Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема исследования предикации в лингвистике 12
1.1. Основные положения предикационной концепции языка 14
1.1.1. Краткое представление об исходных понятиях предикационной концепции языка 14
1.1.2. Приоритет предикации как методологическая основа теории 16
1.1.3. Основные теоретические предпосылки создания предикационной концепции 19
1.1.4. Предикация: термин и понятие 23
1.1.5. О соотношении атрибутивных и предикативных структур 26
1.2. Когнитивный аспект предикации 31
1.2.1. Предикация в терминах языковой концептуализации 34
1.2.2. Концептуальные структуры 38
1.2.3. Структура фрейма 43
1.2.4. Когнитивные основания глагола 47
1.3. Структура составного сказуемого 55
1.3.1.Традиционные классификации типов сказуемого в английском языке.55
1.3.2. Типология составного сказуемого 63
Выводы 72
Глава 2. Когнитивное исследование контаминированного сказуемого 75
2.1. Явление контаминации и ее концептуальное осмысление в современном языкознании 76
2.1.1. Дефиниционные подходы к понятию контаминации в российской лингвистике 78
2.1.2. Дефиниционные подходы к понятию контаминации в англоамериканских источниках 85
2.1.3. Синтаксические контаминанты 87
2.1.4. Сущность понятия «контаминированное сказуемое» 94
2.2. Функции компонентов контаминированного сказуемого 98
2.2.1. Теоретические основы изучения полнозначного глагола в составе контаминированного сказуемого 98
2.2.2. Особенности функционально-семиологического подхода к изучению глагола в составе контаминированного сказуемого 102
2.2.3. Функции прилагательного в структуре контаминированного сказуемого 110
2.2.4. Функции причастия II в структуре контаминированного сказуемого 126
2.2.5. Функции причастия І в структуре контаминированного сказуемого 130
2.2.6. Тема-рематическое деление предложения как одно из условий функционирования контаминированного сказуемого 136
2.2.7. Отграничение контаминированного сказуемого от смежных явлений 140
Выводы 145
Заключение 148
Библиография 151
Список использованной художественной литературы 169
- Основные теоретические предпосылки создания предикационной концепции
- Предикация в терминах языковой концептуализации
- Дефиниционные подходы к понятию контаминации в российской лингвистике
- Особенности функционально-семиологического подхода к изучению глагола в составе контаминированного сказуемого
Введение к работе
Одной из теорий иерархии членов предложения является вербоцентрическая теория, выдвинутая и обоснованная французским лингвистом Люсьеном Теньером. Согласно этой концепции, сказуемое предстает как абсолютно господствующий, главный (а не один из) член предложения, выступающий в качестве организующего ядра. И, несмотря на продолжающиеся - особенно в русистике - дебаты относительно «равноправия» подлежащего и сказуемого, следует, видимо признать, что французский ученый прав, говоря о том, что как структурная, так и семантическая модель предложения определяется характером значения и валентностными свойствами образующего его глагола. Рассмотрим примеры реализации глаголом своих системных характеристик в простом предложении:
(1) Peter is sleeping. (2) Peter loves Mary. (3) Peter bought Mary (some nice) perfume.
Без особого анализа по составляющим очевидно (после того как на это указал Л.Теньер), что разница между глаголами помимо лексической семантики, определятся необходимостью включения в структуру предложения (2) кроме действующего лица - актанта - также и объекта действия, а в структуру предложения (3) еще и адресата, или - в терминах семантического синтаксиса -реципиента.
Развитие постулата о доминантной роли сказуемого в предложении привело к необходимости разграничения типов предикатов, признаковых слов, к которым глагол в любой из своих форм (личной, неличной) относится по определению, выявления характера глагольных предикатов с точки зрения выражаемых ими признаков, а также структурному описанию типов сказуемого. Традиционные грамматики вычленяют типы сказуемого, представленные в упрощенной схеме 1:
Схема 1. Типы сказуемого
СКАЗУЕМОЕ
j:
X
ПРОСТОЕ
СОСТАВНОЕ
ИМЕННОЕ
ГЛАГОЛЬНОЕ
ФАЗОВОЕ
МОДАЛЬНОЕ
Представляется, что в данном случае, во-первых, нарушен принцип единого критерия (простое / составное - есть структурная классификация, в то время как фазовое / модальное - есть классификация содержательного плана). Видимо, по этому здесь не обозначено место контаминированного сказуемого, строящегося по модели Verb + Adjective I Participle 11 Participle II, как в предложении
1) He stood silent by the door of the derelict... (Willa Cather: 133).
Здесь встает сразу несколько проблем в плане квалификации и классификации типа сказуемого, зависящей от трактовки каждого из составляющих его компонентов: является ли глагол в позиции "Verb" полнозначным или связочным, сохраняется его денотативная семантика или утрачивается, какова функция второго компонента в сказуемом такого рода и так далее. Простое переразложение или реконструкция исходных моделей, позволяющих проследить генезис исследуемого структурного образования, приводит к достаточно простой генеративной модели: Не sat + Не was musing => (2) Не sat musing (Theodore Dreiser). A little lake lay [upon the lawn] + A little lake was sheltered => (3) A little lake lay sheltered upon the lawn (Willa Cather).
Контаминация определяется как процесс объединения двух структурных единиц в единую форму на основе сруктуроного подобия или тождества, функциональной или семантической близости. По существу происходит наложение двух структур с элиминацией избыточного компонента.
Однако это не объяснит его сущность, которая, как представляется, заключается в уравнивании значимости двух признаковых слов - процессного (глагол) и качественного (прилагательное, причастие и т.д.)
Объектом анализа в данном исследовании выступает составное сказуемое, структурируемое по модели Verb + Adjective I Participle I I Participle И. Такое сказуемое называется контаминированным.
Everet sat smoking on the veranda... (Willa Cather: 267).
.. .the Jerusalem Man came running (David Gemmell: 1).
He lay lifeless on the dead lion (Mary Cardinal: 116).
Эмпирически фиксируемая разница между случаями типа (а) Не was lifeless.
(6) Не looked lifeless, (с) He lay lifeless по существу отражает характер
восприятия мира человеком и представления онтологических явлений как
фактивных: Не was lifeless или как зависящих от характера их восприятия: Не
seemed lifeless.
Разница между предложениями, точнее между предикатными группами (7) She looked tired. / (8) She looked at me tiredly. (9) He sat quiet. / (10) He sat quietly заключается в том, что в (8) и (10) выражена характеристика действия, в
(7) и (9) определен признак субъекта действия, при этом первый компонент
предиката в (7) предопределяет наличие воспринимающего ситуацию лица (to
me) she looked tired, в то время как в (9) обозначает признак.
Сказанное делает очевидным, что сама по себе структура и характер ее наполнения значимы в плане референциальной дифференциации предициру емого.
Исходными посылками исследования являются:
описание традиционного подхода к категории предикации;
изучение когнитивного аспекта предикации;
рассмотрение традиционных классификаций составного сказуемого в английском языке.
Новизна диссертационного исследования, как представляется, заключается в том, что в нём:
описано контаминированное сказуемое как особый формально-содержательный тип составного сказуемого;
выявлены критерии вычленения контаминированного сказуемого в системе типов сказуемого в английском языке;
установлены функции компонентов контаминированного сказуемого;
определена зависимость компонентов контаминированного сказуемого от семантического и синтаксического контекста употребления.
Цель предпринимаемого исследования заключается в определении формальной и прагматической нагрузки компонентов нексусной части предложения, точнее, ее предикатного ядра, в отслеживании механизмов его преобразования и структурирования, в исследовании его значения. Достижению поставленной цели способствует ее рассмотрение в рамках когнитивного направления, которое дает основания установить степень свободы или связанности компонентов исследуемой структуры, поскольку моделирует познавательный процесс и его вербальное воплощение.
Исходя из поставленной цели, вычленяем ряд конкретных задач, которые предстоит решать в ходе исследования:
определить сущность предицирования в отличие от атрибуции;
выявить существо процесса контаминации;
выработать критерии субклассификации контаминированного сказуемого;
установить функции второго компонента в структуре контаминированного сказуемого.
Решение поставленных задач обусловило приемы и процедуры исследования, применяемые в плане анализа и верификаци, которые включают методику лингвистического наблюдения; функциональный анализ; трансформационный анализ; приемы переразложения, элиминации, субституции.
Способом теоретического исследования становится его рассмотрение на широком фоне культурологического, психологического, биологического, социологического порядка. Такой способ исследования предопределен стремлением объяснить анализируемое явление. Описательный характер лингвистики уступает место объяснительному. Языковая способность здесь рассматривается в одном ряду с другими когнитивными способностями человека: внимание, воображение, фантазия, способность к рациональному решению проблем.
В когнитивной лингвистике считается, что познание мира человеком происходит по первичным семантическим схемам, которые являются привычными и понятными носителю языка. Человек поэтому легко переносит их и на окружающую действительность.
Некий нерасчлененный образ предмета, т.е. все знания о нем сразу, подразумевает наличие его признаков. В структуре предложения сказуемое выступает признаком предмета (подлежащего). Приписывание предмету его признака есть предицирование. Однако приписывание признака может осуществляться также посредством атрибуции. Когнитивный подход позволяет провести четкие границы между понятиями предицирования и атрибуции. Предложения (a) The weather is good, (б) It is good weather формально различны, что обусловлено их функциональными различиями. Приписывание признака посредством предикации в первом предложении позволяет воспринимать признак отдельно от объекта. Во втором предложении объект и его признак неотделимы и воспринимаются целостно.
Ожидаемые результаты исследования заключаются в определении формальной и прагматической нагрузки компонентов исследуемой структуры (контаминированное сказуемое), в отслеживании механизмов ее преобразования и структурирования, в исследовании ее значения.
Материалом анализа послужили примеры из современной английской и американской прозы. Картотека исследуемого материала составляет около 1500 примеров, отражающих употребление контаминированного сказуемого.
Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:
Сущность предицирования в противоположность атрибуции в когнитивном плане состоит в том, что признак, приписываемый предмету в предикации, воспринимается отдельно от данного предмета. Атрибутивные сочетания представляют объект и его признак в целостном восприятии, хотя и в расчлененной номинации.
При наличии определенного семантико-синтаксического контекста, когда полнозначный глагол и прилагательное / причастие I / причастие II актуализируются в рамках структуры одного функционального компонента предложения - контаминированного сказуемого - происходит уравнивание значимости двух признаковых показателей - процессного (глагол) и качественного (прилагательное, причастие и т.д.).
Процесс контаминации представляет собой одновременное приписывание объекту двух признаков: (11) Не slept quiet в отличие от (12) Не slept quietly, где наречие является признаком признака. Второй компонент контаминированного сказуемого представляет собой соположенный признак объекта.
Контаминированное сказуемое является особой формой составного сказуемого. Оно имеет особенности структурной комбинаторики в плане характеризации субъекта. Его компоненты равнозначны.
5. Классификационно контаминированное сказуемое формирует три подкласса,
представленные в следующей субклассификации: Verb + Adjective; Verb +
Participle I; Verb + Participle II.
Теоретическая ценность диссертации определяется тем, что в ней предлагается комплексный подход к исследованию одной из наименее изученных разновидностей составного сказуемого на основе максимального учета парадигматических, синтагматических, семантических, синтаксических и коммуникативных особенностей исследуемой структуры.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в выработке критериев отграничения контаминированного сказуемого от смежных, структурно идентичных форм, в создании его модели, структурировании и толковании данного явления. Используемая в работе методика анализа дает возможность четкого отграничения данного типа сказуемого, определяет его место в общей функциональной парадигме и позволяет снять трудности, возникающие в этом случае в процессе изучения данного феномена на любом этапе ознакомления в дескриптивной и перскрептивной грамматике.
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения. Каждая глава резюмируется краткими выводами. Библиография составляет 244 наименования, приводится список художественной литературы, используемый при выборе материала исследования.
В первой главе «Проблема исследования предикации в лингвистике» мы пытаемся системно изложить проблематику и историю изучения категории предикации. Дается краткое представление об исходных понятиях предикационной концепции языка, обосновывается приоритет предикации как методологическая основа теории. Использование предикационной концепции языка рассматривается как возможность построения динамической и, что очень важно, открытой многомерной модели языка, в основу которой положены три
базовых исходных концепта: предикация, предикативное отношение и предикативность, по отношению к которым все остальные понятия являются как минимум смежными или выводными. Приводятся теоретические предпосылки создания предикационной концепции. Рассматривается вопрос о соотношении атрибутивных и предикативных структур.
Далее предикация рассматривается в терминах концептуализации языка. Изучаются проблемы категоризации, концептуальные структуры. Глагол рассматривается как центральный элемент структуры фрейма, исследуются когнитивные основания глагола. Исследуются особенности функционально-семиологического подхода к изучению глагола в составе контаминированного сказуемого.
В разделе 1.3. «Структура составного сказуемого» системно излагается история развития подходов к классификации типов сказуемого в английском языке. Исследуются типы составного сказуемого. Теоретически обосновывается изучение полнозначного глагола в составе контаминированного сказуемого.
Вторая глава «Когнитивное исследование контаминированного сказуемого» посвящена анализу дефиниционных подходов к явлению контаминации в англоамериканских источниках и в российской лингвистике. Исследуются особенности синтаксических контаминантов; предлагается изучение сущности контаминированного сказуемого.
Во втором разделе второй главы осуществляется анализ второго компонента контаминированного сказуемого с точки зрения функционально-семантического подхода. Определяются функции прилагательного, причастия II, причастия І в структуре контаминированного сказуемого, изучаются особенности функционирования конструкций, строящихся по модели Verb+Adverb. Тема-рематическое деление предложения считается одним из условий функционирования контаминированного сказуемого. Производится отграничение контаминированного сказуемого от смежных явлений.
Каждая глава резюмируется краткими выводами.
Основные положения диссертации апробированы в работе школы-семинара «Методика преподавания иностранных языков в ситуации культурной полифонии (Барнаул: АГУ, 2001); международной научно-практической конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Барнаул: БГПУ, 2002); конференции молодых ученых, посвященной 70-летию БГПУ; международной научно-практической конференции (Барнаул: ЛИИН БГПУ, 2003).
По теме диссертации опубликовано 4 работы.
Основные теоретические предпосылки создания предикационной концепции
Язык является реально функционирующим (реализующим цель в процессе существования) и, следовательно, целостным во всех проявлениях объектом, и его изучение, в конечном итоге, суть создание целостной картины мира. Анализ специальной литературы показывает, что исследователи, исходящие из различных методологических предпосылок и стоящие на противоположных теоретических платформах, могут приходить к сходным или хотя бы взаимно проецируемым выводам. Поэтому признается возможным поиск единства различных философских и лингвистических методов, применявшихся до настоящего времени для изучения и описания явлений языка.
Методологическую основу предикационной концепции языка составили принципы системного подхода к изучению языка вообще и речевых объектов в условиях их функционирования. Это предполагало изучение не только и не столько готовых речевых форм, но, прежде всего, процессов их порождения и восприятия в контексте окружающей действительности и целей их существования (и, следовательно, целей коммуникации). К методологически исходному положению о том, что "рассмотрение системы в динамике предполагает трактовку ее как реализованной целостности и означает сосредоточение внимания исследователя на развертывании взаимодействия составных частей системы и взаимодействия системы в целом с иными системами" (Пыриков, 1992: 10). В.А. Курдюмов добавляет следующее: 1) целостности, не столько реализованной, сколько неизбежно и закономерно постоянно реализующейся; 2) целостности, существование которой суть функционирование, т.е. существование, целенаправленно обусловленное (Курдюмов, 1999: 9). Таким образом, в общефилософском плане создатели предикационной концепции (И.Жинкин, А.А.Леонтьев, Л.С.Выготский, В.А.Курдюмов Т.М.Дридзе, М.М.Бахтин, Е.В.Сидоров, Г.П.Мельников) неизбежно руководствовались принципами, подразумевающими функциональную, в т.ч. экзистенциальную, предопределенность языка в каждом из его проявлений и на каждой ступени иерархии языковых процессов и категорий. Говоря о языке вообще, В.А.Курдюмов исходит из принципа системного единства представлений о природе языковых процессов и универсальности языковых явлений и категорий, имеющих, тем не менее, собственную функциональную специфику и частотность проявления в каждом из языков, что и определяет, в конечном счете, типологию данного языка (Ефремов, 1995: 153-158.) Если данную формулировку предельно упростить, то она будет звучать так: поскольку язык принципиально един, то во всех языках есть всё, только в разных пропорциях, и это обусловлено функционально, и это есть внешнее проявление сущности типологических различий. Любой типологический строй -"лишь одна из разновидностей человеческого языка..., ... определенный этап в развитии человеческой речи" (Солнцев, 1995: 7). Приведем основные положения, направления и характеристики, на которых, как представляется, основана предикационная концепция языка в общетеоретическом плане. Сюда можно отнести: экзистенциальный онтологический монофункционализм языка, который не вступает в противоречие ни с регулятивностью, ни с когнитивностью языка. Иными словами наиболее общая функция языка обусловливает внешне проявляемые более частные (М. Хайдеггер, 1993; К. Яспер, 1989); деятельностная природа языка ("интерактивность" или "регулятивность") (В. фон Гумбольдт, 1984; А.А. Потебня, 1958; в современном языкознании Е.В. Сидоров, 1987; Е.Ф. Тарасов, 1970; Л.Ф. Ширяев, 1997 и др.); языковой процесс как процесс познания, а сам язык как механизм познания, различение динамики языкового и внеязыкового сознания (В. Фон Гумбольдт, 1984; А.А. Потебня; 1958; ГЛ. Мельников, 1994; Н.И.Жинкин, 1982; Н.Д. Арутюнова, 1976; Т. ван Дейк, 1994; А.А. Леонтьев, 1979 и др.); объективность объекта изучения, "материальность", "воспринимаемость", "осязаемость" знака (В.М. Солнцев, 1995; Е.В. Сидоров, 1987; Г.ІІ. Мельников, 1990 и др.); представления об актуализации смысла в виде бинарных языковых и глубинных структур-пропозиций (представители пражского лингвистического кружка, Н. Хомский, 1998; Н.Д. Арутюнова, 1972; Е.В. Падучева, 1974, Ю.С. Степанов, 1983; Т.Н. Трегубович, 1978; Т.В. Шмелева, 1984 и др.); вербоцентрическая концепция Л. Теньера (1988); учение о безусловном особом обобщающем свойстве предложения как знака: предикативности - достижение отечественной школы языкознания (В.В. Виноградов, 1955; A.M. Пешковский, 1956, А.И. Смирницкий, 1957; А.С. Бархударов, 1966; A.M. Шахнарович, 1986 и др.); значимость и онтологическая первичность синтаксических категорий топика и комментария в синхронном, диахронном и психолингвистическом аспектах (Дж. Лайонз, 1978; Т.В. Ахутина, 1989 и др.); осознание процессов порождения / восприятия как предикационных с получением выводного знания реализацией когнитивной функции языка (Г.П. Мельников, 1994), представления об организации процесса овладения знаниями (A.M. Шахнарович, 1986); последовательное изучение языка и языковых процессов как динамических системных объектов (Г.П. Мельников, 1994; Е.Г. Пыриков, 1992; Е.В. Сидоров, 1987 и др.); представления о модальной организации структуры высказывания (Ш. Балли, 1961), A.M. Пешковский, 1956; Н.Д. Арутюнова, 1988, A.M. Шахнарович, 1986; И.Б. Шатуновский, 1993 и др.).
Предикация в терминах языковой концептуализации
Концепты - мыслительные образы, стоящие за языковыми знаками, в последнее время стали предметом живого внимания лингвистов. Понятие концепта, пришедшее из когнитологии, оказалось важным и нужным для изучения языка и легло в основу когнитивной лингвистики. Из концептов составляется семантическое пространство конкретного языка, а по семантическому пространству можно судить о структурах знаний в их конкретно-национальном преломлении (Волохина, 1999: 3).
Представление о мире, отраженное в языке, всегда обусловлено культурой. Поэтому не случайно Ю.С. Степанов определяет концепт как основную ячейку культуры в ментальном мире человека. По его мнению, у концепта сложная структура, каждый концепт может образовывать концептуальные области, в которых объединяются в одном общем представлении слова, вещи, ритуалы (Степанов, 1994).
А. Вежбицкая также определяет концепт как объект из мира «Идеальное», который имеет имя и отражает определенное культурнообусл ленное представление человека о мире действительности (Вежбицкая, 1986: 336).
Несмотря на точки соприкосновения в понимании концепта, лингвисты по-разному определяют границы и объем его представления, и методику анализа. Выделяют разнообразные фразеологические, лексические, семантические, синтаксические концепты. Теория «синтаксических концептов», разработанная Г.А.Волохиной и З.Д.Поповой (1999) напрямую связана с предикативным отношением и предикацией и основана на таких понятиях как «пропозиция», «схема», «ситуация», «модель», «фрейм». Эта теория рассматривает семантику и синтаксис в неразрывной связи.
Итак, синтаксис не может рассматриваться в отрыве от семантики, а грамматика в отрыве от лексики, что соответствует системному подходу в лингвистических исследованиях в настоящее время.
Установление предикативного отношения между мыслительными сущностями (концептами разного рода) - естественный механизм человеческого мышления. В состав предикативного отношения входит типовая пропозиция (категориально-семантический концепт, смысл), для которого создается структурная схема простого предложения (ССПП). Семы модальности, времени, лица сопутствуют выражению типовой пропозиции и представляют ее как реальную, ирреальную, отнесенную к тому или иному времени, лицу. Та типовая пропозиция, которая зафиксирована конкретной ССПП, и есть синтаксический концепт - некоторое отношение, уловленное говорящим как типовое (отношение бытия, инобытия, небытия, и др.).
Синтаксический концепт существует на уровне общечеловеческих смыслов. Набор синтаксических концептов формирует семантическое пространство языка, внося в него жизнь и движение (Г.А. Волохина, З.Д. Попова, 1999).
Таким образом, синтаксические концепты - доминирующая часть концептосферы языка. Синтаксический концепт сильнее лексических концептов, наименования которых попадают в высказывания, обслуживающие синтаксический концепт. Весь лексикон языка «размыт» по позиционным и структурным схемам предложений, обслуживающих типовые концепты -типовые пропозиции, в которых осуществляется человеческое мышление.
Т.А. ван Дейк и В. Кинч, создавая модель обработки связного текста и характеризуя «стратегии понимания», указывают на особую роль в этом процессе определенных стратегий, заключающихся в сведении анализируемого текста к цепочке субъектно-предикатных структур, когда каждая из них выделяется на основе значений слов и синтаксических структур предложения. Понимание осуществляется только тогда, когда в этом процессе используются данные не столько от словесных формулировок предложения, сколько определения того, что стоит за словесными формулировками предложения и представляет их логический каркас, схему отношений, иными словами -субъекто-предикатную конструкцию (ван Дейк, 1989: 203).
Будучи особой структурой сознания субъектно-предикатная конструкция является «языком мозга», формой репрезентации знания (Панкрац, 1991: 36).
«Репрезентация определяется как вызывание в памяти различных процедур действия для оперирования с объектом, при отсутствии перцептивного подкрепления со стороны объекта. Как таковое развитие репрезентации связано с памятью на отсутствующие объекты и их пространственное расположение, а также с проблемами, имеющими отношение к имитации отсутствующих моделей» (Bates, 1984: 95).
Е.С.Кубрякова понимает память как способность удерживать в голове информацию о мире и самом себе, обобщать каждодневный опыт человека и определенным образом организовывать его. В памяти существуют области пересечения информации, полученной по разным каналам, происходит интеграция вербальной и невербальной информации, что подводит к выводу об их нерядоположности и необходимости критически относиться к делению памяти на моторную, образную, эмоциональную и словесно-логическую. Сама языковая память организует элементы чувственной, образной и двигательной памяти «в единую систему вербальных энграмм, где эти элементы уже связаны с языком, вербальной формой их существования» (Кубрякова,1991: 13-14).
Г.В. Чейз и Г. Кларк подчеркивают сложность разграничения языковой и неязыковой форм репрезентации знания, полагая, что картина получает такую же семантическую интерпретацию, как и предложение (Chase, Clark 1972: 46-48).
В.Ф.Петренко (1997) также обосновывает тезис о единстве «языка» восприятия и вербального языка на уровне глубинной семантики.
А.Пейвио рассматривает две системы (языковую и неязыковую) как связанные с явлениями внешнего мира и друг с другом таким образом, что невербальные стимулы активизируют систему образов относительно непосредственно, а вербальные - опосредованно, тем самым, подводя нас к своеобразной взаимопереводимости этих форм представления знаний (Paivio, 1986).
Дефиниционные подходы к понятию контаминации в российской лингвистике
В "Советском энциклопедическом словаре", взятом нами как образец нелингвистического издания, под контаминацией понимается «взаимодействие близких по значению или звучанию языковых единиц (чаще всего слов или словосочетаний), приводящее к возникновению, не всегда закономерному, новых единиц или к развитию у одной из исходных единиц нового значения».
Примером такого взаимодействия, как указывает словарь, может служить объединение компонентов словосочетаний играть роль и иметь значение в ошибочное играть значение (СЭС, 1980: 630).
Контаминация, как языковой термин, определяется лингвистическими словарями несколько иначе. Так, словарь "Современный русский язык в 4-х томах" определяет контаминацию как «появление новой формы, нового значения слова или выражения при непроизвольном объединении, смешении двух в чем-то сходных слов, выражений» (1995:2:93). Новообразования этого типа, как указывают авторы словаря, могут создаваться при переводе слов с одного языка на другой неопытными или недостаточно квалифицированными переводчиками или носителями языка. В этом случае иноязычное слово (его звуковой облик) отождествляется со словом языка-реципиента и приобретает совсем другое значение.
Термин «контаминация» нашел также отражение в «Словаре лингвистических терминов» О.А. Ахмановой (Ахманова, 1966: 165) и получил расширенное толкование в энциклопедии «Русский язык». Здесь под контаминацией понимается "взаимодействие, скрещивание, объединение звуковых единиц или их частей на основе их структурной, функциональной и ассоциативной близости приводящее к их семантическому или формальному изменению, а также к образованию новой языковой единицы" (Русский язык, 1979:114).
Из приведенных выше толкований следует, что авторами энциклопедий подчеркивается распространенность и типичность контаминации в ее синтаксическом и фразеологическом аспектах, а также указывается и на ненормативность контаминации в литературном языке. Это позволяет говорить о ее речевом, а не языком статусе. Обращается внимание и на то, что в те периоды истории русского языка, когда он был недостаточно кодифицирован, контаминация служила одним из способов создания новых языковых единиц, которые постепенно закреплялись нормой. Подобную позицию в рассмотрении контаминации занимают и авторы «Лингвистического энциклопедического словаря», где данное явление находит следующее толкование: "Контаминация (от лат. contaminatio) - объединение в речевом потоке структурных элементов двух языковых единиц на базе их структурного подобия или тождества, функциональной или семантической близости. В результате происходит обмен компонентами" (ЛЭС, 1990: 238). Данный словарь также указывает на типичность контаминации на синтаксическом и фразеологическом уровнях и вместе с тем обращает внимание на допустимость этого явления в сфере лексической валентности, "когда смешиваются значения семантически близких слов и границы их сочетаемости". Например, поезд идет скоро при норме поезд идет быстро и поезд скоро придет (там же).
Несмотря на признаки терминологического характера, в современной российской лингвистике слово контаминация в качестве термина или не используется совсем или используется очень осторожно. Так, в просмотренных нами наиболее широко используемых учебниках по языковедению нет, даже какого бы то ни было, упоминания о данном явлении. В частности, данного понятия нет в учебниках по введению в языкознание Б.Н.Головина (Головин, 1981) и В.Н. Кодухова (Кодухов, 1987). Отсутствует этот термин и в учебниках по современному русскому языку, например, в учебнике "Современный русский язык", подготовленный к печати Д.Э.Розенталем, И.Б.Голуб и М.А.Теленковой (1997). Эта тенденция также характерна и для ряда американских справочников учебного характера (Collier s Encyclopedia, 1992 и др.).
Иную позицию в использовании термина контаминант занимает А.А.Реформатский (1967), который относит ее к фонетическим явлениям, подразумевая под ней собственно гаплологию. Дальше этого понятия контаминанции, рассматриваемого как явление фонетическое, автор не идет. Однако и такая позиция не может рассматриваться как полноценное признание контаминации, так как, по справедливому замечанию Л.И.Ройзензона и И.В.Абрамец, фонетическая контаминация невозможна, "потому что звуки не обладают семантической значимостью" (Ройзензон, 1970: 274), а контаминация всегда проходит на семантической основе.
Понятие и термин контаминация отсутствуют в таких академических изданиях, как «Грамматика-70» и «Грамматика-80". Намек на полупризнание контаминации авторами "Грамматики-80" можно почувствовать лишь в описании явления совмещения морфов, которое определяется как "частичное или полное совпадение соседних морфов в одном звуковом комплексе, наблюдающееся на стыке мотивирующей основы с суффиксальным морфом, входящим в состав форманта: Курск - кур(ск)ий..., или на стыке корневых компонентов, сложений между собой и с интерфиксом:
лермонт(о)вед" (Грамматика современного русского литературного языка ,1970: 140). Таким образом, не употребляя термин контаминация как таковой, авторы «Грамматики-80» описали само явление, признав его морфонологический характер - "морфонологическое явление, характеризующееся той или иной степенью регулярности" (там жеі 93:140).
Сложившаяся ситуация не могла не сказаться на усилении интереса ученых к явлению контаминации, а отсутствие единого определения, охватывающего все его проявления на различных языковых уровнях и других сопутствующих теоретических осмыслений поставило перед российскими лингвистами задачу разностороннего концептуального осмысления данного явления. Еще в начале 70-х годов текущего столетия Л.И.Ройзензон и И.В.Абрамец, утверждали, что контаминация «наблюдается на различных уровнях структуры языка». Они предложили разграничить продукты контаминационного процесса на четыре группы: синтаксические, морфологические, лексические и фразеологические контаминанты (Ройзензон, 1970: 274), что отразило наметившееся в языкознании многообразие подходов к рассмотрению контаминации, в числе которых оказываются синтаксический, морфологический, морфонологический, лексический и словообразовательный. Именно это многообразие подходов стало отправной базой для предпринятого нами исследования.
Особенности функционально-семиологического подхода к изучению глагола в составе контаминированного сказуемого
Как показывает анализ работ, посвященных глаголу, в традиционной лингвистике широко используется системно-парадигматический, или «словарный» подход к изучению глаголов. Тот факт, что системное значение глагола носит условный, обобщенный характер и отражает типизированные концептуальные связи между событиями и выражающими их глаголами, свидетельствует о том, что глагольная лексема должна рассматриваться лишь как преимущественно закрепленная за выражением того или иного категориального значения. На этом уровне не удается представить весь диапазон функциональных возможностей категориальных значений глагола. Именно поэтому анализ составного контаминированного сказуемого, одним из компонентов которого является глагол, возможен лишь на функциональном уровне. Таким образом, ограниченность системной категоризации обусловливает необходимость функциональной категоризации, рассматриваемой как динамический процесс установления связей между языковыми единицами и концептуальными категориями на основе разнообразных принципов. Очевидно, что овладение системой и принципами структурирования и категоризации, а также концептуальными связями, образующими концептуальный уровень языка, предполагает знание принципов и языковых механизмов, которые обеспечивают формирование функциональных смыслов. В свою очередь, функциональное (в момент построения) изучение процесса формирования значения знака оказывается возможным лишь в рамках функционально-семиологического подхода, основные положения которого можно представить в виде следующих тезисов: 1. Выделение системно-категориального значения глагола основано на его функциональных особенностях, и, наоборот, его функциональная категоризация всегда ориентирована на его лексические характеристики. Взаимодействие системного категориального значения глагола и его функционального осмысления в процессе формирования высказывания охватывает такие функционально-семиологические процессы, как актуализация, перекатегоризация и др. При этом под актуализацией, вслед за Н.Н.Болдыревым (1997), понимается соответствие функционального осмысления глагола в рамках той или иной категории его системной категоризации. Очевидно, что исследование глагола в единстве системно-семиологического и функционально-семиологического аспектов дает реальную картину его широких возможностей различной языковой интерпретации событий. 2. Данный подход исходит из интегративного принципа формирования значения знака и смысла высказывания, и, соответственно, категориальное значение глагола, передающее конкретный способ категоризации события как предмета мысли, интегрирует значения всех элементов предложения-высказывания. Следовательно, формирование значения - многофакторный процесс. 3. Тот факт, что многие глаголы в английском языке поликатегориальны, а их грамматические формы полифункциональны, приводит к тому, что обширный спектр категориальных значений глагола не покрывается имеющимися в языке формальными средствами выражения, и большая часть этих значений реализуется в результате взаимодействия нескольких факторов. Таким образом, формирование категориального значения глагола рассматривается как многофакторный процесс взаимодействия лексических и грамматических значений всех элементов предложения-высказывания (Болдырев, 1997:16-18).
Исследование функциональной категоризации глагола как многофакторного процесса и анализ самих факторов в их взаимодействии основывается на своеобразии глагола как единицы языкового строя.
По мнению И.Б.Долининой (1982), у глагола следует выделять наличие двойного набора ролей на всех языковых уровнях. На семантическом уровне он выступает в роли лексической единицы, называющей какое-либо явление действительности, кроме того, глагол способен репрезентировать значение всей ситуации, определяя набор ее участников, их ролевой статус, т. е. выступает в роли предиката, определяющего ситуацию как нечто целое. Поскольку одну и ту же ситуацию можно - в зависимости от знании и реальных интенций говорящего - описать с помощью разных языковых форм, выбор выражения для ее отражения и понимания мотивов этого выбора составляет важнейшую часть когнитивной семантики.
Другим существенным моментом, о котором также пишет И.Б.Долинина, является представление о двоякой роли глагола в функционально-синтаксическом плане. С одной стороны, он репрезентирует самого себя в роли определенного члена предложения с присущими ему морфологическими характеристиками, а с другой - выступает в роли синтаксического ядра предложения, задающего полный набор синтаксических позиций в предложении (Долинина, 1982.) Эти разноплановые роли глагола тесно переплетаются, так как его функционирование в роли предиката прямо связано с лексическим значением, и вместе с тем обладают определенной автономностью, что проявляется в дифференцированности глагольных категорий.
