Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Миграционные и этнодемографические процессы в Мурманской области в XX - начале XXI вв 14
1. Некоторые особенности заселения и миграционные процессы на Кольском Севере в XX веке 14
2. Этнические и миграционные процессы в Мурманской области в конце XX - начале XXI вв 31
3. «Аборигены» - «старожилы» - «мигранты» 38
Глава 2. «Лица кавказской национальности» в представлениях северян 47
1. «Кавказцы»: проблемы изучения и подходы 47
2. Внешность, нравственность, поведение 55
3. Тендерные и сексуальные роли 64
4. Власть и богатство 73
5. Динамика этнического стереотипа 79
Глава 3. «Кавказцы» в Мурманской области: миграционный опыт и особенности адаптации 91
1. Миграционный опыт «кавказцев»-жителей Мурманской области...91
2. Трансформация этнической идентичности 103
3. Опыт адаптации разных поколений мигрантов 109
Заключение 116
Список использованных источников и литературы 119
Список сокращений
- Этнические и миграционные процессы в Мурманской области в конце XX - начале XXI вв
- «Аборигены» - «старожилы» - «мигранты»
- Тендерные и сексуальные роли
- Опыт адаптации разных поколений мигрантов
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, динамикой этнокультурной ситуации в современной России.
Во-первых, этнокультурная ситуация в значительной степени определяется миграционными процессами. После распада СССР активизировались этнические и миграционные процессы, что привело к изменению представлений россиян не только о внешних этнических мигрантах СССР, но и о бывших гражданах союзных республик. Результаты исследований, которые проводились в постперестроечный период, подтверждали наличие негативных высказываний об иноэтнической иммиграции – китайской, вьетнамской, таджикской, и особенно «кавказской». При этом негативное отношение к приезжим присутствовало не только на уровне повседневного взаимодействия местных и приезжих, но наблюдалось в высказываниях и представителей власти, и средств массовой информации (Г.Витковская, Р.Д. Хунагов, М.А. Аствацурова, Д.Тепс). Так называемая «иноэтническая» миграция оказала влияние на социальные взаимодействия, культуру и самосознание принимающего населения. Более того, высокие темпы прироста инокультурных мигрантов создавали серьезные социокультурные, политические, экономические проблемы в ряде регионов. Среди них особое место заняли проблемы повседневного взаимодействия с иноэтническими переселенцами и рост этнических фобий, в частности, кавказофобии.
Во-вторых, выходцы с Кавказа, заполнив образованную в постперестроечный период и незанятую экономическую нишу – рыночную торговлю, воспринимались как чужие не только в этнической, но и в профессиональной среде. Это привело к тому, что именно они стали «конфликтогенным фактором» (термин В.Дятлова) в разных сферах взаимодействия мигрантов и старожилов.
В-третьих, Кольский Север часто ассоциируется с «замиренным пространством» или зоной этнической бесконфликтности», между тем мигранты-«кавказцы», которые появились в этом регионе, внешне стабильном, отличающимся устойчивостью межэтнических контактов в силу приграничного положения, не растворились среди местного населения. Если сравнить результаты двух переписей населения (1989 г. и 2002 г.), можно заметить, что при оттоке русского населения (в 1989 г. - 965, 7 тыс. чел., в 2002 г. – 760,9 тыс. чел), увеличивается численность «кавказцев», которые по самоопределению могут быть отнесены к данной категории (прежде всего, азербайджанцев: в 1989 г.– 2695 чел., а в 2002 г. соответственно 4614 чел., и лезгин: в 1989 г. – 484 чел., в 2002 г. – 840 чел.). Несмотря на небольшую долю «кавказцев» в области – их 1,2% от общей численности населения, – именно эта группа вызывает наибольшее недовольство среди местного населения. На территории Мурманской области на сегодняшний день не зафиксировано каких-либо этнических конфликтов, но рост мигрантов-«кавказцев» в общей массе приезжих может спровоцировать формирование напряженной и опасной этнической ситуации.
В-четвертых, обращение к теме, связанной с квазиэтнической группой «кавказцы», предоставляет возможность углубленно ставить и решать не утрачивающие актуальности вопросы, связанные с взаимным восприятием этнических групп, границами понятия «этническая идентичность», миграционным опытом переселенцев и т.д.
Степень изученности темы. Особое значение в исследовании мигрантов имеют такие категории, как этнические стереотипы, внешняя и внутренняя этническая идентичность, которые достаточно подробно разработаны и изучены как в отечественной, так и в зарубежной науке.
1. Миграционные процессы находятся в сфере интересов практически всех гуманитарных дисциплин – этнологии и социальной антропологии, социологии, истории, социальной психологии, политологии и т.д. К изучению миграционных процессов применяются различные подходы: демографический, этносоциологический, конфликтологический и другие. Исследования проблем миграции широко представлены в отечественной и в зарубежной историографии. Для нас наиболее значимыми являются теоретические труды Л.Л. Рыбаковского, В.Н. Петрова, Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской, В.И. Мукомеля, А.В. Дмитриева, О.Stark, E.Lee, G. Hugo, D.S. Massey и ряда других авторов. Важную роль в понимании мигрантов как части современного общества играют работы, посвященные изучению проблем этнических диаспор (М.А. Аствацуровой, В.И. Дятлова, В.Д. Попкова). Восприятие и оценка миграции «кавказцев» разными социальными группами представлены в исследованиях О.Карпенко, А. Левинсона, З.В. Сикевич и др. Специфические особенности мигрантов-«кавказцев», проблемы адаптации и взаимодействия с принимающим населением разработаны и проанализированы в работах В.И. Дятлова, П.Черкасова, И.М. Кузнецова, О.Бредниковой, О.Паченкова, Е.Чикадзе и др. Проблемы вынужденных мигрантов нашли отражение в работах С. Рязанцева, Т.Н.Белопольской, Б.Г. Жогиной, Т.Ф.Масловой, В.К.Шаповалова.
Сегодня появляются исследования, непосредственно касающиеся миграционного поведения современных социальных групп малых городов Кольского Севера и демонстрирующие новый подход в изучении миграционных процессов (работы Н.Н. Измоденовой, Е.И. Михайлова). Ранее миграционные и этнические процессы на Кольском Севере не являлись предметом специального изучения (за исключением экономических исследований трудовых ресурсов области), а рассматривались опосредованно в связи с учетом общего движения населения и в соответствии с исторической периодизацией (работы А.А. Киселева, В.В. Доброва, С.С. Гудковой, В.П. Тоичкиной).
2. Проблемы этничности широко разрабатывались во второй половине ХХ в. Изо всех известных подходов, особое внимание мы уделяем конструктивистскому (трудам В.А. Тишкова, Ф.Барта, Н.Б. Вахтина, Е.В. Головко, П. Швайцера). Специфика конструирования этнической идентичности представлена в исследованиях, посвященных концепции «воображаемых сообществ» (работы Б.Андерсона, Э.Хобсбаума и др.)
3. На сегодняшний день проблемы изучения этнических образов и этнических стереотипов рассмотрены достаточно подробно. В исследованиях, проводимых в области этнологии, социальной психологии, фольклористики, а также социологии, как правило, уделяется внимание не изучению образа в целом, а, скорее, рассматриваются конкретные элементы этнических образов. Мы опирались, в первую очередь, на работы Я.В. Чеснова, Н.И. Толстого, Г.И. Кабаковой, И.А. Разумовой, О.В. Беловой, и др.
4. Изучение динамики межэтнических взаимодействий на Кольском полуострове в основном связано с исследованием коренного населения и преимущественно в этнографическом и историческом ракурсах. Этнографы, особенно в первой половине ХХ в., затрагивали проблемы взаимодействия коренного саамского населения с переселенческими группами коми и ненцев, вопросы норвежской и финской колонизации, ассимиляции саамов (труды В.К.Лебедева, В.К. Алымова, Д.А. Золотарева, В.В. Чарнолусского и др.).
В 1990-е гг. появляются новые темы исследований, связанные с политическими репрессиями, использованием принудительного труда в индустриальном строительстве, принудительной миграцией (работы В.Я. Шашкова, С.Н. Дащинского, А.А. Киселева, О.В. Миколюк). Появляются публикации, преимущественно историко-краеведческого направления, об истории и культурной памяти этнических и социальных групп (А.А. Киселева, Ф.К.Ярмолич, Ю.П. Бардилевой).
Цель и задачи исследования. Актуальность выбранной темы определила цель и задачи работы.
Цель исследования – выявить взаимные представления принимающей среды и мигрантов-«кавказцев» в контексте этнических и миграционных процессов на Кольском Севере.
Обозначенная цель предполагает решение следующих задач:
определение особенностей заселения Кольского Севера в последней трети ХIХ - начале XXI в. и этапов формирования населения Мурманской области в связи с динамикой этнической ситуации,
выявление этнических стереотипов в массовом сознании на современном этапе;
выявление динамики стереотипных представлений принимающего населения о «кавказцах»;
выяснение причин миграции и особенностей миграционного опыта «кавказцев»;
выяснение особенностей изменения этнической идентичности мигрантов;
определение адаптационных возможностей разных поколений.
Объектом исследования является городское население Кольского Севера. Объект исследования разделяется на две группы – местное население и мигранты-«кавказцы». Понятие «кавказцы» мы используем в соответствии с его употреблением в массовом дискурсе, в котором оно обозначает квазиэтническую общность, воспринимаемую в качестве цельной группы.
Под местным населением мы понимаем постоянное население малых городов Кольского Севера, которые противопоставляются «кавказцам». Противопоставление мигрантам-«кавказцам» связано с особенностью заселения малых городов области: практически все города молоды, то есть фактически большинство городских жителей сами являются переселенцами. Принимающее большинство («местные»), вне зависимости от этнической принадлежности, переселились в Мурманскую область в советский период.
Мигрантов-«кавказцев» мы относим к той категории переселенцев, представители которой приехали в конце ХХ в. – начале XXI в., т.е. преимущественно в постсоветский период, из бывших союзных республик. Тем не менее, мы обращаемся и к миграционному опыту представителей кавказских и закавказских этнических групп, переселившихся на Кольский полуостров в советский период. Под «кавказцами» мы понимаем лиц, идентифицируемых по их связи с историко-этнографической провинцией Кавказ и Закавказье (типология Н.Н. и И.А. Чебоксаровых). Идентификация с провинцией как территориальным образованием осуществляется через титульную (автохтонную) этническую общность, ориентацию на историко-культурную память или факт рождения.
Предметом исследования являются стереотипные представления горожан о качествах и особенностях «кавказцев», с одной стороны, и представления мигрантов-«кавказцев» о местных жителях, особенностях принимающей среды и отношения населения к переселенцам, с другой стороны. При этом они рассматриваются с учетом внешней и внутренней этнической идентичностей принимающего населения и мигрантов, миграционного опыта и адаптации переселенцев в городах Мурманской области.
Источниковая база исследования включает
-
Архивные документы – материалы из Государственного архива Мурманской области (О переселении населения; о естественном движении населения; Докладные записки и переписка с ЦК ВКП (б) по хозяйственным и оборонным вопросам и др.); материалы Научного архива Кольского научного центра РАН (Схемы развития народного хозяйства Мурманской области, Формирование трудовых ресурсов и проблемы миграции и др.)
-
Результаты Всесоюзных переписей населения Мурманской области, статистические сборники.
-
Полевые материалы, собранные в Мурманской области в 2004-2009 г. Материалы представляют собой устные и письменные интервью с горожанами Кольского Севера.
Методы исследования
В отношении методов работа носит междисциплинарный характер. Для выявления представлений о «кавказцах» был использован комплексный подход. Сбор материала осуществлялся на территории Мурманской области в 2004-2009 гг. с использованием биографического метода, методов наблюдения, устных и письменных интервью, которые проводились по специально разработанному вопроснику. Кроме того, использовался анализ письменных источников – материалов архива Центра гуманитарных проблем Баренц-региона КНЦ РАН, данных переписей населения, статистических сборников. Для анализа собранных материалов применялись сравнительно-исторический и структурно-семиотический методы, контент-анализ.
Научная новизна исследования
Исследование является инновационным с точки зрения выбранной темы, поскольку квазиэтническая группа «кавказцы» на Крайнем Севере, в том числе на Кольском полуострове, не являлась ранее объектом изучения, как и принимающая ее этническая среда.
Взаимодействие этнических групп с различными территориальными статусами анализируется с учетом конкретных социально-исторических контекстов, в частности, истории миграций и процесса формирования региональной идентичности населения Кольского Севера. В связи с этим предложена периодизация истории формирования населения современной Мурманской области на основе изменения этнической ситуации.
В данной работе впервые предпринята попытка выявить динамику этнического стереотипа в современных условиях, а также установить факторы, влияющие на изменение этнического стереотипа.
В научный оборот вводятся ранее не публиковавшиеся архивные и полевые материалы.
Практическая значимость работы
Основные положения и результаты исследования могут использоваться для подготовки лекционных курсов, спецкурсов при изучении дисциплин этнологического цикла, а также при создании учебных и методических пособий, рекомендаций для образовательных и культурно-просветительских учреждений; они могут быть учтены при разработке социальной, миграционной, культурной политики на региональном уровне, социокультурных проектов по взаимной адаптации этнических мигрантов и принимающей среды.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
В массовом сознании городского населения сформировалось представление о «кавказцах» как об этнической группе, в которую объединяются этнические группы не только Кавказа и Закавказья, но и других территорий (например, Средней Азии). При этом обозначением «кавказцы» пользуются не только «не–кавказцы», но и сами представители кавказских и закавказских этнических групп;
-
Местные жители используют или не используют понятие «кавказцы» в зависимости от сокращения или увеличения культурной дистанции, наличия или отсутствия личных контактов с выходцами с Кавказа;
-
Отношения между этническими группами могут выстраиваться по типу гендерных, включая сексуальные роли;
-
Стереотипное восприятие «кавказцев» местным населением изменяется с течением времени. Наблюдается динамика представлений в отношении трудовой деятельности мигрантов, причин переезда их на Север, а также в использовании этнических номинаций. Факторами, под влиянием которых произошли изменения, можно считать ужесточение миграционной политики государства в отношении иностранных граждан, исключение из употребления в СМИ термина «лицо кавказской национальности»; увеличение частоты контактов с мигрантами, сокращение культурной дистанции между мигрантами и принимающим населением.
-
Формирование этнической идентичности – неустойчивый процесс, результатом его может стать трансформация этничности. В зависимости от степени открытости принимающей среды этническая идентичность растворяется среди других идентичностей или актуализируется и закрепляется. Открытость принимающей среды в значительной мере определяется локальным (региональным) самосознанием поселенческой общности.
-
Этническое самосознание детей мигрантов, родившихся на Кольском Севере, имеет свои особенности. Дети из гетероэтнических семей склонны к смене этничности или к манипулированию ею в зависимости от конкретной ситуации. Представители моноэтнических семей отрицают или сохраняют родительскую идентичность. Дети из гетероэтнических семей сталкиваются с трудностями самоидентификации в дружеском окружении, а для моноэтнических семей с детьми, ориентированными на отличную от родительской идентичность, характерны внутрисемейные противоречия.
Апробация результатов исследования
Основные положения диссертации отражены в выступлении на международном семинаре «Encountering the Russian North» (Йоуэнсуу, Финляндия, 2007 г.) и всероссийском социологическом конгрессе «Социология и общество: пути взаимодействия» (г. Москва, ИС РАН, 2008 г.), в докладах на международных и региональных конференциях «X Международная научная конференция КФ ПетрГУ» (Апатиты, КФ ПетрГУ, 2007 г.), «Межрегиональная научно-практическая историко-краеведческая конференция VI Ушаковские чтения» (Мурманск, МГПУ, ГАМО, 2009 г.), «Седьмая региональная научная студенческая конференция. Естественнонаучные проблемы Арктического региона». (Мурманск, 2006 г.), «Пятая региональная научная студенческая конференция. Естественнонаучные проблемы Арктического региона» (Мурманск, 2004 г.), на презентации исследовательских проектов участников курса «Качественные методы в социологическом исследовании: теория и практика» (Москва - Санкт-Петербург, ИС-ЦНСИ, 2008 г.), а также в опубликованных 10 и принятых к печати 9 статьях.
Структура диссертации. Работа состоит введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений.
Этнические и миграционные процессы в Мурманской области в конце XX - начале XXI вв
Распад Советского Союза, экономический и политический кризис, настигнувшие государство в конце XX в., не могли не отразиться на этническом и численном составе населения. Падение уровня жизни, остановка ряда предприятий, массовые увольнения, безработица в последнее десятилетие прошлого века характерны для Мурманской области, как и для страны в целом. На Кольском Севере к началу нового столетия около половины населения жило в бедности .
Особую роль в изменении демографической картины региона сыграло падение производства градообразующих предприятий. Если в советское время политика государства была направлена на приток населения в регион, постоянное наращивание темпов производства и роста экономики, то в начале 1990-х открытие международных рыночных площадок, возникшая конкуренция снизили спрос на товары местного производства. Таким образом, государство вынуждено было приостанавливать работу нерентабельных или убыточных предприятий, а в некоторых случаях- и закрывать их. В результате, в регионе возросло количество безработных, которые не могли восстановить свой прежний доход другими способами . Произошедший в 1990-е годы спад производства, а в некоторых экономических сферах и приостановление работы целых отраслей, повлияли на миграционные установки северян, то есть их готовность покинуть место проживания, намерение переехать в другой регион или в другую страну. Такая ситуация характерна в целом для северных городов, которые, за исключением областных центров, ориентированы на какую-либо одну отрасль производства. Показательными являются примеры с северными и дальневосточными регионами страны, которые потеряли значительную часть населения в начале 1990-х . Очевидно, что кризис спровоцировал демографические потери. Миграционная убыль для Мурманской области была весьма существенной, результаты Всероссийской переписи населения 2002 г. показали сокращение численности жителей области более чем на 254 тыс. человек по сравнению с 1989 г. Наибольшего размаха выезд достиг в 1992 г., когда область потеряла сразу 31,1 тыс. чел. . Условия жизни в постсоветский период на Кольском Севере оказались настолько неблагоприятны, что не могли компенсироваться даже соответствующим набором льгот и заработной платой. Отличительной чертой миграционных процессов в области можно считать то, что среди «выбывающих более 70% лица трудоспособного возраста, что приводит к увеличению в структуре населения лиц пенсионного возраста» . Более того, «в процесс выбытия с Севера включались и те, кто уже перешел в разряд старожилов, в миграцию начала 1990-х гг. было втянуто осевшее население»5.
Таким образом, население Мурманской области в целом было сформировано в советское время, «краткие периоды политических и военных 07.00.02. - Отечественная история). Мурманск, 2004. С. 181. потрясений не могли оказать сколько-нибудь длительного воздействия на течение миграционных процессов, посредством которых быстро восстанавливался тот ущерб, который приносили те или иные чрезвычайные события»1.
Конец XX в. разделил жизнь многих семей бывшего Советского Союза на время «до» и «после» перестройки. В период плановой политики распределения населения в СССР родственники нередко разъединялись, предпринимали длительные путешествия за пределы родных мест, попадали в новые для них условия, но все-таки оставались в пространстве одной страны. В постперестроечный же период семьи оказались по разные стороны новых границ. Период распада СССР, как известно, сопровождался этническими и политическими конфликтами, которые также повлияли на миграционное поведение. В ситуации перехода к иному экономическому и политическому устройству не все регионы могли справиться со сложившимся положением, многие были не в состоянии восстановить прежний уровень жизни. Естественным следствием оказались многочисленные миграционные потоки из экономически неэффективных районов. Часть северян вынуждена была вернуться на родину, поскольку вновь созданные государства не всегда соблюдали прежние условия и гарантии для работающих на Крайнем Севере. Преимущественно этот поток был направлен в южные республики". Как хорошо известно, встречная волна хлынула с юга на север, особенно велик поток из бывших «южных» республик, часто люди бежали от межэтнических конфликтов .
Отток населения из области, начавшийся с 1992 г., сохраняется до настоящего времени, иммиграция составляет лишь небольшую долю от общих миграционных процессов. В последнее десятилетие XX в. на Кольском Севере при постоянном снижении численности населения разнообразнее стал его этнический состав, возросла численность некоторых организации диаспор // Вестник Евразии. 2008. № 2(40). С. 66-95. этнических групп, наблюдается новый приток особой категории этнических мигрантов - «беженцев». Исследователи отмечают усиление миграционных связей, прежде всего, с регионами Северо-Запада страны и с бывшими южными республиками (например, Азербайджаном, Таджикистаном, Украиной, Молдовой и др.)1- В области появились так называемые новые диаспоры. На Европейском Севере, в том числе и в Мурманской области, заметно увеличилось число представителей закавказских и среднеазиатских народов. Можно предположить, что главными «поставщиками» жителей на Кольский Север стали Кавказский и Закавказский регионы. Если сравнить результаты двух переписей населения (1989 г. и 2002 гг.), можно заметить, например, возросшее число «кавказцев», которые по их самоидентификации могут быть обоснованно отнесены к данной категории населения. «Кавказцев» - по данным Всероссийской переписи населения в 2002 году в области насчитывалось в общей сложности 10 894 человека (1,2% от общей численности населения). Внутри этой группы первенствовали азербайджанцы - 4 614 человек или 42,4% от совокупной численности всех кавказцев в области, следующими по численности были армяне (1 954 человека, 17,9%) и лезгины (840 человек, 7,7%)
«Аборигены» - «старожилы» - «мигранты»
Этническое самоопределение индивида зависит в основном от самоопределения членов его семьи, а именно, от этнической идентификации родителей и от того, какой язык используется при общении в семье. Рассмотрим, насколько универсальны и действенны два этих способа выяснения идентичности при переходе от поколения к поколению. Для этого всех информантов-«кавказцев» следует условно разделить на две группы: на родителей, то есть тех, кто имеет детей, и на детей.
С одной стороны, рождение ребёнка на территории нового проживания служит для родителей стимулом закрепления на ней. С другой стороны, социализация детей в инокультурной среде через детский сад, школу, университет значительно сказывается на коммуникациях в семье, является причиной расхождений во взглядах поколений на сохранение этничности.
Дети, родившиеся в России, учатся здесь и не желают уезжать на родину родителей. Из-за детей информанты-родители не решаются покидать северные края, хотя и мечтают об этом. Они убеждены в том, что дети должны жить с родителями, и если они (родители) планируют уехать, то и дети последуют за ними. Проблема возвращения на Родину, видимо, является одной из причин семейных конфликтов, так как мнения членов семьи, как правило, различались.
Наблюдаются и другие противоречия в жизненных стратегиях и представлениях "детей" и "родителей": часть молодых информантов идентифицировали себя с русскими, в том числе и дети из моноэтнических «кавказских» семей.
Особого внимания заслуживает проблема сохранения и трансляции этнического языка. Информанты, родившиеся на Кавказе или прожившие там какое-то время, могут общаться на родном языке. Дети же, родившиеся, на Севере даже в моноэтнической семье либо вообще не знают родного языка родителей, либо понимают его, но не желают им пользоваться даже в бытовом общении: "Они разговаривают между собой, мы понимаем язык. Да, мы понимаем. ... То есть, как бы никаких склонений, акцента нет. Мне кажется, что это будет настолько глупо и смешно, просто лучше не позориться и не пытаться. Я могу написать, я могу прочитать, я могу перевести, пожалуйста, но вот так, чтобы самой говорить - ни в коем случае" (Ж, 1984 г.р.). Возможно, незнание родного языка свидетельствует о полной адаптированности детей к этнокультурной ситуации региона. Сегодня они не чувствуют себя чужими на этой территории, хотя в детских воспоминаниях сохранены обиды на "местных жителей": "...и когда тебя называют каким-то, я не знаю, "беженцем", уж простите, это разные вещи. Как это "чеченец" или еще что. Что на лбу написать, что мы не чеченцы " (Ж, 1984 г.р.) Родителями такое положение не рассматривается как катастрофическое или негативно влияющее на этническую идентичность детей. Многие признавались, что сознательно не прививали знание родного языка детям, поскольку заметили: когда дома общение происходило на нём, дети испытывали сложности в применении русского языка в других сферах. "Нет, мы думали, если научим, ну как бы помешают языка, мы чисто из-за этого" (Ж, 1962 г.р.); "Нет, ну первое время учили, да, потом ей стало, мы на лето отправляем туда, она там эюила, трудно стал ей учиться, когда она приезжает. Вот мне, когда садик ходила, садик идет, она, ну, не хочет садик идти, что приходит, она забывает за это время по-русски" (М, 1963 г.р.). Детям приходилось учить язык, что называется, на улице, спрашивать, например, у русских сверстников, как что называется. Это - главный мотив. намеренного отказа родителей от этнического воспитания, которое предполагает владение материнским языком.
Отсутствие общения на этническом языке в последующих поколениях 111 объясняется не только проживанием в другой культурной и языковой среде, но и необходимостью обеспечить безопасность семьи, члены которой воспринимались как этнические меньшинства: "И когда вот дед умер ... но вот это был последний носитель языка у нас в семье, люжет быть, мой папа и слышал армянский язык. Хотя нет, он говорил, что дома дед никогда не говорил на армянском языке, хотя язык знал, никогда не говорил... Наверно, тоже из тех же соображений... Я так думаю. Да, время было неблагополучное, а дед мог загреметь, конечно, в любой момент. ... Надо было беречься. Он берегся, в общем-то, и семью сберег и все, все, что мог, сделал" (Ж, 1965 г.р.) Возможно, сложившаяся ситуация означает начало "языкового сдвига". Именно среднее поколение отказывается от наиболее важного элемента трансляции культуры и самоопределения - языка. Стремление родителей обеспечить легкую адаптацию детей и отсутствие сложностей общения со сверстниками, вынуждает их отказаться от некоторых (в большинстве случаев, необходимых для сохранения этничности) качеств и характеристик "своей" группы. "Если индивид обладает специфическими этническими свойствами, осуществление целей связано с дополнительными трудностями: он сталкивается с благоприятной или неблагоприятной реакцией большинства, ему приходиться решать проблему идентичности и сохранения культуры, переоценивать семейные традиции, решать вопрос о выборе школы для детей" . Некоторые информанты убеждены в положительных результатах своих действий (или, скорее, бездействия): дети отлично учились (учатся), их не интересовали национальные различия - они увлечены получением образования, у них нет комплексов в использовании русского языка.
Тем не менее "дети" не всегда поддерживали и поддерживают "родителей" в отношении такой семейной культурной политики. Они упрекали их в том, что те сохранили "страх предков": боязнь испытывать постоянные угрозы и чувствовать себя "не как все", - и пытались максимально раствориться в окружающем большинстве.
Родители зафиксировали (и вспоминали при беседе) собственные сложности, возникавшие у них при общении с русскими. Несмотря на то, что на этнической родине русский язык преподавался, а некоторые даже учились в русских школах, большинство из них овладели русским языком, будучи взрослыми. Проблемой считается сохранение выраженного «кавказского» акцента. По этой причине были случаи отказа от интервью, так как предполагаемые респонденты боялись показаться смешными. Другая осознаваемая ими проблема - непонимание некоторых смыслов слов и высказываний, в том числе, казалось бы, хорошо знакомых и понятных, при их использовании в связи со специализированной деятельностью. Особенно это касается производственной сферы и, что очень важно для мужчин-информантов, армейской службы.
Можно выделить и другие позиции родителей. Например, один из информантов высказал мнение, что именно благодаря многоязычию среды, где рос его ребенок, тот сейчас, будучи уже взрослым человеком, во-первых, не забывает материнский язык, во-вторых, владеет ещё тремя языками: "Я делал все для того, чтобы он не забыл грузинский язык. Мы это хотели все, и, наверно, он тоже это хочет, каждый человек сколько язык знает и сколько он богаче знаний, культура. И он приезжает в Грузию, он свободно разговаривает с дедушкой там, бабушкой, дядей там, тетей". (М; 1953 г.р.). Если одни мигранты отказывались от использования родного языка, другие, наоборот, расширяли свое языковое пространство, переходя к двуязычию. И в первом, и во втором случаях дети практически не испытывали неудобств в общении, не чувствовали себя чужими в меняющихся языковых средах и считали себя вполне адаптированными к этнической ситуации в регионе.
Таким образом, языковые трудности отмечались многими переселенцами. Для одних это проблема незнания этнического языка, а для других - проблема обучения русскому языку. Что касается освоения русского языка, то здесь наблюдается ряд возрастных и тендерных различий. Молодежь усваивала язык в общении с русскими детьми, тогда как в семье родители могли говорить только на родном языке, зная в той или иной степени русский. Женщины обучались языку в быту, общаясь с соседями, мужчины старшего возраста свидетельствовали, что язык, в основном, учили в армии:
"Не, я в армии уже все, русский язык знал, через полгода я мог свободно общаться, даэюе писать, но так, я служил, у меня не было таких проблем ... даэюе писать легче было, ну буквы, что русская азербайджанская, одинаково были. Щас менялся, стал латынь" (Ы, 1963 г.р.). Сами информанты сравнивали адаптивные способности различных возрастных групп и отмечали высокую адаптивность молодежи, что подтверждали на примере детей-мигрантов (своем собственном или своих детей). Очевидно, что кроме возраста, для младшего поколения стимулирующим фактором адаптации являлась внутрисемейная культурная политика родителей. Как правило, родители помогали детям избежать трудностей, с которыми столкнулись сами. Следствиями явились этнический и культурный сдвиг подрастающего поколения, трансформация идентичности у детей, более плотно включённых в культуру «местных», чем их родители. Детям легче менять этничность и манипулировать ею, ситуативно используя ту, которая более удобна в конкретном случае. Однако не- все дети согласны с родительской политикой. Это может выражаться, в частности, в намерении переопределить этническую идентичность и вернуться к «материнской»: 1
«Аборигены» - «старожилы» - «мигранты»
Распад Советского Союза, экономический и политический кризис, настигнувшие государство в конце XX в., не могли не отразиться на этническом и численном составе населения. Падение уровня жизни, остановка ряда предприятий, массовые увольнения, безработица в последнее десятилетие прошлого века характерны для Мурманской области, как и для страны в целом. На Кольском Севере к началу нового столетия около половины населения жило в бедности .
Особую роль в изменении демографической картины региона сыграло падение производства градообразующих предприятий. Если в советское время политика государства была направлена на приток населения в регион, постоянное наращивание темпов производства и роста экономики, то в начале 1990-х открытие международных рыночных площадок, возникшая конкуренция снизили спрос на товары местного производства. Таким образом, государство вынуждено было приостанавливать работу нерентабельных или убыточных предприятий, а в некоторых случаях- и закрывать их. В результате, в регионе возросло количество безработных, которые не могли восстановить свой прежний доход другими способами . Произошедший в 1990-е годы спад производства, а в некоторых экономических сферах и приостановление работы целых отраслей, повлияли на миграционные установки северян, то есть их готовность покинуть место проживания, намерение переехать в другой регион или в другую страну. Такая ситуация характерна в целом для северных городов, которые, за исключением областных центров, ориентированы на какую-либо одну отрасль производства. Показательными являются примеры с северными и дальневосточными регионами страны, которые потеряли значительную часть населения в начале 1990-х . Очевидно, что кризис спровоцировал демографические потери. Миграционная убыль для Мурманской области была весьма существенной, результаты Всероссийской переписи населения 2002 г. показали сокращение численности жителей области более чем на 254 тыс. человек по сравнению с 1989 г. Наибольшего размаха выезд достиг в 1992 г., когда область потеряла сразу 31,1 тыс. чел. . Условия жизни в постсоветский период на Кольском Севере оказались настолько неблагоприятны, что не могли компенсироваться даже соответствующим набором льгот и заработной платой. Отличительной чертой миграционных процессов в области можно считать то, что среди «выбывающих более 70% лица трудоспособного возраста, что приводит к увеличению в структуре населения лиц пенсионного возраста» . Более того, «в процесс выбытия с Севера включались и те, кто уже перешел в разряд старожилов, в миграцию начала 1990-х гг. было втянуто осевшее население»5. Таким образом, население Мурманской области в целом было сформировано в советское время, «краткие периоды политических и военных 07.00.02. - Отечественная история). Мурманск, 2004. С. 181. потрясений не могли оказать сколько-нибудь длительного воздействия на течение миграционных процессов, посредством которых быстро восстанавливался тот ущерб, который приносили те или иные чрезвычайные события»1.
Конец XX в. разделил жизнь многих семей бывшего Советского Союза на время «до» и «после» перестройки. В период плановой политики распределения населения в СССР родственники нередко разъединялись, предпринимали длительные путешествия за пределы родных мест, попадали в новые для них условия, но все-таки оставались в пространстве одной страны. В постперестроечный же период семьи оказались по разные стороны новых границ. Период распада СССР, как известно, сопровождался этническими и политическими конфликтами, которые также повлияли на миграционное поведение. В ситуации перехода к иному экономическому и политическому устройству не все регионы могли справиться со сложившимся положением, многие были не в состоянии восстановить прежний уровень жизни. Естественным следствием оказались многочисленные миграционные потоки из экономически неэффективных районов. Часть северян вынуждена была вернуться на родину, поскольку вновь созданные государства не всегда соблюдали прежние условия и гарантии для работающих на Крайнем Севере. Преимущественно этот поток был направлен в южные республики". Как хорошо известно, встречная волна хлынула с юга на север, особенно велик поток из бывших «южных» республик, часто люди бежали от межэтнических конфликтов .
Отток населения из области, начавшийся с 1992 г., сохраняется до настоящего времени, иммиграция составляет лишь небольшую долю от общих миграционных процессов. В последнее десятилетие XX в. на Кольском Севере при постоянном снижении численности населения разнообразнее стал его этнический состав, возросла численность некоторых организации диаспор // Вестник Евразии. 2008. № 2(40). С. 66-95. этнических групп, наблюдается новый приток особой категории этнических мигрантов - «беженцев». Исследователи отмечают усиление миграционных связей, прежде всего, с регионами Северо-Запада страны и с бывшими южными республиками (например, Азербайджаном, Таджикистаном, Украиной, Молдовой и др.)1- В области появились так называемые новые диаспоры. На Европейском Севере, в том числе и в Мурманской области, заметно увеличилось число представителей закавказских и среднеазиатских народов. Можно предположить, что главными «поставщиками» жителей на Кольский Север стали Кавказский и Закавказский регионы. Если сравнить результаты двух переписей населения (1989 г. и 2002 гг.), можно заметить, например, возросшее число «кавказцев», которые по их самоидентификации могут быть обоснованно отнесены к данной категории населения. «Кавказцев» - по данным Всероссийской переписи населения в 2002 году в области насчитывалось в общей сложности 10 894 человека (1,2% от общей численности населения). Внутри этой группы первенствовали азербайджанцы - 4 614 человек или 42,4% от совокупной численности всех кавказцев в области, следующими по численности были армяне (1 954 человека, 17,9%) и лезгины (840 человек, 7,7%)2.
Опыт адаптации разных поколений мигрантов
Начало нового этапа условно обозначим 1920-ми годами. Точкой отчета можно считать 1920-й год, потому что именно в этом году была организована Северная научно-промысловая экспедиция, изучавшая не только геологию и минералогию края, но и проводившая экономико-статистические исследования. В том же году были обнаружены месторождения «камня плодородия», которые стали центром апатитовых разработок и, позднее, местом для нового города - Хибиногорска . Росло количество исследователей, которых привлекали открывшиеся природные богатства Кольского полуострова. Среди них выдающиеся ученые А.Е. Ферсман, Н.И. Прохоров, Б.М. Куплетский, А.Н.Лабунцов и др.3. К концу 20-х годов XX в. начинается активное, в значительной степени принудительное, заселение Кольского полуострова. Рост производства, создание и строительство новых населенных пунктов, разработка новых месторождений изменили образ Кольского Севера, ставшего за короткий срок одним из промышленных центров мирового значения. По результатам Первой всесоюзной переписи Сложности в изучении периода 1930-х гг. заключаются в том, что в переписных листах 1937 и 1939 гг. отсутствовали вопросы, связанные с миграцией. Данные переписей подверглись серьезным искажениям. Кроме того, новый территориальный передел не дает возможности корректно сопоставить результаты переписей 1937 1939 гг. даже сегодня.
Тридцатые годы XX в. ознаменованы грандиозным строительством на Кольской земле. Началось сооружение новых городов и предприятий-«гигантов». В 1928 году на территории современного Кировско-Апатитского района проживало не более тысячи человек, в 1931 г. количество жителей увеличилось в несколько раз, в новом городе Хибиногорске оно составляло уже 15,1 тыс. человек, а к началу 1934 года — 31 тыс. человек3. Приток населения в область, особенно в 1930-е гг., был четко организован. В первую очередь, требовались специалисты, но необходимы были и простые рабочие. Масштабное строительство в ограниченные сроки требовало огромного притока населения. Создавались все условия для увеличения числа работников — вводились различные пайки, устанавливались надбавки, районные коэффициенты. На строительстве заполярных городов трудились не только добровольные рабочие, но и заключенные, и спецпоселенцы -бывшие кулаки4. Самым многонаселенным пунктом на Кольском полуострове, где использовался труд спецпоселенцев, был Хибиногорск (по данным В.Я. Шашкова в,1934 г. спецпоселенцев.в нем насчитывалось 19261 человек), далее шли Нивастрой (6166 человек) и Спецпоселок №5 (центр современного г. Мончегорска) . В подтверждение приведем фрагмент из воспоминаний очевидца: «народу на фабрике работает тысячи, и всё мало. Недавно в газете напечатали, что на первое января 1932 года в городе живет почти двадцать девять тысяч человек. А в марте прошлого года всего пятнадцать было. За девять месяцев, почитай, вдвое народишку прибавилось. Почти все наши, раскулаченные»2.
1940-е годы мы выделяем как отдельный этап в истории заселения области. Переломными обстоятельствами следует считать, во-первых, депортацию иностранцев, и, во-вторых, начавшуюся Вторую Мировую войну. Оба взаимосвязанных события повлияли на миграционные процессы в области и изменили этнодемографическую ситуацию.
В 1940 г. произошло выселение «инонационалов» с территории Кольского Севера. Приграничное положение Мурманской области способствовало закреплению установок правительства на выселение «сомнительных» этнических групп. До начала Второй Мировой войны в докладных записках тов. Маленкову секретарем комитета ВКП(б) Мурманской области поднимался вопрос о «неблагополучных элементах» в области и ужесточении режима пребывания в некоторых городах: «Надо, чтобы Мурманск был городом особого паспортного режима, здесь военный порт, весь флот и много оборонных.строек, а нечисти всякой в городе очень много, ибо в прошлые годы Кольский полуостров засорялся очень успешно»3. Обсуждался вопрос о переселении финского и норвежского населения вглубь полуострова: «В приграничных районах Полярном, Кольском, Териберском, Саамском и Кировском проживает финнов. 175 семей в количестве 545 человек, норвежцев - 26 семей в количестве 81 человек, которых желательно выселить в глубь Кольского полуострова»4.
Второй вариант - выселить жителей в Финляндию, а опустевшие поселки заполнить «своими» людьми: «...И надо по договоренности с Народным правительством Финляндской демократической республики все население выселить в Финляндию. А в освободившихся поселках организовать колхозы из подобранных, преданных нашей родине рыбаков - колхозников области, которые были бы надежной нашей опорой на границе и хорошими разведчиками при уходе на рыбную ловлю к берегам Норвегии»1. Было запланировано переселение 7145 человек, из них в Карело-Финскую ССР -5.905 человек, в Алтайский край - 1240 человек". В конечном итоге было направлено в Карело-Финскую республику - 5685 человек, в Алтайский край - 1339 человек3. Высланные мурманские «инонационалы» (финны, эстонцы, латыши, норвежцы, литовцы, шведы, немцы, поляки, китайцы и пр.) проживали на правах спецзаключенных вплоть до 1954 г.4
Боевые действия 1941 года вынудили сдвинуться с мест огромные массы населения. Мурманская область не стала исключением, началась эвакуация. Многие жители были выселены в другие, менее опасные районы страны5. В довоенный период население края составляло 318,4 тыс. чел.6. Мурманская область лишилась 2/3 всего населения, среди мигрантов резко выросло число детей и женщин. В период войны было вывезено 114738 человек, включая население с рабочими заводов, женщинами и детьми, а также с политически неблагонадежным элементом . Сотрудники Отдела экономических исследований Кольского филиала Академии Наук СССР при составлении «Схемы развития народного хозяйства. Мурманской области на, 1971-1980 гг.» отмечали: «Резкое уменьшение числа жителей в 1945 г. связано с тем, что в годы Второй мировой войны на территории области происходили
