Праздники русских Архангельского Севера в XX - начале XXI века Фролова Александра Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Праздничный быт русских Архангельского севера в начале XX в 43-91

1. Праздничная жизнь села 43-72

2. Праздничная жизнь города 72-91

ГЛАВА 2. Праздничный быт советской эпохи (1918-1991) 92-128

1. Судьбы традиционных народных праздников 92-104

2. Новые праздники 104-128

ГЛАВА 3. Праздничный быт постсоветского времени 129-160

1. Судьбы традиционных народных праздников 129-139

2. Судьбы советских праздников 140-148

3. Новые праздники 148-160

Заключение 161 -164

Список сокращений 165

Источники и литература 166-181

Приложение 1 182-199

Список игр 182-184

Сценарии праздников 185-199

Приложение 2 200-232

Рисунки и фотографии 200-232

• Праздничная жизнь села
• Праздничная жизнь города
• Судьбы традиционных народных праздников
• Судьбы традиционных народных праздников

Введение к работе

Актуальность исследования.

В духовной жизни севернорусского населения, как и всего русского народа, большое место занимают праздники с их многообразием обычаев, обрядов, церемоний и ритуалов. Праздники, являющиеся одной из наиболее устойчивых форм духовной культуры, - не просто торжество, красочное карнавальное шествие, танцы, песни и повод повеселиться, а сама история народа с его богатыми традициями.

Праздники как этнокультурное явление представляют собой одну из форм жизни этноса. На протяжении столетий народная праздничная культура русских, пронизанная архаическими верованиями, постоянно трансформировалась, пополняясь новыми элементами, главным образом под влиянием православия. Истоки же традиционных праздников и обрядов лежат в глубокой древности, в сложном переплетении элементов архаических аграрно-магических представлений и языческих культов.

История изучения праздников показывает, что они всегда были тесно связаны с условиями жизни людей, со способами добывания основных средств их существования, с формированием и развитием мировосприятия и верований. Традиционный русский праздник - это судьба народная, самым тесным образом связанная с землей-кормилицей и космическим началом. Поэтому актуальным и необходимым остаётся изучение самого праздника, его современного состояния и процессов трансформации в нем. Это касается как праздничной культуры русских в целом, так и культуры севернорусского населения. Всё это имеет немаловажное значение для решения более широких проблем исторической этнографии всего русского народа, поскольку остаются нерешенными некоторые вопросы формирования и сохранения народной культуры русских. В этой связи обращение к вопросам историко-культурного развития северных территорий, в данном случае вопросам праздничной культуры, актуально, ибо там сохраняется и общерусский, и свой специфический характер многих праздничных традиций, что в свою очередь, может прояснить понимание того места, которое занимают в культурной истории русских праздники и праздничный быт севернорусского населения.

Степень изученности темы. В дореволюционной историографии изучение русских праздников как части традиционной народной культуры началось с 1830-х гг. За несколько десятилетий был накоплен огромный массив этнографического и фольклорного материала по традиционной праздничной культуре русских. Наиболее известна работа И.М. Снегирева, посвященная русским народным праздниками¹. Обширный материал, почерпнутый из старой литературы, сообщений разных лиц и собственных наблюдений, расположенный в систематическом порядке, представляет большой интерес до сих пор. Автор подчеркивал народную основу праздников и, сравнивая обряды и поверья разных народов, пытался показать их историческую общность, ратуя за сохранение праздников в качестве одного из устоев патриархального старинного быта.

В 1840-е гг. вышли в свет работы этнографа, археолога и фольклориста И.П. Сахарова, вслед за И.М. Снегиревым превозносившего русскую старину и отрицавшего всякое положительное влияние культуры Запада. Ценность его «Народного дневника» и «Народных праздников и обычаев», находящихся во втором томе «Сказаний русского народа», заключалась в обилии собранного этнографического материала².

В конце 1840-х гг. появился монументальный труд А.В. Терещенко, являвшийся, по словам С.А. Токарева, образцом идеализации русского народа как народа - «богоносца», но содержавшего и новые, по сравнению с ранее вышед-шими работами, сведения по календарной обрядности .

Собирательская деятельность значительно оживилась после создания в 1845 г. Русского Географического общества (РГО) и разработки его этнографическим отделением Программы для собирания этнографических сведений (опубликована в 1847-1848 гг.).

Одновременно с собиранием фольклорного и этнографического материала происходило его осмысление. К середине XIX в. на Западе сложилась так называемая мифологическая школа, представители которой Я. Гримм, А. Кун, М. Мюллер и другие, изучая фольклор и мифологию, затрагивали и проблемы календарной обрядности.

В России последователи мифологического направления - А.Н. Афанасьев, Ф.А. Буслаев, А.А. Потебня, О.Ф. Миллер - рассматривали народные верования, поэзию, обряды как остатки возвышенного мировоззрения древних индоевропейских народов, основанного на олицетворении сил природы . Они проде-

лали огромную работу по изучению народной поэзии, в их трудах - обилие собранного материала.

Наиболее известна из работ «мифологов» книга А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (1865 - 1869 гг.), в которой автор убедительно показал необходимость сравнительного изучения преданий и суеверий различных народов для нахождения общих корней понятий, представлений, обычаев⁵. Большой заслугой А.Н. Афанасьева являлось то, что он увидел гносеологические корни многих обрядов в первобытном анимизме - одушевлении сил природы. Так, в обрядах с дожиночным снопом он видел веру в житных духов, являющихся, по мнению древних людей, воплощением духов стихий . Ученый справедливо подчеркивал, что духовные потребности человека во многом зависят от материальных условий его жизни, а в основе простонародных праздников лежит идея «смерти природы зимою и обновление или воскресение ее весною»⁷. А.Н. Афанасьев отмечал социальную функцию праздников, во время которых «устанавливался общественный распорядок», и указывал на важную роль «вещих» (знающих) людей в совершении обрядовых действий . В эволюции празднеств в сторону развлечений и игрищ исследователь увидел разложение духовной жизни человека, с чем наш современник вряд ли может согласиться. Вызывают сомнения и некоторые толкования обрядов, например: уподобление святочного ряженья небесным стадам, а новогоднего посевания -весеннему осеменению земли . Несмотря на некоторые недостатки, мифологическая школа сыграла положительную роль в поисках гносеологических корней праздников и обрядов, а также в развитии науки в целом.

В 1860-е - 1870-е гг. положения мифологической школы подверглись резкой критике со стороны позитивистского направления, из которого выделился эволюционизм. Представители эволюционистского направления в науке (Д.Н. Анучин, Н.Ф. Сумцов, Н.И. Кулишер) выдвинули идею реального познания действительности, поиска естественнонаучных закономерностей, они выводили первобытную религию из бессилия человека в борьбе с природой¹⁰. Важное значение для изучения аграрных обрядов имели изыскания западноевропейских ученых-эволюционистов В. Маннхардта и Дж. Фрэзера, открывших для науки мир «низшей мифологии» - духов хлебного поля (частично о житных духах упоминал еще А.Н. Афанасьев). На обширном этнографическом материале, с привлечением источников по древнегреческой и римской мифологии, Дж.

Фрэзер выделил в развитии человеческого общества век магии и век религии. Исследуя принципы магии, закон подобия и закон соприкосновения, Фрэзер показал, как на их основе складываются два вида магии - гомеопатическая и контагиозная, из которых может извлечь выгоду тот, кто знает, как манипулировать безличностными силами с помощью обрядов .

Во второй половине XIX в. в России получило известность направление ученых, исследовавших западноевропейскую литературу и представленное А.Н. Веселовским, Е.В. Аничковым, В. Миллером. Основываясь на литературных и архивных материалах стран Западной Европы, они пришли к выводу, что многие праздники и культы русские заимствовали у европейских народов. Эти ученые подчеркнули необходимость изучения культурно-исторических связей между народами, а происхождение обрядов вывели из трудовой деятельности человека, которая, по их мнению, первична по отношению к мифу и поэзии¹².

В конце XIX - начале XX вв. оживилась собирательская работа этнографов и фольклористов. В 1880 г. вышла в свет книга М. Забылина «Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» . Основанная на данных архивов, периодической печати, трудах И.М. Снегирева, И.П. Сахарова, А.В. Терещенко, Н.И. Костомарова¹⁴, эта книга явилась своеобразным обобщением знаний о народных традициях русских, белорусов и малороссов и внесла существенные дополнения к ранее известным материалам. Вслед за ней появился объемный труд П.В. Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.», в котором был собран ценный фольклорный материал, состоявший из записей и сообщений информаторов и корреспондентов автора в Северо-Западном крае¹⁵.

Об Архангельском Севере в конце XIX в. появились значительные исто-рико-краеведческие, этнографические исследования В.В.Верещагина, А.П.Энгельгардта . Большой вклад в изучение края внесли супруги П.С.Ефименко и А.Я.Ефименко¹⁷. Среди церковных деятелей Архангельской епархии также были талантливые краеведы, например, А.Н.Грандилевский, известный знаток истории Холмогор и Курострова, священник А.Боголепов оста-вивший интересные наблюдения о Мезенском и Койнасском краях .

Необходимо отдельно сказать об исследовательской деятельности известного этнографа СВ. Максимова. В своей книге «Нечистая, неведомая и крестная сила» он изложил в доступной и интересной форме обширный фактиче-

ский материал, собранный Этнографическим бюро князя В.Н. Тенишева по Центральной России, а также результаты своих личных наблюдений. СВ. Максимов одним из первых попытался показать синкретизм язычества и христианства в бытовом православии .

С 1890-х гг. в России начали издаваться научно-популярные журналы «Этнографическое обозрение» и «Живая старина», ставшие центрами сбора и публикации этнографических сведений о различных обрядах, гаданиях, верованиях русского народа вплоть до Октябрьской революции. Здесь появились заметки С. Мельникова, Н. Добротворского, Д. Ушакова, М, Герасимова, В. Доб-ровольского и других собирателей сюжетов народного быта . В начале XX столетия в этих изданиях были опубликованы статьи Д.К. Зеленина, В.Н. Харузи-ной, Р. Кедриной, Е.В. Елеонской, изучавших обрядовую действительность на обширном восточнославянском материале '. В этих журналах стали печататься работы теоретического характера, в которых ставилась задача - найти корни отдельных обычаев, обрядов и культов. Авторами являлись А. Балов («К вопросу о характере и значении древних "купальских" обрядов и игрищ»), В.Н. Хару-зина («К вопросу о почитании огня»), А. Марков («Что такое овсень?») и другие²². Русское Географическое общество, также публиковывало на страницах своих «Записок» отдельные материалы посвященные праздникам и обрядами²³.

В 1908 г. было основано Архангельское общество изучения Русского Севера, чрезвычайно много сделавшее для этнографического исследования различных сторон жизни этого огромного региона. С мая 1909 г. начал регулярно выходить в свет его печатный орган - журнал «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера». Комплексный характер деятельности Общества нашел выражение в структуре и тематике журнала: здесь печатались работы, посвященные географическому, экономическому, статистическому, историческому, этнографическому направлениям изучения Русского Севера, а также отчеты об экспедициях, путевые заметки, записки и дневники, сообщения о развитии различных промыслов и т.д. Описания календарных праздников и обрядов, развлечений и игр молодежи, праздничных застолий русских крестьян Архангельского края присутствуют в статьях К.А. Докучаева-Баскова, Д. Чирцова, Г. Цейтлина, А.Д. Неуступова, А. Рядчина и других авторов²⁴.

Важным этапом в сборе фольклорно-этнографических материалов и теоретическом осмыслении народных традиций стала научная деятельность из-

вестного русского этнографа и филолога XX в. Д.К. Зеленина. Ценным для науки является его требование комплексного подхода к изучению культуры народа с привлечением этнографических, фольклорных, лингвистических, исторических данных. Д,К. Зеленин предлагал последовательно использовать методы синхронно-типологического и историко-генетического анализа для классификации малоизученного материала ⁵. Применяя сравнительно-исторический метод, ученый находил параллели в обрядах восточных, южных, западных славян и финно-угорских, тюркских народов. Он пытался найти древнейшие корни праздников и обрядов, выделяя культ предков и культ заложных покойников, находя их истоки в эпохе формирования магических действий и функций, направленных на защиту от нечистой силы²⁶. Для нас важно не только теоретическое осмысление Д.К. Зелениным многих проблем, связанных с верованиями, но и значение его работ как источников по праздникам, например, такие этнографические исследования, как «Троецыплятница» или «Народный обычай "греть покойника"» . Ученый подчеркивал диалектическую обусловленность функции и формы обряда, так как «при разложении обряда функция его расширяется и обобщается, иногда обряд превращается в игру, увеселение, заменяется мифом», таким образом, им было прослежено общее направление эволюции обряда²⁸.

Необходимо отметить одну из основополагающих работ Е.Г. Кагарова, который в статье «К вопросу о классификации народных обрядов» предложил свой подход к классификации обрядов приуроченных к традиционным праздникам. На основе анализа обширнейшего этнографического материала он разделил все обряды по их функциональному назначению, «с точки зрения их целевой установки»²⁹ на две большие категории: профилактические акты, призванные оградить человека от злых сил и действия, и связанные с продуцирующей магией, которые должны были обеспечить плодородие, богатство, любовь, милость божества³⁰.

С началом коренного перелома в экономике нашей страны произошли перемены и в отечественной этнографии. В 1929 г. на Совещании этнографов Ленинграда было принято решение о «внедрении марксизма в этнографические исследования», и с этого времени темы, связанные с изучением верований, обрядов и всей традиционной культуры русского крестьянства, оказались законсервированными³ '.

В 1930-е - 1940-е гг. в журнале «Советская этнография» появились отдельные публикации, освещающие отдельные элементы традиционных празд-ников и сельскохозяйственных обрядов русских европейской части России , но, в целом, исследования в этой области этнографии велись слабо, в силу вышеназванных причин, и в большинстве выходили работы, клеймящие «антинародную» сущность православных праздников³³.

В конце 1950-х - первой половине 1970-х гг. проблемы фиксации остатков старых и создания новых праздников и обрядов стали все чаще освещаться на страницах учебных, научных и научно-популярных изданий, в некоторых давались методические рекомендации по проведению праздников³⁴. В 1957 г. был опубликован значительный труд В.И. Чичерова «Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв.», подтверждавший восточнославянским материалом теорию аграрного происхождения праздников, выдвинутую еще В. Маннхардтом. «В основе русского аграрного календаря лежит производственный год крестьянина, в календаре отразились наблюдения земледельца над природой, жизнью земли, созреванием урожая, а также и его бессилие перед лицом природы, порождающее проведение магических действий в доме и на поле», - писал В.И. Чичеров³⁵.

В.Я. Пропп, опираясь на метод структурного анализа, изучил отдельные компоненты всего годового цикла праздников и на основе их повторяемости сделал вывод о первичности в календарных праздниках погребальной и поминальной обрядности³⁶. Реконструируя фольклорные явления, В.Я. Пропп призывал пользоваться только индуктивным методом, то есть идти «от изучения материала к выводам», и вслед за Дж. Фрэзером показал плодотворность широких этнических сравнений³⁷. Он представил, как в ходе анализа исходного материала (сказки), путем сравнения, в частности, с обрядом, может быть реконструирована историческая действительность прошлого, в которой находятся кор-

ни сказочных мотивов .

В конце 1950-х - 1970-х гг. среди ученых и писателей Архангельского Севера основным в исследованиях становится историко-краеведческое направление. Их работы создавались на основе архивных документов, свидетельств очевидцев и собственных наблюдений. К таковым относятся И.Я. Бражнин и его «Недавние были»³⁹, Б.В.Шергин, ставший настоящим певцом «светло-пресветлого» Поморья и описавший мир самоотверженных северян, народных

умельцев и корабелов , замечательный фольклорист и писатель С.Г.Писахов, создавший картинки праздничной жизни северных крестьян .

С середины 1970-х гг. появилось большое количество работ теоретического характера. Ученые все больше стали обращаться к ареальным методам исследования, обобщая и развивая опыт картографирования. Его использовали для установления ареалов бытования отдельных элементов, в том числе обрядовых, и целых комплексов культуры в определенные исторические отрезки времени, пытаясь выяснить особенности и закономерности их формирования и развития⁴². Стали больше уделять внимания вопросам происхождения праздников, народного театра, проблемам семантики обрядовых элементов и синкретизма христианства. И.И. Земцовский исследовал мелодику календарных песен⁴³. Г.А. Носова, вычленяя в каждом календарно-обрядовом цикле пережитки древних верований и культов, нашла причину сохранения религиозных обрядов и магических действий в патриархальности и замкнутости российской деревни, в «неустойчивости мелкого крестьянского хозяйства перед стихией природы и социальной жизни» . И.И. Савушкина исследовала русский народный театр, выявляя его истоки из обрядовых игр и святочных сценок . Н.Н. Белецкая и поддержавшие ее В.Н. Басилов и В.П. Аникин расценили действия с масленичным чучелом как пережитки древнего ритуала проводов на «тот свет», связанные с культом предков⁴⁶.

Издавались работы междисциплинарного характера. Так, с привлечением археологических данных исследовали славянские древности филологи В.В. Иванов и В.Н. Топоров, на стыке фольклористики и этнографии была создана серия научных сборников «Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор» со статьями Т.С. Макашиной, Л.М. Сабуровой, В.К. Соколовой, Л.А. Тульцевой, К.В. Чистова, Т.Г. Шаповаловой и других, которые рассматривали различные стороны обрядового и календарного фольклора⁴⁷.

Огромный вклад в теоретическое изучение календарной обрядности внес коллектив авторов во главе с С.А. Токаревым, выпустивший в свет серию сборников о календарных обрядах и обычаях народов зарубежной Европы . Последний, четвертый, сборник этой серии был посвящен анализу исторических корней календарных праздников и их элементов: примет, гаданий, обрядового огня, воды, пищи, масок и ряженья. В работе были обобщены теоретические изыскания прошлых лет и даны новые оригинальные интерпретации отдельных

элементов обрядов. Эта тема была продолжена затем в следующем не менее масштабном цикле трудов (отв. ред. Р.Ш. Джарылгасинова, М.В. Крюков), посвященном народам Зарубежной Азии⁴⁹.

Отдельно необходимо сказать о работах С.А. Токарева, посвященных исследованию структуры календарных праздников и основанных на материале календарной обрядности европейских народов. Предпринятый им структурно-исторический анализ обычаев позволил выделить в празднике следующие пласты: приметы, гадания о погоде и об урожае, примитивные магические действия, магия плодородия, появление образов духов и богов - покровителей плодородия, развлечения, игры и танцы, влияние мировых религий и их обрядности, имитация древних ритуально-магических традиций, рождение новых «мифологических» образов .

В определенной степени касаются нашей темы труды историка и археолога Б.А. Рыбакова, исследовавшего по археологическим данным происхождение славянского календаря, который позволяет установить сроки языческих празднеств, их связь с фазами сельскохозяйственных работ, синкретизм языческого и церковного календарей⁵¹.

В конце 1970-х - начале 1980-х гг., в связи с ускорением темпов урбанизации и быстрым исчезновением остатков традиционной культуры, на страницах этнографической литературы все чаще стали звучать призывы изучать народные обряды, фольклор и на их основе создавать новые советские обряды, все больше стало издаваться научно-популярных книг с описанием народных и церковных праздников⁵². В этой связи появлялось множество исследований по классификации праздников, как традиционных, так и новых советских. Вопрос о классификации праздников и в наши дни является дискуссионным. Многообразие классификаций, как и многообразие самих празднеств, обусловливается возможностью выбора различных критериев. Исследователи вводят разные названия для обозначения того или иного торжества, продолжая группировать их по различным признакам. Я.П. Белоусов считал более целесообразным выделять временной и общественно-политической критерии и включал в цикл общенародных праздников (гражданских) следующие четыре группы: а) общегосударственные революционные праздники (с нерабочим днем) - годовщину Великого Октября, праздник Первого мая, праздник Победы, День Советской Конституции и Международный женский день; б) общегосударственные революцион-

ные праздники (без нерабочих дней) - день рождения В. И. Ленина, День Советской Армии, День Парижской Коммуны, дни рождения пионерии и комсомола и др.; в) дни (и даты) образования СССР, союзных и автономных республик; г) международные дни солидарности - День освобождения Африки, Международный день солидарности молодежи, Международный день студентов, Международный день защиты детей, Всемирный день здоровья и др. Отдельно представил группу праздников советской и мировой культуры, в которую входили а) праздники искусства (фестивали, театрализованные представления, смотры); б) праздники песни и танца; в) праздники корифеев мировой культуры (Всесоюзный Пушкинский праздник поэзии, Некрасовский, Лермонтовский, Абаевский и другие праздники); г) спортивные праздники⁵³.

Нужно отметить довольно удачное название праздники «малых отечеств» . Эти торжества Л.А.Тульцева выделяла среди гражданских праздников как зрелищно-досуговые общественные праздники, В.А. Руднев и другие исследователи называли их праздниками городов и улиц, относя к новым общественным праздникам . Эти же авторы выделяли целую группу торжеств по сезонному характеру: праздники весны и лета, осени⁵⁶.

К. Жигульский в своем исследовании о функциях и классификации праздников наряду со временем основной категорией считал пространственную масштабность праздника, связывая его с территорией, точнее говоря - с пространственным аспектом жизни общности. Он выделял местные, локальные праздники, с ограниченной распространенностью торжеств, праздники региональные, национальные, государственные и, наконец, международные праздники⁵⁷. Н.С.Полищук также выделяла локальные торжества и в своих работах уделяла большое внимание изучению местных территориальных праздников, указывая, что они могут быть разными по происхождению, назначению и времени возникновения⁵⁸.

Профессиональные праздники чаще называемые исследователями трудовыми⁵⁹, производственными , праздниками рабочих профессий⁶¹ стали также предметом научных дискуссий. Я.П.Белоусов предлагал объединить их по следующим группам: 1) дни работников различных профессий, установленные Указом Президиума Верховного Совета СССР (День строителя, День металлурга, геолога, машиностроителя, учителя, медицинского работника и т. д.); 2) праздники в честь человека труда, отмечаемые в силу установившихся традиций

(День чабана, День механизатора, праздник Серпа и Молота, посвящение в рабочий класс, чествование юбилеев ветеранов труда и др.); 3) праздники производственного цикла (праздник урожая, первой борозды, в честь завершения сенокоса, сабантуй и т. д.)⁶². Н.С.Полищук дополнила эту классификацию профессиональными праздниками родов войск и военных профессий . Многие исследователи выделяли фольклорные праздники труда, посвященных народным ремеслам .

Часто современные гражданские праздники могли включать в себе элементы календарных праздников. Некоторые исследователи относили их к так называемому «гибридному» или «контаминированному» типу праздника⁵, М.Н.Шмелева, а затем и другие исследователи, назвали их новыми календарными или сезонными праздниками⁶⁶. Праздник русской зимы, Проводы зимы, Праздник русской березки) соединяли в себе трудовое начало, непосредственно связанное с сезонными особенностями момента, с задачами отдыха и общения. Справедливо наблюдение О.Р. Будины и М.Н. Шмелевой, что подобные праздники, скорее всего, принадлежат к так называемым вторичным формам народной культуры, возрастание которых является следствием распространения урбанизированной культуры⁶⁷.

Внимание ученых привлекла бытовая и праздничная культура городского населения, чему были посвящены этнографические исследования Л.А. Анохиной, О.Р.Будины, М.Н. Шмелевой, М.Г. Рабиновича, книга А.Ф. Некрыло-

/го

вой . Работы М.Н.Шмелевой, основанные в основном на материале центральных районов, также выявляли и общерусские тенденции как в праздничной культуре, так в питании русского населения. Ряд её работ были посвящены исследованию новых советских праздников⁶⁹.

Работа И.А. Мазаева «Праздник как социально-художественное явление», посвященная трансформации городского праздника в советский период, представляет большой интерес, несмотря на то, что она написана в контексте

марксистско-ленинской методологии .

Исследования по изучению культуры отдельных этнографических групп русского и восточнославянского населения привела к созданию обобщающих исследований по этим группам. Т.А. Бернштам издала труды по культуре и праздничному календарю русских Поморья⁷ . В.К. Соколова выпустила в свет монографию «Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и бело-

русов», в которой были использованы как опубликованные материалы, так и данные архивов ИЭ АН СССР, Географического общества СССР, Государственного музея этнографии народов СССР (фонд Этнографического бюро кн. В. Тенишева), а также записи фольклорных экспедиций АН СССР, МГУ и ЛГИТ-МиК. На основе сравнительного анализа автор сделала ряд выводов этногенети-ческого и историко-культурного характера, выявляя корни обрядов и прослеживая их трансформацию на протяжении XIX - начала XX столетий⁷². СИ. Дмитриевой изучались явления духовной жизни русских Севера, имевшие место как в традиционном быту, в обрядах и обычаях, так и в народном творчестве (в фольклоре) и изобразительном искусстве . Народная одежда как значимая составляющая восточнославянских традиционных обрядов, в том числе календарных, стала объектом исследования Г.С. Масловой⁷⁴.

Труды М.М. Громыко посвящены исследованию дохристианских верований, календарных обрядовых, трудовых и этических традиций в быту сибир-ских крестьян . Исследуя смысловое содержание календарных обрядов, она пришла к выводу, что «три основные идеи пронизывают всю систему календарных обрядов: движение времени, взаимовлияние человека и природы ... обере-гание, защита от злых сил» . М.М. Громыко показала, как социальная структура общества, в частности община, обеспечивала коллективность обрядовых действий, и как крестьяне через соблюдение всех этических традиций (поминовение и «прощание» с предками) стремились обеспечить семейное благополу-чиє⁷⁷.

В конце 1980-х гг., в связи с перестройкой всех сфер жизни советского общества и ростом этнического самосознания, усилился интерес к народной культуре, и на первый план вышла проблема сохранения и возрождения народных традиций. Появилось множество работ общетеоретического и конкретно этнографического характера, затрагивавших разнообразные стороны фольклористики, этнографии, истории культуры. Был издан монументальный труд под редакцией К.В. Чистова «Этнография восточных славян: очерки традиционной культуры», в котором отдельный раздел был посвящен календарным обрядам русских, украинцев и белорусов, их общим и особенным чертам⁷⁸.

Ряд ученых занялся активной разработкой проблем этносемиотики. Так, А.К. Байбурин, изучая семантику праздничных и обрядовых ритуалов, объяснял их как различные реализации картины мира. Восстанавливая символический

смысл обрядов, он прибегал к анализу различных оппозиций «свое - чужое, «биологическое - социальное», «правое - левое», «внутреннее - внешнее» и т. д . Ко многим аспектам проблемы изучения этносемиотики обращались Т.А. Агапкина, Н.Н. Велецкая, Л.Н. Виноградова, Т.А. Бернштам, Л.С. Лаврентьева, А.Л. Топорков и др⁸⁰.

Большая работа была проделана авторами нескольких выпусков «Свода этнографических понятий и терминов», последний (пятый) из которых был посвящен религиозным верованиям. Эти издания обобщили разработки многих русских, советских и зарубежных ученых (В.Я. Проппа, В.И. Чичерова, Г.Г.

Стратановича, В.В. Бахтина, К. Мошинского, С.А. Токарева и др.) . Со «Сводом» по значимости могут быть сравнены энциклопедический словарь «Славянская мифология» и этнолингвистический словарь «Славянские древности», по-

священные реконструкции мировоззрения древних славян .

В рамках энциклопедического издания «Народы России» вышла в свет статья М.Н. Шмелевой «Русские», объединившая в себе сведения по этнической истории, численности, расселению, историко-этнографическим группам, хозяй-ственно-бытовому укладу, семейным и календарным обрядам русского этноса .

В конце 1980-х - начале 1990-х гг. появились новые интересные исследования по проблемам славянских архаических ритуалов и верований в фольклоре, формирования раннего славянского календаря, животноводческих обрядов и обычаев . Ряженье в составе русских обрядов, его терминология и мир персонажей подробно рассмотрены в книге Л. Ивлевой с привлечением широкого круга архивного и полевого материалов⁸⁵.

Теме современных праздников, имеющих корни в старинных календар-

о/-

ных обрядах, посвятили свои работы Л.А. Тульцева и В.А. Липинская . В.А. Липинская также рассмотрела в отдельной главе своей монографии календарные праздники русских Алтая.

Л.А. Тульцева приняла участие в первом крупнейшем этносоциологиче-ском исследовании русских, проводившемся в 1970-е - 1980-е гг. в Институте этнографии АН СССР, написав главу о современных формах ритуальной куль-

туры . С.А. Иникова, изучая советские деревенские праздники, выделила основные моменты внедрения новых праздников на селе в первые годы советской власти .

Необходимо выделить исследование Н.С. Полищук, посвященное развитию гражданских русских праздников, в котором прослеживается изменения праздничных комплексов на протяжении нескольких столетий с реформ Петра до распада СССР⁸⁹.

Большой вклад в изучение праздничной культуры русских внес коллектив сотрудников Российского этнографического музея, подготовивший к изданию иллюстрированную энциклопедию «Русский праздник», где рассмотрены основные церковные и народные праздники⁹⁰.

В конце 1990-х - начале 2000-х гг. расширился круг изучаемых проблем в восточнославянской этнографии. Появились работы, посвященные углубленному исследованию православных праздников русского народа⁹¹, тендерной тематике, в частности, исследованию мужской праздничной и повседневной субкультур традиционного и современного общества, междисциплинарным исследованиям, вопросам этнодиалектологии, этнодемографии и социологии .

Отдельно следует выделить фундаментальное исследование И.А.Морозова, И.С.Слепцовой «Круг игры», в котором проанализированы механизмы функционирования празднично-игровых форм и приведен анализ категорий традиционного праздника в рамках комплексного описания севернорусской празднично-игровой культуры на материале центральной части Русского Севера⁹³, и коллективное монографическое исследование «Русский Север»⁹⁴, ставшее результатом многолетних изысканий группы ученых ИЭА РАН под руководством И.В.Власовой. Проблемы региональной этнографии (Русского Севера) рассматриваются в ней в контексте более широкой проблематики формирования народной культуры в процессе освоения русскими территорий. В этом фундаментальном издании И.В.Власова освещает этническую историю и формирование населения Русского Севера, его хозяйственные занятия, поселения, жилище, народный костюм, традиционное крестьянское землепользование, во многом регулируемом нормами обычного права, брак и семейные отношения, в которых затрагиваются моменты празднично-обрядовой культуры северян. Глава Т.А.Ворониной в этой книге посвящена народной кухне населения Русского Севера, в которой выделяется комплекс празднично-обрядовой культуры питания⁹⁵.

За несколько последних постперестроечных десятилетий в научных изысканиях ученых Архангельского края сохранилось основное историко-

краеведческое направление. Большую роль в этом играет Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова (ПГУ), который стал крупнейшим научно-исследовательским центром Архангельского Севера. Под руководством университета и непосредственном участии его сотрудников и преподавателей осуществляются исторические, этнографические, фольклорные и краеведческие исследования, проводятся ежегодные Ломоносовские чтения, симпозиумы, конференции, итогом которых является интереснейший опубликованный мате-

риал .

Работы архангельских ученых отличает смелый взгляд и новый подход в исследовании традиционных проблем истории и этнографии. Таковыми являются работы В.И.Коротаева, посвященные изучению взаимоотношений общества и природы в контексте модернизации и социальной экологии, в которых он одним из первых рассматривает вопросы преобразования праздничной культу-

ры Архангельского Севера , исследования Н.М. Теребихина, в частности его монография «Метафизика Севера», посвященная изучению сакральной геогра-

фии народов Севера России . В своих трудах Н.М. Теребихин своеобразно трактует религиозные и культурные архетипы и символы мировоззрения севернорусских крестьян, выявляя наиболее почитаемые.

Необходимо отметить деятельность Лаборатории фольклора ПГУ под руководством Н.В. Дранниковой, которая в последние годы активно занимается как научно-исследовательской деятельностью, так и проведением экспедиций по Архангельской обл., изданием фольклорных и этнографических материа-

99 ЛОВ .

Интерес к этнокультурной истории разных районов Архангельского Севера привел к разнообразным публикациям краеведческих сборников, изданию воспоминаний, которые содержали этнографические очерки, интересный исторический и статистический материал¹⁰⁰. Появилось значительное число книг, посвященных малоизвестным темам из истории Архангельска и других уездных городов¹⁰¹.

На современном этапе развития этнографической науки нтегрирующую роль в вопросах исследования духовной культуры русского народа играют всероссийские и международные научные конференции, конгрессы и симпозиумы, проходящие в разных городах нашей страны (Москве, Санкт-Петербурге, Тобольске и др.), в программу которых входят секции и круглые столы по вопро-

сам изучения праздника в жизни человека, особенностей и специфики обрядовой культуры и календарных праздников¹⁰².

В настоящее время выходит много работ посвященных изучению православных и календарных праздников, обрядового фольклора, народных игр и развлечений, праздничной и повседневной кухни, которые играют важную роль в дальнейшем изучении праздничной культуры русского народа и популяриза-

ции научных знании .

Целью данного исследования явилось определение соотношения общерусского - регионального - локального в праздничном быту северян, а также выявление особенностей севернорусского праздника.

При изучении праздников русских Архангельского Севера автор ставит перед собой следующие задачи:

1) Выявить своеобразие комплексов традиционных (православных и ка
лендарных) и гражданских праздников, существовавших в начале XX века у се
вернорусского городского и сельского населения

1. Дать характеристику этапов становления новых советских праздников в городе и деревне на территории Архангельского Севера.

2. Проследить судьбы традиционных праздников в советский период и в наши дни.

3. Проанализировать трансформацию составляющих праздника в его динамике, выявить главное и неизменное в них, а также причины изменений и смещения акцентов в структуре праздников.

4. Проследить процесс возникновения и складывания новых советских праздников и их судьбы в современности.

Предмет исследования настоящей работы - праздники русских Архангельского Севера, причем основное внимание будет уделено праздникам советского времени (1918 - 1991гг.) и постсоветского периода, т.е. тому новому, что появилось в праздничной культуре русского народа в XX в. Особый интерес для автора представляют переходные моменты в истории нашей страны, когда произошла смена политического строя, экономической и культурной жизни. Изучение этих периодов необходимо и по следующей причине: несмотря на то, что мы сами, являясь наследниками Советского Союза, упустили изучение этнографии «...советскости, и этот долг предстоит вернуть, как можно скорее, пока не исчезла "традиционная" культура советского времени» .

Из всего многообразия бытующих праздников, автор рассматривает наиболее любимые и популярные и потому отмечаемые русским населением Архангельского края. Автор придерживается существующих в этнографической науке названий и классификаций праздников и условно разделяет их на две большие группы: 1. православные и календарные праздники, 2. гражданские праздники. Среди последних большее внимание уделяется государственным, профессиональным, сезонным, фольклорным.

В истории человечества феномену праздника принадлежит особая роль. Праздники существовали во всех обществах и культурах, начиная с глубокой древности, не случайно М.М. Бахтин утверждал, что «празднество (всякое) - это важная первичная форма человеческой культуры»¹⁰⁵.

Праздники являются необходимым условием социального существования человека, обладающего уникальной способностью включать в свою жизнь радости других людей и опыт культуры предшествующих поколений. Исторически возникающие многочисленные формы празднеств - необходимый элемент социальной жизни человека, одно из проявлений его общественной си-лы .

Как самоценное явление культуры, праздник обладает своими особыми характерными определениями, к числу которых относятся «праздничное время», «праздничная свобода», «праздничное ощущение», «праздничное общение», «праздничное реально-идеальное или условное поведение» и др¹⁰⁷.

Праздник обычно определяется как «антитеза будней»¹⁰⁸, его название производят от слова праздность, «праздник -<...> освобождение от работ» . «Самое слово праздник, - писал И.М.Снегирев, - выражает упразднение, свободу от будничных трудов, соединенную с веселием и радостью. Праздник есть свободное время, обряд - знаменательное действие, принятый способ совершения торжественных действий... »¹¹⁰

С праздником связан свой особый «предметно-вещный мир», который включает обязательную атрибутику праздника: оформление улиц и домов, праздничный костюм, праздничное застолье, которое И.А.Морозов и И.С.Слепцова относят к ритуально-обрядовой стороне праздника¹¹¹. Праздничная еда - один из наиболее стойких и консервативных компонентов праздника, обладающий тесной зависимостью от этнических традиций. Пища и напитки в

народной традиции регламентировались социальными нормами и являлись составной частью праздников и приуроченных к ним обрядов.

Праздник - сложное, структурное образование, но как верно выявил В.Я. Пропп, «между основными праздниками, при всех их отличиях, имеется ясно ощутимое сходство. <...> При сравнении праздников между собой обнаруживается, что частично они состоят из одинаковых слагаемых, иногда различно оформленных, а иногда и просто тождественных» . Эти слагаемые Л.А.Тульцева определяла как две взаимодополняющие части: религиозно-бытовую (моление, посещение церкви, «поднятие икон» и др.) и народное ликование (гулянье на площади перед церковью или в других местах, игры, хороводы, угощение в семье и т. д.) ^ш. По мнению М.Н. Шмелевой праздник состоял из трех частей. Первая - торжественная часть, имеющая важное общественно-бытовое значение, вторая - общественные гуляния и третья часть - домашняя или семейная¹ . Выделение третьей домашней, семейной части праздника, «угощения в семье» представляется мне более важным, так, она является необходимым элементом праздничного комплекса, сохранение которого свидетельствует об устойчивом бытовании праздника в народной среде.

Среди различных праздников древнейшими и одними из важнейших являются календарные праздники, складывание которые происходило на протяжении веков в процессе трудовой деятельности людей. Как известно, этот термин прежде всего обозначает празднества, проводимые в установленные традицией дни или более значительные отрезки времени, концентрирующиеся вокруг зимнего и летнего солнцестояний, весеннего и осеннего равноденствий. Как справедливо отмечают многие исследователи их особенностью является синкретическое взаимопереплетение с бытовым православием¹¹⁵.

Православные праздники {христианские, религиозные, церковные), связанные с наиболее значительными событиями священной истории, особо чтимыми христианскими святыми, чудотворными иконами¹¹⁶, появились на Руси в конце X в. Понадобилось не одно столетие, чтобы православные праздники, вобрав в себя различные элементы древнерусских дохристианских празднеств, переосмысленных православной церковью, приобрели новую этническую окраску и стали доминирующими в праздничной культуре русского народа.

По времени проведения православные праздники подразделяются на неподвижные, за которыми закреплены особые дни в церковном календаре, и под-

вижные, перемещающиеся по календарю в зависимости от Пасхи, являющейся главным, наиболее почитаемым общехристианским праздником и не имеющим твердой даты. По степени торжественности (видам богослужения), различаются великие, средние и малые праздники. Последние отмечались только церковной службой.

К великим праздникам относятся двунадесятые (12 праздников) и пять не двунадесятых. Среди двунадесятых праздников три подвижных: Вход Господень в Иерусалим - за неделю до Пасхи (Вербное воскресенье), Вознесение Господне (Вознесение) - в 40-й день по Пасхе и день Святой Троицы - в 50-й день по Пасхе. Неподвижные праздники: Крещение Господне -6 (19) января; Сретение Господне - 2(15)февраля; Благовещение Пресвятой Богородицы -25 марта (7 апреля); Преображение Господне (второй Спас, Спас яблочный) - 6 (19) августа; Успение Пресвятой Богородицы - 15 (28) августа; Рождество Пресвятой Богодицы - 8 (21) сентября; Воздвижение Честного Креста Господня -14 (27) сентября; Введение во храм Пресвятой Богородицы (Введенье) - 21 ноября (4 декабря) и Рождество Христово (Рождество) - 25 декабря (7 января).

Пять великих, но не двунадесятых праздников: Обрезание Господне - 1 (14) января; Рождество Иоанна Предтечи (Иванов день, Иван Купала) - 24 июня (7 июля); день евв. первоверховных апп. Петра и Павла (Петров день) - 29 июня (12 июля); Усекновение главы Иоанна Предтечи - 29 августа (11 сентября) и Покров Пресвятой Богородицы (Покров) - 1 (14) октября.

Содержание и ритуал церковных праздников, особые для каждого из них, были едины на всей территории России. Так, в Вербное воскресенье в православных храмах обязательно совершался обряд освящения вербы, на Пасху -куличей, творожной пасхи и крашеных яиц, на Преображение - яблок и других фруктов, а также овощей, на Крещение - воды, не только в самом храме, но и в специально устроенной проруби на реке (озере, в пруду), так называемой «Иордани».

Как известно, гражданские или светские праздники появились гораздо позже календарных и тесно связаны с развитием государственности. О светском празднике можно говорить применительно к тому времени, когда наступает отделение религии от прочих сфер жизни, в особенности от государства. В России первые гражданские праздники связаны с петровской эпохой, например, традиция встречи гражданского Нового года в ночь с 31 декабря на 1 января, как это

было принято в Европе, были введены празднества по случаю военных побед России, а затем вошло в традицию отмечания их годовщин. Впервые в эти торжества включались парады гвардейских полков. С именем Петра I связано и рождение в России морских праздников, которыми отмечались и победы на море, и спуск на воду новых кораблей¹¹⁷.

В годы правления Петра I утвердилась и заимствованная, по всей вероятности, от проживавших в Москве иностранцев, приуроченная к 1-му мая встреча лета, так называемая маевка, которая впоследствии стала неотъемлемой частью праздничного быта сначала жителей обеих столиц, а затем многих губернских и уездных городов России¹¹⁸.

С.А. Токарев, называл этот процесс «сращиванием «некоторых новейших гражданских, национальных и революционных праздников с народными традициями, приуроченными к календарным датам»¹¹⁹.

Процесс создания гражданских праздников и новых праздничных ритуалов и традиций, столь бурно протекавший в петровскую эпоху, в последующие десятилетия XVIII в., как и в XIX - начале XX в., развивался эволюционным путем. Одной из важнейших сторон протекционистской политики правящих кругов в отношении праздников является практика выделения из всего много-

образия привычных празднеств нерабочих дней . Выбор дат этих государственных праздников отражает черты общественного строя, политическую и социальную структуру общества, подчеркивает роль государственной власти. При этом государственный праздник, как правило, наследует старинные обычаи создания атмосферы согласия и единения. Праздничные церемонии проходят в столицах и административных центрах, повторяя одну и ту же общую, светскую по характеру, схему. Художественное оформление государственного праздника - шествия, парады, зрелища, иллюминация, театрализованные действия и концерты - также основано на светском искусстве и лишено религиозных акцентов. Профессиональные праздники, чаще называемые современными исследователями трудовыми¹²¹, производственными¹²², праздниками рабочих профессий , получили особенно большое распространение в советский период. Они связаны в первую очередь с условиями жизни людей, со способами добывания основных средств существования, с дальнейшим появлением новых видов производства, и их существование насчитывает не одно столетие. Профес-

сиональные праздники продолжают жить благодаря сохраняющейся ценности труда для человека.

Часто современные гражданские праздники включали в себя элементы календарных праздников. Некоторые исследователи относили их к так называемому «гибридному» или «контаминированному» типу праздника . М.Н.Шмелева, а затем и другие исследователи, считали их новыми календар-ными или сезонными праздниками . Праздник русской зимы, Проводы зимы, Праздник русской березки соединяли в себе трудовое начало, непосредственно связанное с сезонными особенностями момента, с задачами отдыха и общения. Справедливо наблюдение О.Р. Будины и М.Н. Шмелевой, что подобные праздники, скорее всего, «принадлежат к особой разновидности так называемых вторичных форм народной культуры, возрастание роли которых является как бы неизбежным следствием распространения урбанизированной культуры» .

К числу таких современных праздников можно отнести и фольклорные, а также праздники народных ремесел¹²⁷, которые выполняют большую познавательно созидательную функцию и служат мощным импульсом для развития разного рода художественного творчества. С течением времени, с изменением образа жизни, социальной обстановки и мировоззрения людей меняется и арсенал праздников. Изменения праздника является частью общих изменений, происходящих в культуре определенного этноса: из изменений условий его жизни; из изменений его социально-экономической структуры и политического строя; из изменений общественного сознания, выраженного в изменениях его систе-мы ценностей . Все эти факторы вызывают не только изменения праздников и устоявшихся способов их празднования, но также приводят к исчезновению одних и возникновению других праздников. Одни срастаясь с народным бытом, становятся традицией, другие отмирают. Одновременно возникают праздники, связанные с появлением новых видов производства, различных потребностей общества или с социальным заказом правящих кругов страны. Идейная нагрузка праздников, те общественные отношения, которые они выражают, в значительной степени определяют жизнеспособность тех или иных праздников. Праздники всегда находились в поле зрения правящих кругов страны, которые использовали их в своих интересах.

Источники. Использованные автором источники подразделяются на: опубликованные фактические данные в разных исследованиях, архивные документы и полевые материалы автора.

Опубликованные материалы имеются в этнографических описаниях конца XIX - начала XX вв., например, в труде П.С. Ефименко «Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии»¹², наиболее полном и востребованном этнографическом описании исследуемой территории на рубеже веков, в издании Ап. Шадрина «Летние и зимние гуляния Шенкурского народа и окологородных крестьян»¹³⁰, «Этнографическом и географическом очер-ке г. Каргополя Олонецкой губернии, составленный СП. Кораблевым» .

К опубликованным материалам, использованным в работе, относятся и фактические данные в трудах по истории и статистике Архангельской губернии, в книгах, вышедших в честь особо важных городских юбилейных событий, т.н. «Памятных книжках Архангельской губернии», выпуск которых осуществлял губернский статистический комитет , а также в статьях и заметках периодических изданий. Газеты, особенно местные, - один из богатейших источников для изучения праздников и праздничной культуры народа в целом, дающий возможность почувствовать пульс времени.

«Архангельские губернские ведомости», выходившие с 1837 по 1917 гг. содержат значительный материал по праздничной культуре крестьянского и городского населения с 30-х гг. XIX по начало XX в. Из номера в номер, с продолжением в них, публиковались обширные исследования со сведениями по истории, этнографии, а также наблюдения обычаев и нравов жителей разных уездов Архангельской губернии. К началу XX в. относится деятельность местных научных обществ по изучению Севера. В 1908 году возникло Архангельское общество изучение Русского Севера (АОИРС), затем образовалось Вологодское общество изучения Северного края (ВОЙСК) и др. Общества стали осуществлять экспедиционную и издательскую деятельность. На страницах этих изданий печатались краеведы, историки и среди них - М.Б. Едемский, П.А. Дилак-торский, Д. Чирцов, И.В. Евдокимов, К.А. Докучаев-Басков, Г. Цейтлин, А.Д. Неуступов, А. Рядчин и др.

После Октябрьской революции в 1918-1925 гг. в Архангельском крае издавались «Волна», «Безбожник», «Северная газета», затем с 1927 г. «Правда Севера», «Северный комсомолец». В наши дни издаются областные газеты «Ар-

хангельск», «Рыбак Севера», районные: «Вельские новости», «Каргополье», «Онега», «Пинежье», «Плесецкие новости», «Коношский курьер», «Холмогорская жизнь», «Важский край», «Устьянский край», «У Белого моря», «Двинова-жье» и др., в которых в какой-то степени нашли отражение интересующие нас материалы.

Архивные документы. В работе использованы материалы Этнографического бюро князя В.Н.Тенишева по Архангельской губ.хранящиеся в архиве Российского Этнографического музея (Ф.7.); архива Русского Географическое общества по Архангельской губ. (Р.1.) (Санкт-Петербург.); архива кафедры фольклора филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова (Москва), (Северные экспедиции МГУ 1976 и 1978 гг. в Лешуконском р-не Архангельской обл.). Ценными для нас стали также материалы рукописного отдела Мезенского историко-краеведческого музея (Д. 1105) (Мезень), фонда краеведа Е.А. Поднебесниковой (с. Дорогорское Мезенского р-на) (Тетр.1,2).

Основной архивный материал извлечен автором из фондов Государственного архива Архангельской области (ГААО). Большой интерес представляют материалы личных фондов, особенно воспоминания участников революционных преобразований в деревне (Ф.43), а также воспоминания участников гражданской войны на территории Пинежского и Холмогорского районов (Ф. 33).

Использованы и другие фонды ГААО: документов социально-политической истории Северного края (Ф.1.), Архангельского уездного управления (Ф. 38, 39), Советов воинствующих безбожников (Ф.Ф. 9, 1645, 4509); Архангельского общества краеведения (Ф. 270), материалы отчетов Архангельского городского исполкома за 1920-1925 гг. (ФФ. 286, 352), районных исполкомов за 1930-1940-е гг. (Ф.2165); материалы Отдела культурно-просветительской работы при Архангельском облисполкоме (Ф.5790), отдела культуры (Ф. 5932) и Управления культуры (Ф. 5859) Архангельского облисполкома, районных отделений культурно-просветительской работы (Ф. 18), в том числе материалы, программы, отчеты о творческих командировках сотрудников архангельского областного Дома народного творчества (Ф. 96), отчеты учреждений культуры Архангельской области за 1980-1990-е гг. (Ф. 3998), отчеты учреждений культуры Архангельска за 2000-2004 годы (Ф. 2618). Все эти материалы областного архива впервые вводятся в научный оборот.

Полевые материалы были собраны автором в ходе полевых работ в деревнях Холмогорского, Пинежского, Мезенского районов Архангельской обл., а также в городах Архангельске, Северодвинске, Мезени в 1992, 2002-2006 гг. В качестве методологической основы работы в экспедициях использована Программа полевых исследований, разработанная коллективом ученых Отдела русского народа Института этнологии и антропологии РАН¹³³, скорректированная затем автором настоящей диссертации, исходя из специфики местных условий. Сбор материала в ходе свободных интервью-бесед с информаторами происходил с разными по возрастному составу и образовательному уровню людьми.

Во время полевых выездов диссертант уделяла большое внимание сбору материала одного из популярных жанров - частушки, являющейся истинно народной формой творчества, в которой отразились многие аспекты праздничной жизни северян. Также были собраны сведения о мужских противоборствах - драках, придававших специфическую окраску северным праздникам, об общей социально-экономической ситуации в обследуемых селах, местных промыслах, праздничной одежде, праздничных блюдах и напитках, кулинарных рецептах.

Записано множество детских игр, в том числе игр с правилами. Часто играли в праздники и взрослые и, например, мужчины чекались по праздникам в рюхи, гоняли попа на Пасху.

Автором фиксировался фольклор речевых ситуаций (приметы и поверья, пословицы и поговорки), а также демонологические представления, бытующие рассказы и приметы, связанные с лешим, обдерихой, банником, чуликонами (святочными духами), домовыми, фольклор магических действий.

Еще один вид полевых источников составляют фотоматериалы, которые были использованы для иллюстрации праздничного быта северян. Следует заметить, что для исследования этой темы, даже в пределах одного региона, невозможно указать один или несколько источников, где бы содержалась вся полнота сведений. Только привлечение самого широкого круга разнообразных по происхождению и типу, взаимно дополняющих друг друга источников, позволяет адекватно раскрыть тему и воссоздать картину бытования русских праздников.

Методы.

Основным методом получения первичной полевой информации стал известный в этнологии и социологии метод включенного наблюдения (этнологический метод), опрос, интервью, ведение полевых дневников, фотосъёмка. При таком обследовании анализу подвергаются не только сами излагаемые факты, но и рефлексивно-эмоциональная и материально-вещная среда.

Изучение жизни праздников северян на протяжении более ста лет с учетом изменения исторической и культурной ситуации возможно лишь с применением историко-сравнительного и системного методов этнологической науки, которые автор и использует в данной работе. Благодаря анализу данных с помощью этих методов, удалось выявить распространение традиций, передаваемых от поколения к поколению. Кроме того, применяется агрегативный метод, включающий в себя использование разрозненных материалов и фактов из источников различных типов и видов.

Территория Архангельского Севера выбрана для диссертационного исследования неслучайно - это одна из немногих историко-культурных зон Европейского (Русского) Севера, точнее его северная часть, стабильный интерес к которой со стороны ученых наблюдается в течение двух последних столетий. Архангельский Север - условное административно-географическое название, принятое из-за частого изменения границ при переделах губерний и преобразовании северных губерний в области. С конца 1930-х гг. сюда включена территория бывшей Архангельской губернии с Кольским, Кемским, Печорским уездами и другие территории. Современные архангельские Виноградовский, Верхнетоем-ский и Красноборский районы входили ранее в Сольвычегодский уезд Вологодской губернии, Вельский, Устьянский, Ленский и Вилегодские районы входили в состав Вельского и Яренского уездов той же губернии. Няндомский и Коношский районы принадлежали ранее частично Олонецкой, частично Вологодской губерниям и, наконец, современный Каргопольский район - часть бывшего Каргополь-ского уезда Олонецкой губернии. В настоящее время эта территория представляет современную Архангельскую область.

Исследователи Архангельского Севера отмечают яркость, самобытность и своеобразие культуры его населения. Историческая судьба отвела от Русского Севера такие жесточайшие испытания, как монголо-татарское иго, крепостничество, разрушения военных лет. Среди прочих факторов это способствовало сохранению историко-культурного наследия края, а в социокультурном плане опре-

делило относительно высокую степень стабильности общественной ситуации, мироощущения людей. Архангельский Север на протяжении столетий, начиная с XII в. представлял собой, говоря современным языком, своеобразную «свободную экономическую зону», что способствовало росту предпринимательства, активизации внутренней и внешней торговли и, конечно же, формировало определенный тип мировоззрения северян, способных к самостоятельности, активности, в то же время не склонных к антагонистическим противопоставлениям в чем бы то ни было, поддерживающих, часто бессознательно, традиции и устои. В советское время эта предрасположенность к предприимчивости была существенно ограничена, но ее ростки продолжали проявляться в некоторых видах хозяйствования и домашнем ремесле. Сам быт, образ жизни, суровые климатические условия сохраняли эти ценные качества душевного склада северян.

Научная новизна работы состоит в том, что в данной диссертации рассматриваются исторические судьбы и трансформация праздников русских Архангельского Севера в хронологических срезах, когда неоднократно происходила ломка общественного строя и жизненных устоев в стране. Рассмотрение под таким углом зрения дает возможность увидеть по-новому развитие всей праздничной культуры и общерусской, и региональной. Данное исследование выходит за рамки отдельного региона, поскольку в нем выявлены общие признаки и тенденции праздничной культуры русских, раскрыты изменения в ней на фоне исторических перемен, происходивших в стране. В этом отношении данная работа расширяет наши знания о традициях духовной культуры русского этноса.

Практическая значимость работы. Праздники в данной диссертации изучались преимущественно на материалах Архангельского Севера, с привлечением для сравнения исследований по центральным и южным регионам России. Это дает возможность использовать полученные результаты в краеведческих целях, а также в процессе обучения школьников по программам истории и культуры родного края, в курсах преподавания этнографии, истории России, культурологии в вузах.

Апробация работы. Основное содержание, положения и выводы диссертации были изложены, обсуждались на Всероссийском VII Сибирском симпозиуме «Культурное наследие народов Западной Сибири» (Тобольск, 2004), VI Конгрессе этнологов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005); на Всероссийских конференциях - «Культурология традиционных сообществ» (Омск,

2002), «"Мужское" в традиционном и современном обществе» (Москва, 2003), Молодых ученых по проблемам этнологии и антропологии (Москва, 2004 г.); на Региональных научных конференциях - «Фольклор в современном обществе» (Архангельск, 2002), Круглом столе «Время и пространство праздника» (Москва, 2004).

Снегирев ИМ. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1838. Вып. 1. Сахаров ИЛ. Сказания русского народа. СПб., 1841. Т. 2.

³ Терещенко А.В. Быт русского народа. СПб., 1848.

⁴ Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства
// Сочинения. СПб., 1919. Т. 2; Потебня А.А. О мифическом значении некото
рых обрядов и поверий. М., 1865; Миллер В.Ф. Русская масленица и западноев
ропейский карнавал. М., 1884.

⁵ Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Репринт издания
1865 г., с исправлениями. М., 1994. Т. 1. С. 17

⁶ Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 772.

^I Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 683, 775.

Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 32,482.

⁹ Афанасьев А.Н. Указ соч. С. 746.

¹⁰ Сумцов НФ. Этнографические заметки. Обжинки. Спасова борода // ЭО.
1889. № 3. С. 123-128; Токарев С.А. Вклад русских ученых в мировую этногра
фию // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии.
М., 1956. Вып. 1.С. 25.

^II Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1980. С. 61-65.

¹² Аничков Е.В. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. СПб., 1903. Ч.
1; Аничков Е.В. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. СПб., 1905. Ч.
И.; Веселовский А. Гетеризм, побратимство и кумовство в купальской обрядно
сти // Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1894. Февраль. С.
287- 318; Веселовский А. Три главы из исторической поэтики. СПб., 1899; Мил
лер В. Русская масленица и западноевропейский карнавал. М., 1884. 43 с.

¹³ Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия.
М., 1880./Репринтное воспроизводство. М., 1992

Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.

¹⁵ Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказ
ках, легендах и т. п. СПб., 1898. Т. 1.

¹⁶ Верещагин В.В. На Северной Двине: По деревянным церквям. М., 1895; Эн-
гелъгардт АЛ. Русский Север. СПб., 1897

¹⁷ Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской
губ. Ч. 1 . М.,1877; Ч. 2. М.,1878; Его же. О Яриле, языческом божестве русских
славян // Записки РГО. СПб., 1869. Вып. II; Ефименко А.Я. Исследования на
родной жизни. Вып.1. Обычное право. М., 1884;

Грандилевский А.Н. Описание Курострова Архангелской губернии Холмогорского уезда// АРГО. РЛ.Оп.1. Д. 64.; Боголепов А. Мезенский края //АЕВ. 1904. № 3; Его же. Первый день Рождества Христова в селе //1903. № 24 ¹ Максимов СВ. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. ²⁰ Балов А. Очерки Пошехонья // ЭО. 1897. № 4. С. 57-76; Балов А. Очерки По-шехонья // ЭО. 1898. № 4. С. 68-71; Бондаренко В. Поверья крестьян Тамбовской губернии // ЖС. 1890. Вып. 1. С.115 - 121; Герасимов М.К. Некоторые обычаи, обряды, приметы и поговорки крестьян Череповецкого уезда Новгородской губернии // ЭОЛ 894. № 1. С. 121-127; Банковская Р.С. «Кулик» и «лестница» обрядовые печенья Фатежского уезда // ЭО. 1909. № 2- 3. С. 173, 174; Добровольский В. Егорьев день в Смоленской губернии // ЖС. 1908. Вып. П. С. 150-154; Добротворский Н. Коляда во Владимирской губернии // ЖС.1898. Вып. Ш -IV. С. 482- 485; Завойко Г.К. Гаданья у крестьян Владимирской губернии // ЭО. 1915. № 1- 2. С. 113 - 118; Иваницкий И. Заметки о народных верованиях в Вологодской губернии // ЭО. 1891. № 3. С. 226- 228; Костоловский И. Вознесень-ев день в Ярославской губернии // ЭО. 1903. № 3. С. 156 -157; Костоловский И. Некоторые обряды, приметы и поверья крестьян Еремейцевской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии // ЭО. 1901. № 3. С. 129 - 138; Мельников С. Коляда в Усть-Сысольске // ЖС. 1898. Вып. Ш -IV. С. 481 - 485; Мендельсон Н. Из наблюдений в Зарайском уезде Рязанской губернии // ЭОЛ 899. № 1-2. С. 385- 391; Н-лов Н.Н. Обычаи и поверья на Вербное воскресенье // ЭО. 1894. № 1. С. 128- 129; Н-ов Н.Н. Масляница в Саранском уезде Пензенской губернии // ЭО. 1895. № 1. С. 122 -125; Попов Н. Народные предания жителей Вологодской губернии Кадниковского уезда // ЖС. 1903. Вып. 1 - 2. С. 360; Семенова О.П.

Праздники (Рязанская губерния, Даньковский уезд) // ЖС. 1890. Вып. 4. С. 199 - 202; Сухов Г.М. Несколько данных по народному календарю и о свадебных обычаях крестьян Саратовской губернии // ЭО. 1892. № 2 - 3. С. 239- 244; Успенский М.И. Обычай славить детей накануне Нового года // ЭО. 1899. № 4. С. 108 - 110; Ушаков Д. Материалы по народным верованиям великоруссов // ЭО. 1896. №2-3. С. 146-204.

²¹ Елеонская Е.Н. Гаданье под Новый год в Козельском уезде // ЭО. 1909. № 2 -
3. С. 174, 175; Елеонская Е.Н. Крещение и похороны кукушки в Тульской и Ка
лужской губерниях // ЭО. 1912. № 1 - 2. С. 146-154; Зеленин Д.К. Из быта и по
эзии крестьян Новгородской губернии // ЖС. 1905. Вып. I -П. С. 1 - 56; Кедри
на Р. Обряд «крещения и похорон кукушки» в связи с народным кумовством //
ЭО. 1912. № 1-2. С. 101- 139; Харузина В.Н. Обряд «крестить кукушку» в Ор
ловской губернии // ЭО. 1912. № 1-2. С. 140-145.

²² Балов А. К вопросу о характере и значении древних "купальских" обрядов и
игрищ // ЖС. 1896. Вып. 1. С. 133 - 142; Зеленин Д.К. Обрядовое празднество
совершеннолетия девицы у русских // ЖС. 1911. Вып. II. С. 233- 246; Марков А.
Что такое овсень? // ЭО. 1904. № 4. С. 50-65; Харузина В.Н. К вопросу о почи
тании огня//ЭО. 1906. №3-4. С. 68-205.

Минх А.Н. Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губернии (Собраны в 1861-1888 гг.) // Записки имп. РГО по отделению этнографии. СПб., 1890. Т. 19.

²⁴ По Чекуевско-Обозерскому тракту // Изв.АОИРС. 1910. № 8. С.32-34; Петрова
Гора // Изв.АОИРС. 1910. № 14. С. 34-36; Цейтлин Г. Поморские вечеринки //
Изв.АОИРС. 1910. № 19. С. 8-35; Ряднин А. Жизнь в г.Холмогорах и его уезде //
Изв.АОИРС. 1911. №8-9. С. 677-680; Его же. По глухим уголкам Русского Се
вера // Изв.АОИРС. 1911. № 11. С. 877-881; Из впечатлений Севера //
ИзвЛОИРС. 1912. № 20. С.937-942; Неуступов АД. Святочные обычаи в Кад-
никовском уезде // Изв.АОИРС. 1913. № 1. С. 23-26; Докучаев-Басков К.А. Кар
гополь // Изв.АОИРС. 1913. № 8. С. 335-377; Его же. Путевые заметки //
Изв.АОИРС. 1914. № 3. С. 88; Чирцов Д. Праздники в Пинежском у.//
ИзвЛОИРС. 1916. № 11. С. 463-471

²⁵ Толстой НИ. Труды Д.К. Зеленина по духовной культуре // Зеленин Д.К. Из
бранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901 -1913. М, 1994. С. 12,13.

Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991; Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995; Зеленин Д.К. Истолкование пережиточных религиозных обрядов // СЭ. 1934. № 5. С. 3 - 16; Зеленин Д.К. К вопросу о русалках (Культ покойников, умерших неестественной смертью, у русских и у финнов) // Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1913. М., 1994. С. 230-298.

²⁷ Зеленин Д.К. Народный обычай "греть покойников" // Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи... С. 164-178; Зеленин Д.К Троецыплятница (этнографическое исследование) // Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной куль-туре...С. 105-150.

Зеленин Д.К. Истолкование... С. 15.

²⁹ Кагаров Е.Г. К вопросу о классификации народных обрядов // Доклады Ака
демии наук. Л., 1928. С. 252

³⁰ Кагаров Е.Г. Указ. соч. С. 247 -249

Виноградова Л.Н. Путь в науке от «серебряного века» фольклористики до эпохи «великих преобразований» // Елеонская Е.Н. Сказка, заговор и колдовство в России. Сб. трудов. М., 1994. С. 16-17.

Гринкова Н.П. Обряд «вождения русалки» в селе Б. Верейка Воронежской области // СЭ. 1947. № 1. С. 178 - 184; Зернова А.Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае // СЭ. 1932. № 3. С. 15 - 52; Крюкова Т.А. «Вождение русалки» в селе Оськине Воронежской области (1936) // СЭ. 1947. № 1. С. 185 - 192; Шереметева М.Е. Масленица в Калужском крае // СЭ. 1936. №2. С. 101-121.

Румянцев Н. Православные праздники, их происхождение и классовая сущность. М., 1936.

⁴ Алмазов С.А., Питерский П. Зачем церкви календарь. М., 1963; Аникии В.П. Календарная и свадебная поэзия. М. 1970; Брудный В.И. Обряды вчера и сегодня. М., 1968; Донов А. Праздники Проводов Зимы. Петрозаводск, 1965; Дра-жева Р.Д. Обряды, связанные с охраной здоровья, в празднике летнего солнцестояния у восточных и южных славян // СЭ. 1973. № 6. С. 109 - 119; Земцов-ский И.И. Песни, исполнявшиеся во время календарных обходов дворов у русских // СЭ. 1973 .№ 1. С. 38-47; Кубанские станицы: Этнические и культурно-

бытовые процессы на Кубани. М., 1967; Померанцева В. Ярилки // СЭ. 1975. № 3. С. 127- 130; Праздник русской зимы. Методические рекомендации к проведению праздника. Курск, 1962; Село Вирятино в прошлом и настоящем: Опыт этнографического изучения русской колхозной деревни. М., 1958.

³⁵ Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря
XVI - XIX вв. М, 1957. С. 24; Чичеров В.И. Календарная поэзия и обряд // Рус
ское народное поэтическое творчество. М, 1956. С. 216-236.

³⁶ Пропп В.Я. Исторические основы некоторых русских религиозных празднеств
// Ежегодник музея истории, религии и атеизма. М.-Л., 1963; Пропп В.Я. Рус
ские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования. Л.,
1963.

³⁷ Пропп В.Я. Об историзме фольклора и методах его изучения // Пропп В.Я.
Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976. С. 128.

³⁸ Пропп В.Я. Специфика фольклора // Пропп В.Я. Фольклор и действитель
ность. Избранные статьи. М., 1976. С. 25; Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984.
С. 16; Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 23- 26;
Путилов Б.К Проблемы фольклора в трудах В.Я. Проппа // Типологические ис
следования по фольклору. М., 1975. С. 7-25.

Бражнин И. Я. Недавние были. Архангельск, 1972.

Шергин Б.В. Гандвик - студеное море. Архангельск, 1971. Его же. Поэтическая память. М., 1978, Его же. Древние памятники. М, 1989. ⁴¹ Писахов С.Г. Сказки, очерки, письма. Архангельск. 1985.

Носова Г.А. Картографирование русской масленичной обрядности (на материалах XIX - начала XX в.) // СЭ. 1969 № 5; Проблемы картографирования в языкознании и этнографии. Л., 1974.

⁴³ Земцовский И.И. Мелодика календарных песен. Л., 1975.

⁴⁴ Носова Г.А. Язычество в православии. М., 1975. С. 18
⁵ Савушкша И.И. Русский народный театр. М., 1976.

⁴⁶ Басилов В.И, Аникии В.П. Новое в исследовании древнейших ритуалов (О книге Н.Н. Велецкой «Языческая символика славянских архаических ритуалов». М., 1978 // СЭ. 1980. № 4. С. 160- 68; Белецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978.

Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974; Макашина Т.С. Ильин день и Илья-пророк в народных представлениях и фольклоре восточных славян // Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982. С. 83 -100; Сабурова Л. М. Об изучении народных обрядов // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 3 - 8; Соколова В.К. Заклинания и приговоры в календарных обрядах // Обряды и обрядовый фольклор. М, 1982. С. 11 - 24; Тульцева Л.А. Символика воробья в обрядах и обрядовом фольклоре в связи с вопросом о культе птиц в аграрном календаре // Обряды и обрядовый фольклор. М, 1982. С. 163 - 178; Чистов К.В. Фольклор и этнография // Фольклор и этнография. Л., 1970. С. 9 - 15; Шаповалова Г.Г. Егорьевский цикл весенних календарных обрядов у славянских народов и связанный с ними фольклор // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 125-135.

Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. XIX - начало XX в. Зимние праздники. М, 1973; Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы, конец XIX - начало XX в. Весенние праздники. М.,1977; Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы, конец XIX - начало XX в. Летне-осенние праздники. М, 1978; Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. ⁴⁹ Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год. М., 1985; Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. М, 1989; Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл. М., 1993; Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл. М, 1998.

Токарев С.А. Народные обычаи календарного цикла в странах Зарубежной Европы // Токарев С.А. Избранное. Теоретические и исторические статьи по этнографии и религии народов мира. Т.2. М, 1999. С.90-109 ⁵¹ Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1981; Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М.,1978.

Белов В. Лад: Очерки о народной эстетике. Архангельск, 1975; Руднев В.А. Обряды народные и обряды церковные. М-Л., 1982; Соколова В.К. К исследованию обрядового фольклора (на примере восточнославянского материала) // СЭ.

1981 .№ 4. С. 16-25; Традиционные и новые обряды в быту народов СССР. М., 1981.

⁵³ Белоусов ЯЛ. Белоусов ЯЛ. Праздники старые и новые (некоторые философ
ские аспекты и проблемы празднования). Алма-Ата, 1974. С. 30

⁵⁴ Тульцева Л.А. Современные формы ритуальной культуры // Русские. Этно-
социологические очерки. М, 1992. С.322

⁵⁵ Руднев В.А. Советские праздники, обряды, ритуалы. Л., 1979. С. 195-201; Са
бурова Л.М. Литература о новых обрядах и праздниках за 1963 -1966 гг. (основ
ные вопросы и тенденции изучения) // СЭ. 1966. № 6. С.173.

⁵⁶ Сабурова Л.М. там же; Руднев В.А. Указ. соч. С. 194

⁵¹Жигулъский К. Праздник и культура. Праздники старые и новые. М., 1985. С.62

Полищук КС. Развитие русских праздников // Русские. М, 1997. С.602 ⁵⁹ Тульцева Л.А. Указ. соч. С.317; Полищук КС. Указ. соч. С. 595; Белоусов ЯЛ. Указ. соч. С.37; Сабурова Л.М. Указ. соч. С. 175

Полищук КС. О некоторых новых чертах коллективного отдыха горняков и металлургов Нижнего Тагила // СЭЛ963. № 4. С. 44; Сабурова Л.М. Указ. соч. С. 174.

⁶¹ Руднев В.А. Указ. соч. С.78; Его же. Праздники, обряды, ритуалы в трудовом
коллективе. М., 1984. С. 54.

⁶² Белоусов ЯЛ. Указ. соч. С.38

⁶³ Полищук КС. Указ. соч. С. 598.

⁶⁴ Полищук КС. Указ. соч. С. 599; Тульцева Л.А. Указ соч. С. 317-318;

⁶⁵ Тульцева Л.А. Указ соч. С. 331

⁶⁶ Шмелева М.Н. Указ. соч. С. 261; Полищук КС. Там же.

Будина О.Р., Шмелева М.Н. Общественные праздники в современном быту русского городского населения // СЭ. 1979. № 6. С. 11-13

Анохина Л.А., Шмелева М.И. Быт городского населения Средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем: на примере городов Калуга, Елец, Ефремов. М, 1977; Будина СР., Шмелева М.Н. Город и народные традиции русских. М, 1989; Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII - начало XX в. Л., 1988; Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978.

Шмелева М.Н. Сезонные праздники. Новое и традиционное // Русские народные традиции и современность. М., 1995; Её же. Традиции и народное питание русских // Русские народные традиции и современность. М., 1995

МазаевА.И. Праздник как социально-художественное явление. М., 1978. ⁷¹ Бернштам Т.А. Русская народная культура Поморья в XIX - начале XX в. Л., 1983; Бернштам Т.А. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине XIX — начале XX в. // Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Л., 1977. С. 88-115; Бернштам ТА., Лапин В.А. Виноградье - песня и обряд // Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981. С. 3 -109.

Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М., 1979.

⁷³ Дмитриева СИ. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. М. 1988; Её же. Народные верования // Русские. М, 1999 ⁷ Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX - начала XX в. М., 1984

Громыко ММ. Дохристианские верования в быту сибирских крестьян XVIII -XIX веков // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства XVII - начала XIX вв. Новосибирск, 1975. С. 71 - 109; Громыко ММ. Труд в представлениях сибирских крестьян. XVIII - первая половина XIX в. // Крестьянство Сибири XVIII - начала XX в.: Классовая борьба, общественное сознание и культура. Новосибирск, 1975. С. 110 - 133; Громыко ММ. Проблемы и источники исследования этических традиций русских крестьян XIX века // СЭ. 1979. № 5. С. 35-48; Громыко ММ. Весенний цикл русских традиционных развлечений молодежи (обычаи завивания венков и кумления в XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVII-начало XX в. Новосибирск, 1985. С. 5-29.

Громыко ММ. Дохристианские верования... С. 72. ⁷⁷ Громыко ММ. Проблемы и источники исследования этических традиций русских крестьян XIX века // СЭ. 1979. № 5. С. 35-48.

Этнография восточных славян: очерки традиционной культуры. М., 1987

Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. Л., 1989. С. 63 - 88; Байбурин А.К, Топорков А.Л. У истоков этикета: этнографические очерки. Л., 1990; Бай-

бурин А.К. Ритуал: Свое и чужое II Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л., 1990. С. 3-17.

⁸⁰ Агапкина Т.А. О некоторых магических действиях в масленичной обрядности
славян // Фольклор и этнографическая действительность. СПб., 1992. С. 48 - 53;
Бернштам Т.А. Следы архаических ритуалов и культов в русских молодежных
играх «Ящер» и «Олень» (опыт реконструкции) // Фольклор и этнография. Про
блемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л., 1990. С. 17 - 36; Бе
лецкая Н.Н Формы трансформации языческой символики в старообрядческой
традиции // Традиционные обряды и искусство русского и коренных народов
Сибири. Новосибирск, 1987. С. 78 - 99; Виноградова Л.Н Фольклор как источ
ник для реконструкции древней славянской духовной культуры // Славянский и
балканский фольклор: Реконструкция древней славянской духовной культуры.
Источники и методы. М., 1989. С. 101-122; Байбурин А.К., Топорков А.Л. У ис
токов этикета: этнографические очерки. Л., 1990; Лаврентьева Л.С. Символи
ческие функции еды в обрядах // Фольклор и этнография. Проблемы реконст
рукции фактов традиционной культуры. Л., 1990. С. 37 - 47

⁸¹ Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 3. Материальная культура.
М., 1989; Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 4. Народные знания
и фольклор. М., 1991; Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. Рели
гиозные верования. М., 1993.

Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995; Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. Т. 1.М., 1995.

⁸³ Шмелева М.Н. Русские // Народы России: энциклопедия. М, 1994. С. 271-
307.

⁸⁴ Власов ВТ. Формирование календаря славян. Ранний период // Календарь в
культуре народов мира. М., 1993. С. 102 -144; Еремина В.И. Ритуал и фольклор.
Л., 1991; Журавлев А.Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян.
Этнографические и этнолингвистические очерки. М, 1994.

⁸⁵ ИвлеваЛ. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб., 1994

О/-

Липжская В.А. Народные традиции в современных календарных обрядах и праздниках русского населения Алтайского края // Русские: Семейный и общественный быт. М., 1989. С. 111 - 141; Тулъцева Л.А. Современные праздники и

обряды народов СССР. М., 1985; Тулъцева Л.А. Община и аграрная обрядность рязанских крестьян на рубеже XIX - XX вв. // Русские... С. 45-62; Её же. Социально-нравственные аспекты земледельческой обрядности // Русские народные традиции... С. 283-298. ⁸⁷ Русские: Этносоциологические очерки. М., 1992.

Иникова С.А. Советские праздники в деревне в 1925 году (по письмам крестьян в «Крестьянскую газету») // Русские народные традиции и современность. М., 1995. ⁸⁹Полищук КС Развитие русских праздников // Русские. М., 1997.

⁹⁰ Русский праздник: Праздники и обряды народного земледельческого кален
даря. Иллюстрированная энциклопедия / Авт. О.Г. Баранова, Т.А. Зимина и др.
СПб., 2001.

⁹¹ Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000; Право
славная жизнь русских крестьян XIX - XX веков. М., 2001; Разумова И.А. По
таенное знание современной русской семьи. М., 2001

Морозов И.А, Слепцова КС, Островский Е.Б., Смольников С.К, Минюхина Е.А. Духовная культура северного Белозерья: этнодиалектный словарь. М, 1997; Морозов И.А. Женитьба добра молодца. М., 1998; Мужской сборник. Вып. 1. Мужчина в традиционной культуре. М., 2001; Мужской сборник. Вып. 2. «Мужское» в традиционном и современном обществе. М., 2004

Морозов К А., Слепцова НС. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX -XX вв.). М., 2004.

⁹⁴ Русский Север. Этническая история и народная культура. XII - XX века. М., 2001.

Воронина Т.А. Пища и утварь // Русский Север. Этническая история и народная культура. М., 2001.

⁹⁶ VII Международный Соловецкий форум «Экология человека». Архангельск, 1995. Вып. 1,2; IX Ломоносовские чтения. Тезисы докладов. Архангельск, 1997; Народная культура Русского Севера. Живая традиция. Материалы научно-практической конференции. Архангельск, 1998; Краеведение и краеведы: Материалы научной конференции, посвященной 150-летию К.П.Гемп. СПб.-Архангельск, 2000; Христианство и Север. По материалам VI Каргопольской научной конференции. М., 2002; Народные культуры Русского Севера. Фольк-

лорный энтитет этноса. Материалы российско-финского симпозиума (1-3 июня 2001). Архангельск, 2002; Народные культуры Русского Севера. Фольклорный энтитет этноса. Вып.2. Материалы российско-финского симпозиума (20-23 ноября 2003). Архангельск, 2004; XVII Ломоносовские Международные чтения. Вып.2. Поморские чтения по семиотике культуры. Архангельск, 2006 и др. ⁹⁷ Коротаев В.И. Русский Север в конце XIX - первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии. Архангельск, 1998; Его же. Трансформация традиционных праздников в Архангельской губернии (Северном крае) в 1920-х - начале 1930-х гг // XVII Ломоносовские Международные чтения. Вып.2. Поморские чтения по семиотике культуры. Архангельск, 2006. С. 202-215.

Теребихин КМ. Сакральная география Русского севера. Архангельск, 1993; Его же. Метафизика Севера. Архангельск, 2004.

⁹⁹ Дранникова КВ. Фольклор Архангельского края. Архангельск, 2001; Её же.
Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. Ар
хангельск, 2004. Комплексное собирание, систематика, экспериментальная тек
стология. Архангельск, 2002; Комплексное собирание, систематика, экспери
ментальная текстология. Вып.2. Архангельск, 2004.

¹⁰⁰ Каргополь. Историческое и культурное наследие. Каргополь, 1996; Шульман
Ю.М. История посада Нёноксы. Историко-краеведческий очерк, 1997; Егорова
Л.В. Сурские бывальщины. Архангельск, 2000; Минина Т.В. Тихая моя родина,
или Емецк и его округа. М., 2001; Тунгусов А.А. Мой Верхнетоемский район:
Записки краеведа. Архангельск, 2001; Макаров К А. Земля Плесецкая. Архан
гельск, 2002; Онежская старина. Историко-краеведческий сборник. Вып.1 Оне
га, 1995; Онежская старина. Вып.2. Онега, 2002; Ульянов А.И. Монастыри Оне
ги. Онега, 2002; Святые и святыни севернорусских земель. Каргополь, 2002;
Фомин Ю.С. Холмогорский район от прошлого к настоящему. Холмогоры,
2003; Козьмина Е.А. Коношский район в межгубернском культурном ландшафте
в конце 1920-х - 1930-е гг. Коноша, 2005 и др.

¹⁰¹ Вертячих А.Ю. Веселый Архангельск. Архангельск, 1998; Поморская эн
циклопедия. Том.1. История Архангельского Севера. Архангельск, 2001; По
пов ГЛ. Старый Архангельск. Архангельск, 2003; Архангельский Север в доку
ментах истории (с древнейших времен до 1917 г.). Архангельск, 2004; Север-

ные конвои: Исследования, воспоминания, документы. Вып. 4. Архангельск, 2006 и др.

¹⁰² Культурное наследие народов Западной Сибири. Материалы VII Сибирского
симпозиума. Тобольск, 2004; V Конгресс этнологов и антропологов России. Те
зисы докладов. М., 2003; VI Конгресс этнологов и антропологов России. Тези
сы докладов. СПб., 2005; Морфология праздника. Материалы конференции, по
священной 150-летию В.Я.Проппа. СПб., 2006

¹⁰³ Коловорот 2004. Славянский солнечно-лунный календарь месяцеслов на
2004 г. (обычаи, праздники, обряды). М.- СПб., 2003; Хлеб в народной культуре:
этнографические очерки. М., 2004; Русские обычаи и обряды. Календарные об
ряды. Подвижные праздники. М., 2005; Мировоззрение и народная культура
севернорусского населения. М., 2006

¹⁰⁴ Тишков В.А. Этнология и политика. М., 2001. С. 185.

¹⁰⁵ Бахтин М.М. Творчество Ф.Рабле и народная культура средневековья и Ре
нессанса. М.,1965. СП

¹⁰⁶ Белоусов ЯЛ. Указ. соч. С. 8

Арнольдов И.А. Вступительная статья IIЖигульский К. Праздник и культура. М., 1985.С.16

^шМазаев А.И. Указ. соч.С.10 ¹⁰⁹ Громыко М.М., БугановА.В. О воззрениях русского народа. М., 2000. С. 119

Снегирев КМ. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып. 1.М., 1837. С.5 ¹¹¹ Морозов И.А., Слепцова КС. Указ. соч. С. 51

Пропп В.Я. Русские аграрные праздники: опыт историко-этнографического исследования. Л., 1963. С.12

Тульцева Л.А. Современные формы ритуальной культуры // Русские. Этно-социологические очерки. М., 1992. С. 328

¹¹⁴ Шмелева М.Н. Сезонные праздники. Новое и традиционное // Русские на
родные традиции и современность. М., 1995. С.261

¹¹⁵ Тульцева Л.А. Указ. соч. С. 328; Полищук КС. Развитие русских праздников
// Русские. М., 1999. С. 573-574; Громыко М.М. Трудовые традиции русских
крестьян Сибири. (XVIII - первая половина XIX в.). Новосибирск, 1975; Дмит-

РОССИЙСКАЯ

гос/;.'.- '' ст;^г;;; інля

риева СИ. Народные верования // Русские. М., 1999. С. 741; Макашина Т.С Святки // Молодежная эстрада. 1997. № 2. С.З

¹¹⁶ Полищук КС Указ. соч. С. 573

¹¹⁷ Полищук КС Указ. соч. С.578
^тПолищук КС. Указ. соч. С.578, 580

¹¹⁹ Токарев С.А. Народные обычаи календарного цикла в странах Зарубежной
Европы // Токарев С.А. Избранное. Теоретические и исторические статьи по эт
нографии и религии народов мира. Т.2. М., 1999. С. 105

¹²⁰ Маркарьян СБ., Молодякова Э.В. Праздники в Японии. Обычаи, обряды, со
циальные функции. М., 1990. С. 196

1 ? 1

Тульцева Л.А. Указ. соч. С.З 17; Полищук КС Указ. соч. С. 595; БелоусовЯ.П. Указ. соч. С.37; Сабурова Л.М. Указ. соч. С. 175

¹²² Полищук КС О некоторых новых чертах коллективного отдыха горняков и металлургов Нижнего Тагила // СЭ.1963. № 4. С. 44; Сабурова Л.М. Указ. соч. С.174.

Руднев В.А. Советские праздники, обряды, ритуалы. JI., 1979. С. 78; Его же. Праздники, обряды, ритуалы в трудовом коллективе. М., 1984. С. 54.

¹²⁴ Тульцева Л.А. Указ соч. С. 331

¹²⁵ Шмелева М.Н. Указ. соч. С. 261; Полищук КС. Указ. соч. С.599.

Будина О.Р., Шмелева М.Н. Общественные праздники в современном быту русского городского населения // СЭ. 1979. № 6. С.11-13

¹²⁷ Полищук КС Указ. соч. С. 599; Тульцева Л.А. Указ соч. С.317-318;

¹²⁸ Жигульский К. Указ. соч. С.92

¹²⁹ Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангель
ской губ. // Труды Этнографического отдела ИОЛЕАЭ. М.,1877. Кн.5. Вып.1.

^Шадрин. А. Летние и зимние гуляния Шенкурского народа и окологородных крестьян // Труды Архангельского статистического комитета за 1865 г. Кн. 1. Отделы - История и Этнография. Архангельск, 1866.

¹ Этнографический и географический очерк г. Каргополя Олонецкой губернии, с словарем особенностей тамошнего наречия, составленный С.П.Кораблевым. Архангельск, 1993.

Описание торжественного празднования в Архангельске 200-летия Полтавской победы 27-29 июня 1909 г. Архангельск, 1909; Лудмер. Я.И. Северный юбилей 1584-1884. Архангельск, 1885.

¹³³ Традиционная народная культура русских. Сборник программ и вопросников для этнографических исследований // Рязанский этнографический вестник. Рязань, 1997.

Праздничная жизнь села

Традиционный праздничный календарь русских Архангельского Севера (общерусский в своей основе), складывался из нескольких циклов, достаточно подвижных в различных регионах. В основе календарных комплексов лежала природно-аграрная последовательность годовых периодов, на которую накладывалось членение христианского (юлианского) календарного года по сезонам: зимний - циклы святочно-рождественский и масленичный, большой весенний -недели Великого поста, Пасха; летний - троицко-купальский период, Иванов, Петров, Ильин дни, Успение; осенний - Рождество Богородицы, Покров. В Архангельском крае весенний и осенний циклы были значительно усечены по сравнению с праздничными комплексами Центральной России . Праздничный календарь был связан также с церковными святцами. За века существования православия святые переосмыслялись крестьянами сообразно их «месту» в календаре, а их имена соединялись с трудом и бытом крестьянина.

Список особо чтимых святых был достаточно устойчивым на всем пространстве Русского Севера. Самыми почитаемыми были Николай Чудотворец и Параскева Пятница, число их именных часовен и храмов в 2-3 раза превышало количество остальных, а культ свт. Николая пронизывал и все стороны севернорусской морской культуры. Затем по значимости следовали вмч. Георгий, св. Флор и Лавр, Илья Пророк, Иоанн Креститель. Среди праздников также особо выделяли Егорьев и Петров дни .

Особенно широко было распространено почитание святых - местных уроженцев. В разных уездах Архангельской губернии отмечалась память пре-подобного Варлаамия (2 июня) - Варлаамьев день , почитали Антония Сийско-го, Иоанна Кронштадского (Сурского), Артемия Веркольского и его сестру Параскеву Пиринемскую, Никодима Кожеозерского, Макария Красногорского и др.

На формирование народного праздничного календаря в Архангельском крае наложила отпечаток специфика местного сельского хозяйства. Этот регион - зона рискованного земледелия и здесь оно никогда не являлось основным занятием населения. Объединяющим хозяйственным началом в Архангельском крае были лесные и иные промыслы. Годовая доля дохода крестьянских хозяйств от отхожих заработков и промыслов в начале XX в. составляла - 75% . Архангельский краевед А.А. Евдокимов отмечал связь севернорусского крестьянского хозяйства с различными промыслами: «Если хлеб побьют заморозки, придется приналечь на белку, если белка не пришла, наняться на рубку леса или на сплав, если таковых работ поблизости не оказалось - надо отправляться в дальний отход»5. Необходимо отметить и роль скотоводства в хозяйстве архангельского крестьянина. Особенно большое значение оно имело в Мезенском, Пинежском, Холмогорском уездах6. Все это сказалось на народном праздничном календаре Архангельского Севера и, вероятно, послужило причиной возникновения так называемых съезжих праздников с приуроченными к ним общественно-семейными церемониями гостевания . Съезжий (съежжой/ пивной) праздник мог приходиться как на престольные праздники, так и на обетные (кануны), устанавливавшиеся самими крестьянами чаще всего в память об эпизоотии (большой падеж скота) в деревне . Такой праздник считался главным в народном календаре и только в эти дни устраивались особые многодневные гуляния: мезенские петровщины, пинежские и холмогорские метйщи, поморские круги.

Среди основных отмечаемых народом календарных и православных празднеств во всей уголках Архангельского края самыми любимыми зимними праздниками были святки и Рождество. Особое состояние астрономического года, каким является зимний солнцеворот, нашло отражение в обрядовой насыщенности святочного периода. От Рождества Христова (25 декабря /7 января) до Крещения (6/19 января) каждый член семьи и сельской общины принимал участие в играх, песнях, обходах домов, ряжении, посиделках с игрищами, гаданиями, забавами, создававшими неповторимую атмосферу святочного веселья.

Как и по всей России, в Архангельском крае примечательной чертой святок был обычай колядования или славления Христа. Он состоял в том, что группы участников в течение нескольких дней ходили от двора ко двору, исполняя под окнами домов колядки, христианские гимны, религиозные песни -тропари, кондаки, духовные стихи, посвященные Рождеству Христову, а также величания хозяину, хозяйке и их детям. Обычай этот был распространен повсеместно, но в разных местностях имел свои особенности. Участники этих обходов различались по полу и возрасту. Рано утром ходили славить Христа только нищие, затем, как правило, до обеда ходили дети - мальчики и девочки. Ближе к вечеру шла славить молодежь или семейные женщины и мужчины, где как. Называли участников этих процессий в разных местах по-своему: колядовщиками, за исполнение коляды, христославцами, славельщиками за церковные песнопения. Обычно славелыцики ходили с большой самодельной звездой. (Приложение 2. Рис. 21)

По воспоминаниям священника А. Боголепова, в Койнасской вол. Архангельской губ. после утреннего богослужения славили по домам сначала мальчики и девочки небольшими группами, выпевая тоненькими голосочками: «Снеги на землю падут, да перепадывают. Пришло Рождество к господину под окно. Ты вставай, господин, пробуждай госпожу, чего Бог послал, то и нам подай!» Затем школьники пели праздничный тропарь и кондак. После двух часов ходили толпами женихи - со звездой, спросив сначала позволения прославить и оглушительно грянув затем «Христос рождается», а через полчаса пришли и кой-насские невесты и с тем же напевом затянули «Христос на земли» .

В Пинежском у. детп-христославцы во время славлення исполняли детские рождественские песенки «Маленький юльчик». По своей развлекательной функции эти колядки были близки детским потешкам.

Я, маленький юльчик, сел на стульчик, В трубочку играю, Христа поздравляю. Хозяин с хозяюшкой, Поздравляю вас с правздником, С Христовым рождеством! Подайте пятак, Отцу на табак10.

В Мезенском, Пинежском уездах пели старинные величальные виногра-дья, исполнявшиеся с характерным припевом: «виноградье красно-зеленое мое» (от него песни и получили своё название), молитвы и припевки с прославлением Христа и с пожеланиями благополучия хозяевам. За это славелыциков одаривали разнообразной выпечкой, козулями или деньги . Если же хозяева ничего не давали, им могли спеть оскорбительную дразнилку:

Коляда-моляда, обложу ворота, До заднего двора, не подать пирога, Тешен-потешен, хозяин повешен, За задний жолоб, за кобылий волос, Волос-от сорвался, хозяин-от убился, Об тын головой, об угол килой12. В обходах домов участвовали и ряженные, называвшиеся в разных частях Архангельского Севера по своему {окрутники, снарядики, наряжонки, куде-сам, шуликуны) и делившиеся на страшных (грязных) и баских (чистых), которые ходили в определенные святочные дни. Персонажи грязных и чистых ряженых, граница между которыми, впрочем, весьма условная и к началу XX в. во многих местах уже исчезнувшая, представлены зооморфными и антропоморфными существами: журавль, петух, козел, лошадь, медведь, черт, покойник, цы-гане, молодые (жених с невестой), старик со старухой и др . К тому же каждый из этих персонажей становился участником настоящих театральных действ, среди которых, как и по всей России, популярными были игры в покойника.

Среди инсценировок особой любовью пользовались игры в свадьбу, исполнявшиеся ряжеными. Обычно для этого молодежь переряживалась - женщины в мужчин, а мужчины в женщин. «Наряжались как на свадьбу женихом и невестой. Жених у нас такой здоровый был, им Алька наряжалась, девчонка така болына была, а невестой - друга. Марлицой, платком лицо завесим. Дедушка скажет: "Пришли гости то свадьбу играют, ставь самовар". Потом все и раскроются, песню поют»14.

Праздничная жизнь города

Судьба праздников в городе и сельской местности складывалась по-разному, чему в немалой степени способствовала их календарная приуроченность, а также особенности механизма формирования новых праздников в городской и сельской среде. В городе, предрасположенному к праздникам свет ского характера, преобладала ориентация на новации, а в сельской среде - на традицию.

Архангельск занимал особое место среди городов северного региона по своим размерам и значимости в экономической жизни края. К началу XX века Архангельск был одним из самых крупных городов Русского Севера. В 1914 году в нем проживали 45 614 человек90. В составе всех социальных и профессиональных групп горожан преобладали русские (94-96% жителей Архангельска). Среди иноэтничного населения выделялась группа немцев, поселившихся в городе в первые десятилетия его основания91 и образовавших кварталы Немецкой слободы. Там же селились и другие иностранные предприниматели и торговцы: англичане, голландцы, норвежцы, датчане .

Возникновение Архангельска и постоянно растущее значение его в жизни государства в значительной степени были связаны с удобным географическим расположением города-порта в устье самой крупной реки края - Северной Двины, соединявшей внутренние районы страны с побережьем Северного Ледовитого океана. В течение нескольких столетий на Архангельск была ориентирована миграционная активность населения из северо-западных, западных и других губерний: Олонецкой, Виленской, Витебской, Новгородской и Вологодской93. Севернорусские крестьяне воспринимали его как единственный и уникальный город. Пинежанин, мезенец говорил - «схожу в Город», не называя его и каждому посвященному было ясно, что речь идет об Архангельске . При встрече судов в море поморы спрашивали друг друга: «Откуда Бог несет? - С Мурмана - в Город»95.

Особенностью Архангельска было наличие порта и сочетание в городской пространственной структуре двух частей: собственно городской территории и акватории - освоенного водного пространства, где в гавани находились корабли. Портовому назначению подчинялась и архитектурно-планировочная структура Архангельска: все проспекты города шли параллельно набережной, от которой начинались радиальные улицы, пересекавшие проспекты. Радиальные улицы устремлялись не к центру города (Гостиные Дворы, Троицкий собор), а к окраинам (мхам), реализуя кратчайшее расстояние от них до набережной96. Специфика портового города накладывала свой отпечаток и на городской быт, который определялся сезонной цикличностью навигации. Каждая навигация привлекала большое количество приезжего населения, в том числе и иностранных моряков. Так, например, в 1870-е годы, когда численность городского населения была около 20 тысяч человек, во время навигации в Архангельск приезжало ежегодно от 5 до 8 тысяч иностранных моряков, от 3 до 4 тысяч поморов с побережья и до 10 тысяч судорабочих. Зимой же гавань превращалась в занесенную снегом окраину города. Среди профессий горожан выделялась большая группа занятий, связанных с обслуживанием порта. Развитие со второй половины XIX века экспорта леса на Севере привело к появлению в городе лесопромышленности и формированию самой большой и активной части архангельского пролетариата - рабочих лесозаводов.

Интересно, что сословное разделение архангелогородцев соответствовало и городскому - жители селились в разных частях города компактно: «...южную его часть ... занимало русское духовенство и купечество, в центре -казенные и общественные места, рынок и квартиры большей части чиновников, к северу, по берегу реки, дома и конторы иностранных купцов и гостей, северовосточная часть, собственно называемая Кузнечихой, занята сухопутным гарнизоном, военными госпиталями и т.п. Обыватели прибрежных и островных деревень, почти до города Холмогор, большею частию служат при коммерческих домах...» 7. Такой уклад и сословный состав жителей Архангельска и его окрестностей оставался без особых изменений до начала XX в.

Общерусский праздничный календарь начала XX в. составлял в среднем 100 дней, а в некоторых областях Русского Севера от 120 до 15098, в то время как официальный календарь Российской империи включал в себя 94 праздничных дня". К церковным праздникам, «царским» дням (празднование дней рождений и тезоименитств императора и императрицы, дня восшествия на престол, коронования) следует прибавить местные праздники: обетные, престольные, дни памяти чтимых местных святых и пр.

В городах Архангельского Севера, жители которых в большинстве своем были крестьянами, справляли православные и календарные праздники, любили их и представители других слоев общества. В Архангельске место проведение этих праздников было связано с Северной Двиной. Так, крестные ходы направлялись к набережной, на Крещение ряженые купались в проруби в Северной Двине100, на Масленицу самые высокие горки устраивались по берегам Северной Двины, все народные праздничные гуляния проходили на набережной. Балами и маскарадами в Архангельске сопровождались новогодние праздники и Святки. Они проводились в зданиях Дворянского собрания, Клубе приказчиков, Коммерческом клубе, Офицерском собрании. Традиционным был общегородской маскарад в ночь с 1 на 2 января. В здании Дворянского собрании происходил общедоступный маскарад с девяти часов вечера до 3 часов пополуночи 2 января. Регламент каждого костюмированного бала или маскарада заранее тщательно оговаривался и печатался в билетах. Поражала изобретательность их участников и выразительность маскарадных костюмов. Так, на маскараде 1910 года, состоявшемся в Архангельском городском театре, привлекли внимание костюмы: «Народное богатство» , «21-е число», «Обед для бедных на 204 человека», «Архангельский пожарный» (верхом на пожарной бочке) и др. «Народное богатство» представляло дамский костюм из пакли и соломы с венком из колосьев и васильков, «21-е число» - костюм-шарж на пьяненького архангелогородского чиновника в день получки (21-ое число каждого месяца), костюм «Обед для бедных» был сатирой на благотворительность -маска держала в руке горшочек с кашей, а весь костюм был увешан ложками. Этот костюм получил первый приз. Популярны были танцевальные и семейные вечера в Народном доме и Солдатском собрании в Соломбале101.

Судьбы традиционных народных праздников

После Октябрьской революции 1917 года изменился сложившийся комплекс праздничной культуры. В процессе «приобщения» к новому образу жизни устанавливались новые революционные праздники, обновлялись или вытеснялись из быта праздники народного календаря, формировались новые обрядовые действия, освящающие «переходное состояние» в жизни человека (рождение, свадьба, похороны и т.д.). Внедрение советской общественностью праздников революционного «красного» календаря, попытки замены традиционных народных праздников, составлявших «скелет», основу традиционной праздничной культуры, свидетельствовали о стремлении радикально перестроить духовный мир человека.

Для деревень и сел Архангельского Севера октябрь 1917 года - условная дата. В городах стремительный приход новой власти был подготовлен длительной деятельностью большевиков, в сельской местности всё происходило иначе. Во время первой мировой войны нарушились её традиционные связи с городом, в период гражданской войны и послевоенной разрухи положение крестьян стало просто катастрофическим, что заставило их вернуться к наиболее надежной форме хозяйства - натуральной, и, как следствие этого, произошло возрождение традиционной народной культуры - материальной и духовной.

Севернорусский крестьянин быстро вернулся к традиционным формам обработки земли - вплоть до дедовской «подсечно-огневой» расчистки леса для увеличения посевной площади, количество имевшейся пашни было явно не достаточным для прокорма населения в новых условиях. Возрождались и забытые способы обработки сельскохозяйственной продукции. Так, в быту по своему прямому назначению вновь стали использоваться ступы и ручные жернова; строились водяные и ветряные мельницы для обмолота собранного урожая. Крестьянки сели за прялку и ткацкий станок; предпринимались попытки возродить давно забытые на Архангельском Севере посевы льна и конопли. В связи с реанимацией традиционных форм хозяйственной жизни возросла и роль большой неразделенной крестьянской семьи - отсюда строительство на Севере в 1920-е годы больших двухэтажных домов для таких семей . Вслед за изменением «базиса» изменилась и «надстройка»: в 1920-е годы в деревне наблюдалось возрождение многих форм традиционной праздничной культуры, исследователи отмечали ренессанс традиционных крестьянских праздников на Русском Севере , что шло вразрез с проводимой в стране политикой в области праздничной культуры.

Любимыми в России были главные православные праздники Рождество и Пасха. Поэтому была предпринята попытка вложить антирелигиозное содержание в традицию святочных и пасхальных гуляний. Тем более, что, по мнению идеологов, молодежь в подобных торжествах интересовали только развлечения. Итогом было появление так называемых «комсомольского Рождества» и «комсомольской Пасхи».

В Архангельске первое «комсомольское Рождество» состоялось 13 января 1923 года. В основе нового праздника был политический карнавал: по улицам с трубами и плакатами «Беспощадная война религии!» двигалось шествие ряженных комсомольцев, изображавших попов, могильщиков старого режима, непманов, патриарха Тихона и др. Впереди процессии несли красную звезду -символ антиколядования. Участники мероприятия проводили небольшие митинги около всех крупных городских культовых зданий: кафедрального собора, синагоги, у молельного дома евангелистов, собирая вокруг себя множество зрителей и демонстрируя свой протест дружным чиханием в сторону культовых зданий .

Кроме этого в течение нескольких дней вечерами в Архангельске устраивалось колядование по-комсомольски, «славенье Комсомольского Рождества с красной звездой». Ряженные заходили в разные учреждения, причем в театре, кино, казармах приветствовали присутствующих, а «хозяевам ресторанов и посетителям комсомольцы после славенья чихали».

Второй «атакой на богов» стала «комсомольская Пасха». В апрельские дни 1923 года в городе прошли вечера Коперника, выступления живой газеты, концерты, всевозможные инсценировки, а также пикеты около городских церк вей5. Подобные мероприятия проходили и в уездных городах. В Пинеге, например, в ночь с 26 на 27 апреля 1924 года «комсомольская Пасха» включала в себя доклад «Происхождение Пасхи», инсценировки, декламации и анекдоты на антирелигиозные темы, показательно, что комсомольцы собрались в спортзале школы, занимавшей здание церкви6. Естественно, что подобные агрессивные действия не находили понимания среди многих городских жителей. Даже театральные постановки антирелигиозного содержания вызывали у людей раздражение. В Цигломени на лесозаводе №1 по ходу спектакля «Бог отец, бог сын и К0» зрительный зал разделился: заводские рабочие хорошо воспринимали действие, а крестьяне остались недовольны характером пьесы и угрожали актерам7.

Авторы докладной записки в Агитпропотдел ЦКРКП признавали, что первый опыт карнавалов и демонстраций 1923 г. не был удачным и лишь обострил взаимоотношения комсомольцев с населением, особенно в деревне .

Для прекращения святочных ряжений в 1923 году Архангельский городской исполнительный комитет (АрхГИК) издал постановление «О воспрещении хождения по городу в масках». В целях охраны общественного порядка в дни святок было запрещено ходить по улицам города в масках, париках, гриме и т.п. Желающие принять участие в маскарадах обязаны были следовать к месту увеселения в обычной верхней одежде, только после её сдачи на хранение допускалось надевание масок. Нарушители данного постановления могли подвергнуться штрафу до 300 руб. или принудительным работам на срок до 3-х месяцев9. Устройство маскарадов и вечеров теперь находилось в ведении административного отдела АрхГИК.

В сельской местности ряжение пытались превратить едва ли не в образец антикультурного поведения «По домам теперь отложено ряжеными ходить ... Сейчас считается это серость, некультурно». «В Усть-Цильме стали машкаро-ванных разгонять, считали за хулиганство» .

Если в городах борьба против «старых праздников» велась с начала 1920-х годов, то до деревень она докатилась гораздо позже. С 1924 года стали издаваться журналы ГПП «Изба-читальня», а вскоре и «Деревенский театр», определившие своей задачей «поднятие культурного уровня деревни посредством наглядных живых образов», т.е. советами, сценариями, текстами, инсценировками; журналы «Город и деревня», «Красная деревня», «Журнал крестьян ской молодежи» также стремились перевоспитать крестьян на новый лад . Помимо праздничных сценариев журналы предлагали инсценировки «комсомольских свадеб», «красных крестин» - «звездин», «октябрин». Претворяли в жизнь эти сценарии местные политпросветчики. В Архангельской волости Онежского уезда крестины стали заменяться «звездинами» .

Судьбы традиционных народных праздников

Новый этап в существовании календарных праздников начался с конца 1980-х годов. Экономические и социально-политические изменения в стране (перестройка экономической структуры общества, внедрение рыночных отношений, распад СССР) привели к подъему этнического самосознания, стремлению познать свои национальные истоки. Празднование тысячелетия крещения Руси (1988 г.) способствовало возрождению православной веры и церкви, росту интереса к православным праздникам, которые стали восприниматься как русские национальные праздники.

Такое отношение к религии подкреплялось и политикой государства, законодательно расширившего права и свободы верующих граждан путем принятия законов СССР «О свободе совести и религиозных организаций» (1.10.1990) и РСФСР «О свободе вероисповеданий» (25.10.1990), а также официально признавшего праздник Рождества государственным, объявив его нерабочим днем1.

Политика государства по отношению к церкви отразилась на проведении православных праздников. В наши дни празднование дат религиозного календаря сопровождается, как это было до Октябрьской революции, общественным гуляньем. По результатам этносоциологических опросов, Рождество в 1986 г. отмечали лишь 7% респондентов, а в 1994 г. - уже 83%2. Большую роль в возрождении и популяризации православных праздников сыграла и продолжает играть активная деятельность церкви, пропагандирующей эти праздники на страницах не только общероссийских, но и областных и районных газет, журналов, на радио и телевидении, в том числе местном (трансляции праздничных всенощных служб, поздравления патриарха, епископов).

В Архангельском крае активная деятельность православного священства началась с 1995 г. после посещения патриархом Московским Алексеем II Соловецкого и Сийского монастырей, а также села Суры, родины святого Иоанна Кронштадского, и бывшего Сурского монастыря3. В 2002 году в нем начались строительные и восстановительные работы. Двенадцать молодых послушниц возрождают старинный скит, работая наравне с бригадой строителей, они восстанавливают Никольскую церковь. (Приложение 2. Рис. 40 - 41) В монастыре открыта воскресная школа, отмечаются православные праздники.

Процесс восстановления разрушенных храмов и церквей в Архангельском крае идет медленнее, чем в Центральной России. В Архангельске за последние 10 лет построены только один храм (Архангельский Кафедральный собор) и несколько часовен. Отчасти это можно объяснить многолетней деятельностью «воинствующих атеистов», сравнявших с землей не только церкви и часовни, но и обетные кресты.

Церковные и календарные праздники «официально» вернулись в быт населения. Рождество, Святки, Крещение, Ивановки и Петровки вновь отмечаются, СМИ ведут активную разъяснительную работу об истории и местной специфике этих праздников.

В последние годы у архангелогородцев и жителей Приморского района сложилась традиция отмечать многие традиционные и гражданские праздники в музее-заповеднике деревянного зодчества Малые Карелы. Этот крупнейший в России этнографо-архитектурный скансен (музей под открытым небом) состоит из нескольких секторов: Пинежского, Мезенского, Каргопольско-Онежского, Двинского, Поморского и Важского, в каждом из которых сохраняется неповторимый островок местной крестьянской архитектуры и народно-прикладного искусства. Коллектив музея организует и проводит праздники, используя местные праздничные традиции. На Рождество в каждом «крае» музея исполняют свой хоровод и кадриль, поют свои колядки, величальные виноградья и организуют конкурсы на лучшее исполнение частушек и песен. Спел частушку, вспомнил колядку, да еще и сплясал, получай награду у хороводницы - конфеты . Повсюду работают лотки с поделками народных умельцев, посетителей приглашают попробовать козулей и разнообразную выпечку, выпить чаю.

В Архангельске и других городах края в Рождество и в святочный период на концертных площадках проводят театрализованные представления с ряжеными. В Котлассе в 2003 г. провели Святочный праздник для детворы, на котором главным было театрализованное представление с традиционными ряженными (медведем, цыганками) и в необычных масках и костюмах. Ряженные пели колядки, шутили над зрителями, учили их гадать, петь. Медведь танцевал с цыганкой, разыгрывал сценки, изображал девушек, показывая как они собираются, румянятся на гулянья. Ряженные вместе с детворой играли в ручеек, катались с горок5.

Администрации современных городов стараются поддерживать традиции рождественской благотворительности, повсеместно распространенные в прошлом. Так, в 1998 г. в канун Рождества Архангельский городской культурный Центр собрал на Елку детей из малообеспеченных и многодетных семей. На празднике присутствовал и мэр города Павел Балашин . В 2001 г. в пп. Бе-резник, Лешуконское прошли музыкальные благотворительные Елки, на которых присутствовали главы районных администраций7.

В сельской местности в большей степени сохранились обычаи и обряды зимних календарных праздников. Наиболее полным оказался святочный цикл. Степень сохранения обрядовых элементов календарных праздников Архангельского края неоднородна, лучше они сохранились в Пинежском, Лешукон-ском, Мезенском районах8. И в настоящее время здесь существует традиция ряженья. На святки, как и в старину, ряженные лошадью, курицей, цыганкой, медведем обходят дома сельчан, поздравляют и славят хозяев . Колядуют теперь все вместе и холостая молодежь, и взрослые женатые, и замужние. В д. Вохтома ряженные объезжают соседние деревни на «царском поезде» и возят ряженого покойником по домам10. В последние годы ребятишки из воскресных школ Суры, Верколы, Пинеги, Шенкурска ходят по домам и славят Христа, исполняя духовные песни и колядки". Ученики сурской воскресной школы к Рождеству подготовили спектакль «Сказание о рождестве Господа нашего Иисуса Христа» и показали его в д. Веркола, в музее Ф. Абрамова. На следующий день показали его у себя в Суре. По окончании постановки ученики исполнили духовные песнопения и местные колядки 12.

Сохраняется традиция святочной кудеси (обрядового озорства), в которой принимает участие молодежь 13. Так же как и раньше молодежь разбрасывает костры (поленницы дров), примораживает двери в домах. Однако если раньше кудеся была проверкой на хозяйственность и в, первую очередь, подшучивали над нерадивыми хозяевами, в наши дни этой традиции не следуют, главным в забаве остался эротический элемент, юноши шалят у девушек и наоборот. Разрисовывают двери домов рисунками, пишут на них мелом и красками имена живущих в нем. Проводят чернилами дорожки от одного дома к другому. По словам жительницы Мезенского р-на: «Дорожки водили краской по снегу от одного дома к другому. Вот от моей троюродной сестры была дорожка. Через дом мальчик симпатичный приезжал всё время на каникулы, так к нему дорожка была синяя такая. От сестры к нему много дорожек навели» . В наши дни молодежь кудесит во всех дворах, в том числе у дверей одиноких стариков, не соблюдая заветов старины не обижать вдов и стариков.

Похожие диссертации на Праздники русских Архангельского Севера в XX - начале XXI века

Этнодемографические процессы в среде ненцев Ямала в XX-начале XXI векаВолжанина Елена Александровна

Этническая идентификация южных селькупов : XX - начало XXI векаШаховцов Кирилл Геннадиевич

Этнический и конфессиональный состав немцев Павлодарского Прииртышья в XX - начале XXI векаПодопригора Юлия Ивановна

Трансформация миграционного поведения русскоязычной молодежи Эстонии : середина XX - начало XXI векаЛукьянова, Ольга Олеговна

Народные танцы немцев Омской области второй трети XX - начала XXI векаВезнер Наталья Николаевна

Пища немцев Западной Сибири во второй половине XX - начале XXI векаКурманова, Сулушаш Рахимжановна

Традиционная пища украинцев Омского Прииртышья в XX - начале XXI векаЕфремова, Юлия Николаевна

Этнические мигранты на Кольском Севере в конце XX - начале XXI вв.Змеева Ольга Васильевна

Австрийские фермеры в начале XXI века: традиции и инновационные стратегииХоллер Екатерина Викторовна

Миграционный обмен с Россией как фактор формирования этнического состава населения Казахстана (XVIII - начало XXI века) Тарасова Елена Владимировна