Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности текстового пространства утопического романа
1.1 Жанровая характеристика текстов немецкого утопического романа
1.2. Художественный текст как культурологическая основа утопического романа
1.3. Модусы художественности в текстах утопического романа
Выводы по первой главе
Глава II. Анализ лингвистических особенностей утопического романа
2.1. Лексические средства современного немецкого языка в реализации модусов художественности утопического романа
2.2. Грамматические средства современного немецкого языка в реализации модусов художественности утопического романа
2.3.Стилевые доминанты утопического романа
2.3.1. Лексико-грамматические средства современного немецкого языка в реализации стилевых доминант утопического романа
2.3.2. Тропы в текстах утопического романа
Выводы по второй главе
Глава III. Прагматический компонент текстов немецкого утопического романа
3.1. Актуальность прагматического фактора в текстах немецкого утопического романа
3.2. Графические средства пунктуационного характера в формировании прагматического потенциала немецкого утопического романа 149
3.3. Графические средства типографического характера в формировании прагматического потенциала немецкого утопического романа
Выводы по третьей главе 164
Заключение 167
Библиография 170
- Жанровая характеристика текстов немецкого утопического романа
- Художественный текст как культурологическая основа утопического романа
- Лексические средства современного немецкого языка в реализации модусов художественности утопического романа
- Актуальность прагматического фактора в текстах немецкого утопического романа
Введение к работе
Исследование, как в теоретическом, так и в практическом плане отдельных жанров и жанровых разновидностей художественной литературы является актуальной проблемой ряда смежных наук: эстетики, лингвистики, теории литературы.
Настоящая работа посвящена анализу прагмалингвистического аспекта немецкого утопического романа второй половины XX века. Лингвистические особенности текстов исследуемого жанра свидетельствуют о наличии высокого прагматического потенциала в силу соединения в них двух миров: реальности и нереальности. Использование немецких языковых средств, актуализирующих эти миры, проходит в едином текстовом пространстве, что создает предпосылки для включения личности в многосферное бытие, когда необходимо понять и принять одновременное существование художественного времени в трех измерениях. Поэтому немецкий утопический роман предназначается для подготовленного читателя, обладающего специфическим менталитетом, выходящим за рамки стереотипного языкового сознания.
Выбор такого способа клиширования художественной литературы как конкретный жанр в качестве объекта исследования объясняется тем фактом, что в литературоведении жанры исследуются преимущественно с позиций их тематической общности, в лингвистике же интерес представляет определение сущности жанра и его идентификация по принципу устойчивых лексико-семантических комплексов, неизменно присутствующих в текстах одного жанра. Следовательно, в основу жанровой идентификации произведения художественной литературы могут и должны входить оба компонента: литературоведческий и лингвистический.
Актуальность данного исследования обусловлена следующими факторами:
отсутствием комплексных характеристик указанного жанра, учитывающих лингвистический и литературоведческий компоненты его идентификации в их конкретной языковой реализации;
возрастающим интересом современной филологии к феномену прагматической направленности художественных высказываний в их языковой реализации с учетом национально-культурной специфики;
стремлением установить закономерности реализации прагматического потенциала утопического романа с учетом взаимодействия формального и содержательного компонентов через соответствие с немецким языковым сознанием.
Объектом настоящего исследования выступают языковые средства современного немецкого языка, реализующие семантику реальности/нереальности немецкого утопического романа.
Предмет исследования составляет семантическая структура реальности /нереальности и ее роль в актуализации прагматического потенциала текстов утопического романа.
Цель настоящего исследования заключается в анализе лингвистических фактов, составляющих смысловую основу реализации прагматической направленности текстов с учетом их функционирования в немецком языковом сознании.
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:
характеристика немецкого утопического романа с позиций литературоведения и лингвистики;
систематизация лингвистической реализации его текстообразующих модусов художественности;
анализ компонентов языковой реализации стилевых доминант текстов исследуемого жанра;
раскрытие сути образно-тропеических особенностей анализируемых текстов в их немецкоязычной представленности;
5) определение культурологических оснований коммуникативно-
прагматической направленности исследуемых текстов;
выделение способов максимального воздействия на реципиента в рамках анализируемых текстов;
представление модели прагматического компонента исследуемых текстов.
Вышеперечисленные задачи определили методику исследования, которая складывалась из различных методов и приемов. Вместе с общими методами научного познания: наблюдением, сравнением, анализом и синтезом, использовались и такие специальные методы, как контекстуальный анализ и семантическая интерпретация языковых фактов, а также их поуровневый анализ. Помимо этого на различных этапах исследования применялись элементы дефиниционного и синтаксического анализа, а также отдельные моменты анализа с применением метода элиминации.
Эмпирическую базу данного исследования составили немецкие утопические романы второй половины XX века: «Medusa» Р. Фурманна, «Nabou» Г. Крупката, «Zeit der Sternschnuppen» Г. Циргибеля, содержательная и языковая база которых рассматривалась с позиций их прагматической направленности.
Теоретическая база данного исследования основывается на работах отечественных и зарубежных ученых в области теории литературы и эстетики (С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, Ю.Б. Борев, В.И. Тюпа, Р. Уэллек и О. Уоррен, В.Е. Хализев, Е. Фарыно, N.H. Frye, W. Iser, H.-R. Jauss), прагмалин-гвистики (G. Klaus, Л.М. Владимирская, Г. Гийом, Т. ван Дейк, Ч. Моррис Дж. Остин, Г.Г. Почепцов, Дж. Серл, И.П. Сусов), лингвистической и литературоведческой стилистики (И.В. Арнольд, М.П. Брандес, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, А.Б. Есин, В.М. Жирмунский, В.А. Жеребков, Т.И. Сильман, А.Н. Соколов; W. Fleischer, G. Michel; S. Krahl, J. Kurz; E. Riesel, E. Schendels; B. Sandig; K. Trager), истории литературы (Ю.И. Кагарлицкий, А.Ф. Брити-ков, Е.М. Неелов), интерпретации текста (А.И. Домашнев, Е.А. Гончарова,
И.П. Шишкина). В исследовании использованы некоторые положения философии текста В.П. Руднева и аналитической философии А. Айера, а также теории речи К. Бюлера.
Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что впервые немецкий утопический роман рассматривается в аспекте его языковой представленности и актуальности с учетом неразрывного сочетания формального и содержательного компонентов. Элемент научной новизны также видится в том, что данное исследование устанавливает концептуальную базу утопии с позиций соединения двух микроконцептов: Wirklichkeit und Unwirklichkeit.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что формирование и реализация прагматического потенциала текстов анализируемого жанра становятся возможными через систему текстообразующих художественных категорий (модусов художественности), стилевых доминант и их языковой представленности.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в спецкурсах по лингвистике и семантике текста, анализу и интерпретации текста, а также в курсах немецкой литературы и стилистики.
Основные положения, выносимые на защиту:
Утопический жанр репрезентируется устойчивым комплексом языковых средств современного немецкого языка.
Модусы художественности немецкого утопического романа реализуются на основе сочетания микроконцептов «Wirklichkeit», «Unwirklichkeit».
Типологизация стилевых доминант утопического романа основана на идеализированной картине будущего мира в ее лексико-семантической репрезентации.
Реализация прагматического компонента текстов утопического романа обусловлена антропологическим фактором и связана с морально-
этической актуальностью человеческого бытия в объективном и возможном мирах.
5. Высоким прагматическим потенциалом обладают такие текстовые высказывания утопического романа, графическое оформление которых сигнализирует о наличии глубинных смыслов, нашедших выражение в некоторых отклонениях от грамматической нормы,
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, который включает в себя 174 источника российских и зарубежных авторов, а также 15 наименований словарей и справочных изданий, использовавшихся в процессе работы. В библиографии приведен список анализируемых немецких утопических романов.
Апробация работы проходила в форме обсуждения результатов исследования на заседаниях кафедры немецкого языка БПГУ им. В. М. Шукшина, а также на аспирантских семинарах. Основные положения работы были представлены в виде доклада на международной конференции, посвященной общетеоретическим и типологическим проблемам языкознания (Бийск, 2005). Результаты исследования нашли отражение в 6 публикациях автора.
Анализ имеющихся исследований по проблеме жанровой специфики утопического романа, а также непосредственный анализ текстов позволил сделать вывод о том, что их несущими элементами являются литературоведческий компонент (содержание, тема, идея) и лингвистический компонент (языковая форма, то есть характерное лексико-понятийное ядро). Немецкий утопический роман по своему предметно-логическому содержанию коррелирует с жанром научной фантастики в ее конвенциональном понимании.
Анализ стилевых особенностей анализируемых текстов с опорой на имеющиеся фундаментальные исследования в указанной области составил стратификационную типологизацию закономерных стилевых категорий, основу которой составляют языковые средства как носители стиля.
Тропеическая образность исследуемых текстов зиждется на факторе антропоцентрического мировосприятия со стороны субъектов речи.
Прагматическая направленность на оценку предлагаемых дискурсивных ситуаций, характерных для рассматриваемого жанра в силу его обращенности в потенциально возможное будущее, вытекает не только из стремления дать наглядное представление мира будущего, но и из высказываний его субъектов, представляющих полярные точки зрения на некоторые морально-этические проблемы, имеющие актуальность, как в объективном, так и в возможном мире.
Реализация прагматической направленности анализируемых текстов прослеживается на формальном и содержательном уровнях. На уровне формы данный факт находит выражение посредством графического обозначения значимых моментов высказываний. Семантический анализ таких высказываний позволяет выявить факт смещения тема-рематических отношений, вскрывающих глубинные смысловые нюансы, что находит выражение на уровне содержания.
Модель прагматического компонента анализируемых утопических романов определяется влиянием таких факторов, как соотношение уровня формы с уровнем содержания в их смысловой интерпретации.
Список сокращений, принятый в диссертационном исследовании:
НФ - научная фантастика;
ЭМХ - элегический модус художественности;
ИМХ - идиллический модус художественности;
ГМХ - героический модус художественности;
ДМХ - драматический модус художественности.
Жанровая характеристика текстов немецкого утопического романа
Термином «жанр», возникшем во Франции в XVI веке, активно оперируют многие гуманитарные науки, так, например, жанр в искусстве (от фр-genre - род, вид) - подразделение каждого вида искусства, обусловленное многообразием конкретных возможностей художественного освоения действительности. По отношению к художественному тексту правомерно вести речь не только о художественном освоении действительности, но и моделировании мира посредством художественных средств, в качестве последних в литературе выступает слово.
Исследовательский интерес филологов к проблеме литературно-художественных жанров обусловлен сложной природой объекта изучения -художественного текста. Несмотря на огромное количество научных публикаций по вопросу о жанрах и жанровых разновидностях литературных произведений нет абсолютного единства относительно границ и принципов определения сущности жанра, а также принципов литературной классификации жанров.
Существует несколько плоскостей жанровой дифференциации, каждая из которых отвечает какой-либо грани сложного строения и функционирования художественных произведений. В целом, данные концепции можно разделить на две группы: литературоведческую и лингвистическую.
Обращение к фундаментальным литературоведческим исследованиям относительно проблемы идентификации жанра (С.С. Аверинцев, 1973; М.М. Бахтин, 1986; A3. Вулис, 1986; Н.М. Федь, 1989; Е. Фарыно, 1991; О.М. Фрейденберг, 1997; Ц. Тодоров, 1999; Н.А. Николина, 2002; В.Е. Хализев, 2005; Л.В. Чернец, 2006) позволяет сделать вывод о том, что жанр - это разновидность художественных произведений, определяемая рядом некоторых признаков и качеств, а также комплексом тех или иных общих черт. Жанр -это важнейший тип клиширования художественного творчества.
С позиций теории литературы вопрос о жанрах и жанровой идентификации художественных произведений исследовали многие отечественные и зарубежные ученые-литературоведы (С.С, Аверинцев, М.М, Бахтин, М. Верли, Г.Н. Поспелов, Н.М. Федь, О.М. Фрейденберг., В.Е. Хализев, Л.В. Чернец, А.Я. Эсалнек, Яусс Х.-Р. и др.).
Согласно литературоведческим концепциям, жанр литературный - исторически складывающийся тип литературного произведения (роман, поэма, новелла, баллада и т.д.). В теоретическом понятии о жанре обобщаются черты, свойственные более или менее обширной группе произведений какой-либо эпохи, данной нации или мировой литературы вообще. Жанр, понимаемый как тип произведения, есть образование исторически устойчивое, твердое, проходящее через века. Деление произведений искусства на жанры помогает сохранить традицию и обобществить опыт художественного мышления.
Рассмотрение жанров невозможно без обращения к организации, структуре, форме литературных произведений.
Теория жанрового изучения произведений художественной литературы исчисляется столетиями и существует несколько направлений, определяющих принципы построения жанровых типологий, но, как отмечает Л.В. Чернец, в основе современных жанровых типологий преобладает перекрестная или полицентрическая классификация произведений (Чернец, 2006: 167). В основе данной классификации лежит принадлежность произведения к какому-либо литературному роду, а также соответствующее заявленному роду содержание, порождающее особый стиль.
Относительно проблемы определения жанровых принципов существует ряд литературоведческих концепций. По классификации М.С. Кагана к жанровым принципам относятся: 1) познавательный аспект (по сути, тематический: современность, прошлое, будущее; отношения человека с природой, вещами, людьми, потусторонними силами; сфера быта, войны, политики и т.д.); 2) объём (новелла, повесть, роман и т.п.); 3) оценочная сторона творчества (ода, элегия, эпиграмма, трагедия и комедия, которая бывает лирической и сатирической, фарсом и водевилем и т.д.); 4) степень участия фантазии (от очерка до фантастики); 5) прямой или косвенный смысл образности (наличие аллегорий, других форм иносказания или их отсутствие) (Каган, 1972:410-424). В концепции М.Я. Полякова основными характеристиками жанра, его несущими частями выступают: 1) эстетическая основа отношения к действительности; 2) охват действительности (рассказ, роман); 3) тип изложения (повествование, описание, диалог); 4) композиционная структура (роль действия, персонажей, обстоя тельств); 5) характер организации словесной ткани (ритм, интонация, тропы и т. д.). (Поляков, 1983: 21-22).
Уэллек и Уоррен указывают на «внешнюю» (размер, структура) и «внутреннюю» (настроение, отношение, замысел, иными словами тема и аудитория) составляющие жанра (Уэллек Р., Уоррен О., 1978: 248).
М.М.Бахтин (Бахтин, 1986) говорит об «относительно устойчивых типах... высказываний», именуемых жанрами. Согласно теории М.М. Бахтина, специфику жанра определяет тематическое содержание, стиль, композиция. Бахтин также предлагает разграничение жанров первичных (простых) и вторичных (сложных); вторичными (сложными) жанрами являются «романы, драмы, научные исследования всякого рода, большие публицистические жанры и т.п.) (М.М. Бахтин ,1986: 430).
Итак, как бы многочисленны не были концепции рассмотрения признаков жанра, все они укладываются в триаду Бахтина «тема-стиль-композиция».
Каждый жанр есть не случайная совокупность черт, но проникнутая достаточно определенным и богатым смыслом система компонентов формы. Формально-содержательный аспект художественных произведений делает более чем очевидным факт наличия определённой иерархии в членении эпоса, лирики и драмы на классы или группы (жанры).
Художественный текст как культурологическая основа утопического романа
Каждое десятилетие формирует и представляет новые течения и подходы к анализу разного рода проблем и явлений, осуществляемые в русле того или иного научного направления, актуального для определенного этапа научного развития. Каждое десятилетие интенсивно изучает самые разнообразные объекты, но среди них существуют такие, которые непрерывно исследуются на протяжении многих десятков лет и даже столетий. Одним из них выступает такое явление культуры как художественный текст, находящийся под пристальным научным вниманием в течение многих веков, начиная от Аристотеля и вплоть до наших дней.
Текст выступает объектом особо интенсивного филологического исследования с 60-70 гг. XX века. О сложности и многоплановости текста как объекта изучения свидетельствует целый ряд подходов к его анализу: собственно лингвистический, коммуникативный, логико-семантический, грамматический, семиотический, прагматический, нарративный, информативный, функциональный, структуральный, стилистический, литературоведческий, психолингвистический, семантический и некоторые другие. Неоднозначным является и само понимание текста как объекта. Наряду с традиционной для лингвистики точкой зрения, согласно которой текст представляет собой вербальное произведение, имеет место и более широкое понимание текста как объекта изучения, представленное, например, в работе С.А. Васильева «Синтез смысла при создании и понимании текста». Васильев называет текстом и невербальные произведения, такие как произведения живописи, музыки, кино, архитектуры, а также карты, планы, чертежи и пр. (Васильев, 1988: 23). Такое широкое понимание текста характерно для семиотики, что отмечено В. И. Постоваловой. Согласно точке зрения В. И. Постоваловой, опирающейся на исследования предшественников, «модель мира может реализоваться в различных формах человеческого поведения и в результатах этого поведения (например, в языковых текстах, социальных институтах, памятниках материальной культуры и т.д.), в дальнейшем такая реализация называется текстом» (Постовалова, 1988: 213). При семиотическом подходе понятие «текст» можно использовать по отношению к любому семиотическому знаку - картине, танцу, скульптуре, архитектурному сооружению, хотя при этом страдает содержательная сторона, а также индивидуальный и специфический характер каждого из видов искусства. Но и при таком подходе «текст» понимается как знаковый продукт деятельности человека, обладающий такими параметрами, как объем, глубина, смысловая значимость. Помимо этого в тексте должны проявляться сюжетное, эмоциональное, глубинное напряжение, взаимодействие которых приводит к завершенности и целостности текста.
Текст есть сознательно организованный результат речетворческого процесса, и подчиняется определенным для него закономерностям организации. В лингвистической литературе существует широкий ряд дефиниций текста, однако, несмотря на их количество понятие «текст» в целом трактуется двояко.
С одной стороны речь идет об обозначении различных видов и конечных продуктов коммуникативной деятельности человека. В этом случае термин «текст» может использоваться по отношению к максимально кратким речевым произведениям, которые могут состоять из одного слова, например, «Feuer!» (приказ) или Gepackaufbewahrung (информационная табличка), а также из одного предложения или их множества, заметки, письма, лекции и так вплоть до многотомного романа. При таком использовании термина «текст» речь идет о некотором продукте применения языка в качестве средства коммуникации в широком смысле.
С другой стороны термин «текст» (соответственно своему этимологическому значению от латЛехшэ - ткань, сплетение) применяется по отношению к языковому материалу какого-либо речевого произведения. Так, например, можно говорить о тексте статьи в периодическом издании, о тексте романа, официального выступления, публичного доклада на определенную тему и т.д. Только при таком употреблении термина «текст» правомерен вопрос о некоторых характерных языковых средствах его организации.
В отечественной лингвистической традиции широкое употребление получило определение текста, предложенное И.Р. Гальпериным. Согласно Гальперину, «текст - это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированностью в виде письменного документа, литературно обработанного в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин, 1981:18).
Предлагаемое исследование опирается на гальперинскую дефиницию текста. Из данного определения следует, что текст - это особая разновидность речетворчества, имеющая свои параметры, не тождественные параметрам устной речи. Текст не является спонтанной речью, он рассчитан на слуховое восприятие лишь имплицитно. Он не только линеен в реализации движения и процесса, но также стабилен и отчасти статичен. Целенаправленность и прагматическая установка текста, названные в приведенной дефиниции, имеют особую актуальность для настоящего исследования, поскольку имплицируют авторские интенции, прогнозируемые с помощью языковых фактов.
Понятие «художественный текст» или «литературный текст» включает в себя дополнительные параметры и характеристики по отношению к более абстрактному и обобщенному понятию «текст». При определении понятия «художественный текст» следует признать, что он представляет собой глобальную связь неких «макроструктур» или порожден какой-либо глобальной макроструктурой. В качестве таковых глобальных макроструктур могут выступать культурологический и исторический фон, авторская интенция, литературное течение, к которому примыкает эмпирический автор и т.д. Художественный текст - это определенный продукт креативной деятельности человека. И надо признать, что данный продукт характеризуется обязательным наличием таких параметров, как объем, глубина, смысловая значимость, В нем непременно должны проявляться такие литературоведческие характеристики, как сюжетное, эмоциональное и глубинное напряжение, т.е. подтекст. Взаимосвязь и взаимодействие названных параметров, их динамическое единство приводит к завершенности и целостности текста. Литературный текст определяется Т. ван Дейком как специфический лингвистический объект, выполняющий некоторые психосоциальные функции. Задачей теории литературы является эксплицитный и систематический учет данных специфичных функций. Поставленная задача предполагает необходимость формулирования условий, правил и функций, которые ограничивают литературные (художественные) тексты от других типов текстов и основную систему литературного «поведения» от других проявлений психосоциального поведения. Для выполнения этой задачи, по мнению Т. ван Дейка, необходимо сформулировать две различные, но взаимосвязанные цели: 1) создание эксплицитной теории формальных структур литературных текстов, то есть основной теории, абстрактно определяющей порождение литературных текстов; 2) создание эмпирической теории отношений между абстрактной системой и ее конкретными проявлениями в процессе коммуникации, а также текстами и их психосоциальным окружением или контекстом. Первая теория названа автором грамматикой литературных текстов. Вторая теория представляет собой теорию литературного контекста или употребления и принадлежит к прагматическому компоненту всей теории литературы (Дейк Т. ван, 1978).
Лексические средства современного немецкого языка в реализации модусов художественности утопического романа
Ярко выраженная субъективность ЭМХ, то есть отражение индивидуального мировосприятия, прослеживается в выборе лексических средств, маркирующих такие важные моменты медитативно-созерцательных размышлений субъекта ЭМХ, как: 1) место пребывания (локус его пространственного нахождения); 2) время хронологическое, фиксируемое при помощи соответствующих приборов и чувственных анализаторов человека; 3) объекты наблюдений, повлекшие за собой цепь определенных раздумий.
Два первых момента позволяют характеризовать ЭМХ вслед за М.М. Бахтиным и В.И, Тюпа с позиций такой специфической формы организации художественного целого как хронотоп. Анализ фактического материала позволяет определить хронотоп ЭМХ как хронотоп уединения и отстранения (пространственного и временного) его субъекта от окружающих.
Следующий фактический материал представляет актуальные образцы, как рассматриваемого модуса художественности, так и характерного для него хронотопа, оформленные в виде развернутых монологов-сообщений субъекта ЭМХ. (1) Es war Mitte Juni des vergangenen Jahres. Driickende Schwiile hatte mich aus der Stadt vertrieben. Ich wollte in Ruhe arbeiten, suchte die Waldeinsamkeit, die Stille. Hier besafi ich beides. Doch im Wald, auf Manik Maya und der angrenzenden Wiese herrschte das gleiche tropi sche Klima wie in der Stadt Ich war nerves, suchte nach einem Gedanken.
IneinsamenStundengrubeltmanubervielesnach... (Ziergiebel, 19). Приведенный отрывок из романа представляет ситуацию, которую можно обозначить как «поиск уединения», что ясно определяют лексемы, отмечающие желание субъекта речи оказаться в тишине и одиночестве: wol-len, suchen, Ruhe, Stille, Waldeinsamkeit. Как известно, модальный глагол wol-len выражает категоричное желание, настойчивую личную потребность. Намерение субъекта речи номинируют существительные с общей семантикой обособления от некоторых внешних обстоятельств: Ruhe, Stille. Данные имена существительные в предлагаемом контексте являются синонимичными по признаку уединения субъекта речи, так как тишина и покой возможны только в том случае, если субъект окажется в одиночестве. Соответственно, предлагаемая ситуация обладает некоторым прогностическим потенциалом, позволяя предположить, что для номинации внешней среды местонахождения субъекта речи на момент высказывания желаний могут быть использованы антонимические лексемы. На завершенность представляемых действий и событий указывает первое предложение данного фрагмента, придающее повествованию абсолютный эпический зачин. Словосочетание темпоральной семантики «Mitte Jum», обозначающее хронологическое время определенных дискурсивных событий, в соединении с претеритом глагола-сказуемого усилено формой причастия II от агрессивного (Helbig G., Buscha J., 1994) глагола «vergehen» с семантикой окончания/завершения чего-либо. В целом, такое лексико-грамматическое наполнение высказывания представляет определенную устойчивость событий.
Интенсификация семантики уединения реализуется при помощи таких лексем, как: дейктическое местоимение «hien , обозначающее некий «узкий» мир как место пребывания субъекта ЭМХ, а также существительное Wald и прилагательное einsam. Прилагательное einsam, указывающее на фактор одиночества как качественного состояния субъекта, в сочетании с существительным Stunden, маркирующим факт течения объективного времени, отмечает ситуацию не только пространственного, но и временного уединения (обособления) субъекта ЭМХ.
Благодаря дейктическому местоимению «hier» в данном контексте постулируется существование некоей пространственной точки, в которой находится субъект ЭМХ, и которая размещается вне пределов такого объекта как «Stadt», где многолюдно и шумно. Факт интенсивной мыслительной деятельности субъекта ЭМХ выражен следующими словами: «suchte nach einem Ge-danken» и «griibelt man iiber vieles nach». Неопределенный артикль в сочетании с существительным „der Gedanke" отмечает такой момент, как поиск некоей темы для размышлений. Глагол nachgrubeln имеет значение «раздумывать, ломать себе голову» (Daum, Schenk, 1963: 408), предполагая попытку разрешить какую-либо сложную задачу. Как показывает текстовый материал анализируемого романа, для рассматриваемого модуса в качестве таковой задачи выступает попытка разгадать или, во всяком случае, осмыслить некоторые коренные вопросы бытия, такие, как человек и космос, происхождение жизни, ее смысл и допущение существования иной разумной жизни во вселенной. Последний момент, без сомнения, типичен для анализируемого жанра, в силу его литературоведческих особенностей, которые уже назывались в предлагаемом исследовании.
Следующий фрагмент текста представляет характерные моменты размышлений субъекта ЭМХ в рассматриваемом жанре. (2) Ich las, bis es dunkel wurde, stellte dann die Flasche mit den drei Sternen und auch die Physik ins Regal zuriick. Draufien waren inzwischen schonere Sterne aufgegangen. Entgegen dem Wetterbericht hatte sich das Wetter gebessert, der Himmel war glasklar. Wie Trauben hingen die fernen Welten iiber mir. Stern-schnuppen leuchteten auf, ein Forschungssatellit, hell wie ein Stern erster Grofie, wanderte wie ein Schnellaufer von Siiden nach Osten. Ich schleppte das Fernrohr hinters Haus, richtete das Objektiv auf den Saturn, dessen Staubring wie ein Hei-ligschein aussah. Es war unterdessen stockfinster geworden. In der nahen Scho-nung schrie ein Rehkitz. Auf der Wiese sammelte sich der Nebel. Der milchige Dunst sah aus wie ein See, Wenn der Nebel aufstieg, war es mit dem Beobachten vorbei. Einige Zeit hatte ich den Himmel nach Doppelsternen und Sternhaufen ab-gesucht, dann fesselte der Andromedanebel meine Aufmerksamkeit, eine feme Galaxis, Sterneninsel im unendlichen Raum. Dieser Spaziergang durch das Universum war immer wieder ein neues, erre-gendes Abenteuer. Sonnen, Glutgasballe, umkreist von Planeten und Monden, tru-gerisch nahe und doch unerreichbar fern. Alle Generationen vor uns, zuriick bis in die dunkle Geschichte der Menschenwerdung, haben diesen Himmel, diese Sterne erblickt... Das Vergnugen, in feme Welten zu schauen, ware eine ungetriibte Freude gewesen, hatten nicht inzwischen die vermaledeiten Mucken mein Blut gewittert. (Ziergiebel, 25).
В приведенном фрагменте представлена ситуация, обозначающая собственно тему размышлений субъекта ЭМХ: динамичная и неизбежная смена поколений под вечным и непостижимо прекрасным ночным небом. Локус пространственного нахождения субъекта ЭМХ задан при помощи дейктиче-ского местоимения «drauBen», обозначающего как внешний мир в узком смысле (снаружи, вне дома), так и в широком, т. е. внешний мир вообще по отношению к сознательно уединившемуся человеку. Помимо этого «точечное» положение субъекта ЭМХ в пространстве обозначено при помощи словосочетания с семантикой определения пространственного направления движения «hinters Haus», откуда он наблюдает звездное небо летней ночи. Субъект ЭМХ статичен, а небо (универсум) динамично по отношению к нему. Динамичность, «жизненность» звездного неба реализуют глаголы движения, обозначающие перемещение небесных тел и созвездий, за которыми наблюдает субъект ЭМХ: «waren ...Sterne aufgegangen», «...ein Forschungssatel-lit...wanderte wie ein Schnellaufer...», «Sternschnuppen leuchteten auf...». Именем существительным «Sternschnuppen», согласно словарю под редакцией Р. Клаппенбах, принято называть «kleiner, schwacherer Meteon (Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache, 5. Band, S. 3582). Как известно, метеоры вспыхивают, когда сгорают при вхождении в околоземные слои атмосферы, т. е. актуализуется семантика движения небесных тел, а, в целом, движения (жизненности) окружающего пространства. Герой наблюдает, как происходит естественная смена времени суток: «bis es dunkel wurde», обусловленная вращением Земли вокруг Солнца. Он отмечает, что на небе появляются прекрасные звезды, что погода заметно улучшилась (что, конечно, вызвано движением воздушных масс), и небо стало ясным. Вокруг героя все находится в непрерывном движении: наступает глубокая ночь «es war unterdessen stockfinser geworden», сгущается и поднимается туман.
Актуальность прагматического фактора в текстах немецкого утопического романа
Обращаясь к способам (средствам), с помощью которых литература осуществляет миссию изобразительности, ученые издавна пользуются термином «образ» (древнегр. эйдос - облик, вид). Изобразительность литературы напрямую взаимосвязана с ее прагматической функцией, поскольку представленные образы апеллируют к чувствам воспринимающего субъекта, возбуждая у него ответные реакции, В составе таких наук как психология, философия образы - это конкретные представления, т. е. отражение человеческим сознанием единичных предметов (явлений, фактов, событий) в их чувственно воспринимаемом обличий. Они противостоят абстрактным понятиям, которые фиксируют общие, повторяющиеся свойства реальности, игнорируя ее неповторимо-индивидуальные черты. Существуют, иначе говоря, чувственно-образная и понятийно-логическая формы освоения мира.
Различимы, далее, образные представления как феномен сознания и собственно образы как чувственная (зрительная и слуховая) воплощенность представлений. А.А. Потебня в работе «Мысль и язык» рассматривал образ как воспроизведенное представление - в качестве некой чувственно воспринимаемой данности. Именно это значение слова «образ» является насущным для теории искусства (Потебня,1976).
Опираясь на положения эстетической концепции Г.Н. Поспелова, В.Е. Хализев приводит типологию образов: образы научно-иллюстративные, фактографические (информирующие о действительно имевших место фактах) и собственно художественные (Хализев, 2005: 102). Последние (и в этом их специфика) создаются при активном участии воображения: они не просто воспроизводят единичные факты, но сгущают, концентрируют существенные для автора стороны жизни для ее оценивающего осмысления. Воображение автора - это не только психологический стимул творчества, но и некая данность, присутствующая в произведении.
В художественном произведении наличествует вымышленная предметность, не имеющая полного соответствия себе в реальности. Уже само определение «художественный» предполагает наличие вымысла и указывает на «сделанность» объекта и искусность этого сделанного объекта. Вымысел как мощный субститут реального мира является смыслопорождающим компонентом художественного текста, при этом, как свидетельствует В.П. Руднев «с логической точки зрения художественное высказывание не является ложным высказыванием, оно не искажает фактов (как это делает бытовой вымысел), а оперирует с несуществующими фактами» (Руднев, 2000: 44).
Совершенно особый вариант вымысла представляет научная фантастика, поскольку в ней по выражению Руднева «вымышленным именам приписываются «вымышленные» предикаты» (Руднев, 2000:44). (1) «In diesem System, das ihr M 33 nennt, liegt irgendwo am Rande die Heimat des Me. Feha heiGt der Planet, auf dem er zur Welt kam» (Ziergiebel, 103). (2) «Gut, warten wir weitere Nachrichten vom Meju ab, Ich schaute auf die leuchtenden Kreise und uberdachte noch einmal alles, was ich von Yamina uber die Mejuaner gehort hatte. Da war ein Stern, elf Lichtjahre weit, Seine Bewohner sollten vor undenklichen Zeiten auf der Erde gewesen sein. Und jetzt suchten ihre Nachkommen Verbindung mit den Menschen?» (Krupkat, 55). Приведенные примеры более чем наглядно представляют ситуацию приписывания вымышленных предикатов вымышленным объектам, реципиент получает информацию о существовании неких планет, обозначенных квазитопонимами Феха и Мейю. Вместе с этим становится известно, что эти планеты обитаемы, поскольку, планета Феха является родиной некоего Me (1). Эта планета входит в астрономическую систему, которую земляне обозначают кодом М 33. В примере (2) названы разумные обитатели планеты Мейю - мейюане, якобы посещавшие Землю в невероятно далекие времена.
Пример (2) интертекстуально взаимосвязан с космогоническими мифами о происхождении разумной жизни на Земле.
Вымысел научной фантастики чрезвычайно информативен и побуждает реципиента домысливать содержание целого по его небольшому фрагменту. В приведенном отрывке текста (1) содержательно-информационная плотность очень высока, что закреплено в его лексико-грамматическом наполнении. Обращение «ihr», выраженное личным местоимением множественного числа второго лица, позволяет предположить, что между обитателями Фехи и землянами состоялся контакт, более того жители Фехи прекрасно, что вполне очевидно из контекста, ориентируются в системе научных знаний землян.
В современном литературоведении прочно укоренились такие понятия как «знак» и «знаковость», потеснившие более привычную лексику «образ», «образность» (Ю.М. Лотман, В. Е. Хализев, Л.В. Чернец). Знак и знаковость составляют одну из основных характеристик культуры, поэтому настоящее исследование, опирающееся на культурологический подход к изучению художественной литературы (глава I), ориентируется на положения прагматики, изучающей отношения между знаками и их пользователями. Поворот литературоведения и стилистики текста к прагматическим проблемам связан с вопросами восприятия и интерпретации текста.
Художественный текст, согласно теории диалога М.М. Бахтина, есть диалог (коммуникация) в самом широком смысле: диалог писателя и читателя, текста и читателя, текста с другими текстами. Следовательно, в спектр интерпретации вовлекается широкий ряд воспринимающих субъектов (главенствующую позицию среди них занимает читатель), которые должны по возможности адекватно расшифровать и оценить получаемое сообщение.
В свете современного учения о языковой картине мира художественный текст трактуется как образ мира, запечатленный и смоделированный посредством языковых знаков и художественных образов (знаков), прежде всего тропеических. Знаки, в том числе и языковые, служат для получения, обогащения и хранения информации, т. е. имеют, прежде всего, познавательное назначение.
Наряду с объективной картиной мира существует и художественная картина мира (модель мира), причем, модель мира в научно-фантастическом произведении - абсолютный вымысел. Именно данный фактор обладает существенным прагматическим потенциалом. Адресат критически осмысливает представленную ситуацию, проводит параллели с реальным миром, основываясь на своем эмпирическом опыте. Кроме того, адресат получает возможность критически оценить как актуальность, так и последствия некоторых научных исследований, вкупе с сопровождающими их проблемами.
Взаимодействие таких понятий как «значение», «функция», «коммуникативно-прагматический аспект», применимое для осмысления текстовой информации, основано на тесной связи языка и мышления, о чем писал еще В. Гумбольдт, а вслед за ним и многие другие ученые (Л.М. Владимирская, Г. Гийом, С.Д. Кацнельсон, Г. Клаус, О.И. Москальская, В.З. Панфилов, В.Н. Телия). Связь языка и мышления активно исследовалась в естественнонаучном и психологическом русле (А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, М. Коул и С. Скрибнер), согласно этим исследованиям обозначенная связь имеет материальную природу, объективно объясняемую наличием такого человеческого органа, как головной мозг.
