Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Определение мерфизма (языкового афоризма) в качестве предмета исследования 13
1.1. Сопоставительный анализ мерфизмов как современных афоризмов и классических паремий (пословиц и поговорок) 20
1.2. Мерфизмы как парадоксальные суждения 28
1.3. Остранение как когнитивное основание мерфизма 39
1.4. Языковая игра на остранение как основной инструмент создания мерфизмов 51
1.4.1. Игра как основной феномен человеческого бытия 51
1.4.2. Определение основных признаков остранения как разновидности языковой игры в мерфизмах 56
1.4.3. Мерфизмы в контексте языковой игры как лингвокреативной деятельности 60
1.5. Действие механизма интертекстуальности в мерфизмах 64
1.5.1. Аллюзия как способ интертекстуальности в структуре мерфизма 69
Выводы по первой главе 73
ГЛАВА 2. Дискурсивная природа мерфизмов 76
2.1. Уточнение понятия «дискурс» в исследовании мерфологии как новой «научной» дисциплины 76
2.2. Учет культурных и социальных параметров в интерпретации дискурса 82
2.3. Мерфизмы как дискурсивные единицы 87
2.4. Анализ понятия «дискурсивное сообщество» 99
2.5. Мерфизмы как единицы дискурсивного сообщества носителей общего знания 104
2.6. Определение жанра функционирования мерфизмов 112
Выводы по второй главе 117
Заключение 118
Список использованной литературы 123
Список принятых сокращений и использованных словарей 140
- Сопоставительный анализ мерфизмов как современных афоризмов и классических паремий (пословиц и поговорок)
- Мерфизмы как парадоксальные суждения
- Уточнение понятия «дискурс» в исследовании мерфологии как новой «научной» дисциплины
- Учет культурных и социальных параметров в интерпретации дискурса
Введение к работе
Демократизация и либерализация вербального поведения как отражения социальной свободы языкового сознания проявляется в различных лингвокультурных сообществах (русском, немецком, английском, американском и др.) в виде многообразных языковых единиц, в виде многообразных языковых игр. Появляется огромное количество остроумных высказываний (языковых афоризмов), отражающих как положительный, так и отрицательный жизненный опыт носителей языка. Как известно, язык дуалистичен по своей природе. По этому поводу Н. Д. Арутюнова пишет: «Язык составляет основной признак, выделивший человека из мира живой природы и придавший духовному началу физическое обличье. Язык - это своего рода аналог человека. Как и человек, он соединяет в себе материю и дух. Он воспринимается одновременно умом и органами чувств. Этот дуализм языка, повторяющий двойственную природу человека, отражен почти во всех его дефинициях. Так, по В. Гумбольдту, «язык представляет собой беспрерывную деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли» (Арутюнова 2000: 7). В силу дуализма языка языковые афоризмы представляют собой результат работы духа в звуковом выражении. Жизненный опыт конденсируется и концептуализируется в различных формах мышления, таких как афоризмы, сентенции, изречения, максимы.
С древних времен в форме афоризмов обобщалась мудрость народа, выражались его взгляды, мнения, положения. Являясь своеобразными оригинальными сгустками общественного мнения, афоризмы, как правило, носят на себе отпечаток породившей их эпохи. Они отражают характер исторических условий, в которых возникают и развиваются, о чем свидетельствует весьма разнообразная тематика афоризмов. По замечанию Н. Т. Федоренко и Л. В. Сокольской, афоризмы являются своеобразным катализатором мысли, ускорителем процесса возникновения ассоциаций и идей. Афоризмы учат мыслить и вместе с тем говорить. Могущество и сила афоризма заключается в умелой передаче мысли через конкретное (частные явления жизни) к обобщенному. Афоризм не создается «на случай», он результат синтеза, обобщения, направленный на диалектическое рассмотрение порядка вещей (Федоренко, Сокольская 1990: 4).
По мнению Васечко В. Ю., на сегодняшний день существует подлинный бум на афористическое творчество: «Печатаются как произведения, писавшиеся ранее лишь для себя, «в стол», не рассчитанные на публикацию, так и совершенно новые... Многие авторы ставят перед собой чисто развлекательные цели, ни в коей мере не претендуя на звания учителей мудрости или на роль наставников в добродетели. Это заметно уже из названий их сочинений: «Каламбуры», «Парадоксы», «Зигзаги мысли», «Законы Мерфи», «Как перехитрить Закон Подлости» и др. Но главное то, что не только писатель, но и читатель получил наконец свободу выбора (как количественного, так и качественного): из массы доступных его кругозору максим он имеет возможность выбрать именно те, что соответствуют лично его жизненным установкам, складу ума и характера, привычкам и убеждениям» (Васечко 2000: 8).
Целью данной диссертации является выявление и описание языковых особенностей афористических высказываний, построенных в духе «Законов Мерфи». «Закон Мерфи», или «закон подлости» гласит, что если что-нибудь может случиться, то оно обязательно случится, и в самый неподходящий
момент. Цель работы также заключается в определении природы и раскрытии дискурсивной среды функционирования исследуемых языковых единиц, в связи с чем предпринимается первая попытка их комплексного анализа.
В качестве объекта настоящего исследования выступают афористические высказывания, определяемые автором работы как мерфизмы, то есть краткие афористические языковые выражения, в которых концептуализируется негативный жизненный опыт носителей языка. Иллокутивная цель мерфизмов обусловлена максимой «если быть беде, то ее не миновать».
Предмет изучения - когнитивные механизмы, порождающие мерфизмы в дискурсивной среде носителей общего знания.
Актуальность данного диссертационного исследования определяется обращением к проблемам, которые находятся в фокусе внимания современных лингвистов. Мерфизм, как юмористический афоризм, несомненно, заслуживает специального лингвистического изучения. С одной стороны, смех и комическое относятся к таким концептам культуры, как официальное и карнавальное отношение к миру (по М. М. Бахтину) и, соответственно, эти концепты находят разнообразное выражение в языковой семантике и прагматике. С другой стороны, представляется, что изучение одного из самых своеобразных афористических жанров открывает благоприятные возможности для исследования концептуализации и репрезентации комического в языковой системе и его актуализации в дискурсе. Несмотря на изобилие эмпирического материала, мерфизм, как американское культурное языковое явление, не получил должного теоретического освещения в современной лингвистике.
Первая гипотеза настоящего исследования состоит в следующем: Когнитивным процессом порождения мерфизмов является остранение. Данный процесс заключается в обходе так называемых ментальных цензоров, под которыми понимается нравственно-этический и эстетический фильтр, состоящий из психологических установок социума о привычных, стандартных представлениях. Мерфизмы строятся на мыслях о стандартных привычных
7 вещах в обход ментальных цензоров. Доказательству этой гипотезы посвящена первая глава исследования.
В процессе работы над темой диссертационного исследования мы
столкнулись с трудностью обнаружения контекстов, в которых используются
мерфизмы. Первоначально казалось, что мерфизмы — «искусственные»
единицы языка, которые специально изобретаются острословами и дальше
чистой афористики не распространяются. С целью проверить такое
предположение мы решили провести анкетирование носителей американского
варианта английского языка на предмет знания мерфологии. Результаты анкет
полностью опровергли наше предположение. Подробное рассуждение об
итогах анкетирования приводится в п. 2. 3 и п. 2. 5. Следующая гипотеза
заключается в том, что употребление мерфизмов ограничено специфическими
ситуациями устной коммуникации (общения), которые весьма редко попадают
в письменные жанры. Мерфизмы употребляются в дискурсе ^сообщества
носителей общего знания в жанре неформальной устной беседы.
Доказательству этой гипотезы посвящена вторая глава диссертации. *
Цель исследования предполагает решение следующих задач:
определить прототипические признаки, присущие такой единице языка, как мерфизм;
выявить синтаксическую структуру мерфизмов путем сопоставительного анализа мерфизмов и классических паремий (пословиц и поговорок);
охарактеризовать мерфизмы как высказывания, построенные на основе парадокса;
описать когнитивный механизм построения мерфизмов (остранение), а также рассмотреть его как разновидность языковой игры;
определить принцип действия аллюзии как одного из способов механизма интертекстуальности в мерфизмах;
исследовать дискурсивную среду функционирования мерфизмов и выявить типические ситуации употребления исследуемых ЯЗЫКОВЫХ единиц.
Методологической и теоретической базой диссертации послужили исследования в области литературоведения (В. Шкловский, Б. Брехт, А. Ханзен-Леве Ore, Г. Л. Тульчинский); исследования в области теории «языковых игр» (Л. Витгенштейн, Х.-Г. Гадамер, Й. Хейзинга, Э. М. Береговская, Т. А. Гридина); работы по исследованию парадокса и парадоксального речевого акта (Ж. Делез, В. И. Карасик, О. Ю. Вербицкая); результаты лингвистических исследований, выполненные в рамках теории дискурса и жанрологии (М. М. Бахтин, Н. Д. Арутюнова, С. Н. Плотникова, В. И. Карасик, Т. Кун, М. А. К. Хэллидей, Д. Суэйлз); исследования по теории интертекстуальности (Ю. Кристева, М. Ю. Лотман, М. А. Алексеенко, Н. А. Баева, И. П. Ильин, Н. Е. Камовникова).
Материалом исследования послужили данные лингвистических и энциклопедических словарей английского языка, сборников паремий и крылатых слов и выражений. Картотека мерфизмов, собранная автором, составляет 1 465 языковых единиц. Источниками примеров также выступили Интернет-сайты1, сборники мерфизмов: «Закон Мерфи: Мерфология - общая и частная; Принцип Питера, или Почему дела всегда идут вкривь и вкось» (1997), «Законы Мерфи» (2005). Привлекались данные, полученные в , результате анкетирования носителей современного американского варианта английского языка, проведенного автором работы в г. Благовещенске, г. Иркутске и г. Stillwater Oklahoma USA с 2005 по 2008 г.
В исследовании использовались следующие методы: метод контекстуального анализа, стилистический анализ, дискурс-анализ, социолингвистические методы, такие как: анкетирование (письменный заочный опрос) и интервьюирование (беседа, очный опрос) носителей американского варианта английского языка. В опросе приняли участие 197 респондентов в возрасте от 20 до 65 лет. Большая часть респондентов (63%) являются студентами различных ступеней американских высших учебных заведений,
1 ; ; law;
9 остальная часть (37%) - преподаватели и сотрудники различных учебных заведений. Для всех участников опроса американский вариант английского языка является родным.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые подвергаются сравнительному анализу единицы классической паремиологии и мерфизмы. Вводится новое определение мерфизма как краткого лаконичного высказывания, иллокутивная цель которого обусловлена максимой «если беде быть, то ее не миновать», построенное при помощи языковой игры на остранение. Работа является первым опытом комплексного анализа функционирования мерфизмов, опирающегося на данные лингвистики, литературоведения, культурологии, социологии, философии. Для верификации данных о природе мерфизмов используется анкетирование и интервьюирование носителей американского варианта английского языка.
Еще один аспект новизны связан с новым пониманием литературоведческого приема «остранения», авторство которого принадлежит представителям русского формализма. Данный прием был введен в научный обиход для характеристики художественного образа (остранение как обновление ощущений). Остранение в работе определяется как когнитивный механизм перенесения фокуса восприятия из одного возможного мира, онтологизуемого в форме традиционных пословиц, поговорок, моральных установок, принятых в социуме, в другой возможный мир, в котором представлен диалектически противоположный взгляд на положение вещей или дел в мире. На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:
Мерфизмы могут быть определены в качестве разновидности афоризма как вторичного речевого жанра.
Когнитивным основанием возникновения мерфизмов выступает остранение. Последнее представляет собой перенесение фокуса восприятия из одного возможного мира, онтологизуемого в форме традиционных пословиц, поговорок, моральных установок, принятых
10 в социуме, в другой возможный мир, в котором представлен диалектически противоположный взгляд на положение вещей или дел в мире. Остраняясь от исходного смысла пословицы или стереотипного мнения, носители языка создают новые оригинальные высказывания, которые отражают оборотную сторону того или иного явления.
В качестве одной из прототипических черт мерфизма выступает парадокс, под которым понимается неожиданное, расходящееся с традицией, общепринятыми нормами рассуждение, мнение, вывод. Выделяются две основные группы мерфизмов: 1) смысл которых расходится со здравым смыслом и 2) смысл которых расходится с аксиологической системой носителей языка.
Остранение - разновидность языковой игры в мерфизмах, ориентированная на достижение комического или гедонистического эффекта. Языковая игра в данном случае - способ самовыражения. Её цель — переживание удовольствия от восприятия языковой формы.
Одной из основных характеристик, присущих и афоризму как жанру, и мерфизму как афористическому высказыванию, является их связь с аллюзией или намеком, изучаемым в рамках теории интертекстуальности. Мерфизмы представляют собой яркий пример функционирования механизма интертекстуальности, который выражается в обращении к текстам, обладающим определенным значительным прецедентным весом. Последний — результат существующей в конкретной культурной среде традиции воспринимать их как источник аксиом.
Мерфизмы - единицы пародийного псевдонаучного дискурса, которые могут быть обнаружены в дискурсе сообщества носителей общего знания.
Практическая ценность выполненной работы состоит в том, что ее результаты могут найти практическое применение в вузовских курсах общего
языкознания, литературоведения, стилистики английского языка, в спецкурсах по теории дискурса.
Апробация результатов исследования. Концепция, основные положения и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры американистики ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет», на заседаниях кафедры иностранных языков Благовещенского филиала НОУ ВПО «Московская академия предпринимательства при Правительстве Москвы», были представлены в виде докладов на научно-практических региональных конференциях «Молодёжь 21 века: шаг в будущее» в 2002, 2003, 2004, 2005 г.г., на региональной научно-практической конференции «Образовательное пространство России: проблемы взаимодействия языков и культур» в Амурском государственном университете (г. Благовещенск) в 2006 году. Основные положения диссертации нашли отражение в 12 публикациях.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей и двух приложений.
Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, формулируются цели и задачи работы, перечисляются основные методы анализа, определяется теоретическая база диссертации и излагаются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе определяется предмет исследования (мерфизм) и приводятся его прототипические черты как высказывания, построенного на основе парадокса. Далее обосновывается аналогия мерфизма с таким речевым жанром, как афоризм. Структура мерфизмов описывается на основе сопоставительного анализа мерфизмов с единицами классической паремиологии, в результате которого выявляется тождество синтаксической и формально-логической структуры. В дальнейшем содержание главы посвящено доказательству гипотезы исследования, согласно которой когнитивным механизмом создания таких лаконичных, но остроумных языковых единиц, отражающих не всегда положительный опыт носителей языка, является
12 предложенный русскими формалистами прием «остранения» (см. В. Шкловский). В главе также обосновывается правомерность рассмотрения остранения как своего рода языковой игры, описывается механизм интертекстуальности в мерфизмах.
Во второй главе излагаются теоретические предпосылки рассмотрения исследуемых единиц в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы. Приводятся результаты проведенного анкетирования носителей современного американского варианта английского языка на предмет знания мерфизмов и определения контекстов их употребления. Обосновывается необходимость рассмотрения исследуемых языковых единиц в рамках определенного дискурсивного сообщества.
В заключении представлены выводы, сформулированные по результатам проведенного исследования, и обозначены перспективы дальнейшего исследования мерфизмов.
Список использованной литературы включает 148 наименований на русском языке и 27 наименований на английском языке.
Сопоставительный анализ мерфизмов как современных афоризмов и классических паремий (пословиц и поговорок)
В ходе работы над диссертационным исследованием первое, что привлекло наше внимание относительно предмета исследования, - структурно-синтаксическая схожесть мерфизмов и традиционных пословиц и поговорок. С целью выяснения природы мерфизмов проведен сопоставительный анализ мерфизмов как современных афоризмов и классических паремий (пословиц и поговорок) по двум направлениям. Во-первых, проводился сопоставительный анализ данных единиц на структурно-синтаксическом уровне.ч Во-вторых, структура мерфизмов и классических паремий была рассмотрена на формальнологическом уровне.
1. По количеству предикативных центров или «предикативных линий», выраженных в предложении, и мерфизмы, и пословицы, поговорки имеют: а) структуру простого утвердительного или отрицательного предложения, например:
Изучение эмпирического материала показало, что и мерфизмы, и пословицы, поговорки построены при помощи одинаковых синтаксических конструкций.
Следовательно, можно сделать вывод о том, что носители языка, создавая новые языковые единицы, сохраняют синтаксическую структуру стереотипных средств, таких как классические паремии, в целях, как нам кажется, экономии речевых и умственных усилий. Понятие «экономии» использовалось еще в работах Г. Пауля, который говорил о том, что более или менее экономное использование языковых средств для выражения мысли зависит от потребности, не отрицая того, что очень часто языковые средства используются излишне расточительно. По этому поводу он писал: «...для языковой деятельности характерна определенная тенденция к бережливости. В соответствии с этой тенденцией в языке для всех случаев вырабатываются способы выражения, которые содержат ровно столько, сколько необходимо для понимания. Количество используемых средств зависит от ситуации, речевого контекста и от большего или меньшего сходства в духовном складе говорящих. При определенных условиях с помощью одного слова можно достаточно отчетливо передать мысль, для выражения которой при других условиях потребовалось бы длинное предложение» (Пауль 1960: 372). Закон экономии творческих сил принадлежит к группе всеми признанных законов. «В основе всех правил, определяющих выбор и употребление слов, мы находим то же главное требование: сбережение внимания... Довести ум легчайшим путем до желаемого понятия есть во многих случаях единственная и во всех случаях главная цель» (Спенсер, цит по: Шкловский 1983: 12).
2. Структура мерфизмов и классических паремий рассматривалась на формально-логическом уровне. Данный анализ представляется нам правомерным потому, что, как справедливо отметил А. Т. Кривоносов в своей монографии «Язык. Логика. Мышление»: «Человеческая практика, нашедшая воплощение в предметной деятельности людей, материальной культуре, одновременно закрепилась в человеческом сознании в виде логических форм, которые не могут быть осязаемо выражены иначе, кроме как в материальных формах языка, с помощью которого закрепляются, фиксируются и передаются другим людям результаты абстрактного мышления в виде определенных форм логики. Язык позволяет человеку «оторваться» от реальной действительности, от «живого созерцания», от непосредственных взаимодействий с материальными объектами и перейти на уровень оперирования духовными ценностями - формами мысли, выраженными в семантических значениях языковых форм» (Кривоносов 1996: 15). «Любой факт логики мышления должен быть как-то воплощен в языке, а любое осмысленное построение языка есть воплощение какого-либо факта логики мышления» (Кривоносое 1996: 18).
В реальной действительности, в объективном реальном мире наличествуют некоторые объективные реальные сущности: предметы/факты, события/признаки и связывающие их отношения. Это могут быть элементарные отношения соположенности в пространстве и времени, отношения более сложные, включающие установление соотносительных связей -эквивалентности, импликации, инклюзивности, отношения зависимости -причины, условия, детерминации (Антропологическая лингвистика 2003: 43).
Человек в этом реальном мире также является одной из его сущностей, но сущностью особого рода - разумной материей, наделенной способностью осмысленного, осознаваемого отражения реального мира. Таким образом, человек находится в двояких отношениях с реальным миром. Первый тип отношений обусловлен его принадлежностью этому миру как одного из его объектов, второй - способностью к его разумному восприятию как активного субъекта (Антропологическая лингвистика 2003: 43).
В процессе познания объективного мира индивидом через отражение, проходящее стадии восприятия и осмысления, складывается индивидуальная концептуальная картина мира. Здесь вступают в связь отношения триады «объективная реальность - мышление - язык». В языке естественным образом должны найти отражение и выражение а) отношения предметов, явлений, событий реального мира и б) отношения воспринимающего этот мир человека к отношениям группы «а» (Антропологическая лингвистика 2003: 43-44).
Мерфизмы как парадоксальные суждения
В одном из сборников «Законов Мерфи» данные «законы» определяются как квинтэссенция научного и инженерного фольклора, непревзойденные шедевры афористики, оформленные в виде «научных» правил, наблюдений, принципов, теорий, парадоксов, законов и следствий с соответствующими расширениями и уточнениями (Мерфи 2005: 11). В данном параграфе попытаемся описать и определить характерные черты мерфизмов как парадоксальных высказываний.
Значительная часть мерфизмов представляет собой афористические высказывания, построенные на основе парадокса, что, в свою очередь, служит созданию комического эффекта в мерфизмах. Форма парадокса, по мнению М. М. Бахтина, отвечает изобразительным критериям комического как в художественном, так и в содержательном аспектах (Бахтин 1975).
Парадоксы зачастую выражаются в виде универсальных высказываний, таких как афоризмы, сентенции, максимы в силу того, что «такие высказывания по своему жанру обладают концентрированной силой воздействия» (Карасик 2002: 359).
Согласно Ж. Делезу, парадоксы внутренне присущи языку, и вся проблема в том, чтобы «знать, может ли язык функционировать, не принимая во внимание устойчивость таких сущностей. Нельзя даже сказать, что парадоксы придают мысли ложный образ, делая ее неправдоподобной и ненужно усложненной. Надо быть уж слишком «простым» самому, чтобы считать мысль простым, самоочевидным актом, не причастным к игре всех сил бессознательного и всех сил нонсенса в бессознательном. Парадоксы увлекательны лишь тогда, когда инициируют мысль. И они ничуть не увлекательны, если рассматривать их как «Мучение мысли», как открытие того, о чем можно только помыслить... Сила парадокса не в том, что они (парадоксальные сущности) противоречивы, а в том, что они позволяют нам присутствовать при генезисе противоречия. Принцип противоречия применим к реальному и возможному, но не применим к невозможному, из которого он выводится, то есть к парадоксам, или точнее, к тому, что представлено парадоксами» (Делез 1998: 107). Под парадоксом (от греч. paradoxos - «необыкновенный, странный») понимается неожиданное, расходящееся с традицией, общепринятыми нормами рассуждение, мнение, вывод (БТС). «Парадокс выражает мысль на первый взгляд абсурдную, но, как потом выясняется, в известной мере справедливую» (Дземидок 1974: 88). По мнению В. И. Карасика, парадокс это суждение, внешне противоречащее здравому смыслу, которое, в свою очередь, является одним из способов построения бытийного дискурса (Карасик 2002: 359). Парадокс представляет собой высказывание, в котором вывод не совпадает с ! посылкой и не вытекает из него, а, наоборот, ей противоречит, давая неожиданное и необычное ее истолкование. Для парадокса характерны краткость и законченность, подчеркнутая заостренность формулировки и необычность содержания, противоречащая общепринятой трактовке рассматриваемой в парадоксе проблемы (ЛЭС).
Вербицкая О. Ю., исследуя парадоксальный речевой акт в комическом дискурсе, выделяет инвариантные черты парадокса как особого типа высказывания. Считаем целесообразным привести подробное описание прототипических черт парадоксального высказывания, предложенного Вербицкой О. Ю., так как полностью разделяем ее точку зрения и продемонстрируем эти черты на примере мерфизмов как парадоксальных высказываний:
1) наличие в парадоксе алогических связей между понятиями и / или частями высказывания:
(1) A shortcut is the longest distance between two points. Парадоксальность данного мерфизма возникает за счет противоречия между тем, что заявлено в первой части высказывания, и тем, как это высказывание продолжено во второй части; логичным или здравомыслящим было бы высказывание типа: A shortcut is the shortest distance between two points ;
2) наличие в парадоксе противоречия, причем противоречие может существовать как между общепринятым мнением по рассматриваемому вопросу и его неожиданной реализацией в высказывании, так и между тем, что утверждается в первой части высказывания и тем, что возникает во второй: (2) Smile, tomorrow will be worse!
В примере (2) парадоксальность заключается вследствие противопоставления обыденного знания носителей языка о том, что, как правило, если говорящий хочет приободрить, поддержать собеседника в трудную для него минуту, он говорит: «Smile...everything will be O.K.», и неожиданного, режущего слух высказывания, о том, что завтра будет еще хуже;
Уточнение понятия «дискурс» в исследовании мерфологии как новой «научной» дисциплины
В ходе работы над диссертационным исследованием и опираясь на данные исследований, выполненных в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы, логически возник вопрос определения типа дискурса, к которому могли бы принадлежать исследуемые в работе языковые единицы.
Первоначальной гипотезой исследования была гипотеза, согласно которой мерфизмы являлись «искусственными» единицами языка, то есть такими единицами, которые специально изобретаются острословами как своего рода интеллектуальное упражнение, направленное на создание остроумных . высказываний. Но в этой связи уместно привести мнение А. М. Каплуненко, который считает, что «редкий текст является самодостаточным для , адекватной , интерпретации, поэтому восхождение к дискурсу, к знаниям, оставшимся за пределами высказанных в тексте, является закономерным» (Каплуненко 1992: 100).
Необходимо отметить, что в рамках данного исследования недостаточно рассуждений о природе и характеристиках дискурса как предмета изучения целого ряда гуманитарных наук. Количество работ, посвященных изучению дискурса, велико, как в отечественной (Борботько В. Г., 1981; Кибрик А. А., 1994; Степанов Ю. С, 1995; Кубрякова Е. С, 2000; Карасик В. И., 2000; Плотникова С. Н., 2000; Красных В. В., 2003; Макаров М. Л., 2003 и др.), так и в зарубежной лингвистике (Brown G., Yule G., 1983; Nunan D., 1993; Fairclough N., 1995; Foucault M., 1996; Dijk T.A. van, 1997; Schiffrin D., 1998). В этой связи возникает трудность привести какое-то одно определение дискурса.
В. И. Карасик, размышляя о типах дискурса, приводит определения дискурса с точки зрения различных наук, таких как прагмалингвистика психолингвистика, социолингвистика и других. Так, с позиций прагмалингвистики «дискурс представляет собой интерактивную деятельность участников общения, установление и поддержание контакта, эмоциональный и информационный обмен, оказание и воздействие друг на друга, переплетение моментально меняющихся коммуникативных стратегий и их вербальных и невербальных воплощений в практике общения, определение коммуникативных ходов в единстве их эксплицитного и имплицитного содержания. С позиций психолингвистики дискурс интересен как развертывание переключений от внутреннего кода к внешней вербализации в процессах порождения речи и ее интерпретации с учетом социально психологических типов языковых личностей, ролевых установок и предписаний» (Карасик 2000: 5). Далее ученый отмечает, что лингвостилистический анализ дискурса сориентирован на выделение регистров общения, разграничение устной и письменной речи в HXV жанровых разновидностях, определение функциональных параметров общения на основе его единиц (характеристика функциональных стилей).. Целью лингвокультурного изучения дискурса, по мнению В. И. Карасика, является установление специфики общения в рамках определенного этноса, определение формульных моделей этикета и речевого поведения в целом, охарактеризование культурных доминант соответствующего сообщества в виде концептов как единиц ментальной сферы, выявление способов обращения к прецедентным текстам для данной лингвокультуры. Дискурс как когнитивно-семантическое явление изучается в виде фреймов, сценариев, ментальных схем, когниотипов, то есть различных моделей репрезентации общения в сознании. Социолингвистический подход к исследованию дискурса предполагает анализ участников общения как представителей той или иной социальной группы и анализ обстоятельств общения в широком социокультурном контексте (Карасик 2000: 5).
В современной науке понятие дискурса трактуется в зависимости от того, какие цели преследует исследователь и в какой области он работает, поэтому за термином «дискурс» закреплено несколько интерпретаций.
В ходе работы возникла трудность обнаружения контекстов, в которых могли бы использоваться мерфизмы. Другими словами, проанализировав огромный пласт художественной, научной, публицистической литературы, нам не удалось обнаружить дискурс, в котором мерфизмы были бы если не дискурсообразующими, то хотя бы имели устойчивые ниши для их употребления носителями языка.
Тогда мы обратились к понятию самой «мерфологии» как новой «научной» дисциплины, исследующей высказывания, которые так или иначе формулируют проблемные аспекты в поведении и деятельности людей. Сборники мерфизмов «В Америке все возможно: Антология американского юмора», «Закон Мерфи: Мерфология - общая и частная; Принцип Питера, или Почему дела всегда идут вкривь и вкось», «Законы Мерфи» приводят следующие разделы мерфологии: Мерфология обычная; Прикладная Мерфология; Ситуативная Мерфология; Наука потреблять и искусство продавать; Социо-мерфология (искусство быть человеком); Искусство обращения с машинами и многие другие. Вышеперечисленные разделы приводят так называемые «законы», которыми необходимо руководствоваться при решении тех или иных проблем. Данные разделы представляют собой, по нашему мнению, пародию на научные законы, следствия или трактаты. Как известно, пародия направлена на критическое переосмысление некоторого объекта или субъекта действительности. Одним из основных отличительных черт пародии является вызов канону. В данном случае вызов получает дискурс научный с его отличительными чертами, а механизмом критического переосмысления становится описанный нами ранее прием остранения (см. п. 1.3). Цель научного дискурса, как известно, заключается в отстаивании своей точки зрения в процессе познания окружающего мира.
Учет культурных и социальных параметров в интерпретации дискурса
Современное языкознание характеризуется повышенным интересом исследователей к функционально-ориентированным формам проявления языка. Смена научной парадигмы на когнитивно-дискурсивную стимулировала большое количество исследований дискурса. В центре исследований по дискурсивному анализу находятся коммуниканты как творцы языка, точнее коммуникативно-ориентированные формы языка (т. е. дискурс). Естественно, что дискурс образуется и развивается в определенных культурных и k is the number of staff seeking promotion through the appointment of subordinates; 1 represents the difference between the ages of appointment and retirement; m is the number of man-hours devoted to answering minutes within the department; and n is the number of effective units being administered, x will be the number of new staff required each year. Mathematicians will realize, of course, that to find the percentage increase they must multiply x by 100 and divide by the total of the previous year, thus (приведенный пример представляет собой, по нашему мнению, отрезок псевдонаучного пародийного, сатирического дискурса, в котором сохраняются все свойственные научному дискурсу параметры, а именно: использование характерных для научного дискурса лексических средств (an average increase of 5.75 per cent per year; to follow this formula; multiply x by 100), соблюдение правил логического рассуждения и текстоорганизующих правил (Dealing with the problem of; This fact established; it becomes possible to)(www.parkinson law.com) социальных условиях, которые необходимо учитывать для понимания и его адекватной интерпретации.
Проблемы взаимодействия языка и культуры в разное время привлекали внимание многих исследователей (В. фон Гумбольдт, К. Фослер, Ф. Боас, Э. Сепир и др.) и на сегодняшний день остаются актуальными, когда речь идет о способности языковых знаков и дискурсов передавать и хранить культурную память народа. Эта «память» выражается в форме языковых знаков, представляющих собой результаты рефлексивной деятельности носителей языка. Н. Д. Арутюнова по этому поводу пишет: «Человек живет в контексте культуры. Она является для него «второй реальностью». Он создал ее, и она стала для него объектом познания. Природа познается извне, культура -изнутри. Ее познание рефлексивно» (Арутюнова 1991: 3).
Одним из первых, кто указал на связь языка и культуры, стал основоположник современного языкознания Вильгельм фон Гумбольдт. Гумбольдтовское понятие «духа народа» как манифестации культуры получило множество интерпретаций в отечественной и зарубежной науке. Язык, по В. Гумбольдту, — «это объединенная духовная энергия народа, чудесным образом запечатленная в определенных звуках, в этом облике и через взаимосвязь своих звуков понятная всем говорящим и возбуждающая в них примерно одинаковую энергию» (Гумбольдт 1985: 349). Трактовка языка как энергии предполагает, что В. Гумбольдт рассматривал его как динамическую сущность, находящуюся в постоянном движении. «Человек весь не укладывается в границы своего языка, — писал В. Гумбольдт, - он больше того, что можно выразить в словах; но ему приходится заключать в слова свой неуловимый дух, чтобы скрепить его чем-то, и использовать слова как опору для достижения того, что выходит за их рамки» (Гумбольдт 1985: 349). В. Гумбольдт отводил языку роль «всемирной истории мыслей и чувств человечества», которая «должна описывать людей всех стран и всех степеней культурного развития; в нее должно входить все, что касается человека» (Гумбольдт 1985: 349).
Еще одним исследователем, который указывал на необходимость привлечения культурологических данных при изучении дискурса, является М. А. К. Хэллидей, который в известной работе «Язык, контекст и текст: аспекты языка в социально-семиотическом ключе» (1991) рассматривает язык как социально-семиотическое явление, где понятие «социальный» является синонимичным понятию «культура». Он пишет: «Когда мы говорим социально-семиотический , я просто обращаюсь к определению социальной системы, или культуры, как системе значений» (Halliday, Hasan 1991: 4). Таким образом, язык понимается в его взаимоотношении к социальной структуре.
В своей работе, прежде чем перейти к понятию дискурс, М. Хэллидей вводит понятие текста и контекста, которые считает компонентами одного и того же процесса. Под текстом он понимает любой отрезок живого языка, выраженный в письменной, устной или какой-либо другой форме. Текст есть одновременно и процесс, и продукт. Текст является продуктом, так как его можно зафиксировать и изучить, он имеет структуру, поддающуюся систематизации. Текст как процесс представляет собой постоянный семантический выбор, движение по сети потенциала значений,, в котором каждый выбранный набор задает окружение для последующего (Halliday, Hasan 1991:10). Кон-текст , по М. Хэллидею, значит с текстом , то есть выходит за рамки сказанного и написанного и включает в себя невербальные моменты — общее окружение, в котором разворачивается текст. При этом контекст не является чисто статическим окружением текста, он проявляется в тексте через системную взаимосвязь между социальным окружением, с одной стороны, и функциональной организацией, с другой. Таким образом, контекст выступает как связующее звено между текстом и ситуацией, в которой текст возникает. В связи с этим М. Хэллидей подчеркивает: «...в реальной жизни контексты предшествуют текстам. Ситуация первична по отношению к дискурсу, с ней связанному» (Halliday, Hasan 1991: 5).
