Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Некоторые аспекты когнитивного подхода к пословичному фонду языка 11
1.1. Когнитивная структура - схема репрезентации знания 11
1.2. Пословичная картина мира - фрагмент языковой картины мира 24
1.2.1. Языковая картина мира 24
1.2.2. Понятие менталитета 28
1.2.3. Пословичная картина мира 35
1.2.4. Материал для реконструкции пословичной картины мира 39
1.2.5. Принципы выделения фрагметов ПКМ 48
1.3. Языковой статус пословицы 50
1.3.1. Определение пословицы зарубежными исследователями 51
1.3.2. Определение пословицы отечественными исследователями 55
1.3.3. Пословица и фразеологический фонд языка 64
1.4. Пословица - когнитивный языковой знак. 65
1.4.1. Пословица-языковой знак и текст 65
1.4.2. Значение пословицы 69
1.4.3. Проблема пексикотрафического описания значения пословицы... 72
1.4.4. Полисемия и омонимия пословиц 73
1.4.5. Противоположные по значению пословицы 75
1.4.6. Внутренняя форма пословицы 76
1.4.7. Когнитивный пословичный знак 82
1.4.8. Инвариантные когнитивные модели 101
1.5. Пословица-фрейм и сценарий 102
1.5.1. Понятие фрейма и сценария 102
1.5.2. Пословица-фрейм 103
1.5.3. Пословица - сценарий 105
1.5.4. Пословица и социально-культурный контекст 109
1.5.5. Пословица - пропозиция 112
1.5.6» Когнитивный анализ пословиц 114
1.5.7. Понятие когнитемы 118
1.5.8. Понятие когнитивной структуры 126
1.5.9. Пословичный концепт 128
1.5.10. Пословичный прототип 135
Выводы по главе 1 141
Глава 2. Сопоставительный когнитивный анализ английских и русских пословиц 144
2.1. Маркеры единичного, общего и универсального менталитета 144
2.1.1. Генетический, типологический и когнитивный сопоставительный анализ 144
2.1.2. Пословицы и культура 147
2.1.3. Понятие маркеров единичного, общего и универсального менталитета 153
2.1.4. Основные источники формирования английского и русского пословичных фондов 162
2.2. Пространство и время в английских и русских пословицах 168
2.2.1. Пословицы о странах, городах и их обитателях 173
2.2.2. Английские и русские пословицы о времени 192
2.2.2.1. Английские пословицы о времени 192
2.2.2.2. Русские пословицы о времени 208
2.3. Английские и русские пословицы о семье и доме 228
2.3.1. Концепты husband, wife и муж, жена 230
2.3.1.1. Пословицы с концептом wife 231
2.3.1.2. Пословицы с концептом husband 236
2.3.1.3. Пословицы с концептами husband и wife 236
2.3.1.4. Пословицы с концептом жена 239
2.3.1.5. Пословицы с концептом муж 246
2.3.1.6. Пословицы с концептами муж и жена 246
2.3.2. Английские и русские пословицы с концептами marriage / женитьба, замужество 253
2.3.3. Английские и русские пословицы о родителях и детях 260
2.3.3.1. Английские пословицы о родителях и детях 260
2.3.3.2. Русские пословицы о родителях и детях 268
2.3.4. Пословицы с концептами Family /Семья 278
2.3.5. Пословицы с концептами Kin / Родня 280
2.3.6. Пословицы с концептами родственников 281
2.3.7. Пословицы с концептами Widow / Вдова, вдовец 282
2.3.8. Пословицы с концептами Home, house /Дом 283
2.3.9. Пословицы с концептами Master, housewife I Хозяин, хозяйка... 286
2.4. Английские и русские пословицы о работе 292
2.5. Английские и русские пословицы о деньгах 317
2.6. Английские и русские пословицы о домашних животных 336
2.7. Некоторые характеристики английской и русской пословичных картин мира в общем плане 355
2.8. Инвариантные когнитивные модели 372
Выводы по главе 2 384
Заключение 393
Литература 397
Словари 413
Условные обозначения 414
Сокращения 415
- Языковая картина мира
- Внутренняя форма пословицы
- Понятие маркеров единичного, общего и универсального менталитета
- Английские пословицы о родителях и детях
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования обусловлена интенсивным развитием в последнее десятилетие когнитивной лингвистики как в плане конкретизации и совершенствования ее основополагающих теоретических положений, так и в отношении осуществления частных описаний отдельных языковых факторов. Исходные принципы когнитивного подхода к языку, заложенные в работах Ф. Джонсон-Лэрда, Д. Герартса, Дж. Лакоффа и М. Джонсона, Р. Лангакера, Ч. Филлмора, Ж. Фоконье и других теоретиков данного направления, были развиты и дополнены в трудах М. Тернера., В.З. Демьянкова, Д.О. Добровольского, В.Б. Касевича, Е.С. Кубряковой, П.Б. Паршина, P.M. Фрумкиной, исследования языковых единиц в рамках когнитивной лингвистики и на этой основе последующие уточнения ее понятийного аппарата были выполнены Д. Болинджером, Т. Вилом, Д. О'Донохью и М.Кином, Р.Дирвеном, П. Гиббсом и Дж. О'Брайеном, К. Карпентер, Б. Рудска-Остин, Дж. Тейлором, И.К. Архиповым, А.П. Бабушкиным, М.Н. Лапшиной, В.А. Масловой, И.В. Толочиным, Т.В. Топоровой, Е.С. Яковлевой и др. В русле когнитивного направления проведены докторские и кандидатские диссертационные исследования целого ряда отечественных лингвистов. Тем не менее, многие стороны языковой системы еще не получили адекватного описания в рамках когнитивной семантики, кроме того, методика осуществления когнитивного анализа требует дальнейшей конкретизации и разработки, что и позволяет говорить об актуальности настоящей диссертации.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые осуществляется сопоставительный анализ пословиц английского и русского языков с позиций когнитивной лингвистики, позволяющий описать сходство и различие в пословичной концептуализации мира и в пословичном проявлении менталитета двух народов. Научная новизна также определяется уточнением и дальнейшей разработкой применительно к пословичному материалу ряда
составляющих аппарата когнитивного анализа, а также введением новых компонентов этого аппарата.
Цель диссертации заключается в сопоставительном когнитивном анализе английских и русских пословиц, что подразумевает реконструкцию и сопоставление двух пословичных картин мира.
Достижение указанной цели требует решения следующих задач:
разработать адекватный аппарат когнитивного анализа, что предполагает уточнение и развитие некоторых отправных понятий когнитивной лингвистики для их применения к пословичному материалу, а также введение новых составляющих в аппарат когнитивного исследования;
на основе разработанного аппарата исследования дать подробное описание когнитивной модели пословицы как основной единицы пословичной картины мира, рассмотреть динамику соотношения между компонентами этой модели, проанализировать специфические характеристики пословичной метафоры;
3) реконструировать шесть фрагментов английской пословичной картины
мира, шесть соответствующих фрагментов русской пословичной картины мира
и провести их детальный сопоставительный анализ;
4) рассмотреть, свойственны ли выявленные на материале сопоставления
шести фрагментов черты сходства и различия пословичным картинам мира в
целом, и провести их сопоставительный когнитивный анализ в общем плане;
5) на основе проведенного когнитивного сопоставительного анализа
описать сходство и различие в английской и русской пословичной
концептуализации мира и в проявлении менталитета двух народов.
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
1. Когнитивная модель пословицы - основной единицы пословичной
картины мира - состоит из дескриптивно-когнитивных уровней значения и
внутренней формы, представляющих собой фреймы, прагматико-когнитивного
подуровня сценария, (соответствующего импликационному значению в
традиционной семантике и смыслу-инструкции в когнитивной), прагматических подуровней оценки и эмотивности. Существуют определенные закономерности взаимодействия уровней и подуровней. Как фрейм пословица суммирует прошлый опыт, как сценарий она осуществляет дидактическую функцию и тем самым обращена в будущее.
2. Второй по значимости единицей пословичной картины мира является
когнитема - пропозициональная единица знания, меньшая, чем пословица.
Когнитемы образуют когнитивную модель пословицы, когнитивные структуры,
соотнесенные с различными по объему группами пословиц, пословичные
концепты и прототипы.
3. Основное направление исследования пословичной картины мира
состоит в реконструкции пословичных концептов, прототипов и когнитивных
структур, соотнесенных с группами пословиц. При сопоставительном анализе
английской и русской пословичных картин мира сходство и различие
обнаруживается на уровне отдельных когнитем, когнитивных моделей
пословиц, пословичных прототипов, пословичных концептов, когнитивных
структур, связанных с различными пословичными группами. Для сопоставления
отражаемой пословицами концептуализации также вводятся понятия пословиц-
маркеров общего менталитета и пословиц-маркеров единичного менталитета I и
II порядка. Сходство и различие в пословичной концептуализации находит
проявление в тех «участках мира», которые избираются менталитетом и
закрепляются в виде значения пословичных знаков, и в способах пословичного
видения этих «участков».
4. Английская и русская пословичная концептуализация мира характеризуется значительным сходством — в обеих пословичных картинах содержится в значительной степени одинаковое знание об одних и тех же сторонах действительности и отражается одинаковое видение этого знания. Сходство пословичной концептуализации выявляется не только в результате анализа когнитивных уровней значения и внутренней формы пословиц, но и на
более глубинных, обобщенных уровнях, что позволяет установить единые закономерности пословичной концептуализации мира (в частности, описать инвариантные когнитивные модели пословиц, выявить распространенность аллегорической метафоры, гиперболы, преимущественное использование экзистенциальных предикатов в пословицах определенных семантических групп, установить сходство концептуальных метафор).
5. Отличительной чертой английской пословичной картины мира является
большее количество пословиц без переносного значения (пословиц-максим) по
сравнению с русским материалом, т.е. пословиц без образного мировосприятия.
Большее количество абстрактных концептов на уровне внутренней формы как в
пословицах-максимах, так и в пословицах-метафорах. Менее широко, чем в
русских пословицах, представлена аллегорическая метафора - особый вид
пословичной метафоры с отношением частное-общее между уровнем
внутренней формы и уровнем значения. В английских пословицах отражен
менталитет различных социальных слоев.
6. Для русских пословиц характерна более конкретная и детализованная
концептуализация мира, чем для английских пословиц. Больше реалий,
национально-окрашенных и национально-специфичных абстрактных концептов
присутствует на уровне внутренней формы русских пословиц. В русских
пословицах отражено представление о жизни как о более тяжелой, чем в
английских. Более выражен эмотивный фактор. Преимущественно выражен
крестьянский менталитет.
Материал подробного когнитивного сопоставительного анализа составляют 1590 английских и 2255 русских пословиц. На этой основе производится реконструкция шести фрагментов в каждой пословичной картине мира. Верификация полученных результатов и сопоставление характеристик пословичных картин мира в целом осуществляется на материале 6000 английских и 8000 русских пословиц.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней предложена целостная концепция подхода к реконструкции и сопоставлению пословичных картин мира. Введены понятия когнитивной модели пословицы, пословичного концепта, пословичного прототипа, когнитемы, маркеров общего и единичного менталитета I и П порядка. Определены основные принципы реконструкции и сопоставления пословичных картин мира. Тем самым существенно продвинуто и детально разработано методологическое основание когнитивного исследования языковых единиц.
Теоретическая значимость работы состоит также в том, что в ней получены убедительные результаты исследования сходства и различия пословичной концептуализации мира в английском и русском языках, в пословичном видении наиболее значимых сторон действительности.
Практическая ценность диссертации состоит в том, что она поднимает на новую ступень моделирование и сопоставление языковых картин мира: разработанные в ней аппарат когнитивного анализа и основы пословичной когнитологии могут быть применены для исследования пословичного и фразеологического материала различных языков.
Ее результаты могут быть использованы в курсах и спецкурсах по
когнитивной семантике, сопоставительному языкознанию, фразеологии, в
семинарах по лексикологии и переводу, в преподавании практики перевода.
В работе применены методы когнитивного анализа, семантического
анализа, моделирования, сопоставительного анализа и количественных
подсчетов.
Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования отражены в публикациях (монография и 14 статей и тезисов) и в выступлениях с докладами на Международной научной конференции «Когнитивная лингвистика конца XX века» (Минск, октябрь 1997 г.), на Российской межвузовской научной конференции, посвященной 50-летию кафедры английской филологии филологического факультета Санкт-
Петербургского государственного университета (С-Петербург, ноябрь 1998 г.), на XXVIII, XXX, XXXI и XXXII Всероссийских и Международных научно-методических конференциях преподавателей и аспирантов филологического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета (СПб, март 1999, 2001, 2002, 2003 гг.), на Лингвистическом семинаре Всероссийского лингвистического общества (СПб, январь 2001), на мемориальном заседании кафедры английской филологии и перевода и кафедры английской филологии СПбГУ (СПб, июнь 2001), на конференции «Англистика в XXI веке» (СПб, ноябрь 2001 г.)
Структура и объем работы. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.
Во введении обосновывается актуальность и научная новизна проводимого исследования, формулируется его цель и задачи.
В первой главе «Некоторые аспекты когнитивного подхода к пословичному фонду языка» рассматриваются основные направления современной когнитивной лингвистики, описываются понятия языковой картины мира, пословичной картины мира, менталитета. Определяются основные исходные посылки исследования пословичной картины мира. Рассматривается языковой статус пословицы, ее характеристики. Вводится понятие когнитивной модели пословицы, ее уровней и подуровней, описывается динамика их соотношения. Обосновывается специфика одного из типов пословичной метафоры - аллегорической. Вводится понятие когнитемы. Уточняются понятия пословичной когнитивной структуры, пословичного концепта и прототипа. Формулируются основные принципы исследования и сопоставления пословичных картин мира.
Во второй главе «Сопоставительный когнитивный анализ английских и русских пословиц» вводится понятие пословиц-маркеров общего, единичного и универсального менталитета. Производится подробный когнитивный сопоставительный анализ шести фрагментов английской и русской пословичных
картин мира: Space I Пространство, Time I Время, Family / Семья, Work / Работа, Money / Деньги, Domestic animals I Домашние животные. Дается обший сопоставительный анализ двух пословичных картин мира. Устанавливаются черты сходства и различия в английской и русской пословичной концептуализации и в проявлении менталитета.
Языковая картина мира
Понятие картины мира как модели мира, как смыслового моделирования мира в соответствии с логикой миропонимания и миропредставления (Роль человеческого фактора 1988:60) используется во многих науках. Существует физическая картина мира, языковая картина мира, религиозная картина мира, поэтическая картина мира, представленная в творчестве какого-то отдельного поэта, и пр. Языковая картина мира - это зафиксированная в языке и специфичная для данного коллектива схема восприятия действительности (Яковлева 1994:9). Это отражение в языке представлений о мире, осуществляемое человеческим менталитетом данного языкового коллектива (Волоцкая, Головачева 1995:218). Языковая картина мира беднее концептуальной (Роль человеческого фактора....1988:107). В языковой системе находит отражение только незначительная часть представлений о мире данного языкового социума.
Э. Сэпир отмечал, что с течением времени языковые единицы все в большей степени начинают отражать культуру прошлого, чем современную культуру (Sapir 1973:102). Поскольку язык эволюционирует медленно, его семантика отражает пережиточную в значительной степени картину мира (Касевич 1990:100). Поэтому языковую картину мира иногда называют наивной (Апресян 1995:39; Яковлева 1994:10). Однако, как подчеркивает Ю.Д.Апресян, наивная не означает примитивная, за «наивностью» языковой картины мира стоит опыт десятков поколений (Апресян 1995:39), таким образом, «наивность» связана с отражением бытового, обыденного восприятия порядка вещей в противоположность научному их пониманию и объяснению. Более того, стремление воссоздать языковую картину мира дало, как считает В.М. Мокиенко, новый импульс к историко-этимологическим поискам как в лексике, так и во фразеологии (Моктенко 1995:4).
Языковая картина мира не существует непосредственно, так же как и концептуальная картина мира (Роль человеческого фактора.... 1988:24), ее необходимо реконструировать, прежде чем исследовать. Реконструкция языковой картины мира предполагает опору исключительно на факты языка. Как считает А.Вежбицкая, задача лингвиста заключается в описании системы концептуализации, воплощенной в языке, но не в объяснении, почему эта система именно такая, а не иная (Wierzbucka 1996:395). Вероятно, воссоздание модели мира на основе анализа исключительно языковых данных можно считать первым и основным этапом реконструкции языковой картины мира, второй этап предполагает возможную интерпретацию на основе социально-исторических и культурных факторов. Как отмечает В.З.Демьянков, способ репрезентации знаний соответствует социокультурному опыту человека (Демьянков 1994:25), конкретные условия жизни языкового социума не могут не откладывать отпечаток на его видение мира через призму языка. Но строгое следование принципу приоритетности языковых данных над социально-историческим фоном является определяющим при реконструкции языковой картины мира.
Если картина мира - это концептуальная модель мира, а рассмотренные в предыдущем разделе когнитивные структуры - это схемы репрезентации знания, то из этого совершенно очевидно следует, что картина мира - это когнитивная структура, соответственно языковая картина мира - это лингво-когнитивная или когнитивно-лингвистическая структура в зависимости от отправной точки исследования : языковых единиц или концептов, концептуальных моделей. Такое соединение двух центральных понятий когнитивной лингвистики не является традиционным, видимо, в первую очередь потому, что оперирующими ими лингвисты ставят перед собой разные задачи, направленные, с одной стороны, на исследование строения и динамики функционирования отдельной или отдельных когнитивных структур, с другой стороны, на описание целостной и относительно статичной концептуальной модели - картины мира. Первое направление исследует общие закономерности структурирования знаний с помощью языка в человеческом сознании и оперирования этими знаниями в процессе коммуникации. Национальное своеобразие этих процессов в расчет не принимается или почти не принимается. Происходит абстрагирование от реально существующих различий людей - национальных, социальных, тендерных - хотя иногда и делается оговорка, как например, Т.А. ван Дейком и В. Кинчем, что эти различия игнорируются лишь до определенного момента, а затем могут быть инкорпорированы в построенную модель (ван Дейк, Кинч 1988:162). При изучении и реконструкции языковой картины мира основополагающим фактором является: учет национальной специфики восприятия мира и закрепления в языке знания о нем. Языковая картина мира — это особая когнитивная структура, но она больше, чем просто структура знаний о мире, в ней находит отражение, например, восприятие одного знания через другое (значения языковой единицы через ее внутреннюю форму), приоритетное внимание к той или иной области знания (протяженные синонимические ряды, объемные тематические группы), что обусловлено не только общечеловеческими, но и национальными особенностями познания мира и представления знания в языке. Как отмечает Л.Вайсгербер, создаваемый языком промежуточный мир всегда имеет характер родного языка (Weisgerber 1953:59) Не вдаваясь в полемику по поводу теории лингвистической относительности, одним из ярких сторонников которой является Л.Вайсгербер, отметим только, что возможность реконструкции представления о мире на основе языковых факторов, т.е. реконструкции языковой картины мира, в достаточной мере признана в современном языкознании. Что же касается роли языковой картины мира в человеческом восприятии и познании мира, то это совершенно отдельный вопрос, в данной работе не рассматриваемый и, как отмечалось в предыдущем разделе, для осуществления подобного исследования не столь важный.
Внутренняя форма пословицы
Пословичная картина мира - это когнитивная структура в своей основе, на которую накладываются взаимодействующие с процессами когниции культурные, социальные, тендерные факторы, оказывают воздействие географические условия проживания народа. В ПКМ находит отражение отношение к результатам когниции — оценка и эмотивность. В ПКМ проявляется менталитет народа, который можно назвать пословичным менталитетом. Пословичный менталитет отражает устойчивые, глубинные черты народного менталитета. В ПКМ можно выделить основные фрагменты, соотнесенные с базовыми категориями, определяющими восприятие человеком мира и себя в мире. Исследование и сопоставление ПКМ осуществляется с позиций синхронно-диахронического подхода.
Основной единицей ПКМ является пословица. Пословица рассматривается как клишированное предложение (замкнутая структура), имеющее прямое, прямое и переносное или только переносное значение. Пословицы только с прямым (буквальным) значением можно назвать пословицами-максимами. Пословицы с переносным значением — это пословицы-метафоры. Среди них выделяются пословицы с аллегорической метафорой, свойственной в первую очередь пословичным языковым знакам.
Как когнитивный знак пословица состоит из двух дескриптивно-когнитивных уровней - значения и внутренней формы, образующих двойной фрейм. Между этими уровнями существует три основных типа отношений — совпадения, пересечения и параллельного существования, включая переходные случаи. Когнитивные уровни пословицы взаимодействуют с прагматическими подуровнями оценки и эмотивности и прагматико-когнитивным подуровнем сценария. Подуровень сценария становится уровнем в императивных пословичных предложениях, при этом фрейм-ситуация, с которой связан данный сценарий, перемещается на когнитивный подуровень. Будучи фреймом, пословица суммирует опыт и подводит итог прошлому, будучи сценарием, она выполняет моралистически-дидактическую функцию и тем самым обращена в будущее. 4. Второй основной единицей ІЖМ является когнитема. Когнитема - это пропозициональная единица знания, реконструируемая при анализе когнитивного пространства одной или нескольких пословиц и функционально значимая при описании когнитивной модели одной пословицы, фрагмента ПКМ или всей ПКМ. В когнитивной модели пословицы когнитемы отражают смысловые связи не только внутри уровней, но и между ними. Из когнитем слагаются пословичные когнитивные структуры (КС), пословичные концепты и прототипы. 5. Пословичная КС - это схема репрезентации знания, соотнесенная с группой пословиц или всем корпусом пословиц. КС - это «спрессованное» семантическое пространство (когнитивное пространство), с определенными «уплотнениями» в виде повторяющихся / частотных когнитем. КС отличается от семантического поля: конечным результатом описания семантического поля является установление семантических соотношений между языковыми единицами, выделение центральных и периферийных, при этом языковая оболочка существования единиц семантического пространства определяет дискретность его распределения. Семантика внутренней формы языковых единиц при анализе семантического поля не учитывается. Результат реконструкции КС - это построение семантической схемы, при котором языковые единицы — носители семантического материала для схемы — играют подчиненную роль, а главным является определение набора когнитивных элементов, когнитем. Установление отношений между языковыми единицами, в данном случае, пословицами, не является важным. При реконструкции структуры учитывается семантика внутренней формы и ее взаимодействие со значением. 6. Пословичный концепт - это совокупность всех вычленяемых когнитем, это все знание об объекте, которое можно получить на основе анализа содержательного плана пословиц. Отношение между КС и концептом аналогично используемым в когнитивной лингвистике понятиям фона и фигуры (figure and ground). КС, помимо знания, непосредственно связанного с концептом, содержит знание, относящееся к другим объектом или концептам. При анализе пословичных концептов возможно говорить о концептах-максимумах и концептах-минимумах. 7. Пословичный прототип в соответствии с. теорией прототипов — это лучший представитель пословичного концепта, рассматриваемого как категория. При реконструкции пословичного прототипа прототипические когнитемы выделяются в результате анализа их частотности в пословицах. Допускается, что частотность признака того или иного объекта, т.е. частотность определенной единицы знания об этом объекте - когнитемы, отражаемая в корпусе пословиц, является показателем существенности этого признака или единицы знания, следовательно, показателем прототипичности. Для выявления прототипических когнитем вводится понятие порога прототипической значимости - некоторой величины, превышение которой позволяет рассматривать тот или иной признак как прототипический. Реконструкции пословичных прототипов в английском и русском языке предшествует реконструкция пословичных концептов и образующих их различных пословичных когнитем. 8. Когнитивный анализ пословиц заключается в реконструкции двух когнитивных уровней пословицы и рассмотрении их взаимодействия с подуровнями. Он состоит в выделении значимых когнитем и реконструкции на этой основе пословичных концептов и прототипов, пословичных когнитивных структур, с дальнейшим их сопоставлением в рамках двух языков.
Понятие маркеров единичного, общего и универсального менталитета
Приходится констатировать, что вопрос описания значения является наиболее уязвимым в теории пословиц, что неизбежно сказывается на практике составления пословичных словарей, где объяснение значения пословиц либо вообще не дается, либо дается, как правило, весьма бессистемно и непоследовательно. Любую пословицу, считает Н.Барли, можно перефразировать с помощью максимы - утверждения общего характера (Барли 1984:130). Например, значение пословицы "The wolf shall live in the wood" можно передать как «Всему свое место» (Барли 1984:132). Некоторые принципы интерпретации значения пословицы изложены В.П. Жуковым (Жуков 1991:14-15). В основном же в пословичной лексикографии, как отечественной, так и зарубежной, присутствуют три подхода: дается дефиниция, объясняющая значение пословицы, дается описание ситуаций, в которых пословица может употребляться, никакого объяснения не дается. Во всех трех случаях могут приводиться примеры употребления пословицы в контексте. Принципы интерпретации значения составителями словарей соответствуют пониманию значения пословиц рядовыми носителями языка. Как отмечает К. Янка, полевые исследования показывают, что информанты часто затрудняются сказать, что значит пословица, но стремятся использовать ее в контексте (Yankah 1994:134).
Подобная ситуация с пословичной лексикографией значительно затрудняет когнитивный анализ семантики пословиц. Детальная разработка специальных принципов метаязыкового описания пословицы настоятельно необходима. Было бы желательно, чтобы любой анализ пословицы мог опираться на достоверное лексикографическое представление ее значения. С другой стороны, можно вспомнить в этой связи замечание А. Вежбицкой о том, что словарная дефиниция представляет собой гипотезу (Wierzbicka 1996:239), а также заключение другого работающего в области когнитологии ученого -Р.Джекендоффа, отметившего, что необходимо отказаться от представления, что слово может иметь точную и строгую дефиницию своего значения (Jakendoff 1994:202). Дефиниция, несомненно, отражает некоторое усредненное понимание социумом значения языковой единицы, но в то же время не стоит ее и абсолютизировать.
Итак, при анализе пословичного значения исследователю приходится довольствоваться тем, что есть, в ряде случаев доверяя собственному языковому чутью. Полисемия и омонимия пословиц. Неубедительным представляется рассмотрение конкретно-ситуативного употребления пословицы в речи как реализации ее полисемии, как это делают некоторые исследователи (См., например: Гвоздев 1983:7-8; Григас 1987: 129), что неизбежно приводит к выводу о безграничности полисемии пословицы в противоположность полисемии слова, которая большинством лингвистов рассматривается на синхронном срезе как конечная. Отечественные лингвисты, как и многие зарубежные, рассматривают полисемию как сосуществование, нескольких значений у слова, как проявление асимметрии языкового знака, поэтому противопоставление пословицы-знака слову-знаку по параметру полисемии представляется неубедительным. Фактически, получается, что полисемия пословицы рассматривается на уровне речи, а полисемия слова — на уровне языка, что вряд ли правомерно. Другое дело, что круг ситуаций, к которым приложима та или иная пословица, гораздо более разнообразен и гетерогенен, чем референциальный или денотативный объем значения слова, употребленного в одном из своих значений. Но в этом состоит специфика значения пословицы, выражающегося суждением общего характера, и если провести аналогию со словами не предметной семантики, а пшрокозначными словами типа thing, то сходство будет очевидным. Полисемия пословицы может рассматриваться на уровне языкового знака как сдвиг в семантике, изменение в отношении между внутренней формой и значением, без влияния на специфику этого отношения как отношения конкретного к общему. Однако в теории паремиологии в таких случаях говорят не о полисемии, а об омонимии пословиц. Так, например, Г.Л.Пермяков считает, что о полисемии как языковом явлении следует говорить только в плане диахронии, тогда как на синхронном срезе между ними нет различия - и то, и другое явление противопоставлено синонимии: один знак, имеющий несколько значений - это омонимия, несколько знаков, имеющих одно значение - это синонимия (Permyakov 1974:942). Аналогичным образом рассматривает омонимию Ю.И.Левин. Пословица «Дешева рыба на чужом блюде» в значении «чужого не жалко», с его точки зрения, омонимична пословице «Дешева рыба на чужом блюде» в значении «чужое плохо» (Левин 1984:115). Исследователи отмечают, что явление чистой омонимии (полисемии) в пословицах достаточно редко (Левин 1984:115), как и во фразеологизмах (Молотков 1977:156). Вопрос о разграничении омонимии / полисемии возникает при рассмотрении пословиц, внутренняя форма которых отражает некое народное правило, народный юридический закон, соответственно встает вопрос о соотношении двуплановой пословицы с единицей одноплановой, т.е. той же пословицей, употребленной в буквальном смысле в качестве формулировки закона / First come, first served; Лежачего не бьют.). В когнитивной лингвистике высказывается предположение об отсутствии жесткой разделительной линии между полисемией и омонимией. Омонимия рассматривается как крайняя точка на шкале семантической связанности значений, соотнесенных с одной формой: в случае омонимии единственно, что свяывает два значения, - это одна и та же фонетическая форма выражения (Langacker 1988:136-137). В связи с этим заметим, что даже для таких, на первый взгляд, никак не связанных значений пословицы, которые описывает А. Крикманн для пословицы "An empty sack cannot stand upright" (Krikmaim 1974:7), можно найти некоторое инвариантное, крайне обобщенное значение, т.е. установить семантическую связь между ними. В целом вопрос о разграничении полисемии и омонимии пословиц не имеет принципиального значения для реконструкции и сопоставления пословичных картин мира, и поэтому более детально не рассматривается. Противоположные по значению пословицы. Существование пословиц, противоположных по значению, давно привлекло внимание их собирателей и исследователей. Само явление получило название ""crossing of proverbs"" Уже в начале 18-го века противоположные по значению пословицы стали собирать и описывать, давая самые разные объяснения причинам противоречивости их значений (Yankah 1994:128-129). Как отмечает В. Мидер, пословицы не выражают абсолютные истины, напротив, они отражают человеческий опыт, который противоречив по своей природе, что и приводит к неизбежной противоречивости пословиц, возникновению пословиц с диаметрально противоположными значениями (Mieder 1993 :Х, 26). Значение пословицы - это суждение, выведенное из опыта, значимость которого повышена до степени всеобщности, что делает возможным его использование в безграничном, по сути, количестве ситуаций. В то же время на пословицу в полной мере распространяется основанное на философии И.Канта заключение Ч.С.Пирса о том, что опыт не дает суждениям строгой всеобщности, допуская исключение (Пирс 1983:194), что и является одной из причин существования противоположных по значению пословиц. К другим причинам относятся общая противоречивость человеческого менталитета и отражение в пословицах взглядов различных социальных групп..
Английские пословицы о родителях и детях
Связь пословиц с национальной культурой, ее самобытностью можно проследить на основе географических названий, исторических мотивов, некоторых деталей быта и обычаев (Григас 1987:39), при этом местный колорит может обнаруживаться в адекватных по смыслу пословицах разных культурно-языковых общностей. Ср.: Волков бояться — в лес не ходить; Не войти в нору тигра - не поймать даже тигренка (Верещагин, Костомаров 1990:77). В связи с приведенными парами пословиц интересно заметить, что в английском материале одна из пословиц с эквивалентным значением строится на основе образа моря и мореплавания: Не that would sail without danger must never come on the main sea.
Пословицы рассматривают как один из основных «кодов» культуры, как «язык веками сформировавшейся обыденной культуры» (Телия 1996:219,241), сопоставительное исследование пословиц в какой-то степени неизбежно является сопоставительным исследованием разных культур.
Понятие культуры входит в число ключевых в работах, посвященных анализу фразеологических и паремиологических единиц, по наблюдениям ученых, именно эти языковые пласты обнаруживают наиболее непосредственную связь с материальной, социальной и духовной средой существования языковой общности, именно в них находит свое проявление национальная самобытность народа (Телия 1996:215). При этом оперирующие понятием культуры лингвисты отмечают его расплывчатость и неопределенность (Верещагин, Костомаров 1990:23; Телия 1996:223). Понятие культуры насчитывает несколько сотен определений, и, как пишет В.Н.Телия, исследователи выбирают то его понимание, которое наиболее отвечает стоящим перед ними задачам (Телия 1996:223). Последуем той же традиции и примем за основу определение культуры как совокупности результатов и процессов любой социальной деятельности человека, слагающейся из материальной и духовной форм (Верещагин, Костомаров 1990:23). При таком подходе культура противопоставлена природе как совокупности внешних, не зависящих от человека условий его существования (Там же). Язык рассматривается как часть культуры ив то же время как средство ее выражения, язык участвует в хранении, воспроизводстве и передаче культуры (Гак 2001; Телия 1996:224). При анализе отражения культуры народа в языковых единицах необходимо учитывать, что культура всякого сложного общества полиморфна, что основу ее составляют универсальные черты, определяющие в целом развитие цивилизации (Ерасов 1997: 266,273). Поэтому следует с большой осторожностью подходить к; выделению национально-специфических черт культуры. Что касается взаимосвязи культуры и менталитета, то замечание В.Н.Телия о том, что менталитет формируется культурой (Телия 1996:251), представляется несколько односторонним. Безусловно, менталитет народа в конкретный исторический период времени зависит от проявляющегося в культуре менталитета предшествующих поколений; ив этом смысле определяется и формируется культурой, но менталитет народа в данный период времени активно влияет на дальнейшее развитие культуры. Это две взаимозависимые и взаимодействующие категории, видимо, вопрос о первичности одной из них вряд ли можно считать научно корректным. Кроме того, менталитет определяется еще и природными факторами, внешними условиями существования народа, и не ограничивается рамками культуры. (О влиянии природных условий на мироощущение этноса см., например: Гумилев 2001). Менталитет проявляется в культуре и влияет на культуру, но характерные черты менталитета народа зависят не только от особенностей его культуры.
При анализе выражаемой в языке национальной самобытности народа используется понятие национально-культурного компонента. Национально-культурный компонент присутствует в наименованиях реалий типа «самовар», в топонимах, антропонимах, историзмах, выявляется при буквальном прочтении пословиц, например, «В Тулу со своим самоваром не ездят» (Верещагин, Костомаров 1990:78), или буквальном прочтении ФЕ, выделяющем их образную составляющую, например, «задать баню» (Телия 1996:249). Однако, как отмечает Д.О.Добровольский, понятие национально-культурной специфики или национально-культурного компонента не имеет операциональных определений и не позволяет достичь необходимой научной строгости при исследовании (Добровольский 1997:37). С точки зрения Д.О.Добровольского, о присутствии в плане содержания ФЕ некоторого компонента, который условно можно назвать национально-культурным, следует говорить только при наличии культурно обусловленных причин или следствий для осмысления других знаковых систем культуры (Добровольский 1997:37-40), только при культурной релевантности ФЕ, например, такой, как «седьмая вода на киселе» (Там же:42). Сходную позицию занимает и В.Н.Телия, указывающая на необходимость соотнесения образных составляющих ФЕ с культурными знаками - категориями, концептами, мифологемами, стереотипами и эталонами национальных культур (Телия 1996:231). Оба ученых подчеркивают важность исследования представительных массивов: ФЕ, выявления национальной специфики на уровне концептуальных метафор (Добровольский 1997:42; Телия 1996:253). В то же время и Д.О.Добровольский, и В.Н.Телия признают существование ФЕ, не обнаруживающих связей с культурой и менталитетом народа, например, «сидеть на двух стульях» (Телия 1996:250), "to throw dust into someone s eyes" и «пускать пыль в глаза» (Добровольский 1997:37) Различия между данными английской и русской фразеологичискими единицами, пишет Д.О.Добровольский, не связаны с культурной спецификой и объясняются только несовпадением механизмов вторичной номинации (Там же). Однако нельзя не заметить, что вышеуказанные ФЕ отражают определенное видение мира, как в плане закрепления с помощью языковой единицы определенного элемента знания, опыта, соотнесенного со значением ФЕ, так ив плане образного восприятия этого знания, отраженного во взаимодействии внутренней формы и значения.
