Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Когнитивные аспекты исследования языкового значения в синхронии и диахронии 12
1. Концепт как составляющая единица концептосферы 12
1.1. Концепт и понятие. Концепт и значение 15
1.2. Виды и строение концептов 18
1.3. Способы языковой репрезентации концептов 25
1.4 Понятие концептосферы 30
2. Методы исследования семантики древнего слова 32
2.1 Этимологический анализ 33
2.2 Контекстуальный анализ 35
2.3 Компонентный анализ 38
2.4 Концептуальный анализ 41
3. Особенности англосаксонской картины мира 44
3.1 Понятие картины мира 44
3.2 Языковая картина мира 47
3.3 Средневековая англосаксонская картина мира
Выводы по главе 1 55
Глава II. Красота как фрагмент англосаксонской героической картины мира 58
1. Концептуальный анализ концептов концептосферы КРАСОТА в героической картине мира 61
1.1. Ядерный концепт: WLITIG 62
1.2. Промежуточные концепты: F/EGER, TORHT, WR TLIC 75
1.3. Маргинальные концепты: FREOLIC, SCINE, ENLIC, LEOFLIC, CYMLIC 90
2. Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в героической картине мира 96
Выводы по главе II 103
Глава III. Красота как фрагмент англосаксонской религиозной картины мира 109
1. Концептуальный анализ концептов концептосферы красота в религиозной картине мира 112
1.1. Ядерный концепт WLITE 114
1.2. Промежуточные концепты FiEGER, TORHT, SCINE 130
1.3. Периферийные концепты FREOLIC, JEM.IC, WR^TLIC, LEOFLIC 144
1.4. Маргинальные концепты GEFEALIC, CYMLIC, SMICER, HIWBEORHT 149
2. Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в религиозной картине мира 151
Выводы по главе III 155
Заключение 161
Библиография 164
Список источников материала 192
Список сокращений 193
Приложение 194
- Способы языковой репрезентации концептов
- Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в героической картине мира
- Концептуальный анализ концептов концептосферы красота в религиозной картине мира
- Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в религиозной картине мира
Способы языковой репрезентации концептов
Концепт как составляющая единица концептосферы Концепт, основная категория когнитивной лингвистики, представляет собой, прежде всего, мыслительный конструкт, результат интеллектуальной деятельности человека. В лингвистике неоднократно предпринимались попытки проанализировать механизмы интеллектуальной деятельности. В частности, А.А. Потебня писал, что первоначально в сознании возникает представление, чувственный образ, который затем продвигается по ступеням абстракции и тем самым становится из чувственного мыслительным. Затем он подвергается интеллектуальной обработке, но переходит в ощутимое понятие только в речи (А.А. Потебня, 1989). Этот образ, который подвергается определенной стандартизации, как отдельными субъектами, так и языковым сообществом, и является содержанием концепта (Е.С. Кубрякова, 1996). Таким образом, в результате интеллектуальной деятельности происходит концептуализация представления, существующего в сознании. Концептуализацией называют «осмысление новой информации, ведущей к образованию концепта» (там же: 93).
При определении единицы исследования мы сталкиваемся с тем, что лингвисты трактуют ее по-разному. Вообще для когнитивной лингвистики характерна несложившаяся терминология, поскольку нет окончательно сформированного понятийного аппарата. В своих работах исследователи часто придерживаются собственных обозначений одного и того же ключевого понятия. Но следует отметить, что существует единодушие по поводу идеальной природы концепта, имеющей материальное выражение. В целом, существует две традиции его рассмотрения: когнитивная, при которой делается акцент на познавательной сущности концепта (Ю.Д. Апресян, А.П. Бабушкин, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, В.М. Топорова, P.M. Фрумкина и др.) и культурологическая, где основной чертой концепта рассматривается его культурная значимость (С.Г. Воркачев, Е.А. Герасимова, Д.С. Лихачев, С.Г. Проскурин, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, и др.).
В рамках когнитивной традиции концепт представляет собой единицу памяти ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира(Е.С. Кубрякова, 1996:90, М.В. Пименова, 2001:29), оперативного сознания (Б.А. Серебренников, 1988:143, Ф.И. Геляева, 2002:37), коллективного сознания (А.П. Бабушкин, 1996:95), уровня ментальной репрезентации (Дж. Фодор, 1998:1), мышления (Н.Н. Болдырев, 2001:23). Это - сущность языкового значения (А.А. Уфимцева, 2002:5), стоящее за конкретным абстрактное понятие (А. Соломоник, 1995:246), целостное идеальное содержание разной степени яркости и четкости, в котором отражаются знания человека о фактах материального и духовного бытия посредством мыслительных (когнитивных) структур разных типов, различных по своей организации, содержанию, по способу репрезентации в голове носителя языка (А.Ченки, 1997:340), информация о денотате, передающаяся через языковой знак (О.Н. Селиверстова, 2002:14). Эта единица отражается в человеческой психике (Е.С. Кубрякова, 1996:90), хранится в национальной памяти носителей языка (А.П. Бабушкин, 1996:95). Ряд исследователей, соглашаясь, что концепт - ментальная единица, элемент сознания, далее определяют его как ассоциативное поле имени (Е. Rosch, 2005:1), оперативную содержательную единицу всей картины мира (Л.О. Чернейко, 1998:117), послания, по-разному воспринимаемые адресатами (Д.С. Лихачев, 1993:3), совокупность ментальных причин и результатов его существования (Дж. Фодор, 1998:1), когнитивные структуры (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, 1997:14, В.В. Красных, 2001:137), лексико-семантические группы (О.А. Корнилов, 1994:22).
Знания человека о мире и его опыт организуются и хранятся не только в виде концептов, но и схем (Т. Бартлет), сценариев (Дж. Шенк, В. Абельсон) (Цит. по: Ч. Филлмор, 1988), фреймов (М. Мински, 1988; Ч. Филлмор, 1988; Ю. Чарняк, 1983), моделей (Т.A. Van Dijk, 2005), идеализированных когнитивных моделей (G. Lakoff, 1981). В рамках культурологической традиции принципиальным отличием от когнитивной является культурная маркированность концепта. С точки зрения представителей данного направления, концепт обладает ценностью (В .И. Карасик, 2001:75), лингвокультурной отмеченностью (С.Г. Воркачев, 2001:47, С.Г. Воркачев, 2004:20). Лингвисты, работающие в рамках данного направления, принимают за единицу исследования лингвокультурный концепт. Лингвокультурные концепты, будучи духовными сущностями, являются единицами высшей степени абстракции, представляют собой сгусток смысла и его инвариантную семантическую структуру (С.Г. Воркачев, 2005:50). Другая группа исследователей в этой связи определяет концепт как «объект из мира «идеальное», имеющий имя и отражающий культурно-обусловленные представления человека о мире» (А. Вежбицка, 2001:17), результат сложно организованного когнитивно-эмоционального освоения человеком внеязыковой и языковой деятельности (Н.А. Красавский, 2001:18), сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека; то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее (Ю.С. Степанов, 2001:43), идеал предмета в совокупности всех валентных связей, обладающий национально-культурной маркированностью (В.В. Красных, 2001:268).
Непосредственно в рамках культурологической традиции формируется этнолингвистический подход к изучению природы концепта (М.М. Маковский, 1988, 2000; И.В. Шапошникова, 1999; Н.А. Красавский, 2001; С.Г. Проскурин, 2001, 2005). Сторонники этого подхода считают, что для выявления языковых изменений необходимо изучение развития этнических сообществ носителей данного языка (И.В. Шапошникова, 1999:6).
Концепт возникает при определенных социально-исторических условиях в конкретной этнической общности на определенном этапе ее развития. Это понятие, погруженное в конкретный лингвокультурный контекст, в конкретную сферу употребления в пространстве и времени. Концепты часто строятся на предметных символах, иллюстрирующих ярко выраженные оценочные образы, имеющие ассоциативный характер (Н.А. Красавский, 2001:97) и яркую специфическую лингвокультурную отмеченность (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, 2001:76). Культурно-специфический концепт имеет разное наполнение даже у представителей одной и той же культуры, что связано с несовпадением владения его смыслом у разных носителей языка. В связи с этим, P.M. Фрумкина вводит концепт-максимум, характерный для большого числа представителей лингвокультурного сообщества, и концепт-минимум, актуальный только для представителей отдельной группы внутри данного сообщества (P.M. Фрумкина, 1999:5).
Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в героической картине мира
Данный концепт репрезентирован в тексте лексемой leoflic, словарное значение которой lovely, beautiful, pleasant (J. Bosworth, 1954:631). Э. Партридж, однако, приводит более широкое значение loving, fit for or worthy of love, beautiful (E. Partridge, 1959:343). Этимологические параллели прослеживаются во всех германских языках: 01 ljufr, Gth liufs beloved, OFr liaflic OS lioblik, OHD liuplih lovely и восходят к праиндоевропейской форме lewbh- like, desire, dear (W.P. Lehmann, 1986:235). Исходя из словарных данных, эксплицитными признаками концепта являются красивый, потому что приятный.
Как и в предыдущем случае, выявлено только два контекста с использованием лексемы, причем один из них описывает воина, а другой -оружие. Первый представляет собой характеристику воина, Виглафа: Wiglaf waes haten/ Weokstanes sunu// leoflic lindwiga,/ leod Scylfinga Виглаф его звали,/ сын Веохстана// красивый (любимый) воин/ племени Скильфингов (Вео, 2602-3). Использованная здесь характеристика имплицирует восхищение этим воином со стороны других, актуализируя имплицитный признак доблестный, достойный любви.
Выше уже говорилось, что роль и качества меча подчеркиваются его характеристикой: heht his sweord niman,// leoflic iren вернул ему его меч// красивый меч (Вео, 1808-9). Речь идет о Хрунтинге, мече Беовульфа. Перед тем как сражаться с чудовищем, Беовульф и Хротгар по обычаю обменялись оружием. Но меч Хротгара сломался, поэтому, а также в знак дружбы, он возвращает Беовульфу Хрунтинг. Поскольку меч обладал собственным именем, он обладал исключительными качествами. Кроме того, для воина меч был практически живым существом, обладавшим собственной волей (Е.А. Мельникова, 1987). Контекст, в данном случае, актуализирует имплицитные концептуальные признаки искусно сделанный, украшенный, а также признак статусная характеристика, поскольку речь идет о мече героя. CYMLIC. Лексема, репрезентирующая данный концепт, встречается в поэмах только один раз. Словарное значение отражает ее принадлежность к исследуемой концептосфере: cymlic lovely, beautiful, splendid (і. Bosworth, 1954: 183). В словаре приводится два прилагательных cymlic, cymlicor и одно наречие cymlice (там же). Эксплицитным, таким образом, является признак красивый. Этимологические соответствия в словарях не приводятся.
Контекстуальное употребление лексемы встречается в поэме «Беовульф»: he hyrde ic cymlicor/ ceol gegyrwan// hildewaepnum/ ond headowaedum не видел я столь красивого/ корабля// с военным оружием/ и одеждами битвы (Вео, 38-9). В данном контексте наиболее важной чертой корабля как раз и является его снаряжение, готовность к битве. На основании этого можно утверждать, что одним из имплицитных признаков концепта, репрезентированных в данном контексте, является хорошо оснащенный для битвы.
Однако выявленные в ходе исследования признаки маргинальных концептов могут быть только предположительными из-за небольшого количества случаев их репрезентации.
Все поэтические произведения древнеанглийского периода написаны аллитерационным стихом. Аллитерационная поэзия, как предполагает О.А. Смирницкая, сложилась в эпоху, «когда стих еще не осознавался как внешняя форма, данная поэту» (О.А. Смирницкая, 1988:13) и представляет собой результат коллективного творчества, принадлежащий к области надциалектной речи. Своеобразие языка аллитерационной поэзии заключается как в особом составе лексики, в особых поэтических фигурах, а также в том, что слова, несущие большую смысловую нагрузку создают определенную эмоциональную тональность (М.И. Стеблин-Каменский, 1967д: 32).
Основной единицей германского аллитерационного стиха является долгая строка, состоящая из двух кратких строк (полустиший), разделенных цезурой. В каждой краткой строке имеется по два сильных ударения, между которыми распределяются безударные слоги. Средством выделения вершин служила аллитерация. Вершины в строке образуются наиболее значимыми единицами и чаще всего были заняты именами (О.А. Смирницкая, 1980:174). Первые три слога назывались главноударными, четвертый уступал по силе и не всегда включался в аллитерацию (Эпос, 1989:11). Самым важным словом из числа ударных было третье, первоначально было достаточно, чтобы в первом полустишии ему отвечало одно слово - первое, затем - оба (там же: 40). Таким образом, семантически более значимы были первая и третья позиции. Сложное слово могло занимать две вершины, то есть наблюдалась его тенденция к словосочетанию (О.А. Смирницкая, 1982:269). При этом такие строки могли иметь двойную аллитерацию (Эпос, 1989:61). Что касается большого количества сложных существительных, то это оправдано природой стиха (D. Burnley, 1992:5).
По мнению ряда исследователей, с помощью аллитерации выделялись наиболее важные слова в строке, она также выступает как исконный признак сродства (О.А. Смирницкая, 1980, 1989; М.Л. Гаспаров, 1989). Однако поэтические синонимы часто получали в поэтической речи новые коннотативные смыслы, приоритетные для эпической картины мира. В связи с этим, О.А. Смирницкой была разработана система метрических рангов. Данная система позволяет выявить иерархию синонимов в семантическом поле на языковом уровне (О.А. Смирницкая, 1994). Спроецировав полученную схему на ментальный уровень, мы сможем установить местоположение концептов в полевой структуре концептосферы, реконструировав ее.
Комплексная методика анализа, основанная на концептуальном подходе, включающая дефиниционный, этимологический контекстуальный, концептуальный анализ, а также элементы компонентного, позволяет выделить оттенки значений лексем, репрезентирующих концепты, а значит, и их эксплицитные и имплицитные признаки. Но среди них очень трудно выявить доминантные признаки, которые позволят выявить местоположение концептов относительно центра. Особенностью признаков концептов англосаксонской языковой картины мира является их нечеткое противопоставление, что связано с диффузным характером концептуальных признаков. К тому же, в стремлении выделить доминантные признаки легко поддаться субъективным ощущениям, то есть, существует опасность, что выбор того или иного признака концепта в качестве доминантного может быть навязан современным мировосприятием (Ю.С. Григорьева, 2003:53). В связи с этим для нашего исследования представляется существенным распределение лексем по метрическим рангам -системе, предложенной О. А. Смирницкой и впервые примененной для реконструкции концептосферы ВОИНСТВЕННОСТЬ Ю.С. Григорьевой (Ю.С. Григорьева, 2003). Предполагается, что ранги служили своего рода «стилистическими оттенками для слова, в которых средневековый слушатель находил «ключ» к той информации, которая характеризует синонимы как слова поэтического языка» (О.А. Смирницкая, 1994).
Концептуальный анализ концептов концептосферы красота в религиозной картине мира
Данные контексты позволяют проследить сближение концептов WLITIG и SCINE, так как репрезентирующие их лексемы встречаются в пределах микроконтекста и дополняют друг друга, актуализируя соответствующие признаки. Наличие в микроконтексте лексем, репрезентирующих концепт СВЕТ, позволяет выделить дополнительные признаки WLITIG, в частности, блеск, сияние, которые, как и в героической поэзии, являются необходимым условием красоты.
Однако особый интерес в данном случае представляет распределение лексем, репрезентирующих концепты в пределах микроконтекста, их атрибутивная сочетаемость: pa gieng to Adame/ idesa scenost// wifa wlitegost и подошла к Адаму/ женщина сияющая,// жена красивейшая (G, 626-7; G, 821-2). Согласно словарю Босворта-Толлера, idesa и wif - синонимы, но первое дается с пояснением - «более возвышенное, духовное» (J. Bosworth, 2007. Пер. наш. О.Д.). Можно предположить, что в контексте о существе духовного порядка актуализируется концепт SCINE, а о «земном» - WLITIG. Вопрос аллитерации в данном случае относителен, так как с точки зрения Н.Ю. Гвоздецкой, аллитерационные повторы определяются семантикой, а не наоборот. В этом случае сочетание wifa wlitegost, будучи КС1 запечатлевает сцену на уровне статичного «вечного» события, a idesa sciene - КС2 - движет повествование вперед (Н.Ю. Гвоздецкая, 2003).
Следует отметить, что если в героической поэзии человек рассматривался как единое целое, то для религиозного сознания характерно деление человека на тело и душу, но при этом душа также была вполне материальна. Душа, согласно религиозным канонам, дарована человеку Богом, и он должен следить за тем, чтобы она оставалась красивой: Не his sawle wlite// geome bigonge/ on godes willan Он своей души красоту// охотно в путь (направил)/ по воле божьей (Ch, 1580-1). Красота души представляет собой то, что помогает человеку в тяжелое время: paet we gaestes wlite/ .../ bepencen что мы о духа красоте/.../ (должны) помнить (Ch, 847-9). При этом если в душе присутствует красота, то в ней не должно быть печали: Neorxnawonges wlite/ nyde sceolde// agiefan geomormod,/ gaesta epel,// earg ond unrot рая красота/ обязательно должна// оставить печаль,/ обиталище духа,// уныние и трусость (Ch, 1405-7). Таким образом, из приведенных сочетаний выводится имплицитный признак концепта красота души. Лексема wlite при этом репрезентирует вполне материальную сущность. Из ее глагольной сочетаемости выводится антропоцентрический признак концепта: красоту души можно поблагодарить, отправить куда-то, освободить от печали.
Таким образом, во всех приведенных примерах концепт вербализуется как свойство людей, видимая и ощутимая сущность, обладающая рядом определенных качеств, которые выявляются в ходе рассмотрения именной сочетаемости лексемы. Одним из важнейших концептуальных признаков WLITIG является подверженность физическому воздействию: эту красоту можно уничтожить огнем или побоями. Здесь в сочетаемость лексемы вплетается особенность религиозной картины мира, что позволяет вывести имплицитный концептуальный признак наличие веры, верность Богу. Ничто не может разрушить красоту, нанести урон внешности, если ее носитель обладает верой в Бога. И наоборот, нежелание жить по воле Бога ведет к разрушению, распаду красоты. Кроме того, здесь прослеживается связь абстрактного имени с предметным миром: абстрактное, относительное имя обладает набором вполне конкретно выраженных и физически воспринимаемых признаков. В данном случае, как представляется, это объясняется особенностями средневекового мышления, для которого не существовало абстрактных понятий, а только их конкретная репрезентация в конкретной ситуации (Ж. Ле Гофф, 20006; 2001; Ю.С. Григорьева, 2003:62).
2. Мир божественных существ (56 контекстов). Неотъемлемой чертой средневекового восприятия красоты является понимание ее как божественного качества. Средневековое сознание было, во-первых, конкретно, а во-вторых, трансцендентно, для него прекрасно все, что исходит от Бога, в этом смысле Он является творцом всего. В свою очередь, красота - трансцендентная категория (У. Эко, 2004:10). Красиво все, что исходит от Бога, он воплощает высшее совершенство, которое тесно связано с небесным, божественным. Вместе с тем, Бог есть свет, следовательно, все красивое непременно должно быть насыщено светом, сиянием и блеском как символами божественной природы (Ж. Ле Гофф, 20006:164). Именно поэтому церковная утварь и распятие в поэмах (и в жизни) обязательно украшены золотом и драгоценностями, о чем подробно рассказывается. А герои, действующие во имя Бога или ангелы - Его посланники - непременно освещены солнцем или божественным светом.
Святые и праведники в религиозных текстах занимают совершенно особое место. Человек представляет собой синтез духовного - божественного и материального - телесного (Ж. Батай, 2000:34). Будучи несовершенным вследствие своей двойственной природы, человек не может общаться с Богом -идеальной высшей сущностью - напрямую. Для этого он вынужден прибегать к помощи святых, избранных людей. Каждый святой характеризуется наличием определенных черт, а так же сферой деятельности. Но, прежде всего - это заступники перед Богом и защитники от злых сил. Они наделены божественной благодатью, на них переходит часть характеристик, свойственных изначально только Богу. Более того, только святые могли реально видеть идеальный божественный мир, о котором писали и говорили церковнослужители. Все остальные знали о нем только с их слов и из текстов. Таким образом, с точки зрения средневекового мышления, святые и праведники, будучи по своей физической природе людьми, обладают духовным совершенством, благодатью, данными им свыше. Но для средневекового человека, с его символическим мышлением, который «жил в мире символов» (А.Я. Гуревич, 1992:686), необходим был видимый знак этого совершенства. Таким символом была внешняя красота. Именно поэтому там, где речь заходит о святых и праведниках, они обязательно красивы внешне - это отражение их духовного совершенства и близости к Богу (Ж. Ле Гофф, 20006:165).
Святые, люди особо близкие к Богу, в текстах наделены нерушимой красотой: ба gen sio halge stod// ungewemde wlite и снова стоит святая,// нерушимая красота (Jul, 589-90). Речь в данном случае идет о святой Юлиане, красота которой - божья благодать, пребывающая с ними всегда. При этом имеется в виду, что святые не могут отвернуться от Бога, их верность ему неизменна. Красота постоянна как знак Бога, а то, что Им дано, может быть отнято только Им, все остальные попытки обречены на неудачу: ас eodon of J)am fyre,/ feorh unwemme,// wuldre gewlitegad но вышли из того пламени/ духи непорочные славой украшенные (Az, 186-7). В приведенных примерах снова реализуется сложившаяся концептуальная модель wlite wemman красоту разрушить, подчеркивая контекстуальную актуализацию признаков концепта видимый объект, подверженный разрушению. Кроме того, wuldre слава как часть атрибутивной сочетаемости концепта репрезентирует устойчивую концептуальную модель, свойственную эпической картине мира, где слава представляет особую ценность для средневекового человека. В героической картине мира это то, что важнее всего, чья ценность превыше даже страха смерти (А.Я. Гуревич, 1972, 1975, 1999; Ж. Ле Гофф, 2001; Ю.С. Григорьева, 2003). Таким образом, актуализация признаков исследуемого концепта связана с актуализацией концепта СЛАВА, что говорит об их сопряжении в сознании говорящих. Но с приходом христианства изменилась система ценностей. Для праведника, следующего по пути Бога, вся жизнь есть прославление его имени. Следовательно, происходит сужение сопряженной с исследуемым концептом концептуальной области - СЛАВА (прославление) БОГА.
Теория метрических рангов в применении к реконструкции полевой структуры концептосферы в религиозной картине мира
Данный концепт, при эксплицитно выраженных признаках отличный, выдающийся, актуализируется в контекстах, относительно мира человека (5), в частности, народа: Swa wraetlice/ weoroda nergend// geond middangeard так красиво/ народа хранитель// на земле (FM, 93-4). Однако большая часть контекстуальной репрезентации приходится на характеристику слов: Andreas, / ... wordum wraetlicum Андрей что мне ... словами красивыми (An, 1199; см. тж. An, 630, Ch, 508).
В отношении мира божественных существ примеров актуализации немного меньше (3), при этом речь идет о чуде: he wraetlice/ wundor aegraefene он красиво/ чудо сотворил (An, 712), деяниях Бога: ї а ]эе wraetlicost/ wyrcan та самая чудесная/ работа (Е1, 1019), Его голосе: Heofoncyninges stefn// wraetlic under wolcnum царя небесного голос // красивый под облаками (An, 92-3).
Было также выявлено два случая вербализации концепта в контексте, описывающем небо, но в сакральном смысле: wraetlicu wasgfaru,/ об wolcna hrof красивый путь,/ облаков вершина (Ех, 298). Однако во всех случаях макроконтекст указывает на сверхъестественный смысл описываемых событий и явлений. Следовательно, во всех приведенных примерах имплицируется концептуальный признак красота-святость. При этом вербализация концепта в форме наречия свидетельствует об актуализации аксиологического концептуального признака.
Таким образом, для периферийных концептов религиозной картины мира характерно наличие эксплицитных признаков смежных концептосфер. В количественном отношении их репрезентация значительно ниже. Для периферийных концептов исследуемого фрагмента религиозной картины мира является общим появление общих признаков, связанных с концептом БОГ через признаки концептов СВЕТ, БЛЕСК. Таким образом, оказывается, что данная концептосфера имеет области наложения с вышеперечисленными, за счет актуализации общих признаков в одном контексте.
Все данные концепты репрезентированы лексемами, каждая из которых редко встречается в текстах - 1-2 случая. Исходя из этого невозможно выявить имплицитные признаки соответствующих концептов. Следует отметить, однако, что практически все лексемы, репрезентирующие данные концепты, не встречались в героической поэзии и характерны только для религиозных поэм.
GEFEALIC (2). Значение лексемы gefealic, репрезентирующей данный концепт согласно словарю Босворта-Толлера - pleasant, delightful, beautiful (J. Bosworth, 1954:390). Оба контекста с ее использованием интересны поскольку во-первых, относятся к описанию природы - внешнего мира, и во-вторых, в непосредственной близости от них находится лексема faeger. Следовательно, данная лексема репрезентирует те признаки концепта, которые не могут быть вербализованы лексемой faeger, поскольку соответствующий концепт ими не обладает. Будучи абсолютными синонимами, они не могли бы стоять в пределах минимального контекста (Л.О. Чернейко, 1999). Из контекстов: aer is е\ е\\ onaV/ faeger ond gefealic/ in faeder wuldre вот страна и// красивая и приятная/ в славе отца (Guth, 656-7), onstael wynlic,// faeger ond gefealic страна удивительная,// красивая и приятная (Guth, 824-5) следует, что лексема актуализирует имплицитный признак красота, вызывающая восхищение, в отличие от faeger, в экспликации которой заложен признак «то, что несет радость» (курсив наш. - О.Д.). Как представляется, содержимым данных концептов являются различные чувства, эмоции, испытываемые человеком в определенный момент. По причине малого числа контекстов невозможно утверждать определенно, но данный лексический повтор очень напоминает языковую формулу, за которой стоит соответствующая когнитивная модель.
HIWBEORHT (2). Как представляется, данный концепт имел ограниченное использование, поскольку его признаки частично дублируют признаки центральных. Так, согласно словарю Босворта-Толлера, его значение bright of hue, beautiful inform or colour (J. Bosworth, Электронный ресурс). Но, согласно этому, его эксплицитными признаками является приятная внешность / цвет, что повторяет признаки концепта WLITIG. Два случая его вербализации были выявлены в контекстах при указании цвета объектов: hwit ond hiwbeorht/ haeleda белые и красивые/ воины (Е, 73); his lie waere/ leoht and scene// hwit and hiwbeorht его лицо было/ светло и красиво// бело и ярко (G, 265-6). Сочетание с лексемой hwit белый может оказаться когнитивной моделью, однако из-за небольшого количества примеров этого нельзя утверждать.
CYMLIC (1). Контекстуальное употребление лексемы cymlic, вербализующей данный концепт, характерно только для религиозной поэзии. Согласно словарю Босворта-Толлера, ее значение comely, convenient, lovely, beautiful, splendid (J. Bosworth, 1954:183), что позволяет вывести эксплицитный признак приятный, удобный. Интересно, что в религиозном контексте речь идет о корабле: pon cymlicor/ ceol gehladenne тот красивый/ корабль нагруженный (An, 360-2). Как известно, поэма «Андрей», из которой взят данный контекст, в наибольшей степени напоминает героические поэмы, как по содержанию, так и по способу изображения героя и событий, изложенных в поэме. Поэтому, возможно в данном конкретном случае контекст актуализирует имплицитный концептуальный признак, который был вербализован в контексте героико-эпической поэмы, а именно хорошо оснащенный.
SMICER (1). Лексема smicer, вербализующая данный концепт, была обнаружена в героической поэзии в контексте относительно военного корабля. Единственный случай ее контекстуального использования в религиозной поэзии встречается в поэме «Мологиум», где красивой называется пасхальная ночь, и при этом уточняется: embe siex niht paes,/ smicere on gearwum примерно шесть ночей таких/ красивых в году (Мої, 76). Такое контекстуальное употребление лексемы, как представляется, связано с особым значением характеризуемых объектов, их сакральным смыслом для религиозного человека. Следовательно, в данном контексте возможна импликация признака важный святостью.
Теория метрических рангов О.А. Смирницкой может быть применена также для определения места концептов в концептосфере в религиозной поэзии. Общее количество контекстов, содержащих лексемы, вербализующие концепты исследуемой концептосферы выше, чем в героической поэзии. Исходя из этого, можно предположить, что роль самой концептосферы в сознании намного выше. Однако общее количество строк религиозной поэзии, дошедшее до нас намного больше, чем героической. Поэтому такое соотношение контекстов объясняется исключительно разницей в объеме исследуемого материала.
Концептосфера КРАСОТА в религиозно-христианской картине мира имеет полевую структуру. С помощью комплексной методики анализа, а также теории метрических рангов становится возможным обнаружить место каждого концепта относительно ядра, обладающего большим количеством прототипических признаков.
