Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Исследование фразеологических единиц в российской лингвистике 11
1.1. Проблема определения области фразеологии и фразеологической единицы 11
1.2. Структурно - семантический подход к исследованию фразеологических единиц 24
1.3. Лингвокультурологические принципы исследования фразеологических единиц 41
Выводы 48
ГЛАВА II. Культурологическое содержание фразеологических единиц 50
2.1. Антропологическая сущность в содержании фразеологических единиц
2.2. Образная концептуализация как основа содержания фразеологических единиц 55
2.3. Концептуальное содержание фразеологических единиц 60
2.4. Специфика содержания русских фразеологических единиц 68
2.5. Механизмы культурной интерпретации образного содержания идиом 75
Выводы 84
ГЛАВА III. Значение фразеологических единиц в литературно- художественном дискурсе 86
3.1. Проблема соотношения свободных и несвободных словосочетаний (фразеологизмов) 86
3.2. Фразеологические единицы в фольклорном и авторском дискурсе 102
3.3. Механизмы использования фразеологических единиц в литературно-художественном дискурсе 110
Выводы 125
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 128
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 134
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ 150
ПРИЛОЖЕНИЕ 152
- Проблема определения области фразеологии и фразеологической единицы
- Образная концептуализация как основа содержания фразеологических единиц
- Проблема соотношения свободных и несвободных словосочетаний (фразеологизмов)
Введение к работе
В последние десятилетия существенно изменились подходы к исследованию фразеологии русского языка. Лингвистов, исследующих фразеологические единицы, интересуют прежде всего на два вопроса: во-первых, как и в каких формах отражается культура в языковых единицах при концептуализации и означивании ее сущностей; во-вторых, как субъект языка, являющийся одновременно и субъектом культуры, осознает культурные смыслы, использует их в дискурсивных практиках и идентифицирует содержание языковых дискурсов в контексте национальной культуры.
Данная научная проблематика, восходящая к более широкому полю «Взаимодействие языка и культуры», является основой для изучения такого взаимодействия, поскольку между предметными областями языка и культуры как разными семиотическими системами нет прямой корреляции.
В этой связи особую актуальность приобретает исследование фразеологических единиц (ФЕ) в свете лингвокультурологии, выделившейся в особую ветвь этнолингвистики и формирующейся в русле новой для научного знания антропологической парадигмы. В центре ее внимания — исследование не только фактора человека в языке, изучение и описание которого — традиционная для лингвистики задача, но главное, исследование фактора языка в человеке, проявляющегося в его практической жизнедеятельности, воздействующего на его жизненную философию, а тем самым, и на стратегии дискурсивных практик, охватывающих все сферы бытия человека в мире.
Актуальность темы определяется отсутствием полного и всестороннего исследования общих механизмов функционирования фразеологизированных структур в дискурсе русской лингвокультуры. Несмотря на значительное число работ, посвященных различным аспектам
указанных единиц, многие вопросы остаются недостаточно решенными, дискуссионными, требующими дальнейшего изучения.
Проблема исследования состоит в том, чтобы показать язык в его живом функционировании в дискурсах разных типов (в разговорном обиходе, фольклоре, в художественной литературе и авторском употреблении). Это помогает вьывить повседневную культурно-языковую компетенцию носителей языка — членов определенного лингвокультурного сообщества. С другой стороны, выявление способности носителя языка к постижению культурного самосознания, или ментальности, как отдельного субъекта, так и общества в целом, служит основой для выявления и описания культурных смыслов языковых знаков. Именно из этой идентичности формируется традиционная и в то же время национальная специфика русской культуры, а также универсальные вкрапления в нее, образующие общечеловеческое ядро культуры как формы мироосознания и миропонимания.
Данная диссертационная работа опирается на труды таких лингвистов, как В.Л.Архангельский, В.Т.Бондаренко, В.В.Виноградов, КХМ.Лотман, А.М.Мелерович, В.М. Мокиенко, В.Н.Телия, Н.М.Шанский и др.
і Цель исследования заключается в выявлении основных механизмов функционирования и интерпретации фразеологических единиц в дискурсе русской лингвокультуры.
Объект исследования - фразеологические единицы (сращения и единства) и иные устойчивые формы в контексте русской лингвокультуры.
Предмет исследования - способы отражения в русской фразеологии национального языкового сознания и особенностей мировосприятия русского народа.
б Материалом исследования послужили данные фразеологических словарей, текстов фольклора и русской художественной литературы ХГХ-ХХ вв. Также ограниченно были привлечены материалы фразеологических единиц других языков. Для анализа отобрано около 300 примеров как словарных ФЕ, так и функционирующих в литературно-художественном дискурсе.
Гипотеза исследования состоит в следующем. Образно
мотивированное основание фразеологизмов, зачастую восходящее к архетипическим формам осознания мира человеком, сохраняется благодаря тому, что оно служит означающим фразеологического знака. Кумулятивно-продуктивная природа последнего содержит в явном или скрытом виде сведения о том, как те или иные смыслы культуры концептуализируются в языковых формах, преобразуются в процессах вербализации в культурные слои языковых знаков, которые участвуют в формировании культурно-языкового сознания носителей языка и — шире — ментальносте народа.
Для достижения поставленной цели и проверки выдвинутой гипотезы потребовалось решить следующие задачи:
- охарактеризовать основные научные направления в изучении
фразеологических единиц;
представить особенности структурно-семантического подхода к исследованию фразеологических единиц;
выявить лингвокультурологические принципы исследования фразеологических единиц;
определить механизмы формирования концептуального содержания фразеологических единиц;
выявить структуру и функционирование фразеологических символов;
- охарактеризовать механизмы культурной интерпретации образного
содержания идиом;
- охарактеризовать функционирование фразеологических единиц в
литературно-художественном дискурсе.
Методология исследования, использованная в диссертации, основана на достижениях российской и французской семантики, сравнительной и структурной лингвистики, и связана с именами таких авторов, как Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, Ш.Балли, В.Г.Гак, В.А.Звегинцев, И.М.Кобзева, Е.В.Падучева, И.П.Сусов, Н.Хомский, Р.СХЯкобсон, Дж.Бреснан, Р.Коле, Г.Горбе, Ф.Данеш и др.
В работе были также использованы следующие методы:
эмпирический анализ языкового материала;
описательный метод, опирающийся на наблюдение;
историко-этимологический и сопоставительный;
- структурно-семантический и контекстуальный анализ.
Культурно-исторический подход к рассмотрению языкового материала
явился определяющим в работе.
Научная новизна исследования. В диссертации выявлены и описаны культурные смыслы, воплощенные во фразеологизированных структурах разных типов, к которым /автор относит идиомы, фразеологические словосочетания, пословицы и поговорки, клише, прецедентные тексты и т. п. Подобное расширенное понимание фразеологизмов основано на интерпретации идеи устойчивого значения в языке. Устойчивые значения в конечном итоге пронизывают всю культуру. Их выражением выступают различного типа языковые феномены, близкие по своим функциям к фразеологическим единицам.
Кроме того, в работе
- проанализированы когнитивно-языковые механизмы осуществления
референции языковых знаков концептами культуры;
- исследованы и описаны способы ментально-языковой рефлексии
данной референцией в дискурсивных практиках;
- в дискурсивных практиках обнаружены индивидуальные и
коллективные идентификации с установками культуры.
- выявлены способности носителей языка к культурно-языковой
компетенции и интерпретации устойчивых значений.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что впервые проблема взаимодействия языка и культуры рассматривается через призму устойчивых значений, воплощенных во фразеологизированных структурах разных типов, в их исторической ретроспективе и в живом функционировании.
В диссертации сделаны предварительные шаги к методологическому обоснованию принципов лингвокультурологического анализа устойчивых значений, описанию методов выявления, способов и средств воплощения «языка» культуры в содержании фразеологизмов; раскрываются интертекстуальные механизмы культурной референции, которые рассматриваются как формы проявления компетенции носителей языка, лежащей в основе их культурно-языковой идентичности
На основе результатов лингвокультурологического анализа обосновывается связь культурно-национального своеобразия фразеологизмов с характерными особенностями мировидения русского народа — носителя языка.
Практическая ценность работы состоит в том, что основные ее положения применимы к анализу различных уровней текста. Материалы исследования могут быть использованы в вузовских курсах теории языка и сравнительного языкознания, современного русского языка, при создании специальных пособий культуроведческого характера, а также в преподавании
указанных дисциплин иностранным учащимся. Результаты исследования могут представлять интерес с точки зрения переводческой деятельности.
Положения, выносимые на защиту:
ЬЛингвокультурологический подход к исследованию фразеологических единиц русского языка коррелируется с этнолингвистикой, изучающей язык сквозь призму человеческого сознания, национального менталитета и поведения.
2. Проблема взаимодействия языка и культуры может рассматриваться на основе анализа устойчивых значений, воплощенных во фразеологизированньгх структурах разных типов.
3. Устойчивые значения принадлежат к уровню способности восприятия
человека. Способность восприятия рассматривается как нелингвистическое
основание, на котором зиждется формирование устойчивого значения.
4. Изучение способности носителей языка к интерпретации
фразеологизмов как знаков культуры - ключ постижению и осознанию
воплощенных в них установок и — шире - стереотипического языкового
сознания русского народа
5. Эмотивность как семантическая категория является межъязыковым
смыслообразующим феноменом. Этот феномен опредмечен в
лингвокультурных разновидностях знаков, которые в большинстве своем
идиоматичны и должны входить в компетенцию межкультурных
коммуникантов как языковых личностей.
6. Всякий фразеологизм — это текст, т.е. хранитель информации об исто
рии, этнографии, национальной психологии, поведении, — обо всем том,
что составляет содержание культуры.
Апробация работы. Результаты исследования с целью апробации излагались в форме сообщений и докладов на научно-практических
конференциях ТГПУ им. Л.Н.Толстого (Тула, 2003, 2004 гг.), РУДН (Москва, 2004, 2006 гг.), ИГХТУ (Иваново, 2004).
Работа прошла обсуждение на заседаниях кафедры русского языка как иностранного Тульского государственного педагогического университета им.Л.Н.Толстого (октябрь 2005 г.) и кафедры русского языка и методики его преподавания филологического факультета Российского университета дружбы народов (декабрь 2005 г.).
Основные положения диссертации нашли отражение в 5-ти публикациях автора.
Структура работы - диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, списка источников примеров и приложения.
Проблема определения области фразеологии и фразеологической единицы
Формирование фразеологии как лингвистической дисциплины в российской науке принято связывать прежде всего с именами Ш.Балли и В.В.Виноградова. Как отмечает МЮ.Котова, «идеи Шарля Балли не получили должного развития в трудах французских лингвистов, но стали основой фразеологической науки в России» (Котова, 2003, 5). Наиболее полно исследования Ш.Балли в области фразеологии (где впервые была представлена классификация фразеологизмов) нашли отражение в работах В.В.Виноградова ( Виноградов, 1947,1953).
Основы российской фразеологии как науки связывают и с именем Ф.И. Буслаева, который останавливается на анализе роли фразеологизмов в языке русского фольклора (Буслаев, 1861, I, 131). В свою очередь, А.А. Потебня рассматривал фразеологические единицы в психологическом аспекте, как языковые выражения, характеризующие концентрацию мысли (Потебня, 1894, 91-117). И.И.Срезневский обращает внимание на то, что воспроизводимость устойчивых выражений обусловлена самим «строем» языка и имеет системный характер (Срезневский, 1873, 42-62). Тем самым через исследование фразеологизмов ИЛ.Срезневский во многом предвосхитил возникновение гипотезы лингвистической относительности. Ф.Ф. Фортунатов рассматривает ФЕ точки зрения семантических и грамматических признаков (Фортунатов, 1956, 173-174). А.А. Шахматов, с синтаксических позиций, выделяет три типа «неразложимых» ФЕ в аспекте литературной нормы (Шахматов, 1941, 458). С.И.Абакумов рассматривал ФЕ также с точки зрения синтаксиса (Абакумов, 1935, 16-27; 1942, 24). Важный вклад в развитие теории фразеологии в советском языкознании и выделения ее в особую дисциплину внесли Е.Д.Поливанов (Поливанов, VI, 1928, 60-61) и Л.В.Щерба (Щерба, 1974, 24-38). Известный российский лингвист И.А.Бодуэн де Куртенэ впервые рассмотрел ФЕ со структурной точки зрения (Бодуэн де Куртенэ, 1963, 136). Активное использование опыта структурного исследования ФЕ наблюдается и у Х.Касареса, работавшего на материале испанского языка (Касарес, 1958, 33-39; 51-67).
Таким образом, влияние идей швейцарского ученого Ш. Балли (Балли, 1961, 89-90), исследовавшего ФЕ, проявилось прежде всего в работах В.В.Виноградова, Е.Д.Поливанова и Ф.Ф.Фортунатова. В целом же российскую (советскую) школу исследования ФЕ можно считать абсолютно самостоятельной, берущей начало в российской научной лингвистической традиции.
Период 50-х годов в исследовании ФЕ характеризовался интенсивным уточнением основных понятий, относящихся к фразеологии как автономной лингвистической дисциплине, и выработкой соответствующей терминологии. Главные теоретические проблемы фразеологии освещались в многочисленных монографиях и статьях, а также в кандидатских и докторских диссертациях (Амосова, 1966, Ковшова, 1966, Холманских, 2000 и др.). В результате фразеология как наука получила широкое отражение в различных словарях: при описании лексемы в словарях стало традицией приводить ФЕ с данной лексемой.
К 60-м годам в советской лингвистике сложился целый корпус исследований по фразеологии, что потребовало специальных работ библиографического характера, посвященных обобщению основных достижений в сфере изучения ФЕ (Сергеев, 1964, 255—309; Ройзензон, Пеклер, 1965, 147— 234; Ройзензон, Бушуй, 1970; Бушуй, 1976). Между тем лингвисты продолжали по-разному интерпретировать основные понятия фразеологии, а используемые ими терминологические системы существенно различались между собой.
Образная концептуализация как основа содержания фразеологических единиц
Среди понятий, которыми пользуется и разрабатывает лингвокультурология, создавая свой метаязык, термин «установка культуры»
— один из наименее определенных и не поддающихся формализации. В рамках нашего исследования установки культуры, вслед за В. Н. Телия, понимаются как «ментальные образцы, играющие роль прескрипций для социальных и духовных жизненных практик. Эти установки — продукт непрестанного процесса осознания человеком себя как личности в "Я — Ты
— Он" соотношении» (Телия, 1999, 18). Именно совокупность установок организует культуру на ее каком-либо «срезе» в единое целое. В лингвокультурной общности они являются духовными и социальными ориентирами, которые мотивируют понимание тех или иных текстов и знаков культуры, выбор форм поведения и образцов для подражания и влияют на характер оценочных суждений по отношению к ним. Следовательно, понятие установок культуры является одним из ведущих в лингвокультурологии.
Вместе с тем, как показывает анализ литературы, это понятие оказывается достаточно расплывчатым. Установки культуры хотя и обретают те или иные знаковые формы, не обязательно актуализируются в определенных типах знаков, не опознаются по способу связи их смысла со знаковой формой (как, например, языковые символы, указывающие не только на референт имени, но и на общую идею, смысл образа или эталоны, фиксирующие в языке меру проявления свойств/признаков вещей).
Установки не всегда выдают на поверхности языкового выражения своего дискурса-источника, как это бывает, например, с мифологемами и архетипами. Идиомы и устойчивые словосочетания, содержащие данные " отпечатки " культуры в русском языке, часто включают лексические единицы, по которым они могут быть опознаны. Например, пить кровь — мифологема вампира, дьявольская хитрость — мифологема дьявола, врага Бога и человека, адовы муки — восходит к архетипу ада, преисподней как части архетипической оппозиции «верх — низ», истолкованной Библией как «рай (небо) — ад» (Телия., 1996, 40). Кроме того, установка не обязательно эксплицируется в одном языковом выражении, известном носителям языка и культуры как ее главная сентенция (Улыбина, 1998, 51).
Известны установки т.н. «обыденного» сознания, или «практической» философии русского народа, выраженные во множестве идиом разговорного языка и в форме сентенций — пословицах и поговорках. Таковы, например, идиомы, воплощающие установку недостойно профанировать труд, занимаясь бессмысленной деятельностью1, которая является трансформацией библейского добывать свой хлеб в поте лица. Эти идиомы характеризуют никчемную бурную деятельность как поведение, не одобряемое говорящими (Телия, 1996, 59).
Языковой и текстовый материал показывает, что установки культуры могут значительно различаться по своему диапазону, т. е. по распространению на разные дискурсы культуры, ее знаковые системы, временные и национальные/этнические пласты.
К их числу, как нам кажется, можно отнести установку, связанную с категориями «тектоника» и «атектоника». Роль этих категорий (впервые нашедших выражение в пластических искусствах античности) в развитии культуры Европы и в европейском мировосприятии была исследована Л.И.Таруашвили. Эти категории определены им, соответственно, как «чувственно-наглядный образ стабильности» и «чувственно-наглядный образ неустойчивости и, как следствие, особой подверженности внешним механическим воздействиям» (Таруашвили, 1998, 13). Автор, подтверждая анализ визуальных образов образами древнегреческой мифологии, художественной и богословской литературы разных исторических периодов, доказывает, что античной Европе была свойственна предрасположенность к тектоническим образам — статуарным и в то же время способным к равномерному и самостоятельному, подконтрольному собственной воле движению. Эта предрасположенность стала констатирующим звеном для античной скульптуры и архитектуры и вновь заявила о себе в эпохи Ренессанса и классицизма. В средневековой Европе, наоборот, предпочтение отдается атектоническим образам: акцентируются и положительно воспринимаются мотивы легкости тел, нерукотворности священных построек и предметов (стремление к «бестелесности»), повышенной динамики под действием текучих стихий — воды и воздуха.
Вероятно, ориентация того или иного пространственно-временного среза культуры на тектонику или атектонику является культурно-исторической универсалией. В основе этой ориентации — антропологическая категория человеческого тела, его кинестетические характеристики (вес, положение в пространстве, механика движения). В текстах культуры эта категория кодируется в вербальных и невербальных знаках, формируя ментальные образцы, и через них становится частью самосознания человека и общества, передаваемой через традицию во времени-пространстве культуры. Другими словами, установка на тектонику/атектонику делает кинестетические характеристики человеческого тела артефактами культуры (Сандомирская, 1999,128).
Проблема соотношения свободных и несвободных словосочетаний (фразеологизмов)
Несмотря на огромное число работ, посвященных фразеологической тематике, среди ученых нет единства мнений не только в определении объема и задач фразеологии, самих критериев «фразеологичности», но и в понимании того, как фразеология соотносится с лексикой, предложением и текстом. Одни исследователи безоговорочно включают фразеологию в лексику, другие отводят ей роль отдельного «уровня» языка, считая, что лексика находит свое продолжение в двух параллельных уровнях — синтаксисе (свободные сочетания слов) и фразеологии (несвободные сочетания слов) (Миронова, 2003, 17-29).
«Зыбкость, неопределенность и многообразие в понимании объекта фразеологических исследований,— писал еще СИ. Ожегов, — сопряжены с такой запутанностью терминологии, какой нет, вероятно, ни в одном разделе лингвистики» (Ожегов, 1957, с. 37). За прошедшие после опубликования статьи СИ. Ожегова десятилетия «запутанность терминологии» в этой области только увеличилась.
До сих пор ведутся споры о разграничении критериев свободного и связанного словосочетания (фразеологизма). Словосочетания, которые многими исследователями рассматриваются как фразеологические единицы, чрезвычайно различны по своему характеру, так же, как и признаки по которым они могут объединяться: для разных целей используются различные принципы их классификации. В качестве основных выделяются: идиоматичность словосочетания, его устойчивость и воспроизводимость, постоянство состава компонентов, невыводимость значения целого из суммы значений составляющих его компонентов, образность и т.д.
Неоднородность признаков приводит исследователей к необходимости более точно определить критерии «фразеологичности», объем и границы фразеологии. Так, поскольку словосочетаниям, которые многие (вслед за Виноградовым) обозначают как «фразеологические сочетания» (берет сомнение, закадычный друг), не присуща семантическая нерасчлененность значения, ученые не включают их в состав фразеологии. Отмечается также, что в указанных сочетаниях нет и какого-либо сдвига в значении целого по сравнению со значением образующих его компонентов. Так, значения слов закадычный и друг полностью сохраняются в словосочетании закадычный друг, и семантика всего словосочетания определяется этими значениями. Особенность подобных сочетаний состоит в другом — одно из слов ограничено в своей сочетаемости: прилагательное закадычный появляется только в сочетании со словом друг, в сочетании с другими словами оно невозможно, следовательно, его собственное значение привязано к данному словосочетанию и только в нем и существует (ср. словосочетания верный друг, ближайший друг и т. п.).
Подобные словосочетания не представлены во «Фразеологическом словаре русского языка» под ред. А.И. Молоткова (Фразеологический словарь.., 1967). Отметив, что в качестве критериев фразеологизма различные авторы называют такие свойства словосочетания, как устойчивость, целостность значения, непереводимость на другие языки, а также метафоричность, образность, экспрессивность и т.д., А.И. Молотков пишет: «Между тем анализ фразеологизмов русского языка со стороны значения, формы и употребления позволяет утверждать, что ни один из этих признаков, ни сам по себе, ни в совокупности с другими, не является категориальным, определяющим, различительным, дифференциальным признаком фразеологизма». Категориальными, определяющими его признаками признаются лексическое значение, компонентный состав и наличие грамматических категорий (там же, с. 7).
Автор сопоставляет фразеологизм со словом, словосочетанием, предложением и законченной по смыслу частью текста, что считает принципиально важным для правильного понимания его природы.
Собранные во Фразеологическом словаре А.И. Молоткова единицы, составляют среди многообразных устойчивых словосочетаний, относимых к фразеологии, сравнительно компактную группу, отличающуюся, на наш взгляд, некоторым противоречием. Так, например, сочетание дать согласие признается автором «описательным оборотом», отнесение которого к фразеологии «ничем не оправданно», а прокладывать дорогу или путь (кому-либо, чему-либо) считается фразеологизмом, обладающим своим лексическим значением. А.И. Молотков исходит из того, что в первом случае перед нами словосочетание, в котором каждое слово сохраняет свое лексическое значение, форму, грамматическую характеристику. А прокладывать дорогу (путь) — не описательный оборот, хотя значение этого выражения в словаре толкуется так: «создавать благоприятные условия для успеха, продвижения кого-либо, для достижения чего-либо». Аналогичным образом рассматривается _как не «описательный .оборот» брать измором, значение которого представлено как раз описательно — «настойчиво добиваться чего-либо, надоедая своими просьбами, разговорами, действиями и т. п.».
