Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические предпосылки исследования 11
1.1 Этапы становления теории LSP 11
1.2 Категориальная природа трихотомии функций языка 21
1.3 Специфика использования языковых единиц в интеллективном функциональном стиле 25
1.4 Сравнительная характеристика «языков для специальных целей» 31
1.5 Способы исследования языкового материала 37
1.6 Методики обучения LSP и методы изучения LSP 43
1.7 Выводы по Главе 1 50
Глава 2 Применение категориального метода: определение границ научной речи востоковедов 53
2.1 Определение «правой» границы научного стиля речи 53
2.2 Определение «левой» границы научного стиля речи 74
2.3 Выводы по Главе 2 85
Глава 3 Функционально-стилистические разновидности научной речи 87
3.1 «0» уровень: тексты словарных определений 87
3.2 «1» уровень: идиоматически ограниченные научные тексты 112
3.3 «2» уровень: стилистически нейтральные научные тексты 146
3.4 На границе научной речи: стилистически маркированные научные тексты 177
3.5 Эволюция научной речи: от инвариантной основы до многообразия вариативных признаков 191
3.6 Выводы по Главе 3 205
Заключение 208
Библиография 213
Приложение 233
- Категориальная природа трихотомии функций языка
- Способы исследования языкового материала
- Определение «левой» границы научного стиля речи
- «1» уровень: идиоматически ограниченные научные тексты
Введение к работе
Актуальность данного исследования определяется возрастающим интересом современной лингвистики к изучению «языков для специальных целей» (LSP). Процесс обучения языку основывается на принципе движения «от простого к сложному». В исследовании проведена классификация языкового материала: от текстов, лишённых идиоматических проявлений, до произведений речи, где явления лексического и синтаксического многообразия представлены в полной мере. Поскольку критерии оценивания прагмалингвистической пригодности языкового материала вызывают в научной среде повышенный интерес и споры, данное направление является перспективным. На настоящий момент существует не много методов для оценивания функционально-стилистических свойств произведений речи научного регистра, а также работ, показывающих конкретные примеры такого анализа.
Источником материала послужили специальные терминологические словари по востоковедению: Bierbrier M.L. Historical Dictionary of Ancient Egypt (2008), Deurer R. Glossary of Egyptian Mythology (2001), A Dictionary of Non-Classical Mythology (1929), Dollinger A. Glossary of Ancient Egyptian Terms and Names (2001), The New Larousse Encyclopedia of Mythology (1974), статьи из специальных профессиональных изданий: UNESCO Courier (1995), Journal of World History (2010), the Professional Geographer (2001), Indica (1995), the Independent Review (2006), лекции и доклады учёных-востоковедов: Mc.Guire G. Nippur – Sacred City of Enlil, Supreme God of Sumer and Akkad (1993), Mc.Guire G. Nippur, 1990: Gula, Goddess of healing, and an Akkadian tomb (1990, Hooker R. World Cultures (1996), монографии известных исследователей Востока: Frazer J.G. The Golden Bough: A study of magic and religion (2000), Gardiner A.H. Egypt of the Pharaohs (1961), Siess J. A. A Miracle in Stone or the Great Pyramid of Egypt (1877), Witt R.E. Isis in the Graeco-Roman world (1971). В качестве материала, выходящего за рамки научной речи, выступили художественные произведения, статьи из научно-популярных журналов и газет на востоковедную тематику: Newsweek (2010), Love Poems of Ancient Egypt (1972); Smithsonian magazine (September 2006, April 2007, November 2007, February 2010), Shakespeare W. Antony and Cleopatra (Sparknotes, 2013), BBC news (1998); the Guardian (2010).
Объектом настоящего исследования являются произведения научной речи востоковедения. Для описания образцов стилистически-маркированной научной речи привлекаются монографии известных учёных и исследователей, а также статьи из научно-популярных журналов или те их части, которые соответствуют в прагмалингвистическом аспекте критериям научности. Для описания других функциональных стилей, выходящих за границы научной речи, исследуются художественные произведения и газетные материалы на востоковедную тематику.
Предметом исследования в диссертации являются инвариантные и вариативные языковые черты произведений научной речи по востоковедению: особенности функционирования лексики, идиоматические и семантические черты каждой разновидности научной речи востоковедов, стилистические и синтаксические особенности организации текстов.
Цель данной работы заключается в комплексном изучении научной речи востоковедения и выделении в её границах функционально-стилистических разновидностей. Для достижения данной цели решаются следующие конкретные задачи:
1) исследовать разнообразные по содержанию произведения научной речи, соответствующие различным направлениям востоковедения (т.е. филологические, исторические, экономические и т.д.);
2) определить границы научной речи востоковедения и описать инвариантную языковую основу научного регистра, позволяющую говорить о целостности функционального стиля научной речи;
3) определить совокупность вариативных черт, отличающих разновидности научной речи друг от друга, а также выводящих произведения речи за пределы функционального стиля;
4) описать каждую из выявленных разновидностей научной речи с категориальных позиций;
5) произвести анализ вариативных черт, влияющих на функциональный статус произведения речи;
6) показать динамику нарастания вариативных черт на примерах текстов со сходной понятийной направленностью, но принадлежащих разным функционально-стилистическим разновидностям (уровням) научной речи.
Основную методологическую базу исследования составляет категориальный подход к анализу текстов, учитывающий понятийные и языковые характеристики произведений речи. Рассмотрение «языка для специальных целей» в единстве его вариативных и инвариантных признаков основано на опыте изучения научной речи на филологическом факультете и факультете иностранных языков и регионоведения МГУ. Также применяются общенаучные методы описания, сравнительного, количественного и качественного анализа текстового материала.
Новизна данного исследования заключается в рассмотрении «языка для специальных целей» как комплексного явления, вбирающего в себя множество научных областей, объединённых понятием «востоковедение». В рамках исследования произведена классификация функционально-стилистических разновидностей научной речи востоковедения и определены границы «языка для специальных целей» востоковедов. Такой подход к исследуемому материалу позволил оторваться от отдельных языковых и понятийных особенностей той или иной научной области и найти множество общих черт, принадлежащих совокупно гуманитарным наукам и научной речи в целом.
Таким образом, теоретическое значение данного исследования состоит в углублении и расширении понятия «язык для специальных целей», определении и описании общих инвариантных и вариативных признаков, присущих научным произведениям востоковедной направленности и научной речи в целом, в выявлении характерных особенностей организации востоковедных текстов, отличающих их от произведений речи других функционально-стилистических разновидностей, выходящих за границы научной речи.
Практическая значимость работы определяется включением материалов исследования в курс «английского языка для специальных целей» востоковедов «Основы древних цивилизаций Востока», использованием результатов исследования для составления специальных междисциплинарных курсов английского языка, использованием материалов при проведении практических занятий по стилистике, культурологии, регионоведению и другим специальным междисциплинарным курсам.
На защиту выносятся следующие положения:
1. «Язык для специальных целей» востоковедения сочетает в себе специальные языки нескольких направлений изучения Востока (лингвистику, историю, экономику, политологию и т.д.) и стоит на стыке множества научных областей, что позволяет ему иметь как свои уникальные языковые черты, так и характеризовать научную речь в целом.
2. «Язык для специальных целей» востоковедения представляет собой регистр речи, который обеспечивает общение специалистов в данной фундаментальной междисциплинарной области, обладающей развитой системой понятий. Помимо востоковедной понятийной направленности произведения речи, составляющие LSP востоковедов, характеризуются общими чертами языковой организации. Эти характерные черты прослеживаются в востоковедных научных текстах, относящихся к интеллективному функциональному стилю, независимо от их конкретной частной темы.
3. Характерными особенностями организации текстов, принадлежащих к «языку для специальных целей» востоковедения, являются: употребление специальных терминов; функционирование лексических единиц, понятийно связанных с востоковедением; наличие слов, чьи экспрессивные и идиоматические свойства ограничены по сравнению с языком в целом, употребление несложных морфо-синтаксических моделей сочетаемости слов.
4. «Языку для специальных целей» востоковедов, как и специальным языкам других наук, присуща высокая степень неоднородности. В нём имеются функционально-стилистические разновидности (уровни). «Язык для специальных целей» востоковедения представлен, с одной стороны, текстами, в которых идиоматические свойства слов предельно ограничены, а, с другой стороны, текстами с полноценной идиоматикой, присущей английскому языку в целом. Между этими полюсами располагаются произведения научной речи, принадлежащие различным функционально-стилистическим разновидностям.
5. Функционально-стилистическая неоднородность научной речи востоковедения проявляется в том, что разновидности научной речи обладают разным соотношением инвариантных и вариативных языковых признаков. При рассмотрении LSP c категориальных позиций, т.е. в единстве его понятийных и языковых особенностей, установлено, что инвариантными являются языковые свойства, связанные с понятийной ориентацией текстов и ограничением идиоматических свойств лексических единиц. Вариативными характеристиками являются такие признаки, которые усложняют языковую сторону текстов, но не углубляют их содержание. Разнообразные количественные сочетания инвариантных и вариативных признаков позволяют выделить в пределах научной речи такие функционально-стилистические разновидности, как «тексты словарных определений», «идиоматически ограниченные научные тексты», «стилистически нейтральные научные тексты» и «стилистически маркированные научные тексты».
Апробация диссертации. Основные положения проведённого исследования отражены в четырёх публикациях, три из которых – в периодических изданиях, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии. Теоретические и практические результаты исследования докладывались на XII международной научно-практической конференции «Современная филология: теория и практика» (Москва, 2013). Материалы исследования включены в курс «английского языка для специальных целей» востоковедов в Институте Стран Азии и Африки и являются учебным материалом, утверждённым кафедрой западноевропейских языков ИСАА МГУ в качестве учебного пособия. Автор диссертации является разработчиком учебного курса английского языка для студентов-востоковедов «Основы древних цивилизаций Востока».
Объем и структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх Глав, Заключения, Библиографии, включающей более 200 наименований научных трудов и источников справочного характера на русском и английском языках, а также Приложения. Основной текст диссертации содержит 212 страниц.
Категориальная природа трихотомии функций языка
Среди работ, затрагивающих категориальную природу трёх функций языка, следует отметить “The Practical Study of Languages” Генри Суита [185]. Один из главных выводов, сформулированных учёным, состоит в том, что «метод, который используется при обучении, должен быть эффективным и экономичным для изучающих» [185, с. 50]. Суит сосредоточил своё внимание на разговорной форме языка, так как считал его материалом, который способствует достижению конечной цели его работы – научить говорить на иностранном языке.
Продолжил тему обработки учебного материла специфическим способом Г. Палмер в своих трудах “The Grading and Simplifying of Literary Material” [166] и “The Principles of Language Study” [167]. Ему принадлежит формулирование принципа отбора и систематизации учебного материала, который он назвал “gradation”, что предполагает путь от известного к неизвестному через несколько лёгких стадий, каждая из которых является подготовкой к следующей. Данный принцип относится к отбору лексики, при котором наращивание словарного запаса сравнимо со снежным комом. При условии правильно сформированного и крепкого «снежка» (compact and well-rounded handful) дальнейшее наращивание будет быстрым и лёгким. Слова должны градуироваться таким образом, чтобы более полезные слова выучивались перед менее полезными [167, с. 114]. Автор полагал, что первостепенная задача при подборе «градуированных текстов» (graded texts) для изучающих язык – это подбор такого литературного материала, который можно читать быстрее, лучше понимая его и с большим интересом, чем обычный «неградуированный текст» (non-graded text). Палмер говорит о трёх способах подбора текстов: самостоятельное составление, перевод с другого языка и переписывание уже существующих текстов. Учёный вводит термин “text simplification”, который имеет отношение только к третьему способу подбора текстов, и поэтому принцип “gradation” связан только с этим способом [166, с. 5-12]. М. Уэст в работе “Learning to Read a Foreign Language” [198] сделал очень важный для нашего исследования вывод, состоящий в том, что студент, которого обучают чтению, имеет преимущество над тем, кого обучают говорению, в том, что для первого слова отбираются с научной скрупулёзностью, в то время, как второй выбирает их самостоятельно в произвольном порядке [198, с. 33]. Наработки Уэста по сей день пользуются большой популярностью при обучении иностранному языку на начальном этапе. Все эти блестящие учёные не занимались изучением регистра научной речи, и мы вычленили те тезисы, которые лишь косвенным путём соприкасаются с задачами нашего исследования. Возвращаясь к тезису о категориальной природе трихотомии функций языка, сформулированному академиком В.В. Виноградовым [20], следует упомянуть о Пражской школе. В 1926 году представитель этой школы, Б. Гавранек [24, 25], отмечал неоднородность языка любого коллектива, локального или социального. Структура литературного языка, по его мнению, не лишена изменчивости и расчленяется на функциональные языки, названные «функциональными диалектам». Учёный сделал вывод о существовании в языке двух слоёв. В своей работе он только постулировал разницу между указанными слоями специального языка, но не анализировал конкретный языковой материал. Б. Гавранек намекнул на дифференциацию указанных слоёв, которая касается только специфического запаса языковых средств, чаще всего терминологических. Исследования Пражской лингвистической школы предвосхищают появление теории функциональных стилей, но не дают подробного описания «специального слоя», лишь заявляя о его существовании. В другой работе, «Задачи литературного языка и его культура» [24], учёный говорит об основных типах специального использования языковых средств в литературном языке и в его различных функциональных ответвлениях, отмечая с одной стороны интеллектуализацию, с другой – различную, в зависимости от функции, автоматизацию и актуализацию его языковых средств. Под интеллектуализацией Б. Гавранек понимает такую степень развития языка, при которой высказывания становятся более определёнными и точными, а в случае надобности – абстрактными и способными выражать всю сложность мыслей и их взаимосвязь. Интеллектуализация получает наивысшее воплощение в научном языке, так как автор научной статьи употребляет, с одной стороны, слова и словосочетания, которые для специалистов в данной области имеют точное, научно определённое и общеупотребительное значение, и таким образом, вводит уже автоматизированные слова и словосочетания; с другой стороны, он употребляет новые выражения, значения которых определил он сам или его школа. Автор автоматизирует эти новые выражения для восприятия языка определённого сочинения или направления, вследствие чего они и становятся вполне понятными. Если же автор перенесёт подобные выражения и обороты в высказывание, адресованное неспециалистам, то эти обороты утратят свою прежнюю автоматизацию, и неспециалисты не поймут их. Следовательно каждый термин, если он употребляется как специальный, имеет автоматизированное значение, но если его перенести в совершенно иную среду, он тот час же может стать актуализированным [24, с. 338-377].
Среди замечаний, вытекающих из положения о функциональных различиях в языке, ценным для нас представляется следующее: «нельзя оценивать изолированные слова вне связи с их функциональным использованием и в отрыве от автоматизированных сочетаний» [24]. Делая подобные выводы, Б. Гавранек использует примеры употребления специальных слов в научных текстах, сравнивая их c теми случаями, когда смысл этого же высказывания можно выразить более «естественно», используя другие слова. Что же касается самого сравнительного метода, то он представляет небольшую практическую значимость, так как такого рода различия очевидны.
Примеры «интеллектуализации» языка можно наблюдать не только на лексическом уровне, но и на уровне грамматики. Специфика интеллективного регистра будет характеризоваться, по мнению Б. Гавранека, более частым выбором пассивных конструкций и предпочтением одних типов придаточный предложений другим. Мы не оспариваем данные наблюдения, но совершенно очевидно, что есть и другие отличия интеллективного стиля от языка в целом. Мы ценим теоретические выводы Б. Гавранека, относящиеся к теме нашей работы, а именно попытку осмысления функционально стилистических характеристик слов с категориальных позиций, что является центральным положением в теории LSP, но не находим в этих работах важного для нас описания различий внутри самого регистра научной речи. Выводы Пражского кружка перекликаются с выводами, сделанными Е.С. Троянской в работе «Обучение чтению научной литературы» [87], где автор подробно описала интеллективный функциональный стиль и особенности, выделяющие научную речь из общего языка. Экстралингвистическую основу научного стиля Е.С. Троянская представляет следующим образом: научный стиль соотносится с одной их общественных сфер деятельности, а именно с научной деятельностью. А при описании лингвистических особенностей научного стиля исследователь приходит к выводу о том, что «основное значение для разграничения стилей имеют правила отбора, организации и употребления языковых средств с целью достижения определённого стилистического эффекта /…/ в частности в научном стиле это – ясность и официальность» [87]. Мы не будем подробно останавливаться на правилах отбора и употребления языковых средств, так как это лишь косвенным образом соприкасается с нашим исследованием.
Способы исследования языкового материала
Языки для специальных целей могут исследоваться в двух противоположных направлениях: в типологическом плане, когда языковая особенность регистра изучается на максимально большом числе текстов, и в плане составления максимально подробного списка языковых характеристик, присутствующих в конкретном тексте.
Первый способ исследования направлен на то, чтобы выявить различия в LSP разных наук. Одним из таких исследований является книга С.Г. Тер-Минасовой «Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков» [83]. Автор рассматривает нестойкое сложное слово как признак функционального стиля, используя метод категорий, разработанный для исследования словосочетаний. В ходе исследования учёный придерживается общих черт научного стиля в целом, различая две основные разновидности – научно-техническую и научно-теоретическую литературу, используя для анализа образцы, с одной стороны, химического и физического, а с другой стороны, лингвистического и исторического текстов. Делая краткий обзор соотношения синтаксических соединений (словосочетаний) и нестойких сложных слов, исследователь заключает, что в современном английском языке сочетания синтаксические значительно преобладают количественно над сочетаниями лексическими, т.е. число словосочетаний типа blue sky во много раз превосходит число комплексов типа stone wall, но соотношение между ними изменяется в зависимости от функциональной направленности текстов и некоторых других факторов [83, с. 87]. Резкое возрастание количества лексических соединений — характерная черта текстов с преобладающей функцией сообщения. «Между научно-теоретическим текстом и текстом научно-техническим имеются значительные различия», состоящие в том, что «собственно теоретический текст обнаруживает предпочтение к синтаксическому способу выражения атрибутивного отношения, тогда как технический текст изобилует лексическими образованиями» [49, с. 14]. В данном исследовании за основу берутся категориальные признаки, чётко показана неоднородность научного регистра. Учёный делает выводы о различиях не только на понятийном уровне, но и на языковом. С.Г. Тер-Минасова выявляет и другие категориальные отличия научно-технического текста, в нём «есть некоторое количество совершенно устойчивых клишированных соединений, «стойких» сложных слов, главным образом составных терминов» [83, с. 91]. Рассмотрение различий на примере текстов, принадлежащих разным наукам, может привести к выводу о том, что разным наукам присущи различные типы научного изложения и что LSP разных наук представляют собой разновидности функционального стиля.
В данной связи нам представляется правильной точка зрения А.И. Комаровой на подход к оценке языкового материала, изложенная в монографии «Функциональная стилистика: научная речь. Язык для специальных целей (LSP)» [43]. Учёный считает, что «в пределах и физического, и лингвистического или исторического LSP может быть представлен весь спектр разновидностей «языка для специальных целей» и, что «LSP всех наук обладают сходством». [43, с. 33]. Так, говоря о многостильности научной речи, М.С. Чаковская [92] замечает, что в научной речи могут присутствовать элементы художественного стиля. Однако «это может возникнуть лишь тогда, когда научная речь приобретает характер индивидуального авторского слога. /…/ Авторы обращаются к различным экспрессивно-эмоционально-оценочным формам речи, характеризующимся вполне определённой направленностью на достижение воздействия на читателя или слушателя» [92, с. 18]. Наиболее ярко взаимодействие научного и художественного стилей речи проявляется в работах, посвящённых анализу и интерпретации произведений литературы. [92, с. 97-98].
Справедливость данного предположения доказывается в кандидатской диссертации Е.А. Княжевой «Англоязычная литературная критика как предмет текстологического изучения» [37], где автор приходит к выводу, что «литературно-критический текст представляет собой особую разновидность филологической прозы. Её специфической чертой является регулярное соположение функций сообщения и воздействия, что обусловливает, с одной стороны, отбор и организацию языковых средств, характерных для научной речи, с другой – использование лексики и фразеологии, выходящей за рамки интеллективного стиля» [37, с. 21]. Наряду с этим в литературоведении существуют разделы по теории или истории литературы, язык которых не соотносится с функцией воздействия и не допускает внесения каких-либо экспрессивных языковых элементов, т.е. в литературоведении присутствуют тексты, в которых будет реализовываться функция сообщения в максимально возможной форме. Следовательно, каждый «язык для специальных целей», в том числе и LSP востоковедов, может изучаться в его внутренней неоднородности. Следующим направлением в изучении «языков для специальных целей» является рассмотрение LSP с точки зрения жанровой неоднородности. Так, термин «жанр», заимствованный из литературоведения, получил широкое применение в трудах по LSP. Существенным недостатком его использования считается тот факт, что нет единого определения этого термина. Положение дел усугубляется тем, что большинство исследователей выделяет жанровую принадлежность текста как основной фактор, влияющий на его стилевые характеристики [69, с. 40]. Учёные, разделяющие эту точку зрения, исследуют тексты отдельных направленностей, например, научно-техническую документацию, и считают, что «каждому виду документов присущ свой способ изложения, зависящий от назначения документа, его вида, автора документа и других факторов» [69, с. 40]. Но сколь разнообразными бы ни были теоретические признаки, положенные в основу классификации, общим моментом для всех них является отсутствие освещения языковой стороны вопроса. При фактическом отсутствии единого чёткого определения термина «жанр» возможно сколь угодно вольное толкование термина каждым исследователем и за основу жанровой классификации может быть принят любой металингвистический принцип. Попытки сформулировать определение термина «жанр» предпринимались Дж. Суэлзом [183], который рассматривал «языки для специальных целей» с точки зрения их жанровой неоднородности. Принцип жанровой классификации, предложенный Дж. Суэлзом [183], был предварён его же исследованием вступлений к статьям разных научных областей, при описании которых автор руководствовался анализом содержания, структуры и других взаимосвязанных характеристик [182]. Проанализировав 48 вступлений статей, он обнаружил, что большинство из них следует одинаковой схеме построения содержания [144, с. 115]. Э. Хопкинс и Т. Дадли-Эванс [144] применили и расширили этот исследовательский опыт. Учёные поставили перед собой цель выявить такие черты конкретного текста, которые подтвердили бы, что текст соответствует той функции, для которой он создавался, и приемлем для того сообщества, для которого он создавался [144, с. 113].
Н. А. Катагощина [35] пишет о языковых особенностях лингвистических диссертаций 70-80-ых годов 20 века. Исследователю «бросается в глаза явное тяготение к использованию иноязычных слов вместо обычных русских слов» и настораживает, что «в некоторых случаях иноязычное слово используется без достаточного понимания его значения», что «приводит к созданию языка-жаргона, который недопустим для языка научных работ» [35, с. 147-149].
Исследование, предпринятое Р. Дж. Тинбергом [191] в жанре исследовательской статьи, ставит своей целью обнаружить разницу между текстами, принадлежащими разным экономическим школам в рамках экономического LSP [191, с. 205-207]. Однако при анализе текстов больше внимания уделяется содержательной стороне, чем языковым различиям.
Литературоведы также столкнулись с трудностями применения термина «жанр» из-за отсутствия чёткого определения. В типологии текстов выделяется два подхода к различению жанров. Первый связан с теорией коммуникации, второй – с функционально-стилистической теорией. В функционально-стилистической классификации текстов рассматриваются проблемы определения типа текста на основании выделения его внутренних и внешних признаков. Признаки, характеризующие жанр как тип художественного текста, относятся к содержательным и формальным, причём и те, и другие являются экстралингвистическими. Интралингвистические (языковые) признаки находятся вне этого разделения и выполняют связующую функцию» [53, с. 10-13].
Примером утраты термином «жанр» его металингвистического статуса может служить классификация жанров научной литературы Е.А. Троянской в книге «Обучение чтению научной литературы» [87]. В основу классификации положены три фактора, которые в совокупности создают целостное единство высказывания — речевой жанр. Речь идёт о следующих факторах: а) предметно-смысловая исчерпанность; б) речевой замысел или речевая воля говорящего; в) типические композиционно-жанровые формы завершения [11] или согласно другому определению: а) форма построения, б) характер наличной информации, в) эмоциональная окраска этой информации [66, с. 85]. Основываясь на этих определениях, исследователь представляет иерархию типов произведений научной литературы, насчитывающую семь родов, делящихся на более чем 40 жанров /…/ [87, с. 22-25]. Эта жанровая классификация основана на структурно-композиционных особенностях и не определяет факторы, влияющие на особенности языковой организации научных произведений, не даёт понимания функционально-стилистической неоднородности языка науки.
Определение «левой» границы научного стиля речи
Выше мы описали неприемлемый в дидактическом плане материал, выходящий за границы LSP востоковедов. С «правой» стороны научная речь востоковедов граничит с текстами, принадлежащими функции общения и частично воздействия. С «левой» стороны научная речь соседствует с разделом, «изучающим межъязыковое общение и международные языки как средство такого общения», т.е. с интерлингвистикой. «Методы интерлингвистики, которые имеют непосредственное отношение к естественным языкам, оказываются тесно связанными с основами семиотического анализа» [55, с. 3-4]. Предметом изучения этой науки являются искусственные языки и коды. Ранее считалось, что статьи из специальных терминологических словарей принадлежат этой же области, поскольку терминология представляет интерес для семиотического изучения. «Термин как высшая точка научного познания создаётся говорящим для обозначения того или иного научного понятия и на основе строгой научной дефиниции включается в систему понятий данной области знаний» [26]. «Возможностью категориального осмысления словарных статей терминологических словарей и установлением прагмалингвистической значимости результатов такого исследования для уяснения природы LSP» [43, с. 57] ранее не занимался никто. Впервые с данного ракурса дефиниции терминологических словарей заинтересовали А.И. Комарову. Прежде чем перейти к описанию результатов такого исследования, представляющего чрезвычайную важность для нашего собственного, мы представим те теоретические позиции, с которых данный материал подвергался осмыслению на предыдущих этапах изучения специальных терминологических словарей.
Словарные статьи специальных терминологических словарей рассматривались исследователями с точки зрения логики их построения. При составлении толкового словаря, рассчитанного на определённый круг читателей, или терминологического словаря какой-либо науки выбирались исходные слова с меньшим объёмом значения, что позволяло избежать трудностей, с которыми приходилось сталкиваться при составлении толковых словарей массового типа [74]. «Самой простой иллюстрацией толкования значений мог бы служить известный способ толкования путём приведения многочисленных примеров употребления слова в естественных (идиоматических) контекстах» [63, с. 11]. М.Н. Правдин считал, что «принципиальная непригодность такой методики заключается в том, что она предполагает либо простое механическое перенесение готовых образцов /…/ в речь, либо обращена к интуиции читателя словаря /…/. При таком подходе остаётся скрытым правило, в соответствии с которым данное конкретное слово входит в сочетание с другими словами в тексте. Задачей является в связи с этим выявление того принципа владения словом, который позволяет носителю языка правильно употреблять слово [63, с. 11-13]. Интуиция не отделяет языкового от внеязыкового, а лингвист, преподающий язык, должен уметь это делать. Профессиональные интересы такого лингвиста требуют от него владения методикой, позволяющей «семантизировать» и классифицировать слова, не смешивая при этом их собственно семантические свойства со свойствами, которые не имеют прямого отношения к языковой семантике [63, с. 13].
Исследователи, занимавшиеся языковой стороной словарных определений, подходили к этому вопросу с разных сторон, как к семантическому языку для описания значений слов и как способу толкования лексических значений слов. Будучи приверженцем первого подхода к изучению языка словарных статей Ю.Д. Апресян [4, 5] считал, что язык словарных определений должен быть специфическим [5, с. 415]. Являясь автором изобретённого специфического языка словарных определений, Ю.Д. Апресян признавал, что он «гораздо менее гибок и поэтому в некоторых отношениях неудобен» [5, с. 419]. Стремясь к максимальной точности в передаче значений слов, автор использовал систему знаков. Синтаксическая организация семантических элементов в составе толкуемого значения представлена системой зависимостей или системой «содержательных стрелок» [7]. Применяемая Ю.Д. Апресяном система имеет прототип – язык программирования Basic [32].
При исследовании способов толкования лексических значений слов [6] за основу берётся положение о том, что семантические определения – это многофункциональные высказывания. Семантические определения обращены к слову, к языку; их главное назначение состоит в том, чтобы ввести новое слово или термин в язык коллектива или индивидуума, а также раскрыть значение нового или недостаточно ясного слова, термина. Таким образом, семантические определения – это определения не только слов, но также и отражённых в сознании объектов речи. В данном подходе основой является положение о неоднородности характера лексических значений слов. В лексикографической практике сформировался целый ряд функциональных разновидностей семантических дефиниций, которые в совокупности позволяют наиболее полно, всесторонне раскрыть всю семантическую систему языка в процессе её развития [6, с. 50-53].
Как мы видим, даже в работах, связанных с языковой стороной словарных определений [4,5,6,7], делается акцент на их семиотическую природу и не предпринимается попытка осмысления словарных определений в совокупности их понятийных и языковых характеристик.
Отходя от семиотических способов изучения языка словарных дефиниций терминологических словарей и применяя категориальный подход при рассмотрении текстов определений, А.И. Комарова [43] высказывает противоположное мнение. Учёный утверждает, что «наличие разнообразных ограничений лексико-фразеологической и морфо-синтаксической сочетаемости слов, используемых в тексте словарей, /…/ не даёт оснований говорить о какой-либо кодовости языка терминологических словарей, т.к. в общем и целом употребляемые в них языковые единицы сохраняют /…/ свои общие языковые свойства и не образуют новых моделей, идущих вразрез с правилами повседневного речеупотребления» [43, с. 58].
«1» уровень: идиоматически ограниченные научные тексты
В ходе исследования текстов «0» уровня выяснились функционально стилистические особенности словарных дефиниций специальных терминологических словарей и глоссариев учебников. Описанные нами характерные черты функционирования лексических единиц составляют инвариантную основу «0» уровня научной речи востоковедов. Помимо этого мы обратили внимание на вариативность внутри этой разновидности и на образцы переходных текстов, которые по большинству характеристик отнесены к представителям «0» уровня. В этом разделе мы продолжим исследование по тому же плану и выявим, какие языковые особенности функционирования лексических единиц позволяют отнести образцы научной речи именно к этому уровню и какой текстовый материал удовлетворяет характеристикам инвариантной основы этого уровня.
В исследовании А.И. Комаровой мы сталкиваемся с выбором специального термина для названия текстов «1» уровня – “restricted scientific English”; термина, «вполне адекватно /…/ отражающего свойства исследуемого языкового материала» [43, с. 86]. Учёный считает необходимым ввести этот термин для обозначения текстов, которые занимают промежуточное положение между текстами авторских терминологических словарей и текстами, которые содержат большое число элементов функции общения. Термин “restricted scientific English” «позволяет оптимально описывать полноценное научное содержание с помощью экономных языковых средств» [173].
В данном разделе исследуются тексты, расширяющие понятийную сферу, соотносимую с научной деятельностью. В примерах «0» уровня понятийная основа текстов не затрагивала научные методы, в этом разделе данная характеристика расширяет понятийную направленность основы этой разновидности научной речи. Поскольку понятийные характеристики влияют на языковые особенности текстов, в текстах присутствуют языковые единицы, описывающие методы и этапы научного исследования. Этот пласт лексики не имеет непосредственной связи с востоковедением или вообще с какой-то конкретной научной сферой, но очевидно, что именно сочетание двух пластов лексики является характерной чертой и представляет собой категориальную основу этой разновидности научной речи востоковедения.
Выше отмечалось, что мы не придерживаемся существующих классификаций (дихотомия или трихотомия) лексических единиц научной речи, поскольку задачей исследования является описание функционально-стилистических разновидностей научной речи востоковедов на основе вариативности лексического состава научных текстов, т.е. определение соотношения вариативных и инвариантных признаков в составе различных разновидностей научной речи.
Наиболее яркими представителями научной речи «1» уровня языковой организации выступают статьи из специальных профессиональных изданий (в англоязычном варианте такие издания часто называют journal, подчёркивая их научный профиль). Одним из примеров является статья из “Indica” о раскопках древних индийских парков [187]. Мы приведём в качестве примера отрывок, но анализу подвергнем всю статью: I. These parks had remained intact for many centuries – as revealed by the archaeological reports and the accounts of Chinese travellers. One such park was the Jivakarama, popularly known as Jivaka-ambavana, situated at Rajagriha. Jivaka was a physician at the court of King Bimbisara, the king of Magadha. He was a very well-known medical practitioner and surgeon of the 6th century B.C. He was a great devotee of the Buddha and looked after the health of the Buddha and his samgha, to whom he also donated his huge mango-grove /…/ [187, с. 1-4] (13). Понятийная направленность данного текста связана больше с областью истории и культуры, а не археологии; исторический аспект представлен шире, чем описание процесса раскопок. Археологические данные фигурируют в качестве материального подтверждения исторических фактов. В данном тексте группа специальных слов представлена двумя подгруппами – оригинальными и англоязычными специальными словами. Тот факт, что исконные термины не снабжены англоязычными соответствиями, свидетельствует о специальной профессиональной, а не научно-популярной направленности текста. К исконным терминам относятся следующие лексические единицы: samgha, vihara, Sumangala Vilasini, mandapa, Gandhakuti, Buddah, Sammannaphala Sutta. В данной подгруппе присутствует термин (the) Budda, который неспециалист может посчитать именем собственным. Термин budda дословно означает the awakened one или the enlightened one; это скорее титул как мессия или спаситель , он может встречаться в текстах, относящихся к периоду до рождения Будды – принца Сидхартха Гаутама. Употребление термина с определённым артиклем и написание с заглавной буквы – the Buddah – свидетельствует о том, что речь идёт не о любом мессии, а именно о Сидхартха Гаутама, «харизматичном лидере, который основал своё учение и создал общину последователей, что привело к возникновению одной из трёх самых распространённых религий в мире» [93, с. 109]. Другие исконные термины в повседневном речеупотреблении не встречаются, поскольку являются специальными, в переводе означают следующее: samgha – a community of believers, vihara – a secluded place in which to walk, (the) Sumangala Vilasini – one of the Buddhist texts, mandapa – pavilion, Gandhakuti – perfumed chamber, (the) Sammannaphala Sutta is the second of all 34 Digha Nikaya discourses. The title means “the Fruit of Contemplative Life Discourse”. This discourse tells the story of King Ajatasatru [192].
Вторую подгруппу составляют англоязычные специальные слова, соотносящиеся с различными научными областями и не имеющие непосредственной связи с востоковедением: physician, medical practitioner, surgeon, devotee, mango-grove, monastery, dwelling huts, facilities, resorts, compound wall, monks, prevailing custom, foot of the mountain, building phases, elliptical hall, subsidiary rooms, excavation. Характерной чертой употребления всех специальных слов является подчинение логическим, а не идиоматическим связям с другими словами и минимальные горизонтальные связи: a well-known medical practitioner and surgeon, a great devotee of the Buddah, he donated his mango-grove, constructed a monastery, there were dwelling huts, there were facilities of mandapas, mango-grove had a compound wall of, the prevailing custom of closing the gates, noted two building phases, consisted of a large elliptical hall, another elliptical hall.
