Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философско-культурные основания феномена сердца
1.1. Символика сердца в этико-религиозных учениях Древнего Востока и античной философии 22
1.2. Мистико-рационалистические концепции сердца в западноевропейской традиции 36
1.3. Тема сердца в отечественной философской культуре 45
Глава 2. Этический смысл феномена сердца в русской философии
2.1. Духовно-этический смысл феномена сердца у славянофилов и П. Д. Юркевича 91
2.2. П. Е. Астафьев: возможность национальной русской философии как философии сердца 112
2.3. Метафизика сердца С. Л. Франка 116
2.4. Метаэтический дискурс сердца Б. П. Вышеславцева 120
2.5. И. А. Ильин о сердечном знании и бессердечной культуре 127
Глава 3. Этический дискурс сердца в современном естественнонаучном и гуманитарном мышлении
3.1. Феномен сердца в современной медицине и биоэтике 139
3.2. Метаэтические возможности феномена сердца 148
Заключение 163
Литература 168
- Символика сердца в этико-религиозных учениях Древнего Востока и античной философии
- Мистико-рационалистические концепции сердца в западноевропейской традиции
- Духовно-этический смысл феномена сердца у славянофилов и П. Д. Юркевича
- Феномен сердца в современной медицине и биоэтике
Введение к работе
Обоснование темы исследования и ее актуальность Выбор данной темы был продиктован двойным мотивом. С одной стороны, это кризисное состояние современной духовной культуры общества, которая нуждается для своего преодоления в восстановлении целого пласта традиционной философской мысли, в которой имело место систематическое обращение к вопросам духовно-нравственного характера. В этом плане интерес к этико-философскому анализу сущностных духовных феноменов отечественной культуры в начале XXI в. вполне обоснован и закономерен. Ситуация современного глобального кризиса, особенно кризиса антропного, диктует необходимость поисков выхода из этого состояния. Настоятельного внимания требует проблема этического и ценностно-смыслового измерения человеческого существования. Весьма тревожными и неопределенными являются темы перспектив отечественной философии и этики, состояния национального самосознания и вообще дальнейшей судьбы России. Потенциальные возможности этико-философского развития, связанные с раскрытием духовно-культурных смыслов феномена сердца, представляются в этой связи особенно востребованными сегодня. Феномен сердца в своем этико-философском измерении традиционно сопрягает вышеназванную проблематику в единое культурное поле.
С другой стороны, актуальность обращения к феномену сердца сегодня обоснована и внутрифилософской аргументацией: произошло изменение типа рациональности, повлекшее за собой понимание недостаточности только классического дискурса. В этом контексте наиболее продуктивно взаимодействие классической и неклассической парадигм рациональности может быть реализовано в контексте постижения этико-онтологических смыслов феномена сердца.
Феномен сердца — центральный (по значимости и частотности употребления) в антропологической литературе с момента осознания
4 уникальности человека в духовном самосознании культуры. Благодаря своей антропологической уникальности феномен сердца оказался глубоко интегрированным в систему наук о человеке, включающую философию, теологию, медицину, биоэтику, в которых он оформился в качестве ядра понятийной структуры. В результате чего произошло скрещение интересов различных учений о человеке с соответствующей потерей целостности и концепту альности.
Философия* христианская антропология, медицина стали рассматривать проблему человека в различных онтологических, гносеологических и аксиологических измерениях. Вследствие этого картина человека дифференцировалась, распалась на составляющие; специфика религиозных, научных, философских дефиниций феномена стала разобщать антропный дискурс. Это негативным образом отразилось и на духовно-нравственном уровне всей культуры: об опасности «бессердечной», нецельной культуры в начале двадцатого века предупреждал И. А. Ильин.
В этой ситуации привлекательным выглядит этико-философский анализ феномена сердца, который предлагает универсальную методологию, преодолевающую разрозненность знаний о человеке частных наук, культурных традиций и религиозных учений. Этика сердца способна выработать универсальный язык, сродный всем гуманитарным наукам и дать здравое междисциплинарное понимание целостности человека, структурно выраженной в едином телесно-духовном центре сердца.
По своему философскому статусу этика, находясь над различиями, особенностями, интересами и методиками многообразных учений о человеке, стремится создать единое проблемное поле и универсальную идею«человека. Феномен сердца в своем этическом аспекте приобретает синтезирующий* характер, отличаясь от религиозного, медицинского и чисто философского подходов к теме о человеке. Феномен сердца в данных обстоятельствах служит диалогическим основанием в создании метапозиции для формирования новой нравственности (использующей, однако, традиционное знание о человеке).
Этическое измерение человека, содержащееся в категории сердца, таким образом, стремится дать мета-анализ проблемы человека, выходящий за рамки частных наук и направлений. Языковые феномены метаэтического уровня, подобные феномену сердца, являясь ценностными понятиями, составляют сложность именно своей многозначностью, нестрогой логикой, созданием иных, неклассических смыслов. Но все это не дает права исключать их из арсенала этико-философской понятийной базы - внелогические этические феномены обогащают классический дискурс элементами сверхрационального и сверхопытного познания.
Феномен сердца содержит «непознавательные элементы» человеческой психики, он насыщен эмоционально-побудительными смыслами, ценностно-личностными составляющими, что делает его интересным для философского исследования. Кроме того, феномен предлагает не формальный (абстрактный), а активный практический подход к нравственным проблемам. Феномен сердца обладает способностью синтезировать и выражать знания^ о человеке образно-художественно, непосредственно, что позволяет расширить дисциплинарные рамки и усилить дискурс о человеке ценностными установками, включающими не только «логику разума», но и «логику сердца». В конечном итоге это может привести к созданию искомого синтеза наук о человеке.
Выбор темы исследования благодаря полифоническому звучанию феномена сердца позволяет рассмотреть отечественную философию в контексте приоритетного значения «сердечного знания».
Особенностью генезиса феномена сердца является формирование и развитие неклассического метода философствования, свойственного отечественной духовности. Терминологическое использование сердца как понятия в сфере этики, гносеологии, онтологии позволяет расширить сферу рационального, создавая иной тип рациональности, предполагающий наличие в. знании «непостижимого» и обогащение познавательных возможностей человека за счет этической, эмоциональной и эстетической оставляющей.
Выбор темы исследования обусловлен также задачей исследования
генезиса и: эволюции данного феномена:, его связш с другими, философскими-понятиями (познание; личность,, красота, душа, дух, ум, энергия и т. д.); Задачей работы в этом плане является определение свойств категории сердца, способов-реализации в культуре мышления, участие в, формировании- и развитии отечественного типа философствования:
Актуальность проблематики исследования- подтверждается еще. обширным» общекультурным; интересом: к феномену сердца и возобновляющимися попытками: освоения? культурологических; смыслов; сердца как; символико-аксиологическош универсалии на различных уровнях: культурологическом, лингвистическом; обыденном:
Весьма неожиданным, но чрезвычайно актуальным? является прочтение феномена сердца, всей проблематики сердца, накопленной традиционной культурой; в= связи с; изменением? смысловых; параметров? феномена; смерти; в\ двадцатом . веке. Например;.' актуальная* и часто* обсуждаемая: проблема, определений: «смерть, сердца» - «смерть, мозга». Ш этой* плоскости;: наиболее наглядным . образом происходит «скрещивание» различных; дискурсові -медико-биологического; и духовно-нравственного. Совершенно? очевидна? недостаточность исключительно биологической аргументации/* в данном вопросе:
В современной; ситуации, таким образом; коренным образом меняется представление о человеке в культуре, поэтому значение феномена; сердца становится отнюдь не метафорическим; Современная- медицина; биоэтика, физиология человека;дают новое определение сердца как сложного системного органа, несущего полисемантическую функциональную нагруженность. Энергийная, информативная; разумная* деятельность, сердца признаются физиологами наряду с неизученными- и неистолкованными загадочными функциями сердца как органа, осуществляющего важнейшие функции; управления человеческим организмом как сложной системой.
Как это ни странно, сегодняшние философия образования и этика образования обходятся без целого пласта отечественной культуры - философии
7 и этики сердца. Работа призвана компенсировать имеющийся пробел в этой сфере.
Степень изученности,проблемы
«Дискурс сердца» представляет собой многослойное, многоаспектное междисциплинарное явление в современной философии. Духовно-понятийные аспекты феномена сердца развивались и исследовались в религиозной традиции в библейских, святоотеческих текстах, в трудах современных богословов, философов, филологов, а также естественников и гуманитариев- широкого профиля. Разработкой семантических смыслов понятия «сердце» В) контексте библейско-христианской литературы в рамках православной антропологии занимались Иоанн Дамаскин, Климент Александрийский, Исаак Сирин, Григорий Палама, Паисий Величковский, Григорий Сковорода. Проблематика сердца разрабатывалась в русской духовной философии. П! Д? Юркевич, В. С. Соловьев, Б. П. Вышеславцев, П. А. Флоренский, BJ. В'. Зеньковский, В. Н: Эрн обращались к феномену сердца в его многообразных аспектах.
Довольно обширное поле исследования семантика сердца имеет место в области художественных, особенно поэтических текстов. Современные авторы продолжают традиции А. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, Аг Потебни, А. Н. Веселовского, рассматривая семантическое поле, вариативность ценостно-эмоционального контекста лексемы «сердце». В результате подобной интерпретативной семантики происходит осмысление данного феномена не только как образно-эстетического, но как этико-мировоззренческого термина. Но в основном работы по художественной семантике и поэтике посвящены отдельным авторам и не дают возможности создать, целостный контекст бытования феномена сердца в мыслительной- культуре. К тому же они оперируют в основном материалом народной культуры и текстами' девятнадцатого и начала двадцатого века; современное состояние вопроса, как правило, не рассматривается. Возможно, отсутствие парадигмы сердца- в сегодняшней постмодернистской художественной культуре (иронические переосмысления темы только подтверждают эту мысль) есть свидетельство ее
8 глобального кризиса.
Давнюю традицию имеет историко-философский дискурс феномена сердца. В ретроспективном плане к данной проблематике обращались М. Н. Громов, В. Н. Назаров, М. С. Уваров, Н. К. Гаврюшин, А. А. Корольков, Т. В. Чумакова, Е. А. Овчинникова, В. Н. Бабина (русская философия), В. В. Малявин (китайская культура), Г. Я. Стрельцова (метафизика Паскаля), Н.В.Башкова (учение Живой этики).
Серьезному анализу феномен сердца подвергается в богословских
работах К. Керна, И. Мейендорфа, арх. Алипия (Кастальского-Бороздина), арх.
Исайи (Белова), А. Лоргуса. Данные авторы акцентируют внимание, прежде
всего на аксиологической направляющей возможностей религиозного
познания. *
Этика и антропология весьма продуктивно взаимно дополняют друг друга. Работы по антропологии Б. В. Маркова, М. С. Уварова, В. А. Подороги, П. С. Гуревича, Ю. М. Резника, Ю. П. Михаленко, Э. М. Спировой существенно расширяют контекст изучения этических параметров феномена сердца. Этические исследования А. А. Гусейнова, В. Н. Назарова, Р. Г. Апресяна, А. П. Огурцова, В. И. Покровского, Ю. М. Лопухина, А. Я. Иванюшкина, Б. Г. Юдина, И. А. Кассирского внесли существенный вклад в антропологическую проблематику, в результате чего стало возможным более глубокое изучение феномена сердца.
Вопросы, касающиеся критерия «смерти мозга» и «смерти сердца» как ведущие в общекультурной и биоэтической проблематике, рассматриваются в работах С. В. Роганова.
Среди диссертационных исследований, посвященных различным аспектам изучения феномена сердца, можно назвать следующие работы: Бабина В. Н. «"Метафизика сердца" в русской философии второй половины \ XIX века: П. Д. Юркевич» (Пенза, 2005); Бабарыкова Э. В. «Ключевые концепты поэзии И. Анненского» (Ярославль, 2007); Маняхин А. В. «Концепты "дух", "душа", "сердце" и "мысль", "разум", "рассудок" в лирике
9 Е.А.Боратынского: лингвистический аспект» (Тамбов^ 2005);
Естественнонаучный дискурс проблематики сердца также отличается: разнообразностью и неоднородностью, включая в себя оппозиционные направления. Медицина, медицинская антропология, биомедицинская; этика предлагают как строго материалистический, так и духовный; подходы. Однако на современном этапе развития существенным недостатком медицины.являетсяг невозможность целостного представления О'человеке. Это происходит оттого, что она преимущественно занимается патологиями здорового;: цельного-человека для медицины: не существует. Кроме того, основной* моделью человека остается нововременная (просвещенческая) модель opгaнизмa^ как механизма, машины (части которого не соединяются; в целое). Принципы целостности, системности в медицинской; методологии;, к сожалению; пока только провозглашаются; Человек как живое единство духовного и телесного в силу сложности проблемы - перспективная задача медицины.
Существенным недостатком историко-философского, богословского; филологического, культурологического обращений к феномену сердца^является> их фрагментарность, невыработанность целостного взгляда на, предмет исследования и отсутствие констатации; его системообразующей' роли в. отечественном мышлении. Несмотря^ на обширный; интерес, проявившийся^ в« последнее время, не существует исследований, дающих цельную картину и представление о системообразующей роли этого феномена;в- формировании;;и развитии отечественного типа философствования на всех его і этапах.
В этом контексте представляют интерес работы, отечественных философов и медиков, стремящихся? к созданию синтетического знания: о человеке.. Это; прежде всего, учение о единстве;тела, душш и духа ВїФ:Войно-Ясенецкого, «сердечное понимание» и* его значение во врачебном знании И! Ильина, рассуждения о языке физиологии:и психологии;И. Д: Юркевича; труды: православного врача - священника Bt Жохова о типах медицины. Особый тип «сердечной этики» создан в текстах и лечебной практике русских врачей'ДІМ: Велланского, М; Я. Мудрова, Ф. П. Гааза, Н. П. Пирогова, Г. А. Захарьина, В.
10 А. Манассеина, В. В. Вересаева.
Этот пласт этической культуры практически не востребован в создании отечественного варианта биомедицинской этики. Этическое осмысление телесно-духовного содержания сердца как центрального органа человека, обращение к сердечным интуициям, необходимым во врачебной практике, понимание значения сердечного сопереживания в деонтологии — эта обширная тематика определена уже в текстах древнерусской книжности. Ключевым и наиболее важным для нас представляется этико-философский аспект феномена, остающийся основным критерием как для построения отечественной биоэтики, медицинского мышления, философии медицины, так и вообще для духовного оздоровления современной культуры.
Объект и предмет исследования Объектом исследования является феномен сердца в отечественной философии и культуре в его актуальных этико-философских параметрах;
предмет исследования - этический анализ феномена сердца в контексте отечественной философской культуры середины XIX - первой половины XX вв.
Цель и задачи исследования Раскрытие этических параметров феномена сердца в контексте русской философской культуры XIX-XX веков и выявление его эвристических возможностей выступить нравственным критерием и основанием для создания современной метаэтики и обогащения существующего антропологического дискурса - такова основная цель диссертационного исследования. Также целью работы является определение ключевого для становления отечественной этики значения феномена сердца, которое и сформировало ее отличия от просвещенческой (рационалистической) этики разума.
Для реализации этих целей необходимо решить следующие задачи:
провести ретроспективный анализ текстов русской философии середины ХГХ-начала XX века для выявления роли феномена сердца в основных областях знания о человеке (религии,
философии, медицины);
выявить инвариантное этическое ядро феномена сердца, образующее его концептуальное единство;
рассмотреть основания становления культурфилософского концепта «сердце» в дофилософский период (в этико-религиозных системах Древнего Востока, в славянской мифологии), а также в древнегреческой философии;
проанализировать соотношение этапов становления и созревания отечественной философии с этапами формирования метафизики сердца;
актуализировать значение феномена сердца в вырабатывании HOBofr парадигмы представлений о человеке (в философии, медицине, психологии);
расширить концептуальное поле современной биоэтики за счет раскрытия этических смыслов феномена сердца;
обнаружить семантические возможности метафорической языковой единицы (каковой является сердце), вырастающей в крупный мыслительный феномен, и вскрыть причины особо острой востребованности этого феномена в критические периоды национальной мысли.
Методологическая основа исследования Достижение цели исследования представляется перспективным в контексте рассмотрения феномена сердца на стыке трех отраслей гуманитарного знания: философии, религии, науки через призму фундаментальной' этической теории. Подобный подход можно назвать метаэтическим, так как понятийный анализ сердца вводится в метафизический контекст, что обнаруживает неоднозначность самого феномена человека. В результате этический аспект феномена сердца стягивает в целостный структурный уровень разнообразную проблематику дискурсов о человеке.
Используется метод логико-философской реконструкции текстов отечественной» философии, предполагающий активное осмысление возможных смыслов, задаваемых кругом значения лексемы «сердце» как этико-философской категории.
В работе применены методы лексико-семантического, семиологического, лингвистического, культурологического, контекстуального анализа.текстов.
Методологическая- основа включает вг себя сравнительно-исторический анализ текстов отечественных философов, содержащих данную проблематику.
Применяется^ комбинирование различных методик, учитывающих междисциплинарность предмета исследования: позиционный анализ — осмысление феномена с точки зрения структуры философии; герменевтический метод — переосмысление- некоторых текстов в их отношении к понятию «сердце», метод системного анализа» для*, рассмотрения, семантики сердца в системной взаимосвязи^ другими1 категориями этики. Благодаря этому стало возможным» целостное системное рассмотрение- феномена сердца как уникального метафеномена, обеспечивающего единство антропологических дискурсов.
В работе также использовался культурологический подход, обосновывающий место феномена сердца в контексте мыслительной культуры; а также метод лингвистического анализа, в результате чего определилась парадигма развития феномена сердца от образа-символа к художественному концепту и мыслительному феномену с углубленной этико-аксиологической составляющей.
В качестве важнейшего источниковедческого материала работы выступили тексты: памятники древнерусской книжности «Речь философа», «Слово о Законе и Благодати» митр. Илариона, «О человеческом естестве», сочинения Кирилла Туровского «Слово о Премудрости» и «О человеческой душе», труды Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово» (или «Моление») * Даниила Заточника; творения авторов христианской антропологии, а именно: Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин,
13 Иоанн Лествичник, Исаак. Сирин, Григорий Нисский, Киприан Карфагенский, Нил Сорский, св.Игнатий (Брянчанинов), св. Феофан Затворник, Филарет (Дроздов); труды современных православных антропологов: Киприан Керн, И. Мейендорф, А. Лоргус, арх. Алипий (Кастальский-Бороздин), арх. Исайя (Белов), арх. Плакида (Дезей).
Основой для1 вырабатывания собственно этической концепции работы явились работы отечественных философов; сформировавших философско-этическую парадигму феномена' сердца: П: Д. Юркевич, В. С. Соловьев, С. Л. Франк, И. А. Ильин, Б. И. Вышеславцев, П. А. Флоренский, Г. В. Флоровский, Н. А. Бердяев, С. Н: Булгаков, Г. Ш Федотов, В. В. Розанов, Н. Фі Федоров, Н. О. Лосский, В! Ні Лосский.
Также теоретической базой работы послужили тексты исследователей русской философии* и духовной культуры, среди которых такие, авторы как
B. В. Зеньковский, Н: О. Лосский; М. Н. Громов, Ml А. Маслин,
C. С. Хоружий, Hi В. Мотрошилова, Н< К. Гаврюшин; Пі С Гуревич,
B. В. Бычков; В. С. Горский, Д. С. Лихачев, А. М: Панченко, В: Н. Топоров,
C. С. Аверинцеві
На защиту выносятся следующие положения:
1. Феномен сердца относится' к числу наиболее фундаментальных
этических, духовных, культурных феноменов, формирующих своеобразие
отечественной философской культуры. В работе показано,- что семантика
сердца, сохраняя свои фольклорные значения, аккумулирует в себе библейские
смыслы и предлагает оригинальное суждение о сущности сердечного феномена
в исихазме (паламизме), увеличивает свою многослойность в русском
просвещении и конституирует особенности отечественного живознания.
Антропология исихазма, а вдальнейшем - светская философия Нового времени
придают феномену сердца, статус философского термина, активно
использующегося в морально-этических учениях русского просвещения' и
дальнейших философских построениях.
2. Основное содержание понятия сердца раскрывается в его этических
. 14-измерениях. Этика и метафизика сердца выявляют глубинные онтические основания человека,.. раскрывая;- его как единственную в своем роде индивидуальность, соотнесенную с целостным бытием. Этической особенностью феномена сердца является его глубинная сопряженность с категорией совести. Совесть, на онтологическом уровне является основанием свободного этического выбора личности, а сердце в традиционном толковании духовной философии* есть, совестный, центр: Обосновывается идея; что этический дискурс сердца может стать, основойf метапозиции для; диалога философской; естественнонаучной и религиозной антропологии. Этика, сердца создает универсальный язык, в котором, могут найти примирение существующие противоречия, имеющие1 место- в естественнонаучном и духовно-культурном антропологическом дискурсах.
Концепт «сердце» в русской антропологии и гносеологии традиционно-тождествен концептам «энергия», «информация» (исихазм, Киреевский; Ильин, Франк, Вышеславцев, Флоренский, Лосев), что дает возможность неклассических подходов к теме человека и формирования^ синтетического типа знания.. В работе раскрывается^ и обосновывается внутренняя связь феномена сердца и ведущих категорий? отечественной' философской1 культуры: красота, благо, добро, свобода, энергия, живое знание,, соборность (понятийный-ряд, формирующий семантическое поле - феномена' сердца). Тем самым феномен сердца позволяет на новом уровне выйти к проблематике личности, особенно, актуальной в современной' ситуации. Анализ колебания значений предметного поля феномена сердца, привлекая в. антропологию методы философии языка и лингвистики, способствует углублению универсального этического измерения бытия и человека.
Широкая контекстуальность феномена сердца и его функционирование в качестве ведущей категории в текстах отечественной философии позволяют рассмотреть особенности национального типа философствования в аспекте обширного семантического поля данного феномена. Историческая реконструкция этических учений показывает, что категориальные измерения
15 эгоистической этики — эгоизм-, гедонистической — удовольствие, перфекционистской - благо; разум, польза, нужда - характеризуют многообразные типы этической теории, в отличие от которых отечественная этика сердца сразу складывается как метафизическая, оперирующая терминами сверхчувственной реальности. Феномен сердца предстает здесь уникальной мыслительной единицей, формирующей не только философский язык, но и создающей самобытный тип философствования, что представляется особенно актуальным в момент возрастания интереса к проблемам национального самосознания. Категория «сердце», центрируя темы гносеологии, онтологии, антропологии, делает возможным нравственное познание, устанавливая связь между познанием мира и самопознанием личности. Важнейшая характеристика феномена сердца (универсальность, целостность) обуславливает стремление русской философии к целостному, всеединому освоению мира.
Прогностический анализ современной духовной ситуации в культуре позволяет утверждать, что отечественная этика и философия сердца, благодаря своей созидательно-практической направленности, обладают потенциалом для решения проблем глобального антропного и аксиологического кризиса. Прогностика ведущей проблематики современной философии с точки зрения феномена сердца может дать весьма продуктивные результаты в решении вопросов взаимодействия телесного и духовного, природного и социального, внешнего и внутреннего. Современный взгляд на мироздание развивает заложенные в феномене сердца уже на этапе русского космизма1 идеи ноосферы, в которых формировалось осознание взаимосвязи различных уровней экосистемы, включающей человека. Такое представление о человеке как части целого не противоречит классическому, но дополняет и обогащает его. Сердечная связь личности (единичного) и Космоса (абсолютного, единого) содержится в семантике сердца — центра макро- и микромира. В связи с этим усиливается необходимость нравственного отношения к познанию и освоению внешнего мира.
В этико-философских исследованиях русских мыслителей конца XIX и
начала XX вв. содержатся обоснования прикладной, этики, которая так востребована развитием современной жизни. Так, в системе П.Д.Юркевича находятся обоснования прикладной профессиональной этики воспитания и образования, в философии Б. П. Вышеславцева - развитие вариантов профессиональных, этик на основании этики благодати как единственно возможного права, в философии И. А. Ильина - формирование врачебной практики, строящейся на основе «сердечного познания-созерцания» и т.д.
7. Перспективы современной биоэтики и этики медицины таковы, что их продуктивный путь развития должен определяться тем направлением, которое задается этическими измерениями феномена сердца. Медико-биологический и юридический дискурс, доминирующий в современной биоэтической парадигме, требует более глубокого вхождения в, духовно-нравственную проблематику. Феномен сердца в силу своей универсальности способен быть вместилищем двух пластов реальности (биологической и духовной), и в этом смысле является наиболее продуктивным и перспективным для биоэтики объектом освоения. Теоретическая и практическая значимость диссертации
Теоретическая значимость работы заключается, в том, что феномен сердца рассмотрен в его взаимосвязи с другими феноменами русской философской культуры.- Осуществлен целостный анализ этимологической, логической, этической структуры данной культурной категории. Показано, что феномен сердца сформировался как универсальный концепт, синтезирующий в русской философской культуре основания онтологии, гносеологии, этики и эстетики.
В работе предпринято освоение единого текста национальной культуры, возрождение ее фундаментальных ценностей на основании некоторых традиционных мировоззренческих универсалий, связанных с семантикой сердца. Результаты исследования можно использовать в составлении и разработках учебных программ по курсам этики, биоэтики, философии, философии образования, философской антропологии, истории русской философии, культурологии, эстетики.
Логика диссертационного исследования строится на основе анализа
17 сущностных характеристик этического содержания феномена сердца на материале отечественной философии середины девятнадцатого и начала двадцатого века. Поэтапное исследование семантики сердца основано на последовательном, доказательном рассмотрении процессов генезиса, первичного формирования и появления этических смыслов в сфере человеческого мышления и фокусировании данных устойчивых значений именно в проблематике сердца.
Для этого в первой главе предпринят анализ философско-культурных оснований символики сердца в этико-философских учениях Древнего Востока и античности. Внутренняя логика формирования мыслительной универсалии «сердце» в предфилософский период позволяет выстроить следующий алгоритм: от образа-символа к мифологеме и концепту, затем - к мыслительному феномену. Развитие от метафорического образа к^ мифологеме (метаобразу, репродуцирующему традиционное культурное содержание) и концепту (понятию, сохраняющему символические возможности и соединяющему рациональную и образно-эмоциональную сферу мышления) в. мифологическом сознании предполагает первичное появление этической акцентуации в структуре сердца. На основании ряда источников (Дао: гармония мира (М, 2002); Чжуан-цзы. Даосские каноны (М., 2002); Буслаев Ф.И. О литературе (М., 1990); Вундт В. Миф и религия (М., 2002); Голосовкер Я.Э. Логика мифа (М., 1987); Григорьева Т.П. Красотой Японии рожденный (М., 2005), Григорьева Т.П. Дао и логос (М., 1992); Леви - Строе К. Первобытное мышление (М., 1999); Лосев А.Ф. История античной эстетики (М., 1975), Диалектика мифа (М.,1990); Малявин В.В. Вокруг правды сердца (М., 2000); Мюллер М. От слова к вере (М., 2002); Найдыш В.М. Философия мифологии (М., 2002); Потебня А.А. Слово и миф (М., 1989); Потебня А.А. Эстетика и поэтика (М., 1976); Тани Суми. Паломница из Японии (СПб., 1998); Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете (М., 1989); Элиаде М. Йога. Свобода и бессмертие (Киев, 2002); Элиаде М. Аспекты Мифа (М., 2001)) сделан вывод о том, что становление этико-понятийной структуры концепта сердца
18 свидетельствует о завершении мифологического и начале формирования этико-философского этапа мышления. Наиболее важным аспектом генезиса феномена сердца является отождествление сердца и разума в восточной традиции.
Основное содержание работы представляет анализ феномена сердца в отечественной философской культуре, предпринятый во второй главе. Для этого представляется необходимым рассмотрение темы сердца в структуре* славянской мифологии, где он обретает первоначальное нравственное содержание. Семантика феномена сердца накопила в этот период необходимую степень мыслительной энергии, востребованной затем для формирования* структуры национального типа мышления. Эта линия реализована в заключительном параграфе первой главы; она необходима для обоснования усиленного этического звучания феномена в контексте русской этики и философии.
Во второй главе выделены наиболее важные концептуальные построения русской- философии, центрированные этическими смыслами феномена сердца, на основании которых можно говорить об этике сердца как о типологической черте русской философской традиции. Философия любомудров и славянофилов реализует в основном гносеологический аспект сердца, собственно «этику» и «философию сердца» выстраивает П.Д.Юркевич, целостной системе которого посвящен отдельный параграф центральной главы. Тексты Юркевича «Сердце и его значение в духовной жизни человека», «Идея», «Из науки о человеческом духе» и др. впервые предоставили обоснование первичности нравственности для любых онтологических и гносеологических размышлений. Кроме того, русским философом сформирована целостная философия сердца, имеющая практическое психолого-педагогическое значение. Эти построения стали основополагающими для будущих аутентичных конструкций отечественной мысли.
Возможность формирования национальной русской философии как философии сердца обосновал П. Е. Астафьев. Философия, по представлению Астафьева, есть самосознание национального духа. Задачей русского
19 философского мышления является ценностное активное нравственное самопознание.
Метафизика сердца С. Л. Франка, соединяющая гносеологию, онтологию и логику, непосредственно уходит в апофатическую стихию непостижимого. Для выявления основных интенций философии как таковой нужен сверхрациональный импульс, который имеет место в философии сердца. Сердце, выходя, за пределы чувственного мира, рационального понимания истины и добра и есть подлинное глубокое выражение человеческой личности. В этом заключен глубокий этический смысл феномена сердца.
Особое место в этическом дискурсе сердца принадлежит Б. П. Вышеславцеву. Анализируя мистико-религиозные и философско-психологические учения, в которых фигурирует феномен сердца, философ строит свою собственную этику - этику благодати, основанную;'на любви- и вере, центрированных в сердце.
И. А. Ильин распространяет свои этико-философские размышления на современную ему «бессердечную культуру». Особого внимания заслуживает его работа о значении «сердечного познания» в медицине. Тема врачевания занимает неслучайное место в контексте духовной философии мыслителя. Разрабатывая теоретические и практические вопросы и методику сердечного знания, Ильин дает творческое развитие учения о> живознании, проецируя его на реалии современной ему культуры с ее забвением этических абсолютов.
В работе В. Ф. Войно-Ясенецкого «Дух, душа и тело» впервые произошло соединение проблематики естествознания, медицины, православной антропологии и философии в феномене сердца. Рассмотрев метафорическое значение сердца в народной философии, автор отмечает его ведущую роль в образно-художественном мышлении, подтверждает цитатами из текста Священного Писания. Универсальность этого феномена удостоверена и в физиологии. Ссылаясь на И. П. Павлова, Войно-Ясенецкий объясняет, что центральность сердца в организме человека отнюдь не метафора, т.к. сердце
20 ,. действительно является- важнейшим органом чувств, органом познания; личностным центром.
Таким образом, создается вполне определенный; свод этических теорий, основанных на раскрытии духовно-нравственных смыслов; категории сердца. Инвариантное ядро семантики сердца стремится? к максимальной; этизации и минимальной мифологизации. Феномен сердца в отечественной философской культуре середины, девятнадцатого и начала двадцатого века выступает как категория;: онтологии, аксиологии и гносеологии; скрепляющая* их в неразрывное единство: Реконструкция? этико-философских параметров; феномена*сердца, позволяет говорить»о-русской; философской культуре как.о целостной этическош системе, в которой категория: сердца ; имеет, первостепенное значение.
Заключительная; глава; посвященнаяі этико-философскому анализу феномена сердца; в? современной философской* культуре, дает прогностический анализ современной; духовноЙЕ ситуации»: Духовно-культурный; опыт предшествующих традиций; базовые значения* категории; сердца; сформировавшиеся в; России на основе духовных ценностей; христианской; этики; дают основания утверждать, что отечественная; этика иг философия-сердца, благодаря своей; созидательно-практической;направленности, обладают потенциалом для* решения: проблем; глобального антропного и аксиологического кризиса. Этот опыт может быть использован современной культурой; в> частности науки о человеке могут расширить, свои творческие горизонты, используя; категориальные наработки отечественной философии;, связанные с постижением феномена сердца.
Кроме того,, феномен сердца- востребован в новой* понятийной системе, способной объяснить взаимозависимость ментальных m. физических, психических и физиологических, социальных и; биологических явлений: Необходимость, построения такой («третьей») терминологической структуры; соединяющей; синтезирующей ментальное и физическое (духовное и телесное) осознается и в пространстве естественнонаучного (медицинского,
21 биоэтического) мышления. Идеи этики сердца могут и должны быть особенно востребованы в линии естественнонаучной этики и вариантах профессиональной этики. Выводы диссертационного исследования обнаруживают метаэтический потенциал феномена сердца, синтезирующего возможности различных типов знания: этического, эстетического, научного, мистического, обыденного. На основе подобных метафеноменов представляется вероятным интегрирование знаний о человеке и мире, что является весьма насущной задачей для современной философии и культуры.
Символика сердца в этико-религиозных учениях Древнего Востока и античной философии
Дохристианская культура имеет особенные характеристики и параметры, образующие ее внутреннюю логику и единство. Центральное место в этой картине мира занимает миф, мифология, мифологическое сознание. Однако после известной работы А. Ф. Лосева уже не представляется возможным характеризовать мифологическое мышление как неразвитую стадию в истории человеческой культуры, чья неразвитость соответствует нерациональности и синкретизму. Точка зрения философа, изложенная им в «Диалектике мифа», позволяет к этому явлению отнестись достаточно серьезно, чтобы увидеть важность и значимость некоторых категорий (в нашем случае - это категория сердца) в истории человеческой культуры как таковой.
Наиболее развернутое определение и отношение к мифу у А. Ф. Лосева, которое мы можем взять в качестве рабочего методологического постулата, выглядит так: «миф есть наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но — наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола»1. Это дает нам возможность увидеть, что мифологическая традиция развивает определенную логику символики сердца. Эта логика оказывается столь значимой, что ее отголоски и проявления встречаются на всех (антропологически и космогонически развитых) этапах развития философской мысли. Прежде всего, сердце - это космический и, одновременно, антропный центр человека. Речь не идет о личности в полном смысле этого слова (поскольку личность, в значительной мере, есть «изобретение» христианства), но о своеобразной антропологии с «сердечной центрированностью» говорить вполне уместно. Антропокосмизм символики сердца сохраняется в фольклоре, сакральных практиках, обыденном и художественном сознании современности.
Синкретизм не как неразвитость, а как особенность, свойственная восточным этико-философским системам, порождает нераздельность этических, гносеологических, эстетических аспектов в символике сердца, что затрудняет классификацию семантики этой категории. Однако- представляется-возможным выделить некоторое инвариантное этическое ядро, в котором сконцентрированы все наиболее значимые духоносные смыслы категории «сердце».
В структуре мифологического сознания сердце существует в качестве синтетического понятия-энергемы". Предфилософское сознание реализует символ «сердце» прежде всего-как элемент, способствующий нерасторжимой спаянности мифологической картины.мира. Со временем «сердце» - метафора единства бытия превращается в точное теоретическое понятие. Синтетичность и универсальность этому понятию придает его, прежде всего, этический характер. Именно как этическая категория сердце стяжает такое широкое культурное звучание и значение.
Нравственное звучание категория сердца приобретает в египетской мифологии. Доступные нам тексты наглядно это демонстрируют. Например, измерение сердца на весах Осириса- знаменует- переход от мифологического синкретизма к этической самости и проблематике личной ответственности, человека. В сердце заключается бессмертный двойник человека - «ка». Мотив расщепления души в египетской мифологии (части «ка», «ба») компенсируется переходом к чистой форме образа сердца-души. «Тексты пирамид» провозглашают сердце человека его собственным богом,, бессмертным нравственным центром. Ключевым аспектом символики сердца- на суде Осириса становится совесть человека.
Таким образом, на раннем этапе человеческого мышления, вне философского1 сознания происходит рождение этического самосознания; обозначенного Э. Кассирером формулой: поворот от мифа — к этосу. В мифологеме «сердце» происходит интуитивная констатация1 того, что ментальные события проявляются в физических явлениях. Дофилософское сознание развивает представление о теле и душе, локализованной в организме, как едином проявлении- идеального начала, абсолюта. Сердце предназначено быть «телом души», в котором скрыта мистическая глубина человеческого существа.
Это-находит подтверждение в индуизме. Здесь понятие центра (сердца) обозначено понятием «сопричастность». «Бхакти» — путь эмоционального» слияния с божественной 1 сущностью, «постижение сердцем», «пребывание в сердце» мира. Непосредственное эмоционально-личностное познание, выраженное в концепте «бхакти», носит энергийный характер, сближающий его с энергемой «сердце», что отмечено рядом исследователей, в частности русским философом Б. П. Вышеславцевым.
Семантика огня, солнца, космоса, сохраняющаяся в современных представлениях о сердце, имеет истоком древние аллюзии: сердце — иерархический центр мира и человека. Человек как микрокосм по аналогии с макрокосмом имеет свой солнечный центр - сердце.
Сердце в мифологии являет образ символического сакрального пространства, а также его значимую интерпретацию: сердце развивает представление о внутреннем рае, впоследствии немаловажное для христианства. В восточной культуре существует представление о пребывании
Мистико-рационалистические концепции сердца в западноевропейской традиции
Индоевропейские языки сохранили представление о центральности, иерархической значимости образа сердца. Семантика1 срединности, центра, сердцевины — обычна для славянской языковой семьи. Романо-германская группа сохранш и усилила латинское значение «кардинальности», особой-значимости предмета. «Cordo» в латыни одним из значений имеет «поворотный центр», «центр, на котором держится нечто».
Средневековая западная традиция уподобляет сердце священному центру - престолу, Храму, древу жизни посреди рая, входу в небесный Иерусалим. Теологи средневековья отождествляют сердце Христа с дарохранительницей и ковчегом Завета. Семантика сердца, - духовного центра развивается- в двух направлениях. Первое продолжает выработанное в тексте Евангелия ап.Иоанна: сердце есть «духовное солнце», излучающее свет истины, свет слова. За центром человеческого существа закрепляется функция «сердечного ведения» -непосредственной перцепции сверхопытного и сверхразумного знания. Линию сердца - центра богопознания, озарения находим в трудах Бонавентуры и М. Экхарта. I 1 H . Кузанский, развивая учение о непостижимости точной истины, приходит к проблеме «ученого незнания», нерационального по сути, І возможного в некоем «центре самости» души, равнозначном центру Вселенной. I Общее возможно познать в личном, поскольку нет различия- «между абсолютным и ограниченным» и «душа мира ... заключает В себе все формы»5. Идея тождества, сосредоточенного в отдельной точке Вселенной, обеспечивающей единство бытия, обозначенное Кузанским как центр истинного познания, есть имплицитный- вариант идеи сердца и сердечного сверхопытного и1 сверхрационального знания.
Другие возможности символики - страдающее сердца Хориста - выходят за рамки теологии и продолжаются в мистике и светской этике. Раннехристианская традиция- воспринимает некоторые идеи неоплатонизма, связанные с образом сердца, прежде всего- существование телесного и духовного сердца. ] «Опытность сердца, а не эрудицию-ума» считал «путеводителем% души к
Богу» Бонавентура. Высшее благо-постигается» не телесным восхождением, но сердцем - внутренний путь созерцания и молитвы называет Бонавентура путем истинного познания. «Сердечное восхождение» и есть основной способ, которым можно приблизиться к Богу. Обэтом Бонавентура говорит в самом начале первой главы «Путеводителя души к Богу»: «Так как блаженство представляет собой не что иное, как наслаждение величайшим благом, а ) величайшее благо находится выше нас, то никто не может стать блаженным, не возвысившись над собой, причем возвысившись не телом, а сердцем» («пот % ascensibcorporali, sed cordiali»)6. Созерцание первоначала возможно только через самих себя, внутри себя. ) Переход от внешнего к внутреннему совершается путем единения духа, души и сердца. Восхождению от внешнего к внутреннему, от временного к вечному ft соответствуют шесть степеней: чувство, воображение, рассудок, разум, і умозрение и способность к различению добра и зла. Бонавентура называет сердце «посредником между Богом, и человеками», подобным «древу жизни посреди рая». Семантика центра мира, вышнего Иерусалима соотносится у него с семантикой сердца как теологической категории. Сердце у Бонавентуры есть воплощение живого опыта богопознания как самопознания и мистический центр единения с абсолютом.
О созерцательных возможностях сердца говорит в «Духовных проповедях и рассуждениях» М . Экхарт. Излучение нетварного света, исходящего1 от сердца, влечет человека1 к познанию истины. Не внешнее, но только внутреннее стремление из самой глубины нашего существа должно собрать все силы человека («весь твой разум и все твое помышление» ) и обратить их в глубину, где хранится сокровище - сердце. В связи с внешним и внутренним (связанным с сердцем) в человеке Экхарт выделяет действительный и страдательный разум. Внутренний разум (действительный) ищет истину созерцанием. Эту наивысшую душевную область ума он называет хранилищем, ларцом духовных образов располагает в сердце.
Категория сердца в западноевропейской культуре- претерпевает воздействие эстетики эмблемы, - этап, неизбежный в средневековом мышлении. Христианская эмблематика сердца развивается в мистической традиции: чаша Грааля и святое Сердце Христа, символика розы - огня-(любви) сердца, креста - символа сердца и центра. Поиски Грааля оборачиваются поисками личностной целостности; духовного центра, внутреннего рая; скрывающего смысл бытия. В средневековом мышлении эта символика кроме того развивает идею добровольно» жертвы.
Духовно-этический смысл феномена сердца у славянофилов и П. Д. Юркевича
Рассмотрев в предыдущей главе основные исторические вехи становления философии сердца в России, мы увидели, какое значительное место категория «сердце» имела в философских, и преимущественно этических построениях. Онтологический5 смысл феномена сердца, в русской философии также сформировался? благодаря признанию его в качестве центра не только человеческого существа, но и реально осуществленного всеединства, полноты бытия. Это органическое единство человека и мира определило нравственную, ответственность человека в космическом масштабе; сформировав/ нравственную линию как ведущую в отечественной философии1 (панэтизм космизма).
В этой главе необходимо перейтаг к анализу построения- концептуальных моделей философии сердца, имеющих глубокие этические основания в философии предшествующих эпох.
Первая половина девятнадцатого века характеризуется созданием философских систем, выражающих самосознание национального духа. Так, московским «Обществом любомудров» (Д.В.Веневитинов, А.Ф.Одоевский)-впервые было заявлено о необходимости создания самобытной русской философской системы на основании универсальных творческих начал.
Главной4 философской проблемой, занимавшей любомудров, была возможность абсолютного знания, раскрывающего высшее единство бытия. Безусловно, для Д. Веневитинова в поисках собственной философской системы, Шеллинг явился источником особенно плодотворных размышлений. В прозе, эстетических фрагментах и письмах 1823-1827 гг. Д. Веневитинов развивает
начала своей гносеологии и философии истории. Работаяшад переводом работы. И; Вагнера; «0 математической; философии», он- добавляет свои замечания и? комментарии:. Ш. Вагнер полагает, что для роли универсальной методики научного знания более всего подходит математика, считая математику единственной:общей методикой;для:других наук, универсальным языком идей,, языком;рассудка. Оспаривая это; положение, русский!философ говорит,.что ни . одна наука в современном ее состоянии не является; выражением- абсолютного знания. Бытие : есть сложное: единство; организм; мира: имеет все атрибуты: целого,- единого; бесконечного , поэтому «науки: конечные» (математика; грамматика, логика,. история) не могут претендовать на целостное? познание мира:
В»- работе 1826 года- «Письмо к графине NN» Веневитинов? называет главным; недостатком- современною ... ему :классической? науки ее: дисциплинарность:. «...каждая? имеет: свош отдельный предмет» w каждая! «стремится привести? частные: случаи? в; теорию»: Только философия! является? «идеей: всякого- познания; .. .наукой самопознания» потому что онашодчиняет: «все- случаи!., общим; законам»,, создавая- «систему познания» 2. Объясняя; предмет философии; центральной; философской проблемой он называет . гносеологию- и; философию науки - «познание самого- познания»: Разговор о предмете- философии? продолжен во «Второмшисьмео философии»: «Что есть наука иливообще что такое знание?»-3. Всякое знание Веневитиновюпределяет через- согласие познаваемого предмета с:нашим представлением о нем, иначе — знание есть согласие природьг с умом: Иод «природой» он- разумеет бытие (объективное), тогдаїкак «ум» - это личное; сознание, «Я» или интеллигенция; (субъективное)., ,
Таким- образом,. и современная,- философия не. сможет послужить достижению «онтологического согласия» ш цельного знания. . Для; философа-романтика, философа-шеллингианца сущее и знание о нем - неразрывно связаны, следовательно, неразрывны онтология и гносеология. Наука начала девятнадцатого века, в том числе и философия, апеллирующие к рационально-логическому мышлению, выработали строгий понятийный аппарат, что, по мнению Веневитинова, препятствует созданию целостной философской системы.
На начальном этапе отечественной философии - в романтизме любомудров - проблема цельного знания, проблема единства бытия и мышления занимает особое место, что будет продолжено в период символизма (неоромантизма), в русском серебряном веке. Попытки создать некую систему познания продолжены Веневитиновым в диалоге «Анаксагор», статье «О состоянии просвещения в России», письмах к А.И.Кошелеву от июля 1825 г. О синтезе знания говорит его Платон в «Анаксагоре»: в будущем «золотом веке» «все познания человека сольются в одну идею о человеке; все отрасли наук сольются в одну науку самопознания»44. Такая абсолютная наука самопознания возможна только на условиях синтеза сознательного и бессознательного, что уже было в «утраченном блаженстве» мифологического синкретического познания.
Итак, по мысли Веневитинова, всякая наука, чтоб стать истинной, должна вернуться к своему началу. Тогда возникнет «примирение идеального мира с реальным», и вместо отдельных наук «будет одно — всеведение»45. Каков же путь к подобному единству, «всеведению»? У любомудра Веневитинова возникает естественное для романтика решение - необходим синтез логического и внелогического, особенно интуитивного познания. Истинное знание дается через непосредственное переживание, а это есть свойство интуитивного, художественного познания. Если единственно возможной формой абсолютного философского познания является поэтическое, то поэт — мыслитель и творец, призван объединить единство мира и человека.
Феномен сердца в современной медицине и биоэтике
Развитие философии славянофилов П. Е Астафьевым, как и его принадлежность к философии сердца, обусловлено, прежде всего, традиционными для отечественной мысли поисками места и роли философского знания в системе живого бытия.- Философия, по представлению Астафьева, есть самосознание духа, причем самосознание национального духа. Русское самосознание только выстраивает свою мыслительную систему и существует возможность избежать греха современной философии -искусственности фундаментальных начал, лежащих в основе ведущих европейских систем. Астафьев считал задачей философского мышления ценностное самопознание, активно-деятельностное нравственное сознание. Линия христианского персонализма прослеживается у него в сферах гносеологии, психологии и этики. Астафьев не развивает подробную самостоятельную метафизику сердца, подобно своему учителю П. Д. Юркевичу, но феномен сердца значим для него при рассмотрении человеческого сознания, когда анализируется структура внутреннего опыта человека. Традиционный для отечественной антропологии принцип недостаточности рациональной формы исследования, признание внутренней реальности в человеке, соотносимой только с надличностной реальностью, отождествление внутреннего опыта («умного делания») с субъектом, признание единства веры и знания в познавательном опыте - все эти аспекты философии сердца присутствуют в метафизике человека П. Астафьева. »
Идея живого знания, осуществляемого только в полноте внутренней жизни, требует, по мнению Астафьева, концептуального оформления в феноменах сознания, способных выразить внерациональные, нравственные начала мышления. Основной глубинной мыслью, расположенной в сердце русской души, он считает целостность души и идеал спасения.
Концепция сердечной философии играет ведущую роль в формировании Астафьевым метафизических оснований национального мышления и национальной философии. Отличительные особенности феномена сердца позволяют ему утвердиться в качестве фундаментального ядра русской философии.
Активную реализацию феномен сердца получает в построении православной психологии и этики. Отвергая господство этики рациональной, которая в конце девятнадцатого века обретает прагматически-утилитарные, эгоистические черты, русский философ предлагает оригинальный вариант «этики любви». При этом феномен любви, определяемый как «внутренняя, в себе замкнутая жизнь» , средоточие сверхопытного начала, возможность соединения субъективного с объективным практически получает все семантические признаки феномена сердца.
Православное учение о современной культуре, сформулированное в работе «Смысл истории и идеалы прогресса», также испытывает внутреннюю необходимость объединяющего начала, понятийно выраженного не в «твердых, точно определенных формах», а в феноменах с широким символическим значением.
В работе «Национальность и общечеловеческие задачи» Астафьев говорит о своеобразном воплощении общечеловеческих идеалов в национальной идее. Русская национальная философская система мыслится им в качестве оригинального осмысления общечеловеческих идеалов в их особом философском воплощении.
Интерес русской мысли сосредоточен на сердце человека, «на самом внутреннем человеке, в.его полноте», в синтезе ума, чувства и воли63. Основной задачей философии, в соответствии с византийскими и святоотеческими традициями, признается исследование внутреннего мира человека в его сокровенной глубине. Причина и цель познания находится «внутри нас». В связи с этим у Астафьева возникает множественная семантика, свойственная феномену сердца: идея существования метафизического центра (человека и целой культуры), обращение к внутреннему «я», мысль о центре —. средоточии души, соединяющем разум, чувство и волю. В качестве совершенного воплощения понятия сердца в философии Астафьева появляется представление о «чистом сердце», органе непосредственного абсолютного познания Бога. Сердце представляется безусловным началом и целью бытия. В нем воплощается этическая сторона познавательного акта и возможности выхода за пределы своего «я» в процессе соединения с абсолютным.
Похожие диссертации на Этико-философский анализ феномена сердца : на материале русской философской культуры второй половины XIX - начала XX вв.
