Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические предпосылки инновационного развития экономических агентов в условиях технологического разрыва 15
1.1. Основы конкурентоспособности в условиях формирования нового технологического уклада 15
1.2. Инновационное развитие промышленного кластера и логика временного разрыва 28
1.3. Глобальные тенденции инновационного развития нефтегазовых кластеров 43
ГЛАВА 2. Диверсификация проектных портфелей нефтегазовых корпораций как способ поддержания конкурентоспособности в условиях технологического разрыва 62
2.1. Диверсификация проектного портфеля энергетического концерна E.ON 62
2.2. Поддержание конкурентоспособности в условиях технологического разрыва посредством корпоративных венчурных фондов (на примере энергетического концерна Chevron) 72
2.3. Анализ проектного портфеля компании Газпром 84
ГЛАВА 3. Разработка инструментального обеспечения для формирования инвестиционной стратегии нефтегазовой компании инновационного типа .. 97
3.1. Имитационное моделирование прибыли нефтегазовой компании в условиях технологического разрыва по сценарию BLUE 97
3.2. Формирование оптимальной инвестиционной стратегии нефтегазовой компании в условиях технологического разрыва 112
3.3. Выбор временного интервала для перехода к базовым инновационным технологиям нового технологического уклада в рамках корпоративной инвестиционной стратегии 121
Заключение 133
Литература 138
- Инновационное развитие промышленного кластера и логика временного разрыва
- Поддержание конкурентоспособности в условиях технологического разрыва посредством корпоративных венчурных фондов (на примере энергетического концерна Chevron)
- Формирование оптимальной инвестиционной стратегии нефтегазовой компании в условиях технологического разрыва
- Выбор временного интервала для перехода к базовым инновационным технологиям нового технологического уклада в рамках корпоративной инвестиционной стратегии
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современных условиях перехода ряда структурообразующих отраслей мировой экономики к новому технологическому укладу и интенсивного формирования нового институционального ландшафта, способствующего эффективному инновационному развитию экономических агентов в условиях технологического разрыва, возникает необходимость введения в научный оборот производных базового понятия «конкурентоспособность» и исследования его новых свойств. Это связано в первую очередь с высокой степенью неопределенности выбора путей инновационного развития, изначально присущей логике технологического разрыва, а также с эволюцией способов взаимоотношений между экономическими агентами.
Без кооперации, как и без конкуренции, невозможно существование современной экономики вообще и экономики знаний в частности. Стремление к кооперации на фоне так называемого информационного бума обусловлено необходимостью концентрации значительных объемов разнородной информации (обязательного условия для создания знаний) в пределах доступа одного экономического агента, а также объединения усилий экономических агентов на стадии институционализации знаний. Естественным итогом интеграционных процессов на предприятиях становится появление инновационных кластеров, эффективное функционирование которых достигается лишь при сбалансированности кооперационных и конкурентных сил. Сказанное свидетельствует о необходимости ввести в научный оборот определение инновационного развития нефтегазового кластера на базе его конкурентоспособности на мезо уровне управления в условиях технологического разрыва, отличной от территориальной и отраслевой конкурентоспособности, отражающее как новые формы разделения труда, присущие экономике знаний, так и экономические системы, ориентированные на инновационное развитие за счет базовых технологий нового технологического уклада.
Высокий потенциал инновационного развития имеют нефтегазовые кластеры в России. По оценкам экспертов, топливно-энергетический комплекс обеспечивает треть ВВП страны и около 40 % всех налоговых и таможенных поступлений в бюджет. Очевидно, что сохранение конкурентоспособности как основы инновационного развития нефтегазовых кластеров в условиях формирования нового технологического уклада для России практически тождественно национальной стратегической конкурентоспособности. Именно поэтому исследование процесса управления инновационным развитием на базе повышения конкурентоспособности нефтегазовых кластеров, особенно в ситуации технологического разрыва, наблюдаемой сегодня в энергетической отрасли, является актуальной научно-практической задачей.
Степень разработанности проблемы. Различные вопросы конкурентоспособности в западной экономической науке в той или иной степени нашли свое отражение в работах известных ученых: И. Ансоффа, Дж. М. Кейнса, А. Маршалла, К. Мейера, М. Портера, П. Самуэльсона. В процессе исследования также учтен зарубежный опыт управления, развития конкурентоспособности предприятия в условиях рыночной экономики, представленный в трудах X. Андерсона, У. Батнера, И. Бетге, А. Берли, П. Дракера, Д. Йермаха, Р. Лазера, Ж. Ламбена, Д. Лорша, Р. Милгрома, Г. Минза, Б. Мэйна, Г. Мюллера, Б. Нидлза, В. Ойкена, Б. Олина, Д. Сейлера, Д. Сэлливан, Д. Тобина, М. Хесселя, Д. Чархэма, Э. Чемберлина, А. Шлейфера и др.
Кластерный аспект инновационного развития освещен в трудах таких авторов, как Л.К. Гуриева, Е. Дахмен, Е. Лимер, М. Портер, Р. Коуз, Г.Б. Клейнер, Р.М. Качалов, А. Малмберг, А. Маршалл, Л. Панченко, Ф. Перу, С. Розенфельд, С.И. Соколенко, Д. Солье, В.М. Кутьин, И. Толенадо, Н.Б. Нагрудная, П. Чечелюк, В. Фельдман и др.
Обеспечение инновационного развития нефтегазовых кластеров анализируется в диссертации в контексте стратегических подходов. Важнейшие постулаты по данному направлению представили в своих работах А. Хоскинг, А. Роджер, Дж. Р. Эванс, Б. Берман, Р. Коуз, Р. Моррис, М. Мак-Дональд, H. Минцберг, Б. Брейли, Дж. Дей и другие ученые.
Несмотря на многообразие в современной экономической науке подходов к исследованию возможностей, ограничений и закономерностей инновационного развития нефтегазовых кластеров, вопросы сохранения и развития их конкурентоспособности в условиях структурной перестройки мировой энергетической системы не получили должного внимания исследователей. Данное обстоятельство обусловило выбор цели и задач диссертационного исследования.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в теоретическом обосновании и разработке методических подходов к управлению инновационным развитием экономических кластеров нефтегазового комплекса в условиях становления и развития нового технологического уклада в мировой экономике. Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:
исследовать стратегические аспекты инновационного развития как основу конкурентоспособности российских нефтегазовых кластеров в условиях становления экономики знаний и временной логики развития существующего на сегодняшний день технологического разрыва в энергетике;
разработать теоретико-методические подходы к определению понятия кластерной конкурентоспособности в условиях технологического разрыва, а также критерии и показатели кластерной конкурентоспособности в условиях технологического разрыва;
идентифицировать основные группы технологий, обеспечивающих устойчивое инновационное развитие и конкурентоспособность кластерообразующих предприятий в сфере энергетики в ситуации технологического разрыва;
исследовать механизмы и методы управления международными энергетическими концернами как кластерообразующими предприятиями в условиях формирования нового технологического уклада, их модели инновационной деятельности;
формализовать модели диверсификации проектных портфелей нефтегазовых корпораций с учетом глобальных тенденций развития энергетики;
разработать сценарии развития кластерообразующих предприятий в энергетической сфере на период зарождения и становления нового технологического уклада мировой экономики;
обосновать критерии оптимизации инновационного развития кластерообразующих предприятий нефтегазового комплекса России.
Предмет диссертационного исследования – процесс совершенствования технологической структуры инвестиций и институциональной среды кластерообразующих предприятий в энергетике.
Объект исследования – энергетическая отрасль мировой экономики в контексте формирования нового технологического уклада.
Теоретической и методологической основой диссертационной работы послужили труды отечественных и зарубежных авторов в области становления и развития теории кластеров, теории эволюции экономических систем, инновационного менеджмента, законодательные и нормативные акты государственных и международных органов власти. В исследовании использовались системный подход к анализу экономических процессов и явлений, эмпирико-статистические методы комплексного, нормативного и сравнительного анализа, имитационное моделирование, сценарное прогнозирование и экспертные оценки.
Информационно-эмпирическую базу исследования составили статистические отчеты нефтегазовых компаний, данные Федеральной службы государственной статистики, материалы периодических изданий, международных и российских конференций по изучаемой проблеме, научные статьи, а также результаты исследований отечественных и зарубежных ученых.
Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта специальностей ВАК. Исследование проведено в рамках специальности 08.00.05 – Экономика и управление народным хозяйством: управление инновациями, п. 2.15 «Исследование направлений и средств развития нового технологического уклада экономических систем» и 2.21 «Совершенствование воспроизводственной и технологической структур инвестиционных вложений в целях повышения эффективности основного капитала» Паспорта специальностей ВАК Министерства образования и науки РФ (экономические науки).
Рабочая гипотеза диссертационного исследования состоит в том, что конкурентоспособность нефтегазовых кластеров в условиях формирования нового технологического уклада, помимо прочих факторов, определяется минимальным пороговым уровнем технологической сложности реализуемых ими инвестиционных проектов и зависит не столько от объема расходуемых ресурсов на развитие инвестиционных проектов и их коммерческой эффективности, сколько от степени технологической диверсификации проектного портфеля компании.
Положения, выносимые на защиту
-
Для получения количественной оценки инновационного развития тетрад промышленного кластера представляется целесообразным выбор или разработка единого высокоинформативного показателя (или ряда таких показателей), агрегирующего несколько отдельных оценок по различным проекциям инновационного кластера, учитывающего синергический эффект от взаимодействия тетрад и в то же время не зависящего от колебаний краткосрочной рыночной конъюнктуры. Таким показателем может быть интегральный уровень технологической сложности его проектных подсистем, входящих в состав тетрад и связанных с основными предприятиями – объектными подсистемами. Инновационное развитие кластера в долгосрочной перспективе (на стратегическом уровне) необходимо рассматривать с точки зрения наличия некоторого порогового уровня технологической сложности его проектной подсистемы и соответствующего средового (институционального) устройства, позволяющего данный уровень сложности не только поддерживать, но и развивать.
-
Существующие технологии, основанные на использовании в качестве первичных источников энергии топливно-энергетических полезных ископаемых (технологии группы А), все меньше удовлетворяют требованиям восполнения общественных потребностей с минимальными издержками по затратам и ресурсам, снижения негативного воздействия на окружающую среду и сохранения целостности экосистем. Однако коммерческий потенциал большинства новых технологий (технологии группы В) в области развития энергетики еще до конца не ясен, а стоимость перехода на новые технологии чрезвычайно высока. Поэтому для определения порогового уровня технологической сложности проектных систем нефтегазового кластера необходимо идентифицировать комплекс технологий А, комплекс технологий В и путем сравнительного анализа динамики их развития установить точку равновесия между их совокупностями в портфеле инвестиционных проектов, позволяющую осуществить плавный переход от А к В с минимальными финансовыми потерями в условиях развития нового технологического уклада.
-
Помимо критерия снижения финансовых потерь и максимизации прибыли, при переходе от технологий группы А к технологиям группы В также необходимо учитывать требования международного сообщества по снижению выбросов в атмосферу CO2. С учетом глобальных тенденций развития энергетики данное требование может стать более важным, чем требование коммерческой эффективности. В этой связи соотношение долей проектов различной технологической сложности в структуре инвестиционного портфеля кластера следует определять на основе требований сценария карты BLUE, разработанного Международным энергетическим агентством и предполагающего активные приложения управленческих воздействий к энергетическим (в том числе нефтегазовым кластерам) для достижения цели снижения выбросов CO2 к 2050 г. вдвое по сравнению с 2005 г.
-
Крупнейшие западные нефтегазовые концерны, обладая мощными финансовыми, материально-техническими, информационными и интеллектуальными ресурсами, активно развивают различные виды партнерских взаимоотношений со средой генерации знаний и инновационных технологических решений с целью мониторинга процесса создания и совершенствования как традиционных технологий А, коррелирующих с приоритетным направлением деятельности компании, так и технологий В, способных в перспективе не только кардинально изменить основной производственный процесс компании, но и составить ему серьезную конкуренцию. В российском энергетическом секторе активное формирование спроса на инновации, которое должно произойти в результате реализации программы инновационного развития Газпрома, так же, как изменения институционального ландшафта, происходящие за счет работы венчурного капитала, способны обеспечить существенный мультипликативный эффект, заключающийся в распространении инновационной активности по всем связям (вертикальным и горизонтальным) в региональных нефтегазовых кластерах, где кластерообразующими предприятиями являются подразделения или аффилированные структуры Газпрома. Размещение заказа на инновации в среду генерации знаний также способно вызвать существенные внешние эффекты, которые состоят в общем повышении уровня образовательного и научно-исследовательского процесса, улучшении качества человеческого и социального капитала.
-
В условиях сохранения существующих тенденций в развитии технологий А и В (текущей рентабельности, линейной динамики выхода технологий В на уровень рентабельности традиционных технологий и т.д.) и реализации сценария BLUE развитие нефтегазовых компаний происходит в соответствии со следующей закономерностью: чем большую долю инвестиционных ресурсов компания направляет на развитие технологий В, тем более устойчивое развитие она демонстрирует на протяжении всего имитационного цикла, снижая падение прибыли, обусловленное снижением спроса на природный газ и нефтепродукты. Однако сравнение средних значений прибыли компании при использовании различных инвестиционных стратегий на протяжении имитационного периода показывает, что средняя прибыль за весь период наибольшая при использовании традиционной стратегии инвестирования, что достигается преимущественно за счет резкого роста отдачи от инвестиций в технологии А и конвергентные технологии на первых 10–12 имитационных циклах.
Основные научные результаты, полученные лично соискателем, и их научная новизна состоят в разработке и теоретическом обосновании механизма управления конкурентоспособностью нефтегазовых кластеров, обеспечивающего плавный переход производственных процессов на новую технологическую основу, позволяющий получить максимальную отдачу от существующих технологий и одновременно сохранить конкурентоспособность в условиях становления нового технологического уклада в энергетике.
Конкретное приращение научного знания в исследуемой области представлено следующими элементами:
введено авторское понятие кластерной конкурентоспособности в условиях технологического разрыва, которое агрегирует понятие конкурентоспособности предприятий-лидеров, качество горизонтальных и вертикальных связей кластера, уровень технологической структуры инвестиционных вложений кластерообразующих предприятий и величину синергического эффекта, возникающего за счет объединения неоднородных компетенций и комплементарных ресурсов предприятий и организаций, входящих в кластер;
выделены основные группы энергетических технологий, рекомендуемых к включению в проектный портфель кластерообразующих предприятий, разработана их классификация, которая, в отличие от распространенной в теории инновационного менеджмента классификации технологий по критериям новизны, базируется на критерии принадлежности технологии к новому или старому технологическому укладу; предложен подход к определению удельного веса каждой группы технологий в портфеле инвестиционных проектов;
содержательно охарактеризована специфическая роль корпоративных венчурных фондов в процессе инновационного развития энергетических кластеров, позволяющих реализовать модель открытых инноваций, привлечь к решению производственных задач компании компетенции извне и значительно повысить восприимчивость нефтегазовых кластеров к новым технологиям;
выявлены основные барьеры на пути внедрения технологий В в производственную деятельность нефтегазовых кластеров, которые в отличие от работ по институциональной экономике, объясняющих их наличие дисфункцией институциональной среды кластеров, проявляющейся, в частности, в распространении рентоориентированного поведения экономических агентов кластера, рассматриваются в контексте сложившихся пропорций между элементами (объектами) экономической системы (path dependence) и потребностями инновационного развития структурообразующего нефтегазового сектора экономики;
формализована и программно реализована имитационная модель, рассматривающая процесс параллельной реализации двух последовательностей нескольких различных проектов, в каждой из которых проекты относятся к одному технологическому классу и схожи по срокам окупаемости и средней норме рентабельности, позволяющая прогнозировать динамику развития нефтегазовой компании в условиях реализации сценария BLUE в зависимости от стратегии распределения инвестиционных ресурсов на развитие технологий А и В и интенсивности инвестиционного процесса;
разработаны сценарии развития нефтегазовых компаний при использовании ими различных инвестиционных стратегий, определены зависимости между интенсивностью инвестирования и распределением инвестиционных ресурсов, позволяющие максимизировать среднее значение прибыли компании за весь период прогнозирования.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования состоит в том, что они формируют целостное научное представление об управлении инновационным развитием нефтегазовых кластеров в условиях технологического разрыва, дополняют методический аппарат теории инновационного менеджмента, содействуют обеспечению инновационного развития национальной экономической системы на основе применения предлагаемых инструментов построения сценарных прогнозов развития нефтегазовых компаний в условиях формирования нового технологического уклада.
Теоретические и практические выводы, полученные в диссертации, могут быть использованы при разработке промышленной политики государства, формировании проектных портфелей отдельных экономических агентов, работающих в сфере энергетики, в научных исследованиях и при преподавании учебных курсов «Инновационный менеджмент», «Финансовый менеджмент», поскольку содержат упорядоченные сведения по вопросам, входящим в проблематику соответствующих дисциплин.
Апробация и реализация результатов работы. Основные положения и выводы диссертации представлены на международных научно-практических конференциях: «Конкурентоспособность российской экономики: факторы роста и императивы развития» (г. Краснодар, 2008), «Конкуренция и конкурентоспособность. Организация производства конкурентоспособной продукции» (г. Новочеркасск, 2008), «Актуальные проблемы экономической теории в условиях перехода российского народного хозяйства на инновационный путь развития» (г. Воронеж, 2009), «Россия: прошлое, настоящее, будущее» (г. Сочи, 2009), «Управление инновациями-2011» (г. Москва, 2011).
Основное содержание диссертации и результаты исследования отражены в 9 публикациях автора общим объемом 6,5 п.л. (авт. – 4,6 п.л.).
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения, списка использованной литературы из 109 источников.
Во введении обоснована актуальность темы исследования, определены его цели и задачи, представлена степень изученности рассматриваемой научной проблемы.
В первой главе «Теоретические предпосылки инновационного развития экономических агентов в условиях технологического разрыва» предложен новый подход к определению и оценке конкурентоспособности промышленных кластеров в ситуации технологического разрыва, в частности нефтегазовых, на основе системно-интеграционной теории. Выявлены теоретические предпосылки инновационного развития кластерообразующих систем в условиях неопределенности технологической среды, уточнено понятие проектной системы промышленного кластера.
Во второй главе «Диверсификация проектных портфелей нефтегазовых корпораций как способ поддержания конкурентоспособности в условиях технологического разрыва» содержательно охарактеризованы модели инновационной деятельности крупнейших западных энергетических концернов E.ON и Chevron, исследованы их методы инвестирования в разработку и внедрение перспективных технологий с целью поддержания и развития своей конкурентоспособности в новом технологическом укладе, проведен сравнительный анализ с паттернами производственной и инновационной деятельности российской компании Газпром как инновационного лидера национальной экономики.
В третьей главе «Разработка инструментального обеспечения для формирования инвестиционной стратегии нефтегазовой компании инновационного типа» формализована имитационная модель, в качестве эндогенных параметров которой заложены условия реализации инновационного сценария развития мировой экономики BLUE и текущие экономико-технологические характеристики энергетического производства, а в качестве параметров управленческого воздействия – доля прибыли, направляемая на развитие технологий А и В и распределение инвестиционных ресурсов между указанными типами технологий. Проведена калибровка модели на имеющихся эмпирико-статистических данных, выполнена серия численных экспериментов, построены прогнозы, позволяющие сделать выводы об оптимальном распределении инвестиционных ресурсов нефтегазовых компаний в условиях технологического разрыва.
В заключении приведены основные выводы, полученные в работе, и рекомендации по их практическому использованию.
Инновационное развитие промышленного кластера и логика временного разрыва
Инновационное развитие в современных условиях выражается в повышении технологичности экономики, что сопровождается изменением структуры промышленности в сторону увеличения доли наукоемких производств, повышением качества изделий техники и потребительских товаров, наращиванием общих объемов производства и потребеления с расширением потребительских возможностей. Для современной экономики, обозначаемой в трудах значительной части зарубежных и российских экономистов не иначе как «экономика знаний», важно не просто обеспечить рост, но и организовать его таким образом, чтобы инициирующие его факторы становились все более технологичными.
Инновации уже достаточно давно признаны необходимым условием конкурентоспособности современного предприятия. Однако в условиях формирования нового технологического уклада возникают ситуации повышенной неопределенности в выборе направлений инновационного развития. Экономика, работающая одновременно на двух и более технологических укладах не может успешно функционировать из-за возникающих диспопорций в распределении ресурсов между ними [45]. Этот тезис остается справедливам и для отдельного предприятия. Инновационное развитие в условиях, когда отрасль, в которой функционирует предприятие или смежные ей, трансформируется под воздействием технологий, принадлежащих к новому технологическому укладу, не является гарантией сохранения конкурентоспособности на сколь либо длительный период времени. Если предприятие инвестирует средства в инновационное развитие за счет технологий, приближающихся к своему технологическому пределу, и вообще не осуществляет инвестиций в технологии, которые пока недостаточно коммерчески эффективны, но, тем не менее, будут определять эффективность экономического развития в будущем, оно может не только потерять в прибыли и утратить рыночную силу, но инновационную восприимчивость к технологиям нового уклада.
В данном контексте изменяется само понятие конкурентоспособности предприятия. Рассмотрим более подробно эволюцию данного понятия и его современное понимание в контексте реалий нового технологического уклада, характерной институциональной особенность которого, является формирование стетевых форм организации процессов разработки новых технологий, производства и распределения продукции.
Классическая теория конкурентоспособности фирмы и ее конкурентных преимуществ разработана еще в трудах А. Смита, Д. Рикардо, Э. Хекшера, Б. Олина и др. Однако новые тенденции в развитии мировой экономики потребовали пересмотра ортодоксальных взглядов. В последнее десятилетие наиболее значительный вклад в разработку проблем конкурентоспособности фирм внесли американские экономисты И. Ансофф, М. Портер и др. Анализируя причины высокой конкурентоспособности фирм, эти экономисты пришли к выводу, что она во многом зависит от наличия и эффективного использования, сложившихся в стране базирования условий: необходимых факторов производства, развитого спроса, зрелости конкурентной среды, качества управления, разумной государственной политики и даже благоприятных случайностей. Из российских ученых, исследующих проблемы конкурентоспособности, несомненно, стоит выделить работы Р.А. Фатхутдинова, внесшего огромный вклад в становление и развитие системного подхода в управлении конкурентоспособностью [50].
Тем не менее, в настоящее время отечественная нормативно-правовая база никак не определяет понятие «конкурентоспособность». Отстутствие стандартов оценки конкурентоспособности сдерживает широкое использование данного параметра в практике планирования и управления как отечественными предприятиями и их комплексами, так и территориями в целом. С другой стороны, использование нормативных (стандартных) методов не всегда учитывет индивидуальные особенности управления современными производственными мощностями [14], информационными и нематериальными активами, а также все более интенсивно формирующимися сетевыми взаимоотношениями предприятий.
Понятие конкурентоспособности является достаточно многогранным и, как показывает библиографический анализ, сильно зависит от объекта приложения. В самом общем смысле под конкурентоспособностью понимается способность опережать своих конкурентов, используя определенный набор преимуществ в достижении поставленных целей. В то же время, несмотря на огромное количество публикаций на данную тему, единого мнения по данному вопросу на настоящий момент, особенно в контексте неопределенности инновационного развития, так и не выработано. Многообразие существующих подходов к понятию конкурентоспособности чаще всего определяется следующими факторами [2]: - особенностями постановки задачи и целей исследования, что приводит автора к необходимости акцентирования внимания на том или ином аспекте конкурентоспособности [30]; - особенностями выбора предмета исследования (товар, услуга, процесс); субъекта конкуренции (предприятия, отрасли, регионы, национальная экономика, государство); объекта конкуренции (спрос, рынок, факторы производства - природно-сырьевые ресурсы, рабочая сила, капитал, ценные бумаги, информация, политическая власть) [28]; масштаб деятельности (товарные, отраслевые, региональные, межрегиональные, мировые рынки) [7]. Так, в исследованиях 3. Васильевой [6] в отношении современных определений понятия «конкурентоспособность» сделаны следующие выводы: - в связи с изолированностью исследований и отсутствием понимания значимости конкурентоспособности субъектов рынка более высоких уровней управления при решении задач усиления позиций на внешних рынках определения конкурентоспосбности не имеют строгой иерарахии по уровням управления (микро-, мезо-, макро-); - для отдельных субъектов рынка определения данного понятия не соответствуют методикам оценки конкурентоспособности, что приводит к несопоставимости параметров и критериев, искажающих ее реальный уровень [6].
Большинство современных энциклопедических словарей определяют это понятие как «способность товара или услуги выдержать сравнение с аналогичными товарами или услугами других производителей при сохранении среднерыночной цены» [39], или «способность товаров отвечать требованиям конкурентного рынка, запросам покупателей в сравнении с другими аналогичными товарами, представленными на рынке» [41]. Нетрудно заметить, что оба определения описывают один и тот же феномен, который можно определить как предпочтение покупателя при удовлетворении своих потребностей.
Поддержание конкурентоспособности в условиях технологического разрыва посредством корпоративных венчурных фондов (на примере энергетического концерна Chevron)
В узком смысле под низкоуглеродными технологиями понимается новое поколение угольных станций, газовые станции, топливные элементы и технологии улавливания выбросов углерода. Новое поколение угольных электростанций, которые в техническом отношении и в плане экологической безопасности значительно превосходят обычные электростанции работающие на каменном угле, достигают этого за газифицикации каменного угля, тем самым снижая уровни выбросов оксидов серы, окиси азота, макрочастиц и ртути до сгорания. Электростанции, применяющие комбинированный цикл комплексной газификации, также значительно сокращают выбросы углекислого газа и могут быть дополнительно настроены на улавливание углерода, что устраняет потребность в очистке. Сверхэффективные газовые электростанции это электростанции на природном газе, которые используют усовершенствованные турбины комбинированного цикла. Такие электростанции имеют более высокий КПД и создают меньше выбросов парниковых газов, чем электростанции, работающие на каменном угле. Топливные элементы преобразуют водород и кислород в электроэнергию, а побочными продуктами их работы являются лишь вода и тепловая энергия (топливные элементы не вырабатывают парниковых газов). Эта перспективная технология может иметь множество применений, особенно при распределенном производстве экологически чистой электроэнергии в местах со значительными энергетическими нагрузками, такими как аэропорты, банки, информационные центры, станции поисково-спасательных служб, рестораны, больницы и телефонные станции.
Методы улавливания чрезмерных выбросов углерода для предотвращения их попадания в атмосферу подразделяются на две категории:
- биологическое улавливание, при котором углерод улавливается растениями, способными поглощать много углерода и высаживаемыми в специально отведенных для этого местах;
- геологическое улавливание, при котором углерод инжектируется в скальные образования. Этот процесс состоит из улавливания выбросов электростанции и последующего хранения газа глубоко под землей в слоях пористых пород или его закачки в истощенное месторождение нефти и газа или в угольный пласт.
В настоящее время исследуется ряд технологий, обеспечивающих улавливание и хранение углерода (УХУ) обоих типов, но пока ни одна из них не получила широкого распространения.
Развитие низкоуглеродных технологий в России также заложено в качестве основного приоритета в Энергетической стратегии. Так, по направлению «Электроэнергетика» в Стратегии определен следующий круг задач: - создание газотурбинных установок мощностью 300 - 350 МВт и на их основе высокоэффективных конденсационных парогазовых установок мощностью 500 - 1000 МВт, работающих на природном газе, с коэффициентом полезного действия выше 60 процентов; - создание типовых модульных когенерационных парогазовых установок мощностью 100 и 170 МВт с коэффициентом полезного действия 53 - 55 процентов на теплоэлектроцентралях; - создание экологически чистых угольных конденсационных энергоблоков на суперсверхкритические параметры пара с коэффициентом полезного действия 43 - 46 процентов мощностью 660 - 800 МВт; - создание экологически чистых парогазовых установок мощностью 200 - 600 МВт с газификацией твердого топлива и с коэффициентом полезного действия 50 - 52 процента и парогазовой установки на угольном синтез-газе; - разработка, создание головных образцов и освоение энерготехнологических комплексов совместной выработки электроэнергии и синтетического жидкого топлива при работе на газообразном и твердом топливе.
К сожалению, одного лишь здравого смысла для изменения технологического уклада всей мировой экономики явно недостаточно. Изменения в структуре экономики имеют генетическую и телеологическую природу, т.е. как правило, имеются два наиболее мощных генератора подобных изменений: объективно сложившаяся система институтов и социально-экономических пропорций, обуславливающих пределы и возможности хозяйственной трансформации, а также целенаправленные воздействия в рамках экономической политики, отражающие целесообразную экономическую динамику, необходимость удовлетворения определенных потребностей, осуществления общественного выбора, решения приоритетных задач. В силу этого изменения в структуре экономике не происходят сами по себе, как не происходит самопроизвольного перелива ресурсов и изменения потребностей [45].
Управление структурными изменениями требует создания и развертывания в экономике таких стимулов хозяйственной деятельности, которые воссоздавали бы необходимую, целесообразную для общества пропорцию между всеми ее элементами. Более того, законодательное оформление таких стимулов может привести к замедлению темпов экономического роста, но сам рост будет уже совсем иного качества, в его основе будут находиться совершенно иные, продуктивные стимулы. Так, инвестор при принятии решения имеет мотив получения наибольшего дохода на единицу вложений при приемлемом риске. Он может ориентироваться и на меньший риск при относительно невысоком доходе. Довольно вероятна ситуация, когда различные структуры вложений по одним и тем же объектам воспроизводят одно и то же сочетание совокупного дохода и риска, обостряя тем самым проблему инвестиционного выбора. В основе такого выбора лежит управленческое решение, т.е. сугубо распорядительное действие по поводу того, куда направлять ресурсы. Именно этот выбор и решение, с одной стороны, детерминированы уже сложившейся пропорцией между элементами (объектами) экономической системы, но с другой - определяют дальнейшее изменение хозяйственной структуры. В теории инвестиций принято считать, что инвестор ориентируется на извлечение максимально возможной прибыли при реализации каких-либо проектов. Однако в качестве мотива, который противостоит поведению, ориентированному на извлечение прибыли, выступает форма «рентоориентированного поведения» [27]. Этот тип поведения связан с реализацией субъектом своего монопольного положения в чем-либо. Методы присвоения ренты сводятся к спекуляции, получению льготных кредитов, выгодам от приватизации, экспортно-импортным субсидиям. Экономические агенты из любого действия стараются извлечь ренту. Когда «рентоориентированное поведение» охватывает все сферы человеческих отношений, оно представляет собой серьезную угрозу дальнейшему развитию общества, подрывает его социальные основы.
Формирование оптимальной инвестиционной стратегии нефтегазовой компании в условиях технологического разрыва
Отметим, что согласно введенной в первой главе классификации технологий, все вышеобозначенные направления развития инновационной деятельности можно отнести к группе конвергентных технологий.
Газпром декларирует следующие основные целевые показатели программы инновационного развития: экономия расходов энергоресурсов -не менее 28,2 млн. т. условного топлива; снижение удельных расходов природного газа на собственные нужды и потери - не менее 11,4%; сокращение выбросов парниковых газов (за счет экономики расхода энергоресурсов) - не менее 48,6 млн. т. СОг -эквивалента.
Инвестиции планируется осуществлять через пять венчурных компаний, которыми фонд будет владеть полностью. Помимо этого в «Газпроме» обещают поддержать и стратегические проекты, в частности те, которые направлены на создание промышленного оборудования нового поколения.
Управление фондом возложено на дочернее подразделение Газпромбанка — УК «ГПБ Управление активами», которой будет принадлежать 51% в «Газпром Венчуре». Другими пайщиками станут структуры самого «Газпрома». При этом в компании не исключают, что будут привлекать и других инвесторов с рынка. В частности, потенциальным партнером может стать Российская венчурная компания (РВК), позиционируемая как фонд фондов, у которой уже есть линейка фондов, созданных совместно с частными компаниями. Сейчас суммарные активы этих фондов составляют порядка 25 млрд. руб., доля инвестиций РВК составляет 15 млрд. руб. (рис.27).
Российская венчурная компания как фонд венчурных фондов Таким образом, «Газпром» намерен догнать других венчурных конкурентов и нарастить активы фонда к 2016 году до 20 млрд. руб., а к 2020 году предполагается, что фонд начнет выходить из ряда проинвестированных проектов.
По нашему мнению, в случае успешной реализации заявленной программы инновационного развития, ОАО «Газпром» сможет не только достичь желаемого уровня капитализации компании и выйти на позиции мирового лидера в области энергетики, но и сформировать принципиально новый для национальной социально-экономической системы России институциональный ландшафт, способствующий эффективной реализации модели открытых инноваций. Многие специалисты отмечают, что сегодня развитие малых инновационных предприятий в России сдерживается отсутствием институтов и механизмов финансирования инновационных разработок на ранней стадии (seed-финансирования и startup-финансирования) [52]. Ожидаемые макроэкономические результаты функционирования венчурного бизнеса заключаются в следующем: - венчурный бизнес играет роль вехи, отмечающей наиболее перспективные направления технологического развития и дающей сигнал банкам, крупным корпорациям, государству о возможности получения высокой доходности от объектов инвестирования, что позволяет перераспределить совокупный капитал в пользу перспективных отраслей экономики (технологий); венчурный капитал стимулирует конкуренцию, подталкивая корпорации к увеличению инновационной активности, что повышает инновационную способность и конкурентоспособность экономики в целом; - создается инвестиционный механизм, адекватный потребностям быстрого развития на базе революционных изменений в технологии. Наиболее важной особенностью, с нашей точки зрения, является то, что венчурные инвесторы играют активную роль в управлении компаниями, оказывая им необходимую помощь, а также осуществляют мониторинг их деятельности. Эта помощь может принимать различные формы. Венчурные капиталисты могут оказывать консультационные услуги, а также выступать посредниками и гарантами при решении различных проблем финансируемых компанией. При подборе специалистов, аутсорсинге различных функций, решении технических и технологических проблем фирма венчурного капитала может использовать уже наработанные контакты и связи, а ее репутация послужит залогом качества производимых малыми инновационными компаниями продуктов услуг.
Что касается степени диверсификации проектного портфеля Газпрома, то на настоящий момент он ограничивается только набором базовых технологий А и конвергентных энергосберегающих технологий, но не включает проекты, направленные на развитие альтернативной энергетики. Во многом, по нашему мнению, это объясняется тем, что Газпром является корпорацией с большой долей государственного участия и его инновационная программа отражает общее отношение государства к проблеме использования возобновляемых источников энергии. Большие запасы ископаемого топлива, которыми обладает Россия и инерционные программы поддержки традиционной и ядерной энергетики, запущенные еще в советское время и продолжающиеся до сих пор (в частности, с целью снижения уровня социальной напряженности в моногородах), являются своего рода антистимулом для поиска новых возможностей применения и совершенствования технологий альтернативной энергетики. Следует также отметить отсутствие в России сколько-либо массовой системы подготовки кадров для альтернативной энергетики, быстрое устаревание контента образовательных программ отраслевых (энергетических) вузов, а также общее старение инженерных кадров и научных школ в области технических наук, что во многом определяет инертность отношения к проблеме энергоэффективности и альтернативной энергетики, которое в целом присутствует в российском обществе. Подобного рода нацеленность на среднесрочную перспективу и полный отказ от вложений в долгосрочные и требующие значительных исследовательских усилий проекты по развитию альтернативной энергетики могут на определенном этапе помешать Газпрому выйти на позиции мирового технологического лидера в своей отрасли. Кроме того, неиспользование возобновимых источников энергии для обеспечения внутренних энергетических потребностей страны в тех регионах, где для этого есть все необходимые природно-климатические условия (например, на юге России, в прибрежных зонах и т.д.) не позволяет сократить потребление нефти и газа на внутренним рынке и увеличить, тем самым их объемы поставок на экспорт. Таким образом, даже в случае успешной реализации ресурсоемкой программы инновационного развития, у Газпрома, как и у подавляющего большинства других российских промышленных компаний, не вкладывающих столь существенных средств в инновации, сохраняется риск потерь, обусловленных отставанием по времени в процессе освоения новых рынков, формирующихся по мере совершенствования технологий группы В.
Тем не менее, активное формирование спроса на инновации, которое должно произойти в результате реализации программы инновационного развития Газпрома, так же как изменения институционального ландшафта, происходящие за счет работы венчурного капитала, способны обеспечить существенный мультипликативный эффект, который состоит в распространении инновационной активности по всем связям (вертикальным и горизонтальным) в региональных нефтегазовых кластерах, где кластерообразующими предприятиями являются подразделения или аффилированные структуры Газпрома. Размещение заказа на инновации в среду генерации знаний также способно вызвать существенные внешние эффекты, заключающиеся в общем повышении уровня образовательного и научно-исследовательского процесса, улучшении качества человеческого и социального капитала.
Выбор временного интервала для перехода к базовым инновационным технологиям нового технологического уклада в рамках корпоративной инвестиционной стратегии
Данный результат объясняется тем, что с увеличением количества инвестиционных ресурсов, вложенных на первоначальных стадиях имитационного цикла, экономическая отдача от них многократно возрастает быстрыми темпами и позволяет вкладывать все больше средств как в технологии А, так и в технологии В на последующих стадиях имитационного цикла.
Полученные прогнозные результаты могут быть использованы нефтегазовыми компаниями при разработке инвестиционной стратегии. Зная долю прибыли, которая направляется на инвестиции в разработку и внедрение инновационных технологий А и В, компания может подобрать для себя оптимальную по динамике или по среднему значению прибыли инвестиционную стратегию. И, наоборот, выбрав определенную инвестиционную стратегию, компания может определить оптимальный коэффициент интенсивности инвестирования в разработку и внедрение инновационных технологий, позволяющий достичь нужной динамики прибыли и ее среднего за период значения.
Выбор временного интервала для перехода к базовым инновационным технологиям нового технологического уклада в рамках корпоративной инвестиционной стратегии
Анализ динамики прибыли компании при использовании различных стратегий инвестирования позволяет выдвинуть следующее предположение: добиться максимальных значений средней за период прибыли компании возможно путем смены инвестиционной стратегии от традиционной или смешанной к альтернативной на определенном шаге имитационного цикла. При этом номер шага не должен быть слишком маленьким - чтобы позволить компании получить максимальную отдачу от вложений в инновационные технологии А (скачкообразный рост прибыли между 3-5 и 7-9 шагами имитационного цикла), и не слишком большим, чтобы успеть вовремя перестроиться на все более эффективные альтернативные технологии.
Проверим данное предположение, вводя в модель (1)-(4) в качестве экзогенного параметра номер шага, на котором происходит смена инвестиционных стратегий, и возможность повторного выбора инвестиционной стратегии после данного шага.
Как видно из графика, представленного на рис.49 смена инвестиционной стратегии на альтернативную раньше 15 шага имитационного цикла не дает компании выигрыша по показателю средней прибыли за рассматриваемый период. Более того, ранняя смена инвестиционной стратегии приводит к небольшому проигрышу по показателю среднего значения прибыли, который составляет приблизительно 1,7 % при коэффициенте интенсивности инвестирования 0,1. Очевидно, это объясняется тем, что окупаемость альтернативных технологий в предположениях, на основе которых построена модель, достигается только через 15 лет после начала инвестиционного процесса. Смена инвестиционной стратегии на 25-35 шагах имитационного цикла дает наилучший результат по средней за период прибыли (выигрыш в 1,4%). Более поздний переход к альтернативной стратегии инвестирования также уменьшает среднюю прибыль компании.
Полученные выводы хорошо иллюстрируют графики, отражающие структуру общей прибыли компании. Так, на рис.50 - 52 изображена структура прибыли, соответствующая смене инвестиционной стратегии на 8, 15 и 30 шагах имитационного цикла соответственно.
Независимо от номера шага, на котором происходит смена инвестиционной стратегии, первые несколько лет наблюдается резкий скачок общей прибыли компании. Это связано с тем, что компания практически сразу после смены стратегии начинает получать более заметную прибыль от инвестиций в технологии В, продолжая также в течение нескольких лет получать прибыль от инвестиций в технологии В, сделанные в предыдущие годы. Поэтому чем выше к данному периоду времени рентабельность технологий В, тем более резкий скачок прибыли наблюдается.
Слишком ранний (значительно раньше 15-го шага) или слишком поздний переход (позже 30-го шага) к альтернативной стратегии приводит к еще более существенной потере в средней прибыли компании. Так, разница значений средней прибыли при традиционной стратегии и стратегии, включающий переход к альтернативной на 8-ом шаге, дает проигрыш в 4,7%. Переход на 30-м шаге дает выигрыш по сравнению с традиционной стратегией в 3,7%.
Анализ структуры прибыли (рис. 54 - рис.55) позволяет определить причины возникновения более существенных отличий в значениях средней прибыли при том или ином выборе точки смены инвестиционных стратегий. 4 7 10 13 16 19 22 25 28 31 34 37 40 шаг
Более интенсивные вложения в технологии А и конвергентные технологии приносят более значимые результаты, которые определяют скачкообразный рост общей прибыли компании не только на 3-5-ом и 7-9 шагах имитационного цикла, но и на более поздних. Поэтому при переходе к альтернативной инвестиционной стратегии ранее 15-го шага, компания несет более ощутимые потери от недоинвестирования в технологии А, которые все еще являются рентабельными.
Структура общей прибыли компании при смене инвестиционной стратегии от традиционной к альтернативной на 15-ом шаге, к=0,2
Переход к альтернативной инвестиционной стратегии сначала так же вызывает резкий скачок общей прибыли в силу того, что компания на протяжении нескольких лет получает прибыль от вложений в технологии А, сделанных тремя годами ранее и одновременно получает не столь значительную, но все же прибыль от вложений в технологии В, рентабельность которых из года в год возрастает линейным образом.
При коэффициенте интенсивности инвестирования =0,3 разница при раннем переходе в альтернативной инвестиционной стратегии составляет 8,7% от среднего значения прибыли за имитационный цикл (проигрыш), а при оптимальном (30-й шаг имитационного цикла) - 9,7% (выигрыш) (рис. 56).
Дальнейшее увеличение значения коэффициента интенсивности инвестирования приводит к результатам, аналогичным полученным в предыдущем параграфе - «цена» принятия неверного решения относительно выбора инвестиционной стратегии резко возрастает. Так, при коэффициенте интенсивности инвестирования, равном 0,4, проигрыш при слишком раннем переходе (на 8-ом шаге имитационного цикла) к альтернативной стратегии инвестирования составляет более 10% от среднего значения прибыли за весь имитационный цикл, а выигрыш в случае оптимального времени перехода (25-30 шаг имитационного цикла) составляет 26,5%.
При значении коэффициента интенсивности инвестирования, к=0,5 оптимальное время перехода к альтернативной инвестиционной стратегии достаточно резко смещается ближе к началу имитационного цикла. Так, результаты моделирования, представленные на рис.57, свидетельствуют о том, что значение средней за период прибыли компании при использовании традиционной стратегии в чистом виде и прибыли, полученной при смене от традиционной к альтернативной инвестиционных стратегий, сравниваются на 6-ом шаге имитационного цикла. Переход к альтернативной стратегии позднее 8-го шага приводит к резкому увеличению потери в значениях средней прибыли. Так, если на 8-ом шаге эти потери составляют 6,3% от значения средней прибыли, то на 30-м шаге (который при более низких значениях коэффициента интенсивности инвестирования был признан оптимальным), эти потери составят уже более 68%.
