Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теория интертекстуальности и нарратология как понятийная база для определения феномена имитационного интекста 10
Раздел 1. Имитационный интекст в терминах теории интертекстуальности 10
1.1 Интертекстуальность как междисциплинарная категория 10
1.2 Инструменты интертекстуальности 17
1.3 Статус имитационных интекстов с позиции теории интертекстуальности 21
1.3.1 Жанр как имитируемая модель 21
1.3.2 Стилевые и жанровые вставки как инструмент интертекстуальности 24
1.3.3 Прецедентные жанры 28
Раздел 2. Основные категории нарратологии 32
2.1 Повествование как объект изучения нарратологии 32
2.2 Повествование в художественном тексте 35
2.3 «Точка зрения» как предмет исследования нарратологии 41
2.4 Точка зрения и членение текста 46
2.5 Статус имитационных интекстов с позиции нарратологии 54
Глава II. Имитационный интекст в терминах нарратологии 56
3.1 ИИ и событие 56
3.2 ИИ и точка зрения 62
3.3 Способ ввода ИИ в текст и 2 акта точки зрения 64
3.3.1 Особенности акта восприятия ИИ 65
3.3.2 Особенности акта передачи ИИ 68
3.3.3 Восприятие и передача ИИ в зависимости от точки зрения 69
3.3.4 Языковые средства - маркеры восприятия и передачи 75
3.4 ИИ и планы точки зрения 83
3.4.1 ИИ и перцептивный план 83
3.4.2 ИИ и идеологический план 87
3.4.3 ИИ и временной и пространственный планы 91
3.4.4 ИИ и языковой план 96
3.5 ИИ и нарративные трансформации 97
3.5.1 ИИ и отбор 98
3.5.2 ИИ и композиция 106
3.5.3.ИИ и вербализация 115
Глава III. Имитационные интексты как инструмент интертекстуальности в тексте англоязычного рассказа 128
4.1 Имитационный интексти смежные явления 128
4.1.1 ИИицитаты 128
4.1.2 ИИ и языковые цитаты 135
4.2 Жанровая (внешняя) интертекстуальность в художественном повествовательном тексте 136
4.3 Соотношение видов интертекстуальности в художественном повествовании 138
4.3.1 Виды интертекстуальности имитационных интекстов 138
4.3.2 Внешняя интертекстуальность. Прецедентные жанры ИИ 139
4.3.3 Степень интертекстуальности ИИ в зависимости от степени удаленности прецедентного жанра ИИ от жанра базового текста 147
4.3.4 Характер соотношения внешней и внутренней интертекстуальности ИИ в зависимости от типа ввода ИИ в текст рассказа 152
4.3.5 Диалогичность имитационных интекстов 155
Выводы 164
Заключение 168
Список использованной литературы 171
Список использованных словарей 185
Список источников 185
- Имитационный интекст в терминах теории интертекстуальности
- Основные категории нарратологии
- Имитационный интекст в терминах нарратологии
- Имитационные интексты как инструмент интертекстуальности в тексте англоязычного рассказа
Введение к работе
Изучение художественного повествовательного текста в последнее время все чаще проводится в терминах относительно недавно сформировавшейся теории интертекстуальности (Фомичева, 1992, Смирнов, 1995, Арнольд, 1996, Бушманова, 1996, Кузьмина, 1999, Вербицкая 2001, Владимирова, 2001, Денисова, 2003, Баева, 2003, Башкатова, 2003 и др.). Лингвистическим выражением интертекстуальности являются включения, характеризующиеся сменой субъекта речи (И.В.Арнольд) - инструменты интертекстуальности.
С другой стороны, в работах последних лет наблюдается тенденция к сближению традиционной лингвистики и нарратологии (Van Dijk,1977, 1980, Падучева, 1996, Успенский, 2000, Шмид, 2003 и др.). Это обусловлено тем, в лингвистике текста и лингвостилистике большое значение приобретают традиционно нарратологические понятия — повествование, описание, точка зрения и т.п.
Выделение понятия жанровой интертекстуальности (Арнольд, 1997, Фатеева, 2000, Слышкин, 2001) сблизило теорию интертекстуальности с нарратологией, т.к. завершающей стадией нарратологического анализа является жанровая идентификация текста (Тюпа, 2001, С.58).
Еще одной точкой соприкосновения нарратологии и теории интертекстуальности является изучение соотношения в художественном повествовательном тексте «своего» и «чужого».
Объектом данного исследования является имитационный интекст как одно из проявлений интертекстуальных отношений. Под имитационным интекстом понимается включение, обладающее относительной целостностью и самостоятельностью, заимствующее черты и функции жанров, отличных от жанра включающего их текста. Имитационный интекст обладает особым композиционным статусом, часто являясь организующим центром
композиции текста рассказа (Шпетный, 1979, С.97).
Целью исследования стало изучение и классификация имитационных интекстов. Цель исследования предопределила следующие задачи:
определение понятия имитационный интекст;
определение статуса имитационных интекстов в терминах теории интертекстуальности;
определение статуса имитационных интекстов с позиций нарратологии;
определение композиционного статуса имитационных интекстов;
лингвистический анализ имитационных интекстов как единицы художественного повествовательного текста с применением следующих нарратологических понятий: точка зрения, нарративные трансформации (отбор, композиция, вербализация);
лингвистический анализ имитационных интекстов с позиций теории интертекстуальности.
Актуальность темы диктуется тем, что до настоящего времени изучались лишь частные проявления феномена имитационного интекста. Данное исследование предлагает системный подход к изучению явления имитационного интекста на базе теории интертекстуальности и нарратологии.
Теоретической значимостью исследования является определение статуса имитационного интекста, а также комплексный подход при исследовании имитационного интекста в терминах теории интертекстуальности и нарратологии, что позволяет внести определенный вклад в изучение интертекстуальных отношений, с одной стороны, а с другой, - в изучение основных понятий нарратологии (эпизода, точки зрения и нарративных трансформаций).
Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые делается попытка интертекстуального анализа на основе нарратологического
анализа, при котором основной единицей для интертекстуального анализа впервые служит эпизод.
Прикладная значимость исследования заключается в том, что данная работа может послужить базой для дальнейшего изучения имитационных интекстов в различных жанрах повествовательного художественного текста. Материалы исследования могут быть использованы в спецкурсах, семинарах и лекциях по стилистике, филологическому анализу текста, на практических занятиях по домашнему чтению на английском языке, на практических занятиях по английскому языку, посвященных интерпретации текста.
При обработке материала были использованы следующие методы
лингвистического анализа: семантико-стилистический, сопоставительно-
стилистический, интертекстуальный, нарратологический, а также
комплексная методика лингвистической интерпретации текста. На
отдельных этапах исследования использовались элементы
литературоведческого анализа, а также ситуативно-контекстуальный анализ.
Материалом для анализа послужили имитационные интексты, включенные в англоязычные (английские и американские) рассказы второй половины XX в. Выбор короткой прозаической формы обусловлен тем, что последний способен охватить большее количество художественных произведений разных авторов. Каждому автору присущ сугубо индивидуальный способ использования имитационных интекстов в произведении. Соответственно, изучение большего разнообразия имитационных интекстов дает возможность для более точного определения и классификации выделенного явления. Рамки данного исследования ограничены примерами прозаических имитационных интекстов. Это вызвано тем, что стихотворный имитационный интекст имеет слишком много черт различия с прозаическим имитационным интекстом. К тому же именно прозаическое слово обладает внутренней диалогичностью (М.М.Бахтин).
Достоверность полученных выводов обеспечивается привлечением
для анализа более 4500 страниц печатного текста, где обнаружено около 500 имитационных интекстов разного объема, что говорит о высокой частотности использования данного феномена в тексте англоязычного рассказа.
Структура диссертации.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка библиографических источников.
Первый раздел теоретической главы посвящен обзору существующих теорий интертекстуальности, Здесь же рассматриваются такие понятия как инструменты интертекстуальности, прецедентный текст, полифония, разноречие, диалогизм, романное слово и др., а также понятия стилистики (стиль, жанр, стилистически маркированные отрезки текста) и лингвистики текста (код, информация). В данном разделе устанавливается статус объекта исследования - имитационного интекста - с позиций теории интертекстуальности.
Второй раздел теоретической главы посвящен определению основных понятий нарратологии, таких как повествование, художественный текст, событие, точка зрения, нарративные трансформации и др.
В аналитической части исследования (вторая и третья главы) нарратологический анализ предшествует интертекстуальному анализу. Такое расположение материала продиктовано тем, что интертекстуальный анализ проводился с учетом данных, полученных в результате нарратологического анализа.
Исходя из этого, вторая глава исследования посвящена изучению имитационных интекстов с позиции нарратологии. Здесь описывается взаимодействие имитационных интекстов и основных нарратологических единиц, таких как событие, эпизод, текст персонажей, точка зрения (на всех ее планах). Во второй главе также рассматриваются трансформации, происходящие с имитационными интекстами на всех уровнях построения
текста.
Третья глава исследования посвящена изучению имитационных интекстов с позиции теории интертекстуальности, но на базе нарратологического анализа. Подробно рассматриваются такие вопросы как черты сходства и различия между имитационным интекстом и другими инструментами интертекстуальности (цитатой и языковой цитатой); соотношение видов интертекстуальности при вводе имитационных интекстов в повествование; прецедентные жанры имитационных интекстов и изменение их функций при имитировании и др.
Апробация работы:
В рамках работы над диссертацией были прочитаны доклады на
Аракинских лингвистических чтениях в Московском городском
педагогическом университете (1999, 2000гг.). Материалы исследования
использовались на занятиях по английскому языку (домашнее чтение), а
также на семинарах по стилистике английского языка на факультете
английской филологии Московского городского педагогического
университета, а также на занятиях по английскому языку (домашнее чтение)
и филологическому анализу текста на факультете славянской и
западноевропейской филологии Московского педагогического
государственного университета.
Имитационный интекст в терминах теории интертекстуальности
Апологетом теории интертекстуальности можно считать М.М. Бахтина, т.к. именно его ранняя работа «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» вдохновила известного теоретика постструктурализма Ю. Кристеву на создание термина «интертекстуальность» (Kristeva, 1969). В своей работе М.М.Бахтин приходит к выводу о том что, создавая художественное произведение, автор имеет дело не с простой действительностью, а с действительностью оцененной и оформленной, что создает предпосылки для «размыкания» произведения и его вхождения в историю и культуру (Бахтин, 1975). Позднее М.М.Бахтин создает теорию «полифоничности» под которой понимают диалог языков, возникающий либо на основе цитирования слова в новом культурном контексте, либо скрещения пародирующего и пародируемого слов (Бушманова, 1996, С. 10). В рамках теории полифоничности появилось понятие романного «разноречия», основанного на философии «чужого слова» и «диалогического слова». Согласно М.М.Бахтину, каждое прозаическое слово обладает осмысленной позицией, «в нем диалогически сталкиваются два голоса (микродиалог)» (Бахтин, 1963). Согласно теории М.М.Бахтина, базирующейся на жанре романа, романное слово разделяется следующим образом: - предметное слово (предметное высказывание у Кристевой), направленное непосредственно на свой предмет и выражающее смысловую инстанцию говорящего; - объектное слово («объектное высказывание» у Кристевой), представляющее собой прямую речь героев; - слово с установкой на чужое слово - двухголосое слово («амбивалентное высказывание» у Кристевой). Последнее подразделяется на - однонаправленное двухголосое слово (стилизация, рассказ рассказчика и т.д.); - разнонаправленное двухголосое слово (пародия, слово пародийно изображенного героя, всякая передача чужого слова с переменой акцента и т.д.); - отраженное чужое слово (активный тип) (скрытая внутренняя полемика, полемически окрашенная автобиография и исповедь, всякое слово с оглядкой на чужое слово, реплика диалога, скрытый диалог) (Кристева, 2004). В работах отечественных лингвистов, изучающих работы М.М.Бахтина, термины «полифоничность», «разноречие», «чужое слово» были суммированы понятием «теория диалогизма». (Арнольд, 1997, Владимирова, 2001, Ильин, 2001 и др.) Отмечая важность «чужого слова» в художественном произведении, М.М.Бахтин отводит главную роль в построении художественного текста «Автору-творцу», который определяется как «конститутивный момент художественной формы» (Бахтин, 1975, С.58-59). Как мы уже говорили, термин интертекстуальность стал одним из основных в исследовании постмодернистских текстов (Barthes, 1973, Kristeva, 1974, Riffaterre, 1979, 1983, Grivel, 1982, Beaugrande, Dressier, 1981 и др.). Основная черта различия между теорией диалогизма М.М.Бахтина и теорией интертекстуальности в понимании исследователей постмодернизма и постструктуралистов выражается в постулировании последними «смерти автора» (Р.Барт) - в противовес выдвинутого М.М.Бахтиным принципа конструктивного единства художественного текста. Независимо от воли автора, любой текст изначально является вторичным, растворяясь в явных и неявных цитатах. Всякий текст есть реакция на предшествующие тексты. Наиболее известным определением интертекстуальности в рамках постструктурализма является определение Р. Барта: «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. - все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний; она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек» (Barhtes, 1973 vol. 15, С. 78) . Подобное «расширительное» толкование интертекстуальности приводит к уничтожению понятия текст: «нет текста кроме интертекста» (Grivel, 1982, С.240). Иными словами, весь мир становится своеобразным текстом. Таким образом снимается проблема первичности и вторичности, неизбежно возникающая при изучении интертекстуальности в ключе заимствований и влияний.
Основные категории нарратологии
Объектом изучения нарратологии является повествование (наррация). Частично пересекаясь по предмету со стилистикой и литературоведением, нарратология изучает как художественное, так и нехудожественное повествование. Под повествованием традиционно понимается изображение одного или нескольких последовательных событий, реальных или вымышленных, посредством языка. Подобное определение опирается на основную категорию нарратологии - событие. Существует множество определений термина «событие». Вот некоторые из них.
Под событием понимается «перемещение персонажа через границу семантического поля» (Лотман 1970, С.282) или «пересечение запрещающей границы» (Лотман 1970, С.288). «Событие мыслится как то, что произошло, хотя могло и не произойти» (Лотман 1970, С.285). Событие есть «стержень повествовательного текста» (Шмид, 2003, С. 13). «Событие это то, что могло произойти по-другому» (Рикер, 1983, Т.1., С.115).
Иное толкование повествования идет от противного. Оно говорит не о том, чем повествование является, а о том, чем оно не является: повествование есть особенный, «маркированный род», определяющийся рядом запретов и ограничений (Женетт, Т.1., 1998). Каковы эти условия? Нарратологи сходятся в том, что противопоставляют прямое повествование речам персонажей, описанию и рассуждению (в терминах классической риторики это, соответственно, диегесис, мимесис, экзегесис (для описания и рассуждения). Опираясь на указанные границы, классическое «определение нарративности... включает в область нарратива лишь произведения, обладающие опосредующим нарратором, игнорируя лирические и драматические тексты» (Шмид, 2003, С. 19).
Структуралистское определение нарративности (повествовательности), и, соответственно, нарративного (повествовательного) текста отменяет необходимость в опосредующем нарраторе. С точки зрения большинства современных авторов (Ж.Женетта, В.Шмида, Б.Успенского) нарративным можно считать любой текст, обладающий временной структурой и описывающий изменяющуюся ситуацию (т.е. отвечающий требованию событийности). Это может быть и кинофильм, и балет, и скульптура и т п. Вопрос заключается в том, где находятся границы между повествованием, речами персонажей (мимесисом), описанием и рассуждением.
Известный французский лингвист Жерар Женетт в своей работе «Границы повествовательности» высказывает идею о том, что повествование обладает формальными «границами повествовательности»: прямое цитирование, описание, дискурс. Прямое цитирование не включает в себя речь персонажей (по Женетт, речь персонажей (мимесис), будучи тесно вплетена в ткань повествования, сама становится повествованием). Под дискурсом понимаются личностные формы высказывания. Автор отмечает, что все эти формы взаимопроникаемы. Соответственно, повествование в том виде, в котором оно существует в действительности, включает в себя все эти элементы. (Ж.Женетт, Т.1., 1998). Учитывая все вышесказанное, в нашей работе мы будем придерживаться близкой, но более четкой - с нашей точки зрения - модели, предложенной В.Шмидом. Согласно этой модели, повествование разделяется на два плана, - «диегесис» и «экзегесис». Под диегесисом автор понимает нарративный текст («повествуемый мир»), а под экзегесисом - ненарративные единицы текста (объяснения, истолкования, комментарии, размышления, метанарративные замечания нарратора). Диегесису и экзегесису противопоставляется «мимесис» - подражание речам героев: «Повествовательный текст слагается из двух текстов, текста нарратора [здесь: диегесис и экзегесис] и текста персонажей. Если первый формируется в процессе повествования, то последний мыслится как существующий уже до повествовательного акта и только воспроизводимый в течение его» (Шмид,2003,С.195).
Мимесис, экзегесис и диегесис являются частью единого целого и могут быть одновременно представлены в нарративном тексте.
Согласно наличию/отсутствию представленных выше планов, все нарративные тексты могут быть разделены на повествовательные нарративные тексты и миметические нарративные тексты.
Повествовательные нарративные тексты излагают историю посредством нарратора. К ним принадлежат такие литературные жанры как роман, повесть, рассказ.
Миметические нарративные тексты изображают историю без посредства нарратора. К ним относятся пьеса, кинофильм, балет, пантомима и т.д. (В признании миметического текста нарративным состоит основное отличие от классического толкования нарративного текста.) (Шмид, 2003, С.19-21).
Имитационный интекст в терминах нарратологии
В.Шмид приравнивает текст персонажа к событию: «К уровню событий относятся...и речи персонажей, которые могут быть расширены до целых вставных рассказов. Но эти высказывания и вставные рассказы уже готовы, «прежде чем» ...нарратор их будто бы вырезает...из событий, чтобы создать свою особую историю» (Шмид, 2003, С.35). Напомним, что Ю.М Лотман понимал под событием пересечение топографической, прагматической, этической, психологической или познавательной «запрещающей границы» (Лотман 1970, 288). Многие нарратологи занимаются проблемой событийности в нарративном тексте, выделяя целый ряд условий, необходимых для образования события. Среди черт, присущих событию, выделяются: гетерогенность, хронотопичность, интеллигибельность, фрактальность, фактичность, результативность. Под гетерогенностью (в противовес гомогенности) понимается фрагментарность, эпизодичность событийной цепи. Хронотопичностью обусловливается привязанность данной категории к категории времени-пространства. Под интеллигибельностью события понимается обязательное наличие «актуализатора» события - обладателя точки зрения, ценностной позиции и собственного голоса, «относительно которых и актуализируется смысловая природа данного события». Фрактальность обозначает возможность развернуть событие в «цепь микрособытий» и свернуть событие в «эпизод макрособытия» (Тюпа, 2001). Фактичность (реальность) события состоит в том, что некое изменение должно произойти в фиктивном мире произведения (который является реальным для данного произведения), а не являться вымыслом, сном или желанием персонажа. При невыполнении данного условия событийным может считаться лишь сам акт сновидения, мечтания и.п. Результативность события подразумевает совершение изменения его образующего до конца (в пределах) наррации (Шмид, 2003). Считая событийность свойством, подлежащим градации, В.Шмид, помимо приведенных выше условий, предлагает критерии, по которым можно определить, насколько событийным является то или иное изменение. Эти критерии составляют релевантность, непредсказуемость, консекутивность, необратимость, неповторяемость изменения. (Шмид, 2003) Если «примерить» все вышеназванные черты события к имитационным интекстам, то становится ясным, что ИИ обладают разной степенью событийности. Попробуем проследить, как способ ввода интекста влияет на его событийность. 1) Ввод ИИ в диегесисе сразу после процесса его создания или восприятия Здесь имитационный интекст, вводимый в диегесис, может считаться событием не сам по себе, а лишь по отношению к вводящему его эпизоду. Рассмотрим следующий эпизод: Не now left a note for her: "Old man on his way out. See you whenever. Tell girls and Joseph. All my love. Jack." (8, Doris Lessing, The temptation of Jack Orkney, 242)12 Данный эпизод описывает действия персонажа - носителя перцептивной точки зрения. Герой (he) оставляет записку для своей жены (her), содержащую важную для обоих информацию. ИИ здесь представлен текстом записки. Данный эпизод описывает событие, отвечающее всем 12 При отсутствии авторского выделения (курсивом или заглавными буквами), ИИ в примерах выделяются нами здесь и далее полужирным шрифтом. критериям событийности. Изменение - написание записки (ИИ) гетерогенно, оно имеет пространственную и временную определенность. Пространственная определенность ИИ выражается в его материальном экспоненте — записке. Временная определенность актуализуется внутри эпизода, но вне интекста (now). Соответственно, данное изменение хронотопично. Актуализатором события - является персонаж - носитель перцептивной точки зрения, выраженный местоимением he. Формальный актуализатор - адресат записки, - жена главного героя. Соответственно, данное событие интеллигибельно. Процесс написания текста сообщения можно раздробить на более мелкие части - микрособытия. Значит, данное событие фрактально. Материальный экспонент ИИ есть представленный результат описанного выше события, обеспечивающий такие условия событийности как фактичность, результативность, консекутивность. Текст, заключенный в самой записке, предполагает необратимость (старик умирает) и непредсказуемость (для адресата). 2) Ввод ИИ в диегесисе отдельно от процесса его создания или восприятия Подобный ввод производится нарратором «для читателя» и является результатом композиционного приема перестановки. Само событие, связанное с материальным экспонентом интекста (его создание или восприятие) описывается в тексте в другом месте (в другом эпизоде). Наиболее явный примером подобного ввода является рассказ Бернарда Мак Лаверти The Great Pro/undo (5), в котором эпизод взятия интервью у героя описывается в середине текста, а результат этого события - сам текст интервью прилагается в конце.
Имитационные интексты как инструмент интертекстуальности в тексте англоязычного рассказа
В теоретической части нашей работы мы выдвинули гипотезу о том, что имитационные интексты являются инструментом интертекстуальности наравне с такими наиболее часто выделяемыми элементами как аллюзия, цитата, языковая цитата и т.д. Для того чтобы подтвердить это предположение, необходимо сравнить действие, характер использования и сферу применения имитационных интекстов и вышеназванных инструментов интертекстуальности. Смена точки зрения есть не что иное как смена субъекта речи, ибо при смене последнего обязательно сменяется точка зрения на события, как минимум, на перцептивном плане. В этом смысле ИИ значительно ближе к цитате , нежели к аллюзии и стилистической цитате. Именно в цитате, так же как и в имитационном интексте, смена субъекта речи выражена эксплицитно. Во-первых, они отличаются графической выделенностью, - ИИ могут быть выделены кавычками, иным шрифтом, пробелами и т.п. Во-вторых, прецедентный жанр имитационной вставки, так же как и прецедентный текст цитаты, подразумевает обязательное распознавание. Так же как и цитате, имитационному интексту свойственна «двусторонняя направленность» и одновременная принадлежность двум контекстам (контексту произведения и «вертикальному контексту») (Фомичева, 1992). Но существует и ряд отличительных черт. Как уже отмечалось в первой главе, когнитивисты рассматривают процесс цитации как «семантическую компрессию прототекста», где прототекст - всегда чужое слово. Таким образом, в цитате всегда заложена идея «чуждости». Психологическим обоснованием данного явления можно считать желание художника «отстраниться от собственного Я, ощутить себя одновременно собой и Другим» (Кузьмина, 1999, С.220-224). В случае ИИ также лежит интенция чуждости, но она обратна цитатной. Как уже отмечалось выше, не существует конкретного прототекста как материальной единицы для имитационных вставок. Существует некий условный прототекст. И если при цитировании автор выражает собственную точку зрения чужими словами, то в ИИ автор выражает условно чужую точку зрения своими словами. Подобное различие можно выразить дихотомией внешняя - внутренняя интертекстуальность (Арнольд, 1997, С.41-42). Еще одно отличие между цитатой и ИИ состоит в следующем, - если при использовании цитаты выход в культурное пространство происходит через конкретный прецедентный текст (текст — прецедентный текст — культурное пространство), то при использовании ИИ выход в культурное пространство происходит напрямую, ибо жанр, будучи элементом системы языка, входит в понятие культурного пространства. Попробуем проследить на примерах разницу между цитатой и имитационным интекстом. Для сравнения приведем два эпизода из двух разных рассказов, включающие в себя соответственно, цитаты и имитационный интекст, максимально приближенные по форме. Эпизод 1: A Russian journalist happened to visit the Chekhovs at their hotel and sent back this dispatch to his editor: "Chekhov s days are numbered. He seems mortally ill, is terribly thin, coughs all the time, gasps for breath at the slightest movement, and is running a high temperature." This same journalist saw the Chekhovs off at Potsdam Station when they boarded their train for Badenweiler. According to his account, "Chekhov had trouble making his way up the small staircase at the station. He had to sit down for several minutes to catch his breath." In fact, it was painful for Chekhov to move: his legs ached continually and his insides hurt. The disease had attacked his intestines and spinal cord. At this point he had less than a month to live. (17, Raymond Carver, Errand, 4) Эпизод 2: "There is a serious complication here," he wrote, from the Embassy at Estakia. "They have imposed import control — and import control scecifically directed against British goods. You will have read about the sardine fracas and the local attempt at nationalization. We had to take a firm attitude. But, as a reprisal, the Estakian Government has put a complete stop to British imports — even those entering under diplomatic permit. We have hopes of getting it relaxed, but it may take some time. I will let you know how things develop." (11, Nicholas Monsarrat, The Man Who Wanted a Mark Nine, 137-138) Эпизод 1 содержит две цитаты - это отрывки реально существующих депеш, отосланных неким журналистом своему издателю, и сообщающих о состоянии здоровья Чехова. Обе депеши обладают относительной текстовой целостностью, в соответствии с выбранным жанром (депеша, как и телеграмма, отличается краткостью). Эпизод 2 содержит имитационный интекст, инвариантом которого является письмо, написанное одним из персонажей. Мы видим, что цитаты в эпизоде 1 и ИИ в эпизоде 2 имеют целый ряд общих черт. И цитаты и ИИ обладают статусом интекстов. Прецедентный жанр ИИ является тем жанром, к которому относятся прецедентные тексты цитат. И цитаты и ИИ вводятся в текст рассказов с помощью акта передачи. Общим свойством цитат и имитационного интекста является также и тот факт, что в них не проникает ни точка зрения нарратора, ни точка зрения персонажа. (Если внутрь цитируемого отрывка проникает точка зрения нарратора, то мы имеем дело с аллюзией.) Что отличает цитаты, приведенные в эпизоде 1 и ИИ, приведенный в эпизоде 2? Во-первых, цитаты обладают реальным материальным экспонентом, в то время как материальный экспонент ИИ фикционален. Во-вторых, автором цитат является, хоть и неизвестный читателю, но реально существовавший человек - русский журналист, видевший Чехова незадолго до его смерти. Будучи упомянутым в тексте произведения, он сам становится персонажем рассказа. Фикциональным автором ИИ является персонаж по имени Walker. А реальным автором данного ИИ является автор рассказа Николас Монсаррат. Далее приведем пример использования цитаты и имитационного интекста в одном эпизоде: The letter having broken off here, Sigbjorn, notebook in hand, tiptoed lingeringly to another glass case where, another letter from Severn appearing, he wrote
