Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Краткий очерк социально-экономического положения Дагестана в XIX - начале XX века 16
Глава II. Обычай взаимопомощи 40
1 . Взаимопомощь в земледелии 40
2. Супряги 76
3. Формы взаимопомощи в животноводстве 82
4. Взаимопомощь в занятиях ремеслами и промыслами 92
5. Взаимопомощь при строительно-ремонтных работах 103
6. Взаимопомощь при стихийных бедствиях, эпизоотиях, хищениях 109
7. События в семье и взаимопомощь 112
8 .Одалживания 114
9. Обычай взаимопомощи как форма эксплуатации рядового узденства 116
10. Традиционный обычай взаимопомощи и современность 124
Заключение 132
Список использованных источников и литературы 137
Список сокращений 170
Список информаторов 172
- Взаимопомощь в земледелии
- Супряги
- Взаимопомощь при строительно-ремонтных работах
- Обычай взаимопомощи как форма эксплуатации рядового узденства
Введение к работе
Одним из традиционных обычаев народов Дагестана был обычай взаимопомощи, возникший на основе коллективной трудовой деятельности. У аварцев он назывался «гвай», у даргинцев «билхъа», у лакцев «марша», у кумыков «булкъа», у народов Южного Дагестана «мел». Обычай появился и развивался в условиях господства родовой общины, отражал коллективный, общинный характер труда. Однако сложности жизнеобеспечения, трудности ведения парцеллярного многоотраслевого хозяйства (земледелие и садоводство, скотоводство, ремесла и промыслы и др.) способствовали сохранению этого обычая, как характерной черты общественного быта, и на последующих этапах социального развития общества. Этот обычай, проявлявшийся в хозяйственно - бытовой деятельности населения, в различных формах и под разными названиями был характерен для общественного быта кавказских и иных" народов. «Коллективная форма работы, возникшая в далеком прошлом как непременное условие существования определенной общественно-хозяйственной группы людей -рода, тухума, общины - со временем становится обычаем взаимопомощи», -писал А.И. Исламмагомедов .
1 См.: Чурсин Г.Ф. Материалы по этнографии Абхазии. Сухуми, 1957. С. 15;
Чиховани Г.Д. Формы коллективного труда у двалетских осетин // КЭС. Т. 5.
Вып. 3. Тбилиси, 1980. С. 175-176, 184-186; Данилова Е.Н. Абазины. М.,
1984. С. 122; Джавадова Г.Д. Обычай взаимопомощи у азербайджанцев в XIX
- нач. XX в. // СЭ. 1986. № 5. С. 93-103 - и др.
2 См., напр.: Громыко М.М. Обычай помочей у русских крестьян в XIX в. (К
проблеме комплексного исследования трудовых традиций) // СЭ. 1981. № 4.
С. 26-38; Исмаилов Х.О. О народных трудовых традициях узбеков // СЭ.
1990. №6. С. 116-121-и др.
3 Исламмагомедов А.И. Традиционные элементы в современном
общественном быту переселенцев // Традиционное и новое в современном
быту дагестанцев-переселенцев. Махачкала, 1981. С. 22.
4 В условиях постоянной нехватки кормовой базы и невысокой продуктивности скота, земельного голода и полунатуральных форм хозяйства, дагестанской семье со средним достатком приходилось преодолевать значительные трудности в обеспечении прожиточного минимума. В то же время каждый член общества мог рассчитывать на поддержку родственников и односельчан, готовых в случае необходимости придти на помощь нуждающемуся, в полеводстве, садоводстве, скотоводстве, ремеслах и промыслах, в повседневных бытовых затруднениях. Исследователи, затрагивающие обычай взаимопомощи в Дагестане, как правило, подчеркивают, что помощь нуждающемуся оказывалась и родственниками, и односельчанами . Оказание помощи односельчанину, родственнику в дагестанской общине рассматривалось населением как выполнение морально-этических норм, унаследованных от предков. Такой взгляд на обычай, такая его трактовка привели, в частности, к своеобразному наказанию, налагаемому населением на человека, запятнавшего себя неблаговидным проступком. Кроме прочего, такого человека и членов его семьи к участию во взаимопомощи не допускали, запрещалось также их участие в коллективных джамаатских работах (по строительству и ремонту дорог, мостов, общественных зданий и др.)". Обычай взаимопомощи был «санкционирован обществом, и на страже его стоит сила и авторитет общественного мнения. Взаимопомощь создает свой особый микроклимат в сельском обществе. Благодаря ему крестьянин чувствует себя социально защищенным, что создает уверенность в завтрашнем дне. В подавляющем большинстве случаев помощь оказывается от чистого сердца, добровольно и
См., напр.: Абельдяев Н.М. Заметки о домашнем быте дагестанских горцев // К. 1857. № 50-51; Львов Н. Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев аварского племени // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3. С. 12-14; Амиров Г.М. Среди горцев Северного Дагестана: Из дневника гимназиста // ССКГ. Вып. 7. Тифлис, 1873. С. 25-29; Егорова В.П. Из народных традиций Дагестана // ВИЭД. Вып. 2. Махачкала, 1970. С. 88 - и др. " См.: Лугуев С.А. Культура поведения и этикет дагестанцев. XIX - начало XX века. Махачкала, 2006. С. 199.
5 безвозмездно, из желания помочь ближнему. В то же время обычай вызывает чувство взаимной ответственности односельчан друг за друга»1.
Итак, рассматриваемый обычай возник на основе коллективной трудовой деятельности, в недрах общинно-родового строя, для которого был характерен общественный характер производства и потребления. Проявив необычайную жизнестойкость, обычай продолжал функционировать и в условиях господства малой семьи. Последняя, выступала собственником в таком сложном социальном организме, где кровно-родственные отношения тесно переплетались с соседско-общинными, а развивающиеся феодальные отношения - со стойкими пережитками патриархальных отношений. В условиях сложения и развития многоотраслевого хозяйства (земледелие, скотоводство, домашние промыслы и ремесла), обычай органически вошел в систему хозяйственно-общественных отношений и рассматривался членами общины как норма общежития. Играя значительную роль в хозяйственно-экономической жизни коллектива, обычай выполнял роль одного из регуляторов экономических взаимоотношений людей, проявляя себя во всех областях хозяйственного быта и общественного быта - в земледелии, скотоводстве, при свадьбах, похоронах, в институте куначества и гостеприимства и др. В ряде случаев обычаи, связанные с представлениями о коллективном характере собственности, давали о себе знать и в новых условиях социальных и экономических отношений в обществе. Это положение наглядно иллюстрируется сохранением на местах таких, например, норм: дичь, подстреленная охотником, принадлежала не столько ему, сколько членам общины. В адатах сел. Бежта записано, в частности: «Охотнику, убившему зверя, кроме шкуры принадлежит лучшая часть (фунта 2), годная на шашлык. Прочее делится поровну. Зверя тащат до селения все
1 Булатов Б.Б., Гашимов М.Ф., Сефербеков Р.И. Быт и культура табасаранцев в XIX - нач. XX веках. Махачкала, 2004. С. 199-200.
охотники, кроме убившего его»1. М.М. Ковалевский рассматривал подобного рода обычаи народов Кавказа как отголоски, рудименты бытования в прошлом общей собственности членов кровнородственного союза".
Обычай взаимопомощи, ее характер и формы самым тесным образом связаны с условиями среды обитания, с направленностью хозяйства, с соотношением в нем различных традиционных форм, с особенностями социальных отношений в обществе, со спецификой форм семьи и семейных отношений, с характерными чертами материальной культуры и др. Со своей стороны, как институт, возникший в далеком прошлом и имевший самое широкое применение во внутренней жизни общины, обычай взаимопомощи оказывал влияние на развитие традиционного хозяйства, социальных и семейных отношений в обществе. Через механизм действия обычая взаимопомощи исследователь получает дополнительные возможности раскрытия сущностных сторон общины, тухума, семьи, межсемейных, межтухумных и межобщинных отношений, хозяйственно-экономического быта, общественно-бытовых категорий и институтов. В этом видится актуальность выбранной нами темы.
Предмет настоящего исследования - традиционный обычай взаимопомощи в разновидностях и формах его развития, его роль в историческом развитии традиционных форм хозяйства, социальных отношений в обществе, форм семьи и внутрисемейных отношений, а также традиционной духовной культуры (через посредство обрядов и обрядовых действ, сопровождавших коллективные формы труда).
Объект исследования - это дагестанское узденство, объединенное в самоуправляемую, саморегулируемую и самоконтролируемую общину, а также имущественно-правовые и' хозяйственно-экономические функции такой общины.
Бежитские адаты // Из истории права народов Дагестана. (Материалы и документы). Махачкала, 1968. С. 73.
" Ковалевский М.М. Общинное земледелие, причины, ход и последствия его разложения. М., 1879. Ч. 1. С. 29.
Цель настоящего исследования заключается в освещении специфики функционирования в крестьянской среде общины обычая взаимопомощи в хозяйственной и бытовой повседневности, проявлявшегося в нескольких формах и разновидностях.
Для разрешения поставленной цели в работе определены следующие задачи:
рассмотреть разновидности и формы функционирования обычая: в формах традиционного хозяйства, а также при строительных работах, стихийных бедствиях и др.;
объяснить причины распространенности одних форм и слабой выраженности других в различных частях Дагестана;
проследить место и роль обычая в традиционной хозяйственной деятельности;
рассмотреть обычаи и обрядовые действа, сопровождавшие коллективные работы на традиционных помочах;
проследить связь и зависимость форм взаимопомощи с условиями материальной жизни общества и особенностями социальных отношений в нем;
по-возможности проследить влияние обычая взаимопомощи на развитие форм традиционного хозяйства, специфику семейных, родственных и соседско-общинных отношений;
проследить механизм и причины случаев перерастания обычая взаимопомощи в орудие эксплуатации рядового узденства;
рассмотреть обычай взаимопомощи как нравственно-этическую характеристику населения;
выявить общие черты и закономерности применения обычая взаимопомощи в наше время.
Хронологические рамки исследования определены XIX - началом XX века. Проведение исследования именно в указанных рамках объясняется следующим. XIX в. - это, с одной стороны, период наибольшего развития
8 общественно-бытовых институтов, в том числе и обычая взаимопомощи, а с другой — время наибольшего усиления имущественной градации узденства внутри общины; то и другое наложили свой отпечаток на развитие обычая взаимопомощи. Еще одна причина определения хронологических рамок заключается в том, что подавляющее большинство источников и литературы по теме относится непосредственно к XIX в. Полевой этнографический материал, данные которого доходят до нас не непосредственно, а через «вторые руки», тоже не позволяет заглянуть на особенности жизни и быта населения дагестанской общины - джамаата глубже, чем на последние десятилетия XIX - начало XX в.
Источниковой базой для написания настоящей работы послужил полевой этнографический материал, собранный автором у представителей всех народов Дагестана на этнических территориях этих народов, а также у граждан различных народов Дагестана, проживающих в городах Махачкале, Хасавюрте, Буйнакске, Дербенте и Кизляре. Всего опрошено 105 информаторов обоего пола, в возрасте от 63 лет и старше. Полученный таким образом материал характеризует различные виды и формы оказания взаимопомощи у народов Дагестана, особенности ее проведения, организации, степень участия в помощи родственников и односельчан, роль обычая в хозяйственной жизни отдельно взятой семьи, обряды и действа, сопровождавшие осуществление помощи, половое разделение труда на подобного рода коллективных работах, обстановку приподнятости настроения и праздничности, царящие на них и т.д. Иногда отдельные вопросы, имеющие непосредственное отношение к обычаю взаимопомощи, затрагиваются в сводах обычноправовых документов и материалов, таких, как «Адаты жителей Кумыкской плоскости», Тифлис, 1872; «Адаты даргинских обществ», Тифлис, 1873; «Адаты южнодагестанских обществ», Тифлис, 1875; «Адаты Дагестанской области и Закатальского округа», Тифлис, 1899; «Гидатлинские адаты», Махачкала, 1957; «Памятники
9 обычного права Дагестана XVII-XIX вв.», М., 1965; «Из истории права народов Дагестана», Махачкала, 1968 и др.
Методологической и теоретической основой диссертации
послужили этнографические труды ведущих дагестановедов С. С. Агашириновой, М.А. Агларова, С.Х. Асиятилова, А.Г. Булатовой, С.Ш. Гаджиевой, А.И. Исламмагомедова, М.М. Ихилова, Ю.Ю. Карпова, С.А. Лугуева, М-З-О. Османова, Г.А. Сергеевой. При написании работы мы руководствовались принципами историзма и исторического детерминизма, предполагающих изучение фактов и событий в конкретных исторических условиях, рассмотрение их в сравнительно-историческом плане, причинно-следственной связи, в развитии и взаимозависимости исторических событий. В теоретическом плане мы опирались также на современное учение о социально-экономических отношениях и цивилизационных путях развития человеческого общества.
Научная новизна круга рассматриваемых в диссертации вопросов определяется уже самим названием выбранной темы. Круг вопросов, имеющих отношение к разновидностям и формам взаимопомощи в дагестанской общине, затрагивается, и, как правило, слегка, в большинстве значимых работ дореволюционного и советского дагестановедения. Небольшие разделы о взаимопомощи помещены также в монографиях серии историко-этнографических исследований народов Дагестана С.Ш. Гаджиевой, А.Г. Булатовой, Б.М. Алимовой, С.А. Лугуева, М.К. Мусаевой, М.Ш. Ризахановой, А.И. Исламмагомедова, М.А. Агларова, М.-З.Ю. Курбанова и др. Однако, специального монографического исследования, целенаправленно акцентированного на всестороннее освещение значения и места обычая взаимопомощи в жизни и быту всех народов Дагестана, в отечественном дагестановедении нет.
Обзор литературы и источников по теме. Несмотря на то, что отдельные стороны рассматриваемого обычая довольно часто затрагивались в очерках, статьях и монографиях досоветских, советских и постсоветских
10 исследователей истории, культуры и быта Дагестана, работ, специально посвященных этой проблеме, чрезвычайно мало. На обычае взаимопомощи у народов Дагестана останавливается В.П. Егорова в статье посвященной народным традициям страны гор . Обычай взаимопомощи у лакцев во второй половине XIX - начале XX в. рассмотрен С.А. Лугуевым", а у хваршин в XIX - начале XX в. - М.К. Мусаевой3. Нашла эта тема отражение и в специальных разделах историко-этнографических очерков и исследований народов Дагестана, как опубликованных4, так и хранящихся в Рукописном
Егорова В.П. Из народных традиций Дагестана // ВИЭД. Махачкала, 1970. С. 83-94.
" Лугуев С.А. Взаимопомощь в хозяйственной деятельности лакцев (вторая половина XIX - начало XX в.) // Хозяйство народов Дагестана в XIX-XX в. Махачкала, 1979. С. 99-109.
3 Мусаева М.К. Взаимопомощь и ее формы у хваршин // Вопросы
общественного быта народов Дагестана в XIX - начале XX века. Махачкала,
1987. С. 126-131.
4 Гаджиева С.Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование. М.,
1961; Она же. Дагестанские терекеменцы. XIX - начало XX в.: Историко-
этнографическое исследование. М., 1990; Она же. Дагестанские
азербайджанцы. XIX - начало XX в.: Историко-этнографическое
исследование. М., 1999; Она же. Кумыки: Историческое прошлое, культура,
быт. Махачкала, 2000. Кн. 1; Ихилов М.М. Народности лезгинской группы:"
Этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин,
табасаранцев, рутулов, цахуров, агулов. Махачкала, 1967; Сергеева Г.А.
Арчинцы. М., 1967; Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографические очерки.
XIX - нач. XX в. Махачкала, 1971; Она же. Лакцы: Историко-
этнографическое исследование. XIX - начало XX в. Махачкала, 2000; Она
же. Рутульцы в XIX - начале XX века: Историко-этнографическое
исследование. М., 2003; Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX - нач. XX в.:
Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992; Она же. Кайтаги.
XIX- нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998;
Алимова Б.М., Лугуев С.А. Годоберинцы: Историко-этнографическое
исследование. XIX - нач. XX в. Махачкала, 1997; Алимова Б.М., Магомедов
Д.М. Ботлихцы. XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование.
Махачкала, 1993; Лугуев С.А. Балхарцы: Историко-этнографическое
исследование. XIX - нач. XX в. Махачкала, 2008; Он же. Ахвахцы: Историко-
этнографическое исследование. XIX - нач. XX в. Махачкала,2008; Лугуев
С.А., Магомедов Д.М. Бежтинцы: Историко-этнографическое исследование.
XIX - нач. XX в. Махачкала, 1994; Они же. Дидойцы (цезы): Историко-
этнографическое исследование. XIX - нач. XX в. Махачкала, 2000; Мусаева
фонде Института ИАЭ Дагестанского НЦ РАН1. Отдельные стороны обычая взаимопомощи у разных народов Дагестана освещаются, а чаще просто упоминаются в статьях И.-Г. Гербера, Д.И. Тихонова, Ф.Ф. Симоновича, П.Г.Буткова, А.И. Ахвердова, Н.Ф. Ртищева, Р.Ф. Розена, А.П. Щербачева, И.И. Норденстама, К.К. Краббе, Ф.И. Гене, помещенных в сборник! архивных материалов". О формах взаимопомощи в земледелии и сопровождающих их обрядах, обрядовых действах упоминается в ряде работ, посвященных проблемам народного сельскохозяйственного календаря, домонотеистических верований, народных праздников, духовной культуры вообще3. В исследованиях по материальной и бытовой культуре авторы
М.К. Хваршины. XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Мусаев Г.М.-С. Рутулы (XIX - нач. XX в.): Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Ризаханова М.Ш.. Гунзибцы. XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001; Она же. Лезгины: XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2005; Она же. Гинухцы. XIX -нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006; Исламмагомедов А.И. Аварцы: Историко-этнографическое исследование. XVIII - нач. XX в. Махачкала, 2002; Агларов М.А. Андийцы: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002; Курбанов М.-З.Ю. Сюргинцы. XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006.
1 Агларов М.А. Андийская группа народностей в XIX - начале XX в. Историко-этнографические очерки // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 67; Асиятилов С.Х. Гидатлинцы: XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 249; Гаджиев Г.А. Чамалалы. XIX -нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 693; Он же. Багулалы в XIX - начале XX в. (Историко-этнографическое исследование) // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 702; Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Каратинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX - нач. XX в. // РФ ИИАЭ; Ф. 3. Оп. 3. Д. 733.
См.: История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв.: Архивные материалы / Под. ред. М.О. Косвена и Х.-М. Хашаева. М., 1958. 3 См.: Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в XIX - начале XX в. Л., 1988; Она же. Сельскохозяйственный календарь и календарные обычаи и обряды народов Дагестана. СПб., 1999; Гаджиева С.Ш. Традиционный земледельческий календарь и календарные обряды кумыков. Махачкала, 1989; Булатов А.О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале XX в.
12 нередко затрагивают такие виды кооперации, имеющие отношение к институту взаимопомощи, как супряги, отдача скота на содержание в другое хозяйство, поочередное использование несколькими хозяйками суточных надоев коров друг друга и др., а также и обычай одалживания, взаимопомощь в сельскохозяйственном производстве, при строительстве жилища и др.1
О тухумно-родственной и соседско-общинной взаимопомощи у народов Дагестана в интересующее нас время писали дореволюционные исследователи, освещавшие проблемы социально-экономического, политического и культурного развития края в целом или отдельных его частей. Это работы Н. Данилевского, М.Б. Лобанова-Ростовского, Н.И. Березина, Н. Абельдяева, А Берже, П. Пржецлавского, Н. Глиноецкого, Ы. Воронова, Н. Львова, Н. Дубровина, Г.-М. Амирова, Вильер де Лиля, Е. Маркова, И.Ш. Анисимова, М.М. Ковалевского, А. Лилова, А.Т. Васильева, Г.Ф. Чурсина, В.А. Аедоницкого, А.К. Сержпутовского и др." Затрагивали
Махачкала, 1990; Гаджиев Г.А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М., 1991; Булатов Б.Б., Лугуев С.А. Духовная культура народов Дагестана в XVIII-XIX вв. (Аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1999; Они же. Очерки истории духовной культуры горцев Центрального и Западного Дагестана в XVIII-XIX вв. Махачкала, 2004; Лугуев С.А. Традиционные нормы культуры поведения и этикет народов Дагестана. XIX - нач. XX в. Махачкала, 2001; Он же. Культура поведения и этикет дагестанцев. XIX - начало XX в. Махачкала, 2006; Он же. Традиционные нормы межличностного и группового общения народов Дагестана в XIX -начале XX века. Махачкала, 2007.
1 См.: Материальная культура аварцев. Махачкала, 1967; Гаджиева С.Ш.,
Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала,
1967; Агаширинова С.С. Материальная культура лезгин. XIX - начало XX в.
М., 1978; Булатов Б.Б., Гашимов М.Ф., Сефербеков Р.И. Быт и культура
табасаранцев в ХІХ-ХХ веках. Махачкала, 2004.
2 Данилевский Н. Кавказ и его горские жители. М., 1846; Лобанов-
Ростовский М.Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы // К. 1846. № 37-38;
Березин Н.И. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань, 1850. Ч. 1;
Абельдяев Н. Заметки о домашнем быте дагестанских горцев // К. 1857. №
50-51; Берже А. Материалы для описания Нагорного Дагестана // КК на 1859
г. Тифлис, 1858; Пржецлавский П. Нравы и обычаи в Дагестане // ВС. СПб,
1860. Кн. 4. Т. 12; Он же. Дагестан, его нравы и обычаи // BE. СПб., 1867. Т.
3. № 9; Глиноецкий Н. Поездка в Дагестан: Из путевых заметок, веденных на
13 эту тему в своих научных изысканиях и исследователи советского и постсоветского периодов . Работы отдельных исследователей имели для нашей темы особенно большое значение. Это статьи А. Омарова и С. Габиева, давших описание обычая взаимопомощи у лакцев на большом
Кавказе в 1860 году // ВС. СПб., 1862. № 2; Воронов Н. Путешествие по Дагестану // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1; Львов Ы. Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев аварского племени // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1871. Т. 1. Кн. 1; Амиров Г.-М. Среди горцев Северного Дагестана: Из дневника гимназиста // ССКГ. Тифлис, 1873. Вып. 7; Вильер де Лиль-Адам. Две недели в Даргинском округе: Путевые заметки // ССКГ. Тифлис, 1875. Вып. 8; Марков Е. Очерки Кавказа: Картины кавказской жизни, природы и истории. СПб., 1887; Он же. Очерки Кавказа. СПб.; М., 1904; Анисимов И.Ш. Кавказские евреи-горцы // Сб. материалов по этнографии, издаваемый Дашковским этнографическим музеем в Москве. М., 1888. № 3; Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 2; Лилов А. Очерки быта кавказских горцев // СМОМПК. Тифлис, 1892. Вып. 14; Васильев А.Т. Казикумухцы // ЭО. 1899. № 3; Чурсин Г.Ф. Очерки по этнологии Кавказа. Тифлис, 1913; Аедоницкий В.А. Из поездки в Дагестан летом 1914 г. // Естествознание и география. М., 1916. № 8-10; Сержпутовский А.К. Поездка в Нагорный Дагестан // Живая старина. 1917. Вып. 16.
1 См.: Никольская З.А. Родовые формы и отношения у аварцев в XIX в. М., 1948; Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана: Материалы к истории народов Дагестана с древнейших времен до начала XX века. Махачкала, 1964; Гаджиев М.-Г.А. Скотоводство агулов во второй половине XIX - начале XX вв. // Хозяйство, материальная культура и быт народов Дагестана в ХІХ-ХХ вв. Махачкала, 1977; Он же. Народные традиционные навыки по уходу и содержанию крупного и мелкого рогатого скота в Южном Дагестане во второй половине XIX - нач. XX вв. // Хозяйство народов Дагестана в ХІХ-ХХ вв.: Этнографические исследования. Махачкала, 1979; Исламмагомедов А.И. Традиционные элементы в современном общественном быту переселенцев // Традиционное и новое в современном быту дагестанцев-переселенцев. Махачкала, 1981; Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX - нач. XX в. М., 1985; Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII - начале XIX в.: Исследование взаимоотношения форм хозяйства, социальных структур и этноса. М., 1988; Алиев Б.Г. Предания, памятники, исторические зарисовки о Дагестане. Махачкала, 1988; Османов М.-З.О. Формы традиционного скотоводства народов Дагестана в XIX - начале XX в. М., 1990; Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: Мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб., 2007.
14 фактическом материале ; это статьи М.О. Косвена, останавливавшегося на обычае взаимопомощи лишь эпизодически, но показавшего его функционирование не как родового, а соседско-общинного института"; это содержательная работа А.И. Исламмагомедова, давшего в своем исследовании традиционного общественного быта народов Дагестана краткое описание обычая взаимопомощи этих народов3.
Использовали мы в своей работе и такие исследования Ю.В. Бромлея,
С.А. Арутюнова, Ю.И. Семенова, Р.Ф. Итса, В.П. Левковича и др., которые
способствовали определению общетеоретического характера
рассматриваемой проблемы4.
Для проведения историко-культурных параллелей мы воспользовались также исследованиями, так или иначе рассматривающими обычай взаимопомощи у народов Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, России и др.5
1 Омаров А. Воспоминания муталима // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1; Он же. Как живут лаки: Из воспоминания детства // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3; Габиев С. Лаки, их прошлое и быт // СМОМПК. Тифлис, 1916. Вып. 36. ~ Косвен М.О. Очерки по этиологии Кавказа // СЭ. М.; Л., 1946. № 2; Он же. Этнография и история Кавказа. М., 1961; Он же. Семейная община и патронимия. М., 1963.
Исламмагомедов А.И. Общественный быт народов Дагестана. XIX - нач. XX в. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Он. 3. Д. 771.
Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии: Очерки теории и истории. М., 1981; Он же. Этнографическое изучение функций культуры // Традиции в современном обществе: Исследования этнокультурных процессов. М., 1990; Арутюнов С.А. Обычай, ритуал, традиция // СЭ. 1981. № 2; Семенов Ю.И. Взаимопомощь // Социально-экономические отношения и соционормативная культура: Свод этнографических понятий и терминов. М., 1986; Итс Р.Ф. Введение в этнографию / Изд. 2. Л., 1991; Левкович В.П. Обычай и ритуал как способы социальной регуляции поведения // Психологические проблемы регуляции поведения. М., 1976.
Кантария М. К вопросу о некоторых трудовых объединениях, связанных с вспашкой в Кабарде // Сб. статей по истории Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1959; Гулиев Г.А. О пахотных орудиях и системах земледелия в Азербайджане // Азербайджанский этнографический сборник. Баку, 1965. Вып. 2; Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов. (XVIII -первая половина XIX в.). М., 1967; Магометов А.Х. Культура и быт
15 Собранный, научно обработанный и систематизированный материал из источников и литературы позволили нам выполнить тот объем работы, который был необходим для достижения поставленной цели и решения намеченных задач.
осетинского народа: Историко-этнографическое исследование.
Орджоникидзе, 1968; Он же. Общественный строй и быт осетин. (XVII-XIX вв.). Орджоникидзе, 1974; Калоев Б.А. Осетины (историко-этнографическое исследование). М., 1971; Он же. Земледелие народов Северного Кавказа. М., 1981; Рассудова Р.Я. Формы организации труда в общинах некоторых районов полевого земледелия Средней Азии. (Конец XIX - начало XX века) // Занятия и быт народов Средней Азии: Среднеазиатский этнографический сборник. 1971. Вып. 3; Калмыков И.Х. Черкесы: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1974; Чиковани Г.Д. Формы коллективного труда у двалетских осетин // КЭС. Тбилиси, 1980. Вып. 5; Громыко М.М. Обычай помочей у русских крестьян в XIX в. (К проблеме комплексного исследования трудовых традиций) // СЭ. 1981. № 4; Джавадова Г.Д. Обычай взаимопомощи у азербайджанцев в XIX - начале XX века // СЭ. 1986. № 5; Исмаилов Х.О. О народных трудовых традициях узбеков // СЭ. 1990. № 6.
Взаимопомощь в земледелии
В XIX в., как и в более ранний период, Дагестан состоял из социально-политических образований, с развивающимися феодальными отношениями, переплетавшимися со стойкими пережитками патриархальных отношений .
К началу XIX в. в Дагестане насчитывалось 10 феодальных владений и около 60-ти союзов сельских общин аварцев, андо-цезов, даргинцев и народов Южного Дагестана2.
В междуречье Терека и Сулака располагались владения Аксаевское, Костековское и Эндереевское, управляемые выборным советом князей со старшим князем во главе, который опирался на дружинников, возглавляемых бегаулами. Наиболее важные вопросы решались на общем сходе-джамаате. Каждое из княжеств в остальных случаях представляло собой У самостоятельное феодальное образование . Эти владения населяли кумыки.
К юго-востоку от засулакских княжеств было расположено шамхальство Тарковское. Верховным правителем здесь был шамхал, который для решения наиболее важных вопросов совещался с влиятельными лицами. Личная дружина шамхала состояла из нукеров, которые помимо охранно-принудительных выполняли и хозяйственно-бытовые функции. В административном отношении шамхальство делилось на бейликства, управлявшиеся беками. На своей территории беки пользовались почти неограниченными правами. Шамхальство было заселено в основном кумыками, часть населения составляли ногайцы, даргинцы, аварцы, горские евреи1.
В предгорьях располагалось Мехтулинское ханство, населенное в основном кумыками и аварцами, проживавшими в 18-ти селениях, числом около 3 тыс. домов. Хан был единоличным правителем в своем владении, опирался он на военную силу своих нукеров".
На юг вдоль Каспия и от него на запад верст на 1003 занимало уцмийство Кайтагское. В его равнинной части жили даргинцы, кумыки, терекеменцы, таты и горские евреи, а нагорная часть была заселена кайтагцами и кубачинцами. Уцмийство состояло из 13 магалов во главе с беками. Верховным владетелем здесь был уцмий, у него было до 300 всадников-нукеров. Владетельные беки на подвластной территории обладали всей полнотой власти. При военных действиях все кайтагские владения и общества по распоряжению уцмия собирали единое войско
К югу от уцмийства располагался Табасаран, население которого проживало в 90 селениях и насчитывало более 50 тыс. человек. Основную массу его населения составляли табасаранцы, кроме них здесь жили лезгины, терекеменцы, дербентские азербайджанцы, таты, евреи. Табасаран делился на два самостоятельных владения - майсумство и владение кадия. В случае военной угрозы по приказу майсума и кадия собиралось народное ополчение, являлись беки с вооруженными дружинниками и воинами ополчения".
Нагорную часть Северо-Западного Дагестана занимали Аварское ханство и целый ряд союзов сельских общин. В XVIII в. аварский феодальный дом распространил свое влияние на ряд союзов сельских обществ народов аварской группы, подчинил Джаро-Белоканы, часть пограничных земель чеченцев, брал дань с ханов дербентского, кубинского, бакинского, ширванского, шекинского, с ахалцыхцев, с грузинского царя Ираклия П. В начале XIX в. здесь насчитывалось 37 селений с 5895 свободных и более 160 селений данников хунзахского хана с общим числом до 12000 душ. Как и в других владениях Дагестана, хунзахский хан в случае надобности собирал ополчение1.
Центральную часть Нагорного Дагестана занимало Казикумухское ханство. К ханству насильственно были присоединены территории Варкун-Дарго (Ашты-Кунки), несколько селений Андаляла и Рис-Ора, а также Кюра в Южном Дагестане. Ханство состояло из нескольких магалов. Всего в ханстве было более 200 селений с числом жителей около 110 тыс. человек. Отряд ханских нукеров до 300 человек, состоявших в основном из лагов (рабов и их потомков), нес охранные и полицейские функции. Различными территориями и их частями, присоединенными к ханству, управляли беки, назначаемые ханом из числа родственников или ближайшего окружения. Как и в других владениях Дагестана, в случае военной надобности хан собирал ополчение".
В целях объединения усилий по противостоянию иноземным захватчикам и притязаниям владетелей Дагестана, отдельные общества образовывали объединения — союзы сельских общин, вошедшие в дагестановедение как «вольные общества».
«Основная масса их (союзов общин — авт.) находилась в Среднем Дагестане, занимая его предгорья, горную и высокогорные части, - отмечают Б.Г. Алиев и М.-С.К. Умаханов. - Это союзы сельских общин даргинцев, аварцев и народов аваро-андо-цезской языковой группы, занимавших в основном северо-западную и западную части высокогорного Дагестана»1.
На территории аварцев и малых по численности народностей аварской группы были расположены три федерации союзов общин: Антль-Ратль, Ункратль и Дидо.
Супряги
Пахотный земельный фонд, находящийся у кумыков в общественном пользовании, делился на 4-8 частей - «паев». На каждые 4 или 8 плугов выделялось по одному участку. Один плуг обычно составлял 4 хозяйства, каждое с парой волов . «Маломощные крестьяне, получившие вместе участок на один плуг (площадь, засеваемая 12 мешками зерна, т.е. 180-ю кг. зерна, иначе - 12-15 десятин - авт.), нередко вели полевые работы сообща, сложив весь свой инвентарь, тягло и т.д., т.е. объединялись в «ортакъ» (супряга), -пишет С.Ш. Гаджиева. - Пахота, сев, боронование, поливка производились совместно, уборку же на своем участке каждый производил отдельно»2. Подобного рода объединения «уртахъ», «ортакъ» маломощных крестьянских хозяйств для обработки своих участков общими усилиями нескольких крестьянских дворов — явление, широко распространенное по всему Дагестану. «Супряга существовала у всех даргинцев, — отмечает, например М.О. Османов. — Анализ этого института показывает, что он возник из чисто хозяйственных, экономических соображений, но в повседневной практике принимались в расчет и родственные или тухумные связи. Об этом свидетельствуют и названия супряги в разных наречиях даргинского языка «мизугТ» (от слова «сладкий»), «цхіна» («вместе»), «кумха» («сообща», «складчина»), «уртахъ бицурле» («ставшие товарищами»), «гьмадаги» («легкий способ»). Случалось и так, что объединялись бесскотный крестьянин и владелец быков. В этом случае первый должен был заготовить сено второму или выполнить за него другие работы»1. В очерке традиционного земледелия у аварцев М.М. Ихилов пишет: «Нередко во время пахоты несколько крестьянских хозяйств объединялось для совместной обработки земли. При этом объединялся рабочий скот, орудия труда и рабочая сила. Землю обрабатывали друг другу поочереди супрягой»2. О широком распространении супряги у аварцев пишет и А.И. Исламмагомедов: «Не все хозяйства имели быков, плуг, поэтому обычно два хозяйства, у которых было по одному быку, или обладатель плуга с имеющим быков объединялись для полевых работ. Чаще бывало так, что крестьянин, не имеющий ничего, объединялся с тем, у кого были и быки и плуг. При этом первый должен был работать - пахать и засеять все поля второго. Надо отметить, что супряга была особым видом взаимопомощи, это было скорее кооперирование сторон на определенное время»
У лакцев ситуация во время полевых работ часто складывалась таким образом, что хозяин, не имеющий быков, помогал владельцу тягловой силы убрать урожай или скосить сено на его участке. В пору весенней вспашки полей тот, у кого были быки, вспахивал и свой участок, и участок того, кто ему помогал при уборке урожая и сенокошении. Такая форма взаимных услуг была типична для хозяйств лакцев, и особое распространение она получила во второй половине XIX в. с усилением оттока мужчин на отхожие промыслы1. У лакцев, как и у других народов Дагестана, часто подобного рода производственные отношения имели характер не разовых отношений, а устойчивых и постоянных. Складывались небольшие группы людей, испытывавших затруднения в самостоятельном ведении хозяйства и поэтому стремившихся объединить усилия и средства для совместной обработки земли. Один мог располагать тягловой силой, другой — сельскохозяйственными орудиями и инвентарем, третий представлял в общее распоряжение свои руки, рабочую силу. Объединялись в такие группы часто семьи родственные, но в XIX в., особенно во второй его половине, этот принцип часто нарушался. Вспахав участки всех членов такого объединения и засеяв вспаханные участки, такой маленький коллектив предоставлял каждому хозяину самому ухаживать за посевами и убирать урожай2.
Супряга («уртахъ шаву») широкое распространение получила, в частности, среди населения группы лакских селений (Балхар, Кхоли, Цуликана, Уллучара), расположенных на территории акушинцев (даргинцев) . В такие объединения чаще всего вступали родственники и свойственники, однако могли они состоять также из соседей и односельчан -двух-трех и более хозяйств, Объединяться хозяйства могли не только на основе использования быков одного, орудий другого, физических усилий третьего хозяина, но и на других началах. Например, один из хозяев мог взять на себя обязательства вывезти на поля своего соседа или односельчанина его же навоз и разбросать его там по пахотным участкам, а другой в сезон пахоты вспахивал и свой участок, и участок (участки) того, кто оказал ему услугу - и наоборот. Варианты здесь могли быть самыми разными, но в любом случае взаимные обязательства четко оговаривались, оговаривались и размеры площадей, и степень трудоемкости работ, и количество затрачиваемых человеко-дней, и проч. Возникнув как ситуационные, разовые, договорные, такие отношения чаще всего перерастали если не в постоянные, то зачастую в долговременные1.
«Недостаток рабочей силы, а главным образом сельскохозяйственных орудий труда (в особенности плоскостных тяжелых плугов), скота и т.п., вынуждал несколько хозяйств объединяться в супрягу - «амадагар» для обработки земли и сбора урожая сообща, - пишет о лезгинах С.С. Агаширинова. - Полученный доход делили соответственно вносимому каждым хозяйством паю в виде сельскохозяйственных орудий и рабочего скота. Прежде всего, в супряги объединялись родственники одного тухума или же соседи»". Характеризуя производственные отношения народов Южного Дагестана, М.М. Ихилов пишет: «Нередко во время пахоты 3-4 крестьянских хозяйства объединялись для обработки поля. В этом случае каждый хозяин вносил свою долю инвентаря и труда»
Взаимопомощь при строительно-ремонтных работах
Участие в коллективных работах по оказанию помощи нуждающемуся родственнику, односельчанину не исчерпывало заботы населения о благополучии семей общины. Член общества, потерпевший значительный материальный ущерб, нередко получал поддержку в общине материальными ценностями, иногда деньгами. «В сел. Унчукатль был обычай, по которому, если у кого-либо погибал или пропадал скот (эпизоотия, бескормица, угон и др.), все односельчане, имеющие более 30 голов овцепоголовья..., должны были выделить пострадавшему по одной овце, - пишет С.А. Лугуев. — Родственникам и членам тухума ограничиваться установленной минимальной нормой считалось неприличным. В зависимости от состояния и степени родства они выделяли по 2-3 и более овец. Поскольку не принималось в расчет количество потерянного, пострадавший нередко оставался в выигрыше. Подобный же обычай бытовал и в сел. Вихли»1. Обычаи подобного рода были известны и аварцам", даргинцам , многим народам Западного Дагестана4, табасаранцам5, рутульцам6. Если сюргинец вынужден был зарезать корову, поломавшую ногу, сорвавшуюся с кручи, пострадавшую от камнепада и др., его родственники и односельчане покупали мясо этой коровы по завышенным ценам и даже ели нужды в свежем мясе не было. Иначе говоря, хозяин получал возможность собрать средства для восполнения потери . В частности, о рутульцах А.Г. Булатова пишет следующее: «... если у члена тухума происходил падеж коровы или лошади, то все посещали его дом и выражали соболезнование словами: «бэдел гынчир хъивийх» («да поможет Бог»), а более состоятельные члены патронимии дарили теленка или жеребенка. Если же, к примеру, у кого-то по какой-либо причине погибали все овцы, то родственники делали так называемый «макъай»: каждый из них отдавал пострадавшему по одной овце, в результате чего он становился обладателем 30-40 овец»".
Пострадавшему от воровства, пожара, потери кормильца и др. лакцы организовывали «чаку»: родственники и односельчане собирали для такой семьи пожертвования от хозяйств селения скотом, одеждой, ремесленными изделиями, продуктами, топливом, кормом для скота и т.д., кто чем мог. Со второй половины XIX в. «чаку» чаще всего организовывали уже в виде сбора денег («чаку дишин» - «собрать деньги»)3. Сбор средств пострадавшей семье организовывали и другие народы Дагестана. У сюргинцев, например, чтобы организовать такую помощь той или иной семье, нужно было взять разрешение у 2-3-х наиболее авторитетных представителей старшего поколения тухума, к которой относилась эта семья4. У ботлихцев организатором такой помощи выступало обычно духовное лицо5. Организаторы такой помощи односельчанину у лезгин предварительно брали разрешение на ее проведение у главы семьи6. У балхарцев и арчибцев считалось вопиющим нарушением морально-этических устоев общества, если бы кто-либо когда-нибудь упрекнул бы главу семьи или ее члена в оказанном им коллективном благодеянии. Жители сел. Куба помогали пострадавшему от потери скота, устраивая для него силами родственников и близких сбор скотом, зерном, медными котлами и др." Иначе говоря, обычаи организации подобной единовременной помощи были в Дагестане хорошо развиты и имели, по-видимому, древние корни.
Порядок оказание подобной помощи мог быть и несколько иным. Так, у каратинцев, для оказания материальной помощи семье, понесшей значительный материальный урон, местные старейшины устанавливали в селении очередность. Состоятельные семьи селения несли в дом пострадавших продукты, одежду, предметы утвари и проч. согласно установленной очереди3. По установившейся традиции сел. Чох необходимый ремонт жилья или хозяйственной постройки вдовам, сиротам, калекам, престарелым, больным осуществлялся силами населения джамаата4. Население селений тиндинцев по стародавней традиции организовывало своеобразный фонд помощи нуждающимся односельчанам. Этим фондом, куда поступали добровольные пожертвования сельчан продуктами и материальными ценностями, распоряжалось духовное лицо, которое все это и распределяло между нуждающимися
Обычай взаимопомощи как форма эксплуатации рядового узденства
Помощь родственниками и односельчанами оказывалась не только в случае какого-либо затруднения в хозяйстве, не только в беде, но и в устройстве свадеб.
Основное бремя свадебных расходов несли, конечно, ближайшие родственники, но и весь джамаат, а в крупных селениях - значительная его часть, в лице членов коллектива старались по возможности чем-то помочь семьям жениха и невесты. Это выражалось и в преподношении подарков жениху и невесте (отрезы материи, предметы домашней утвари, готовая одежда, не обременительная для дарящего сумма денег и т.д.), и в участии в многочисленных организационных хлопотах. Возможно, что именно такую рациональную нагрузку несли и предусмотренные обычаем, шуточные свадебные «штрафы», налагаемые тамадой за различного рода мелкие нарушения, зачастую им же самим и сфабрикованные (типа: «Ты не в меру весел! Почему все веселятся, а ты печален? С чего это вдруг ты решил хлопать в ладоши? Почему все хлопают в ладоши, а ты нет? За все время ты и слова не обранил! Нам кажется, что ты не в меру разговорчив!» - и т.д.). Тут же провинившийся обязывался тамадой «за плохое поведение» принести из дома жареную курицу, отварную голову барана, кувшин хмельного, баранью ногу, фрукты, мед, лепешки и проч. Разумеется, что тамада, выбираемый из умудренных жизненным опытом представителей старшего поколения, имел ясное представление о возможностях штрафуемого. Процедура наложения штрафа - «обвинение», «защита», «опрос свидетелей», «приговор» и проч. превращалась в импровизированный мини-спектакль и проходила под одобрительный смех, остроты и реплики собравшихся. В конечном счете, главная цель - помочь хозяину в его расходах, пополнить угощение, разнообразить праздничный стол - достигалась
Особенно ощутимую помощь оказывали при свадьбах родственники. «Каждый член патронимии во время свадьбы, кроме своего непосредственного и активного участия в организации торжества, приносил «хунча» в дом жениха и «тіабакі» в дом родителей невесты», — пишет, например, о рутульцах А.Г. Булатова. — В состав «хунча» входила сушеная туша барана, «ратіал» (2 кг.) топленного масла, 2 «ратіала» овечьего сыра и «рубэ» (12 кг.) муки или крупы; «тіабакі» состоял из отреза на платье, платка и «ратіала» пряжи»1. Значительна была материальная помощь родственников на свадьбах и у других народов Дагестана.
Подобного рода поддержку член общества получал от своих односельчан и родственников и при других семейных праздниках: рождение сына, совершение значимой покупки (коня, быка, дома, участка сада, дорогого_оружия и др.), возвращения после долгого отсутствия члена семьи или близкого родственника и др. Так же активно участвовали родственники и односельчане в организации той или иной семьей похоронно-поминальных обрядов".
Таким образом, сфера семейной жизни оставалась личной до тех пор, пока члены семьи начинали ощущать необходимость в поддержке и участии общины, ее членов.
Одной из форм соседской и родственной взаимопомощи были взаимные одалживания, которые глубоко проникали в повседневный быт общины, пронизывали собой весь традиционный домашний уклад дагестанских семей. Объектом одалживания служило все, начиная с продуктов питания, утвари и предметов одежды и кончая рабочим скотом. Наиболее часто, по мнению исследователей, одалживались орудия труда и рабочий скот — осел, бык, лошадь . Общественное мнение резко осудило бы человека, имеющего возможность удовлетворения просьбы одалживателя и отказавшего ему. Согласно этическим воззрениям дагестанцев, формировавшимся веками, обращение односельчанина с просьбой что-либо одолжить, рассматривалось как акт благорасположенности, уважения и доверия, оказываемые тем, кто одалживается, к тому, кто одалживает. Хозяин мог посчитать себя серьезно обиженным, узнав, что его сосед что-то одалживал в другом конце селения, а не у него. Нанес был обиду своему другу и тот, кто обратился бы с просьбой об одалживании к кому-то, минуя друга . У лакцев часть домашнего имущества, наиболее часто одалживаемая односельчанами (орудия земледелия, инструменты, посуда, мешки, корзины, веревки и проч.), носили даже специальное наименование «лая». Отсюда и такие понятия, как «лаяціу» - («одалживание») и «лаялий» («взаимообразно») .
