Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные компоненты национального самосознания 21
1. Понятие об этнических потребностях и интересах 21
2. Этнонациональные проблемы в истории русской общественной мысли 68
3. Этнос и нация: общее и особенное 79
Глава 2. Динамика этнического самосознания в постсоветском обществе 109
1. Становление этнических потребностей и национальных интересов России 109
2. Соотношение принципа права народов на самоопределение и принципа государственного суверенитета 140
3. Перспективы развития многонациональной России: проблемы федеративного устройства 159
Заключение 185
Библиография 188
- Понятие об этнических потребностях и интересах
- Этнонациональные проблемы в истории русской общественной мысли
- Становление этнических потребностей и национальных интересов России
- Соотношение принципа права народов на самоопределение и принципа государственного суверенитета
Введение к работе
Актуальность темы исследования. С конца XX века в этнологической науке возрастает интерес к процессу «этнизации» мировой политической жизни. В связи с этим приходится констатировать, что активность таких сообществ как этнос и нация не только не снижается, но, наоборот, идет повышение их потенции и влияния. Кроме того, в современных обществах политика идентичности одержала верх над практикуемой ранее солидарностью. Невозможно объяснение активизации этнических групп и национальных образований только с конструктивистских или инструменталистских позиций и поэтому необходимо рассмотрение влияния примордиализма на самосознание этих сообществ.
Параллельно процессу этнизации со второй половины XX века начинаются взаимосвязанные процессы глобализации и модернизации, которые набирают силу к концу второго тысячелетия. Эти процессы ведут к унификации культуры, образа жизни и менталитета народов планеты. Синхронно этим явлениям нарастает тенденция к переходу на рельсы либерализма большинства стран мира.
Как ответ на эти процессы набирают мощь усилия народов на сохранение своей этнической идентичности и национальной уникальности. В связи с этим встает проблема определения этнических потребностей и национальных интересов. Традиционно этими проблемами в нашей стране занимались философы, политологи, социологи. Вследствие этого необходим еще и чисто этнологический подход, учитывающий особенности этнического бытия и национальной психологии.
Объектом настоящего исследования является внутренние основания этнонационального бытия, тесно связанного с особенностями этнического и национального самосознания. Подробно рассматривается в этой связи
различные аспекты этничности, способы формирования и существования этнических систем.
Предметом диссертационной работы является исследование этнических потребностей и национальных интересов в различных сферах этносоциального бытия, специфики этнологического подхода к этой проблеме.
Цель исследования. Данная работа ставит целью определить сущностные характеристики и закономерности формирования этнических потребностей и национальных интересов. Исходя из этой общей цели, были поставлены основные задачи исследования:
- проанализировать особенности и тенденции действия этнических
потребностей национальных интересов в процессах этнической мобилизации
и либерального национализма;
проследить под углом зрения этнических потребностей и национальных интересов динамику самосознания, социального и этнического самочувствия населения России;
проанализировать соотношение принципа права народов на самоопределение и принципа нерушимости государственных границ;
рассмотреть практику федерализма и на ее основе продемонстрировать возможность сохранения, с одной стороны, целостности и единства РФ, а с другой, гарантии сохранения этнической идентичности в условиях обновленной федеративной системы.
Хронологические рамки диссертации охватывают XIX-XX вв. Однако наибольшее внимание уделяется XX веку и особенно последним десятилетиям этого века. Объясняется это тем, что именно с середины 80-х годов активизируются национальные движения сначала в союзных республиках, а затем в автономных образованиях.
Географические рамки определяются территорией в границах Российской империи, Советского Союза и современной Российской
Федерации. Вследствие долголетней войны, обнищания народов начинается революция, приведшая к исчезновению империи. Однако тоталитарному режиму удалось восстановить страну в прежних границах и даже с некоторым приращением (Калининградской областью). Системный кризис СССР и подъем национальных движений в конце XX века приводят к распаду страны. На политической карте появляется Российская Федерация в современных границах.
Степень научной разработанности. Если определению субстанционального ядра и функций национальных интересов посвящено множество работ, то исследованию этнических потребностей уделено еще очень мало внимания. Однако с 90-х гг. XX века появляются публикации в которых проблемы этнических потребностей выдвигаются на первый план. Эти публикации были вызваны распадом СССР и ростом национальных движений в постсоветском пространстве. Остро ставятся в данной связи вопросы этнического бытия и этничности, внутренних оснований принадлежности личности к той или иной этнической группе.
По мнению ряда этнологов, исторически всего прочнее этническое окружение индивида. В этнической среде личность обретает чувство устойчивости, защищенности, а национализм возвращает человеку чувство своей значимости1. Показательно, что вновь поднимается вопрос о роли и значении эндогамии в воспроизводстве этнических систем2.
Вышедшая в 1994 г. статья СВ. Чешко способствовала возникновению дискуссии по теоретическим проблемам этнологии и, особенно, природы этноса и этничности. По его мнению, в современном мире наблюдается две тенденции: в парцелляризации права до уровня индивидов и другая тенденция группового права - в виде права, субъектами которого являются целые этнические группы3. Рассматривая эпистемологию этнологии А.В. Козенко и Л.Ф. Моногарова приходят к выводу, что важнейшим этническим определителем является самосознание4.
Один и тот же человек, замечает В.И. Козлов, может входить в различные общности. При одних обстоятельствах он может действовать как член данной общности, а в иной ситуации - как часть другой. Этнос -общность людей, которая складывается естественным путем, и каждое новое поколение воспринимает свой народ как социальную реальность, существующую вне зависимости от желания отдельных людей5. Отвечая на статью «Человек и этничность», С.А. Арутюнов подчеркивает, что аргументация народов может быть чудовищно иррациональна, но сами они материальны, прагматичны, являются объективной реальностью, выражают объективные материальные интересы объективно существующих групп6. Выявляя параметры этничности, Е.М. Колпаков приходит к заключению, что жизнестойкость этничности зависит от специфики принадлежности к социальному организму, которая выражается в особенностях признаков принадлежности к нему и специфики самоназвания7.
Известный специалист в области федерализма Д. Дж. Элейзер раскрывает основные разновидности федерализма и квазифедерализма. Федерализм, по его мнению, - это демократическая «золотая середина», предполагающая переговоры и компромиссы8. Несколько авторов (С.А. Леванский, И.В. Данилевич, Е.И. Павличук, Г.В. Казанская) демонстрируют различные варианты федеративной системы в странах Западной Европы. Так, Г.В. Казанская показывает, что Франции пришлось нарушить принцип революции 1789 г. - о «единстве и неделимости» республики, т.е. создать корсиканскую автономию, не решившую всех проблем, но приостановившую террористические акты9. Некоторые исследователи признают целесообразность функционирования федеративной системы в асимметричной форме в России10.
М.Н. Губогло выделяет три линии национальной политики в первой половине 90-х годов: стабилизация национально-государственного строительства; возвращение исторической справедливости; развитие
экстерриториальных национально-культурных объединений граждан как дополнительной формы национального самоопределения граждан .
С середины 90-х годов на страницах многих центральных журналов появляются статьи по этнонациональным проблемам. Очень плодотворной оказалась дискуссия, открытая журналом Полис. Среди авторов этой дискуссии: А.А. Карамурза, К.Э. Сорокин и др. Так, СИ. Васильцов отмечает, что в государствах имперского типа национальные реалии ограничиваются этническими интересами12.
В дискуссии по этническим и национальным интересам были вовлечены журналы «Свободная мысль» (далее Св. мысль), «Мировая экономика и международные отношения» (МЭ и МО), «Отечественная история» (ОИ). Среди них очень интересной является работа «Круглого стола» ОИ по теме: «Национальные интересы России и реальные приоритеты государственной политики за полтора века». В числе авторов были О. Волобуев, В. Шелохаев, В. Тишков и т.д. В частности, В. Тишков считает, что самым серьезным препятствием на пути гражданского национализма является не столько национализм нерусских народов, сколько национализм от имени «русской нации» как некой «государствообразующей» нации, да еще превращающий ее в некий «суперэтнос»13. На страницах журнала «Св. мысль» Ю. Красин настаивает, что национально-этнический фактор в условиях РФ не только не снижается, а, наоборот, увеличивает свою значимость14. Журнал «МЭ и МО» в нескольких номерах 1996 г. (№№ 6, 7, 9) публикует статьи Т.А. Алексеевой, Н.Н. Клюева и др. по интересующей нас теме: «Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика».
Сущность этнической общности наиболее ярко проявляется в этнических процессах: ассимиляции, консолидации, инкорпорации, дивергенции, которые происходят стихийно и помимо воли людей - отмечает Ю.И. Семенов. А вот сущность же нации наиболее отчетливо выражается в
национальных движениях . Проблеме соотношения понятий «этнической идентичности» и «этнического самосознания» посвящена статья Э.Г. Алексадренкова. По его мнению, чувство принадлежности к группе было сформировано на английском языке как ethnic identity и вполне соответствует русскому понятию «этническое самосознание» . Своеобразным национализмом, по мнению В.А. Шнирельмана, обладает возрождаемое течение евразийство - а именно, имперским. Другими словами за кроной «высшей» русской культурой должны находиться «низшие»
1 *7
локальные (нерусские) культуры .
Коллектив авторов в 1996 г. выпустил монографию . В ней предпринимается попытка определения этнических потребностей и их соизмерения с ценностями гражданского общества. В другой монографии «Нация и социальная жизнь» предполагается, что этнические представления составляют основное содержание национального самосознания и их динамика ведет к изменению самосознания самой нации19.
В культурологических очерках, выпущенных под редакцией М.В. Иордана, В.Х. Болатокова выводится, что этническая психология есть проявление и функция этнической общности. Ни в чем так не отражена история народа, как в его психическом складе20.
В 1997 г. выходит сборник научных статей и очерков В.А. Тишкова, который внес новое видение на проблему этноса, этничности, нации, национализма21. Движущую силу внутриэтнических отношений приходится искать, как подчеркивает П.М. Кожин, в самих внутривидовых и индивидуальных качествах, присущих в конечном счете всем живым организмам, в стремлении к выживанию, к сохранению жизни вида через возможно более полное удовлетворение потребностей . В статье «Исторические рамки феномена этничности» И.Ю. Заринов предполагает, что этничность - не вечное явление и во многом сопряжена с периодом существования государства, пришедшего на смену слабо
дифференцированному в социальном отношении обществу, основанному на
родоплеменных отношениях2. Как предполагает В.А. Тишков, групповая
идентичность есть операция социального конструирования «воображаемых
общностей», основанных на вере, что они связаны естественными и даже
природными связями24. Принципиально важной проблемой в
полиэтническом обществе является институциональное представительство
интересов этнических групп. Однако, по мнению М.Х. Фарукшина, в
условиях России такие интересы практически не артикулированы на
общефедеральном уровне . Возможности сохранения этнической
идентичности в условиях федеративной системы посвящены несколько
монографий26.
Проблемам асимметричности федерализма, а также безопасности России посвящена монография В.А. Семенова. Анализируя историю формирования России, он пришел к выводу, что решение жизненно важных геополитических задач с неизбежностью привело к многонациональному составу ее населения и к необходимости проведения соответствующей национальной политики27.
В 1998 г. коллектив авторов выпустил учебное пособие, где с точки зрения этносоциологии раскрываются теоретические вопросы этничности, этнического самосознания, а также принципа права на самоопределение народов28. Другой коллектив авторов в том же году выпускает совместное издание29, где обосновывается релятивистская концепция нации.
Два автора, СЕ. Рыбаков и Б.Е. Винер, продолжают дискуссию по теоретическим проблемам этнологии. Так СЕ. Рыбаков, анализируя конструктивистские концепции, приходит к выводу, что они не могут объяснить такие характерные свойства этничности, как атрибутивность, устойчивость, интенсивность30. Б.Е. Винер, сравнивая теорию этноса и западные модели этничности, приходит к выводу о возможности их соединения на базе идей о «габитусе»31.
Интересен взгляд со «стороны» на взаимоотношение федерализма и демократизации в нашей стране. Так, английский исследователь К.Росс замечает, что «чеченская модель» (требование полной независимости) вряд ли распространится на другие регионы России, поскольку существуют демографические и экономические факторы, препятствующие развитию в иных регионах аналогичных сепаратистских движений32.
Совместными усилиями отечественных и зарубежных авторов в 1999 г. была выпущена книга «Практика федерализма. Поиски альтернатив для Грузии и Абхазии». Особый интерес в данной книге для нас представляют статьи Н. Петрова33 и Бруно Коппитерс34. Разделяя сущность понятий этноса и нации, СЕ. Рыбаков находит разную природу этих феноменов -естественной у этноса и в определенном смысле искусственной у нации35.
В монографии «Россия в XX веке: Проблемы национальных отношений» представлены специалисты многих стран: Дж. Хоскинг36 (Великобритания), А. Каппелер37 (ФРГ) и др., которые затрагивают обозначенные проблемы.
Некоторый интерес представляет монография «Мир этноса», где отмечается, что национальное самосознание формируется прежде всего под влиянием этнокультурных традиций, элементов старины и новизны, духовных ценностей иной и своей культуры38. Исследуя феномен национализма, авторы монографии «Конфликты в современной России» приходят к выводу, что исходя из мировой практики, от этого явления не избавлены ни традиционные, ни модернизируемые общества, ни бывшие «социалистические», ни современные высокоразвитые демократические
государства .
Современная этнологическая наука, по мнению М.Н. Губогло, обнаруживает тенденцию к ее взаимодействию со смежными науками, прежде всего с политологией, социологией, этнопсихологией, с юридической наукой, так как комплексное исследование национальных движений
возможно лишь при сочетании и комбинировании методов социологических опросов, статистических выкладок, политологических анализов, правовых экспертиз, компаративных сопоставлений, исторических аналогий и обобщений40.
Попыткой раскрытия сути этнического самосознания является работа В.Ю. Хотинец. Она утверждает, что в структурном плане этноиндивидуальность есть единство интериндивидуальности, ее активности и субъективируемых ею этнических значений41. Другой монографией, также посвященной этнической идентичности, является «Этнопсихология» Т. Стефаненко42.
В книге «Россия: государственные приоритеты и национальные интересы» дается определение национальных интересов России в условиях модернизации страны и ее взаимосвязи с этнополитикой43.
Проблемам соотношения этничности, с одной стороны, и глобализации, парламентаризма, федерализма и т.д., с другой, посвящена монография М. Губогло. В ней отмечается, что, являясь, по сути, своей диктатурой большинства, демократия не может нормально функционировать, во-первых, если не будут созданы условия для восприятия этнокультурного и этноязыкового плюрализма в качестве источника взаимодействия и взаимообогащения культур и народов44. По мнению многих специалистов, пишет В.А. Тишков, XX век был веком меньшинств и различных социальных и культурных движений, которые представляют собой мощную реакцию на глобальную экономическую и культурную унификацию45.
Ю.И. Семенов в статье «Этнос, нация, диаспора» предполагает, что этнос может состоять из этнического ядра, этнической периферии и этнической диаспоры46. В.А. Тишков приходит к выводу, что диаспора — это явление прежде всего политическое, а миграция - социальное47.
По замечанию И.Ю. Заринова, постмодернизм в целом и современная социология в частности намеренно уходят от исторической парадигмы
развития человечества. Между тем только история возникновения и развития различных людских сообществ, в том числе и этнических, может объяснить суть человеческого общежития в целом48.
Социальные индикаторы, подчеркивается в статье А.А. Ткаченко, как показывает мировой опыт, отражают прежде всего не экономическую, историческую и другою специфику развития, а этническую, и, следовательно, без учета этнонационального фактора эффективность
социальных программ резко снижается .
В некоторых работах рассматривается сущность этничности. Подчеркивается, что она является некоторой данностью и ценностью, без которой невозможно представить облик человечества, его бытие во времени и в пространстве50. Этничность определяется внутренним содержанием человека, т.е. феномен этноса может в принципе объясниться только из личности, а не из социального окружения51. СЕ. Рыбаков обобщил свои исследования по этничности и издает монографию «Философия этноса», где подчеркивается, что в основе этничности как «объективная», так и «субъективная» этничность52.
Обстоятельным исследованием становления этнических потребностей и национальных интересов России, возможности сохранения своей уникальной в условиях диктата Запада является работа И.В. Можайсковой53. Несмотря на процессы глобализации и нациостроительства, этническому компоненту необходимо уделять особое место, поскольку и в настоящее время сохраняются такие понятия: титульный, коренной народ, национальное меньшинство - подчеркивает К.С. Гаджиев54.
Соотношение принципа самоопределения и принципа государственного суверенитета рассматривает И.М. Сампиев: принцип равноправия и самоопределения народа потому и является универсальным и императивным, что он распространяется на все народы, признает их равноправие независимо от численности, индустриальной мощи, расы и т.п.55
В 2001 г. в сборник В.А. Тишкова «Этнология и политика» включены наиболее важные опубликованные ранее статьи, в которых выдвинут ряд положений о природе феномена этничности, основах устройства многоэтнических государств. В частности, одним из апробированных вариантов совмещения базовых гражданских прав на индивидуальной основе и коллективистских прав является этнический федерализм56.
В.А. Ачкасов называет методы проведения догоняющей модернизации в России грандиозной «имитацией». Создается только видимость полной вовлеченности социума в процессы реформ, всегда инициируемых «сверху», в то время как общество не готово к радикальным переменам57.
Возвращаясь к теоретическим проблемам этнологии, СЕ. Рыбаков выдвигает, что субстанциональный подход к использованию этнических феноменов определенно должен быть предпочтен «конструктивистскому» потому уже, что в случае абсолютизации конструктивистических подходов
исчезает предмет этнологии как теоретической науки об этническом . К такому же заключению приходит и И.Ю. Заринов: без наличия объективных причин социально-экономического, политического и культурного характера, возникающих в ходе развития человеческого общества, искусственное
конструирование тех или иных его подразделении невозможно . А.С. Мыльников, изучая феномен «поэтичности», приходит к выводу, что ни один народ, заявивший о себе в истории мировой культуры, не исчезнет бесследно, закрепляя непрерывность и преемственность этнической истории человечества60.
Национальный характер, подчеркивает С.Лурье, отличительные черты и особенности того или иного народа видны только в истории. Только в истории можно понять, что в этнической системе остается при любых обстоятельствах неизменимым, отбрасывается, что и как видоизменяется61.
С. Чешко в статье «Доктрина самоопределения: иллюзии и реальность» предлагает через реализацию индивидуальных прав обеспечить и реализацию прав групповых62.
В 2002 г. Институт этнологии выпустил сборник докладов под
редакцией Н.М. Лебедевой «Идентичность и толерантность». По мнению
Н.М. Лебедевой, результаты этого сборника должны послужить снижению
межэтнической напряженности в регионах России, повышению
этнокультурной и психологической компетентности представителей органов власти, более адекватному понимаю специалистами и практиками сложности природы национальной напряженности в России63.
В эпоху глобализации, как отмечает А.А. Захаров, федерализм позволяет этническим общностям обзавестись зачатками собственной государственности, не выпадая при этом за рамки политически более мощного и экономически более устойчивого государства64. Положению этнических групп в условиях федеративной системы анализирует и В. Филиппов65. Рассматривая постулаты «демократической» аргументации против права на самоопределение, А. Тарасов доказывает их несостоятельность. Вместе с тем, принцип самоопределения - это не обязательское создание независимого национального государства66. Н. Мириханов видит в федерализме сбалансированную национальную политику, в рамках которой учитываются интересы как общенационального государства, так и его составных этнических образований67.
В 2003 г. Институт этнологии выпустил лекции по проблемам межэтнического и межконфессионального взаимодействия. Так, С.А. Арутюнов в лекции «Взаимодополнительность инноваций и традиций» подчеркивает, что традиции могут существовать без инноваций; традиция абсолютно необходима для самого поддержания существования общества;
/о
инновация необходима для его развития . В.А. Тишков в лекции «Культурная мозаика и этническая политика в России» объясняет, что
понятие «культурная мозаика» символирует культурно сложное население страны, имея в виду существование не только большого числа этнических общностей, но и наличие множества и множественных идентичностей, как на
уровне групповом, так и на личностном уровне .
Определенный интерес представляют работы, публикуемые в журнале Европейской Ассоциации Социальной Антропологии "Social Anthropology". Так, Дж. Р. Ллобера утверждает, что историческая память является одним из центральных компонентов этно(национальной) идентичности как в Западной, так и в Восточной Европе . Проблеме создания новой этнической общности в условиях миграции рабочего класса посвящена работа Р. Уервнер7'.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке проблем глобализации и при определении параметров этнических потребностей и национальных интересов. Выводы диссертации могут помочь научным исследованиям по широкому кругу проблем, в т.ч. в этнологии, нациологии, конфликтологии, а также строительству федеративной системы.
Научная новизна работы. На основе широкого привлечения научной литературы и опубликованных источников в диссертации сделана попытка исследовать и систематизировать соотношение парадигмы этноса и нации, дать основные параметры этнических потребностей и через них определить национальные интересы.
Обобщив теорию и практику федерализма, мы пришли к выводу о возможности федеративного устройства для сохранения этнической уникальности в условиях мультикультурализма.
Методологической основой являются принципы историзма и системного анализа, позволяющие объективно изучать поставленные проблемы. В данной работе использовались концепции из различных гуманитарных дисциплин: этнологии, истории, нациологии, философии, культурологии, социологии и политологии. Использован также принцип
сравнительно-исторического исследования, признающего многовариантность и полицентричность всемирного исторического процесса.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы обсуждались в отделе этнологии Института Гуманитарных исследований правительства КБР и КБНЦ РАН. Отдельные положения излагались на научной конференции "Воспитание молодежи на основе возрождения национальной культуры" (Нальчик 1996 г.), научно-практических конференциях, проходивших в Кабардино-Балкарской сельхозакадемии (Нальчик 1996) и Северо-Кавказском государственном институте искусств по проблемам национальной культуры (Нальчик, 2001), а также на межвузовской конференции "Актуальные проблемы региональной науки" (Нальчик, 2002). Доклады и сообщения, с которыми автор выступил на конференциях, опубликованы.
ПРИМЕЧАНИЕ К ВВЕДЕНИЮ
2. 3. 4.
5. 6.
7. 8. 9.
10.
11.
12. 13. 14. 15. 16. 17. 18.
19.
20.
21.
Артановский С.Н. Этноцентризм и возврат к этничности: концепции и
действительность // Этнографическое обозрение (далее ЭО), 1992, № 3, с.
19.
Соколова З.П. Эндогамия и этнос // ЭО, 1992, № 3, с. 72.
Чешко СВ. Человек и этничность // ЭО, 1994, № 6, с. 46.
Козенко А.В., Моногарова Л.Ф. Эпистемология этнологии // ЭО, 1994,
№ 4, с. 5.
Козлов В.И. Проблематика «этничности» // ЭО, 1995, № 4, с. 51.
Арутюнов С.А. Этничность — объективная реальность // ЭО, 1995, № 5,
с. 7.
Колпаков Е.М. Этнос и этничность // ЭО, 1995, № 5, с. 17.
Элейзер Д.Дж. Сравнительный федерализм // Полис, 1995, № 5, с. 115.
Казанская Г.В. «Особый случай» корсиканской автономии // Полис, 1995,
с. 136, 140.
Ургалкин Ю.А. Регионализация национальных отношений в Российской
Федерации: Философско-методологический аспект: монографическое
исследование. Самара, 1995, с. 13.
Губогло М.Н. Три линии национальной политики в
посткоммуниситческой России // ЭО, 1995, № 5; продолжение: ЭО, 1995,
№6.
Васильцов СИ. Политика как взаимодействие стихийного и
рационального начал государственного бытия // Полис, 1995, № 1, с. 113.
Тишков В. От этнического к гражданскому национализму // ОИ, 1996,
№6, с. 118.
Красин Ю. Национальные интересы? Миф и реальность // Св. мысль,
1996, №3, с. 6.
Семенов Ю.И. Социально-исторические организмы, этносы, нации // ЭО,
1996, №3, с. 3.
Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или «этническая
идентичность»? // ЭО, 1996, № 3, с. 1.
Шнирельман В.А. Евразийская идея и теория культуры // ЭО, 1996, № 4,
с.З.
Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У.
Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х
годов. М., Мысль, 1996, с. 89-92.
Кучуков М.М. Нация и социальная жизнь. Нальчик, 1996, с. 84.
Этническая культура: проблема самосохранения в современном контексте
(культурологические очерки). Москва-Нальчик, 1997, с. 237.
Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997.
Кожин П.М. Традиции в системе этноса // ЭО, 1997, № 6, с. 5.
23, Заринов И.Ю. Исторические рамки феномена этничности // ЭО, 1997, № 3,
с. 30. 24' Тишков В.А. О феномене этничности // ЭО, 1997, № 3, с. 13.
* Фарукшин М.Х. Федерализм и демократия: сложный баланс // Полис,
1997, №6, с. 167.
' 1) Асимметричность Федерации / Под ред. А.А. Захарова. — М., 1997; 2)
Российский федерализм: конституционные предпосылки и политическая
реальность. Сборник докладов / Под ред. Н.В. Варламовой, Т.А.
Васильевой. - М., 2000; 3) Россия федеративная: проблемы и
перспективы. - М., 2002. ' Семенов В.А. Этнополитические аспекты безопасности Россию. М., 1998,
с. 157. 28' Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Соколов А.А. Этносоциология. М.,
1998. 29' Релятивистская теория нации: новый подход к исследованию
этнополитической динамики России. М., 1998. 30' Рыбаков СЕ. К вопросу о понятии «этнос»: философско-
антропологический аспект // ЭО, 1998, № 6, с. 4-5. 31' Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // ЭО, 1998, № 4,
с. 13. ' Росс К. Федерализм и демократизация в России // Полис, 1999, № 3, с. 21. 33' Петров Н. Разделенный суверенитет по-российски: взаимоотношения
Москвы и регионов // Практика федерализма. Поиски альтернатив для
Грузии и Абхазии. М., 1999, с. 133-172. 34' Бруно Коппитерс. Этнофедерализм и политика в области строительства
гражданского общества. Идея общего государства в грузино-абхазском
конфликте // Практика федерализма... с. 324-352. 35' Рыбаков СЕ. Национализм и нация // ЭО, 1999, № 4, с. 8. 36' Хоскинг Дж. Российское национальное самосознание в XX веке // Россия
в XX веке: Проблемы национальных отношений. М., 1999, с. 55-63. 37' Каппелер А. Национальные движения и национальная политика в
Российской империи: опыт систематизации (XIX век — 1917 год) // Россия
в XX веке..., с. 100-109.
' Мир этноса. Аспекты и методы исследования. Нальчик, 1999, с.292. 39' Конфликты в современной России (проблемы анализа и регулирования).
М., 1999, с. 219-220. 40' Этническая мобилизация и межэтническая интеграция. Сост. и отв. ред.
М.Н. Губогло. М., 1999, с.41. 41" Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000, с.65-66. 42" Стефаненко Т. Этнопсихология. М., 2000, с.227. 43' Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. М., 2000.
44.
45.
46. 47. 48. 49.
50.
51.
52. 53.
54.
55.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
Губогло М. Может ли двуглавый орел летать с одним крылом? М., 2000,
с.259-260.
Тишков В.А. Самый исторический век: диалог истории и антропологии //
Россия на рубеже XXI века. М., Наука, 2000, с.280.
Семенов Ю.И. Этнос, нация, диаспоры // ЭО, 2000, №2, с.65.
Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры // ЭО, 2000, №2, с.57.
Заринов И.Ю. Время искать общий язык // ЭО, 2000, №2, с.7.
Ткаченко А.А. Этносоциальные проблемы в Российской Федерации // ЭО,
2000, №6, с.73-74.
Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии // ЭО, 2000, №6,
с.15.
Рыбаков СЕ. О методологии исследования этнических феноменов // ЭО,
2000, №5, с. 10.
Рыбаков СЕ. Философия этноса. М., 2001, с.87.
Можайскова И.В. Духовный образ русской цивилизации в субъектах
России. В 4-х частях. Часть И. Русский космизм в контексте противоречий
мирового развития, обусловленных господством западной цивилизации. —
М.,2001.
Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. М.: Международные отношения,
2001,с.321.
Сампиев И.М. Самоопределение народов: анализ идейно политических
подходов // ЭО, 2001, №3, с.67.
Тишков В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. М., 2001,
с.159.
Ачкасов В.А. Россия как разрушающее традиционное общество // Журнал
социологии и социальной антропологии. С.Петербург, 2001 г., t.IV, №1
(13), с.73.
Рыбаков СЕ. Судьбы теории этноса. Памяти Ю.В. Бромлея // ЭО, 2001,
№1,с.18-19.
Заринов И.Ю. Социум — этнос - этничность - нация — национализм // ЭО,
2002, №1, с. 18.
Мыльников А.С. О феномене «постэтничности»: современный взгляд на
некоторые идеи Ю.И. Бромлея // ЭО, 2002, №2, с.8.
Лурье С. В поисках русского национального характера // Отечественные
записки, 2002, №3, с.62.
Чешко С. Доктрина самоопределения: иллюзии и реальность //
Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002,
с.235.
Лебедева Н.М. Теоретико-методологические' основы исследования
этнической идентичности и толерантности в поликультурных регионах
России и СНГ//Идентичность и толерантность: Сб. статей. М., 2002, с.ЗЗ.
Захаров А.А. Федерализм и глобализация // Полис, 2002, №6, с.118.
Филиппов В. Перспективы российской государственности в этническом
контексте // Федерализм, 2000, №2.
Тарасов А. Право народов на самоопределение как фундаментальный
демократический принцип // Св. мысль, 2002, №9, с.70.
Мириханов Н. Федерализм, многонациональность, государственность:
новый курс российской власти // Федерализм, 2003, №3, с. 107.
Арутюнов С.А. Взаимодополнительность инноваций и традиций //
Межкультурный диалог: лекции по проблемам межэтнического и
межконфессионального взаимодействия // Под ред. М.Ю. Мартыновой,
В.А. Тишкова, Н.М. Лебедевой. - М.: Изд-во РУДЫ, 2003.
Тишков В.А. Культурная мозаика и этническая политика в России //
Межкультурный диалог..., с. 14.
Josep R. Llobera. The role of historical memory in Catalan national identity II
Social Antropology. The Journal of the European Association of Social
Antropologists. Volume 6, part 3, October 1988, p. 341
Pnina Werbner. Global pathways. Working class cosmopolitans and the
creation of transnational ethnic worlds II Social Antropology. Volume 7, part
1, February 1999, p. 17-35
Понятие об этнических потребностях и интересах
Поддержание жизни является целевой доминантой любой жизненной формы. Общественная жизнь людей есть не что иное как непрекращающийся процесс деятельности, осуществляемый в различных, необходимых для поддержания и нормального функционирования социальной системы в различных сферах: материального производства, духовного производства, управления, воспитания, здравоохранения и т.д. Под структурой деятельности как раз и следует понимать определенный порядок связи между этими органически связанными, взаимодействующими и взаимопроникающими участками приложения координированных усилий людей, направленных на решение различных социально значимых задач. Предпосылкой всякой деятельности является та или иная потребность. Сама по себе потребность не может определить конкретную направленность деятельности: она должна как бы найти себя в нем. Поскольку потребность находит в предмете свою определенность ("опредмечивается" в нем), данный предмет становится мотивом деятельности, тем, что побуждает ее1.
Иначе говоря, потребность первоначально выступает лишь как условие, как предпосылка деятельности, но как только субъект начинает действовать, тотчас происходит ее трансформация, и потребность перестает быть тем, чем она была виртуально, "в себе". Чем больше идет развитие деятельности, тем более эта ее предпосылка превращается в ее результат. Структура деятельности непосредственно включает в себя различные потребности людей и те проблемы, с которыми они сталкиваются для поддержания своего кооперированного, социального существования. Таким образом, без обеспечения основных потребностей невозможно существование ни человека, ни общества, куда он входит. Этнос, как часть общества, также обладает собственными потребностями. Благодаря выявлению и обеспечению собственных потребностей и существует этническая группа. В ходе исторического развития меняется специфика этнических потребностей. В каждой исторической эпохе в зависимости от тех или иных условий мобилизуются определенные потребности этноса.
В общественном отношении потребность выступает, прежде всего, в качестве катализатора действия. Социализация потребностей означает не только возникновение особого вида потребностей, но и доминирование данных потребностей во всей системе мотивационных факторов, обуславливающих поведение человека в рамках такой социальной группы как этнос. Поведение индивида регулируется признанием со стороны этнической группы правомерности тех или иных его действий. Иными словами каждая личность, как атом этноса, обучается удовлетворять свои инстинкты и потребности соответственно нормам жизни данного этноса. Сложные структуры человеческих отношений внутри этноса, включающие в себя нравственность, умение сообразовывать свои поступки с общими стандартами этнического бытия, проявления инициативы для протекции и продвижения собственного этноса - все это процесс усложнения потребностей.
Если потребность ориентирована, прежде всего, на предмет удовлетворения, то интерес направлен на те социальные отношения, институты, учреждения, от которых зависит распределение предметов, ценностей, благ, обеспечивающих удовлетворение потребностей. Потребности тесно связаны с интересами. По сравнению с потребностями интересы выступают в качестве более непосредственной причины массовых действий, в том числе в социально-политической области. В качестве объекта интереса выступают материальные и духовные ценности, социальные институты и общественные отношения. Интерес в общественном плане - это свойство нации, которое самым существенным образом воздействует на политическое поведение государства как внутри, так и вовне страны. Категорию "интерес" рассматривали многие мыслители. Особое значение ему придавали философы - просветители. Так, К. Гельвеций полагал, что интерес "есть начало всех наших мыслей и всех наших поступков"3. По мнению П. Гольбаха, интерес - единственный мотив человеческих действий4. Г. Гегель доказывал, что ничто не осуществляется помимо интереса5. К. Маркс исходил из того, что интерес "сцепляет друг с другом членов гражданского общества"6.
Поскольку осознание потребностей носит в какой-то мере субъективный характер, понимание субъектом своих интересов может зависеть от той или иной шкалы потребностей и интересов в данный отрезок времени. Адекватное осознание потребностей - важнейшее условие реализации интересов. Итак, интерес есть объективная потребность субъекта, и является стимулом его деятельности.
Формирование и выход на историческую арену самодостаточных этнических и национальных общностей сопровождается появлением стабильных черт, свойственных этим конкретным субъектам и воплощается в утверждении незыблемости собственных параметров жизни.
В настоящее время на земном шаре расположено множество этнических образований, находящихся на разных уровнях развития: начиная от первобытных родов до этносов и наций. Как известно, фактически нет страны в мире с моноэтничным населением. Многообразие этнических структур и незавершенность строительства наций во многих уголках земли, естественно, ведет к необходимости индикации как этнических потребностей, так и национальных интересов. Природа этнических потребностей всегда сложна и противоречива, поскольку обусловлена разными причинами, фиксируется явными и скрытыми интересами субъектов. Базис этнических интересов складывается в ходе осознания и, при необходимости, отражения этническим сознанием разнообразных, неблагоприятных внешних условий, дестабилизирующих его состояние и тормозящих его динамику, а также, что важнее, различению внутренних условий, способствующих или тормозящих перечисленные процессы.
"Содержание и острота этнических потребностей во многом определяют характер и динамику этнического развития. И это понятно: этническая потребность ищет удовлетворения в определенном уровне этничности, стимулирует деятельность, направленную на достижение или поддержание такого уровня. Этническая мобилизация прямо связана с этнической потребностью"7, - утверждает Б.Х. Бгажноков.
Этнические потребности напрямую связаны со структурой и содержанием межэтнических коммуникаций, качественными характеристиками этнической культуры взаимодействующих сторон и исторического характера взаимодействия между ними. Эти элементы обрисовываются в виде представлений, убеждений, показывающих отношения к практике межэтнических отношений: в виде этнокультурых установок, стереотипов поведения.
Этнонациональные проблемы в истории русской общественной мысли
Неравномерность российской истории, резкие метания в противоположные стороны, такие же резкие падения и подъемы, появление бесконечно "новых" идей с очередным правителем и бесконечные усилия населения по претворению этих идей в жизнь ведет к необходимости рассмотрения неблаговидного положения народов нашей страны. Как ни парадоксально, в отдельные исторические отрезки, когда положение народов становилось еще хуже, находились такие "идеологи", которые доказывали, что их положение чуть ли не самое лучшее в мире. Находились множество мыслителей, которые, вполне возможно, искренне верили, что русскому народу, несмотря на крайне бедное положение, в будущем предначертана особая миссия на Земле. Так, в своей шеститомной "Истории русского народа" Н.А. Полевой утверждал, что "мир древних кончился, когда народ Русский явился на позорище свеща"59.
В начале XIX века общество разделилось на консерваторов и реформаторов. Позже, как известно, они оформились как "славянофилы" и "западники" соответственно. Примерно через сто лет в 20-х годах XX столетия появляется новое направление общественной мысли "Евразийство", которое выдвинуло ни западный, ни восточный, как им казалось, третий путь развития страны. Теперь покажем основные идеи этих направлений общественной мысли. Первым заговорившим в XIX в. о русском народе, но с отрицательных позиций, был П.Я. Чаадаев: "Мы - ... исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в человечество, а существуют лишь для того, чтобы преподать урок миру"60. Идеи, выдвинутые славянофилами уже во времена Чаадаева, вызвали с его стороны резкую отповедь. Зафиксированное уже в "Апологии сумасшедшего" саркастическое отношение к зарождавшемуся славянофильству как к новому направлению, которое концентрировалось на поиске основания величия страны в её прошлом. И отсюда, скорее всего, он был прав когда называл "славянофильство" ретроспективной утопией.
Славянофилы отрицали ценностные ориентиры, характерные для развивающегося в Европе индустриального общества, - индивидуализм, частную собственность и правовое государство. Индивидуализму они противопоставляли общинность, частной собственности - "условное" землевладение, закону - обычай. Для славянофильства был неприемлем прогресс общества: России необходимо сохранять патриархальные устои общества. Российские этнические и национальные традиции, исходя из славянофильства, - некая абсолютная, внеисторическая ценность, которые резко выделяют России и отделяют ее от стран Запада.
Но особенно П.К. Чаадаев возненавидел общинную основу, предлагаемую славянофилами как основу жизни русского этноса. По его мнению, и община, и крепостное право - это изобретение правителей для угнетения народа. Он категорически не соглашался с А.С. Хомяковым, утверждавшим, что община "краеугольный камень нашего социального здания", средоточие "всей силы страны", "тайны нашего величия", которую невозможно обнаружить у других народов.
П. Чаадаев также не воспринимал идею славянофилов о национальной исключительности русского этноса. Он проводил межу между "чувством своей индивидуальности" у народов, необходимым для продвижения их по пути прогресса и "философией своей колокольни, которая занята разграничиванием на основании френологических и филологических признаков"61.
Другой представитель "западников" В. Белинский, показывая положение народа, разорванность общества после реформ Петра I, пишет: "Народ или, лучше сказать, масса народа и общества пошли у нас врозь. Первый остался при своей прежней, грубой и полудикой жизни и при своих заунывных песнях, в коих изливалась его душа в горе и в радости; второе же... забыло все русское, забыло даже говорить русский язык ... надобно заметить, что масса народа, так и общества подразделились..."62 Рассматривая причину отставания России от Европы, он находит её в кнуте, "...подаренного нам татарами". "В Европе было развитие жизни, движение идеи; подле яду там росло и противоядие... Но Россия была скована цепями неподвижности, дух ее был сперт под толстою ледяную корою и не находил себе исхода"63.
С В. Белинским согласны многие мыслители как "западников", так и славянофилов XIX в. относительно положения народов после реформ Петра I. Так другой "западник" А.И. Герцен доказывает, как и Белинский, что эти реформы разделили страну на две несоприкасающиеся части: "по одну сторону остались крестьяне свободных и городских общин, посадские крестьяне и мещане..., носившие национальную одежду". С другой стороны Петр I создал новый слой, состоявший в основном из военных, потомков дворян и бояр и многочисленное "табельное" чиновничество. К последнему слою было прикреплено первое, находившееся чуть ли не в рабском положении"64.
Реформы Петра резко отрицаются Д.И. Писаревым, поскольку они не прижились на русской почве. Объясняется это тем, что "ни одна из них не была вызвана живою потребностью самого народа"65. Причину перманентного отставания нашей страны А.И. Герцен видит в том, что основные силы русского народа "никогда по настоящему не обращались на собственное его развитие, как это имело место у народов германо-романских"66.
Другой причиной такой задержки прогресса Герцен видит в особенностях русского характера, а именно: в нехватке "инициативы и энергии".
Продолжая, как бы, характеристику русского народа, можно привести изречение одного из идеологов западничества - К.Д. Кавелина: "Мы сильны инстинктами, неясными стремлениями, непосредственным чувством и слабы разумением"67.
Отставание страны видится многими мыслителями в разорванности исторической линии, в отсутствии плавности, преемственности. Одним из первых такую особенность Российской истории приметил К.Кавелин. "Кроме нас, нет народа в мире, - пишет Кавелин, - который бы так странно понимал свое прошедшее и настоящее. Ни один народ не разрывается в своем сознании на две половины, совсем друг другу чуждые и ничем не связанные"68.
Хотя В. Белинского относят к "западникам", но, скорее всего, его можно отнести к русофильству и к сторонникам национальной самобытности, имевшее в себе зачатки славянофильства. Во всяком случае, он показывал, что "из всех славянских народов к тому времени только русские смогли создать столь мощное государство. В нас есть национальная жизнь, мы призваны сказать миру свое слово, свою мысль..."69 "Славянофилы" в розовых тонах преподносили общественное состояние, положение народов, в т.ч. и русского; не замечали такого позорного института как крепостное право. Так, по представлениям К.С. Аксакова в основании "государства Западного: насилие, рабство и вражда. В основании государства Русского: добровольность, свобода и мир"7. В таком случае, в такой идиллии понятны утверждения А.С. Хомякова, о том, что "наша страна никогда не воспримет так называемую практику гражданских учреждений"71. И отсюда вытекает, естественно, что Россия является избавителем Европы, но не только в прямом смысле. Россия должна спасти и "душу Европы"72.
Вполне допустима точка зрения как одного из организаторов журнала "Москивитянин" СП. Шевырева о бесконечной любви и неразрывности царя и народа73. Но непонятна такая позиция у всемирно признанного знатока русской культуры Ф.М. Достоевского: "Самой мощной силой, которая отсутствует у иных народов - это "единение его (народа) с монархом". И эту главную силу он выделяет дважды. Тогда объяснимо его утверждение об особой "коренной духовной потребности русского народа", которая заключается в потребности страдания"74. Если такая потребность и существовала, то русские монархи сполна предоставили таковую народам России.
Становление этнических потребностей и национальных интересов России
В российском общественном сознании, как отмечалось выше, сложилось представление о России как об уникальной цивилизации, со своим особым историческим развитием, и, исходя из этих положений, со своими особыми национальными интересами, особыми приоритетами этнических потребностей.
В самом деле, в последнее время интерес к проблеме самобытности нашей страны возрос. Некоторые усматривают в этой самобытности потенциал будущих преобразований, а другие уверены, что в ней заложена "генетическая" невозможность переустройства страны.
В XIX веке славянофилы выступали, как отмечалось выше, за отказ от западных идеалов и консервацию своего образа жизни, при этом подчеркивая уникальность русского народа. Приверженцы другого взгляда - западников -вдохновлялись идеализированным образом Запада. Так, на стыке XIX/XX веков в эпоху перехода к капитализму известный реформатор СЮ. Витте отрицал национальную самобытность России: "Она переходит к капиталистическому строю... это мировой непреложный закон".
Захватившие власть в 1917 г. большевики, собиравшиеся установить коммунизм в мировом масштабе, также отрицали самобытность России. Но вместе с тем существовала и другая парадоксальная большевистская идеология, по которой именно Россия должна стать примером по строительству уникального справедливого общества.
Крах коммунизма активизировал тех, кто отстаивал значимость и необходимость самобытности, отождествляемой с борьбой за этническое возрождение на архаичной основе, и тех, кто отрицал эту самобытность, пытаясь тем самым обосновать для России необходимость перехода на Западный путь развития.
Впервые суть русской идеи была определена Хомяковым, Аксаковым и Киреевским: Русский народ (Россия) - исключительное явление всемирной истории, поскольку обладает чертами, отсутствующими у других народов. Это: а) сознательное предпочтение личным, индивидуальным интересам народных, государственных, общих; б) преобладание интуитивных способов понимания над всеми формами логического анализа; последний связан с индивидуальными усилиями, тогда как первые выражают некое общенародное (и потому абсолютное) знание, не помещающееся в строгие формальные категории. Бессилие логизирующего ума постичь бытие во всей его глубине привело западное общество к кризису, выйти из которого оно может лишь с помощью России. На нее ложится ответственность за судьбу человечества.
Существует распространенное мнение, что к концу XIX в. Россия вобрала в себя всех желающих объединиться под ее эгидой и оставалась всегда открытой для того, чтобы принять малые и большие народы, никогда не присоединяла их насильственным путем. Более того, и в XIX, и в XX веках она фактически превратилась в донора для целых субконтинентов. При этом русская душа всегда оставалась свободной и избегала порабощения всякого рода догматизмом и утилитаризмом. Этой душе всегда оставались доступны образы, накопленные всеми предшествующими поколениями, а также долгосрочные перспективы развития цивилизаций на земном шаре.
Итак, все это - мнения отдельных исследователей. А теперь попытаемся вкратце показать фактическую динамику истории становления России и как в ней относились на разных этапах к этнонациональным проблемам.
Россия с самого своего рождения как государство являлось многоэтническим конгломератом. Уже Древняя Русь объединяла, по меньшей мере, 22 различных народа. Здесь проживали представители народов финно-угорской, алтайской и других языковых семей. Гвардией киевских князей были черные клобуки, а гвардией новгородцев — варяги. Викинги играли большую роль в армии, в государственном аппарате, да и вообще в создании государства. Именно они пригласили греков в качестве духовных учителей и способствовали распространению христианства. Русь приняла христианство от Византии вместе с традицией подчинения церкви государству, что и положило начало будущего централизованного государства.
Древняя Русь особо не отличалась от современных ей феодальных государств Западной Европы и была скреплена тесными династическими узами с европейскими королевскими домами. Важной особенностью Древнерусского государства было то, что в отличие от европейских стран -Франции, Испании, Англии, Генуэзской и Венецианской республик, Империи Карла Великого, - оно не имело сколь-нибудь значительной морской границы. Оно было континентальным образованием, которое было окружено со всех сторон противниками, т.е. государство должно было проводить бесконечную круговую оборону.
Через сто лет после принятия христианства Древнерусское государство распадается. Причиной этого распада был и разлад в духовной сфере, поскольку народ, в отличие от верхушки, так и не принял христианство окончательно. В самом деле, как отмечал СМ. Соловьев, сын священника, хорошо знавший историю церкви, «даже в самом Ростове христианство распространялось очень слабо»1. Следующей причиной был разлад вечевого начала с идеей князя - как представителя бога на земле. Кроме того, еще не было консолидации русского этноса, различные племена которого были разбросаны на огромной территории.
С другой стороны, если в X веке Киевская Русь вела наступательные внешние войны, то в XI в. она вынуждена была вести оборонительные войны против половцев. К тому же иногда отдельные русские князья становились союзниками половцев.
Первый распад Древнерусского государства привел к усилению вечевого начала и укреплению местных традиций. Этот распад сделал русские земли чрезвычайно уязвимыми перед внешними противниками и превратил русские княжества в еще более континентальные образования. Заметно усиливается главная восточная ориентация в политике большинства князей, и крайне ослабляются связи морскими путями.
Внешняя угроза заставила русских правителей снова объединиться -это так называемый Любеческий союз 1098 г. Новое объединение было результатом военных и дипломатических усилий князя Владимира Мономаха (1113-1125). При нем и его сыне Мстиславе (1125-1131) удалось присоединить 70% древнерусских земель и воссоздать централизованное государство на два десятилетия. Однако, после смерти последнего Россия окончательно распалась и стала легкой добычей для монгольских завоевателей.
В состав монгольского государства вошло большинство русских земель. Именно в его составе удалось наладить определенное сосуществование двух мировых религий: христианской и мусульманской, и создать в этой связи некое надрелигиозное начало.
Постоянные войны с противниками, которые время от времени нападали с трех сторон (исключая Север), заставляли русские земли объединяться. В Западной Европе, напротив, в основе объединения и централизации лежало экономическое развитие.
Соотношение принципа права народов на самоопределение и принципа государственного суверенитета
За последние два столетия на мировой арене не было идеи, сравнимой по значимости с постулатом, что каждая этническая группа или нация имеет право на создание собственных органов государственной власти. Такая формулировка миропорядка, основанная на национализме, оказалась особо устойчивой в прошедшее столетие.
Здесь бы хотелось подчеркнуть, что скрывается под термином национализм. Так, в советской, а затем российской политической практике данный термин использовался в основном в негативном смысле. Другими словами национализм, по представлениям тогдашних идеологов, был источником сепаратизма и развала социалистического государства. Такое представление сохраняется в России и по сей день.
В Германии и немецкоязычных странах "национализм" также несет негативное понятие со времен разгрома фашизма. С ним связывали такие явления, как милитаризм, агрессивность, насилие, деспотизм.
Однако по мнению Э. Яна "и национализм, и демократия — производные одной и той же фундаментальной исторической идеи, а именно: идеи о суверенитете"29.
В англоязычных странах под национализмом подразумевают нейтральное понятие, а именно: стремление привести в соответствие политическое (государственное) и национальное единства. По нашему представлению, национализм - это движение, связанное с борьбой за самоопределение в виде создания государства.
По мнению М. Губогло, в XX веке существовало три основных глобальных изменений, это: раскол мира на два лагеря; развал колониальной системы; формирование мировой системы социализма и его крах. Во всех этих глобальных сдвигах лежал этнический фактор, а именно "сначала в виде лозунгов права нации на самоопределение, а затем в виде реализации этого лозунга на практике"30.
Национальные чувства, естественно, намного старше национализма как политической теории. Идея национального суверенитета успешно смела многочисленные теории - от концепции европейского единства, в которой Меттерних видел орудие борьбы с антидинастическим национализмом и либеральными идеями построения республиканских государств, до расизма и антисемитизма гитлеровской Германии. Здесь бы хотелось напомнить об особой попытке нашей страны - идеи создания "советского" народа, который бы пренебрегал, а в будущем и утратил бы свою этническую идентичность. Такая идея, как известно, завершилась крахом.
Несмотря на все подтверждения особой прочности национализма, современные лидеры основных экономически могущественных держав пытаются убедить, что национализм это опасное явление, перекочевавшее из прошлого века на наше III тысячелетие. Объясняется это нежеланием нарушать status quo в международной правовой и политической сферах. Прежде всего, это относится к изменению государственных границ.
Существует, в самом деле, противоречие между представлением о государственном суверенитете, которое выражается в политики нерушимости государственных границ и понятием целостности национальной территории и между принципом права народов на самоопределение. Кроме того, существует несоответствие между государственным суверенитетом и современным международным правом, трактующим нарушение прав человека и геноцид как вопросы, которые не могут считаться внутренним делом любого отдельного государства.
Другими словами, в частности ООН как система международной безопасности не только де-факто, но и де-юре ограничивает государственный суверенитет. Так в статье 1 устава ООН подтверждается: "Все народы имеют право на самоопределение... 2. Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими ресурсами... 3. Все участвующие в настоящем Пакте государства... должны в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право".
Помимо того, простое развитие событий второй половины XX столетия показало, что в конфликте между принципом нерушимости границ и принципом права на самоопределение последний берет верх над первым. Нерушимость границ в Европе была гарантирована Хельсинскими соглашениями. Однако с международной карты исчезает и Чехословакия, и Восточная Германия, и Югославия, и самая крупная страна - один из гарантов этих соглашений - Советский Союз.
Некоторые юристы международного права доказывают, что между принципами территориальной целостности и нерушимости государственных и принципом права на самоопределение не существует противоречия, поскольку, по их мнению, принципы территориального единства лежат в сфере межгосударственных отношений. Из этого как бы вытекает, что внутренние противоречия (на этнической основе) не оказываются в сфере этих отношений. Однако, поскольку право наций на самоопределение является неотъемлемым и не подлежащим ни при каких условиях дезавуированию, в отношении случаев, связанных с этим правом, пункт 7 статьи 2 Устава ООН (запрещающий вмешательство во внутренние дела других государств) не действует.
Есть и другие в чем-то убедительные аргументы против самоопределения народов, а именно: защитникам территориального равновесия представляется, что последствия изменения существующих границ намного перевешивают изменения национального самочувствия в случае получения суверенитета. Исходя их этого, в свое время США выступали за сохранение даже своего главного идейного врага - Советского Союза.
Следующее опасение: распад полиэтничного государства, скорее всего, приведет к новому соотношению сил между его наследниками или к региональному вакууму власти, очевидно, как предполагают сторонники данной концепции, некоторые страны могут от этого проиграть, а некоторые выиграть.
Существует и другая точка зрения, по которой успешное государственное оформление некоторого количества этнических групп станет опасным прецедентом, поскольку вызовет реакцию подражания. Но если таковое и случится, то вряд ли оно будет носить массовый характер. К примеру, первые этнические стычки в бывшей Югославской федерации произошли в Косово. Но, как ни странно, именно косовары, этнические албанцы, как раз последними вышли из этой федерации.
