Содержание к диссертации
Введение
1. Институциональная среда в современной экономической теории 9
1.1. Неоклассические приоритеты в неоинституциональной теории 9
1.2 Трансакционньте издержки как составляющая часть институциональной среды: проблемы содержания и измерения 18
1.3 Влияние прав собственности на институциональную среду: контрактные аспекты 26
1.4 Институциональная среда как вектор экономического развития 33
2. Формирование институциональной среды в ходе реформирования российской экономики 43
2.1 Институциональные аспекты моделирования экономического роста 43
2.2 Начальный этап институциональных реформ как задающий импульс 57
2.3 Двойственность институциональной среды современной России 75
2.4 Бизнес-среда как индикатор реформ 123
3. Институциональная среда Республики Карелия 135
3.1. Институциональная направленность проблем региональной экономики 135
3.2 Формальная составляющая иистиіуциональнои среды Карелин 141
3.3. Неформальная составляющая институциональной среды в региональной экономике 147
3.4 Факторы роста экономики Республики Карелия: институциональный подход 155
3.5 Региональная среда: проблемы и достижения, выявленные моделированием 164
Заключение 172
Библиографический список литературы 177
Приложение 1 193
- Неоклассические приоритеты в неоинституциональной теории
- Институциональные аспекты моделирования экономического роста
- Двойственность институциональной среды современной России
- Формальная составляющая иистиіуциональнои среды Карелин
Введение к работе
1* Актуальность темы исследования. В настоящее время особенно актуальной становится проблема обеспечения устойчивости экономического роста как на уровне Российской Федерации в целом, так и на уровне отдельно взятых регионов- Усилия органов власти сконцентрированы на обеспечении темпов роста ВВП на уровне 7-10% в год, с этой целью проводится реформирование основных составляющих институциональной среды, которые обеспечивают функционирование рыночной экономики, к чему, начиная с 90-х годов прошлого века, двигается Россия. Выявлению факторов, влияющих на развитие экономики, посвящена деятельность многих правительственных и научных учреждений, так как необходимо незамедлительно вносить корректировки в программы развития, законодательство и меры по оперативному управлению страной. Ситуация меняется стремительно, однако неверные и непродуманные шаги могут дорого обойтись,
В обосновании и объяснении происходящих процессов особое место принадлежит неоинституциональному направлению экономической науки, вскрывшему абсолютно новый круг проблем и методов их решения, К основным достижениям ее, в частности, относятся: анализ оппортунистического поведения, объяснение многообразия контрактных форм и типов деловых организаций, исследование влияния правовых режимов на систему экономических стимулов, изучение взаимодействия организационных структур с институциональной средой и, самое значимое на настоящий момент, открытие принципиально нового класса издержек -трансакционных. Ведь оттого, что они трудно поддаются измерению, они не перестают быть реальными, а, следовательно, и определять поведение участников хозяйственного процесса и состояния экономических систем. Трансакционный подход помогает понять многие трудности переходного процесса, с которыми столкнулись постсоциалистические страны и которые оказались неожиданностью для ортодоксальных концепций.
2. Степень проработанности проблемы. Неоинституциональная
теория, будучи достаточно молодой даже на рыночном Западе еше
окончательно не устоялась- Особого внимания заслуживают и
фундаментальные работы Р, Коуза, О. И. Уильямсона, Д Норга, Дяс Стиглица,
Э. Фуруботна и более прикладные исследования таких ученых как
Е, Мендоза, Р, Барро, С. Фишер, Д. Родрик. В России же, где до сих пор не
сформировались цивилизованные рыночные отношения, сложно говорить о
сколь либо значимых фундаментальных исследованиях в этой сфере.
Анализом, интерпретацией и применением этой теории занимаются такие
исследователи как А. Шаститко, Р. Капелюшников, Е. Гурвич,
В. Полтерович, А. Олейник, Г. Клейнер, В. Вольчик, В, May и др.
Количественной оценкой состояния институциональной среды занимался в
своих работах В, Попов. Исследованиями институциональных
преобразований в субъектах Российской Федерации занимаются А. Гранберг,
В, Селин, В- Лаженцев, А. Ревайкин и др.
Вместе с тем, региональные аспекты институциональных реформ остаются слабо изученными российскими учеными, количественные оценки встречаются достаточно редко, а на региональном уровне вообще практически отсутствуют. Все это привлекло внимание автора и обусловило выбор темы исследования.
3. Цель и задачи исследования. Цель работы - анализ современного
состояния институциональной среды и получение количественной оценки ее
зрелости.
Достижение указанной цели потребовало решения следующих задач:
Изучение неоинституционального подхода экономической теории как инструментария для анализа экономических процессов и реформ переходной экономики;
Рассмотрение начального этапа формирования институциональной среды в России и анализ существующего состояния основных рыночных институтов на уровне РФ в целом;
Определение и количественный анализ институциональных факторов,
оказывающих влияние на экономический рост на уровне Республики
Карелия.
4 Теоретической и методологической основой диссертационного
исследования являются труды зарубежных и отечественных экономистов по
институциональным проблемам переходной экономики, факторному анализу
и моделированию экономического роста, работы, посвященные анализу
реформирования институциональной среды России. В качестве
эмпирической базы использованы официальные статистические сборники
Федеральной службы по статистике и Карелиястата, нормативно-правовые
документы РФ, материалы, опубликованные Всемирным Банком,
Институтом Экономики Переходного Периода,
Основные результаты были получены с использованием диалектико-материалистического метода и его принципов, метода научной абстракции, методов сравнения и аналогии, индукции и дедукции, анализа и синтеза, экономико-статистических методов анализа данных, в частности, многофакторного регрессионного анализа, что способствовало обеспечению достоверности и надежности результатов исследования,
Рабочей гипотезой диссертационного исследования является предположение о возможности количественной оценки зрелости институциональной среды, основанное на том, что невозможность измерения самих институтов компенсируется возможностью количественного измерения макроэкономических параметров, изменяющихся под влиянием институциональной среды.
Объектом диссертационного исследования являются реальные экономические связи и процессы, имеющие общезначимый характер для экономических систем, а именно: институциональная среда российской и региональной экономики.
Предмет исследования - выявление устойчивых, повторяющихся связей в социально-экономических явлениях и процессах, их структурных
>
характеристик, закономерностей функционирования и тенденций развития экономических отношений, объяснение на этой основе существующих фактов и процессов социально-экономической жизни (степень влияния рыночных институтов на устойчивость роста экономики). Работа выполнена в соответствии с Паспортом специальностей ВАК (Экономические науки) 1. Общая экономическая теория, п. 1.1. Политическая экономия: взаимодействие производительных сил, экономических форм, методов хозяйствования и институциональных структур.
7. Научная новизна. Основные результаты, определяющие научную новизну диссертационного исследования, состоят в следующем:
Систематизированы основные подходы к определению сущности институциональной среды в рамках неоинституционального направления экономической теории;
Проанализированы современные факторные модели экономического роста, на их основе выделены основные значимые факторы;
Проведен анализ современного состояния основных реформируемых институтов рынка в России, обозначены их наиболее актуальные проблемы;
Дана количественная и качественная оценка состояния институциональной среды на региональном уровне на примере Республики Карелия,
8. По итогам проведенного исследования на защиту выносятся следующие положения:
Неоинституциональное направление экономической теории располагает методологией, необходимой для анализа реформ институциональной среды в странах с переходной экономикой. I [ри этом в развитых странах проблема темпов роста не так актуальна, как в развивающихся, где проблема обеспечения устойчивости роста выходит на первый план. Слабые институты
предопределяют слабый, неустойчивый рост и могут обеспечить лишь кратковременный устойчивый экономический рост;
В институциональной среде России существуют как достижения, так и ряд очевидных провалов, что позволяет говорить о двойственности ее развития. Важно также учитывать, что слабость институтов в одних сферах невозможно компенсировать активизацией реформ в других;
Институциональная среда Республики Карелия характеризуется по результатам исследования как "Очень слабая", что в конечном итоге замедлит экономическое развитие региона, В регионе угнетается развитие нормальных рыночных институтов;
Количественные показатели институциональной среды региона находятся на более низком уровне, чем в соседних субъектах Северо-Западного федерального округа- В условиях достаточно сильной значимости факторов разработанной модели, определяющих экономический рост, это свидетельствует о наличии серьезных проблем институционального характера,
9. Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы и
основные положения диссертационного исследования могут быть
использованы государственными органами при разработке мероприятий,
направленных на реформирование институтов рынка на региональном
уровне.
10. Апробация результатов исследования. Результаты
диссертационной работы представлялись на научно-практических
конференциях в апреле 2005 года в Апатитах (3 Международная НІЖ
"Темпы и пропорции социально-экономических процессов в регионах
севера" (Лузинские чтения), в феврале 2006 года в Вологде (4 Всероссийская
НТК "Вузовская наука - региону"), в октябре 2006 года в Петрозаводске
(НПК ПетрГУ по проблемам развития лесопромышленного комплекса), а
также изложены в следующих работах автора:
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях ВАК:
1. Лощилов А.С, Властные... институты. Бизнес-среда как индикатор
реформ (региональный аспект) // Российское предпринимательство. -
2001. - №6. - С.30-34, 0,2 пл.
Иные публикации:
2. Лощилов А.С. Экономические аспекты развития ЖКХ // Проблемы
региональной экономики. Труды Петрозаводского государственного
университета: Серия Экономика. Вып.5. - Петрозаводск, 2004, - С.83-
90, 0,5 пл.
3- Лощилов А.С. Региональные аспекты формирования устойчивых рыночных институтов // Проблемы региональной экономики (Глобализм и регионализм: диалектика, противоречия, проблемы и перспективы). Труды Петрозаводского государственного университета: Серия Экономика. Вып.7. - Петрозаводск, 2006. - С.79-86,0,5 пл.
4. Лощилов А,С. Некоторые итоги институциональных реформ российской экономики / Лощилов А.С, Рудаков М.Н.; ПетрГУ. -Петрозаводск, 2006. - 56 с- Деп. В ВИНИТИ 18.01.2007 № 58-В2007, 2,9 п.л.
Неоклассические приоритеты в неоинституциональной теории
Новые направления экономической теории не возникают внезапно, они являются логичным продолжением прошлых знаний, зарождение их связано с непрерывным развитием общества и экономики. Новые ступени развития выдвигают такие проблемы, которые уже не могут быть решены в рамках традиционных экономических школ. Появление неоинституционализма в этом смысле не исключение - в этом разделе приведена краткая характеристика этого ответвления экономической теории, ее отличия от других направлений.
Основателями так называемой "старой" институциональной теории (Old or Original Institutional Economics) считают Торстейна Веблена, Джона Коммонса, Уэсли Клэйр Митчелла, Джон Морис Кларка, Эти экономисты пытались придать науке практическую направленность, однако считали, что она не должна сводиться к предложениям по проведению экономической политики [14]. Институционализм активно использовал идеи других наук, например, психологии, социологии и антропологии для того, чтобы содействовать более глубокому анализу поведения людей и институтов, которые считались ключевыми элементами любой экономической системы. Отсюда вытекала и главная задача экономиста: изучение институтов и процессов их изменения, обновления и сохранения. Человек рассматривается не как субъект, максимизирующий полезность, он функционирует в институциональной и культурной среде, то есть институты это не только творение людей, но и средство влияния на них самих посредством преобразующей причинной связи.
Ряд объективных причин, среди которых были и определенный уровень развития общества и экономики, и сохраняющаяся неудовлетворенность традиционной экономической теорией, уделявшей слишком мало внимания институциональной среде, в которой действуют экономические агенты, привел в дальнейшем к возникновению новой школы, выступившей под общим именем "новой институциональной теории".
Такое обозначение может породить ошибочное представление о ее методологической связи со "старым" институционализмом. Однако совпадения здесь, скорее, чисто терминологические (например, понятие "сделки" (transaction) является исходной единицей анализа как для Дж. Коммонса [143], так и для "новых" институционалистов).
Первая статья, положившая начало новому направлению, "Природа фирмы" R Коуза, была опубликована еще в 1937 г [99]. Но вплоть до середины 1970-х гг. оно оставалось на периферии экономической науки и лишь в последние десятилетия стало выдвигаться на передний план. С этого времени новая институциональная теория начинает осознаваться как особое течение экономической мысли, отличное как от неоклассической ортодоксии, так и от различных неортодоксальных концепций.
На первых порах она разрабатывалась почти исключительно в США, В 1980-е гг. в этот процесс включились западно-, а с начала 1990-х гг. и восточно-европейские экономисты. Признание заслуг нового направления выразилось в присуждении Нобелевской премии по экономике двум его виднейшим представ ителям - Рональду Коузу (1991 г.) и Дагласу Норту (1993 г.).
Здесь необходимо особо подчеркнуть тот факт, что данное направление возникло не на пустом месте, а было вызвано объективной необходимостью в нем. Именно этим и объясняется факт разработки теории в свое время в развитых странах: для того чтобы создать теорию, изучающую институциональную среду, необходимо прежде всего ее существование и нормальное функционирование. Отчасти из-за этого отечественные позиции в неоинституциональной науке на сегодняшний момент слабы, так как сама среда еще не сформирована.
Неоинституционализм исходит из двух общих установок. Во-первых, социальные институты имеют значение (institutions matter) и, во-вторых, они поддаются анализу с помощью стандартных инструментов экономической теории [37], Совмещение подобных представлений встречалось в истории экономической мысли нечасто.
Наиболее прочно неоинституционализм связан с неоклассической теорией, от которой он ведет свое происхождение. На рубеже 1950-1960-х гг. экономисты-неоклассики осознали, что понятия и методы микроэкономики имеют более широкую сферу применения, чем предполагалось ранее. Ученые начали использовать этот аппарат для изучения таких внерыночных явлении, как расовая дискриминация, образование, охрана здоровья, брак, преступность, парламентские выборы, лоббизм и др. Это проникновение в смежные социальные дисциплины получило название "экономического империализма" [150]. Привычные понятия - максимизация, равновесие, эффективность - стали прилагаться к несравненно более широкому кругу явлений» которые прежде входили в компетенцию других наук об обществе.
Неоинституционализм - одно из наиболее ярких проявлений этой общей тенденции. Его "вторжение" в сферу правоведения, истории и организационной теории означало перенос техники микроэкономического анализа на разнообразные социальные институты. Однако вне привычных рамок стандартные неоклассические схемы сами начали испытывать изменения и приобретать новый облик. Так происходило зарождение неоинституционального направления.
Как известно, ядро неоклассической теории составляет модель рационального выбора в условиях заданного набора ограничений. Неоипституционапизм принимает эту модель как базовую, однако освобождает ее от целого ряда вспомогательных предпосылок, которыми она обычно сопровождалась, и обогащает ее новым содержанием.
Прежде всего, неоинституционалисты критикуют традиционную неоклассическую теорию за отступления от принципа "методологического индивидуализма". Согласно этому принципу реально действующими "актерами11 социального процесса признаются не группы или организации, а индивиды. Никакие коллективные общности (например, фирма или государство) не обладают самостоятельным существованием, отдельным от составляющих их членов. Все они подлежат объяснению с точки зрения целенаправленного поведения индивидуальных агентов.
Благодаря последовательно проводимому принципу методологического индивидуализма перед новой институциональной теорией открывается другой, более глубокий пласт экономической реальности. Эта теория спускается на уровень ниже, чем тот, на котором останавливался традиционный микроэкономический анализ. В центре ее внимания оказываются отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирмы и другие организации рассматривались просто как "черный ящик", внутрь которого она не заглядывала. В этом смысле подход новой институциональной теории может быть охарактеризован как микромикроэкономический.
Институциональные аспекты моделирования экономического роста
Сначала необходимо объяснить, почему именно институциональные факторы обуславливают экономический рост, выделить наиболее значимые из них. В данном случае уместно использовать опыт именно западных ученых, так как изучение экономического роста доступно только там, где его можно наблюдать в действительности.
Влияние основных макроэкономических факторов на динамику производства активно изучается как в рамках теоретических моделей экономического развития, так и путем анализа межстрановых статистических данных.
Классические модели роста исходят из того, что долгосрочная экономическая динамика определяется размерами использования факторов производства, прежде всего капитала и труда. Наблюдаемый рост производительности факторов объясняется экзогенным процессом совершенствования технологий (научно-техническим прогрессом). ІЇ рамках этих представлений решающее значение получает процесс накопления капитала и уровень предложения труда.
Вместе с тем, неоклассические модели роста не позволяют объяснить многие наблюдаемые закономерности развития - в частности, отсутствие сближения душевого дохода между развитыми и развивающимися странами.
Современное поколение моделей экономического развития (модели эндогенного роста) дает более адекватное описание наблюдаемых закономерностей роста экономики в странах с различным уровнем производства, сбережений, накопленного капитала, технологического развития и т.п. Общей чертой таких моделей служит введение в рассмотрение того или иного ресурса, для которого не выполняется обычный для неоклассической теории принцип убывающей производительности, В одних моделях таким ресурсом служит "человеческий капитал", расширяющий классическое понятие рабочей силы, в других - знания, приобретаемые в процессе работы либо с помощью научно-технических разработок. Принципиальное отличие научных идей или технических инноваций состоит в том, что они имеют свойства "общественного блага": могут, без убыли, использоваться всеми. Таким образом, накопление знаний и человеческого капитала имеет экстернальные эффекты.
Первое ключевое отличие этих моделей состоит в признании того, что для развития имеет значение не только (или даже не столько) количество рабочей силы, но и ее качество (образование, квалификация). Качество может повышаться за счет специальных капиталовложений - в этом случае происходит накопление "человеческого" капитала. Второе отличие заключается в выделении роли накопления и распространения новых технологий, которое рассматривается как ключевой фактор роста.
Модели эндогенного роста меняют представления оо источниках роста: ключевым условием развития здесь оказывается не просто "механическое" накопление, а успешное восприятие, инкорпорирование в экономику технологических новинок. Многие авторы показывают, что именно это обеспечило успех "Азиатских тигров" - таких стран как Гонконг, Тайвань, Южная Корея [164]. Это, в свою очередь, ставит вопрос о том, какие факторы определяют готовность стран к восприятию прогресса.
В рамках моделей эндогенного роста построены механизмы роста, в которых не происходит снижения предельной эффективности ресурсов (являющейся краеугольным принципом классических теорий). Это возможно за счет того, что появляющиеся новые технологии становятся "общим достоянием", а также за счет накопления работниками новых навыков.
Модели данного типа получают качественно новые свойства: решения экономических агентов (как склонность к сбережениям) или правительства (как уровень налогов) определяют не только равновесный уровень душевого дохода, но и долгосрочные темпы роста экономики. Тем самым значительно повышается роль факторов экономической политики в формировании экономического роста.
Наряду с анализом источников развития на уровне моделей экономической динамики проводится множество эконометрических исследований, где изучается связь между темпами роста различных стран в разные периоды времени и показателями, которые могут влиять на рост. Результаты, получаемые различными авторами, как правило, лишь частично совпадают между собой. Такие различия связаны с тем, что ни одно из исследований на достаточно большой выборке не обеспечивает высокой степени объяснения вариации темпов роста по странам (типичная доля объясняемой вариации не превышает 60%). В этих условиях выбор включаемых в рассмотрение переменных (учитывая, что многие из них коррелированы между собой), использование различных баз данных и методов анализа приводят к количественно, а иногда и качественно различающимся выводам. При интерпретации подобных исследований следует также иметь в виду, что направление влияния факторов друг на друга часто далеко не очевидно. Сказанное означает, что межстрановой анализ источников роста должен основываться не на каком-либо отдельно взятом исследовании, а на широкой их совокупности и опираться можно лишь на неоднократно подтвержденные выводы. Наиболее полный обзор результатов всех проведенных экономстрнческих исследований дают работы Национального Бюро Экономических Исследований [154],
Переменные, рассматриваемые в рамках межстранового анализа, отражают и поведение частного сектора (например, инвестиционные решения), и качество рыночной среды (свободное перемещение ресурсов, значительные искажающие налоги, степень искажения рыночных сигналов), и качество государственных институтов, и объективные экономические условия (как цены международной торговли).
Выделяются факторы, влияние которых на рост подтверждено наибольшим количеством исследований. Такие факторы можно условно разделить на следующие группы, 1. Начальные условия. Согласно классическим моделям, экономика с более низким начальным уровнем душевого дохода при прочих равных условиях должна демонстрировать более высокие темпы роста. Большинство г исследований подтвердили существенную отрицательную зависимость темпов роста от исходной величины душевого ВВП. 2. Макроэкономические условия. Инфляция оказывает достоверно отрицательное воздействие на рост, однако это воздействие носит не линейный, а скорее пороговый характер, В ряде исследований получен отрицательный эффект бюджетного дефицита и положительный эффект роста внутреннего кредита и денежной массы, однако последние зависимости неустойчивы и статистически недостоверны, 3, Величина инвестиций. Уровень инвестиций выраженный в % ВВП представляет собой фактор, наиболее устойчиво и достоверно связанный с ростом.
Двойственность институциональной среды современной России
Вообще изучение этого направления не является предметом экономической науки, эго скорее задача политологии, права, социологии и других гуманитарных наук, уместно лишь кратко охарактеризовать положение дел, а более подробно остановиться на имеющих отношение к теме исследования разделах.
Четвертая Госдума стала фактически однопартийным парламентом после ликвидации КПСС, Если взять показатель, характеризующий уровень монополизма правящей партии в парламенте - % голосов правящей партии с союзниками (в данном случае ЛДПР), то он составляет 75,34%! Если ранее в парламенте проправительственные партии были вынуждены согласовывать свои планы с оппозицией, вести переговоры, искать компромиссы, что и должна представлять из себя парламентская работа, то теперь она ликвидирована. Тотальный контроль за законодательным процессом со стороны "Единой России", которая в свою очередь, по мнению многих, контролируется Администрацией Президента РФ, привел к тому, что центр принятия законодательных решений переместился в Администрацию.
По оценкам многочисленных экспертов реформирование органов судебной власти не принесло необходимых результатов, Россия не имеет независимой судебной власти, которая вызывала бы доверие бизнеса и населения. Состояние что усугубляется тем, что построение правового демократического государства невозможно без этого важнейшего института. С формальной точки зрения в последнее время было полностью обновлено процессуальное законодательство, были приняты поправки, смягчающие Уголовный кодекс, серьезным образом реформированы судейский корпус и адвокатура. Однако на деле исполнительная власть создает широко известные негативные прецеденты скрытого влияния на работу судов и прокуратуры.
Все это приводит к тому, что исполнительная власть продолжает доминировать, идея разделения властей не реализуется. Судебная система России становится последней ветвью власти, вписываемой в ужесточаемый моноцеитрический режим, обусловленный усилением полномочий Главы государства и большим контролем над органами власти. Конечной целью всего этого является окончательное формирование системы управляемой демократии, механизмы которой становятся инструментами воздействия на политические и крупные финансово-промышленные группы.
Частная собственность. Институт банкротства, В настоящее время хроническая для России проблема защиты прав собственности вышла на качественно новый уровень. Наиболее наглядным примером является сделка с акциями "Юганскнефтегаз", Основная проблема сдел ки с акциями состоит не в незаконности продажи, а в прямо противоположной ситуации - собственно продажа была осуществлена на формально законных основаниях. И, как это ни парадоксально, именно это создает основные риски с точки зрения защиты прав собственности бизнеса в России,
Во-первых, "дело ЮКОСа" и, в частности, продажа основного добывающего актива компании - "Юганскнефтегаза" показали, что действующих норм российского законодательства вполне достаточно, чтобы формально законными методами захватить контроль практически над любой компанией.
Во-вторых, легитимность перевода "Юганскнефтегаза" под контроль государственной компании является показательным примером того, как избегая применении процедур банкротства и корпоративных войн, можно осуществить передел собственности. В третьих, весьма характерны в этой связи последние изменения российского законодательства, предложенные в 2005 году- Позитивный эффект от ограничения активности Федеральной налоговой службы в сфере налоговых проверок (а это единственная новация, благоприятствующая развитию бизнеса) будет многократно компенсирован новыми мерами, ужесточающими условия ведения бизнеса и создающими новые возможности субъективного вмешательства государства в частный сектор (например новые конфискационные нормы в Уголовном кодексе).
В 90-х годах была характерна ситуация, когда в стране сформировалось достаточно развитое хозяйственное законодательство, а наиболее критичной сферой являлось состояние правоприменения. Теперь же акценты смещаются в другую сторону: хотя болезни российской системы правоприменения сохраняют свою остроту, происходит определенный сдвиг в рамках хозяйственного законодательства (и особенно его интерпретации), который, с одной стороны, значительно повышает неопределенность последствий тех или иных хозяйственных решений для бизнеса с точки зрения ответных действий государства, с другой, заметно ужесточает режим взаимоотношений государства и частного бизнеса.
На примере института банкротства предприятий становится очевидной проблема имитации некоторых институтов. К настоящему времени в России сформированы все основные элементы института несостоятельности. Тем не менее, банкротство пока нельзя рассматривать как стабильный эффективный механизм, направленный на оздоровление управления и финансов компаний.
В период действия первого закона о банкротстве (1992- і 998гг.) механизмы банкротства практически не использовались в силу действующих правовых процессов.
Второй закон (1998-2002гг.)т напротив, исказил ситуацию, превратив институт банкротства из способа обеспечения финансовой дисциплины в институт перераспределения собственности и вывода активов. Наблюдалась парадоксальная ситуация: те предприятия, которые имеют достаточный запас прочности вовлекаются в процедуры банкротства (так как существует благоприятная возможность для захвата контроля над ними со стороны конкурентов), а безнадежные предприятия избегают этой процедуры (так как желающих захватить эти предприятия нет). Количество дел о банкротстве в этот период резко возросло. Если на 1 января 1998 года в производстве находилось немногим более 4000 дел о банкротстве, то на 1 января 2002 года эта цифра выросла до 52500 [55, с.29]. Хотя одновременно с этим и наблюдалось определенное позитивное воздействие института банкротства на платежную дисциплину предприятий, основным применением Закона были враждебные поглощения и перехват контроля над предприятиями. Иными словами спрос на этот институт в значительной мере носил оппортунистический характер. По оценкам ФСФО в 2000 году до 40% дел о банкротстве содержали признаки преднамеренного или фиктивного банкротства- Новый закон вызвал резкую критику со стороны бизнеса и региональных властей, поскольку подобные "захваты" предприятий, сопровождавшиеся выводом с них ликвидных активов, объективно дестабилизировали социально-экономическую обстановку. Именно этим можно объяснить и более взвешенное отношение экономических агентов к своим финансовым обязательствам. Это привело к "расчистке11 неплатежей. Перед угрозой потери контроля над своим бизнесом собственникам пришлось отказаться от распространенной в 1990-е гг. практики систематического накопления задолженности перед государством и невлиятельными поставщиками при переводе прибыли на аффилированные структуры. Произошел переход к более цивилизованным и легальным формам ведения бизнеса.
Формальная составляющая иистиіуциональнои среды Карелин
Известно, что концепция авторитетного американского ученого Д. Норта [78, с.7] исходит из того, что, будучи "правилами игры", институты задают систему стимулов (положительных и отрицательных), направляя деятельность людей по определенному руслу. Этим они снижают неопределенность и делают социальную среду более предсказуемой. Когда люди верят в надежность и справедливость законов, договоров и прав собственности, они воздерживаются от попыток мошенничества, кражи, обмана. Так институты выполняют свою главную функцию - экономии трансакционных издержек.
Попытаемся охарактеризовать состояние основных составляющих институциональной среды применительно к Республике Карелия.
Составляющие, представляемые в виде формальных правил и механизмов по обеспечению их функционирования, уже на протяжении полутора десятков лет находятся в стадии формирования.
Федеральное законодательство находится вне сферы компетенции региональных властей, поэтому его в данном разделе нет смысла затрагивать, хотя отсутствие системообразующих документов, таких как, например, Лесной кодекс, для Карелии, где 41,2% [ 104, с. 155] промышленного производства в 2004 году приходилось на лесную, деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную промышленность, вносило достаточно сильную неопределенность. Нельзя сказать, что и введенный в действие 1 января 2007 года новый Лесной кодекс решит все проблемы, так как параллельно с ним должны быть введены и действие более 60 подзаконных нормативных актов, но по различным причинам этого по настоящее время не произошло, следовательно, остается значительное количество неясностей и возможностей для разного рода толкований нового документа.
Стоит лишь упомянуть о том, что в целом, "рамочный" характер федерального законодательства не позволяет учитывать региональные особенности экономики, а ответы на вопросы, решение которых закреплено за региональной властью, вряд JJH можно будет іппваїь объективными и соответствующими рынку. Создастся впечатление не ко юрой цикличности, так как начало работы В.В.Путина ознаменовалось масштабной кампанией по приведению в соответствие федеральному всего регионального законодательства. Очевидно, сейчас этой деятельности вновь придется уделить значительное внимание.
Законотворческая деятельность представительного органа субъекта Российской Федерации также далека от совершенства. Во-первых, состав единственной уцелевшей в ходе реформы органов региональной законодательной власти палаты парламента представлен местными бизнесменами и бывшими партийными функционерами, для которых открываются широчайшие возможности для лоббирования интересов собственных и аффилированных компаний. И, если какие-то действия в области социальной можно назвать соответствующими назначению тгого органа законодательной власти (как, например, действия по повышению пособий или надбавок пенсионерам, хотя даже и подобные шаги, если оценить их с позиций воздействия на сознание электората, не будут казаться столь уж беспристрастными), то решения, призванные обеспечивать равный объем прав для субъектов хозяйственной деятельности, таковыми не назвать. Во-вторых, значительное влияние на деятельность законодателей оказывает и исполнительная власть (чего не должно быть по природе, но опять же является широко распространенной практикой на территории всей России) в лице, прежде всего, Главы Республики Карелия.
Результатом такого положения вещей становится ситуация, когда введение государством различных формальных ограничений, порождающих неравное распределение трансакционных издержек между экономическими субъектами рынка, ведет к расширению неформальной деятельности, то есть к снижению трансакционных издержек, например, в виде уменьшения легальных выплат до приемлемого уровня.
Ряд серьезных недоработок в нормативно-правовой базе федерального и регионального хозяйственного законодательства инициирует развитие предпринимателями собственных технологий трансакций. Эти технологии таковы, что неформальные институты обеспечивают состояние устойчивости среды. Так как институты реализуются в ходе деятельности субъектов, то взаимодействие между институтами происходит на основе согласования интересов сторон. Получается, что вместо замены неформальных поведенческих норм хозяйствующих субъектов формальными институтами (как это теоретически должно происходить при формировании институциональных структур рынка), наоборот, происходит трансформация институтов, в ходе которой формальные правила в значительной мере заменяются неформальными и встраиваются в неформальные отношения.
У предпринимателей складывается мнение, что осуществлять свою деятельность исключительно в рамках закона - слишком дорогой бизнес. Более простой способ - договориться с чиновниками (зачастую на основе принципа максимизации значения их собственной функции полезности). Возникает заинтересованность конкретных представителей органов гоезласти в организации давления на предпринимательские структуры, вызывающее перераспределение трансакционных издержек в пользу выплат неформального характера.
Одной из особенностей русской модели управления, отмеченной в книге А. П, Прохорова "Русская модель управления" [101, с.79], является постоянная выработка "низами" мер по успешному сопротивлению преобразованиям, насаждаемым сверху, о чем и свидетельствует формирование механизма неформальных выплат. Примером разрешения этой проблемы может служить вывод А. П. Прохорова о том, что наиболее подаодящей заменой роли государства, не справляющегося со своими функциями в области эффективного управления процессом формирования рыночной среды, должны стать кластерные структуры, причем оптимальный их размер будет ограничиваться с двух сторон. Размер этот не должен превышать некого значения, при котором в нем начнутся процессы аналогичные государственным, то есть расслоение, разделение на "верхи" и "низы" и разрушительное противодействие между ними, однако размер должен быть достаточен для возникновения внутри кластера эффекта низовой кластерной солидарности для конкуренции с другими кластерами. Представляется, что такая модель управления бьша бы более рыночной и более отвечающей процессу формирования институтов в регионе, чем существующая сейчас ситуация, обеспечивающая неравномерность в пользу определенных экономических субъектов.
