Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философско-методологические основания таксономии социоприродных систем 17
1.1. Развитие соотношения природного и социального в социоприродных системах 22
1.2. Экологические аспекты субъектно-объектных отношений в системе «человек - общество - природа» 40
1.3. Региональный подход к таксономированию социоприродных систем 64
Глава 2. Социоприродная парадигма региональной таксономии в концепции устойчивого развития 99
2.1. Принцип единства и взаимосвязи экономических, социокультурных и природоохранных оснований устойчивого развития 101
2.2. Системно-параметрическая модель регионального развития 122
2.3. Экологоориентированная программа устойчивого развития региона (методологические принципы) 151
Заключение 172
Литература 180
- Экологические аспекты субъектно-объектных отношений в системе «человек - общество - природа»
- Региональный подход к таксономированию социоприродных систем
- Принцип единства и взаимосвязи экономических, социокультурных и природоохранных оснований устойчивого развития
- Экологоориентированная программа устойчивого развития региона (методологические принципы)
Введение к работе
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. Универсальной проблемой деятельности мирового сообщества в новейшее время является реализация глобальной стратегии устойчивого развития, ориентированной на преодоление развертывающегося системного кризиса современной техногенной цивилизации1.
Согласно Декларации Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992) закрепившей принцип общей, но различной ответственности стран за достижение целей устойчивого развития, основным субъектом этой деятельности являются национальные государства, которые принимают национальные (государственные) концепции и программы устойчивого развития. Однако реализация указанных программ на субнациональном уровне встречается со значительными методологическими и практическими проблемами. В частности, достигнутое на глобальном уровне понимание взаимосвязи и взаимообусловленности экономических, экологических и социокультурных оснований устойчивого развития до сих пор не подкреплено созданием механизма, обеспечивающего реализацию адекватного комплексного подхода к организации природопользования на уровне субъектов государственных образований (например, на уровне субъектов Российской Федерации). Также не в полной мере учитывается зависимость эффективности стратегии устойчивого развития в целом от состояния сознания, мировоззренческих установок и характера социальной активности индивидов и социальных групп, непосредственно осуществляющих природопреобразую-щую деятельность. Для преодоления возникших проблем участники Все мирного саммита по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002 г.) призвали «усилить и улучшить управление на всех уровнях (подчеркнуто В Л.) в целях эффективного осуществления Повестки дня на XXI век»3. В этой связи актуализируется проблема адаптации всеобщих (в значительной мере абстрактных) принципов глобальной стратегии устойчивого развития к национальным и местным особенностям и задачам, решаемым на каждом таксономическом уровне. Ключевое значение здесь имеет философско-методологическое и контекстуальное уяснение специфики субнационального региона как части целого, т.е. как таксона глобальной социоприродной системы. Сложность проблемы пересмотра концептуальных и контекстуальных оснований организации природопользования требует обращения к новым (развиваемым в философии природы и философии науки и техники) подходам к пониманию планетарного мира как нуждающейся в гармонизации целостности общества, человека и природы .
В Российской Федерации сложность перехода к устойчивому развитию усугубляется особенностями переживаемого страной переходного периода. В результате глубоких трансформаций и кризисных явлений в экономике усилилась дифференциация регионов (субъектов Российской Федерации) по уровню их социально-экономического развития5, сопровождающаяся нарастанием межрегиональных противоречий и ослаблением механизмов межрегионального экономического и культурного взаимодействия. Диспропорции в экономическом развитии влекут за собой увеличение дифференциации регионов России по напряженности эколо гической обстановки6. Специфика районирования страны, в том числе асимметричность ее федеративного устройства, еще более затрудняет формирование эффективных механизмов регуляции локальных и региональных экосистем. Это актуализирует пересмотр общих оснований организации социальной активности в области природопользования. Решение вытекающих отсюда задач диссертант связывает с дальнейшим развитием философско-методологических оснований таксономии социопри-родных систем.
Степень научной разработанности проблемы. Многообразные проблемы снятия противоречий между технологической деятельностью человечества и законами развития биосферы получили существенное развитие в зарубежной и отечественной специальной литературе. Их исследование развивается по двум основным направлениям: деятельностно-практическому и философско-методологическому. В рамках деятельно-стно-практического подхода определяется модель теоретического решения задач и вырабатывается конкретный инструментарий достижения поставленных целей. Так, труды С.Н. Бобылева, А.А. Голуба, П. Козловски, Н.К. Ли, Т. О Риордана, Е.Б. Струковой, Сусуму Сато, Хиромицу Кума-мото, А.Ш. Ходжаева, В. Хёсле и др. направлены на разработку экономических методов экологизации жизнедеятельности социума, в частности, на поиск путей максимально возможной интернализации экологически обусловленных экстерналий, что имеет первостепенное значение для достижения целей устойчивого развития7. Важную роль играет обоснование способов правового регулирования экологических отношений и всех сфер жизнедеятельности общества, оказывающих негативное воздействие на природную среду. Этой проблематике посвящены труды С.А. Боголюбова, М.М. Бринчука, М.Б. Егоровой, О.И. Крассова, И.А. Кушнаренко, В.В. Петрова, Г.П. Серова, И.А. Умновой и других ученых.
Особенности инструментария, используемого для согласования экономических и экологических императивов жизни социума, во многом определяются спецификой видения взаимоотношений общества и биосферы, обусловленной господствующей нравственной установкой (М.Г. Ганопольский, 2001). Анализ программных документов и установок ООН, а также других международных программ и проектов показал, что в большинстве случаев биосфера до сих пор рассматривается главным образом как ресурс хозяйственного развития. Экономический интерес по-прежнему преобладает над этическими и экологическими императивами как факторами целеполагания, выбора средств и оценки результатов деятельности социума. Поэтому в работах Э.В. Гирусова, В.И. Данилова-Данильяна, В.А. Лося, К.С. Лосева, Н.М. Мамедова, Н.Н. Моисеева, Н.Ф. Реймерса, B.C. Степина, А.Д. Урсула, В. Хёсле, А.В. Чеботарева, А.С. Шилова, И. Шпангенберга и др. авторов деятель-ностно-практический подход к проблемам устойчивого развития сопрягается с фипософско-методологическим подходом. Сущность последнего состоит в выявлении и целеположенной трансформации общих оснований социальной активности людей, позволяющих опосредовать включение различных форм познавательной и практической деятельности человека в культуру современной эпохи таким образом, чтобы обеспечить переход к биосферно-экологическому типу развития социума.
Философско-методологические основания, процедуры обоснования знаний в их различных формах и на различных уровнях, связи между основанием и обосновываемым исследовались Е.П. Никитиным, М.С. Козловой, Т. Куном, И. Лакатосом, B.C. Степиным и другими уче ными. Рассмотрению проблемы функционирования культурной матрицы техногенной цивилизации с позиций философии науки и техники посвящены исследования А. Бадью, Б.И. Козлова, B.C. Степина, М. Хайдеггера, Ю. Хабермаса, и др.
Важное методологическое значение для определения направлений и способов перестройки оснований социальной активности человека как родового существа имеют труды В.И. Вернадского, П. Тейяра де Шарде-на, Н.Н. Моисеева, А.Д. Урсула, А.И.Муравых, А.Л. Романовича, и др. В их трудах, а также в работах Х.А. Барлыбаева, К.Х. Делокарова, Э.Г. Кочетова, В.А. Кутырева, Н.М. Мамедова, М.А. Мунтяна, К. Омае исследуются теоретико-методологические проблемы ноосферологии в ее связи с проблематикой устойчивого развития, сущность и формы глобализации, а также возможные механизмы управления глобализационными процессами. Особо следует выделить исследования особенностей развития методологии научного познания в трудах зарубежных философов М.Мосса, Э.Морена, Б.Паскаля и др., значительно углубивших представления о контекстуальной сложности глобального и многомерного планетарного мира. Полученные ими результаты имеют актуальное методологическое значение для рассматриваемой диссертантом темы. В свете всех этих исследований феномен устойчивого развития предстает как управляемый процесс согласования практики и перспектив функционирования цивилизации с законами биосферы, детерминируемый этическими, экономическими и экологическими императивами. Эффективность управления существенным образом зависит от того, насколько адекватно инструментарий устойчивого развития отражает специфику объекта управления - выделенной с учетом тех или иных критериев частной подсистемы глобальной социоприродной системы. Существенное значение для развития данной проблематики, а также для решения многообразных философ-ско-методологических проблем становления и развития общей теории социоприродных систем, имеют работы Н.П. Ващекина, А.Б. Вебера, Э.В. Гирусова, В.А.Лося, В.И. Данилова-Данильяна, Б.И. Козлова, М.Я. Лемешева, Н.М. Мамедова, Н.Н. Моисеева, Н.Ф. Реймерса, А.Д.Урсула. Актуальной философской и методологической проблемой здесь является уяснение исторической динамики соотношения природного и социального в социальной действительности вплоть до формирования сложной, внутренне противоречивой, но целостной и способной к самоорганизации системы, в которой интегрируются взаимоотношения социума и биосферы. Актуальные многофакторные социокультурные основания и ценностно-мировоззренческие аспекты регуляции познавательной и практической деятельности анализируются в трудах Н.А. Бердяева, П.А. Кропоткина, П.А. Флоренского, И.А. Ильина, В.К. Егорова, Ю.В. Олейникова, а также западных философов Л. Витгенштейна, П. Козловски, X. Ленка, Г. Рормозера, В. Хёсле. Важное методологическое и когнитивное значение для данного направления имеет попытка сближения общей теории ноосферогенеза и теории социоприродных систем в рамках концепции локально-региональных очагов (областей) ноосферы в биосфере (А.Д. Урсул, И.А. Кушнаренко, А.Л. Романович и др.).
Региональный подход к решению различных задач жизни социума имеет длительную историю. Автором первой классической региональной теории был немецкий экономист первой половины XIX в. Иоганн Генрих фон Тюнен, разработавший метод абстрагирования от реальной действи-тельности, ставший прообразом регионального моделирования . На развитие регионоведения оказали влияние труды многих российских (советских) и иностранных ученых - в первую очередь, экономистов и географов. В последней четверти XX века получил заметное развитие ком плексный эколого-экономический («эконологический») подход к регулированию регионального развития, зарождение которого связано с именем американского экономиста и географа У. Айзарда. Методология интеграции экологического и экономического анализа предплановых и плановых документов регионального уровня разрабатывалась такими видными учеными, как Н.Ф. Реймерс, М.Я. Лемешев и другие. В настоящее время становление и развитие эконологии как научного направления связано с именами украинских исследователей Б.В. Буркинского, В.К. Симоненко, В.Н. Степанова, Д.В. Холодова, С.Я. Полнарева. Реконструкции экономической и социокультурной динамики развития регионов посвящены исследования С.С. Артоболевского, И.Н. Белобородовой,
М.Г. Ганопольского, Ю.Н. Гладкого, А.Г. Гранберга, О.В. Кузнецовой, Э.С. Маркаряна, В.Н. Стрелецкого, В.Б. Христенко, А.В. Чеботарева, А.И. Чистобаева, Е.С. Шопхоева и др.
Помимо специальной литературы, диссертантом был изучен обширный материал, характеризующий накопленный к настоящему времени опыт практического управления процессами, имеющими региональное измерение. В частности, были проанализированы документы, отражающие попытки разработки и реализации программ устойчивого развития и экологической деятельности отдельных регионов - субъектов Российской Федерации (Магаданской и Тюменской областей, Республики Алтай и др.). Диссертант пришел к выводу, что, несмотря на существенную научную разработку рассматриваемой проблематики, эффективность практического управления природопользованием на уровне регионов остается недостаточной. Это объясняется различными причинами экономического, технико-технологического, политического и мировоззренческого характера. Большое значение имеет несоответствие преобладающей в сознании населения нравственной установки, определяющей его практическое отношения к окружающей среде, принципам глобального устойчи вого развития. Представленные в литературе многочисленные концептуальные и методологические подходы к выделению регионов и организации их экологической деятельности разнородны и трудно сопоставимы. Во многих случаях основания их классификации вообще не выделяются. Однородность региона определяется на основании отобранных специально «под задачу» показателей, тогда как другие признаки отбрасываются как не имеющие отношения к анализируемому вопросу. Отсутствует единая методология организации экологической деятельности в регионах и оценки ее результатов. Сложившаяся ситуация актуализирует углубленную общетеоретическую и методологическую разработку оснований таксономии социоприродных систем. Как полагает диссертант, первоочередной задачей здесь является концептуальное уяснение методологии выделения региона как таксона глобальной социоприродной системы на базе адекватной стратегии устойчивого развития социоприродной парадигмы, объединяющей экономическую, природоохранную и социокультурную компоненты. Конечной целью решения вытекающих из этого вопросов является научное обоснование требований к концепциям и программам устойчивого регионального развития. Существенное значение для этого имеет также дальнейшее развитие понятийного аппарата, применяемого в рассматриваемой области теоретических исследований.
Рабочая гипотеза исследования. Для эффективной реализации глобальных принципов устойчивого развития на уровне индивидов и объединяющих их социальных групп, осуществляющих конкретную при-родопреобразующую деятельность, необходимо формирование адекватной этой задаче организационной структуры, отражающей многообразные аспекты и уровни действительных отношений человека, общества и окружающей их среды в условиях планетарного мира и реализации стратегии устойчивого развития. Поскольку ни один из традиционных подходов к таксономированию социальной и естественно-природной действи тельности не отвечает полностью всей совокупности современных требований к основаниям устойчивого развития, возникает проблема разработки и обоснования новой модели организации субъектов природопользования, базирующейся на социоприродной парадигме и объединяющей экономическую, природоохранную и социокультурную компоненты. При этом первоочередной является задача философско-методологического уяснения принципов выделения субнационального региона как многомерного таксона глобальной социоприродной системы. Решение вытекающих из этого теоретических вопросов предполагает углубленное понимание специфики субъектно-объектных отношений в социоприродной системе, а также применение в рассматриваемой области деятельности разработанного в эпистемологии принципа Паскаля (1979). Для этого необходимо также дальнейшее развитие понятийного аппарата философии науки и техники, применяемого в рассматриваемой области теоретических исследований.
. Объектом диссертационного исследования является глобальная социоприродная система, представляемая как сложная (многоуровневая и многоаспектная) целостность.
Предметом исследования являются философско методологические основания таксономии социоприродных систем.
Основная цель исследования заключается в обосновании современной концепции субнационального региона как таксона глобальной социоприродной системы. Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
- Раскрыть роль и методологическую функцию философских представлений о соразвитии социума и природы в формировании концептуальных оснований устойчивого развития.
- Выявить характерные для современной социоприродной системы особенности субъектно-объектных отношений, определяющие новые
требования к иерархической организации деятельности субъектов природопользования, ориентированной на их переход к стратегии устойчивого развития в условиях планетарного мира.
- На основе компаративного анализа традиционных типологий ранжирования социальной и естественно-природной действительности с позиций их соответствия современным требованиям к основаниям устойчивого развития, обосновать целесообразность комплексного подхода к таксономированию глобальной социоприродной системы.
- Установить методологическую и эвристическую функции социоприродной парадигмы в обосновании принципов регионального таксоно-мирования современной социоприродной системы. Выделить уровни социоприродной системы и адекватные им таксоны, отражающие концептуальную и контекстуальную сложность планетарного мира, эксплицировать основные концептуальные понятия, обеспечивающие построение развитой таксономии глобальной социоприродной системы.
- Определить философско-методологические основания и принципы формирования экологоориентированной программы устойчивого развития субъекта Российской Федерации как таксона глобальной и национальной социоприродных систем. Разработать адекватную этой методологической базе обобщенную модель регионального развития, учиты-вающую концептуальные требования Иоханнесбургской декларации к основаниям устойчивого развития и отражающую специфику формирования региональных и локальных социоприродных систем в Российской Федерации.
Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составили философские принципы единства и многообразия мира, историзма, и глобального эволюционизма. В исследовании нашли применение системный, ноосферный и синергетический подходы, результаты исследований социоприродных объектов с позиций общей па раметрической теории систем. Приоритетным является философско-методологический анализ современной социоприродной системы с позиций философии техники и ее центральной проблемы - нравственной ответственности субъекта опосредованной техникой природопреобразую-щей деятельности. В работе также используются методологические положения общей и социальной экологии, а также общей теории устойчивого развития.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Историческое состояние системы «человек - общество - природа» определяется складывающимся в ней соотношением социального и природного. Оно детерминировано культурной матрицей эпохи, и в наше время формируется на основе развивающихся парадигмальных представлений о многомерном планетарном мире, в котором социум и природа интегрированы в многоуровневую и многоаспектную социоприродную систему, и взаимодействуют в ней как части целого. На этом основана концепция органической взаимосвязи и взаимообусловленности социальных и естественно-природных составляющих устойчивого развития глобальной социоприродной системы, ведущего, в перспективе, к гармонизации взаимодействия общества и природы на основе соблюдения законов развития биосферы и максимально полной реализации созидательного творческого потенциала человека, т.е. к ноосфере.
2. Переход от природоохранной к социоприродной парадигме природопользования предполагает углубленное философско-методологическое уяснение состояния, специфики и тенденций развития присущих ей субъектно-объектных отношений. При этом должен более полно и последовательно учитываться двойственный статус человека как противоположенного природе субъекта природопреобразующей деятельности, и, в то же время, как одного из элементов природы как объекта этой формы деятельности.
3. Ни один из традиционных типов таксономии системы «человек - общество - природа» не обеспечивает комплексный учет основных факторов устойчивого развития на всех ее уровнях. С позиций обоснованной диссертантом концепции, таксон социоприродной системы должен обладать совокупностью пересекающихся административно- территориальных, экологических (природных), экономических, социальных и этнокультурных характеристик, комплекс которых определяет его как специфическое, целостное на этом уровне, региональное образование.
4. Анализ философско-методологических оснований природоохранной парадигмы показывает, что детерминируемая ею практическая деятельность исходит из традиционных представлений об отношении человека и природы как противополагаемой ему окружающей среды. Развиваемая в последнее десятилетие социоприородная парадигма основана на более глубоком понимании сущности и современного состояния системы «человек - общество - природа» как сложно организованной целостности, в структуру которой органически включены экономические, социокультурные, экологические (природоохранные) и политические компоненты.
5. Доминирующим фактором современной социальной активности остается принцип максимизации экономической выгоды. Это снижает эффективность реализации глобальной концепции устойчивого развития. Отсюда вытекает актуальность обоснования региональных комплексных программ экологической деятельности, учитывающих не только экономический интерес, но и установки глобальной и национальной (государственной) концепций устойчивого развития, а также социокультурную и экологическую специфику каждого таксона социоприродной системы.
Основные результаты исследования, полученные лично диссертантом, и их научная новизна:
1. Показано, что методологическим основанием современных представлений о взаимосвязи и взаимообусловенности социальных и естественно-природных факторов устойчивого развития является развивающаяся социоприродная парадигма, отражающая разнородные функции и формы социальной активности субъектов природопользования не только на глобальном, но и на всех других (нижележащих) уровнях социопри-родной системы.
2. Обосновано выделение нового типа субъектов природопользования, занимающего промежуточное положение между обществом (например, мировым сообществом - субъектом социальной активности на глобальном уровне), с одной стороны, и индивидом - субъектом, непосредственно осуществляющим природопользование, - с другой. В качестве такого субъекта рассматривается социальная группа, объединяющая индивидов, имеющих общие социокультурные, экономические и экологические интересы и компактно проживающих в выделенном по этим критериям регионе социоприродной системы. Такой субъект и регион, являющийся объектом его непосредственной социальной активности, рассматривается в совокупности как сложноорганизованный таксон глобальной социоприродной системы.
3. Раскрыта теоретическая и практическая значимость концепции региональной таксономии, учитывающей комплекс основных факторов устойчивого развития и основанной на новой типологии субъектов и объектов природопользования. При этом выделены семь иерархических уровней глобальной социоприродной системы, определяемых комплексом присущих им особенностей субъектно-объектных отношений.
4. Выявлены особенности социоприродной парадигмы устойчивого развития, объединяющей «взаимосвязанные и подпирающие друг друга основы устойчивого развития - экономическое развитие, социальное развитие и охрану окружающей среды»9, то есть, с одной стороны, удовлетворяющей установленные мировым сообществом требования, а с другой стороны - обеспечивающей эффективность регионального таксономиро-вания социоприродной системы на ее основе. С целью адаптации понятийного аппарата, применяемого в рассматриваемой области социальной активности, к современным условиям в диссертации эксплицированы понятия, "регион", "региональное развитие", "региональная таксономия"как концептуальные понятия, обеспечивающие построение и философско-методологическое обоснование развитой таксономии глобальной социоприродной системы. В связи с этим обосновано распространение принципа Паскаля на трактовку понятия "таксон социоприродной системы".
5. Построена системно-параметрическая модель регионального развития, проясняющая структуру и функции многоуровневой системы субъектов и объектов современной экологической деятельности. На ее основе обоснованы требования к формированию региональных программ экологической деятельности, а также к программам социально-экономического развития субъектов Российской Федерации как таксонов национальной социоприродной системы.
Теоретическая значимость исследования определяется обоснованностью и новизной полученных диссертантом и выносимых на защиту основных положений и выводов. Диссертация вносит определенный вклад в развитие философских оснований управления переходом к устойчивому развитию. В частности, в ней обоснованы принципы ранжирования социальной действительности и выделения субъектов и объектов экологической деятельности, что имеет значение, в частности, для осуществления программ работ в рамках Инициативы по глобальной таксо номии, поощряемой мировым сообществом согласно Йоханнесбургской декларации по устойчивому развитию. Основные положения диссертации могут быть положены в основу соответствующей корректировки системы научного знания, рассматривающего различные аспекты проблематики регионального развития.
Практическая значимость исследования характеризуется целесообразностью и возможностью корректировки основного инструментария и методов регионального развития. В частности, полученные теоретические выводы и рекомендации могут быть использованы в качестве философско-методологического основания конкретных программ социально-экономического развития и концепций устойчивого развития субъектов Российской Федерации.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в семи публикациях автора общим объемом 2,3 п.л. Основные выводы, полученные диссертантом, и обобщенные в диссертационном исследовании научные результаты доложены и обсуждены на методологических семинарах кафедры экологии и управления природопользованием РАГС, на международной научной конференции "Философские чтения, посвященные памяти Ю.Л. Егорова" (Московский государственный институт делового администрирования, г. Зеленоград, 6-7 февраля 2004 г.) и на научной конференции "Управление социально-экологическими процессами" (РАГС, Москва, 25 января 2005 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, подразделенных на шесть параграфов, заключения и списка использованных литературных источников.
Экологические аспекты субъектно-объектных отношений в системе «человек - общество - природа»
Человеческое общество представляет собой универсальную адаптивно-адаптирующую систему, в которой обмен веществом, энергией и информацией между ним (обществом) и природной средой является основным каналом получения свободной энергии, необходимой для упорядочения социальной активности, ослабления в ней энтропийных процессов и, в конечном итоге, для функционирования и развития системы в целом. Поэтому бытийствование системы «человек - природа» в пространстве и во времени существенным образом зависит от того, каким образом в этой системе в соответствующую историческую эпоху реализуются субъектно-объектные отношения. Для того, чтобы показать это, обратимся, прежде всего, к категории «отношение».
Как известно, категория «отношение» характеризует определенные взаимозависимости элементов системы [200]. На протяжении своей истории философское знание неоднократно обращалось к этому понятию. Рассмотрим, например, две альтернативные парадигмы отношений, которые были предложены Платоном и Аристотелем.
В онтологии Платона бытие конституируется отношением к небытию, которое есть нечто существующее и мыслится как иное бытия. Отношение между этими противоположностями ничем не опосредованно, напротив, бытие обусловлено отношением к небытию. В частности, в диалоге «Парменид» Платон размышляет о том, как происходит переход от покоя к движению. Состояния покоя или движения существуют во времени. Переход от состояния покоя к состоянию движения есть отношение, которое ничем не опосредованно. И этот переход осуществляется вне времени, скачком, «вдруг». Данный переход есть не процесс, а отношение, определяющее покой.
Аристотель предложил альтернативную парадигму, которая строится на основе толкования небытия не как особого рода существования, а как предиката некоторого подлежащего (сущности). Бытие есть то, что ничем не опосредовано. Вместо абсолютного различения сущего и несущего Аристотель говорит о переходе от существующего одним способом к существующему другим способом. Согласно Аристотелю, основанием для различения различных способов бытия является «природный субстрат», предикатами которого являются сущее и не-сущее. Аристотель трактует противоположности как максимальное различие. Между полюсами противоположностей лежит нечто третье, что опосредует отношение противоположностей. Переход от одной противоположности к другой осуществляется не непосредственно, как у Платона, а опосредованно - через подлежащее третье - субстрат. Между двумя различными состояниями всегда существует третье, которое связывает первые два. Отсюда следует принцип опосредования, или смежности, с помощью которого Аристотель предлагает объяснять любой переход, изменение или отношение. В частности, Аристотель применял данный принцип к разрешению апорий Зенона.
Итак, согласно Аристотелю отношение не является первичным в определении бытия, оно производно от бытия самого по себе, от соотносящихся вещей как таковых. Платон, напротив, мыслит отношение как нечто первичное по отношению к бытию вещей и их состояниям. Если у Платона переход, движение есть отношение, то у Аристотеля всякий переход понимается как свойство движущегося. Поэтому, согласно Аристотелю, переход осуществляется всегда через что-то и посредством чего-то. Далее. Платон признает онтологический статус категории небытия. Платоновская парадигма позволяет нам говорить о том, что нечто не существует, не встречается в природе. Бытие возможно через отношение к небытию. С этой точки зрения имеет смысл в качестве принципов научной теории брать отрицательные суждения, в которых отрицается какое-либо существование. Через отношение к этим невозможным существованиям может быть определено бытие вещей и явлений. Ничего подобного мы не найдем у Аристотеля, так как у него отношение определено сущностью и свойствами вещей. Аристотель придавал категории небытия чисто логическое значение. У него небытие сводится к различию, то есть к отсутствию некоего предиката у вещи, который имеется у другой вещи. Это означает, что все аксиомы или принципы научных теорий должны быть утвердительными суждениями, говорящими лишь о том, что есть или что может быть. Бытие каждой вещи задано ее собственной сущностью. Отношения между вещами трактуются лишь как проявление свойств вещей. Свойства заданы сущностью.
Следовательно, платоновскую и аристотелевскую модели мира можно представить в виде следующих схем:
Платон: отношение — свойство — вещь (сущность) Аристотель: вещь (сущность) - свойство - отношение, где каждый последующий член ряда определен предыдущим. В аристотелевском мире свойства вещей и отношения между вещами определяются природой, сущностью самих вещей. Соответственно, вещь понимается в согласии с законом тождества: «А» есть «А». В платоновском мире природа, свойства и состояния вещей определяются отношениями. Вне контекста отношений вещь есть ничто. В соответствии с принципом смежности в аристотелевском мире состояние объекта определяется действием ближайшего к нему другого объекта. Напротив, в платоновском мире речь идет не о действии одного объекта на другой, а об определенности бытия объекта посредством отношения к иному. В этом мире действует не закон тождества, а иной закон: «А» есть «В». Это «В» определяется отношением либо к бытию другого объекта, либо к небытию данного объекта.
Онтологическая парадигма Аристотеля, в рамках которой мир рассматривается как совокупность вещей, отражает то, как мы воспринимаем его (мир) на уровне обыденного представления, и играет существенную роль в современной научной картине мира. С этих позиций глобальная социоприродная система предстает как совокупность двух самостоятельных элементов - социума и природы (субъекта и объекта) отношение между которыми детерминируется их свойствами. С другой стороны, платоновская онтология, в соответствии с которой мир понимается не как совокупность автономных элементов, отношения между которыми про-изводны от сущности элементов, но как система отношений, определяющих сами эти элементы, также вполне соответствует интенциям современного научного понимания мира. В частности, состояние рассматриваемой системы в конкретную историческую эпоху детерминируется динамикой и направленностью процессов «со-развития и коадаптации двух начал - биосферы и человеческой цивилизации» (А.Д. Урсул).
Региональный подход к таксономированию социоприродных систем
Как было показано выше, основой для определения и корректировки направленности долговременного развития глобальной социоприрод-ной системы и, следовательно, для выработки стратегии оперирования человека и создаваемых им организационно-функциональных структур является восприятие целостности мира через его разнообразие. При этом выделение частных подпространств детерминируется различными факторами как объективного, так и субъективного характера. «Мы расчленяем глобальное пространство (мир), выдвигая из него частные пространства, с тем, чтобы внимательно присмотреться к каждому из них, попытаться разгадать возможную их эволюцию и трансформацию в различных циви-лизационных моделях бытия», - указывает Э.Г. Кочетов [85, с. 32]. Поэтому с точки зрения построения таксономии социоприродной системы как раздела общей теории классификации и систематизации сложноорга-низованных областей социальной действительности, имеющих многоаспектную иерархическую структуру особую актуальность приобретает формулирование принципов ранжирования глобального пространства с учетом целей и задач устойчивого развития. Поскольку управляющим механизмом каждой классификационной системы, обеспечивающим ее функционирование и применимость для решения конкретных задач, является основание, то выявление таких оснований и принимаемых ими значений играет существенную роль с точки зрения повышения эффективности управления социоприродными процессами.
Остановимся на некоторых из базовых принципов выделения частных подпространств и построения иерархии таксономических единиц со-циоприродной системы, которые выделяются в международных и национальных программных документах, относящихся к проблематике устойчивого развития.
Согласно Плана выполнения решений Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию[137, п. 44s], Инициатива по глобальной таксономии19 направлена, в первую очередь, на решение проблемы сохранения биологического разнообразия, которое «...имеет существенно важное значение для нашей планеты, благосостояния человека и обеспечения средств к существованию и культурной самобытности народа». Кроме того, выделяются отдельные типы экосистем (океаны, моря, острова, прибрежные зоны [137, п.30-36]; пустыни [137, п. 41], горные экосистемы [137, п. 42]), и другие выделяемые по естественно-природным и географическим признакам экологические регионы, для каждого из которых мировым сообществом вырабатывается специфический алгоритм управления. Иными словами, основанием такого ранжирования глобальной социоприродной системы является принцип экоси-стемности, в соответствии с которым «деятельность человека должна строиться в зависимости от специфики той экологической системы, в рамках которой он действует» [216]. В качестве таксонов здесь выступают относительно самостоятельные геоториально определенные элементы более общих географических систем, обладающие экологической спецификой. Так, например, на основе бассейнового подхода, который является частным случаем принципа экосистемности, были разработаны и в настоящее время реализуются стратегии устойчивого развития для региона Балтийского моря и стран Средиземноморья; разрабатывается Повестка дня на XXI век для Арктического региона. Эти программы основаны на принципе добровольной кооперации ряда государств для решения соответствующих эколого-экономических проблем.
Однако такой подход не является вполне адекватным с точки зрения глобальной концепции устойчивого развития, так как лишь у небольшого числа государств, таких, как Австралия или Япония, государственные границы и границы экосистем совпадают. Территории больших стран включают множество экосистем различного уровня, тогда как на территории малых государств зачастую находится лишь часть экосистемы. Следовательно, выделенный на основании экосистемного принципа таксон попадает в сферу управления различных субъектов экологической и иной деятельности, что весьма затрудняет управление социоприродны-ми процессами, протекающими в соответствующих экосистемах.
Кроме того, вопросы перехода к устойчивому развитию не сводятся исключительно к природоохранной проблематике, и тем более, исключительно к вопросам сохранения биоразнообразия. Идеи устойчивого развития формировались как ответ мирового сообщества на вызовы глобального масштаба, с которыми столкнулось человечество не только в экологической сфере, но и в сфере экономики, обеспечения безопасности жизнедеятельности и т.д. В мировой литературе сегодня фиксируется несколько десятков определений устойчивого развития. Одни исследователи связывают данный феномен с необходимостью изменения характера экономического роста цивилизации, другие - с сохранением биосферного равновесия, третьи - с модернизацией взаимоотношений развитых и развивающихся стран, четвертые - с глобальным управлением мировыми социально-экологическими процессами и т.д. В Российской Федерации основой государственной политики является представление о том, что «устранение сложившихся противоречий возможно только в рамках стабильного социально-экономического развития, не разрушающего своей природной основы. Улучшение качества жизни людей должно обеспечиваться в тех пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и ее глобальным изменениям» [181]. Соответственно, устойчивое развитие характеризуется как «стабильное социально-экономическое сбалансированное развитие, не разрушающее окружающую природную среду и обеспечивающее непрерывный прогресс общества» [168, с. 31]. Следовательно, экономическое и социальное развитие также должны учитываться в качестве факторов таксономирования социоприродных систем.
В этих условиях актуальное методологическое значение имеет выделение в документах ООН уровней осуществления деятельности, направленной на достижение устойчивого развития (экологической деятельности), и, следовательно, уровней принятия управленческих решений и ответственности за их выполнение. В Декларации Йоханнесбурга подчеркивается необходимость «...усиления и упрочения взаимосвязанных и подпирающих друг друга основ устойчивого развития — экономического развития, социального развития и охраны окружающей среды - на местном, национальном, региональном и глобальном уровнях» [69, п. 5].
Принцип единства и взаимосвязи экономических, социокультурных и природоохранных оснований устойчивого развития
Любая деятельность человека обусловлена определенными нормами, предпосылками и установками, выступающими в качестве ее регулятивов. С помощью этих регулятивов мы анализируем правомерность и целесообразность осуществления этой деятельности в конкретной ситуации, сопоставляем возможные варианты и обоснованно выбираем один, наиболее приемлемый. Цивилизационные трансформации, направленные на преодоление системного эколого-социального кризиса должны основываться на критическом анализе и сопровождаться коренной перестройкой системы ценностей, регулятивов и мировоззренческих ориентиров, лежащих в основании современной цивилизации. Иными словами, речь должна идти об изменении (коренной перестройке) парадигмы социальной активности.
Как известно, термин «парадигма», использовавшийся в античной и средневековой философии для характеристики взаимоотношения духовного и реального мира, в философию науки был введен Г. Бергманом. Однако наибольшее распространение он приобрел после работ американского философа и историка науки Т. Куна. Изначально Т. Кун трактовал парадигму как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений» [92, с. 17]. Однако, предложенная им трактовка была неоднозначной - понятие парадигмы включало в себя и теорию, признанную научным сообществом, и правила и стандарты научной практики, и стандартную систему методов — что потребовало ее конкретизации и корректировки. Поэтому в настоящее время парадигма трактуется как «общепризнанный образец» решения конкретной задачи и обосновывающая его «дисциплинарная матрица», включающая в себя «символические обобщения», «метафизические части парадигмы» и общепринятые (в данном сообществе) ценности [92, с. 233-246]. Иначе говоря, «дисциплинарная матрица» включает как собственно познавательные установки, которые регулируют процесс воспроизведения объекта в различных формах научного знания, так и социальные нормативы, фиксирующие роль науки и ее ценность для общественной жизни на определенном этапе исторического развития. Следует отметить, что при обсуждении проблемы образцов Т.Кун и его последователи акцентируют внимание только на одной стороне вопроса - роли аналогий как основы решения задач. Операции же формирования и обоснования возникающих в этом процессе теоретических схем выпадают из сферы их анализа. Одна-ко именно философское обоснование , способствует выработке алгоритма, технологии решения задач и направляет перестройку нормативных структур социальной активности и способствует появлению новых представлений о методе (эвристическая функция).
Важность философско-методологического обоснования с точки зрения выбора способов духовно-практического освоения мира подчеркивается многими учеными. Так, И.Лакатос [95, 96] в своих исследованиях подчеркивает эвристическую функцию философских принципов, включаемых в состав ядра исследовательских программ. А.Л. Симанов [161] и B.C. Степин [165] указывают на то, что философские учения, образуя своеобразный гносеологический «фон восприятия», ориентируют процесс мышления и социальную активность индивидов и социальных групп в соответствии с определенными предписаниями и некоторыми сложившимися ранее общими мировоззренческими и гносеологическими представлениями. В результате философско-методологические основания (требования) определяют направления и методы регуляции познавательной и практической деятельности, а также, в известной мере, истинность и ложность регламентирующих эту деятельность теоретических посылок и конструкций, предопределяя, до некоторой степени, ее результаты. Поэтому выявление философских и философско-методологических оснований практической, в том числе и экологической, деятельности, использование заключенных в их природе потенций может обеспечить наиболее эффективное управление социоприродными процессами.
Анализируя реализуемую в настоящее время парадигму социальной активности и возможные пути и методы ее трансформации, следует обратиться к универсалиям культуры, определяющим категориальный строй сознания в каждую историческую эпоху, обеспечивающим своеобразное структурирование и сортировку многообразного, исторически изменчивого социального опыта и образующим, тем самым, обобщенную картину человеческого мира - то, что принято называть мировоззрением эпохи [165]. Для человека, сформированного соответствующей культурой, смыслы ее мировоззренческих универсалий чаще всего выступают как нечто само собой разумеющееся, как презумпции, в соответствии с которыми он строит свою деятельность и которые он обычно не осознает в качестве глубинных оснований своего миропонимания и мироощущения. Типы миропонимания и мироощущения, свойственные разным типам общества, определены различным содержанием категорий, лежащих в основании культуры. И потому смена парадигмы цивилизационного развития неразрывно связана с формированием мировоззрения людей на основе преобразования категориальных смыслов мировоззренческих универсалий, занимающих ведущее место в геноме культуры транформируе-мого типа цивилизационного развития.
В настоящее время одной из ведущих универсалий, определяющих специфику нормативных структур социальной активности, является категория «прогресса». В наиболее общем виде прогресс определяется как «тип, направление развития, характеризующееся переходом от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному» [200]. Он постоянно и одновременно рождает успех нового и устаревание полученного от прошлого. В соответствии со своей диалектической природой он порождает выгоды и издержки, конкретное содержание которых определяет влияние данной категории на формирование алгоритмов цивилиза-ционного развития. Кроме того, влияние категории прогресса на нормативные структуры и регулятивы социальной активности существенным образом зависит от места, отводимого ей в геноме культуры соответствующего типа цивилизационного развития.
Экологоориентированная программа устойчивого развития региона (методологические принципы)
Очевидно, что распределение ресурсов между функциональными целями программы, рассматриваемыми в рамках региона затруднительно, так как рассмотрение достаточно крупных функциональных целей маскирует территориальные различия в относительной важности их достижения, что обусловливает необходимость дифференциации деятельности на внутрирегиональном уровне и на уровне малых регионов.
Следует также отметить, что на нижнем уровне дерева должна происходить стыковка целей с ресурсами выполнения программы. 3. Формирование вариантов программы и выбор наиболее эффективного из них. 4. Детализация выбранного варианта. Поскольку программа разрабатывается с целью конкретной ее реализации, ее мероприятия детализируются в соответствии с требованиями системы управления, доводящей конкретные задания до конкретных исполнителей. При этом для каждого мероприятия устанавливаются сроки (промежуточные и окончательные) их выполнения, исполнители и источники финансирования 5. Формирование организационной структуры управления программой. В настоящее время формирование такой структуры, а также согласование и утверждение региональных программ должно осуществляться в соответствии с Федеральным законом «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» [196, ст.5.2] и распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 июня 2001 г.№800-р[149].
Известно, что в 1996-2000 годах Правительством Российской Федерации был утвержден целый ряд федеральных целевых программ, направленных на решение задач регионального развития. Здесь имеются в виду, в первую очередь, программы социально-экономического развития субъектов Российской Федерации. Кроме того, реализовывался ряд федеральных целевых экологических программ, направленных на стабилизацию и улучшение экологической обстановки в отдельных регионах (таких, как Оренбургская, Тульская и Самарская области, Республика Адыгея и Приморский край) и городах России (Братск, Нижний Тагил, Чапа-евск, Череповец). Также принимались меры по улучшению экологической обстановки в городах, находящихся в зоне экологического бедствия в рамках соответствующих комплексов первоочередных мер (г. Карабаш, Каменск-Уральский и др.).
Кроме того, на уровне регионов также разрабатывались программы, направленные на решение конкретных задач регионального развития.
Однако опыт реализации указанных программ свидетельствует о недостаточно высокой их эффективности. Кроме прямых показателей эффективности реализации программы об этом свидетельствует увеличение степени дифференциации регионов России по уровню социально-экономического развития, сопровождающееся расширением ареалов де-прессивности и бедности, нарастанием межрегиональных противоречий и ослаблением механизмов межрегионального экономического и культурного взаимодействия. Существенного улучшения экологической обстановки в стране также не произошло - сегодня 15 % территории страны с населением свыше 60 млн. человек по экологическим показателям находятся в критическом или околокритическом состоянии [42]. Проработки регионального аспекта развития экономики и социальной сферы, выполненные в рамках прогнозов социально-экономического развития страны на долгосрочную перспективу, показывают возможность дальнейшего усиления чрезмерных различий в уровне развития регионов.
Современное общество во многом остается индустриальным и в этом качестве оно основывается, как и в XIX-XX веке на составляющих его взаимозависимых элементах — хозяйственно-экономической деятельности, современной технике, науке. В этой связи все указанные программы, включая программы экологической направленности, были ориентированы на экономически детерминированную модель развития региона. Так, целью одной из наиболее эффективно реализовывавшихся федеральных целевых программ - «Социально-экологическая реабилитация территории Самарской области и охрана здоровья ее населения» - было определено «коренное улучшение состояния окружающей среды, восстановление и предотвращение деградации природных комплексов, охрана здоровья населения и создание условий, обеспечивающих повышение качества жизни и увеличение ее продолжительности». Достичь этой цели предполагалось, в частности, путем улучшения состояния и рационализации использования водных и земельных ресурсов [4, с. 5]. Аналогично, экономически детерминированной являлась и Концептуальная программа экологически устойчивого развития Республики Алтай, основанная на представлении о том, что «...рациональное природопользование является организующим принципом, вокруг которого разрабатывается устойчивое будущее» [82]. Еще более экономически ориентированными представляются программы, направленные на решение не экологических, а социально-экономических проблем. В частности, главной целью республиканской целевой программы «Социально-экономическое развитие Республики Адыгея до 2006 года», проект которой был в целом одобрен правительством Республики в июне 2001 года, было определено «закрепление положительных тенденций в экономике Республики и устойчивый социально-экономический рост региона» за счет увеличения объемов производства в индустрии строительных материалов и деревообрабатывающей промышленности (что связано с увеличением объемов вырубки леса) [139]. Обращает на себя внимание схожесть целей указанных программ, несмотря на то, что «исходные условия» их формирования - природные условия, уровень экономического развития, степень напряженности экологической ситуации, этнокультурные факторы - существенно различаются. В условиях недостаточно высокой эффективности федеральных целевых программ Правительством Российской Федерации было принято решение о сокращении их числа49 и унификации программ социально-экономического развития регионов.
Отметим, что согласно Конституции Российской Федерации, регионы обладают всей полнотой власти вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов. В совместном ведении находятся такие вопросы, имеющие прямое отношение к переходу к устойчивому развитию всей страны в целом и в то же время являющиеся чрезвычайно важными для региона, как владение, пользование и распоряжение землей, недрами, водными и другими природными ресурсами, природопользование, охрана окружающей среды и обеспечение экологической безопасности и т.д. [81]. Поэтому, учитывая, с одной стороны объективную обусловленность регионального характера социальных и экономических процессов, а с другой - высокую ответственность регионов за решение вопросов своего социального и экономического развития, определенную федеративной природой российского государства, федеральное законодательство в области регионального развития50 определяет региональные органы власти основным субъектом управления региональными социо-природными процессами.
