Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Пословица и аргументация
1.1 .Общие характеристики единиц, относимых к разряду пословиц 11
1.2. Прецедентный характер пословицы 18
1.3. Аргументативный дискурс 26
1.4. Пословица как средство убеждения 32
1.5. Контекстуальное пространство пословицы в аргументативном дискурсе 42
1.6. Подходы, цели и методы исследования аргументативного дискурса, содержащего пословицу, и ее контекстуального пространства 46
Выводы по первой главе 55
Глава 2. Аргументативный потенциал пословицы
2.1. Аксиология пословичной паремики в свете теории аргументации
2.1.1. Пословица как отражение ценностных ориентиров в процессе аргументации 57
2.1.2. Структура оценки в пословице 64
2.1.3. Типы оценок 67
2.1.4. Семантические способы выражения оценки 79
2.1.5. Проблема истинности оценки в пословице 83
2.2. Лингвистические характеристики пословицы как единицы аргументации
2.2.1. Аргументативный потенциал пословицы как прецедентной единицы 88
2.2.2. Аргументативный потенциал экспрессивных средств в пословице 97
2.2.3. Приемы актуализации прецедентного текста пословицы в аргументативном дискурсе 103 Выводы по второй главе 111
Глава 3. Формально-функциональный анализ аргументативного дискурса, содержащего пословицу
3.1. Синтактика речевого акта аргументации, содержащего пословицу з
3.1.1. Основные элементы синтаксической структуры аргументации 115
3.1.2. Двустороннее аргументирование 116
3.1.3. Одностороннее аргументирование 120
3.2. Ролевой статус коммуникантов, употребляющих пословицу в аргументативном дискурсе
3.2.1. Общая характеристика лиц, употребляющих пословицу 127
3.2.2. Соотношение типа Куратора пословицы и ее речевых установок 129
3.2.3. Характеристика Кураторов-участников коммуникации, употребляющих пословицу в аргументативном дискурсе 133
3.3. Прагматические характеристики аргументативного дискурса, содержащего пословицу
3.3.1. Общая характеристика речевого акта аргументации как единицы аргументативного дискурса 140
3.3.2. Типы РА, в рамках которых осуществляются РА аргументации, содержащие пословицу 144
3.3.3. Коммуникативные акты пословицы в аргументативном дискурсе 159
3.3.4. Действенность пословицы как аргумента 165 Выводы по третьей главе 174 Заключение 176 Список использованной литературы 179
Список художественной литературы 195
- Пословица как средство убеждения
- Подходы, цели и методы исследования аргументативного дискурса, содержащего пословицу, и ее контекстуального пространства
- Семантические способы выражения оценки
- Характеристика Кураторов-участников коммуникации, употребляющих пословицу в аргументативном дискурсе
Пословица как средство убеждения
В.Г. Костомаров и Н.Д. Бурвикова считают, что прецедентными могут быть не только тексты, но и высказывания, слова, словосочетания, фразы [Костомаров, Бурвикова, 1994]. Фактически, в их статье речь идет о высказываниях, которые впоследствии способны выступить в качестве цитат, аллюзий или текстовых реминисценций в других текстах, а не о текстах, которые являются источниками этих высказываний. Эти слова, словосочетания, высказывания представляют собой лингвокультуремы -результат свертывания культурно значимых текстов - являющиеся способом хранения и репрезентации данных текстов.
Перенос центра внимания на слова и высказывания обусловил выделение таких условий становления этих единиц прецедентными, как нахождение в сильной позиции и универсальность. Понятие «сильная позиция» применимо только к текстам, состоящим из большого количества предложений, т.к. к сильным позициям обычно относят заголовок, эпиграф, начало и конец книги, главы, абзаца. Пословица как текст не имеет ни заголовка, ни эпиграфа и состоит из одного предложения. Но сильная позиция высказывания в свете теории прецедентности важна не столько в структурном плане организации текста, сколько с точки зрения психологической значимости. Психологическая подоплека сильной позиции состоит в том, что к слову, фразе приковывается внимание, и тем вероятней, что это слово / высказывание останется в культурной памяти.
В пословице эту функцию выполняет ритмически организованная форма, ведущую роль в которой играет рифма. «Рифма, созвучие окончаний, представляет чрезвычайно важную принадлежность пословиц, в ней выражается, вместе с тем, степень музыкальной чуткости народа, его безотчетное стремление к полноте и красоте звука. Рифма придает окончательную форму пословице, вершит здание, делает пословицу (конечно, относительно) неподвижной и вместе с тем легко западающей в память» [Ляцкий, 1897: 32]. Помимо рифмы, ритмическая организация пословицы достигается ассонансом, аллитерацией. Рифма, ассонанс, аллитерация - эвфонические средства. Ритм пословицы может задаваться и лексическими средствами - повторами, сопоставлениями и сочетанием лексико-эвфонических средств [Кунин, 1996: 350-356].
Ритмически организованная внешняя форма пословиц является одним из составляющих компонентов когнитивного концепта данного типа текста, который сформировался в памяти разных людей на основе их знания большого количества подобных текстов [Плотникова, 2001: 71-73]. Несколько иначе подходя к проблеме и относя пословицу к разряду фразеологизмов, В.М. Савицкий представляет всю систему характерных черт этих единиц как фразеологический художественный канон, включающий правила образной селекции (внутреннюю форму) и правила структурно-языковой селекции (внешнюю форму), который является основой для функционирования порождающих фразообразовательных моделей [Савицкий, 1993: 152-153]. Существование когнитивного концепта пословицы (ее художественного канона) в памяти людей позволяет создавать похожие на нее единицы (подробнее см. Савицкий, 1993: 134-135; Taylor, 1962: 174-175). Примером такого творчества является высказывание Do the crime, do the time («Совершил преступление - отсиди срок») одного из участников дискуссии Teen violence and adult punishment на сайте газеты Los-Angeles News в Интернете [http://discussions.latim.. ./message.aspVwebtag la-news&ctx=&cacheTag=27-46&msg=8]. Высказывание напоминает пословицу в плане выражения и в плане содержания. Оно обладает следующими структурными характеристиками, свойственными пословице: 1) повтор параллельных конструкций V+O; 2) наличие парономасов crime , time . С точки зрения содержания полученный окказионализм соотносится с пословицами тематической группы Actions and consequence (CODP) / Responsibility (PDP) - As you sow, so you reap , As you make your bed, so you must lie on it ; в нем присутствует оценочная модальность - оценка ситуации с позиции житейской морали, выраженная в форме деонтического высказывания.
Высказывание Do the crime, do the time не является пословицей, оно только напоминает ее, т.к. оно не прошло «цензуру коллективного слушателя», включающую многократное повторение, отрыв от первоисточника, применение к более широкому кругу ситуаций в результате усиления метафорического и обобщающего значения [Николаева, 2000: 8; Mieder, 1995]. Оно создано для удовлетворения сиюминутных нужд общения, но, с другой стороны, создавший его коммуникант актуализирует аллюзию на корпус подобных прецедентных текстов. Установление ассоциативных связей между окказиональным высказыванием и пословицей на основе их внешнего и внутреннего подобия обеспечивает ассоциативный перенос и на уровне функций. Высказывание содержит претензию на директивность, свойственную пословице как некому социальному закону, сформулированному на основе коллективного признания ее истинности. Таким образом говорящий стремится придать весомость своей точке зрения по обсуждаемой проблеме.
Подходы, цели и методы исследования аргументативного дискурса, содержащего пословицу, и ее контекстуального пространства
В пословицах также отражено негативное отношение к антиценностям, осуждается нарушение нравственных норм: A little knowledge is a dangerous thing. Idleness is the root of all evil. Cowards die many times before their death. It is a sin to steal a pin. Half a truth is often a whole lie. There is a remedy for everything except death .
В-третьих, пословицы, проходя стадию личностного присвоения в сознании отдельного индивидуума, становятся носителями личностно значимых ценностей, определяющих мотивацию поведения человека. Пословицы встраиваются в структуру языковой личности, устанавливая ценностные отношения между элементами картины мира данного человека.
Представленные в пословицах формы существования ценностей играют важную роль в процессе аргументации. Как отмечает Н.Д. Арутюнова: «Человек никогда бы не стал задумываться над ценностью обыденных частностей жизни, если бы постоянно не наталкивался на «развилки». Выбор требует мотивировки» [Арутюнова, 1999, с.229].
С семиотической точки зрения аргументация может рассматриваться как особый вид коммуникации, суть которой заключается в специфическом воздействии на сознание адресата языковых выражений, организованных в соответствии с принятыми в данной культуре принципами. Воздействие на сознание адресата нацелено на принятие им решения, необходимого говорящему. Тип познания, обусловленный европейской картиной мира и присущей ее казуальной схемой, определяет сущность процесса принятия решения и проявляется в текстах, аргументирующих решение. Казуальные отношения предполагают ответы на вопросы типа: Почему хороший (плохой)? Почему это хорошо (плохо)? Почему (на каком основании) ты считаешь это плохим (хорошим)? [Арутюнова, 1999: 217].
В самом общем виде механизм принятия решения представляет собой совокупность ментальных процедур, формирующих программу последовательных действий для достижения определенной цели на основе преобразования некоторой исходной информации, и детерминируется 1) исходной информацией; 2) принятой концепцией рациональности и 3) базовыми ценностями. Несоответствие исходной ситуации базовым ценностям фиксируется как проблема и стимулирует выявление множества потенциальных решений этой проблемы, а также множества способов их достижения. Основанием рациональности решения выступает результат практической деятельности, в процессе которой принимаются решения. Полученный результат отражается в сознании человека и выступает в виде знаний, что влечет выявление и анализ результатов, к которым могут привести рассматриваемые множества решения [Поляк, 1998: 9]
Процесс аргументации базируется на картине мира, существующей в сознании человека, т.к. значениями слотов фрейма «принятия решения» является содержание текущей модели мира субъекта. Картина мира находит отражение в структуре языковой личности, единицы которой и отношения между ними являются средством вербализации составляющих фрейма «принятия решения» и аргументативных процедур.
Пословицы как прецедентные тексты являются единицами языковой личности, в них отражены ее базовые ценности. Пословицы являются средством вербализации этих ценностей в структуре акта аргументации. Но для процесса аргументации важна не столько кумулятивная, сколько директивная функция пословицы, т.е. ее способность регулировать поведение людей.
В структуре языковой личности пословицы отражают базовые ценности в статическом состоянии. При динамическом развитии ситуации, когда возникает необходимость выбора той или иной поведенческой стратегии, а также необходимость обоснования выбора, пословица приобретает силу аксиомы поведения, «нормативного комплекса». В.И. Карасик составил классификацию норм поведения, выводимых из пословиц. К ним относятся 1) нормы взаимодействия, 2) нормы жизнеобеспечения, 3) нормы контакта, 4) нормы ответственности, 5) нормы контроля, 6) нормы реализма, 7) нормы безопасности, 8) нормы благоразумия [Карасик, 2000: 7-8]
Нормы поведения непосредственно связаны с деонтической модальностью, т.е. модальностью «долженствования». С точки зрения прагматики пословицы по форме могут быть деонтическими или алетическими высказываниями, т.е. высказываниями, в которых непосредственно содержится некоторое требование, предписание и высказываниями, в которых содержится констатация определенного порядка дел. Деонтические пословицы либо имеют форму императива Strike while the iron is hot , либо содержат модальный глагол долженствования Those who live in glass houses shouldn t throw stones , либо конъюнктив If every man would sweep his own door-step, the city would soon be clean . Алетические пословицы имеют форму индикатива Love is blind .
Однако было бы ошибкой отказывать алетическим пословицам в директивной функции. Перед нами встает проблема противопоставления «есть» и «должен», решение которой в рамках логики и методологии этики представлено «принципом Юма»: в нем демонстрируется невозможность логического перехода от фактических утверждений к утверждениям долженствования. Этот принцип в первую очередь касается «абсолютной» деонтической и «абсолютной» алетической модальностей. Более поздние исследования в сфере модальной логики показали, что деонтическая модальность может комбинироваться с алетической и эпистемической: действие может быть необходимо позволенным, или известно, что оно разрешено [Wright, 1951].
Семантические способы выражения оценки
В речь пословица вводится при помощи глаголов (say, know, think, remember), существительных (idea, the following words), а также вводных предложений (they say, the old proverb (saying, adage) says, there is an idiom), которые способствуют четкой идентификации и дополнительной акцентуации пословичного текста. Такого рода вводные предложения играют важную роль при аргументировании, т.к. в них подчеркивается ссылка на авторитет общественного мнения.
Пословица встраивается в текст речи не только структурно, устанавливаются семантические связи между элементами пословицы и окружающих ее предложений. Если вернуться к приведенному выше примеру из рассказа Моэма "The Outstation" (8), то очевиден тот факт, что оставшаяся часть пословицы Birds of a feather семантически связана с такими элементами предыдущего предложения, как people of his own class , in their company . Аллонимы class , company помогают установить значение метафорического образа birds of a feather - группа людей, имеющая нечто общее.
Н.А. Шехтман указывает, что причинами существования смысловых повторов являются: 1) усиление эмоционального воздействия на читателя; 2) стремление к коммуникативно-смысловой определенности и ясности высказывания; 3) разрешение неоднозначности; необходимость соединения предложений в связный текст [Шехтман, 1988: 49].
Что касается актов коммуникации, в которых пословица используется в качестве аргумента, то наличие смысловых повторов между элементами пословицы и окружающими ее предложениями обеспечивает ее органичное вхождение в связный текст, усиливает аргументативныи потенциал пословицы, обеспечивая ее коммуникативно-смысловую определенность и ясность излагаемой мысли, устраняя тем самым неоднозначность интерпретации пословицы. И в силу этого повышается прагматический заряд всего высказывания, т.е. усиливается эмоциональное, и, следовательно, аргументативное воздействие на реципиента. М.В. Буковская и Я.Г. Биренбаум отмечают, что при вхождении пословицы в более широкий контекст происходит напряжение двух начал: «... с одной стороны, это то же вертикальное членение текста, выделение пословицы как самостоятельной, недискретной единицы; а с другой стороны, противоположная тенденция - к ассимиляции пословицы окружающим контекстом на основе семантической связности, реализующейся в следующих друг за другом предложениями» [Буковская, Биренбаум, 1988: 35]. Пословица не выпадает из контекста, а является одной из его составляющих, обобщая его и усиливая его экспрессивность.
Важность лингвистического уровня для процесса аргументации обусловлена тем, что при достижении определенной коммуникативной задачи имеет значение не только то, что говорится, но и какими средствами это выражено. Подводя итоги, следует отметить, что все перечисленные языковые характеристики текста пословицы (фонетические, лексические и синтаксические) служат основанием для ее успешного функционирования как аргумента в аргументативном дискурсе.
Выводы по второй главе:
1. Практическое аргументирование основывается на категории ценности. Представленные в пословицах ценности обеспечивают успешное функционирование пословиц в аргументативном дискурсе в качестве ценностных ориентиров, отражающих нормы поведения, которые определяют стратегии поведения.
2. Нормы поведения, представленные в пословицах, сформулированы на основе оценки описываемой в пословице ситуации. Структура оценки в пословице включает следующие компоненты: 1) имплицитный субъект оценки, носящий коллективный характер и соотносящийся с «общественным мнением»; 2) предмет оценки - смоделированную в пословице ситуацию в целом и составляющие ее элементы; 3) характер оценки, который проявляется в том, что оценка может быть абсолютной или сравнительной с точки зрения ее структурного воплощения, а с точки зрения квалифицирующего признака предмет оценки может быть описан в терминах «хорошо - плохо» / «лучше - хуже»; 4) основание оценки, базирующееся на стереотипном представлении, принятом в социуме, о том, что является хорошим / плохим, и положении оцениваемого признака на соответствующей оценочной шкале.
3. Оценки, выраженные в пословицах, подразделяются на этическую, эстетическую, функциональную, рациональную, эмоциональную, пиететную и сравнительную. Самыми частотными сочетаниями являются одновременная реализация этической и эстетической оценок, а также сравнительной оценки с другими типами оценок. Данные типы оценок формируются на основе внутрипословичных аксилогических стратегий, которые осуществляются через сопоставление количественных, прототипических, гомеостатических и общих оценок-признаков, представленных в элементах пословицы. Внутрипословичные стратегии оценивания, свойственные английской паремике, отражают следующую аксиологическую процедуру анализа ситуации:
Характеристика Кураторов-участников коммуникации, употребляющих пословицу в аргументативном дискурсе
Miss Prism (shaking her head): I do not think that even I could produce any effect on a character that according to his own brother s admission is irretrievably weak and vacillating [контртезис]. Indeed I am not sure that I would desire to reclaim him [ai]. I am not in favour of this modern mania for turning bad people into good people at a moment s notice [a2]. As a man sows so let him reap [a l (Wilde O. The Importance of Being Earnest, p. 30 6) Гувернантка пытается доказать девушке, что такого дурного человека, как брат дяди Джека уже невозможно перевоспитать. Она также считает, что в этом нет необходимости. Чтобы показать, что ее доводы носят не только личный характер, но и подтверждаются общепринятыми истинами, она напоминает девушке соответствующую пословицу, одновременно переводя свое высказывание из личной модальности «я» в обобщенно-неопределенную модальность.
Перлокутивным эффектом РА напоминания является «оживление» в памяти адресата пословицы как прецедентного текста и общего места, т.е. категории содержания речи, проверенной историческим опытом людей и поэтому правильной. Е.Н. Зарецкая указывает, что общие места повышают степень убедительности изложения речи. Они являются средством установления речевой коммуникации, для которой нужна смысловая общепонятность. Опираясь на общепринятое и общепонятное, оратор развивает принципиально новую мысль [Зарецкая, 1999: 271]. Среди ответов, полученных на вопрос нашей анкеты: «С какой целью вы употребляете пословицы в речи?» - был и ответ: «Чтобы сделать сложную мысль (идею) проще». Простота изложения мысли обеспечивает ее понимание.
РА напоминания отсылает сознание адресата к мнению, существующему в коллективном сознании социума, в котором он живет. Как отмечает Т.М. Николаева, начиная с пословиц и далее, коллективное сознание проецируется в высказываниях, денотативный статус которых минимально конкретизирован, не соотнесен с конкретной реальностью. Ею выявлено противоречие в оценке индивидуального и обобщенного с точки зрения их соотнесения с научной формой мышления. С одной стороны, индивидуализированность связана с конкретностью и научной формой мышления, с другой стороны, высшим достижением умственной деятельности считается обобщенность, оторванность от узкого, конкретного факта. Она выдвигает гипотезу о том, что на самом деле конкретное, индивидуальное противопоставлено не одному, а двум семантическим полям: с одной стороны - обобщенному, с другой — неопределенному. Первый феномен есть верифицируемый факт научного мышления, второй -факт донаучного эмпиризма, не претендующего на подлинное соответствие реальности. Задача текстов пословиц в гаком случае состоит в подмене первого вторым, во внушении, что вторая категория и есть первая [Николаева, 1995: 323-324].
Установленная корреляция «неопределенность - обобщенность», представленная в пословицах, позволяет подтвердить вывод о том, что выявленные кванторы неопределенности, обуславливающие всевременной характер пословицы как прецедентного текста, также предопределяют ее обобщенный характер (подробнее п.2.2.). Что касается соответствия / несоответствия реальности, то нами уже отмечался фактор субъективизма в оценке и трактовке ситуации, смоделированной в пословице (п.2.1.5).
Установление связи между неопределенностью и обобщенностью пословиц позволяет понять механизм функционирования пословицы в РА обобщения. Все кванторы неопределенности, представленные в ней (см. п.2.2.1.), нивелируют детали анализа, представленные в других аргументах, и элиминируют таким образом конкретность, свойственную аргументам непословичного характера. Абстрагируясь от конкретных деталей, пословица выделяет в них существенные свойства и обобщает их в единое высказывание.
В функциях напоминания и обобщения пословица как структурно-функциональный элемент не относится к ядру акта аргументации (в терминах теории риторических структур У. Манна и С. Томпсона (см. п. 1.6.)), а является сателлитом. Вся необходимая информация предоставлена в других аргументах и опущение аргумента пословицы не влияет на смысловую сторону РА аргументации и не изменяет функциональных отношений между другими его компонентами.
В нашей анкете, предложенной респондентам-носителям языка, содержались две группы текстов аргументативного характера: в одной группе в текстах была дана пословица в качестве заключительного аргумента, в другой группе были представлены те же тексты, но без пословицы. Опрашиваемых просили указать, есть ли разница между этими группами текстов. Они подчеркнули пословицы в первой группе текстов, но не указали на их отличие в смысловом плане от текстов второй группы. Один из них отметил, что пословицы являются эффективным заключительным высказыванием (an effective closing statement). Данный факт свидетельствует о том, что пословица выполняет обобщающую функцию в высказывании, она придает законченность излагаемой мысли.
Тем не менее, включение пословицы в дискурс не нарушает его связности, которая является ключевым понятием в теории риторических структур: как текстовый сегмент она соответствует коммуникативным интенциям всего дискурса, нацеленного в данном случае на убеждение, и адресант распознает отношения связности между ней и другими сегментами дискурса и правильно определяет его коммуникативные интенции. Один из опрашиваемых выделил речевые установки пословицы (предостережение, успокаивание, упрек и самооправдание), представленные в анализируемых текстах. Анкетируемые также отметили, что пословицы легко употребляются в речи, часто это происходит неосознанно. Изменения, связанные с опущением пословицы, касаются не смысла, они лишают аргументативный дискурс если не категоричности, то, по крайней мере, эмфатичности. Как РА обобщения пословица не только подводит рациональный итог всему сказанному, но и, как отмечают опрашиваемые, подчеркивает высказанную точку зрения.
Пословица оказывает воздействие не только на рациональную, но и на эмоциональную сферу человека. Г.Г. Слышкин приводит данные исследования Д. Таннена о том, что средний носитель английского языка, хотя ему известно достаточно большое количество пословиц, не склонен употреблять их в неироническом смысле [Слышкин, 1999: 133]. Одной из целей употребления пословиц в речи опрашиваемые указали придание речи юмористического оттенка, но помимо этой цели они также привели и ряд других. Они ответили, что употребляют пословицы, чтобы 1) объяснить или оправдать а) точку зрения, б) поступок; 2) подчеркнуть точку зрения; 3) упростить сложную мысль (идею); 4) передать эмоциональное состояние. Данные анкетирования подтвердили полученные нами результаты анализа примеров из художественных текстов.
