Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концептуализация онтологии Куайном 17
1. Экспликация понятия существования 17
2. Переменная и референция 35
3. Онтогенез/психогенез референции и эпистемология онтологии 50
4. Онтология, онтологические обязательства и идеология 68
Глава 2. Онтологическая экономия и онтология науки 90
1. Проблема универсалий и аргумент в пользу обязательности абстрактных сущностей 90
2. Физикал и стекая онтология 111
Глава 3. Онтолопіческая относительность и эпистемология онтологии 122
1. Онтологическая редукция и онтологическая относительность 122
2. Непрозрачность референции и онтологическая относительность 143
3. Онтология versus эпистемология онтологии 161
Заключение 181
Библиография
- Экспликация понятия существования
- Онтогенез/психогенез референции и эпистемология онтологии
- Проблема универсалий и аргумент в пользу обязательности абстрактных сущностей
- Онтологическая редукция и онтологическая относительность
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Значение исследуемого вопроса объясняется фундаментальностью онтологических проблем для современной философии науки. В период своего дисциплинарного и институционального формирования философия науки в значительной степени опиралась на критику метафизики и философской онтологии как основного содержания метафизики, которая проводилась как внутри философии, так и со стороны науки в XIX-XX вв. Термин "онтология" указывал тогда исключительно на философское исследование существования или бытия. Главный вопрос такого исследования - "Что существует?". Метафизика, как первая философия и как дисциплина, претендующая на то, чтобы стоять над наукой, относила проблему того, что существует, к своей собственной территории. Онтология была предметом метафизики, квинтэссенцией метафизики или самой метафизикой. Развитие науки и критика метафизики привели к понижению удельного веса метафизической онтологии в самой философии и к полному отказу от неё со стороны философии науки и науки в целом. Наука перестала рассматривать метафизику как дисциплину, перед которой она должна нести ответственность, и присвоила себе право давать ответ на фундаментальный вопрос классической метафизики о том, что существует.
Однако философия науки вначале была склонна рассматривать все онтологические вопросы как метафизические. Так, ранний Р. Карнап видел задачу философии науки в логическом анализе языка науки, а точнее, его синтаксиса [67]. Логический анализ науки исчерпывался анализом синтаксиса языка науки. Проблема философских оснований отдельных наук также ограничивалась вопросами о синтаксисе языка науки. Философия науки обозначала в качестве приоритетных вопросы структуры и исторической эволюции научных теорий, соотношения теории и наблюдения, подтверждения теорий, а не спецификацию онтологии науки.
Таким образом, тот факт, что философская онтология была вытеснена онтологией пауки, вначале никак не сказался на самой философии науки. Возник следующий парадокс: наука описывает реальность, природу, полагая посредством своих теорий некоторую онтологию, а философия науки не исследует онтологию науки, не проблематизирует особенности ответа наукой на вопрос о том, что существует. Это нашло выражение, например, в конвенционалистских и инструменталистских теориях науки, рассматривающих функцию научных теории только в предсказании, спасении феноменов и т.д.
Эта ситуация изменилась, когда возникло понимание того, что онтологические вопросы можно мыслить отдельно от спекулятивной метафизики, как, например, вопросы онтологии языка или онтологии теории, в результате чего онтология попала в фокус внимания философии науки. Отделению онтологии от метафизики и попаданию онтологии в фокус внимания философии науки способствовало развитие семантического анализа естественного языка и языка науки и становление семантики как самостоятельной дисциплины в целом в работах Г. Фреге [56], Б. Рассела [40-44], А. Тарского [52, 53] и Р. Карнапа [11]. Проблема существования в семантике получила новые решения. Другими источником возращения онтологии стали так называемые проблемы оснований в математике и физике. В математике и теории множеств в частности решение онтологических вопросов было осознано в качестве неотъемлемой части самой пауки и как необходимое условие решения проблемы оснований. Появление квантовой механики, теории относительности и квантовой теории поля в физике перевернуло механицистские представление о реальности и заставило более пристально обратиться к вопросу, что наука говорит о том, что существует. Эволюция главной интеллектуальной опоры философии науки - аналитической философии, - с её вниманием к лингвистической и логико-семантической тематике, также оказала существенное влияние на возрождение интереса к проблемам онтологии,
В результате исследование онтологии науки, обособившись от философской онтологии, стало неотъемлемой частью современной философии науки. Философы науки начали говорить о различных онтологиях, лежащих в основании тех или иных содержательных научных теорий. Так, предметом множества современных работ по философии науки является онтология информационных систем, онтология в информационной науке, онтология волновой функции, онтология теории спонтанного коллапса, онтология квантовой механики, онтология квантовой теории поля, онтология биологических систем и т.д. Кроме того, до сих пор продолжает обсуждаться проблема номинализма и реализма, помещающая в центр внимания вопрос о существовании абстрактных сущностей, или универсалий, в теории множеств, лингвистике, физике, общественных и когнитивных науках. Во всех этих исследованиях употребляется термин "онтология", при этом во многих из них он предполагается самоочевидным и не требующим прояснения. Возникает вопрос: "Что имеют в виду, когда говорят о существовании и онтологии в философии науки?". Этот вопрос обращается к прояснению оснований онтологических проблем в философии науки.
В англоязычной эпистемологии и философии науки парадигм ал ьиый анализ существования и онтологии был проведён американским логиком и философом Уиллардом
Ван Орманом Куайном (1908-2000). Куайн относится к одному из самых цитируемых и обсуждаемых американских философов XX века. Он внёс вклад в решение практически всего круга проблем, который обсуждался и продолжает обсуждаться в аналитической философии. Во многом благодаря влиянию Куайна натурализм стал доминирующим направлением в современной англоязычной философии. Американский философ приобрел известность своими результатами в логике и теории множеств: его теоретико-множественные системы NF (1936) и ML (1940) являются альтернативами доминирующей в математике теории множеств Цермело-Френкеля, Широкую известность приобрела критика Куайном оснований модальной логики. В философию языка он вошёл как автор тезисов неопределённости перевода и непрозрачности референции, а также своей критикой теории значения, в философию логики и эпистемологию - своей критикой дихотомии аналитического и синтетического. Теория генезиса референции американского логика и философа является значительным вкладом в когнитивную науку. Куайн стал одним из основателей такого подхода к научным теориям, как структурализм, который иногда также называют модельным подходом. В философии науки он также известен как один из авторов так называемого тезиса Дюгема-Куайна, который до сих пор обсуждается в различных науках, от физики до экономики. Куайн внёс вклад в создание концепции недоопределённости научной теории всеми возможными эмпирическими свидетельствами, которая активно обсуждается как в теории науки, так и в истории науки. В целом вся философия Куайна, по причине её натуралистического характера, может быть рассмотрена как некоторая философия науки. Сам американский философ позиционировал себя в качестве представителя научной философии, которая определяет предметом своего исследования научное знание,
Практически все современные англоязычные исследования, специально посвященные онтологической проблематике, упоминают или прямо опираются на результаты, полученные Куайном. Он представил новое определение существования и основанное на нём определение онтологии как онтологии теории, ввёл в контекст обсуждения понятие онтологических обязательств (является результатом применения понятия существования к теориям). Следует отметить, что для Куайна философская онтология, как выходящее за пределы науки общее учение о бытии, лишена смысла. Он считает, что термин "онтология" из классической метафизики не имеет значения, а поэтому мы свободны в придании ему нового определения.
Интерес Куайна к онтологии восходит к его изысканиям в области логики, семантики и философии математики. Он конструирует определение онтологии на основании концептуального каркаса референциальной семантики: определение отталкивается от
семантического понятия существования, сформулированного в рамках экстенсиональной терминологии. Обращение к семантике обусловлено тем, что после Канта [10] проблема существования стала пониматься как проблема анализа различных употреблений слова "существует" в экзистенциальных высказываниях, сформулированных на некотором языке, или как проблема поиска подходящего истолкования связи языка и реальности.
Следуя проведённому Фреге [56] различию смысла и значения, американский философ разделил семантику на две независимые теории - теорию значения и теорию референции [125, PP. 130-138]. Они резко расходятся в стандартах ясности используемой терминологии. Теория значения обладает гораздо меньшей ясностью своих терминов, теория референции, напротив, большей. Эвристическим способом разведения теорий становится стратификация их концептуального аппарата, выделяющая ключевые понятия, которыми пользуются теория значения и теория референции. К теории значения относятся само понятие значения, понятия синонимии, или одинаковости (sameness) значения, значимости (significance), или наличия значения, аналитичности, или истинности в силу значения, и логического следования, или аналитичности условных суждений. К теории референции относятся понятия именования, истинности, денотации, или истинности-о-предмете (truth-of), экстенсии, значения переменных и онтологических обязательств. Особенность понятий теории референции состоит в том, что они приобретают высокую степень определённости, когда соотносятся с конкретным языком L и погружаются в парадигмы, аналогичные конвенции Т из теории истины Тарского. Ясность и определённость понятий теории референции находится в зависимости от ясности и определённости самого языка L.
Для понятий теории значения, в свою очередь, не существует аналогичного эффективного способа прояснения. КуаЙн констатирует, что теория значения находится в худшем состоянии по сравнению с теорией референции. Главный недостаток теории значения состоит в самом предмете её исследования - значении, которое понимается как ментальный объект или платонистская сущность. Куайн не отказывается от теории значения. Она может продолжать работать с понятиями значимости (significance) и синонимии (одинаковости значения). Однако при прояснении онтологии, с целью достижения максимальной ясности, следует полиостью отказаться от использования интенсиональной терминологии.
Предпочтение теории референции служит причиной экстенсионализма Куайна, то есть ограничения научного знания только экстенсиональным дискурсом. Референцнальная семантика опирается на допущение, что существование полагается в языке через референцию, а интенсиональные характеристики языка не играют роли в онтологических
допущениях. Построение хорошей теории референции тогда поможет понять онтологию того, кто употребляет тот или иной язык.
Концепция онтологии Куайна позволяет точно сформулировать то, что некто говорит о том, что существует, или что теория говорит о том, что существует. В результате термин "онтология" связывается американским философом с научными теориями: онтология -объекты, существование которых полагается научной теорией. При этом экстенсиональность является фундаментальной характеристикой научной теории.
Прояснение онтологии не ограничивается применением логико-семантических методов. Согласно Куайну, экспликация онтологии представляет собой часть рациональной реконструкции науки, которая составляет основную задачу натурализованной эпистемологии. Для американского философа эпистемология - наука, применённая к самой себе. Исследование онтологии науки в таком случае есть часть науки. Квинтэссенцией натуралистического подхода в философии и эпистемологии является убеждение в том, что наука, под которой понимается в первую очередь естественная наука, формирует единственно верное представление о реальности. Мир есть такой, каким его описывает естественная наука. Наука является мерой того, что существует. Натурализм отвергает существование первой философии, которая стояла бы над наукой и диктовала бы ей онтологические и методологические предписания. Согласно Куайну, наука не нуждается ни в каком подтверждении сверх наблюдения и гипотетико-дедуктивного метода. Мы не можем занять выделенную позицию по отношении к науке, но всегда начинаем своё исследование изнутри науки. Для науки не существует более прочного основания, чем сама наука. Наука подвержена ошибкам, но они исправимы в ходе самой научной практики. Наука и философия, а значит, и эпистемология, непрерывны, между ними нет явных границ.
Натурализм и определение онтологии как онтологии научной теории, на наш взгляд, позволяют принять экспликацию онтологии Куайна в качестве фундаментальной для философии науки.
Куайн полагает, что натурализованная эпистемология ставит своей целью рациональную реконструкцию индивидуального и родового приобретения теории внешнего мира, то есть науки в целом. Главный вопрос эпистемологии заключается в том, каким образом человеческие индивиды, будучи физическими существами, живущими в физическом мире, конструируют из ограниченной информации, получаемой от реальности, столь богатую теорию физического мира, которая позволяет успешно предсказывать развитие происходящих в нём событий. Натурализованная эпистемология сама есть часть естественной науки. Она заимствует из физики концепцию реальности, допуская, что
взаимодействие субъекта с миром исчерпывается каузальным физическим взаимодействием. В качестве данных для натурализованной эпистемологии выступают данные всех остальных естественных наук: лингвистики, психологии, нейрофизиологии, биологии и т.д. Натурализованная эпистемология включает в себя эпистемологию онтологии, которая даёт объяснение того, как субъект узнаёт, что существует.
Экспликация онтологии Куайном, таким образом, разветвляется на две исследовательские задачи: первая определяет, что такое онтология, полагаемая теорией, средствами логики и референциалыгой семантики, а вторая, посредством конструирования теории эмпирических свидетельств и изучения генезиса референции, представляет объяснение того, почему мы располагаем той или иной конкретной онтологией. Первая исследовательская задача может быть обозначена, собственно, как прояснение онтологии науки, а вторая - как прояснение эпистемологии онтологии пауки. Они сводят в одной плоскости логико-семантические вопросы и вопросы натурализованной эпистемологии с её чувствительностью к данным естественных наук и поиском каузальных объяснений. Можно сказать, что референциальная семантика служит средством прояснения онтологии, полагаемой теорией, а эпистемология онтологии объясняет онтологию, объясняя тем самым и саму референциальную семантику как эффективное средство экспликации. Идея такого объяснения, в свою очередь, основывается у Куайна на определении для языка и теории эмпирических свидетельств и эмпирического содержания с целью последующего реконструирования на их фундаменте генезиса референции.
Предпринятая Куайном экспликация онтологии, таким образом, синтезирует в себе эпистемологию (теорию знания), теорию языка, логику и логическую семантику. Экспликация онтологии происходит на стыке этих подходов. Благодаря такому синтезу концепция онтологии Куайна задействует разнообразную терминологию: она включает как традиционные эпистемологические термины ("холизм", "эмпирические свидетельства" и т.д.), так и термины, которые относятся к теории языка, логике и семантике ("переменная", "референция", "модель", "онтогенез референции" и т.д.). Употребление других терминов, напротив, отражает смешение указанных подходов: "идеология теории", "экстенсиональный язык науки" и т.д. В этом состоит существенная новизна концепции американского философа, выделяющая её среди других предпринятых в XX веке попыток нового понимания онтологии.
Многие современные работы по философии науки прямо ссылаются на Куайна и принимают его определение онтологии в качестве основания для прикладного исследования онтологии какой-либо теории или группы теорий [63, 102, 113, 119, 150, 152]. Другие
относящиеся к онтологической проблематике результаты, полученные американским философом, также продолжают активно использоваться в конкретных исследованиях по философии науки. Так, обсуждаются следующие вопросы: непрозрачность референции терминов научных теорий, применимость онтологической редукции в физике, математике и теории сознания, онтологическая относительность, недоопределённость онтологии физической теории, которая основана на идее недоопределённости науки всеми возможными эмпирическими свидетельствами, и т.д. Можно сказать, что Куайн определил запас терминов и сформулировал результаты, которые до сих пор задают горизонт обсуждения онтологических проблем науки. Всё это также делает концепцию онтологии Куайна актуальной для современной философии науки.
Таким образом, экспликация онтологии Куайном и полученные в ходе неё результаты являются актуальными для философии науки, поскольку находят постоянное применение и употребление в её практических исследованиях. Обращаясь к онтологии науки, философия науки нуждается в ясной и строгой базисной терминологии, в качестве варианта которой может успешно выступать терминология Куайна. Кроме того, актуальность связывается с потребностями самих конкретных наук, которые должны быть прозрачными в своих допущениях относительно природы исследуемой реальности. Понятия онтологии и существования Куайна работают не только для математики и естественных наук, которые используют математику, но и для когнитивных и общественных наук, претендующих на то, чтобы полагать какую-либо онтологию. Актуальность диссертационного исследования обусловлена также тем, что экспликация неясных терминов, унаследованных в традиции, составляет, на наш взгляд, одну из главных задач философии,
Степень разработанности проблемы. Философии Куайна посвящено большое число зарубежных монографий и отдельных статей. Сборники статей и отдельные работы, обсуждающие те или иные специальные проблемы его логики и философии, до сих пор продолжают выходить в достаточном количестве. К числу классических исследований Куайна, пытающихся представить целостную картину его философии и обобщить результаты его многолетней работы, относятся, например, работы Роджера Гибсона [89], Поля Гоше [94], Ильхама Дилмана [79], Кристофера Хуквэя [99]. Существуют также обзорные статьи Ричарда Шульденфрая [151], Дональда Дэвидсона [76] и Роджера Гибсона [90]. В последнее время выходят работы, сопоставляющие Куайна и других философов, например, фундаментальная монография Ханса-Иохана Глока [92], сравнивающая Куайна и Дэвидсона. Философии Куайна посвящена также целая серия сборников, в которых собраны статьи, относящиеся к различным аспектам философии и логики американского философа [80, 115,
116, 158]. Самая первая реконструкция философии науки Куайна была произведена в небольшой статье Джона Джеймисона Смарта [158, PP. 3-13], которая основывалась на анализе "Слова и объекта" и предшествующих этой книге работ.
Проблемы онтологии затрагиваются во всех общих монографиях о Куайне. Специально к исследованию экспликации онтологии американским философом обращается совсем новая фундаментальная монография Ливена Декока [77], в которой концентрируется внимание на соотношении онтологии и идеологии (запаса предикатов теории). Основываясь на анализе логический идей Куайна и онтологической редукции, Декок делает вывод, что упрощение онтологии теории ведёт к увеличению в её идеологии. Миа Госселин [95] посвятила свою книгу номинализму Куайна и Гудмена. Существует также множество статей, исследующих отдельные вопросы, относящиеся к онтологической проблематике у Куайна: определению существования и онтологических обязательств [59, 60, 66, 68, 70, 73, 98. 112. 118], теоретико-модельной интерпретации онтологии [62], непрозрачности референции и онтологической относительности [81, 82, 83, 86, 108, 114], онтологической редукции [96, 97, 100, 101, 105, 114, 154], недоопределённости [65, 107], проблеме номинализма и реализма [90], аргументу об обязательности существования математических объектов [71, 72, 78, 110], объектной и подстановочной квантификации, теории референции [103,111] и т.д. Некоторые идеи Куайна касательно эпистемологии, онтологии, теории множеств, логики, и семантики разбираются в переведённых на русский язык работах Р, Карнапа [И], Г. Кюнга [24], А, Папа [30], Д. Пассмора [31, 32], Р. Рорти [45], Л, Тондла [54], А. Френкеля и И. Бар-Хиллела [55],Т\Хилла[57].
В отечественной философии и философии науки на данный момент не существует обстоятельного специального исследования, посвященного как общим вопросам философии Куайна, так и отдельно проблеме онтологии, что также подчёркивает актуальность данного исследования. Имеющиеся на данный момент работы совсем не уделяют внимание поздним результатам Куайна, в частности, его натуралистической эпистемологии онтологии и натуралистической теории языка. Вопросы онтологии американского философа разбираются в монографии В.А. Лекторского [27]. В других исследованиях затрагивались различные аспекты философии Куайна. В работах В.Ф. Самсонова [46, 47, 48] и В.Н. Крупнова [15] обсуждается тезис неопределённости перевода и его значение для лингвистики, различие в стандартах ясности между теорией референции и теорией значения. В.Ф. Самсонов [47] первым в отечественной философии языка представил критический анализ фундаментальной работы Куайна "Слово и объект" и изложенной в ней теории референции. В работах А.В. Бессонова [1], Р.И. Павилёниса [29], М.В. Поповича [37], В.В. Петрова [33, 34], Е.Д.
Смирновой [50], В.В. Целищева [58] Куайн упоминается в контексте обсуждения проблем философии логики и логической семантики, соотношения логики и онтологии, критики референциальной семантики, успехов модальной логики. Е.Е. Ледников [26] рассматривает некоторые логические и теоретико-множественные результаты американского философа в своём критическом исследовании современного номинализма и реализма. Из опубликованных в последнее время отечественных работ по аналитической философии и семантике можно отметить монографию М.В. Лебедева и А.З. Черняка [25], в которой идеи Куайна помещаются в общую канву выявления онтологической нагрузки теории референции. В работах А.А. Печёпкина [35, 36, 119] основные результаты американского философа рассматриваются с точки зрения их применимости в философии пауки, в частности, в отношении критики неопозитивистской теории науки. Так, обсуждается концепция онтологии и связанные с ней результаты, критика дихотомии аналитического и синтетического, соотношение онтологии и идеологии научной теории и их эвристическая ценность для истории науки, холистская теория науки, недоопределёшюсть теории опытом, ставится вопрос о соотношении основных "ограничительных" результатов Куайна (неопределённости перевода, онтологической относительности, непрозрачности референции и тезиса Дюгема-Куайна).
Таким образом, в настоящее время в отечественной философии науки концепция онтологии Куайна разработана достаточно фрагментарно. Кроме того, почти не нашла своего освещения роль натуралистической эпистемологии американского философа для понимания онтологии теории.
Объектом настоящего исследования является концепция онтологии и эпистемологии онтологии Куайна.
Предметом диссертационного исследования выступают основания концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна в референциальной семантике и натурализме.
Цель исследования состоит в том, чтобы осуществить рациональную реконструкцию онтологии и эпистемологии онтологии Куайна и показать их значение для философии науки американского философа.
Для достижения указанной цели в процессе исследования необходимо решить следующие задачи:
1. Эксплицировать основания концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна в референциальной семантике и натурализованной эпистемологии.
Реконструировать проект максимально экономной онтологии науки Куайна. Проанализировать обоснование американским философом необходимости универсалий для научной онтологии и исследовать его физикализм.
Рассмотреть тезис онтологической относительности Куайна в контексте его эпистемологии онтологии и других "ограничительных" результатов.
Осмыслить соотношение онтологии и эпистемологии онтологии в рамках философии науки Куайна.
Решение поставленных задач осуществляется с опорой на следующую теоретическую и методологическую базу. Главный метод, используемый в диссертационном исследовании, - метод, который Карнап и другие философы назвали экспликацией или рациональной реконструкцией. Его цель состоит в когнитивном прояснении знакомых, но до некоторой степени неясных и неточных понятий, которые утратили свою прозрачность и определённость в философской и научной традиции. Метод экспликации, посредством процедур формального анализа, реконструкции различного рода предпосылок и выявления их внутренних закономерностей, производит переопределение или уточнение таких понятий. Он позволяет вскрыть логику конструирования, соотношение и глубинные взаимосвязи основных понятий. Метод экспликации будет применяться в отношении всего корпуса понятий, имеющих отношение к онтологической проблематике.
Исследовательский аппарат диссертации в значительной степени опирается на логико-семантические и лингвистические методы анализа языка. Они обращаются к анализу употребления, значения и референции языковых выражений, их синтаксической и грамматической структуры с целью достижения максимальной ясности используемого языка, в том числе, в отношении онтологических допущений. Формальные методы математической логики служат дополнительным средством, призванным усилить прозрачность и эффективность проводимого анализа языка. Все эти методы нашли широкое применение в том, что принято называть аналитической философией, а также в различных натуралистических стратегиях, которые впоследствии возникли из аналитической традиции. Философия науки широко пользуется данной методологией, поскольку анализ языка науки является её неотъемлемой частью.
Мы также задействуем сравнительный и исторический метод, вскрывая истоки и предпосылки концепции Куайна.
Новизна предложенного исследования может быть суммирована в следующих положениях:
Дано целостное и систематическое изложение концепции онтологии в философии Куайна. При этом сопоставлены логико-семантическая трактовка онтологии и истолкование онтологии в натуралистической эпистемологии.
Представлена гипотетическая теоретико-модельная интерпретация основных понятий концепции онтологии Куайна, опирающаяся на тезис онтологической относительности. Онтологическая относительность отвергает наличие стандартной модели для теории. Тогда онтология теории Т - это множество 0(T)={Di*jD2U...uDn}, где Dt, D2,..., Dn - носители интерпретаций моделей теории М[, М2,...5 Мп. Понятие существования уточняется следующим образом: а существует в модели М, если и только если aeD, где M=
Концепция онтологии Куайна охарактеризована как внутренний (прагматический) реализм (в противоположность распространенным трактовкам американского философа как юмиста). Внутренний реализм признает в качестве существующих только те объекты, которые допускаются научными теориями. Он означает, что онтологию науки следует принимать как данность, которая не подлежит философской ревизии, и что эта онтология изменяется по ходу обновления научного знания. Внутренний реализм отказывается от утверждений о реальности, существующей вне наших теорий.
Показано, что натуралистическая эпистемология онтологии Куайна была одним из источников структурализма в философии науки (позиции, развитой Д. Спидом, В. Штегмюллером, Б. ван Фраассеном и др., в качестве альтернативы гипотетико-дедуктивному подходу). Структурализм выявляет моделирующую функцию научной теории, рассматривая её как систему предложений, которая фиксирует формальные отношения (подобные алгебраическим) - тождество, различие, инвариантность и т.д.
Положення, выносимые на защиту:
1. Подход Куайна к онтологии имеет следующую специфику. Американский философ отказывается от объяснения, что такое существование (бытие) как таковое, вместо этого предлагает исследовать, каким образом в науке формулируются утверждения о существовании тех или иных объектов. Концепция
Куайна может быть резюмирована в виде следующих трех тезисов: 1) все полагаемые научными теориями сущности (наблюдаемые и ненаблюдаемые, абстрактные и конкретные) существуют в одном и том же смысле; 2) проблема онтологии - это проблема экзистенциальных высказываний в рамках теорий; 3) вопрос о внетеоретической реальности лишен смысла.
Проект максимально экономной онтологии науки Куайна последовательно характеризуется как разновидность платонистского физикализма. Последний представляет собой материализм, в котором наравне с физическими объектами допускается существование абстрактных математических сущностей - классов. Обоснование необходимости универсалий (классов) для науки происходит, в частности, посредством обращения к потребностям физики. Согласно Куайиу, физика не может обойтись без абстрактных объектов математики, а поэтому номинализм нельзя принимать в качестве основания онтологии науки.
Проблема прямого подтверждения онтологии теории в философии науки Куайна устраняется. Онтология может иметь только косвенное подтверждение, через подтверждение всей теории. Этот результат возникает из тезиса онтологической относительности Куайна, согласно которому онтология теории может быть заменена альтернативной онтологией без нарушения отношения подтверждения теории эмпирическими свидетельствами, и из концепции эмпирических свидетельств, которая сводит эмпирическое содержание теории к импликации категорических предложений наблюдения, в которых нет референции, а значит, и онтологии.
Эпистемология онтологии Куайна сталкивается с проблемой конструирования объекта референции из эмпирических свидетельств. Полагая связь языка/теории и эмпирического опыта как нереференциальную, через предложения наблюдения, эпистемология онтологии продуцирует разрыв между эмпирическими свидетельствами и референциальным употреблением языка, в результате чего референция перестаёт рассматриваться как прямая связь языка/теории с внелингвистической реальностью и начинает пониматься как только теоретическое полагание такой связи. Онтологию тогда обосновывают лишь внутре- или межтеоретические соображения,
Для позднего Куайна характерен структуралистский подход в отношении понимания научной теории: последняя истолковывается как структура из предложений и терминов. Структурализм возникает из его эпистемологии
онтологии и имплицируется онтологической относительностью, которая получает
обоснование в концепции онтологической редукции. Особенность проекта
"глобального структурализма" американского философа состоит в том, что он
акцентирует внимание на проблеме индивидуации объектов в рамках структуры
теории: центральное место в теории занимают не объекты, полагаемые в качестве
существующих, а способы их индивидуации. Основанием индивидуации являются
фиксируемые теорией специфические отношения тождества и различия, которые
образуют фундамент референции. В результате онтологии теории отводится лишь
роль поясняющей интерпретации. При этом Куайн исходит из плюрализма и
относительности таких интерпретаций.
Теоретическое и практическое значение диссертации заключается в том, что, на
примере анализа концепции онтологии и эпистемологии онтологии Куайна, осуществлена
попытка сформировать целостное представление о том, как можно понимать онтологию
научных теорий на основании строгого определения основных терминов в рамках
концептуального каркаса референциальной семантики и натурализованной эпистемологии.
Это имеет большое значение для практических исследований в области философии науки.
Данное диссертационное исследование, на примере философии Куайна, также очерчивает
многие аспекты современного состояния анализа онтологической тематики в целом: оно
показывает, что вообще в современной философии и философии науки может обсуждаться в
связи с термином "онтология".
Материал диссертации и приведённые результаты можно использовать при чтении общих курсов по философии науки и спецкурсов по проблемам онтологии науки, а также исторических курсов по аналитической философии и эпистемологии, при ведении семинаров по этим курсам.
Апробация диссертации. Материалы диссертационного исследования использовались автором при проведении семинарских занятий по курсу "Философские проблемы конкретно-научных дисциплин: философские проблемы математики и физики" на Философском факультете МГУ в 2004 году. Автор выступал с докладами, посвященными обсуждаемым в диссертации проблемам, в 2003 году на годичной научной конференции в ИИЕТ РАН, в 2004 году на кафедре философии и методологии науки Философского факультета МГУ, в 2005 году на IV Российском конгрессе "Философия и будущее цивилизации", в 2006 году на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Проблемы онтологии в философии науки Куайна // Институт истории естествознания и техники им. СИ. Вавилова. Годичная научная конференция, 2003. М, 2003, С. 150-152.
Семантические основания проблемы номинализма и реализма // Вестник МГУ. Серия 1. Философия, 2005, № 6, С. 36-58.
Теория референции и проблема релятивизма // Аспекты: Сборник статей по философским проблемам истории и современности, Вып. 4. М, 2005, С. 38-49.
Соотношение редукции и онтологии в философии науки // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.), Т. 1,2005, С. 331.
Релятивистская философия науки // Философии и история науки: вопросы взаимодействия (в печати) (совместно с А. А. Печё'нкиным).
Аргумент Куайна-Патнэма об обязательности существования математических объектов // Институт истории естествознания и техники им. СИ. Вавилова. Годичная научная конференция, 2006 (в печати).
Словарные статьи: «Две догмы эмпиризма» Куайна, «Слово и объект» Куайна, «Философия логики» Куайна, Неопределённости перевода тезис, Онтологической относительности принцип (совместно с А. А. Печёнкиным) // Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати).
Экспликация понятия существования
Онтология отвечает на вопрос "Что есть?", или "Что существует?11. С помощью термина "онтология" объединяются различные группы ответов на эти вопросы. В позитивном смысле онтология - перечень, или множество, объектов, о которых говорится, что они существуют. Слово "объект" при этом может пониматься максимально широко: это могут быть макроскопические объекты повседневного опыта (столы, деревья), микроскопические объекты (электроны, кварки, нейтрино), абстрактные математические сущности (классы, функции) либо же такой разбросанный в пространстве и времени объект, как, например, вода, содержащий в себе все молекулы воды, существующие во Вселенной.
Куайн утверждает, что всё, чему мы присуждаем существование, является некоторым полаганием или постулированием (a posit). Проясняя свою позицию, он, как и вся аналитическая традиция, исходит из того, что любая попытка приписывать существование, как и любой ответ на вопрос о том, что есть, выражающийся в позитивном суждении о существовании какого-либо рода объектов, непосредственно связаны с тем языком, на котором это полагание или суждение формулируются. Это не означает того, что язык диктует нам, что существует, или что любое полагание существования является, в конечном счёте, исключительно лингвистическим действием. Лингвистическим оказывается только то, что мы говорим о том, что существует, напротив, то, почему мы принимаем нечто в качестве существующего, не может быть объяснено в рамках одного языка.
Язык, на котором конструируются экзистенциальные высказывания, обладает особыми средствами для выражения того, что есть. В каждом языке они представлены запасом выражений, которые позволяют приписывать существование, а также отличать конкретное существующее от всего остального существующего. Всё вместе это образует аппарат референции и индивидуации данного языка. Референция - объекты, на которые указывают наши лингвистические выражения. Приписывая существование некоторому объекту, мы тем самым производим к нему референцию. Индивидуация сводится к механизмам в языке, которые позволяют выделять объекты и отличать их друг от друга, то есть осуществлять референцию. Аппарат индивидуации и референции образует единое целое. Его анализ для определённого языка помогает понять, каким образом в нём происходит полагание существования различных объектов. Куайн называет такое полагание реификацией.
Возможность полагать существование какого-либо объекта или рода объектов посредством языка имеет также важный генетический аспект. Способность человека говорить о реальности как состоящей из индивидуальных, обособленных друг от друга объектов представляет собой результат длительной эволюции его перцептуального аппарата и языка, то есть эволюции физиологических и лингвистических возможностей. Куайн, обращаясь к лингвистической составляющей этого процесса, предлагает исследовать то, каким образом развивается наш аппарат референции и индивидуации с психогенетической точки зрения. Отсюда появляется термин "психогенез референции", который характеризует возникновение и трансформацию способности осуществлять референцию, или реификацию, через развитие соответствующих лингвистических механизмов. Другими словами, возможность говорить о том, что существует, с помощью языка перетерпела значительную эволюцию, изучение которой составляет существенную часть нашего понимания того, как происходит полагание существования.
Следовательно, ответ на вопрос о том, что существует, образует равнодействующую двух векторов: одного, идущего от реальности, или того, что можно условно назвать "опытом (то, что существует, существует в реальности или в опыте), и другого, идущего от языка (возможность выразить то, что существует, определяется языком, его концептуальными средствами). Для Куайна наши лучшие естественно-научные теории говорят о том, что существует в реальности. Вторая, лингвистическая, часть ответа, в свою очередь, содержит в себе две компоненты: во-первых, можно исследовать различные экзистенциальные высказывания в естественном языке1, проясняя их употребления, и таким образом понять, какие языковые выражения отвечают за приписывание существования, а, во-вторых, можно изучать генезис и эволюцию нашей способности реификации посредством языка. Первое исследование должно представить ответ на вопрос о том, как язык связан с реальностью. Оно являются частью прояснения онтологии. Второе исследование отвечает на вопрос, каким образом эта связь формируется для каждого отдельного индивида, как члена определённого лингвистического сообщества, в процессе овладения им языка своего сообщества. Оно является частью эпистемологии онтологии, то есть объясняет происхождение онтологии с точки зрения эпистемологии. Если первое исследование показывает, как мы полагаем существование объектов, то второе, описывая генезис и развитие способности полагать существование тех или иных объектов, даёт этому эпистемологическое объяснение. В данном параграфе мы рассмотрим, как Куайи, анализируя экзистенциальные высказывания, решает первый компонент лингвистической проблемы существования.
Используя средства логики и логической семантики, Куайн формулирует своё определение существование. Оно конструируется в рамках теории квалификации, или языка логики предикатов первого порядка. Определение применимо к различным языкам постольку, поскольку они переводимы в язык теории первого порядка. Источником экспликации существования для Куайна была теория дескрипций Рассела и изыскания в области первопорядковой логики. Разберём эти источники в их взаимосвязи.
Сначала обратим внимание на то, как экзистенциальные высказывания выражаются в естественном языке. Базисной идиомой здесь являются конструкции "существует то-то и то-то", "нечто существует" или "имеет место то-то и то-то". Одна из распространённых позиций, имевших место до возникновения аналитической философии, состояла в том, что функция обозначения единичных терминов тождественна экзистенциальной функции в естественном языке: существовать - значит быть обозначенным единичным термином. Единичные термины - имена и единичные дескрипции. Например, предложение "Пётр существует" истинно, потому что слово "существует" присоединяется к имени "Пётр", которое обозначает существующего в реальности человека, то есть является действительным именем. Другими словами, "Пётр", не проваливаясь в своей функции именования, имеет референта, а слово "существует" приобретает своё значение, когда и поскольку присоединяется к имени. "Пётр существует" можно было бы представить как ""Пётр" является именем", или "Пётр существует" истинно, если и только если "Пётр" обозначает. Аналогичный пример можно привести и с дескрипцией.
Онтогенез/психогенез референции и эпистемология онтологии
Согласно Куайну референция, а следовательно, и полагание существования, происходит при помещении относительного придаточного предложения в контексты квалификации. Таково описание ситуации в языке взрослого индивида, носителя языка, который, как предполагается, владеет этим языком с той или иной степенью совершенства.
С другой стороны, имеется объяснение процесса реификации, которое обращается к генезису и эволюции способности производить референцию посредством соответствующих лингвистических механизмов. Куайн называет это исследование психогенезом или онтогенезом референции. Оно сводится к описанию того, каким образом человеческий индивид в ходе обучения языку приобретает навыки осуществления референции, или как, расчленяя мир на объекты, он обучается производить реификацию. Способность осуществления референции не возникает спонтанно, но представляет собой то, чем индивид овладевает постепенно, при посредстве своего лингвистического окружения. Она имеет свою историю, которая запечатлена в индивидуальной истории обучения языку.
Если мы говорим о связи языка и онтологии, то онтогенез/психогенез референции объясняет, почему вообще владеющие тем или иным языком человеческие существа имеют какую-либо онтологию, или, чтобы быть более точным, почему они имеют онтологию как таковую. Это объяснение проводится через вскрытие процесса овладения языком индивидом, в котором реификация фигурирует как финальная ступень. Изучение возникновения реификации является составной частью того, что Куайн называет эпистемологией онтологии, которая, в свою очередь, оказывается частью программы по натурализации эпистемологии . Эпистемология - теория свидетельств (evidence) и обоснованных убеждений. Если онтология говорит о том, что есть, то эпистемология онтологии говорит о том, какие эмпирические свидетельства имеются для того, чтобы говорить о том, что есть. Другими словами, она изучает то, какие эмпирические свидетельства подтверждают или опровергают наши утверждения о реальности, объясняет, почему мы обоснованно считаем, что существует та или иная сущность. В этом смысле эпистемология онтологии должна помогать устанавливать истинность и ложность экзистенциальных допущений. Эпистемологией онтологии Куайна является эмпиризм, очищенный от традиционных догм.
Американский философ делает фундаментальное допущение: процесс овладения языком покоится на тех же основаниях, на которых наука получает своё подтверждение [133, 147]. Генезис и эволюция способности осуществления референции раскрывает нам то, какие эмпирические свидетельства служат для подтверждения и опровержения научных теорий. Исследовав процесс обучения языку, мы сможет зафиксировать отношение подкрепляющих свидетельств между наукой и поддерживающими её наблюдениями. Эта взаимосвязь эмпирических свидетельств для научных теорий и обучения языку, в частности, имеет место, поскольку обучение предложениям языка предполагает обучение тому, какие наблюдения рассматривать в качестве подкрепляющих или опровергающих эти предложения.
Декок указывает, что у Куайна присутствует два объяснения онтологии -лингвистическое и эпистемологическое [77, PP. 175-176]. Первопорядковая логика остаётся при этом универсальным механизмом идентификации онтологических допущений в обоих случаях. Лингвистическое объяснение покоится на привязывании логики к естественному языку: каноническая запись логики предикатов закрепляется в естественном языке посредством предположения, что категориальная и синтаксическая структуры логического языка являются некоторой степенью абстракции от аналогичных структур естественного языка. Куайи экстраполирует на естественный язык такую грамматическую структуру, которая легко трансформируется в структуру языка логики предикатов. Естественный язык служит в качестве средства интерпретации логического формализма. Данное объяснение концентрируется в основном в "Слове и объекте" [19,20].
Эпистемологическое объяснение осуществляется посредством обоснования онтологии через теорию эмпирических свидетельств. Главная задача эпистемологического объяснения ограничивается тем, каким образом на основании скудных эмпирических свидетельств или данных, которые индивид получает от физической реальности, конструируется такая богатая и содержательная теория мира, или наука. Онтология науки обосновывается через исследование эмпирических данных для реификации. Реификация - это то, что располагается между бедным входом (воздействием со стороны физической реальности на перцептуальный аппарат индивида) и богатым выходом (содержательной научной теорией). Исходным посылом в такой эпистемологической программе является натурализм: в качестве основания теории свидетельств необходимо принимать ту информацию о процессе раздражения органов чувств со стороны физической реальности, которую предоставляет сама наука. Эпистемология онтологии, более содержательное, чем лингвистическое объяснение, становится центральной в более поздних работах Куайна: "Сеть веры" [149], "Корни референции" [133], "Факты реальности" [136], "Погоня за истиной" [141], "От стимула к науке" [147]. Пользуясь эвристической идеей Декока, мы последовательно реконструируем фазы онтогенеза/психогенеза референции согласно Куайну.
"Слово и объект". Обучение языку сводится к двум механизмам: выучивание простых предложений как целых посредством прямого обусловливания соответствующими невербальными стимулами (предложения ассоциируются со стимуляциями) и образование
новых предложений из предшествующих путём подстановки составляющих их слов в другие предложения по аналогии (предложения ассоциируются с предложениями). Куайн выделяет четыре фазы референции [20, С. 129-134].
1) Ребёнок обучается простым терминам типа "мама", "вода" или "стол . Этим словам обучаются остенсивио, в качестве предложений: здесь ещё нет различия между "стол" как термином, обозначающим стол, и предложением "Стол", которое произносят или с которым соглашаются в присутствии стола. Ребёнок обучается употреблению различных предложений в соответствующих обстоятельствах, находясь под социальным контролем, который закрепляет правильные употребления и выбраковывает неправильные.
2) Термины отделяются от предложений. Появляется разделение общих и демонстративных единичных терминов. Единичные термины нацелены на то, чтобы обозначать один объект. Общий термин истинен в отношении каждого объекта в отдельности. Особенность общих терминов состоит в разделённой референции, которая характеризует способность термина к индивидуации. Она проявляется в возможности проводить следующие различия при употреблении общих терминов: например, говорить об "этом яблоке", "не этом яблоке", "каком-то яблоке", "том же самом яблоке", "другом яблоке", "этих яблоках" и т.д. От общих терминов отличаются массовые термины: "обувь", "красный", "вода". Массовые термины обозначают кумулятивно (собирательно): например, "любая сумма частей, являющихся водой, есть вода" [20, С. 113]. Грамматически они отличаются от общих терминов тем, что не имеют множественного числа и артиклей, не разделяют свою референцию, и в этом подобны единичным терминам. Но, в отличие от единичных терминов, они не обозначают один-единственный объект. Единичные термины и общие термины играют различные грамматические роли в предикации: в предикации "а есть F" "а" - единичный термин, "F" - общий. Предикация соединяет единичный термин с общим, образуя тем самым простое предложение. При предикации общий термин занимает всегда предикативную позицию. Массовые термины не являются ни общими, ни единичными. Они амбивалентны в отношении грамматического различия субъекта и предиката, так как могут быть использованы как в субъектной позиции, так и предикативной. Например, в предложении "Вода является текучей" массовый термин "вода" занимает позицию субъекта, то есть используется в качестве единичного термина, а в предложении "Лужа является водой" "вода" находится в предикативной позиции, то есть употребляется в качестве общего термина.
Проблема универсалий и аргумент в пользу обязательности абстрактных сущностей
В данном параграфе мы проанализируем ответ Куайна на вопрос о том, следует ли допускать универсалии в минимальную онтологию, адекватную всем задачам современной науки. Ответ на него является утвердительным: существование абстрактных сущностей столь же обязательно для науки, как и существование физических объектов, однако нужно допускать лишь столько абстрактных сущностей, сколько необходимо для потребностей естественной науки. Последнее означает, что критерием допустимости абстрактных сущностей является их применимость в эмпирической науке. В связи с этим Р. Гибсон [90] и К. Ламберт [106] характеризуют онтологию Куайна как разновидность платой и стского физикализма. В качестве обоснования полагания существования универсалий выступает так называемый аргумент Куайна-Патнэма, оправдывающий принятие в онтологию науки абстрактных объектов математики. Этот аргумент стал одним из парадигмальных в современной философии математики и вызвал оживлённую дискуссию.
Позиция американского философа, однако, не была однозначной в отношении допустимости универсалий в онтологию. Он длительное время работал над номиналистской программой в философии математики, возможность реализации которой лишь после длительных колебаний была решительно поставлена им под сомнение. В начале своей научной карьеры КуаЙн регулярно указывал на привлекательность номиналистской онтологии с точки зрения её экономности, простоты и притягательности для здравого смысла. Только после "Слова и объекта" он вынужден был констатировать провал номиналистской программы и встал на позицию реализма в отношении универсалий. Представим вкратце основные вехи куайновского номинализма.
Номиналистская программа Куайна возникла как попытка освободить математику от онтологических обязательств к абстрактным сущностям: числам, функциям, классам и т.д. Платонизм, или реализм, в философии математики - это, напротив, признание существования математических объектов. Американский философ предлагал различные способы номинализации математики. В 1939 году Куайн выдвинул идею конструкции номиналистского языка, в котором может быть выражена вся наука, переформулировав таким образом проблему номинализма и реализма в лингвистической плоскости [121]. Это знаменует очень важную смену ракурса в отношении проблемы универсалий: различие между конкретным и абстрактным может быть понято как различие между номиналистскими и платонистскими языками. Решение онтологической проблемы универсалий тогда сводится к обоснованному выбору соответствующего языка как базисного языка науки. Проясним это различие.
Согласно Куайну, платонистские языки свободно пользуются абстрактными единичными терминами, которые вводятся в английском языке при помощи операторов "class of и "-ness" и на русский передаются, соответственно, как "класс чего-либо" и в виде окончания в словах "квадратаость", "человечность" и т.д., служащего для выражения атрибута. Употребляя выражения "класс квадратов" и "квадратность", мы полагаем существование абстрактных сущностей - класса и атрибута. Абстрактные термины ведут себя в языке аналогично единичным терминам, именующим индивиды, и подчиняются тем же правилам и законам, например, закону подстановки тождественного вместо тождественного с сохранением истинности, а поэтому их легко спутать. Чтобы в точности фиксировать онтологию, необходимо представить платонистский язык в виде стандартной первопорядковой записи. С логической точки зрения, он будет выделяться лишь тем, что в качестве значения его квалифицированных переменных допускаются, наравне с индивидами, абстрактные сущности - классы, отношения или атрибуты. В соответствии с этим определением абстрактные сущности будут частью онтологии, если они находятся среди значений квантифицированных переменных предложений выбранного языка. Напомним, что Куайн, отрицая квалификацию по предикатных буквам (то есть квалификацию типа "ЭР Р(х)"), отказывается тем самым и от допущения атрибутов. Тогда, согласно американскому философу, платонистский язык переводим в стандартный интерпретированный язык первого порядка, специфика которого состоит в его семантике.
Номиналистский язык, в свою очередь, не содержит абстрактных единичных терминов, но только единичные термины для индивидов и общие термины, или предикаты. Традиционно считалось, что предикаты именуют классы объектов. Куайн отказывается от этой позиции. Употребление предикатов ("квадрат", "человек") не означает полагание существования какой-либо абстрактной сущности. Номиналистский язык может содержать выражения "х квадрат" или "х человек". Общие термины, предикаты, ничего не именуют, поскольку не несут референциальной нагрузки. Они истинны в отношении многих конкретных индивидов,
Куайн рассматривает предикаты исключительно экстенсионально: у предикатов есть экстенсии, и коэкстенсивные предикаты могут свободно заменять друг друга в экстенсиональных контекстах, но нет интенсий. В отношении семантики единичных терминов и предикатов он употребляет два различных термина, которые часто используются как синонимичные, - "denote" и "designate". Они оба могут быть переведены как "обозначать". Единичный термин обозначает (designate) один и только один объект, а предикат обозначает (denote) каждую отдельную вещь, в отношении которой он является истинным. X. Филд, например, использует несколько отличную терминологию, но в её основе лежит аналогичная идея: единичные термины обозначают (denote) объекты, а предикаты означают (signify) совокупности объектов, или имеют их в качестве своей экстенсии [82, 83]. Предикат истинен в отношении каждого отдельного объекта из данной совокупности. Общее истолкование предикатов имеет следующий вид: n-местный предикат обозначает последовательность объектов универсума длинны п. Куайн также указывает, что его понимание предикатов эквивалентно истолкованию Тарского: там, где говорится об обозначении последовательностей предикатами, можно говорить о выполнимости открытых предложений последовательностями значений их свободных переменных [147, Р. 63].
Онтологическая редукция и онтологическая относительность
Помимо абстрактных объектов теории множеств максимально экономная онтология пауки должна включать физические объекты, поскольку естественная наука понимает реальность как имеющую, в конечном счёте, физический характер. Таким образом, базисная онтология естественной науки - физикализм. Хуквэй характеризует общую идею, обосновывающую физикализм, следующим образом: если физика вообще возможна, то физикализм истинен [99, Р. 72]. Содержательная онтология, полагаемая Куайном, -физи кал истекая онтология. Физикализм выступает в качестве конкретизация натурализма; физика является наиболее фундаментальной из естественных наук и обладает приоритетным правом на описание реальности. Все факты - физические факты, и физика, классифицируя эти факты, исчерпывающе описывает всё то, что существует. Вопрос тогда состоит в том, как представить физикалистскую онтологию науки максимально экономно. В данном параграфе мы проанализируем набросок физикалистской онтологии, который был представлен Куайном, и лежащее в её основании понятие физического объекта.
Куайн определяет физикалистскую онтологию как состоящую из физических объектов, или индивидов, классов физических объектов, классов классов физических объектов и т.д [147, Р. 40]. Следовательно, физикализм не ограничивается чисто телесной онтологией, полагаемой здравым смыслом, или номиналистской онтологией в духе Гудмена, состоящей исключительно из физических объектов, понимаемых как индивиды. Это, напротив, платонистская онтология, допускающая существование таких универсалий, как классов, классов классов и т.д. Физикализм Куайна - это материализм, в котором наравне с физическими объектами допускается существование абстрактных математических сущностей - множеств (или классов). Основание физикалистской онтологии американского философа находится в его эпистемологии онтологии, которая соединяет натуралистическую теорию референции и концепцию эмпирических свидетельств. Эпистемология онтологии объясняет, каким образом человеческий индивид приходит к убеждению в существовании макроскопических тел и абстрактных объектов. Физикализм, в свою очередь, является результатом рефлексии естественной науки как имеющей основание в обыденном опыте. Конструирование физикалистской онтологии есть конечный результат процесса рациональной реконструкции науки, осуществляемого натурализованной эпистемологией.
Любая логически завершённая версия физикализма содержит в себе разъяснение следующих трёх вопросов: 1) что представляет собой физический объект? 2) какова структура физикалистского языка, описывающего реальность? 3) каким образом все остальные науки соотносятся с физикой как единственно фундаментальной наукой? Далее мы представим и проанализируем ответы Куайна на эти вопросы.
Если строится теория множеств, допускающая существование индивидов, то есть немножеств, то интуитивным пониманием для индивидов могут служить физические объекты. Согласно Куайну, в своей эволюции наука отказывается от истолкования физического объекта как индивида и заменяет физические объекты абстрактными сущностями. Вся физикал истекая онтология может быть представлена как онтология, состоящая исключительно из абстрактных объектов теории множеств. Этот результат базируется на анализе понятия физического объекта. Куайн выделяет четыре способа истолкования физического объекта: 1) как макроскопического тела из обыденного опыта; 2) как материального содержания частей пространства-времени; 3) как регионов пространства-времени; 4) как множеств четвёрок действительных чисел.
Первое интуитивное понимание физического объекта - тело. Оно характерно для здравого смысла или донаучной стадии развития. Первые объекты, с которыми человек становится знакомым, составляют не ощущения и мысли, но обыденные тела: столы, деревья, кролики и т.д. Они являются первыми объектами, на которые указывают посредством языка, а онтология тел, или соматология, есть первичная онтология. Основной принцип соматологии - нет различия и изменения в мире без различия и изменения в позициях или состояниях тел [136]. Так, не существует ментальных различий без различий в состояниях тела: если бы человек находился дважды в одном и том же телесном (физическом) состоянии, то он был бы убеждён в одних и тех же вещах, имел бы одни и те же мысли, располагал бы одними и теми же неакту ал изированными диспозициями к поведению и мышлению. Другими словами, два индивида не могут различаться ментально, если они не различаются физически. Куайн делает из этого вывод, что сознание можно не допускать в качестве особой сущности: ментальные предикаты следует применять прямо к человеку как к телу. Таким образом, мы остаёмся с двумя видами предикатов - ментальными и физическими, - которые оба прилагаются к телам, но не располагаем двумя онтологически автономными областями реальности - сознанием и телом.
Вместе с пониманием физического объекта как тела появляется и первая концепция физического. Речь идёт о том, какое свойство или отношение можно считать собственно физическим. Существующие в пространстве и времени тела обыденного опыта выступают в качестве первой парадигмы физического. Они, а не чувственные данные, являются базисными объектами науки. Первоначально физика обращается к исследованию этих макроскопических тел. Рост знания на ранней стадии развития физики происходит за счёт поиска различных объяснений и закономерностей их поведения. Концепция физического развивается, когда открываются всё новые законы, предлагающие лучшие объяснения и предсказания поведения тел. Тогда некоторое свойство будет физическими, если оно играет фундаментальную роль в практике объяснения поведения существующих в пространстве и времени макроскопических тел. При таком понимании вопрос о том, что есть физический мир, остаётся открытым, но сам физический мир определяется через свою фундированность в обыденных телах, которые были первыми парадигмами физического. Физических мир -мир, который определяется макроскопическими телами, и даже самые высоко теоретические положения физики должны вносить вклад в объяснение поведения этих тел.
Куайн отмечает, что понимание физического объекта как тела обладает рядом существенных недостатков [135, Р. 497]. Так, при определении референции массовых терминов (таких, как "вода", "сахар", "воздух") мы сталкиваемся с проблемой, считать ли соответствующие им сущности в физическом мире телами. Они не обозначают тело, но, очевидно, обозначают физический объект. Сходная проблема возникает и с истолкованием физических процессов и событий: события хождения, насвистывания песни и игры в мяч являются физическими процессами, но вновь не телами.
Развитая наука даёт новую, более определённую и точную концепцию физического объекта. Физический объект можно определить как материальное содержание какой-либо части пространства-времени. Это определение является мереологическим. Его корни восходят к мереологии Н. Гудмена и С. Лесневского42. Так, согласно Гудмену, индивид -композиция различных частей, при этом никакие два различных индивида не могут состоять в точности из одних и тех же частей
