Содержание к диссертации
Введение
1. Материальная и духовная культура татар-мишарей как основа здорового образа жизни
1.1 Выбор места для поселений. Обустройство жилища 24
1.2. Личная, семейная и общественная гигиена 51
1.3. Одежда 60
1.4. Питание 83
1.5. Условия труда и быта, семейные обряды и праздники 116
2. Этномедицина татар-мишарей
2.1. Историко-этнографические аспекты народной медицины и ее место в системе жизнеобеспечения 158
2.2. Народные представления о причинах и сущности заболеваний 173
2.3. Лечение природными средствами 180
2.4. Народная хирургия и травматология 200
2.5. Психотерапевтические средства лечения. Знахари, колдуны и крестьянский мир г 207
Заключение 226
Список использованных источников и литературы 243
Приложения
- Выбор места для поселений. Обустройство жилища
- Личная, семейная и общественная гигиена
- Историко-этнографические аспекты народной медицины и ее место в системе жизнеобеспечения
- Народные представления о причинах и сущности заболеваний
Введение к работе
Российская Федерация - многонациональное государство, на территории которого живет, как показала перепись населения 2002 г., около 150 различных народов. Одним из многочисленных народов РФ являются татары. Татарская нация подразделяется на три этнотерриториальные группы: волго-уральские, астраханские и сибирские татары. В составе волго-уральской группы выделяют субэтносы: казанские, касимовские татары, татары-мишари. Татары-мишари подразделяются на этнографические группы: северная, южная, лямбирская, приуральская (Татары, 2001 : 14). На территории Мордовии в настоящее время наиболее компактным районом расселения татар-мишарей является Лямбирский район (лямбирская группа мишарей). К этой группе примыкают мишари Ромодановского района. Другая группа мишарей Мордовии - темниковская. В нее входит татарское население Темни-ковского, Ельниковского, Краснослободского, Атюрьевского районов. Тата-ро-мишарские населенные пункты Инсарского и Рузаевского районов составляют инсарскую группу. Возможно, именно с подобным расселением на территории Мордовии диалектолог Н.Б. Бурганова выделяет четыре говора мишарского диалекта: темниковский, лямбирский, рузаевский и сургодский (Бурганова, 1962:93).
Татары-мишари - одна из основных этнографических групп, в связи с особенностями своей этнической истории, обладающая рядом специфических этнокультурных черт, часть которых связана длительными контактами с мордовскими племенами. В связи с этим показательным будет изучение этнокультурных традиций татар-мишарей, проживающих на территории Мордовии.
В 1857 г. на территории края насчитывалось 51 800 татар-мишарей обоего пола (Списки населенных мест Российской империи, 1869 : 1—119; Список населенных мест Симбирской губернии, 1863 : 1-99; Список населенных мест Тамбовской губернии, 1866 : 1-186; Статистические сведения по Тамбовской губернии, 1883 : 1-96). По материалам 1-й Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., на территории Мордовии проживало 48 674 та-
тар-мишарей, из них 48 314 - в сельской местности, в городах - 180 мишарей (Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897). По данным 1-й Всесоюзной переписи населения 1926 г. численность татарского населения составила 56 843, из них 56 441 человек проживали в сельской местности, в городах - 402 (Всесоюзная перепись населения 1926 г., 1928). По данным переписи 1959 г. в Мордовии проживало 38 636 татар, из них 32 820 - в сельской местности, 5 816 - в городах (Итоги всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР, 1963). По данным очередной переписи 1970 г. общая численность татарского населения составила 44 954, из них 33 878 - в сельской местности, 11 076 - в городах (Всеобщая перепись населения 1970 г., 1976). По переписи 1979 г. проживало 45 765 татар-мишарей, из них 30 860 в сельской местности, 14 905 - в городах (Численность и состав населения СССР по данным всесоюзной переписи 1979 г., 1985). По данным переписи 1989 г. в Мордовии проживало 47 328 татар, из них 26305 — в сельской местности, 21 023 - в городах (Всесоюзная перепись населения 1989 г., 1990).
Актуальность темы исследования. В последние годы в России наметилась устойчивая тенденция к росту превышения показателей общей смертности над рождаемостью, что связывается с рядом причин (ухудшением экологии, медицинским обслуживанием, другими социальными проблемами). Становится очевидным, что вопросы сохранения жизни представителей любого этноса нельзя решать в отрыве от конкретной среды обитания и взаимосвязей между обществом и природой, от природно-климатических условий, материальной и духовной культуры, хозяйственной деятельности и других факторов жизнедеятельности (образа жизни, бытовых привычек, поведенческих причин, физической активности). Следует отметить и быстрый процесс урбанизации населения, тогда как сельские жители были и остаются основными носителями традиционной культуры. Как показывает исторический опыт, искусственное разрушение традиций жизнеобеспечения в конечном счете, ведет к исчезновению этнической общности. В связи с этим изучение системы жизнеобеспечения народов, проживающих на территории Мордо-
вий, в частности татар-мишарей, приобретает особую актуальность. В современных условиях очень важно использовать опыт организации жилой среды, например при планировке поселений, проектировании и строительстве новых домов в сельской местности. Важно также учитывать народные традиции в приготовлении пищи, изготовлении одежды, обуви, в трудовой деятельности, семейных отношениях и межнациональных контактах. Актуальность изучения народной медицины как части системы жизнеобеспечения татар-мишарей обусловлена тем, что она вобрала в себя многовековой опыт человеческой деятельности, знания об окружающем мире; многие ее достижения могут использоваться в современной медицине.
Объект исследования — система жизнеобеспечения татар-мишарей Республики Мордовия.
Предмет исследования — материальная (поселения, жилище, одежда, пища, условия труда и быта, гигиена) и духовная (семейные обряды, праздники, народная медицина) культура в системе жизнеобеспечения татар-мишарей.
Степень научной разработанности проблемы. Татарский этнос, обладающий самобытной и яркой культурой, издавна привлекал к себе внимание исследователей.
Начало целенаправленного изучения татар связано с открытием Казанского университета, и вполне естественно, что его ученые в первую очередь сосредоточили свое внимание на той группе татар, которые проживали в непосредственной близости от этого научного центра, то есть казанских татарах. К.Ф. Фукс сплотил вокруг себя кружок любителей краеведения, собранные ими материалы печатались в газете «Казанские известия», в журналах «Казанский вестник», «Заволжский муравей», а также в «Казанских губернских ведомостях». К.Ф. Фукс в своей работе «Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях» (Казань, 1844) описывал быт купечества, свадебные обряды, праздники, останавливался и на комплексе женских украшений. Хотя это описание краткое и неполное, все же часть украшений
дается им с детализацией (с. 17). Фукс отмечал, что «...татары менее страдают болезнями, нежели русские» и далее коротко сообщал об одном из косметических средств у татар (с. 139). Однако конкретного материала о татарах-мишарях работа в себе не несет.
Среди работ о татарах-мишарях, опубликованных в XIX в. немалый интерес представляет исследование Н. Глебова «О татарах Пензенской губернии». В ней автор рассматривал внутреннее убранство жилища, традиционную одежду, их душевные качества, образование, описал татар-мишарей с. Азеево Темниковского уезда Тамбовской губернии, татар с. Новоузень Самарской губернии. Он пришел к выводу, что татары жили чище других народов края, одеты в более дорогие наряды, очень гостеприимные и щедрые (Пенза, 1860). В работе Н. Прозина «Татары и татарские деревни» содержатся сведения о расселении татар-мишарей в Инсарском, Краснослободском, Саранском уездах. Автор отмечал, что большинство татарских деревень расположены на ровных низменных местах. Он же показал отличия татарских домов от русских, отметил, что в татарских домах не встретишь грязной посуды и белья (Пенза, 1866).
У татар, как и у всех других народов края, до Советской власти приемы и средства народной медицины являлись нередко единственной и основной формой помощи при заболеваниях. Об этом свидетельствует ряд научных работ, касающихся данной проблемы, появившихся в XIX в.: работа Ф. Лоевского «Полный настоящий простонародный лечебник» (М., 1866); книга К. Насыри (Насырова) «Поверья и приметы казанских татар» (Казань, 1880); «Полезные свойства растений» (Казань, 1888). Так, В. И. Ламанским была написана статья о ворожее — татарке из с. Лебедяни, по которой был произведен розыск, и из сыскных речей узнаем, «каким образом эта женщина ворожила» (Ламанский, 1893 : 365). Фасидин бин Мелла Махилдин в Казани издал книгу «Холера: меры и средства защиты от нее» (1893), им подробно описывались меры предохранения от заболевания, сама болезнь, виды и способы дезинфекции зараженных мест.
Вопросам переселений и расселений татар-мишарей, хозяйственной деятельности, культуре и быту посвящены издания конца XIX в. Работа В.Э. Красовского «Алатырская старина» (М, 1895) важна тем, что указывал направления передвижения татарских мурз мордовского края в Поволжском регионе. В.К. Магницкий в работе «Несколько данных о мишарях и их селениях» дает описание казанских, карсунских, буинских татар. Он отмечал, что «Мишари из с. Ломаты Ардатовского уезда (ныне Дубенского района) отличаются от казанских татар по языку, внешнему виду (они крупного размера, волосы у них светло-русые, глаза серые), хозяйству (богаты постройками), занятиям (занимаются отхожим промыслом), а также описывал их мужскую и женскую одежду (Магницкий, 1896 : 252-253). Интересна работа о мишарях Г. Ахмарова «О языке и народности мишарей» (Казань, 1903), в которой автор сообщал, что «Мишари Инсарского, Краснослободского, Сергачского, Темниковского уездов называют себя татарами, а нижегородских — настоящими мишарями» (с. 119). Автор приводит отличия между казанскими татарами и мишарями разных уездов по языку (с. 120-123), он описывает наружность и душевные качества мишарей (с. 149), хозяйственную деятельность (земледелие, скотоводство, развита торговля, мало - охота) (с. 152), пищу, одежду (с. 153). Из числа работ начала XX в. необходимо отметить работы Н.Ф. Катанова, Я. Д. Коблова. Татарским украшениям посвятил ряд небольших статей Н.Ф. Катанов. Например, в статьях «Несколько слов по поводу русских и татарских перстней, принадлежащих А.С. Сухареву и А.Т. Соловьеву» (Казань, 1904) и «О предметах украшений татарских женщин» (Казань, 1907) он пишет, что «украшения носили не только для красоты, но и в качестве оберега от злых духов и многих неприятностей; на татарских перстнях записаны слова, которые имели особый смысл» и называл их «муташабигат», т.е. иносказательными (с. 13). Сходна по характеру с этими работами и статья Н.Ф. Высоцкого «О некоторых новых типах оберегов и об одном татарском амулете», в которой он рассматривает серьги казанских татарок не как предмет украшения, скорее всего как татарский амулет (Казань,
1909). В статье Я.Д. Коблова «Религиозные обряды и обычаи татар-магометан» (Казань, 1908) раскрываются религиозные обряды при важнейших событиях в жизни человека (вступление в брак, рождение ребенка и т.п.), часть которых имеет отношение и к нашей работе. Например, рассматривается циркумцизия (обрезание): «операцию эту редко проводят муллы... этим делом занимаются особые специалисты «бабай» и переходят для совершения обрезания из одной деревни в другую... в некоторых местностях должность передается по наследству. В ней же отмечается сходство этих методов и приемов у различных народов. В работе Я.Д. Коблова «Мифология казанских татар» рассматриваются верования не только татар-мусульман, но и крещеных татар, он подчеркивает разнообразие старинных народных поверий, гаданий и примет и делает вывод о том, что люди верят в сверхъестественную силу колдунов. Он рассматривает целый ряд суеверных обрядов и обычаев, ворожбу, лечение при помощи нее, отмечая, что «...среди татар особенно распространено лечение путем наговора, ворожбы и другими способами» (Коблов, 1910 : 457). Однако и эти публикации не несут информации о татарах-мишарях.
Советский период ознаменовал новый этап в деле изучения культуры и быта татарского народа. Этот период характеризуется широким накоплением фактического материала и попыткой его научной интерпретации. Работа С.Ф. Ташкина «Инородцы Приволжско-Приуральского края и Сибири по материалам Екатеринской законодательной комиссии» посвящена нерусскому населению России, в том числе и мишарям. В ней можно почерпнуть интересные данные о расселении, экономическом положении служилых татар, их хозяйственной деятельности (Казань, 1922). Интерес для нас представляет работа М. Губайдуллина и К. Губайдуллина «Пища казанских татар». Авторы отмечают, что «Способы приготовления некоторых блюд у татар-мишарей и у казанских татар отличаются. Мишари не умеют готовить настоящих беле-шей, какие делаются казанскими татарами» (Казань, 1927 : 24).
Наиболее значительным и обстоятельным по исследованиям традици-
онного жилища и анализу санитарно-гигиенических норм проживания у татар-мишарей является сборник «Сельское жилище» (М., 1928), который был издан на основе исследований органов здравоохранения. Так, например, в статьях СВ. Глотова «Изба и быт» и А.Ф. Рудольфи «Крестьянская изба в Центральной губернии» подчеркивается, что у татар Нижегородской губернии преобладал открытый, с санитарной точки зрения более удачный тип двора, также приводятся данные по внутреннему убранству жилищ.
Н.И. Воробьев в работе «Материальная культура казанских татар (опыт этнографического исследования)» (Казань, 1930: 81) описывает значение бани в татарском быту, их типы, строения и др.
Среди работ послевоенного времени следует отметить о происхождении татар-мишарей монографию Т.А. Трофимовой «Этногенез татар Поволжья в свете данных по антропологии» (М., 1949). Автор приводит значительный материал по антропологическим типам мишарей. Необходимо отметить книгу Н.И. Воробьева «Казанские татары: Этнографическое исследование дооктябрьского периода» где автор подробно описывает природные условия места обитания татар, рассматривает жилища, поселения и хозяйственные постройки, одежду и украшения, пищу, занятия и промыслы татар (Воробьев, 1953).
Расселению и истории татар-мишарей в Мордовском крае посвящены ряд работ известного историка М.Г. Сафаргалиева. В 1963 г. М.Г. Сафаргалиев в статье «К истории татарского населения Мордовской АССР (о мишарях)» отмечал, что «...быт, культура мишарей, изучаются, к сожалению лишь от случая к случаю» (Сафаргалиев, 1963 : 66). Между тем, они играли и играют заметную роль в жизни республики. В конце 1950-х — начале 1960-х г. Казанский филиал АН СССР организовал диалектологическую и фольклорную экспедиции в Мордовию в места компактного проживания татар.
Обширный материал по исследуемой проблеме обобщен в коллективной монографии «Татары Среднего Поволжья и Приуралья» (М., 1967). В ней подробно описываются традиционное жилище, хозяйственные постройки,
пища, утварь, одежда, семейные обряды татар-мишарей, в том числе и проживающих на территории Мордовии. В татаро-мишарской свадьбе рассматриваются кулаткинский и темниковский варианты свадьбы, праздники. Вопросы традиционной медицины в данной работе освещаются весьма скупо. Проанализированы функциональные особенности культа предков и верований татар-мишарей.
Наиболее значительным и обстоятельным исследованием является монография Р.Г. Мухамедовой «Татары-мишари» (М., 1972), в которой автор анализирует материальную и духовную культуру мишарей второй половины XIX - середины XX в. проживающих на территории Мордовии - расселение, жилище и его декоративное оформление, хозяйственные постройки, пищу и утварь, одежду татар Инсарского, Лямбирского, Темниковского районов. Описана темниковская свадьба, представлены основные этапы свадебного обряда, содержатся сведения о родильных обрядах. Интересна для нашей темы глава «Духовная культура», посвященная обрядам в честь различных духов, имеющих отношение к народной медицине (лечебной магии). В верованиях мишарей, как и других народов, некоторые болезни имели своих духов и могли быть излечимы через жертвоприношения. Рассматривается также лечение некоторых болезней средствами животного происхождения, заговорами (Мухамедова, 1972).
Исследование национальных явлений невозможно без детального анализа количественных параметров различных этносов. В.И. Козлов в книге «Этническая демография» отмечает, что последние годы на стыке демографии и этнографии сложилась новая научная дисциплина «промежуточного типа» - этническая демография. Главным ее объектом являются народы (этнические общности), а центральной задачей — изучение особенностей из воспроизводства методами демографической науки (М., 1977 : 38, 53).
Основные этапы этнической истории татарского народа от начала проникновения в Среднее Поволжье тюркоязычных племен и до образования татарской нации проанализировал А.Х. Халиков в своей монографии
«Происхождение татар Среднего Поволжья и Приуралья» (Казань, 1978). Им рассматривалась и проблема татар-мишарей Поволжья и конкретно мордовского края.
В 1980-е - 1990-е г. интерес к татарам-мишарям возрастает. В связи с этим, полезные сведения для нашего исследования содержатся в работах Д.И. Исхакова «Расселение и численность татар в Поволжско-Приуральской историко-этнографической области в XVIII -XIX вв. (СЭ, 1980, №4), где автор рассматривает демографические процессы и расселение татар, останавливается на аспектах традиционной культуры татар. Работа СВ. Сусловой «Женские украшения казанских татар» представляет собой первое исследование, посвященное женским украшениям татар. В ней определены основные типы украшений, выявлена история их происхождения. Внимание уделено региональным и возрастным комплексам украшений, их связи с традиционной одеждой (М., 1980). Н.А. Халиков в работе «Земледелие татар Среднего Поволжья и Приуралья XIX - начало XX в.» подробно рассматривает занятия (земледелие, животноводство, садоводство, огородничество, собирательство, пчеловодство) (М., 1981). В его исследовании «Хозяйство татар Поволжья и Приуралья» дается описание и характеристика хозяйственных построек (кладовых, клетей, помещений для помола зерна) Зубово-Полянского и Инсарского районов (Казань, 1995). В другой работе «Промыслы и ремесла татар Поволжья и Приуралья» (Казань, 1998) автор рассмотрел национальные, субэтнические особенности промысловой и ремесленной деятельности поволжских татар (татар-мишарей Инсарского, Саранского, Краснослобод-ского, Темниковского уездов), на основе анализа обширного материала выделил причины развития промыслов, произвел их классификацию.
В книге Р.К. Уразмановой «Современные обряды татарского народа» анализируются обряды, ритуалы, праздники, связанные с событиями как общественной, так и семейной жизни, рассмотрены традиционные свадебные обряды различных групп татар в сравнительном аспекте (Казань, 1984). Подробные сведения об одежде находятся в книге СВ. Сусловой и
Р.Г. Мухамедовой «Народный костюм татар Поволжья и Урала (середина XIX - начало XX в.): Историко-этнографический атлас татарского народа» (Казань, 2000). В ней отражены развитие и распространение основных типов и вариантов народного костюма (головных уборов, одежды, обуви, украшений), выявлены его этнотерриториальные, этноконфессиональные и возрастные комплексы, общие и отличительные черты у разных групп татар, в том числе имеются сведения и по татарам-мишарям.
В работе Ф.Т. Валеева «Сибирские татары» показывается состояние материальной и духовной культуры в начале XX в., описываются подробно свадебные обряды; в главе «Духовная культура» описывается народная медицина, которая имеет сходные черты с народной медициной татар-мишарей Мордовии, сообщаются сведения о причинах появления болезней (Валеев, 1993 : 164). Р. Бушков в брошюре «Баня по-казански» (Казань, 1993: 4) пишет об истории появления бань в крае со своими банными традициями Татарстана, разновидностях бань и секретах банных оздоровляющих процедур. В статье С. Шариповой «Храни меня мой талисман» (Казань, 1994) есть сведения об украшениях, носимых в качестве оберега. Некоторые сведения по народной медицине татар можно извлечь из других ее публикаций «Тайны здоровья», в которой отмечает, что «книги, содержащие глубокие познания в области медицины, по всей вероятности, были уничтожены Иваном Грозным после покорения им Казанского ханства, так как первым делом он сжег все древние рукописи и книгохранилища. По неподтвержденным данным, книга по врачеванию, написанная в XII веке в Волжской Булгарии, хранится в библиотеке Багдада. Есть и другая причина того, что древних книг и не осталось: до 1930 года булгары-татары пользовались арабской графикой, правительство же запрещало хранить такие книги в доме под страхом наказания. Интерес к их изучению появился только в последнее время» (Шарипова, 1996 : 141). Сведения о духовной культуре татар имеются в монографии Г. М Давлетши-на «Волжская Булгария: духовная культура. Домонгольский период (X - нач. XIII вв.)» (Казань, 1990).
Одной из наиболее значительных работ по данной теме является вышедшая в 2001 г. коллективная монография «Татары» (М., 2001). В ней приводятся сведения о материальной и духовной культуре, расселении и демографии темниковской и лямбирской этнографических групп мишарей.
В последнее десятилетие татары-мишари стали исследоваться и учеными Мордовии. Сведения о численности татарского населения Мордовии содержатся в статье В.Ф. Разживина «Динамика сельского населения Мордовской АССР (1926-1979)» (Саранск, 1982), в публикациях В.Н. Семиной «Динамика численности татарского населения Мордовии в первой половине XIX века» (Саранск, 1997 : 148-149), «Численность и расселение татар-мишарей на территории Мордовии по данным VII ревизии (1816г.)» (Саранск, 1998 : 136-137). В работе В.Ф. Вавилина «Количественная оценка современных этнокультурных процессов в Мордовской АССР» разработаны казуальные модели функционирования основных компонентов этнической культуры: языка, материальной и духовной культуры (Вавилин, 1989). Современная свадьба татар-мишарей Лямбирского района подробно описана в статье М.М. Акашкина «Современные татарские свадебные обряды» (Саранск, 1999). В его статье «Традиционные свадебные обряды мордвы и татар-мишарей Республики Мордовия» кратко рассмотрены общие и отличительные черты мордовской и татарской свадеб (Сыктывкар, 1999). В статье И.Д. Биккинина и Н.В. Заварюхина «Татары-мишари Саранского уезда по ландратской переписи 1716 - 1717 г.» содержится информация о служилых мурзах Саранского уезда (Саранск, 1998). В работах Н.Ф. Мокшина анализируются мордовско-тюркские этнические связи и заимствования. В публикации Н.В. Бутылова также дается попытка разграничения тюркских заимствований в мордовских языках, рассматривается история мордовско-тюркских контактов. В последнее десятилетие изучением и систематизацией народной медицины татар занимается доктор исторических наук, этнограф Л.И. Никонова. Ее монографию «Традиционная медицина тюркских народов Поволжья и Приуралья как часть системы их жизнеобеспечения» (Рузаевка,
2000) можно назвать первым опытом систематизации сведений по народной медицине тюркских народов, в том числе татар. Автору удалось собрать и классифицировать обширный материал по траволечению, лечению средствами животного и минерального происхождения, физиотерапевтическим и хирургическим методам и средствам. Существенной деталью в жилищном ансамбле татар была и остается баня, ей они отводят значительную роль в сохранении и укреплении здоровья. В книге Л.И. Никоновой и И.А. Кандриной «Баня в системе жизнеобеспечения народов Поволжья и Приуралья: истори-ко-этнографическое исследование» (Саранск, 2003) впервые сделана попытка рассмотреть баню в комплексе системы жизнеобеспечения, приводятся примеры лечения различными средствами. Однако эти книги не несут в себе информации о татарах-мишарях Мордовии.
Историографический анализ свидетельствует, что хотя сложные и многогранные аспекты жизнеобеспечения (хозяйственная деятельность, жилище, одежда, пища) татар-мишарей уже привлекали внимание исследователей, однако до настоящего времени не были предметом специального изучения. Это относится особенно к таким сторонам исследуемой проблемы, как функционирование традиций и обрядов, связанных с выбором места расселения и поселения; характеристика традиционной одежды и питания, условия труда и быта; особенности личной, семейной и общественной гигиены и этномедицины, бытования традиционных календарных и семейных праздников татар-мишарей.
Источииковая база исследования. Данная работа опирается на архивные материалы, хранящиеся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (далее - ЦГА РМ), государственном архиве Пензенской области (далее - ГАПО), рукописном фонде Государственного учреждения «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия» (далее — РФ ГУНИИГН), опубликованные документы и статистические материалы, данные полевых исследований.
Материалы по статистике заболеваний, оказанию врачебной помощи, о мерах по предотвращению заболеваний, финансировании здравоохранения, о медицинском персонале содержится в Центральном государственном архиве Республики Мордовия в Ф. Р - 126. Протоколы 13 сессии Алтарского сельского совета депутатов трудящихся Лямбирского района МАССР 7 созыва (Оп. 1, д. 17, 58 л.); Ф. Р - 415. Постановления и протоколы заседаний исполкома и Чрезвычайного штаба Ковылкинского района по борьбе с эпидемией натуральной оспы» (Оп. 1, д. 48. 173 л.); Ф. Р - 415. Протоколы заседания исполнительного комитета Ковылкинского района о мероприятиях по предупреждению и заболеваемости септической ангиной (Оп. 1, д. 173. 123 л.); подобные материалы содержат и другие фонды: Ф. Р - 435. Протоколы заседаний по сведениям о малярии по районам Республики (Оп. 1, д. 2. 274 л.); Ф. Р - 435. Министерство здравоохранения МАССР (Оп. 1, д. 12. 62 л.); Ф. Р - 435. Капитальные вложения по здравоохранению в МАССР (Оп. 1, д. 7. 26 л.); Ф.Р -435. Протоколы заседаний по желудочно-кишечным инфекциям (Оп. 1, д. 21. 189 л.); Ф. Р - 435. Протокол совещания медицинских работников при Зубово-Полянской больнице (Оп. 1, д. 22. 56 л.); Ф. Р - 435 Статистические сведения о количестве больниц, штатах, наличие и потребности врачей (Оп. 1, д. 58. 147 л.); Ф. Р - 435. Статистические сведения о движении острозаразных заболеваний и по проведению профилактических прививок по районам МАССР (Оп. 3, д. 7. л. 13-68); Ф. Р - 435. Отчет перед обкомом ВКП (б) о эпидемическом состоянии Республики и о принятии срочных мер борьбы с инфляцией. Сведения о состоянии больниц и других лечебных учреждений за 1938 - 1939 г. (Оп. 3, д. 15. л. 32-66); Ф. Р - 435. Сведения о санитарно-эпидемическом состоянии и противоэпидемических мероприятиях по МАССР. Списки фельдшерско-акушерских пунктов, диспансеров, городских и сельских больниц (2-3 ноября 1939 г.) (Оп. 3, д. 19. 165 л.). О профилактической работе с заболеваниями по трахоме имеется материал в Ф. Р - 1083. Протоколы заседаний президиума Дубен-ского райисполкома, Мордовской Автономной области, Средне-Волжского
края (1934 г.) (On. 1, д. 25. 73 л.); Ф. Р - 1083. Протокол о проведении профилактической работы среди населения по борьбе с трахомой (1949 г.) (Оп. 1, д. 283. 89 л.); Ф. Р - 1083. Протокол о мероприятиях по ликвидации трахомы по Дубенскому району(5 февраля 1951 г.) (Оп. 1, д. 296. 167 л); Ф. Р - 1083. Протокол о ликвидации трахомы в районе (от 17 августа 1953 г.) (Оп. 1, д. 305. 59 л.); Ф. Р - 1083. Планы, протоколы, решения постоянной комиссии по народному образованию, культуре, здравоохранению и соц-обеспечению (14 июля 1977 - 20 сентября 1979 г.) (Оп. 1, д. 817. 267 л.); подобные сведения содержатся в Ф. Р - 1291. Протоколы заседаний Исполнительного комитета Алтарского сельского совета за 1959 - 1965 г. (Оп. 3, д. 14. 96л); Ф. Р - 2023. Квартальные сведения о важнейших эпидемических заболеваниях (1 января 1941 - 31 января 1942 г.) (Оп. 1, д. 1. 207 л.); Ф. Р — 2023. Отчеты врачебных участков о противоэпидемических заболеваниях по Рузаевскому району за 1951 г. (оп. 1, д. 10. 174 л.); Ф. Р - 2023. Отчеты отдела здравоохранения острозаразных заболеваний за 1952 - 1953 г. (Оп. 1, д. 14а. 254 л.); Ф. Р - 2023. Отчеты о движении инфекционных заболеваний и о профилактических мероприятиях (1 января — 31 декабря 1955 г.) (Оп. 1, д. 41. 339 л.); Ф. Р - 2032. Отчеты по борьбе с трахомой (1 января — 31 декабря 1947 г.) (Оп. 1, д. 4. 87 л.); Ф. Р - 2032. Отдела здравоохранения Исполнительного Комитета Лямбирского районного совета депутатов трудящихся за 1953 г. (Оп. 1, д. 20. 108 л.); Ф. Р - 2048. Отчеты о движении заразных заболеваний (1 февраля - 31 декабря 1947 г.) (Оп. 1, д. 2. 330л.); Ф. Р — 2048. Годовой отчет о работе по здравоохранению (1 января — 31 декабря 1952 г.) (Оп. 1, д. 3. л. 20-52). Были привлечены фонды о состоянии дворовых хозяйств Республики Мордовия: Ф. Р - 547. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих Тат-Пишлинского сельского совета (1 января - 31 декабря 1936 г.) (Оп. 3, д. 1. 97л.); Ф. Р - 547. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих Тат-Пишлинского сельского совета (1 января - 31 декабря 1951 г.) (Оп. 3, д. 22. 25 л.); Ф. Р - 547. Похозяйст-
венная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих Тат-Пишлинского сельского совета (1 января 1980 — 31 декабря 1982 г.) (Оп. 3, д. 272. 97 л.); Ф. Р - 550. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих с. Верхний и Нижний Урледим Палаевского сельского совета (1 января 1955 - 30 января 1951 г.) (Оп. 2, д. 3. 96 л); Ф. Р - 1291. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих Алтарского сельского совета Лямбирского района МАССР (1940 - 1942 г.) (Оп. 2, д. 7. 249 л.); Ф. Р - 1291. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих Алтарского сельского совета Лямбирского района МАССР (1 января - 30 декабря 1935 г.) (Оп. 2, д. 2. 249л; д. 5. 92 л.); Ф. Р — 2152. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих д. Татарская Велязьма Атюрьевского сельского совета Атюрьевского района МАССР (1 января 1941 -31 декабря 1945 г.) (Оп. 2, д. 14. 23 л.; д. 15. 22 л); Ф. Р - 2152. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих д. Татарская Велязьма Атюрьевского сельского совета Атюрьевского района МАССР (1973-1975г.) (Оп. 2, д. 371. 53 л); Ф. Р - 2217. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих с. Татарский Умыс Кочелаевского сельского совета Кочку-ровского района (1 января 1955 - 31 декабря 1957 г.) (Оп. 1, д. 5. 95 л.); Ф. Р — 2217. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих с. Татарский Умыс Кочелаевского сельского совета Кочкуровского района (1 января 1964 - 31 декабря 1966 г.) (Оп. 1, д. 51. 97 л.); Ф. Р - 2414. Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств рабочих и служащих с. Верхний Пишляй Стрельниковского сельского совета Атюрьевского района (1955 — 1957 г.) (Оп. 1,д. 55. 46 л.).
В работе привлекались некоторые фонды Государственного архива Пензенской области, содержащие сведения о хозяйственной деятельности та-
тар-мишарей (плодоводстве и огородничестве, животноводстве), пожарах и по здравоохранению: Ф. 9 Пензенский губернский статистический комитет. О пожарах, бывших по Пензенской губернии в 1873 г (Оп. 1, д. 196, 322 л.); Ф. 9. Сведения о плодоводстве и огородничестве по губерниям за 1894 г. (Оп. 1, д. 609, 245 л.); Ф. 9 - Сведения об отхожих промыслах по Пензенской губернии за 1893 г. (Оп. 1, д. 597. 231 л.); Ф. 9. Сведения Пензенского губернского статистического комитета о крупном рогатом скоте за 1894 г. (Оп. 1, д. 697. 67 л.); Ф. Р - 85. Сведения об обследовании санитарного состояния селений Пензенской губернии на 1921 г. (Оп. 1, д. 646, 198 л.).
В Государственном учреждении «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия» в отчетах этнографических экспедиций Никоновой Л. И., Волковой М.С. содержится материал о материальной и духовной культуре татар-мишарей с. Атенино Тень-гушевского района и Старое Аллагулово Ковылкинского района.
Уникальный этнографический материал содержат труды участников научных экспедиций, организованных Российской академией наук в XVIII веке с целью сбора сведений об истории и современном состоянии проживавших в России народов. Среди исследователей этого периода следует отметить работы И.И. Лепехина, П.С. Палласа, С.Г. Гмелина, Н.П. Рычко-ва, И.Г. Георги, в которых содержатся сведения, касающиеся материальной и духовной культуры татар (при этом авторы не выделяли татар-мишарей в отдельный субэтнос в структуре татарского этноса).
В исследовании использовались данные всеобщих переписей населения с 1897 по 1989 гг. Необходимо отметить подворную перепись крестьянского хозяйства Пензенской губернии 1913 г., где содержится достаточно подробная информация о земледелии, животноводстве, промысловой деятельности татар-мишарей Инсарского, Керенского, Саранского уездов (Пенза, 1913). Ценные сведения о жилых и хозяйственных постройках, животноводстве, пчеловодстве, садоводстве, земледельческих занятиях, торговых делах татар-ско-мишарского населения Темниковского и Теньгушевского районов со-
держатся в «Сборнике статистических сведений по Тамбовской губернии» (Тамбов, 1883). Из списков населенных мест Пензенской (СПб., 1869), Тамбовской (СПб., 1862), Симбирской (СПб., 1863; Симбирск, 1913) губерний был извлечен материал о количестве татарского населения и их дворов, мельницах, мечетях. В «Предварительных итогах Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1917 г.» содержатся сведения об орудиях труда и их усовершенствовании в с. Усть-Рахмановка Краснослободского уезда (Пенза, 1917).
Одним из важных источников явились полевые этнографические материалы, собранные автором в 2002-2004 гг. в татарских селах и деревнях Республики Мордовия. Были исследованы селения 13 районов, где живут татары: Атюрьевского (с. Большой Шуструй, Верхний Пишляй, Нижний Пиш-ляй, Усть-Рахмановка; д. Татарское Тенишево, Татарская Велязьма), Ельни-ковского (с. Акчеево, Новое Кадышево, Чурино; д. Вачеевка, Лобановка, Ли-кинье), Зубово-Полянского (с. Горенка, Кочетовка; д. Татарский Лундан), Инсарского (с. Яндовище), Кадошкинского (с. Латышовка), Ковылкинского (с. Старое Аллагулово), Краснослободского (с. Байкеево), Кочкуровского (с. Татарский Умыс), Лямбирского (с. Аксеново, Инят, Пензятка, Мельцапи-но, Черемишево; д. Суркино), Рузаевского (с. Верхний Урледим, Татарская Пишля), Темниковского (с. Митрялы, Тарханы; д. Большое Татарское Карае-во, Верясы, Енаково, Татарское Акашево, Татарское Тювеево), Теньгушев-ского (с. Атенино), Торбеевского (с. Татарские Юнки). Делались фотографии, этнографические записи о поселениях, жилище, одежде, питании, труде и отдыхе, семейных обрядах и праздниках, методах и средствах народной медицины, что помогало восстановлению системы жизнеобеспечения, традиционных способов сохранения здоровья татар в прошлом и в настоящее время. Информаторами выбирались в основном люди пожилого возраста. Именно они сегодня являются носителями и хранителями знаний, и практическими навыками. Благодаря памяти и уму информаторов, удалось собрать уникальный материал. Их рассказы и воспоминания дополняли свидетельства
других источников, позволили проверить объективность их отбора и анализа, восстановить в целостности наиболее важные моменты.
Цель исследования состоит в изучении этнокультурных традиций татар-мишарей, проживающих на территории Мордовии, в системе их жизнеобеспечения.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
дать характеристику элементов материальной и духовной культуры татар-мишарей и показать их влияние на здоровье субэтноса;
охарактеризовать традиционную личную, семейную и общественную гигиену;
проследить влияние народных традиций (обряды, праздники), смены труда и отдыха на сохранение и укрепление здоровья;
раскрыть народные представления о причинах заболеваний, взгляды крестьян на деятельность знахарей и колдунов;
рассмотреть основные методы и средства, применявшиеся в народной медицине татар-мишарей.
Территориальные рамки исследования. География исследования охватывает ареалы компактного проживания татар-мишарей в сельской местности Мордовии, в которых в большей степени сохранились этническая специфика, культурно-бытовые традиции. Были исследованы татарские селения 13 районов: Атюрьевского, Ельниковского, Зубово-Полянского, Инсарского, Кадошкинского, Ковылкинского, Краснослободского, Кочкуровского, Лямбирского, Рузаевского, Темниковского, Теньгушевского, Торбеевского.
Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX — XX в. включительно. Материалы этого времени наиболее адекватно отражены в архивных документах, этнографических источниках и памяти информаторов.
Методологическая основа исследования. В данном исследовании автор опирался на теоретико-методологические разработки ведущих отечественных исследователей - С.А. Токарева, Ю.В. Бромлея,
С.А. Арутюнова, Ю.И. Мкртумяна, В.И. Козлова, Р.Г. Мухамедовой, Н.И. Воробьева, Н.А. Халикова, СВ. Сусловой, Р.К. Уразмановой, Г.М. Давлетшина, Л.И. Никоновой.
Намеченная в работе проблематика потребовала особого внимания к методологическим подходам и методике исследования. В связи с этим в работе использовались методологические принципы историзма (предполагающий изучение любого явления в динамике, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности) и объективности (предполагающий всесторонний охват изучаемого явления). При разработке исследования использовался сравнительно-исторический метод (реконструкции исследуемых процессов путем описания, сопоставления, сравнения), а также этносоциоло-гическая методика (опросы, анкетирование респондентов, непосредственное наблюдение), позволившие соединить разрозненные элементы анализа, коррелировать их результаты.
Научная новизна исследования заключается в том, что оно является первым обобщающим этнологическим исследованием материальной и духовной культуры в системе жизнеобеспечения татар-мишарей Мордовии. В работе изучены традиции, связанные с выбором места проживания татар-мишарей; собран и проанализирован материал о традиционной одежде и питании, условиях труда и быта; изучены особенности личной, семейной и общественной гигиены, традиционные календарные и семейные праздники, обряды; проанализированы сведения о традиционной медицине татар-мишарей; рассмотрены народные представления о причинах и сущности болезней, деятельность знахарей, колдунов. В исследовании впервые проводятся сравнения с другими народами края (русскими, мордвой) в сфере их жизнеобеспечения.
Практическая значимость работы заключается в том, что она создает основу активной популяризации и возможной рекультивации этнических традиций, связанных с жизнеобеспечением народов, а также их дальнейшего развития и модификации в современных условиях. Изучение системы жизне-
обеспечения открывает перспективу для более полного раскрытия материальной и духовной культуры татарско-мишарского субэтноса.
Полученные результаты могут быть использованы при подготовке обобщающих исследований по этнографии татар-мишарей, курсов лекций, учебников и учебных пособий.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту.
Расселение татар-мишарей в Мордовии определялось особенностями местности, традициями, обычаями, многовековым опытом, а также экономическими, экологическими, природно-климатическими условиями и этнокультурными факторами.
Традиционная одежда татар-мишарей ярко отражает народные эстетические идеалы, передаваемые из поколения в поколение. В ней отмечается разнообразие местных традиций. Их сочетание в целом образует единый стилевой комплекс одежды, имеющий важное значение в системе жизнеобеспечения.
Пища татар-мишарей как важный компонент культуры, отражает лучшие традиции национальной кухни, сохраняя ее этническое своеобразие.
Труд у татар-мишарей в течение дня был ритмичным, чередовался с отдыхом. Праздники, обряды, и ритуалы снимали физическое напряжение от нелегкого повседневного крестьянского труда, давали возможность сохранить работоспособность организма и его здоровье.
У татар-мишарей широко распространены средства и приемы народной медицины; они применялись практически в каждой семье. Татары-мишари, как и другие народы Мордовии, широко использовали траволече-ние, средства животного и минерального происхождения. Важное место в народной медицине занимали физиотерапевтические методы, оказывалась хирургическая помощь, применялась психотерапия (магия и заговоры).
У татар-мишарей была особая категория лиц: знахари (имче), колдуны, заклинатели (им-томчы), ворожеи (багучы), чародеи (ырымчы), муллы (табибы), к которым обращались в трудных случаях.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в пяти публикациях, обсуждались на V Конгрессе этнографов и антропологов России (г. Омск, 2003 г.), на Всероссийской конференции «Аграрный вопрос в России: век XX» (г. Оренбург, 2003), на межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья «Крестьянство и власть Среднего Поволжья (г. Саранск, 2003 г.), на республиканской научно-практической конференции, посвященной 70-летию НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (Саранск, 2002 г.), на III республиканской научно-практической конференции «Роль науки и инноваций в развитии хозяйственного комплекса региона» (г. Саранск, 2003 г.).
1. МАТЕРИАЛЬНАЯ И ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
ТАТАР-МИШАРЕЙ КАК ОСНОВА
ЗДОРОВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ
Выбор места для поселений. Обустройство жилища
Республика Мордовия расположена в центральной части Русской равнины, в междуречье Оки и Суры. В физико-географическом отношении она находится на стыке лесной и степной природных зон. Территория расселения татар-мишарей имела благоприятные природные условия (относительно ровный рельеф, умеренно-континентальный климат, плодородные почвы, разнообразный растительный и животный мир) для развития различных отраслей хозяйства.
Большинство аспектов этногенеза и истории татар Мордовии остаются малоисследованными или дискуссионными. Первые русские исследователи вопроса происхождения татар-мишарей (кон. XIX — нач. XX в.) полагали, что их предками являются либо мещера (мочар, можар), либо буртасы. Причем одни полагали, что мещера были родственны мордве, другие — мадьярам. Эти ученые полагали, что мишари стали тюркоязычными лишь в XIII-XIV вв., когда оказались в составе Золотой Орды. В течение XX в. было накоплено много новых археологических, этнографических и лингвистических данных, позволившие уточнить, дополнить и развить эти теории. Теперь ученые склоняются к тому, что мещера (мочар, можар) были частью тюркоязычных буртасов, прибывших в Среднее Поволжье не позже VII в. в результате распада Тюркского каганата и расселившихся на пространстве от Саратова, верхнего и среднего течения р. Сура, всего бассейна р. Мокша до ее впадения в р. Ока, включая мордовские земли, вошедшие в сферу влияния Хазарского каганата. В традиционной культуре мишарей сохраняется угорская составляющая, связывающая их с мадьярами-венграми, а также некоторые элементы, общие с печенегами (IX в.). В период зависимости от Волжской Булгарии (Х-ХШ вв.) значительно усилилось влияние булгар, основных предков казанских татар. Кипчаки (половцы), часть которых поселилась в Примокшанье с XI в., также активно участвовали в этногенезе мишарей. В период Золотой Орды (с XIII по XV в.) на мордовских землях среди мишарей поселялись татарские феодалы с отрядами из различных тюркских племен, в основном кипчакских. В это время центром мордовско-мишарского ареала стал город Мукши (Наровчат), улусный центр, где чеканились деньги.
После распада Золотой Орды мордовские земли оказались как в составе русских княжеств, так и двух татарских государств — вассального Московскому княжеству Касимовского ханства (с 1445 г.) и независимого Темников-ского княжества (с конца XIV в.), которое возглавлялось татарскими князьями, потомками Бехана, севшего в Темникове в 1388 году. Многие темников-ские князья и мурзы, такие как Акчурины, Енгалычевы, Еникеевы, Ишеевы, Кугушевы, Кулунчаковы, Мамины, Тенишевы, Терегуловы и некоторые другие являются прямыми потомками Бехана. Другие, как Агеевы, Агишевы, Бибарсовы, Богдановы, Дашкины, Девлеткильдеевы, Дивеевы, Кудашевы, Максютовы (Максутовы), Мамлеевы, Мансыревы, Утешевы и другие состоят в близкородственных связях с беханидами.
В первой четверти XVI в. Темников также оказался в составе Московского государства. В Касимовском ханстве при активном участии больших групп тюркских воинов из разных регионов бывшей Золотой Орды, прибывавших туда в XV-XVI вв., сложилась этнографическая группа касимовских татар, а в Темниковском — мишари. В крае были построены новые русские остроги и города-крепости, часто на месте старых татарско-мордовских укрепленных пунктов. Город Темников, построенный первоначально с учетом необходимости обороны от нападения с севера, в 1536 г. был перенесен с левого берега р. Мокши на правый, так как теперь нападение ожидалось с юга, со стороны ногайцев.
Отряды касимовских татар под командованием хана Шах-Ал и, а также темниковских мишарей и мордвы под командованием князя Еникея Темни-ковского принимали участие в последнем взятии Казани в 1552 г. Была построена засечная черта Шацк-Кадом-Темников-Алатырь (1552-1556 гг.), к чему привлекались местные мишари, мордва и пришлые русские воинские люди. Многие русские, прибывшие в Мордовию в конце XVI - начале XVII в., были крепостными татарских помещиков, которым русские цари за верную службу дарили деревни в Подмосковье и других местах исконного проживания русских.
В 1636-1648 гг. была построена еще одна линия Керенск - Нижний Ломов - Инсар - Саранск - Корсунь - Симбирск. Часть темниковских и арзамасских мишарей, мордвы и русских, охранявших старую линию, были переселены на строительство и охрану новой черты. Также к службе привлекались мишари и мордва из местных поселений вблизи Саранска и Инсара. Основу лямбирской группы мишарей составили не пришедшие сюда в XVII в. темниковские и арзамасские мишари, а местное население, имевшее значительные отличия от них в языке и культуре. В конце XVII в. большие массы служилых людей, большей частью татарские и мордовские мурзы, а также служилые татары, переводились на службу на Дон, Кавказ, Башкирию.
В течение XVIII в. многолетняя кампания Петра I и его наследников по насильственному крещению инородцев и захват земель русскими помещиками привела к значительному уменьшению татарского населения, в меньшей мере - мордвы, и к резкому увеличению количества русских, прибывших на жительство в Мордовию. Лишение титулов и льгот привело к тому, что подавляющее большинство мишарского населения из служилых перешли в разряд государственных крестьян. По подсчетам В.К. Абрамова 95% татар составляли государственные крестьяне, 5% удельные, помещичьих не было вовсе (Абрамов, 1996 : 54).
Положение мишарского крестьянства в конце XVIII - начале XIX в. ухудшилось еще произволом помещиков, монастырей и чиновников, которые под всякими предлогами захватывали их земли. Так, из 1305 дес 2197 кв саж земли, находившейся в пользовании татар д. Суркино Саранского уезда, было отрезано в пользу помещиков до 1073 дес, т.е. 81 % всей земельной площади, таким образом они пришли в крайнее разорение и нищету (Очерки ис тории Мордовской АССР, 1995 : 205). Тяжелое экономическое и социальное положение мишарей в конце XVIII - середине XIX в. побудило их искать выход в переселении и отходничестве крестьян на заработки. Отходники фор s мировались разными социальными группами сельских жителей, однако основной базой была беднота: несостоятельная часть крестьянства представляла 58,6%, середняцкая - до 30%, 10% - зажиточная часть (Из истории формирования и развития рабочего класса Мордовии, 1989 : 68). Существенную роль в мотивации отходничества играло растущее аграрное перенаселение, объяснявшее основные причины, пробуждавшие поиск дополнительного заработка: малоземелье, а также обремененность недоимками и долгами. Были и другие причины. Зажиточные крестьяне, например, ставили своей целью реализацию предпринимательской деятельности. В отходе участвовали представители всех основных национальных групп края. В 1882 г. в Темников-ском уезде это участие выглядело следующим образом: среди русского крестьянства уходило 5,6 % населения; мордовского - 5,1 %; татарского — 15,4%. При этом, если среди мордвы преобладающими были сельхозработы, то среди русских и татар преобладали неземледельческие промыслы и оплачивались они выше, чем труд в сельском хозяйстве.
Личная, семейная и общественная гигиена
Огромное влияние на здоровье человека оказывала личная, семейная и общественная гигиена, прежде всего состояние жилища, питания, одежды. Татары-мишари пытались как-то благоустроить жилье, приводили в порядок одежду, продукты питания старались долго не хранить или спускали в погреб.
Чистота и опрятность у татар-мишарей, отмечал Н. Прозин, заметна и по их внешнему виду и во всей внутренности татарских жилищ, так как и сам закон Магомета обязывает мусульманам совершать частые омовения и соблюдать всевозможную чистоту (Пензенские губернские ведомости, 1866 : 251). В сенях у татарина всегда висит чугунный рукомойник, наполненный чистой водой (Прозин, 1866 : 251).
Существует установленный Сунной (свод хадисов — записанных поступков и высказываний пророка Мухаммада - являющихся руководством мусульманина в решении жизненных проблем) обычай чистить зубы специальной палочкой из натурального дерева с размочаленным концом (процедура называется «тасвик»); если такой палочки под рукой нет, то можно почистить зубы большим и указательным пальцем. О чистоте зубов упоминается во многих хадисах. Так, пророк Мухаммад сказал: «Я не хочу затруднять свой народ, а иначе приказал бы чистить зубы при каждой молитве» (Мухаммад Махмуд ас-Савваф, 1995 : 33, 34; ПМА: Бикаев, Бичарова, Дев-леткильдеев, Минюров, Мусалиева).
Повсеместно зубы чистили мылом, полоскали рот соленой водой или питьевой содой; иногда для белизны зубов чистили их мелом (ПМА: Кутые-ва, Радимова, Ялышевы); для обеззараживания в рот клали чеснок, который, по мнению информаторов, убивал микробов.
Большое внимание уделяли поддержанию головы в чистоте. Повсеместно в мордовских, русских, татарских селах Мордовии голову мыли кислым молоком («катыком»), сырыми яйцами (жители пожилого возраста моют и сейчас), а в с. Чурино и д. Ликинье Ельниковского района - квасом и рассолом от огурцов (ПМА: Кремчеева, Кутуева, Утешева). В с. Латышовка Ка-дошкинского района иногда для блеска ополаскивали волосы отваром ромашки (ПМА: Кугушева, Мангутова, Салехова); по словам А.Х. Радимовой из с. Яндовище Инсарского района, щелоком голову не мыли, так как от нее якобы появляются вши. Несмотря на то, что в настоящее время появилось много различных моющих средств, многие старожилы после мытья головы и в настоящее время волосы ополаскивают кислым молоком.
Постельные принадлежности имелись не во всех татарских семьях, что способствовало распространению кожных заболеваний. По словам М.Х. Сю-няевой из д. Татарская Велязьма Атюрьевского района и СМ. Чураковой из с. Черемишево Лямбирского района, спали на соломенных матрасах или на соломе, под голову подкладывали свернутую старую одежду, накрывались тулупами. Как говорят информаторы, спать было холодно, особенно под утро зимой, когда печь остывала. Детей обычно укладывали спать на полати, пожилые члены семьи спали на печке или на лавках, родители - на кроватях, а остальные — на полу. Новорожденных детей мишари укладывали в люльки, которые веревками крепили к матице, но их постель мало отличалась от постели других членов семьи.
По сведениям большинства информаторов, раньше все члены семьи пользовались одним полотенцем. У состоятельных на стенах висели по 2-3 широких полотенца с красными вышивками на концах, тонких и хорошо вычищенных (Пензенские губернские ведомости, 1866 : 253). С улучшением материальных возможностей у каждого члена семьи появились свои принадлежности первой необходимости.
Белье старались стирать чаще. Его повсеместно стирали щелоком в чугуне. По сведениям информатора из с. Черемишево Лямбирского района СМ. Чураковой — в лоханях, затем добавляли щелок и ставили в печь кипятиться, после чего помещали в ступу и толкли, чтобы побелело; полоскать белье ходили на речку (ПМА: Асяновы, Девлеткильдеев, Ишкинина, Кремчеева, Кудякова, Мамины. Сюняева, Шехмаметьевы); мылом стирали редко (ПМА: Кудякова, Салехова, Тиркулова, Урусов, Чапаев). Для стирки использовали валёк, которым били, а после того как белье высыхало, гладили каталкой (ПМА: Асановы, Чуракова). Белье, чтобы не сглазили, сушили во дворе, чтобы никто не видел, а зимой - дома (ПМА: Акжигитова, Палютина, Пугачева, Тяпаева).
Повсеместно по мере возможности производили свое мыло. Н. Прозин писал, что «татарин всегда умывается мылом, иногда простым или яичным, которое он сам производит, искусно подкрасит и продает» (Пензенские губернские ведомости, 1866 : 253). Мыло варили и дома из бараньего, коровьего, лошадиного жира: сначала его перетопляли, добавляли каустическую соду, кипятили 2-3 часа, сливали в тазы, а затем после остывания разрезали на куски; иногда мыло продавали. По сведениям информаторов Ф.Х. Исеева из с. Атенино Теньгушевского района и М.Х. Сюняевой из с. Татарская Велязь-ма Атюрьевского района, в этих селах были мыловарни. В настоящее время широкое распространение получили разные стиральные порошки.
У татарина, как отмечал Н. Прозин, вообще никогда не попадется где-нибудь на столе или под лавкой невымытая чашка или с сальным накипом; не встретите у него грязной тряпки (только у нищего или бедняка) (Пензенские губернские ведомости, 1866 : 253). Информатор Ш.А. Алыкова из с. Яндовище Инсарского района сообщила, что «в доме категорически запрещалось Кораном держать грязное белье; тряпки, особенно по праздникам, обязательно надо постирать или сжечь, но не выбрасывать».
Историко-этнографические аспекты народной медицины и ее место в системе жизнеобеспечения
Народная медицина обычно понимается как совокупность методов и средств лечения различных заболеваний, применяемых в быту людьми, не имеющими специального медицинского образования. Попытки уточнить это понятие заключались в обозначении такой медицины термином «традиционная», т. е. передаваемая непосредственно от одного поколения к другому и от одной семьи другим соплеменным семьям, подобно другим обычаям и традициям, которые складываются в том или ином районе среди того или иного этноса.
Начало народной медицины уходит в глубь человеческой истории. Первобытные люди, поддерживавшие свое жизнеобеспечение в определенных природных условиях, в случае тех или иных телесных недомоганий или ранений для уменьшения страданий и хотя бы частичного излечения использовали средства растительного, животного или минерального происхождения, а также их сочетания и накапливали опыт их целительного воздействия на организм человека. Формированию медицинских знаний способствовала повседневная медицинская практика человека. Прежде чем остановить свой выбор на тех или иных видах флоры, он неоднократно испытал действие многих из них. Вероятно, уже в первобытном обществе появились люди, специализировавшиеся на лечении соплеменников - так называемые знахари. Часть из них были не только накопителями знаний в области народной медицины, но и своего рода экспериментаторами, применявшими для лечения больных новые способы употребления известных средств, в случае успеха они вводили такие средства и методы лечения в традицию. Со временем в больших этнических коллективах могли появиться специалисты по отдельным видам медицинской помощи, например, костоправы, которых приглашали в особо трудных случаях. Все это было шагом к научной медицине. Вполне оправданны, как нам кажется, выводы ученых-этнологов относительно того, что научная медицина до сих пор впитывает опыт традиционной медицины разных историко-этнографических регионов. Очевидно также, что эти возможности пока далеко не исчерпаны. По мнению ученых, «первое место среди источников информации о потенциальных лекарственных растениях принадлежит народной медицине» (Бромлей, 1981 : 18).
Вместе с тем профессиональная научная медицина, со своей стороны, оказывает значительное воздействие на так называемые обыденные медицинские знания. В них можно условно выделить три слоя: один базируется на устной традиции и восходит к народному опыту, другой опирается на традиционно-письменную медицину, третий имеет своим источником профессиональную научную медицину. У каждого народа сочетание этих трех слоев обыденных медицинских знаний имеет особенности, более того, один из слоев может вообще отсутствовать. Чаще средства научной медицины применяются параллельно со средствами традиционной (Бромлей, Воронов, 1976 : 18).
В силу этого в современных условиях различия между народами в области обыденных медицинских знаний, а главное — медицинской практики, не могут быть сведены лишь к традиционной медицине. В наше время для многих народов характер массовых медицинских знаний и особенно повседневной медицинской практики определяется не столько традиционной, сколько научной медициной. Таким образом, складывается медицинская специфика современного этноса. Применительно к современности особенно очевидна необходимость использования термина «народная медицина» не только в значении «традиционно-устная медицина», но и как совокупности всех видов медицины. Различие между широким и узким пониманием термина «народная медицина» мы назовем «этномедицина» (Бромлей, 1981 : 218).
Необходимость рассмотрения всех аспектов народной медицины для характеристики этнических общностей делает ее изучение самостоятельным предметом этнографических исследований. При этом не следует забывать, что такое изучение традиционно-устной медицины любого народа предполагает, в конечном счете, непременное выявление ее этнической самобытности.
Выявление этнической самобытности народной медицины предполагает рассмотрение связи всех ее элементов с географической средой обитания изучаемых народов. Экологические особенности среды обитания оказывают немалое влияние на возникновение и распространение болезней, особенности их проявления и во многом предопределяют специфику лечебных средств (Козлов, 1983 : 12).
Медицину первобытного общества отличают синкретизм, сочетание рационального и иррационального, неразрывная связь с религией. Поэтому в процессе разделения труда на умственный и физический носителями возникшего в первобытности «профессионализма» в медицине часто выступали лица, тесно связанные с религиозно-магической деятельностью: шаманы, колдуны, знахари и т. п. Источником медицинских знаний, в конечном счете, был, несомненно, народный массовый опыт, но эти лица обладали и некоторыми специальными знаниями (в том числе религиозно-магическими), обычно передававшимися из поколения в поколение и закрепленными семейными традициями (Бромлей, 1981 : 217).
Этномедицина продолжала функционировать и в XIX в., что объясняется, с одной стороны, высоким уровнем заболеваемости народа, с другой — низким уровнем развития здравоохранения; традиционные способы народной медицины были основным видом лечения широких народных масс. Большая часть населения России совершенно не обеспечивалась врачебной помощью, подобная картина распространялась не только на татар-мишарей, но и соседних народностей, проживающих на территории Мордовии.
Вокруг крупных помещичьих усадеб начинали зарождаться первые медицинские учреждения, но они были платными и почти недоступными для широких слоев населения. Так, в 1854 г. функционировала больница в Крас-нослободске - на 5 коек (Назаркин, 1973 : 121). Ромодановский врачебный участок имел больницу на 15 коек. К этому участку было приписано 63 селения, в которых проживало 30 000 жителей, на участке работали 1 врач, 2 фельдшера и 1 акушерка (Там же, 1973 : 126). Из всех медицинских учрежденоний Саранского уезда только один Кочкуровский фельдшерский пункт располагался в мордовском селении (Там же, 1973 : 121).
В 1866 г. в Саранске была больница на 14 коек и 1 вольная аптека (Пензенские губернские ведомости, 1866 : 293). В 1913 г. на территории, ныне занимаемой Мордовией, было 29 больниц с общим количеством коек 581. На каждые 100 человек населения приходилось 0,3 койки, врачебных амбулаторий было 36, сельских врачебных участков — 33, фельдшерских пунктов — 30. Врачей работало — 54, средних медицинских работников — 120. На одного медицинского работника приходилось более 9 тыс. человек населения, на 1 врача - около 20 тыс. человек (Аширов, Фролов, 1995). В с. Белозерье Лям-бирского района в 1939 г. действовал 1 фельдшерский пункт, работал 1 фельдшер и 1 акушер (ЦГА РМ. Ф. Р - 435, оп. 3, д. 19 : 48). На территории Мордовии в 1940 г. действовали фельдшерско-акушерские пункты, в каждом работали по 1 фельдшеру и 1 акушеру в следующих районах: в Ельниковском (с. Акчеево), Кадошкинском (с. Латышовка, Яндовище), Кочкуровский (с. Татарский Умыс), Краснослободский (с. Тенишево), Лямбирский (с. Белозерье, Пензятка, Татарская Тавла), Пурдошанский (с. Новое Кадышево), Темниковский (с. Тарханы), Торбеевский (с. Сургодь, Татарские Юнки), Ши-рингушский (с. Татарский Лундан) (ЦГА РМ. Ф. Р - 435, оп. 3, д. 19 : 107-109, 121). В этом же году в некоторых татарских селениях открыты родильные дома, так в с. Латышовка Кадошкинского района - на 4 койки; в с. Белозерье Лямбирского района - на 5 коек, а в с. Пензятка - на 10 коек; в с. Нижний Урледим Рузаевского района - на 3 койки из-за нехватки кадров; в с. Усть-Рахмановка Рыбкинского района - на 3 койки (ЦГА РМ. Ф. Р -435,оп. 3,д. 19: 116-117).
Народные представления о причинах и сущности заболеваний
Происхождение болезней у многих народов связывается с влиянием сверхъестественных сил, злых духов, различного рода «сглаза», порчи, наговорами колдуна или злых людей. У татар-мишарей некоторые болезни (оспа, корь, грыжа и др.) назывались «ияле авыру» («болезни, имеющие своих духов»). Они якобы могли быть излечимы лишь жертвоприношением хозяину болезни. Так, оспа олицетворялась в виде особого существа («чэчэк иясе»). Для умилостивления его варили жертвенную кашу («чэчэк буткасы»), приглашали знахаря («имче»), которому дарили отрез красного ситца. Иногда задаривали принесением в жертву петуха. Грыжа («грыз») в представлении верующих татар-мишарей - злое существо с когтистыми лапами. Болевые ощущения при грыже объясняли тем, что злой дух грызет внутренние органы человека. Для того чтобы вылечить грыжу, на оголенный живот больного сажали живую мышь. При этом кто-либо из присутствующих спрашивал другого: «Что грызу? - «Грыжу грызу». После троекратного повторения вопроса и ответа знахарь произносил: «Луна и солнце избавляются от нечистых сил во время их затмения, и ты избавься» (Мухамедова, 1972 : 191).
Среди представлений о сверхъестественных существах выделяются силы, вредившие матери и ребенку. Согласно народным верованиям, они могли подменить ребенка, как во время его внутриутробного развития, так и после рождения. Как правило, подменой объясняли рождение неполноценных, с явными физическими недостатками детей, а также отставание некоторых детей в физическом и умственном развитии.
В системе представлений о появлении тех или иных заболеваний у татар-мишарей особое место занимает душа. Наиболее древним, мифическим доисламским представлением о душе у татар Среднего Поволжья и Приура-лья считается «орэк». Этим термином мишари называли «нечистых» покойников (самоубийц). Душа самоубийцы не всегда возвращается к хозяину для продолжения загробной жизни, а часто выходит из могилы и бродит по земле в виде «орэк», в образе человека в белом. То же, по рассказам мишарей, случалось с душой колдуна, которая после его смерти оставалась жить на земле, превратившись в «убыр». При жизни деятельностью и мышлением колдуна управлял убыр. Отсюда и татарское название колдуна — «убырлы карчык». Души «нечистых» покойников, по поверьям татар-мишарей, причиняли людям вред: сбивали с пути запоздавших путников, насылали на людей болезни, пили кровь скота и т.д. Поэтому таких покойников не следовало хоронить вместе с предками. Как правило, их хоронили в дальнем углу кладбища. Нарушение этого правила, по представлениям верующих, грозило жителям села стихийным бедствием, в частности засухой. Другим термином, обозначавшим домусульманские представления о душе, у татар считался «кот». Этот термин сохранился в лексике татар-мишарей параллельно с термином «кон» в значении выражения испуга: «коным качты», «котым очты» («кот мой убежал», «кот мой улетел»). Как видно, в этом выражении кот представляется как нечто материальное, в виде крылатого существа - птицы, бабочки или мухи. У мишарей применяемое для этой цели магическое действие называлось «куркылык кою, курку кою». Его совершал имче, если человек чем-то был сильно напуган. Знахарь сажал больного на пол под матицу, разбрасывал вокруг него горящие стебельки конопли, кусочки березовой коры, в какую-либо посуду клал подкову, замок, гребешок, ножницы и зеркало и, звеня ими, выкрикивал имя больного, обходя вокруг него 3 раза. После этого в блюдо с водой над головой больного лил расплавленный свинец. По отлившейся форме свинца имче «узнавал», кого или чего испугался этот человек. Нередко эту фигуру пришивали к одежде больного, и он должен был сохранять ее до полного выздоровления (Мухамедова, 1972 : 183).
По некоторым сведениям, имеющимся в различной литературе, знающие люди могут определить духа, кем была послана болезнь - «Эй эясе» или «Абзар эясе». Если у кого заболела голова, нога или глаз, ворожея старалась определить, кем послана эта болезнь — «Эй эясе» или «Абзар эясе» чтобы принять соответствующие меры. С этой целью она брала веретено («орчок») с ниткой и ставила между двумя зернами. Спустя некоторое время веретено начинало раскачиваться в разные стороны (к одному из зерен) хлеба. По качанию к одному из зерен ворожея определяла, кто испортил человека, и соответственно этому начиналосьу милостивление божества (Коблов, 1910:463).
Некоторые заболевания мишари связывали с духом воды «су тоту». Он считался злым духом. При заболеваниях, приписываемых его влиянию, приносили искупительную жертву - крошки хлеба, соль и крупу бросали в воду (Мухамедова, 1972 : 187; ПМА: Байбикова).
Болезнь, порча, нездоровье могли случиться по ряду других причин. Например, одной из них мог стать человек, вышедший из душевного равновесия. Ему достаточно выразить гнев, удивление, зависть по поводу, например чьей-либо красоты, чтобы навести порчу (ПМА: Мамина, Мусалиева, Шехмаметьева).
В д. Суркино Лямбирского района, по рассказам знахаря М.Х. Байби-ковой «от зависти, что соседская семья живет дружно, богато», злая женщина взяла землю с кладбища и бросила ее между супругами. После этого муж и жена начали часто ссориться. Они обратились к знахарке Афук из с. Лямбирь и она им помогла - сняла сглаз.
По сведениям знахаря Г.С. Кутюшевой из с. Пензятка Лямбирского района, болезнь у человека может появиться когда «не на то место наступишь». Так одна женщина заболела и ее привели к знахарке Мяхтю. Она сказала, что на том месте была «нечистая сила», обмыла больную освященной водой и прочитала молитвы.
Болезнь может прийти от непочитания предков, которые карают за непочтение: у человека не родятся или болеют дети, болеет без видимой причины кто-нибудь из взрослых членов семьи. Поэтому ходили на могилы людей, почитавшихся при жизни святыми («изгелэр») и молились, рассчитывая на их покровительство, ожидали исцеления от болезней, избавления от бесплодия (Мухамедова, 1972 : 185).
Появление неизвестной болезни татары нередко связывали с вселением в человека беса. Причинами болезни человека считались также привораживание, завораживание, околдовывание. Болезнь могла прийти от «больного» ветра или если человек нечаянно пройдет между ссорящимися людьми. После этого начинало шуметь в голове и ушах (Никонова, 2000).
Татары-мишари считают, что объедание может повредить человеку — сделать его сумасшедшим, единственным способом излечения такого больного считалось жертвоприношение черной курицы, которую следовало закопать ночью на перекрестке трех дорог. При этом необходимо было произнести: «Кайдан килден, ары кит, имен-томын шул булсын. Мэ мин сезгэ келэу бирэм, сез мина саулык бирегез, тагы-тагы сорамагыз» - «Откуда пришел, иди туда обратно, пусть это лечение принесет пользу, я вам даю жертвоприношение, а вы верните здоровье, больше ничего не просите» (Мухамедова, 1972 : 190, 191).
