Содержание к диссертации
Введение
Введение
Глава 1. Развитие феодализма в XVIII-первой половине XIX вв.
1. Структура феодальных владений (уделов)
2.Эволюция феодальных институтов
Глава 2. Сословная структура в дореформенный период
1. Ак-сюек (Князья)
2.Езден (Уздени)
З. Кул (Крестьяне)
Глава 3. Сословные отношения в пореформенный период
1. Крестьянская и административно-судебная реформа в 60-70 гг. XIX в.
2.Сословный вопрос во второй половине ХIХ-начале XX вв.
Заключение
Библиография
- Структура феодальных владений (уделов)
- Ак-сюек (Князья)
- Кул (Крестьяне)
- Крестьянская и административно-судебная реформа в 60-70 гг. XIX в.
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Изучение сословной структуры балкарцев ХVIII – начала XX вв. остается одной из важнейших проблем истории Северного Кавказа. Решение данной проблемы предоставляет возможность осветить политическую и социально-экономическую историю Балкарии. В этой связи важную роль в изучение сословной структуры призвано сыграть ее рассмотрение через призму реконструкции феодальных владений, роли феодальных институтов и вассально-иерархических связей. Вместе с тем проблема, которой посвящена диссертационная работа, по своему значению выходит за рамки Балкарии, являясь составной частью широкого спектра проблем социально-экономического и общественно-политического строя северокавказских народов в ХVIII-ХIХ вв.
Особый интерес представляет собой поставленная еще в советской исторической науке проблема генезиса и особенностей «горского феодализма» у народов Северного Кавказа. Успехи в области теоретического осмысления уровня развития сословных отношений в контексте социально-экономического и общественно-политического развития Балкарии в указанный период и переоценка общепринятой теории «общественно-исторической» формации оказали определяющее воздействие на эту проблематику. Рассмотрение сословной структуры в рамках социально-экономической формации не дала результатов в выявлении общих и специфических черт. Территориальная локализация в рамках пяти обществ, внутренние различия в уровне развития, как политическом, так и экономическом, обусловили и отличительные моменты в развитии феодальных институтов.
Современная теория общины отказывается от взгляда, что община препятствовала развитию сословных отношений в обществе. Феодальная общественная система вовсе не обязательно является следствием разложения общины. При феодализме господство натурального хозяйства определяет относительную простоту и непосредственность общественных отношений, которые выступают в форме личных отношений, базирующихся на личных и сословных статусах. Наличие территориальной общины в рамках специфических географических условий (ущелья-долины), переплетение социальных и экономических институтов, сохранение архаичных форм, отголоски патриархальных родовых признаков – все эти моменты обусловили постановку проблемы построения новой типологии феодализма в Балкарии.
Объектом диссертационного исследования являются балкарские общества ХVIII – начала XX вв.; предметом исследования – сословная структура балкарцев в ХVIII – начале XX вв.
Цель и задачи. Целью настоящего диссертационного исследования является проведение целостного, комплексного, систематического и логически последовательного изучения сословной структуры балкарцев в ХVIII – начале XX вв. Исходя из особенностей изучаемого периода, необходимо ставить проблему развития феодализма в Балкарии.
При этом главной целью является не статичное описание процессов и тенденций социально-экономического и общественно-политического развития, а раскрытие сословной структуры через призму общественных институтов в разрезе структурирования феодальных владений применительно к каждому конкретному обществу. Решение поставленной исследовательской цели возможно только при конкретно историческом изучении отдельных обществ Балкарии.
Для достижения поставленной цели нами были определены следующие задачи:
-реконструкция феодальных владений (уделов) в балкарских обществах;
-изучение феодальных институтов и их влияния на сословную структуру;
-исследование эволюции различных сословий на протяжении ХVIII–ХIХ вв.;
-исследование социальной стратификации сословий;
-выявление особенностей вассально-иерархичной системы;
-исследование хода реформ в Балкарии 60–70 гг. ХIХ в и их влияние на сословную структуру;
-определение численности представителей различных сословий в Балкарии к 1866 г.;
-анализ трансформации сословного вопроса в Балкарии во второй половине ХIХ в.
Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили достижения современной исторической науки. В диссертационном исследовании нашли применение как общие, так и специальные методы исторического исследования. В качестве базового метода был использован такой общенаучный метод, как исторический, а также системный подход и анализ. В работе применены также основные специально-научные методы исторического исследования: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный. Сравнительно-исторический подход в частности позволил изучить заявленную проблему наиболее полно, в особенности с помощью структурно-функционального и комплексного методов. Автор пользовался также методами полевого исследования.
Важнейшим условием объективности исследовательских подходов к изучению прошлого является принцип историзма, требующий рассматривать любое явление в жизни общества в системе конкретных исторических взаимосвязей, с точки зрения генезиса и тенденций дальнейшего развития.
Хронологические рамки диссертационного исследования определены ХVIII-началом ХХ вв. Нижняя граница определена началом ХVIII века и связана с образованием Урусбиевского общества. Верхняя граница диссертационного исследования определена началом XX века и связана с октябрьской революцией 1917 г. в России.
Географические рамки диссертационного исследования ограничены территорией Балкарии. Вместе с тем по мере освещения темы затрагиваются и народы Северного Кавказа.
При рассмотрении пореформенного периода географические рамки диссертационного исследования выходят за рамки традиционных обществ, что, прежде всего, связано с образованием новых балкарских населенных пунктов в предгорьях.
Источниковедческая база. Источники, используемые в диссертационном исследовании, включают документы официального делопроизводства, записи обычного права, материалы исторического фольклора, историко-этнографического описания в литературе и периодической печати ХIХ–ХХ вв.
В ходе работы выявлены и введены в научный оборот новые архивные материалы. В Российском государственном историческом архиве (РГИА, г. Санкт-Петербург) нами были выявлены документы в основном касающиеся проведения земельной и крестьянской реформ, поземельного устройства, решения сословных прав. Это: ф. 396-Дела отделения Государственной канцелярии, ф. 1283-Канцелярия МВД по делам дворян, ф. 866-Фонд Лорис-Меликова М.Т. (1844–1913 гг.), где отложились дела по проведению крестьянской реформы в Кабардинском округе, рапорты по освобождению горских племен от крепостной зависимости, ф. 1346-Второй апелляционный департамент Сената, где отложились дела, касающиеся поземельных споров в Терской и Кубанской областях начиная с 1868 г., ф. 1268-Кавказский комитет 1833–1882 гг. оп. 10-«Поземельные споры», оп. 11-«Комитет по освобождению рабов, крестьян и зависимых сословий на Кавказе», оп. 12-«Сословные и поземельные отношения на Кавказе».
В Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарской Республики: ф. И-1-Управление Кабардинской линии, ф. И-2-Управление Кабардинского округа, ф. И-6-Управление Нальчикского округа, ф. И-22-Нальчикский горский словесный суд, ф. И-23-Кабардинский временный суд, ф. И-16-Управление начальника центра Кавказской линии, ф. И-31-Управление Балкарского участка, ф. И-40-Управление межевой частью Терской области, ф. И-9-Нальчикское окружное полицейское управление, ф. И-24-Кабардинский окружной народный суд, ф. Р-1209-Коллекция документов по истории Кабарды и Балкарии.
В Центральном государственном архиве Республики Северная Осетия-Алания: ф. 11-Терское областное правление, ф. 12-Канцелярия начальника Терской области, ф. 256-Комиссия по правам личным и поземельным горского населения Терской области, ф. 262-Терско-Кубанская сословно-поземельная комиссия, ф. 224-фонд Баева Г.В., ф. 242-Управление межевой частью в Терской области: ф. 270-Комитет по землеустройству Нагорной полосы Терской области и Кубанской области. В этих фондах отложились многочисленные документы: списки, прошения, рапорта, докладные, судебные тяжбы, извлечения, заявления, записки, по которым можно судить о характере сословных отношений.
В отделе рукописного фонда (архив) Северо-Осетинского Института гуманитарных и социальных исследований (ОРФ СОИГСИ): ф. 16 – эпоха феодализма в Осетии, ф. 33 – фонд Кокиева Г.А., ф. 37 – фонд Скитского Б.В.
Материалы по сословной структуре балкарских обществ нашли отражение в сборнике, составленном профессором Г.А. Кокиевым. В другом сборнике Г. А. Кокиева содержатся сведения по истории Балкарии ХVIII в. В 1957 г. начался сбор архивных документов по истории Балкарии, под руководством Е.О. Крикуновой. Были собраны и систематизированы документы, извлеченные из хранилищ г. Нальчика (ЦГА КБР), г. Владикавказа (ЦГА PСO-A), г. Тбилиси (ЦГИА РГ) и г. Москвы (ЦГВИА). Эта работа закончилась выходом двухтомного сборника документов. В прошениях, записках, инструкциях отражены вопросы сословных отношений в Балкарии, начиная с 40-х гг. XIX – вплоть до 1917 г.
Сбор и систематизация норм обычного права балкарцев были проведены еще в 40-е гг. XIX века начальником Центра Кавказской линии А. Н. Голицыным, позже переработанные профессором Одесского университета Ф. И. Леонтовичем. Особую важность представляют сборники документов, изданные X. М. Думановым, где приводятся нормы обычного права балкарцев, связанные с сословным делением общества.
Историография проблемы. К первой группе литературных сведений можно отнести отрывочные данные европейских путешественников, которые бывали на Кавказе. Их труды лишь отчасти касалась изучения общественного строя балкарцев.Труд царевича Вахушти 1745 г. дает информацию о сословиях в Бассиане (Балкарии. – А.Б.). Вахушти упоминает «помещиков» и «крепостных крестьян». Авторами конца ХVШ – начала XIX вв., которые упоминают о балкарцах и карачаевцах, являются И. А. Гюльденштедт и Г. Ю. Клапрот. В труде Бларамберга впервые описывается сословная структура балкарцев. В начале XIX в. сведения о балкарцах носили случайный, отрывочный характер. В большинстве своем это были заметки ученых, зарегистрировавших численность, расселение и сословную структуру балкарских обществ. Насыщенностью и теоретической разработкой общественного строя народов Кавказа отличается работа С. М. Броневского. Двум самым крупным обществам Балкарии (Балкарского и Чегемского. – А.Б.) посвящены краткие описания Платона Зубова.
Различные аспекты истории народов Северного Кавказа нашли свое отражение в «Сборнике сведений о кавказских горцах» (ССКГ). В нем приводятся сведения о социально-экономическом и правовом положении различных сословий балкарцев. Большой материал сосредоточен в административных и научных изданиях. К ним относятся: Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК), Известия Кавказского отделения Русского географического общества (ИКОРГО), Известия Общества любителей изучения Кубанской области (ИОЛИКО). Все указанные сборники издавались, начиная с 60-х гг. XIX века вплоть до революции 1917 г.
В пореформенный период изучением балкарских обществ занимались М. М. Ковалевский, В. Ф. Миллер, И. И. Иваннюков, Н. Н. Динник. Чиновники из Терской администрации, побывавшие в Нагорной полосе Терской области, оставили работы, где затрагивались вопросы сословных отношений. Весьма ценными являются неопубликованные материалы, собранные М. М. Ковалевским во время своих поездок в Балкарию. В своих путевых заметках он со слов князей записал нормы обычного права балкарцев, тесно переплетенных с сословным делением общества. Деятельность Абрамовской комиссии 1906–1908 гг. по изучению землевладения и землепользования внесла большой вклад в рассмотрение некоторых сторон общественного строя балкарцев и карачаевцев.
В 20–30-е гг. XX в. вышли статьи, посвященные сословной структуре карачаевцев, которые в некоторой степени отражали и сословные отношения у балкарцев. Этому, в частности, были посвящены статьи Ислама Тамбиева. Особо следует выделить труды А. Н. Дьячкова-Тарасова и Е. Н. Студенецкой. Работы Ислама Хубиева и Умара Алиева дают материалы по межсословным отношениям.
В 50–60-е гг. XX в. вышел ряд обобщающих работ по истории балкарцев, где затрагивалась и сословная проблематика. Особое место в изучении вопросов социальной истории, в частности сословной структуры балкарцев, принадлежит Т. Х. Кумыкову. Заметно новым подходом к изучению политического строя балкарцев отличаются работы Н. Х. Тхамокова. В 60–70 гг. XX века целостным и систематическим изучением истории Балкарии XIX века занялись местные ученые, защитившие по данной тематике кандидатские диссертации. Это такие ученые как К. Г. Азаматов и М. Ч. Кучмезова. В данных трудах исследована, в том числе и сословная структура балкарцев. Работы, написанные в советский период, отличались «идеологизированностью». Основной идеей, которая проходила во всех работах, стало наличие классовой борьбы. Всякое мирное сосуществование сословий отвергалось.
В работах В. Г. Невской наиболее полно отражено сословное деление карачаевского общества, разработаны основные вопросы генезиса и эволюции феодального общества карачаевцев, в особенности складывание крупного землевладения в Карачае. Того же плана работы М. Х. Ацканова и Т. А. Жакомихова , где авторы большое внимание уделяют экономическим отношениям между сословиями. Они характеризуют землевладение и землепользование в Балкарии, определяют соотношение крупного и мелкого землевладения.
Благодаря переменам в 80–90-е гг. XX века в отечественной исторической науке вышел ряд работ, в которых были затронуты вопросы сословной структуры балкарцев и карачаевцев. Во второй половине 90-х гг. XX в. вышли ценные работы по социальной истории балкарцев. Изучению социальной истории балкарцев, новой интерпретации сословной структуры, общественных институтов были посвящены труды М. И. Баразбиева, В. М. Дышекова, М. С. Тамазова, Х.К. Геграева. Появились труды карачаевских ученых, посвященные изучению общественного строя карачаевцев и балкарцев. Это труды таких ученых, как М. О. Каракетов, М. Д. Боташев, P. O. Тебуев, Р. Т. Хатуев, К. Т. Лайпанов, P. M. Бегеулов. Следует отметить труды Х. Х. Малкондуева, посвященные этнической культуре и общине балкарцев и карачаевцев. В начале ХХI в. вышли обобщающие работы по истории Балкарии, где рассматривается и сословная структура. Это работы Е. Г. Муратовой и В. М. Батчаева.
Научная новизна диссертационного исследования. В работе исследуются в комплексе вопросы эволюции сословной структуры балкарцев в ХVIII – начале XX вв. Применен системный подход в практике рассмотрения сословной структуры балкарцев.
Новизна выражается в нескольких аспектах. Это комплексное изучение сословной структуры в динамике. Предпринята попытка нового методологического подхода к исследованию на основе широкого привлечения источников и, прежде всего, архивных материалов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. В исследовании подробно рассмотрены сословия балкарцев, обозначен новый подход к реформам 60–70-х гг. ХIХ века. Впервые детально изучена структура феодальных владений и эволюция феодальных институтов, а также ранее малоисследованные сословия, как чанка и ясакчи.
Научная значимость и практическое применение диссертационного исследования состоит в возможности использования его при решении проблемных вопросов, связанных с общественным развитием Балкарии и Карачая в ХVШ – начале XX в. Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при написании обобщающих трудов, а также при чтении лекций по социальной истории Балкарии и Карачая в вузах КБР и КЧР.
Положения, выносимые на защиту:
1. К первой половине ХVIII века у балкарцев сложилась феодальная система с разделением на феодальные уделы (владения).
2. В развитии феодализма важную роль играли институты ёзденлик (дворянское пожалование-лен) и эмчеклик (патронат).
3. К первой половине ХVIII в. у балкарцев оформилась (фиксируемая к середине ХIХ в.) сословная структура с ее главным атрибутом вассально-иерархическими связями.
4. С вхождением в состав России произошли изменения в общественном строе балкарцев, которые привели к эволюции и трансформации сословных отношений.
5. Модернизационные процессы в России в 60–70-е гг. ХIХ века отразились в проведении в балкарских обществах административно-судебной и крестьянской реформ.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на Всероссийской научной конференции «Северный Кавказ: геополитика, история, культуры» (Ставрополь, 2001) и на Северо-Кавказской региональной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива-2004». Публиковались в журнале, рекомендованном ВАК и вузовских сборниках. Результаты диссертационного исследования обсуждались на совместном заседании кафедр: истории России, Всеобщей истории, культурологи и этнологии, истории и этнографии народов КБР Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х. М. Бербекова.
Структура диссертационного исследования. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Структура феодальных владений (уделов)
Балкарское общество занимало территорию Черекского ущелья. Источники конца ХVШ века упоминают: «Главное селение их Басиат, носит их владетелей фамилию. Зависящие от главного прочие селения суть: Малкар, Ишканты, Шаурдат, Хурды, Гобсарт, Адшалга, Мохаул и Холам» . Традиционно Малкар делился на две части: верхнюю и нижнюю. По верхней части П.Г. Бутков относительно ХУШ века упоминает четыре селения: Малкар, Ишканты, Шаурдат и Адшалга. По нижней части - Хурды, Гобсарт, Мохаул и Холам. Нам представляется, что Бутков П.Г., называя селения Малкара, исходил, видимо, из наличия в них таубиевских фамилий.
Согласно народным преданиям , «вначале Малкар, а затем, спустя некоторое время, Мисака прибыли из местности Бораган. Из этой же местности прибыли якобы также и родоначальники князей Женоковых и Суншевых». М.К. Абаев писал: «Однажды в ущелье из плоскости пробрался охотник Малкар, где он застает племя таулу. Оставшись здесь, он переселяет сюда весь свой род. С течением времени в горах появляется Мисака. Вскоре, убив братьев Малкаровых, женится на их сестре. Завладев землями, Мисака приводит из плоскости и других людей, в числе которых был и его сюзерен Басиат» . М.К. Абаев локализует племя таулу в селении Сауту, а «людей Малкара» отмечает как «живущих на противоположной поляне». Судя по археологическим памятникам, крепость Малкъар-къала находилась на скалистом уступе горы над старым балкарским аулом Кюнлюм . Исходя из того, что Мисака прибывает к людям Малкара, убив их и завладев их землями, то весьма вероятно, что П.Г. Бутков, говоря о селении Малкар, имел в виду селение Кюнлюм. Расположение башни Малкара над аулом Кюнлюм и расселение потомков Мисаки князей Мисаковых в Кюнлюме, свидетельствует в пользу того, что Малкар есть селение Кюнлюм. Традиционно Кюнлюм делился на верхнюю (огъары) и нижнюю (тебен) части. Отметим, что в Верхнем Кюнлюме жили князья Абае-вы, потомки Басиата. В Нижнем Кюнлюме господствовали князья Мисаковы.
В последующем, при анализе структуры феодальных владении в Малкаре, мы будем исходить из принятого у балкарцев издревле деления поселений на две части: тёбен и огъары. Такая формулировка была присуща и при делении в целом любого балкарского общества.
Селение Ишканты делилось на две части, в которых господствовали ответвления Абаевых - Амырхановы и Кучуковы (Кюцюкалары). Данные от-ветвления-атаулы имели свои башни. Это известная башня Амирхан-кала на большом валуне, расположенная в Верхнем Ишканты, на левом берегу речки Ишкырты. В нижнем Ишканты располагалась башня «Абай-Кала». По словам И.М. Чеченова, постройку башни местное население приписывало Сосрану, предку таубиев Абаевых . Таким образом, Абаевы ответвлялись на атаулы: Амырхановы, Кучуковы. Живщие в Верхнем Кюнлюме Абаевы носили ата-ульное наименование Темирчиевы. В деле о наследниках умершего таубия Темирхана Тамирханова свидетелем выступал таубий Каспулат Абаев (он же Темирчиев).
В селении Адшалга (Курноят), где имелся оборонительный комплекс , жили таубий. Видимо ими могли быть Темирхановы. Нам представляется, что они были потомками легендарного Мимбулата. Достоверно известно, что они не были басиатами. По преданиям, от Мимбулата вели свою родословную и таубий Бийкановы. Время прихода легендарных Малкара и Мисаки, судя по генеалогиям потомков, можно гипотетически обозначить хронологическими рамками ХШ-XIV веков. Прав И.М. Мизиев, который относит сооружение оборонительных комплексов Курноят и Малкар-кала к ХIII-XIV вв. Причинами их сооружения он называет: выделение социальной родовой верхушки общества и зарождение раннефеодальных отношений. Появление этих мощных и усовершенствованных объектов было вызвано внутренней потребностью развивающегося общества - становлением феодальных отношений. Внешние угрозы катализировали данные отношения. Показателем последующего развития феодальных владений стало появление фамильных башен князей. Сами факты говорят о строительстве башен в позднее средневековье, предположительно в XVI-XVII вв. В эти века уже известны княжеские фамилии, а также появилось первое известие в русских источниках о балкарцах в 1629 году . Это башни Абаевых, которых было четыре. А то обстоятельство, что все они расположены уже не на труднодоступных уступах и вершинах, а в самих аулах, в окружении рядовых (узденских) горских жилищ, свидетельствует о том, что феодальные отношения прочно вошли в жизнь народа.
Русские документы упоминают в начале ХVП века о наличии в Балкарии «мурз балкарских князей». Статейный список послов стольника Н.М.Толочанова и дьяка И.А.И.Иевлева отмечает балкарских владетелей-«Айдабуллу, Алибека, Буту и Хабитима Чеполова». Посольство Жидовина и Порошина фиксирует уже в середине ХVП в. «балкарского владельца Еидабуловы дети Енбулат да Тазы да балхарский владелец Ян...» . Знаменитое посольство кахетинского царя Теймураза в 1658 г. в Москву включало и «балкарского владельца Артутая Айдаболова». Таким образом, в конце XVI-начале ХУП века в Малкаре источники фиксируют владельцев из фамилии Айдаболовых. По народным преданиям, зафиксированным В.Ф. Миллером со слов таубиев Хаджи Шаханова и Али-хаджи Абаева, таубиями были предложены два варианта генеалогии потомков Басиата. Для полного понимания существа рассматриваемого вопроса приводим полные тексты преданий. По версии Хаджи Шаханова: «Басиат имел сына Хабижа, тот сына Абая. Абай от первой жены имел сыновей Таукана и Тазирита, а от других жен Алибека и Кансау. От Кансау пошли Шахановы и Джанхотовы, от Тазирита Айдеболовы с ответвлением Биевы, от Алибека вели происхождение Кучуковы, Амирха-новы и Боташевы, от Кансау пошли Абаевы». По версии Али-хаджи Абаева: «Басиат имел двух сыновей Абая и Темрюка, Абай имел сына Алибека, тот сына Кучука, от которого вели родословие Абаевы и Кучуковы, у второго сына Басиата было двое сыновей Таукан и Тазирит, от Таукана вели родословие Шахановы и Джанхотовы, от Тазирита Айдеболовы и Биевы». М.К. Абаев подтверждает выше сказанное и к потомкам Басиата причислял фамилии: Абаевы, Жанхотовы, Айдебуловы и Шахановы.
Возвращаясь к описанию П.Г. Буткова селений Хурды, Гобсарт и Мохаул, следует отметить, что в балкарской транскрипции они звучат как Зылгы, Коспарты и Мухол. Отталкиваясь от идеи проживания здесь княжеских фамилий, отметим: в Зылгы жили Дж (з) ануюковы (Женоковы), в Коспарты проживали Айдаболовы, Джанхотовы, Бийевы; в Мухоле господствовали таубии Шахановы. П.Г. Бутков отмечает: «В 1794 году в сей фамилии Басиат, считалось до 26 человек, и старшим между ними был Солтан-мит Коншаов, а по нем Мусса Ахматов, Девлетуко Алаганов и Бингор Гуркокаев». В статистических данных, собранных бароном Вревским в 1837 году, указывается на наличие в Балкарском обществе 4 родов и 20 старшин. В архивном документе «Список аулам находящим в осетинских горах» за 1846 год даются сведения о числе домов таубиев в Балкарском обществе, где названо «26 домов старшин». В архивном документе «Описание народам в Кабардинской линии под управлением начальника Центра Кабардинской линиии состоящих» относи тельно Балкарского общества сказано: «старшин 20, аулов 4» . В прошении чагар Балкарского общества пишется о «господстве у них помещиков Абайлар, Джанхотлар, Айдаболар и Мысакалары». Ф.И. Леонтович приводит сборник адатов балкарцев, собранных ротмистром Давидовским и Я.Шардановым при деятельном участии начальника Центра Кавказской линии князя Голицына в 1843-1844гг. По ней, в Балкарском обществе фамилии старшин (Басиатов А.Б.) четыре: Абаевы, Айдебуловы, Джанхотовы и Мисаковы.
Приводимые П.Г. Бутковьм имена и фамилии старшин есть старшие в фамилиях Абаевы, Джанхотовы, Айдаболовы и Мисаковы. Весьма важно замечание "к старшим между ними". Видимо, это есть косвенное свидетельство о наличии у балкарцев института олийства — старшего князя. Проблемным представляется упоминание П.Г. Бутковым «главного их селения Басиат». Мы можем только предположить, что в силу проживания Абаевых в Верхнем Кюнлюме селение Басиат есть именно это селение. В архивном документе за 1629 год упоминается «Абшита Взрекова, племянника Коншов-мурзы», «Аб-шины з братьею Тазримовых детей» и «Апши да Абдауллы мурзы Балкарских князей». Судя по Ю.Н. Асанову, упоминаемые лица принадлежат к балкарским князьям Айдаболовым и Абаевым с ответвленнем-атаулом первых Таз-ритовыми. Иначе говоря, в Балкарии господствовали к началу ХVП века потомки Басиата- Айдаболовы и Абаевы. При этом они имели в подчинении других князей: «а люди с ними живут небольшие, только де по сторонам около их в горах людей много иных мурз». По всей видимости, Абаевы и Айдаболовы попеременно делили власть олия. К середине ХVП века относится упоминание Артутая Айдаболова, которого в документах называют владельцем. В первой половине XVIII века М.К. Абаев фиксирует олия Балкарии Сосрана Абаева, который боролся с кабардинским князем Арсланбеком Кайту-киным. Здесь же дается прозвище Сосрана в кабардинской песне, как Алыпа-гир (Алчагъыр) Кучукович. Ранее мы упомянули про башшо в селении Нижний Ишканты, которую построил Сосран Абаев. Именно в этом селении проживал атаул-Кучуковы. Документ конца XVIII века говорит о «старшем между ними (фамилии Басиат) Солтан-мит Каншаова». Архивный документ первой половины XIX века четко определяет степень подчиненения между Абаевыми и Айдаболовыми. В нем говорится: «Племени Балкарского, фамилии Айдабуловой: Магомет Шаханов и Эльмурза Абаев» .
Ак-сюек (Князья)
Таубии. Термины «басиат» и «таубий» в равной мере использовались в обиходе как внутри балкарских обществ, так и в обозначении высшего сословия у соседних народов по отношению к высшему сословию балкарцев. Весь анализ источников показывает, что в большинстве случаев термин басиат употреблялся в форме обозначения потомков легендарного Басиата- родоначальника ряда таубиевских фамилий собственно Балкарского ущелья. Появление Басиата можно отнести к началу XV века и согласно преданиям, Басият выходец из Маджар. Упрочившись в Балкарии, потомки Басиата закрепили за собой сословный термин - басиаты. Аналогией закрепления имени предка как термина являются дигорские баделяты, ведшие свою родословную от Бадели, брата Басиата.
Среди наименований высшего сословия балкарцев встречаются редкие термины. В этом отношении можно отметить упоминание балкарцев 1629 года, зафиксировавшие «Апши да Абдаулы Мурзы Балкарских князей». «А люди с ними живут небольшие, только де по сторонам около их в горах людей много иных мурз» . Термин Басиаты, Басиания (собственно Балкария-А.Б.) упоминается в «Истории Грузии Вахушти». Примечательно, что данный термин встречается в качестве номинации балкарцев уже в первой половине XIX в. в документации кавказской администрации. Например, в своих записях, прошениях направляемых приставу Балкарии, в заголовок выносилась надпись «приставу басиатских народов». Такую терминологию использовала не только администрация губернии в бывшей Картли-Кахетинском царстве (Грузия - А. Б.), но и путешественники и ученные, бывавшие в Балкарии. Интересно отметить, что Басианию они локализовали не только Балкарским ущельем, но и распространяли ее на другие общества Балкарии. Это говорит о том, что сословие басиатов не ограничивается лишь Балкарским обществом. При вхождении Балкарии в состав России в 1827 году таубии в документах упоминаются как «горские старшины», термин «басиат» не встречается. В 1844 г. данные, выбранные из адатов «малкарцев», фиксируют фамилии стар-шин или басиатов . К басиатам относят Абаевых, Айдебуловых, Джанхото-вых и Мисаковых. Из этого следует вывод о делении Балкарского общества на четыре феодальных владения в рамках единого этнотерриториального объединения. Были фамилии, которые не вели свою родословную от басиатов, но пользовались равными правами с этим сословием. Одним из самых ярких примеров тому служит свидетельство, данное балкарскими старшинами Те-мирханову, где они признают, «что Темирхановы пользуются всеми теми правами, кой имели старшины, происходящие из класса Бассиатов»228. К басиа-там относились и таубии Женоковы . Таким образом, правами басиатов в полной мере пользовались и некоторые фамилии, которые вели свое происхождение от Мисаки, а также и фамилии, сумевшие сохранить свои права перед потомками Басиата. Собственно к басиатам следует отнести следующие фамилии: Абаевы, Айдебуловы, Джанхотовы, Мисаковы, Амирхановы, Шаха-новы, Бийевы, Бийкановы, Боташевы, Темирхановы, Женоковы и Шакмановы. Все они, за исключением Шакмановых, проживали в Балкарском обществе. Значит, рассматриваемый термин имел хождение в Балкарии, употреблялся самими басиатами в качестве самоидентификации и получил употребление среди других сословий, как обозначение высшего сословия, что отражено в документах как первой, так и второй половины XIX в.
Наряду с термином «басиат» функционировал и термин «таубий». Видимо генезис данного термина нужно искать в XVI-XVII вв., когда шло укрепление власти басиатов, и образование феодальных княжеств с развитой сословной инфраструктурой и иерархией. Приводя разделение на сословия, Давидович и Шарданов указывают не все фамилии басиатов, хотя о них есть упоминания в преданиях и песнях XVIII века. Скорее всего, они привели верховные княжеские фамилии соответствующих феодальных уделов. Именно за ними закрепилось наименование таубии, вроде владельца конкретного удела княжества. Заметим, в народе имел хождение термин «бий», а не «таубии». В документации первой половины XIX в. уже встречается термин «таубии», но только в прошениях самих представителей данного сословия, в значении «горский князь», т.е. владельца какой-то территории Балкарии.
Высшее сословие балкарцев в XVIII веке упоминается как «знатные помещики», «владельцы по имени Басиат», «народные владельцы», «мурзы» и т.д. С вхождением в состав России для обозначения высшего сословия используется термин горские старшины, вплоть до 1852 года.
В силу родства между фамилиями, входящими в высшее сословие, термин таубии стал обозначать всех членов единого сословия. В пункте 1 прошения депутатов от балкарских обществ, испрашиваемых во время поездки в Санкт-Петербург в декабре 1852г. значилось: «Высшее дворянство их, именуемое ныне старшинами, желает испросить дозволения именоваться таубии, так как они этим именем называются в своем народе».
Равными правами, непосредственно в Балкарском обществе, пользовались все таубиевские фамилии. Анализ же полевого материала и известных легенд позволяет разбить князей Малкара условно на три группы. К первой группе можно отнести Айдаболовых, с их ответвлениями (айырылгъан или тукъум къарьшдаш) Биевыми (Мисирбиевыми) и Женоковыми (Зануюковы-ми), также жившими в Нижней Балкарии. Джанхотовых с ответвлениями Ша-хановыми. В Верхней Балкарии басиатами считались Абаевы, со следующими ответвлениями: Амирхановы, Кюцюковы, Темирчиевы и Боташевы. По некоторым народным преданиям к басиатам относились и таубии Хуламского общества Шакмановы. Ко второй группе можно отнести таубиев, потомков Ми-саки. Известно, что Мисака являлся узденем Басиата еще в период их жизни в Маджарах, но по приезду первым в Малкар, Мисака, а впоследствии и его потомки, стали пользоваться правами басиатов. К потомкам Мисаки, можно отнести княжеские фамилии Мисаковых, Темирхановых и Бийкановых. Все данные фамилии жили в Верхней Балкарии в поселке Нижний Кюннюм. Впоследствии Темирхановы в силу различных обстоятельств основали поселок Темиркановский (совр. село Ташлы-Тала) и спустились на плоскость. Темир-кановы и Бийкановы считали своим предком некого Мимбулата.
С одной стороны, наличие такого количества княжеских фамилий осложняло сословную структуру, с другой предопределило динамичность сословных отношений. Более упрощенной была система межсословных отношений в обществе, где властвовала только одна таубиевская фамилия. Типичными примерами являются Холам, Безенги и Басхан. В Холаме правили таубии-басиаты Шакмановы, в Безенги таубии Суншевы и в Басхане таубии Урусбие-вы, являвшиеся ответвлением Суншевых.
Своеобразной структурой отличался Чегем, где правили с начала XVIII века таубии Балкароковы, Келеметовы и Баймурзовы. Данные фамилии вели происхождение свое от Анфакъо и его сыновей Джаммурзы и Баймурзы. Впоследствии, к середине XDC века из Баймурзовых выделяются Кучуковы и Барасбиевы.
Чанка. Социальная категория таубиев (ак сюеков) чанка была распространена в Чегемском обществе Балкарии и служила обозначением фамилий в лице Эбуевых, Мурачаевых, Гудуевьгх, Соттаевых, Тудуевых, Эфендиевых и Джаубермезовых232. Они жили исключительно в селениях Чегемского общества: Думала, Джора, Джуунгу и Тузулгу233. Вели свое происхождение от че-гемских таубиев Бердибийевых-Рачикауовых и кумыкских биев-шамхалов Тарковских (боковой ветви из селения Бойнак). До настоящего времени данное сословие не было объектом специального изучения и не нашло отражения в исторической литературе и науке. Лишь отчасти констатировалось ее наличие в сословной структуре балкарцев, но неверно обозначался вопрос их происхождения. Ученые фольклористы указывали: «большими по сравнению с узденями или каракиши правами пользовались немногочисленная группа, называвшаяся чанка. Группа это состояла из детей таубиев и женщин нижестоящих сословий». Известная собирательница архивных данных по истории балкарцев Е.О. Крикунова выделяла «чанка, как сословное подразделение, происходившее из таубиев от неравного брака». Исследователи К.Г. Азаматов и Е.Г. Битова в основном повторяют Е.О Крикунову. В дореволюционной историографии стоит упомянуть В.П. Линдена, отмечавшего чанка у карачаевцев. По его мнению «потомки от неравного брака биев с женщинами низших сословий и по большей части не пользовались правами своих отцов. Чанки нередко ставились на один уровень с уллу узденами». В целом правильная констатация фактов, но неправильная интерпретация сущности происхождения чанка, как в Балкарии, так и в Карачае. Данные авторы исходили из классического понятия происхождения чанка на Северном Кавказе, в особенности отталкивались от примера чанка в Кумыкии. Ученые Н.С. Джи-далаев и Т.М. Айтберов интерпретируют чанка как социально-политический термин, обозначающий потомка владетеля, рожденного от неравного брака и не имеющего права на наследование земли239. Ученые М.Д.Каракетов и М.И. Барасбиев выпустили специальные статьи по чанка, в которых они придерживаются несколько иной точки зрения происхождения этой социальной единицы в Чегемском обществе.
Кул (Крестьяне)
Чагары. Чагары по численности к середине XIX века составляли четвертую часть населения Балкарии, т.е. 25%. В последнее время принято считать, что к 1867 году, т.е. к моменту проведения крестьянской реформы в Балкарии, население достигло 13 тысяч человек. Исходя из данной цифры, можно определить численность чагар в пределах 3 тысяч человек. При этом нужно учесть, что по обществам Балкарии чагары распределялись неравномерно. Мы не имеем точных данных по обществам, но исходя из некоторых данных, а именно из работ Терской поземельной комиссии можно, восстановить примерное распределение чагар по обществам.
В сведении о числе дворов освобожденных холопов в Горском участке относительно дворов обрядных даны следующие цифры по обществам и селам: Урусбий -21 двор, Холам -29, Безенги -49, Чегем -111, аул Гирхожан - 14, Балкария -136 дворов . Исходя из высокой доли состава чагарских дворов, в силу несения ими повинностей, им невыгодно было делиться, поэтому они жили большими семьями. Можно предположить усреднённый показатель в 8 человек, исходя из наличия общей численности чагар более 3000 человек. Таким образом, получится следующая таблица: Урусбий - 21 двор-168 человек, Холам - 29 дворов - 232, Безенги - 49 дворов-392, Чегем - 111 дворов-880, Гирхожан -14 дворов-112, Балкария -136 дворов-1088. Итого: 360 дворов -около 3000 человек356. Данная цифра более близка к истине. При общей доле освобожденных, которая колебалась от 3388 человек до 4209 человек , цифра 3390 более точна. Другую группу къулов, казаков и карабашей, определяли от 842 до 1014 человек358. Из приведенной таблицы видно, что более трети чагар проживало в Балкарском обществе, другая треть приходится на Чегемское общество, что объясняется большой численностью населения этих обществ.
Наряду с таубиями, чагар имели и уздени. Под узденями мы подразумеваем, къара-узденей, ясакчи и каракиши. В архивных документах зафиксированы факты наличия у них холопов. В лице холопов выступали чагары и казаки. Чагары жили большими семьями в силу различных обстоятельств, одним из которых было бремя несения повинностей. Им было выгодно жить большой семьей, что способствовало сохраненшо необходимого количества людей для собственных нужд. В большинстве своем чагары пополнялись из рядов казаков. Хотя нельзя исключать закрепощение князьями узденей, если они не могли выполнять свои обязанности.
Князьям и узденям (конечно не всем) было выгодно иметь чагар. Им это позволял имеющийся у них большой земельноый фонд. Бывшего казака «сажали» на землю, давали для обзаведения хозяйством нужное количество скота, вещей и т.д. Вместе с тем, он приобретал существенные права, своеволие князя и узденя ограничивалось. Перевод из казаков в чагары, был вызван потребностью в обработке земель, пастьбе скота и т.д. Из путевых заметок М.М. Ковалевского записанных со слов князя И.М.Урусбиева следует, что «большинство чагар образовалось из казаков, заслуживших перед господином, например, кормлением его детей»359. Заметим, что кормление не подразумевало воспитания. При этом нужно иметь в виду, что перевод казака в чагары, а также понижение чагара в казаки было частым явлением, например, в первой половине XIX века.
Весьма важен процесс образвания данного сословия. В вопросе образования и пополнения рабов интересные данные приводят Р.Л. Харадзе и А.И. Робакидзе: «В Балкарии ежегодные набеги с целью захвата добычи, в которой также занимали немаловажное место, назывались - тонау. Каждое ущелье в большинстве случаев община - ауз самостоятельно устраивало набеги с целью захвата добычи - тонау. В джортоуле участвовали лучшие молодцы общины-батыры (батырла). Добыча и в этом случае распределялась между участниками набега поровну. И здесь некоторая часть пленников продавалась на сторону, за которых брали выкуп, а часть оседала в Балкарии, составляя иноплеменный источник образования зависимого сословия».
Говоря о возникновении сословия чагар со слов таубия Муссы Барасбиева, Н.П. Тульчинский приводит интересные данные: «постоянные и удачные набеги все больше и больше увеличивали сословие рабов, а так как со держание большого количества их в одних руках требовало соответственных затрат на жизненные потребности, что становилось в тягость господам, то владельцы отделяли известную часть рабов и отпускали их от себя. Вольноотпущенной по заключенному праву селились в удобных местах и занимались хлебопашеством, но как подвластные обкладывались известной данью. Таким образом, возникло новое сословие чагар, зависимое от своих бывших владельцев .
Исследователь карачаевского феодального общества И.Тамбиев, детально изучивший сословный строй, говоря о чагарах (юлполю къулов), отмечал: «Причина превращения рабов в крепостных заключалась в невыгодности рабского труда для феодала, для него гораздо более выгоден труд юльполю-къула, который должен был самостоятельно работать, чтобы не умереть голодной смертью, и часть своего труда отдавать своему владельцу». Это давало последнему, при меньшей заботе с его стороны большие результаты. М.Р. Бегеулов отмечает: «Юльполю-къулы имели некоторые личные и имущественные права... могли жаловаться в мехкеме, суд на неправомерные с их точки зрения, действия владельца и перейти к другому, при благоприятном для себя исходе дела». Е.Н. Студенецкая вносит существенную оговорку, говоря об юльполю-къулах Карачая: «По происхождению крепостные в большей части были военнопленные - рабы или их потомки, впоследствии посаженные на землю. Некоторые, хотя, очевидно, небольшое место них занимали бывшие свободные крестьяне, по бедности и за долги, попавшие в кабалу».
В отношении перевода казака в чагары примечателен архивный документ, где «горский житель по имени Акай объявил жалобу, что Канамат Шак-манов лишил его с семейством чагарских прав. Прежде Акай был унаутом Ка-намата и был женат на унаутке же принадлежащей жене Канамата и они имели несколько детей. После смерти жены своей Канамат дал, Акаю со всем се меиством права чагаров, но дети Канамата объявили, что отец мог дать права чагар только Акаю, семейству же он ни в коем случае распорядиться не мог365. Судебное разбирательство решило: «Акаю оставить права чагарские, а жену и детей его возвратить сыновьям Шакмановым как унаутов, доставшихся им по наследству от матери». Во встречном иске холопа, Акая, говорится: «Назад тому шесть годов (1857) я был холопом, впоследствии сделался чагаром, в настоящее же время (1863) владелец мой вновь сделал меня с женою и четырьмя детьми холопами, кроме того отданную мною в замужество старшую дочь Кзу отобрал от мужа ея и сделал служанкою своей, против обычая воспользовался всем калымом, тогда как ему следовало только две штуки рогатого скота, еще отобрал от меня хлебопахотную и сенокосную землю» . Вариация перехода из казака в чагары было распространенным явлением. Е.Г.Битовой казаки и карабаши определены в 1014 человек. В 1867 году было освобождено 871 человек из казаков и карабашей. Разница в 150 человек объясняется тем, что они были признаны чагарами, т.е. их права были расплывчаты в силу недавнего перехода их в данное сословие. Переход зависел от произвола владельца. Это могли быть особые услуги, оказанные владельцу: верная служба, кормление ребенка, а также религиозный фактор.
Крестьянская и административно-судебная реформа в 60-70 гг. XIX в.
В ноябре 1866 года в предписании главнокомандующего Кавказской армией излагалось основное содержание «Положений». 18 ноября 1866 года в торжественной обстановке было объявлено об освобождении горских крестьян. В целях успешного проведения реформы относительно Балкарии были созданы мировые посреднические суды. Урусбиевское и Чегемское общества вошли в Баксанский посреднический суд, Балкарское, Хуламское и Безенгиевское об-щества вошли в Черекскии участковый посреднический суд .
Точную цифру подлежавших освобождению крестьян невозможно установить. Данные архивных документов разнятся от 3800 до 4200 человек. За выкуп освобождались чагары, казаки и карабаши. При этом чагары, проживавшие отдельным двором и имевшие землю, освобождались на добровольных условиях по соглашению сторон. Отличительные особенности в развитии балкарских обществ, сказывались и в вопросе освобождения чагар. Так, например, чагары Урусбиевского общества освобождались на условиях оставления за собой одной трети земли и имущества с уплатой уменьшенной выкупной суммы, чагары Чегемского общетсва получали одну треть земли и половину имущества с взносом уменьшенного выкупа, чагары Хуламского и Безенгиевского обществ- одну треть земли и одну треть имущества без выкупной платы, и чагары Балкарского общества половину земли и одну треть имущества без выкупной платы. Добровольные сделки при сравнении были наиболее благоприятны для чагар Балкарского, Хуламского и Безенгиевского обществ.
В Балкарии до реформы чагарам принадлежали 786 лошадей, 6053 голов крупного рогатого скота, 40228 овец, 409 ослов и 3 тысячи загонов пахотной и покосной земли. При освобождении чагар из перечисленного имущества таубии получили: 443 лошади, 3979 голов крупного рогатого скота, 26414 овец, 155 ослов, 875 пахотных загонов и 569 участков покосной земли. Нужно отметить, что указанные цифры воспринимались как имущество всех сословий Балкарии, за исключением таубиев. На самом деле сюда не вошло и имущество каракиши и ясакчи, так как оно не подлежало дележу.
По подсчетам Абрамовской поземельной комиссии владельцы получили всего 1.6 миллиона рублей. Таким образом, имущество, отошедшее от чагар и переложенное на деньги, плюс еще наличные деньги, выразились в следующих цифрах: «3 двора Урусбиевых получили 75718 рублей, 26 дворов каракиши получили 13513 рублей, 8 дворов Балкароковых получили 114050 рублей, 6 дворов Келеметовых получили 67440 рублей, 3 двора Барасбиевых получили 21252 рубля, 8 дворов Кучуковых получили 72624 рубля, 52 двора че-гемских каракиши получили 114624 рубля, 8 дворов Шакмановых получили 148905 рублей, 13 дворов хуламских каракиши 8244 рублей, 2 двора Суншевых получили 216858 рублей, 22 двора безегиевских каракиши получили 35067 рублей, 2 двора Биевых получили 10562 рубля, 3 двора Шахановых получили 46575 рублей, 11 дворов Абаевых получили 192485 рублей, 9 дворов Айдебуловых получили 176857 рублей, 5 дворов Жанхотовых получили 185474 рубля, 4 двора Мисаковых получили 36943 рубля, 1 двор Женоковых получил 9230 рублей, 3 двора Бекановых получили 1905 рублей, 1 двор Баташевых получили 37537 рублей, 24 двора балкарских каракши 29560 рублей»433. Итого 244 дворов горских владельцев получили выкуп с 3888 человек из чагар и казаков на сумму 1.6 миллиона рублей, в среднем 412 рублей с человека. О том, что численность чагар и казаков варьирует от 3888 до 4223 человек, возможно объяснить запутанностью сословных прав. При переложении на людей, дворы освобожденных по обществам, выглядят следующим образом: Урусбиевское общество 217 человек, Чегемское общество 947 человек, Хуламское общество 381 человек, Безенгиевское общество 611 человек, Балкарское общество 1765 человек. Подворно оно выглядело следующим обра зом, согласно рапорту начальника Горского участка подпоручика Цемирова от 18 ноября 1867 года «сведения о числе дворов освобожденных холопов в Горском участке»434: в Урусбиевском обществе 21 двор обрядных и 48 дворов безобрядных, в Хуламском обществе 29 дворов обрядных и 27 дворов безобрядных, в Безенгиевском обществе 49 дворов обрядных и 26 дворов безобрядных, в Чегемском обществе 124 дворов обрядных и 111 дворов безобрядных, в Куркужане 14 дворов обрядных и 6 дворов безобрядных, в Балкарском обществе 136 дворов обрядных и 173 дворов безобрядных. Обрядных дворов состояло 373 дворов, без обрядных состояло 391 дворов, всего 764 дворов чагар, казаков и карабашей. При усредненном показателе для чагарского двора в 8 человек, получится: 373x8= 2984 человек, что наиболее подходит по доле освобожденных чагар. Другую группу крепостных: казаков и карабашей определяли источники от 842 до 1014 человек435. По приведенным данным Аб-рамовской комиссии видно, что около 1800 человек из чагар, казаков и карабашей проживало в Балкарском обществе, в Чегемском обществе около 1000 человек, что объясняется большей численностью населения этих обществ.
Казаки и караваши в силу неимения ими своих земель и дворов были оставлены на временнообязанных отношениях. Если сравнить положение чагар с казаками и карабашами, то при освобождении чагар: за выкуп освободилось 2799 человек, с оставлением в обязательной работе 452 человека и бесплатно 85 человек. Из казаков и каравашей за выкуп сразу же освободилось только 40 человек. В массе своей они были оставлены на обязательной работе сроком на 6 лет, в счет уплаты личного выкупа, а их было около 800 человек. Доля освобожденных бесплатно была крайне низка, всего 55 человек.
Освобождение чагар, казаков и каравашей вызвало социальные противоречия на почве земельных отношений. Кавказская администрация пошла на наделение безземельных крестьян землями, что привело к образованию населенных пунктов в предгорьях: Кашхатау, Чижокъ-къабакъ, Хасаут, Хабаз, Кёнделен. Это несколько ослабило земельные противоречия в Балкарии, в особенности в традиционных селах, так как в результате крестьянской реформы образовалась масса безземельных.
Отмена зависимого положения каракиши и ясакчи. Что касается каракиши, то администрация Кабардинского округа в результате работы сословно-поземельных комиссий признавала только административную зависимость их от своих владельцев таубиев. Да и сами каракиши не оставляли попыток отмены их зависимых отношений по отношеншо к таубиям. В начале 1862 года каракиши Верхней Балкарии, и в начале 1864 года каракиши Нижней Балкарии обращались с прошениями к начальнику Кабардинского округа, в котором настаивали на снятии с них зависимости от таубиев.
Исходя из этого, при освобождении крестьян начальник Кабардинского округа полковник Нурид в своем отношении канцелярии начальника Терской области писал: «я отложил освобождение каракешей, и когда в горских обществах были освобождены все зависимые, то я освободил их без всяких условий, в чем выдал тогда же установленные свидетельства» .
Таким образом, администрация признала за каракиши права свободного состояния и отменила зависимые отношения между ними и таубиями, чего нельзя сказать о каракиши Балкарского общества, признанные ясакчи. Весьма запутанное положение ясакчи, деятельность сословно-поземельных комиссии еще больше запутало их положение. Хотя сами чиновники администрации констатировали факт отличительного положения ясакчи, Н.Ф. Грабовский, перечисляя освобожденные сословия, 18 ноября 1866 года пишет: «изъятием из этих правил было сословие ясакчей, живущие исключительно в Балкарии, им владельцы оставляли все имущество, назначив прямо выкуп от 90 до 450 рублей за семейство»439. Другой резолюцией начальника округа полковника Кобулова отмечено: «при освобождении зависимых сословий, ясакчанам не была назначена выкупная плата, и платят только те, которые добровольно со шлись с бывшими их владельцами» . Т.е. сошлись добровольно те, которые не смогли вернуть земли, многие прекратили ясачные отношения.
