Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Факторы формирования этнического самосознания шорцев во второй половине ХIХ-начале XX вв.
1.1. Деятельность Алтайской духовной миссии как фактор становления этнического самосознания шорцев 31-67
1.2 Этноним «шорцы» как фактор формирования этнического самосознания шорцев 67-80
Глава 2. Условия формирования этнического самосознания шорцев в 1920-1930 гг.
2.1. Создание и деятельность Горно-Шорского национального района (1925 - 1938 гг.) как условие формирования этнического самосознания шорцев 81-115
2.2. Этническое самосознание шорцев в период существования Горно-Шорского национального района (1926 - 1938 гг.) 115-132
Глава 3. Эволюция этнического самосознания шорцев в 1940- 2000 г.
3.1. Условия и факторы развития этнического самосознания шорцев в 1940-2000 гг 133-163
3.2. Этническое самосознание шорцев в конце XX - начале XXI веков 162-172
Заключение 173-178
Список использованных источников и литературы 179-197
- Деятельность Алтайской духовной миссии как фактор становления этнического самосознания шорцев
- Создание и деятельность Горно-Шорского национального района (1925 - 1938 гг.) как условие формирования этнического самосознания шорцев
- Этническое самосознание шорцев в период существования Горно-Шорского национального района (1926 - 1938 гг.)
- Условия и факторы развития этнического самосознания шорцев в 1940-2000 гг
Введение к работе
В конце XX века из-за существенных геополитических изменений, происходящих в мире, и возрастания роли национального фактора в центре внимания ученых оказался такой сложный социальный и психологический феномен как этничность, под которой имеют в виду совокупность характерных специфических культурных признаков, отличающих одну этническую группу от другой. Этничность на сегодняшний день является ключевым понятием целой группы наук, таких как этнология, социология, политология и поэтому имеет различные интерпретации. Из последних наиболее распространенными являются три значения: 1) форма межгруппового взаимодействия, при котором представители какой-либо группы рассматривают себя («мы») как культурно отличающихся от представителей других групп («они»); 2) качество группы, т. е. комплекс признаков, или атрибутов, объединяющих этническую группу в единую общность; 3) как этническая идентичность, т.е. специфическая форма отождествления, заключающаяся в соотнесении индивидом себя с какой-либо группой, к которой он сам себя причисляет .
Квинтэссенцией всех качеств, составляющих этничность человека, является этническое самосознание. Его, в самом общем виде, можно определить как осознание принадлежности к конкретной этнической общности, сознательное отражение этнического бытия. Оно фиксирует принадлежность человека к тому или иному этносу и выражается в выборе этносом своего самоназвания - этнонима.
Повышенное внимание к определению понятия «этническое самосозна
ние», его структуре, функциям и месту среди других признаков этноса связа
но с тем, что этнические процессы всегда отличались сложностью и противо
речивостью. Для большинства полиэтничных стран на сегодняшний день ха
рактерно столкновение двух тенденций: стирание объективных этно
культурных различий в результате урбанизации, обмена рабочей силой, вне-
1 Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения// Этнографическое обозрение. 1998. № 4. С.10.
4 дрения новейших информационных технологий и т. д., и «вторичное рождение наций в качестве субъектов культуры»1 вследствие стремления к национальной идентичности. Процесс стирания объективной основы этничности (этнической территории, этнической культуры, языка) приводит не к отказу от национального, а скорее, наоборот, к стремлению этноса осознать свою неповторимость и, как следствие, идет при одновременном повышении роли и значения субъективных факторов2, в ряду которых центральное место принадлежит этническому самосознанию.
С конца 1980-х годов в нашей стране наблюдается процесс смены содержания понятий «этническая идентификация» и «самоидентификация». Этот процесс вызван к жизни актуализацией проблем межэтнической коммуникации в новых социально-экономических и политических условиях и сопровождается как изменением целей и задач государственной национальной политики, так и появлением национальных движений. Формы и проявления этого процесса значительно отличаются у разных народов. Характерной чертой указанного процесса у коренных малочисленных народов Севера и Сибири является то, что он идет на фоне резкого ухудшения социально-экономической и демографической ситуации, что создало условия для роста национального самосознания и появления национальных движений и национальных идеологий, отсутствовавших ранее.
Объектом исследования является этническое самосознание шорцев.
Предметом исследования является формирование этнического самосознания шорцев во второй половине XIX - XX веках.
Шорцы (самоназвание шор) - тюркоязычный народ, проживающий в основном на юге Кемеровской области, а также в Хакасии и республике Алтай. Численность - 15,7 тыс. человек. На основании Постановления Совета Национальностей Верховного Совета Российской Федерации от 24. 02.1993 г.
1 Собкин B.C., Грачева A.M. К психологии еврейской идентичности// Этнос. Идентичность. Образование:
Труды по социологии образования. М.: Центр социологии образования РАО, 1998. Т. IV. Bbin.VI. С. 105.
2 Дробижева A.M. Национальное самосознание: база формирования и социально-культурные стимулы раз
вития //Советская этнография. 1985..№ 5. С.13.
3 См.:Патрушева Г.М., Соколова З.П. Шорцы// Народы России: Энциклопедия/Гл. ред. Тишков В.А.-
М.:БРЭ, 1994 .С. 413-415.
5 отнесены к группе коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской федерации. Основная территория обитания -бассейн среднего течения р. Томь и ее притоков Кондома и Мрас-Су. В составе этноса выделяются этнографические группы: северная, или лесостепная («абинская») и южная, или горно-таежная («шорская»). Говорят на шорском языке, который относится к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы восточно-хунской ветви тюркских языков. Лингвисты выделяют в нем два диалекта - мрасский, распространенный по р. Мрас-Су и в верховьях р. Томь, и кондомский, - на р. Кондома и в среднем течении р. Томь, примыкающий к северным диалектам алтайского языка. Каждый из диалектов в свою очередь распадается на говоры. Границы диалектов и говоров одновременно являются границами отдельных этнографических групп в составе этноса. По этнографическим, антропологическим и лингвистическим особенностям исследователи выделяют десять локальных групп со своеобразными говорами, элементами материальной и духовной культуры, хозяйственными занятиями: верхнекондомскую, пызасскую, верхнемрасскую, среднемрасскую, кабыр-зинскую, нижнекондомскую, вверхнетомскую, мундыбашскую, нижнемрас-скую, антропскую, которые объединяли семнадцать сеоков (родов) .
Этногенез шорцев шел на основе субстрата, общего для угров, самодий-цев, кетов, связанного, по-видимому, с существованием в прошлом (в VI-IV тыс. до н. э.) уральской общности. В VI - IX вв. шорцы входили в состав Тюркского, Уйгурского и Енисейского каганатов и были тюркизированы, частично смешавшись с другими алтайскими, уйгурскимим, енисейско-кыргызскимим и монгольскими племенами. В XVII-XVIII вв. с шорцами слились пришедшие с севера кочевники-скотоводы телеуты.
До XIX в. основным занятием шорцев была выплавка и ковка железа, особенно развитая у северных групп. Железными изделиями они платили дань тюркским каганам, их обменивали у кочевников на скот, войлок, ими торговали с русскими купцами. С конца XVIII в. кузнечество стало исчезать,
1 Кимеев В.М. Шорцы. Кто они? Этнографические очерки. -Кемеровское кн. изд-во, 1989.С. 82.
не выдержав конкуренции с русскими изделиями. Основным занятием стала охота. У шорцев сложился хозяйственно-культурный тип пеших охотников -собирателей тайги. Первоначально преобладала загонная охота на крупного копытного зверя, позднее пушной промысел. Охотились до XIX в. с луком, позднее с ружьями, полученными от русских купцов, ставили также ловушки, петли, самострелы. Промышляли зверя в пределах родовой охотничьей территории артелями по 4-7 человек. Добычу делили поровну между всеми членами артели. Большое значение в хозяйстве шорцев играло рыболовство, которое в низовьях рек было основным занятием, в других местах им занимались от 40 до 70 % хозяйств. Дополнительным занятием являлось собирательство корней и клубней, которые выкапывали при помощи корнекопалки-озупа. Особое значение играл сбор кедрового ореха, который в XIX в. предназначался для продажи. Издавна было известно бортничество, а от русских заимствовали пчеловодство. Подсечно-огневое мотыжное земледелие с приходом русских у северных групп шорцев было вытеснено пашенным. От русских же усвоили стойловое содержание скота. Знали ремесла: ткачество, выделка кожи, изготовление утвари из дерева и бересты были женскими занятиями; промыслы, обработка дерева, кожи, рога - мужскими.
В XIX - начале XX вв. у шорцев сохранялись родовые отношения. Границы административных единиц (волостей) совпадали с границами расселения отцовских родов (сеоков), которые управлялись выборными родовыми старейшинами (паштыками). Члены рода называли себя карындаш («единоутробный»). Охотничьи и земледельческие угодья, закрепленные за родами, в XIX в. перешли в пользование больших семей (толь). Жили шорцы полуоседло: небольшие селения улусы на севере и аилы на юге переносились на новое место по случаю смены пашни, смерти кого-либо из сородичей и т.д. Основным жилищем являлась низкая четырехугольная срубная юрта с берестяной крышей, которая отапливалась глинобитным очагом. Временным жилищем на пашне, во время охоты, был одаг летом и агыс зимой.
Мужская и женская одежда состояла из рубахи (кунек), штанов (чембар) и запашного слева направо халата (шабур), подпоясанного кушаком. Халат украшали вышивкой по вороту, обшлагам или подолу.
Основой традиционного мировоззрения был шаманизм. Главными божествами были Ульгень - темное божество и Эрлик - светлое, существовали культы духов-хозяев гор (таг-ээзи) и рек (су-ээзи). Шаманство носило родовой характер. С 1858 по 1918 гг. среди шорцев вели работу по обращению в христианство миссионеры Алтайской духовной миссии. На сегодняшний день верующие шорцы - православные христиане, но у них сохраняются пережитки дохристианских верований.
У шорцев существовал развитый фольклор: сказки, охотничьи рассказы и легенды, предания, песни, поговорки, пословицы. От телеутов северные шорцы заимствовали героические поэмы (кай, набак), исполняемые под аккомпанемент комыса (двухструнного музыкального инструмента).
Северные группы кузнецких татар испытывали значительное влияние русского населения, в том числе христианства, что ускоряло процесс их социально-экономического развития и способствовало ассимиляционным процессам. По особенностям хозяйства и уровню социально- экономического развития населения в составе формирующегося этноса оформились две этнографические группы: северная лесостепная (с преобладанием стойлового скотоводства и земледелия) - «абинцы», и южная горнотаёжная (с преобладающей ролью охоты, ручного земледелия, собирательства и рыболовства) -«шорцы».1
В XVII - начале XX вв. шорцы не имели общего устойчивого самоназвания и, следовательно, такого непременного признака этноса, как единое этническое самосознание. Русские называли их «кузнецкими татарами», «кон-домскими и мрасскими татарами», абинцами. Сами себя они называли по именам родов, по названию волостей и управ, в состав которых входили, или по рекам, на берегах которых жили. Процесс формирования шорцев на базе
1 Кимеев В.М. Шорцы. Кто они?... С.82, 88.
8 различных групп кузнецких татар завершился в советское время, в условиях образованного в 1925 г. Горно-Шорского национального района с центром в с. Мыски, потом в с. Кузедеево. Именно в этот период за ними закрепилось самоназвание «шорцы», предложенное в середине XIX в. для обозначения автохтонного населения Кузнецкого уезда Томской губернии тюркологом В.В. Радловым. Горно-Шорский национальный район был упразднен в 1938 г.
Хронологические рамки исследования определяются второй половиной XIX - XX веками, так как на этот период приходится завершение процесса этнического самоопределения шорцев, сопровождающееся формированием их этнического самосознания.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что проблема формирования этнического самосознания шорцев ставилась в литературе, но не разрабатывалась. Данная работа представляет попытку восполнить этот пробел. Формирование этнического самосознания шорцев рассматривается как результат социальных, политических, экономических, религиозных изменений в жизни этноса, происходивших в течение второй половины XIX-XX вв. Особое внимание уделяется анализу случайного фактора, во многом определившего направление и содержание этнических процессов, закреплению за группами кузнецких татар этнонима шорцы. Рассматриваются условия формирования этнического самосознания шорцев, созданные с выделением Горно-Шорского национального района. Анализируется эволюция этнического самосознания шорцев в течение второй половины XIX-XX веков.
Методологическую основу работы составляют общие положения теории этнического самосознания, как составной части теории этноса, разработанные в отечественной, и в зарубежной науке. На сегодняшний день в исследовании этнического самосознания сложились два подхода - так называемый «широкий» и «узкий»1. Сторонники широкого подхода включают в него
1 Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения//Этнографическое обозрение. 1998. №4. С. 15-16.
9 идентификацию индивида с этнической общностью, этнодифференцирующие символы, этнические автостереотипы и чувства, представления о «родной земле», осознание национальных интересов и т. д. За исследованием самосознания в широком смысле закрепился термин «этническое самосознание», (что соответствует английскому термину «этническая идентичность»). Разработка концепции этнического самосознания в узком смысле (соответствует английскому - «этническая самоидентификация») была продиктована потребностями этнической картографии и этнической статистики, для которых необходимо отчетливое представление об этнической принадлежности населения, фиксируемое в самоназвании - этнониме. Представляется, что указанные подходы не являются взаимоисключающими и при исследовании процесса формирования этнического самосознания нужно учитывать не только этнонимы, но и культурные реалии, спрятанные за ними, в том числе степень владения языком и состояние этнической культуры. Тем более что, в условиях XX века процесс самоидентификации идет через формирование в массовом сознании понятийно-символических стереотипов под длительным, активным и многоканальным (школа, вуз, средства массовой информации, популярная литература) воздействием государства1.
Работа построена на основе проблемно-хронологического принципа, то есть процесс формирования этнического самосознания шорцев рассматривается как результат всех изменений (экономических, политических, культурных, религиозных), которые происходили с шорским этносом в течение второй половины XIX-XX веков.
Источниковую базу диссертации составили этнографические и письменные источники трех видов (делопроизводственные документы, литературно-публицистические сочинения и научные исследования).
Делопроизводственная документация, явившаяся источниковой базой работы, включает в себя как материалы, хранящиеся в областных архивах городов Томска, Новосибирска, Кемерово, Алтайском краевом архиве, так и
1 Чешко СВ. Кризис доктрины самоопределения// Этнографическое обозрение. 2001. №2. С. 10.
10 опубликованные. В государственном архиве Томской области1 и Алтайском краевом архиве хранятся отчеты (ежегодные отчеты (черновики), донесения в вышестоящие инстанции, записки, рапорты) миссионеров работавших среди кузнецких татар (шорцев). Часть отчетов миссии и миссионеров, отражающих особенности работы в условиях Горной Шории, была опубликована в журналах «Миссионерское обозрение», «Православный благовестник», «Православный вестник», газете «Томские Епархиальные ведомости».
Необходимо отметить, что миссионеры в своей массе прибывали для работы с инородцами уже сложившимися людьми, с собственным мировоззрением, что не могло не наложить отпечаток на их восприятие чужой культуры. При всем сочувствии «детям природы», они не признавали в них равных. Значительный интерес для исследования этнического самосознания шорцев представляют записки миссионера Кузнецкого уезда В.И. Вербицкого (1827-1890), который в течение 38 лет работал среди кузнецких татар, и как никто из современников знал их обычаи, нравы, язык. В.И. Вербицкий был не только миссионером, но и этнографом и писателем. Его записки, опубликованные как в миссионерских журналах, так и вышедшие отдельным изданием , дают богатый материал о сложностях процесса христианизации и об особенностях усвоения христианства аборигенным населением края.
В конце XIX в. появляется группа миссионеров из инородцев, подготовленных миссией для работы среди «своих» по обращению в христианство. Это И.М. Штыгашев, Т. Каншин4, в их оценках прослеживается состояние «раздвоенности» между двумя культурами - русской и своей собственной.
Материалы первого Горно-Шорцевского съезда5 и материалы делопро-изводстваТомского губернского отдела по делам национальностей (Губнаца), хранящиеся в областном архиве г. Томска использованы для исследования
'ГАТО. Ф.184. 2ГААК. Ф.164.
3 Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. Горно-Алтайск, 1992
4 Каншин Т. Записки мрасского миссионера // Православный благовестник. 1898.Т.З. №22. Кн.2. С.255 -
260.
5 ГАТО. Ф. Р.480.
процесса этнического самоопределения шорцев и их этнического самосознания в начале 1920-х гг.
Делопроизводственная документация за период 1925-1943 гг. отложились в Новосибирском областном архиве. Наибольший интерес для исследования этнического самосознания шорцев представляет отчеты, обследования, материалы конференций, рабочие материалы по разработке алфавита, отчеты общества Янолиф, связанные с переводом алфавитов тюркских народов, в том числе и шорцев, на латинскую графику1. Эти документы не использовались до сих пор в исследованиях процессов этнокультурного развития шорцев. В них содержатся данные, позволяющие сделать выводы о степени консолидации шорцев в начале 1930-х гг. Анализ данных по обследованиям шорцев и материалы Окружного отдела народного образования дают возможность оценить как состояние хозяйства и традиционной культуры шорцев, так и условия формирования этнического самосознания.
Материалы по коллективизации, социально-экономическому и культурному развитию Горной Шории в период с 1943 г., хранящиеся в Кемеровском областном архиве4, содержат мало информации для исследования этнического самосознания шорцев. Речь в них идет о развитии территории, а не народа проживающего на этой территории, что само по себе является показателем приоритетов в политике государства.
Материалы из личного архива В.М. Кимеева5, переданные в Кемеровский областной архив, содержат переписку, в том числе с известным исследователем Л.П. Потаповым, где даются оценки состояния этнической культуры шорцав в 1990-е годы.
Второй вид источников, использованных в исследовании процесса формирования этнического самосознания шорцев, составляют литературные и публицистические произведения, авторами которых являются представители
1 ГАНО. Ф. Р.-47.
2 ГАНО. Ф.Р.354.
3ГАНО.Ф.Р.-61.
4 ГАКО. Ф.Ф.Р.- 22, Р-64, П.-75. 5ГАКО. Ф. Р1265.Д. 8 «а».
как шорского этноса, так и написанные представителями других национальностей, преимущественно русскими, в среде которых жили и живут шорцы. Так, в 1923 г. советский работник Д. Ярославцев объехал весь юг Кузнецкого уезда, в том числе и Горную Шорию, для сбора материалов и предметов быта шорцев для Всероссийской сельскохозяйственной выставки. Итогом этой поездки стал очерк «По Горной Шории» , в котором автор приводят этнографические данные о занятиях, быте шорцев.
Среди источников, вышедших из-под пера самих шорцев, представляют значительный интерес литературные произведения первого шорского писателя, яркого представителя шорской интеллигенции первого поколения И.М.Штыгашева (1861- 1905). Он, как и первый алтайский писатель, телеут, известный толмач Алтайской духовной миссиии, знаток Алтая М.В.Чевалков, написавший в 1860 году «Житие Чевалкова» в форме письма обращения к В.В. Радлову, был неофитом. Новое христианское видение мира страстно старался донести до своих соплеменников не только через устное слово, но и через произведения, написанные им: «Путешествие алтайца в Киев, Москву и ее окрестности» (в традициях древнерусских хождений и путешествий-паломничеств XIX века) , очерк «Поступление в училище и продолжение учения шорца (алтайца) Ивана Матвеева Штыгашева» (в традициях научного описания Алтая и строгого этнографизма, содержащего элементы автобиографии) и стихотворения-плача (без названия) - первого поэтического произведения, написанного на шорском языке. Для этих произведений характерна как идеализация православия, которое только и способно вывести весь народ из тьмы языческого невежества, так и резкое неприятие шаманизма. И.М. Штыгашев перевел на шорский язык Библию и тексты молитв, написал шорский букварь, изданный в Казани в 1885 году (он являлся молитвенником), участвовал в сборе материалов для «Словаря алтайского и
' Ярославцев Д. По Горной Шории // Сибирские огни. 1926. №3. С.165-181.
2 Чевалков М.В. Житие Чевалкова //Памятное завещание: Алтайская дореволюционная проза. -Горно-
Алтайск, 1990.С.43-141.
3 Штыгашев И.М. Путешествие алтайца в Киев, Москву и ее окрестности // Там же. С.179-215.
4 Штыгашев И.М Поступление в училище и продолжение учения шорца (алтайца) Ивана Матвеева Штыга
шева.-Казань, 1885.
13 аладагского наречий тюркского языка» В.И. Вербицкого, следовательно, он заложил основы шорской национальной письменности. Судьба первого шорского просветителя трагична и как нельзя лучше показывает отношение населения к православию: он умер в 1905 году, вскоре после сожжения его детища - только что освященной церкви на Матуре.
Шорская литература оформилась в 1930-е гг., когда были опубликованы первые литературные произведения шорских авторов в том числе и на шорском языке. Возобновление деятельности шорских писателей произошло после большого перерыва в 1960-1970-е годы. В это время не было принято обращать внимание на национальность, поэтому говорили о «литературе Кузбасса»1. У всех произведений было нечто общее, что привлекало внимание: для всех авторов был характерен необычный взгляд на природу. Публикация этих произведений стала началом «почвенничества», стремления заявить о себе и обратиться к собственным корням. В 1980-е годы шорская литература активно заявила о себе, в чем нашел выражение подъем этнического самосознания шорцев.
Публицистические произведения, в которых сами шорцы оценивают историю, собственное положение, вырабатывают программы преодоления кризиса, появились в местной периодической печати (газеты «Красная Шория», «Кузнецкий рабочий», «Кузбасс», «Сельский вестник», «Франт», журнал «Огни Кузбасса») с начала 1990-х годов. Они интересны для исследования в силу того, что представляют видение проблем представителями самого этноса. Интерес для исследования этнического самосознания представляет динамика оценок исторического прошлого и настоящего, даваемых в работах. С 1995 года на средства Ассоциации Шорского народа издается газета «Туган Чер», в которой наиболее полно представлены материалы шорских авторов,
' Торбоков С. Шор-кижи// Огни Кузбасса. 1970.№2. С.63-65; Его же. Две жизни улуса// Сельская правда. 1972. 30 декабря; Его же. Далекое и близкое//Красная Шория. 1974. 20 июня; Тотыш С. Сказки Шапкая. Кемерово, 1985. 77 с; Чиспияков Ф.С. В долинах Мрас- Су. - Кемерово, 1957.-177 с; Его же. Кинэ. -Кемерово, 1967.-112 с.
14 явившиеся источником для анализа современного состояния этнического самосознания.
Показателем подъема этнического самосознания, обозначившегося в 1990-е гг., является и число публикаций шорцев и о шорцах в местной периодической печати.
Научные работы о шорском этносе представлены записками известного тюрколога В.В. Радлова1, который, дав описание различным группам кузнецких татар, обобщил их под общим названием «шорцы». В материалах А. В. Анохина2, который, во время путешествия по Алтаю в 1915-1916 гг., собирал сведения по просьбе Сибирской подкомиссии по составлению этнографических карт при отделении Русского географического Общества, содержатся данные по этнонимии шорцев, верованиям, языку, грамотности, занятиям и быту.
В опубликованных материалах венеролога А.Н. Аравийского3, который по заданию Томского венерологического диспансера и Общества Красного Креста проводил обследование шорцев и, наряду с этим, описал быт и занятия шорцев, содержится обширный материал по этническому самосознанию шорцев.
В этнографических материалах, И.Д.Хлопиной4, собранных ею в 1927 году по заданию Л.Я. Штернберга, характеризуются, главным образом, южные группы шорцев, в то время как северные группы под влиянием русского населения обрусели. Обследование охотничьего промысла Горной Шории по заданию Общества по изучению Сибири проведенное в течение 1928-1929 гг. А. Янушевичем5, подтверждает вывод, сделанный в начале века, о кризисном состоянии промыслов. Материалы полевых дневников Н.П. Ды-
1 Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. - М.: Наука, 1989.
2 Анохин А.В. Кузнецкие инородцы Томской губернии// Шорский сборник. Вып. 1: Историко-культурное и
природное наследие Горной Шории: Межвуз. сборник науч. трудов. -Кемерово: Кемеровский Госуниверси
тет, 1994. С.49-64.
3 Аравийский А.Н. Шория и шорцы// Труды Томского краевого музея.- Томск. 1927.С.125-138.
4 Хлопина И.Д. Горная Шория и шорцы //Этнографическое обозрение. 1992. №1. С.109.
5 Янушевич А. Обследование охотничьего промысла Горной Шории// Материалы по изучению Сибири.-
Томск, 1931.Т.Ш.С. 87-120.
15 ренковой за 1925 год, использованные в работе, дают информацию об этнонимии шорцев и отношению к этнониму «шорцы».
В диссертационном исследовании используются этнографические источники, состоящие из полевых материалов автора, собранных им в 2000 -2002 гг. в районах проживания шорцев (Кемеровская область, Хакасия). Материалы были получены в ходе опросов различных половозрастных, социальных и профессиональных групп городских и сельских шорцев, а также методом непосредственного наблюдения. Особое внимание при сборе материала было уделено интеллигенции, которая играет особую роль в оформлении этнического самосознания в условиях XX века. Работа в течение десяти лет со студентами-шорцами, обучающимися на отделении шорского языка и литературы, позволила лучше узнать проблемы шорцев, трудности, с которыми сталкиваются сельские шорцы в процессе обучения и адаптации в городе, круг интересов, отношения со студентами других национальностей. Введение в научный оборот полевых материалов позволяет с новых позиций увидеть и оценить многие процессы и явления, идущие в среде шорского этноса.
В теории этноса отечественной науки сложилась целостная теория этнического самосознания, хотя формирование отдельных её составляющих до сих пор продолжается. В развитии теории этнического самосознания можно выделить два основных этапа. На первом этапе (1940-1964-е годы) речь шла о национальном самосознании как признаке нации, на втором (1964 - настоящее время) разрабатывается более общее понятие, применимое ко всем типам этносов, этническое самосознание, его структура и истоки.
Термин «национальное самосознание» стал широко использоваться в исторической литературе с 1920-х годов, но «его содержание не подвергалось сколько-нибудь специальному теоретическому осмыслению». В исследованиях этого времени речь шла о «национальном самосознании», что было
1 Дыренкова Н.П. Из полевого дневника за 1925 год //Шорский сборник. Вып. 1... С. 118-124.
2 Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. -СПб.: Алитейя, 2000 С. 17.
связано с разработкой сталинского определения понятия «нация», одним из четырех признаков которой было самосознание.
В этнографической литературе вопрос о национальном самосознании как основном этническом определителе и важном признаке этнической общности был поставлен П. И. Кушнером (Кнышевым). С его точки зрения, «национальное самосознание меняется у человека или общественной группы лишь как конечный результат уже завершенных перемен в материальной культуре и социальном быте»1. Оно развивается из более «примитивных форм сознания этнической общности»2 и в своем развитии проходит ряд этапов, соответствующих стадиям развития общества, т. е. утверждался принцип историзма в отношении национального самосознания. Кушнер П.И. обратил внимание на роль национальной интеллигенции в формировании национального самосознания.
Понятие «этническое самосознание», общее для всех типов этнических сообществ, было введено в научный обиход в 1960-е годы, когда было признано, что далеко не все общности людей могут быть квалифицированы как «нации» или «народности» (национальности). Тем более что сейчас за понятием «нация» закрепилось несколько жестких определений так или иначе связанных с политикой, которые не применимы к целому ряду сообществ. Вопрос об «этническом самосознании» как более широком понятии по отношению «национальному самосознанию» был поднят в работах С.А. Токарева и Н.Н. Чебоксарова.
С.А. Токарев отметил, что исторически обусловленное соотношение между различными видами социальных связей (общности происхождения, языка, территории, государственной принадлежностью, экономических связей, культурного уклада, религии) порождает этническое самосознание, по-
1 Кушнер П. И. Национальное самосознание как этнический определитель // Краткие сообщения института
этнографии АН СССР. -М.;Л.,1949. T.8. С.З.
2 Там же. С. 3.
3 Кушнер П.И. Указ. соч. С.З.
17 средством которого субъективно определяется этническая принадлежность того или иного лица, той или иной социальной группы1.
Н. Н. Чебоксаров, рассматривая этническое самосознание наряду с другими этническими признаками (языком, территорией, элементами культуры), утверждал, что взаимодействие всех этих признаков «находит свое выражение в виде производного, но очень важного общественного явления - этни-ческого самосознания» . Оно обязательно должно учитываться при определении принадлежности каждого отдельного человека или целой группы людей к тому или иному этносу. «Этническое самосознание представляет собой своего рода результантну действий всех основных факторов, формирующих этническую общность».
Дальнейшая разработка теории этнического самосознания шла в сторону смещения интереса исследователей от этнического самосознания как признака этнической общности к выявлению факторов его формирования и определения его структуры. Важное место в разработке указанных проблем сыграла дискуссия по проблемам теории нации 1966-1970 годов. В первой половине 1970-х годов этническое самосознание стало определяться как «непременное условие функционирования этноса»4. Был поставлен вопрос о соотношении этнического самосознания с этническими общностями разного таксономического уровня (в синхронном плане) и с различными типами этнических общностей (в плане исторического развития). Н. Н. Чебоксаров признавал, что этническое самосознание может быть многостепенным и включать сознание принадлежности, как к этносу, так и к группам, стоящим таксономически выше и ниже. При этом различные уровни этнического самосознания в разных условиях могут проявляться с разной силой 5.
1 Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке (основные
аспекты проблемы)//Советская этнография. 1987. №4. СП.
2 Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы. Расы. Культуры.- М., 1985. С.24
Цит. по ст.: Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке (основные аспекты проблемы)//Советская этнография. 1987. №4. СП.
4 Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. -СПб., 2000, С. 21
5 Там же. С..23.
К.В. Чистов, разрабатывая указанные положения, отметил, что иерархичность этнического самосознания осложняется тем, что на синхронном уровне оно сосуществует, непрерывно взаимодействует, трансформируется, совпадает с самосознанием классовым (сословным), государственным, локально-географическим, конфессиональным, расовым, профессиональным и другими формами самосознания (например, «псковичи, западнорусские, русские»; «старообрядцы, старожилы, русские» и т. д.) или противопоставляется ему1. В.И. Козлов поставил этническое самосознание на первое место среди всех компонентов этнической общности. Он отмечал, что «этническое самосознание возникает в процессе длительной совместной жизни людей под воздействием ряда факторов. Сильное воздействие на его формирование оказывает социальная среда, представление об общем происхождении и общих исторических судьбах и т.д.».2
В науке в это время утвердились «представления об определенной иерархичности, таксономической неравноценности признаков этнической общности», что позволило выделить этноформирующие факторы (например, этническая территория, единство социально-экономической структуры) и этнические признаки, которые могут отражать объективные признаки этноса как адекватно (например, язык), так и избирательно (например, особенности культуры, быта). Среди этнических признаков особое место отводилось этническому самосознанию3. Было признано, что оно имеет собственную структуру, состоящую из следующих компонентов: осознание принадлежности или этническая идентификация, этноцентризм (свойство этнического самосознания воспринимать и оценивать окружающий мир через призму традиций и ценностей собственной этнической группы), этнический стереотип (устойчи-
Чистов К.В. Этническая общность, этническое самосознание и некоторые проблемы духовной культуры //Советская этнография. 1972. №2. С.74; Его же. Народные традиции и фольклор: очерки теории. -Л.:Наука,1986.С.15-16.
2 Козлов В. И. Проблема этнического самосознания и ее место в теории этноса // Советская этнография.
1974.№2.С. 79-83.
3 Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблема этногенеза// Расы и народы. -М., 1976.
Вып. 6. С. 56-57.
19 вые представления о типичных чертах и свойствах своей общности), этнические симпатии и антипатии.
Осознание этнической принадлежности, или этническая идентичность считается главным структурным компонентом этнического самосознания. Впервые вопрос об этническом самосознании как этническом определителе встал во время работы в Петербурге статистического конгресса в 1872 году. Тогда было определено, что национальная принадлежность не тождественна языковой, и ее нужно определять на основе самосознания опрашиваемых лиц1. Оказалось также, что в районах со смешанным составом населения главным критерием принадлежности к этнической общности является осознание этой принадлежности человеком или группой. Так родилось представление об «этническом самосознании» общества и «этнической идентификации», хотя сам термин identity вошел в концептуальный аппарат этнологов в связи с изданием трудов по теории идентичности Э. Эриксона.
По словам Эриксона, «с точки зрения психологии формирование идентичности предполагает процесс одновременного отражения и наблюдения, процесс, протекающий на всех уровнях психической деятельности, посредством которого индивид оценивает себя, с точки зрения того, как другие, по его мнению, оценивают его в сравнении с собой и в рамках значимой для них типологии; в то же время он оценивает их суждения о нем с точки зрения того, как он воспринимает себя в сравнении с ними и с типами, значимыми для него»2. Стало быть, identity означает, прежде всего, отождествление человеком самого себя с другими членами своего сообщества, психическую модель социального поведения, бессознательно выбираемую человеком, что приближает этот термин к понятию «самосознание». В трудах зарубежных ученых активно используется и термин ethnic identity, что свидетельствует о проявлении их повышенного интереса к этническим явлениям и процессам в социальной общности.
1 См.: Козлов В. И. Проблема этнического самосознания и ее место в теории этноса// Советская этногра
фия. 1974. №2. С.79.
2 Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. -М.,1996. С.28.
Среди отечественных ученых на сегодняшний день нет единства по вопросу о соотношении понятий «этническое самосознание» и «этническая идентичность». Одни считают, что эти понятия полностью совпадают и по объему и по содержанию, следовательно, использование англоязычного термина является неоправданным заимствованием1. Другие, настаивают на том, что использование термина «самоидентификация» предпочтительнее, так как «самосознание» означает сознательный выбор, качественное осмысление этнической принадлежности, в то время как на практике реальные предпосыл-ки субъективного выбора не всегда осознаются . Представляется, что подобные разночтения не случайны. Они отражают наличие двух подходов в исследовании этнического самосознания - «широкого» и «узкого»3.
Осознание этнической принадлежности, или этническая идентичность -это психологический процесс отождествления индивидом себя с этнической общностью, представляющий субъективную сторону этнической принадлежности. Механизм становления идентичности, являющийся одновременно актом ее распознания, обозначается понятием «идентификация». Этническая идентификация является разновидностью социально-психологической идентификации, и заключается в том, что человек сам причисляет себя к какой-либо этнической общности (самоидентификация). Этническая идентичность может включать любые самоидентификации и связанные с ними описания себя, которые основываются на осознании представителями одного этноса единства своего происхождения, традиций, ценностей, верований и т. д.
В этнологии принято выделять следующие виды этнической идентичности: осознанная или бессознательная (когда человек считает себя представителем одного народа, но проявляет при этом качества, характерные для другого народа), полная (человек осознает себя частью одного народа) или частичная (при этом человек осознает себя одновременно частью нескольких наро-
1 Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность»// Этнографическое обо
зрение. 1996. №3. С. 14.
2 Арутюнян Ю.В. Социально-культурное развитие и национальное самосознание // Социологические иссле-
дования.1990.№7.С. 43.
3 См.: Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения// Этнографическое обозрение. 1998.№ 4. С. 15-
16.
21 дов), непосредственная и опосредованная (предполагает включенность в соответствующую этническую общность или группу).
Детерминирующими факторами этнической идентичности являются территория проживания, язык, религия, пища, одежда, традиции, обычаи, стереотипы поведения и т. д. Они воспринимаются в качестве культурных символов и позволяют людям выделить свою этническую общность («мы») из других («они») и, одновременно, ощущать свою принадлежность к данной общности.
В структуре этнической идентичности выделяют два основных компонента - когнитивный (знания, представления об особенностях собственной группы и осознание себя как её члена на основе определенных характеристик) и аффективный (оценка качеств собственной группы, отношение к членству в ней, значимость этого членства). Некоторые авторы выделяют и поведенческий компонент социальной идентичности, понимая его как реальный механизм не только осознания, но и проявления себя членом определенной группы1.
Идентификация индивида с этносом происходит на основе принципа самоопределения этнической принадлежности (самоидентификации). Согласно этому принципу, человек принадлежит к той этнической общности, с которой он сам считает себя связанным общностью языка, культуры, быта. Вопрос о выборе этнической принадлежности очень сложен и решается в зависимости от конкретной обстановки, в которой живет семья, от языка, преобладающего в семье, семейных, культурно-бытовых традиций и навыков, окружающей этнической среды. Так, в полиэтничнои среде этническая идентичность осознается более четко, а знания о различиях между группами приобретаются раньше. Точность этих знаний и позитивность социальных установок во
См.: Стефаненко Т.Г. Этническая идентичность и некоторые проблемы её изучения// Этнос. Идентичность. Образование: Труды по социологии образования. -М.: Центр социологии образования РАО, 1998. T.IV. Bbin.VI. С.95.
22 многом зависит от того, к какой группе принадлежит человек - большинства или меньшинства1.
Для понимания процесса усвоения человеком его принадлежности к конкретной этнической группе и появления этнической самоидентификации представляет интерес идея габитуализации («опривычивания»), разрабатываемая известным социологом П. Бурдье и учеными бристольской школы психологии. «Габитус - принцип, порождающий совокупность суждений и действий» , т. е. «своеобразная социокультурная, социопсихологическая установка личности»3. Идея габитуализации заключается в том, что этническая самоидентификация возникает у человека в ходе первичной социализации не на основе сопоставления знаний о собственных культурных признаках с признаками различных этнических групп, а в результате получения от других людей представления о своей этнической принадлежности. «Понимание возникает не вследствие самостоятельной работы отдельных индивидов по созданию значений, а в результате «перенимания от другого» того мира, в котором другие уже живут»4.
В большинстве случаев некоторые объективные черты (язык, религия, обычаи) соответствуют этнической самоидентификации человека и подкрепляют её. «Такие компоненты этнической идентичности, как стереотипы, предубеждения, мнения о собственной группе и др., могут частично наследоваться путем научения и частично конструироваться заново...» . Однако, такой механизм срабатывает только в том случае, если родители принадлежат к одному этносу, в иных случаях речь может идти о сознательном выборе человеком этнической идентичности. В рамках указанного подхода этничность существует как «своего рода передаваемая от поколения к поколению привычка, от которой мы не в состоянии отказаться, но в которую мы можем
1 Романова О.Л. Развитие этнической идентичности в этнически смешанной среде// Процессы психического
развития: в поисках новых подходов. -М., 1995. С.103-114.
2 Бурдье П. Социология политики. -М., 1990. С..60.
3 Николаева И. Ю. Личность и власть: поиски методологии исследования//Методологические и историогра
фические вопросы исторической науки: Сб. статей. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. Вып. 25.С. 136.
4 Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения// Этнографическое обозрение. 1997. № 4.С. 18.
5 Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения ... С. 19.
23 вносить модификации»1, т.е. этнический габитус содержит в себе и консервативный (этническая самоидентификация) и новаторский (признание изменений социальной среды) элементы. «Концепция габитуса по смыслу близка к концепции идентичности личности Э. Эриксона...» .
Этническая идентичность, как и этническое самосознание не является чем-то неизменным и постоянным, это переменная величина в каждой куль-туре, «связанная с особенностями иновосприятия и мироощущения» конкретного этноса. В связи с этим представляет интерес концепция структуры самосознания B.C. Мухиной, в которой указывается на то, что структурные звенья самосознания имеют различное содержание, зависящее от этнической культуры, традиций, ценностных ориентации, присваиваемых индивидом как членом определенной этнической группы .
Первые работы, посвященные национальному самосознанию, в России вышли в начале XX века. Это работы юриста и социолога В.В. Ивановского и психиатра П.И.Ковалевского. В.В. Ивановский определял национальное самосознание как « сознательный патриотизм... приобщение каждого гражданина в духовном смысле к своей нации». Он считал, что развитие этого чувства порождается какой-либо внешней опасностью для государства, обращаясь в качестве примеров к взлету национального самосознания в период Смуты и Отечественной войны 1812 года. П.И. Ковалевский рассматривал этническое самосознание с одной стороны как психический процесс, с другой -как феномен массового самосознания5.
В середине 1940-х годов одновременно историк В. В. Мавродин и литературовед Д.С. Лихачев отметили огромную роль национального самосознания в истории древних и современных народов. В.В. Мавродин вскрыл истоки формирования национального самосознания, обнаруживая их как в при-
1 Там же. С. 19.
2 Николаева И. 10. Личность и власть: поиски методологии исследования... С.139.
Месштыб Н.А. «Люди этой земли» (к вопросу об особенностях самосознания и восприятия иноэтничности у народов Нижнего Амура в XX веке) //Этнические стереотипы в меняющемся мире. М., 1988. С. 51.
4 Мухина B.C. Современное самосознание народностей Севера/ЯТсихологический журнал. 1998. T.9. № 4. С.
44-53.
5 Цит. по кн. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. -СПб.,2000. С. 16.
24 знаках древнерусской народности, так и в его конкретной истории . Д. С. Лихачев, рассматривая проблему самосознания через призму русской литературы и искусства XI-XVII веков, делал вывод о том, что оно проявляется в памятниках письменности и искусства, а также в борьбе за политическую и культурную самостоятельность2.
В 1970-1980-е гг. был издан целый ряд работ, посвященных формированию этнического самосознания разных народов3. В настоящее время Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук разрабатывает серию фундаментальных исследований, посвященных анализу генезиса и функционирования такого сложного феномена как этническое самосознание. Проблема формирования и функционирования этнического самосознания разрабатывается и на материалах сибирских народов. Исходя из того, что процесс формирования этнического самосознания в XX веке у малочисленных народов Сибири и Севера имеет много общего, представляется возможным, при исследовании процесса формирования этнического самосознания шорцев, не ограничиваться литературой только тюркологического круга4, а использовать литературу, в которой анализируются аналогичные процессы у других народов. Это работы Грачевой Г.Н5, Месштыб Н.А6, Рынди-ной О.М7 и др.
Проблема формирования этнического самосознания шорцев ставилась в литературе и прорабатывалась на материалах XIX- начала XX вв.
1 Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. -Л., 1945. -432 с.
2 Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. Очерки из области русской литературы XI-XVII
вв. -М.;Л., 1945. -118 с.
3 Крюков М.В., Сафронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Древние китайцы: проблемы этногенеза. -М.: Наука, 1978.
-341 с; Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам. -М.: Наука, 1988.-240 с; Развитие этнического самосоз
нания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. -М.: Наука, 1989. -352 с.
4 См.: Томилов Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины в к. XVI-
начале XX веков. -Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1992.
5 Грачева Г.Н. Этнические особенности языка культуры// Этнографическое изучение знаковых средств куль
туры. -Л.: Наука, Ленинград, отд-ние, 1989.С.102-121.
6 Месштыб Н.А.«Люди этой земли» (к вопросу об особенностях самосознания и восприятия иноэтничности
у народов Нижнего Амура в XX веке) //Этнические стереотипы в меняющемся мире. -М., 1998.С.51-57.
7 Рындина О.М.. «Остяки Васюганья и проблема этнической самоидентификации// Развитие межнациональ
ных отношений и национально-культурного движения в Сибири: опыт, перспективы: Материалы Межре
гиональной научной конференции. -Томск, 2002. С. 121-128.
25 Этнополитические процессы у тюрков Южной Сибири в XVII-XIX вв., сопровождающиеся формированием этнического самосознания, анализируются в работах Л.И. Шерстовои. Автор выделяет и анализирует целый ряд факторов, таких как, деятельность государства, административные реформы Х1Х-начала XX вв., миссионерская деятельность Православной церкви, особый (сословный) статус инородцев, оказавших большое влияние на ход и характер естественных эндогенных процессов и приведших к образованию новых этносов, в том числе и шорцев. Указанные факторы способствовали осознанию инородцами своего единства, а наличие у них особых (по сути сословных) прав, признаваемых государством, стало восприниматься как этнические права.
В монографии1 на базе большого количества архивных материалов и литературы, доказывается искусственность выделения шорского этноса для 60-х гг. XIX в. Автор подробно анализирует спор между известным тюркологом В.В. Радловым и миссионером В.И. Вербицким по поводу правомерности употребления термина «шорцы» по отношению к кузнецким татарам. Отмечается, что закрепление за многочисленными родовыми группами кузнецких татар указанного этнонима определило и центр этнической консолидации, создав искусственный очаг этногенеза. Под этногенезом Л.И. Шер-стова понимает весь процесс исторического развития этноса, завершающийся «для данного этноса на некоторый период времени только с появлением общего этнического самосознания и этнонима»2. Особое внимание Л.И. Шер-стова3 уделяет ментальности переходных этносов, к которым относились и шорцы в начале XX века, объясняя через это понятие характер взаимодействия этносов.
1 Шерстова Л.И. Этнополитическая история тюрков Южной Сибири в XVII-XIX вв. -Томск, 1989.-320 с.
2 Шерстова Л.И. Этнополитическая история тюрков Южной Сибири. XVII-начало XX вв: Автореф. ...докт.
ист. наук. -Томск, 1999. СЮ.
3 Шерстова Л.И. Ментальность переходного этноса: Южная Сибирь в XIX- начале XX века// Сибирь в пано
раме тысячелетий... С.506-513.; Её же. Этнополитические контакты переходных этносов: русские и абори
гены в XVII-XIX вв.//Развитие межнациональных отношений и национально-культурного движения в Си
бири: опыт, перспективы: Материалы Межрегиональной научной конференции. -Томск, 2002. С. 135-140.
Осмысление особого статуса инородцев Сибири как этнических прав и влияние административного устройства на этнические процессы, в том числе на формирование этнического самосознания, рассматривается в работах Да-мешека Л.М1., Конева А.Ю2.
А.Н. Садовой3, анализируя процессы трансформации традиционных обществ Южной Сибири, обратился к состоянию территориальной общины у алтайцев и шорцев. Им подвергнут сомнению тезис, утвердившийся в литературе о комплексном хозяйстве шорцев в начале XX века. По его мнению, комплексность является необходимым признаком натурального хозяйства, а Горная Шория интенсивно втягивалась в рыночные отношения, что приводило к специализации, главным образом, на охоте. Процесс втягивания в рыночные отношения сопровождался усилением антропогенной нагрузки на природу, распадом традиционной системы землепользования, разрушением территориальной общины. В монографии отмечается, что кризис всего комплекса хозяйственных связей, а фактически всей традиционной культуры автохтонного населения Алтая, явившийся результатом русского влияния, приводил к росту национального самосознания и этнической консолидации. Преемственности в политике Советского и дореволюционного государств по отношению к автохтонному населению, проявляющейся в такой черте, как патернализм, посвящена докторская диссертация А.Н. Садового .
В последнее время акцентируется внимание на миссионерской деятельности Православной церкви в Сибири как факторе становления национального самосознания автохтонного населения5.
' Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в Х1Х-начале XX века. -Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1983.-135 с.
2Конев А.Ю. Коренные народы Северо-Западной Сибири в административной системе Российской империи (XVIII-начало XX вв.). -М.,1995. -219 с.
3 Садовой А.Н. Территориальная община Горного Алтая и Шории (конец Х1Х-начало XX вв.). -Кемерово:
Кузбассвузиздат, 1992.-198 с.
4 Садовой А.Н. Народы Южной Сибири в XIX-XX вв.: этносоциальные аспекты патернализма: Автореферат
.. .докт. ист. наук. -Спб, 2000.-42 с.
5 См.: Ключникова М.Ю. Просветительская деятельность Алтайской духовной миссии как фактор зарожде
ния национального самосознания алтайцев// Актуальные вопросы истории и культуры Саяно-Алтая: Мате
риалы Международ, науч. конф. -Горно-Алтайск, 1998. Вып.2.С.60-63.
27 Деятельность Алтайской духовной миссии (1828-1918 гг.), направленная на христианизацию и перестройку духовного мира аборигенов, привлекала внимание исследователей давно. В исследованиях, посвященных деятельности миссии, с одной стороны, отмечается положительное влияние, оказанное миссией на развитие аборигенного населения. Это распространение русской культуры, образования, внедрение более прогрессивных форм ведения хозяйства. Благодаря деятельности миссионеров, которую можно определить как подвижничество, были открыты на Алтае первые школы, больницы, разработана национальная письменность, появилась национальная интеллигенция. Подобные оценки в той или иной степени исходят из признания относительной культурной неразвитости аборигенов Сибири и, как следствие, культуртрегерской роли русских. С другой стороны, обращается внимание на негативные последствия христианизации для развития национальных культур. Представляется, что такая поляризация оценок не случайна. Она является следствием подходов, даваемых с разных методологических позиций: с одной стороны - в рамках представлений о стадиальности социально-экономического развития и иерархичности этносов, с другой - с позиций культурно - цивилизационной методологии в исследовании исторического процесса, а значит, этнокультурной равнозначности народов. Отдельные сюжеты деятельности Алтайской духовной миссии и миссионеров, в том числе образование религиозного синкретизма как результата этой деятельности, анализируется в работах Ерошева В.В. и Кимеева В.М.1, Кацюба Д.В.2, Поплавской Х.В.3,Потапова Л.П.4, Сагалаева A.M.5, Храповой Н.Ю.1.
1 Ерошев В.В., Кимеев В.М. Тропою миссионеров. Алтайская духовная миссия в Кузнецком крае.- Кемеро
во: Кузбассвузиздат, 1995. -132 с.
2 Кацюба Д.В. Алтайская духовная миссия: вопросы истории, просвещения, культуры и благотворительно
сти. -Кемерово: Кемеровский госуниверситет, 1998. -156 с; Его же. Алтайская духовная миссия и ее куль
турно-просветительская роль//Проблемы охраны и использования культурного наследия Сибири: Сб.науч.
трудов.- Кемерово: Кузбасвузиздат, 1996.С.156-169.
3 Поплавская X.B.K вопросу о православном миссионерстве на Алтае (30-60-е годы XIX в.)
//Этнографическое обозрение. 1995. №5.С.99-110.
4 Потапов Л.П. Очерки по истории Шории. -М.;Л., 1936. -260 с; Его же. Алтайский шаманизм. -Л.: Нау-
ка,1991.
5 Сагалаев A.M. Мифология и верования алтайцев. Центрально-Азиатские влияния. -Новосибирск, 1984;
Его же. Христианизация алтайцев в конце Х1Х-начале XX веков (методы и результаты)//Этнография наро-
Целью деятельности Алтайской духовной миссии являлась ломка традиционного мировоззрения тюрков Сибири, основой которого являлся шаманизм. Шаманизм как особое, цельное и устойчивое мировоззрение наиболее полно раскрывается в трехтомном исследовании «Традиционное мировоззре-ние тюрков Южной Сибири» .
Этнические процессы у сельских шорцев на протяжении 1970-1980-х гг. и у городских в 1990-е гг. анализируются в работе омской исследовательни-цы Г.М. Патрушевой «Шорцы сегодня» . В монографии рассматриваются этнодемографические, этнотерриториальные, этнокультурные, этнолингвистические и этносоциальные процессы, происходившие у шорцев под влиянием политических, экономических и социальных факторов. Указанные процессы оказывали влияние на этническое самосознание шорцев и находили отражение в нем. Автор признает, что формирование общешорского национального самосознания, закрепленного в общем самоназвании - «шорцы», произошло в условиях Горно-Шорского национального района, когда «между локальными группами шорцев стали возникать экономические связи, на основе созданной письменности началось преподавание шорского языка, складывались основные формы общешорской культуры...»4. В этническом самосознании современных шорцев Г.М. Патрушева выделяет три уровня: национальное, групповое и родоплеменную принадлежность, делая вывод о том, «что у шорцев четко выражено, прежде всего, национальное самосознание, которое является высшим уровнем этнического самосознания»5. Необходимо отметить, что на сегодняшний день нет единой точки зрения среди ученых по вопросу о соотношении национального и этнического самосозна-
дов Сибири. -Новосибирск, 1984 б. С. 120-127; Его же. Факторы образования религиозного синкретизма у урало-алтайских народов //Смены культур и миграции в Западной Сибири. -Томск, 1987. С. 72-75.
1 Храпова Н.Ю. Место и роль Алтайской духовной миссии в процессе колонизации и хозяйственного ос
воения Горного Алтая (1828-1905): Дис... канд. ист. наук. -Томск, 1989.
2 Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир/Львова Э.Л.,
Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. -Новосибирск, 1998; Традиционное мировоззрение тюр
ков Южной Сибири: Человек. Общество/Они же. -Новосибирск, 1989; Традиционное мировоззрение тюрков
Южной Сибири. Знак и ритуал/ Они же. -Новосибирск. 1990.
Патрушева Г.М. Шорцы сегодня: современные этнические процессы. -Новосибирск: «Наука», Сибирская издательская фирма РАН, 1996. -224 с. 4 Патрушева Г.М. Шорцы сегодня:...С.23-24. 5Там же. С. 27.
29 ния, так же как нет единства в трактовке нации. Она рассматривается и как этническая общность, и как результат деятельности государства, направленной на гомогенизацию общества. В большинстве исследований признается, что этническое самосознание является составной частью национального.
Из обобщающих работ о шорцах необходимо отметить этнографические очерки В.М. Кимеева «Шорцы. Кто они?»1. Главное внимание в ней уделено изучению процесса этногенеза шорцев, обобщена литература о них. Автор на базе большого количества архивных материалов раскрывает историю создания и деятельности Горно-Шорского национального района, констатируя, что в условиях Горно-Шорского района завершается этногенез шорцев и оформляется общешорское этническое самосознание, выражением этого процесса является закрепление за коренным населением этнонима «шорцы». Рассматривается в работе и развитие шорцев в период после ликвидации Горно-Шорского района. Автор не останавливается специально на проблемах этнического самосознания шорцев в отдельные периоды, но приведенный им большой фактический материал позволяет использовать его для реконструкции условий и факторов, влияющих на формирование этнического самосознания шорцев.
Советское строительство у шорцев, в условиях которого происходил процесс формирования общешорского этнического самосознания, рассматривается в работах Потапова Л.П.2, Демидова В.А.3, Кимеева В.М.4.
Таким образом, в литературе проблемы формирования этнического самосознания шорцев рассматривались лишь попутно, в узких хронологических рамках и не являлись предметом специального исследования.
Целью работы является исследование условий, в которых происходил процесс формирования этнического самосознания шорцев во второй половине XIX-XX вв. и факторов, оказавших влияние на этот процесс.
1 Кимеев В.М. Шорцы. Кто они? Этнографические очерки. -Кемеровское кн. изд-во, 1989.189 с.
2 Потапов Л.П. Шорцы на пути социалистического развития//Советская этнография. 1950. № 3.С. 123-136.
3 Демидов В.А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири 1917-1923 гг. -Новосибирск: Наука, 1983.-316 с.
4 Кимеев В.М. Проблемы национального самоопределения шорцев //Этносоциальные процессы в Сибири:
Тематический сборник. -Новосибирск, 1997. Вып. 2. С.241-253.
зо Задачи исследования:
раскрыть влияние социального, политического, экономического религиозного факторов на формирование этнического самосознания шорцев;
выделить общее и особенное в процессе складывания этнического самосознания шорцев;
рассмотреть инкультурацию, как фактор формирования этнического самосознания;
проанализировать условия, в которых происходил процесс формирования этнического самосознания шорцев;
проследить эволюцию этнического самосознания шорцев на протяжении второй половины ХІХ-ХХ вв.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что раскрывается механизм формирования этнического самосознания малочисленных народов в условиях второй половины ХІХ-ХХ вв., исследуется соотношение традиции и инновации, а также влияние этнонима на этнические процессы.
Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы для разработки лекционных курсов и спецкурсов, учебных пособий в рамках регионального компонента образования по истории и этнографии шорцев, в просветительской работе, а также представлять интерес для работников музеев и представителей администрации, работающих с национальными проблемами. Исследование причин и условий формирования этнического самосознания шорцев позволяет выявить общее и особенное в этнических процессах, идущих в среде шорцев, а так же дает возможность по-новому осмыслить роль государства и национальной интеллигенции в этнических процессах. Представляется, что содержащиеся в работе выводы могут явиться частью более широких исследований по проблемам этнического самосознания коренных малочисленных народов Сибири и Севера. Материалы исследования дают возможность восполнить недостаточное количество работ по этнографии, истории и культуре шорцев.
Деятельность Алтайской духовной миссии как фактор становления этнического самосознания шорцев
Важным фактором, под влиянием которого во второй половине XIX в. начался процесс формирования этнического самосознания шорцев, явилась деятельность Алтайской духовной миссии (1828 - 1918 гг.).
Процесс присоединения и хозяйственного освоения Сибири сопровождался распространением христианства на аборигенное население края. Для обращения в христианство на территории Сибири с XVIII века создавались православные духовные миссии. В XVIII веке миссионерскую деятельность вели одиночки миссионеры, проповедь среди обращаемых в веру велась на церковнославянском языке. Миссионеры особенно не были озабочены выбором методов и форм работы с аборигенами, в связи, с чем принятие христианства, за редким исключением, было формальным актом. Крещеных переводили на оседлость и предоставляли льготы в виде освобождения от уплаты ясака на три года, рекрутчины и ямской гоньбы. Царскими указам 1789 и 1799 годов миссионерская деятельность была прекращена, причиной этого запрета наряду с дефицитом подготовленных кадров миссионеров и отсутствием денег на финансирование миссионерской деятельности, были фискальные интересы казны (государству нужны были плательщики ясака)1. Запрет на миссионерскую деятельность продолжался до 1820-х годов. За это время крещеные «опять погрузились в родное язычество»2, что является показателем формального усвоения основ христианства. Возобновление миссионерской деятельности на территории Сибири было связано с убежденностью М.М. Сперанского, который весной 1820-года находился с ревизией на тер 32 ритории Восточной Сибири, в том, что необходимо упрочить отношения с инородцами, а их занятия земледелием, торговлей и промыслами выгодны для государства. Средством реализации поставленной цели должно являться распространение русской культуры, для чего он считал необходимым восстановить деятельность миссий1. По «Уставу об управлении инородцев» 1822 г. «инородцам» предоставлялась свобода вероисповедания и богослужения, запрещалось преследование за язычество, отвергались насильственные методы крещения, но принятие православия рассматривалось как положительное явление. Следовательно, в законодательстве М.М. Сперанского одновременно определялись две взаимоисключающие тенденции развития сибирских аборигенов, в том числе и южносибирских тюрков: 1) аккультурация и ассимиляция русским населением; 2)этническая изоляция и обособление от русских в этнокультурном плане. ««Устав...» был призван разрушить внешний строй жизни «инородцев», а христианство - внутренний... внести новое общественное сознание через новую идеологию»2, которой являлось православие. В течение XVIII в. сибирскими миссионерами «было крещено в крае 87 тыс. аборигенов, что составляло 32 % всего нерусского населения Сибири. Значительная часть нерусского населения не была крещена. Некоторые народы Сибири (ненцы, обдорские ханты, алтайцы) почти не были затронуты христианизацией». Для работы среди автохтонного населения Алтая и была создана Алтайская духовная миссия, учрежденная правительственным указом от 24 декабря 1828 года. Одной из причин учреждения Алтайской духовной миссии была необходимость хозяйственного освоения Алтая. Миссия активно работала на территории Бийского и Кузнецкого округов Томской губернии (сейчас это Бийская группа районов Алтайского края, республика Горный Алтай и часть Кемеровской области) вплоть до 1918 года, когда, был расформирован Святейший Синод, и распалось Православное миссионерское общество (созданное в 1865 году).
Основателем Алтайской духовной миссии явился архимандрит Макарий (в миру Михаил Яковлевич Глухарев, 1792-1847). Он вел миссионерскую деятельность на Алтае с 1830 по 1844 годы, заложив основы «нового» миссионерства на Алтае.
Миссионеры XIX века значительно отличались от своих предшественников в XVIII веке, так как были в своей массе людьми хорошо образованными и искренне желавшими помочь инородцам приобщиться к православию, по-новому обустроить всю жизнь «инородца», привнеся в нее положительные черты русской культуры. Они прекрасно понимали, что достижение поставленной цели возможно лишь при условии хорошего знания языка, культуры и образа жизни, обращаемых в веру. В связи с этим перед ними встали вопросы изучения языка, быта, нравов, обычаев населения Алтая, проповеди на родном для инородцев языке и бытового устройства новокрещеных. Культурно-просветительские вопросы миссия решала на протяжении всей истории своего существования1. Миссионеры изучали алтайские наречия, переводили на них духовную литературу, исследовали религиозные представления жителей Алтая, переводили на оседлость новокрещеных, открывали школы, больницы, внедряли передовые методы хозяйствования. Эта работа шла сложно, но, тем не менее, давала свои результаты. Благодаря их отчетам и научным трудам до нас дошли представления алтайских народов об устройстве мира, о богах и духах, населяющих его, описания обрядов-камланий.
В 1831 году Святейший Синод разрешил распространить деятельность миссии на «инородцев» Кузнецкого округа Томской губернии, так как для инородцев-телеутов, среди которых в основном и велась проповедь, это составляло территорию кочевий. Фактически деятельность миссионеров в Куз 34 нецком уезде ограничилась окрестностями современного города Белово -улусами бачатских телеутов. Только в 1858 году при преемнике Макария протоирее Стефане Ландышеве (1844 -1866 г.г.) было принято решение об открытии отделения миссии в Кузнецком округе для работы среди «кузнецких татар»1 - предков современных шорцев. Административно все жители черневой кузнецкой тайги были поделены на семь оседлых волостей по рекам Кондоме и Мрассу и двадцать две кочевых волости по рекам Бие, Томи, Мрассу и Кондоме.
Создание и деятельность Горно-Шорского национального района (1925 - 1938 гг.) как условие формирования этнического самосознания шорцев
Этническая территория является необходимым условием формирования этноса. В 1925 - 1938 гг. территория проживания кузнецких татар была выделена в Горно-Шорский национальный район, что создало условия для завершения формирования шорского этноса. Выделение национального района привело к усилению процессов этнической консолидации многочисленных родовых групп кузнецких татар, за которыми в научной литературе закрепилось название шорцы, и превращению их в шорскую народность. Указанный процесс сопровождался оформлением общешорского национального самосознания, что выразилось в появлении в самосознании автохтонного населения района этнонима «шорцы». Создание и деятельность Горно-Шорского национального района можно рассматривать как реализацию на практике программных принципов национальной политики партии большевиков.
Программным принципом российской социал-демократии в национальном вопросе было признание «права на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства»1, но это право увязывалось с целесообразностью отделения, в чем наиболее полно воплотилась подчиненность национального вопроса социально-классовому. Принцип культурно-национальной автономии, который пытались воплотить на практике в период между февралем и октябрем 1917 года сибирские «областники», провозгласившие на своем первом Съезде экстерриториальную автономию меньшинств в рамках автономной Сибири, отвергался как «безусловно, вредный с точки зрения демократии вообще и интересов классовой борьбы пролетариата в особенности»1. Ему был противопоставлен принцип территориальной автономии, взятый на вооружение большевиками при решении национального вопроса. В исследованиях отмечается, что, территориальная автономия «может быть реализована только в случае компактного проживания национального меньшинства и его преобладания на этой территории»2 и она с неизбежностью порождает новые меньшинства, что еще более осложняет ситуацию в межнациональных отношениях. Воплощение же на практике принципа национально-культурной автономии, позволяет предотвратить ассимиляционные процессы, что особенно важно для малочисленных народов, и «ведет к разгосударствлению сферы межнациональных отношений»3.
В целом, программа партии большевиков по национальному вопросу была подчинена главному направлению деятельности партии - организации социальной революции. В национально-политическом движении нерусских народов большевики видели потенциального союзника для свержения самодержавия, а позже и буржуазно-демократической власти. Исходя из этого «недовольство иноэтничного населения Империи национальным неравноправием ... усиленно подогревалось, в том числе и тезисом о самоопределении, который могли адекватно воспринять лишь наиболее развитые в социально-экономическом отношении народы страны»4.
В начале XX века лишь немногие народы России находились на том уровне развития, который предполагает стремление к национально 83 государственной самостоятельности. Идеи самоопределения могли быть привлекательными лишь для незначительной части национальных меньшинств России: для национальной интеллигенции и буржуазии, однако процесс оформления их у целого ряда народов, в том числе у большинства автохтонов Сибири, только начинался. Одной из причин этого была политика царского правительства, проводимая на национальных окраинах, предусматривавшая включение родо-племенной верхушки покоренных народов в бюрократический аппарат, что удерживало эти группы от активного национализма. Представляется не случайным тот факт, что требования покоренных народов не выходили за пределы небольшой автономии. Вероятно, поэтому большинство народов России и устраивала федеративная структура, установленная в результате Октябрьской революции 1917 года, в рамках которой они могли приобрести самостоятельность, хотя она и понималась большевиками как проявление буржуазного этапа революции. Федеративное устройство России, которое мыслилось, прежде всего, как федеративное объединение территорий, было закреплено в «Конституции Социалистической Федеративной Советской Республики» принятой V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 г.
Процесс национально-государственного строительства, развернувшийся после прихода к власти большевиков, носил противоречивый характер. С одной стороны он поощрялся и инициировался Центром, с другой - шла борьба Центра против территориальной автономии. Это противоречие не сразу было осознано, тем более что с 1919 года начала проводиться политика «коренизации советской власти», т. е. «перевода ее на национальные языки», что формально соответствовало идеям культурно-национальной автономии, но на практике носило другое, агитационно-политическое, содержание. Изменился и подход к праву наций на самоопределение: оно стало пониматься как требование равенства всех национальных групп в рамках социалистического строя. Национализм стал рассматриваться как результат неравенства наций, вызванного к жизни империалистическим угнетением и эксплуатацией, следовательно, при социализме, когда будет создано не только формальное, но и фактическое равенство между людьми, национализма быть не должно1.
Осуществление на практике национально-политического курса, провозглашенного большевиками, имело как положительные, так и отрицательные результаты. В Сибири национально-государственное строительство, осуществленное в 1920-1930-х годах, привело к консолидации отдельных племен и этнических групп в «социалистические нации и народности» со своими литературными языками, социальной структурой индустриального типа, хозяйственной специализацией во внутрисоюзном разделении труда, но при национально-государственном размежевании не учитывались довольно размытые межэтнические границы. Была оказана значительная помощь в создании местной индустрии, но кадры специалистов и промышленных рабочих формировались преимущественно из пришлого населения. Ориентация исключительно на принцип самоопределения снижала роль такого инструмента национальной политики, как культурно-национальная автономия, что способствовало ассимиляционным процессам.
Этническое самосознание шорцев в период существования Горно-Шорского национального района (1926 - 1938 гг.)
Наличие этнического самосознания, выраженного в едином, общем для всех членов этноса самоназвании, является не только необходимым, но и достаточным признаком этноса. В исследованиях признается, что процесс формирования этнической общности включает в себя в наиболее общем виде следующие этапы. При наличии определенных внешних условий складывается совокупность факторов, под влиянием которых из нескольких этнических компонентов начинает формироваться новая этническая общность. «В процессе ее складывания постепенно и не одновременно появляются признаки, объективно отличающие ее от других, синхронно существующих этносов. Наконец, когда эти признаки становятся достаточно ощутимыми, формируется осознание членами нового этноса как определенной общности. Именно появление отчетливого этнического самосознания, одним из признаков которого является возникновение общего самоназвания, и является свидетельством завершения процесса этногенеза»1.
Таким образом, признавая непрерывность этнических процессов и этнической истории, этнографы высказывают мысль о наличии «в развитии каждого отдельно взятого этноса ряда критических точек, «перерывов постепенности», составляющих основу для типологической периодизации этнической истории». Эти «перерывы постепенности» знаменуют собой завершение этногенеза той или иной этнической общности на определенном историческом отрезке. Следовательно, «критическая точка» характеризуется, прежде всего, появлением у этноса отчетливого самосознания, выраженного в самоназвании.3 Такой «критической точкой» в процессе формирования шорской народности можно считать период существования Горно-Шорского национального района, в условиях которого «окончательно сложилось общешорское национальное самосознание и закрепилось общее самоназвание - шорцы»4. На автохтонное население, проживавшее на территории Кузнецкого уезда, в начале 1920-х гг. был перенесен этноним уже закрепившийся в научной литературе - «шорцы». В закреплении за национальным районом названия «Шорский», а за коренным тюрко-язычным населением - «шорцы» важную роль сыграла Комиссия по изучению племенного состава народов СССР, Сибирский отдел которой возглавлял этнограф Л. Штернберг, ученик академика В. В. Радлова.
Этноним «шорцы» в 1920-е гг. не использовался населением для обозначения себя и себя «своим». «Обычно инородцы называют себя по сеоку, а не шорцами»5, отмечала в полевом дневнике Н. П.Дыренкова. О сохранении сеоковой структуры в середине 1920-х гг. писал А.Н. Аравийский1, а Н.П. Дыренкова, характеризуя секретаря Кадымаева, писала: «Сам он из улуса Карга и каргинских ценит больше всего. Название народа шорцами он отрицает, указывая, что это есть лишь наиболее многочисленный сеок и первый, который встретили миссионеры, передвигаясь от Бийска. Этот сеок Шор (их 3: Сары шор, Кара шор и Узют шор) и до сих пор живет по Кондоме»2. О значимости родовой идентификации говорят и произведения шорских писателей .
Для обозначения себя «чужим», в том числе государству, шорцы использовали официальное название, закрепленное за ними - «шорцы». Так в опросных листах, заполненных в 1926 г. представителями администрации, все выходцы из автохтонного населения определяют свою национальность как «шорец»4.
Хотя этноним «шорцы» был закреплен и шорцы были включены под этим именем в список народов СССР, даже этнографы (Н.П. Дыренкова, Л.П. Потапов) долгое время называли их «не только самостоятельным тюркоязычным народом (народностью), но также племенем, племенной группой, этнографической группой северных алтайцев»5. В работе И. Пушкина, изданной в Абакане в 1962 году шорцы называются одним из хакасских племен6.
До конца 1920-х гг. для обозначения шорцев использовался этнонимом «татаро-шорцы» или «шорцевцы» , как бы подтверждая мнение, высказанное А.Н. Аравийским, о том, что «еще не вполне точно установлено этнографами место, которое должны занимать шорцы в ряде народностей»8. Национальный район, созданный в 1926 году, назывался Татаро-Шорцевским. К концу 1920-х гг. из названия, как народа, так и национального района уходит «татаро». Этнос стали называть «шорцы», а район - Горно-Шорским. Указанные изменения означают выделение шорцев из общего массива тюрков юга Западной Сибири, признание их отдельным народом.
В то же время сами «шорцы» называли себя «татарами» - «татар кижи», но при этом отличали «себя от других «татар», которых зовут «казанскими»1. Обращает на себя внимание то, что в начале XX в. шорцы, общаясь на своем языке, не называли себя татарами , но свой язык называли татарским, в то время как для русских использовали указанный лингвоним как этноним. Теперь же они стали называть себя «татарами» как для «чужих» (на русском языке), так и для «своих» (на шорском языке). Идентификация себя как «татар» может, вероятно, рассматриваться как стремление к общетюркскому единству, осознание своей общности с другими народами Саяно-Алтая в противостоянии с русскими.
Условия и факторы развития этнического самосознания шорцев в 1940-2000 гг
Ликвидация в 1938 г. Горно-Шорского национального района привела к замедлению и изменению процессов этнического развития шорцев. Еще некоторое время продолжались те процессы в области культурного строительства, которые обозначились в предыдущий период, но условий для дальнейшего развития национальной культуры не было. Без поддержки со стороны государства едва оформившаяся шорская народность развиваться не могла. Ассимиляционные процессы, обозначившиеся в предыдущий период, стали протекать более интенсивно. Они проявлялись в языке, культуре и приводили к смене этнической идентичности.
Национальный язык является важным средством и условием реализации этнической идентичности. С ликвидацией национального района произошло упразднение шорского языка как языка средств массовой информации, языка школьного обучения и языка литературы, в том числе художественной. Был закрыт Педтехникум, готовивший учителей для работы в национальных школах, преподавание в начальных классах на шорском языке продолжалось до 1943 г., а затем было переведено на русский язык1, прекратилась публикация литературы на шорском языке. Шорский язык был «обречен на «шагреневое» существование только в устной форме и только в быту» .
В 1950-е годы было признано, что все шорцы двуязычны, при этом «шорский язык преобладает как разговорный в семье, в домашней обстановке»3. Данные переписей населения (1959, 1970, 1979, 1989 гг.) показывают, что шорцы Кемеровской области подверглись интенсивной языковой ассимиляции со стороны русских1.
С 1959 г. резко возросла численность шорцев проживающих в городе, причем четвертая часть его считала родным русский язык. В дальнейшем тенденция к постепенному росту доли шорского населения, считавшего родным русский язык, сохранялась. Так если в 1970 г. шорский язык считали родным 76,6%о, то в 1989 г. уже только 59,4%. Соответственно происходило увеличение доли лиц, считавших родным русский язык: в 1970 г. она составляла 37,2%), в 1989 г. 39,1%. Произошло уменьшение доли лиц, владеющих русским языком как вторым с 62, 5% в 1970 г. до 53,3% в 1989 г., при увеличении доли шорцев, у которых шорский язык является вторым с 4, 7% в 1970 г. до 5,9%о в 1989 г. Отмечается, что в городах «число лиц, владеющих русским как вторым языком, меньше, чем в селах, и процент шорцев, владеющих шорским языком, как вторым гораздо выше, чем в сельской местности» .
Особенно интенсивно шел процесс языковой ассимиляции шорцев в 1970-1980-е гг. По данным Г.М. Патрушевой3 в период с 1976 по 1986 гг. доля шорцев свободно владеющих русским языком возросла с 72,8% до 77,1%о, в то время как доля свободно владеющих шорским языком снизилась с 20,1%о до 3,3%). За десятилетие увеличилось с 0,2% до 7, 1% доля людей совсем не владеющих шорским языком. Этот рост произошел за счет молодежи, которая слабо владеет или совсем не владеет шорским языком. Так в 1986 г. в возрастной группе до 25 лет совсем не владело шорским языком 16,6% мужчин и 13.3%) женщин, 25-29 лет - 13,6% и 7,7% , 30-34 года -11,2% и 5,3%. Слабо владело (понимали и могли объясниться) 39,6% мужчин и 34,7% женщин в возрасте до 25 лет, от 25 до 29 лет 40,9% мужчин и 26,3%о женщин, от 30-34 лет -22,25 и 20,5% соответственно. Следовательно, шорская молодежь свободно владеет русским языком (100%), а люди пожилого возраста знают его хуже. В течение XX в. отмечался более быстрый переход на русский язык мужчин, в то время как женщины в отношении языка более консервативны. На сегодняшний день именно молодые женщины выступают активными сторонниками обучения детей шорскому языку (61,6% всех опрошенных).
Овладение населением русским языком зависит от социально-профессиональной принадлежности (отмечается высокая степень владения у специалистов среднего звена, рабочих). Изменилась и языковая активность шорцев, измеряемая степенью использования шорского и русского языков в различных жизненных ситуациях, так русский язык стал основным средством общения в семье, в быту, в общении с друзьями, на производстве. Двуязычие шорцев, ставшее фактом на сегодняшний день, не является полноценным -это его «ущемленная форма»1, так как равных условий для изучения и шорского и русского языков не существовало с начала 1940-х гг.
Важнейшим институтом социализации является школа. В школах отсутствовал национально-региональный компонент «говорили только по-русски и только о Москве, Ленинграде и Европе. Ни Сибири, ни Шории школа не замечала» . Преподавание велось на русском языке, отсюда и низкое качество обучения «в чисто шорских деревнях, где говорили только по-шорски» . Качество обучения шорских детей заметно повышалось в том случае, если учитель владел шорским языком и мог параллельно давать материал как на шорском, так и на русском языках. Таких учителей становилось все меньше, так как система подготовки учителей национального языка была ликвидирована.
Практика обучения только на русском языке вместе с изменением этнической среды дали свои результаты: на сегодняшний день лишь 3,3 % шорцев свободно владеют шорским языком4. Этот факт тем более важен, что сами шорцы считают язык главным признаком как при выделении «своих» (по данным опросов 1986 г. - 72.2% опрошенных), так и отличия «своих» от «чужих» (72,9%)1.
