Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования особенностей концептуализации своего и чужого в политическом дискурсе
1.1. Основные подходы к изучению проблематики своего и чужого 10
1.1.1. Междисциплинарный взгляд на проблему своего и чужого: философский, психологический и социальный аспекты 10
1.1.2. Лингвистические подходы к изучению своего и чужого 13
1.2. Особенности когнитивно-дискурсивного подхода в лингвистике 25
1.2.1. Концептуализация знаний о мире в языке 28
1.2.2. Когнитивные механизмы формирования смысла 35
1.2.3. Политический дискурс: содержательные, структурные и функциональные особенности 40
1.2.4. Языковая личность политика высшего звена 49
1.2.5. Основное концептуальное содержание своего и чужого в немецком политическом дискурсе 55
Выводы по Главе 1 57
Глава 2. Концептуализация своего и чужого в немецком политическом дискурсе (на материале выступлений Ангелы Меркель)
2.1. Особенности языковой личности Ангелы Меркель 59
2.2. Частная когнитивная матрица «свой-чужой»
2.2.1. Ядерные концепты когнитивной матрицы «свой-чужой» 67
2.2.2. Периферийные концепты когнитивной матрицы «свой-чужой»... 101
2.2.3. Когнитивные механизмы формирования смыслов свой и чужой...
2.2.3.1. Интеграция концептуального содержания 109
2.2.3.2. Инференция концептуального содержания 112
2.2.3.3. Генерализация и конкретизация концептуального содержания 114
2.2.3.4. Фокусировка концептуального содержания 116
2.2.3.5. Концептуальная метафора 118
2.2.3.6. Концептуальная метонимия 128
Выводы по Главе 2 132
Заключение 135
Список использованной литературы 139
Список использованных словарей 170
Список источников фактического материала 1
- Лингвистические подходы к изучению своего и чужого
- Политический дискурс: содержательные, структурные и функциональные особенности
- Периферийные концепты когнитивной матрицы «свой-чужой»...
- Генерализация и конкретизация концептуального содержания
Введение к работе
Реферируемая работа посвящена изучению особенностей концептуализации своего и чужого в немецком политическом дискурсе.
Гипотеза исследования состоит в том, что в основе концептуализации своего и чужого лежит взаимодействие концептов ZUGEHRIGKEIT и NICHT-ZUGEHRIGKEIT с различными концептуальными областями
в рамках единого формата знания – частной когнитивной матрицы «свой-чужой». Содержание концептуальных областей данной матрицы определяется типом дискурса и особенностями языковой личности говорящего.
Объектом исследования являются языковые средства репрезентации когнитивной матрицы «свой-чужой» в немецком политическом дискурсе.
Предметом исследования выступают концепты когнитивной матрицы «свой-чужой» и когнитивные механизмы формирования соответствующих смыслов в немецком политическом дискурсе.
Актуальность данной работы обусловлена тем, что при анализе особенностей концептуализации своего и чужого в немецком политическом дискурсе используются установки и принципы когнитивно-дискур-сивного подхода и шире – антропоцентрической парадигмы языкознания, предполагающих изучение языка во взаимосвязи с таким познавательным процессом, как концептуализация знаний о мире человеком.
Цель настоящего исследования заключается в выявлении и описании языковых средств репрезентации когнитивной матрицы «свой-чужой» и когнитивных механизмов формирования соответствующих смыслов
в немецком политическом дискурсе.
Достижение указанной цели требует решения следующих задач:
обобщить основные подходы к исследованию проблематики своего и чужого в лингвистике и смежных с ней науках;
уточнить ключевые для работы понятия концептуализации, политического дискурса и языковой личности политика высшего звена;
вычленить ядерные и периферийные концепты частной когнитивной матрицы «свой-чужой» в немецком политическом дискурсе;
выделить основные характеристики матричных концептов и языковые средства их репрезентации в немецком политическом дискурсе;
выявить и описать когнитивные механизмы формирования общих смыслов свой и чужой в немецком политическом дискурсе.
Научная новизна настоящего диссертационного исследования заключается в том, что в ней впервые изучаются особенности динамической концептуализации своего и чужого. В работе, в частности, впервые выявлены структура, содержание, языковые средства репрезентации когнитивной матрицы «свой-чужой», а также когнитивные механизмы формирования соответствующих смыслов в немецком политическом дискурсе.
Теоретическая значимость исследования состоит в дальнейшем развитии теорий концептуализации, политического дискурса и языковой личности говорящего. Для выявления особенностей концептуализации своего и чужого в немецком политическом дискурсе в настоящем исследовании теоретически осмыслен и применен метод когнитивно-матричного анализа, разработанный Н.Н. Болдыревым. Результаты проведенного исследования позволяют сделать выводы о специфике процесса концептуализации в конкретном типе дискурса, что способствует углублению общих представлений о способах структурирования знаний в языке. Работа, тем самым, вносит определенный вклад в углубление объяснительного потенциала когнитивной лингвистики.
Практическая значимость работы определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы при разработке спецкурсов по когнитивной лингвистике, прагмалингвистике, при написании курсовых и дипломных работ, при обучении немецкому языку как иностранному. Кроме того, результаты исследования могут представлять интерес для специалистов в области теории коммуникации, социологии, политологии, имиджелогии, а также для специалистов по связям с общественностью.
Теоретической базой исследования послужили основные положения когнитивно-дискурсивного лингвистического подхода, разрабатываемые в трудах отечественных и зарубежных исследователей в области:
теории концептуализации (Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, Д. Меле, М. Шварц, А. Шухардт и др.); в том числе
в рамках теории когнитивно-матричного моделирования Н.Н. Болдырева;
теории дискурса (Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик, А.А. Кибрик,
Е.С. Кубрякова, М.Л. Макаров, Т. ван Дейк, П. Цима и др.);
теории политического дискурса (А.Г. Алтунян, Э.В. Будаев, О.С. Иссерс, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал, Р. Везель, С. Иннервинклер, Й. Кникенберг, Й. Клайн, Х. Гирнс, О. Панагл, К. Шписс, И. Штехманн и др.);
теории языковой личности говорящего (Д.Б. Гудков, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, В.В. Красных и др.).
Материалом исследования послужили более 2500 примеров, полученных методом сплошной выборки из текстов пресс-конференций с участием федерального канцлера Германии Ангелы Меркель за период 2005-2012 гг., размещенных на официальном сайте правительства Германии. Совокупный объем обработанного материала составляет более 500 текстов.
При исследовании языкового материала использовались как общенаучные методы анализа, синтеза, количественного подсчета, так и лингвистические методы дефиниционного, контекстуального, концептуального, когнитивно-матричного, концептуально-таксономического анализов.
Результаты проведённого исследования позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту:
1. Концептуализация своего и чужого представляет собой процесс многократного осмысления знания о принадлежности и непринадлежности к чему-либо, структурируемого как концептуально-сложный формат – частная когнитивная матрица «свой-чужой». Ядро данной матрицы формируют концепты ZUGEHRIGKEIT и NICHT-ZUGEHRIGKEIT, осмысляемые в различных концептуальных областях, наполнение которых определяется особенностями дискурса и языковой личности говорящего.
2. Для политического дискурса и языковой личности политика высшего звена основными областями осмысления ядра когнитивной матрицы «свой-чужой» выступают концепты POLITIK и TERRITORIUM. Для Ангелы Меркель значимыми являются также концепты RELIGION и ALTER.
3. Характерной особенностью языковой личности политика высшего звена и рассматриваемой разновидности политического дискурса (пресс-конференции с участием первых лиц государств) является нацеленность на реализацию интегративной функции, и, как следствие, доминирование концепта ZUGEHRIGKEIT над концептом NICHT-ZUGEHRIGKEIT.
4. Языковыми средствами репрезентации ядерных концептов когнитивной матрицы «свой-чужой» (концептов ZUGEHRIGKEIT и NICHT-ZUGEHRIGKEIT) являются единицы лексического, морфологического и синтаксического уровней. Периферийные концепты матрицы (концепты POLITIK, TERRITORIUM, RELIGION и ALTER) объективируются посредством единиц лексического уровня.
5. Формирование конкретных смыслов осуществляется на основе таких когнитивных механизмов, как интеграция, инференция, генерализация, конкретизация, фокусировка концептуального содержания, концептуальная метафора и концептуальная метонимия. Использование данных механизмов позволяет конфигурировать характеристики ядерных и периферийных концептов матрицы с целью формирования новых смыслов.
Апробация основных положений диссертации состоялась на 12 общероссийских и международных научных конференциях: XV, XVI и XVII Державинские чтения (Тамбов, 2010; 2011; 2012), II и III Международные научные конференции «Культура в зеркале языка и литературы» (Тамбов, 2010; 2012), «Международный конгресс по когнитивной линг-вистике» (Тамбов, 2010; 2012), Международная научно-практическая конференции «Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания» (Краснодар, 2010), «Международная конференция по когнитивной лингвистике» (Тамбов, 2011), V Международная межвузовская научная конференция «Реальность, язык и сознание» (Тамбов, 2011), X Международная научно-практическая конференция «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2012), Международная научная Интернет-конференция «Язык, культура и профессиональная коммуникация в современном обществе» (Тамбов, 2012), а также на регулярных аспирантских семинарах при кафедре немецкой филологии ТГУ имени Г.Р. Державина в период 2009-2012 гг.
По теме диссертации опубликовано 15 статей, в том числе 7 статей
в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух Глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, включающего 280 наименований, в том числе 65 работ на немецком и английском языках, Списка использованных словарей и Списка источников фактического материала.
Лингвистические подходы к изучению своего и чужого
Феномены свой и чужой традиционно находятся в центре исследовательских интересов наук гуманитарного цикла. В философии свой и чужой понимаются как антропоцентрические понятия, производные от фундаментальных понятий Я и Не-я, и рассматриваются с позиций двух основных подходов: монологического и диалогического.
Согласно монологическому подходу, феноменологические понятия Я и Не-я осмысляются как оппозиции: тождественное - нетождественное, единое - иное, бытие - небытие (ср.: эфирный огонь как основа бытия тождествен себе, но не тождествен иному [Парменид 1969], «во всех тех случаях, где есть другое, у нас не будет бытия. Раз оно не есть другое, оно будет единым» [Платон 2006: 393]). Как следствие, феномены свой и чужой понимаются как зафиксированная данность, где первый ограничивается понятием Я и всегда положительно маркируется, а под вторым понимается все кроме Я и отрицательно маркируется (ср.: Ад —это другие [Сартр 1996]).
В рамках диалогического подхода Я и Не-я рассматриваются как дихотомия, взаимодействие (ср.: переориентация отношения с «Я-Оно» на И «Я-Ты» [Бубер 1993], «бытие-с» М. Хайдеггера, «перенесение себя в чуждые горизонты» [Гадамер 1998: 333], взгляд «на себя глазами другого» [Бахтин 1986], «другой» может быть не «этим, а «тобой» [Коплстон 2002: 198]).
Для сторонников данного подхода интеракция - это «знание чужой душевной жизни», когда «моя жизнь соприкасается с «твоей» или чужой вообще» [Франк 2000: 926], а для самопознания как минимум «нужно быть не одному» [Деррида 1998: 35]). Феномены свой и чужой трактуются как принадлежность и непринадлежность к Я - каждый раз заново конструируемая и потому относительная (зависящая от субъекта, объекта и основания восприятия) сущность (ср.: «одного и того же один называет своим сыном, другой - своим братом, третий - двоюродным братом» [Аристотель 1983: 407], «один мне ближе, чем другой, и в благоволении я ближе всего к себе» [Кант 1994: 497], многоликость Д, который «постоянно двоится» и «міщяеть свои личины» [Бердяев 1934: 82]).
Проанализированный материал показывает, что крайним проявлением диалогического подхода становится полная нейтрализация и, как следствие, отрицание самого существования феноменов свой и чужой (ср.: «мое и его сливается в единую ткань ... Alter и Ego суть одно в истинном мире», «мы нивелируем Я и Ты в опыте множества, вводим безличное в центр субъективности» [Мерло-Понти 1999: 11,454]).
Синтез двух названных выше подходов предлагает Б. Вальденфельс, который наряду с феноменами свой и чужой выделяет «зону между», представляющую собой «не просто нового рода феномен, но и нового рода организацию», сеть «отношений, в которой есть узловые пункты, места соединений, но нет централизации» [Вальденфельс 1994: 77].
В психологии свой и чужой рассматриваются в рамках теории пространства, ориентированного на индивид: Э. Холл разграничивает сферы личного пространства - интимную, персональную, социальную, публичную, А. Кинцель изучает особенности буферной зоны тела, К. Левин выделяет психологическое пространство [Левин 2001], гештальтпсихологи анализируют границы контакта [Перлз, Хефферлин, Гудмэн 1993].
Как следствие, феномены свой и чужой понимаются как врожденные, универсальные для всех живых существ (ср.: свой и чужой как «территориальный императив» у Р. Ардри [Фаст, Холл 1995], чужой как любой объект, находящийся поблизости в условиях сенсорного голодания [Лоренц 1998]). Примечательно, что существует прямая зависимость членения окружающего пространства и от физиологических факторов. В частности, по данным нейрофизиологии и когнитивной психологии известно, что поражение мозжечковых миндалин приводит к максимальному расширению личного пространства [Tsuchiya 2009], а нарушения в правом полушарии — к отчуждению собственных частей тела [Wittling 2006: 39].
В социальной психологии и социологии феномены свой и чужой являются основой формирования и реализации идентичности человека, приобретаемой в процессе его постоянной идентификации [Фрейд 2007; Эриксон 2006]. Иными словами, свой и чужой могут быть представлены как «претендент на вступление в члены закрытого клуба, предполагаемый жених, желающий быть допущенным в семью девушки, сын фермера, поступающий в колледж, обитатель города, поселившийся в сельскую местность» [Шюц 2004: 533]. Исследования показывают, что членение окружающего пространства определяется и социокультурными факторами: личное пространство у женщин меньше, чем у мужчин, у молодого поколения меньше, чем у взрослых, у жителей провинции меньше, чем у жителей города, у южных народов меньше, чем у северных и т.д. [Непп, Холл 2004].
Политический дискурс: содержательные, структурные и функциональные особенности
Концептуализация того или иного знания в языке находится в прямой зависимости не только от типа дискурса, но и от типа языковой личности говорящего. Для логики дальнейшего повествования представим основные трактовки феномена языковой личности, ее типы и подробнее остановимся на рассмотрении типа языковой личности политика высшего звена.
Понятие языковой личности, введенное В.В. Виноградовым и прочно вошедшее в обиход отечественной лингвистики, считается одним из наиболее многозначных, поскольку используется для обозначения целого ряда лингвистических феноменов, начиная с конкретного говорящего, усредненного носителя языка, совокупности знаний о мире, заканчивая целой научной парадигмой (см. подробные обзоры [Красных 2003: 46-52; Голованова 2010: 261-262; Гришаева, Цурикова 2004: 252-262]).
На терминологический разнобой, возникший вокруг понятия языковой личности, указывает Е.В. Милосердова. Так, по утверждению исследователя «при всей популярности данной темы мало кто из лингвистов осмеливается дать определение языковой личности как научного феномена» и далее: «многие ученые оперируют этим понятием, оставляя его определение за скобками, как бы само собой разумеющееся» [Милосердова 2001: 62].
Классическое определение языковой личности сформулировано Ю.Н. Карауловым как «совокупность (и результат реализации) способностей к созданию и воспроизведению речевых произведений (текстов), различающихся а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов 2010: 245]. Иными словами, языковая личность - это «личность, выраженная в языке ... личность, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств», в структуре которой выделяются когнитивный уровень (система знаний о мире), вербальный уровень (система языковых средств) и прагматический уровень (система целей, мотивов, установок личности) [там же: 38,238].
Разрабатываемые в дальнейшем определения языковой личности во многом перекликаются с пониманием данного феномена Ю.Н. Карауловым: «человек, существующий в языковом пространстве - в общении, в стереотипах поведения, зафиксированных языке» [Карасик 2002: 7]; «личность, проявляющая себя в речевой деятельности, обладающая определенной совокупностью знаний и представлений» [Красных 2003: 51]; «личность, проявляющая себя в речевой деятельности, ... во всей совокупности производимых и потребляемых ею текстов» [Гудков 2003: 49]; «абстракция от всех результатов речемыслительной деятельности коммуникантов в различных дискурсивных условиях» [Гришаева, Цурикова 2004: 252], «теоретически выводимый в опоре на лингвистические процедуры конструкт» [Гришаева 2006: 17].
На современном этапе развития теории языковой личности к приоритетным направлениям исследования относят: 1) изучение языковой личности различных групп лиц и выделение их типов (национальных, психологических, социальных); 2) изучение языковой личности отдельно взятого лица, чаще всего фигуры мировой значимости (конкретного политика, телеведущего, артиста). При этом языковая личность конкретного лица рассматривается как уникальный набор типов языковых личностей, преобладание одного из которых определяется конкретными дискурсивными условиями. На обусловленность языковой личности типом дискурса указывает В.И. Карасик: «изучая языковую личность, мы выявляем систему свойственных этой личности концептов и типичных для неё разновидностей дискурса ... анализируя дискурс, мы определяем концепты и типы личностей, проявляющиеся в этом дискурсе» [Карасик 2007: 6].
В отечественной лингвистике активно исследуются и выделяются различные типы языковой личности: 1) этнокультурные типы: немецкая языковая личность; 2) психологические типы: языковые личности доминирующего и подчиненного (М.В. Ляпон); экспонентная (активная и созерцательная), субстанциональная (опирающаяся на конкретный и абстрактный опыт), интенциональная (конфликтная и кооперативная) языковые личности (С.С. Сухих); Взрослый, Ребенок, Родитель (Э. Берн); инвективная, эвристическая и куртуазная языковые личности (К.Ф. Седов); 3) социальные типы: возрастные, тендерные, профессиональные языковые личности (подробный обзор см.: [Карасик 2002: 10-14]).
В последнее время внимание исследователей сосредоточено на изучении профессиональной языковой личности как совокупности «интеллектуальных, социально-культурных и морально-волевых качеств человека, сформированных в особой профессионально-культурной среде и отраженных в свойствах его сознания, поведения и деятельности» [Голованова 2010: 263]. Уже исследованы языковые личности филолога (Г.Х. Бакиева), учителя (Е.А. Дрянгина), переводчика (О.Н. Шевченко), музыканта (Е.Н. Азначеева), экономиста (Н.М. Карпухина), юриста (Г.В. Кубиц), телеведущего (М.А. Канчер). В основу такого рода анализа, как правило, ложится понимание трехуровневой структуры языковой личности.
Для настоящего исследования особый интерес представляет языковая личность политика высшего звена, представляющая собой разновидность профессиональной языковой личности, сформированной в сфере высшего государственного управления и структурируемой как комплекс, состоящий из концептуальной, языковой и прагматической систем. Политик такого уровня (глава государства или правительства), наделенный большими властными полномочиями: определение основных направлений внутренней и внешней политики страны, как правило, обладает следующим набором качеств: ответственность, толерантность, целеустремленность, работоспособность, компетентность, уверенность (см., например: [Вергилес 2002; Рядчикова, Тхакушинова 2009; Жумагулова 2007] и др.).
Периферийные концепты когнитивной матрицы «свой-чужой»...
В данных примерах реализуется концептуальная характеристика «различие» с помощью лексем unterschiedlich и ander, что дает возможность канцлеру провести определенную границу между Германией и Россией, настоящими и потенциальными членами Еврозоны. В примере 83 это различение усиливается за счет многократного повтора лексемы unterschiedlich в сочетании с существительными, отсылающим к различным сферам, в которых данные различия наиболее очевидны.
К синтаксическим средствам реализации концептуальных характеристик «сходство» и «различие» относятся семантико-синтаксический параллелизм, сравнительные конструкции с союзами wie и ah и придаточные предложения уступки с союзами obwohl, trotzdem, dennoch.
Семантико-синтаксический параллелизм, предполагающий одинаковое семантико-синтаксическое построение соседних предложений или их участков (см., например: [Ахманова 1969: 311]), нередко используется в целях объективации концептуальной характеристики «сходство». Так, в примере 85 рассматриваемая характеристика актуализируется за счет одинакового построения соседних предложений, а в примерах 86, 87 с помощью одинакового построения отдельных участков предложения, что позволяет канцлеру показать сходство позиций Германии с Польшей по газовому проекту, с Великобританией в плане экономической политики и с Испанией в отношении интересов партий, находящихся у власти.
He менее эффективным средством объективации концептуальных характеристик «сходство» и «различие» являются сравнительные конструкции с союзами wie, als и придаточные предложения уступки, позволяющие подмечать сходные и различные (несоответствующие) черты осмысливаемых объектов, явлений [Санцевич 2003: 187]. Как показывает анализ языкового материала, сравнительные конструкции используются канцлером значительно чаще, чем придаточные предложения уступки, что объясняется особенностями рассматриваемого типа языковой личности.
В приведенных примерах актуализируются концептуальные характеристики «сходство» и «различие» за счет действия сравнительных и уступительных союзов genauso wie и obwohl, что позволяет канцлеру подчеркнуть сходство интересов Европы и Индии в борьбе с экономическим кризисом и различия в территориальной принадлежности Германии и России, за которыми нередко подразумеваются различия другого порядка.
Особого внимания заслуживает использование сравнительной конструкции типа ich ah, позволяющей политику, идентифицируя себя, выражать свою принадлежность к определенной группе, с которой его связывают сходные интересы, убеждения, позиции.
В данных примерах реализуется концептуальная характеристика «сходство» при помощи конструкции с союзом als, использование которой дает возможность канцлеру показать свою принадлежность к партии, стране, части света и религии и эффективно воздействовать на сознание адресата.
Аналогичным образом работает сравнительная конструкция wir als. Так, в приведенном ниже примере канцлер, говоря о стремлении содействовать развитию Ирана, тем не менее, отграничивает Европу и шире -страны Большой шестерки как демократически развитые страны от Ирина, что достигается за счет использования конструкции wir als, реализующей концептуальную характеристику «сходство».
Генерализация и конкретизация концептуального содержания
Исследование проблемы концептуализации своего и чужого в немецком политическом дискурсе (на примере выступлений Ангелы Меркель) позволило сделать следующие выводы:
Концептуализация своего и чужого представляет собой процесс многократного осмысления знания о принадлежности и непринадлежности, структурируемого в результате в концептуально-сложный формат: частную когнитивную матрицу «свой-чужой», включающую ядро и периферию.
В ходе анализа материала были выявлены особенности языковой личности Ангелы Меркель, позволившие уточнить ядерные и периферийные компоненты когнитивной матрицы «свой-чужой». Ядро данной матрицы формируют концепты ZUGEHORIGKEIT и NICHT-ZUGEHORIGKEIT, среди которых явно преобладает первый. Периферия матрицы представлена, прежде всего, такими концептами, как POLITIK и TERRITORIUM. Значимыми для канцлера являются также концепты RELIGION и ALTER.
В качестве характеристик ядерных концептов ZUGEHORIGKEIT и NICHT-ZUGEHORIGKEIT выявлены следующие: 1) интегративность и дезинтегративность; 2) приближение и дистанцирование; 3) сходство и различие. Объективация данных концептов позволяет политику успешно воздействовать на адресата, навязывая свое видение мира, и осуществляется, как следствие, за счет языковых средств лексического, фразеологического, морфологического и синтаксического уровней.
Наиболее распространенными языковыми средствами реализации концепта ZUGEHORIGKEIT являются личные, притяжательные местоимения и прилагательные. Меньшая встречаемость характерна для существительных, наречий, глаголов, предлогов, префиксов, сравнительных конструкций, фразеологических сочетаний, обращений и предложений с соединительной связью. Наименее встречаемыми оказались указательные местоимения, модальные слова и глаголы, временные формы глагола, сравнительная степень
К наиболее задействованным языковым средствам реализации концепта NICHT-ZUGEHORIGKEIT относятся неопределенные (прежде всего: неопределенно-личное man), указательные, личные, притяжательные местоимения и отрицания nicht, kein. Менее распространенными являются существительные, прилагательные, наречия, глаголы, предлоги, модальные слова и глаголы, фразеологические сочетания, префиксы, временные формы глагола, формы конъюнктива I и II, пассивная форма глагола, обращения, придаточные предложения уступки и предложения с противительной связью.
Периферийные концепты матрицы POLITIK и TERRITORIUM структурируют обширный пласт знаний о политической системе, а также о территориальном делении мира в трехуровневую иерархию концептуальных характеристик суперординатного, базового и субординатного уровней. Концепты RELIGION и ALTER обладают элементарной структурой: исчисляемым набором взаимосвязанных и предсказуемых характеристик. Объективация данных концептов осуществляется посредством существительных, прилагательных, аббревиатур и их сочетаний.
На функциональном уровне когнитивная матрица «свой-чужой» реализуются в виде конкретных смыслов за счет действия таких когнитивных механизмов, как интеграция, инференция, генерализация, конкретизация, фокусировка концептуального содержания, концептуальная метафора и концептуальная метонимия. Использование данных механизмов позволяет конфигурировать характеристики ядерных и периферийных концептов матрицы таким образом, что формируются новые смыслы, передающие принадлежность и непринадлежность политика в выгодном для него свете.
Интеграция концептуального содержания предполагает соединение характеристик ядерных и периферийных концептов матрицы «свой-чужой». Механизм инференции нацелен на восстановление области осмысления ядерных концептов с опорой на знание контекста. Действие когнитивных механизмов генерализации и конкретизации заключается в расширении и сужении содержания периферийных концептов матрицы, что достигается за
134 счет объективации характеристик данных концептов на суперординатном, базовом или субординатном уровнях. Когнитивный механизм фокусировки концептуального содержания состоит в выдвижении той или иной характеристики периферийных концептов матрицы на передний план.
Механизмы концептуальной метафоры и концептуальной метонимии активно задействованы для осмысления периферийных концептов матрицы «свой-чужой», прежде всего, концепта POLITIK. Данный концепт передается как с помощью онтологической метафоры (области источники: «физиология», «родство», «здание», «мост», «механизм», «предметы быта», «животное», «растение»), структурной метафоры (области источники: «игра», «театр», «дорожное движение», «война», «школа»), ориентационной метафоры, так и за счет ряда метонимических переносов («организация вместо ответственных лиц», «место вместо организации», «место вместо политического режима», «место вместо события», «время вместо события», «часть вместо целого»). Данные когнитивные механизмы также способствуют формированию смыслов свой и чужой.
