Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА І. Урбанолект как объект лингвистических исследований 12
1.1 Социофункциональная характеристика современного немецкого языка 12
1.1.1 Система диатопических образований современного немецкого языка Германии 13
1.1.2 Система диастратических образований современного немецкого языка Германии 23
1.1.3 Система диафазических образований современного немецкого языка Германии 33
1.2 Понятие"урбанолект" 38
Выводы по главе 1 47
ГЛАВА II. Лингвистическая характеристика берлинского городского языка 48
2.1 Состояние исследования берлинского городского языка 48
2.2 Специфика формирования берлинского городского языка (урбанолекта) 52
2.3 Структура и место берлинского городского языка в системе форм существования современного немецкого языка 60
2.4 Особенности берлинского городского языка 67
2.4.1 Фонетические особенности берлинского городского языка 68
2.4.2 Грамматические особенности берлинского городского языка 69
2.4.3 Лексика и фразеология берлинского городского языка 71
2.4.3.1 Общая характеристика лексики берлинского городского языка 71
2.4.3.2 Классификация заимствований в составе берлинского городского языка 76
2.4.3.3 Словообразовательные особенности берлинского городского языка 82
2.4.3.4 Тематические группы в лексическом составе берлинского городского языка 84
2.4.3.5 Лексические особенности восточного и западного Берлина
2.4.3.1. Фразеология берлинского городского языка..; 101
2.4.3.6 Лексико-семантические особенности берлинской фразеологии 104
2.5. Взаимодействие берлинского урбанолекта с языковыми формациями в рамках диатопической системы немецкого языка 106
Выводы по главе II 117
ГЛАВА III. Функциональная характеристика берлинского обиходно-разговорного языка 120
3.1 Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в литературных произведениях 121
3.2 Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в средствах массовой информации 125
3.3 Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в рекламных текстах 134
3.4 Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в шутливых выражениях и анекдотах 136
3.5 Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в неофициальных интервью 139
Выводы по главе III 152
Заключение 154
Библиография 157
Список словарей
- Система диатопических образований современного немецкого языка Германии
- Специфика формирования берлинского городского языка (урбанолекта)
- Классификация заимствований в составе берлинского городского языка
- Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в средствах массовой информации
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению современного состояния берлинского городского языка, определению места урбанолектов в системе форм существования современного немецкого языка Германии и описанию особенностей функционирования берлинского городского языка в речи (устной и письменной).
Актуальность данного исследования определяется тем, что в германистике неоднократно подчеркивалась необходимость изучения различных наддиалектных форм языка, занимающих промежуточное положение между полярными формами существования языка -территориальными диалектами и литературным языком. К числу таких наддиалектных форм языка относятся и городские языки (урбанолекты). Языковые формы, существующие в крупных городах Германии, с одной стороны, способствуют сохранению языкового своеобразия на диалектной основе, а с другой, обеспечивают распространение таких языковых явлений за узкорегиональные рамки. В городских языках происходит нивелирование более характерных, но менее устойчивых диалектных признаков и сохранение наиболее стабильных, но менее специфических диалектных признаков. Важность и актуальность изучения берлинского городского языка объясняется тем, что городской язык Берлина оказывает существенное влияние на обиходно-разговорные языки окружающих территорий. Лексические единицы берлинского урбанолекта пополняли и продолжают пополнять на современном этапе развития обиходно-разговорные языки окружающих город территорий, общенациональный обиходно-разговорный пласт лексики, обиходно-разговорные языки других национальных вариантов современного немецкого языка. Этим объясняется исследовательский интерес в диссертации к лексике берлинского урбанолекта.
Объектом исследования является берлинский городской язык как одна из форм существования немецкого языка в рамках его современной социофункциональной парадигмы.
Предмет исследования составляют структурные признаки и системные свойства берлинского городского языка и особенности функционирования данной языковой формации в речи (устной и письменной).
Теоретическую базу исследования составляют основополагающие положения в диалектологии и социолингвистике:
концепция развития немецкого национального варианта языка [Ammon, 1995; Polenz, 1988; Гухман, 1977; Жирмунский, 1956; Домашнев, 2001; Филичева, 1992 и др.];
положения о современном национальном варианте немецкого языка как о совокупности форм его существования в трех измерениях (диатопическом, диастратическим, диафазическом) [Loffler, 2002; Домашнев, 1989; Копчук, 2002; Миронов 1981 и др.];
- теоретическая разработка понятия «городские языки»
(Stadtsprachen) и описание их языковых особенностей [Dittmar,
1988; Lasch, 1967; Schlobinski, 1987; Schdnfeld, 2001 и др.]
Целью исследования является установление характера организации и
функционирования городского языка в синхронии и определение особенностей
взаимодействия городского языка с другими языковыми формациями в системе
форм существования современного немецкого языка.
В соответствии с указанной целью в работе ставятся и решаются следующие задачи:
уточнить понятие «городской язык / урбанолект»;
описать структуру берлинского городского языка, который является сложно организованным образованием внутри языковой системы;
рассмотреть особенности берлинского городского языка на разных языковых уровнях;
охарактеризовать отношение и взаимодействие берлинского городского языка с другими языковыми явлениями / формациями;
проследить особенности функционирования современного берлинского урбанолекта в речи (устной и письменной).
Поставленные задачи определили выбор методов исследования. В качестве основных использовались метод лексикографического анализа, метод сопоставительного изучения языковых фактов, метод этимологического анализа, метод лингвостилистического анализа текста. Кроме того, в ходе исследования были привлечены разнообразные исследовательские приемы описательного, синхронно-диахронного анализа лексических единиц, а также элементы статистического метода.
Материалом исследования послужили языковые единицы, обнаруживающие особенности берлинского городского языка на фонетическом, грамматическом, лексико-фразеологическом уровнях, собранные методом сплошной выборки из лексикографических источников немецкого языка (к работе было привлечено 18 словарей). Критерием отбора материала явилось наличие в словарных статьях анализируемых лексикографических источников соответствующих помет («berlinisch» -берлинский), позволяющих говорить о принадлежности лексических единиц к берлинскому урбанолекту. Материал для функционального анализа составили современные тексты (1990-2008 гг.) разных жанров (сказка «Rotkappchen», рассказ из сборника современного немецкого писателя Анне (Ahne) «Zwiegesprache mit Gott», статьи из газет «Berliner Morgenpost» и «Berliner Zeitung», интервью, шутки и анекдоты из сборников Luise Lemke «Lieber'n biBken mehr, aber daftir wat Jutet! Berliner Sprache» и «LaB dir nicht verbluffen. Berliner Witze», рекламные слоганы, транскрипты неофициальных интервью), в которых обнаруживаются языковые особенности берлинского городского языка.
В ходе исследования сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:
Городские языки (урбанолекты) выступают как микросистема в пределах макросистемы форм существования современного немецкого языка Германии и являются комплексными многослойными образованиями, охватывающими все измерения диасистемы: диатопическое, диастратическое и диафазическое.
Как диатопическое явление берлинский городской язык располагается в рамках парадигмы форм существования современного немецкого языка на двух уровнях структуры обиходно-разговорного языка: на уровне обиходно-разговорных языков крупных территорий, относящихся к общему северовосточному диалектному региону, и на нижнем уровне так называемых полу диалектов, т. е. обиходно-разговорных языков, сближающихся с диалектами берлинско-бранденбургской группы.
В составе берлинского городского языка можно выделить ядерную часть - берлинский обиходно-разговорный язык, в котором сосредоточены все наиболее характерные признаки урбанолекта, уходящие корнями в исходный диалект. Периферию берлинского городского языка образуют языковые явления, вышедшие за рамки узко городского употребления и приближенные к литературной норме.
Ядерная часть берлинского городского языка, образованная берлинским обиходно-разговорным языком, не является по своему лексическому составу однородной и включает ряд различных социально и ситуативно обусловленных групп лексических единиц: молодежный жаргон, детский жаргон, жаргон школьников, профессиональные жаргоны, студенческий жаргон, вульгаризмы, бранные слова, грубая лексика и т.д.
Употребление в столице регионально отмеченных лексических единиц способствует их выходу за пределы городского употребления и дальнейшему распространению. Лексика берлинского городского языка пополняет обиходно-разговорный язык крупных территорий, окружающих Берлин, а также общенемецкий узус.
Берлинский обиходно-разговорный язык имеет несколько уровней реализации в устной и письменной речи: интенсивный, умеренный и приближенный к литературной норме берлинский городской язык. Умеренный и приближенный к литературной норме берлинский обиходно-разговорный язык употребителен в официальных ситуациях, в которых он фигурирует наряду с литературным языком. Интенсивный берлинский обиходно-разговорный язык используется преимущественно в неофициальных ситуациях, характеризующихся спонтанностью, доверительностью и одинаковым социальным статусом участников коммуникативного акта.
Берлинский обиходно-разговорный язык может выполнять разнообразные стилистические функции в устной и письменной речи: функции средства привлечения внимания; создания доверительной атмосферы; создания
комического эффекта; передачи эмоций и экспрессии; самоидентификации говорящего; передачи отношения говорящего к предмету разговора.
Научная новизна исследования обусловлена принципиально новым подходом к изучаемому языковому образованию. Городские языки (урбанолекты) ранее подвергались исследованиям, в первую очередь, с точки зрения выявления и анализа своеобразия отличительных языковых элементов. Развитие городских языков в диахронии, описание особенностей данных языковых формаций на разных уровнях языка нашли отражение в значительном числе исследовательских работ, в то время как разноаспектное описание урбанолектов в синхронии, характер взаимодействия с прочими языковыми стратами представлены в научных исследованиях в незначительном объеме. В данном исследовании впервые предпринимается попытка изучения и систематизации наиболее характерных признаков городского языка как формы существования современного немецкого языка Германии, его структуры, разновидностей и результатов его взаимодействия с прочими языковыми уровнями и особенностей функционирования берлинского урбанолекта в современной речи (устной и письменной). Городской язык рассматривается как языковая разновидность в составе социофункциональной парадигмы современного немецкого языка, которая обладает особым внутренним строем.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенное системное исследование берлинского урбанолекта вносит вклад в область изучения социофункциональной системы немецкого языка, способствует углублению научных знаний о многомерности ее структуры и многообразии языковых состояний отдельных подсистем и форм их взаимодействия. Предпринятая попытка описания особенностей функционирования берлинского урбанолекта в речи заполняет пробел в изучении городской языковой разности как одной из форм существования современного немецкого языка Германии.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования предлагаемых методов и приемов многоаспектного лингвистического анализа городской языковой разновидности и полученных научных результатов при анализе других урбанолектов, а также в практике преподавания германской филологии в высшей школе.
Рекомендации по использованию результатов диссертационного исследования. Основные положения, выводы настоящей работы и анализируемый языковой материал могут быть использованы в практике преподавания учебных курсов по дисциплинам лексикологии и лингвокультурологии, на практических занятиях по немецкому языку, для методической разработки и проведения спецкурсов по диалектологии, социолингвистике и межкультурной коммуникации.
Апробация работы проводилась на заседаниях кафедры немецкого и скандинавских языков и перевода и аспирантских семинарах факультета лингвистики СПбГУЭФ (2004 - 2006 гг.), а также на III Международной научно-практической конференции «Язык, культура, менталитет: проблемы изучения в иностранной аудитории» (апрель 2004 г., РГПУ им. Герцена, Санкт-
Петербург), на III Международной научной конференции «Национально-культурный компонент в тексте и языке» (апрель 2005 г., МЛИ, Минск), на IV Международной конференции «Язык и общество» (октябрь 2006 г., Москва), на IV съезде Союза российских германистов (ноябрь 2006 г., СпбГУ, Санкт-Петербург), на научной конференции профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов (апрель 2006 г.), на VII Международной научной конференции «Язык и социум» (Минский государственный университет, 1-2 декабря 2006).
Объем и структура диссертации. Представленная работа общим объемом 192 состоит из введения, трех глав, сопровождающихся выводами, заключения и приложения. К основному тексту прилагается библиографический список из 188 наименований, в том числе 100 на иностранных языках, список использованных словарей (18 наименований) и приложение с анализируемыми текстами (12 текстов).
Система диатопических образований современного немецкого языка Германии
В современном лингвистическом исследовании принципиальным является представление о сложившемся национальном варианте языка как о совокупности языковых форм, в которой отражаются все сферы существования национально-государственного социума. Литературный язык занимает верхнюю ступень этой языковой иерархии, олицетворяя языковое единство соответствующего социума. Нижний предел иерархически организованной структуры занимают местные (территориальные) диалекты. Литературный язык и диалекты находятся в условиях взаимодополнения, поскольку они определяются не изолированно, а во взаимном отношении. Единство языка и его дробление на диалекты связано, в первую очередь, с ролью языка: выступать средством общения. Дифференциация диалектов, границы между ними являются отражением исторически обусловленных границ общения, которые возникали внутри единого национального сообщества. Местные диалекты представляются, таким образом, результатом дифференциации общенародного языка в условиях ослабленного общения народности (Жирмунский, 1956: 10).
Диалект — самый древний языковой слой из всех существующих. В немецкой научной литературе диалект часто обозначается терминами Mundart, Dialekt. Первоначально ученые старались разграничить два эти понятия, определяя Dialekt родовым понятием по отношению к видовому Mundart. Например, Я. Гримм считает Dialekte — ветками (Aste), a Mundarten — сучьями (Zweige). Такое различие в употреблении терминов сохранялось в германистике до XIX. В настоящий момент оба термина употребляются как синонимы. Однако определить, что представляет собой диалект, крайне сложная задача, поскольку диалект представляет собой языковое явление, постоянно находящееся в динамике. Характер понимания диалекта зависит также и от приоритетов самого исследования. Например, исследователей интересуют одни характеристики диалекта, если цель исследования — место диалектов в системе форм существования языка, тогда как при рассмотрении совокупности диалектов, на передний план выходят другие характеристики данного языкового явления. Исходя из этого, многие ученые сходятся во мнении, что обобщенная дефиниция диалекта практически невозможна, так как она выходит за рамки универсального признака «подразделение языков».
В. Б. Меркурьева отмечает в монографии "Диалект и литературный язык в немецкоязычных драмах": "Немецкие диалекты значительно отличаются друг от друга. Этот огромный спектр разновидностей делает немецкий язык даже в мировом масштабе необычным , языком. Немецкие диалекты, безусловно, являются родственными ввиду их многочисленных общих черт, но только отчасти понятными при общении носителям разных диалектов. В других частях Европы языковые формы, проявляющие различие, сравниваемые с немецкими диалектами, становятся обычно самостоятельными языками" (Меркурьева, 2004: 18). При выборе определяющих признаков немецкого диалекта ученые сталкиваются с рядом сложностей, отсутствующих в других языках. Даже такой признак, как "пользователь диалекта", не может быть основополагающим, так как традиционное понимание диалекта как языкового явления, характерного для низших, необразованных слоев общества, не может считаться релевантным для определения немецких диалектов. В северных областях Германии низшие слои населения вполне могут использовать литературный язык, в южных областях Германии для высших слоев общества типичным является использование диалекта как средства общения не только в частной, но и в общественной жизни (Меркурьева, там же: 18, 19).
Одним из наиболее удачных определений диалекта многие германисты признают дефиницию Б. Совински: „Mundart (Dialekt) ist eine der Schriftsprache vorausgehende, ortlich gebundene, auf mundliche Realisierung bedachte und vor allem die nattirlichen alltaglichen Lebensbereiche einbeziehende Redeweise, die nach einigen, im Verlaufe der Geschichte durch nachbarmundartliche und hochsprachliche Einfliisse entwickelten Sprachnormen von einem groBen heimatgebundenen Personenkreis in bestimmten Sprechsituationen gesprochen wird." ("Предшествующий стандартному языку, локально связанный, рассчитанный на устную реализацию и включающий, прежде всего, естественные повседневные жизненные области вид речи, который развивается по собственным языковым нормам, возникшим в ходе истории под влиянием соседних диалектов и влияний стандартного языка, он употребляется большим кругом лиц, связанных с малой родиной, в определенных речевых ситуациях" (перевод В. Б. Меркурьевой)). В последнее время среди определяющих критериев диалекта выделяют социальную маркированность.
Многие германисты отмечают тот факт, что территориальные диалекты в условиях современного индустриального общества постепенно сдают свои позиции (Г. Венкер, О. Шобер). По их мнению, этот процесс связан с тем, что в условиях растущего значения глобализации, общение, необходимое для развития и установлчвения политико-экономических отношений, выходит за пределы малых территорий. Не в последнюю очередь содействуют этому процессу и средства массовой информации и миграционные процессы внутри страны. Все эти условия создают благоприятную почву для сглаживания регионально обусловленных различий в языке. Это, однако, не означает, что такие различия исчезают (стираются) полностью. Местные языковые различия актуальны и на сегодняшний день как привычные характерные формы языкового употребления в том или ином районе страны. В Германии 60 — 70-х
Специфика формирования берлинского городского языка (урбанолекта)
Под диастратическими образованиями понимают социолекты современного немецкого языка, которые образуют одну из наиболее многочисленных и сложноструктурированных языковых формаций. Относительно данного языкогово измерения за все время его исследования лингвисты не пришли к единому мнению. В первую очередь, это касается выработки единства квалификационных признаков, позволяющих четка разграничить социолекты внутри данной языковой группы. Трудности, связанные с диастратической дифференциацией лексических единиц, обусловлены, прежде всего, изменениями, происходящими в структуре языка, в результате которых становится возможным переход языковых единиц как внутри языковых страт, так и между ними.
Языковые подсистемы всегда развиваются в социуме. Жизнь человека с самого рождения проходит в тесной связи с обществом. Человек рождается, развивается, познает окружающий мир, находясь среди людей, взаимодействуя и общаясь с ними. Живя в обществе, человек находится под влиянием общества, ему приходится принимать и подстраиваться под социальные требования и нормы, принятые в данном обществе. Взаимодействие в системе "человек - общество" не является односторонне направленным. Существуют различные способы взаимодействия человека и общества, а также отдельных членов социума между собой. В самом общем виде эти способы можно разделить на вербальные и невербальные, к вербальным средствам взаимодействия людей относят язык, как средство общения.
Язык, как неотъемлемая часть жизни человека в свою очередь влияет на участников акта коммуникации, определяя их мышление, действия, способ и манеру выражения мыслей. Изучение особенностей взаимодействия языка и социума является предметом относительно молодой науки социолингвистики, которая рассматривает языковые явления через призму социальных категорий общества. Другими словами, социолингвистика изучает характер взаимодействия языка и различных социальных групп, объединенных по определенным признакам. Это могут быть, например, возраст, социальная принадлежность, принадлежность к определенной профессии и др. (Ср. определение К.-Х. Бауша в статье "Социолект": социальная лингвистика занимается исследованием социальных функций языка или нескольких языков (моно-, би-, мультилингвизм) в рамках определенного общества или группы, а также между обществами или группами индивидов ("... untersucht die sozialen Funktionen einer Sprache als auch mehrerer Sprachen (Mono-, Bi-, Multilinguism) innerhalb einer Gesellschaft oder der Gruppe als auch zwischen der Gesellschaften bzw. Gruppen.") (Bausch 1980:358).
По цели и функции выделяют речевое общение внутри социальной группы и речевое общение в межгрупповых отношениях. В первом случае речевое общение выступает орудием контакта между членами социальной группы и как орудие социального контроля деятельности каждого члена в отдельности. Во втором случае речевое общение — средство идентификации группы и индивида как члена данной группы, средство социального обособления и противопоставления, средство межгрупповой коммуникации. Использование языка как средства идентификации осуществляется двумя способами. Выбирая „пароль", индивид заявляет о своей принадлежности к определенной социальной группе. Для того чтобы осуществить правильный выбор, индивиду необходимо овладеть некоторыми речевыми и языковыми особенностями, присущими данной социальной группе.
Члены этих групп могут быть разъединены в пространстве и во времени, они не составляют локализованного единства, что, однако, не исключает возможности их внутреннего общения. В качестве примера можно привести профессиональные языки ученых, всевозможные жаргоны — студенческий, солдатский, школьный и т.п.
Группы, характеризуемые системой связей и отношений, образующих структуру. Здесь выделяют группы с официально фиксированной структурой, так называемые, формальные группы. Порядок социального взаимодействия членов таких групп официально регламентирован. Типичный пример - воинское подразделение, где отношения между членами группы и язык этих отношений закреплены в соответствующих уставах. В неформальных группах структура зафиксирована в социальном опыте членов группы (коллектив подростков в условиях городского двора, различные любительские коллективы, межличностные отношения в которых не обговорены каким-либо формальным набором правил и складываются стихийно, в процессе совместной деятельности по существующим в обществе и санкционированным обществом образцам.) Структура социальной группы определяет социальное поведение входящих в нее личностей, то есть предписывает им определенные социальные роли. Суммируя существующие определения понятия социальной роли, В. Б. Ольшанский предлагает понимать социальную роль как ряд действий человека, соответствующий его положению (статусу) в определенной социальной группе (Ольшанский 1967: 438 - 440).
С понятием социальной роли тесно связано понятие экспектаций (ожиданий — требований), предъявляемых обществом исполнителю соответствующей роли. Предъявление экспектаций есть элемент осуществления социального контроля.
Термин «социолект» возник в лингвистике сравнительно недавно, во второй половине XX в. Социолекты — лексические группировки, обладающие явными дифференциальными признаками, у которых, однако же, можно выделить общий признак, а именно, они обслуживают коммуникативные потребности социально обусловленных и выделяющихся из общей среды групп людей.
Итак, социолекты являются наполнением диастратического уровня языка. Этот языковой страт находился в поле зрения многих ученых Н. Диттмара, Б. Шлибен-Ланге, X. Бринкманна, В. Кенига, А. И. Домашнева и др. Н. Диттмар в своих работах пишет о том, что социолекты являются по своей сущности неоднородными лексическими группировками и образуют в совокупности некую иерархически организованную структуру. Он указывает также на то, что исторически социолекты тесно связаны с территориальными диалектами и в 19 веке служили им неким своеобразным дополнением, что свидетельствует о двойственной структуре этих социальных языковых образований. С одной стороны, они являются прототипом диастратического фактора вариативности, а с другой, они объединены неразрывно с территориальным диалектами, которые, как отмечалось выше, относятся к диатопическим образованиям.
Классификация заимствований в составе берлинского городского языка
В области вокализма из вторичных признаков нижненемецкого наиболее характерны: делабиализация умлаута (и, 6, ей), свойственная непосредственно бранденбургскому, в отличие от других нижненемецких диалектов, и большей части верхненемецких диалектов (glick - Gliick, bese - bose, nai - neu); сохранение краткости в позиционно открытых слогах имен существительных и прилагательных (hof - hofes; jlas (Glas) - jlases, jrob (grob) - jrober), а также в формах прошедшего времени сильных глаголов IV - V ряда: kam - kamen, jab (gab)-jaben.
Нижненемецкой особенностью берлинского городского языка является сохранение редуцированного конечного -е [э], что нехарактерно для большинства верхненемецких диалектов. В некоторых словоформах сохраняется отпавшее в литературном варианте -е: hemde, feste, ofte. В грамматике, например, для склонения личных местоимений и артиклей характерно смешение дательного и винительного падежей (mir -mich, dir — dich, ihm — ihn, dem — den). Такое смешение типично для нижненемецкого диалекта, где наличествует недифференцированная общая форма дательного и винительного (Akkiidativ), что создает неуверенность в употреблении дифференцированных литературных форм. В некоторых сильных глаголах формы настоящего времени ед. ч. 2-3 л. и особенно в формах повелительного наклонения сохранились диалектальные особенности без преломления и умлаута: est (ist), lest (liest), loft (lauft), helf, es, ze (sieh) и некоторые другие.
По ряду фонетических, лексических и грамматических признаков современный берлинский урбанолект совпадает с восточно-средненемецким диалектом, прежде всего с городскими языками Верхней Саксонии. Это, например, переход pf- в начальной позиции в /-, в середине и в конце слова в р-; переход дифтонгов ei в ее {Arbeet, kleen) и айв оо (Ooge, loofen); смешение дательного и винительного падежей в местоименном склонении и др.
Такое сходство подтолкнуло А. Лаш к попытке доказать, что берлинский урбанолект возник в XVI в. как результат усвоения берлинцами верхнесаксонского разговорного языка Лейпцига. Данное предположение является не безосновательным, поскольку, как отмечалось выше, Берлин в XVI в. был тесно связан с Саксонией экономически и культурно (между Саксонией и Берлином существовали прочные экономические и культурные связи). По мнению А. Лаш, звуковой основой берлинского урбанолекта является "заимствованная в XVI в. из верхнесаксонского языковая форма", которая была результатом "обучения" (erlernte obersachsische Lantgestalt), но окрашенная особенностями (характерными чертами) нижненемецкой артикуляции (niederdeutsche Sprechbasis). Нижненемецкие формы, наподобие ik, wat, doof, по мнению Лаш, не реликты нижненемецкого языкового субстрата, а более поздние лексические заимствования из языка мещанских низов Берлина, которые на протяжении длительного времени сохраняли свой нижненемецкий диалект.
В. М. Жирмунский считает предположения Агаты Лаш ошибочными. Причину несостоятельности данной гипотезы В. М. Жирмунский видит в неверном понимании развития городских языков (городских полудиалектов).
По его мнению, "городской полудиалект" возникает не из усвоенной со стороны, уже готовой разговорной или письменной нормы, которая затем получает местную "окраску", согласно принятому в зарубежной германистике термину "mundartlich gefarbte Umgangssprache" (разговорный язык, окрашенный диалектом), а развивается путем последовательного устранения из местного диалекта его наиболее резких первичных признаков, которые, в первую очередь, могли бы служить препятствием для языкового общения (Жирмунский 1956: 571).
Действительно, берлинский городской язык (полудиалект) является не результатом беспорядочного смешения верхненемецких и нижненемецких форм. История его развития, которая прослеживается в письменных свидетельствах на протяжении веков, демонстрирует постепенное отступление признаков нижненемецкого диалекта. Регулирующую функцию в этом длительном процессе должна была осуществлять, наряду с письменной формой литературного языка, и разговорная форма. Жителям Берлина XVI в. не нужно было учиться в Лейпциге произносить дифтонги ei, аи как ее, оо, делабиализировать умлауты, спирантному g и сохранению конечного е, все эти особенности уже имелись в его собственной нижненемецкой форме. Смешения дательного и винительного падежей в местоименном склонении, замены начального pf-, f- — результаты столкновения нижненемецкого диалекта, как основы берлинского урбанолекта, с верхненемецкой литературной формой.
Фонетической основой берлинского урбанолекта оставался нижненемецкий, об этом свидетельствуют, в особенности, звонкие b, d, g, s перед гласными, которые отсутствуют и по сей день в саксонском.
Функционирование берлинского обиходно-разговорного языка в средствах массовой информации
Данные, полученные путем анализа указанных источников, не обнаруживают полного совпадения, что объясняется, на наш взгляд, разницей в специфике справочных изданий (цель, объем, принципы отбора материала и т.п.), поэтому полученные результаты не противоречат, а скорее дополняют друг друга. Указания и пояснения, типа: „nordd., bes. berlin.", „landsch., bes. berlin.", „bes. berlin., D-nordost/mittel."; „bes. Berlin, D-nord.", „bes. Berlin, in und um Berlin", „in Berlin und im nordostlichen Deutschland", „in Berlin und Umgebung" и т. п. свидетельствуют об ареале распространения лексем за пределами Берлина.
Помета "bes. Berlin" не позволяет однозначно утверждать о принадлежности лексемы к уровню обиходно-разговорных языков крупных территорий, однако, позволяет выдвинуть предположение, что наличие такого маркера свидетельствует о переходном состоянии соответствующей лексемы или лексико-семантического варианта. Данные элементы структуры берлинского городского языка уже известны за пределами города, но используются преимущественно в городской языковой разновидности. Возможно, с течением времени данные лексемы перейдут в состав обиходно-разговорного языка крупных областей, но не вызывает сомнений, что часть из структурных образований берлинского городского языка "вырвется" за рамки чисто городской языковой разновидности.
Проанализировав пометы, отражающие региональную распространенность лексем, можно придти к выводу, что зона употребления отдельных лексем географически охватывает, прежде всего, северо-восток страны (наибольшее количество примеров), реже северо-запад и среднею часть Германии.
Испытывая значительное влияние диалекта в процессе своего формирования, обиходно-разговорные формы городского языка в разной степени утрачивают наиболее заметные диалектные признаки в процессе дальнейшего развития, часть лексического состава урбанолекта теряет постепенно территориальную обособленность, расширяет свою социальную базу, увеличивает радиус взаимопонимания, коммуникативный и ситуативный диапазон (Копчук, 2000: 58).
Данное утверждение подтверждается материалом лексикографических источников. В словаре "Duden. Deutsches Universalworterbuch" нами были обнаружены лексемы, происходящие из берлинского урбанолекта: Destille (landsch., ugs., veraltend), etepetete (ugs.), jwd (ugs., scherz.), Kintopp (ugs., oft scherzh. od. abwertend), Klamauk (ugs., oft abwertend), Klimbim (ugs.), Nutte (salopp, abwertend), Piefke (landsch., bes. nordd., abwertend), Piepen (salopp), Rabatz (ugs.), Radau (salopp), Raffke (ugs., abwertend), Ringelpiez (ugs.), Rollmops, Saure-Gurken-Zeit (ugs., scherzh.), Stunk (ugs., abwertend), Tingeltangel (veraltend, abwertend), Zislaweng (ugs.), Bauernfanger (abwertend), Mumpitz (ugs., abwertend).
Кроме того, на основании данных этимологических словарей немецкого языка ("Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache" под редакцией Ф. Клюге и "Duden. Etymologie: Herkunftsworterbuch der deutschen Sprache") подтверждается процесс распространения перечисленных выше лексем городского языка за пределы Берлина: dufte (durch das Berlinische popular gewordene Adjektiv); kess (Das in Berlin aus der Gaunersprache ubergenommene Wort ist erst im 20Jh. umgangssprachlich geworden); Klamauk (drang im 20. Jh. von Berlin ausgehend in die Umgangssprache); Klimbim (ist seit Ende des 19. Jh.s. von Berlin ausgehend in die Umgangssprache gedmngen); knorke (gelangte von Berlin ausgehend in den Zwanzigerjahren in die Umgangssprache); Nut (Der vulgare Ausdruck hat sich von Berlin ausgehend seit dem Anfang des 20. Jh.s ausgebreitet); Rabatz (hat sich seit dem Ende des 19. Jh.s. von Berlin ausgehend ausgebreitet); Ringelpiez (hat sich von Berlin aus ausgebreitet); Radau (drang seit dem 19. Jh. von Berlin ausgehend in die Umgangssprache); Saure-Gurken-Zeit (ist seit dem 18. Jh. Bezeugt als urspriingliches Scherzwort von Berliner Geschaftsleuten); Stunk (Ende des 19. Jh.s aus Berliner und obersachs. Mundart) (данные этимологического словаря „Duden. Etymologie: Herkunftsworterbuch der deutschen Sprache").
Bauernfanger (stil., 19. Jh. In der Berliner Diebessprache gebildet); Klamauk (stil., 18. Jh. Eine von Berlin aus verbreitete lautmalende Bildung); Klimbim (erw. stil., 19. Jh. Von Berlin ausgegangen); Nutte (vulg., 20. Jh. Urspriinglich berlinisch); quatschen (stil., 16. Jh. Von Berlin aus verbreitet); Radau (stil., 19. Jh. Ausgehend von Berlin); Ringelpietz (20. Jh. Ausgehend von Berlin); Rollmops (19. Jh. Von Berlin aus verbreitet) (данные этимологического словаря „Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache" под редакцией Ф. Клюге).
Таким образом, берлинские слова принимают непосредственное участие в формировании системы общенемецкого обиходно-разговорного языка. Процессами иррадиации затронуты, в первую очередь, конкретные и предметные обозначения, социальная лексика, отражающая межчеловеческие отношения и составляющая семантический и прагматический репертуар общего словаря (Копчук, 2005: 141).
В составе словаря берлинского городского языка можно обнаружить единичные примеры, попавшие в городской язык Берлина из венского урбанолекта: Techtelmechtel (Flirt, Liebelei); Jux (SpaB). Некоторые лексемы берлинского городского языка попадают в состав других национальных вариантов современного немецкого языка, например: Tingeltangel (in Berlin entstandener lautmalerischer Name far das Soubrettencafe). Данное слово обнаруживается в национальных вариантах австрийского и швейцарского немецкого языка. В австрийском варианте данное слово произносится с ударением на третьем слоге, тогда как в Швейцарии и Германии ударный первый слог слова. Австрийский вариант лексемы употребляется только в среднем роде, в Германии и Швейцарии возможно употребление слова в мужском роде.
Этимология слова "Piefke", существующего в национальных вариантах немецкого языка Австрии и Германии, определена неточно. Многие лексикографические источники склоняются к мнению о происхождении данного слова от часто встречающейся в Берлине фамилии. В немецком варианте Германии данное слово носит негативную окраску и сопровождается пометой "abwertend", австрийский вариант на сегодняшний день не всегда употребляется с негативной оценкой. Кроме того, данное слово обладает разным лексическим значением в национальных вариантах немецкого языка Австрии и Германии: (Nord)deutscher; der kleinbiirgerliche Tourist, der bei den niedlichen Osterreichern mit seinem Geld prahlt und durch sein lautes, aufdringliches Wesen unangenehm auffallt (A; nicht unbedingt negativ); eingebildeter Angeber, dtimmlicher Wichtigtuer (D; bes. nordd., abwertend).
В словаре "Variantenworterbuch des Deutschen" некоторые лексические и фразеологические единицы, которые встречаются также в словарях берлинского городского языка, выходят за рамки национального варианта немецкого языка Германии, например: Kummelturke A D (Person, die vom Balkan oder aus der Tiirkei stammt, bes. tiirkische Gastarbeiter, Schimpfwort); Massel A D (ohne mittelost./siidwest.) Grenzfall des Standards (giinstiger Zufall, Gluck); Stellage A D (zum Aufbewahren von Gegenstanden und Lagern von Lebensmitteln dienender Aufbau aus Holz, Kunststoff oder Eisen; Regal); Bauklotze staunen CH D (ohne siidost.) Grenzfall des Standards (sehr erstaunt sein); Dreikasehoch CH D Grenzfall des Standards (kleiner Junge, kleines Kind); unter aller Kanone CH D Grenzfall des Standards (von schlechter Qualitat; unter aller Kritik); Kohle CH D salopp, Grenzfall des Standards (Geld); eine Meise haben CH D-nord/mittel., salopp (nicht ganz bei Verstand sein; verruckt sein); Tomaten auf den Augen haben CH D ohne siidost. (nicht richtig gucken) u.s.w. Говорить о направлении движения в данном случае невозможно ввиду отсутствия соответствующей информации в рассмотренных нами лексикографических источниках
Таким образом, влияние берлинского городского языка не ограничивается только лишь рамками немецкого национального варианта Германии, что находит отражение в лексикографических источниках национальных вариантов немецкого языка.
