Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философские истоки системного исследования языка 39
1. Учение о "едином и целом" в наследии Аристотеля 39
1.1. "Начала" и "причины" вещей 41
1.2. Предмет научного знания 45
1.3. Категории бытия, познания, языка 50
1.4. Значение идей Аристотеля для системного исследования языка 68
2. Всеобщая организационная наука А. А. Богданова (Малиновского). 75
2.1. Общая характеристика организационной теории 76
2.2. Основные категории организационной науки 80
2.3. Методы тектологических исследований 83
2.4. Организационные механизмы 86
2.5. Устойчивость систем 97
2.6. Язык, общество, культура с организационной точки зрения 100
Выводы к Главе 1 104
Глава 2. Лингвистическая концепция системности языка 108
1. Учение Г. Гийома о системе языка и речи 108
1.1. Язык как объект системного исследования 109
1.2. Задачи и методы системного анализа языка 111
1.3. Диахрония и синхрония в исследовании языка 116
1.4. Г. Гийом и Ф. Де Соссюр о языке и речи 119
2. Системный подход к разграничению языка и речи 123
2.1. Язык как система 130
2.2. Организация и дезорганизация в языке 132
2.3. Основные операции языка 135
Выводы к Главе 2 137
Глава 3. Категория системы в современной науке 141
1. Определение понятия "система" 141
2. Типология систем 145
3. Типология моделей систем 152
Выводы к Главе 3 163
Глава 4. Систематическая типология моделей языка 165
1. Познание и построение информационной модели бытия 165
2. Язык и построение параллельной модели бытия 173
2.1. Роль лексических и фразеологических единиц в построении модели бытия 177
2.2. Роль речи в построении модели бытия 180
2.3. Закрытая и открытая модели объектов системного анализа языка (на примере лексической и фразеологической систем языка) 181
3. Информационная модель языка 183
3.1. Природа информации 183
3.2. Функции информации 187
3.3. Иерархия и единство функций информации 191
4. Функциональная модель языка 192
4.1. Определение 193
4.2. История вопроса 196
4.3. Системный подход к определению состава функций языка и речи 207
4.3.1. Внутренние и внешние функции языка 208
4.3.2. Функции внутренней и внешней речи 211
4.3.3. Организационная функция системы язык - речь 216
5. Балансовая модель языка (на примере французского языка) 218
5.1. Действие формирующего механизма 220
5.2. Действие регулирующего механизма 237
6. Типологическое изучение языков и моделирование 241
Выводы к Главе 4 244
Заключение 261
Библиография 272
Словари 284
Список сокращений 287
Приложение 289
Терминологический словарь 289
- Значение идей Аристотеля для системного исследования языка
- Диахрония и синхрония в исследовании языка
- Роль лексических и фразеологических единиц в построении модели бытия
- Балансовая модель языка (на примере французского языка)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема разработки новой методологии исследования языка. На рубеже второго и третьего тысячелетий человечество столкнулось с проблемой глобального характера: как в условиях негативного влияния последствий технического прогресса обеспечить собственное воспроизводство и сохранить идеальные и материальные ценности, накопленные в ходе исторического развития. Человек и его язык, а также связи человека и языка с другими системами бытия стали приоритетными объектами научного знания.
Науки о языке развиваются в условиях интеграции различных областей знания, которая ведет к взаимопроникновению различных научных дисциплин, их гуманизации1 и систематизации. Гуманизация -это проявление стремления человечества к самопознанию, к самосохранению. Основная задача современной жизни, по мысли Д.С. Лихачева, состоит в сочетании развития техники с гуманизмом. "Цивилизация без души - ужас! Вторичное варварство, по выражению Вико" [Лихачев Д.С, 1989. - С. 275.].
Гуманитарные науки развиваются в пространстве, где представление о гуманизме связывается с идеей культурного прогресса. Всеобщий кризис современной культуры признается в гуманистически ориентированных научных концепциях. Культура находится под воздействием враждебных экономических, социально-политических, экологических, технических и духовных факторов, что ведет к декультуризации человека и общества.
Обесценивание человечности становится питательной средой для националистической вражды, для разгула преступности, для отчуждения личности от институтов общества. А между тем возможности человека для развития культуры не ограничены. Известно, что человеческий мозг обладает огромными резервами для совершенствования своих способностей и приобретения знаний. Если этот потенциал не используется по назначению, то "возможности направляются по ложному пути: отсюда всякие терроризмы, наркомании и прочее" [Лихачев Д., 1989. - С. 258.]. А поскольку приобретение знаний человеком и его приобщение к культурным ценностям тесным образом связано с языковой деятельностью, то язык может рассматриваться как инструмент управления развитием личности человека.
Вот почему научное изыскание, посвященное языку, начинается с размышлений о состоянии современного общества, о гуманизме.
Кризис гуманистических идей проявляется в их всесторонней критике, как в России, так и за рубежом. Так, М. Хайдеггер в своем "Письме о гуманизме" [Хайдеггер М., 1988.] отмечает, что гуманизм как ориентир жизнедеятельности повсеместно потерпел поражение. Использование этого ориентира на практике привело к разрыву связи между человеком и бытием, к закабалению человека со стороны созданной им самим научно-технической реальности, к потере жизненных и культурных корней, к обессмысливанию мира. Кризис гуманизма отождествляется, таким образом, с "антропологической катастрофой". Подобная критика идеалов гуманизма представляется нам пессимистичной, алармистской (паникерской). Однако, как нам кажется, не стоит с таким пессимизмом смотреть на будущее гуманизма. Если видеть в идеалах гуманизма явление общественное, то приведенные выводы покажутся правильными. Если же рассматривать идеалы гуманизма через призму индивидуальности, т.е. как совокупность индивидуальных проявлений, то выводы будут вполне утешительными. Возможная оптимистическая точка зрения на перспективы гуманизма связана с мыслью о сохранении и культивировании всего того, что "позволяет людям свободно и самодеятельно вкладывать жизненные силы в совершенствование условий и процессов своей жизнедеятельности, в те способы, которые, изменяя окружающую среду, делают ее более "человечной", более приспособленной для человеческого общежития" [Карпухин О.И., 1995. - С. 130.].
В настоящее время следует говорить не о крахе гуманизма, а о кризисе идей гуманизма. Гуманизм следует воспринимать как объективную данность, неотъемлемый естественный признак человека. И, может быть, этот признак не общественный по природе, а индивидуальный. Поэтому все попытки со стороны общественных систем искусственно навязать отдельным индивидуумам гуманистические идеалы не привели ни к чему, что можно было описать словами с положительной коннотацией. Как у любого явления, у гуманизма есть противоположность. И, вероятно, следует признать, что так называемые гуманистические идеалы таковыми не были, и, как показала практика, оказались антигуманистическими по своей сути. Необходимо разграничивать два понятия: гуманистические идеалы и гуманистические принципы, - как то, что составляет высшую цель деятельности человека и его стремлений (идеалы) и то, что составляет убеждение, взгляд на вещи и является исходной, отправной точкой деятельности человека (принципы). Принципы, в отличие от идеалов, реальны. Последовательная реализация гуманистических принципов ведет человека по пути достижения идеалов, которые, в свою очередь, могут быть недостижимыми. Традиция позволяет выделить, по крайней мере, две группы принципов гуманизма:
принципы индивидуальности и принципы свободы . Человек индивидуален, единичен и свободен, но там, где начинается свобода одного индивида, заканчивается свобода другого. Из этого положения следует: чтобы сохранить индивидуальность и свободу, человек должен договориться с другими людьми. "Договориться с другими людьми" - цель гуманизма. Средством достижения указанной цели является язык. Мы присоединяемся именно к такой трактовке гуманизма, начало которой было положено еще М.Бахтиным: "... я существую не потому, что Мыслю, сознаю, а потому, что отвечаю на обращенный ко мне призыв другого человека" [Бахтин М.М., 1979.]. Язык, таким образом, является не только формой отражения действительности, но и способом организации как самой действительности, так и человеческого общества. Поэтому, с одной стороны, все биологические, психические и социальные изменения, которые претерпевает индивид, выражаются в особенностях его владения языком, а с другой стороны, все биологические, психические и социальные процессы, в которые вовлечен человек, описываются при помощи языка.
Вот почему современный этап развития учения о языке связан с влиянием семиотики, культурологии и социологии. Лингвистика "шагнула" навстречу учению о знаковых системах, наукам о культуре и человеческом обществе.
Основу культуры любого народа составляет язык, а теоретические исследования в области языка имеют непреходящее значение для сохранения национальных культур. Потому сегодня стали приоритетными антропологическое и этническое направления гуманитарных дисциплин. От результатов лингвистических исследований зависят не только совершенствование и развитие языка, но и то, насколько эффективно язык будет осуществлять свою организационную культурную функцию.
Главенствующее место в современном языкознании заняла лингвокультурология. Главной целью этой области знания, согласно концепции В.Н. Телия, следует считать "выявление "повседневной" культурно-языковой компетенции субъектов лингвокультурного общества на основе культурных коннотаций, соотносимых с концептуальным содержанием языковых знаков различных типов и воспроизводимых вместе с ними в процессе употребления языка, и тем самым несущих сведения о совокупной идентичности культурно-языкового самосознания как части общекультурного менталитета социума" [Телия В.Н., 1999, с. 24.].
Современное отечественное языкознание, прибегая к использованию в своих формулировках "иноязычного" метаязыка, может отдалить молодых исследователей, в которых оно сегодня очень нуждаются, как и любые другие науки. Новый терминологический корпус характеризуется отсутствием преемственности по отношению к "традиционному" отечественному учению о языке. В нем нет такой системы категорий, в которой присутствовали бы обозначения понятий с прямым лексическим воплощением. В терминологии всегда существуют и используются обозначения "примитивных" понятий, являющихся основой более сложных. Так устроен естественный язык [Вежбицкая А., 1997. -С. 296.]3. Так должен быть устроен метаязык.
Язык науки, безусловно, является частью языковой культуры. В противном случае нарушаются традиции научного знания, его преемственность, целостность и тем самым подрываются основы научной дисциплины. Пренебрежение к "примитивным" базовым понятиям затрудняет процесс общения между учеными, работающими не только в разных, но даже в одной области знания. Стоит ли сознательно усложнять понимание изучаемых явлений в исследованиях, проводимых на стыке наук? Выработка нового понятийного аппарата обособляет культурологическое направление языкознания, сужает его возможности. Затрудняется доступ к знанию, обладающему большой гуманитарной ценностью.
Язык науки выступает также и как неотъемлемая часть методологии. Выработка нового метаязыка, поэтому, связана с созданием новой методологии исследований.
Мы исходим из того, что научное знание имеет общечеловеческое значение. И поэтому знание должно, во-первых, быть общедоступным, а, во-вторых, служить всеобщим гуманитарным интересам. Знание ради знания бесплодно и бесперспективно. Языковедам нужно осторожно относиться к "новому". Ведь в основе культуры научных исследований лежат традиции, несоблюдение которых приводит к нарушению преемственности в системе знаний. А это означает разрушение фундамента науки и наносит ущерб ее целостности.
Современное языкознание не нацелено на изучение тех всеобщих законов, сообразно которым возникают, развиваются и умирают все объекты бытия, в том числе, и языковые объекты. Постановка такой цели означает стремление к достижению известного уровня обобщения и разработке соответствующей методологии, без которой любые конкретные частные исследования не могут быть включены в единую систему знаний.
Тенденции, сложившиеся в развитии современного отечественного языкознания свидетельствует о том, что лингвистика нуждается в новой методологии. Одной из традиций языкознания всегда было сохранение связи с философией и теми новыми методами исследования, которые философами разрабатываются. Перспектива новой философско ф методологической концепции исследования языка состоит в соединении системного подхода, позволяющего достичь в науке о языке предельно возможной на сегодняшний день степени обобщения, с антропологическим, т.е. с построением научной теории, основанной на принципах гуманизма. Необходимость философского обоснования возможности применения в языкознании методов системного анализа в их соединении с идеей антропоцентризма и определяет актуальность темы " исследования.
Источники новой методологии следует искать не только в достижениях современной философской мысли, но и в философском и лингвистическом наследии прошлого. Обращение к этому наследию актуально по многим причинам. Во-первых, не все идеи, высказанные языковедами и философами прошлого (Аристотелем, Г. Гийомом, А.А. Богдановым, например) были восприняты современниками и последующими поколениями исследователей. Во-вторых, некоторые открытия были неправильно истолкованы. В-третьих, отдельные положения не нашли подтверждения из-за отсутствия адекватной методологии.
Современная теория системного анализа, лингвистическое и философское наследие прошлого обладают большой ценностью для изучения языка и незаурядным потенциалом. Философское обоснование применения методологии системного анализа при исследовании языковых объектов позволит восполнить существующие в лингвистике пробелы в знании законов развития и функционирования языка.
Степень разработанности проблемы. Вопрос о степени разработанности такой проблемы, как системное исследование языка, можно рассматривать в трех аспектах: системный подход к изучению \Ф объектов бытия, методы исследования языковых объектов, антропоцентризм в науке о языке.
Разработка понятия системы как научной категории имеет древние корни. Античными философами было выдвинуто онтологическое истолкование системы как упорядоченности и целостности бытия. Древнегреческие философы и ученые (Платон, Аристотель, стоики, Евклид) стремились к построению некоторой универсальной обобщенной теории, которая бы позволила:
проникнуть в суть вещей, вскрыть механизмы взаимодействия элементов их составляющих, постичь причины возникновения, эволюции и исчезновения объектов окружающего мира;
Разрабатывалась идея системности знания (целостность знания, аксиоматическое построение логики, геометрии). Особенностью концепции Аристотеля было признание системности и единства трех сущностей: бытия, познания и языка.
Античные представления о системности бытия и знания получили дальнейшее развитие в естественнонаучных трудах И. Ньютона4, в системно-онтологических концепциях Спинозы, Лейбница, в построениях научной систематики XVII-XVIII вв., стремившейся к естественной (а не телеологической) интерпретации системности мира (например, классификация К. Линнея).
Понятие системы использовалось в философии и науке нового времени. Одни ученые отрицали системный характер научно- теоретического знания (Кондильяк), другие пытались дать философское {ф обоснование логико-дедуктивной природы систем знания (И.Г. Ламберт и др.) Положения о системности знания разрабатывались в немецкой классической философии. Так, Кант полагал, что научное знание есть система, в которой целое главенствует над частями. Шеллинг и Гегель считали системность познания важнейшим требованием теоретического мышления. Неокантианство, гешталътпсихология, холизм, неопозитивизм и марксистская философия также внесли свой вклад в разработку философских принципов системного исследования.
Со второй половины XIX века началось применение системной теории в различных областях конкретно-научного знания. Успех эволюционной теории в биологии, квантовой теории в физике способствовал возникновению идеи о ее переносе на описание процессов, происходящих в обществе, в языке (структурная лингвистика). Так, Г. Спенсер создал социологическую концепцию, названную позднее органической теорией общества. Однако эта теория не нашла последователей среди социологов Западной Европы.
Идея Спенсера была развита на рубеже XIX - XX веков отечественным ученым А.А. Богдановым (Малиновским)5,
разработавшим "всеобщую организационную науку", тектологию. Однако теория Богданова не была воспринята современниками, несмотря на ,л убежденность ученого в ее своевременности в условиях создания в России новых общественных отношений.
Некоторые конкретно-научные принципы системного анализа были сформулированы В.И. Вернадским и Т. Котарбиньским.
Вторая четверть XX столетия была отмечена дискуссиями политического характера в области системных исследований общественных отношений. Именно в это время сформировалось современное видение системы. Аналитические изыскания в области естественных наук, а именно биологии, привели Л. фон Берталанфи к написанию работы "Общая теория систем" (1968 г.), где была отражена концепция математической формализации описания различных типов систем в целях их анализа. Системный подход охватил сферу общественных, экономических наук, информатики и, наконец, языкознания. Системное видение человеком самого себя и окружающего мира превратилось в инструмент познания. В рамках общей теории систем были выдвинуты междисциплинарные принципы исследования систем, непосредственно связанные с такими разделами философии, как теория познания и философия науки, а также с математической логикой. Во второй половине XX в рамках кибернетики, системного анализа, системного подхода, системотехники, теории необратимых процессов и т.п. были сформулированы определения понятия системы и выдвинуты ряд общесистемных концепций системы.
Основателями российской научной школы "Философия и методология системных исследований" были И.В. Блауберг, В.Н. Садовский и Э.Г. Юдин, которые дали теоретическое обоснование системного подхода, провели исследование философских и общенаучных предпосылок его возникновения, разработали типологию системных концепций, раскрыли роль системного подхода в современной науке. В центре научных изысканий И.В. Блауберга находились логико-методологические аспекты проблемы целостности, специфика и место системной методологии в структуре философского знания.
В.Н. Садовский исследовал аксиоматический метод, независимость моделей научного знания от философских концепций, соотношение истины и правдоподобности, критерии прогресса науки, [ф методологическую природу и понятийный аппарат системного подхода, предложил концепцию общей теории систем как метатеории, показал взаимоотношения философского принципа системности, системного подхода и общей теории систем, осуществил анализ тектологии (учения об организации) А.А.Богданова. Для трудов Э.Г. Юдина характерно обращение к философской разработке категории "деятельности" как ключевой характеристики специфически человеческого способа бытия в vw мире.
В 70-х годах прошлого века системный подход к описанию объектов действительности6 начал развиваться в рамках синергетики -теории возникновения новых свойств у целого, состоящего из взаимодействующих объектов .
В настоящее время синергетика как теория самоорганизации является одним из самых популярных междисциплинарных подходов, которые используются в физике (СП. Курдюмов, Д.И. Трубецков), химии (А.А. Андронов) биологии (Ю.М. Романовский, Н.В. Степанова., Д.С. Чернавский, У. Хоффман), математике (Г. Хакен, А.А. Короновский, Г.И. Баренблатт), планировании и прогнозировании (СП. Капица, Г.Г. Малинецкий), в поиске решений глобальных проблем (А. Кинг, А. Шнейдер, А. Гор, Ю. Яковец, Е.Н. Князева), а также при рассмотрении лингвистических проблем (В.И. Аршинов, Я.И. Свирский, Л.П. Киященко, Б.В. Якушин).
Результатом того, что в 90-х годах объектом синергетических исследований стал язык явилось рассмотрение в философской литературе следующих проблем:
№ • активная роль языка в научном познании как особого рода неравновесная, нелинейная смыслопорождающая информационная среда;
• синергетическая онтология как совокупность процессов становления в рамках единого языка самоорганизации8.
За прошедшие три десятилетия своего развития синергетика ф накопила большой научный потенциал, который, несомненно, может быть использован в разработке методологии системного исследования языка. Однако, как полагают Ю.А. Данилов и Б.Б. Кадомцев, синергетика, "занимающаяся изучением процессов самоорганизации и возникновения, поддержания, устойчивости и распада структур самой различной природы, еще далека от завершения и единой общепринятой терминологии (в том числе и единого названия всей теории) пока не существует", а темпы развития новой области не оставляют времени на унификацию понятий и приведение в стройную систему всей суммы накопленных фактов". Кроме того, по мнению исследователей, работа в области синергетики ввиду ее специфики ведется силами и средствами многих современных наук, каждая из которых обладает свойственными ей методами и сложившейся терминологией, что приводит к параллелизму в понятийном аппарате и возникновению различий в подходах и взглядах отдельных научных школ и направлений9. Поэтому проблема применения м системно-синергетического подхода к анализу языка рассматривается как перспектива дальнейшего специального углубленного исследования и остается за рамками данной диссертации.
Системный подход к изучению языка как знакового объекта был осуществлен и в ряде работ Г.П. Щедровицкого. Выдвинутые им рабочие гипотезы составили основу методологии, названной содержателъно ф генетической логикой. Новая методология разрабатывалась Г.П. Щедровицким в контексте стремления формалистов, интуиционистов и логицистов установить свои приоритеты в области исследования языка. Содержательно-генетическая логика включала комплекс идей, которые не потеряли своей ценности до настоящего времени. Применительно к изучению языка важны следующие положения: во-первых, методология должна быть адекватна своему объекту, во-вторых, методология и ч объект, к которому она применяется, должны обладать относительной самостоятельностью.
Третье важное положение, сформулированное Г.П. Щедровицким, касается знака: знак нужно рассматривать "не в его соотнесенности с объектами, а в отношении к деятельности, элементом которой он является и благодаря которой он получает смысл и значение" [Щедровицкий Г.П., 1995. - С. 542.]. Лингвисты обычно основывают свои исследования на v выяснении значений слов, используя словарные дефиниции и фрагменты речи. При этом вопросы связи значений с различными аспектами деятельности человека, как правило, не рассматриваются. По Г.П. Щедровицкому, "главное в исследовании знаковых систем - не "внутренние" связи между знаками, "внешние" связи знаковой системы с другими составляющими социального целого. Уже затем "внутренние" связи должны быть введены в соответствие с "внешними". В этом плане знаковая система должна рассматриваться как удовлетворяющая (1) v теоретико-деятелъностному принципу (здесь и далее выделено нами И.Х.) структурного противопоставления средств, процессов, продуктов, (2) социологическому принципу структурного противопоставления "нормы" и "социального объекта" как реализации нормы, (3) социалъно психологическому принципу формирования сознания индивидов путем усвоения средств и норм культуры" [Там же. - С. 542.]. Таким образом, учет различных аспектов деятельности человека применительно к языку ф открывает новые возможности для его изучения, ставит новые вопросы.
Так, возникает необходимость рассмотрения социального фактора, который определяет установление норм в языке, т.е. определенной совокупности законов организации языковой системы. Закрепление норм языка связывается с проблемой обучения и внедрения их в сферу массового информационного обмена.
Выделенные нами идеи содержательно-генетической логики не 4 потеряли своей актуальности и заслуживают того, чтобы их учитывали при рассмотрении проблем, связанных с изучением языка.
Предпосылками формирования представлений о языке как о системе явились дискуссии, развернувшиеся еще в XIX веке. Применение законов диалектики к фактам языка Г.В.Ф. Гегелем и В. фон Гумбольдтом, трактовка языка как "организма" А. Шлейхером или как "психофизического механизма" младограмматиками, развитие сравнительно-исторического языкознания подготовили становление системного понимания языка, которое оформилось в лингвистике XX века (Ф.Ф. Фортунатов, И.А. Бодуэн де Куртенэ, A.M. Пешковский, О. Есперсен, Ш. Балли, Ф. де Соссюр и Г. Гийом). Были выдвинуты положения о наличии в языке:
статики и динамики;
общего и частного;
• внутреннего и внешнего;
формы и содержания;
делимости на элементы;
• определенных отношений между элементами.
Идеи о системности языка получили развитие в рамках структурной лингвистики, целью которой была инвентаризация языковых единиц и установление наличия наиболее общих отношений между ними.
Определенный вклад в изучение языка как системы был внесен представителями Пражской лингвистической школы. В работах P.O. Якобсона, Б. Трнки, СО. Карцевского, Е.Д. Поливанова, А. Мартине большое внимание было уделено тендециям развития системы языка, которые заключаются в стремлении к достижению равновесия и симметрии. Язык рассматривался с точки зрения его динамизма и функциональности. Особое место в разработке концепции системности языка принадлежит отечественному языкознанию, которым были восприняты идеи Ф.Ф. Фортунатова, И.А. Бодуэна де Куртенэ и A.M. Пешковского, а также достижения зарубежной лингвистической мысли. В работах $ В.В. Виноградова, В.Г. Гака, В.Н. Ярцева были развиты положения о гибкости, асимметрии и неодинаковой степени системности некоторых подсистем языка.
Известные сегодня подходы к изучению языка имеют фрагментарный характер. Они касаются отдельных аспектов языка и не берут язык в единстве всех его внешних и внутренних функций. Появившаяся еще в работах Дж. Локка, Г. Лейбница, Э. Кондильяка установка на создание общей науки о знаках в XX веке была поддержана ( Ф. де Соссюром, Л. Ельмслевом, X. Ульдаллем, Е. Куриловичем. Однако она так и осталась невыполненной.
Определенный вклад в науку о языке был внесен формалистами, интуитивистами и логщистами. Попытки формализации естественных языков предпринимались школой Д. Пеано, делались в ранних работах Б. Рассела, А. Уайтхеда и в "Логико-философском трактате" Л. Витгенштейна, получили продолжение и трудах Венского кружка. {$ Формализация в науке о языке заключалась в использовании рационалистических методов, которые позволяли решить проблему придания знанию завершенной формы и его канонизации. Однако формалистическое направление в изучении языка оказалось бесперспективным: попытки создать новый искусственный язык для научного изложения10 не увенчались успехом.
Работы Н. Хомского открыли новый этап в формализации. Математическое моделирование языка привело к созданию порождающих грамматик и развитию соответствующих разделов математики. Использование математического моделирования в науке о языке, основанное на разложении предмета исследования на такие составляющие элементы, которые могут подключаться к традиционным математическим построениям, имеет определенное прикладное значение. Однако порождающие грамматики отражали отдельные аспекты языка, а не язык в целом.
Исследователи, занимающиеся проблемами языка обращались не только к математике, но и к традиционным философским системам, которые смогли привнести в науку о языке лишь мировоззренческие представления. Тот факт, что наука о языке развивалась в стороне от системного движения, не позволил лингвистам увидеть в философских концепциях основания для рассмотрения языка как целого, как системы.
,.. Неудовлетворенность результатами поиска адекватных методов изучения языка привела исследователей к попытке полностью отказаться от всякой методологии. Так был сделан шаг от рационального к интуитивному. Основоположником современного интуитивизма, как известно, считается А. Бергсон, который выдвинул тезис о том, что ф мировая реальность и мышление есть единый непрерывный процесс. В концепции А. Бергсона содержится ценная мысль о том, рационализм, разлагая реальность и мышление на части, делает их неподвижными, а интуиция подвижна, т.е. она позволяет перенести мышление внутрь предмета и слиться в нем с тем, что есть в предмете индивидуального и, следовательно, невыразимого. Мыслительная деятельность человека есть форма приспособления человека к окружающей среде и выражает в идеальной форме лишь внешнее воздействие, которое не проникает в глубину вещей [Бергсон А. 1914. - С. 160.]. Положение о том, что мыслительная деятельность (а вместе с ней и язык) является формой приспособления человека к окружающей среде, не потеряло своей актуальности и сегодня. Идеи интуитивизма получили развитие в работах Б.М. Гаспарова, посвященных проблемам языка. Для исследования языка Б.М. Гаспаров предложил использовать метод интроспекции, т.е.
$ обращение к собственному языковому опыту, что вносит элемент субъективизма в научное исследование.
Традиция по поиску причин своеобразия различных языков, начатая В. фон Гумбольдтом, в российском языкознании была продолжена Г.П. Мельниковым, явившимся основателем "системной лингвистики". Основным компонентом системной теории языка Г.П. Мельникова11 выступает системная типология языков, построенная на основе учета всех сторон языкового целого и выделения детерминантных свойств языка как і средства и продукта коммуникативной деятельности. Одним из базовых в системе понятий, разработанной ученым, было понятие "внутренней формы языка того или иного типа", т.е. некоторой детерминанты - $ основной, ведущей черты его устройства, выкристаллизовывающейся в ходе длительной совместной адаптации различных свойств и сторон языкового целого друг к другу.
Одной из последних в области системного исследования языка как некоторой неопределенной системы является работа В.А. Карпова "Язык как система" [Карпов В.А., 2003.], в которой предпринимается попытка на основе общей теории систем доказать, что язык является системой и «г выявить главные закономерности строения и функционирования естественных языков на примере русского. В основе работы лежат положения варианта общей теории систем философа и биолога Ю.А. Урманского. Предпосылкой для написания книги явилось использование естественного языка в диалоге "человек: машина". В качестве "суммы методологий" В.А. Карповым предложены: , • деятельностный подход;
системный подход в той его части, которая позволяет достичь в исследовании максимально возможной формализации;
статистико-комбинаторный подход, включающий количественно-качественную структуризацию материала.
Отличительной особенностью концепции системы языка В.А. Карпова является стремление к достижению максимальной степени формализации в современном научно-техническом контексте "человек: машина".
Особое место в науке о языке занимает использование антропоцентрического притщпа. Реализация этого принципа предполагает соединение языка и бытия человека в одном поле познания12.
Э. Бенвенист назвал этот принцип, на который опирались W современные ему европейские лингвистические учения, "человеком в языке". Согласно принципу антропоцентризма, говорящий человек способен присваивать себе язык в процессе его использования. Учет этого положения позволяет рассматривать язык как особую семиотическую систему, основные референционные точки которой соотносятся с говорящим индивидом, а используемые человеком языковые средства выступают как "аутореференционные".
Г. Гийом, отстаивавший антропоцентризм во французском языкознании полагал, что "язык не имеет иной объективности, кроме той, которая устанавливается в самых глубинах субъективного" . Антропоцентризм Г. Гийома возник как альтернатива копенгагенскому структурализму, в рамках которого языку приписывалась ложная объективность как экстра-субъективность, и язык считался объектом внешнего наблюдения. В отечественном языкознании близкой к гийомовской была грамматическая концепция Н.С. Поспелова.
Сформулированный Э. Бенвенистом принцип "человека в языке", или антропоцентризма, утверждался и в лексикологии в работах Л.В. Щербы, по мысли которого, логически строго определенные понятия не являются какими-либо факторами в процессе речевого общения. И.А. Бодуэн де Куртене в процессе противопоставления дискретной категории количества в математике и недискретной категории количества в языке первым установил связь между антропоцентризмом и не дискретностью.
Особое значение соблюдение принципа антропоцентризма приобрело в гуманитарной семиотике, которая, в отличие от формальной, или логико-математической, изучает семиотические системы (язык, (ф явления культуры, обычаи и обряды, искусство и т.д.), передающие информацию и действующие в человеческом обществе.
Принцип антропоцентризма используется и при анализе синтаксиса высказывания, изучаемого в конкретной ситуации общения.
Исторически сложились четыре подхода к реализации антропологического принципа в зависимости от основополагающей гипотезы.
Первый подход предполагает одушевление, мифологизацию языка, его наделение чертами человека14. Исходным положением второго подхода является признание языка как части человека15. В рамках третьего подхода предметом языкознания считается сам человек - пользователь языка. Четвертый подход основан на признании языка как той составляющей, которая делает человека человеком. Этот подход к лі реализации антропологического принципа был разработан еще В. Гумбольдтом, полагавшим, что изучение языка подчинено "цели познания человеком самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя" [Гумбольдт В., 1985. - С. 383.]. Последний из приведенных подходов к реализации антропологического принципа приобрел, начиная с конца 90-х годов XX века, особую актуальность в сфере наук о человеке и его языке: лингвогносеологии, лингвосоциологии, лингвоэтнологии, \ лингвопалеонтологии и, наконец, в лингвокультурологии и философии языка.
Цели и задачи исследования. Задача выделения в языках различных систем, из которых языки состоят, и установление между этими системами родственных связей не представляется более ф актуальной, так как успешно была решена языковедами в XX веке.
В настоящее время насущной стала проблема видения языка как некоторой целостности, являющейся неотъемлемой частью объективного мира, целостности, выступающей во всем многообразии связей с другими системами бытия: познанием, информацией, обществом, культурой и т.п. Поэтому основная цель данного исследования состоит в разработке философско-методологической базы для системной организации знаний о Ш 4 языке, адекватных своему объекту.
Для реализации этой цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:
• проведение сопоставительно-исторического анализа концепций, позволяющих разработать системный подход к исследованию языка;
$ • выявление основных понятий, задач и возможных этапов системного подхода к исследованию языка;
применение категорий Аристотеля к представлению языка как системы;
развитие системных и антропологических идей Г. Гийома, касающихся системности языка;
• использование основных понятий тектологии А. Богданова для -и, выявления механизмов организации как системы языка, так и знания об этой системе;
• построение моделей языковой системы в соответствии с современными общенаучными методами моделирования систем.
Методология исследования и источники. В ходе диссертационного исследования использовался разработанный в отечественной философии науки (В.Н. Садовским, И.В. Блаубергом, ф Э.Г. Юдиным) системный подход, включающий структурный и функциональный анализ. При рассмотрении различных конкретно-научных и философских концепций были применены методы сравнительно-сопоставительного анализа. Благодаря этому работа приобрела интегративный характер: философское осмысление новой методологии системного исследования языка было осуществлено на основе синтеза идей, относящихся к различным научным концепциям Ш (Аристотеля, А.А. Богданова, Г. Гийома), и их авторского развития.
Особое место отведено диалектическим принципам исследования, согласно которым объекты познания находятся во взаимосвязи и взаимозависимости.
При разработке понятийного аппарата в диссертации использовались конкретные методы лингвистического семного и компонентного анализа.
Научная новизна исследования. В диссертации рассмотрены представления о языке как о системе и о системных методах исследования языка, механизмы действия в языке всеобщих (универсальных) законов возникновения, развития и распада систем. Анализ того, как эти законы действуют в языке, позволяет включить частные лингвистические исследования в единую систему знаний.
Анализ и авторское развитие применительно к языку системных взглядов Аристотеля, положений всеобщей организационной науки А. Богданова, системно-антропоцентрической концепции Г. Гийома и использование некоторых понятий современной общей теории систем позволили добиться цели, поставленной в начале диссертационного исследования: разработать новую философско-методологическую концепцию исследования языка, состоящую в соединении системного и антропологического подходов. В диссертации были получены следующие теоретические результаты.
Обоснована точка зрения, в соответствии с которой современное понимание "системного анализа языка" может выступать как результат ассимиляции системных и антропологических идей Аристотеля, Г. Гийома, А.А. Богданова, а также самых последних общенаучных представлений о системности научного знания.
На основе анализа системной концепции Аристотеля определены исходные понятия, необходимые для описания языка как системы и помогающие рассматривать язык как организационное единство, системность которого состоит в увеличении или уменьшении состава его элементов, превращениях его элементов, механизмах возникновения и исчезновении элементов, переходе элементов из одной системы в другую.
Показано, что для современной лингвистики непреходящее методологическое значение имеют положения всеобщей организационной науки А.А. Богданова и разработанный им понятийный аппарат, которые открывают возможности для описания механизмов внутренней организации языка и особенностей его взаимодействия с внешней средой.
Выдвинут тезис о необходимости сочетания в исследовании языка системного и антропологического подходов.
Продемонстрированы плодотворность сформулированой в начале XX века А. Мейе, Ф. де Соссюром идеи о системности языка и плане его построения и актуальность положений Г. Гийома о языке как периферической системе, внутреннее строение которой в части общей формы представляет собой самоповторение.
6. Определены цели, задачи, и методы системного анализа языка и его подсистем.
7. Развитие и соединение в едином поле исследования положений Ф А.А. Богданова об организационных формирующих и регулирующих механизмах и идей Г. Гийома о соотношении языка и речи позволили разработать новый методологический подход к определению закономерностей функционирования языка как системы.
8. Методологически обоснована необходимости различения внутренних и внешних функций системы языка.
(ф 9. Построены ряд моделей системы языка: информационная, функциональная и балансовая.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Тема диссертации соответствует планам научно-исследовательской и методической работ кафедры романо-германских языков гуманитарных факультетов МПГУ, кафедры лексики и фонетики французского языка факультета иностранных языков МПГУ, кафедры философии факультета $ социологии, экономики и права МПГУ.
Положения и выводы, полученные в диссертации, могут использоваться при чтении курсов по философии науки, философии языка и методологии лингвистических исследований. Теоретические результаты могут послужить основой для разработки новых методов преподавания иностранных языков.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Осуществить системный подход в науке о языке - значит изучить ™ соотношение внутренних частей языкового комплекса и его взаимодействие с системами, составляющими внешнюю среду. Важно определить то, что является общим для всех подсистем языка и что объединяет их в одну надсистему. В ходе системного анализа следует также установить, какие универсальные для всех систем механизмы действуют в языке.
Исходными для описания языка как системы могут выступать такие понятия системной концепции Аристотеля, как: часть, целое, начало, конец, движение, покой, тождественность, инаковость, противоположность, противоречие, единое, элемент, единичность, случайность, закономерность, необходимость. Они позволяют рассматривать язык как организационное единство, системность которого состоит в увеличении или уменьшении состава его элементов, т.е. в количественных изменениях, превращениях его элементов, т.е. качественных изменениях, механизмах возникновения и уничтожения элементов (движении системы во времени), перемещении элементов в пространстве (переход из одной системы в другую). Такие категории, как сущность, количество, качество, отношение, место, время, обладание, действование, претерпевание, - характеризуют язык как инструмент познания бытия, т.к. одновременно выступают как категории бытия, познания и языка.
Большое методологическое значение имеют введенные А.А. Богдановым понятия об организации и дезорганизации объектов бытия В рамках системного исследования языка на их основе можно определить основную цель системного подхода к исследованию языка, которая заключается в систематизации сведений об организации как системы в целом, так и ее подсистем. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
выявить способы организации системы языка и ее подсистем;
обобщить и систематизировать эти способы;
определить направления организующих и дезорганизующих процессов.
Идеи об организации и дезорганизации конкретизируют широко используемое в системном анализе понятие модели. Чтобы изучить систему языка, ее нужно дезорганизовать - разложить на части, на , составляющие ее элементы. Это необходимо для того, чтобы уменьшить сопротивление системы нашему познавательному воздействию. За дезорганизацией следует организация полученных сведений и построение некоторой упрощенной модели, которая позволяет воспроизвести наиболее общие и закономерные связи, характеризующие структуру и функционирование реально существующего языкового объекта (независимо от его величины или сложности, т.к. эти параметры ф относительны).
4. Тектологический подход, разработанный А.А. Богдановым, снимает вопрос об элементе как простейшей, далее не делимой, по Аристотелю, части системы и позволяет рассматривать элемент, как наименьшую часть системы, обладающую всеми свойствами этой системы. Для организационного метода понятие "элемнт" условно, относительно и обозначает ту часть комплекса, на которое направлено " внимание исследователя. Организационная точка зрения делает возможными выделение любых систем и определение их границ в зависимости от целей и задач исследования.
5. Предложенная в диссертации концепция исследования языка, в отличие от распространенного в системном подходе синхронного анализа, основана на соединении синхронного и диахронного подходов. Языковой комплекс как объект системного анализа - это комплекс, связанный в данный момент времени пространственными отношениями с другими
языковыми комплексами. Но это еще и комплекс, связанный временными
отношениями со всеми прошлыми и будущими состояниями и изменениями, объединенными общим пространством.
6. Системное исследование такого комплекса, как язык, требует соблюдения антропологического принципа. Антропологический подход опирается на два положения:
• • язык является орудием деятельности человека, направленной на организацию бытия; • язык является орудием дезорганизационно-организационной деятельности самого исследователя, обладающего определенными по содержанию, структуре и объему знаниями, индивидуальным складом мышления.
А, 7. Учет в исследовании языка как системы положений А.А. Богданова об организационных формирующих (конъюнкции, дизъюнкции, ингрессии, дезингрессии, цепной связи) и регулирующих механизмах (прогрессивном положительном и прогрессивном отрицательном отборе) и развитие идей Г. Гийома о соотношении языка и речи позволяют разработать новый методологический подход к определению закономерностей функционирования языка как системы.
/ 8. Системное исследование языка невозможно без определения характера взаимодействия трех ее основных частей: собственно языка, внутренней речи и внешней речи, - т.к. организационная связь между ними является наиболее общей связью в системе - связью, определяющей закономерности функционирования языка как целого. Язык - это существующий в возможности идеальный комплекс (система), которому присуща бесконечная в пространстве и во времени цепная связь. Внешняя речь - это существующий в действительности материальный комплекс, с конечной в пространстве и во времени цепной связью. С точки зрения ф соотношения с категориями предшествования / следования, язык не только всегда предшествует внешней речи, конечной по своей сущности, но и всегда следует за ней. Внутренняя речь играет роль вводного комплекса, который при помощи ингрессии позволяет установить связь между идеальной системой языка и материальной системой внешней речи.
9. На базе концепции цели в общей теории систем и идеи А.А. Богданова о целесообразности объектов бытия предлагается ввести понятия о целесообразности собственно языка, целесообразности внутренней речи и целесообразности внешней речи. Целесообразность языка определяется как бесконечное во времени хранение бесконечной по объему информации, значимой для всего человеческого сообщества. Под целесообразностью внешней речи понимается ограниченная во времени передача определенной по объему и содержанию информации и побуждение к передаче определенной информации, значимой для одного человека или группы людей. Целесообразность внутренней речи обусловлена необходимостью непрерывного поддержания у конкретного человека связи между собственно языком и внешней речью.
10. Методологически оправданным представляется различение внутренних и внешних функций языка. Построение информационной и функциональной моделей языка показало, что внешние функции языка проявляются при его взаимодействии с такими системами внешней среды, как окружающий мир, человек, общество, культура, этнос. В их состав входят: когнитивная, коммуникативная, социальная, культурная, этническая функции. Внутренние функции языка - это те его операции, которые он осуществляет как вводный комплекс, устанавливающий связь внутренней речи с мышлением. К внутренним функциям языка относятся: формирующая организующая (расширение за счет конъюнкции или расширение за счет ингрессии), формирующая дезорганизующая (сужение за счет дизъюнкции или сужение за счет дегрессии) и регулирующая (прогрессивный положительный или прогрессивный отрицательный отбор). Внешним и внутренним функциям языка присущи взаимосвязь и взаимопереход. Внешняя речь, являясь материальной стороной языка, выполняет сигнальную функцию, направленную на реализацию коммуникативной цели. Эта основополагающая функция позволяет внешней речи выполнять номинативную, эмотивную, волюнтативную, поэтическую и магическую функции. Внутренняя речь выполняет функцию вводного комплекса, который осуществляет устанавливаемую для достижения коммуникативной цели связь языка и внешней речи.
11. Построение балансовой модели языка позволило установить, что выполнение языком его внешних и внутренних функций определяет исследуемые в рамках системного подхода условия, от которых зависит существование или небытие языка. Наличие мертвых языков объясняется тем, что они перестают выполнять формирующие функции, а прогрессивный отбор в них достигает полного равновесия. Проблема выживания системы языка теснейшим образом связана с выполнением ею организующей функции и с агрессивным воздействием на нее внешней среды, т.е. систем, с которыми она находится во взаимодействии и в отношении которых и осуществляет свои организующие функции. Помимо указанных нами внутренних причин, небытие мертвых языков обусловлено тем, что языки перестают выполнять свои внешние функции: когнитивную, коммуникативную, социальную, культурную и этническую, - либо полностью, либо частично.
Структура диссертации. Структура работы определяется целью исследования и подчинена логике поэтапного решения поставленных задач. Диссертация состоит из Введения, четырех Глав, Заключения, Списка литературы, содержит Рисунки, Таблицы и Приложение.
Введение содержит обоснование актуальности темы исследования, сведения о научной новизне, теоретической ценности работы и степени разработанности проблематики.
Значение идей Аристотеля для системного исследования языка
Все четыре вида движения системы языка тесно связаны с возникновением и исчезновением ее элементов. Как известно, те ученые, которые признают существование в языке множества подсистем часто спорят об их раздельности. Концепция Аристотеля ясно показывает, что вся проблема состоит в определении того, что из чего возникает и как одно возникает из другого. Единицы языка могут быть отнесены к одной системе, если имеется что-либо единое и общее, свойственное им. Если же они соотносятся друг с другом как нечто иное, то они относятся к разным системам. Если одни единицы языка возникают из других и наоборот, то это означает, что в них есть что-то единое и общее и принадлежат они к одной системе. Если же доказать, что единицы соотносятся друг с другом как нечто иное, то значит одни единицы языка возникают после других, т.е. образуют отдельную систему. Логика Аристотеля позволяет разделить языковые единицы на две группы: единицы промежуточного типа, частично сохраняющие свойства единиц других подсистем языка; единицы, возникшие через уничтожение единиц других подсистем языка. Предметом системного исследования языка должны стать не столько случайные и единичные, сколько общие, закономерные и необходимые факты. Знание о языке зависит от своего предмета. Не наоборот. Научное исследование невозможно без доказательности. С одной стороны, оно должно оперировать фактами и доводами, подтверждающими выдвигаемые предположения. С другой стороны, истинность выдвигаемых предположений устанавливается лишь с помощью утверждений, достоверность которых уже доказана. Осуществляя системное исследование языка, следует опираться на положения, универсальные для различных областей знания. Выявление универсальности исследуемых языковых объектов32 явится свидетельством их системности. Во всех подсистемах языка, которые наблюдатель выделяет для изучения, действуют одни и те же универсальные механизмы. Эти положения определяют описательный характер знания. Описать изучаемый объект - значит: выделить объект из окружающей среды, зафиксировав сам объект и его некоторое состояние; выяснить причину бытия объекта как такового и причину его существования в том или ином виде; исследовать сущность объекта, т.е. установить причинно-следственные связи между его возникновением и бытием; исследовать условия, от которых зависит существование или небытие объекта. Важным принципом, который должен соблюдаться при системном исследовании языка, является сочетание целостности и единства знания с подчинением одних знаний другим. Системное знание о языке становится доступным благодаря системе универсальных категорий. В ее основе лежит трехчленная связь бытие -язык - познание. Язык здесь играет особую роль: он является инструментом познания бытия. Поэтому все категории имеют бытийное и гносеологическое значения. Чтобы получить знание об языковом объекте нужно выделить его первооснову, т.е. ту его часть, которая далее не делима. Такой частью является элемент. Элемент - это наименьшая, простейшая составная часть языкового объекта, которая входит в состав множества благодаря наличию общих свойств. Понятие об элементе имеет большое значение для определения границ той подсистемы языка, которую предстоит изучить. Принадлежность элемента к той или иной системе определяется через категории единого и многого. Восхождение от элемента к системе проявляется в непрерывности и необратимости свойств быть единым. К одной подсистеме языка принадлежат элементы, имеющие одинаковую материальную оболочку; имеющие одно определение, т.е. одинаковую сущность; имеющие одну и ту же категориальную форму; которые могут быть поставлены в один ряд по порядку. Каждое последующее свойство, начиная с единства материальной оболочки, сопутствует предшествующему и не наоборот. Первоосновой языкового объекта можно считать и его сущность. Сущность - это содержание, структура объекта исследования, и отражение этого содержания в сознании. Сущность - это суть бытия объекта, то, ради чего данный объект существует в окружающем мире. Существование языковых объектов определяется или необходимым, или случайным. Необходимое - это условие, без которого невозможно бытие этого объекта. Необходимое- это нечто простое и неизменное в языковом объекте, которое идет наперекор движению. Случайное - это то, без чего объект может существовать, но, что, тем не менее, является следствием его основной природы. Так, в системе языка существование лексических единиц носит необходимый характер, а появление фразеологических - случайный. Для определения границ изучаемого языкового объекта важны и такие абсолютные и предельные категории, как тождественность и инаковость. Тождественность вытекает из единства материальной и идеальной сущности систем и их элементов, а инаковость - из отсутствия такого единства, из множественности. Менее "жесткими" являются категории сходства и различия, проявляющиеся в объектах в процессе их развития. Подсистемы языка сходны, если они изменяются одинаково, даже если они обладают различными свойствами. Подсистемы языка различны, если они изменяются по-разному, даже если эти системы обладают сходными свойствами. Изучение системы языка при помощи категорий неизбежно приводит к проблеме развития, изменения, движения языковцых объектов. Движение всегда имеет свой источник. Источником движения являются противоречие и противоположность. Противоречие заключается в проявлении посистемой языка свойств, которые не могут одновременно ей принадлежать. Противоположность - это наибольшее различие. Из противоположности как из крайнего и начинаются изменения в объекте. Противоположность состоит в лишенности языкового объекта каких-либо свойств. Обладание же свойствами - это и есть движение.
Диахрония и синхрония в исследовании языка
И, наконец, третье. Напомним, что Г. Гийом выделил четыре понятия для описания соотношения языка и речи: langage, langue, discours, parole. Langage выступает как соединение говорящим (конъюгация в тектологии) двух комплексов langue и discours на основе общего элемента parole. Parole позволяет установить ассоциативную связь между langue и discours. Parole - общий элемент, но он проявляет разные свойства в системах langue и discours. В langue он существует в виде возможной идеи (parole-idee), в discours - в виде действительного звукового или графического комплекса (parole effectif). Таким образом, метод ингрессии позволил бы Г. Гийому увидеть, что parole - это вводный посредствующий комплекс, который соединяет langue и discours. Только вот форма его существования может быть различной: внутренней или внешней (интериоризированной или экстериоризированной). Но тогда langue и discours - это тоже лишь различные формы существования одного и того же. То есть discours - это, конечно, речь, но langue - это не язык, а тоже речь. Только discours - это речь действительная, имеющая звуковую или графическую формы, a langue - речь внутренняя. Г. Гийом считает, что langue - нечто возможное. На наш взгляд, внутренняя речь так же действительна, как и внешняя. Она лишь не доступна для окружающих. По Г. Гийому, поэтому, langue - действительная внутренняя речь, не имеющая материальной (звуковой или графической) оболочки, доступной наблюдателю (видимой или слышимой).
Именно внутренняя речь предшествует внешней и никогда не следует за ней. Речевая деятельность складывается из постоянного чередования внутренних и внешних речевых комплексов. Однако внутренняя речь может существовать и сама по себе без внешней реализации. Внешняя речь - нет. С тектологической точки зрения это означает, что тип связи, существующий между внутренней и внешней речью, является ингрессией. За счет нее parole-idee и parole effective существуют как единое целое, как один комплекс. Эта связь всегда имеется в возможности. Переход в действительность определяется теми условиями, которые зависят от среды. Ингрессия между внутренней и внешней речью создается взаимным влиянием этих двух комплексов. Активности-сопротивления внешней и внутренней речи состоят в достижении некоторой цели. Parole effective имеет целью передачу информации как уже организованной сущности. Parole-idee имеет целью организацию информации. У этих целей есть общее. Оно состоит в стремлении к организации речевых средств. В ситуации, когда связь между внутренней и внешней речью становится реальной, т.е. переходит из возможности в действительность, направление активностей, объединенных общей целью (организацией) тождественно для обоих комплексов. В этом случае среда не препятствует действию активностей parole effective и parole-idee. Она поддерживает связь между ними, т.к. среда является третьим комплексом, цель которого состоит в передаче организованной информации. Но среда (ситуация общения, состояние здоровья и т.п.) может создавать условия, неблагоприятные для ингрессии49. Тогда среда становится "враждебной" по отношению к тому целому, которое составляют два комплекса. Цель среды меняется на противоположную - препятствовать передаче организованной информации50. Устойчивое равновесие между внутренней и внешней речью всегда сопровождается возможностью разрыва связи. Если в эту связь внедряется враждебный элемент внешней среды, то граница становится реальной, действительной. Возникновение границы неизбежно приводит к дезингрессии, т.е. разрыву связи. Разрыв связи между parole-idee и parole effective означает, что parole-idee начинает существовать как отдельный комплекс, a parole effecive прекращает свое бытие.
Таким образом, оказывается, что внутренняя речь обладает большей устойчивостью по сравнению с внешней. Чем же объясняется эта устойчивость? Тем, что parole-idee связана с чем-то постоянным, беспредельным, вечным. Здесь мы переходим к четвертому размышлению.
Как было показано выше в схеме речевой деятельности Г. Гийома нет такого комплекса, как язык. Есть последовательность внутренняя речь —» внешняя речь, а соотношения язык- речь нет.
Вернемся к первому нашему рассуждению относительно языка и речи. Из него не совсем ясно, как два таких разных комплекса оказываются связанными друг с другом. Для определения этой связи будет очень полезным предложенное Г. Гийомом разделение речи на parole-idee и parole effective.
По своей природе parole effective - это материальный комплекс (звуковой, графический, жестовый и т.п.), т.е. внешняя речь. Язык -идеальный комплекс, или комплекс идей. Как они могут соединиться? Только с помощью ингрессии, т.е. существует элемент, который имеет нечто общее с внешней речью и языком. Таким свойством обладает внутренняя речь, parole-idee. Для описания того, как образуется связка язык — внутренняя речь — внешняя речь, следует исходить из .целесообразности существования этих комплексов, из тех функций, которые они выполняют в системе. Речь об этом пойдет в следующих главах.
Позволим себе начать этот раздел с цитаты. В ней заключена очень важная мысль о том, что между языком и теорией языка существует тесная связь. Связь эта, согласно нашему пониманию представлена комплексом, который и называется системой. Итак, обратимся к высказыванию Г. Гийома. Ученый отмечал: "... система существует для того, кто это понимает. Для того, кто не понимает этого и замечает в языке только видимые составляющие, попавшие под прямое наблюдение, системы не существует. Если лингвист является сторонником только непосредственного наблюдения, твердо решившим свести наблюдение к констатации, заботливо стараясь ни в коем случае не подменить непосредственное наблюдение видением уровня понимания, то он, вероятно, был бы доволен наблюдаемой и своеобразной широтой. Он был бы доволен тем, что язык - это огромный беспорядок, огромная бессистемность, где мысль теряется безвозвратно, поскольку особенностью беспорядка является невозможность понимания. Видение на уровне понимания, достигнутое, в конце концов, в языкознании, предполагает многократное движение о непонимания к пониманию, от понимания к наблюдению и снова от наблюдения к пониманию" [ГийомГ., 1992. - С. 44.].
Нельзя не согласиться с ученым в том, что языке царит порядок. Благодаря этому порядку язык поддается теоретизации. А теория, по Г. Гийому, - это всегда ни что иное, как знание отношения подчинения между большим числом конкретных фактов и малым числом господствующих общих фактов. При этом количество общего может быть сведено к единице.
Роль лексических и фразеологических единиц в построении модели бытия
В современной науке существует определенная типология систем. На основании тех или иных критериев выделяют несколько их разновидностей. Некоторые из систем, такие как: имитационная, кибернетическая, оптимизируемая, обеспечивающая, - рассматриваются в узких областях знания (информатике, кибернетике, экономическом планировании и т.п.). Однако есть типы систем, приобретшие, на наш взгляд, общенаучное значение, т.к. они опираются на достаточно широкие категории познания.
По своей природе, т.е. природе своих элементов, системы могут быть материальными, доступными человеку благодаря органам чувств, и идеальными, доступными на уровне мышления.
В зависимости от участия человека в их возникновении, различаются естественные и искусственные системы. Естественные системы имеют объективное природное происхождение, не зависящее от воли и желания человека. Искусственные системы синтезируются человеком из специально созданных или подобранных для этого элементов.
Любая система, как было установлено в предыдущих разделах, существует и развивается сообразно какой либо цели. Стремление к достижению цели присуще целенаправленным системам. В соответствии с данными ЭМС [Лопатников Л.И., 1996. - С. 84.], если целью системы является поиск, накопление, хранение, передача информации, ее называют информационной. Если к этой цели прибавляется задача создания информации, то система считается информационно-развивающейся. По соотношению с категорией времени, различаются динамические и статические системы. Динамические комплексы, в отличие от статических, развиваются и изменяются во времени. Динамические (4i) системы, в зависимости от характера организационных процессов, делятся на саморазвивающиеся и самоорганизующиеся. Саморазвивающиеся и самоорганизующиеся системы организуются и развиваются за счет изменения своей структуры в соответствии с задачами хранения информации. Саморазвивающаяся система отличается от самоорганизующейся тем, что цели ее развития определяются внутри системы, а не внешней средой. Саморазвивающимся и самоорганизующимся системам противопоставлены управляемые системы, т.е. системы развитие и организация которых осуществляется другой управляющей системой или человеком. По соотношению с категорией пространства и характеру связей между элементами, выделяют дискретные и непрерывные, а также линейные и нелинейные. Дискретные системы характеризуются прерывающимися связями типа Э1-Э2; Эз-Э ), непрерывные системы связями типа ...-Э1-Э2-Э3-Э4-... [Ср. четочные и пластичные системы у А.А. Богданова]. Линейные системы - это система, связи между элементами которой носят последовательный двусторонний (... -Оі -»32 -»Зз - ...) характер. Связи между элементами нелинейной системы носят многосторонний (.. .--3i-f"32-f-33-j ) характер. Учет взаимоотношений с внешней средой позволяет разделить системы на три типа: открытые, замкнутые (закрытые) и относительно обособленные. Открытые системы существуют в постоянном Ст взаимодействии с внешней средой, которое осуществляется через так называемые входы и выходы5 . Принято считать, что закрытые системы изолированы от внешней среды и не имеют, следовательно, входов и выходов. На наш взгляд, такие условия, когда система полностью защищена от внешних воздействий, не могут быть созданы ни естественным, ни, тем более, искусственным путем. Поэтому замкнутой является система, соприкосновения которой с внешней средой настолько малы, что наблюдатель считает возможным ими пренебречь. Относительно обособленные системы имеют не более одного входа или выхода, т.е. очень небольшую связь с внешней средой. По характеру связей между своими входами и выходами системы могут выступать как вероятностные и детерминированные. Система, выходы которой случайным, а не однозначным, или закономерным, образом зависят от входов, называется вероятностной. Система, выходы которой однозначно определяются оказанными на нее управляющими воздействиями входов, считается детерминированной. В зависимости от иерархии, подчинения друг другу различают надсистемы и подсистемы. Надсистема является более сложной по отношению к подсистемам, которые ее составляют. Сложные системы называют также большими или диффузными. Обобщение приведенных выше данных и понимание того, что любой вид системы должен иметь свою противоположность, позволяют выделить следующие критерии классификации и типы систем:
Балансовая модель языка (на примере французского языка)
Слово, будучи основным элементом языка, представляет собой сигнал, вызывающий появление у человека образов, возникших в процессе познания им окружающего мира. Тем самым слово является материальным средством передачи идеальной информации. Однако целесообразность слова состоит не только в этом. Слово служит также сигналом, побуждающим человека к действию, которое, в свою очередь, может быть как материальным, так и идеальным. Материальное действие состоит в конечной в пространстве и во времени манипуляции с реальными объектами действительности. Это есть физическая деятельность человека. Идеальное действие состоит в оперировании во времени воображаемыми объектами действительности при помощи понятий, суждений и умозаключений, которые не имеют пространственной протяженности. Это - мыслительная деятельность человека.
Слово, как было отмечено выше, обладает отдельностью, или цельнооформленностью. Части слова в зависимости от их предназначения выступают в роли операторов: фонетических, лексических, грамматических. Но есть в языке еще одна категория единиц, о статусе которых не перестают спорить языковеды. Речь идет о фразеологических единицах. Фразеологическая единица - это комплекс противоречий. Она состоит не менее чем из двух слов, т.е. раздельнооформлена и является результатом конъюнкции знаков. Но, если при конъюнкции лексических единиц происходит отбор и конъюнкция понятий, ведущая к формированию суждений и умозаключений, то при конъюнкции знаков, входящих в состав фразеологических единиц соединение понятий осуществляется при помощи ингрессии вводного понятия. Именно это вводное понятие и заставляет фразеологов говорить о том, что в значении фразеологической единицы имеется что-то "сверх" [Черданцева Т.З., 1977.] или что образ, отражаемый фразеологической единицей, возникает из "совмещенного видения двух картин" [ГакВ.Г., 1966.]. Вводное понятие есть тот общий элемент, который эти "две картины" объединяет. И примечательно то, что именно это вводное понятие является значимым при передаче информации и именно с ним ассоциируется фразеологический знак.
Роль слов, или лексической единицы, в формировании модели бытия понятна. А какова же роль фразеологической единицы в этом процессе?
Каждая фразеологическая единица представляет собой организованный комплекс, в котором за счет ингрессии целое больше, чем сумма его частей. Если лексическая единица несет элементарный образ объекта действительности, то фразеологическая единица несет сложный образ, отражающий связи между объектами действительности. Помимо этого, сама целесообразность существования фразеологических единиц определяется необходимостью выражения значимости для человека данного сложного образа, т.е. эмоционального отношения к нему (даже если этот эмоциональный компонент со временем утрачивается).
Слово, по утверждению психологов60, имеет, аффективные корни, оно родилось как сигнал, вызванный эмоциональным освоением действительности. Слово, поэтому, возникло в качестве эмоциональной модели бытия и было таким же знаком, как мимика, жесты, пантомимика. Лишь в процессе эволюции оно стало тем, что есть сейчас. На первых этапах истории слово было вплетено в практику и получало свое значение только из ситуации конкретной практической деятельности. Как утверждает Р.С. Лурия, "дальнейшая история языка является историей эмансипации слова от практики, выделения речи как самостоятельной системы кодов, иначе говоря, - историей формирования языка в таком виде, когда он стал заключать в себе все необходимые средства для обозначения предмета и выражения мысли" [Лурия А.Р., 1978. - С. 33.].
Однако человек сохранил потребность в эмоциональных средствах выражения. Для этого язык и синтезирует единицы более высокого уровня организации, чем слово, принимающие часто форму суждений. Этими единицами являются фразеологические единицы со структурой словосочетания или предложения. Таким образом, фразеологическая единица в системе познание - язык занимает место носителя эмоционального образа объекта.
Обмен информацией между людьми возможен только при помощи материального носителя, который воздействует на наши органы чувств. Иными словами, идеальный образ объекта действительности должен материализоваться. Каждый такой образ представлен комплексом элементов языка, которые, в свою очередь, имеют свою речевую материальную оболочку. Конкретная цель, преследуемая при передаче информации, определяет отбор соответствующих элементов языка. Эти элементы соединяются между собой так, чтобы мысль приобрела законченный вид и могла быть представлена сначала во внутренней, а затем во внешней речи в форме высказывания, имеющего материальную оболочку. Материальная оболочка высказывания - речь является сигналом, который, воздействуя на органы чувств человека, принимающего информацию, формирует в его сознании образы, адекватные тем, которые существовали у человека, передающего информацию. В этом состоит цель коммуникации, т.е. приема - передачи информации.
Таким образом, материальное оформление мысленного видения предметов и явлений достигается посредством языка и завершается конкретным говорением, протекающим во времени и облеченным в звуковую, письменную, жестовую форму, т.е. речью.
Роль речевой деятельности в жизни человека огромна, поскольку она способна заменить многие другие виды деятельности, к которым прибегает человек, познавая и преображая окружающий мир.
В системе бытие - язык материальные средства языка (знаки речи) позволяют воссоздавать сенсорные, эмоциональные, рациональные и целенаправленные образы. Поэтому можно считать, что язык - это не только комплекс вторичных портретной и структурной моделей бытия ( в системе познание - язык), но и комплекс вторичной сенсорной, эмоциональной, рациональной и целенаправленной моделей реального мира (в системе бытие - язык).
