Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие модальности в современных гуманитарных науках 11
1.1. Модальность как объект исследования логики, философии и лингвистики 11-18
1.2. Подходы к исследованию категории модальности в современной лингвистике 19-26
1.3.Проблема дифференциации модальных значений 26-40
1.4. Объем и структура категории ВОЗМОЖНОСТЬ 41-54
Выводы по Главе 1 55-56
Глава 2. Лингвокультурологический анализ и исследовательский потенциал концепта 57
2.1.Проблема определения концепта в современном языкознании 57-59
2.2. Проблема разграничения концепта и значения слова при проведении лингвокультурологического анализа 59-64
2.3. Проблема соотношения концепта и понятия при проведении лингвокультурологического анализа 64-66
2.4. Подходы к определению концепта как основного понятия лингвокогнитологии и лингвокультурологии 66-71
2.5. Объем и структура концепта - основной единицы лингвокультурологического анализа 71 -75
2.6. Модель концептуального анализа модальности возможности 75-78
Выводы по Главе 2 78-80
Глава 3. Лингвокультурологический аспект анализа концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 81
3.1. Анализ понятийной составляющей концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 81-95
3.2. Анализ ценностной составляющей концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 95
3.2.1. Понятие духовной ценности - ключевой подход к концепту ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 95-109
3.2.2. Культурные сценарии возможности как средство получения информации о культурных доминантах в британском ЖС 109-122
3.3. Анализ образной составляющей концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 122
3.3.1.Метафора как средство понимания концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE 122-131
Выводы по Главе 3 131-133
Заключение 134-137
Список использованной литературы 138-154
Список словарей 154-158
Список сокращений 158-160
Список художественной литературы 160-161
- Подходы к исследованию категории модальности в современной лингвистике
- Проблема разграничения концепта и значения слова при проведении лингвокультурологического анализа
- Модель концептуального анализа модальности возможности
- Культурные сценарии возможности как средство получения информации о культурных доминантах в британском ЖС
Введение к работе
Обращение к теме человеческого фактора в языке свидетельствует о важнейшем методологическом сдвиге, происходящем в современной лингвистике - о смене ее базисной парадигматики и переходе к лингвистике антропологической, предполагающей изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью. Антропологический принцип исследования языка позволит теоретически связать разнообразные моменты бытия языка, которые при других подходах изучались изолированно или вообще исключались из области научного рассмотрения. Тема человеческого фактора в языке предполагает рассмотрение антропологически обусловленных свойств языка, особенно при исследовании таких явлений языка, как модальность, дейксис, идиоматичность, символизация и некоторые другие.
Основные вопросы, касающиеся проблемы модальности и средств ее
выражения постоянно находятся в центре внимания лингвистов. Однако
необходимость дальнейшего изучения процессов коммуникации,
характеризующихся модальной направленностью, важность адекватного
истолкования лингвистической сущности модальности, наконец,
возможность по-новому в рамках когнитивного и
лингвокультурологического (далее: ЛК) подходов интерпретировать содержание языковых категорий обусловливают актуальность данной работы.
В лингвистике, избравшей в качестве своей методологической основы антропологический принцип, в центре внимания оказываются два круга проблем: 1) определение того, как человек влияет на язык; 2) определение того, как язык влияет на человека, его мышление, культуру. Данное исследование осуществлено в рамках второго направления. Направление исследования от языка к культуре требует глубокого анализа языкового материала, относящегося к различным стратумам языковой системы, а также изучение экстралингвистических параметров с тем, чтобы составить выводы
относительно языкового и речевого менталитета носителей данного языка [Иванова 2004: 63]. В настоящей работе ЛК анализ категории модальности проводится с применением когнитивного инструментария. В основу предпринятого исследования положена гипотеза о том, что выражаемая разноуровневыми языковыми единицами категория ВОЗМОЖНОСТЬ является лингвокультурным концептом и, соответственно, имеет понятийные, ценностные и образные характеристики, что предполагает ее лингво-культурную специфику.
Объектом данной диссертационной работы являются языковые единицы, составляющие концепт ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE. Предмет исследования составляют лингвокультурологический и лингвокогнитивный аспекты категории модальности в английском языке.
Целью данной работы является определение культурно-обусловленной специфики содержания концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE.
Данная цель реализуется посредством решения следующих конкретных задач:
определить терминологическую базу исследования на основе аналитического обзора научных работ, посвященных проблемам взаимодействия языка, сознания, культуры;
исследовать план содержания модальности возможности, уточнить ее семантический диапазон;
определить значимость лингвокогнитивного подхода к исследованию категории модальности;
выработать метод исследования и осуществить ЛК анализ по определению лингвокультурной специфики модальности возможности;
определить структуру и содержание концепта ВОЗМОЖНОСТЬ в английском языке;
Для решения поставленных задач в работе используются лингвистические методы: методы наблюдения над языковым материалом,
контекстуальный анализ, анализ лексического значения слова в дефинитивном варианте, метафорический анализ.
Научная новизна данной работы заключается в выработке методики ЛК анализа лексико-грамматических единиц. В ходе исследования были установлены факты, свидетельствующие о возможности рассмотрения явлений грамматического строя как культурологически маркированных. В процессе изучения лингвокультурного концепта предложена исследовательская процедура для проведения анализа грамматического материала в рамках Ж направления.
Методологической базой диссертационной работы стали научные труды отечественных и зарубежных ученых, работающих в области:
лингвокогнитологии (Н.Н. Болдырев, С.Г. Воркачев, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, Г.Г. Слышкин, И.А Стернин, G. Fauconnier, R. Jackendoff, P. Johnson-Laird, G. Lakoff, R. Langacker);
лингвокультурологии (Н.Д. Арутюнова, C.A. Аскольдов, А.П. Бабушкин, Е.М. Верещагин, В.В. Воробьев, СВ. Иванова, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, В.А. Лукин, С.Х. Ляпин, Ю.С. Степанов, С.Г. Тер-Минасова, 3.3. Чанышева, Е. Hirsh, A. Wierzbicka,
Е. Rosch);
-культурологии, философии культуры (Л. Витгенштейн, Г. Гачев, Д.С. Лихачев, Н.И. Толстой, W. Chafe, М. Johnson, R. Катар);
-лингвистической семантики (Ю.Д. Апресян, И.М. Кобозева, И.С. Никитин, P.M. Фрумкина, W. Frawley, Ch. Osgood).
На защиту выносятся следующие положения диссертационного исследования:
1. Лингвокультурологическое исследование категории ВОЗМОЖНОСТЬ обогащает и детализирует традиционное лингвистическое описание данного объекта, что позволяет изучать модальность как многоаспектную категорию, реализующую лингво-культурную специфику.
2. Языковые категории являются «аккумулятором» культурной
информации. Максимальная степень развернутости категории
свидетельствует о том, что эта категория обозначает приоритетный для
данной культуры признак. Категория ВОЗМОЖНОСТЬ в английском языке
представлена широким набором языковых средств. ВОЗМОЖНОСТЬ - это
кластерная категория, т.е. сложное пересечение нескольких подкатегорий:
possibility, likelihood, opportunity, chance, воспринимаемые как варианты
центрального понятия и являющиеся конвенциональными для данного
общества. Ядро исследуемой категории, центральный случай,
объективируется лексемой possible.
3. Вербальная развернутость категории ВОЗМОЖНОСТЬ предполагает ее
дальнейшую концептуализацию для носителей языка. Культурное
содержание концепта ВОЗМОЖНОСТЬ может быть раскрыто в результате
анализа его понятийной, ценностной и образной составляющих.
4. Наглядное моделирование концепта ВОЗМОЖНОСТЬ осуществлено посредством метафорических ассоциаций: ВОЗМОЖНОСТЬ - это ДВЕРЬ/ ДОПУСТИМОСТЬ. Кроме того, ВОЗМОЖНОСТЬ может быть представлена метафорами ВМЕСТИЛИЩЕ, СТРОЕНИЕ, ХВАТАНИЕ/ДВИЖЕНИЕ и СХВАТЫВАНИЕ/ПОНИМАНИЕ, ЦЕННОСТЬ, ПРЕИМУЩЕСТВО, БОРЬБА, что позволяют сосредоточить внимание на следующих аспектах концепта ВОЗМОЖНОСТЬ: движение/ развитие, ясность, содержание, создание.
Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшей разработке вопросов, связанных с исследованием языковых единиц в ЛК аспекте, с исследованием национально-культурной специфики грамматики (на примере изучения категории модальности). Исследование вносит вклад в разработку процедуры и методики концептуального и ЛК анализа.
Практическая ценность работы состоит в том, что результаты проведенного исследования могут быть использованы в преподавании теоретической грамматики, лексикологии и стилистики английского языка,
курсов когнитивной лингвистики, сравнительной типологии английского языка, в лексикографической работе, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по лингвокультурологии.
Материалом для исследования послужили результаты сплошной выборки из толковых словарей, тексты художественных произведений английских авторов XX века.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3-х глав,
заключения, списка использованной литературы, списка словарей, списка
художественной литературы и списка сокращений, иллюстрирована схемами.
Во Введении изложены актуальность, новизна работы, определены ее
цели и задачи, методы исследования, представлена структура работы.
В первой главе «Понятие модальности в современных гуманитарных науках» рассматривается вопрос о сущности модальности в логике, философии, языкознании, а также анализируются основные подходы к исследованию категории модальности в современной лингвистике. В данной главе возможность рассматривается как логико-философская и лингвистическая категория. Далее определяется смысловое пространство модальности возможности, выделяются структурные компоненты лингвистической категории возможности.
Во второй главе «Лингвокультурологический анализ и исследовательский потенциал концепта» выявляются возможности применения когнитивного инструментария для получения информации культурологического плана, также рассматривается развитие лингвокультурологии и лингвокогнитологии, уточняется инструментарий, для проведения лингвокультурологического анализа. В данной главе рассматриваются современные подходы к трактовке концепта, осуществляется анализ различных трактовок концепта, понятия, значения слова. Далее на основании полученных результатов выстраивается модель концептуального анализа модальности возможности.
В третьей главе «Лингвокулыпурологический аспект анализа концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE» проводится анализ понятийной, ценностной и образной составляющих концепта ВОЗМОЖНОСТЬ, выделяется культурологическая информация лексем, активизирующих данный концепт в речи. Итоги исследования подводятся в выводах к главам и в заключении.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования получили освещение на международных (г. Ростов-на-Дону, 2001; г. Тамбов, 2005), всероссийских (г. Уфа, 2002; г. Пенза, 2004), межвузовских (г. Уфа, 2005; г. Стерлитамак, 2005) научных конференциях, обсуждались на заседаниях кафедры межкультурной коммуникации и перевода Башкирского госуниверситета и отражены в 9 публикациях.
Антонова, Л.В. Метафора как средство понимания концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE [Текст] / Л.В. Антонова // Вестник Челябинского университета. - Челябинск, 2007. - № 1. - С. 24-32.
Антонова, Л.В. Отражение культуры народа и его видение мира (при изучении ИЯ) [Текст] / Л.В. Антонова // Многоязычие как элемент культурного наследия. Материалы международной конференции. - Ростов-на-Дону: Изд-во ООО «ЦВВР», 2001. - С. 14-16.
Антонова, Л.В. О соотношении лингвистических и экстралингвистических знаний при описании языковых единиц [Текст] / Л.В. Антонова // Проблемы семантики языковых и речевых единиц в свете типологии языков и межкультурной коммуникации: Материалы всероссийской научной конференции. - Уфа: РИО БашГУ, 2002. - С. 33-36 (в соавторстве).
Антонова, Л.В. Лингвистическая природа концепта «ВОЗМОЖНОСТЬ» [Текст] / Л.В. Антонова // Языковые и культурные контакты различных народов: Сборник статей Всероссийской научно-методической конференции. - Пенза, 2004. - С. 13-18.
Антонова, Л.В. О необходимости культурологического подхода в исследовании языковых явлений [Текст] / Л.В. Антонова // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология: Сб. материалов межвуз. научно-методической конференции. Уфа: Уфимский гос. авиационный тех. Ун-т, 2004. - С. 22-24.
Антонова, Л.В. Основные типы модальных значений [Текст] / Л.В. Антонова // Лингвометодические проблемы обучения иностранным языкам в полилингвальном пространстве: Сб. материалов межвуз. научно-практической конференции. - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С. 6-9.
Антонова, Л.В. О процедуре анализа объема концепта [Текст] / Л.В. Антонова // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология: Сб. материалов межвуз. научно-методической конференции. Уфа: Уфимский гос. авиационный тех. Ун-т, 2005. - С. 20-23.
Антонова, Л.В. Лингвистический фрейм как ситуативная модель общения [Текст] / Л.В. Антонова // Лингвометодические проблемы обучения иностранным языкам в полилингвальном пространстве: Сб. материалов межвуз. научно-практической конференции. - Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. акад., 2005. - С. 12-16.
Антонова, Л.В. Потенциальность и вероятность [Текст] / Л.В. Антонова // «Филология и культура». Материалы V Международной научной конференции. 19-21 октября 2005 г. / Отв. редактор Т.А. Фесенко. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. - С. 425-428.
Подходы к исследованию категории модальности в современной лингвистике
В период динамичного развития современной лингвистики, впитавшей в себя достижения смежных дисциплин (логики, семиотики, психологии, социологии и др.), в период, когда языкознание вернулось к изучению семантики языка, когда на смену формальной (пассивной) грамматике пришли грамматики активного типа, возобновился интерес и к проблеме модальности. В зарубежной лингвистической науке в период развития дескриптивной лингвистики, имевшей дело с дистрибуцией элементов синтаксической структуры, а затем трансформационной теории Н.Хомского, целью которой являлось построение формальной системы естественного языка, наблюдался отход от изучения проблемы категории модальности [Агаева 1990: 39-40]. Однако в связи с появлением нового направления -генеративной семантики - категория модальности снова становится объектом лингвистических исследований. В теории генеративной семантики модальность рассматривается как компонент содержания, с которым связано решение проблем интерпретации глубинных структур в процессе порождения предложений. Исследователи в вопросе порождения предложения исходили из понятия глубинной пропозиции, причем модальность выносилась за пределы пропозиции, являющейся ядром высказывания. Вопрос включения модального компонента в глубинную структуру предложения в зарубежном языкознании широко дискутировался. В целом, следует признать, что в работах зарубежных авторов по исследованию модальности, не освещается вопрос о сущности этого явления, основное внимание уделяется описанию отдельных способов ее выражения. Модальность представляется как сложное явление, которое исследуется в логике, философии и других науках.
Постепенный отход от формально-грамматической теории синтаксиса произошел на функциональной основе в результате развития теории смысловой организации предложения (середина XX в.). Большой вклад в разработку смыслового аспекта в строении предложения внесли коллективные труды, посвященные модальности (1990) и субъектности / объектности (1992), а также работы Н.Д. Арутюновой, М.М. Бахтина, А.В. Бондарко, В.Г. Гака, Г.А. Золотовой и их последователей. Авторы придерживаются антропоцентрического взгляда на теорию предложения, связанного с глубинным пониманием категории «точка зрения» и актуализацией разных аспектов высказывания, закрепленных в составе синтаксической системы. При таком подходе модальность изучается как комплексная и многоаспектная категория, активно взаимодействующая с целой системой других функционально-семантических категорий языка и тесно связанная с категориями прагматического уровня.
Е.И. Беляева считает, что существует ряд вопросов, касающихся категории модальности, решение которых затруднительно без обращения к акту коммуникации [Беляева 1990: 24]. Категорию модальности как отражение сложных взаимодействий между четырьмя факторами коммуникации: говорящим, собеседником, содержанием высказывания и действительностью - рассматривал A.M. Пешковский. Его разъяснение категории модальности считается лучшим в отечественной литературе. По мнению А. М. Пешковского, «категория модальности выражает только одно отношение - отношение говорящего к той связи, которая устанавливается им же между содержанием данного высказывания и действительностью, т. е. «отношение к отношению» [БЭС 1998: 304].
Такие языковые категории, как модальность, наклонение, показатели утвердительности-вопросительности - элементы эгоцентрические, их семантика фактически предполагает говорящего [Краснова 2002: 108; Падучева 2001]. Модальность как выражение отношения говорящего к высказыванию проявляется только в речи, в процессе общения. Акт речевого общения всегда модален в том смысле, что говорящий не только сообщает что-то, но его высказывание имеет целью воздействовать определенным образом на другого участника коммуникации - слушающего или читающего. Любое высказывание включает в себя модальность как обязательный признак законченности мысли, а коммуникативный контекст обеспечивает ее реализацию. Коммуникативный контекст предполагает не менее двух участников речевого общения - говорящего и воспринимающего. В любом предложении мы имеем дело не только с целенаправленным выражением отношения говорящего к сообщаемому (отношения достоверного или недостоверного, истинного или ложного), но можем получить и обратную проекцию от получателя к отправителю сообщения. Кроме того, коммуникативный подход к изучению языковых категорий позволяет включить в рассмотрение помимо прямых, конвенциональных средств выражения некоторого семантического содержания также неконвенциональные средства, косвенным образом выполняющие ту же самую коммуникативную функцию. Е.И. Беляева указывает, что исключение неконвенциональных средств из общей системы модальности значительно обедняет лингвистическое описание этой важнейшей категории языка, без которой невозможно построение высказывания. Лингвисты подчеркивают, что средства выражения могут быть поняты только, если во внимание будет принят прагматический план, включающий реальную ситуацию общения [Boyde, Thome 1969; Lakoff 1972; Lyons 1977].
Как с точки зрения содержательной, функционально-семантической, так и коммуникативно-целевой, прагматической, модальность отвечает за интерпретацию пропозиции (диктума). Интерпретация, как и само формирование диктума на основе пропозиции, происходит при активном участии оценки, выражающей точку зрения говорящего [Краснова 2002: 137]. Интерпретационный характер модальности, по мнению Т.И. Красновой, связан с «точкой зрения говорящего». В этом отношении интерес представляет работа М. Халлидея "Language Structure and Language Function" [Halliday 1972]. Лингвист, выделяя различные виды модальных отношений, определяет модальность как форму участия говорящего в речевом акте, как оценку вероятности и предсказуемости в качестве "комментария говорящего" (speaker s comment). М. Халлидей строит парадигму степени вероятности. Различные виды выражения отношения говорящего к содержанию высказывания описаны наиболее полно Дж. Лаионзом, который выделяет три "шкалы" модальности [Lyons 1977: 324-327]. Первая - шкала "желания" и "намерения", выражаемая с помощь сослагательного наклонения. Вторая - это шкала "необходимости" и "обязательности" . Третья - это шкала "уверенности" и "возможности". Термин "шкала" применяется Дж. Лаионзом к различным выражениям модальных отношений, потому что их категоризацию может включать большее или меньшее число подразделений. Ш. Балли, определяя модальность как любое отношение говорящего к сообщаемому, выделяет три его вида: а) суждение о факте, когда говорящий думает, что что-либо происходит, или он этого не думает, или в этом сомневается; б) суждение о ценности факта, включая радость или сожаление о факте; в) проявление воли или желания по поводу осуществления или неосуществления чего-либо [Балли 1988: 45-46].
В связи с рассмотрением категории модальности на уровне текста новое освещение получают вопросы взаимодействия объективной и субъективной модальностей. Из двух видов модальности объективная не свойственна художественному тексту, чаще всего объективно-модальное значение ограничивается только предложением. Категория модальности в применении к единицам, выходящим за пределы предложения, кардинально меняет свое назначение. Текстовая модальность присуща целому. Она окрашивает отдельные высказывания только для того, чтобы подготовить читателя к восприятию субъективно-модального значения целого [Гальперин 2005: 121-123]. Именно на уровне текста (речевого произведения) категория модальности как понятийная категория, включаясь в план языкового содержания и подчиняясь целям коммуникации, становится значением грамматической категории и приобретает коммуникативную направленность. Взаимодействие категории модальности с другими грамматическими категориями (в частности, с категорией времени), влияние экстралингвистических факторов на реализацию и дифференциацию модальных значений, влияние элементов контекста на определение модального фона, роль контекста в реализации модальных значений и др. также получают новое освещение.
Кроме того, обозначилась перспектива развития категории модальности в когнитивном направлении. Одним из важнейших результатов развития когнитивной теории языка является идея о неразрывной взаимосвязи процессов, определяющих построение и понимание языковых сообщений. Понимание и изучение языка как средства формирования и выражения мысли, хранения и организации знания в человеческом сознании, лежит в основе когнитивного подхода к языку. В исследованиях на первый план выходит идея объяснения языковых фактов посредством фактов неязыковой природы, необязательно наблюдаемых. Когнитивный подход опирается не на индивидуальные свидетельства отдельных испытуемых о данной языковой единице, а на опыт всех носителей, закрепленный в языке. В свою очередь этот опыт проявляется в языковом поведении лексемы и, прежде всего, в ее сочетаемостных свойствах. Объяснять поведение языковых единиц, опираясь на общие «человеческие» механизмы (антропоцетрически), призваны общие и частные семантические исследования [Рахилина 2000: 347].
Проблема разграничения концепта и значения слова при проведении лингвокультурологического анализа
Понятие концепта, изначально разработанное в логике, приобретает на современном этапе науки лингвистическую значимость. В ходе исследования часто приходится сталкиваться с отсутствием дифференциации между «денотатом» и «референтом», «референтом» и «значением», «значением» и «концептом» и т.д. Сложность решения данной проблемы объясняется тем, что, во-первых, при анализе указанных явлений мы имеем дело с сущностями плана содержания, не данными исследователю в непосредственном восприятии. Во-вторых, и концепт, и значение являются объектами, по меньшей мере, двух наук - логики и лингвистики, каждая из которых отличается от другой и целями, и методами, и акцентами исследования [Худяков 1996: 97].
До сих пор преобладало теоретическое постулирование значения в логико-рационалистическом аспекте с приравниванием значения к понятию и перечислением необходимых и достаточных признаков, установлением истинности через логические исчисления, или описание семантической структуры слова на основании анализа текстов. Существующий разнообразный диапазон трактовок значения затрудняет определение его места в системе отношений с сопоставимыми явлениями.
В последние десятилетия XX века было положено начало описанию значения через обращение к носителям языка — пользующимся языком индивидам [Залевская 2000: 100-101]. Значение, по А.А. Залевской, толкуется как постоянная часть содержания знаков, общая у говорящих в однородном языковом коллективе и поэтому обеспечивающая понимание в актах речевой коммуникации. Считается, что это отстоявшаяся, общественно признанная и закрепленная категория языка. Различия же в понимании одних и тех же единиц языка и их сочетаний в тексте разными людьми, различия в связываемых с ними представлениях, ассоциациях и оценках относятся на долю смысла, а не значения. Смысл, в понимании А.А. Залевской, категория личностная, достояние индивида, при этом личностные смыслы не зафиксированы в значении. Смысл языковых единиц подвижен и изменчив от человека к человеку, от текста к тексту и образуется напластованиями на значение, обусловленными особенностями индивидуального опыта и психики. Как подчеркивает М.В. Никитин, «взаимопонимание в речи прокладывает себе путь через своеобразие индивидуальных смыслов» [Никитин 1988: 38], через то общее в представлениях и понятиях людей, что есть в их сознании при всех индивидуальных различиях, а не через некие постоянные, одинаковые у всех, застывшие «кирпичики» значений.
Таким образом, учеными отмечается двойственная посредническая (медиативная) функция значения слова: во-первых, значение, являясь системно-языковым, обеспечивает взаимопонимание между общающимися людьми; во-вторых, системно-языковое значение преломляется через призму индивидуального опыта, так как базу для взаимопонимания составляет соотнесение индивидуальных картин мира.
А.А. Залевская пишет, что даже за "простейшими" значениями стоят сложнейшие когнитивные операции, которые не могут быть напрямую переданы языковыми формами [Залевская 2000: 134-135, 127]. В каждом отдельно взятом случае использования слова его значение становится точным благодаря информации, извлекаемой из ситуативного контекста и из ожиданий слушающего. В процессе речевого функционирования значения реализуют не только постоянно присущее им знаковое содержание, но и «впитывают» не зафиксированные знания об обозначаемом. Поэтому речевой смысл бывает богаче реализованного в нем языкового значения. Ясно, что для понимания высказывания необходимо иметь не только языковое знание, но и энциклопедическое. Соотношение языковых и экстралингвистических знаний сводится к тому, что языковые данные являются способом представления внеязыкового содержания. И именно с энциклопедическим знанием тесно связана вариативность значения.
На необходимости связывать значение слова с лежащей в его основе структурой знания настаивает когнитивная лингвистика [Болдырев 1987: 28]. Н.Н. Болдырев считает, что для характеристики значения слова необходима определенная фоновая информация, которую можно рассматривать как структуру общепринятых, в определенной степени, обобщенных знаний и которая входит в общую систему культурно-значимого опыта носителей языка. В процессе межкультурного общения происходит не передача значения, а его создание, для которого необходимо сотрудничество [Сафонова 1996: 18] коммуникантов в ходе совместной деятельности. Значение не является застывшим, актуализирующимся в неизменном виде под влиянием определенных обстоятельств при отправлении сигнала от отправителя к получателю, а возникает, формируется и модифицируется в ходе общения [Brown 1995]. Для успешного общения создаваемое значение должно быть общим для всех участников общения.
Модель концептуального анализа модальности возможности
Для того чтобы понять, как происходит осмысление возможности в сознании носителя языка, в данном исследовании, как было отмечено выше, вводится термин «концепт ВОЗМОЖНОСТЬ». Possible, являясь ядром категории ВОЗМОЖНОСТЬ, дает имя концепту
ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE. Вместе с possible следующие соотносящиеся с ним слова (related keywords) maybe , probably , can/can t активизируют исследуемый концепт в речи. Все имеют помету, указывающую на то, что они относятся к группе самых употребительных слов в английском языке (the most basic words) [LLA 2002: 881]. В данной работе в структуре концепта ВОЗМОЖНОСТЬ, кроме ядра и периферии, выделяется центр. Ядро репрезентирует преимущественно универсальные знания, его содержание не зависит от социально-культурной принадлежности говорящих, а периферия - индивидуальные [Стернин 2001], центральная зона репрезентирует общенациональные знания. Наличие концептуальных областей в центральной зоне, репрезентирующей общенациональные знания, а также их количество зависит от способов познавательной деятельности представителей того или иного сообщества.
Центр включает концептуальные области, рассматриваемые как понятийные области, объединяющие ряд лексем, конкретизирующих одно общее понятие.
Как было отмечено, на периферии концепта находятся разнообразные определения, толкования, отраженные в паремиях, афоризмах, крылатых выражениях, иногда в значительных по объему публицистических, художественных и научных текстах. Пословицы и афоризмы рассматриваются нами как узуально-поведенческие тексты [Бабаева 2002: 25-34; Добровольский 1997: 48-57; Верещагин, Костомаров 1988]. Соответственно, пословичные изречения представляют собой знаки и модели различных типовых жизненных ситуаций [Пермяков 1988: 84]. Пословицы - это часть народной культуры, это житейская, практическая философия, и в целом ряде образных пословиц, обращенных к человеческой нравственности, можно открыть не только элементы социально-этнических норм, но и увидеть в них по-своему преломленную систему общечеловеческих положительных и отрицательных оценок. Общемировой разум человечества как бы проходит через фильтр сознания целого этноса и находит свое (уже этнически маркированное) выражение в паремиях. Иными словами, смысловая структура пословиц отражает инвентарь отобранного опыта, приобретений, потерь, изменений в оценках и системе отношений [Юсупова 2005: 331]. Семантическая структура пословиц предполагает имплицитность, по этой причине подобные изречения способны вызывать в сознании людей образные ассоциации. Ясно, что такие ассоциации индивидуальны. Словесный материал пословиц и поговорок, вобравший в себя особенности менталитета, национальную специфику, становится благодатной почвой для концептуальных исследований, помогает полно и ярко описать исследуемый концепт. Представляется, что анализ периферии концепта может заключаться в анализе индивидуальных ассоциаций, характерных для восприятия исследуемого концепта и нашедших отражение в пословично-поговорочном фонде. Результат данного анализа нашел отражение в главе 3.
Понятийная составляющая соответствует ядерной и центральной частям изучаемого концепта. С целью изучения ядра и центра необходимо обратиться к одноязычным толковым словарям, словарям активаторного типа для анализа значения языковых единиц (в дефинитивном варианте), так как в процессе исследования единиц языка и языковых структур выявляется их психологически реальное содержание: набор семантических компонентов, функций, в каких та или иная языковая единица или структура существует в сознании народа и хранится в его языковой памяти; отношения, в каких находятся между собой их отдельные смысловые компоненты, образующие семантику единицы, каковы реальные смысловые связи слов и структур в языковой памяти человека [Лукин 1993: 84].
Ценностная сторона концепта - это важность данного психического образования как для индивидуума, так и для коллектива. Соответственно, изучение ценностной составляющей концепта позволит определить место и роль исследуемого концепта в концептуализации явлений действительности. Присутствие значимостной (ценностной) составляющей в семантике лексических и грамматических единиц, реализующих концепт, выявляется в данной работе с помощью культурных сценариев на материале художественных текстов.
Образная составляющая способствует выражению ассоциативных связей, характерных для восприятия исследуемого концепта. В данной работе анализ осуществлен с помощью метода метафорического анализа (Дж. Лакофф, М. Джонсон). Метафоры служат характеристике концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE, именно так, как его постигают носители языка. Итак, в данной работе предложена и апробирована следующая схема концептуального анализа концепта ВОЗМОЖНОСТЬ/POSSIBLE: 1) анализ понятийной составляющей (исследование ядерной и центральной зон концепта посредством анализа значения языковых единиц в дефинитивном варианте); 2) анализ ценностной составляющей с целью выявления этнокультурной информации при помощи культурных сценариев; 3) анализ образной составляющей (метод метафорического анализа (Дж. Лакофф, М. Джонсон).
Культурные сценарии возможности как средство получения информации о культурных доминантах в британском ЖС
При всем многообразии коммуникативного потенциала, свойственного каждому концепту, для любого концепта или тематической концептосферы можно выделить несколько основных иллокутивных целей, достижению которых служат апелляции к данному концепту или концептосфере в дискурсе. Концепты могут активизироваться в сознании своих носителей путем ассоциаций, т.е. по схеме стимул / реакция (S/ R). Разумеется, одни и те же стимулы могут вызывать в сознании различных реципиентов различные концепты. Осознание и использование того, что знаковая единица, особенно взятая вне контекста, может служить отсылкой к множеству различных концептов, также является важным элементом коммуникативной компетенции. При межкультурном общении успех коммуникации зависит от общности ассоциаций. Быть полноценным членом какой-либо культуры, значит усвоить чувство информации, разделяемое носителями данной культуры. При осуществлении коммуникативного акта необходимо иметь представление о невербализированных системах ассоциаций партнера. Способность коммуниканта сознательно или бессознательно выбрать адекватные средства для активизации в сознании адресата концепта, обеспечивающего желаемый перлокутивный эффект, является залогом успешной коммуникации. В случае принадлежности участников общения к одной культуре этот выбор может проходить бессознательно, благодаря свойственной партнерам общности ассоциаций. Факторами, устанавливающими связь между стимулом и активизируемым им в процессе коммуникации концептом, могут быть индивидуальный опыт коммуникантов, их культурная принадлежность (т.е. коллективный опыт), ситуативный контекст общения.
По мнению Е.М. Вольф, обобщенную ценностную ориентацию определенного социума можно вывести по текстам [Вольф 2002: 208]. Порождение предложения и текста не запрограммировано заранее, а представляет собой спонтанный процесс, в ходе которого говорящий свободно оперирует несложными моделями (конструкциями, концептами, сценариями), хранящимися у него так сказать в «готовом виде».
Проиллюстрируем данное положение примерами из художественных произведений.
Идея о том, что позитивно настроенный, уверенный в себе человек всегда найдет возможность добиться желаемого (хорошего) результата, сделает все от него зависящее, чтобы было хорошо не только ему, но и другим людям имплицитно развивается в рассказе C.W. Williams "The use of force". E.g. (46): I tried to hold myself down but I couldn t. I know how to expose a throat for inspection. And I did my best. When finally I got the wooden spatula behind the last teeth and just the point of it into the mouth cavity, she opened up for an instant but before I could see anything she came down again and gripping the wooden blade between her molars she reduced it to splinters before I could get it again. The child s mouth was already bleeding. Her tongue was cut and she was screaming in wild hysterical shrieks. Perhaps I should have desisted and come back in an hour or more. No doubt it would have been better. But I have seen at least two children lying dead in bed of neglect in such cases, and feeling that I must get a diagnosis now or never I went at it again. But the worst of it was that I too had got beyond reason. I could have torn the child apart in my own fury and I enjoyed it (Williams, 290-291).
В приведенном отрывке знаками-идентификаторами, активизирующими концепт POSSIBLE/ВОЗМОЖНОСТЬ, стали: глагол could (suggests more someone s ability that they had for some time (but perhaps didn t use)), а также модальное слово perhaps (used for saying that you are not certain about sth or sth may or may not be true). Если речь идет о способности или умении в прошлом выполнить какое-либо действие, употребляется глагол could, причем речь идет о свободе действия с точки зрения говорящего. Глагольные формы could have torn, would have been, I should have desisted указывают, что действия, о которых идет речь, не были выполнены (использование перфектных инфинитивов). Из словарной дефиниции лексемы before (before I could see anything; before I could get it again): when sth is prevented from doing what they intended [MEDAL 2003:110] мы получаем добавочную информацию о неспособности главного героя контролировать ситуацию, и поскольку свобода выбора у субъекта действия ограничена (нежелание пациента), положительный исход ситуации невозможен. Фразами / couldn % could have torn, would have been, I should have desisted актуализируется ситуация невозможности.
Субъект действия, врач, не смог осмотреть больную девочку. Он огорчен (in ту own fury) и оценивает ситуацию как просто неудачную, не признавая своей несостоятельности (/ know how to expose a throat for inspection), более того получает определенное удовольствие (I enjoyed it). Однако адресат (читатель) имеет противоположную точку зрения и оценивает ситуацию, в которой оказался субъект действия, и самого субъекта действия не только в соответствии со служебными, но и социально-нравственными нормами общества в силу его принадлежности к определенному социуму. Буквальное значение фраз know how to expose (to show sth that is usually covered); did my best (to try as hard as you can); tried to hold myself down (try = to keep people under control) [LDCE 2001: 481, 109, 681] имеет положительный смысл. Однако представляется, что указанные фразы в данном контексте свидетельствуют, скорее всего, о завышенной самооценке говорящего.
Вводные фразы / know; по doubt (used for emphasizing that sth is very likely) указывают на уверенность говорящего в том, что у него достаточно оснований для данного утверждения (своей правоты).
Деятельность субъекта ситуации получает отрицательную оценку (широкий контекст), т.к. им игнорируется такая основополагающая ценность, как «личная автономия», соответственно, отношение врача к пациенту -ребенку оценивается как агрессивное. Использование в заголовке рассказа слова force (to make sb do sth that they do not want to do) подтверждает эту мысль. Общеизвестно, что в Англии сдержанность, невозмутимость, способность сохранять присутствие духа, умение не причинять другим никаких неудобств, есть неотъемлемое качество настоящего джентльмена [Майол, Милстед 2001: 64-65]. Тем более, эти качества должны быть сформированы у детского врача. Конечно, в жизни все может случиться, но всегда остается возможность признать свои ошибки. Паремии, отправляющие к этой норме, многочисленны: truth can be blamed, but cannot be shamed; what is done cannot be undone - в случае неудачи, когда исправить что-либо уже поздно, надо уметь признавать ошибки, только в этом случае возможно движение вперед, которое ассоциируется с успехом; things past cannot be recalled/where there s a will there s a way/with time and patience the leaf of the mulberry becomea satin. Следовательно, если захочешь, всегда найдешь возможность исполнить свое желание, все зависит только от тебя. Принцип «личной автономии» предполагает, что решение о том, как себя вести в той или иной ситуации, всгда остается за индивидом, но и нести ответственность за свое решение приходится самому.
