Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблема определения лингвистического статуса категории модальности возможности и невозможности 11
1.1. Структурно-содержательная природа языковой модальности 13
1.1.1. Функционально-семантический подход к определению модальности.28
1.1.2. Виды модальных значений 33
1.1.3. Вопрос о соотношении категории модальности и предикативности, модальности и наклонения 44
1.2. Изучение категории модальности в тюркских языках 49
Глава II. Логико-философские и лингвистические концепции модальности возможности и невозможности 60
2.1. Взаимодействие значений возможности и действительности 66
2.2. Взаимодействие значений возможности, необходимости и случайности 68
2.3. Взаимодействие значений возможности и вероятности 72
2.4. Типология модальности возможности и невозможности 75
Глава III. Средства выражения модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке
3.1. Аналитические формы глагола как способ выражения модального значения возможности и невозможности 91
3.2. Морфологические средства выражения модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке 125
3.3. Лексические средства выражения модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке 133
Заключение 144
Библиография 151
- Структурно-содержательная природа языковой модальности
- Вопрос о соотношении категории модальности и предикативности, модальности и наклонения
- Взаимодействие значений возможности, необходимости и случайности
- Аналитические формы глагола как способ выражения модального значения возможности и невозможности
Введение к работе
Настоящая диссертационная работа посвящена изучению модального значения возможности и невозможности и средствам его выражения в современном башкирском языке.
Актуальность исследования. Категория модальности - одна из важнейших и актуальных проблем современной лингвистики. Ей посвящено довольно много работ, как в русском языкознании, так и в тюркологии. Вместе с тем по вопросу о категории модальности в современной лингвистике существуют разнообразные мнения. Объясняется это сложностью и многоплановостью данной категории, пронизывающей все уровни языка. Результаты исследований показывают, что в настоящий момент ощущается необходимость расширения исследований различных языков по данной проблеме.
Категория модальности, охватывающая «в языках европейской системы всю ткань речи»1, была объектом изуния в трудах таких лингвистов, как В.В.Виноградов, Ш.Балли, В.Г.Адмони, Г.А.Золотовой, В.Г.Гак, Г.В.Колшанский, В.Н.Ярцева, В.Г.Бондаренко, Н.Е.Петров, П.А.Лекант, Т.И.Дешериева, Л.С.Ермолаева, В.З.Панфилов, Е.И.Беляева, С.С.Ваулина, Г.П.Немец, А.В.Зеленщиков, Н.К.Агазаде, М.В.Зайнуллин и многих других2, разработавших основные понятия, связанные с определением семантического объема, грамматического статуса, функционального аспекта данной категории и определивших основные средства ее выражения в языке.
Определение лингвистического статуса категории модальности - одна из сложнейших задач современного языкознания.
На протяжении многих лет изучения этой категории в отечественном и зарубежном языкознании исследователями накоплен богатый научный материал. Однако с появлением все новых и новых исследований в этой
Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. -M., 1975. - С. 56. 2 Библиографические данные основных работ смотрите в списке литературы.
области проблема приобретает более сложный и дискуссионный характер. Видимо, сама природа модальности настолько противоречива и оригинальна, что еще долго эта проблема, по справедливому замечанию И.П.Распопова, будет «... в значительной мере оставаться ... книгой за семью печатями»1.
Категория модальности, выступая объектом научного описания в различных отраслях логики и лингвистики, принадлежит к кругу явлений, характеризующихся сложностью и многоплановостью интерпретаций. В лингвистической науке встречаются самые различные точки зрения на сущность категории модальности и разные подходы к решению этой проблемы. Одни ученые отождествляют лингвистическую модальность с логической, другие опираются на идущее от В.В.Виноградова и Ш.Балли широкое понимание модальности, рассматривая в числе модальных значений эмоциональное отношение к сообщаемому. Ряд исследователей к числу модальных причисляют значения отрицания и утверждения, а также авторизацию, целеустановку, оценку, выводя модальность из рамок предложения в прагматическое рассмотрение контекста. Тем не менее, большинством исследователей признается определение центрального круга модальных значений как устанавливаемого говорящим отношения содержания высказывания к действительности в плане реальности / нереальности (объективная модальность), достоверности / недостоверности (субъективная модальность). Несмотря на многочисленные обращения к данной теме, вопрос о модальности, о ее лингвистическом статусе, о типах модальных значений, способах выражения модальных отношений продолжает оставаться дискуссионным. В связи с этим отдельные модальные значения не получили однозначного и строгого определения, в частности и модальное значение возможности и невозможности. «Модальность возможности и невозможности и способы ее выражения в лингвистической науке еще не получили своей
Распопов И.П. Заметка о синтаксической модальности и модальной квалификации предложения // Ситаксис и интонация. - Уфа: Изд-во Башк. ун-та, 1973. Вып. 2. - С. 3.
глубокой и тщательной разработки, хотя в процессе познания объективного мира данная категория занимает важное место»1.
Применительно к языку в целом, как в диахроническом, так и в синхроническом планах исследования средств выражения модального значения возможности и невозможности с позиций функционально-семантического подхода осуществлялись в диссертационных работах С.С.Ваулиной, И.Р.Федоровой, О.Л.Кочетковой, Н.А.Суворовой, В.Л.Свидерской, И.В.Островерхой, П.А.Эслона2.
В тюркском языкознании мало специальных исследований, посвященных описанию средств выражения возможности и невозможности и изучению семантической структуры данного типа модальности. В современном башкирском языкознании на этот вид модальности обратили внимание Н.Н.Дмитриев, А.А.Юлдашев, Дж.Г.Киекбаев, Н.Х.Ишбулатов, Г.Г.Саитбатталов, М.В. Зайнуллин3.
В башкирском языкознании известны исследовательские труды профессора М.В.Зайнуллина, посвященные рассмотрению семантической структуры и средств выражения модальности возможности и невозможности4,
Зайнуллин М.В. Модальность как функционально-семантическая категория. - Саратов: Изд-е Саратовск. унта, 1986. - С 63.
2 Ваулина C.C. Эволюция средств выражения модальности возможности в русском языке (11-17 вв.): Дисс. на
соиск. уч. ст. докт. филол. наук. - Л., 1991; Федорова И.Р. Способы выражения значений ситуативной
модальности в современном русском языке (на материале газет): Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. -
Тверь, 1997; Суворова Н.А. Фразеологизмы как экспликаторы модального значения возможности в русском
языке второй половины 17-го начала 18-го веков (на материале памятников деловой письменности): Дисс....
канд. филол. наук. - Калининград, 2001; Кочетнова О.Л. Средства выражения модальных значений
возможности и необходимости в русском языке второй половины 17-го начала 18-го веков: Автореф. дис....
канд. филол. наук. - Тверь, 1998; Свидерская В.Л. Модально-модусные значения возможности и
необходимости в нарративном дискурсе современного немецкого языка (на материале 3. Ленца): Дисс. ...
канд. филол. наук. - М., 2004; Островерхая И.В. Средства выражения модального значения возможности в
романе Толстого «Анна Каренина»: Дисс.... канд, филол. наук. - Калининград, 2004; Эслон П.А. Модальное
значение возможности и невозможности в русском языке (Типология и средства выражения): Автореф. дисс.
... канд. филол. наук. -Л., 1987.
3 Дмитриев H.K. Грамматика башкирского языка. - М.-Л., 1948; Юлдашев А.А. Аналитические формы глагола в
тюркских языках. - М., 1966; Грамматика современного башкирского литературного языка / Отв. ред.
ААЮлдашев. - М., 1981; Кейекбаев Дж.Г. Хезерге башкорт теле. - 0фе, 1966; Ишбупатов Н.Х. Хэзерге
баагкорт теле. Иуз теркемдэренеч буленеше. - вфе, 1962; Сэйетбатталов Ї.Ї. Башкорт теленен ябай пейлэм
синтаксисы. - бфе, 1972; Зайнуллин М.В. Модальность как функционально-семантическая категория.
- Саратов, 1986; Его же. О сущности и границах языковой модальности. - Уфа, 2000; Его же. Система
лексических и лексико-грамматических средств выражения модальных значний в современном башкирском
языке.-Уфа, 1981.
4 Зайнуллин М.В. Указ. работы.
но в башкирском языке еще не до конца изучен данный вид модальности: его лингвистический статус и способы выражения.
Актуальность исследования определяется отсутствием специальных трудов, посвященных раскрытию функционально-структурной сущности модального значения возможности и невозможности. Функционально-семантическая категория модальности возможности и невозможности, которая является одним из семантических компонентов недействительной модальности не разработана в достаточной мере в тюркологии, в частности в башкирском языкознании.
Объектом данной диссертационной работы является модальность возможности и невозможности в современном башкирском языке.
Предметом исследования являются средства выражения модальности возможности и невозможности на материале башкирского языка.
Целью диссертационного исследования являются определение лингвистического статуса модальности возможности и невозможности, анализ средств выражения данного вида модальности в башкирском языке. В соответствии с указанной целью были сформулированы следующие задачи:
выяснить место модального значения возможности и невозможности среди других модальных значений; определить ее сущность и семантическую структуру;
рассмотреть с лингвистических позиций понятие возможности и невозможности с опорой на выводы, сделанные по этой проблеме в философии и логике;
установить взаимосвязь модальности возможности и невозможности со смежными модальными значениями необходимости, действительности, случайности и вероятности, представляющими тот же тип модальной оценки;
выявить, анализировать и систематизировать основные морфологические, лексические и лексико-грамматические способы выражения модальности возможности и невозможности.
Методологической и теоретической основой исследования послужили достижения современной филологической науки, труды отечественных языковедов, ученых-тюркологов, посвященные проблемам модальности. В ходе исследования были изучены работы В.В.Виноградова, Ш.Балли, В.Г.Адмони, Г.А.Золотовой, Г.В.Колшанского, В.Г.Бондарко, Н.Е.Беляевой, С.С.Ваулиной, Г.А.Немца, Н.К.Агазаде, Н.Е.Петрова, Л.С.Ермолаевой, В.З.Панфилова, Н.К.Дмитриева, А.А.Юлдашева, М.В.Зайнуллина и др.
В работе использованы общенаучные методы наблюдения, обобщения и собственно-лингвистические методы контекстуального и компонентного анализа. Диссертация выполнена на основе языкового материала, собранного методом сплошной выборки из художественных произведений башкирских писателей, фольклора и периодической печати.
Материалы и источники исследования. Источником фактического материала послужили произведения современной башкирской художественной литературы, устного народного творчества, использовались материалы периодической печати, лингвистических трудов, а также различных словарей башкирского языка.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в башкирском языкознании проведено комплексное исследование модальности возможности и невозможности; впервые предпринято функционально-семантическое описание специфики реализации модального значения возможности и невозможности в современном башкирском языке; впервые системно проанализированы лексико-грамматические средства выражения модальности возможности и невозможности в башкирском языке.
Применение функционально-семантического подхода к описанию значения возможности и невозможности позволяет дать более свободную и полную, в отличие от логической концепции, интерпретацию изучаемого типа оценки; провести классификацию значений возможности и невозможности и систематизацию средств выражения.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что материалы и выводы диссертационной работы могут быть использованы для дальнейших теоретических исследований различных видов недействительной модальности. Теоретическое значение диссертации определяется также её вкладом в изучение функционально-семантических категорий в башкирском языке.
Практическая ценность этого исследования обусловлена возможностью применения ее основных положений и выводов в курсах теоретической и практической грамматики башкирского языка, а также при разработке спецкурсов, посвященных проблеме модальности.
На защиту выносятся следующие положения:
Модальность возможности и невозможности, являясь важным структурно-содержательным компонентом функционально-семантической категории модальности, выступает в ней в качестве соответствующего модального микрополя.
Возможность и невозможность представляет особую область модальной оценки, объединяющую модальные значения и оттенки, которые передают единый тип модальных отношений и обладают собственными единицами выражения.
Возможность - невозможность — это особый вид модальности, одно из частных соотнесенных друг с другом грамматических значений единой функционально-семантической категории модальности в тюркских языках.
В современном башкирском языке модальные значения возможности и невозможности передаются взаимодействием разноуровневых средств, значительную часть которых составляют лексико-грамматические средства.
Модальное поле возможности вступает в различные отношения со смежными модальными значениями, такими как действительность, необходимость, случайность и вероятность.
Апробация результатов работы. Основные положения и результаты исследования были представлены на Всероссийской научной конференции «Башкирская филология: история, современность, перспективы» (Стерлитамак, 2005), на научно-практической конференции студентов и аспирантов факультета башкирской филологии и журналистики «Студент и наука» (Уфа, 2005), на региональной научной конференции студентов и аспирантов «Башкирская филология: достижения, актуальные проблемы» (Уфа, 2005), на региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы башкирской филологии» (Бирск, 2006), на межрегиональной научно-практической конференции «Выявление и внедрение в практику эффективных форм, методов и средств организации процесса обучения башкирскому языку и литературе» (Уфа, 2006), на научно-практической конференции студентов и аспирантов факультета башкирской филологии и журналистики «Дни студенческой науки» (Уфа, 2006), на региональной научно-практической конференции «Язык и литература в поликультурном пространстве» (Бирск, 2006), на Всероссийской тюркологической конференции «Языки и литература тюркских народов: история и современность» (Елабуга, 2006), на Всероссийской научной конференции «Профессор Дж. Г. Киекбаев и проблемы современной тюркологии» (Уфа, 2006), на Всероссийской научной конференции «Башкирская духовная культура древности и средневековья: проблемы изучения» (Уфа, 2007), на Всероссийской научной конференции «Лексические и грамматические категории в свете типологии языков и лингвокультурологии» (Уфа, 2007), на Всероссийской научной конференции «Языковые и культурные контакты народов республики Башкортостан в условиях двуязычия» (Уфа, 2007), на республиканской научно-практической конференции «Башкирская филология: достижения и актуальные проблемы» (Уфа, 2007). Доклады по теме исследования обсуждались на заседаниях кафедры башкирского и общего языкознания Башкирского государственного университета. Тезисы отражены в статьях, опубликованных в научных сборниках и журналах «Ядкяр. Вестник гуманитарных наук» (2007), «Вестник
Башкирского университета» (2007). По теме диссертации опубликовано 16 работ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, заключения и списка использованной научной литературы и списка художественных произведений - источников материала исследования. Во введении обосновывается актуальность, цель и задачи работы, а также методологические и теоретические основы исследования. В первой главе определяются сущность и границы функционально-семантической категории модальности в современной лингвистике, излагаются проблемы определения лингвистического статуса категории модальности возможности и невозможности. Во второй главе рассматривается с лингвистических позиций понятие возможности и невозможности с опорой на выводы, сделанные по этой проблеме в философии и логике. В третьей главе описываются средства выражения модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке. В заключении обобщаются выводы, сделанные в главах, и намечаются перспективы дальнейшего изучения лингвистического аспекта возможности и невозможности.
Структурно-содержательная природа языковой модальности
Языковая модальность есть отражение и выражение отношений языкового мира, это комплексная категория, включающая некую совокупность содержательных значений, выражаемых элементами разных языковых уровней, которые имеют синтаксические функции как элементы структуры предложения, но не сводятся к ним. «Конституенты функционально-семантической подсистемы модальности, - отмечает Е.И.Беляева, - образуют систему языковых вариантов, «языковой репертуар» категории, из которого говорящий черпает формы выражения модальных отношений в процессе общения»1.
В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» модальность квалифицируется как «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды субъективной квалификации сообщаемого»2.
Понятие модальности, сам термин «модальность» находят различную трактовку в учении о языке. Ассоциируясь с логической категорией модальности, эта языковая категория трактуется некоторыми учеными как сугубо логическая категория. Грамматическая категория модальности, конечно, тесно связана с соответствующей категорией логики. В основе деления логических суждений по модальности, т.е. по характеру отношения между признакам и предметам, лежит принцип реальности и нереальности связей между его двумя компонентами. Суждение, как известно, есть «утверждение или отрицание чего-либо»3. При помощи суждения «... посредством утверждения или отрицания для человеческого ума раскрывается наличие или отсутствие того или иного признака или признаков у предмета, явления»4. Отражая связи и отношение предметов и явления реального, объективного мира, суждение как форма мышления способно фиксировать в себе определенные оттенки связей между предметом и признаком. «Давая в суждении ту или иную характеристику предмета, мы либо просто констатируем факт принадлежности (непринадлежности) указанного в предикате признака предмету либо же уясняем также и то, является ли указанный признак таким, который относится к предмету суждения как нечто или возможное или необходимое. В соответствии с этим суждения по характеру отношения между предметом и признаком предмета делятся на суждения: 1) действительности, 2) возможности, 3) необходимости»5.
Предложение, которое является языковой формой выражения суждения, естественно отражает в себе специфику связей и отношений членов суждения и отражение это находит свое выражение в языковой категории модальности. Однако модальность в языке многими своими особенностями отличается от модальности в логике. Если модальность в логике определяется характером отношения между признаком и предметом, то в языке модальность выступает как оценка соотнесенности всего высказывания с реальной действительностью с точки зрения говорящего лица.
«Конечно, модальность высказывания в языке в какой-то степени связана с характером логической модальности, т.е. характером отношений между предметом и признаком суждения, однако в языке эти отношения не находят своего адекватного отражения уже хотя бы потому, что понятие признака в логике намного шире понятия признака в грамматике. Сам характер модальности в логике же всегда соответствует характеру аналогичной модальности в языке»1. Как известно, модальность является необходимым признаком любого предложения в языке. «Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, т.е. содержит указание на отношение к действительности»2. Поскольку модальность является признаком любого высказывания в языке, т.е. поскольку она характеризует любое предложение, независимо от его функциональной целенаправленности, постольку задачи и функции языковой модальности намного шире задач таковых в области логики, где по модальному признаку дифференцируются различные суждения, находящие свое выражение лишь в повествовательных предложениях.
Таким образом, модальность в логике и языковая модальность, будучи очень тесно связаны генетически, тем не менее, резко отличаются друг от друга, как по своему общему, так и по своим отдельным значениям. Язык, призванный выполнять в обществе чисто коммуникативные функции и служить таким образом орудием общения человека, уже по одному этому должен выражать намного более широкий объем модальных значений, включающих в себе порой даже различные эмоционально-экспрессивные и другие оттенки высказывания. И сообразно своим функциям язык создает на базе своих лексико-грамматических закономерностей, дополнительные категории, призванные выражать в языке те значения и семантические нюансы высказывания, от которых логика отвлекается, которые логика на сегодняшний день не учитывает и не фиксирует в форме своих логических категорий.
Выражая модальные значения, генетически связанные с категориями логической модальности, язык не только привносит дополнительные оттенки и нюансы в языковые выразители этих категорий, но, расширяя границы модальных знаний, создает новые формы, выражающие различные виды модальности, не зафиксированные в логике. «Если логика удовлетворяется тремя видами модальности (возможность, действительность, необходимость), то лингвистика обязана выделить на основании изучения семантики языковых форм отграниченные внутри себя различные степени этих категорий, правильно распределив их в пределах общих категорий»1.
Вопрос о соотношении категории модальности и предикативности, модальности и наклонения
Модальность как функционально-семантическая категория выражает отношение говорящего к соотношению содержания высказывания и действительности. Модальность представляет собой сложную многогранную семантическую сферу, объединяющую множество модальных значений -возможность, необходимость, достоверность, вероятность, предположение и т.д.
Категория модальности тесно связана с другими категориями, такими как утверждение / отрицание, эмоционально-экспрессивные значения, предикативность, наклонение и др. Несомненно, модальность и перечисленные категории взаимосвязаны, однако необходимо проводить принципиально четкую грань между модальностью и вышеуказанными категориямиы
В связи с различным пониманием сущности категории модальности существует различные точки зрения по вопросу об отношении модальности и предикативности. Одни исследователи отождествляют модальность с предикативностью подобно тому, как отождествляются логическая и лингвистическая категории модальности, и на основании этого рассматривают модальность как признак всего предложения. «Категория модальности является... определенной формой проявления предикативности предложения»1. По мнению ряда лингвистов, модальность является средством выражения предикативности. Категория модальности в сочетании с категориями времени и лица является важнейшим компонентом предикативности и формирует последнюю.
Существует и иная точка зрения, согласно которой модальность не является основным средством выражения предикативности, а «является другим чрезвычайно важным моментом грамматического строя, наслаивающимися на предикативные отношения, но могущим вступать и в другие синтаксические отношения»2, т.е. некоторые исследователи считают, что модальность не тождественна предикативности, а лишь наслаивается на последнюю. По мнению ряда авторов, модальность шире предикативности3.
Внутренняя близость категорий модальности и предикативности проявляется уже в определении предикативности как отнесенности содержания предложения к действительности, а модальности как отношения предложения к действительности с точки зрения говорящего. «Если категория предикативности, - подчеркивает В.В.Виноградов, - выражает общую соотнесенность содержания предложения с действительностью, то отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности есть, прежде всего, модальное отношение»1. Суть модального отношения заключается в том, как мыслит, понимает, квалифицирует говорящий свое сообщение, как относится он к действительности, чтобы обеспечить действенность, «актуальность основного средства общения»2. А предикативность, прежде всего, относится к формированию и воплощению мысли по существующим законам и правилам языка. Она тем самым относит высказывание к конкретной действительности, как бы привязывает его к ней, организует грамматически единицу речевого общения. Таким образом, между модальностью и предикативностью есть существенная, принципиальная разница, несмотря на их тесную связь и общие признаки проявления. Как утверждает Н.Е.Петров, «если условно распределить функции между модальностью и предикативностью, то из основных постоянных признаков предложения на долю первой категории приходится интонация сообщения, определяющая законченность мысли и иные модальные отношения говорящего, а вторая главным образом обеспечивает грамматическую организацию единицы речевого общения, необходимую для отражения взятого кусочка реальной действительности»3. Так, например, В.З.Панфилов пишет, что «существует два основных подхода к определению понятия предикативности и две основные точки зрения на сущность этого явления: сторонники первой точки зрения исходят из того, что значение и назначение общей категории предикативности, формирующей предложение, заключается в отнесенности содержания к действительности, и предикативность может быть присуща предложению в целом и не вызывать его расчленения»4. Подтверждение другой точки зрения В.З.Панфилова находит во взглядах А.М.Пешковского и М.И.Стеблина-Каменского. По утверждению В.З.Панфилова, «при определении предикативности, которую они предпочитают называть сказуемостью, исходят из синтаксического членения предложения, считая её свойством сказуемого как члена предложения, тем, что делает сказуемое сказуемым». Однако эти же авторы указывают вместе с тем, что существует два вида сказуемости - формальная и интонационная, которые нередко не совпадают друг с другом и не покрывают друг друга. По мнению А.М.Пешковского, сказуемость - это «оттенок в слове, показывающий, что слово соответствует не представлению только, а целой мысли»1. М.И.Стеблин-Каменский же считает, что предикативность или предикативные отношения - это по содержанию, несомненно, и есть то, что в логике называется отношением между субъектом и предикатом суждения2. В.З.Панфилов заключает: «... Эти противоречия, имеющие место при определении понятия предикативности, вызваны тем, что под понятие предикативности или сказуемости пытаются подвести явление двух языковых уровней - сказуемости как явления уровня синтаксического и предикативности как явления логико-грамматического уровня».
Таким образом, предикативность и сказуемость не являются категориями одного уровня: предикативность является содержанием всего предложения, которое относится как законченная мысль к действительности и не привязана ни к сказуемому, ни к какому-либо другому члену предложения. Сказуемость является свойством сказуемого как одного из главного члена предложения.
Взаимодействие значений возможности, необходимости и случайности
К определению сущности возможности относится вопрос о соотношении возможности - необходимости - случайности.
В философском энциклопедическом словаре необходимость - это «отражение преимущественно внутренних, устойчивых, повторяющихся, всеобщих отношений в действительности, основных направлений ее развития; движение познания в глубь объекта, когда вскрываются его сущность, закон; способ превращения возможности в действительность, при котором в определенном объекте имеется только одна возможность, превращающаяся в действительность»2. Необходимость существует как из-за причины и условия, так и из-за себя, из-за своего основания, как непосредственное. Необходимость выступает как абсолютная, безусловная, потому что она сама себя определяет, существует из-за себя, необходима в себе, когда сформировалась сущность. Следовательно, необходимость означает достаточную, полную детерминированность, опосредованность действительности другим, условиями при ее возникновении и созревании и вместе с тем абсолютность, безусловность, опосредованность собой. Необходимая действительность опосредована, вместе с тем это опосредование снято, она такова согласно своей созревшей сущности и не может быть другой.
Противоположностью необходимости является случайность, случайное содержание действительности. «Случайность означает, что действительность может иметь такой или другой вид, такое или другое внешнее определение. Это то, что может быть и не быть, может быть иным»1. Случайности свойственна необязательность. Такое понимание случайности неполно, ибо оно не объясняет ее природы.
Случайное определение в данном отношении независимо, не детерминировано (или частично не детерминировано) и потому может быть таким, а может быть иным, ибо зависит от чего-то другого, существует через другое, потому оно не имеет обязательного характера. Случайность конкретна. Вещи, явления выступают случайным по отношению к тем факторам (внутренним или внешним), которыми они не опосредованы, от которых они не зависят (либо полностью, либо частично). Взаимно случайными являются единичные определения самостоятельно существующих вещей. Но всякая случайность детерминируется другими факторами и в этом отношении она выступает как необходимость. Поскольку случайность не детерминирована в данном отношении и имеет основание в другом, постольку ей свойственна неопределенность. Но так как в другом отношении она детерминирована, то эта неопределенность имеет свои границы1.
Связь возможности и необходимости осуществляется по многим мнениям. Прежде всего, возможность и необходимость противостоят друг другу как противоположности. Противоположность возможности и необходимости очевидна (возможное, помимо своих прочих отличий, есть то, что может быть, но может и не быть; необходимое же есть то, что не может не быть), и она была хорошо известна еще древним философом: так, Аристотель отмечал, что «возможное есть не необходимое, а не необходимое -возможное»2.
Но возможность и необходимость - это «диалектически связанные, взаимодействующие противоположности; их отношение не сводится к абсолютному противостоянию, они взаимопроникают друг в друга, и это взаимопроникновение богато и многообразно по своим формам»3. Прежде всего, возможность, как и случайность, - необходима, поскольку она является обязательным элементом, стороной движущейся действительности. Далее, следует обратить внимание на то обстоятельство, что возможность содержит в себе элемент необходимости еще и в другом, более глубоком отношении. Так как возможность есть то, что соответствует объективным законам, а каждый закон есть выражение всеобщности и необходимости, то в силу этого каждая возможность тем, что она есть возможность является в какой-то степени и выражением необходимости.
И наоборот, то, что не соответствует, а тем более прямо противоречит объективной необходимости, то является невозможным. Таким образом, основой возникновения, существования возможности является ее соответствие какой-либо необходимости. В этом смысле любая возможность обусловлена и порождена определенными необходимостями, и мы можем сказать, что возможность поэтому выступает как особая, специфическая форма проявления необходимости.
Связь возможности с необходимостью проявляется, далее, в том, что в определенных достаточных условиях возможность необходимо осуществляется, становится действительностью. Отличие возможности от необходимости относительно. Возможное в одних условиях - в других условиях, в другом отношении является необходимым. Возможное превращается в необходимое, а необходимое - в возможное.
Как было отмечено выше, превращение возможности в необходимость и осуществление возможности - далеко не тождественные процессы, хотя каждый из них является процессом возрастания и развития возможности, нарастания одних условий и суждения, ограничения, ликвидации других. Разумеется, в каждом случае превращения возможности в действительность содержится элемент необходимости, поскольку любое осуществление возможности причинно обусловлено, а причинная связь включает в себя момент необходимости. Но, разумеется, следует отличать причинно-обусловленный переход возможности в реальное существование от превращения возможности в необходимость. Центральным понятием, с помощью которого отражается связь возможности и необходимости является категория вероятности. «Вероятное - мера необходимого в возможном», а также, мера случайного в действительном»1.
Аналитические формы глагола как способ выражения модального значения возможности и невозможности
Возможность и невозможность - это особый вид модальности, одно из частных соотнесенных друг с другом грамматических значений единой функционально-семантической категории модальности в тюркских языках. В тюркских языках есть целый ряд монолитных аналитических форм, которые неизменно несут на себе то или иное значение косвенных наклонений, но и с показателями изъявительного наклонения и неличных форм, т.е. могут быть представлены чуть ли не в любом построении глагола. По глубокому охвату системы глагола, а также по употребительности эти образования сходны с формами, относящимися к общеглагольным категориям (таким, например, как залог, вид и отрицание). Составляя общеглагольную категорию, эти формы занимают в системе глагольного формообразования совершенно определенное место: при наличии в основе показателей категорий залога и вида показатели модальности неизменно следуют за ними; если имеется аффикс отрицания -ма, то показатели модальности всегда стоят перед ним. Как отмечает А.А.Юлдашев: «Показатели времени и наклонения, а также показатели лица и неспрягаемых форм не могут быть расположены впереди данных формантов»1.
По всем рассмотренным структурным признакам данный разряд форм ближе всего стоит к аналитическим формам видообразования. «Кроме того, многие из этих форм построены по тому принципу, который характерен для видовых форм: состоят из деепричастия и служебного глагола, при котором располагаются соответствующие показатели времени, наклонения, залога, отрицания, лица или причастия, деепричастия, имени действия и инфинитива (ср., например, такие из рассматриваемых форм, как бара ал- «быть в состоянии идти, мочь идти, ехать», барып бул- «мочь идти, ехать, с видовой формой агып яг-)1. Поэтому формы на -а(-й) ал, -п бул-, обычно именуемые формами возможности, во многих работах рассматриваются в одном ряду с видовыми формами, несмотря на то, что их показатели могут сосуществовать при одной основе чуть ли не со всеми формантами вида, тогда как показатели двух разных видов при одной основе как правило недопустимы.
В современном башкирском языке существуют специализированные аналитические конструкции модальности, где основным элементом является определенная глагольная форма, а в роли компонирующеи части выступают служебные глаголы или модальные слова. В отличие от глагольных наклонений, представляющих чисто грамматические средства выражения модальности, аналитические сочетания можно квалифицировать в целом как лексико-грамматический способ выражения модальных значений2.
Модальность возможности и невозможности в тюркологической науке наряду с положительными и отрицательными формами определяется как аспекты глагола3. Однако с такой интерпретацией сущности многочисленных аналитических конструкций типа башк. эшлэй алыу "быть в состоянии работать", эшлэпбулыу"мочь делать", эшлэргэмвмиин" возможно работать", азерб. oxyia билмэи Ъьпъ в состоянии читать", узб. уний олман" мочь читать", каз. таза алу "иметь возможность писать", туркм. гечин болмак "быть в состоянии пройти", окап билмек" мочь читать" и т.д., выражающих модальные значения, как пишет М.В.Зайнуллин, трудно согласиться4. Все эти формы обозначают чисто модальную оценку - возможность осуществления каких либо действий, которая зависит от самого субъекта, а также от внешних условий и ситуаций.
Как уже отмечалось, в современном башкирском языкознании еще мало исследований, посвященных раскрытию сущности категории модальности возможности и невозможности. Однако на этот вид модального значения первым обратил внимание профессор Н.К.Дмитриев. Он в своей «Грамматике башкирского языка» указал на один способ выражения модального значения возможности и невозможности: яза алды «он мог написать», яза алманы «не мог написать»1.
Аналитические модальные конструкции в тюркских языках, выражающие значение возможности и невозможности, обстоятельно исследованы А.А.Юлдашевым2. Он характеризует формы на -а/-э,-йалыу, -ып булыу-а/э,-й биреу, наиболее подробный анализ он дал первой форме на -а/-э,-йалыу
Большое место занимают исследования по этой области профессора Дж.Кейекбаева. Он выделил 3 способа выражения модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке: а) деепричастие на -ып + вспомогательный глагол булыу (булмау), б) инфинитивная форма глагола в сочетании с модальным словом мвмиин, ярай, в) деепричастие на -а,-э,-й + вспомогательный глагол алыу1.
Впервые модальности возможности и невозможности в современном башкирском языке тщательно рассмотрел профессор М.В.Зайнуллин. К средствам выражения данного вида модальности он относит аналитические глаголы, вспомогательные слова, обычно употребляющиеся в составе сказуемого; модальные слова и словосочетания, а также аффиксы»4, например: 1) значение возможности и невозможности передается аналитической конструкцией, состоящей из сочетания деепричастной формы на -ып и вспомогательного глагола бул-: эшлэп була, я?ып була, уиып була; эшлэп бул май, я?ып бул май, укып бул май; 2) аналитическая форма, образованная сочетанием инфинитива на -(ы)рга /-(е)ргэ и вспомогательного глагола бул-. укырга була, эшлэргэ була; укымадка була, эшлэмэдкэ була; 3) значение возможности и невозможности передается посредством сочетания инфинитива на -(ы)рга / -(е)ргэ и модальных слов мэмкин и ярай. укырга мвмкин, укырга мвмкин булыр, укырга мвмкин була торгайны; укырга мвмкин тугел и не, укырга ярай, укырга яра май; 4) аналитическая конструкция, состоящая из деепричастной формы на -а/-э/-йм десемантизированного вспомогательного глагола ал-, эшлэйала, я?а ала, укый ала; эшлэй алмай, яэаалмай, укыйалмай\л другие.
