Содержание к диссертации
Введение
1. Купечество симбирска в социальном и демографическом аспекте 27
1.1. Численность и состав симбирского купечества в середине XIX - начале XX в 27
1.2. Купеческие гильдии в системе сословий Российской империи 32
1.3. Сословная динамика купечества в Симбирске 37
1.4. Торгово-экономическая деятельность гильдейцев Симбирска 44
2. Материальный быт симбирского купечества 66
2.1. Купеческое жилище 66
2.2. Купеческая усадьба и тенденции её развития 98
2.3. Финансовые аспекты купеческого домовладения 107
2.4. Одежда, питание, транспортные средства 118
3. Купеческая семья 146
3.1. Брачные нормы и структура купеческой семьи 147
3.2. Завещания и опекунство 165
3.3. Династии 172
4. Духовная и общественная жизнь симбирских купцов 183
4.1. Религиозные взгляды симбирских купцов 183
4.2. Образование и воспитание в купеческих семьях 200
4.3. Общественная и благотворительная деятельность 210
Заключение 239
Список источников и литературы 249
Приложения
- Численность и состав симбирского купечества в середине XIX - начале XX в
- Купеческое жилище
- Брачные нормы и структура купеческой семьи
- Религиозные взгляды симбирских купцов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Актуальность избранной темы определяется той выдающейся ролью, какую сыграли города и торговый класс в развитии общемировой цивилизации, а также происходящим в последние десятилетия в отечественном гуманитарном знании переосмыслением роли рынка, собственности и буржуазных слоев в жизни общества. Несмотря на богатые историографические традиции исследования отечественного предпринимательского класса, это явление, по выражению А. М. Дубодела, чаще изучалось «с позиций участия в глобальном процессе общественного производства, значения в производственно-экономической системе»1, почему особенно важно отразить его социокультурные компоненты. Логика научного поиска и реалии современного развития России ставят на повестку дня конкретно-исторические исследования традиций отечественного предпринимательства, его духовно-нравственного облика и разделяемой системы ценностей, роли меценатства и благотворительности, предметной и социальной среды предпринимательской деятельности, всего спектра функций деловой элиты в общественном развитии. С точки зрения задач, стоящих перед этнографией, исследование купечества российских регионов также имеет большую актуальность, как необходимый компонент воссоздания целостного портрета русского города, слабо изученного на уровне отдельных социальных слоев, и особенно - на уровне элит.
Предлагаемая диссертационная работа носит комплексный историко-этнографический характер, поскольку практика показывает продуктивность именно такого подхода. Характеристика общественной группы и её истории не может считаться полной без бытовой составляющей, поскольку события и быт — две равноправных стороны исторического процесса. Обращение к истории российского купечества с позиций истории быта актуализирует важные страницы отечественного опыта культурной модернизации. Оно диктуется необходимостью восполнить имеющиеся историографические пробелы в изучении одного из наиболее активных в социальном, экономическом и культурном плане слоев русского общества второй половины XIX—начала XX столетий.
Степень научной изученности темы. Все многообразие трудов по истории российского и симбирского купечества, по нашему мнению, следует разделить на три периода историографии: первый - дореволюционный (середина XIX — начало XX вв.); второй - советский (1917 - 1992 гг.); третий -постсоветский.
Публикации о купечестве, взятые в целом, безотносительно к территориальным и хронологическим рамкам, этнографическому ракурсу настоящей работы, многообразны и разноплановы. Первые свидетельства интереса к проблеме российского торгового класса мы находим уже в XVIII-первой половине XIX в.2. Всестороннее изучение столь обширной историографии представляет самостоятельную задачу.
Для первого периода историографии характерна активная разработка вопросов, непосредственно связанных с проблемой купечества (вопросы статуса купца, формирования купеческого общества, положение гильдий, место купца в обществе и др.) началась со второй половины XIX века. Ей способствовала подготовка реформ 1860-x-l 870-х гг., возникновение общей концепции сословного развития в России, усиление социально-экономической составляющей в исторических исследованиях, а также пореформенное развитие российского предпринимательства. Вся последующая дореволюционная историография по отношению к изучаемой теме может быть представлена в виде нескольких смысловых блоков.
В этой связи важное значение имели общие труды историков и представителей историко-юридической науки по истории русского города и истории сословий в России: С. М. Соловьёва, К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина, Л. О. Плошинского3, И. И. Дитятина4, В. О. Ключевского5, Н. В. Варадинова6, П. Н. Милюкова , А. А. Кизеветтера и др. Так, В. О. Ключевский в своих работах задал общее направлейие в изучении русского города и истории сосло вий в России, Л. О. Плошинского интересовал главным образом юридический аспект проблемы - он исследовал процесс законодательного оформления сословного статуса, а также основание и сущность гильдейской сословной структуры купечества. А. А. Кизеветтер осветил некоторые вопросы возникновения и деятельности органов сословного купеческого управления, показал благотворительную деятельность купечества. Работы касающиеся собственно купечества, посвящались генеалогии (Н. С. Беляев10, Н. П. Чулков" и др.), истории династий (Н. П. Вишняков , Н. В. Крестовников и др.), описанию биографий и взглядов выдающихся представителей делового мира (И. А. Благовещенский14, П. Н. Терентьев15, Е. П. Карнович16 и др.), регио 1 "7 нальным отрядам купечества (например, работа В. Н. Сторожева , посвященная «купеческому обществу» Москвы, работы о сибирском торговом капитале18). Делались попытки социологически осмыслить роль русской «буржуазии» (например, статьи К. А. Пажитнова19 и А. Ерманского20). Спектр оценок купечества: в дореволюционной исторической и публицистической литературе был широк: от панегирической (как у В. Н. Сторожева или в издании
«Финансовые деятели...» ) до негативной, обличающей в русском предпринимательстве жадность, примитивизм и проч. (например, публикации П. А. Берлина ). Подавляющее большинство авторов сходилось на слабости русской буржуазии, её зависимости от государственной бюрократии. Обращалось внимание на несоответствии экономической и политической роли предпринимателей в России. Бытовой уклад сословия в научной литературе почти не анализировался, оставаясь уделом литераторов и беллетристов (А. С. Ушаков23, П. Д. Боборыкин и др.).
Симбирское купечество никогда не было предметом специального научного изучения. Разрозненные сведения о нем встречаются в литературе. В первую очередь это работы, содержащие разрозненные сведения описательного и статистического плана, путевые заметки, публикации местных краеведов, среди которых П. Л. Мартынов, А. Н. Зерцалов, К. Н. Невоструев24, а также исследователи хозяйственной жизни края. Например, П. Л. Мартынов в своем фундаментальном труде «Город Симбирск за 250 лет его существования» уделил особое внимание истории, общественной жизни города, однако сведения о купцах носили общий характер
Второй период — советский - ознаменовался перестановкой акцентов в исторических исследованиях, увязанных с общей схемой марксистской социологии. В 1920-е - 1930-е годы занимались деятельностью привилегированных купеческих корпораций П. А. Берлин, М. Д. Приселков, М. Н. Покровский, Е. А. Звягинцев, В. Е. Сыроечковский, Е. И. Заозерская25. Названные работы объективно показывали специфику раннего этапа предпринимательской деятельности в России. По мнению Е. И. Заозерской, состоявшие в «сотне» купцы никак не соответствовали понятию «капиталист», так как они не имели крупных капиталов, отсутствовали кредиторы среди самих торговцев гостиной сотни, торговые сделки имели небольшие объемы. В продолжение тезисов, звучавших еще в дореволюционной литературе, в работах о тор-гово-предпринимательском слое первых советских десятилетий показывалась ограниченность денежного обращения, зависимость формирующегося слоя буржуазии, в том числе купечества, от государства.
В 1940 годы появились исследования, посвященные изучению вопросов торгово-хозяйственных связей купечества и местных рынков XVII - пер-вой четверти XVIII в. как основной сферы экономической деятельности .
В период хрущевской «оттепели» отношение к дореволюционному купечеству несколько изменилось, его деятельность стала оцениваться более взвешенно, появились исследования по истории формирования классов буржуазного общества и первоначального накопления капитала, государствен-ной торгово-промышленной и социальной политике . А. С. Нифонтова ис-следовал вопросы исторического развития московской буржуазии . И. Ф. Гиндин попытался проанализировать процесс формирования столичной, а также провинциальной буржуазии, выявить ее отличительные признаки на общероссийском и региональном уровне, социальные источники рекрутиро 1 29 вания финансовой олигархии .
В период второй половины 1960-х - начале 1980-х гг. научные акценты в описании купечества вновь сместились. Снова появились труды, авторы которых по идеологическим причинам приписывали всему купечеству хищническое ведение дел, стремление разорить конкурента, жесточайшую эксплуатацию народных масс, низкое качество выпускаемой продукции, консервации устаревших форм и методов труда (в ходе исследования мы пришли к выводу, что подобные случаи носили единичный характер). К ним относятся работы П. В. Волобуева, Е. Д. Череменского, В. С. Дякина, В. И. Бовыкина и др30. Однако, несмотря на отдельные недостатки, труды названных авторов в силу своей фундаментальности сохраняют свое значение и на современном этапе развития исторической науки. Эти исследователи открыли малоизвестные страницы жизни купечества, расширили имеющиеся научные представления.
Исследование показывает, что специальных работ, посвященных купечеству, немного, больше рассматривались отдельные аспекты в контексте общих исторических проблем. Отдельные вопросы, затрагивающие жизнь купечества в условиях Симбирской губернии находили свое отражение в исследованиях по истории города, торговли и промышленности, авторами которых были Н. Л. Клейн31, Н. П. Гриценко32, Л. П. Шабалина33.
В то же время и в период «застоя» были объективные работы, в которых отдельные стороны деятельности купечества рассматривались в позитивном плане (В. Я. Лаверычев, Л. Е. Шепелев, А. П. Корелин и др.)34. Рассматривая процесс формирования предпринимательства в тесной зависимости от социально-экономического развития государства, В. Я. Лаверычев особое внимание уделил в том числе и эволюции политического самосознания буржуазии. Л. Е. Шепелев исследовал степень государственного вмешательства в экономику России и свободу частного предпринимательства. И. Ф. Гавлин, П. Г. Рындзюнский и А. И. Богданов35 выявили в политической системе российского абсолютизма удельный вес купечества в структуре пореформенного общества.
По используемым подходам представляемая работа продолжает исследования по «этнографии города», начавшиеся с 1960-х — 1970-х гг. (Л. А. Анохина, О. Р. Будина, Г. В. Жирнова, М. Г. Рабинович, М. Н. Шмелёва и др.)36. Городское население дореволюционного Поволжья оказалось в фокусе внимания этнографов только со второй половины 1980-х гг. (А. Н. Зорин) . Первые шаги этнографии города были связаны с изучением культуры и быта in рабочих (В. Ю. Крупянская, Н. С. Полищук, С. Б. Рождественская) .
В годы «перестройки» изучение жизни и деятельности купечества продолжилось39. Качественно новый этап в историческом освещении вопросов, связанных с деятельностью купечества, представляют собой работы А. Н. Бо-ханова, в которых автору удалось уйти от сложившихся идеологических схем40. А. И. Аксенов главное внимание уделил проблемам, связанным с купеческой генеалогией41.
В постсоветский период историографии исследователи сосредоточили свое внимание на тех сторонах жизни и деятельности, о которых ранее было говорить либо не принято, либо эти вещи просто никто не сбирал в расчет. Усилилась глубина и объективность исследования. На 1990-е гг. приходится настоящий бум купеческо-предпринимательской тематики42. Среди причин отметим объективную необходимость теоретической оценки социального опыта, накопленного отечественной буржуазией, для объяснения реалий и перспектив нарождающейся российской действительности. С. С. Царькевич (1996) сформулировал мнение, которое разделяют многие отечественные исследователи: одной из потерь, понесённых отечественной культурой и не восстановленных в её современном состоянии, была «богатая, разносторонняя культура (состоятельных) слоев российского дореволюционного общества»43. Такие авторы как Я. И. Щапов44, Н. Боханов, О. Е. Нилова (1990)45, М. Л. Гавлин46, Н. Г. Думова47, А.А.Аронов)48, Г.Н.Ульянова49 Ю. В. Медведев50 рассмотрели отдельные черты идеологии московского купечества, связь ее с социальным происхождением, рассматривается также меценатская деятельность купечества. Исследования В. П. Бойко, И. Г. Кусовой посвящены региональному купечеству с изучением различных сторон купеческого быта, а также участие и роль купеческого сословия в общественной жизни города . Целый ряд работ этого периода посвящен истории и хозяйственной деятельности купеческих династий как столичных, так и провинциальных52. Вместе с новым открытием «забытого» класса в 1990-е гг. утвердился «со-цио-культурный» принцип исследования. Стали активно рассматриваться аспекты, связанные с ментальностью данной группы, её мироощущением, культурным обликом и т. п. Показательны в этом отношении даже сами названия работ, как например, название статьи М. В. Брянцева и А. М. Дубровского «Предметный мир провинциального купечества» (1992)53, или название сборника научных статей, вышедшего в 1996 г.: «Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX вв.»54. О национальной благотворительности заговорили как о вкладе в мировую цивилизацию55.
Таким образом, историографический обзор показывает, что комплексных этнографических исследований, в которых бы подробно рассматривались быт, материальная и духовная стороны жизни купечества, анализировалась их торгово-производственная деятельность, особенно на региональном уровне, практически нет, затрагивались только отдельные проблемы жизни и деятельности купечества, поэтому есть необходимость в проведении данного исследования.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является историко-этнографическое изучение культурных, социально-экономических, традиционных особенностей жизни купечества города Симбирска второй половины XIX - начала XX в.
В соответствии с целями сформулированы следующие научно-исследовательские задачи:
1) оценить численность, динамику, состав и процедуру пополнения купечества Симбирска в рассматриваемый период;
2) исследовать структуру городской купеческой усадьбы и состав построек;
рассмотреть особенности материальной культуры купечества и тен денции ее развития во второй половине XIX - начале XX в.;
4) проанализировать структуру и традиции купеческой семьи;
5) показать духовный мир купечества;
6) определить культурную и социально-экономическую роль купцов в местной общественной жизни, раскрыть их благотворительную и меценатскую деятельность.
Объект исследования. Основным объектом предлагаемого диссертационного исследования является симбирское купечество.
Предмет исследования — материальная, социальная, духовная среда, связанная с купеческим сословием ( социально-правовое положение, семья, традиции материальной культуры, общественно значимые стороны деятельности купечества, компоненты его духовной жизни).
Хронологические рамки. Исследование охватывает вторую половину XIX — начало XX вв., которые считаются традиционными рубежами в отечественной историографии. Именно в это время в России наступает эпоха великих реформ, происходит сравнительно быстрый экономический рост, наблюдается процесс дальнейшего развития деятельности российского купечества. На этот период приходятся преобразования системы городского самоуправления, меняется социальное и экономическое положение, набирает силу общественная инициатива, благотворительность и меценатство. Выбор верхней хронологической границы традиционен, этот период отмечен уже другими социальными условиями, когда сословия в России были официально упразднены56.
Территориальные рамки исследования. Территориальные рамки исследования определены административными границами губернского города Симбирска. Особый интерес для исследования представляет характерный для региона многонациональный состав населения, во многом определяющий специфику социально-бытового и культурного развития города.
Источниковая база исследования. Основные источники можно подразделить на 6 основных групп: 1) неопубликованные архивные документы;
2) опубликованные документы; 3) различные статистические сборники; 4) периодическая печать того времени; 5) нормативные акты; 6) мемуарная литература.
Исследование опирается преимущественно на неопубликованные архивные материалы Государственного архива Ульяновской области (далее: ГАУО). Всего в ходе работы над диссертацией нами просмотрено более 40 фондов.
В числе обнаруженных источников большую ценность представляют «семейные» («посемейные») списки купцов, находящиеся в фондах городской управы (ф. 137) и мещанского старосты (ф. 143), «ревизские сказки», указы о перечислениях в купцы, именные ведомости купеческого сословия, из фонда Симбирской казенной палаты (ф. 156). На основании этих документов может быть получена информация о времени причисления купцов в гильдию, составе семьи, возрасте, иногда указывается бывшее сословное состояние. Их обработка дает возможность получить статистику людности и половозрастного состава семей, выяснить соотношение семей простых и сложных, структуру семей по поколениям и родственным отношениям их членов, возраст вступления в брак, разницу в возрасте супругов, изучить генеалогию, некоторые вопросы социальной мобильности.
Не менее важное значение имеют материалы о возведении некоторых наиболее крупных предпринимателей в почётное гражданство, формулярные списки купцов, избиравшихся на различные должности (городского головы, членов управы, почетных мировых судей, директоров банков и т. д.). в них заключена информация о происхождении, полученных гильдейцами наградах, имущественном и должностном положении, благотворительной деятельности купцов (ф. 137; ф. 46 — фонд земской управы, ф. 134 — симбирская консистория; ф. 454 — канцелярия председателя окружного суда; и др.).
Близкими по содержанию ко второй группе архивных источников являются дела о наследстве, которые встречаются фондах окружного суда Симбирской губернии (ф. 1). Духовные завещания включали опись недви жимого имущества, наличного капитала, денег в долгах и долгов завещателя. Это позволило выяснить состояние имущественного положения купцов.
Дела о наследстве содержатся в фондах различных судов и в губернских казённых палатах. В фондах нотариуса симбирского окружного суда и контор частных нотариусов города Симбирска (ф. 62, 64, 60, 401) имеются оформленные (подлинные) акты духовных завещаний купцов. В России духовные завещания составлялись по единому образцу и включали опись движимого и недвижимого имущества, наличного капитала и денег в долгах, собственные долги завещателя. Источниковая ценность наследственных материалов была показана Г. X. Рабиновичем, практически применившим эти материалы в своих исследованиях крупной буржуазии в России57.
Большую этнографическую ценность представляют собой дела Симбирского городского сиротского суда (ф. 174). Исследуя описи движимого и недвижимого имущества из данного фонда, можно сделать выводы о наличии у симбирского купечества тех или иных бытовых предметов (описание домашнего интерьера, внутреннего убранства, картины, иконы, мебели, гардероба и прочей утвари), о содержании купцами домашнего скота (лошади, коровы), о имеющейся в купеческих домах прислуге (кухарок, горничных, гувернанток, караульщиков, дворников и др.). Имеется отчет опекунов о доходах и расходах с подробным описанием, с какой целью и на что были потрачены те или иные средства. Этот вид источников редко используется исследователями, между тем, описи являются ценным источником по истории материально бытовой культуры, как купеческого сословия, так и городского населения в целом. Похожие описи встречаются и в некоторых других фондах.
В делах фонда канцелярии губернатора (ф. 76) встречаются прошения, жалобы, просьбы купцов, заявления, формулярные списки, списки симбирских торговцев и лиц купеческого сословия. Ценность представляют книги записи свидетельств на право торговли, выдаваемых в городских управах, содержащие указание сословной принадлежности торгующих. На материале рапортов, донесений, актов дознания составленных полицейскими чиновниками, резолюций и журналов губернского правления, циркуляров и отношений, указов и манифестов местных и центральных органов власти раскрывается система воздействия государства на купеческое сословие. Отдельные сведения о купцах встречаются в губернаторских отчётах (ф. 76, ф. 88 — симбирское губернское правление).
Процедура юридического оформления статуса купца и торгующего, вопрос об источниках формирования купеческого сословия может быть освещен на основе фонде городской думы (ф. 144). Здесь говорится так же о выдаче купцам свидетельств заменяющих паспорта и билетов на лавки, о причислении и исключении купцов из общества (рапорты, прошения).
В фонде гражданского суда (ф. 317) содержится информация об учреждении торговых дел, открытии различных заведений, размерах акциза, взимаемого с купцов. Коме этого, содержатся сведения о деятельности Симбирского городского попечительского общества о бедных, примерные правила о городских попечительствах, учреждаемых для сбора пожертвований, оказания помощи нуждающимся и постоянного наблюдения за ними. Сохранились отдельные заявления купцов о пожертвовании личного капитала и иные документы, касающиеся благотворительности.
Сведения о страховании, а так же описи и оценки движимого и недвижимого имущества купцов содержатся в фондах земской управы (ф. 46) и в фондах агентств «Симбирских страховых обществ» страхования имущества и жизни (ф. 197,198, 201, 202, 204, 208, 207).
Духовная жизнь симбирского купечества, конфессиональная принадлежность, брачные обыски, пожертвования в пользу церкви, дела о богохульстве, о строительстве молелен нашли отражение в фонде Симбирской духовной консистории (ф. 134).
Дела об утверждении в правах наследства купеческих семей, о вводе во владение, о совершении и взыскании по закладной, о взыскании денег, о растрате, о предоставлении в залог, о спорном имуществе (земле) купцов, пред ставлены в фонде «Городовые магистраты (ратуши)» (ф. 32).
Фонд городской управы (ф. 137) содержит материал о месте жительства симбирских купцов (расположение купеческих домов), их архитектуре и камерности, описи и оценку недвижимости, планы, чертежи и проекты домовладений, окладные книги оценочных сборов и раскладочные ведомости налога с недвижимых имуществ, составлявшиеся особыми комиссиями, а так же прошения и разрешения на постройку или пристройку.
Некоторый объём информации может быть извлечён из таких фондов как фонд «Установка телефонов» (ф. 492), поскольку телефон в начале XX в. становился всё более популярным средством общения имущих слоев, их дел уголовного суда (ф. 340) — купцы становились жертвами преступлений и ограблений. Некоторые сведения содержатся в фонде Симбирской 1-ой классической гимназии (ф. 101), где содержится ведомость и диаграмма о количестве учеников приготовительного класса Симбирской гимназии по сословиям и вероисповеданиям за 1884-1887 учебные годы.
Интересный материал о жизни купцов — семейной, бытовой, хозяйственной дают сохранившиеся купеческие дневники, воспоминания потомков купцов и других видных городских деятелей того периода. Таковы немногочисленные фонды личного происхождения местных краеведов П. С. Бейсова (ф. Р-4061), А. Н. Блохинцева (ф. Р-4062). Информативность документов в интересующем нас бытовом аспекте не слишком велика. Несколько особняком стоят воспоминания выходца из купеческого сословия А. В. Ястребова (ф. Р-1941), писавшего о себе, о среде которую он хорошо знал. В мемуарах А. В. Ястребова встречаются любопытные бытовые детали, сведения биографического и генеалогического плана, сообщает подробности семейной коммерции5 .
В работе с документами ГАУО автор использовала сплошное исследование фондов. В подавляющем своём большинстве архивные материалы крайне фрагментарны и трудны для обобщения. Исключение составляют посемейные списки, дающие обобщённую картину при статистической обра ботке, материалы, связанные с архитектурой купеческих домов и составом надворных построек на усадьбах и некоторые другие.
К опубликованным источникам, связанным с темой исследования, в первую очередь следует отнести законодательные акты (законы, манифесты, постановления, указы, табели и т. п. верховной власти XVIII-начала XX в.) шестнадцатитомного «Свода законов Российской империи», «Полного собрания законов Российской империи» (1-е, 2-е и 3-е собрания), неофициальных тематических сборников документов, специализированных изданий (в частности, «Уставы о службе гражданской», «Законы о состояниях», «Общее губернское учреждение»). Основной интерес представляли законоположения о промышленности и торговле, о налогообложении, об опеке над капиталами умерших купцов (по малолетству детей), городовые положения, дополнительное постановление об устройстве гильдий и торговле прочих состояний, законы о состояниях и т. д. Эти материалы позволяют определить роль и место купеческого сословия в социальной структуре Российского государства, показывают изменения в правовом статусе купечества, изменения государственной политики по отношению к торгово-предпринимательским слоям.
К опубликованным источникам относятся тематические сборники документов. Использовались также статистические сборники, издаваемые земствами и государственными учреждениями. Эти документы представлены работами справочно-статистического характера и путеводителями, материалами Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., адрес-календарями, памятными книжками по Симбирской губернии.
Сведения справочных источников расширяют фактическую базу данного исследования, но они зачастую плохо сопоставимы с другими материалами, обобщены по основаниям, не имеющим отношения к задачами данной работы, почему их использование сопряжено с рядом сложностей и не всегда позволяют получить достоверную картину. Судя по всему, справочные материалы часто составляли в спешке, без проверки приводимых цифр, с ошибками (опечатками) в арифметических подсчётах, без должной детализации (например, вместо имени благотворителя может стоять указания на его принадлежность к местному купечеству и т. п.).
В ходе работы над диссертацией автором изучалась симбирская дореволюционная периодика второй половины XIX — XX в., представленная газетами «Симбирские губернские ведомости», «Симбирянин», «Симбирская жизнь», «Симбирский справочный торгово-промышленный листок», «Симбирский бесплатный листок объявлений», «Симбирская земская газета», журналами «Симбирский городской вестник», «Симбирские епархиальные ведомости», «Журнал Симбирской городской думы». Упоминания Симбирска можно встретить в газетах других губернских центров (пример: «Самарская газета»). В большинстве названных симбирских газет регулярно публиковались сведения о состоянии торговли в губернии, есть описания промышленных предприятий и условий работы на них, встречаются отдельные бытовые зарисовки.
Отдельно отметим мемуарные источники. В работе использовались опубликованные воспоминания просветителя чувашского народы И.Я. Яковлева «Моя жизнь», изданные в 1997 г. в Москве, где встречаются любопытные бытовые детали из жизни купечества, сведения биографического и генеалогического плана.
Методы и методология исследования. Методологической основой представленной диссертации автор считает принцип историзма, дополненный принципом компаративности (сравнения) и комплексного (системного) подхода. Под историзмом в контексте данного исследования понимается подход к действительности как развивающейся во времени, требующий рассматривать все явления и события изучаемого периода конкретно, с позиции как можно более полного анализа эпохи. Метод сравнения позволяет выявлять общее и особенное в исторических явлениях, ступени и тенденции их развития. Применительно к данному исследованию метод означает сравнение положения купечества в отдельные временные отрезки, сравнения его с положением других сословий города и губернии, сопоставление роли торгово предпринимательского класса в истории России и истории других стран и т. д. Системный подход, предполагает рассмотрение объектов как систем; ориентирует на раскрытие целостности объекта, выявление многообразных типов связей в нём. В истории симбирского купечества с обозначенной исследовательской целью нами не только вычленялись отдельные стороны его деятельности, но постоянно имелось в виду, что это части единого целого, находящиеся во взаимосвязи и взаимно друг на друга влияющие. Этот метод позволяет увидеть взаимосвязи профессиональной деятельности купечества с бытующим отношением к жилищу; общественного положения — с организацией интерьера; состава, материала, конструкции и расположения усадебных построек с закономерностями развития городской материальной культуры в целом; и т. д. Кроме названных, в работе применялся статистический метод. Подсчитаны и представлены в виде таблиц данные о численности купеческого сословия, людности и структуре купеческих семей, размещении усадеб и материале постройки жилища).
Научная новизна исследования. Представляемая диссертация является первым этнографическим исследованием купечества как социального слоя дореволюционного русского города на территории Среднего Поволжья. Впервые рассмотрен процесс формирования купеческого сословия Симбирска, дан анализ купеческой семьи, собран и проанализирован материал о структуре купеческих усадеб, организации купеческого жилища, одежде и средствах передвижения купцов отдельно взятого губернского города, исследованы важные компоненты духовной культуры симбирского купечества. В научный оборот введен обширный массив ранее не использовавшихся архивных документов. В рамках имеющихся материалов автор стремился к раскрытию широко дискутируемого в исторической литературе последних лет вопроса об истоках (материальных, социальных, психологических, религиозных, нравственных) купеческого мировоззрения, купеческой благотворительности, меценатства.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в качестве сравнительного материала в изучении купечества других регионов России. Предлагаемые подходы к историко-этнографическому изучению отдельно взятого городского сословия могут иметь методическое значение. Собранные материалы важны для выяснения сходств и различий в культуре и быте других сословий дореволюционной России. Некоторые параллели и аналогии возможны даже с современным этапом развития отечественного предпринимательства и изменения на этой основе материального быта и духовной культуры отдельных слоев и общества в целом. Выполненное исследование является основой для дальнейшего изучения истории купечества Симбирского края. Диссертация поможет при подготовке обобщающих трудов по истории и культуре Симбирска и Среднего Поволжья. Итоги диссертации могут быть использованы в педагогической и научно-просветительской деятельности. Собранные материалы имеют ценность для преподавания региональной компоненты российской истории в школах, для преподавания краеведческих курсов, курса культурологии в вузах, при чтении спецкурсов. Разделы по материальному быту могут представлять значимый интерес для учреждений культуры, музейных работников, в создании музейных экспозиций и выставок.
Наши наблюдения и выводы имеют значение в исследованиях сословной истории, изучении демографических процессов, в исследованиях истории предпринимательства.
На защиту выносятся следующие основные положения исследования:
1. В социальном плане купечество представляло собой сословие, стабилизированное по численности и социально-демографическим характеристикам. Случаи перехода в другие сословия были немногочисленны.
2. На развитие социально-экономической активности купцов на рубеже XIX - XX вв. оказали влияние введение стимулирующей системы налогов, усиление протекционизма и государственной поддержки предпринимательства.
3. К концу XIX века купечество, заработав крупные капиталы, стало тщательнее относиться к своему жилищу, по своему устройству и убранству оно все более начинает напоминать жилище дворянина. Использовались лучшие материалы, купцы все чаще прибегали к услугам высокооплачиваемых архитекторов, все больше в организацию усадеб вносятся элементы эстетики и рекреации.
4. К началу XX века уже можно говорить о сформированности особой купеческой духовной культуры. Она характеризовалась высокой степенью консервативности, нацеленностью на конструктивное, взаимовыгодное сотрудничество с местным административно-чиновничьим аппаратом.
5. Нормой поведения для купцов считалось уважительное отношение к церкви, стремление дать своим детям хорошее образование. Наблюдалось коренное изменение отношения к организации досуга. Купцы стремились посещать театры, концерты, различные художественные вечера.
6. Сфера брачно-семейных отношений отличалась большей стабильностью. Браки в большинстве случаев носили характер хозяйственных сделок, разводы были крайне редки, большинство семей были многолюдными и многопоколенными, широко были представлены купеческие династии. До автоматизма были отработаны вопросы завещания и опекунства.
7. Благотворительность симбирских купцов распространялась на учреждения религиозного культа и образовательные училища. Индивидуальная благотворительность сочеталась с коллективными формами. Отчасти благотворительность носила показной характер, была направлена к установлению «связей» с духовными и светскими властями, получение чинов и наград, доступа к принятию управленческих решений, заключению контрактов и поставок.
Апробация. Результаты исследований отражены автором в 6 научных статьях, прошли обсуждение на региональных конференциях в г. Чебоксары (посвященной юбилею этнографа П. В. Денисова в 2003 г.) и в г. Ульяновске в 2005 г. («Краеведческие записки»).
1 Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложения.
Численность и состав симбирского купечества в середине XIX - начале XX в
Городское население Российской империи к концу XIX в. составляло 13,6% (17,1 млн. чел.) от общего числа её жителей (125,7 млн. чел.), а в рамках Европейской части — 9,6% (12 млн. чел.). В сравнении с 1860-ми гг., это означало двукратный рост горожан для Европейской России. Опережающими темпами городское население росло в крупных городских центрах, тогда как малые города этим процессом почти не затрагивались.
Независимо от реальных территориальных форм расселения (городского и сельского) в Российской империи существовали понятия «городских обывателей» и «сельских обывателей»2. «Городские обыватели»3 разделялись на обывателей «вообще»4 (по критерию проживания в городе и обладанию в нём собственностью5) и «в особенности»6 (они же — «средний род людей», «граждане»). В этом последнем смысле к «городским состояниям» относились: 1) записанные в гильдии купцы; 2) почетные граждане (с разделением на две категории: личные и потомственные); 3) мещане (посадские); 4) ре-месленники (цеховые) . Все они являлись сословным наполнением понятия «город», хотя реально в городах проживало немало, дворян, духовенства, крестьян, отставных и запасных военных, других категорий населения, не относимых к «городским».
Купцы в структуре сословий Российской империи, по данным Первой всеобщей переписи 1897 г. , составляли самую малочисленную категорию населения — всего 0,2% (281 тыс. человек). Сопоставимую численность имели почётные граждане обеих категорий — 0,3 (342 тыс.). Все остальные учтённые Первой всеобщей переписью сословия превосходили численность купечества в разы. Даже иностранцев в России было в 2,5 раза больше, чем купцов (прил. 1, табл. 1.). Европейская Россия оставалась преимущественно крестьянской страной. Процент крестьян здесь был наивысшим на всей территории империи (84,2%).
В Симбирской губернии в 1897 г. проживало свыше полутора миллионов человек (1 млн. 528 тыс.), из них 108 тыс. — в городах. Симбирская губерния считалась земледельческой и не особенно богатой. Из производств некоторое значение имело мукомольное, спиртовое (из хлеба, картофеля, «урожая плодовых деревьев»), а также суконное . Последнее велось на привозном сырье (Калмыкия, Урал, Средняя Азия) и было заметным в российских масштабах, давая примерно половину сукна для армии10. Разного рода промыслами в Симбирской губернии было занято менее 9% крестьянского населения. Важнейшими отраслями кустарной промышленности были разные виды деревообработки (производство телег, саней, рогож, деревянной посуды, плетение лаптей, и т. п.). По всей губернии в 1897 г. было «выбрано» 1430 патентов на виноторговлю, 16035 документов на право торговли и промыслов, в том числе 16 свидетельств 1 гильдии и 883 свидетельства 2 гиль дии".
Центр губернии, Симбирск, при учреждении Симбирского наместничества насчитывал около 10 тыс. чел. Данные последующих лет показывают неуклонный рост численности (1838 г. — 17,4; 1856 г. — 26,5; 1876 г. — 28,0 тыс. чел.). К моменту проведения Первой всеобщей переписи 1897 г. в Симбирске проживало более 40 тыс. постоянного населения. На втором месте по численности среди городов губернии находилась Сызрань (32 тыс. чел.). Прочие города имели менее 15 тыс. жителей каждый.
В Российской империи не были редкостью города с численностью населения 1,5-2 тыс. чел. Только три города в 1897 г. имели более 500 тыс. жителей (2 из них — более миллиона), шестнадцать городов — свыше 100 тыс., но менее 500 тыс. Симбирск на этом фоне был достаточно крупным городом, но проигрывал всем городам — центрам окружавших его губерний. Соседняя Казань относилась к числу крупнейших городов страны (свыше 130 тыс. в 1897 г.). Более 100 тыс. населения имел Саратов. Самара и Нижний Новгород были близки к рубежу 100 тыс. (около 90 тыс. жителей каждый). По численности населения ближе всего к Симбирску стояла Пенза, в которой проживало 55 тыс. чел.
В социальном плане население Симбирской губернии распределялось следующим образом: крестьянство составляло 77,92% (1 млн. 191 тыс. чел.), мещанство — 4,21% (64,3 тыс. чел.), дворяне потомственные — 0,23% (3,4 тыс. чел.), личные дворяне — 0,19 (2,9 тыс. чел.), почётные граждане — 0,18% (2,7 тыс. чел.). Купцы всех городов Симбирской губернии вместе взятых составляли в 1897 г. 0,13% от общей численности её населения, что мень-ше показателя в среднем по России. В абсолютных единицах это означает, что купцов во всей Симбирской губернии было менее 2000 человек. Впрочем, иностранных подданных на территории Симбирской губернии в процентном отношении всё же было несравненно меньше, чем купцов (208 человек).
Купечество собственно губернского центра, Симбирска, в середине XIX столетия представляло собой относительно небольшую группу населе ния стабильной численностью около 400 человек, включая членов семей (прил. 1, табл.2.). Подобная численность не является чем-то уникальным, имелись и меньшие сословные группы. Если не принимать в расчёт иностранных подданных (1859 г. — 73, 1860 г. — 97, 1861 г. — 93 чел.), то наименьшей по численности для Симбирска была группа цеховых, коих насчитывалось менее 50 человек. Около 300 человек составляло в тот же период времени группа белого православного духовенства, учитывавшаяся отдельно от чёрного духовенства. Близко по численности к купечеству стояли личные почётные граждане — 414-438 чел. в 1859-1861 гг., а также дворяне — порядка 630 чел. в тот же период. Крупнейшим сословием губернского центра было мещанство, численность которого в 1960-е гг. колебалась в пределах 9,6-10,4 тыс. чел.
В 1880-1890-е гг. купечество Симбирска увеличилось примерно в 1,7 раза, достигая максимальной своей численности — свыше 700 чел. В последующий период численность купечества несколько снизилась, а затем (на рубеже и в первые десятилетия XX в.) стабилизировалась в пределах 500-600 чел.
В 18 80-е-1890-е гг. численный рост симбирского купечества происходил пропорционально общему увеличению численности населения губернского центра, поскольку процент купцов в городском населении мало менялся, составляя стабильные 1,6-1,8%. В последующие годы рост купечества резко отстал от общего роста числа жителей, что видно по неуклонному падению доли купечества. В 1916 г. доля купцов в структуре населения Симбирска оказалась в 3,6 раза меньшей, чем в 1859 г., хотя по абсолютной численности соотношение будет обратным — в 1,4 раза больше. Объяснение данного обстоятельства лежит за пределами изучаемой группы и связано с динамикой других сословий Симбирска, несопоставимо большей численности12.
Купеческое жилище
Размещение купеческих домовладений на территории города выясняется из рассмотрения ряда архивных документов, важнейшими из которых являются раскладочные ведомости налога с недвижимых имуществ1, а также списки лиц, записанных в симбирское купечество2 на тот или иной год. В последних против фамилий купцов, имеющих домовладения, указывалось название улицы, на которой домовладение располагалось.
Известный историк Симбирска, П. Мартынов полагал, что более века после основания города «его подгорная часть (на берегу реки Волги) была самой оживленною и торговою частью», несмотря на то, что «гостиные ряды находились в самом городе». «...В рубленом городе, находившемся на горе, были одни только казенные учреждения и жили там одни только служилые люди»3. С возведением Симбирска в разряд губернских городов (1780 г.) «базар и гостиный двор перевели с Венца за реку Симбирку, подгорье начало пустеть. Тем не менее, многие купцы еще оставались там жить в своих домах (у некоторых были каменные дома под горой) и только с развитием соборной ярмарки, купцы оставили подгорье, которое с тех пор стало одной из самых бедных частей города»4. В середине XIX в. мы застаём уже иную социальную топографию.
Застройка Симбирска, как и застройка других городов России, не была однородной. Город разделялся на несколько условных зон по качеству строений и социальной принадлежности населения. Исследовавший Симбирскую губернию полковник Генерального штаба А. И. Липинский выделил в губернском центре три части: 1) богатая часть города или дворянская, 2) торговая часть и 3) мещанская или беднейшая5. «Дворянская» часть города заключала «Венец» и пространство от него по отлогости к реке Свияге до выездов Московского и Саратовского — отделяясь от торговой части оврагом ручья Симбирки. Эта лучшая часть города состояла из улиц Московской, Покровской, Дворцовой (части), Панской (Энгельса), Лисиной (К. Либкнехта), Стрелецкой (пл. 100-летия со дня рождения В.И.Ленина) и трех площадей, из которых две находились на венце, третья Александровская у Саратовского выезда, где была расположена Александровская больница и огромный городской сад. Здесь помещались все губернские и городские административные учреждения, различные учебные и благотворительные заведения, частные пансионы и школы, театр, общественные сады и бульвар, все лучшие гостиницы и другие подобные заведения. Даже церкви, находящиеся в этой части города (Троицкий и Николаевский, Вознесенский соборы, Никлаевская-Дворцовая, Ильинская и Троицкая церкви, Спасский девичий и Покровский монастыри) отличались большим богатством и составляли его украшение». В этой части города располагались дома лишь немногих богатых купцов: «домовладельцы в этой части города состояли из лиц высшего городского класса дворян, чиновников, духовенства, немногих богатых купцов и еще меньшего числа более состоятельных мещан». На всём пространстве первой части «торговой и мануфактурной деятельности» было незаметно.
Торговля сосредотачивалась на средней части Саратовской улицы и в гостином дворе, составляющем соприкосновение торговой части города с дворянскою, а мануфактурные заведения (фабрики и заводы) были разбросаны по окраинам города и даже за городской чертой. Так чугунно-литейный завод Андреева находился за Александровским садом в полуверсте от городской черты; водочный завод Шипова около слободы Туть в одной версте от Симбирска; салотопенные и мыльноваренные заводы — около Свияги; огромные круподельные заводы Красниковых и других — у Казанского выезда и множество кирпичных заводов за городской чертой близ этого же выезда6.
Главная торговая часть начиналась от перекрестка Большой Саратов ской и Дворцовой улиц, где находился гостиный двор, а сзади его толкучий рынок. Отсюда торговля распространялась за оврагом Симбиркой, по обе стороны Дворцовой улицы и состояла из двух огромных площадей — Базарной и Ярмарочной. К обеим торговым площадям примыкали улицы, состоящие из небольших домиков, в которых жили торговцы и мещане, а далее к Казанскому выезду из общей массы выделялись несколько огромных зданий, принадлежащих купцам, имеющим здесь различные промышленные заведения.
Беднейшая мещанская часть города, — по описанию Липинского, — составляла северную часть города — приходы Германский и Смоленский. Она отделялась от старого города, расположенного на венце, широкой большой улицей, имеющей в этом месте вид площади, а от ярмарочной части — верховьем ручья Симбирки. «Мещанская часть распространяется по обе стороны пруда Маришки и доходит до Казанского выезда7.
Определить местонахождение купеческих домов относительно указанных трех частей города можно на основании списков лиц, записанных в симбирское купечество на тот или иной год, в которых против фамилий купцов указано наличие либо отсутствие дома и название улицы, на которой был расположен дом. Предлагаемая ниже таблица, составлена на основании списка лиц, записанных в симбирское купечество на 1867 г. (прил. 2, табл. 1.).
В 1867 г. дома в богатой («дворянской») части города составили (29,5%) от общего числа симбирских купцов8. В числе купцов 1-й гильдии, имевших дома в лучшей части города А. К. Щербаков (ул. Дворцовая) и В. А. Чебоксаров (угол Б. Саратовской и Дворцовой)9 (прил. 4, рис. 188-212.), а также купцы 2-й гильдии: А. М. Крупеникова (ул. Дворцовая), И. С. Ушаков (ул. Дворцовая) (прил. 4, рис. 181-187.), И. Г. Пожарский (ул. Дворцовая), И. А. Липатов (ул. Чебоксарская) и др.
Почти такой же (30,5%) была доля купцов, имеющих в торговой части города. В том числе, купцы 1-й гильдии К.А. Акчурин (ул. Лосевая) (прил. 4, рис. 1-3.), А.Е.Егорова (ул. Лосевая), а также купцы 2-й гильдии: Е.Ф. Жуков (ул. Лосевая), И.П. Поликарпов (ул. Конная), П.Г. и др . 15,2% купцов имели домовладения в беднейшей (мещанской) части города и такая же часть (15,2 %) вообще не имели домов на указанный год. В графе домовладения против фамилий таких купцов указано: «дома не имеет», а против фамилий некоторых: «сгорел в пожаре 1864 г.»11. Сравнение с позднейшими материалами показывает тенденцию к переселению купцов в наиболее престижный и удобный «дворянский» район12. Так, в 1868 г. на Большой Саратовской был построен дом купца В.И.Чернышева (ранее имел дом на Старо-Казанской); в 1871 г. — дом купцов Сахаровых, а в 1891 г. — купца В.И. Мельникова на Московской; на ул. Чебоксарской (Бебеля) в 1877 г. был построен дом И. С. Балакирщикова (ранее имел дом на Ново-Казанской улице), в 1885 г. — дом купчихи A. Н. Волковой; в Овражном переулке (пер. Комсомольский) в 1887 г. был построен дом купца А. Д. Сачкова и др. В то же время продолжалось строительство купеческих домов и в мещанской части города. Так, в 1888 г. на Старой Казанской улице был построен дом купцов Масленниковых, а в 1890 г. — дом купцов Голубковых, в 1898 г. — дом купцов Юдиных на Смоленской (Рылеева)14. На основании раскладочной ведомости 1903 г., можно получить общее представление о размещении домовладений симбирских купцов к началу XX в. (прил. 2, табл. 2.). Как видим, основная масса купеческих домовладений была сосредоточена в дворянской и торговой частях города (84,3 %) и лишь небольшая часть (15,7%) — в беднейшей (мещанской)15. В третьей части к этому времени имели домовладения купцы: А. П. Поляков (Старо-Казанская ул.), С.А.Серебряков (Старо-Казанская ул.) (прил. 4, рис. 164-168.), B. М. Банусков (Мало-Казанская ул.), А. Ф. Красников (Казанская ул.) (прил. 4, рис. 102-104) и др16.
Брачные нормы и структура купеческой семьи
По общему правилу, для русского населения, в том числе Среднего Поволжья, браки в исследуемый период основывались на строгом расчете, экономических соображениях и престиже. Брачный выбор, как правило, принадлежал родителям, которые выбирали брачную пару для детей из своего сословия — купеческой среды. Самостоятельный выбор брачного партнёра не приветствовался и принимался во внимание, только если родители его одобряли. Попытка идти против воли родителей могла обернуться трагедией на всю жизнь. В большом числе случаев браки у русских носили характер хозяйственных сделок8. Это верно и для крестьянской, и для мещанской традиции.
У купцов основными критериями для заключения брачной сделки были: увеличение движимого и недвижимого имущества, установление связей в торгово-промышленном мире, укрепление положения в городском или купеческом обществе.
В 1830 г. в России был установлен минимальный возраст вступления в брак: для жениха — 18 лет, для невест — 16 лет9.
Все браки православных фиксировались в так называемых «брачных обысках», осуществляемых представителями церкви. «Обыском» назывался письменный акт, составляемый священнослужителем перед венчанием10. Обыск был установлен в 1765 г., хотя исторические корни его несравненно глубже. Уже в так называемых «венечных памятях» древней Руси предписывалось «обыскивать», нет ли препятствий к совершению брака. С 1802 г. при каждой церкви существовала специальная, выдаваемая из консистории книга, куда заносились сведения о звании, состоянии, вероисповедании и месте жительства жениха и невесты, их возрасте (совершеннолетии), о детях; удостоверялось здравое умственное состояние брачащихся, отсутствие родства, препятствующего их браку, добровольность вступления в брак и наличие согласия на брак тех лиц, со стороны которых оно требовалось по закону11. Перед вступлением в брак необходимо было исповедаться, приобщиться к церкви и означиться в числе исповедавшихся , о чем выдавалось удостоверение за подписью священника. Форма «обыска», действовавшая в XIX в., установилась в 1837 г. К акту обыска прилагались другие необходимые для вступления в брак документы (одни в подлиннике, другие в копии).
В нашем распоряжении имеются брачные обыски Симбирских церквей за 1841-1859 гг13. Какой-либо специфики вступления в брак купцов, отличающих их, скажем, от браков иных сословий, по этим данным не просматривается, почему мы рассмотрим имеющийся материал в самых общих чертах.
От купца, вступающего в брак, требовался паспорт, купеческое свидетельство, и подписка о добровольном согласии. При межсословных браках, от лиц, вступающих в брак с представителями купеческого сословия, могли требоваться и другие документы, установленные для их положения (капитан флотского экипажа, члена Симбирского Окружного Суда и др.).
Как показывают имеющиеся материалы, в подавляющем большинстве случаев невеста при вступлении в брак брала фамилию мужа.
В качестве примера межсословного купеческого брака мы рассмотрим дело о вступлении в брак капитана «2-го ранга 14 флотского экипажа» Георгия Циммермана с Симбирской купчихой 2-й гильдии девицею Александрой Викторовной Григорьевой, относящееся к 1899 г.14. В приведенном документе интересно, что паспортную книжку Григорьева получила в Петербурге, где, видимо, и проживала, а в гильдейское симбирское купечество вступила в год выхода замуж. По всей вероятности, это свидетельствует о её стремлении повысить свой социальный статус, и тем самым показывает отношение к пребыванию в гильдии. В материалах «обыска» сохранилось свидетельство, что «Симбирская 2-й гильдии купчиха девица А.В.Григорьева 22 лет 15 апреля 1899 года на страстной неделе исповедалась, к Св. Тайн, приобщилась к церкви Симбирского Спасского женского монастыря и значится в числе исповедавшихся под № 23. В чем и выдано ей Григорьевой сие удостоверение». (Купеческое свидетельство 2-й гильдии А. В. Григорьевой имеется в архивном деле15.) Удостоверение засвидетельствовано священником Симбирского Спасского монастыря16.
Официальная статистика показывает, что в городах и мужчины, и женщины вступали в брак в более позднем возрасте. Размах вариаций возраста брака у мужчин был гораздо больше, чем у женщин. В конце XIX — начале XX в. в городах наблюдалось понижение возраста женихов, а у невест он практически оставался без изменений, что вело к снижению разницы в возрасте супругов. Поскольку средний возраст вступления в брак был у мужчин выше, чем у женщин, у большинства супружеских пар старшим по возрасту был мужчина. Эти общие закономерности, выявляемые статистически, отражались и на брачности в группе купечества.
Купеческие дети, как и вся молодежь, начинали вступать в брак сразу по достижении брачного возраста. Так, например, согласно списка лиц, записанных в Симбирское купечество на 1867 год, в 20 лет был женат сын купца А. К. Лотера, Карл (жене 17 лет); в 19 лет был женат брат купца Н. В. Плеханова — Федор. Вместе с тем ранние браки в купеческой среде города Симбирска были явлением сравнительно редким. Подавляющее большинство браков заключалось в более старшем возрасте. Могут быть указаны мужчины и в более старших возрастах, не состоявшие в браке. Так, не состояли в браке на 1867 год, будучи в возрасте старше 35 лет: сын купчихи Т. Т. Фроловой — Яков (44 года); сын купчихи Д. М. Сыромятниковой — Иван (38 лет); сын купца И. В. Красноярова — Калистрат (40 лет).
По списку 1874 г. разница в возрасте между супругами в большинстве случаев (88 случаев, или 46,6 % семей) не превышала 10 лет. Для 23 брачных пар (12, 2 % семей) разница в возрасте составила от 10 до 15 лет, для 7 брачных пар (3,7 % семей) — от 15 до 20. Оставшиеся проценты — это неженатые, вдовцы, вдовы и брачные пары без указания возраста
Религиозные взгляды симбирских купцов
Говоря о России рассматриваемого периода необходимо подчеркнуть, что чрезвычайно важным фактором духовной жизни для широких слоев городского населения была религия. Религия тесно увязывалась с национальной принадлежностью. Например, громадное большинство «русских»1 (95,5%) принадлежали к православию (вместе с «единоверцами»)2. Евреи почти все (98,8%) придерживались иудейского исповедания, хотя не все помнили родной язык3. Татарское население в подавляющей массе своей являлось мусульманами.
Являясь многонациональной и многоконфессиональной страной Российская империя не признавала в полной мере свободу совести. Конфессии находились под достаточно жёсткой официальной опекой. Принадлежность по рождению той или иной конфессиональной группе давало право исповедовать эту религию, но вести проповедь уже запрещалось, если конечно речь не шла о православии. Переход из одного вероисповедания в другое русским законодательством был крайне затруднён, вплоть до необходимости получать высочайшее разрешение (через министра иностранных дел). Некоторое исключение делалось для евреев, чей переход в иностранные церкви был оставлен на усмотрение министра внутренних дел, и для не христиан Кавказского края (с разрешения главноначальствующего гражданской частью). Христианам категорически запрещался переход в любую нехристианскую веру. Православным запрещался выход из православной церкви. Не исповедовать никакого вероучения в России не допускалось. Получение разрешения «духовных властей» на брак тоже зависело от вероисповедания брачащихся.
Из указанных соображений, всё, что было сказано нами выше о национальной принадлежности симбирского купечества, почти равным образом относится к вероисповеданию. В числе симбирских купцов абсолютно пре- обладали христиане, а среди них — приверженцы официального православия (греческой «ортодоксии»)4. Число «иноверцев», как они назывались в официальных документах, было весьма невелико. К мусульманам в Симбирске начала XX в. относились 3 купеческие семьи общей численностью 20 человек. Один симбирский купец со своей семьей был лютеранином.
Спустя несколько дней после рождения ребёнка его крестили5. Крёстными родителями («восприемниками») чаще всего становились представители того же сословия . Это видно из метрик, где указывалась сословная принадлежность крёстных.
Согласно общей практике Российской империи власти обязывали родителей воспитывать детей в православии, что относилось не только к бракам между православными, но и межнациональным, межконфессиональным бракам. Интересной иллюстрацией к этому положению является совершённый в Симбирске брак члена Симбирского Окружного Суда Августа Карловича Фон-Резона с дочерью симбирского купца Ивана Буско—девицею Надеждою Ивановною. Брак был межконфессиональным. Поскольку Н. И. Буско принадлежала к православному вероисповеданию, а А. К. Фон-Резон — к «евангелическо-лютеранскому», при совершением брака «на основании 25 статьи Устава Духовной Консистории» у Фон-Резона было взято обязательство «крестить, и воспитывать детей рожденных от его брака в православной вере»7. Фон-Резон подписался, что «соглашается и обязуется выполнять законы государя российского» .
Симбирские купцы соблюдали внешнее благочестие. Приверженность вере Христовой поддерживалось как семейной традицией, так жизненным устоем. Хорошо образованные, жившие в европеизированной культурной среде многие представители купеческого сословия в то же время регулярно ездили на богомолье, посещали церковь. Религия определяла распорядок жизни. День начинался с молитвы и молитвой же заканчивался. В соответствии с православными традициями устанавливалась манера питания (посты). По воскресеньям и праздникам купцы посещали церковь и требовали того же от своих детей.
Так было, например, в семье симбирского купца С. П. Зеленкова, человека набожного, усердно посещавшего божий храм. В церкви глав семьи всегда стоял впереди, на почетном месте, которое предоставлялось только именитым купцам, и этим своим положением весьма дорожил9.
Некоторые богатые симбирские купцы слыли любителям церковного пения. Они могли позволить себе приглашать на дом во время Рождества священника в сопровождении хора певчих, которые давали концерт духовной музыки. После концерта полагалось обильное угощение взрослых певчих, мальчики же отправлялись домой с подарками10.
В богатых купеческих домах стояли «образницы» (по другому именуемые «божницами», «кивотами») с богатыми иконами.
Большое число икон в купеческих домах выявляется по сохранившимся архивным документам. Таковы, например, материалы оценок и описей движимого имущества симбирских купцов, дела о наследовании, документы о признании имуществ вымороченными1 . Целый сундук с иконами значится в описи имущества, оставшегося после умершего симбирского купца Ивана Дормидонтовича Мартышева («сундук же не продан ввиду того, что в нем хранятся иконы»)12. Много икон упомянуто в описи имущества симбирского купца Ивана Афанасьевича Арацкова (1896 г.) — «Икона Святого Пантелеймона, риза чеканной работы металлическая в иконостасе вышиною 9 вершков, шириною 8 вершков; Икона Святителей Самсона, Гурия и Авива в серебряной ризе, длина которого 5, ширина 4 вершка, в простой раме; Икона святителя, риза чеканной работы, размер ее 5 на 9 вершков, в иконостасе. Образа: Спасителя, Николая Чудотворца и Владимирской Божьей Матери в ризах апплике в иконостасе окрашенных под красное дерево»13. 11 икон названы в составе движимого имущества, оставшегося после смерти симбирского купца Алексея Петровича Кирпичников14.
«Святые иконы», как другое имущество умершего купца, переходили по завещанию его наследникам, а за неимением наследников — поступали в распоряжение местного Епархиального начальства15.
О купеческой набожности во второй половине Х1Х-начале XX в. сви детельствуют акты дарения церкви денежных сумм, ценных бумаг и недви жимых имуществ. Так, по духовному завещанию Симбирского купца Алек сея Петровича Кирпичникова, умершего в 1887 г., на церкви и монастыри выделялись денежные средства на общую сумму 13000 руб. Сохранившиеся в связи с исполнением этого завещания документы позволяют видеть и рас пределение этой суммы и процедуру подобных пожертвований. В «Проше нии» (18 января 1887 г.) от вдовы Симбирского купца Анастасии Александ ровны Кирпичниковой говорится: «Покойный муж мой Симбирский купец Алексей Петрович Кирпичников духовным завещанием совершенном в кон торе Симбирского нотариуса Федорова 25 июня 1886 года по актовой книге № 1097, по реестру № 1606, между прочим завещал: для помилования души его в симбирский кафедральный собор 700 руб., общине Симбирского Спас ского монастыря 2000 руб., в церковь Тихвинской Божьей Матери 1000 руб., по устройству храма на Новом кладбище 3000 руб. и в Вознесенский собор 3000 руб., а всего 13000 руб.» Вдова купца Кирпичникова сопровождала своё прошение, как сказано в нём, «означенной суммой» 13000 руб. и «нотариальной копией духовного завещания».
