Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основания автоинтертекстуального анализа в лингвистике 11
1.1 Основные проблемы теории интертекстуальности 11
1.2 Теоретические основания исследования автоинтертекстуальности в когнитивной лингвистике 17
1.2.1 Понятие языковой личности в лингвистической традиции 17
1.2.2 Картина мира. Концептуальная и языковая картины мира. Определение понятий и их соотношение 22
1.2.3 Концепт как основная структурообразующая единица концептуально-языковой картины мира. Трактовка концепта в лингвистической традиции 27
1.3 Проблема идиостиля 35
1.3.1 Идиостиль как система способов репрезентации концептуальной картины мира писателя, объективированная в языке 35
1.3.2 Языковой стиль Томаса Манна 39
1.4 Лингвофилоофские основы автокоммуникации 44
1.4.1 Публицистика Томаса Манна как область саморефлексии 50
Выводы к 1 главе 56
Глава 2. Модель описания автоинтертекстуальности 59
2.1 Определение автоинтертекстуальности в лингвистической традиции 59
2.2 Референциальная и текстотипологическая автоинтертекстуальность 69
2.3 Маркеры референциалы-юй автоинтертекстуальности 73
2.4 Критерии определения степени интенсивности автоинтертекстуальных референций 77
Выводы к 2 главе 81
Глава 3. Автоинтертекстуальность и ее языковые маркеры в художественной системе Томаса Манна 84
3.1 Автокомментарий как форма реализации автоинтертекстуальности (на примере автокомментариев Томаса Манна к роману "Buddenbrooks") 85
3.2 Автоинтертекстуальные репрезентанты концептуально-языковой картины мира писателя (через призму дискурса национал-социализма и концепта "вождя" в новелле Томаса Манна "Mario und der Zauberer" и эссе "Bruder Hitler") 99
3.3 Особенности функционирования автоинтертекстуального мотива в фикциональном и нефикциональных текстах Томаса Манна 109
3.4 От "точного слова" к авторскому фразеологизму. Языковые формулы Томаса Манна 116
3.5 Языковая форма и функции автоинтекстов в творчестве Томаса Манна (на материале рассказа "Schwere Stunde" и эссе "Versuch iiber Schiller") 128
3.6 "Ризоматическая" автоинтертекстуалы-юсть в творчестве Томаса Манна: роман "Doktor Paustus", автобиографический "роман одного романа" "Die Entstehung des Doktor Faustus. Roman eines Romans" и автокомментарии к ним 142
3.7 Текстотипологическая автоинтертекстулы-юсть в новеллах Томаса Манна "Unordnung und fruhes Leid" и "Mario und der Zauberer" 159
Выводы к 3 главе 173
Заключение 177
Принятые сокращения источников фактического материала исследования 180
Библиография 181
Список исследованной художественной и публицистической литературы 197
- Языковой стиль Томаса Манна
- Автокомментарий как форма реализации автоинтертекстуальности (на примере автокомментариев Томаса Манна к роману "Buddenbrooks")
- Языковая форма и функции автоинтекстов в творчестве Томаса Манна (на материале рассказа "Schwere Stunde" и эссе "Versuch iiber Schiller")
- Текстотипологическая автоинтертекстулы-юсть в новеллах Томаса Манна "Unordnung und fruhes Leid" и "Mario und der Zauberer"
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящено рассмотрению автоинтертекстуальности как составляющей концептуально-языковой картины мира писателя.
Концептуально-языковая картина мира понимается как система концептов, отражающая особенности концептуального мира языковой личности, объективированная в языковой структуре текстов, создаваемых языковой личностью. К способам организации текстовой структуры относятся, среди прочего, межтекстовые связи различного рода: интертекстуальные, автоинтертекстуальные и интратекстуальные. Под автоинтертекстуальностью понимается качество текста, возникающее при смысловом и формально-языковом пересечении и наложении определенного текста на другие тексты того же автора.
Актуальность исследования обусловлена важностью решаемых в нем проблем порождения в структуре литературного текста индивидуальной концептуально-языковой картины мира для современной лингвистики, ориентированной на изучение речевых произведений с позиций антропоцентризма. Анализ различных форм проявления категории автоинтертекстуальности в индивидуально-художественной системе такой уникальной языковой личности, как Томас Манн, обогащает представления современной теории текста как о самой текстовой категории, так и о закономерностях становления индивидуального художественно-речевого стиля в границах всего текстового пространства, созданного писателем.
Объектом исследования является автоинтертекстуальность в творчестве Томаса Манна.
Предмет исследования – текстовые актуализации отдельных фрагментов концептуально-языковой картины мира писателя.
Теоретической и методологической основой исследования послужили работы отечественных и зарубежных авторов в области стилистики и исследований идиостиля (Е.А. Гончарова, С.Т. Золян, М.П. Котюрова, Г. Михель, В. Фляйшер, Г. Штарке), интертекстуальности и теории диалогизма (И.В. Арнольд, Ролан Барт, М.М. Бахтин, Ульрих Бройх, Людвиг Вильске, Жерар Женетт, Вольф-Дитер Краузе, Юлия Кристева, Н.А. Кузьмина, Ренате Лахман, Ю.М. Лотман, Манфред Пфистер, Натали Пьеге-Гро, Майкл Риффатер, И.П. Смирнов, Н.А. Фатеева, Сюзанна Холтуис, В.Е. Чернявская, Шамма Шахадат, Петер Штоккер), когнитивной лингвистики (В.П. Зинченко, В.Г. Зусман, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, В.В. Красных, Е.С. Кубрякова, М.В. Никитин, Р.И. Павиленис, Б.А. Серебренников, Г.Г. Слышкин), лингвопоэтики (Г.О. Винокур, В. Шкловский, Р.О. Якобсон), литературоведения (В.В. Виноградов, Е.М. Мелетинский, З.Г. Минц, Б.В. Томашевский, Б.В. Эйхенбаум), литературоведческих исследований творчества Томаса Манна (В.Г. Адмони, Ганс Вагет, Ганс-Иоахим Зандберг, Гельмут Копманн, Петер де Мендельсон, Т.И. Сильман), психолингвистики (Л.О. Бутакова, А.А. Залевская, В.А. Пищальникова).
Целью исследования является изучение форм автоинтертекстуальности, связывающих фикциональные и нефикциональные тексты Томаса Манна и являющихся одним из способов объективации концептуально-языковой картины мира писателя.
Реализация поставленной цели обусловливает необходимость решения следующих задач:
-
выделить основополагающие критерии анализа автоинтертекстуальности на фоне рассматриваемых общих проблем интертекстуальности как текстовой категории;
-
соотнести выявленные современной лингвистикой уровни изучения языковой личности и концептуально-языковой картины мира с проблемами автоинтертекстуальности;
-
определить процедуры интерпретации идиостиля и выявить его основные черты по отношению к текстам Томаса Манна;
-
описать механизмы автокоммуникации в творчестве Томаса Манна. В этой связи дать характеристику публицистических жанров эссе и письма в художественной системе Томаса Манна как области саморефлексии;
-
определить виды автоинтертекстуальности, особенности и формы их реализации, а также языковые маркеры каждого из видов автоинтертекстуальности в идиостилевой системе Томаса Манна;
-
установить смысловые связи между языковой реализацией автоинтертекстуальности и концептуальной картиной мира Томаса Манна.
Материалом исследования послужили тексты фикциональной (ранние и поздние новеллы и рассказы, романы «Buddenbrooks» и «Doktor Faustus») и нефикциональной прозы Томаса Манна (автокомментарии – около 500 писем и отрывков из эссе к роману «Buddenbrooks», «Doktor Faustus» и «Die Entstehung des Doktor Faustus. Roman eines Romans», а также полные тексты эссе «Versuch ber Schiller», «Bruder Hitler», «Nietzsche’s Philosophie im Lichte unserer Erfahrung», «Der franzsische Einfluss», «ber die Kunst Richard Wagners», «Lbeck als geistige Lebensform», автобиографический роман «Die Entstehung des Doktor Faustus. Roman eines Romans»).
Анализ автоинтертекстуальных связей в фикциональных и нефикциональных текстах Томаса Манна проводится на основании методов концептуального анализа, заключающегося в описании структуры концепта и стоящих за ним реалий действительности на основе языковых репрезентаций концепта; лингвостилистической интерпретации; сопоставительного и описательного анализа.
На защиту выносятся следующие положения:
-
-
Автоинтертекстуальность представляет собой одну из существенных сторон концептуально-речевой системы автора, обнаруживаемой в структуре созданных им текстов с помощью различных языковых сигналов.
-
На основе маркеров автоинтертекстуальности в тексте может быть описано взаимодействие речевых произведений одного автора не только на текстовом уровне, но и «расслоение» авторского «Я» и автокоммуникационное взаимодействие его различных ипостасей.
-
Автоинтертекстуальность объективирует в языковой структуре создаваемых автором текстов индивидуально-авторские концепты, формирующиеся на основе мировоззренческих позиций, взглядов и представлений автора о реалиях действительности и о собственном творчестве.
-
По критерию локализации в идиостиле Томаса Манна выделяются два вида автоинтертекстуальности: (а) «автоэпитекстуальность», локализованная во вторичных нефикциональных текстах автокомментария и авторецензии; (б) «ризоматическая» автоинтертекстуальность, проявляющаяся в разветвленных тематических и формально-языковых проекциях фикциональных и нефикциональных текстов друг на друга внутри их тематически связанной совокупности. «Ризоматическая» автоинтертекстуальность в силу разветвленного характера автоинтертекстуальных связей включает в себя «автоэпитекстуальность».
-
По критерию структурности, т.е. синтагматической интеграции претекста в новый текст, автоинтертекстуальность выступает в виде референциальной или текстотипологической автоинтертекстуальности: (а) референциальная автоинтертекстуальность устанавливается в результате смыслового и формально-языкового взаимодействия отдельных элементов текстовых структур и актуализируется в виде автоцитат, автоаллюзий и языковых формул; (б) текстотипологическая автоинтертекстуальность, предполагающая артикуляцию писателем образца собственного представления об определенном жанре и его дальнейшее использование как основы для структурно-содержательного построения ряда текстов аналогичного жанра, реализуется в повторяющихся композиционно-речевых моделях текстового построения в различных речевых произведениях одного автора.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые автоинтертекстуальность рассматривается как одна из главных форм реализации концептуальной картины мира языковой личности, в частности одного из крупнейших писателей 20 века – Томаса Манна. В работе выявлена система средств текстовой актуализации, определены отдельные виды автоинтертекстуальности, установлена их зависимость от качества межтекстовых отношений и фикционального или нефикционального характера взаимодействующих текстов.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней предпринята попытка создания методологической модели научного описания автоинтертекстуальности. Исследование вносит вклад в изучение автоинтертекстуальности как одной из ментально-речевых процедур порождения концептуально-языковой картины мира. Разработанные принципы описания функционирования автоинтертекстуальности в фикциональных и нефикциональных текстах Томаса Манна могут быть использованы при изучении автоинтертекстуальности в творчестве других писателей и на материале иных языков.
Практическая ценность. Разграничение видов автоинтертекстуальности способствует углублению подхода к интерпретации текстовых структур фикциональной и нефикциональной прозы. Результаты могут найти применение на семинарских занятиях по проблемам интертекстуальности и автоинтертекстуальности в художественной литературе, а также в практических занятиях по интерпретации текста, в лекционных и семинарских курсах литературоведческой направленности, посвященных проблемам творчества и индивидуального стиля Томаса Манна.
Апробация работы. Основные положения исследования были представлены на конференции «Герценовские чтения» (23-24 апреля 2012), на научном аспирантском семинаре кафедры немецкой филологии РГПУ им. А.И. Герцена (май 2012), на заседании кафедры немецкой филологии РГПУ им. А.И. Герцена. Доклад на тему «Автоинтертекстуальность в автокомментариях Томаса Манна» был представлен на секционном заседании X Съезда Российского Союза Германистов 22-24 ноября 2012 в Москве.
Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, сопровождающихся выводами, и заключения. Работа содержит 177 страниц основного текста. Библиографический список представлен 167 наименованиями, из них 128 источников на русском языке и 39 – на иностранных языках. Список исследованных художественных и публицистических текстов составляет 27 наименований объемом около 3500 страниц.
Языковой стиль Томаса Манна
В плане сложных взаимоотношений между писателем и его творчеством, равно как и между отдельными элементами определенного произведения, интерес представляют высказывания филологов о том, что в творчестве и в отдельно взятом тексте нет ни одного элемента или стороны, которые не прошли бы сквозь призму авторской личности и не характеризовали бы автора [39]. В данном параграфе будут рассмотрены некоторые особенности языкового стиля Томаса Манна, писателя, тексты которого составят материал анализа в третьей главе нашей диссертации. Сложность и многоплановость языка этого писателя интересовала не только литературоведов, но и лингвистов. Мы отметим некоторые наиболее яркие черты идиостиля Томаса Манна с тем, чтобы получить цельное представление о художественном методе писателя.
1. Для художественного стиля Томаса Манна существенными являются понятия "точного слова", "уточняющего слова" и "уточненного слова" [1, с. 318-343]. Поиск "точного слова" характерен для аналитического по своей сути стиля мышления и речи Томаса Манна [26, 27, 102]. Аналитизм манновской прозы проявляется в последовательном анализе сущности предметов, явлений, событий. Это находит отражение в языковом построении текста. В эссе 1906 года "Bilse und ich" Томас Манн сравнивает слово с оружием, с единственным оружием писателя, с острой стрелой, пущенной из лука: "Die einzige Waffe aber, die der Reizbarkeit des Kunstlers gegeben ist, [...] ist der Ausdruck, ist die Bezeichnung, [...] das Wort [...], das scharfe, gefiederte Wort, das schwirrt und trifft und bebend im Schwarzen sitzt" [185, с 34]. Поиски "точного слова" могут осуществляться с помощью разворачивающегося в тексте процесса словосложения: "сложное слово диалектически отражает аналитическую и синтетическую мыслительную деятельность писателя, возникая в языке как средство отражения некоего сложного понятия, синтезированного на основе углубленного процесса анализа связей, существующих между интересующими его предметами и явлениями объективной реальности" [26, с. 74].
2. Аналитический принцип манновской прозы, поиски "точного слова", стиль "критической точности" (термин самого Томаса Манна) проявляется не только лексически, но синтаксически. Синтаксис произведений Томаса Манна, как отмечает Т.И.Сильман, "тяготеет к сложному переплетению сочинения с подчинением и характеризуется возвращениями, подхватами, оговорками, обособленными предложениями, замечаниями в скобках, попутными рассуждениями и размышлениями над тем или иным словом, авторскими отступлениями и всеми видами и оттенками модальности" [102, с. 186]. Предложение Томаса Манна как бы передает сложный процесс "мыслей вслух".
3. Одним из способов аналитического проникновения в суть явлений является создание лейтмотивов [78, 88, 102, 103, 106]. В создании лейтмотивов участвуют как лексические, так и синтаксические средства языка. Лейтмотив определяется разными исследователями по-разному. Одни определяют лейтмотив как повтор определенных слов или фраз [138], другие - как "стилистическое средство, основанное на явлении языкового повтора, в первую очередь, морфологического, лексического, семантического уровней и отличающееся от других видов повтора (1) смысловой значимостью на уровне текста, (2) символическим характером, (3) возможностью более сложной формы языкового выражения, объясняемой, прежде всего соотнесенностью слова, функционирующего как лейтмотив, с другими единицами языка в системе произведения" [106, с. 54]. Многое в понимании лейтмотива в творчестве Томаса Манна дает высказывание самого писателя: "Man hat wohl gelegentlich - ich selbst habe das getan - auf den Einfluss hingewiesen, den die Kunst Richard Wagners auf meine Produktion ausgeubt hat. Ich verleugne diesen Einfluss gewiss nicht, und besonders folge ich Wagner auch in der Benutzung des Leitmotives, das ich in die Erzahlung ubertrug, und zwar nicht, wie es noch bei Tolstoi und Zola, auch noch in meinem eigenen Jugendroman Buddenbrooks , der Fall ist, auf eine bloB natural istisch-charakterisierende, sozusagen mechanische Weise, sondern in der symbolischen Art der Musik" [176, с 440]. В романе "Der Zauberberg" техника создания лейтмотивов является особенно сложной. Лейтмотивы реализуются в целом комплексе "символических формул" ("das symbolisch anspielende Formelwort"). Лейтмотивы могут быть созданы различными языковыми средствами: 1) Можно выделить приемы, в основе которых лежит творческое использование Томасом Манном грамматических и лексических средств группы существительного (сложные существительные-метафоры, атрибутивные группы и др.), служащих для создания углубленной характеристики персонажей, явлений, событий. Мощные лейтмотивы образов персонажей, например, развиваются из определенной художественной детали, доминантной черты персонажа, "лейтмотивных доминант" [78]. В системе лейтмотива Томас Манн широко использует сложные слова, в большинстве своем, существительные. На особую виртуозность в изобретении новых слов указывает Э.Матер: "Unter alien sprachlich gestaltenden Kunstlern unseres Jahrhundeils gehort Thomas Mann zweifellos zu denjenigen, die den hochsten Anteil an selbstgebildeten, neuartigen Wortern zum Sprachgut unserer Zeit beigetragen haben [...] Die sprachliche Komposition, das heiBt die Zusammensetzung [...] ist dabei am haufigsten anzutreffen" [145, с 142-143]. Субстантивное словосложение в языковом стиле Томаса Манна имеет свою специфику и рассматривается как одна из черт идиостиля писателя, обусловленная концепцией поиска "точного слова". Решающим грамматическим фактором, обусловливающим создание сложных существительных при разработке лейтмотива, является синтаксический характер немецкого субстантивного словосложения, проявляющийся в образовании сложных слов на материале определенного контекста, на основе ретроспективной связи с лексическими элементами контекста. Стилистический прием разработки лейтмотива основан на подхвате опорных слов и корреспондированием с предшествующей информацией. Важнейшую роль в создании сложного существительного играет контекст: "Контекстуальные связи обогащают и предопределяют экспрессивный потенциал сложных существительных, поскольку, опираясь на лексические элементы контекста, они вбирают в себя не только вещественное значение опорных слов, но и их эмоциональный, образный ореол, возникший в данном контексте" [26, с. 71]. Примером использования сложного существительного для создания лейтмотива-метонимии может служить ряд сложных существительных, сопровождающих образ Маруси из романа "Der Zauberberg" и становящихся в процессе повествования своего рода устойчивой характеристикой героини: "Apfelsinentuchlein", "Apfelsinenatmosphare", "Orangenparftim", "Apfelsinenparfum" [26]. Обилие сложных существительных, по мнению Н.О.Гучинской, свидетельствует о "номинативном стиле", для которого характерен анализ -"анализ явлений, описание предметов, находящихся более или менее в состоянии покоя, как бы извлеченных из обычного течения жизни, наконец, опять-таки, анализ душевных состояний героев [36]. В этой связи, естественно, основной удельный вес в области лексики у Томаса Манна принадлежит не глаголу, а имени существительному и прилагательному" [102, с. 177].
2) Для создания лейтмотива средствами синтаксиса Томас Манн широко использует обособленное приложение. Одним из вариантов применения обособленного приложения является повтор, контактный и дистанцированный, выражающий определенный лейтмотив. Так, описание отца Тонио Крёгера из новеллы "Tonio Kroger" (1903) служит ярким примером использования обособленных приложений-повторов: "[...] sein Vater, ein langer, sorgfaltig gekleideter Herr mit sinnenden blauen Augen, der immer eine Feldblume in Knopfloch trug " [188, с 207]. И после смерти отца Тонио Крёгер вспоминает его таким же, каким он был при жизни. Описания совпадают, хотя принадлежат различным нарраторам (в первом случае - автору, во втором - Тонио Крёгеру): "Vielleicht war es das Erbteil seines Vaters in ihm, des langen, sinnenden, reinlich gekleideten Mannes mit der Feldblume im Knopfloch" [пример взят из 88, с. 325].
Лейтмотив является ярким примером художественного метода, заключающегося в постепенном проникновении от внешних характеристик персонажей, явлений, событий вглубь путем их расширения, углубления, модификаций. Разбросанные по тексту дистанцированные повторы, создающие лейтмотивы, по мнению ТИ.Сильман, "содействуют созданию лирического подтекста" [103, с. 355].
Автокомментарий как форма реализации автоинтертекстуальности (на примере автокомментариев Томаса Манна к роману "Buddenbrooks")
Обширную область для исследования автоинтертекстуальности представляют собой автокомментарии Томаса Манна к романам, содержащиеся в письмах и эссе. Автокомментарии к роману "Buddenbrooks" пронизывают множество нефикциональных текстов эссе и писем Томаса Манна, что позволило объединить их в отдельный сборник под названием "Автокомментарии Томаса Манна к роману Будденброки " [185].
Все многообразие форм комментария сводится к объединяющим их основным признакам: синсемантичности (вторичностыо по отношению к тексту-стимулу) и оценочное. Любой комментарий возникает как реакция на какое-либо событие вследствие потребности его описания, толкования, интерпретации, анализа. В этом заключается синсемантичность комментария - в наличии первичной (основной, исходной) информации, начального стимула, отправного момента для комментирующей оценочной информации-реакции. Оценочность комментария следует понимать в широком смысле, т.е. "не как простое аксиологическое хорошо - плохо , а как эмоциональную, модальную, эстетическую, этическую и т. п. оценку или интеллектуальные пояснения с целью воздействия на собеседника и передачи ему своего отношения к ситуации" [4, с. 260]. Оценочная информация может быть зачастую экспрессивной, эмоциональной. Возможность наличия экспрессивно окрашенных языковых средств и оценочной коннотации характерна, прежде всего, для литературного комментария в отличие, например, от научного комментария как справочного аппарата.
Автокомментарий обладает вышеописанными свойствами. Помимо этого он предполагает, что комментируемый и комментирующий текст (мы говорим о вербальной письменной литературной коммуникации) написаны одним автором. Такая особенность автокомментария позволяет рассматривать его как ценный материал, своего рода "ключ" к пониманию творческого метода и особенностей концептуально-языковой картины мира данного автора. С позиции реципиента (читателя) автокомментарий обладает притягательностью в силу своей авторитетности и осуществляемой прямой коммуникации автор-читатель. Если в художественных (фикциональных) текстах голос автора, как правило, преломляется и мультиплицируется в речи действующих лиц и вымышленного повествователя, то в автокомментарии он звучит от первого лица, поскольку здесь реальность не заретушована вымыслом.
Как отмечают Н.Я.Дьяконова и И.В.Арнольд, автокомментарий "неиссякаемо разнообразен по функции и форме выражения" и может принимать различные формы: вплетаться в ткань художественного произведения (комментарии Джона Фаулза в романе "Женщина французского лейтенанта"), комментируя его "изнутри" (так называемый внутренний комментарий), появляться в виде текстовых фрагментов (автор может проявлять себя имплицитно в речи персонажей и/или рассказчика, или эксплицитно в рассуждениях-лирических отступлениях) и внетекстовых включений (эпиграфов, сносок) [40, с. 393]. Он может представлять собой и самостоятельное произведение (внешний комментарий, составляющий отдельное произведение, которое не входит в рамки собственно комментируемого произведения), посвященное комментированию стимулирующего текста, как, например, "Die Entstehung des Doktor Faustus. Roman eines Romans" Томаса Манна. Внешние автокомментарии могут и не представлять собой цельного отдельного произведения (книги), созданного тем же автором, что и комментируемое фикциональное произведение, а "вычитываться" из писем, эссе, дневниковых записей.
По мнению Н.Я.Дьяконовой и И.В.Арнольд, основная функция любого авторского комментария "состоит в непосредственном управлении восприятием читателя. Он имеет прагматический характер: читателю необходимо помочь в интеллектуальной и эмоциональной оценке описываемого, помочь возникновению добавочных ассоциаций [...]" [40, с. 395].
Особенностью некоторых текстов автокомментариев является их вторичный характер "по отношению сразу к двум базисным произведениям.
Первичным базисным текстом является само художественное произведение, вторичным базисным текстом - отзыв на него другого автора" [50, с. 328] критического или нейтрального содержания. Вторичный характер автокомментариев по отношению к одному или нескольким базисным текстам определяет гетерогенность их текстовой структуры — наличие интертекстуальных и автоинтертекстуальных включений, связывающих автокомментарии как с базисным текстом, так и с другими текстами. Согласно взглядам французского структуралиста Ж.Женетта такие понятия, как интертекстуальность, метатекстуальность, архитекстуальность, паратекстуальность и гипертекстуальность являются обозначениями различных видов межтекстовых взаимодействий, входящих в более общее понятие транстекстуальности. Согласно теории Ж.Женетта, комментарии и автокомментарии можно отнести к области метатекстуальности: "Bei der Metatextualitat handelt es sich um die ublicherweise als Kommentar apostrophierte Bezeichnung zwischen einem Text und einem anderen, der sich mit ihm auseinandersetzt, ohne ihn unbedingt zu zitieren (anzufuhren) oder auch nur zu erwahnen [...]" [136, с 13]. Как пишет Ж.Женетт, при метатекстуальности речь идет, как правило, о комментировании одного произведения другим, причем комментирующее произведение может не только не цитировать комментируемое произведение, но даже его и не упоминать. Бесспорно, автокомментарии можно обозначить как метатексты по отношению к комментируемому произведению. Однако, согласно другой монографии Ж.Женетта "Паратексты: пороги интерпретации" автокомментарии также можно отнести к такому виду текста как паратекст. Паратекст - это такой текст, который "не полностью принадлежит к тексту литературного произведения, но, тем не менее, составляет с ним единое целое" [58, с. 37]. Основная функция паратекстов, по мнению Ж.Женетта, -подготовить и направить читательское восприятие основного литературного текста. Паратекст складывается из перитекста и эпитекста. Перитекстовые элементы можно найти "внутри" текста: заголовки, примечания. Эпитексты -"внешние" текстовые элементы: интервью автора, рецензии самого автора и критиков. Ж.Женетт обращает внимание на авторство паратекстов и выделяет два типа паратекстов - автографический и аллографический. Автографический паратекст создан самим автором основного текста, а аллографический - другими авторами. Исходя из этих положений относительно паратекста, мы считаем, что автокомментарии и авторецензии могут быть обозначены как автографические эпитексты: тексты, созданные самим автором и являющиеся "внешними" по отношению к основному комментируемому/рецензируемому тексту. Межтектовые отношения, возникающие между основным текстом и автографическим эпитекстом, носят автоинтертекстуальный характер, а значит, могут быть обозначены, исходя из специфики их локализации, автоэпитекстуальными. Таким образом, можно выделить особый вид автоинтертекстуальности - автоэпитекстуальность. Автоэпитекстуальность - это такой вид автоинтертекстуальности, который устанавливается между текстом основного произведения и автографическими эпитекстами (автокомментариями и авторецензиями) одного автора.
Языковая форма и функции автоинтекстов в творчестве Томаса Манна (на материале рассказа "Schwere Stunde" и эссе "Versuch iiber Schiller")
Не менее важными, чем языковые формулы, формами выражения автоинтертекстуальных связей в творчестве Томаса Манна являются такие автоинтексты, как автоцитаты и автоаллюзии. Как было показано выше (см. параграф 2.3), цитаты и аллюзии традиционно считаются основными маркерами референциальной интертекстуальности. Существует множество исследовательских подходов к описанию цитат и аллюзий. Под цитированием мы понимаем дословное или трансформированное воспроизведение языковых единиц предтекста. Аллюзия рассматривается нами как ссылка на предтекст в виде упоминания заглавия, персонажа, события и т. д. из предтекста, вызывающая у реципиента ассоциации с предтекстом. Автоцитата и автоаллюзия содействуют осуществлению автоинтертекстуальных связей экономичными и выразительными языковыми средствами, которые "обогащают восприятие художественного текста, делают его более объемным, способствуют наращиванию художественного потенциала литературного произведения" [34, с. 137].
Формы представления и функции автоинтекстов целесообразно рассмотреть на примере раннего рассказа Томаса Манна "Schwere Stunde" и эссе "Versuch iiber Schiller". Рассказ "Schwere Stunde" был написан Томасом Манном в 1905 году для специального выпуска литературного журнала "Симплициссимус" ("Simplicissimus"), посвященного столетию со дня смерти Фридриха Шиллера. Эссе "Versuch uber Schiller" появилось полвека спустя, в 1955 году в связи со стопятидесятилетием со дня смерти Фридриха Шиллера. Оба литературных произведения посвящены Фридриху Шиллеру. Однако, как по форме, так и по содержанию, рассказ и эссе отличаются друг от друга. На композиционно-речевое оформление текстов повлияла их принадлежность к фикциональной (рассказ) и нефикциональной (эссе) прозе. В плане содержания эссе представляет собой описание и комментирование Томасом Манном событий из жизни Фридриха Шиллера, а рассказ - описание лишь одной мучительной ситуации внутренней борьбы в жизни писателя. Эссе по текстовому объему значительно превосходит рассказ: рассказ занимает около 10 страниц печатного текста, а эссе - 80. Оба произведения сближает мотив мук творчества Фридриха Шиллера во время написания им драматической трилогии "Валленштейн" ("Wallenstein", 1799). В рассказе этот мотив становится смысло- и формообразующим ядром текста, а в эссе - является одним из многих мотивов, используемых Томасом Манном для раскрытия образа великого писателя. Общность текстов, обнаруживаемая на уровне мотива - мучительного создания драмы "Wallenstein", - реализуется в композиционно-речевом плане в виде автоинтекстов.
Начнем с рассмотрения автоинтекстов, источником которых послужило заимствование из "внешнего" текста другого автора.
Так, письмо Фридриха Шиллера своему издателю, покровителю и другу Готфриду Кернеру (Gottfried Korner) от 28 ноября 1796 года легло в основу языкового оформления фрагментов как фикционального, так и фактуального текстов Томаса Манна.
Текст письма Шиллера Кернеру:
Die Basis, worauf Wallenstein seine Unternehmung grundet, ist die Armee, mithin fur mich eine unendliche Flache, die ich nicht vors Auge und nur mit unsaghcher Kunst vor die Phantasie bringen kann [...].Sein (Wallensteins — А.Ф.) Charakter endlich ist niemals edel und darf es nie sein; und durchaus kann er nur furchtbar, nie eigentlich grofi erscheinen [194, с 446.].
Тексты Томаса Манна:
"Schwere Stunde" (1905): "Versuch uber Schiller" (1955):
Nein, es misslang, und alles war Es waren zwei Sorgenpunkte, auf die bei vergebens! Die Armee! Die Armee hatte der Zubereitung des ungeschmeidigen, gezeigt werden mussen! Die Armee war Stoffes der Dichter (Friedrich Schiller -die Basis von allem! Da sie nicht vors А.Ф.) hauptsachlich den grubelnden Auge gebracht werden konnte - war die Blick gerichtet hielt: die Schwierigkeit, ungeheure Kunst denkbar, sie der ja Unmoglichkeit, erstens, die Armee, Einbildung aufzuzwingen? Und der Held also die Basis, auf die Wallenstein seine war kein Held; er war unedel und kalt! Unternehmung grundet, vors Auge, auch Die Anlage war falsch, und die Sprache nur vor die Phantasie zu bringen - und war falsch, und es war ein trockenes unddie poetische Brauchbarkeit des, schwungloses Kolleg in Historie, breit, Hauptcharakters, dieses zwar machtigen I nuchtern und fur die Schaubuhnejund die Mitwelt bannenden, aber verloren! [183, с 421]. jumwolkten, zweideutigen, aus Gut und і IBose ratselhaft gemischten, fatalistisch zogernden und von seinem eigenen Gedankenspiel ins Verderben gefuhrten і Charakter, der, in Schillers Worten:! "niemals edel und durchaus nur, jfurchtbar, nie eigentlich grofi erscheinem arf." [192, с 319].
Обратим внимание сначала на преобразования "внешней" цитаты в художественном тексте рассказа. В нем сохраняется семантическая основа письма, а форма модифицируется в соответствии с характером фикционального текста. Нейтральный характер исходного текста приобретает в рассказе высокий уровень экспрессии на синтаксическом уровне с помощью изменения порядка слов (ср.: в эссе — "Die Basis, worauf Wallenstein seine Unternehmung grundet, ist die Armee" и в рассказе — "Die Armee! Die Armee war die Basis von allem!"), параллелизмов и использованию эпифоры ("Die Anlage war falsch und die Sprache war falsch"), синтаксических повторов. Повышение уровня экспрессивности обусловлено и субституцией исходных лексических единиц словосочетаниями с более насыщенной эмоциональной драматической окраской. Ср.: "unsagliche Kunst" —- "ungeheure Kunst" "vor.die Phantasie bringen" — "der Einbildung aufzwingen"
Преобразования исходного текста осуществляются также как за счет редуцирования текстовых элементов, так и включения новых текстовых элементов в художественный эмоционально насыщенный контекст в сильных позициях приведенного фрагмента (первое предложение, вводимое отрицательной частицей "nein", которая вносит эмоциональный оттенок, и заключительное предложение в приведенном текстовом фрагменте из рассказа, насыщенное оценочными определениями "falsch", "trocken", "schwunglos", "breit", "nuchtem").
В эссе "Versuch iiber Schiller" языковая и нарратологическая ситуация иная: интертекстуальное заимствование в виде цитаты из письма Фридриха Шиллера включено в нейтрально-повествовательный контекст. Нейтральный синтаксис исходного текста сохраняется, цитата модифицирована, но не редуцирована. Трансформация исходного текста происходит за счет его разделения на два смысловых блока - армия и Валленштейн - и включения между ними комментирующего текста Томаса Манна. Заключительная часть цитаты маркирована кавычками и непосредственно отсылает к автору письма фразой "in Schillers Worten", вводящей цитату. Таким образом, реализуется принцип аутентичности источника.
Автоинтертекстуальность рассказа и эссе, проявляющаяся на семантическом, лексическом и прагматическом уровнях, устанавливается на основе связующего оба текста Томаса Манна письма Шиллера, играющего роль "интерпретанты" (по М.Риффатеру) - третьего, комментирующего и объясняющего текста. Таким образом, складывается "треугольник", элементы которого связаны интер- и автоинтертекстуально: 1.внешний текст-стимул интертекстуального заимствования — 2. фикциональный текст (рассказ) — 3. нефикциональный текст (эссе). Об интертекстуальном характере взаимодействия текстов можно говорить между текстами 1-2 и 1-3, а об автоинтертекстуальном -мужду текстами 2-3. В тексте 3 присутствует полигенетическая цитата, восходящая сразу к двум текстам. Такая цитата обозначается термином "автоцитатацитата" - Autozitatzitat (см. раздел 2.3).
Текстотипологическая автоинтертекстулы-юсть в новеллах Томаса Манна "Unordnung und fruhes Leid" и "Mario und der Zauberer"
Любой текстовый жанр складывается из целой совокупности текстов, объединенных в результате установления друг с другом текстотипологической связи, определенным образом маркированной. Эту мысль мы находим в исследовании У.Зюрбаума, посвященном вопросу соотношения понятий интертекстуальности и жанра: "Bei alien Gattungen gehort Intertextualitat zu den konstitutiven Merkmalen: Gattungen bestehen aus Texten, die ihren Zusammenhang als Reihe oder Gruppe dadurch erhalten, dass sie aufeinander bezogen sind, und die ihre Bezogenheit auf andere Texte in der Regel durch deutliche, von jedem Rezipienten zu lesenede Signale und Markierungen zum Ausdruck bringen" [160, с 58-59].
Текстотипологическая автоинтертекстуальность определяется нами, исходя из существующего в лингвистической традиции определения понятия текстотипологической интертекстуальности (см. 2.2). Тектотипологическая интертекстуальность предполагает, что связь между текстами разных авторов обнаруживается в результате их принадлежности к одному жанру, что предполагает наличие определенных общих для этих текстов структурно семантических и композиционно-речевых особенностей построения.
Соответственно, текстотипологическая автоинтертекстуальность может быть обозначена как взаимодействие текстов одного автора, возникающее в результате принадлежности этих текстов к одному жанру. Однако может показаться, что такое определение делает понятие текстотипологической автоинтертекстуальности в контексте уже существующего текстотипологической интертекстуальности - избыточным. Ни один автор не создает своих собственных жанров, а строит тексты в соответствии с уже существующими. Но, во-первых, жанровые характеристики могут по-разному артикулироваться у разных авторов, а во-вторых, авторские особенности использования жанра могут приобретать идиостилевой характер, т.е. иметь системный характер, иными словами, иметь не единичный текстовый прецедент, а выступать в нескольких текстах этого автора. В этом случае мы и попадаем в область текстотипологической автоинтертекстуальности - взаимодействия текстов одного автора, возникающего в результате соотнесенности этих текстов не только с определенным жанром, но и со спецификой артикуляции этого жанра в идиостилевой системе автора.
Текстотипологическая автоинтертекстуальность относится к текстотипологичекой интертекстуальности как часть к целому, т.е. текстотипологическая интертекстуальность является неотъемлемым условием существования текстотипологической автоинтертекстуальности. Это означает, что рассмотрение текстотипологической автоинтертекстуальности может быть осуществлено только на основе текстов одного жанра. Именно такими текстами являются новеллы Томаса Манна "Unordnung und fruhes Leid" (1925) и "Mario und der Zauberer" (1929). В автокомментариях Томас Манн обозначает оба текста преимущественно как "новелла" ("Novelle"). Так, в 11 писемах автокомментариях к новелле "Unordnung und fruhes Leid" (UL) можно отметить следующие жанровые обозначения и их количественные показатели: "Novelle" (х7), "Geschichte" (хЗ), "Erzahlung" (xl). В отношении новеллы "Mario und der Zauberer" (MZ) количественные показатели другие, но тенденция в целом сохраняется: в 13 письмах-автокомментариях - "Novelle" (х8), "Geschichte" (х7), "Erzahlung"(x6). Особо мы хотели бы почеркнуть характеристику новеллы "Mario und der Zauberer", данную ей самим автором, как "рассказанной истории" - "Die Geschichte ist ja gesprochen" (выделено курсивом Томасом Манном) [179, с. 367]. Это обозначение отражает нарратологическую ситуацию в новелле -повествование ведется от лица диегетического акториального рассказчика.
Новелла обладает следующими жанровыми характеристиками: (1) краткость формы; (2) концентрация различных повествовательных приемов; (3) процессуальность; (4) интериоризация поступков героев - действие может быть перенесено внутрь персонажа; (5) одноособытийность - наличие одного ядерного эпизода; (6) специфическая композиция - важная роль композиционного "поворота" [77]. Все эти характеристики новеллы тесно связаны между собой. С краткостью новеллы косвенно связана процессуальность ее повествовательной структуры - преобладание действия над психологизмом. В то же время интериоризация действия влечет за собой драматизацию конфликтов, возникновение интереса к психологии персонажей. Как отмечает Ф.Шпильгаген, новелла "имеет дело с готовыми характерами", которые через особое сцепление обстоятельств и отношений даны в одном интересном конфликте, раскрывающем их "чистую природу" [Цит. по: 127]. Краткость формы способствует композиционной строгости, высокой степени структурированности, "концентрации, заострению, использованию символики, богатству ассоциативных связей и четкой структурной организации, так как новелла стремится на минимуме площади выразить максимум содержания" [77, с. 246].
Новеллы "Unordnung und friihes Leid" (UL) и "Mario und der Zauberer" (MZ) обнаруживают текстотипологическую автоинтертекстуальность по ряду параметров контекстуальной и языковой обусловленности (см. в 2.2 модель описания текстотипологической автоинтертекстуальности С.Холтуис): (1) структурно-композиционные соответствия, (2) система перонажей и (3) автобиографическая основа. Как пишет П. де Мендельсон, оба текста построены по классическим канонам жанра новеллы, в них изображается одно необычное происшествие, становящееся кульминационным пунктом композиционно-сюжетного развития и оба произведения автобиографичны: "Die Novellen Unordnung und friihes Leid und Mario und der Zauberer sind ein Geschwisterpaar, eine unsichtbare Klammer halt sie zusammen, auch der Dichter selbst empfand sie als ein Gespann. Sie haben viele Ahnlichkeiten, auBere und innere. Beide sind strenger als alle anderen bisherigen Erzahlungen Thomas Manns nach der klassischen Formel der Novelle gearbeitet: es wird, im Unterschied zum Roman, keine Entwicklung einer Handlung oder der Charaktere gezeigt, sondern ein ungewohnliches, singulares Einzelereignis, das der Kulminationspunkt der kurzen Erzahlung ist, auf welchen alles hinstrebt. Beide Novellen sind im unmittelbaren hauslichen Familienkreis des Dichters angesiedelt, handeln von ihm selbst und seinen Kindern" [146, с 500].
Автобиографизм рассматриваемых новелл является существенным фактором их автоинтертекстуального соотношения. Автобиографический подтекст лежит в основе системы персонажей. Автобиографизм систем персонажей произведений заключается, во-первых, в том, что образы центральных персонажей обеих новелл (семья профессора Корнелиуса в UL и семья рассказчика в MZ) обнаруживают черты реальных прототипов - членов семьи Томаса Манна, а, во-вторых, в том, что образы других действующих лиц взяты Томасом Манном "из жизни", из событий, с ним произошедших в реальности. Так, старшие дети Томаса Манна Эрика и Клаус Манн послужили прототипами героев Ингрид (Ingrid) и Берта (Bert); младшие Элизабет и Михаэль - Лорхен (Lorchen) и Байсера (ВеШег). Образ профессора Корнелиуса обнаруживает черты как самого Томаса Манна, так и его близкого друга и крестного отца его любимой дочери Элизабет - Эрнста Бертрама. Имя Корнелиус, как предполагает П. де Мендельсон, Томас Манн позаимствовал у историка искусства Карла Корнелиуса, с которым писатель не раз встречался в Мюнхене в кругу знакомых [146].
"Парная" новелла MZ появилась в 1929 году - четырьмя годами позже новеллы UL во время отдыха на курорте Балтийского моря с семьей - Катей Манн и двумя младшими детьми - Элизабет и Михаэль - прототипами Лорхен и Байсера из новеллы UL. События, описываемые в новелле, взяты из жизни самого Томаса Манна и относятся к лету 1926 года, проведенному в Италии. Как и в новелле 1925 года, в MZ герои, события и место действия имеют соответствия в реальном мире. Так, пансион "Элеонора" в новелле в действительности носил название "Регина" ("Pensione Regina"), его управляющая в фикциональном рассказе - сеньора Анджольери - Анжела Гверчи (Angela Querci), фокусник Чиполла - персонаж, который своим именем обязан одному из героев "Декамерона" Бокаччо.
Похожие диссертации на Автоинтертекстуальность как составляющая концептуально-языковой картины мира писателя : на материале фикциональных и нефикциональных текстов Томаса Манна
-
