Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Семантический потенциал и смысл текста 14
1. Текст и его смысловое пространство как единство информационного, творческого и прагматического измерений 14
2. Информационное пространство текста 17
2.1. Информация и ее свойства. Виды информации, участвующие в формировании смысла 17
2.2. Информация и смысл 23
3. Категория смысла как компонент текста 28
3.1. Смысл и понимание. Смысл как единство объективной и субъективной составляющих процесса понимания 29
3.2. Принципы, методы, приемы осуществления понимания 31
4. Смысл и его составляющие 35
4.1. Ключевые слова и смысловой портрет текста 35
4.2. Роль ассоциаций в формировании смысла текста 37
4.3. Смысл и имплицитное содержание 45
4.4. Пресуппозиция жанра и смысл текста 52
Выводы по главе I 54
ГЛАВА II. Ключевые слова и семантический потенциал текста 58
1. Ключевые слова как смыслообразующие элементы текста 58
2. Критерии и процедура выделения ключевых слов. Типы совпадения сем ключевых слов параллельных текстов 63
3. Сопоставление инвентарей ключевых слов параллельных текстов 75
4. Соотношение количества ключевых и неключевых полнозначных слов текстов малой формы 77
5. Смысловой портрет текста как ядро его информационной структуры и иерархия ключевых слов 85
6. Роль ключевых слов как элементов семантической сети в процессах текстоообразования и понимания 94
7. Ключевые слова и основополагающие элементы лексической системы. (Соотношение ключевых слов с общечеловеческими категориями) 100
Выводы по главе II 104
ГЛАВА III. Семантический потенциал текста как выражение смыслового ядра и имплицитной периферии. смысл и его интерпретация 106
1. Интерпретация как творческий процесс извлечения смысла 106
2. Имплицитность как универсальная категория текста и источник множественности интерпретаций 114
2.1. Ассоциативное и логическое в имплицировании 115
2.2. Источники имплицитного в тексте 118
3. Роль импликации в сохранении информации при интерпретации текста 121
4. Интертекстуальность и стабильность (сохранность) семантического потенциала 139
4.1. Интертекстуальность и имплицитная периферия смыслового ядра 143
4.2. Интертекстуальность и смысловое ядро 145
Выводы по главе III 157
Заключение 159
Библиография 162
Список источников материалов исследования 186
Список принятых сокращений 187
Приложения 188
- Текст и его смысловое пространство как единство информационного, творческого и прагматического измерений
- Критерии и процедура выделения ключевых слов. Типы совпадения сем ключевых слов параллельных текстов
- Ключевые слова и основополагающие элементы лексической системы. (Соотношение ключевых слов с общечеловеческими категориями)
- Роль импликации в сохранении информации при интерпретации текста
Введение к работе
В настоящей работе исследуются проблемы семантического потенциала текста, рассматриваемого как сеть системных отношений слов текста, совокупное содержание которых передает его смысл.
Выбор темы исследования обусловлен, во-первых, тем, что в настоящее время смысл рассматривается как одна из наиболее важных составляющих семантики текста [Блох, 2000; Варшавская, 1999; Дридзе, 1980; Каменская, 1990; Реферовская, 1989; Тураева, 1986], которая программирует отбор и распределение языковых единиц на уровне порождения текста, задает ту или иную форму текста, позволяет передавать организованную и направленную информацию, а в процессе понимания является результатом декодирования. Во-вторых, в настоящее время наблюдается интерес к рассмотрению значения текста как динамической, потенциальной величины, что обусловлено признанием неправомерным тезиса о полной запрограммированности количества информации, поиском особенностей текста, связанных с творческими возможностями человека при его создании и восприятии [Peregrin, 1997; Масленникова, 1999]. Основным признаком текста, наряду с информационной самодостаточностью, признается наличие семантического потенциала, реализуемого в процессе декодирования и представляющего собой единство объективного (предъявленная воспринимающему языковая база как данное) и субъективного (языковая база с позиций восприятия).
Специфика процесса декодирования как единства объективного и субъективного позволяет говорить об одновременной объективности и субъективности семантического потенциала. С одной стороны, декларируется, что текст имеет несколько смыслов, пространственно многолинеен, так как нельзя предугадать все конкретные модификации смысла - ведь он создается в момент восприятия текста [Гийому, 1999; Серио, 1999; Денисова, 2000], на него влияют история и бессознательное [Серио, 1999], он обусловлен творческой
6 личностью воспринимающего, спонтанен, невыразим, рационально непостижим, представляет собой спектр неограниченных возможностей для диалогических отношений между автором и интерпретатором [Синцов, 1997], не стабилен [Бахтин, 1979]. С другой стороны, современные достижения в области когнитивной лингвистики, психолингвистики позволяют говорить о том, что параметры семантического потенциала задаются самим текстом, так как процессы создания и понимания текста имеют когнитивную природу [Burghard, 1983, 1988, 1991; Слобин, 1976; Palmer, 1996; Lakoff, 1980; Евтушенко, 2001; Толочин, 2003], что обусловливает общность ассоциаций, аналогий, сопоставлений, лингвистических правил, правил извлечения выводной/имплицитной информации [Гюббенет, 1981, 1991; Грин, 1976]. При этом автору присваивается статус прескриптора, задающего векторы движения мысли [Синцов, 1997] в виде объективно фиксируемых опорных пунктов смысла в системе текста, позволяющих выделить в нем главное [Гюббенет, 1981, 1991; Виноградов, 2001; Zwaan, 2000].
Несмотря на пристальное внимание исследователей к смысловой стороне текста, пока не существует устоявшегося понимания многих его семантических составляющих. Это относится и к семантическому потенциалу в плане комплексного описания его компонентов, характера их взаимодействия, их ранжирования по степени важности, определения предельно допустимого объема варьирования.
Актуальность постановки проблематики семантического потенциала обусловливается недостаточной исследованностью самого явления и важностью этого аспекта текста, о которой свидетельствует возрастающий интерес к рассмотрению значения текста как динамической, потенциальной величины. Актуальность нашего диссертационного исследования связана с потребностью современной лингвистики в комплексном междисциплинарном описании семантического потенциала с позиций лингвистики текста,
психолингвистики, герменевтики, теории перевода, лингвистической семантики.
Целью данной работы является исследование сущности семантического потенциала текста с точки зрения его составляющих, их взаимодействия и установления факторов, обеспечивающих его стабильность при возможности множественности интерпретаций.
Поставленная цель определяет выбор конкретных задач и порядок их решения в настоящем исследовании:
определение теоретического круга общелингвистических проблем, определяющих статус и специфику семантического потенциала текста;
определение характера взаимоотношений семантического потенциала и смысла, выделение основных характеристик смыслового формирования, извлекаемого при интерпретации текста;
выявление и комплексное описание составляющих семантического потенциала и характера их взаимодействия с последующей выработкой алгоритма анализа качества интерпретации с точки зрения освоенного содержания;
выявление и описание основополагающих элементов ядра информационной структуры текста с точки зрения их основных характеристик, роли в процессах текстообразования и понимания;
рассмотрение особенностей соотношения ядра и периферии информационной структуры текста;
описание особенностей периферии информационной структуры текста с точки зрения ее роли в процессах интерпретации смысла текста и установление степени зависимости объема извлеченного смысла от степени эксплицитности представленной информации.
Научная новизна диссертации состоит в рассмотрении семантического потенциала как стабильного свернутого содержательного ядра текста, извлеченного из ключевых слов, допускающего известную свободу ассоциаций
и импликаций, идущих от его формы (смыслового портрета) и структуры (иерархии центральных и периферических ключевых слов). К новому в диссертации следует отнести интегративныи подход к рассмотрению семантического потенциала текста с точки зрения семантики, психологии, психолингвистики, стилистики декодирования, теории перевода, герменевтики, системное многоаспектное исследование семантического потенциала с точки зрения его внутреннего содержания и внешнего функционирования. В работе детально изучается природа ключевых слов, разрабатывается методика их выделения, по-новому рассматривается специфика их семантики и функционирования. Также предпринимается попытка конкретизировать понятие «смысловой портрет текста» через предложенную нами методику его построения.
Теоретическая значимость работы заключается в установлении сущности семантического потенциала текста как стабильного свернутого содержательного ядра текста, извлеченного из его ключевых слов, их ассоциаций и импликаций, сохраняемого при всех модификациях содержания интерпретаторами, и описании факторов, обеспечивающих его стабильность; в разработке методики определения объема смыслового инварианта на базе центральных ключевых слов; в определении характера взаимопереходов ключевых слов текста, детальном изучении сущности ключевых слов и разработке процедуры выделения их в тексте.
Практическая значимость работы связана с возможностью использования полученных результатов в практике преподавания английского языка в школе и вузе, как в курсах лексикологии, практики перевода, интерпретации текста, так и при обучении устной речи (аналитическое чтение).
Материалом для исследования послужили 190 текстов малой формы (басни и лимерики). Под текстом малой формы понимается тип художественного произведения, который в единстве специфических свойств его формы и содержания принадлежит к сфере малого литературного жанра, основными
чертами которого являются обобщенное представление факта в лаконичной форме, присутствие традиционного круга образов и мотивов, часто - наличие аллегорического иносказательного смысла, шутливой или сатирической окраски, неожиданной остроумной концовки.
Тексты малой формы имеют преимущества как материал исследования. С одной стороны, их малый объем (в среднем 30 — 35 слов в лимериках, 200 слов в баснях) дает возможность изучить значительный корпус текстов, что позволяет считать полученные результаты достоверными и проявлением определенных закономерностей, с другой стороны, полученные результаты могут быть перенесены на любой текст как представителя класса, имеющего те же характеристики.
Выбор лимериков и басен обусловлен также особенностями жанров, позволяющими исследовать объект с двух полюсов — моделированного подтекста басни, подкрепляемого моралью, выводящего смысл на поверхность, и абсурдности лимерика: казалось бы, как можно найти смысл в бессмыслице и тем более - передать ее средствами другого языка.
Каждый текст представлен несколькими вариантами интерпретаций в пределах одного языка и межъязыковыми переводами, фиксирующими результат деятельности переводчика / интерпретатора по освоению смысла текста-оригинала. Интерпретации, выполненные несколькими авторами, а в баснях - и с разных языков (прямые переводы с греческого на русский язык Л. Толстого, с латинского на русский М. Гаспарова, с латинского на английский язык Дж. Ф. Таунзенда), представляют особый интерес для нашего исследования, так как позволяют проследить тенденции и закономерности сохранения или изменения качества и количества передаваемой информации от интерпретации к интерпретации.
Исследование фактического материала производится на основе комплексного использования методов компонентного, контекстуального, трансформационного, статистического анализа, метода анализа дефиниций.
Объект исследования — семантический потенциал текстов малой формы.
Предмет исследования — функционирование составляющих семантического потенциала в тексте.
Методология анализа. Методологически значимыми для решения поставленных задач стали работы:
в области лингвистической семантики — Л.М. Васильева, В.И. Карасика, М.В. Никитина и др.;
в области лингвистики текста - А.И. Варшавской, Т.Н. Воронцовой, И.Р. Гальперина, З.Я. Тураевой и др.;
в области стилистики декодирования и интерпретации текста - П. Анри, И.В. Арнольд, Ж. Гийому, И.В. Гюббенет,В.А. Кухаренко, Д. Мальдидье, П. Орланди, М. Пеше, Т.Н. Сильман и др.;
в области герменевтики - Г.И. Богина, Г.П. Богуславской, В.З. Демьянкова, Е.А. Жеребиной, В. Кузнецова и др.;
в области психолингвистики и психологии - А.Ю. Агафонова, Т.М. Дридзе, Ю.Н. Караулова, Д.А. Леонтьева, Л.В. Сахарного, P.M. Фрумкиной и др.;
в области теории перевода - B.C. Виноградова, Г. Егера, В.Н. Комиссарова, Дж. Кэтфорда, Р. К. Миньяр-Белоручева, С.Л. Пшеницына и др.;
в области общей теории создания систем искусственного интеллекта и возможности трансформации языковых структур — Д.Н. Бойко, А.К. Жолковского, В.В. Мартынова, И.А. Мельчука и др.
Апробация работы. По теме диссертации были сделаны доклады на научно-практических конференциях ТГПУ им. Л.Н. Толстого в 1999-2004 годах, на всероссийской научно-практической конференции ТГУ в 2001 году. Результаты исследований обсуждались на заседании кафедры английской филологии факультета иностранных языков ТГПУ им. Л.Н. Толстого. Основные наблюдения и выводы по теме исследования отражены в шести публикациях.
11 На защиту выносятся следующие положения:
Путем анализа ключевых слов текста можно извлечь целостное, константное содержание, которое является относительно неизменным и независимым от интерпретатора.
Базовыми элементами семантического потенциала, обеспечивающими его стабильность, являются ключевые слова, которые в своей логически упорядоченной совокупности передают обобщенное содержание текста, указывают / ограничивают направление ассоциаций, импликаций.
Семантический потенциал обладает стабильным ядром и имплицитной периферией, обусловленной семантикой ключевых слов.
При всех модификациях содержания за счет экспликации скрытых сем, экспликации имплицитно существующих смыслов, потенциал остается неизменным инвариантом, на фоне которого можно строить варианты интерпретации.
Смысл, извлекаемый интерпретатором на основе всей семантической информации, заключенной в тексте, защищен от помех и искажений свойствами семантического потенциала текста. Имплицитную периферию семантического потенциала можно считать фактором его стабильности - импликация как логическая операция взаимообратима, поэтому для любой информации, извлеченной интерпретатором, найдется основание.
Структура работы. Поставленная в работе цель, а также сформулированные выше задачи исследования определили композиционное построение работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, включающей список использованной литературы (214 наименований), списка источников материала исследования и пяти приложений.
Во введении обосновывается выбор темы исследования; формулируются цели и задачи диссертации; определяется актуальность и научная новизна работы; ее теоретическое и практическое значение; излагаются основные положения, выдвигаемые на защиту.
Первая глава посвящена рассмотрению смысла как категории текста, формируемого в единстве его информационного, творческого и прагматического измерений. Предлагаемые типология видов информации и обзор проблем соотношения смысла и информации / семантического потенциала как содержащего всю семантическую информацию текста, понимания и интерпретации с точки зрения лингвистики текста, теории перевода, психолингвистики, психологии, критической, онтологической, феноменологической герменевтики приводятся в рамках выделения объективно и субъективно обусловленных источников семантического потенциала и составляющих смысла (ключевых слов, ассоциаций, имплицитного содержания, пресуппозиций) и роли каждой из составляющих в формировании смысла текста.
Вторая глава посвящена роли ключевых слов (далее КС) как смыслообразующих элементов текста в обеспечении стабильности инварианта семантического потенциала: анализируются функции, свойства КС, предлагаются критерии их выделения и процедура сопоставительного анализа инвентарей КС параллельных текстов на предмет выявления объема инвариантной информации и доли ключевой информации в семантическом пространстве текста. Также предлагается методика составления смыслового портрета текста как иерархии центральных и периферических КС, позволяющая выделить ядро семантического потенциала в виде упорядоченной совокупности центральных ключевых слов.
В третьей главе рассматривается взаимосвязь и взаимообусловленность ядра семантического потенциала и его имплицитной периферии, возникающей вследствие творческого характера интерпретации. Значительное внимание
уделяется роли импликации в обеспечении стабильности семантического потенциала и сохранении смысла текста при интерпретации - основным источником импликации как взаимообратимой логической операции признается семантика КС текста. Идея сохранности семантического потенциала текста на уровне ключевых слов текста (его смыслового ядра) доказывается при помощи рассмотрения интертекстуальных включений, которые тесно связаны с импликацией.
В заключении обобщаются результаты исследования.
Библиография содержит труды отечественных и зарубежных авторов в области лингвистической семантики, стилистики, интерпретации текста, психологии, психолингвистики, теории перевода, герменевтики (214 наименований).
Приложения включают: 1) графики динамики изменения объема совпадения инвентаря ключевых слов параллельных текстов, 2) предельные компоненты значений ключевых слов, 3) список частотных ключевых слов исследуемых текстов по тематическим группам, 4) тексты интерпретаций сюжета басни Эзопа о жуке и муравьях, 5) кванты совпадающей информации, выводимой на основе компонентного состава лексических единиц в эксплицитном плане содержания интерпретаций сюжета басни Эзопа о жуке и муравьях.
Текст и его смысловое пространство как единство информационного, творческого и прагматического измерений
Текст стал объектом интенсивных исследований в лингвистике более сорока лет назад, однако до сих пор не существует единой трактовки термина «текст», который в силу своей сложности и многогранности имеет большое количество определений, зависящих от целей и задач исследователей, их точек зрения. Выделив наиболее важные признаки текста как самостоятельной единицы, которые берутся за основу, например, Н.А. Безменовой [Безменова, 1983], Г.И. Богиным [Богин, 1998], Т.М. Дридзе [Дридзе, 1980], 3-Я.Тураевой [Тураева, 1986; 1997] и другими, мы можем с уверенностью говорить о доминировании подхода к тексту как произведению речи, коммуникативному событию, которое фиксируется либо памятью, либо письмом. При этом признается, что текст как продукт речевой деятельности и носитель информации обладает характеристиками, присущими и речевой деятельности, и информации: посредством текста осуществляется обмен мыслями, сведениями, идеями; к тексту как акту коммуникации имеют непосредственное отношение коммуниканты, которые его порождают, понимают и интерпретируют. Таким образом, текст можно рассматривать как единство информационного, творческого и прагматического аспектов. С точки зрения заключенной в нем информации текст признается информационным единством, с точки зрения его создания текст характеризуется как творческий акт, вызванный определенной целью, с прагматической точки зрения текст рассматривается как материал для восприятия и интерпретации. Каждая из составляющих играет важную роль в процессе формирования смысла целостного произведения, однако ведущим следует признать информационный аспект, обеспечивающий воспроизводимость текста, его смысла, о чем позволяют говорить следующие основные характеристики текста как информационного единства. Во-первых, информационное пространство текста представляет собой упорядоченную в соответствии с целью сообщения совокупность объектов и ситуаций. Наличие целевой установки автора, воспринимаемой реципиентом при интерпретации, обеспечивает возможность неоднократной воспроизводимости текста ГКлычков, 1986;Хенгст, 1999].
Во-вторых, текст как диалектическое единство элементов и связей, «знаковая манифестация смысла» [Тюпа, 2001], имеет логическую основу - наложение элементов ситуации на логическую основу «задает» определенную стратегию ее восприятия адресатом [Одинцов, 1980]. В качестве основных характеристик текста как информационного единства выделяют прежде всего единство содержания и смысла [Богин, 1998], фиксацию текстом смысловой, концептуальной целостности представляемой информации [Воронцова, 2001; Голикова, 1999; Литвин, 1986; Одинцов, 1980] в виде замкнутой коммуникативной структуры [Пономаренко, 1986], запечатлевающей мысль [Щирова, 2000]. Таким образом, текст выступает как когнитивная реальность [Воронцова, 2001; Тюпа, 2001], «целостная коммуникативная единица, некоторая система коммуникативных элементов, функционально, (т.е. для данной конкретной цели / целей), объединенных в единую замкнутую иерархическую семантико-смысловую структуру общей концепцией или замыслом (коммуникативной интенцией)» [Дридзе, 1980: 49], «некое упорядоченное множество предложений, объединенных различными типами лексической, грамматической и логической связи и способное передавать определенным образом организованную и направленную информацию» [Тураева, 1979: 34].
Информационное единство текста как замкнутой семантико-смысловой структуры достигается посредством раскрытия некой темы, объединяющей части текста в рамках уровня тематизации, единицей которого является диктема [Блох, 2000]. М.Я. Блох выделяет четыре главных аспекта речи, присущих диктеме -называние объектов и ситуаций (номинация), установление связи объектов и ситуаций с действительностью (предикация), смысловое упорядочивание отражения объектов и ситуаций, отвечающее информационной цели сообщения (тематизация), выбор языковых форм, соответствующих условиям и требованиям коммуникации (стилизация), - благодаря единству которых текст актуализируется как продукт мыслительно-речевой деятельности: «Именно через это подразделение знаковых сегментов (диктем) и в рамках аспекта тематизации реализуются близкие и далекие связи частей текста, отражающие его "когезию", - проспективные, ретроспективные, двунаправленные. Именно через это подразделение знаковых сегментов осуществляется действие текстовой пресуппозиции (фонд предварительных сведений, необходимых для адекватного восприятия высказывания), обеспечивающей необходимое раскрытие всех импликативно передаваемых смыслов тем участком текста, который развертывается перед сознанием получателя сообщения» [Блох, 2000: 123]. Благодаря наличию импликативных смыслов, а также тому, что он порождается языковой личностью и языковой личности адресуется [Воронцова, 2000], текст, обладающий логической основой, упорядоченной в соответствии с интенцией автора, характеризующийся предельностью и конечностью, одновременно допускает возможность существования множественности интерпретаций [Валгина, 1998].
В-третьих, влияние жанровой принадлежности (каждый текст выражает типичные черты определенного вида текстов [Гончарова, 2000]) и языковой личности автора ведет к возникновению в рамках текста антиномии системность / индивидуальность.
В-четвертых, текст представляет собой единство глубинной структуры (тематическое содержание текста, авторские интенции, прагматическая установка), выводимой на основании косвенных данных и определяемой ею структуры поверхностной, доступной, в отличие от структуры глубинной, непосредственному наблюдению [Блох, 2000].
Данные свойства, являющиеся неотъемлемой частью любого текста как произведения речи, позволяют нам рассматривать текст как предельную, конечную, стабильную единицу коммуникации, представленную в устной или письменной форме, характеризующуюся наличием логической основы в виде совокупности объектов и ситуаций, упорядоченных в соответствии с целевой установкой автора, задающей стратегию восприятия текста и обеспечивающей воспроизводимость его смысла. Смысл текста формируется на основе свернутой, явно не выраженной смысловой структуры, выводимой на основании косвенных данных в соответствии с объемом лингвистических и экстралингвистических знаний реципиента, и потому предполагает множественность содержательных измерений, возникающих в процессе восприятия и творческого акта интерпретации в пределах окружности с неизменным радиусом, заданным логической, тематической и целеполагающей структурами текста, описываемых системой лексических и грамматических средств.
Критерии и процедура выделения ключевых слов. Типы совпадения сем ключевых слов параллельных текстов
Наиболее четко функции и закономерности функционирования ключевых слов в процессе извлечения смысла проявляются при сопоставительном исследовании соотношения объема ключевой информации нескольких параллельных текстов, особенно на другом языке, так как межъязыковой перевод материально запечатлевает акт понимания. При коммуникации на одном языке осуществление понимания, как правило, «не получает регистрации в виде особого текста (мы обычно не отражаем свое понимание в виде перифраз или комментария и т.п.). Тогда как при межъязыковом переводе, вследствие необходимости представить смысл исходного текста на другом языке, текст перевода выступает как своего рода «метатекст» осуществленного понимания, который фиксирует результат интерпретации - понимание смысла исходного текста» [Пшеницын, 1998: 25]. В связи с этим исследовались параллельные тексты на английском и русском языках. Две интерпретации привлекались с целью объективации данных о роли ключевых слов в понимании текста.
Первым этапом сопоставительного исследования являлась процедура выделения ключевых слов текстов, осуществляемая в соответствии со следующими положениями: 1) ключевой может считаться полнозначная лексема (или их сочетание), необходимая для сюжетно-тематического развертывания произведения. К ним мы относим, в первую очередь, лексемы, называющие «субъект» (действующее лицо), «акцию» (совершаемое действие), «объект» (действие, совершаемое «субъектом», не может не быть целенаправленным, а потому во внимание следует принимать и объект воздействия), «инструмент» субъекта, «результат». По мнению В.В. Мартынова [Мартынов, 2001], именно подобные лексемы фиксируют информацию между ее приемом и передачей и являются необходимыми для функционирования кратковременной памяти, в качестве которых они принадлежат подсознанию, а потому генетически обусловлены, что позволяет говорить о существовании универсального семантического кода, формирующего на базе кратковременной долговременную память [Мартынов, 2001: 51]. Семантическая часть текста заключается в «имени», «глаголе» и их производных («существительное — глагол — существительное» = «субъект -акция - объект) с последующим расширением при помощи прилагательных и наречий; 2) ключевой может считаться любая полнозначная повторяющаяся лексическая единица, обозначающая один и тот же предмет, одно и то же действие, признак и т.д. Повторяемость (или частотность) лексической единицы действует на уровне введения: а) местоименных заменителей; б) нулевых единиц, то есть опущения тех или иных слов (эллипсисы) в поверхностной синтаксической структуре; в) импликации (например, если слово таково, что обозначаемое им явление по своей природе не может возникать само, без участия некоторого деятеля или обозначаемый предмет ассоциативно связан с определенным действием — «еда» - «есть»); г) синонимов ключевых слов, в том числе и контекстуальных: наличие лексической связи между словами, то есть наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или в коннотациях проверялось по OALD, LDELC, LDCE, ALDCE, CDT; д) слов, связанных с ключевыми отношениями включения (гипонимии); е) антонимов, которые, выражая качественную противоположность, противоположную направленность действий, признаков и свойств, заставляют читающего еще раз вспомнить о соответствующей противоположной по значению лексической единице, встречавшейся в тексте ранее. Данное «напоминание» действует на уровне ассоциативных связей - "if a stimulus has а common "opposite" (an antonym), it will always elicit that opposite more often than anything else. These responses are the most frequent found anywhere in word associations" [Clark, 1975: 275]. Основываясь на данных критериях, обратимся к лингвистическому анализу басен «Мужик и водяной» 3 (Л. Толстой), «Дровосек и Гермес» 4 (М. Гаспаров), «Mercury and the Workmen»5 (G.F. Townsend) с целью выделения ключевых слов текстов и последующей проверки предположений, что а) КС могут быть выводимы из имплицитного плана содержания; б) не все КС текста одинаково важны для извлечения смысла - в основе текста лежит иерархия КС; в) существует некий минимально необходимый для адекватного понимания смысла текста объем КС; г) КС формируют основу информационной структуры высказывания; д) семантика КС предопределяет появление в тексте других КС и лексем, не являющихся ключевыми, но расширяющих семантическое пространство КС.
Басни представляют особый интерес для предпринимаемого исследования, так как, хотя интерпретации имеют общее основание — басню Эзопа, их источники различны: Л. Толстой работал с древнегреческим текстом, Дж.Ф. Таунзенд и М. Гаспаров — с переложением басни на латинский язык. Таким образом, в отличие от интерпретации Л. Толстого, они имеют промежуточное звено (собственно басня Эзопа записана на древнегреческом):
Ключевые слова и основополагающие элементы лексической системы. (Соотношение ключевых слов с общечеловеческими категориями)
Исследователи, работающие в рамках психолингвистики, лингвистики текста, герменевтики, теории перевода, единодушны в том, что особенностью интерпретации как творческого процесса является сочетание известного и неизвестного, повторимого и неповторимого, сознательного и бессознательного, знания и фантазии, опыта и новаторства.
Творчество интерпретатора выражается в целом ряде осуществляемых им действий. Творческими их позволяет считать возможность «осуществить один или несколько нерегламентированных выборов» [Швейцер, 1973: 8]. В частности, интерпретатор свободен в решении, какие аспекты содержания произведения стоит подчеркнуть. При этом, как отмечает И. Левый [Левый, 1974], если выделить некоторые аспекты содержания произведения, в ходе интерпретации возможна известная модернизация / изменение взгляда на произведение. С.Л. Пшеницын [Пшеницын, 2001; 1998] также признает за интерпретатором право решать, какие смыслы наиболее важны. Чем индивидуальнее прочтение, тем сильнее творческое начало.
Неоднократно подчеркивалось, что процесс восприятия основан на диалогических отношениях, когда встречаются два автора, два сознания, два текста - готовый и создаваемый реагирующий текст [Бахтин, 1979], креативная функция которого заключается в становлении мысли, а не в сообщении ее как уже готовой [Тюпа, 2001], благодаря чему каждое восприятие текста становится неповторимым.
Как отмечает Г.И. Богин [Богин, 1998], в результате осуществляемых интерпретатором действий предъявленный «гносеологический образ» изменяется в соответствии с индивидуальным, уникальным видением интерпретатором «идеального». «Свое» видение, проявление творческой индивидуальности при воссоздании произведения связано, по мнению А. Лиловой [Лилова, 1985], с художественно-образным мышлением, интеллектом, интуицией, воображением, волей, памятью. И. Левый [Левый, 1974] ставит интерпретационную позицию в зависимость от социальных взглядов, усвоенной национальной традиции восприятия. Ю.Л. Оболенская [Оболенская, 1998] обращает внимание на то, что интерпретатор ищет и находит в новых для него героях, ситуациях то, что соответствует его собственному мировосприятию.
Относительная свобода выбора при конструировании смысла в процессе интерпретации с учетом явных и подразумеваемых смыслов позволяет ряду исследователей [МакКуэйл, 1993] говорить о том, что декодированный смысл не обязательно (или не всегда) совпадает с тем смыслом, который был закодирован, само декодирование может иметь отличное от предполагаемого автором направление, а читатели могут «переворачивать» намеченное направление сообщения. Не подлежит сомнению тот факт, что интерпретатор подходит к содержанию со своими «смысловыми структурами», которые хранятся в его идеях и опыте, что ведет к некоторому несовпадению смыслов оригинального и декодированного текстов. Однако мы не можем согласиться с точкой зрения, что «само декодирование может принимать курс, совершенно отличный (противоположный - уточнено нами) от предполагаемого» [МакКуэйл, 1993], которая исключает из процесса декодирования целевую установку автора, подменяя ее «идеологическими целями» воспринимающих сообщение. В результате такого «перевертывания» извлекается не запрограммированный автором смысл, а перепрограммированный интерпретатором, и, как следствие, мы имеем дело не с вариантом инварианта, а с новым текстом. Мы придерживаемся мнения, высказанного И.К. Архиповым [Архипов, 2000], что творчество интерпретатора заключается в генерировании им мысли, конгениальной мысли отправителя сообщения. Поэтому более правильным будет говорить о сотворчестве автора и интерпретатора, так как искусство интерпретатора подчиняется законам поэтики и стиля произведения [Никольская, 1998], а границы интерпретации ограничены изначальным замыслом [Таратута, 2001], идейными и эстетическими ценностями подлинника. В концепции И. Левого [Левый, 1974] интерпретатор прежде всего должен установить объективный смысл произведения, воссоздать действительность, отраженную автором, и только затем, сохраняя его идейную и эстетическую ценность, выявлять новый взгляд на произведение, выделять, подчеркивать отдельные аспекты его содержания в соответствии со своей концепцией - «Сдвиги в восприятии возможны только в границах, данных реальным и потенциальным содержанием произведения» [Левый, 1974: 75].
Специфику творчества интерпретатора хорошо раскрывает известное в синергетике понятие «странного аттрактора», введенное И. Пригожиным, -«области, внутри которой по ограниченному спектру состояний (здесь и далее выделено нами) блуждает с определенной вероятностью состояние системы. В структуре аттрактора система движется от одной точки к другой детерминированным образом. Но траектория движения системы в значительной мере непредсказуема. При этом переход энергии из одного состояния в другое, от начального этапа к следующему, не плавный, но квантованный (скачок). Момент перехода есть точка бифуркации — спектр возможных путей, из которых реализуется только один» [Кузьмина, 2001: 104]. На каждом этапе восприятия интерпретатор попадает в «точку бифуркации».
Итак, интерпретация как творческий акт характеризуется совершением сложных цепей умственных действий, наличием логической структуры, постоянным развитием, когда «...всякий следующий пункт прибавляет нечто новое к первоначальному пункту...первоначальный пункт всех последующих движений и изменений уже содержит в себе все эти движения и изменения в неразвернутом виде, а эти последующие движения и изменения только развертывают то, что уже содержится в начальном пункте в неразвернутом виде, обычно всегда говорят, что первоначальный пункт развивается; и, дойдя до последнего пункта в избранных нами пределах движения и изменения, мы получим тот же самый первоначальный пункт, но уже в его развитом состоянии...» [Лосев, 1982: 68].
Роль импликации в сохранении информации при интерпретации текста
Как видно из таблицы, описание ситуации в каждом тексте различается по количеству и характеру выделяемых признаков, которые могут быть не выделены либо в одном, либо в обоих параллельных текстах. Текст-оригинал, большинство признаков описанной ситуации которого отмечены, по крайней мере, в одном из параллельных текстов, обладает наименьшим количеством несовпадающих признаков (1) wooden (trunk), 2) (hair growing) from chin to the forehead и 3) (hair removed) totally). Параллельные же тексты, наряду с признаками, описывающими ситуацию в тексте-оригинале, обладают рядом дополнительных признаков, не представленных на семном и лексемном уровнях текста-оригинала. При этом дополнительные признаки могут отмечаться как в одном, так и в обоих параллельных текстах. В первом случае они обусловлены индивидуальными особенностями восприятия текста и окружающей действительности интерпретатором, во втором -кодифицированным характером языкового обозначения объектов окружающей действительности и строго заданным характером их взаимосвязи в процессе категоризации, вследствие чего у разных индивидов возникают прежде всего ассоциативные связи, устоявшиеся в процессе функционирования всего языкового сообщества, а затем — обусловленные индивидуально. Наибольшее количество "уникальных" квантов информации (восемь) содержится в интерпретации Ю. Сабанцева: "период постепенного ослабления деятельности организма", "с белой корой", "лиственное", "легкое", "очень мягкое", "не соответсвует количеству лет от рождения", "интенсивно, с силой", "множества, расходящиеся в одном направлении из одного центра". Они описывают: а) дерево, на котором сидит человек, благодаря чему из представителя класса оно превращается в представителя вида - дерево неопределенного вида становится вполне конкретной березой; б) волосяной покров человека как обладающий исключительно положительными свойствами, которые отмечаются и в тексте-оригинале, но если у Э. Лира "whiskers" героя просто "lovely to see", то у Ю. Сабанцева это свойство конкретизируется и описывается лексемой «пышный». При этом исключительность свойств прически v героя подчеркивается напоминанием о том, что обычно с возрастом подобные качества ухудшаются, напоминанием о закономерности, которая не распространяется на главное действующее лицо в преклонных годах; в) интенсивность действий, совершаемых птицами; г) количество выдираемых волос. В интерпретации А. Поварковой мы имеем дело с четырьмя «уникальными» квантами информации, не имеющими параллелей в эксплицитном плане содержания ни одного из параллельных текстов: «со странностями, поступки которого вызывают недоумение, удивление у окружающих» (о главном действующем лице), «густая, раскидистая» (крона), «недавно появились» (гнезда), «в большом количестве» (гнезда), которые описывают: а) характер, личностные свойства главного героя; б) дерево, на котором он сидел, конкретизируя его размеры и возраст - «на дереве могучем»; в) время появления гнезд на дереве относительно описываемых событий; г) количество появившихся гнезд.
Итак, проведенный анализ доказывает следующее: расхождения отмечаются в инвентаре признаков ситуации, сама же ситуация (инвентарь составляющих ее элементов и их взаимосвязей) остается неизменной. Дополнительные признаки элементов ситуации не привносятся в текст извне, в соответствии с "желаниями" интерпретатора, а выводятся им в эксплицитный план содержания из имплицитного, который, основываясь на лексических единицах эксплицитного плана и связях, характеристиках описываемых явлений/предметов-ситуаций, существующих в окружающей действительности, в отвлечении от множества конкретных интерпретаций, инвариантен и конечен в смысле инвентаря всех возможных импликаций из языкового содержания текста, и в то же время вариативен и бесконечен в плане того объема имплицитной информации, которую извлечет интерпретатор, и в плане того, какую важность придаст интерпретатор каждому из извлеченных квантов имплицитной (наиболее важные, по мнению интерпретатора, моменты имеют тенденцию к последующему выделению в тексте - выведению в эксплицитный план содержания). Элементы информации, воспринятые как наименее важные, наооборот, как бы "затемняются", переводятся из эксплицитного плана в имплицитный. Таким образом, в каждой интерпретации мы имеем дело с одним и тем же ядром, окруженным периферией (импликационалом) с неизменным радиусом, но разной длиной дуги в каждом конкретном случае. Окружность импликационала можно представить в виде некоего количества секторов:
Количество, последовательность, комбинация секторов окружности импликационала индивидуальны для каждого интерпретатора. В каждом случае импликационал - часть целого. Например, интерпретатор і извлечет из импликационала информацию, представленную в секторах 1, 5, 40, 23, а интерпретатор2 обратит внимание на сектора с 1 по 30 и пройдет мимо остальных. Импликационал содержит неиссякаемые возможности для расстановки смысловых акцентов. Эта множественность прочтений создает иллюзию неуловимости, бесконечности смысла, так как один человек не в силах увидеть все сектора импликационала в совокупности их расшифровок -этому препятствует уровень его лингвистической и экстралингвистической компетентности, внутренний контекст предшествующего опыта, контекст его отношения к воспринимаемой ситуации, ценностные и культурные ориентиры, неизбежно фокусирующие внимание лишь на "избранных" секторах. Однако бесконечен не смысл, а полнота его интерпретации, в чем нас убеждает сопоставительный интегративный анализ эксплицитного и имплицитного планов нескольких интерпретаций текста-оригинала. Оказалось, что каждый из отсутствующих квантов информации в "семном портрете" обязательно подразумевается и выводим из всей доступной в тексте информации - знания ситуации, описанной в тексте, ассоциаций, связанных с каждым из ее элементов, отражающих наше знание о мире позволяют «достроить» содержание текста.
