Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Аналитические лексемы глагольно-глагольного типа как строевая характеристика современного английского языка 12
1.1. Структурно-типологические характеристики современного английского языка: от синтеза к анализу 12
1.2. О некоторых особенностях корнеизоляции и аналитизма 18
1.3. Лексема как базовая единица лексико-семантического уровня современного английского языка 23
1.4. О понятии «широкозначность» 26
Выводы по главе 1 31
ГЛАВА 2. Анализ глагольно-глагольных конструкций по синтаксической матрице 33
2.1. Аналитическая деривационная модель V+toV (COME+toV, GROW+toV, GET+toV, GO+V, START+toV) 33
2.2. Аналитическая деривационная модель V+Ving (GET+Ving, GO+Ving, COME+Ving, KEEP+Ving, START+Ving) 62
2.3. Аналитическая деривационная модель V+Ved (GET+Ved, GO+unVed, GROW+Ved, STAY+Ved) 92
Выводы по главе 2 117
ГЛАВА 3. Когнитивный потенциал глагольно-глагольных аналитических лексем в современном английском языке 122
3.1. О структуре концепта «динамика деятельного состояния» 122
3.2. Аспектуальная семантика глагольно-глагольных аналитических конструкций 130
3.2.1. Средства вербализации значения «начало» в поле концепта «динамика деятельного состояния» и их русские соответствия 134
3.2.2. Средства вербализации значения «интратерминаль-ность» в поле концепта «динамика деятельного состояния» и их русские соответствия 145
Выводы по главе 3 149
Заключение 152
Библиография 156
- Структурно-типологические характеристики современного английского языка: от синтеза к анализу
- Аналитическая деривационная модель V+toV (COME+toV, GROW+toV, GET+toV, GO+V, START+toV)
- Аналитическая деривационная модель V+Ved (GET+Ved, GO+unVed, GROW+Ved, STAY+Ved)
- О структуре концепта «динамика деятельного состояния»
Введение к работе
Объектом предлагаемого исследования является служащая для выражения определенного деятельного состояния субъекта (объекта) и динамики его изменения аналитическая деривационная модель V+V, в которой первый компонент представлен широкозначными глаголами с разной степенью приближенности к ядру лексико-синтаксической категории эврисемии (GET, KEEP, COME, GO, GROW, STAY), а также глаголом START. Второй компонент аналитической конструкции данного типа репрезентирован одной из неличных форм глагола, в связи с чем модель подразделяется на три структурных типа: а) V+ to V; б) V+Ving; в) V+Ved.
Структурная перестройка английского языка и его преобразование в язык аналитический с неярко выраженными чертами агглютинации и корне-изоляции привлекали внимание многих исследователей к изучению явлений различных его подсистем, связанных с новыми типологическими особенностями языка; в частности, достаточно хорошо изучена словоизменительная ветвь аналитической деривации (В.М. Жирмунский, В.Н. Ярцева, М.М. Гухман, А.А. Леонтьев, Б.А. Серебренников и др.). Ее существование и функционирование в английском языке является фактом общепризнанным. В последние десятилетия ведутся исследования области аналитического лексемообразования, особенно широко распространившегося в глагольной сфере, как на материале английского (И.В. Шапошникова, Ю.В. Шаламов, A. Wierzbicka), так и других языков (например, Н.Н. Горина, Т.Г. Галушко). Изучены возникновение, становление, парадигматизация глагольно-наречных биномов, являющихся первичными способами номинации пространственно-направительных характеристик действий в современном английском языке. Исследовались и глагольно-именные сочетания, уже выявлены и описаны образованные на их основе так называемые вторичные аналитические конструкции (Ж.Г. Сонголова). Однако среди различных трудов в этой области отсутствуют системные исследования интересующих нас глагольно-глагольных сочетаний, актуальность изучения кото-
рых вытекает из их коммуникативной и онтологической (а вследствие этого -ономасиологической) значимости, а также связана с типологически обусловленным количественным ростом изучаемых лексических образований, их возрастающей функциональной нагрузкой в различных регистрах речи. Кроме того, исследование аналитических конструкций данного типа является актуальным, поскольку они представляют собой одно из активных проявлений диахронической константы (см. М.М. Гухман), свойственной всем германским языкам и в английском языке особенно интенсивно проявившейся.
Цель данного исследования - провести комплексный структурно-семантический и функциональный анализ аналитической лексической конструкции глагольно-глагольного типа, направленный на определение и обоснова-ние ее лингвистического статуса, а также на выявление особенностей функционирования данных образований в системе современного английского языка.
Намеченная цель исследования предполагает решение ряда задач. Анализируя фактический материал, отобранный по структурному признаку (V+V), необходимо:
описать особенности структуры и семантики аналитических конструкций глагольно-глагольного типа как производных номинативных единиц в лексической подсистеме английского языка;
определить статус аналитических конструкций V+V, а именно ус-тановить, являются они парадигматическими или внепарадигматическими образованиями, иными словами, какую ветвь аналитической деривации (лексемо-образовательную или словоизменительную) они представляют, что предполагает анализ данных конструкций на выраженность в них основных признаков лексической номинативной модели, как-то: мотивированность, моделирован-ность, стандартность и продуктивность;
3) изучить лексическую наполняемость конструкции как в первой, так
и во второй позициях; выделить структурно-семантические подтипы знадити
сь ческой конструкции V+V;
изучить когнитивное содержание V+V конструкций, проведя логический анализ концептуальной базы, «схваченной» исследуемыми единицами в современном английском языке, и тем самым определить их функциональную нагрузку в плане выражения хронотопных характеристик действий;
провести в порядке контрастивного анализа наблюдение над регулярными соответствиями в типологически отличном русском языке при условии их наличия.
Для решения поставленных задач в основу работы положен комплексный подход, позволяющий рассматривать изучаемый подтип глагольных лексем и как один из элементов лексической подсистемы, и как синтаксическую единицу и тем самым локализовать объект исследования в лексико-синтаксическом поле современного английского языка. Метод наблюдения над материалом, отобранным сплошной выборкой по современным текстам, имеющим различные регистровые характеристики, позволяет сделать выводы об особенностях функционирования V+V модели на современном этапе развития английского языка и ее распространении. Для установления продуктивности и наполняемости изучаемой конструкции необходимо прибегнуть к использованию метода лингвистического описания, а также метода дистрибутивного анализа. Метод логического концептуального анализа позволяет интерпретировать факты, полученные после описания эмпирических материалов. В работе также используется метод моделирования структуры концепта и метод сравнения словарных дефиниций.
Материалом исследования послужили одноязычные словари современного английского языка Longman Dictionary of Contemporary English (2001), Longman Phrasal Verbs Dictionary (2000), Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English (1988), New Webster's Dictionary of the English Language (1989), Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language (1996), Webster's New World Dictionary of American English (1988), а также современные художественные, публицистические и научные тексты и фильмы -
в общей сложности 76 источников (более 12000 страниц); было проанализировано около 3000 контекстов, включающих изучаемые конструкции. Их использование в таком широком спектре текстовых произведений различных жанров и регистров свидетельствует о продуктивности аналитического лексемообразо-вания в современном английском языке.
Новизна работы заключается, во-первых, в том, что подобное системное исследование моделей лексической деривации V+V в структурно-семантическом, историко-типологическом и когнитивном контексте осуществляется впервые. Во-вторых, описывая аналитические конструкции V+V, мы локализуем их в лексико-синтаксическом поле английского языка, что позволяет (несмотря на сложность данного участка системы для концептуальной проработки, поскольку исследуемые конструкции являются одновременно и единицами лексической номинации, и элементами синтаксиса) увидеть, как межуровневый резерв привлекается языком для укрепления слабых (не охваченных областью словоизменения) участков в выражении хронотопных характеристик действий.
Теоретическая значимость работы заключается в системном исследовании процессов в лексике современного английского языка, обусловленных его типологической перестройкой. При этом изучаются субстантный, структурный, функциональный аспекты рассматриваемого явления. Результаты проведенного анализа высвечивают дальнейшие направления исследований V+V конструкции, связанные с ее соотнесенностью с другими функционально нагруженными лексическими моделями в подсистеме глагольной номинации. При образовании V+V моделей используется способ свободного построения синтагм путем соположения самостоятельных единиц, столь характерный для языков корнеизолирующего типа.
Анализ английского лексико-синтаксического материала имеет особую значимость, поскольку сами модели V+V явились продуктом типологической
перестройки английского языка. В этой связи, результаты исследования могут быть использованы в решении проблем типологии, касающихся, например, структуры слова и его границ и степени представленности в современном английском языке параметров корнеизолирующего типа. Результаты работы приближают нас к пониманию специфики сопряженности аналитизма и корнеизо-ляции в английском языке. Изучение модели V+V как первичного (в смысле наилучшего, прототипического) средства именования характера протекания действия (состояния) во времени внесет вклад в разработку проблем аспекту-альности применительно к английскому языку.
Исследование аналитических конструкций глагольно-глагольного типа в различных аспектах носит, несомненно, и прикладной характер. Практическая значимость исследования обусловлена тем, что решение вопроса о статусе данных конструкций имеет существенное значение для лексикографической практики, ведь «факты словообразования создают единицы для словарного толкования» [Милославский, 1989:37], поэтому принадлежность изучаемого явления к области лексемообразования требует пополнения или создания новых словарных статей или словаря, отражающего способы моделирования и семан-тико-синтаксические особенности V+V конструкции. Широкое распространение аналитической деривации в современном английском, отсутствие ее полной аналогии в типологически отличном русском языке требует разработки специальных учебных пособий, направленных на формирование у русскоязычных учащихся навыков перевода и употребления в речи продуктов аналитической глагольной деривации, отсутствие или неадекватное использование которых снижает степень аутентичности речи студентов. Таким образом, результаты исследования могут найти применение в практике преподавания английского языка - как при разработке теоретических курсов по лексикологии, грамматике, сравнительной типологии, так и при создании практических пособий для студентов различных специальностей.
Положения, выносимые на защиту:
Конструкция V+V представляет собой деривационную модель аналитического лексемообразования и имеет парадигматический статус в концептуальном поле хронотопа.
Аналитическая конструкция V+V как сложная номинативная единица характеризуется расчлененной номинативностью. Общеноминативное значение конструкции определяется как значениями ее элементов, каждый из которых сохраняет понятийную номинативность, так и синтаксической матрицей, которая и задает структурно-семантические варианты конструкции.
Аналитическая конструкция V+V является средством вербализации концепта «динамика деятельного состояния».
Аналитическая конструкция V+V как прототипическое средство выражения структурированности действия (процесса) во времени в современном английском языке специализируется на передаче аспектуальных значений, в частности некоторых способов глагольного действия и фазовой детерминации события.
Аналитическая деривационная модель V+V как продуктивное в английском языке явление преимущественно (но не регулярно) типологически соотносится с префиксальной глагольной моделью в современном русском языке.
Апробация исследования имела место в виде докладов и сообщений на заседаниях лингвистического семинара, проводимого кафедрой иностранных языков КГАУ (октябрь 2002, декабрь 2003), IV Международной научно-практической конференции «Молодежь и наука XXI века» (20-22 мая 2003 года), на заседании кафедры английской филологии КГПУ, на научном семинаре профессора И.В. Шапошниковой по типологии широкозначпости в германских языках (НГУ, 2003 г.). Материалы исследования послужили основой для разработки спецкурса по теме «Типологически обусловленные особенности дерива-
ции в лексической подсистеме современного английского языка» для студентов IV курса заочного отделения факультета иностранных языков КГПУ.
Структура и объем работы.
Диссертация содержит 185 страниц, из них 150 страниц текста и состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагается библиография (184 наименования), список используемых словарей и источников примеров, приложение, включающее список выделенных структурно-семантических типов гла-гольно-глагольных аналитических лексем в современном английском языке, а также рисунки - схематическое изображение поля концепта «динамика деятельного состояния». Приложение содержит также данные об информантах.
Во введении обосновывается выбор темы диссертационного исследования, раскрывается ее актуальность и новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются цель и задачи работы, описываются материалы исследования.
В первой главе «Аналитическая лексема глагольно-глагольного типа как строевая характеристика современного английского языка» определяются исходные теоретические посылки исследования: рассматриваются типологические особенности современного английского языка, сопряженные с возникновением моделей аналитического лексемообразования в валентном наборе ши-рокозначных глаголов, обосновывается понятийный аппарат исследования.
Во второй главе «Анализ глагольно-глагольных конструкций по синтаксической матрице» проводится комплексный анализ наполняемости модели V+V в обеих позициях, выделяются ее структурно-семантические варианты, описываются семантико-синтаксические корреляции изучаемых лексем друг с другом, а также с ядерными представителями категории широкозначности, изучается статус конструкций в концептуальном поле хронотопа.
В третьей главе «Когнитивный потенциал глагольно-глагольных аналитических лексем в современном английском языке» анализируется функциональная нагрузка аналитических лексем V+V в системе языка: определяется их
роль в вербализации концепта «динамика деятельного состояния» в современном английском языке, проводится описание структуры концепта, а также предпринимается попытка установить наличие соответствий модели V+V в типологически отличном русском языке
В заключении и после каждой главы работы изложены основные выводы проведенного исследования.
Структурно-типологические характеристики современного английского языка: от синтеза к анализу
Характерное для современного этапа развития лингвистики понимание языка как системы, которое было сформулировано Э. Бенвенистом следующим образом: «... язык есть упорядоченная система частей. Язык состоит из фор мальных элементов, соединяемых в переменные комбинации в соответствии с определенными принципами структуры» [2002:23], послужило основой для разработки теории языка как «системы знаков и иерархии единиц» [там же, 24] и привело, в частности, к признанию следующего понимания языковой формы: «1) она есть единица некоего целого, доминирующего над частями; 2) эти части формально упорядочены на основе определенных постоянных принципов; 3) форма получает характер структуры именно в силу того, что все компоненты целого выполняют ту или иную функцию , 4) наконец, эти компоненты являются единицами какого-либо определенного уровня, причем каждая единица одного уровня становится подъединицей более высокого уровня» [там же, 25]. В пред ложенном Э. Бенвенистом понимании языковой формы четко прослеживаются три основных компонента языка как системы: субстанция («совокупность язы ковых элементов (объектов языковой системы) со всеми их атрибутами» [Ша пошникова, 1999:6]), структура («способ организации языковой субстанции» [там же, 7]) и функция, которая является ведущим аспектом и сводится к при знанию человеческого языка своего рода информационной системой, специфи ческим кодом, несущим информацию обо всех процессах внутри антропосфе ры [там же, 6]. При этом информация, содержащаяся в информационном поле языка, кодируется в его субстанции через посредство структуры в различных . языках по-разному, в зависимости от типологических особенностей, которые «выбирает» язык (будучи системой адаптивной, самонастраивающейся, живой) как оптимальные «для сохранения функциональной адекватности языка в каждый отдельно взятый исторический период» [Шапошникова, 2003:41]. Именно поэтому проблема типологической характеристики языков остается одной из самых актуальных в лингвистике. С точки зрения трактовки одного из центральных понятий типологии - понятия «языкового типа», наука развивалась от представлений о «суммированном типе» к «импликационным типам». (О развитии понятия «языковой тип» также см. Солнцев, 1978; Кибрик, 1989; Кацнельсон, 1983; Ярцева, 1980; Родионов, 1989; Shibatani and Bynon, 1995; Croft 1990a, 1990b; Vachek, 1983). Анализируя мнения лингвистов-типологов, В.А. Родионов выделяет три терминологических употребления слова тип, среди которых нас в первую очередь будет интересовать понимание типа как приема научного описания - тип языка (лингвистический тип), а также понимание типа как качества собственно языковой структуры, в терминах В.А.Родионова - «тип в языке» [1987:209]. Тип в языке понимается уже и конкретнее, чем тип языка. В каждом языке представлено, как правило, в различной пропорции несколько типов [там же] - несколько основополагающих черт языка, определяющих его типологическую характеристику, иными словами, принадлежность языка к тому или иному языковому типу. Тип языка описывается при этом как модель-конструкт, которая не находит полного воплощения в конкретном языке, однако языки могут рассматриваться как более или менее приближенные к этой идеальной модели, включающей некоторое количество признаков, определяющих характер преобладающих в языке типов [Шапошникова, 1999:12]. Набор типов (в узком понимании) не является статичным образованием, что определяется динамическим характером всей модели языка. Аккумулирование изменений типов в языке неизбежно ведет к смене его типологической доминанты, чему, как известно, был подвержен английский язык в ходе своего исторического развития, и это находит подтверждение в многочисленных историко-типологических исследованиях германистов в России и за рубежом.
Так у В.М. Солнцева находим: «Нарастание явлений аналитизма и изоляции в современном английском языке, вследствие разрушения старой морфологической системы, свидетельствует о том, что в строении английского языка происходят глубокие сдвиги» [1978:30]. В самых общих чертах Г.П. Мельников характеризует процесс развития английского языка как перестройку с «грамматической» системы на «лексикологическую» [1971:366], утверждая, что со времен первых переселений германских племен на Британские острова строй складывающегося английского языка приобрел все более явные черты аналитизма, тогда как древнегерманским языкам была свойственна типичная синтетическая флективная структура с богатыми средствами словообразования и словооизменения. Применяя разработанные В. Скаличкой модели импликатйв-ных типологических признаков к идентификации типов древнеанглийского и современного английского языков, И.В. Шапошникова делает вывод о том, что определенные изменения системного характера, не затронувшие, однако, устойчивость флективного синтетического типа как целого, уже прошли в древнеанглийском языке ко времени появления письменных памятников [Шапошникова, 1999:31] (см. также Ярцева, 1960, 1961; Гухман, 1981; Плоткин, 1975, 1980, 1989; Шапошникова, 1992, 1999; Соболева, 2000, 2001 и др.).
Аналитическая деривационная модель V+toV (COME+toV, GROW+toV, GET+toV, GO+V, START+toV)
Аналитические образования глагольно-глагольного типа представляют собой, как отмечалось выше, сложную по структуре лексему, выражающую единое суммарное номинативное значение, которое хотя и не сводится к сумме значений конституирующих ее единиц, тем не менее, в некоторой степени определяется характером каждого из входящих в нее компонентов, а именно семантикой и синтаксическими валентностями первого, равно как и частеречной спецификой и категориальным значением второго, т.е. тем, какая именно неличная форма глагола занимает правостороннюю позицию при глаголе широкой семантики. В этой связи, конструкция распадается на три структурных лек-семообразовательных типа, которые во второй позиции представлены инфинитивом, причастием I (герундием) или причастием И. Анализ конструкции типа V + V целесообразно, поэтому, предварить обзором существующих в лингвистике взглядов на проблему неличных форм глагола вообще и каждой конкретной формы в частности. Это, несомненно, позволит нам адекватно описать конструкцию и внесет ясность в решение вопросов о ее суммарном номинативном значении, наполняемости, продуктивности, а следовательно, и о статусе изучаемых единиц.
Говоря о современном состоянии системы неличных форм глагола, необходимо отметить, что ученые вступают в полемику по многим аспектам проблемы. Отсутствие единого мнения проявляется, в том числе, в разнообразии таксономических решений, хотя сам факт существования двух парадигм в системе глагола (финитной и нефинитной [Плоткин, 1989:128], которые представлены «предикатными» и «непредикатными» формами [Плоткин, 1975:106; Биренбаум, 1993:3] или традиционно личными и неличными формами) не вызывает сомнения.
Отсутствие единства мнений в отношении неличной субпарадигмы глагола, на наш взгляд, вполне объяснимо. Дело в том, что система неличных форм глагола, функциональная нагрузка которых в современном английском языке продолжает расти (что является одной из манифестаций наметившейся типологической константы в сторону аналитизма, корнеизоляции и агглютинации), находится в стадии если не становления, то дальнейшего развития. Во-вторых, это вызвано (по мнению некоторых ученых) промежуточной позицией неличных форм между областями представления Пространства и Времени. Ведь неличные формы глагола обладают свойствами обеих областей, в отличие от других частей речи, которые распределены следующим образом: Пространство - для именных частей, Время - для глагола в личной форме [Костюшкина, 1998:92].
Противопоставление неличных форм глагола личным является более слабым (чисто синтаксическим) в одних языках и более сильным (морфолого-синтаксическим) в других. В первом случае (например, в английском языке) неличные формы глагола сочетают глагольные грамматические характеристики с характеристиками других знаменательных частей речи, т.е. являются своеобразным связующим звеном их периферий и могут быть охарактеризованы как «экзоцентрические» [Сильницкий, 1990:124], иными словами, сочетающие редуцированные глагольные грамматические характеристики с редуцированными характеристиками других частей речи. Неличные глагольные формы такого типа увеличивают коммуникативный потенциал языка, ведь благодаря им глагол (в одной из своих форм) может фигурировать в любой синтаксической позиции, не теряя при этом способности, как и положено глаголу, управлять подчиненными синтаксическими элементами - разными типами дополнений и обстоятельств [Сильницкий, 1990:125]. Исходя из особенностей функционирования, общей характеристикой неличных форм глагола можно назвать их синтаксическую недостаточность: они не могут в «стандартных» случаях выполнять функцию сказуемого в отличие от личных форм [там же, 118]. Таким образом, финитные и нефинитные формы противопоставлены друг другу прежде всего синтаксически: глаголы в нефинитных формах выполняют в предложении функции, первичные для существительных, прилагательных, наречий, но вторичные для глагола [Плоткин, 1989:128]. Так, в нашем случае неличные формы глагола заполняют правосторонние валентные позиции, т.е. прототипические для имен-объектов при глаголах широкой семантики: grow to understand, get moving и т.п.
Как и во всех древних германских языках, система неличных форм глагола уже в древнеанглийский период состояла из инфинитива и двух причастий, которые не случайно называют иногда именными формами глагола, ибо генетически они восходят к имени. В этой связи, именные характеристики неличных форм были более ярко выражены, чем глагольные. Тем не менее, уже тогда инфинитив и причастие II, наряду с личными формами единственного и множественного числа прошедшего времени, входили в набор четырех основ, обеспечивающих все глагольные образования - формы времени, залога, наклонения. Две формы английского причастия и герундий будут обсуждаться ниже. Сейчас нас, прежде всего, интересует инфинитив.
Аналитическая деривационная модель V+Ved (GET+Ved, GO+unVed, GROW+Ved, STAY+Ved)
Третий структурный вариант синтаксической матрицы V+V представлен глаголами GET, GO, GROW, STAY в первой позиции и причастием II во второй. Причастие представляет интерес для исследователя языка в том смысле, что оно является довольно противоречивой формой, вызывающей споры лингвистов на протяжении уже не одного десятилетия, особенно это касается причастия II. Под сомнение ставится вопрос о его принадлежности к глагольной парадигме, многие крупнейшие лингвисты полагают, что причастие есть, прежде всего, прилагательное.
Споры, возникающие вокруг причастия, являются в некоторой степени отражением проблемы поиска критериев классификации слов языка по частям речи, а также касаются определения природы данных классов. Трудно не согласиться с высказанным по этому поводу мнением Т. Гивона о том, что никакая классификация, созданная человеком, т.е. базирующаяся на его восприятии и когниции, не лишена проблем, в том смысле, что не все члены класса в одинаковой степени отвечают выбранному критерию [Givon, 1993:42]. Более того, предлагаемые для определения принадлежности к классу критерии неоднородны, одни являются более важными (центральными), чем другие. Поэтому некоторые члены класса более приближены к его прототипу, другие, наоборот, относятся к периферии. Иными словами, свойственные языку категории, которые принято называть существительным, глаголом и прилагательным имеют в терминах Лакофа «радиальный характер», т.е. включают прототип и семантические расширения, которые концептуально мотивированы, но лингвистически условны (цит. по [Croft, 2000:98]). Ситуация с отнесением причастия к категории глагола или прилагательного усложняется тем, что на уровне «глубинных структур» между ними нет различия [Lyons, 1991:123], они представляют разные способы языкового выражения одного семантического свойства - признака [Биренбаум, 1993:93]. Так, по мнению В.Я. Плоткина, в самостоятельном употреблении причастие проявляет свойства, позволяющие говорить о высокой степени его автономности относительно глагола [1989:133]. В пользу данного тезиса автор приводит следующие доводы: во-первых, многие глаголы, особенно непереходные, не образуют самостоятельно употребляющегося причастия, во-вторых, оно отличается от глагола семантически, поскольку обозначает не само действие, а обусловленное им состояние одного из актантов, обычно пациенса. В-третьих, причастие сближается с прилагательным в синтаксическом плане, выполняя функции определения в препозиции к имени или в постпозиции, а также функцию члена составного сказуемого. Сближение причастия с прилагательным проявляется и в его словообразовательных и транспозиционных потенциях: причастие способно принимать отрицательный префикс прилагательного un-, преобразовываться в наречия (untouched, decidedly) [там же, 134].
У причастий действительно есть общая черта с прилагательными, поскольку, в отличие от существительного, они характеризуются известной несамостоятельностью, в них незримо присутствует мысль о предмете-носителе данного признака (атрибутивность). Однако выраженный в прилагательном признак (качественный или относительный), хотя и предполагает наличие какого-то определенного предмета, все же выделяет лишь одно из присущих самому предмету свойств, тем самым по своему лексическому значению он статичен, не несет никакой внутренней энергии, лишен сам по себе способности устанавливать временные, субъектно-объектные или иные отношения к другим словам в предложении. Всеми этими свойствами обладает причастие, имеющее глагольную основу [Штелинг, 1996:130-131], обозначающее наблюдаемый или осознаваемый признак предмета, явления, ситуации как следствие какого-либо действия или события [Английский глагол, 1999:13]. В.Я. Плоткин описывает семантику причастия как состояние одного из актантов, обусловленное его участием в действии [1989:135]. Таким образом, «состояние, выраженное причастием II, всегда является вторичным по отношению к соответствующему процессу», служит его «зеркальным отражением». Отсюда понятно, почему причастие II не может быть образовано от любой глагольной основы, а только от глаголов, выражающих процесс, способный породить то или иное состояние, качество, признак предмета [Штелинг, 1996:129].
Другой веский аргумент в пользу связи причастия (как и других неличных форм) с глагольной парадигмой - производность личных форм от неличных: простые времена образуются на базе инфинитива, длительные - на базе причастия I, перфектные - причастия II [Кравченко, 1992:155-156; Биренбауй 1993]. Суммируя все вышесказанное, за основу примем тезис об органической связи причастия II с глаголом, т.к.: - у него глагольная основа; - оно входит в качестве полнозначного лексического компонента в важнейшие аналитические глагольные формы - перфекта и так называемого страдательного залога; - причастие II может определяться наречием; - причастие II в английском языке неизменяемо, оно лишено морфологических характеристик прилагательного - рода, числа, падежа (как в русском языке), степеней сравнения (как в английском) [Штелинг, 1996:123]; - однако является периферийной глагольной формой и, хотя в области формоизменения и валентности проявляет глагольные характеристики, попада 95 ет в адъективное и адвербиальное поле благодаря своей семантике и особенностям функционирования. Действительно, причастие II существенно отличается от всех глагольных форм и в плане выражения грамматических значений. Причастие II - форма неизменяемая, оно не имеет глагольных категорий вида, времени, залога, но, будучи формой производной от глагола, оно каждый раз наполняется определенным лексическим содержанием и гибко включается в выражение различных грамматических значений [Штелинг 1996:125]. В причастии II, в силу глагольности его основы, скрыта потенциальная способность устанавливать временные, субъектно-объектные, причинные и иные отношения [там же, 133]. Возможно поэтому неличным формам традиционно приписывается способность выражать временные отношения, при этом речь идет об одновременности или предшествовании действия, обозначенного неличной формой глагола, действию, обозначенному личной формой. Однако само по себе отношение одновременности или последовательности вряд ли можно рассматривать как временную характеристику действия, т.к. временная локализация любого фрагмента действительности определяется через его отношение к наблюдателю и субъекту речи, отношение, которого неличные формы устанавливать не могут [Кравченко, 1992:158].
О структуре концепта «динамика деятельного состояния»
Ведущее место в жизни человека как существа мыслящего, как субъекта познающего занимает когниция, ведь структуры знания определяют поведение человека и то, как он отражает объективный мир и себя в нем. «Мир, с которіьім мы вступаем в контакт в лингвистике, это внутренний мир, это мир мысли, формируемый в нас нашими представлениями. То, что внутри нас, добавляет значительные трудности в его наблюдении, ибо действительно трудно точно уловить, что же происходит в нас самих» [Гийом, 1992:2]. Поскольку именно с помощью языка человек отражает окружающий мир, и прежде всего, его пики — наиболее важные для говорящего, наиболее полно характеризующие мир его составляющие [Почепцов, 1990:111], изучение языка открывает перед человеком возможности «проникновения» в когнитивные структуры, ведь язык выполняет двоякую роль. Во-первых, в языке находят свое выражение все когнитивные процессы и способности человека, во-вторых, сам язык обеспечивает осуществление этих процессов и способностей [Болдырев, 2001а:11]. Человек проецирует действительность в семантику естественного языка и получает языковую картину мира. Картина мира представляет собой «целостный глобальный образ мира» [Роль человеческого фактора в языке, 1988:19], возникающий в ходе разнообразных контактов человека с миром, и является результатом всей духовной активности человека. Чтобы выяснить, какими структурами знания, составляющими картину мира, обладает человек, современная когнитивная наука, в том числе, обращается и к анализу языка.
Вся познавательная деятельность человека направлена на освоение объективного мира, что связано с классификационной деятельностью, в которой центральным является процесс концептуализации [Болдырев, 20016:22]. Согласно определению авторов «Краткого словаря когнитивных терминов» [Куб-рякова и др., 1996:93], концептуализация заключается в осмыслении поступающей к человеку информации и приводит к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы в мозгу (психике) человека. Анализируя подходы к пониманию термина «концепт», С.Г. Воркачев предлагает следующее его определение: «концепт - это единица коллективного знания / сознания (отправляющая к высшим духовным ценностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» [Воркачев, 2001:48]. Понятно, что данное понимание концепта относит его к явлениям лингвокуль-турологическим. Более широкое, не ограниченное рамками лингвокультуроло-гии определение концепта, которого будем придерживаться и мы, приводят авторы «Краткого словаря когнитивных терминов». Концепт рассматривается как «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова и др., 1996:90]. Для образования концептуальной системы предполагается существование некоторых исходных концептов, которые наиболее существенны для построения всей концептуальной системы, т.к. они организуют концептуальное пространство и выступают как главные рубрики его членения - это концепт объекта и его частей, пространства, времени, признака [там же, 91]. Когнитивные категории предметности, признаковости и процессуальности задают главные рубрики распределения полнозначных единиц номинации в лексиконе и отражают восприятие мира в главных формах его бытия во времени и пространстве, т.е. в виде разных форм материи с разными формами ее движения и воздействия на человека [Кубрякова, 1997:268]. Ситуации перемещения, движения, пространственной локации субъекта являются обязательно подлежащими отражению в языке «пиками» объективного мира [Шапошникова, 1992:99]. В результате действия механизма когнитивной метафоры (в процессе концептуализации внеязыковой действительности в направлении от познания конкретного к познанию абстрактному) новые аспекты человеческого опыта описываются в терминах пространственно-временных отношений между архетипическими физическими объектами.
Таким образом, понятие «концепт» имеет значение единиц, с помощью которых человек мыслит, реализует свое восприятие и контактирует с миром. При этом некоторые действия, чувства, ощущения настолько универсальны, что находят знаковое выражение в большинстве языков, а не привязаны к одному из них ограничительными рамками культуры его носителей. Так, концепт «динамика деятельного состояния субъекта» присутствует в наивной картине мира человека вне зависимости от его национально-культурной принадлежности. Он охватывает всю коммуникативно и онтологически (а вследствие этого и ономасиологически-) значимую информацию, связанную с главной формой социальной активности человека - деятельностью внутри сферы, ограниченной пространственно-временными рамками, деятельностью, в результате и в ходе которой человек познает окружающий мир, выделяя в нем объекты, действия субъекта, пространственные характеристики объектов и действий, которые и представляют базовые концепты концептосферы человека. Базовые концепты имеют различные способы языкового представления, совокупность которых О.Г. Почепцов называет «языковой ментальностью» [1990:111], представленной двумя ее типами - лексической и грамматической. По мнению автора, мен-тальность лексического типа отражена в лексико-семантическом коде языка. Что же касается локальных и темпоральных фокусов представления мира, О.Г. Почепцов приписывает их выражение в первую очередь грамматической системе (категории времени, числа, рода), т.е. области словоизменения. Однако, как показывают историко-типологические исследования последних десятилетий, пространственно-временной код концептуальной системы человека передается и элементами лексемообразовательного поля (см., например, работы Плоткина В.Я., Шапошниковой И.В.).
Концепт, как единица концептосферы, имеет определенное вербальное выражение [Попова, 2001:36; Вишнякова, 2002:33; Greene, 1986:64]. При этом основной лингвистической характеристикой концепта является закрепленность за определенным способом языковой реализации [Воркачев, 2001:47]. Языковая объективация концепта осуществляется разными средствами языка, как-то: лексемой, устойчивым сочетанием, фразеологической единицей, свободным словосочетанием, целым текстом, первые три из которых являются системными [Попова, 2001:42]. Понятно, что способ вербализации концепта в определенной степени зависит от типологических характеристик (особенностей) конкретного языка.
