Этнодемографические процессы в среде ненцев Ямала в XX-начале XXI века Волжанина Елена Александровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Территориальные группы сибирских ненцев, особенности их демографической статистики и динамика численности в XX - начале XXI века

1.1. Территориальные группы в составе сибирских ненцев 38

1.2. Некоторые особенности демографической статистики сибирских ненцев

1.3. Численность ненцев Ямало-Ненецкого округа по районам преимущественного проживания

Глава 2. Основные тенденции изменения демографических структур ненцев Ямало-Ненецкого округа

2.1. Половозрастная структура 96

2.2. Брачная структура 109

2.3. Семейная структура 125

2.4. Этнически смешанные семьи 143

Заключение 160

Список источников и литературы 164

Список сокращений 198

Список информаторов 199

Приложения (отдельный том) 201

Список текстовых приложений 202

Список графических приложений 212

1. Текстовые приложения 227

2. Графические приложения

• Территориальные группы в составе сибирских ненцев
• Некоторые особенности демографической статистики сибирских ненцев
• Половозрастная структура
• Брачная структура

Введение к работе

Изучение динамики численности и структуры народов Севера имеет большое значение для решения медико-социальных проблем, вопросов антропо-, фило- и этногенеза, раскрытия различных аспектов этнической и социальной истории. Анализ и систематизация накопленных статистических данных с помощью демографических методов позволяют выявить характерные демографические тенденции и механизм их воспроизводства на разных исторических этапах. Установлением национального состава населения, его динамики, определением численности народов и отдельных этнографических групп в ходе их исторического развития, а также изучением основных демографических показателей (рождаемости, смертности, брачности и т.д.) в этническом аспекте и выявлением связи этих показателей с особенностями жизни, культуры и быта народа занимается этническая демография. Данное направление этнографической науки возникло во второй половине XX в. в рамках этнической географии с развитием этнической статистики и общим усилением внимания к демографическим проблемам. Методологические рекомендации по проведению этнодемографических исследований разработаны В.И.Козловым в работе «Динамика численности народов. Методология исследования и основные факторы», опубликованной в 1969 г. Организация текущего учета демографических событий, регулярное проведение всеобщих переписей населения, выборочные исследования и публикация этих материалов в XX в. предоставили исследователям возможность выявить и проанализировать демографические тенденции у всех современных народов. Сложившиеся исторически различия традиционных культур и быта, сохраняющиеся до сих пор, обуславливают отличия в демографических характеристиках этнических групп, в том числе проживающих на территориях с многонациональным составом населения, что позволяет говорить об этнической специфике демографических процессов и актуальности подобного рода исследований. Вместе с тем привязка статистических данных к административным единицам способствовала распространению социально-демографических работ, посвященных отдельным территориям, в которых этническая специфика скрывается за общими показателями.

Проблема воспроизводства коренных народов Севера и Сибири в течение многих лет разрабатывается в Институте этнологии и антропологии РАН, первоначально в рамках темы «Особенности этнического развития и формирования популяционно-генетической структуры обособленных популяций Северной Евразии» программы «Медико-биологические и социально-гигиенические вопросы развития народностей Севера», цель которой состояла в разработке медико-биологических основ управления состоянием их здоровья, демографическими и социальными процессами. Затем - программы фундаментального научного исследования по теме «Проблемы воспроизводства коренных народов Крайнего Севера и Сибири в современную эпоху» [Афанасьева, 1995. С.5]. В настоящее время действует проект «Этническая демография народов Севера и Сибири: создание компьютерной информационной системы для фундаментальных этнологических исследований». Изучением генетико-демографической структуры популяций народов Севера занимаются в НИИ медицинской генетики Томского научного центра СО РАМН [Абанина, 1982, 1983; Пузырев и др., 1991], в Институте цитологии и генетики СО РАН [Сукерник, Осипова и др., 1985; Посух и др., 1996; Коренное население Шурышкарского района..., 2005; Гольцова, Осипова, 2006]. В отличие от популяционной генетики, в демографии и пограничных с ней дисциплинах воспроизводство населения рассматривается как социально обусловленный процесс [Рычков, 1982. С.4].

Характер статистических материалов, неравномерно распределенных во времени и территориальном отношении, существенно ограничивает возможности их обобщения при рассмотрении демографических процессов у народов Севера на протяжении длительного хронологического периода.

Учитывая этническую специфику демографических процессов, этнографы исследуют механизмы самовоспроизводства отдельных этносов, используя целый комплекс методов: сравнительно-исторический, структурный, математической статистики, демографии и популяционной генетики, сочетание архивных источников и материалов многолетних полевых исследований. Выявляется зависимость демографических процессов от природных условий в традиционный период и влияние социально-экономического фактора на современном этапе.

Обзор публикаций показывает, что интерес к демографии коренных народов Севера появляется с 1980-х гг., что может быть обусловлено процессами накопления статистического материала, осознанием необходимости оценки влияния социально-экономических, культурных и этнических процессов на их демографическое самочувствие, повышенным вниманием исследователей к проблемам народов Севера в конце XX - начале XXI в. Это работы, посвященные традиционному институту семьи у селькупов И.Н. Гемуева [1984], традиционной системе воспроизводства нганасан Г.М. Афанасьевой [1990], этнодемографическим процессам у манси А.И.Пики [1980], Е.А.Пивневой [1999], у хантов З.П.Соколовой [1990в], Е.П. Мартыновой [1994, 1998], Е.В. Переваловой [2004], а также многочисленные обобщающие исследования современных социально-демографических проблем у малочисленных народов Севера [Лебедев, 1987; Рывкина и др., 1992; Соколова, 1994, 2002; Лопуленко, Уварова, 1997; Мурашко, 1998; Пивнева, 2002, 2005а,б].

Исследования последних 10-15 лет свидетельствуют о негативной демографической ситуации у коренных народов Севера России, характеризующейся высокими показателями смертности людей трудоспособного возраста и детей, снижением рождаемости и продолжительности жизни [Карлов, 1991; Клоков, Корюхина, 1994; Иванов, 1999]. В этой связи некоторые исследователи допускали возможность депопуляции и полного исчезновения отдельных малочисленных народов [Пика, 1987. С.44; Пика и др., 1988; Пелих, 1997. С.127]. В настоящее время всеобщий кризис, переживаемый данными этносами, объясняется процессом глобализации, ведущим к изменению их облика за счет метисации, культурной и языковой ассимиляции [Соколова, 2003. С.50-51]. На общем фоне более благополучными выглядят оленеводческие народы, к числу которых относятся ненцы [Соколова, 2003. С.49; 2004. С.24-25; Артюхова, Пириг, 2004. С.64; Аверин, 2005. С.77]. Отмечаемый феномен требует специального изучения, выявления механизмов воспроизводства северных кочевых народов, демонстрирующих высокий естественный прирост. Анализ литературы показывает, что, несмотря на внимание исследователей к изучению истории, культуры, хозяйства и религии сибирских ненцев, вопросы их демографического развития до сих пор не были предметом отдельного исследования.

Широкомасштабное промышленное освоение в районах проживания сибирских ненцев в последней трети XX в., сопровождающееся увеличением пришлого населения и вторжением чужой культуры, делает важным демографический анализ для оценки их воздействия и выявления ведущих факторов, определяющих демографическую ситуацию, и прогнозирование ее изменений в будущем. Вместе с тем на демографических характеристиках не могли не отразиться мероприятия государства, направленные на повышение социально-экономического уровня народов Севера: коллективизация, перевод на оседлый образ жизни, строительство населенных пунктов в местах проживания, введение обязательного образования через систему школ-интернатов, улучшение медицинского обслуживания. В последние годы в рамках концепции социально-экономического развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока проводится целенаправленная государственная протекционистская политика сохранения и развития их традиционных видов хозяйственной деятельности, самобытной культуры, знания языка и традиций, охраны здоровья, решения жилищных и социально-бытовых проблем [Концепция целевой программы социально-экономического развития..., 2002].

Динамика численности ненцев дает общее представление о демографической ситуации в их среде. Основанные на данных переписей утверждения о положительных демографических тенденциях у них, по сравнению с остальными народами, скрывают различия между территориальными группами, отличающихся хозяйственными занятиями и путями исторического развития, проживающих в разных природных и социально-экономических условиях. Состояние источников в XX - начале XXI века позволяет на новом уровне рассмотреть проблемы демографии сибирских ненцев и показать их этническую специфику.

Цель настоящего исследования - выявить на основе широкого круга источников характерные черты воспроизводства сибирских ненцев Ямало-Ненецкого автономного округа и раскрыть влияние социально-экономических, культурных, демографических и этнических процессов на их численность. Для ее достижения поставлены следующие задачи:

- рассмотреть территориальные группы в составе сибирских ненцев и соотнести границы их расселения с современными административно-территориальными границами сельских администраций, районов и округов;

- провести анализ особенностей статистического учета сибирских ненцев и установить, насколько полученные сведения отвечают основным требованиям, предъявляемым к демографической информации;

- показать динамику численности ненцев Ямало-Ненецкого округа по районам их преимущественного проживания для выделения тенденций демографических изменений у разных этнографических и территориальных групп;

- проследить изменения демографических структур, непосредственно связанных с воспроизводством: половозрастной, брачной и семейной, и выявить их характерные черты и обуславливающие факторы;

- выяснить влияние этнически смешанных семей на численность ненцев Ямало-Ненецкого автономного округа.

Объектом исследования являются сибирские ненцы, проживающие на территории Ямало-Ненецкого автономного округа. Ненцы принадлежат к самодийской группе уральской языковой семьи и относятся к коренным малочисленным народам Севера России. Сибирские ненцы представляют этнотерриториальную группу в составе этнической общности ненцев и делятся на тундровую и лесную группы. По данным Всероссийской переписи 2002 г. в Ямало-Ненецком округе насчитывалось 94,5% ненцев от общей численности сибирских ненцев Тюменской области. Тогда как в Ханты-Мансийском автономном округе их доля составила 4,6%, еще 0,9% проживали за пределами округов [http://www.perepis2002.ru]. Материалы по ненцам Таймырского автономного округа Красноярского края и Ханты-Мансийского автономного округа Тюменской области, привлекаются для сравнения демографических тенденций.

Предмет исследования составляют демографические характеристики: динамика численности, половозрастная, брачная и семейная структуры, этнически смешанные семьи. Оказывая воздействие на демографические процессы, рассматриваемые структуры сами представляют результат этих процессов, что дает нам возможность использовать их для анализа воспроизводства группы в целом.

Хронологические рамки исследования охватывают период с первой четверти XX до начала XXI века. Выбор нижней границы обусловлен объективными причинами и связан с административными преобразованиями на территории расселения сибирских ненцев, а именно, организацией Обдорского района в 1924 г. на севере Тобольского округа Уральской области, послужившего основанием для образования в декабре 1930 г. Ямальского (Ненецкого) национального округа. Основой для нового административно-территориального деления стали материалы Приполярной переписи 1926-1927 гг. Это была первая перепись сибирских ненцев, проведенная с использованием новых принципов учета населения, по сравнению с прежней фискальной системой. В первой четверти XX в. государство обратило внимание на необходимость получения достоверной, полной, детальной и систематической информации о народах Севера для решения вопросов социально-культурных, экономических и административных преобразований в районах их проживания. Поэтому начальная дата исследования может одновременно считаться временем появления значительного количества статистических источников, содержащих демографические характеристики ненцев. Выбранный хронологический период позволит проследить изменения их демографических структур на протяжении XX в. Результаты произошедших перемен должна была зафиксировать Всероссийская перепись 2002 г. Для раскрытия особенностей демографической статистики ненцев привлекаются материалы первой Всероссийской переписи, сведения путешественников и исследователей начала XX в. Тем не менее, основные выводы работы построены на материалах, относящихся к вышеуказанному хронологическому периоду.

Географические рамки исследования включают территорию проживания сибирских ненцев в административных границах Ямало-Ненецкого автономного (до 1977 г. национального) округа Тюменской области. Использованный в названии работы географический термин «Ямал» не противоречит сложившейся в литературе практики обозначения данной административной территории [Ямал - знакомый и неизвестный, 1995; Ямал: грань веков и тысячелетий, 2000]. До революции коренное население, проживающее на рассматриваемой территории, находилось в административном подчинении Обдорской инородной управы Березовского уезда Тобольской губернии. В 1919-1923 гг. в результате административных преобразований данная территория входила в состав Обдорской волости Березовского уезда Тобольского округа Тюменской губернии, в 1924 г. -Обдорского района Тобольского округа Уральской области. Обдорский район был образован из северной части Березовского уезда с присоединением к ней низовьев Таза и территории Гыданского полуострова (из Енисейской губернии).

В 1930 г. в состав Ямальского (Ненецкого) национального округа вошла территория Обдорского района (за исключением территории Шурышкарского района), верховья р. Пур и п-ва Северного Ледовитого океана. Южная граница округа проходила «по линии начала массового расселения остяцкого населения южнее Обдорска до Сыни, водоразделу р. Полуя и Куноват-Югана, включая всю систему pp. Надыма и Ныды и нижнего течения pp. Пура и Таза» [Судьбы народов..., 1994. С. 180]. В январе 1934 г. округ вошел в состав Обь-Иртышской области, в декабре 1934 г. - Омской области, в августе 1944 г. - Тюменской области [Административно-территориальное деление..., 2003. С. 213, 236; Ямало-Ненецкий автономный округ..., 2005. С.7-35].

История демографического изучения сибирских ненцев (конец XIX-начало XXI века). История изучения и накопления этнографических знаний о ненцах неоднократно рассматривалась этнографами и историками в XX в. [Прокофьева, 1956. С.610-613; Хомич, 1966, С.4-14; 1995. С.4-16; Петрова, Харючи, 1999. С.34-42; 86-94; 93-94; Этнография..., 2003. С.6-13; Аксянова и др., 2005. С.392-397]. В этой связи при составлении историографии выделены только демографические аспекты, оказавшиеся в центре внимания исследователей.

Вопросы о населении Сибири, включающие установление численности, характеристики естественного и миграционного движений, стали разрабатываться с конца XIX в., с появлением возможности использования массовых архивных источников, в том числе материалов первой Всероссийской переписи. Авторами в конце XIX - начале XX в. сибирские племена считались нежизнеспособными и находящимися на грани вымирания [Якобий, 1893; Ядринцев, 2000]. При отсутствии данных о естественном движении, в силу кочевого образа жизни и специфики культуры, демографические тенденции для ненцев устанавливались на основании расчетов абсолютного прироста за определенный период времени. Значительный вклад в разработку проблемы внес С. Патканов, проработавший материалы переписи 1897 г. и усовершенствовавший методику составления демографических характеристик народов Севера, учитывая особенности их статистики и необходимость сравнительного анализа с другими народами [1911а,б]. Согласно его расчетам, самоеды находились в конце XIX в. на стадии «медленного угасания» [19116. С.166].

Положительный прирост народов Западной Сибири (хантов, ненцев, селькупов), отмечаемый в начале XX в. по сравнению с концом XIX в., привел к дискуссии в 1925 г. на страницах журнала «Северная Азия», участники которой М. Плотников, В.Г. Богораз-Тан и Л.Я. Штернберг обратили внимание на механизмы самосохранения северных этносов [Плотников, 1925. С.25; Богораз-Тан, 1925. С.28].

В соответствии с идеологическими установками времени, зафиксированное Приполярной переписью увеличение численности народов Севера объяснялось положительным влиянием мероприятий государства, направленных их на культурно-экономический подъем [Терлецкий, 1932]. Сосредоточив внимание на сравнительном анализе трех категорий населения: русские, оседлые и кочевые «туземные» народы, П.Е. Терлецкий указал на падение рождаемости и рост смертности с усложнением бытовых условий, что, по его мнению, «создает определенный порядок в приросте населения; русское более культурное население, ведущее оседлый образ жизни имеет вполне благополучный прирост; оседлые туземцы со значительно пониженным культурным уровнем дают меньший прирост и, наконец, кочевое население, находящееся в отношении рождаемости и смертности в чрезвычайно неблагоприятных условиях, дает весьма скромный коэффициент рождаемости, высокую смертность и чрезвычайно низкий естественный прирост ...» [там же. С.48]. Вместе с тем, приводимые им данные по ненцам не укладываются в это положение, демонстрируя высокие показатели рождаемости и низкие - смертности [там же. С.50, 53, 60]. Несмотря на критические замечания современников, его исследование имело большое практическое и научное значение, будучи одной из немногих работ, содержащих демографические характеристики ненцев в первой четверти XX в. [Богораз-Тан, 1932; Сергеев, 1933].

В конце 1920-х гг. начинают проводиться систематические экспедиционные работы среди тундровых и лесных ненцев Западной Сибири [Городков, 1924; Митусова, 1926, 1929а-д; Евладов, 1930; 1992; Источники по этнографии..., 1987; Колье, 1930; Костиков, 1930; Курилович, 1934; Скалой, 1931а,б; Сосунов, 1931]. Историко-этнографическое исследование о самоедах, на основании обобщения имеющихся на тот момент материалов, выполнено Г. Старцевым [1930]. К демографическим аспектам, рассматриваемым в это время, относятся установление численности и территории расселения разных групп ненцев. Результатам исследований придавалось большое практическое значение в связи с вопросами административно-территориального, судебного, культурного и хозяйственно-экономического переустройства жизни народов Севера.

С 1940 г. появляются исследования, характеризующие положительные изменения традиционной культуры и хозяйства народов Севера за годы советской власти, обусловившие их численный рост в результате уменьшения детской смертности [Славный путь..., 1941; Сергеев, 1947, 1955; Броднев, 1950; Бударин, 1952, 1958; Новая жизнь..., 1967; Зибарев, 1972]. В этих работах, следуя дореволюционным авторам, повторялся тезис о вымирании данных народов, прекратившимся только после установления советской власти.

Существенный вклад в реконструкцию демографической истории ненцев внесли работы, посвященные этногенезу и этнической истории самодийских народов. Данная тема, разрабатываемая на археологических, лингвистических, антропологических, фольклорных и исторических источниках, представляет интерес для разных поколений ученых [Долгих, 1960, 1970; Хомич, 19766; Васильев, 19706, 1977, 1979; Перевалова, 2001; Квашнин, 2003; Головнев, 2004]. Начало изучению социальной организации и родоплеменной структуры ненцев положили работы Г.Д. Вербова, имеющие большое значение для понимания родовой структуры и брачных связей ненцев [1936, 1939, 1973]. В частности, ему удалось установить примерное число родов у ненцев и обосновать предположение о существовании двух фратрий, внутри которых браки были запрещены. В качестве доказательства наличия экзогамии в таблицы сведены данные о браках между представителями различных родов тундровых ненцев, отдельно для европейской и сибирской групп, тундровых и лесных ненцев, тундровых ненцев с представителями родов хантыйского происхождения, лесных ненцев и хантов. Он одним из первых обратил внимание на включение в состав ненецких родов хантыйских семей, заключающих браки по правилам ненецкой дуально-фратриальной системы.

Благодаря кропотливой работе Б.О. Долгих, В.И. Васильева, Н.А. Миненко [1975], введен в научный оборот огромный комплекс источников, содержащих сведения о ненцах XVII - начала XX в.: ясачные списки и ревизские сказки, церковные метрические книги, списки семей из хлебозапасных магазинов, характеризующие родовой состав, численность, расселение и факторы, их определяющие. На основании выполненного анализа, они пришли к выводу о неправомерности утверждения о вымирании или угасании ненцев в рассматриваемый период. Н.А. Миненко отмечала, что характерный низкий прирост обдорских ненцев в XVIII-первой половине XIX вв. обусловлен «медленными темпами экономического развития и зависимостью роста населения от природных факторов», у лесных ненцев близкородственные браки приводили к бездетности супружеских пар и отсутствию естественного прироста [1975. С. 140-141]. Существенная работа была проделана Б.О. Долгих по установлению родового и племенного состава коренных народов Сибири в XVII в. ко времени прихода русских, уточнению названий территориальных и родовых групп европейских и сибирских ненцев, определению численности и расселения каждого рода в начале XX в.

В связи с работами Б.О. Долгих в среде отечественных этнографов возникла дискуссия о правильности использования предложенного им коэффициента 4, выражающего соотношение плательщиков ясака и остального населения для реконструкции численности населения по количеству ясачных плательщиков в XVII - первой половине XVIII века. До сих пор в этнографической литературе не сложилось единого мнения по этому вопросу. Кроме варианта 1:4; предлагаются 1:3,5 и 1:3,1 [Долгих, 1960. С.13; Васильев, 1979. С.100, 103; Крупник, 2000. С.131; Лебедев, 1982. С.121].

Для ямальских ненцев процедуру верификации документов XVII -первой трети XX в. разработал и провел И.И. Крупник. В основу его методики был положен принцип существования строгого соотношения числа мужчин и всего населения как 1:3,5 и соотношения между женщинами и мужчинами в традиционном ненецком обществе в интервале 90-96:100. Он скорректировал данные, введенные в научный оборот его предшественниками Б.О. Долгих и В.И. Васильевым, проследил изменения соотношений между «каменными» и «низовыми самоедами», между двумя фратриями Харючи и Вануйта и показал численность родов внутри них [2000].

Во второй половине XX в. круг проблем, изучаемых этнографами, значительно расширился. В это время возникают новые научные дисциплины, смежные с этнографией: этнодемография, этногеография, этноэкология, этносоциология и другие. В соответствии с разрабатываемой теорией этноса, включающей определения понятий «этнос», «этнические процессы», «этническая эндогамия», собираются и анализируются материалы, характеризующие современные этнические процессы в районах проживания ненцев Л.В. Хомич и В.И.Васильевым [Хомич, 1969, 1970; 19766. С.160-174; Васильев, 1972, 1978, 19856].

Связи между уровнем развития хозяйства и численностью ненцев устанавливаются исследователями, работающими в рамках этноэкологического направления. Подвергнув критике тезис об особом экологическом поведении традиционных коллективов, И.И. Крупник показал рост численности европейских ненцев с развитием крупнотабунного оленеводства на протяжении XVI - XIX вв. [1976. С.67-69; 1989. 158-160; 2000. С.131-132]. На снижение роли природных условий в ходе развития культуры и общества указывал А.И. Пика, рассматривая вопрос о гомеостазе в демографической истории народов Севера [1986]. Наличие «популяционистских» настроений общества и семьи при улучшении условий существования служило залогом роста численности населения и нарушения «экосистемного гомеостаза». На основании концепции этнодемографического равновесия народов Севера с кормящим их ландшафтом, К.П. Ивановым анализируются современные тенденции демографического развития кочевого и оседлого населения Ненецкого, Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского округов [1999].

Для понимания различных аспектов демографического поведения ненцев большое значение имеют работы Н.М.Терещенко [1966, 1967], Л.В. Хомич [1972, 1974, 1976а, 1986, 1988], И.Н. Гемуева [1987], И.А. Карапетовой [1986, 2001], А.В. Головнева [1988, 1989, 1993, 1995], Г.П. Харючи [2001], Е.Г. Сусой [1994], посвященные традиционной культуре и быту народов Севера, в том числе традиционному мировоззрению, семейно-брачным отношениям, обычаям и обрядам, связанным с детьми.

Уровень накопленных знаний и тенденции развития этнографической науки способствовали созданию трудов обобщающего характера в форме историко-этнографических монографий. В 1956 г. вышел том «Народы Сибири», включающий раздел о ненцах, подготовленный Е.Д. Прокофьевой [1956. С.608-647]. Материалы по ненцам были включены в «Историко-этнографический атлас Сибири» [1961]. В 1966 г. опубликована работа Л.В. Хомич «Ненцы. Историко-этнографические очерки». В коллективной монографии «Этническое развитие народностей Севера в советский период», подводится итог демографическим, социально-экономическим, этноязыковым и этнокультурным изменениям, произошедшим у народов Севера, в том числе у ненцев, в период с 1917 по 1980-е гг. [1987]. На основании переписей населения делается вывод о благополучной демографической ситуации у ненцев, в том числе по административным территориям их проживания, в границах Ямало-Ненецкого, Таймырского и Ненецкого округов. Обобщение исследований по проблемам этнографии ненцев выполнено в изданиях конца XX - начала XXI в.: «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири» [1994, 1995], «Ямал. Грань веков и тысячелетий» [2001], «Самодийцы. Материалы IV Сибирского симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири» (10-12 декабря 2001 г., Тобольск) [2001], «Этнография и антропология ненцев Ямала» [2003], «Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты» [Аксянова и др. 2005].

Традиционные семейные отношения у ненцев и тенденции их изменений в XX в. рассматриваются в работах, посвященных семье и семейному быту народов Севера. Об усилении внимания к данного рода проблемам свидетельствует организованная в 1985 г. Всесоюзная научная конфренция «Семья у народов СССР в условиях развитого социалистического общества». В докладах А.В. Головнева [1985. С.124-126], И.Н.Гемуева [1985. С.193-195], Л.В. Хомич [1985. 235-237] представлены результаты полевых исследований в районах расселения ненцев. В рамках монографии «Семейный быт народов СССР», обобщаются накопленные к тому времени этнографические, статистические, социологические материалы и проводится сравнительный анализ семей народов разных историко-культурных регионов, в том числе Севера и Дальнего Востока [Смоляк, 1990. С.307-335]. В соответветствии с поставленными задачами анализируются репродуктивная, экзистенциальная функции семьи, воспитание детей, брачно-родственные связи, брачный возраст, типы семейных структур, этнически смешанные семьи. Ее авторы стремились показать зависимость преобладания определенных типов семьи от социально-экономических условий ее формирования и развития.

С конца 1980-х гг. появляется значительное число работ, посвященных современным проблемам экономического, социального и культурного развития народов Севера, описывающих их бедственное положение, анализирующих причины сложившейся ситуации и перспективы выхода из нее [Соколова, 1990а,б, 1995, 2003; Карлов, 1991; Неотрадиционализм..., 1994; Данилов, Зенько, 1999]. Демографические характеристики становятся неотъемлемой частью этносоциологических обследований этнических групп. При этом среди них можно выделить работы, обобщающие данные по всем народам Севера, и исследования, характеризующие каждую этническую группу отдельно. К первой категории относится статистическое описание и анализ современных семейно-брачных отношений населения автономных округов Сибири Г.С. Гончаровой, включающее характеристики возрастной, брачной и семейной структур, их социально-экономическое положение по материалам Всесоюзных переписей, микропереписи 1994 г. и анкет, разработанных по специальной программе [2004]. Современные проблемы семьи, социальной и семейной политики, социальной защиты семей народов Севера в городах и рабочих поселках ЯНАО исследуются А.В. Артюховым, Б.С.Павловым, А.В.Стожаровым [Семья северян..., 1999; Молодежь на Крайнем Севере..., 2000]. Кроме того, А.В. Артюховым выполнен ретроспективный анализ особенностей семейной организации коренных народов Севера [1997, 1998]. Социологический мониторинг этнокультурной и социально-экономической ситуации в местах традиционного расселения лесных и ямальских ненцев организован и проведен Н.Г. Хайруллиной и Т.Г. Харамзиным [2005. С.153-210].

Социологический анализ современного этнического облика енисейских ненцев в сравнении с ситуацией, зафиксированной этнографами в предшествующие годы выполнен в 1990-е гг. В.П. Кривоноговым и включает набор следующих демографических показателей: численность, распределение по полу и возрасту, состав и размер семей, количество детей в них, а также характеристики этнически смешанных семей [2001]. Специальная работа им посвящена изучению процессов метисации и языковой ассимиляции коренных этносов Средней Сибири, влияющих на их численность [1997].

Интерес к демографии ненцев Ямала со стороны этнографов, историков и медиков появился сравнительно недавно. Отдельные статьи, характеризующие современную социально-демографическую ситуацию у ярсалинских, тазовских ненцев [Квашнин, 2000, 2002а,б, 2004], кутопьюганских ненцев [Пивнева, 20056] пубикуются в начале XXI в. В монографии, посвященной родовой организации ненцев Гыданского п-ва, Ю.Н. Квашнин дает сравнительную характеристику демографических процессов у «низовых самоедов» в конце XVIII в. и гыданских ненцев в конце XX в. [2003]. Общим выводом выполненных работ является подчеркивание положительных современных демографических тенденций, свидетельствующих в пользу увеличения их численности. Тесные корреляционные связи между уровнем кочевания и показателями естественного движения устанавливаются для енисейских ненцев К.Б.Клоковым и С.А.Хрущевым по данным первой половины 1990-хгг. [Клоков, Хрущев, 2006].

Отдельные вопросы демографии ненцев Ямала затрагивались в исторических работах, исследующих межэтнические отношения и социально-демографическое развитие населения Западной Сибири [Карих, 2004; Оруджиева, 2002, 2005а,б; Корнилов, 2005]. Характеристика демографических процессов является частью исследований медико-социальных проблем здоровья коренных народов Севера, включая данные по ненцам, в районах промышленного освоения [Колтун и др., 1993; Здоровье..., 1998]. Генетико-демографическое изучение популяции лесных ненцев, начатое в 1975-1979 гг. Т.А. Абаниной [1982, 1983], продолжены в 1992 1994 гг. для тундровых и лесных ненцев Самбургской тундры Л.П. Осиповой [Посухи др., 1996].

В целом, выполненный историографический обзор показывает, что вопросы демографии сибирских ненцев рассматривались в рамках более широких научных проблем, поставленных в соответствии с основными тенденциями развития отечественной этнографической и исторической науки. В этой связи изучение демографических процессов у территориальных групп ненцев Ямала на протяжении XX - начала XXI в., с привлечением широкого круга источников, впервые введенных в научный оборот, представляет оригинальное исследование, позволяющее показать характерные для них общие и особенные демографические тенденции и выявить факторы, их обуславливающие.

Характеристика источников. Для получения достоверной и полной картины о происходящих демографических процессах у ненцев Ямала были привлечены опубликованные и архивные материалы статистики, делопроизводства, нарративные источники, полевые дневники и отчеты, карты. Использование целого комплекса документов позволяет проводить верификацию данных, сравнивая сведения из разных источников, и решать с наибольшей достоверностью поставленные задачи.

Источниковая база работы включает выявленные архивные документы из фондов Государственного архива Тюменской области (г. Тюмень), Государственного архива социально-политической истории Тюменской области (г. Тюмень), Государственного архива Ямало-Ненецкого автономного округа (г. Салехард), Государственного архива Свердловской области (г. Екатеринбург), Государственного учреждения Тюменской области Государственного архива в г. Тобольске, Муниципального архивного учреждения г. Надыма и Надымского района, Отдела по делам архивов администрации Пуровского района (г. Тарко-Сале), архивов сельских администраций в районах проживания ненцев, архивов Федеральных служб

Государственной статистики по Тюменской области и по Ямало-Ненецкому автономному округу.

Выявленные источники можно разделить на собственно статистические документы, содержащие данные о населении, и остальные документы, в которых они носят сопутствующий, описательный характер. Традиционным является деление информации о населении на первичную и вторичную, т.е. преобразованную с учетом тех или иных целей с помощью специальных процедур. К первой из них относятся использованные в работе похозяйственные карточки и поселенные бланки Приполярной переписи 1926 г., посемейно-хозяйственные бланки и карточки землеустроительных экспедиций 1930-х гг., книги похозяйственного учета. Ко второй -материалы Всероссийских и Всесоюзных переписей населения, ежегодных статистических отчетов о сельском и кочевом населении, полученные в виде специально разработанных таблиц.

Значительную группу источников, использованных в работе, составляют Всероссийские и Всесоюзные переписи населения: 1897, 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 и 2002 г. Территории проживания сибирских ненцев не были охвачены Всероссийской переписью 1920 г. и Городской переписью 1923 г. Материалы первой Всероссийской переписи 1897 г. для населения Сибири обработаны С. Паткановым и опубликованы в 1911г. Составленные им таблицы содержат статистические данные, показывающие административное расселение, число хозяйств, численность, этнический состав и распределение по полу наличного приписного населения [ГТатканов, 1911а]. Численность кочевых самоедов приводится по инородным управам и родам внутри них [там же. С.28-29, 32-38].

С проведением Всесоюзных переписей, начиная с 1926 г., сведения о ненцах приводятся в рамках административных территорий проживания: районов, округов и областей. Усложнение переписных программ во второй половине XX в. за счет введения новых признаков и разработочных таблиц способствовало появлению более детальных демографических характеристик. Сборники, опубликованные по результатам переписей Центральным статистическим управлением СССР (с 2000 г. Государственный комитет РФ по статистике) и областным управлением статистики (с 1944 г. Тюменским областным управлением статистики, в настоящее время Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Тюменской области), содержат данные о численности ненцев ЯНАО, в том числе по районам их преимущественного проживания, распределении по полу, возрасту, брачному состоянию, с 2002 г. распределении женщин по возрасту и количеству рожденных детей, показатели среднего и медианного возрастов [Всесоюзная перепись 1926 г...., 1928; Численность и размещение населения..., 1961; Национальный состав населения..., 1973; Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г...., 1990; Численность населения народностей Севера..., 1992; Итоги Всероссийской переписи населения..., 2005; Итоги Всероссийской переписи населения..., 2006; ГУТО ГАТО. Ф.1112. Оп.П. Д.63, 160; http://www.perepis2002.ru].

Демографическая информация получена из первичных материалов похозяйственной переписи, проходившей в рамках Приполярной переписи зимой 1926-1927 гг. параллельно с Всесоюзной переписью: похозяйственных карточек и поселенных бланков. Всего регистраторами в Обдорском районе были заполнены и сданы 3545 похозяйственных карточек, из которых нами выявлены и использованы в работе 75, что составляет только 2% от общего числа [ГАСО. Ф.Р-1812. Оп.2. Д.181. Т.4. Л. 15]. Полученные карточки относятся к населению полуострова Ямал, чьи летние кочевья располагались в бассейнах рек Сёяха и Мордыяха [ГУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-690. Оп. 1. Д.46-47]. В настоящее время это территория сельского поселения Сёяха Ямальского района Ямало-Ненецкого автономного округа. Хотя материалов не достаточно для самостоятельной характеристики демографической ситуации у сибирских ненцев, тем не менее, анализ и обработка первичных материалов позволяют показать специфику учета кочевого населения в первой четверти XX в.

В результате архивных изысканий были обнаружены отдельные поселенные итоги для Тазовского сельского совета, Сургутского района (только территория проживания лесных ненцев), частично для Ямала, а также общая таблица поселенного подсчета Обдорского района для кочевых и оседлых групп народностей по данным похозяйственных карточек [ГАЯНАО. Ф.12. Оп.1. Д.4-6; ГУ ЯНОМВК им. И.С. Шемановского; ГАСО. Ф.Р-1812. Оп.2. Д.184. Л.85-89]. Поселенные итоги включали сведения о количестве и названиях "селений", человек в них по полу и возрасту, уровне грамотности, занятиях, доходах и движении населения.

На основании поселенных бланков ЦСУ СССР опубликованы территориальные и групповые итоги, а областными управлениями подготовлены списки населенных пунктов. Особенностью центрального издания является то, что похозяйственные итоги подведены для кочевых и оседлых ненецких хозяйств в границах Тобольского округа [Похозяйственная перепись..., 1929. С.226-227]. В Списке населенных пунктов Уральской области приводятся данные по административным и географическим районам их кочевания [1928].

Недостаточное количество первичных материалов Приполярной переписи восполняется материалами североустроительных экспедиций, проводившихся с целью земельно-водного устройства Ямальского округа в 1930-е гг. Эти материалы использованы в виде - посемейно-хозяйственных бланков и похозяйственных карточек, заполненных на каждое хозяйство.

Посемейно-хозяйственный бланк составлялся на имя главы хозяйства с указанием адреса проживания, типа хозяйства, состава семьи, хозяйственных характеристик и маршрутов кочевания. Для каждого члена семьи записывались положение в семье, пол, возраст, национальность, грамотность, инвалидность и нетрудоспособность, основное занятие. Нами были использованы 580 бланков для населения Южноямальского, Ярсалинского,

Нейтинского, Тамбейского, Теутейского советов, пп. Кутопьюган, Нанги, Вануйто, Воркута, Хэ, Хадытта, Пуйко, Яды Ямальского округа, полученных в ходе экспедиций 1932-1933 гг. [ГАЯНАО. Ф.12. Оп.1. Д.51-56].

Похозяйственные карточки представляют сокращенный вариант посемейно-хозяйственных бланков, заполненных на имя главы хозяйства. Основное содержание карточки составляют сведения о маршрутах кочевок и хозяйственной состоятельности хозяйства. Этнодемографические вопросы характеризуют количественный, возрастной и половой состав семьи главы хозяйства, включая данные о количестве человек, трудоспособных, подростков 12-16 лет, детей до 12 лет, нетрудоспособных, из них мужчин и женщин. В Государственном архиве Ямало-Ненецкого автономного округа обнаружены 221 карточка Надымской экспедиции 1933-1934 гг. [Ф.12. Оп.1. Д.90-91] и 327 - Тазовско-Пуровской экспедиции 1934-1935 гг. [Ф.12. Оп.1. Д.135].

Несмотря на значительные преимущества и универсальный характер материалов переписей, их оказывается недостаточно для решения поставленных цели и задач. Это связано с большими перерывами между переписями, особенно в первой половине и в конце XX в., различиями в программах переписей и привязкой всех данных к существующим административным границам, которые не совпадают с границами расселения этнографических групп. Последнее обстоятельство не позволяет рассматривать этнодемографические процессы у тундровой и лесной групп ненцев ЯНАО отдельно.

Данные переписей с 1930-х гг. дополняются не опубликованными официальными ежегодными Списками населенных пунктов, хозяйств и численности населения в них в разрезе районов и округов на начало года (современное название таблиц: Численность населения сельских населенных пунктов по городам и районам Ямало-Ненецкого округа на 1 января) [ГАТО. Ф.1112; ГАЯНАО. Ф.34]. Окончательный вид форма разработанных таблиц получила в 1970-е гг. и включает сведения о сельских советах, населенных

пунктах, учитывая их тип, число хозяйств и численность наличного населения в них, в том числе по национальностям, выделяя русских, народы Севера (ненцы, ханты, манси, селькупы и др.), коми (до 1980 г.) и «прочих».

Во второй половине XX в. комплексным первичным источником о населении в межпереписные периоды служат книги похозяйственного учета. В отличие от переписей, они дают представление о демографической ситуации у ненцев, проживающих в сельской местности, на определенный момент времени, позволяя сравнивать демографические показатели у разных территориальных групп. А использование книг за несколько лет демонстрирует их динамику.

В результате проведенных работ были скопированы похозяйственные книги в районах проживания сибирских тундровых ненцев: Сёяхинского (Нейтинского) с/с за 1971-1973 и 2002-2005 гг.; Ярсалинского с/с за 1986-1990, 2002-2005 гг.; Панаевского с/с за 1976-1978, 2002-2005 гг.; Салемальского с/с за 1944-1946, 1949-1952, 1967-1969, 2002-2005 гг. в Ямальском районе; Ныдинского (Малоямальского) с/с за 1938, 1944-1948, 1955-1957, 1967-1969, 1991-1995, 2002 гг.; Норинского (Ныдо-Надымского) с/с за 1964-1967, 2002 г.; Кутопьюганского (Шугинского) с/с за 1945-1949, 1955-1957, 1970-1973, 1991-1995, 2002 гг. в Надымском районе; Белоярского (Щучьереченского) с/с 1945, 1949-1951, 1971-1973, 1986-1990, 2002-2003 гг.; Аксарковского с/с за 1967-1969, 2002-2003 гг. в Приуральском районе; Самбургского (Нижнепуровского) с/с за 1967-1969, 2004 г., Верхнепуровского с/с за 1939, 1955-1957, 1967-1969 гг.; Халесовинского с/с за 2002-2005 гг., Харампурского с/с за 2004 г. в Пуровском районе.

В зависимости от состояния похозяйственных книг в ходе сбора материала копировались самые первые книги, а также - за 1950-е гг., 1970-е гг., 1990-е гг. и современные книги. Несмотря на относительно небольшой возраст (самым старым из них не более 70 лет), книги сохранились не полностью из-за плохих условий хранения (из-за отсутствия помещения их складывали в неприспособленные для хранения документов сараи), пожаров, утере части книг в результате переездов органов административно-территориального управления. Поэтому большинство книг, имеющихся в нашем распоряжении, относятся к последней трети XX в.

В целом, сильной стороной похозяиственных книг как демографического источника является близость к объекту исследования и разнообразие содержащихся данных. Серьезным их недостатком считается субъективный фактор, а, именно, насколько добросовестно выполняет секретарь свои обязанности. Другой недостаток, ограниченный хронологический срез хозяйственного учета, был устранен отказом от закладки похозяиственных книг на три года и переходом с 1986 г. на пятилетний срок их ведения. Книги не отражают реального расселения кочевого населения, фиксируя только место прописки, а также не всегда обладают точностью в отношении его численности. Все это можно выяснить только при непосредственной работе на той или иной территории.

Устанавливая связи между образом жизни и демографическими характеристиками, необходимым является знание соотношения кочевого и оседлого населения у ненцев и его изменений на протяжении XX в. Соответствующая информация получена по данным похозяйственного учета, на основании записи в лицевом счете хозяйства. Общие характеристики кочующего населения без разделения по национальному признаку содержатся в официальных статистических отчетах, составляемых по специально разработанным формам с начала 1960-х гг., включающих данные о числе кочующих хозяйств, из них хозяйств народов Севера, в них численность женщин, лиц трудоспособного возраста, распределение кочующих хозяйств по месту работы главы семьи. Сведения о численности кочующего населения в районах проживания малочисленных народов Севера по Ямало-Ненецкому округу за 1966-1982 гг. выявлены в Государственном архиве Тюменской области [Ф.1112], за 1995-2006 гг. - в архиве Федеральной службы государственной статистики по Ямало-Ненецкому автономному округу.

Существенную группу источников представляют делопроизводственные материалы государственных учреждений, включающие документы организационного вида (положения), распорядительного вида (постановления, резолюции, инструкции), протоколы заседаний, доклады, планы, отчеты и письма, объяснительные записки, личные дела. Они используются, главным образом, для рассмотрения организации и состояния учета населения Севера. Часть документов опубликована в сборнике «Судьбы народов Обь-Иртышского Севера», посвященном развитию государственности и самоуправления у коренных народов Обского Севера с 1820-х гг. до начала 1940-х гг. [1994]. Остальные выявлены в фондах Государственного архива Ямало-Ненецкого автономного округа [Ф.12. Ямало-Ненецкое окружное сельскохозяйственное управление; Ф.37. Обдорский сельский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов; Ф.34. Управление статистики Ямало-Ненецкого автономного округа], Государственного архива социально-политической истории Тюменской области [Ф.23. Обско-Иртышский обком ВКП (б) Обско- Иртышской области; Ф.105. Обдорский райком ВКП (б); Ф.1481. Пуровский райком КПСС], Государственного архива Свердловской области [Ф. Р-1812. Уральское областное управление народохозяйственного учета; Ф. Р-241. Плановая комиссия исполнительного комитета Свердловского областного совета депутатов трудящихся], Государственного учреждения Государственного архива в Тобольске [Ф. 687. Учетно-статистическая секция при Тобольском окружном исполнительном комитете;

Ф. 690. Ф. 695. Комитет содействия народностям северных окраин при Президиуме Тобольского окрисполкома], Государственного архива Тюменской области [Ф.1112. Тюменское областное управление статистики].

К документам организационного характера относится Временное Положение об управлении туземных племен на северных окраинах органов туземного управления до 1930 г. [Судьбы народов..., 1994. С.97-102].

Распорядительные документы представлены постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР, бюро Комитета Севера при Президиуме ВЦИК РСФСР, бюро Тобольского окружкома ВКП (б), президиума Тобольского окрисполкома, Тобольского Комитета Севера, бюро Ямальского окружкома ВКП (б) относительно вопросов земельного и водного устройства малых народов Севера, национального районирования, установления административных границ, центров районов и округов, регистрации актов гражданского состояния в 1920-1930-е гг. О направлениях деятельности Комитета Севера и советов, организованных в северных районах с 1920-х гг., свидетельствуют решения, принятые в результате коллективного обсуждения тех или иных вопросов, оформленные в резолюции [Судьбы народов..., С. 129-132; Резолюции IX расширенного пленума Комитета Севера..., 1932]. Внимание к документам такого рода обусловлено привязкой современных статистических данных о населении к административным территориям, границы которых были установлены в 1930-1940-е гг. с учетом этнографических особенностей и экономических связей населения, а также данных о его численности.

Для оценки информации в статистических источниках, большое значение имеют специально разработанные инструкции, отражающие официальные рекомендации по их заполнению. В частности, каким образом задавать вопросы и фиксировать ответы о возрасте, национальности и родном языке опрашиваемого человека и др. Это инструкции по заполнению бланков во время проведения переписей, землеустроительных обследований, похозяйственных книг [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп.2. Д.191; Инструкция о порядке проведения Всесоюзной переписи населения 1989 года и заполнения списка проживающих в помещении и переписных листов.., 1988; Руководство для переписчика о порядке проведения Всероссийской переписи населения 2002 года и заполнения переписных документов..., 2000 и др.].

Особый вид организационно-распорядительной документации представляют протоколы заседаний, общих собраний. Были использованы некоторые из протоколов общих собраний ненцев Ямальской тундры [Судьбы народов..., 1994. С.125-128; 136-138]. Важная роль Приполярной переписи в деле организации учета народов Севера делает необходимым использование протоколов заседаний организационной комиссии, на которых обсуждались вопросы особенностей проведения похозяйственной переписи в Приполярных районах, заполнения похозяйственной карточки и поселенного бланка [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп.2. Д.181. Л.86-90; 129-129об.]. Организационный план переписи включает описания объектов переписи, территориальных границ, время проведения, вопросы организации переписных участков, структуру переписного аппарата, сроки работ, передвижение регистраторов, смету расходов [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп.2. Д.181. Л.131-136].

Значительную группу делопроизводственных документов составляют официальные отчеты, доклады, информационные письма, сообщающие о ситуации на местах и результатах деятельности различных организаций за тот или иной период времени, объяснительные записки, сопровождающие статистические отчеты. Это ежегодные доклады о работе Обдорского райисполкома за 1924-1928 гг., отчеты Ямальского, Тазовского туземных советов за 1927-1928 гг., отчеты Тобольского окружного исполнительного комитета за 1927-1928 гг., отчет Ямальского окружного исполнительного комитета советов за 1931-1934 гг., Отчеты уполномоченных ОГПУ о политическом положении в Обдорском районе за 1924-1928 гг., доклад о проведении 10-й годовщины Советской власти среди туземного населения в Обдорском районе в ноябре 1927 г. [Судьбы народов..., 1994. С.133-135, 143-145, 157-158, 159-162, 216-220, 238-243, 289-290; Отчет Ямальского Национального окружкома..., 1935; ГАСПИТО. Ф.105. Оп.1. Д.8; Оп.П. Д.З, 16].

Отдельно можно выделить отчеты ответственного руководителя Л.Р. Шульц о проведении переписи в Приполярных районах в 1926-1927 гг. и доклад доктора М.Л. Шапиро-Аронштам о результатах работы экспедиции Облздравотдела на Приполярном Севере в 1926-1927 гг. [ГАСО. Ф.Р1812. Оп.2. Д.181; ГУ ГАТО в Тобольске. Ф.695. Оп.1. Д.78]. Первый содержит подробное описание этапов переписи, работы регистраторов на всех переписных участках, оценку недоучета населения на каждом из них, мероприятиях, предпринятых для уменьшения недоучета и выводы для организации переписи в будущем. Второй - обстоятельное изложение о заболеваемости, традиционных способах лечения, личной гигиене, семейном быте самоедов, проживающих на Песках, а также предлагаемых мерах оказания медицинской помощи.

К делопроизводственным материалам отнесены опубликованные докладные записки по результатам экспедиционных работ в Ямало-Ненецком и Таймырском округах сотрудников Института этнологии и антропологии 1950-1980-х гг. Л.В.Хомич [2006], Ю.Б. Симченко [2006], Ю.Б. Стракач [2005]. А также - научно-исследовательские отчеты Института проблем освоения Севера СО РАН конца XX -начала XXI вв. по результатам историко-культурных экспертиз в районах нефтегазового освоения на территориях традиционного расселения сибирских ненцев [Отчет...2000, 2002, 2004а,б,в, 2005а,б]. Характеристики надымских ненцев содержатся в отчете Надымской землеустроительной экспедиции 1933-1934 гг. [ГАЯНАО. Ф.191.0п.1.Д.2].

Демографические сведения о ненцах получены из нарративных источников: записок путешественников, статей, монографий. По содержанию можно выделить статьи и отчеты конца XIX в. - первой четверти XX в., 1930-х гг., второй половины XX в.

Исследователи и путешественники первой четверти XX в. стремились дать исчерпывающие описания маршрутов исследования. Географические описания обязательно сопровождались этнографическими и статистическими сведениями о населении. Численность ненцев сообщается, главным образом, на основании данных инородных управ. Это работы В. Тарасова [1915], Г. Дмитриева-Садовникова [1918, 1919], Б.М.Житкова [1913], И.Шухова [1914, 1915], Д.Д. Иевлева [1916], А.А. Дунина-Горкавича [1909, 1915, 1995, 1996].

Со второй половины 1920-х и в 1930-е гг. в этнографических работах появляются сведения о ямальских, гыданских, надымских, тазовских, лесных ненцах на основании экспедиционных исследований, проводившихся непосредственно в районах их проживания [Городков, 1924; Сосунов, 1925, 1931; Евладов, 1930, 1992; Скалой, 1931а,б; Курилович, 1934; Вербов, 1936, 1939].

Сведения о численности лесных ненцев во второй половине XX в., не имеющих административного единства, приводятся Л.В. Хомич [1966], Т.Б.Долгих [1971] и В.И.Васильевым [1973] при решении тех или иных проблем этногенетического и этнокультурного характера. Современные данные о численности, демографических структурах гыданских ненцев были получены из работ Ю.Н. Квашнина [2000,2003].

В полевых материалах, собранных в ходе экспедиционных исследований в Надымском (2002, 2004-2006), Приуральском (2003), в Ямальском (2005-2006), Пуровском (2004-2005) районах проживания сибирских ненцев, фиксировалась информация о расселении, маршрутах кочевий, уточнялись сведения похозяиственных книг о составе семьи и родственных отношениях между семьями, у женщин - о количестве рожденных и выживших детей, составлялись генеалогии семей.

В качестве дополнительного источника для характеристики расселения территориальных групп сибирских ненцев в XX в. привлечен картографический материал: Атлас Азиатской России [1914], карта Обдорского района 1928 г. [ГАЯНАО. Ф.2. Оп.2. Д.313], Общегеографический региональный атлас «Тюменская область. Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа» [2003].

Методология и методы исследования. Данное исследование проводится на основе системного подхода, применяемого в исторических работах и подразумевающего, что все события, ситуации и процессы каузально обусловлены, имеют причинно-следственную связь и функционально связаны [Ковальченко, 2003. С. 198]. Методами системного анализа являются структурный и функциональный.

Системно-функциональный анализ дает возможность выявить влияние на демографические структуры ненцев экономических, социальных, культурных условий их существования. Для анализа демографических тенденций, выявления сходства и различий, общего и повторяющегося, проведения сравнений в пространстве и времени используется сравнительно-исторический метод. Метод аналогий в рамках сравнительно-исторического метода позволяет на основе сходства одних признаков сравниваемых объектов делать заключение о сходстве других признаков. Тем самым заполняются пробелы при отсутствии информации.

В официальных статистических документах этническая принадлежность устанавливается на основании самоопределения человека. При этом считалось, что национальность передается «по крови», в межнациональных семьях, где ни отец, ни мать не могли назвать национальную принадлежность детей, предпочтение получала национальность матери [Козлов, 1969. С.80]. Отсупление от данного принципа происходит в начале XXI в., в ходе проведения Всероссийской переписи 2002 г. использовался принцип "добровольно-выборной" этнической самоидентификации, вплоть до самоназваний [Полян, http://www.demoscope.rU/weeklv/2004/0155/analit.01/php#24#24; Россия и ее регионы..., 2005. С.653]. В работе, посвященной демографическим процессам той или иной этнической группы, для выявления общих и особенных тенденций ее развития оправданным является использовать такой подход к этносу, где он является значимой реальностью. Поэтому выбран конструктивистский взгляд на этнос, согласно которому он представляет «группу людей, члены которой имеют общие название и элементы культуры, обладают мифом об общем происхождении и общей исторической памятью, ассоциируют себя с особой территорией и обладают чувством солидарности» [Тишков, 2003. С.60].

В методологическом отношении важное значение для осмысления поставленной проблемы имеет концепция «демографического перехода», сформулированная английскими демографами в начале 1950-х гг., согласно которой смена традиционного типа воспроизводства современным произошла в результате формирования нового типа семьи, характеризующегося низким уровнем брачности, поздним вступлением в первый брак, постепенным переходом в к средне- и малодетности, внутрисемейному планированию рождаемости. В России данные идеи получили распространение с 1970-х гг. в трудах ведущих демографов А.Я. Кваши [Факторы рождаемости, 1971], С.В.Захарова [1991], А.Г. Вишневского [2005].

А также в работе применяются определения демографических категорий и методика анализа связанных с ними процессов, представленные в работах А.Я. Боярского, Д.И. Валентея, А.Я. Кваши [1980], В.А. Борисова [1987], В.М.Медкова [2002, 2004], Д.М.Богоявленского [2004]. К одной из таких категорий относится «воспроизводство населения», представляющее процесс непрерывного возобновления его численности и структуры в ходе смены одного поколения другим через рождаемость и смертность.

«Браком» в демографии называется санкционированная и регулируемая обществом форма отношений между мужчиной и женщиной, определяющий их права и обязанности по отношению друг к другу и детям. Соответственно брачной парой считаются муж и жена, переписанные как члены одного домохозяйства. «Брачность» обозначает процесс воспроизводства брачной структуры населения.

Для характеристики семейных структур ненцев использовано статистико-описательное (переписное) определение семьи, отличающееся от принятого в демографии, где семья - это основанная на единой общесемейной деятельности общность людей, связанных узами супружества, родительства и родства и осуществляющая воспроизводство населения и преемственность семейных поколений. Отсутствие одного или двух из названных отношений указывает на неполноту групп, бывших раньше семьями и распавшихся по причине взросления и отделения детей, из-за болезни, смерти ее членов, развода и др., или не ставших еще семьями. Такие объединения предложено называть семейными или родственными группами, подчеркивая их отличия от семьи [Медков, 2004, С. 188]. Для выделения переписной семьи является достаточным наличия одного из отношений (или супружества, или родительства, или родства) [Гончарова, Савельев, 2004, С.225]. В статистике семьями называются также семейные домохозяйства, представляющие группы лиц, совместно проживающих в одном помещении и ведущих полностью или частично общий бюджет [Медков, 2004. С. 185-186]. Выбранный подход обусловлен особенностью похозяйственных книг, использованных для анализа семейного состава, в которых представлены семейные домохозяйства.

Применяя статистическую классификацию состава семей, основанную на добавлении к супружеской паре остальных родственников, можно выделить различные типы семейных структур. По семейному составу все семьи разделены на полные простые (нуклеарные), состоящие из брачной пары с детьми или без детей, и сложные. В сложной семье к семейному ядру добавляются другие родственники по восходящей, нисходящей и боковой линиям или еще одна родственная брачная пара. Семейные группы, характеризующиеся отсутствием хотя бы одной супружеской пары, относятся к неполным семьям. К сложным семьям были отнесены семьи, включающие бездетную супружескую пару и различных родственников. Чаще всего, в состав таких семей входит мать или отец с детьми, один из которых женат или замужем. По микропереписи 1994 г. они отнесены к еполным семьям [Социальная энциклопедия, 2000. С. 199]. Дополнительно у ненцев были выделены семьи, основанные на полигамных браках.

Для определения типа воспроизводства по уровню детности семей полученные данные были оценены по шкале, предложенной В.А. Борисовым, согласно которой для простого воспроизводства населения необходимо следующее распределение семей по количеству детей до 18 лет: бездетные семьи - 4%, однодетные - 10%, двухдетные - 35%, трехдетные - 35%, четырехдетные - 14%, пятидетные и более - 2%; или чтобы каждая семья имела в среднем 2,6 ребенка [1987. С. 203]. В целом, доля среднедетных и многодетных семей должна составляла не менее 51%. Для обеспечения слегка расширенного воспроизводства, доля семей этих двух типов должна быть не менее 60%, а доля малодетных - 35%. Малодетными в демографии считаются семьи, имеющие одного-двух детей, среднедетными - три- четыре ребенка и многодетными - пять и более детей [Медков, 2004. С.191]. Для анализа были взяты полные семьи, в которых оба родителя находятся в репродуктивном возрасте. Такое разделение семей является оправданным, так как у пожилых родителей часто оказываются неучтенными старшие дети, выделившиеся из семьи. При этом для мужчин значения репродуктивного возраста приняты в границах 20-55 лет, для женщин - 20-50 лет.

Этнически смешанными считаются семьи, в которых хотя бы два члена семьи принадлежат к разным национальностям. Простые полные семьи являются этнически разнородными в результате заключения смешанного брака (или сожительства) представителями разных национальностей или присутствия детей другой национальности в случае повторного брака одного из супругов [Гончарова. 2000. С. 140]. В простых неполных семьях отличается национальность родителей и детей, когда у последних записана национальность отсутствующего по той или иной причине (смерти, развода) второго родителя. В неполных семьях, представляющих совместно проживающих родственников, а также в сложных семьях может быть различной национальная принадлежность любого из их членов [там же. С. 140].

Методика исследования включает методы обработки, систематизации и анализа массовых количественных данных, применяемые в статистике и демографии. Для получения информации используется метод статистического наблюдения, позволяющий получать информацию об изучаемых процессах и явлениях, подразумевающий установление объекта и единицы наблюдения, дату регистрации наблюдения, программу наблюдения и систематизации материала. Применение структурного метода в статистике позволяет разделить население на группы на основании атрибутивных и количественных признаков.

Демографические методы включают расчеты специальных показателей, их анализ и условия применения. К ним относятся абсолютный прирост, темпы роста и прироста за период, среднегодовые темпы роста и прироста, соотношение полов, возрастная аккумуляция, средний и медианный возраста, средний возраст вступления в первый брак (SMAM), разница в возрасте супругов, средний размер семьи и количество детей в семье. Применяются графические изображения половозрастного, брачного и семейного состава ненцев, динамики их численности. При этом в работе используются способы представления демографических структур (половозрастной, брачной, семейной), описанные в учебных пособиях по демографии [Курс демографии..., 1967; Основы демографии..., 1980; Статистика населения..., 1990; Медков, 2002, 2004]. Выявленная информация о населении систематизирована при помощи комплекса таблиц, разработанных в рамках поставленных задач. Кроме того, был использован опыт построения демографических таблиц Г.М.Афанасьевой [1990], Е.А. Пивневой [1998], Г.П. Аксяновой.

Полевые исследования проходили в виде кратковременных экспедиций (несколько недель), в зависимости от сезона проводились маршрутные (летом и осенью) и кустовые (зимой) обследования. Для сбора полевых материалов применялось глубинное интервью с основными информаторами с последующим дополнением полученных сведений у вторичных информаторов.

Реконструкция численности населения в первой половине XX в. выполнена на основании данных о количестве хозяйств с использованием показателя среднего размера семьи 5 чел., полученным И.И. Крупником по материалам Приполярной переписи 1926-1927 гг. и землеустротельных экспедиций в Ямальском районе в 1934-1935 гг. [Крупник, 2000. С.148]. Этот показатель приводится и в отчетах, относящихся к первой трети XX в. [ГАЯНАО. Ф. 12. Оп.1. Д. 189. Л. 24об.].

Научная новизна. Проведенное исследование представляет первое комплексное изучение демографии тундровых и лесных ненцев Ямало-Ненецкого округа в XX - начале XXI века. Новизна определяется введением в научный оборот значительного корпуса не опубликованных статистических источников, широким применением демографических методов для характеристики демографических структур и анализа динамики численности ненцев по территориям проживания, проведением сравнительного анализа демографических показателей у разных территориальных групп, а так же у ненцев и населения России, выявлением характерных признаков воспроизводства ненцев, и их трансформации с изменением социально-экономических, культурных, демографических и этнических условий в XX в.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в решении вопросов по выявлению специфики и закономерностей демографических процессов у коренных народов Севера, для составления долгосрочных программ их социально-экономического развития и прогнозировании. А так же при подготовке обобщающих работ по истории, археологии, антропологии и этнографии народов Западной Сибири, энциклопедий, учебников, научно-популярных книг, разработке учебных курсов.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на международных, всероссийских и региональных конференциях: XIV, XVI и XVII Всероссийских научно-практических конференциях «Словцовские чтения» (Тюмень, 2002 г., 2005 г., 2006 г.), VI-м Сибирском симпозиуме «Культурное наследие народов Западной Сибири. Угры» (Тобольск, 2003 г.), Всероссийской научно-практической конференции: История и этнография Ямальского Севера (Надым, 2004 г.), XIII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции (Томск, 2005 г.), VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005 г.), I симпозиуме «Ямальские гуманитарные чтения. Коренные народы Ямала в современном мире: сценарии и концепции развития» (Салехард, 2007 г.), международных конференциях «Этносы Сибири: Прошлое, настоящее, будущее» (Красноярск, 2004 г.), Первые исторические чтения Томского государственного педагогического университета (Томск, 2004 г.), «Этноистория и археология Северной Евразии: теория, методология и практика исследований» (Иркутск, 2007).

Результаты опубликованы в 19 статьях и тезисах докладов, общий объем которых составляет 7,3 п.л. Из них 1 в рецензируемом научном издании.

Структура работы. Диссертация состоит из двух томов. Первый том включает основной текст, списки источников, литературы, сокращений и информаторов, общим объемом 199 страниц. Список литературы включает 292 наименования. Второй том представляет приложение и содержит 146 таблиц и 205 рисунков, иллюстрирующих основные положения работы, общим объемом 280 страниц.

Территориальные группы в составе сибирских ненцев

Исследователи, отстаивающие разные версии о прародине ненцев, сходятся в том, что современная территория их проживания сложилась к началу XVIII в. [Долгих, 1960. С.75; Хомич, 19766. С.6; Аксянова и др., 2005. С.408]. С развитием оленеводства крупнотабунного типа они сумели занять обширные территории тундры Европейского Севера, Западной Сибири и часть Таймырского полуострова. Западной границей их расселения стал берег Белого моря, восточной - низовья Енисея. Превращение оленеводства в господствующую форму экономики способствовало их закреплению в тундровой зоне [Аксянова и др., 2005. С.408]. При этом сибирские ненцы расселились на территории от восточных отрогов Урала до низовьев Енисея. Только небольшая их часть осталась в таежной зоне Северного Урала и в междуречье Оби и Таза - лесные ненцы.

В результате кочевого образа жизни у ненцев сложились обширные территориальные общности. На основании специфики родового состава, территории проживания, диалекта и самосознания, закрепленного в этнониме, внутри ненецкого этноса установлены три этнотерриториальные (этнографические) группы: европейская (ненцы, проживающие в европейской тундре и лесотундре), сибирская тундровая и сибирская лесная [Васильев, 1979. С.6; 1994. С.29]. В начале XX в. сформировалась этнографическая группа енисейских ненцев [Васильев, 1970. С. 108; 1975. С. 144]. При этом тундровая группа является наиболее многочисленной, составляя около 95% в общей численности ненцев [Хомич, 1966. С.21].

Самоназвания тундровых европейских ненцев - ненэць (человек), среди восточных групп (у всех ямальских, у части гыданских и енисейских ненцев) - ненэй ненэць (настоящий, подлиный человек) и хасава (человек, мужчина) [Костиков, 1930. С.115; Прокофьева, 1956. С.608; Терещенко, 1965. С.94, 214; Хомич, 19766. С.95]. В быту оно редко использовалось, заменяясь родовыми именами [Хомич, 19766. С.95; 1995. С.25]. В процессе взаимодействия с другими народами за ними закрепились названия «самоеды» и «юраки», получившие распространение в дореволюционной литературе. Повсеместно этноним «ненец» стал употребляться только с 1930-хгг. после официально принятого решения о замене старого названия самоназванием [Соколова, Туголуков, 1983. С.80-81; Хомич, 1995. С.295]. Признание его в качестве общего названия для всех ненцев свидетельствовало о наличии единого самосознания [Хомич, 1995. С.295].

Сибирские лесные ненцы считают себя особым племенем (тэнз) и в качестве таковых рассматриваются тундровыми ненцами [Вербов, 1939. С.59; 1973. С. 167]. Их самоназвание - нещанг («человек», во множественном числе неша - «люди») фонетически отличается от самоназвания тундровых ненцев. Последние называют их пян (пяд ) хасава , педеран хасава (лесными) [Городков, 1924. С.22]. В источниках XVII-XIX вв. лесные ненцы именуются также кунной самоядъю, казымскшш, кондинскими самоедами, хандаярами, пяками [Вербов, 1936. С.57-59; Прокофьев, 1937. С.9; Книга Большому чертежу, 1950. С. 168; Долгих, 1960. С.68; Кастрен, 1999. С.50, 62]. Название «пяки» встречается в документах первой половины XX в., характеризующих население Надымского района, где в бытовой речи сохраняется до настоящего времени, подчеркивая их отличие от основной массы ненцев [ГАЯНАО. Ф.191. Оп.1. Д.2. Л.127, 131,134; Ф.34. Оп.1. Д. 66, 77; ПМА, 2006]. В 1930-е гг. для лесных ненцев Пуровского района применялся экзоним, полученный ими от тундровых ненцев - «пян-хасово» [Отдел по делам архивов администрации Пуровского района. Ф.15. Оп.З. Д.1]. Лесные ненцы имеют собственное самосознание, отличая себя от тундровых ненцев, которых называют еын чер или вын неша (тундровые люди, инородцы, чужестранцы) [Городков, 1924. С.22]. Среди ненцев выделяется группа родов хантыйского происхождения, обитающих в низовьях Оби, на Малом Ямале, в низовьях Таза, на Большом Ямале и в Гыданской тундре и называющих себя «хаби» [Вербов, 1939. С.60-61; Прокофьева, 1956. С.610; Долгих, 1970. С.74-75]. Они являются потомками нижнеобских хантов, смешавшихся с ненцами и утративших родной язык и перенявших большинство ненецких культурных и хозяйственных черт [Вербов, 1939. С.62-63; Прокофьева, 1956. С.610]. Это представители фамилий Салиндер, Неркыгы, Тибичи, Нядынги, Пандо, Поронгуй, Лар. До 1930-х гг. их отличие от ненцев (самоедов) в статистических источниках и литературе подчеркивалось двойным названием «остяко-самоеды».

Остяко-самоедами М.А. Кастрен называл селькупов, подчеркивая их языковое родство с самодийцами, а культурное - с хантами [Соколова, Туголуков, 1983. С.80]. Этот термин стали использовать для обозначения всех народов, имеющих остяко-самодийские черты. Причиной появления хантыйского (угорского) населения из южных районов Северного Приобья в низовьях Оби стало развитие рыбопромышленности в XIX в., а на Ямале связано с вовлечением их в оленеводство в результате миграций и брачных связей [Васильев, 1976. С.337; Перевалова, 2004. С.257, 273]. Арендаторы рыболовных промыслов иногда привозили их в качестве наемных рабочих, некоторые из них оставались на постоянное местожительство [ГАЯНАО. Ф.186. Оп.1. Д.1. Л.39]. Не случайно эти фамилии встречаются только среди семей, проживающих на побережье Обской и Тазовской губ. А.В. Головнев добавляет, что смена самосознания кочевыми остяками представляла психологическую реакцию «на закат могущества Тайшиных и рост престижа самоедских старшин» [2004. С.67]. Их пограничное состояние подчеркивалось смешанными браками с самоедами.

Некоторые особенности демографической статистики сибирских ненцев

В литературе неоднократно отмечалась неточность статистических данных XVII-XIX вв. и даже начала XX в., относительно народов Севера [Патканов, 19116. С.5; Долгих, 1970. С.67; Миненко, 1975. С.20, 139; Дунин-Горкавич, 1995. С. 141]. Ясачные списки, а затем ревизские сказки, учитывающие население с целью налогообложения, не стремились к всеохватности и получению максимально точных сведений [Статистика населения..., 1990. С.39]. Особенности фискальной системы, привязанной к пунктам уплаты ясака, кочевой образ жизни (по Уставу 1822 г. самоеды были отнесены к бродячим инородцам), проживание в труднодоступных районах, самодостаточный характер оленеводческого хозяйства ненцев обусловливали систематический недоучет, являющийся существенным фактором, влияющим на изменения их численности, дополняющимся в отдельные годы действием эпидемических заболеваний. Отсутствие достоверной статистики приводило к тому, что численность населения носила лишь приблизительный характер, способствуя распространению мнения о «вымирании сибирских инородцев».

В первой четверти XX в. цели и принципы учета населения претерпели кардинальные изменения: стали проводиться всеобщие переписи населения, с 1917 г., а на севере в 1920-е гг., вводится регистрация актов гражданского состояния, в 1930-е гг. - похозяйственный учет [Вострикова, Подьячих, 1969. С.361]. При этом можно отметить, что выявленные в начале XX в. причины недоучета населения устранялись постепенно. Вместе с тем сохранение кочевого образа жизни у более, чем половины ненецкого населения, по-прежнему допускает возможность получения о них несвоевременных и неточных сведений.

Инородные управы, в ведении которых находились сибирские ненцы в течение трехсот лет, были упразднены только в начале 1920 г. Вместо них был «образован инородческий отдел при исполкоме (Тюменский губисполком - Е.В.) с двумя назначенными в него администрацией лицами» [Судьбы народов..., 1994. С.63]. С образованием Обдорского района в 1923 г. вопросы, связанные с кочующим населением, решал инородческий подотдел при Обдорском райисполкоме, одна из важных задач которого заключалась в регистрации населения для сбора сельскохозяйственного налога, заменившего ясак [там же. С.84]. Необходимость в информации о численности кочевого населения в 1920-е гг. диктовалась не только налоговыми поступлениями (из-за отсутствия точных данных контрольные цифры оказывались заниженными. ГАСПИТО. Ф.105. Оп.1. Д.8. Л.іоб.), но и задачами административно-территориального устройства и управления в районах их проживания, продуктового и промышленного обеспечения (строительство факторий, открытие хлебозапасных магазинов и др.), планами социально-экономического и культурного развития [Судьбы народов..., С. 127,147; Похозяйственная перепись..., 1929. C.V].

Согласно «Положению об управлении туземных племен на северных окраинах Тобольского округа», принятому в 1926 г., учет населения должны были осуществлять родовые советы [Судьбы народов...С.101, 114]. Для обслуживания кочевого населения Тобольского Севера были организованы три туземных кочевых совета: Уральский, Тазовский и Ямальский, из которых без перерывов в работе существовал только последний. Причинами этого были слабая обеспеченность советов материальными и транспортными средствами, низкая заработная плата работников и тяжелые бытовые условия [ГАСПИТО. Ф.105. Оп.1. Д.8. Л.127]. В частности, Уральский туземный совет длительное время не мог приступить к работе из-за отсутствия секретаря и средств передвижения [там же. Л.127].

Показателем работы кочевых советов является следующий факт. Если за год существования 1926-1927 гг. оседлыми туземными советами было взято на учет все население, проживающее на их территории, то кочевыми советами были учтены только «около 25 хозяйств с количеством до 90 душ обоего пола...» [Судьбы народов... С.135]. К началу 1928 г. число учтенных хозяйств увеличилось до 91, в них 474 чел. [там же. С.143]. Для переписи кочевого населения Ямальский кочевой тузсовет вынужден был прибегнуть к принудительным мерам. Факториям, находящимся на территории совета, некоторое время не разрешалось торговать с самоедами Ямальской тундры, не имеющими справки от Ямальского тузсовета о постановке их на учет [Судьбы народов...., 1994. С.144]. В 1928 г. Ямальским ТузРИКом была освоена только территория южного Ямала до реки Юрибей. Ненцы, кочующие севернее, его не знали и не признавали [Евладов, 1992. С.216]. Никакой работы не вели на Ямале и советы родов Окотэтто, Худи, Вануйто, Езынги [там же. С.216]. Учитывая это обстоятельство, Тобольский Комитет Севера принял постановление об организации Северо-Ямальского кочевого районного туземного исполкома [Судьбы народов... С. 166].

Регистрация коренного населения осложнялась их отрицательным отношением к каким-либо переписям вообще из-за боязни, что «...русские, наверное, их будут брать в солдаты, отбирать у них детей и отдавать в школы...» [Судьбы народов... С. 143; Природные ресурсы..., 2005. С. 128-129; ГАСО. Ф.Р-1812. Оп.2. Д.181. Т.4. Л.2]. Ненцы на общем собрании, проходившем в апреле 1927 г. в местности Хадытта Ямальской тундры, отказывались переписываться потому, что «во-первых: когда приезжал товарищ по Всесоюзной переписи, то говорил, что больше вас никто переписывать не будет,... и второе: главная их причина, ... что когда все инородческое нацменовское население об этом узнает и согласится, тогда согласимся и мы...» [Судьбы народов... С. 128].

Половозрастная структура

В демографии устанавливается зависимость половой структуры населения от вторичного соотношения полов, дифференциальной смертности и различий в интенсивности миграций мужчин и женщин. При этом вторичное соотношение полов, равное приблизительно 105-106 рождений мальчиков на 100 девочек, является практически неизменным и одинаковым для населения [Медков, 2002. С. 111]. Поэтому значительное влияние на абсолютную численность мужчин и женщин оказывают два последних фактора, связанные с действием социально-экономических условий. Распределение ненцев по полу и возрасту рассматривается по данным переписей и похозяйственного учета, в которых соответствующие демографические характеристики представлены по округу в целом, а также по районам и отдельным сельским территориям, в том числе для кочевых и оседлых групп.

Приполярная перепись 1926 г. показала преобладание мужского населения у народов Севера в большинстве случаев. Исключение представляли коми, эвены, долганы, кочевые чукчи, оседлые эскимосы и вогулы [Терлецкий, 1932. С.22]. Выявленное соотношение объяснялось социально-экономическими особенностями существования, отразившимся на долях кочевого и оседлого населения в составе этнических групп. Преобладание женщин и сближение данного показателя с русскими по РСФСР рассматривалось как результат перехода значительной части населения к занятиям, связанным с оседлым образом жизни, на территориях, с подходящими географическими и климатическими условиями [там же. С.22]. Сравнивая в специальном исследовании количество мужчин и женщин у кочевых ненцев и чукчей, И.И. Крупник пришел к выводу, что различия между ними имеют, скорее всего, культурно-генетический, а не хозяйственно-адаптационный характер [Крупник, 1989. С.92-93].

Численное преобладание мужчин может рассматриваться характерной чертой традиционного ненецкого общества. Доля мужчин составляла более половины в общей численности населения (51-53%), а соотношение полов, рассчитанное для европейских и ямальских самоедов, в XIX - первой трети XX в. - в среднем 105-110 мужчин на 100 женщин [Крупник, 1989. С.92; 2000. С. 125-126]. Выявленные материалы показывают сохранение традиционного соотношения полов у сибирских ненцев до начала 1940-х гг. Согласно двум Всесоюзным переписям первой половины XX в. 1926 г. и 1939 г., мужчины насчитывали у ненцев 51 и 50,6% соответственно (табл.61). Примерно те же самые цифры получены по данным похозяйственных карточек, посемейно-хозяйственных бланков, заполненных в 1930-е гг. (табл.63, 64). Колебания по районам (до 59,7%) связаны с недоучетом женщин в ряде случаев. Особенно это касается групп лесных и тундровых ненцев Пуровского района, у которых доля мужчин составила 60,7% и 55,6% соответственно [ГАЯНАО. Ф.34. Оп.1. Д.2. Л. 139]. В целом, по Ямальскому округу, по данным Ямальского окружного управления статистики, в начале 1932 г. у лесных ненцев доля мужчин равнялась примерно 59,7%о, у тундровых ненцев - 51,6% (табл. 64). Используя процедуру верификации статистических данных и коэффициенты соотношения мужчин и женщин, предложенные И.И. Крупником [2000], недоучет у лесных ненцев за счет уклонения от регистрации женщин составил 15,2%, нижнепуровских ненцев - 7,3%.

Количественное преобладание мужчин в первой трети XX в. отражает расчет отношения численности мужчин к численности женщин во всем населении. Величина показателя может отличаться в разных источниках и зависит от качества учета. В 1926 г. он составил у самоедов Обдорского района 103,8, в 1939 г. - у ненцев Ямальского округа - 102,3 мужчин на 100 женщин (табл. 61). Соотношение полов, рассчитанное для надымских, тазовских, ямальских и лесных ненцев по землеустроительным материалам 1930-х гг., выглядит как 106, 104, 115 и 99,7 мужчин на 100 женщин соответственно (табл. 63). В 1932 г. для ненцев Приуральского, Надымского, Пуровского (тундровая и лесная группы), Тазовского, Ямальского районов данный показатель варьировал от 102,8 до 154,4 (табл.64). Расчет соотношения полов по возрастным группам, выделенным с учетом особенностей источников, показывает в большинстве случаев также количественное преобладание мальчиков среди детей в возрасте до 14 лет (до 12 лет) и мужчин среди трудоспособного населения. На 100 женщин трудоспособного возраста приходилось у тундровых ненцев 106-107 мужчин (варианты по районам 107, 114, 139,7, 99,5, 95,5 и др.), у лесных ненцев по разным источникам - от 106 до 149,4 мужчин (табл. 63,64). Косвенным подтверждением того, что мальчиков рождается больше, чем девочек, может служить число мальчиков на 100 девочек в возрасте до 3 лет, составившее в среднем по Ямальскому округу у тундровых ненцев 111,4 (варианты по районам 104; 107,4; 177; 108,2; 118,6). Для лесных ненцев данный показатель является сильно завышенным из-за недоучета девочек и равен 162,5.

Переписью 1959 г. зафиксировано изменение половой структуры ненцев, в сторону увеличения численности женщин (табл. 61). Сокращение доли мужчин во всем населении продолжилось в последующие годы и характерно для всех трех этнографических групп ненцев, проживающих на территориях Ямало-Ненецкого, Ненецкого, Долгано-Ненецкого (Таймырского) и Ханты-Мансийского округов [Малые народности Севера..., 1972. С.46, 113-117; Итоги Всесоюзной переписи населения 1979 г..., 1989. С.112-114, 156-158,367-371; http://www.perepis2002.rul. В последней трети XX в. доли мужчин и женщин у ненцев Ямало-Ненецкого округа составляли 47% и 53% соответственно (табл. 62). В 1959 г. на 100 женщин приходилось 94,7, в 1970 г. - 95,5, в 1979, 1989 и 2002 гг. - 88 мужчин. При этом для городских ненцев соответствующий показатель - ниже среднего показателя, рассчитанного для округа в целом. С 1979 г. по 2002 г. он уменьшился с до 62 мужчин на 100 женщин. Для ненцев, проживающих в сельской местности, он - выше среднего по округу. При этом наблюдается его сокращение в межпереписной период с 1970 г. по 1979 г. с 95,7 до 90,8 мужчин, а в 2002 г.- увеличение до 93 мужчин на 100 женщин (рис. 54).

По данным переписей второй половины XX в., традиционное распределение на мужчин и женщин сохранялось до начала 1970-х гг. у ненцев Тазовского и Пуровского районов и связано, на наш взгляд, с различными темпами оседания, соотношением кочевого и оседлого населения. Сравнение численности кочевого населения и соотношения полов за отдельные годы свидетельствует о возникновении диспропорции полов в пользу женщин уже с сокращением доли кочевников до 70-74% в общей численности населения. В Ямальском районе, где проживает более 40% ненцев округа, только половина из них ведет кочевой образ жизни, доля мужчин не превышает 48% в общей численности ненецкого населения, и в 1970-1980-е гг. на 100 женщин приходилось 85-86 мужчин. Тенденция уменьшения доли мужчин характерна для всех районов проживания ненцев. В 2002 г. она оказалась наименьшей в Пуровском (45,2%), а наибольшей - в Тазовском и Приуральском районах (48,4%) Ямало-Ненецкого округа (табл. 65, 66).

Брачная структура

Традиционные брачные нормы - одинаковые у тундровых и лесных ненцев и предусматривают обязательное вступление в брак при достижении определенного возраста. Брак поднимал социальный престиж человека, предоставляя право полового разделения труда, самостоятельного ведения хозяйства и воспитания детей, и носил выкупной характер. Соответствующее решение принималось родителями с учетом соблюдения экзогамных норм. Если из-за бедности родителей и родственников жених не мог уплатить калым, практиковалось заключение брака посредством отработки [Митусова, 1929в. С.16; Старцев, 1930. С.102; Прокофьева, 1956. С.626]. Уплата калыма была не обязательной в случае перекрестных браков, когда двое мужчин из разных родов обменивались сестрами или дочерьми [Митусова, 1929д. С.6]. Существующие экзогамные нормы, характер наследования имущества способствовали широкому распространению перекрестного кузенного брака с дочерью сестры отца [Прокофьева, 1956. С.626; Гемуев, 1987. С.34]. Поощрялась женитьба на вдове умершего брата (левиратный брак), на сестре умершей жены [Митусова, 1929г. С.15; Вербов, 1938. С.64; Хомич, 1995. С. 175; Попов, 2000. С.80].

Умыкания невест, как правило, с их согласия, случались редко: с целью уменьшения размеров калыма или в качестве протеста родительскому мнению [Житков, 1913. С.221; Гемуев, 1987. С.35]. Б.М.Житков сообщал, что у ямальских ненцев «таких беглецов, не имевших на брак согласия родителей невесты, укрывали в Обдорске, крестили - по их настойчивой просьбе - и потом венчали по православному обряду» [Житков, 1913. С.221].

Браки были как моногамными, так и полигамными. Старость, болезнь жены, ее бесплодие, потребность дополнительных рабочих рук при наличии большого хозяйства служили причинами приобретения второй, иногда третьей жены, что могли себе позволить только зажиточные ненцы [Тарасов, 1915; Хомич, 1995. С. 172]. Вместе с тем многоженство может рассматриваться как привилегия энергичных и богатых мужчин [Головнев, 2004. С.44]. Встречались ненцы, имевшие две-три и даже четыре жены [Прокофьева, 1956. С.626]. Вторыми женами становились вдовы, сосватанные за женатых младших братьев своих покойных мужей [Митусова, 1929г. С. 15]. Часто женами одного мужчины были две родные сестры [ГУТО ГА в Тобольске. Ф.695. Оп.1. Д. 78. Л.88об.; Хомич, 1995. С. 175]. Все браки носили патрилокальный характер, после свадьбы жена переходила жить в чум мужа или его родителей.

В настоящее время у ненцев можно встретить все вышеуказанные виды брака, кроме брака посредством отработки. Несмотря на официальную отмену калыма в 1926 г., традиция его уплаты сохраняется, изживаясь постепенно. Хотя компенсация за невесту практикуется в большей степени оленеводами (ямальской, тазовской, гыданской тундр), чем рыбаками, владеющими небольшим количеством оленей или безоленных. Среди оседлого населения браки заключаются «по-русски», т.е. с регистрацией в ЗАГСе. У большинства ненцев официальная регистрация брака до сих пор не считается обязательной. Для общественного признания мужчины и женщины мужем и женой достаточным является выполнение традиционного свадебного обряда или обоюдного желания о совместном проживании. Обсуждая вопрос о введении обязательной регистрации брака в первой трети XX в., большая часть ненцев считала, что регистрация браков лишит семьи возможности получать калым за невесту, а мужчин - брать вторую и третью жену [Лезова, 2001. С Л 32]. Положительно высказывались те, кто полагал, что это нововведение уменьшит количество побегов и воровства жен [Судьбы народов..., 1994. С.128].

В материалах ЗАГСа Шугинского с/с представлены документы, свидетельствующие о проведении специальных мероприятий, направленных на уменьшение количества незарегистрированных браков у ненцев в 1960-е гг. Для этого работники ЗАГСа выезжали в места их непосредственного проживания, за них составляли заявления о вступлении в брак, проводили регистрацию и выдавали свидетельства о браке [Архив Кутопьюганской с/а]. По данным переписи 2002 г., в незарегистрированном браке у ненцев состояли 16,3% мужчин и 18,7% женщин от общего числа состоящих в браке тех и других, что в два раза превышало соответствующий показатель для русского населения Ямало-Ненецкого автономного округа, однако ниже, чем для хантов и манси Ханты-Мансийского автономного округа [рассчитано по: http://www.perepis2002.ru]. При этом доля незарегистрированных браков в городе была выше, составляя 19,5% у мужчин и 27,5% у женщин, чем в сельской местности, где равнялась 16% и 17,2% соответственно [рассчитано по: http://www.perepis2002.ru]. То, что полученный показатель для женщин оказался выше, чем для мужчин, связано, на наш взгляд, с заключением ими смешанных браков с приезжими мужчинами, которые часто являются незарегистрированными. Пример ненцев показывает, что в смешанные браки женщины вступают чаще, чем мужчины [Волжанина, 2005. С.238,247].

В конце XX - начале XXI вв. у поселковых ненцев отмечаются случаи матрилокальних браков. У кочевников нежелание мужчины «жить в примаках в семье жены», при отсутствии собственного жилья, может служить причиной развода супругов [Ямальский район, ЯНАО. ПМА, 2005].

В прошлом необходимость компенсации за невесту приводила к тому, что молодые мужчины из бедных семей не могли создать семью, к заключению браков взрослых мужчин на малолетних девочках или, наоборот, на старухах. При посещении чумов лесных ненцев Р.П. Митусова встретила супружескую пару, в которой жене было девять лет, а мужу -тридцать. «Сами сознают, что так плохо, да зато за маленькую можно небольшой калым платить, а то купишь жену и сам без оленей останешься...» [1929г. С. 14]. Случаи женитьбы взрослых и даже пожилых на 7-8-летних девочках отмечал А.А. Попов у енисейских ненцев [2000. С.80]. Бедные родители отдавали малолетних дочерей, чтобы получить за них выкуп [Гемуев, 1987. С.34; Хомич, 1995. С.176]. В докладе медиков по результатам работ экспедиции 1927 г. отмечался случай, когда «в семье Ядне молодой парень лет 25 женился недавно на старухе 60 лет. На вопрос, почему он это сделал, он ответил, что «даром пошла, оленей нет за девушку платить» [ГУТО ГА в Тобольске. Ф.695. Оп.1. Д. 78. Л.88об]. А также «пришлось видеть, как самоед у которого уже были внуки купил одиннадцатилетнюю девочку в жены» [там же. Л.89]. Из-за высокого калыма в богатых семьях иногда девушки оставались незамужними. Холостые мужчины жили обычно в чужих семьях или с родственниками [там же. Л.88об.]. После смерти жены, при отсутствии других женщин в семье, жилище и одежда очень быстро приходили в негодность, в результате мужчина вынужден был влачить жалкое существование или идти в работники [Митусова, 1929д. С.6].

В этнографической литературе отмечалось распространение ранних браков у ненцев. Согласно Л.В. Хомич, браки заключались в возрасте 16-20 лет [1995. С. 175]. По другим данным, полученным у ненцев, проживающих на Хэнской стороне, возраст вступления в брак мужчин и женщин значительно отличался. Из-за подготовки калыма мужчины женились поздно - к 25-30 годам, женщин, наоборот, выдавали замуж с 15-16 лет [ГУТО ГА в Тобольске. Ф.695. Оп.1. Д. 78. Л.89]. У лесных ненцев И.Н. Гемуев установил брачный возраст 17-18 лет для юношей и 14-16 лет для девушек [1987. С.34]. В первой трети XX в. этнографы, работавшие у ненцев, неоднократно наблюдали супружеские пары, в которых супругам было значительно меньше 20 лет. На Ямале Б.М. Житков видел супружескую пару, которой вместе было 21 год (11 лет жене и 10 лет мужу) [1913. С.218]. В.П. Евладов встретил молодых супругов-подростков: мужу 12 лет, а жене 14 лет [1992. С.284]. В путевом дневнике Р.П. Митусовой записано: «Здесь в чуме мальчик и девочка. Я считаю их братом и сестрой, а оказывается - муж и жена. Мужу двенадцать лет, жене - четырнадцать...А вот еще пара из соседнего чума: жене тринадцать, а мужу пятнадцать лет...» [1929г. С. 14]. Обряд обручения иногда проводился, когда детям было от 3 до 6 лет, после этого дети могли жить в одном чуме, а их отношения предоставлялись времени [Хомич, 1995. С. 176].