Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Информационное общество и культура постмодерна 23
1. Понятие постмодернизма 23
2. Постмодернистское мировоззрение современного общества 47
3. Будущее постмодернизма 69
Глава 2. Информационное пространство постмодерна 86
1. Современный мир как отражение телевидения 86
2. Технологии Виртуальной реальности 95
3. Глобальная сеть Интернет в информационном пространстве 120
Заключение 156
Библиографический список использованной литературы 159
- Постмодернистское мировоззрение современного общества
- Будущее постмодернизма
- Технологии Виртуальной реальности
- Глобальная сеть Интернет в информационном пространстве
Введение к работе
Человек конца XX - начала XXI веков находит себя в мире, подверженном беспрерывным изменениям. Прежде всего, имеются в виду изменения технического, технологического и информационного порядка, что позволяет постулировать тезис о новой парадигме человеческого существования - парадигме существования в техногенной информационной среде. Этот же период общечеловеческой истории отмечен формированием и распространением особого типа умонастроения и мироощущения, находящих реализацию в ряде философских, социологических, литературоведческих и культурологических теорий и получившего широкую известность под общим названием «постмодернизм». Взаимозависимость и взаимовлияние этих социо-культурных феноменов обусловили уникальность ситуации, с которой приходится иметь дело современному сознанию, по-новому поставили вопрос о человеке.
Начиная с середины 60-х годов западными социологами и философами (Д. Белл, Б. Розенберг, Э. Тоффлер, и др.) активно обсуждается вопрос о вступлении наиболее развитых стран в качественно иную стадию социального развития, охарактеризованную ими как постиндустриальное или информационное общество, главным критерием отличия которого является определяющая роль информационных технологий во всех сферах жизнедеятельности людей. Но если в 60-е годы идеи информационного общества имели скорее характер футурологических прогнозов, то в ходе совершенствования электронной техники и цифровых технологий, большинство из предсказанных теоретиками событий обрели свое реальное воплощение, выразившееся в бурном развитии средств массовой коммуникации, в особенности телевидения, в создании и широком распространении персональных компьютеров, в построении глобальных информационных сетей, в разработке технологий виртуальной реальности и других технологических инновациях. В своей совокупности, эти достижения коренным образом изменили жизнь общества, не только выдвинув на передний план информационную деятельность, т.е. деятельность, связанную с производством, потреблением, трансляцией и хранением информации, но и усложнив и трансформировав мир так, что осмыслить его в рамках традиционных подходов стало довольно затруднительно.
Информационные технологии нельзя более рассматривать как нечто принадлежащее исключительно миру техники, ибо они настолько глубоко проникли в жизнь людей, что вычленить их из общего мировоззренческого и культурологического контекста уже не представляется возможным. Качественный скачок в информационной индустрии настоятельно указывает на необходимость анализа новейших технологий сквозь призму мировоззренческих изменений. По мнению автора, эти изменения наиболее адекватно отражены в постмодернистской философии, задача которой заключается не только в деконструкции основных категорий предшествующей европейской философской мысли, но и в формировании основных мировоззренческих принципов, коррелирующих с типом мироощущения, распространяющимся в информационном обществе.
Выявление отношения взаимообусловленности между информационными технологиями, создавшими уникальные возможности для нового видения и восприятия реальности, и постмодернистскими концепциями, формулирующими специфику ощущения этой реальности, позволит, по мнению автора, придать понятиям «постмодернизм» и «постмодерн» более конкретный и весомый теоретический статус. При этом следует иметь в виду, что термины «постмодернизм» и «постмодерн», столь широко употребляемые в настоящее время, до сих пор не получили исчерпывающего терминологического прояснения, что стало одной из причин появления различных вариаций их толкований, многие из которых отнюдь не способствуют выявлению сущности этих понятий. Наряду с терминологическими двусмысленностями и хронологическими неопределённостями, трудности в интерпретации постмодернизма создает его принципиальная незавершенность и поливариантность. Первая связана с тем, что постмодернизм выражает мировоззрение современной нам эпохи, находящейся в стадии становления, постоянного изменения и корректирования выбранных направлений развития, и поэтому его исследователи оказываются слишком включены в ее реалии, чтобы окончательно и беспристрастно их оценить. Что касается поливариантности постмодернизма, то она заключается в том, что последний не представляет собой единую, целостную теорию, а включает в себя широкий спектр различных по своей направленности и рассматриваемой проблематике идейных течений. Причём, различные версии постмодернизма, даже если они и являются альтернативными, не взаимоисключают друг друга.
Степень разработанности проблемы определяется наличием в философской литературе работ, обнаруживающих связь между постмодернистским мировоззрением и информационными технологиями. Этому вопросу посвящен ряд исследований, среди которых в первую очередь следует выделить работу Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» (1979 г.), в которой впервые было заявлено о вступлении культуры развитых стран в постмодерную эпоху, и связано это событие было со становлением постиндустриального или информационного общества. Проблема оценки роли и места информационных технологий в современном обществе выносится в центр внимания и других представителей постструктуралистской и постмодернистской мысли, среди которых можно выделить Ж. Бодрийяра, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, А. Крокера, Д. Кука, У. Эко и др.
В отечественной философской литературе попытка отразить данный феномен культуры конца XX века прослеживается в работах B.C. Абдеева, Н.С. Автономовой, Е.Н. Гурко, И.П. Ильина, В.Л. Иноземцева, А.И. Ракитова, И.В. Цуриной, и др. Вместе с тем, многие из отмеченных работ имеют зачастую лишь обзорный, ознакомительный характер и в них не дается полного теоретического анализа феномена постмодернизма.
Среди философских работ рассматривающих наиболее значимые информационные технологий, такие как телевидение, глобальная сеть Интернет, можно выделить статьи М.М. Кузнецова. В целом, исследований, в которых детально прослеживается взаимосвязь постмодернистского мировоззрения и информационных технологий, практически нет.
Методологическая основа работы - исследования, относящиеся к области общетеоретической постмодернистской философии, и работы исследующие роль информационных технологий в современном обществе. К первым относятся труды Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко, Ю. Хабермаса, У. Эко, - классиков постструктурализма, сформулировавших основной категориальный аппарат постмодернистской философии. Вторую группу источников составляют работы Д. Белла, Э. Гидденса, М. Кастельса, О. Тоффлера и других авторов теории постиндустриального или информационного общества, а также исследования в области средств массовой коммуникации П. Вирилио, М. Маклюэна, Н. Постмана, Дж. Фиска.
Цель данного диссертационного исследования заключаются в сопоставлении получивших распространение в конце XX века феноменов постмодернизма и информационных технологий. Основной замысел -выявить их взаимосвязь и осуществить теоретический анализ ряда информационных технологий с помощью методологических средств постмодернистской философии. Данная цель реализуется в следующих задачах диссертационного исследования:
• дать определение понятия постмодернизма, выявить его основное философское содержание и определить основополагающие характеристики;
• показать, что постмодернизм представляет собой ответ на интенции информационного общества;
• исследовать взаимообусловленность социо-когнитивных последствий информационных технологий и формирования постмодернистского мировоззрения;
• воспроизвести соответствие основных категорий постмодернизма с трансформациями сознания, обусловленными новейшими информационными, коммуникационными технологиями.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
• На основе анализа концептуальных доминант философского постмодернизма делается вывод о взаимообусловленности последних с формированием постиндустриального общества;
• Доказано, что аудио-визуализация человеческого бытия способствует формированию нового восприятия окружающей действительности, которое достаточно полно описывается с помощью категорий неклассической философии;
• Показывается, что с помощью информационных технологий создаваемая виртуальная реальность дезавуирует классическую «метафизику присутствия» и адекватно описывается в понятийных структурах постмодернизма;
• Обосновывается трехмерный анализ сети Интернет, во-первых, как коммуникативной среды, воздействующей на человека, на ментальность, во-вторых, Интернета как новой языковой системы, в-третьих, Интернет как специфического сообщества со своими мировоззренческими парадигмами.
Первая глава «Информационное общество и культура постмодерна» посвящена общей характеристике постмодернизма в широком контексте культурных изменений, произощедших в последние десятилетия XX века. В этой главе рассматриваются наиболее общие вопросы, касающиеся постмодернистской философии, решение которых позволит применить во второй главе ее средства к непосредственному рассмотрению информационных технологий.
В первом параграфе, озаглавленном «Понятие постмодернизма», на основе рассмотрения и сопоставления существующих по данному вопросу подходов и точек зрения, осуществляется поиск определения этого феномена конца XX века. Для терминологического прояснений предлагается обратиться к корневым понятиям «модерна» и «модернизма», получившим трактовку в концепте Ю. Хабермаса «проект модерна». Под ним понимается некий исторический мировоззренческий проект, который можно рассматривать как определённую культурную парадигму модерна, построенную на принципах рациональности, субъективизма и историзма. «Проект модерна», обладает следующими чертами: стремление к созданию универсальной картины мира, сводящей всё многообразие действительности к единым основаниям; убеждение в доступности человеческому разуму абсолютного знания об этих основаниях; стремление к полному воплощению этого знания в действительности; убеждение, что такая реализация будет способствовать увеличению счастья людей; уверенность в поступательном, прогрессивном развитии человечества, в приоритете настоящего перед прошлым, а будущего перед настоящим. Ряд теоретиков постмодернизма (Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Хабермас) настаивает на факте единства культурного контекста для модерна и постмодерна, отводя последнему функцию «редакции», пересмотра оснований модерна. Другие же ассоциируют постмодернизм с радикальным разрывом современной им эпохи с культурой модернизма.
Выявление сущностных характеристик понятия «модерн» приводит к постановке вопроса о том, когда, собственно, зародилось постмодернистское мировоззрение и где та хронологическая грань, которая разделяет эпохи «модерн» и «постмодерн»? Здесь констатируется амбивалентная ситуация, суть которой выражается следующим образом: понятие «постмодерн» появляется намного раньше наступления обозначаемой им эпохи; и, в тоже время, данная эпоха начинается до того времени, когда для её обозначения стали применять понятие «постмодерн». Аргументируя этот тезис, автор указывает, что исследуемый термин начинает употребляться еще в первой половине XX века (Р. Панвиц, А. Тойнби), затем получает широкое распространение для характеристики новых веяний в искусстве, литературе, и только лишь в 1979 году вводится в область философии Ж. -Ф. Лиотаром, применившим его для характеристики состояния современной культуры. При этом Лиотар рассматривает постмодерн как свершившийся факт, констатируя утвердившиеся в обществе тенденции, поэтому связывать возникновение постмодернистского мировоззрения с введением в область философии понятия «постмодерн» не вполне корректный приём. Исходя из этого, утверждается, что становление постмодернизма как особого ощущения новых жизненных реалий начинается приблизительно в конце шестидесятых годов XX века. Только на стыке шестидесятых-семидесятых годов происходит заметный, качественный перелом в сознании людей, пусть ещё пока до конца не осмысленный теоретически и не обозначенный в качестве постмодернистского, но, тем не менее, уже имеющий место как исторический факт, выражающий не единичные случаи, а общие настроения. Этот перелом обнаруживается в ряде событий, среди которых в первую очередь отмечается начало перехода экономически развитых стран от индустриального общества к постиндустриальному, или информационному обществу. (Также, в качестве особо значимых, выделяется ряд социально-политических событий 1968 года, наиболее показательными из которых являются майские выступления леворадикальных сил во Франции, со всей очевидностью продемонстрировавшие окончательное разочарование в возможности насильственного переустройства мира согласно «великим историческим проектам».) Это не могло остаться вне поля зрения философии: во Франции возникает новое идейное течение, которое получило название постструктурализм, в рамках которого разработаны основные категории, впоследствии ставшие теоретической базой постмодернистской философии. Таким образом, весь спектр трансформаций, охватившей общество на рубеже 60-х - 70-х годов подтверждает тот факт, что именно начиная с этого периода следует начинать отсчет становления эпохи постмодерн.
Подводя итог рассмотрению сущности постмодернизма, предлагается понимать его как специфическое мировоззрение, получившее распространение в конце XX века, главной отличительной чертой которого является плюрализм, т.е. допущение одновременного сосуществования разнообразных точек зрения. Принцип плюрализма является фундаментальным для осмысления постмодернизма, и уже непосредственно из него вытекают такие производные его характеристики как фрагментарность, децентрация, изменчивость, контекстуальность, неопределенность, ирония, симуляция. Непосредственно под философией постмодернизма предлагается понимать совокупность различных теорий, получивших распространение в конце XX века, в которых теоретически обобщается постмодернистское мировоззрение. Задачи, которые ставят перед собой эти теории можно резюмировать следующим образом: критика принципов классического рационализма и традиционных ориентиров метафизического мышления; интерпретация процессов, происходящих в современном обществе; разработка основ нового мировоззрения, которое будет способствовать преодолению кризисных явлений в культуре, ставших следствием внедрения модернистских проектов.
Во втором параграфе первой главы, названном «Постмодернистское мировоззрение современного общества», выявляется взаимосвязь и взаимозависимость изменений в обществе, позволяющих говорить о вхождении его в постиндустриальную стадию, и о тех трансформациях в культуре и мировоззрении, которые расцениваются в качестве постмодернистских. По мнению автора, говоря о становлении постмодерна, наряду с событиями, происходящими в области философии, науки, искусства, политики, и т.д., необходимо учитывать и такой существенный, базисный фактор, как преобразования в производственной сфере. Последние наиболее адекватно описываются теорией постиндустриального общества, основу которой заложили Д. Белл, Э. Тоффлер и др. Главной отличительной чертой постиндустриального общества является приоритет информационной деятельности, т.е. на передний план в нем выходит не материальное производство непосредственно, а производство информации и знаний. В связи с этим, постиндустриальное общество понимается также в качестве информационного, что более четко указывает на его сущностные особенности. Вместе с тем, характеристика общества как «информационного» или «постиндустриального», указывает на довольно ограниченный срез социальной действительности, главным образом, связанный с наукой и новыми информационными технологиями, и, к тому же, носит, в определенной степени, технократический оттенок. Такой подход недостаточен для философского обобщения совокупности перемен, происходящих в обществе конца второго тысячелетия, и, чтобы наиболее полно описать весь их спектр, автор предлагает обратиться к конкретным социо - культурным феноменам, в описании которых сходятся постмодернистская и постиндустриальная теории. Представляет существенный интерес ряд концепций, фундирующих методологическое единство обозначенного познавательного комплекса. К ним относятся теория информации, теория знака, теория массовой коммуникации, и некоторые другие представления. Выясняется, что перенос базовых теоретических знаний и методов исследования из одних дисциплин в другие привела к унификации гетерогенных дискурсов и создала предпосылки для синтеза постмодернистского мировоззрения и социологических концепций постиндустриального и информационного обществ. Для анализа реалий информационного общества используются такие основные категории постмодернистской философии, как плюрализм, децентрация, фрагментарность, симуляция, виртуальность. Вместе с тем указывается, что, несмотря на то, что влияние информационных технологий на формирование постмодернистского мироощущения всё возрастает, именно постмодернизм, направленный против любых попыток абсолютизации и наделения привилегированным статусом какого-либо знания, несет в себе ту идеологию, которая могла бы оградить культуру от подавления силой техники.
На основании осуществленного анализа, в третьем параграфе -«Будущее постмодернизма» - рассматривается вопрос о соотношении конструктивного и деструктивного содержания в постмодернистских концепциях, а также оцениваются тенденции дальнейшего развития постмодерного общества.
Предлагая связать становление постмодернистского мировоззрения с вхождением в жизнь людей электронных информационных технологий, автор утверждает, что понимание постмодернизма как специфического мировоззрения информационного общества, а не как расплывчатой конгломерации эклектичных концепций, придаст данному понятию более весомый, конкретный и объективный статус. Из этого утверждения становится возможной характеристика сегодняшнего общества не только как информационного, но и в качестве постмодерного. В этом параграфе обозначается ряд ключевых проблем, на которые указывает комплекс постмодернистско - информационно - общественных теорий. Отмечается, что при исследовании постмодернизма не следует подходить к нему как к сугубо положительному феномену, ибо он представляет собой неоднозначное, гетерогенное явление, имеющее как положительные, так и отрицательные стороны, на которые автор предлагает обратить особенное внимание. Существует, по меньшей мере, два блока проблем постмодерного общества - это проблемы, связанные с экономикой, ориентированной на информационно-технологические процессы, и проблемы «информационного человека». Противостояние техницизма и гуманизма 70-80х годов разрешилось к концу тысячелетия в пользу последнего. Поэтому, по мысли автора, весь диапазон проблем современности сходится на формировании новой антропологии. Состояние постсовременности, характеризующееся чертами кризисное™, требует реакции на такие явления, как глобальная телекоммуникация, посягающая на ценности истины и свободы (П. Вирилио); тенденции иррационализации, общественной дезориентации и массового невроза (Э. Тоффлер); проявление недостаточности критической компетентности при избыточности информации (У. Эко). В условиях технического натиска становится приоритетным дискурс о новых методах общественной адаптации. Возможным фактором удержания единства гуманитарного пространства, при общей тенденции индивидуализации и отчуждения, выступает новое понимание коммуникации. Возвращение вопросов коммуникации в контекст социальной теории, возвращает тем самым социологическому знанию гуманистическое звучание. Но в возвращаемом в постмодернистской интерпретации гуманизме не должно быть места универсальной этике, диктующей определенную модель поведения, упор в нем должен делаться на обеспечении общечеловеческих ценностей, которые следует понимать не как общие идеи, а как конкретные ценности каждого отдельного человека, без которых его собственная жизнь теряет смысл. В силу этого, дискурс постмодерного общества - это более гуманистическое звучание постмодернизма перед лицом возможной опасности техногенных катаклизмов. Проблема, которую должна решить постмодернистская философия, заключающаяся в ответе на вопрос, как возможно совместить новейшие технологии, в особенности информационные, с общегуманистическими ценностями и идеалами и при этом избежать крайностей полного отказа от техники, равно как и полного в ней растворения.
Таким образом, можно резюмировать, что сегодняшнее состояние постмодернизма понимается как состояние рефлексии, цель которой выявить пропорции между его конструктивным и деструктивным содержанием, а перспективы развития постмодернизма связываются с решением тех проблем, которые реально препятствуют ему в полной мере утвердиться в качестве позитивного мировоззрения.
Вторая глава диссертации «Информационное пространство постмодерна» непосредственно посвящена анализу наиболее значимых информационных технологий, осуществляемому с помощью средств постмодернистской философии. Категории философии постмодернизма используются для выявления сущности и специфики новейших информационных технологий, а также исследуется их роль и место в современной действительности.
В первом параграфе второй главы, названном «Современный мир, как отражение телевидения» исследуется роль и место телевидения в культуре постмодерна. Исходя из предложенной канадскими политологами А. Крокером и Д. Куком трактовки телевидения в качестве «реального мира постмодернизма» выдвигается тезис, что телевидение является одновременно отражением и воплощением эпохи постмодерн. По нашему мнению, телевидение должно рассматриваться как сугубо постмодернистская технология, и не только в связи с тем, что время его активного вхождения в жизнь общества практически совпадает с наступлением постмодерна, но и потому, что осмыслить роль, место, специфику воздействия телевидения не представляется возможным вне контекста постмодернистской философии. Далее обосновывается связь телевизионных технологий и постмодернистского мироощущения, на что указывают такие одновременно присущие двум рассматриваемым феноменам характеристики как фрагментарность, интертекстуальность, симуляция, плюралистичность. В качестве отправных точек исследования наряду с идеями теоретиков постмодернизма (Ж. Бодрийяра, А. Крокера, Д. Кука), также используются идеи исследователя средств массовой коммуникации М. Маклюэна.
Фрагментарность, применительно к телевидению, проявляется в таких характеристиках как: мозаичность, серийность и дискретность.
Структура телепрограммы, составленной из разнородных по своей тематике, качеству и продолжительности передач, представляет собой скорее коллаж, чем некую целостность, что и является непосредственным проявлением мозаичности. Кроме того, мозаичный характер телевидения определяется и технологией создания телевизионной картинки, которая является не единым целым, а совокупностью различных наборов светящихся точек. Серийность понимается как специфический способ фрагментации телевизионного пространства, а вслед за ним и пространства и времени телезрителя. Серийность выстраивает хронологические цепочки из регулярно повторяющихся программ, что в результате приводит не только к особому структурированию жизни телезрителя, но и созданию своеобразных общностей - аудиторий, неких серийных единств, которые на самом деле ни что иное как гипертрофированные антиобщности. Третье проявление фрагментарной сущности телевидения - дискретность, усматривается в характерном «разорванном» способе управления телевизором, в ходе которого осуществляется бесконечное переключение каналов и телезритель воспринимает скорее кванты информации, чем какие-то длинные нити мыслей. Таким образом, прослеживается связь между фрагментированной реальностью постмодернизма и раздробленной сутью телевидения.
Наряду с фрагментарностью выделяется другой постмодернистский признак телевидения, а именно, интертекстуальность. Телевизионное сообщение - это не просто текст, это - интертекст, т.е. симультанная система, в которой одновременно присутствуют вербальные послания, визуальные образы, мозаичная символика, электронные коды и, наконец, сам интерактивно включенный телезритель. Далее отмечается, что, как и все масс - медийные технологии, телевидение по своей сути является симулякром, что также указывает на его постмодернистскую сущность.
Во втором параграфе, названном «Виртуальная реальность», осуществляется философский анализ технологий виртуальной реальности, одной из основных характеристик которой выступает такая специфическая постмодернистская категория как «симулякр».
В развитии информационных технологий в конце 90-х годов наблюдается качественный прорыв, связанный с активным распространением новых форм передачи и восприятия данных, получивших название «технологии виртуальной реальности». Данный эпитет относился главным образом к области информатики и компьютерной техники, но в последнее время он получил распространение в качестве понятия, характеризующего информационную деятельность вообще, в результате чего проблема, касающаяся распространения виртуальных технологий, вышла за рамки специальных наук. «Виртуальная реальность», лавинообразно охватывая все новые и новые сферы, становится своего рода символом действительности информационного общества. Подобная ситуация указывает на необходимость ее философского анализа. Из истории развития содержания понятия «виртуальность» видно, что статус философской категории данный термин обретает в средневековой схоластической философии (Фома Аквинский, Дуне Скотт). По нашему мнению, понятие «виртуальная реальность» нельзя рассматривать в отрыве от культурного контекста, в рамках которого оно получило широкое распространение. А получило оно такое распространение только в информационном обществе и в связи с информационными технологиями. Исходя из того, что мировоззрением информационного общества является постмодернизм, предлагается осуществить анализ виртуальной реальности с помощью постмодернистской философии, а именно теории «симулякров», разработанной главным образом Ж. Бодрийяром и Ж. Делезом.
Оттенки смыслового значения понятия «симулякр» (от лат. simulare -притворяться), меняется в зависимости от модели применения, а именно, репрезентативной или нерепрезентативной. В контексте репрезентативной модели (Платон), симулякр следует понимать как копию копии, искажающую свой прототип, а так как истинность в данной парадигме определяется исходя из сходства или несходства вещи с идеей, то симулякры осуждаются как подделки и вымыслы. Нерепрезентативная модель, напротив, опровергает подход, утверждающий эквивалентность знака своему референту и ставящий в зависимость от этого соответствия его онтологический статус. Так Делез ставит под вопрос само понятие модели и копии. Симулякр в отличие от копии создает лишь эффект сходства, а на самом деле обнаруживает свою подлинную сущность в расхождении, становлении, вечном изменении и различии. Бодрийяр выдвигает тезис об «утрате реальности» в постмодернистскую эру, на смену которой приходит «гиперреальность», в которой знаки замыкаются сами на себя, тем самым обращаясь в симулякры. Таким образом, симуляция не только деконструирует глубинную реальность модерна, но и выступает основной характеристикой постмодерного мира.
Таким образом, симулякр можно определить как знак, обретающий свое собственное бытие, творящий свою реальность, и, в сущности, переставший быть знаком, а превратившийся в виртуальный объект. Исходя из этого, выводится определение виртуальной реальности, как организованного пространства симулякров, которые в отличие от знаков-копий фиксируют не сходство, а различие с референтной реальностью. На основе такого понимания полагается, что в противоположность актуальной действительности, выражающей целостность, стабильность и завершенность, виртуальная реальность является источником различия и многообразия, воплощением возможности творческой, генерирующей деятельности, и по сути имманентна самой структуре бытия. То есть, потребность в создании виртуальной среды всегда была присуща человеку и даже находила воплощение в тех или иных формах, но только с развитием информационной и электронной техники и утверждением сопутствующего этим процессам постмодернистского мировоззрения, человек наиболее близко подошел к ее воплощению, тем самым, сделав виртуальность вполне реальной. Новейшие компьютерные и сетевые технологии уже позволяют вести речь о создании особого виртуального мира - киберпространства, в котором реализуется эффект полного присутствия путем сочетания графической динамики с возможностью непосредственного воздействия на события. Киберпространство, по сути, альтернатива материального мира. В связи с чем, возникает ряд вопросов, требующих философского рассмотрения. Среди них - проблема субъективности в электронную эру, заключающаяся в слиянии субъекта и симулякра, т.е. обращении субъекта в собственный симулякр, при котором физически, телесно оставаясь в действительном мире, он ментально переходит в мир виртуальный, пространство симулякров, где наделяется новым, виртуальным телом, не имеющем ничего общего с его телесностью. Учитывая, что киберпространство предполагает возможность непосредственных контактов с другими виртуально трансформированными субъектами, по-новому встает проблема коммуникации, которая приобретает весьма амбивалентный характер ввиду расщепления самости индивида на две ипостаси - реальную и виртуальную.
Из выше сказанного следует вывод, что избежать опасностей, связанных с использованием ВР, можно только путем недопущения трансформации симуляции из деятельности, способствующей рождению новых реальностей, в действия заслоняющие, маскирующие и, в конечном счете, вытесняющие события настоящей жизни. В тоже время существует немало позитивных возможностей создаваемых ВР в области конструирования, образования, медицины, архитектуры и, в особенности, в средствах массовой информации. По мнению автора, феномен виртуальной реальности занимает уже довольно значительное культурное пространство в информационном обществе, и выходит за рамки чисто информационных технологий, проникая в сферы межличностных отношений, искусства, политики и т.д., что, в свою очередь подтверждает, что симуляция и симулякры являются неотъемлемыми характеристиками постмодерного мира.
Третий параграф второй главы, названный «Глобальная сеть Интернет в информационном пространстве», посвящен философскому исследованию Интернета - принципиально нового средства массовой коммуникации, активно развивающегося в последние годы. Наряду с выявлением постмодернистской сущности всемирной паутины, в данном параграфе прослеживаются социо-культурные импликации распространения этой новейшей информационной технологии.
В первом разделе третьего параграфа, озаглавленном «Онтологическая сущность Сети», осуществляется наиболее общий анализ глобальной сети, в качестве ключевой категории которого используется понятие «ризома». Данный термин был заимствован Ж. Делезом и Ф. Гваттари из ботаники. Разработанная в трудах французских философов, в дальнейшем эта категория получила широкое распространение и стала одной из важнейших в постструктурализме. В самом широком смысле «ризома» может служить образом постмодерного мира, в котором отсутствует централизация, упорядоченность и симметрия.
Далее с помощью этого понятия раскрывается сущность устройства и функционирования всемирной паутины Интернет, применительно к которой рассматриваются все выделенные Делезом и Гваттари принципы организации ризомы-корневища, а именно: связь и гетерогенность, множественность, незначимость разрыва, картография и декалькомания. На основе чего делается вывод, что Интернет - это ризома. По мнению автора, понять онтологию Интернета важно для того, чтобы показать, как его ризоморфная конструкция влияет на социальные отношения, вырастающие вокруг глобальной сети и, в конечном счете, способствует формированию специфической формы культуры информационного общества.
Во второй части третьего параграфа «Субкультуры Глобальной Сети» рассматривается ряд интеллектуальных течений, чье возникновение было инициировано развитием компьютерных и сетевых технологий, а также анализируется степень влияния их идеологии на формировании
Интернет культуры. Хакерская субкультура, провозгласившая лозунг «Информация должна быть свободной», в дальнейшем послужила основой для движения киберпанков, в котором наиболее показательно слились технологические, культурные, философские и эстетические аспекты информационной революции. Киберпанк, по мнению автора, будет правильней понимать как стиль жизни, в котором особое место занимают виртуальная реальность, причем доступ в нее не должен быть ограничен никакими институтами власти.
Далее рассматривается новый характер коммуникаций в Сети. Начиная с 90-х годов XX века все больше пользователей оказываются охваченными паутиной глобальной сети и, в результате, вовлекаются в специфическое взаимодействие как между человеком и Интернетом, так и между самими индивидами, в отношениях которых сеть начинает играть не только роль посредника, но и становится неотъемлемой составляющей, которая делает возможным сам факт общения и определяет его стиль. В телекоммуникационной среде всемирной паутины начинают действовать особые правила поведения, этические принципы, формы общения и т.д., отличные от тех, что наполняют реальную жизнь в обществе. В современном Интернете находят адекватное воплощение принципы, провозглашающие неограниченную свободу доступа к информации, основывающуюся на недопустимости создания информационных барьеров и фильтров, введения цензуры или других государственных регламентирующих ограничений, а также подчинения киберпространства единому центру. Подобное положение дел свидетельствует о проявлении неформальной идеологии Сети.
В следующем разделе третьего параграфа, названном «От Галактики Гуттенберга к Всемирной Паутине», рассматривается роль Интернета в трансформации текстового пространства информационного общества. Третья часть третьего параграфа, «Гипертекст и постгуттенберговая эра» посвящена оценке роли Интернета в трансформации текстового
пространства информационного общества. В качестве отправной точки используется идея М. Маклюэна, что с вхождением в обиход электронных средств массовой коммуникации, приходит конец господству типа культуры, характеризующегося преобладанием линеарного текстового метанарратива, и названного в этой связи «галактикой Гуттенберга. Но с возникновением принципиально новой формы организации текстового пространства в виртуальной среде глобальной сети, на смену одномерному тексту приходит многомерный электронный гипертекст. Последний основывается на возможности мгновенного перехода от одного объема информации к другому во всех снабженных ссылками точках, причем, наделены подобными ссылками могут быть любые произвольно выбранные места текстов. Таким образом, размываются границы текстового нарратива, что делает Интернет наиболее ярким воплощением идеи интертекстуальности, ибо все ее признаки - цитатность, децентрированность, безграничность, деперсонализация автора - являются неотъемлемыми характеристиками текстовой среды сети. Очевидно, что цитатный подход заложен в саму основу применяемого во всемирной паутине языка html (Hypertext Markup Language), ведь его основа - ссылки, которые есть не что иное, как указатели на смежные тексты, высказывания, источники и т.п., одним словом - цитаты в той или иной ипостаси. Также не вызывает сомнения, что гипертекст децентрирован по своей природе -стержневая идея неизбежно рассеивается в бесконечности кросс-референтных ссылок. Что касается безграничности гипертекста, то на нее указывают принципиально неограниченные масштабы виртуального пространства глобальной сети.
В завершении указывается, что выражение «постгуттенберговая эра» не следует понимать буквально. «Постгуттенберговая эра» - это всего лишь метафора, но, несмотря на присутствующую образность, в ней фиксируются реальные качественные изменения, произошедшие в подходе к чтению и письму в информационную эпоху. Именно эта трансформация самой
природы текста указывает на вхождение в постгуттенберговую эру, ибо текст более не может мыслиться в качестве линейно выстроенного, имеющего определенную направленность, структуру и границы. Он перестает соответствовать принципам, наложенным как станком Гуттенберга, так и мировоззрением модерна, и становится воплощением постмодернистского мироощущения.
Так же в работе выделяется ряд проблем существующих в этой области. Одной из них является информационное неравенство. Речь идет о противоречии между пронизывающим всю киберидеологию постулатом о свободном доступе в сеть и реальным положением дел, указывающим на то, что возможностью пользования ей имеет лишь мизерный процент населения. Таким образом, Интернет оказывается не средством фрагментации населения на локальные микрогруппы близких по интересам людей, но и, в определенной степени, становится механизмом расщепления общества на два обширных антагонистических слоя - имеющих и не имеющих доступ к информации.
Постмодернистское мировоззрение современного общества
Человек конца XX - начала XXI веков находит себя в мире, подверженном беспрерывным изменениям. Прежде всего, имеются в виду изменения технико-технологического и информационного порядка, что позволяет постулировать тезис о новой парадигме человеческого существования - парадигме существования в техногенной информационной среде. Новизна этого способа существования обусловлена установлением нового порядка вещей, который в свою очередь требует нового способа рефлексии. «Технология, подобно природе, стала нашей новой средой обитания, имеющей свои собственные цели, которые независимы от человеческих, поскольку технология как среда, как бытийная тональность машинных образований, сама определяет своё направление развития».30
Говоря о становлении постмодерна, наряду с событиями, происходящими в области философии, науки, искусства, политики, и т.д., необходимо учитывать и такой существенный, базисный фактор, как преобразования в производственной сфере. Последние наиболее адекватно описываются теорией постиндустриального общества, основу которой положили 3. Бжезинский, Д. Белл, Дж. Гэлбрейт, Д. Рисман, А. Тоффлер, А. Турен и др. (на некоторых из основателей мы остановимся подробнее).
Под воздействием структурных изменений в экономике лидирующих стран, выдвинувших на передовые позиции наукоёмкие отрасли взамен тяжёлой промышленности, благодаря внедрению в производство компьютерной техники и разветвлённых информационных систем, теория постиндустриального общества получила развитие и сразу же стала предметом горячих споров в середине 60-х годов. В. Иноземцев, автор ряда работ, посвященных проблемам постиндустриализма, сделал следующий комментарий к истории вопроса. Термин «постиндустриальное общество» был впервые применен ещё в начале XX века анархистами, считавшими, что будущее общество должно уничтожить индустриальный строй. Вторую жизнь этому понятию дали социологи, исследовавшие сокращение рабочего времени в условиях послевоенного экономического бума; в 1958 г. Д. Рисман вынес его в заголовок своей статьи, ставшей, благодаря этому, поистине исторической (Leisure and Work in Post-Industrial Society, 1958 г.).
Становление теории постиндустриального общества в ее современном виде связано с именем Д. Белла, профессора социологии Гарвардского университета. Анализируя сдвиги в социально-экономической жизни общества, он пришёл к заключению о том, что под воздействием наукоёмких технологий общество капиталистических корпораций превращается в новую социальную систему с доминированием научно-исследовательских организаций, а власть постепенно переходит к научно -техническим специалистам (интеллектуальным элитам).
Д. Белл дал исчерпывающее определение постиндустриального общества: это «общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений все в большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания. Постиндустриальное общество предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов». При этом «услуга» интерпретируется им как «услуга по предоставлению, распространению, хранению и использованию информации».
Важно отметить, что изначально понятие постиндустриального общества рассматривалось учёным, скорее как инструмент теоретического анализа, чем как обозначение реально существующего строя. Он обращался к нему как к некой социальной схеме, «идеальному типу» (термин М. Вебера), делая пометку, что «в качестве социальной системы постиндустриальное общество не приходит «на смену» капитализму или социализму, но... пронизывает оба эти социальные типа».
Постиндустриальное общество противопоставлялось доиндустриальному и индустриальному по следующим важнейшим направлениям: основному производственному ресурсу, в качестве которого выступает информация, тогда как в доиндустриальном и индустриальном обществе таковым являлись, соответственно, сырье и энергия; характеру производственной деятельности, который квалифицируется как обработка, в противоположность добыче и изготовлению; и технологии, называемой наукоемкой, в то время как первые две стадии характеризовались трудоемкой и капиталоемкой технологиями. В результате возникла знаменитая формулировка о трех обществах, первое из которых представляет собой взаимодействие с природой, второе - взаимодействие с преобразованной человеком природой, а постиндустриальное общество выступает в таком случае как взаимодействие между людьми.33
При этом индустриальная эпоха капитализма понимается как технологическая, а постиндустриальная фаза - как социальная, где социальные и технологические формы социальной организации пронизывают все сферы деятельности - от экономики до повседневной жизни. «Информационная эра базируется не на механической технике, а на интеллектуальной технологии, что позволяет нам говорить о новом принципе общественной организации и социальных перемен».34 Теория Д. Белла имела глубокое научное влияние на социологическую мысль и получила развитие в других «версиях» концепции постиндустриального общества.
Не меньший научный резонанс получила «концепция волн» Э. Тоффлера, который попытался, в отличие от Д. Белла, более комплексно рассмотреть влияние процессов индустриализации на жизнь общества. Используя методологическую схему периодизации общества в зависимости от изменений технико-технологического порядка и характера воспроизводства, он дал более широкую социальную интерпретацию этих изменений. Представляя технологические изменения как движущий фактор истории, он даёт их трактовку как неких волн, несущих перемены во всех сферах жизни. Это «не дискретные одноразовые явления», это длительные по времени и многофакторные процессы, смена которых имеет планетарный характер.
Будущее постмодернизма
В предыдущих параграфах мы рассмотрели связь и взаимообусловленность становления постмодернистского мировоззрения с вхождением в жизнь людей информационных технологий - наиболее значительным событием, коренным и глобальным образом затронувшим все сферы жизнедеятельности в последние десятилетия. Мы считаем оправданным утверждение, что, насколько приложимы средства постмодернистской философии для раскрытия сущности социальных процессов при внедрении современных информационных технологий, настолько возможна характеристика сегодняшнего общества не только как информационного, но и в качестве постмодерного.
Понимание общества как постмодерного, т. е., как нами было предложено, сквозь призму комплекса концепций постиндустриального и информационного обществ и постмодернистских интерпретаций, позволяет рассматривать постмодернизм как специфическое мировоззрение информационного общества. Это имеет свои последствия. Постмодернизм представляет собой неоднозначное, гетерогенное явление, имеющее как положительные, так и отрицательные стороны. Осмысление этого неоднозначного феномена, всесторонний анализ всех его оценок, в том числе, достаточно противоречивых, разграничение его реально негативного содержания от поверхностной наносной критики - вся, направленная на это аналитика призвана более глубоко оценить тот комплекс перемен, который охватил современное общество.
Существует, по меньшей мере, два блока проблем постмодерного общества - это проблемы, связанные с экономикой, ориентированной на информационно-технологические процессы, и проблемы информационного общества как такового (или «информационного человека»).
Обращаясь к социо - экономическому измерению и говоря о современном обществе, предполагая его некоторую гомогенность, мы не должны забывать, между тем, что это обобщение, как и всякое обобщение, носит весьма условный характер. Большинство стран в наши дни, не только не приблизились к состоянию постмодерна, но находятся еще в стадии традиционного общества или на этапе перехода от традиционного к обществу модерна (80% населения планеты проживает в развивающихся странах). Поэтому говорить о тотальном наступлении постмодерна к реально существующему, «живому» сообществу еще несколько рано. Но если учитывать темпы индустриализации развивающихся стран и их готовность к смене культурных парадигм, то можно предположить, что капиталистические условия производства и сама система модерна в целом будут испытывать необходимость трансформации для того, чтобы выжить в новых условиях.
Постепенный запуск современных методов хозяйствования в развивающихся странах, при которых основным ресурсом является знание (как теоретическое, так и прикладное), позволяет говорить о возможности их перехода из индустриального (или даже доиндустриального) состояния сразу в постэкономическое (термин Иноземцева В.Л.).64
Во всяком случае, возможно формирование такого типа «экономию), к которым не приложим ряд фундаментальных принципов классической экономической теории. Формирование новых адекватных концепций должно строиться вокруг понятий «знания» и «информации», которые выступят центрами проблематизации. Потребление информации не может рассматриваться как потребление материальных благ, т.к. её использование, во-первых, не тождественно уничтожению блага и, во-вторых, может осуществляться одновременно неограниченным числом хозяйствующих субъектов. Сегодня становятся несоизмеримыми затраты на воспроизводство товаров, учитываемые в трудовой теории стоимости; в то же время устраняется фактор редкости блага, на чем основаны многие постулаты современного макроэкономического анализа.
Говоря об экономическом обществе, В.Л. Иноземцев имеет в виду «социальную систему, в которой основополагающее значение имеют материальные интересы человека, безусловно, доминирующие в его системе ценностей; в котором важнейшим видом деятельности является труд...; в которой имеет место эксплуатация человека человеком, возникающая всюду, где от производителя отчуждается продукт его деятельности...; в которой распространён возмездный обмен продуктами и деятельностью...»65. Он предлагает рассматривать возможность перехода от экономического к постэкономическому обществу как возможность трансформации человеческой деятельности из трудовой в творческую.
«Важнейшая отличительная черта творчества состоит в его самодостаточности, отражающей то доминирование стимулов, порождённых стремлением к развитию личности, над материальными мотивами, которое проявляется, когда достигнут определённый уровень удовлетворённости основных жизненных потребностей человека. ...При этом тот «выход за пределы собственно материального производства», о котором говорил К. Маркс, окажется связанным не столько с преодолением участи человека в процессе производства, сколько с трансформацией субъективного отношения к этому процессу как противоречащему стремлениям личности, и, напротив, становлением отношения к нему как к деятельности, развивающей творческий потенциал человека. Эта трансформация в значительной мере происходит в обществах, где в хозяйственной структуре доминируют отрасли, производящие информацию и знания».66
Таким образом, интенсификацию экономики вплоть до выхода социума из экономического пространства автор рассматривает как условие формирования такого отношения индивида к собственной деятельности, где приоритетами выступят творчество и активная позиция. Такой, несколько утопический подход, не может не вызывать реакции сомнения. Ведь уже сейчас известно, что многие процедуры управления информационными процессами, хотя и требуют высокоинтеллектуальных усилий, связаны как раз с рутиной, подчас утомительны и требуют большого психического напряжения. А «сквозной характер» движения информации, её тотальность и избыточность по отношению к субъекту восприятия (о чём мы писали ранее), скорее способствует его «выключению», растворению в информационных потоках, появлению эффекта наркотизации (термин, используемый Лазерфельдом П., Мертоном Р. ), чем проявлению активности.
Технологии Виртуальной реальности
Именно это обстоятельство позволило М. Маклюэну в книге «Галактика Гуттенберга» (1962) провозгласить, что на смену линейному способу мышления, установившемуся после изобретения печатного станка, приходит более глобальное восприятие через образы телевидения и другие электронные медиумы. Таким образом, интертекстуальность телевидения заключается в том, что оно генерирует не линейно-вербальные тексты, а аудио -визуальные знаки, которые тоже суть тексты, но уже воспринимаемые особым, тактильным образом. В свое время наша соотечественница Р. Копылова заметила, что всякое коммуникативное средство несет, кроме текста, еще некое «плюс сообщение» — нашему глазу, уху, нервной системе. Подлинное содержание ТВ-канала, ТВ-медиума - особый способ структурирования действительности, который определяется как телевизионное мышление . Последнее и есть не что иное как интертекстуальность, специфику которой обуславливает конструкция телевизионного знака. Здесь уместно вспомнить известное изречение Маклюэна «The Medium is the Message», что в дословном переводе означает «Средство является сообщением». Это высказывание представляет собой квинтэссенцию его теории коммуникации, согласно которой телевидение представляется как тактильное средство, осуществляющее воздействие на систему чувств человека не содержанием информации, а способом ее передачи. Подобное понимание телевидения созвучно с предлагаемой идеей его интертекстуальности, так как ТВ-сообщение - это не просто текст, это -симультанная система в которой одновременно присутствуют вербальные послания, визуальные образы, мозаичная символика, электронные коды и, наконец, сам телезритель. Именно включенностью аудитории в происходящее на телеэкране и обуславливается глубина воздействия телевизионных образов. Телевидение, будучи, по Маклюэну, «технологическим продолжением органов человеческого тела», формирует новые мифологизирующие формы восприятия действительности, определяющие «телевизионный стиль» культуры постмодерна.
Как и все информационные технологии конца XX века, телевидение по своей сути является симулякром, что также указывает на его постмодернистскую сущность. Когда Артур Крокер и Дэвид Кук провозгласили телевидение реальным миром постмодерна, они исходили из того, что последнее не укладывается в рамки классической теории репрезентации. С их точки зрения, отождествление телевидения и реальности следует понимать в буквальном смысле, ибо все, что не отражено в реальном мире телевидения, является периферийным к главным тенденциям современной эпохи. В своей интерпретации телевидения, изложенной в книге «Постмодернистская сцена: экспериментальная культура и гиперэстетика», они отвергают традиционное его понимание, отрицая как подчинение его обществу (телевидение как зеркало общества), так и подчинение идеологии (телевидение как электронное воспроизводство идеологических институтов) . «В постмодернистской культуре не телевидение выступает зеркалом общества, а, наоборот, общество есть зеркало телевидения, потребительская форма в своем наиболее развитом выражении, выступающая как чистая система образа, как спектральный телевизионный образ»100. Конечно, сколь буквально мы ни понимали бы реальность телевидения, ясно, что если оно и обладает реальностью, то это реальность симулякра. Причем, в отличие от других масс - медий, которым также присуща симулятивная природа, в телевизионной симуляции присутствует один немаловажный момент, заключающийся в особенностях восприятия человеком визуального образа. Пропущенный сквозь призму телеэкрана, он становится чем-то несоизмеримо большим по отношению к стоящей за ним сущностью101.
Как отметил У. Эко, у образов есть «платоническая сила», они преображают частные идеи в общие, и поэтому посредством визуальных коммуникаций легче проводить стратегию убеждения, сомнительную в ином случае102. Несмотря на то, что показанные кадры могут оказаться сфабрикованными или же фиксировать единичный случай, не имеющий силы общей тенденции, все же, получая готовый образ, да еще в определенном смысловом контексте, мы начинаем верить в реальность происходящего, причем единичное событие легко с помощью волнующей картинки выдать за общезначимое, точнее за симулякр общезначимого. Такова еще одна сторона телевидения, показывающая как легко при помощи нехитрых манипуляций с телевизионными образами продуцировать тот или иной облик действительности, «соблазнив» им сознание некритически настроенной аудитории.
Плюралистичность нельзя считать однозначно имманентной телевидению. Если в силу своей технологической особенности, специфики создаваемых образов телевидение всегда будет фрагментарным, интертекстуальным и симулятивным, то его плюралистичность определяется в зависимости от тех задач, которые ставятся перед ним и от тех способов, какими оно их достигает.
Плюрализм - фундаментальный принцип мировоззрения эпохи постмодерн, и телевидение, хронологически включенное в ее рамки, не может не соответствовать требованиям времени. Плюрализм проявляется в преобладании тенденций по увеличению числа телеканалов, многие из которых дают возможность ознакомиться с различными подходами, оценками, позициями в том или ином вопросе. Осуществляемый переход к кабельному и спутниковому телевидению открывает возможность просмотра программ самого широкого спектра. На повестке дня интерактивное телевидение, которое обеспечит возможность индивидуального выбора интересующих передач. Все говорит о том, что телевидение активно развивается в направлении разнообразия в ассортименте предлагаемых услуг. Но здесь на передний план выходит другая проблема: увеличение возможности выбора имеет смысл только тогда, когда есть что и из чего выбирать. Какой прок в большом количестве каналов, когда по ним либо транслируется одно и то же, либо они заполнены полнейшей безвкусицей. В незначительной степени задействуются поистине безграничные образовательные возможности телевидения (мы уже отмечали силу воздействия визуальных образов). Умберто Эко, сравнивая специфику современной визуальной коммуникации со средневековой, назвал католический собор телевидением своего времени, в том смысле, что посредством содержащихся в нем образов средневековый обыватель соприкасался с достижениями культуры, благо, «главный редактор средневековых телепрограмм», в отличие от сегодняшних, был прекрасно образован, имел замечательную фантазию и работал для общественной пользы103.
Глобальная сеть Интернет в информационном пространстве
Период бурного развития цивилизации выразился главным образом в экономических подвижках. Промышленные революции повлекли увеличение богатства во всех его проявлениях - в виде материальных ресурсов, научных данных и их технических производных. Эти факторы приводят к возникновению нового общества.
Теоретик информационного общества Э. Тоффлер писал, что ближайший исторический рубеж «также глубок, как и первая волна изменений, запущенная десять тысяч лет назад путем введения сельского хозяйства... Вторая волна изменения была вызвана индустриальной революцией. Мы - дети следующей трансформации, третьей волны». Тоффлер перечисляет такие черты новой формации, как демассивизация общества и культуры, деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена.
Знание становится основой экономики, - в отличие от эпохи второй волны, где эту роль выполняли «земля - капитал - труд». Меняется структура общества.
Сложность новой системы требует все большего обмена информацией, что создает огромную потребность в цифровых, телекоммуникационных сетях и новых средствах информации. Увеличиваются темпы технологического обмена, деловой повседневной жизни. Информация все больше заменяет сырье, труд и другие ресурсы.
Во второй половине XX века информационные технологии вобрали в себя достижения электроники, а также математики, философии, психологии и экономики. Современное общество наполнено потоками информации, которые нуждаются в обработке. Поэтому без информационных технологий оно нормально функционировать не может. По своему первому определению информационные технологии - это программные и электронные средства для сбора, накопления, переработки, транспортировки и представления информации. Но со временем они стали существенным компонентом социальной реальности и могут рассматриваться в качестве фактора, оказывающего влияние на глобальное развитие. Причем в отличие от энергетических, транспортных и химических технологий они не имеют жестких ресурсных и экологических ограничений. У информационных технологий гораздо выше, чем у других технологий скорость обновления; новые поколения информационных технологий сменяют друг друга каждые 3-5 лет.
С развитием информационных технологий растут прозрачность мира, скорость и объем передачи информации между элементами мировой системы, появляется еще один интегрирующий мировой фактор.
Одним из наиболее ярких проявлений информационных технологий является Интернет. Глобальная сеть, как принципиально новое средство коммуникации, ознаменовало жизнь людей своим вхождением в конце 20 века. Произошло стремительное распространения этой новейшей информационной технологии, причем, предоставляемые ей возможности оказались столь безграничными, что она стала активно использоваться практически во всех сферах жизнедеятельности людей. Интернет стал неотъемлемой составляющей информационного пространства постмодерного общества, причем значение его неуклонно возрастает с каждым годом. Информационные ресурсы доступные пользователям поистине безграничны. Каждый пользователь может найти для себя необходимую ему информацию, представленную в любой из технически существующих форм. Уже сейчас мы наблюдаем, как паутина Интернета, в буквально смысле слова, вовлекает в свою сеть огромное количество пользователей, при этом во многом видоизменяя стереотипы их мировосприятия и образ жизни.
Информация может носить сугубо частный, научный, общественный характер. Одной из основных проблем получения информации (как и в других информационных системах) является ее достоверность. Это особенно важно, поскольку у большинства источников информации в сети пока нет той репутации, которая сложилась у offline источников (газет, телевидения, издательств, радиоканалов) за долгий период их существования. Несомненным достоинством сети является потенциальная возможность каждого пользователя размещать и делать доступной для неограниченного числа других пользователей свою информацию.
Глобальная сеть создает условия для формирования виртуальных общностей, генерирует текстовые форматы нового типа, стирает границы между государствами, элиминирует расстояния, разъединяющие людей и, в конечном счете, выстраивает вокруг себя специфическую форму культуры -киберкультуру. Значение, которое приобрел Интернет в информационной деятельности человечества на рубеже третьего тысячелетия, диктует необходимость его рассмотрения в качестве философского факта.
Далее будет предпринята попытка раскрыть сущность устройства глобальной сети на метафизическом уровне. Затем будут рассмотрены субкультуры, рожденные в сети, формирование специфической идеологии и новый характер коммуникаций в Интернете, и, в заключении, будут показаны особенности гепертекста и его роль в трансформации линейных текстовых структур. Онтологическая сущность Сети.
В качестве ключевой категории для философского анализа глобальной сети Интернет будет использоваться понятие «ризома» - специфическое понятие постмодернистского дискурса. Данный термин был заимствован Жилем Делезом и Феликсом Гваттари из ботаники, где он означал определенное строение корневой системы, характеризующейся отсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотически переплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых в своем развитии побегов. Эта категория получила широкое распространение и стала одной из важнейших в постструктурализме. В самом широком смысле «ризома» может служить образом постмодерного мира, в котором отсутствует централизация, упорядоченность и симметрия. Понятие ризомы подходит для раскрытия сущности устройства и функционирования всемирной паутины Интернет.
