Трансформации российской макроэкономической модели и экономический рост Сактоев Владимир Евгеньевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Модификации досоветской экономической модели: развитие и рост 13

1.1. Западноевропейская модель экономического развития 13

1.2.Особенности российской досоветской экономики и экономический рост 28

1.3.Сопоставление дореволюционного экономического роста в России с западноевропейской моделью 49

Глава 2. Модификации советской экономической модели: развитие, рост и крушение 59

2.1. Поиски новой экономической модели («военный коммунизм» и нэп) 60

2.2.Особенности плановой макроэкономической модели 75

2.3.Специфика экономического роста и развития советской макроэкономической модели довоенного и военного периодов (1928-1945 гг.) 84

2.4.Послевоенная советская макроэкономическая модель экономического роста 92

Глава 3. Макроэкономические особенности российской реформы 116

3.1. Субъект и цели реформирования 116

3.2.«Перестройка» и переход к эпохе «радикальных реформ» 125

3.3.Сопоставление российской и китайской моделей реформирования экономики 151

Глава 4. Перспективы развития российской макроэкономической модели 160

4.1. Прогноз развития российской экономики 160

4.2.Место и роль российской экономики в мировой цивилизации 185

Заключение 190

Библиография 200

• Западноевропейская модель экономического развития
• Поиски новой экономической модели («военный коммунизм» и нэп)
• Субъект и цели реформирования
• Прогноз развития российской экономики

Введение к работе

Актуальность исследования. Оптимизация стратегии реформирования российской экономики, достижение стабильного развития и динамичных темпов экономического роста являются, без всякого преувеличения задачей номер один. Именно от этого зависит судьба России. По сути дела, российские преобразования начались с 1985 г., когда советское руководство начало осуществлять «перестройку», переросшую в 1992 г. в курс осуществляемых ныне реформ. За эти 15 лет жизнь россиян претерпела разительные изменения. Процесс ломки старого хозяйственного механизма страны вылился в дезинтеграцию государства, привел к демонтажу великой державы - СССР, радикализации социальных, политических и религиозных отношений, спровоцировал многочисленные вооруженные конфликты, породил великое переселение бывших советских народов.

В обществе возродились социальные группы, ликвидированные в ходе строительства социалистического общества: предприниматели, банкиры, рантье, безработные. Население страны расслоилось на бедных и богатых, между которыми образовалась глубокая пропасть.

Возрожденный рынок не явился панацеей, не смог пока обеспечить стабильное развитие отечественной экономики. Более того, стремительное и радикальное разрушение прежней плановой системы привело к обвальному падению отечественного производства. К великой еще недавно индустриальной державе начали относиться как к отсталому сырьевому придатку мирового хозяйства, лишенному будущего. Если до 1985 г. доля советской экономики в мировом хозяйстве колебалась от 15 до 20 процентов, то доля России не превышает двух процентов. Исчезновение великой державы превратило диполярный мир в монополярный. Это привело к существенным сдвигам в равновесии мировой системы, спровоцировало серию войн. Впервые после второй мировой войны начались военные действия в Европе.

С полным основанием можно утверждать, что все эти события - следствие осуществляемых преобразований в нашей стране.

От успеха или провала российской экономической реформы во многом зависит судьба развития мировой цивилизации. Провал российских реформ означает дальнейшую дезинтеграцию политической жизни России, распад государства на ряд независимых политических образований, перекройку политической карты мира. Речь идет о судьбе российской цивилизации. Только создание стабильной экономики, достижение высоких темпов экономического роста способны обеспечить выживаемость России.

Степень разработанности проблемы. Вопросы, связанные с поисками методов реформирования российской макроэкономической модели, привлекают внимание всех ведущих отечественных экономистов. Основной проблемой творческих дискуссий является выбор идеологии стратегии реформ. В самом общем виде экономисты разбиты по этому вопросу на две группы.

Первая группа экономистов является сторонниками монетаристской стратегии реформирования, инициированной Международным валютным фондом. Именно на них до сего времени лежит ответственность за результаты реформирования в течение последних восьми лет. По сути дела, курс «гайдаровских» реформ был разработан аналитиками МВФ и осуществляется под их постоянным руководством. Российская реформа проводится по аналогии с преобразованиями, апробированными во многих странах мира: Боливии, Мексике, Чили, Бразилии, Египте, Индонезии и ряде других, осуществляющих экономические преобразования по рецептам МВФ. Одновременно по этому пути идут практически все бывшие республики СССР (кроме Белоруссии), а также все бывшие социалистические страны, кроме КНДР, Кубы, Лаоса, Вьетнама и Китая. Между экономистами - сторонниками данного курса реформ, практически нет расхождений относительно методов и пути осуществления экономических трансформаций.

Инструменты реформирования, как правило, ограничиваются типовым набором идеологии монетаризма.

Вторая группа экономистов, по сути, является оппонентами проводимого курса реформ. Причем спектр мнений здесь очень разнообразен, начиная от марксистов-фундаменталистов и кончая сторонниками современного кейнсианства. Основные силы альтернативной реформаторской идеологии сосредоточены в кругах так называемых экономистов-градуалистов. Данные экономисты разрабатывают концепции реформирования исходя из идеологии институционализма, кейнсианства, неопротекционизма и ряда других направлений экономической мысли, отвергающих идеологию монетаризма. Экономисты-градуалисты приводят в качестве доказательств эффективности данного курса примеры реформ в Китае, Южной Корее, Японии, Вьетнаме. Именно этим странам удалось после второй мировой войны достичь самых высоких темпов экономического роста. Идеология градуалистов выходит за рамки монетаристской стратегии. Поле реформирования в данном случае не ограничивается лишь сферой финансового рынка, а предполагает непосредственное вмешательство государства в сферу производства. Большое значение градуалисты придают созданию системы экономического планирования и прогнозирования.

Большое внимание уделяют отечественные экономисты проблеме экономического роста по самым различным направлениям: начиная с работ над созданием теоретических макроэкономических моделей роста - до исследования исторической специфики экономического развития страны и сравнительного анализа моделей экономического развития различных стран мира.

Целью данной работы является исследование особенностей экономического развития и роста России на протяжении нескольких последних веков: в дореволюционное, советское и постсоветское время. Это имеет важное значение для разработки методологических основ избрания адекватной

экономической политики при осуществлении современной реформы в России, для поисков путей выхода из кризисного состояния нашей страны.

Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих основных задач:

- вскрыть закономерности и особенности развития и роста российской экономики в предсовременный период, а также на современном этапе;

- исследовать совокупность экономических и неэкономических факторов, влияющих на специфику экономического роста и развития;

- определить основные этапы экономического развития России и особенность каждого из них;

- проанализировать цикличность развития российской экономики и сопоставить фазы колебаний экономического роста;

- разработать прогноз экономического развития России в целом;

- определить место России в будущей мировой экономике;

- выработать рекомендации для выбора оптимального алгоритма экономической реформы в России с учетом исторического и международного опыта.

Предметом исследования является макроэкономическая модель российской экономики, ее трансформация во времени как базис для формирования экономического роста страны.

Объектом исследования служит экономическое развитие и рост России.

Теоретической и методологической основой исследования послужили постулаты фундаментальных изысканий в области теории экономического развития и макроэкономики ученых нашей страны, а также экономистов США и Западной Европы. Автор привлек к анализу обширный статистический материал, отражающий многообразие и закономерности экономического роста и развития России более чем за вековой период.

Исследование строилось на принципах системного и сравнительного

анализа, единства исторического и логического, качественного и количественного. Автор также использовал богатый теоретический опыт методологических основ главных современных экономических школ: монетаризма, кейнсианства и институционализма.

Научная новизна работы заключается в следующем:

- Впервые произведена попытка сравнительного анализа экономического роста и развития России на протяжении нескольких веков, позволившая вскрыть общие и особенные черты исследуемого процесса.

- Исследовано влияние экономических, институциональных, исторических и прочих факторов на особенности экономического развития и роста и сделаны выводы о характере этого воздействия.

- Вскрыты причины особого перехода российской макроэкономической модели от традиционной к современной, повлиявшего на отставание России от стран Запада.

- Произведена периодизация основных этапов развития российской экономической модели.

- Осуществлено сопоставление уровней экономического развития России и ведущих стран мира на протяжении нескольких столетий на основе авторской гипотезы о среднегодовых доходах на душу населения.

- Предложена периодизация развития плановой советской экономики и определены особенности каждого из исследуемых этапов развития.

- Проанализировано экономическое развитие и специфика экономического роста России в советский период.

- Произведен сравнительный анализ плановой и рыночной макроэкономических моделей.

- На основе этого сопоставления проанализированы возможности трансформации плановой системы в рыночную и выработки оптимального курса этой трансформации.

- Произведена оценка преимуществ и издержек двух основных мето дов реформирования макроэкономической системы: монетаристской и граду алистской.

- Составлен прогноз экономического развития России с учетом возможных вариантов реформирования, а также дана оценка места народного хозяйства России в мировой экономике.

- Предложены рекомендации для избрания Россией адекватной экономической политики, обеспечивающей стабильное и гармоничное развитие общества.

Теоретическая и практическая значимость проведенного исследования заключается в дальнейшем развитии теории и методов обеспечения экономического развития и роста в условиях перехода к современной рыночной экономической системе.

Практическая значимость работы обусловлена использованием ее результатов в процессе преподавания общей экономической теории, макроэкономики, а также спецкурса «Проблемы экономического развития и роста».

Работа может быть полезна для экономистов, работающих над осуществлением экономической реформы в России для осмысления вариантов стратегии экономического роста, тем более, что данная проблема в нашей стране является одной из самых злободневных.

Апробация и внедрения результатов исследования. Основные положения диссертации неоднократно докладывались автором и обсуждались на международных, российских научных и научно-практических конференциях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Во введении обоснована актуальность выбранной темы исследования, ее теоретическая, методологическая и практическая значимость, характеризуется степень разработанности проблемы в экономической литературе,

сформулированы основные характеристики научной новизны и важнейшие положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Модификация досоветской экономической модели и экономический рост» посвящена исследованию особенностей и закономерностей западноевропейской и российской моделей экономического развития. Прослеживаются основные этапы развития и роста Западной Европы после крушения Римской империи. Обосновывается закономерность созревания в Европе промышленной революции, специфика протекания промышленного переворота в Британии, Франции и Нидерландах. Исследуется закономерность смены экономического лидерства: Нидерланды, Соединенное Королевство и США.

Обозначен примерный экономический тренд и семь этапов дореволюционного развития России. Проанализированы особенности каждого из этих этапов.

Исследованы причины отставания экономического развития и роста российской экономики.

В главе 2 «Модификации советской экономической модели: развитие, рост и крушение» рассматриваются особенности экономического развития и роста национальной экономики в советский период. Анализируются три этапа развития советской экономики. Первый (1917-1953 гг.), в течение которого произошло формирование плановой экономики и достижение состояния зрелости. Второй (1953-1985 гг.), в течение которого было осуществлено несколько попыток реформирования плановой модели, не выходящих за рамки социалистической парадигмы. Третий (1985-1992 гг.), в течение которого была подготовлена серия мероприятий для слома рыночной экономики.

В данной главе исследуются особенности плановой и рыночной макроэкономических моделей, а также возможные пути перехода первой модели во вторую и наоборот.

Анализируется специфика экономического роста и развития советской макроэкономической модели на переломных этапах ее развития: в период «военного коммунизма», нэпа, индустриализации, советского «большого скачка» (конец 1950-х годов, когда были поставлены задачи «догнать и перегнать» в экономическом отношении развитые страны Запада), «застоя» и «перестройки».

В главе 3 «Макроэкономические особенности российской реформы» особое внимание уделено субъекту и целям реформирования экономики. В связи с этим рассматриваются метаморфозы достижения рыночного равновесия как на микро-, так и на макроуровне.

Исследуются обоснованность двух основных способов реформирования: монетаристский курс «шоковой терапии», предусматривающий быстрый слом государственного сектора - основы плановой макроэкономической модели, а также градуалистскии курс, который подразумевает постепенное преобразование государственного сектора.

С этих позиций анализируется курс «перестройки» экономики и перехода ее к эпохе «радикальных реформ». Курс «шоковой терапии» сопоставляется с реформами в ряде стран, в том числе Японии, Южной Корее и некоторых других.

Особое внимание уделяется методам реформирования и достигнутым результатам в Китае, для сравнения с российским опытом.

Глава 4 « Перспективы развития российской макроэкономической модели» посвящена прогнозу развития российской экономики. При этом рассматривается «оптимистичный» прогноз развития отечественной экономики, теория «волнообразности» реформ.

Рассматриваются перспективы развития российского народного хозяйства при продолжении избранного монетаристского курса, а также при инициировании градуалистских институциональных преобразований.

Предпринята попытка прогнозирования развития российского народно го хозяйства в системе мировой экономики.

В заключении формулируются основные выводы по результатам проведенного исследования, высказываются предположения об особенностях экономического роста и развития в регионе в ближайшем будущем, предлагаются рекомендации для выбора оптимального алгоритма осуществления реформ в России.

Западноевропейская модель экономического развития

Мы можем судить о производственной деятельности наших далеких предков лишь на основании археологических находок. Обнаруженные в Европе находки позволяют нам сделать вывод, что в этом регионе планеты производственная деятельность насчитывает не менее сорока тысяч лет. При этом эпоха примитивного охотничества занимает примерно 3/4 этого временного периода. Большая же часть оставшейся четверти приходится на примитивные аграрные цивилизации, которые зачастую определяются как «доиндустриальные общества». Современная же сложная организация индустриального общества начинается с последней трети XVIII века, что занимает лишь 0,5% рассматриваемого периода производственной человеческой активности.

По мнению известного итальянского историка Карло Чиполлы, человечество пережило две крупнейшие революции. Первая из них, аграрная, длилась примерно с 8 тысячелетия до нашей эры до 1500-2000 г. до н.э. В результате этой революции человек превратился из охотника в крестьянина. Вторая - промышленная, началась в XVIII в. и за два последующих столетия переместила большинство населения из сферы сельского хозяйства (80-90% в 1750 г. до 50-60% в 1950 г.) в промышленность1.

История человечества почти на всем своем протяжении является историей бедности. В то время как незначительная часть общества имела возможность проживать в относительно достойных условиях, подавляющее большинство пребывало в беспросветной нужде. И лишь в последние два века в некоторых регионах планеты (главным образом в Северной Америке, Западной Европе и Австралии) более 10% общества стали жить достаточно сносно. Начало этого процесса обнаружилось лишь в XIX веке: именно тогда некоторые исследователи обратили внимание на то, что все более увеличивающаяся доля населения Запада стала жить лучше, чем в любой иной части Земного шара. Однако все эти улучшения в области благосостояния совершались очень постепенно, а потому лидерство Запада стало очевидным лишь в XX веке. Но бедность не исчезла и на Западе. Сократился лишь ее удельный вес (с 90-80% до 10-20%).

При этом Запад уступал Востоку (Китаю, странам Ближнего Востока) как экономически, так и технологически вплоть до ХН-ХШ века.

Примерно с VI в. н.э. в Европе прослеживается постепенное увеличение инноваций в технологические процессы2. В это же время на континенте разворачивается аграрная революция, и до XIII в. аграрная технология претерпела весьма незначительные изменения. В XIV в., как известно, Европейский континент пострадал от черной чумы, последствия которой оказались катастрофическими. По оценкам некоторых аналитиков, темпы роста европейской средневековой экономики не превышали 0,5% в год . В некоторых более урбанизированных и коммерциализированных регионах темпы экономического роста могли быть несколько выше. В этом смысле отличались некоторые северо-восточные районы Франции и Фландрии и долины реки По в Италии (в XII-XIII вв.). Однако этот скромный средневековый «экономический бум» прервался уже упоминаемой катастрофой - черной чумой, во время которой погибло до 1/3 населения. Черная чума затормозила экономическое развитие Западной Европы вплоть до XV в. включительно.

А. Мэддисон выделил четыре крупнейшие эпохи, которые отличались следующими характеристиками (см. табл. 1.1).

Западноевропейское средневековое общество характеризовалось следующими особенностями. Во-первых, оно было преимущественно аграрным. Во-вторых, экономическая сфера находилась под мощным политическим контролем. В-третьих, принятие экономических решений осуществлялось, как правило, на основе обычаев и традиций, а не исходя из экономической целесообразности. Высокоразвитое разделение труда и операции по купле-продаже регулировались нормативами ремесленных гильдий. Все виды мобильности рабочей силы были строго ограничены. При всем том до 90% населения было занято в аграрном секторе.

По мнению американских исследователей, лишь западноевропейский и японский феодализм создали социально-экономические предпосылки для стабильного экономического роста4. Буржуазные отношения постепенно вызревали в городах. Но этого было недостаточно, не хватало также отношений плюрализма как важнейшего условия для динамичного развития капиталистических отношений. И только в Западной Европе и в Японии, считают Розенберг и Бёрдзелл, это условие было обеспечено. По своей сути феодализм - это общество, в котором основными действующими лицами являются военные и землевладельцы. Военные вожди за свою службу наделялись землей, принадлежащей суверену. В свою очередь, военные вожди распределяли полученную землю (или часть ее) среди своих подчиненных. Однако, если на Востоке земельные участки не переходили по наследству, то на Западе и в Японии земельные участки оставались за военнослужащими и их семьями. Тем самым, считают Розенберг и Бёрдзелл, и в Японии, и в Западной Европе были созданы условия для развития плюралистической власти, так как сутью этого процесса стало право наследования. Именно поэтому, считают вышеупомянутые авторы, капиталистические производственные отношения сложились прежде всего в Западной Европе и в Японии. Этого не произошло в других частях планеты (в Китае, Индии, исламских государствах), где государства и их владыки являлись абсолютными владельцами земли и прочих основных средств производства.

С середины XV по середину XVIII вв. Западная Европа переживала период внешнеторговой экспансии, период непосредственной подготовки к промышленной революции. В это же время промышленный центр переместился из зоны Средиземноморья в северо-западные районы Европы. Однако этот подъем не осуществлялся гладко. Достаточно сказать, что в XVII в. и в первой половине XVIII в. во многих странах Западной Европы наблюдалась экономическая депрессия, в том числе в таком процветающем государстве, как Италия, но особенно в Испании. Что касается Англии и Нидерландов, то эти государства развивались довольно динамично.

В 1700 г. Европа оставалась аграрной, более половины населения проживало в условиях, который современные исследователи назвали бы бедностью на уровне психологического минимума. Так было даже в Англии, Франции и Голландии - экономических лидерах той эпохи. Даже здесь промышленная технология образца 1700 г., несмотря на все довольно существенные преобразования, все еще больше напоминала образцы позднего средневековья, нежели современности.

Поиски новой экономической модели («военный коммунизм» и нэп)

Традиционная трактовка «военного коммунизма» (при котором была осуществлена тотальная экспроприация и национализация собственности, практически ликвидирован частный сектор экономики, а управление народным хозяйством было возложено на государство, внедрена продразверстка, свернута торговля, введена всеобщая трудовая повинность) чаще всего сводится к «враждебному окружению молодой советской республики» и «противодействию враждебных классов». При этом утверждается, что со временем «военный коммунизм, сыграв свою роль», был заменен следующей «объективной стадией» экономического развития - НЭПом.

Вместе с тем представляется, что логика развития отечественной экономики была совершенно иной. «Враждебное окружение и происки реакции» вовсе не являлись первопричиной становления «военного коммунизма». Они были лишь следствием деятельности новой элиты, пришедшей к власти под знаменем большевизма. Главное заключается в том, что в результате октябрьского переворота к власти пришла совершенно иная элита, которая устранила дореволюционную элиту (физически или предоставив возможность какой-то ее части эмигрировать). Именно этот социальный коллапс породил гражданскую войну со всеми вытекающими последствиями. Новая элита по своей социальной структуре происходила в основном из средних и (в меньшей степени) из низших слоев дореволюционного общества. Ее беспощадное отношение к дореволюционной элите объяснялось «справедливым возмущением» и «классовой ненавистью» к «кровопийцам и угнетателям». Само собой подразумевалось, что новая элита будет совершенно «иной»; что она, познав все горечи несправедливой жизни в буржуазном антагонистическом обществе и будучи вооруженной «самой передовой» идеологией марксизма, сможет построить новое бесклассовое и счастливое общество, в котором будет отсутствовать эксплуатация человека человеком, и которое создаст социум изобилия и счастья.

Новая элита была организована на качественно исключительной социальной базе. Если традиционные элиты прошлого стояли на экономической основе частной собственности, то элита новая - на базе бюрократической (партийной), подобно тому, как это было в древнем Китае, когда правящая там элита отбиралась на основе конфуцианских экзаменов.

Однако большевистская элита в одном существенно и кардинальным образом отличалась от элиты китайско-конфуцианской. В Китае отсутствовала традиция наследия. Конфуцианские китайские правители избирались исключительно на экзаменационной основе, а потому в Китае никогда не было потомственной аристократии (как и каких-либо аристократических титулов). В Китае не было устойчивого процесса накопления капитала. И это явилось, в частности, одной из главных причин стагнации китайского общества начиная примерно с XIII века. Советская же элита (лишенная, как и китайская, частной передаваемой по наследству собственности) имела одно важное и общее с традиционной буржуазной элитой свойство: принцип наследия и клановости. Сложилось так, что власть свою она передавала не через сложный механизм конфуцианских экзаменов, а по партийной линии, проще говоря, по родственно-клановому (закамуфлированному под партийный) принципу. Именно это определило судьбу развития советского государства на протяжении всей его дальнейшей истории. Традиционная (феодальная или буржуазная) элита в борьбе за власть и за сохранение этой зла-сти прибегала к военным и экономическим методам. Элита же советская изначально создала своеобразный партийный клан, то есть закрытый «орден меченосцев», стать членом которого можно было не на основе приумножения богатства или интеллектуальных достижений, а иными методами, как правило, через систему родственных и клановых связей.

На первых порах новая элита, возможно, искренне пыталась построить новое справедливое общество, вооружившись для этого даже не марксистской теорией (марксизм описывал новое общество справедливости очень туманно и неопределенно), а наивными, но зато конкретными рекомендациями многочисленных домарксистских социалистов-утопистов. Именно по рекомендациям Томазо Компанеллы, Томаса Мора и прочих утопистов коммунистического толка была создана модель «военного коммунизма». Подобные эксперименты уже осуществлялись в истории человеческого общежития (социум Роберта Оуэна и средневековые китайские коммуны), однако впервые эксперимент был построен в масштабах всего государства. Собственно говоря, экономическая политика «военного коммунизма» не содержала в себе абсолютно ничего нового: все осуществляемые прожекты уже давно были описаны в тех или иных трактатов социалистов-утопистов. Система оказалась столь же беспомощной и безжизненной, как и социум Роберта Оуэна, и поэтому была обречена на гибель. Вместе с тем эта система все еще существенно отличалась от «классически утопической» модели, ибо в обществе «военного коммунизма» все еще оставались крестьяне единоличники, между которыми все еще существовали рыночные отношения.

Говоря об идеологической родственности «военного коммунизма» с утопическими теориями эгалитаристского толка, следует также отметить, что практика «военного коммунизма» явилась и плодом милитаризации общественной и экономической жизни России в период первой мировой войны39. Государство традиционно принимало важное участие в экономической жизни России. Это осуществлялось как в форме административно-правового вмешательства в хозяйственные процессы, так и посредством участия в производстве. Исторически сложилось так, что оно было крупнейшим собственником и осуществляло предпринимательские функции в важнейших секторах экономики. В этом смысле начало XX в. явилось дальнейшим развитием этой тенденции в эпоху монополизации экономики. При этом происходило усиление взаимозависимости политической власти и экономики. То была общая тенденция развития производительных сил общества, но, тем не менее, при этом следует учитывать и специфику экономического развития России, решавшую задачу ускоренной индустриализации. Лишь быстро проводимая индустриализация давала России шанс стать равноправным членом группы великих держав. Вместе с тем ускоренная индустриализация требовала весьма больших затрат и сталкивалась с серьезными проблемами и препятствиями. России приходилось решать свою старую проблему: ликвидацию общеэкономической и социальной отсталости, преодолевать наследие крепостничества: слабость частного предпринимательства. К тому же в стране остро не хватало капиталов, необходимых для ускоренного инвестирования.

Субъект и цели реформирования

В особых обстоятельствах, однако, социалистическое государство способно играть решающую роль в ценообразовании на колхозных рынках, так как именно в руках государства находятся все каналы транспортировки продукции, и поэтому товары могут перевозиться из одной части страны в другую только государственными средствами. Если в государствах с рыночной экономикой невозможно существование в долгосрочном периоде разных региональных цен (если не принимать во внимание транспортные издержки), то в государствах с плановой экономикой такое существование вполне возможно и вовсе не является исключением. В СССР цены на местную продукцию сельского хозяйства, как правило, существенно различались по регионам.

Естественно, что отсутствие действенного рыночного механизма являлось главным препятствием на пути к созданию эффективной экономики. Все ухищрения «встроить» рынок в модель плановой экономики неизменно терпели провал, так как отвергались моделью как чужеродные.

Эффективность плановой экономики могла быть оценена либо с точки зрения использования ресурсов, либо с точки зрения удовлетворения предпочтений потребителей или плановиков. Как известно, цены должны соответствовать предельным издержкам. Это же относится к заработной плате.

Советская экономическая модель была подчинена достижению политических целей, и проблема эффективности (столь часто рекламируемая средствами массовой информации), по сути, была отодвинута на второй план. На рис.3.2 проиллюстрирована примерная структура производства в плановой экономике.

На данной схеме АВ представляет собой линию производственных возможностей экономики. Линия U изображает кривую безразличия. В рыночных условиях ее функционирование объективно будет стремиться к точке С - точке касания линии производственных возможностей и максимально доступной кривой безразличия. Именно таким образом рынок «делает выбор» между средствами производства и предметами потребления. В плановой же модели данный механизм оптимизации отсутствует. Исходя из политических целей, плановые органы делают упор на производстве средств производства. Поэтому, как правило, достигается точка типа D. И это в лучшем случае: зачастую и этого не удается достигнуть по причине низкой мотивации производителей. В самом общем виде, на макроэкономическом уровне, целью реформирования является превращение плановой макроэкономической модели в модель рыночную. Ранее нами рассмотрена специфика каждой из этих моделей. Чисто механически реформу можно было бы представить как некую «игру в кубики», когда из одной конструкции (плановая модель) создается другая (рыночная модель). При этом «строителю» - реформатору требуется лишь переставить соответствующие «кубики». Убрать «лишние», а «недостающие» - добавить (см. рис.3.3 и 3.4).

Формальное отличие первой (плановой) модели от второй (рыночной) на макроуровне заключается в том, что первая из них имеет меньше секторов, рынков и соответствующих связей, то есть является как бы недоразвитым или упрощенным вариантом второй.

Самым существенным отличием является то, что в первой модели отсутствует важнейший сектор современной экономики - «предпринимательский сектор» (или «бизнес»). Роль предпринимательского сектора в плановой экономике выполняет государственный сектор, а также сельские домашние хозяйства (на данной схеме особо не выделенные).

Второе важное отличие заключается в том, что в плановой экономике недостаточно развиты рынки. Рынок благ представлен монопольной государственной торговлей и относительно свободным колхозным рынком, а потому наиболее развит (по сравнению с прочими). Рынки денег и труда полностью монополизированы государством, а потому с большой натяжкой можно вообще говорить об их рыночной природе, подразумевающей формирование спроса и предложения на конкурентной основе.

Третье отличие заключается в том, что в плановой модели отсутствует рынок ценных бумаг (единственным исключением здесь являются так называемые облигации «государственных займов», реализуемые населению через систему сберкасс).

Четвертым существенным отличием является монопольная связь государственного сектора с заграницей. Ни один из прочих секторов с внешним миром не связан непосредственно (международная миграция практически отсутствует, внешний сектор не имеет непосредственного выхода ни на рынок благ, ни на рынок денег).

Исходя из этого, можно утверждать, что формально, с макроэкономической точки зрения, реформирование сводится к созданию недостающих секторов рыночной экономики и восстановлению соответствующих экономических связей и взаимоотношений. Итак, требуется воссоздать полноценный предпринимательский сектор, рынок труда, полностью реформировать рынок благ и рынок денег, воссоздать рынок ценных бумаг, дабы совместно с рынком денег получить полноценный рынок финансов. Кроме того, следует «открыть» экономику: ликвидировать государственную монополию на внешнеэкономические отношения, то есть установить с сектором «заграница» рыночные отношения всех секторов экономической модели.

Теоретически существует два основных варианта данного реформирования. Первый из них - «шоковая терапия», предусматривающая, по сути, быстрый и сокрушительный демонтаж государственного сектора, полную либерализацию экономических связей как внутри страны, так и с сектором «заграница», ускоренную приватизацию демонтированного государственного сектора, создание на его обломках предпринимательского сектора.

Второй вариант является противоположностью «шоковой терапии», а именно: реформированием градуалистского (постепенного) типа. Государственный сектор не подвергается стремительному демонтажу, а постепенно передает большую часть своих полномочий создаваемому предпринимательскому сектору. Все прочие возможные варианты реформирования, по сути, являются лишь комбинацией мероприятий, расположенных в секторе между этими двумя крайними направлениями, то есть по своей сути обладают большими или меньшими признаками градуализма или «шоковой терапии».

На макроэкономическом уровне не существует критериев для определения предпочтительности выбора. Формально оба варианта одинаково приемлемы. Однако картина существенно видоизменится, если оценить эти варианты на микроэкономическом уровне.

Прогноз развития российской экономики

Прогнозирование перспектив развития экономических систем является одной из самых интересных сфер исследования, ибо человеку всегда любопытно заглянуть в будущее. Вместе с тем, это одно из самых неблагодарных занятий. Ибо если быть до конца искренним, то следует признать, что будущее непознаваемо. Самые гениальные представители человечества, как правило, терпели полное фиаско, пытаясь прогнозировать перспективы развития как общества в целом, так и отдельных стран и регионов в частности.

Более столетия передовые умы планеты находились под несомненным влиянием К.Маркса (не важно, соглашаясь с его теорией экономических формаций, или отрицая ее). Прогнозы Маркса о гибели капитализма не сбылись.

Не сбываются теории «стадий экономического роста» У.Ростоу: в мире лишь менее трех десятков индустриальных стран прогрессируют в своем развитии. Все же остальное человечество пребывает в состоянии явной стагнации. И разрыв между развитием индустриального центра мировой цивилизации и отсталой периферией все увеличивается. Богатые страны богатеют, а бедные остаются по-прежнему отсталыми.

Не сбываются прогнозы Г.Мюрдаля о «конвергенции» социализма и «капитализма». Ошибался В.Леонтьев, когда в середине 70-х гг. предсказывал усиление экономического влияния Советского Союза. Не осуществилось пророчество американского футуролога Г.Кана, произведенное им в 60-е годы, о том, что к 2000 г. экономической державой № 1 будет Япония. И уж никто из западных аналитиков не предполагал, что к началу 90-х годов будет покончено с СССР и социализмом в Восточной Европе.

Силы, приведшие к крушению социалистического блока, осуществляли свою стратегию под весьма привлекательными лозунгами. Они проповедовали всемерное благополучие, которое должно наступить после слома плановой экономики и введения принципов рынка. Это оптимистическое настроение весьма определенно выражено, к примеру, в работах С. Гомулки.

Из положения / начинается процесс действительного сближения отстающих экономик с передовыми (для СССР это были годы: 1925-1975, а для стран Восточной Европы - 1945-1975), который продолжается до положения 3, где процесс завершается. Однако в точке 3 все еще существует большой технологический разрыв. Это вызывает «застой», выливающийся в социальные деформации с целью изменения модели экономического развития, подобно тому, как это произошло с распадом СССР и крахом социалистической системы. Начинается этап коллапса и перехода к рыночной экономике (движение из точки 3 в точку 2). При этом возможно падение основных макроэкономических показателей от 15 до 35%, что сравнимо с «великой депрессией» 1929-1933 гг. В результате «созидательного разрушения» создается рыночная экономика, происходят радикальные преобразования в экономической модели, и отстающие страны достигают уровня развития индустриальных государств.

Проблема преодоления отставания России выражается и другой гипотезой - «волнообразных реформ». Здесь исходным методологическим приемом является рассмотрение реформ как реакции руководства страны на историческое отставание России.

В самом общем виде исторический процесс можно рассматривать, во-первых, как хаос, лишенный закономерностей развития и являющийся потому чем-то непознаваемым и неопределенным, где первостепенным фактором является случайность. Во-вторых, исторический процесс можно рассматривать как нечто постоянно повторяющееся. Именно таким образом рассматривали историческое развитие древние китайские философы, разбившие все бытие своей цивилизации на одинаковые династические циклы. В-третьих, историю можно трактовать как реализацию одного из возможных вариантов. Этот подход чреват искушениями «творить» различные модели по своему усмотрению, начиная с «Утопии» Мора, и кончая различными «теориями» построения социализма. Наконец, в-четвертых, исторический процесс можно трактовать как жестко детерминированную систему, отклонение от естественных законов которой чревато социальной катастрофой, подобно той, что произошла с нашей страной в результате социалистических экспериментов.

Сторонники «волнообразных реформ» исходят из постулата о том, что исторический процесс детерминирован, и что «у российского социума не было, нет и, если не произойдет спонтанной мутации (то есть вмешательства иррациональных сил), не будет никаких альтернатив»95.

К примеру, говоря об историческом развитии России, исследователь Е.А.Никифоров выделяет семь программ преобразования нашей страны, или семь ключевых (переломных) периодов, от которых зависела судьба России.

1. Во второй половине XVI в. это так называемая «Адашевско-Скуратовская» альтернатива. При Иване IV, по мнению Никифорова, якобы решалась задача ликвидации остатков удельных свобод. При этом первоначально преобразования осуществлялись постепенно, путем «правильных» реформ (А.Ф. Адашев и его «группа»). Однако эта задача была решена кровавыми методами опричнины, результатом чего стала гражданская война.

2. Конец XVII - первая четверть XVIII в. Так называемая «Галицынско-Петровская» альтернатива, решавшая задачу ускорения экономического и культурного развития страны, приобщение ее к западной цивилизации. Программа постепенного решения этой проблемы, предложенная В.В.Голицыным, не получила осуществления. Задача была решена Петром I крутыми и насильственными мерами, с применением крепостного труда.

3. «Сперанско-Аракчеевская» альтернатива в начале XIX в. В то время якобы существовал выбор между попыткой ряда деятелей (братьев И.И. и П.И. Шуваловых, Екатерины П, Александра I, М.М. Сперанского и др.) заложить основы правового государства. В результате же победила консервативная линия М.М. Щербатова - А.А. Аракчеева, что привело к «эпохе» застоя.

4. 1860-1870-е гг. Время «великих реформ» Александра II и «его команды» с целью ускорения социально-экономического развития России и преодоления отставания от передовых стран Запада. В результате, однако, опять-таки победили «контрреформы» 1880-х гг. Александра III, «предопределившие» события 1905-1907 гг.