Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 9
1.1. Аспектуальность как функционально-семантическая категория
1.2. Предельная / непредельная детерминация действия 14
1.3. Фазовая детерминация действия 20
1.4. Обстоятельственная аспектуальная характеристика действия
Выводы 34
Глава 2. Фазовая обстоятельственная детерминация действия
2.1. Первая фаза действия 36
2.1.1. Семантика начинательности и способы ее выражения в немецком языке
2.1.2. Семантические группы обстоятельственных детерминаторов со значением 'первая фаза действия'
2.2. Вторая фаза глагольного действия 57
2.2.1. Семантика длительности и способы ее выражения в немецком языке
2.2.2. Семантические группы обстоятельственных детерминаторов со значением 'вторая фаза действия'
2.3. Третья фаза глагольного действия 93
2.3.1. Семантика завершительности и способы ее выражения в немецком языке
2.3.2. Семантические группы обстоятельственных детерминаторов со значением 'третья фаза действия
2.4. Поле обстоятельственных детерминаторов аспектного значения фаз действия
Выводы 121
Заключение 124
Список литературы 128
Список источников фактического материала 146
Приложение. Сводная таблица обстоятельственных детерминаторов фазового значения
- Аспектуальность как функционально-семантическая категория
- Предельная / непредельная детерминация действия
- Первая фаза действия
- Вторая фаза глагольного действия
Введение к работе
Аспектуальная характеристика глагольного действия - одна из самых трудноразрешимых проблем в современном языкознании. В течение многих десятилетий XX века категория аспектуальности в различных языках становилась предметом лингвистических исследований. Лингвистами различных научных направлений проведена огромная работа по выявлению специфики как самой категории аспектуальности, так и средств ее выражения. Наибольших успехов добились исследователи славянских языков, где категория вида (аспекта) маркирована формами совершенного и несовершенного вида. В облас- ти аспектологии большой вклад внесли отечественные ученые Б.М. Балин, В.В. Богданов, А.В. Бондарко, Т.В. Булыгина, М.Я. Гловинская, Ю.С. Маслов, Р.З. Мурясов, СМ. Полянский, Б.Х. Ризаев, О.М. Соколов, СП. Тиунова, B.C. Храковский, Н.Ю. Шведова, М.А. Шелякин и мн. др. Изучением аспек-тологической проблематики занимались зарубежные авторы: С.-Г. Андерссон, Л. Блумфильд, 3. Вендлер, А.П. Катэ, Б. Комри, Х.Р. Мелиг, П. Фридрих и другие.
Для исследователей-аспектологов, тем не менее, остается обширное поле деятельности, что обусловлено многогранностью и сложностью самой категории аспектуальности, для целостного понимания которой требуется более тщательное и глубокое изучение ряда частных вопросов. Одним из таких вопросов является функционирование обстоятельственных слов в качестве детерминаторов выражения фаз глагольного действия. Нельзя сказать, что обстоятельственные слова не привлекали внимания исследователей, в том числе и тех, которые работают на материале немецкого языка. Так, изучению подвергалось влияние обстоятельственных слов на выражение значений предельности / непредельности глагольного действия (Б.М. Балин, В.Д. Нефедов). Имеются публикации, в которых рассматривается роль обстоятельственных слов в выражении итеративности, делимитативности и • других способов действия (О.Д. Гакен, М.К. Шеина, Н.В. Малышкина). Ряд диссертационных исследований посвящен анализу обстоятельств немецкого языка, функционирующих в комплексе с другими средствами выражения ас-пектуальных значений (Е.А. Волкова, А.А. Кульбакин, Т.Н. Александрова, В.В. Иваницкий). В научной литературе есть работы, касающиеся вопросов начинательности (Б.Л. Лихтерова, А. Нурмухамедов, Л.И. Шиханова) и за-вершительности (Б.Х. Ризаев, В.М. Зорьева). Вместе с тем в имеющихся изысканиях не затрагивается проблема функционирования обстоятельственных слов, детерминирующих ту или иную фазу глагольного действия. Между тем очевидно, что наличие обстоятельственных слов в высказывании играет существенную роль в выражении его семантики в целом и помогает выявлению отдельных фаз глагольного действия. Именно этим прежде всего определяется актуальность темы данного диссертационного исследования. Описание роли обстоятельственных слов в выражении фаз глагольного действия позволяет включить разработку данного вопроса в круг активно исследуемых в настоящее время проблем аспектуальности.
Таким образом, актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, неослабевающим интересом лингвистов к проблемам аспектуальности, а с другой стороны, тем, что ни в отечественной, ни в зарубежной германистике нет работ, содержащих комплексный анализ влияния обстоятельственных слов на актуализацию фазового значения в немецком языке.
Научная новизна исследования видится в монографическом описании роли обстоятельственных детерминаторов фазовости в ряду других средств выражения аспектуальных значений. В работе впервые дано систематическое описание обстоятельственных детерминаторов как средств выражения трех фаз глагольного действия - начала, середины и конца. Сделана попытка представить систему обстоятельств как функционально-семантическое поле с выявлением его качественных и количественных характеристик.
Объектом исследования являются обстоятельства времени и образа действия. В качестве предмета выступает функционирование обстоятельств в актуализации значений аспектных фаз действия.
Цель диссертации состоит в описании закономерностей функционирования обстоятельственных слов в качестве детерминаторов выражения трех фаз действия: начала, середины и конца.
Поставленная цель работы определила следующие конкретные задачи:
1) проанализировать существующую литературу по проблемам аспек-туальности в целом и фазовости в частности, уточнить основные дискуссионные положения и выявить нерешенные вопросы, связанные с категорией фазовости в немецком языке;
2) описать систему средств выражения фазовых значений в немецком языке;
3) определить место обстоятельственных детерминаторов фазовости в системе средств выражения фазовых значений и установить их взаимосвязь с другими средствами выражения аспектуальных значений;
4) выявить и охарактеризовать контексты, репрезентирующие фазовые значения;
5) представить систему обстоятельственных слов как полевую структуру функционально-семантического образца;
6) описать количественный и качественный состав функционально-семантического поля обстоятельственных детерминаторов фазовости в немецком языке.
В работе используются методы традиционного лингвистического анализа: метод трансформационного и дистрибутивного анализа, метод словесной дефиниции, метод сравнения, метод полевого структурирования, элементы контекстуального и количественного анализа.
Материалом исследования послужили 2000 контекстов, извлеченных из произведений немецкой художественной литературы второй половины XX века общим объемом 4000 страниц.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в уточнении семантического и аспектуального статуса обстоятельств, в анализе категории фазовости на уровне высказывания, в демонстрации того, что обращение к обстоятельствам позволяет более дифференцированно описывать и другие категории аспектуальности.
Практическая ценность обусловлена возможностью применения результатов исследования при чтении курсов теоретической грамматики немецкого языка, сравнительной типологии русского и немецкого языков, при подготовке спецкурсов, при написании выпускных квалификационных работ студентами факультетов и отделений иностранных языков. Материалы исследования могут быть полезными при проведении занятий по практической грамматике немецкого языка и практике устной и письменной речи.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на XV, XVI, XVII Ломоносовских чтениях Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (2003-2005), на Международных научных конференциях «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира» (Северодвинск 2004 г.), «Семантика и прагматика слова и текста» (Северодвинск 2005 г.), на межвузовской научной конференции «Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации» (Северодвинск 2005 г.), на совместном заседании кафедр языкознания и германской филологии Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Материалы диссертационного исследования нашли отражение в четырех публикациях общим объемом 1,15 п.л.
Положения, выносимые на защиту.
1. Будучи регулярным средством выражения фазовых значений в немецком языке, обстоятельства обладают заметными семантическими различиями и могут быть представлены в виде четырех групп, которые по-разному участвуют в выражении фаз действия: 1) обстоятельства со значением длительности, 2) обстоятельства со значением внезапности, 3) обстоятельства со значением начала / конца действия, подготовленных предыдущими событиями, 4) обстоятельства со значением действия, завершенного в полном объеме. Разработанная классификация позволяет выявить полифункциональность обстоятельств второй и третьей групп и спецификацию обстоятельств первой и четвертой групп в выражении фазовых значений.
2. Рассматриваемые обстоятельства можно представить в виде функционально-семантического поля обстоятельственных детерминаторов фазо-вости, имеющего сложную структуру, представленную тремя микрополями, между которыми существуют зоны переходности.
3. Зоны переходности наблюдаются на пересечении первой и второй фаз действия, так как начало действия обусловливает его дальнейшее развитие, второй и третьей фаз действия, потому что конец действия предполагает предшествующее ему развитие, а также при пересечении всех трех фаз, когда действие воспринимается как целое, не разложимое на отдельные фазы.
4. На актуализацию фазовых значений с помощью обстоятельств влияют такие характеристики глагола, как предельность / непредельность, переходность / непереходность и некоторые другие факторы частного порядка.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, списка источников фактического материала, приложения, представляющего собой сводную таблицу обстоятельственных детерминаторов фазовости. Общий объем диссертации - 155 страниц. Список литературы включает 187 наименований на русском и немецком языках. Список источников фактического материала содержит 21 наименование.
Аспектуальность как функционально-семантическая категория
В основе данного диссертационного исследования лежит понятие универсальной функционально-семантической категории аспектуальности. Определение этой категории, которого придерживаются большинство лингвистов, наиболее полно сформулировано А.В. Бондарко. Ученый пишет, что аспектуальность - это «функционально-семантическое поле, конституируемое взаимодействующими языковыми средствами (морфологическими, синтаксическими, словообразовательными, лексико-грамматическими, лексическими и их разнообразными сочетаниями), объединенными общностью семантических функций, принадлежащих к области аспектуальных отношений, то есть отношений, содержание которых заключается в передаче характера протекания и распределения действия во времени» [Бондарко 2001: 76]. Такое понимание категории аспектуальности имеет глубокие традиции в отечественном языкознании. Это мысль была высказана еще A.M. Пешковским, изучавшим вид русского глагола. В частности, ученый писал: «... категория вида обозначает, как протекает во времени или как распределяется во времени тот процесс, который обозначен в основе глагола. Это и есть общее значение категории вида» [Пешковский 1938: 122].
Однако, как справедливо отмечает В.Я. Мыркин [Мыркин 1993: 15], существует много глаголов, которые не обозначают никакого действия или процесса, например: sich befinden, bestehen, bezeichnen, fehlen, gehoren, grenzen, haben, heifien, kosten, miissen, sein, taugen, sich unterscheiden и под. По отношению к такому материалу небезупречной становится приведенная выше формулировка. Действительно, как определить протекание процесса во времени, о чем говорит A.M. Пешковский, если значения глаголов, например, в предложениях Wie heifit du? Ich bin Peter; Ich weifi es и под., лишь с очень большой натяжкой можно рассматривать как процессуальные.
Подобных глаголов, которые следует квалифицировать как состояния, свойства, отношения, имеется немало в разных языках, в том числе и в немецком. Следовательно, если аспектуальность связывать лишь с выражением процессуальное, то множество языковых фактов останется за пределами данной категории. Между тем трудно согласиться таким решением вопроса. Ведь все предметы (в широком смысле слова), находясь в тех или иных отношениях с другими предметами, пребывая в некотором состоянии или обнаруживая определенные свойства, существуют во времени. Значит, категория аспектуальности должна быть признана за всем корпусом глаголов. И если это принять, то, чтобы снять ограничение на материал, которое накладывается определением категории аспектуальности, необходимо уточнить само определение данной категории.
В данной работе используется более широкое понимание аспектуальности как языковой категории. Когда мы говорим об аспектуальности, то имеем в виду, что с помощью данной категории может характеризоваться любой глагол, называющий движение, свойство, состояние, отношение, превращение и подобные темпоральные предикаты, потому что каждый из них отражает существование объектов во времени. В связи с этим оговоримся, что в дальнейшем термин «действие» будет употребляться условно, для краткости, как гипероним.
Рассмотрение понятия фазовости как одного из компонентов поля аспектуальности требует определения его места в ряду других компонентов. С этой целью обратимся к анализу работ, в которых представлена организация значений, составляющих семантическое поле аспектуальности. Что же включают ученые в семантическое поле аспектуальности? Ю.С. Маслов дает следующую схему иерархии семантических оппозиций качественной аспектуальности: глагольное действие динамическое статическое / N. (СОСТОЯНИЄ / Nv или отно / N. ШеНИе) предельное непредельное достигающее не достигаю предела щее предела Далее Ю.С. Маслов называет параметры фазисной детерминации и количественной аспектуальности. Понятие фазисной детерминации он связывает с выделением «одной из фаз в протекании действия - начальной, серединной или конечной» [Маслов 1978: 18]. К количественной аспектуальности ученый относит характеристики действия или состояния 1) по количеству крат или непрерывности/прерывности осуществления, 2) по степени длительности и 3) по степени интенсивности [там же: 18].
Существуют и другие виды организации значений, составляющих семантическое поле аспектуальности. Так, например, А.В. Бондарко отмечает, что «основными компонентами поля аспектуальности являются а) система, объединяющая ряды грамматических (морфологических) форм с однородным содержанием, то есть грамматическая (морфологическая) категория вида; б) видовые образования и их группировки, характеризующиеся неполной грамматикализацией (ограниченным охватом глагольной лексики и грамматических форм глагола, недостаточной регулярностью); с) видовые элементы форм с видовременным значением (или с временным значением, осложненным дополнительными аспектуальными элементами); г) сочетания с фазовыми глаголами (со значением начала, продолжения и конца действия) и другие аналитические аспектуальные конструкции (иногда тесно примыкающие к аналитическим формам); д) синтаксические средства с дополнительными аспектуальными функциями (например, конструкции типа чем больше ... - тем сильнее...); е) способы действия; ж) оппозиция предельных / непредельных (терминативных / атерминативных) глаголов и глагольных значений; з) лексические обстоятельственные показатели долго, мгновенно, медленно, часто, вдруг , и) различные комбинированные средства аспектуального контекста, в том числе относящиеся к области скрытой грамматики» [Бондарко 2001: 77-76].
Однако известно, что не все указанные выше компоненты аспектуальности обязательно присутствуют в том или ином конкретном языке. Так, известно, что грамматическая категория вида представлена лишь в части языков. Между тем как поле аспектуальности есть в каждом языке: во всех языках так или иначе представлены взаимодействующие языковые средства, выражающие характер протекания действия во времени. В этом смысле поле аспектуальности, как справедливо пишет А.В. Бондарко, является универсальным единством. Тогда как способы его организации обусловлены особенностями того или иного языка.
Предельная / непредельная детерминация действия
Проблема аспектуальности является одной из самых сложных в немецкой грамматике, поскольку немецкий язык, как известно, лишен категории аспекта в том виде, как она, например, представлена в русском и некоторых других языках.
В ряде работ центральное место в функционально-семантическом поле аспектуальности отводится категории предельности / непредельности глагольного действия [Балин 1969; Александрова 1971; Кульбакин 1977; Третьякова 1986; Полянский 1990 и другие].
Понятийная категория предельности / непредельности может быть отнесена, по мнению Ю.С. Маслова, к числу лингвистических универсалий [Маслов 1978: 15]. Применительно к системе немецкого глагола данная оппозиция интерпретируется как непротяженность / протяженность глагольного действия во времени. При этом понятие непротяженности, отсутствия длительности заключает в себе представление о действии, протекание которого ограничено во времени - «zeitlich begrenzt». Понятие протяженности, длительности, напротив, предполагает действие, протекание которого не ограничено во времени - «ohne Begrenzung seiner Dauer» [Flamig 1965: 5-6].
Универсальный характер категории предельности / непредельности проявляется в том, что данная категория представляет собой отражение предельности / непредельности действий объективной действительности, особым образом преломленных в языке. Это положение признается практически всеми лингвистами. Вместе с тем дискуссионным остается вопрос, является ли категория предельности / непредельности глагола в немецком языке лексико-семантической или лексико-грамматической. Так, Б.М. Ба-лин утверждает, что «наивысшая абстракция от способов действия получила названия семантической или лексической категории предельности / непредельности» [Балин 1969а: 131-132]. Аналогичной позиции придерживается С.-Г. Андерссон [Andersson 1972: 62]. Напротив, Л.Р. Зиндер и Т.В. Строева считают категорию предельности / непредельности в немецком языке лексико-грамматической, указывая, в частности, на такие регулярные рефлексы предельности / непредельности глаголов в грамматике, как а) невозможность образования атрибутивного причастия II от непредельных глаголов ( ein geschlafenes Kind) и б) образование перфекта и плюсквамперфекта непереходных непредельных глаголов с помощью haben, а непереходных предельных глаголов - с помощью sein {ег hat geschlafen, но ег ist eingeschlafen) [Зиндер, Строева 1957: 146; Ризаев 1988: 16-17].
В данной работе принимается положение о том, что предельность / непредельность является категорией семантического характера. При обосновании данной позиции считаем существенными доводы, приведенные В.Я. Мыркиным. В частности,ученый пишет, что «корреляции предельности и непредельности и грамматики не являются достаточно строгими и последовательными. Так, в современную речь все больше проникают аттрибу-тивные причастия II, образованные от непредельных непереходных глаголов, например: eine gunstig gelegene Stadt, ein sicher gestandener Sprung, der gewesene Minister, der gebliebene Favorit. Что касается употребления глаголов haben и sein, то и здесь связи с категорией предельности / непредельности зыбкие: так, основные глаголы передвижения (gehen, laufen, rennen etc.) употребляются в перфекте и плюсквамперфекте только с глаголом sein, в том числе в непредельном употреблении {ег ist im Walde herumgegangen), и лишь немногие глаголы (fliegen, reiten, paddeln, schwimmen, segeln) могут образовывать перфект I плюсквамперфект либо с haben, либо с sein — в за 16 висимости от их предельного / непредельного значения. Зато все переходные и возвратные глаголы употребляются в перфекте и в плюсквамперфекте, как известно, всегда с haben - независимо от их предельного / непредельного значения» [Мыркин 1993: 27]
Дело осложняется тем, что одним из самых трудных вопросов является вопрос об идентификации глаголов с точки зрения предельности / непредельности. Здесь возможны две позиции. В соответствии с первой различаются только два класса глаголов - предельные и непредельные. В таком случае возникают трудности с предельной / непредельной маркировкой таких глаголов, как, например, beleidigen, danken, fahren, gehen, laufen, lernen, lesen, versichern, versorgen, verstehen, verzeihen, widmen etc. С другой точки зрения, возможна трехчленная оппозиция глаголов, то есть к классам предельных и непредельных глаголов прибавляется класс так называемых нейтральных глаголов, которые вне контекста можно истолковывать и как предельные, и как непредельные.
Таким образом, предельными глаголами называются такие глаголы, которые обозначают процессы, имеющие внутренний предел, границу или цель своего протекания. Примерами предельных глаголов, обозначающих действие, длительность которого измеряется мгновением, являются глаголы с ярким внеконтекстным значением предельности: коттеп, bringen, finden. Непредельными глаголами являются глаголы, обозначающие процессы, не имеющие внутренней границы. Непредельные глаголы иллюстрируются глаголами liegen, schlafen, wohnen, leben, характеризующими действие в длительности его протекания [Мыркин 1993: 19, Шиханова 1986: 15, Erben 1966: 28, Jung 1967: 252-254, Paul 1957: 65]. Под нейтральными глаголами понимают такие, которые вне контекста не обладают очевидным предельным или непредельным значением.
Некоторые исследователи идут еще дальше и предлагают ввести дополнительные подклассы, например, «предельно-перфективные» и «пре 17 дельно-нейтральные» глаголы [Неронова 1969: 79], а также «ультрапредельные» и «ультранепредельные» глаголы [Балин, Бурмистрова 1979: 20]. Как справедливо отмечает В.Я. Мыркин, разнести однозначно все глаголы по данным разрядам практически невозможно, что свидетельствует о размытости семантических границ и наличии промежуточных зон между очевидно предельными и непредельными глаголами [Мыркин 1993: 21].
Кроме того, некоторыми учеными отмечается, что категория предельности / непредельности проявляется и на лексико-грамматическом уровне. Это очевидно, если проанализировать семантику производных глаголов, образованных с помощью приставок с ингрессивным и финитивным значением, например: er-bliihen, auf-lachen, ver-bluhen и так далее. К другому косвенному проявлению категории предельности / непредельности в немецком языке относится преимущественное сочетание в речевой цепи непредельных глаголов с лексическими показателями длительности, непрерывности, повторяемости действия типа lange, e-wg, nach wie vor, den ganzen Tag, oft и многими другими, а предельных глаголов - с аспектуально значимыми словами, которые имеют значение мгновенности, завершенности действия типаplotzlich, sofort, тії einem Ruck и под. [Морковина 19686: 197].
Первая фаза действия
В настоящей работе, посвященной исследованию функционирования обстоятельств в качестве детерминаторов аспектных фазовых значений, принимается трехфазовое членение процесса. В данном параграфе рассматривается первая фаза - абсолютное начало действия.
Начинательность трактуется современными исследователями как универсальная семантическая категория, представленная в различных языках. Ее основное содержание авторы определяют как изменение, переход действия из небытия в бытие [Бондарко 1978: 72, Шелякин 1969: 18, Соколов 1978: 63, Brinkmann 1971: 252].
Некоторые лингвисты наряду с признаком изменения, перехода в новое состояние в семантику начинательности включают признак последующего развития действия, представленного в его длительности [Ахметжанова 1976: 30, Салазникова 1980: 49]. Данная трактовка начинательности опирается на толкование этого значения А.А. Шахматовым, выделившим в семантике начинательности приступ к действию и последующее течение этого действия [Шахматов 1941: 487].
Уточняя характеристики, данные А.А. Шахматовым, Л.В. Салазникова пишет, что первый из признаков — значение приступа к действию можно считать релевантным дифференциальным признаком, а второй - значение дальнейшего протекания действия - нерелевантным признаков значении начинательности [Салазникова 1980: 49].
Характеризуя тип значения, к которому должно быть отнесено начинательное значение, А.Н. Тихонов подчеркивает, что «оно представляет уже известную ступень абстракции от чисто лексического, известную тенденцию к большему обобщению» [Тихонов 1959: 44]. Исследователь приходит к выводу, что «абстракция, заключенная в начинательном значении, видимо, находится где-то между грамматическими и лексическими типами абстракции» [там же: 45].
В языках, принадлежащих к различным структурным типам, отмечаются различия в способах выражения значения начинательности. Как известно, глагольная система русского, как и всех славянских языков, характеризуется наличием морфологической категории вида. В связи с этим значение начала действия, как правило, выражается глаголами совершенного вида. В немецком языке в условиях отсутствия видовой категории первая фаза выражается другими средствами, в частности, обстоятельствами.
Проблеме начинательности и средствам ее выражения в немецком языке посвящено немало работ [Лихтерова 1974, Нурмухамедов 1976, 1978, 1981, Кульбакин 1977, Красикова 1978, Третьякова 1986, Шиханова 1986].
В соответствии с современной лингвистической традицией все средства начинательного значения рассматриваются как единое поле, между конституентами которого существует как семантическая связь, так и различия, обусловленные силой выражения того или иного значения, частотностью употребления, наконец, инвариантным или контекстуальным характером выражения начинательного значения [Лихтерова 1974: 5-6, Шиханова 1986:20].
К основным способам языкового выражения начинательного значения относятся синтетический способ выражения - с помощью приставок, и аналитический способ выражения данного значения - с помощью начинательных глаголов и их функционально-семантических эквивалентов. В немецком языке значение начала действия выражается присоединением глагольных приставок с ингрессивным значением an-, auf-, ein-, ent-, er-, los- к производящим глагольным основам, а также с помощью начинательных глаголов anfangen, beginnen с субъектным инфинитивом [Шиханова 1986: 9].
Указанные синтетический и аналитический способы выражения на-чинательности не исчерпывают всех возможностей реализации данного значения. В немецком языке начинательное значение, кроме названных средств, выражается еще функциональными глаголами с ярко выраженным значением предельности при их семантическом взаимодействии с отглагольными именами в составе глагольно-субстантивных конструкций серийного образования типа in Bewegung коттеп, in Gang setzen и под. [Daniels 1963, Краморенко 1961, Нурмухамедов 1978]. Значение фазовой начинательной детерминации глагольного действия реализуется в немецком языке и в определенных типах контекста, в частности, при взаимодействии непредельных глаголов с аспектуально значимыми словами - показателями мгновенности, внезапности действия plotzlich, aufeinmal, mit einem Ruck и под. в высказываниях типажу klingelteplotzlich [Helbig, Buscha 1977: 71], не получая специального морфемного выражения.
В немецком языке, наряду с «формально фиксированными» значениями начинательности (начинательный способ действия, конструкции начинательных фазисных глаголов с субъектным инфинитивом) и глагольно-субстантивными типовыми аналитическими конструкциями с ингрессив-ным значением, важную роль в реализации аспектуальных значений играют также контекстуальные средства. К последним относятся отмеченные в предыдущем изложении случаи реализации начинательного значения при взаимодействии непредельных глаголов некоторых лексико-семантических групп с наречиями plotzlich, aufeinmal и под. К контекстуальным средствам выражения начинательности относится, в частности, и весьма распространенный в немецком языке способ реализации этого значения в определенном виде аспектологического контекста, именуемом «сопряженностью действий в последовательности». Подобные контексты отражают цепь последовательно совершающихся действий. Обязательным условием формирования начинательного значения в таком контексте является временной контакт предшествующего действия, выраженного предельным глаголом, с последующим действием, представленным непредельным глаголом [Балин 1969: 72-73]. Ср.: Ich warfsie [Zigarette] weg, offnete die Ktichenttir vorsichtig, horte Orgelmodulationen aujklingen, ging tiber den Platz zurtick, setzte mich auf eine Bank und weinte [Бёлль 2002: 25 J.
Примечательно, что среди названных средств выражения начинательного значения в немецком языке явно преобладают лексические средства. Причем, реализация значения начинательности осуществляется ими путем взаимодействия, комбинаторики лексем. Следует подчеркнуть, что вклад данных лексических средств в реализацию начинательного значения не равноценен. Ведущее место здесь принадлежит сочетаниям начинательных фазисных глаголов anfangen, beginnen с субъектным инфинитивом и гла-гольно-субстантивным типовым конструкциям с функциональными глаголами, так как и те и другие реализуют значение начинательности по существующим в языке структурно-семантическим моделям. Однако и данные средства несут неодинаковую нагрузку в выражении начинательного значения в немецком языке [Шиханова 1986: 20-21].
Вторая фаза глагольного действия
Семантика второй фазы отличается как от первой, так и от третьей. Если первая и третья фазы, вступление в действие и окончание действия, представляют собой точки, то есть не имеют никакой протяженности, то вторая фаза, течение действия - это линия, это длительность, протяженность; протяженным является и состояние [Мыркин 1993: 27].
Языковое значение длительности представляет собой одну из сторон отражаемого в языке широкого понятия времени. Речь идет о времени в том смысле, который раскрывается в философских определениях, основанных на понимании пространства и времени как объективных форм существования материи, отражаемых в сознании человека. Понятие времени находит соответствие в целом комплексе языковых семантических категорий и основанных на них функционально-семантических полей. Этот комплекс включает аспектуальность, временную локализованность, таксис и темпо-ральность. Длительность - одна из более частных языковых категории, относящихся к сфере аспектуальности (при пересечении и взаимодействии со всеми указанными семантическими категориями, связанными с идеей времени) [Бондарко 2003: 98].
Как известно, существует различие между внутренней и внешней длительностью. Внутренняя длительность действия - длительность, обусловленная его собственными аспектуальными признаками, заключенными в лексической, словообразовательной и грамматической семантике глагола. Например, лексическое значение таких глаголов, как sitzen, warten, leben, предполагает элемент временной протяженности. Внешняя детерминация длительности — характеристика временной протяженности действия, определяемая показателями, находящимися за пределами предиката. Такова, в частности, обстоятельственная детерминация длительности, сочетающаяся с той или иной внутренней характеристикой временной протяженности действия. Например: Ich bleibe bei dir bis zum Mittag.
Внутренняя длительность имеет явно выраженную аспектуальную природу: речь идет о «внутреннем времени» действия. Обстоятельства как средства внешней детерминации длительности служат аспектуальной характеристике действия. Сами по себе они имеют лексически конкретный характер {zwei Sekunden, in zwei Jahren, bis zum Abend etc.), но в них содержатся обобщенные семантические признаки, относящиеся к сфере аспекту-альности. Ср. протяженную длительность, выражаемую сочетаниями непредельных глаголов в немецком языке с обстоятельствами типа lange, zwei Stunden, viele Jahre (lang), замкнутую (результативную) длительность, связанную с обстоятельствами типа in zwei Stunden, in vielen Jahren, и длительность сохранения результата, связанную с обстоятельствами типауйг lange Zeiten, fur zwei Stunden, fur eine Woche.
Как отмечается в литературе [Бондарко 2003: 100], семантическая категория длительности охватывает как «положительное» проявление данной семантики (относительно долговременную длительность), так и ее «отрица- тельное» проявление - кратковременную длительность, мгновенность, «недлительность». То и другое охватывается понятием «отношение к длительности (временной протяженности)». Такое понимание категории длительности соответствует отношениям объективной действительности, где каждое реальное действие характеризуется той или иной, большей или меньшей длительностью. Данное понимание длительности соответствует и языковым фактам. Значение кратковременной длительности, мгновенности во многих случаях (хотя и не всегда) связано с функционированием одноактного способа действия (мигнуть, ахнуть, булькнуть и т.п.). Не случайно подобные глаголы называют мгновенными. Хотя в некоторых случаях возможно «растяжение» длительности обозначаемых действий, например: Jetzt seufzte er wieder, tie/, unglucklich, lange [Boll 1965: 261]. Сама необычность такого употребления лишний раз свидетельствует о том, что одноактность все же характеризуется нежесткой, необязательной, выступающей в виде тенденции сопряженностью с мгновенностью, кратковременностью.
Кратковременность находит свое выражение и в возможных сочетаниях глаголов dauern с показателями типа einen Augenblick, eine Sekunde etc. Например: Es dauerte einen Augenblick.
Особенность языкового значения длительности, однако, заключается в следующей тенденции: если так или иначе передается длительность, то она чаще интерпретируется не как кратковременность, мгновенность, «недлительность», а как некоторая «положительная характеристика», то есть как длительность за пределами кратковременности, мгновенности, а кратковременность, мгновенность, «недлительность» - это частный случай семантики отношения к длительности, причем случай не основной. Преимущественно протяженная интерпретация длительности находит отражение и в том языковом материале, который приводится в последующем изложении нас. 63 -93.
Понятие «отношение к длительности (временной протяженности)» включает и возможность такого представления действия, при котором его реальная длительность (безусловно, существующая в объективной действительности, где нет действий вне той или иной длительности) оказывается неактуализованной: Er versprach; Die Tatsachen widesprechen unseren Vermutungen.
Признак длительности может характеризовать не только предикат, представленный полнозначным глаголом, но и другие типы предикатов (ср. Viele Jahre war er Lehrer; Lange Jahre war es mir schwierig; Er ist lange krank). Ср. также конструкции с адъективными «предикатами длительности»: Das war langes Schweigen, конструкции с адъективным выражением длительности в субъектной группе: Ein langer Kampf stand bevor etc. Кроме того, возможно выражение длительности в номинативных предложениях: Langes Telefonklingeln.
Каковы же средства выражения длительности, протяженности действия в немецком языке?
В. Флемиг отмечает, что чистый ход процесса без указания на ограничение выражается дуративными глаголами arbeitet, bltiht, schlaft etc. Если же длительность и течение процесса должны быть особенно подчеркнуты, то используются аналитические средства, например, вспомогательные глаголы ist am Bliihen, steht in Bliite, bleibt liegen, повторение глагола redet und redet, reiten - reiten - reiten. Длительность может подчеркиваться также так называемыми отделяемыми глагольными приставками weiter-schlafen, durch-arbeiten, противопоставлением перфективным выражениям bltiht, ohne zu verbltihen, дополнительными лексическими средствами, которые подчеркивают длительность schneit in einem fort /fort und fort.
