Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Трансакционные издержки как эффективное ограничение поведения модели рационального индивида
1.1 Генезис принципа рациональности в экономической науке 10
1.2 Ограничения модели рациональности 34
1.3 Трансакционные издержки как признак экономики обменного типа .47
Глава 2. Альтернативные варианты экономии на трансакционных издержках
2.1 Классификация институтов, направленных на минимизацию трансакционных издержек. 68
2.2 Институты, обеспечивающие достоверность обязательств 76
2.3 Доверие как форма минимизации трансакционных издержек 91
Глава 3. Особенности формирования доверительных отношений в экономике современной России
3.1 Проблема количественной оценки эффективности доверительных отношений 113
3.2 Использование метода альтернативных издержек при оценке эффективности доверия 135
3.3Факторы, способствующие формированию доверия как элемента конкурен-тоспособной экономики
Заключение 165
Список использованных источников 169
- Ограничения модели рациональности
- Трансакционные издержки как признак экономики обменного типа
- Институты, обеспечивающие достоверность обязательств
- Использование метода альтернативных издержек при оценке эффективности доверия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Процесс рыночных реформ в российском обществе кардинально изменил уклад экономических взаимоотношений. Трансформировалась система целей и стимулов у участников экономической деятельности. Практически полностью была разрушена и вновь создана система формальных и неформальных институтов, накладывающих определенные ограничения на поведение индивидов. Принципиально изменилось распределение прав собственности, а хозяйственное взаимодействие между экономическими агентами оказалось полностью утраченным, или в лучшем случае сильно нарушенным. Масштабный кризис доверия к государству дополнился исчезновением доверия в отношениях между автономными экономическими агентами. Эти процессы не могли не оказать влияния на уровень трансакцион-ных издержек, которые являются существенным (по мнению многих авторов -главным) компонентом совокупных издержек в национальной экономике.
На начальном этапе экономических реформ - еще до того как они вступили в рыночную стадию - уровень трансакционных издержек значительно увеличился, что явилось результатом приспособления экономических агентов к новым условиям.
Вплоть до настоящего времени сохранилось множество причин, обусловливающих господство отношений недоверия и подозрительности между участниками экономической игры и, как результат, высокий уровень трансакционных издержек в российской экономике. К таким причинам мы можем отнести: неполноту и искаженность информации, являющейся ограниченным и зачастую дорогостоящим ресурсом; неопределенность в отношении распределения прав собственности; правовой нигилизм участников контрактных отношений; высокий уровень специфичности активов; отсутствие эффективных методов принуждения контрагентов к соблюдению условий контрактов и обязательств и, наконец, отсутствие отношений доверия между контрагентами, вступающими в сделку.
Отсутствие отношений доверия и сопутствующий этому высокий уровень трансакционных издержек характерны и особенно актуальны для экономики стран, находящихся в стадии становления новых хозяйственных отношений. Большой научный и практический интерес представляет изучение института доверия именно в России. Исследование данной категории, находящейся на стыке целого ряда наук - экономики, социологии, психологии, - существенно отстает от требований, которые предъявляют современные процессы социально-экономического развития государства. Для отечественной экономической науки эта проблема представляет особый интерес с точки зрения теоретических исследований и разработки практических подходов к формированию института доверия в российском обществе.
Именно эти обстоятельства - низкий уровень доверия в отечественной экономике и, как результат, высокий уровень трансакционных издержек, сопровождающих экономические взаимоотношения, и обусловили интерес к данной теме.
Степень разработанности проблемы. Среди основных исследователей, чьи труды посвящены проблемам институциональной экономики в целом и трансакционных издержек в частности, следует отметить Дж. Бьюкенена, Т. Веблена, Дж. Гэлбрейта, Дж. Коммонса, У. Меклинга, К. Менара, П. Милгрома, С. Пейовича, Р. Познера, К. Поланьи, Дж. Стиглера, Дж. Стиглица, Г. Таллока, С. Чена, К. Эрроу. Наибольший вклад в развитие теории трансакционных издержек внесли А. Алчиян, Г. Демсец, Р. Коуз, Д. Норт, О. Уильямсон.
К числу отечественных экономистов, занимающихся исследованием проблем институциональной экономики и трансакционных издержек можно отнести Р. Капелюшникова, Я. Кузьминова, А. Ляско, А. Олейника, В. Полтеровича, В. Радаева, В. Тамбовцева, А. Шаститко, М. Юдкевич.
Научное осмысление проблема доверия берет свое начало в трудах Дж. Локка, Э. Дюркгейма, М. Вебера и других выдающихся мыслителей прошлого. Общетеоретические подходы к исследованию концепции доверия были разработаны в трудах Д. Гамбетты, Я. Корнай, Дж. Коулмена, О. Уильямсона, Э. Ус-ланера, Ф. Фукуямы, Р. Хардина, П. Штомпки.
Российские ученые, в частности, А. Олейник, В. Полтерович, В. Тамбов-цев, А. Шаститко, также внесли свой вклад в исследование социально-экономических явлений, непосредственно связанных с институтом доверия.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является определение особенностей формирования и функционирования института доверия как фактора, способствующего формированию трансакционных издержек.
Исходя из указанных целей, были поставлены следующие задачи, определяющие структуру исследования:
проанализировать природу трансакционных издержек как признака рыночной экономики и специфических условий их возникновения;
выявить основные институты, способствующие формированию уровня трансакционных издержек и механизм их функционирования;
охарактеризовать роль института достоверных обязательств в процессе формирования трансакционных издержек;
дать определение институту доверия и проанализировать особенности его формирования и функционирования в рыночной экономике;
проследить взаимосвязь между уровнем доверия и уровнем трансакционных издержек, сопровождающих экономические взаимоотношения;
определить условия, способствующие распространению атмосферы доверия в обществе, и, напротив, условия, являющиеся губительными для нее.
Область исследования. Содержание диссертации соответствует пункту 1.4. «Институциональная и эволюционная экономическая теория: теория тран-закционных издержек» области исследования 1. Общая экономическая теория Паспорта ВАК России специальности 08.00.01 - «Экономическая теория».
Предметом исследования выступает совокупность взаимоотношений экономических агентов, возникающих в процессе заключения и исполнения контрактных обязательств.
Объектом исследования является доверие как особый институт, способствующий формированию трансакционных издержек, сопровождающих контрактные отношения экономических агентов.
Теоретическую основу диссертационного исследования составляют фундаментальные труды отечественных и зарубежных ученых по экономической теории, посвященные исследованию проблем трансакционных издержек и доверия, а также исследования в области институциональных преобразований мировой и отечественной экономики.
Методологической основой исследования является комплексное использование методов научного абстрагирования, эмпирического, исторического, логического, сравнительного и структурно-функционального анализа.
Информационную базу исследования составили материалы Федеральной службы государственной статистики РФ, данные Министерства экономического развития РФ, Российского союза промышленников и предпринимателей (работодателей), Торгово-промышленной палаты РФ и ее региональных отделений, рейтинговых агентств, результаты исследования социально-экономических процессов российскими общественными организациями, результаты опроса руководителей и специалистов предпринимательских структур. В ходе подготовки диссертационного исследования изучены законодательные акты и нормативные документы, в которых отражены формы и методы государственного регулирования социально-экономических процессов, материалы периодической печати и научно-практических конференций, информационные ресурсы глобальной сети Интернет.
Достоверность и обоснованность научных положений, выводов и рекомендаций. Достоверность результатов диссертационного исследования подтверждается использованием фундаментальных трудов зарубежных и отечественных ученых по экономической и институциональной теории, посвященных анализу проблем трансакционных издержек и институтов, определяющих их формирование.
Обоснованность научных положений и выводов, полученных соискателем, значимость и новизна полученных результатов обеспечивается: анализом отечественного и зарубежного опыта использования социально-экономических институтов, формирующих уровень трансакционных издержек, сопровождающих контрактные отношения экономических агентов; комплексным подходом к исследованию важнейших условий формирования института доверия в рыночной экономике; обсуждением результатов диссертационного исследования на международных и всероссийских научно-практических конференциях; публикацией результатов исследования в рецензируемых ВАК научных изданиях.
Элементы научной новизны диссертационного исследования заключаются в следующем:
1. Обобщены и представлены в виде матрицы данные об использовании института залога в качестве формы обеспечения достоверных обязательств. В основу матрицы положены два классификационных признака - ликвидность и материальность.
Предложено новое понимание института доверия. Доверие рассматривается как норма поведения экономического агента, проявляющаяся в его готовности воспринимать нематериальные неликвидные залоги в качестве достоверных обязательств.
Обобщены и представлены в виде матрицы параметры, свойственные достоверным обязательствам (залогам), используемым в качестве способа минимизации трансакционных издержек. Проведен сравнительный анализ параметров достоверных обязательств в отечественной экономике и экономике развитых стран.
Выявлены основные условия, способствующие формированию доверительных отношений в экономике. Таких условий три: предсказуемость действий контрагента; временной период, в рамках которого контрагент планирует свою деятельность; возможность осуществлять контроль над действиями партнера.
Теоретическая и практическая значимость Результаты, полученные в процессе диссертационного исследования, могут использоваться в научно-исследовательском процессе при дальнейшем изучении экономических институтов, призванных обеспечить устойчивость отношениям обмена между экономическими агентами. В учебном процессе и учебно-методической работе результаты исследования могут найти применение в курсах дисциплин «Экономическая теория» и «Институциональная экономика». Результаты исследования будут полезны экономическим агентам (фирмам, организациям, домашним хозяйствам) в практике взаимодействия, основанного на контрактных обязательствах; органам власти различных уровней в процессе взаимоотношений с населением и предпринимательским сообществом.
Публикации по теме исследования. Основные положения, результаты и выводы, полученные в диссертации, опубликованы в 10 работах, общим объемом 5,6 п.л., из которых лично автору принадлежат 3,65 п.л. В том числе 3 статьи в ведущем научном рецензируемом журнале, определенном ВАК Министерства образования и науки РФ.
Апробация результатов диссертационной работы. Основное содержание диссертации представлено в материалах конференций: Международная научно-практическая конференция «Кризис экономической системы как фактор нестабильности современного общества», Саратов, 2009 г.; Всероссийская научно-практическая конференция «Вопросы экономики и управления», Иркутск, 2009 г.; Международная научно-практическая конференция «Социальные и экономические аспекты развития бизнеса», Иркутск, 2010 г.; Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы развития современного общества», Саратов, 2010 г.; Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы права, экономики и управления», Иркутск, 2010 г.; Всероссийская научно-практическая конференция «Особенности инновационного развития: социально-экономическая перспектива», Иркутск, 2011 г.; Международная научно-практическая конференция «Социальные и экономические аспекты развития бизнеса», Иркутск, 2011 г.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав (восьми параграфов), заключения, библиографического списка, насчитывающего 142 литературных источника. Работа изложена на 148 страницах, включая семь рисунков.
Во введении обоснована актуальность выполненного исследования, показана степень изученности проблемы. Сформулированы цель, задачи, определены объект и предмет исследования, основные положения, выносимые на защиту, элементы научной новизны и практическая значимость результатов диссертационной работы.
В первой главе - «Трансакционные издержки как параметр, определяющий особенности условий обмена в рыночной экономике» - рассмотрен генезис теории трансакционных издержек. В качестве базовой единицы теории тран-сакционных издержек исследуется сделка. Проанализированы существующие подходы к определению и классификации трансакционных издержек, трансакционные издержки рассмотрены в качестве эффективного ограничения деятельности экономических агентов.
Вторая глава «Общественные институты как фактор формирования трансакционных издержек» посвящена изучению институтов, способствующих формированию трансакционных издержек. В качестве таких институтов проанализированы фирма, рынок, контрактное право, рыночные сигналы, деньги. Проведен анализ института достоверных обязательств и института доверия. Проанализировано влияние общественных институтов на величину трансакционных издержек в экономике.
В третьей главе «Особенности формирования и распространения доверительных отношений в современной рыночной экономике» рассмотрены существующие подходы к количественной оценке эффективности доверительных отношений. Предложено использование метода альтернативных издержек при оценке эффективности доверия. Проанализированы основные условия, способствующие формированию и функционированию института доверия в рыночной экономике.
В заключении сформулированы основные выводы в соответствии с поставленной целью, приведены наиболее существенные результаты диссертационного исследования.
Ограничения модели рациональности
В центре внимания нашей работы находится такой социальный феномен как «доверие». Доверие рассматривается нами в двух основных аспектах. Во-первых, доверие является элементом рационального поведения человека, по-скольку индивид часто (можно сказать – неизбежно) использует доверительные отношения при попытке достижения собственных конечных целей. Во-вторых, доверие является социальным инструментом, способствующим снижению уровня трансакционных издержек и, следовательно, более эффективному ис-пользованию ограниченных общественных ресурсов.
Проблема трансакционных издержек и тех форм организации деятельно-сти, которые способствуют их минимизации, относится к сфере действия Новой институциональной теории, возникшей в 30-е годы, а своё динамичное разви-тие получившей тридцать лет спустя, – приблизительно в 60-е годы прошлого века. Что касается гипотезы о рациональном поведении индивида, то она зна-чительно старше. Думаем, не будет ошибкой предположение, что она возникла тогда же, когда и сама экономическая теория как наука – с выходом в свет в 1776 году фундаментального труда «Исследования о природе и причинах бо-гатства народов» Адама Смита.
Понятие рациональность (рациональный выбор, рациональное поведение) играет важнейшую роль в методологии экономической теории. В основном те-чении экономической науки рациональность понимается как оптимизирующее поведение, что в большинстве случаев означает максимизацию данной целевой функции при заданных ограничениях. При этом любое разумное в определён-ном контексте поведение, которое не ведёт к оптимальному результату, с точки зрения экономической теории не признается рациональным.
Концепция рациональности индивида опирается на предпосылку о том, что в свободном конкурентном обществе, в конце концов, выигрывает тот, кто ведёт себя рационально и проигрывает тот, кто не придерживается рациональ-ного поведения [77, с.37].
«Если бы люди в обществе не ценили рациональность, а отдавали пред-почтение причудам, случайностям и бесполезным действиям, экономическая теория почти потеряла бы свою предсказательную силу; … её предсказательная сила выше в тех областях общественной жизни, где решения принимаются бо-лее обдуманно» [124, с.444].
В широком смысле можно утверждать, что современное содержание эко-номической теории сводится к анализу поведения экономических агентов, ко-торые взаимодействуя с другими экономическими агентами и институтами, максимизируют своё благосостояние. Рациональность в поведении индивида означает, что он, во-первых, ставит перед собой определённые цели, во-вторых, намечает способы достижения этих целей и, в-третьих, ранжирует как сами це-ли, так и способы их достижения по принципу «больше-меньше» или «лучше-хуже». Иными словами, рациональный экономический агент (индивид) пред-ставляет себе тот уровень благосостояния, к которому он намерен перейти, и намечает последовательность действий (сделок), которая позволит ему достичь этого уровня. Это, так сказать, наиболее лапидарное определение того, что мы подразумеваем под рациональностью в поведении индивида. Разнообразие за-дач экономического агента сводится, с нашей точки зрения, лишь к достиже-нию различных уровней его благосостояния. Перейти к новому уровню благо-состояния индивид может только посредством взаимодействия (заключения сделок) с другими индивидами. В ходе этих трансакций экономический агент неизбежно начинает пользоваться доверием как инструментом, позволяющим достичь конечной цели при наименьшем расходе ресурсов.
Поведение экономического агента можно назвать рациональным только в том смысле, что из имеющихся у него вариантов он выбирает тот, который в наибольшей степени соответствует его собственным предпочтениям. Такой вы-бор может производить на остальных членов сообщества совершенно противо-положное впечатление, то есть казаться абсолютно нерациональным. Экономи-ческому агенту вообще свойственна лишь ограниченная рациональность. Это означает, что хотя субъекты экономических отношений стремятся действовать «преднамеренно рационально, но в действительности они обладают этой спо-собностью лишь в ограниченной степени» [117, с.71]. При этом надо чётко от-делять ситуацию ограниченной рациональности от ситуации, когда выбор эко-номического агента может быть классифицирован как нерациональный. Можно говорить о нерациональности в узком и широком смысле. В узком смысле не-рациональность выбора означает, что решение индивида продиктовано либо неденежными мотивам, либо мотивами, которые не могут быть измерены в де-нежном выражении. В таком случае гипотеза о рациональности в том виде, в котором мы её используем, становится неполной, но она не перестаёт быть опе-рационной.
Подлинная нерациональность означает, что, осуществляя экономическую деятельность, индивид либо вообще не ставит перед собой никаких целей, либо не представляет каким образом они могут быть достигнуты, либо не способен ранжировать цели по генеральному признаку. В таких случаях экономическая наука (как наука о выборе) вообще становится излишней, зато раскрывается простор для медицины и психологии.
Выделение экономической теории в самостоятельное научное направле-ние произошло благодаря особой модели человека, ставшей основой этой новой науки. Исходным положением модели стал собственный интерес экономиче-ского агента или, иными словами, его стремление к богатству, как главный мо-тив поведения. Важнейшая роль в исследовании данного процесса принадлежа-ла, безусловно, А. Смиту.
«Богатство народов» А.Смита начинается с описания свойств экономиче-ского агента, налагающих определённый отпечаток на все виды его деятельно-сти. Во-первых, «склонность к обмену одного предмета на другой», которая по-зволила дать объяснение эквивалентному обмену. Во-вторых, «одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить своё положе-ние», т.е. собственный интерес, эгоизм [108, с.92]. Отмеченные Смитом свойст-ва экономических агентов имеют большое значение, – именно они лежат в ос-нове системы разделения труда. «Каждый отдельный человек постоянно стара-ется найти наиболее выгодное приложение капитала, которым он может распо-ряжаться. Он имеет в виду собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества» [108, с.126].
Внимательное прочтение «Богатства народов…» позволяет сделать вы-вод, что гипотеза об «экономическом человеке» у А. Смита не выражена прямо – скорее это идея, на которой он основывает своё исследование рыночной эко-номики. Только во второй главе «Богатства народов» автор формулирует своё видение, говоря современным языком, модели экономического поведения чело-века. Здесь Смит утверждает, что «человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, и тщетно будет он ожидать её лишь от их расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратиться к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них… Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, а об их выгодах» [108, с.91]. Возникает вопрос – можно ли дан-ный фрагмент (или подобные этому) однозначно трактовать как свидетельство того, что А. Смит строил модель поведения человека в экономике на основе ги-потезы рациональности? Можно ли его позицию непосредственно соотносить с современным экономическим анализом, когда гипотеза о рациональности в по-ведении человека с определёнными оговорками разделяется всеми направле-ниями экономической науки?
Думаем, что на эти вопросы с уверенностью можно дать положительный ответ. Смит не ограничивает интерес индивида получением только денежных доходов наподобие максимизации прибыли. По его мнению, на выбор субъекта могут влиять ещё и больший или меньший престиж в обществе, большая или меньшая степень вероятности успеха и т.д. Столь же реалистичным является подход Смита к другим элементам модели рационального поведения индивида. К ним относятся интеллектуальные способности и информационные возможно-сти. Субъекты, согласно его утверждению, далеко не всегда могут предвидеть последствия тех или иных своих поступков; но они лучше, чем кто-либо дру-гой, способны идентифицировать свои личные интересы; а кроме того, они компетентны в тех вопросах, которые могут затрагивать эти интересы.
Трансакционные издержки как признак экономики обменного типа
Исходная предпосылка, на которой долгое время покоилось всё «здание экономической теории», состояла в том, что оптимальное распределение имеющихся в обществе ограниченных ресурсов достигается автоматически с помощью конкурентного ценового механизма. Затем это гипотеза стала более универсальной за счёт предположения об абсолютной гибкости цен и неизбеж-ности достижения равновесия при полной занятости.
Теория «невидимой руки» Адама Смита – первая гипотеза оптимальности экономики, основанной на отношениях конкуренции. Согласно этой гипотезе, общественное производство оптимально (с точки зрения распределения ресур-сов), когда каждый индивид преследует собственные цели – минимизирует ли он издержки, максимизирует ли прибыль или собственное благосостояние. По мнению А. Смита, экономические агенты получают максимум прибыли, когда каждый специализируется на выпуске того блага, к производству которого бо-лее всего приспособлены имеющиеся у него ресурсы. Классической иллюстра-цией этого утверждения является приведённый самим А. Смитом пример о мяснике, пивоваре и булочнике [108, с.91].
Для достижения «общественной гармонии» необходима предпосылка в виде личной независимости экономических агентов друг от друга. Иначе гово-ря, необходимым условием оптимальности экономики выступает «полная сво-бода при заключении контрактов». Тщетно мы будем искать непосредственное изложение этой мысли в исследованиях А. Смита. Но, на наш взгляд, именно это условие он имел в виду, демонстрируя негативные эффекты, вызванные функционированием монополий, механизмов защиты производителей или вве-дением ограничений в торговле между странами [108].
Действительность показывает, что полнота свободы заключения контрак-тов иллюзорна, можно сказать больше, – это смоделированное условие. Эконо-мические агенты (в том числе и государство) могут накладывать ограничения на определённые типы контрактов, участниками которых являются и отдельные индивиды, и фирмы. Это обуславливает значительное отличие реальной модели от теоретической конструкции [5, с.147-163]. В жизни часто возникают ситуа-ции, когда, в силу определённых причин, заключение контрактов либо их реа-лизация становятся невозможными или нецелесообразным. Одной из таких причин может быть высокий уровень издержек, сопутствующий контрактным отношениям.
Критика Рональдом Коузом положений неоклассической теории о том, что обмен происходит без издержек, послужила основой для введения в эконо-мический анализ новой категории – трансакционные издержки (transaction cost). Традиционная экономическая теория не рассматривала данную категорию, по-скольку от неё вообще ускользнул тот факт, что издержками сопровождаются любые взаимоотношения экономических агентов. Заметим, что данное упуще-ние представляется необъяснимым, поскольку с глубокой древности и по сей день экономические агенты не существуют изолированно; постоянно взаимо-действуют друг с другом в различных сферах. Даже знаменитые «робинзона-ды», о которых так любят шутить учёные, непременно заканчивались тем, что Робинзон вступал в торговые отношения с Пятницей [10, с.290]. Более того, в классической теории широко велись исследования по поводу феномена возник-новения денег. В частности было выявлено их значение как формы минимиза-ции издержек обращения, посредством вытеснения бартерных форм обмена. По-видимому, представители классической теории предполагали, что детальное исследование такого института как деньги полностью исчерпывает проблему минимизации издержек при обращении товаров. Универсализм денег как сред-ства облегчения заключения контрактов явно преувеличивался, при этом мы нисколько не занижаем значимости использования денег при осуществлении рыночных трансакций. Впрочем, ниже мы намерены рассмотреть эту проблему более подробно. Понятие «трансакция», введенное в научный оборот Р. Коузом, имеет достаточно широкий смысл. Оно охватывает и материальную и контрактную стороны обмена. Его трактовка предполагает обозначение как обмена товарами и различными видами деятельности, так и обмена юридическими обязательст-вами. При этом трансакции могут либо детализировано документально оформ-ляться, либо основываться на взаимопонимании сторон и доверии, они могут иметь краткосрочный характер или быть относительно длительными во време-ни. То есть правомерно говорить о многообразии отношений, объединяемых термином «трансакция».
Первое исследование Р.Коуза «Природа фирмы», вышедшее в свет в 1937 году, поставило под сомнение не только построение классической теории, но и её методологию. Именно в этой статье Коуз впервые использовал понятия «из-держки использования механизма цен» и «издержки осуществления трансакций обмена на открытом рынке», позднее закрепившиеся в экономической литера-туре как «трансакционные издержки» и ставшие одним из главных достижений неоинституционального подхода.
Для неоклассического подхода были характерны упрощённые представ-ления, согласно которым взаимодействие между экономическими агентами осуществляется без издержек, которые в экономической теории играют ту же роль, что и трение в физике. Сторонники неоклассической теории абстрагиро-вались от специфики институциональной среды. Неявным образом они предпо-лагали, что права собственности являются чётко разграниченными и надёжно защищёнными, а заключаемые контракты учитывают любые возможные исхо-ды и подлежат неукоснительному исполнению. При таком подходе трансакци-онные издержки являются по сути нулевыми, а потому и незаметны для иссле-дователей. Неоинституционализм отказался от такого упрощённого подхода, подчёркивая, что в действительности трансакционные издержки практически всегда являются положительными, хотя бы в силу того, что экономические агенты зачастую склонны к нарушению взятых на себя обязательств.
Основной целью исследования Р. Коуза было объяснение существования феномена деловой (капиталистической) фирмы и выявление причин, предопре-деляющих масштабы её деятельности. В то время как рыночный механизм тра-диционно считался главным средством обеспечения хозяйственной координа-ции, Коуз настаивал на том, что фирмы часто дополняют рынок в осуществле-нии данных функций. Вместо того чтобы рассматривать границы фирмы как определённые параметрами используемых технологий, учёный предложил по-нимать фирму и рынок как альтернативные способы экономической организа-ции. Таким образом, разнообразие управленческих решений заключалось в вы-боре в пользу организации трансакций внутри фирмы или на основе взаимодей-ствия автономных фирм. Выбор же конкретного способа организации зависел от величины трансакционных издержек, соответствующих каждому из них [117, с.31].
В «Природе фирмы» Р.Коуз доказал необходимость и жизненность таких противоположных рынку структур как фирмы и обосновал их относительные преимущества в виде суммарной экономии на трансакционных издержках. «Вне фирмы движение цен направляет производство, которое координируется посредством последовательных трансакций обмена на рынке. Внутри фирмы эти рыночные трансакции устранены, а роль сложной рыночной структуры с трансакциями обмена выполняет предприниматель-координатор, который и на-правляет производство» [41, с.35]. Хотя производство может вестись децентра-лизовано (на основе контрактов между экономическими агентами), и хотя су-ществование трансакций влечёт некоторые положительные издержки, появле-ние такого института как деловая фирма неизбежно.
Институты, обеспечивающие достоверность обязательств
Анализ категории «доверие», проведённый нами во второй главе, позво-ляет сделать вывод, что доверие экономического агента формируется исходя из оценки им двух качеств контрагента: склонности придерживаться условий кон-тракта и возможностей выполнить эти условия.
Слово «оценка» использовано в определении не случайно, поскольку до-верие одного индивида к другому поддаётся количественному измерению. У того же Я. Корнаи (со ссылкой на Райзера, Руссо и Штейна) находим, что «сте-пень доверия можно измерить различными способами, в частности, долей предоплаты. Любопытно, что соответствующий показатель составляет в Бела-руси, на Украине и в России около 40%, в то время как в Венгрии, Чехии и Польше – примерно 10%»[38, с.15]. Можно привести и другие показатели, ха-рактеризующие степень доверия по отношению к контрагентам. Например, можно воспользоваться таким показателем как коэффициент покрытия кредита залогом. После финансового кризиса 2008 года значение этого коэффициента, широко используемого в российской банковской практике, возросло до 1,5. Иными словами, рыночная цена залога теперь должна в 1,5 раза превышать сумму получаемого кредита. До кризиса ведущие банки удерживали этот коэф-фициент на уровне 0,6-0,8. Это значит, что ситуация была противоположной – размер кредита в 1,5 раза превышал стоимость залога.
Приведённые выше примеры представляют собой частные случаи оценки степени доверия между контрагентами. Представляется интересным рассмот-реть существующие в теории и на практике методы и способы количественного измерения уровня доверия.
Начнем с модели, предложенной Р.Левицки, М.Стивенсоном и Б.Банкером [123]. Согласно данной модели, доверие можно рассматривать с трёх позиций. Во-первых, как доверие, основанное на расчёте. В данном случае экономический агент оценивает своих контрагентов исходя из следующих кри-териев: соответствие действий других контрагентов собственным ожиданиям агента, наличие информации о деятельности контрагентов от третьих лиц, от-сутствие в практике деятельности контрагентов невыполненных контрактных обязательств. Во-вторых, как доверие, основанное на знании. Данная оценка ба-зируется на опыте агента взаимодействовать и предсказывать возможные вари-анты поведения контрагентов. И, в-третьих, как доверие, основанное на тожде-стве. Здесь экономическим агентом анализируется общность и тождественность целей, интересов, принципов и ценностей с контрагентами в процессе осущест-вления деятельности. Вторая модель, о которой хотелось бы также упомянуть, разработана А.Л. Журавлевым и А.Б. Купрейченко. Можно утверждать, что эта и предшествую-щая модели сходны по своему содержанию. Вторая модель так же состоит из трёх элементов: предсказуемость, надёжность и единство (тождественность). Под предсказуемостью в ней понимается представление экономического агента о том, насколько он хорошо осведомлён о контрагенте, по отношению к кото-рому оценивает уровень доверия и насколько способен предсказать поведение контрагента в ситуации неопределённости. Под надёжностью понимается пред-ставление экономического агента о способности контрагента к оппортунизму. И, наконец, единство. Этот принцип идентичен принципу тождественности предыдущей модели.
Попытаемся резюмировать вышесказанное и оценить эти две модели в совокупности. Безусловно, каждой из трёх составляющих и первой, и второй модели можно присвоить количественное значение в целом и её основным эле-ментам в частности, что позволит экономическому агенту оценить каждого из взаимодействующих с ним контрагентов с позиций расчёта, знаний и тождест-ва. Итогом данных расчётов будет некий интегральный показатель. Использо-вать эти модели можно будет только для оценки уровня доверия между хозяй-ствующими единицами, взаимодействующими друг с другом. Намного сложнее будет использовать данную модель для определения, скажем, совокупного уровня доверия экономических агентов к рыночным институтам или государст-ву. То есть, в данном ключе модель становится неоперационной. Стоит ещё от-метить, что во всем массиве литературы, посвящённой доверию, нам так и не удалось найти упоминаний о практическом применении данных моделей. То есть, описанные выше модели оценки и измерения уровня доверия не состоя-тельны в разрезе утилитарного экономического анализа. Они носят сугубо тео-ретический характер.
В западной экономической литературе первые попытки количественного анализа отношений доверия относятся к 1966 году – это попытки построения индексов, характеризующих уровень доверия в экономике. В настоящее время их называют «индексами доверия» (индекс настроения потребителей, потреби-тельских ожиданий, потребительской уверенности и прочие) и используют как надежный инструмент экономического анализа. Расчёт таких индексов основан на выборочном опросе потребителей и имеет целью определение их настрое-ний.
Родиной исчисления этих индексов и страной, где они широко использу-ются при формировании экономической политики, стали США. Пожалуй, наи-более репрезентативным является индекс доверия (индекс настроения) потре-бителей – Consumer Sentiment Index (CSI), – который рассчитывается два раза в месяц по результатам опроса 500 человек на предмет их уверенности в текущей экономической ситуации. Расчётами занимаются учёные Мичиганского уни-верситета. Этот индекс отражает желание потребителей расходовать свои сред-ства. Положительная или отрицательная динамика индекса может оказывать влияние на ситуацию на рынке – зачастую рост индекса ведёт к росту курса доллара и наоборот.
Начиная с 1985 года, Некоммерческая информационная палата США ежемесячно опрашивает 5000 выбранных произвольно домашних хозяйств с целью определения оценки ими текущего состояния рынка труда, экономиче-ской ситуации и перспектив роста личных доходов. Динамику этого показателя используют для прогноза изменений в структуре потребления домохозяйств. Индекс состоит из двух подчинённых – индекса текущих условий (Current Con-dition Index) и индекса будущих ожиданий (Expectation Index). Доля их в инте-гральном индексе составляет 40% и 60% соответственно. Этот индекс называют индексом доверия.
Индексы, подобные американским, рассчитываются в Японии и Евросою-зе. Индекс потребительского доверия в Японии (Consumer Confidence Index) рассчитывается по поручению правительства страны секретариатом кабинета министров. Основа для расчётов индекса – опрос потребителей с целью оценки их настроений по четырём пунктам: по поводу общего состояния экономики, изменения будущих доходов, условий труда и готовности приобретать товары длительного пользования.
В Евросоюзе используются для оценки уровня доверия индекс делового доверия (EMU Industry Confidence) и потребительского доверия (EMU Con-sumer Confidence). Оба индекса выводятся исходя из опроса 25 тыс. организа-ций и 25 тыс. потребителей соответственно. Интегральное значение двух ин-дексов определяется как индекс экономических ожиданий. Причем, для Евро-союза рассчитывают как сводный индекс, так и частные индексы – для отдель-ных стран.
В Великобритании и Германии одна из крупнейших международных маркетинговых компаний (GfK Group) посредством опроса потребителей рас-считывает индекс доверия потребителей (GfK Consumer Confidence). Данный индекс складывается из трёх компонентов. Первый – экономические ожидания (Economic expectations) – рассчитывается на основании ответов на вопрос: «Как Вы полагаете, как общая экономическая ситуация будет развиваться в течение ближайших 12 месяцев?». Второй – ожидания в отношении доходов (Income expectations) – рассчитывается на основании ответов на вопрос: «Как Вы пола-гаете, как будет развиваться финансовая ситуация в Вашей семье?». Третий – склонность к покупкам (Propensity to buy) – рассчитывается на основании отве-тов на вопрос: «Как Вы полагаете, разумно ли совершать основные покупки в данный момент?»
К сожалению, данные индексы могут лишь косвенно помочь нам при анализе отношений доверия в российской экономике. Объектом нашего иссле-дования являются индивидуальные оценки межличностных отношений, дело-вых качеств контрагентов; оценка индивидами способности и готовности контрагентов выполнять взятые на себя обязательства. В конце концов, это оценка надёжности контрактов, оценка качества институциональной среды. Индексы, рассчитываемые в западной статистике, полностью лишены межлич-ностной окраски. Они характеризуют уверенность людей в том, что текущие экономические условия сохраняться в ближайшее время. Это, по сути, индиви-дуальная оценка экономических перспектив. Использование термина «доверие» в названии этих индексов является результатом небрежности или дословного перевода. Правильнее было бы назвать эти индексы индексами ожиданий или уверенности. Кстати, именно такие термины нередко и используются. Вследст-вие этого мы скептически относимся к использованию в нашем исследовании индексов, подобных CSI.
Использование метода альтернативных издержек при оценке эффективности доверия
Означает ли это, что модель мгновенной рациональности не имеет пред-сказательной силы? Ни в коем случае – как только временные предпочтения выпадают из модели как ограничения выбора, она (модель) оказывается рабо-тоспособной. В качестве простейшего примера мы можем рассмотреть случай, когда объектами выбора становятся товары, так сказать, повседневного спроса, потребление которых не может быть перенесено в более отдаленные периоды. Изменение соотношения цен между набившими оскомину яблоками и грушами, действительно приведёт к перемещению спроса покупателя на относительно подешевевший фрукт – конечно, в пределах его предпочтений. Понятно, что при рассмотрении мгновенной рациональности было бы неверным придавать излишнее значение термину «будущий период». Индивид может сегодня отка-заться от покупки телевизора с тем, чтобы через месяц съездить в отпуск – он, тем не менее, все равно остается в границах текущего периода.
Вариант краткосрочной рациональности, по нашему мнению, приложим к модели поведения домашнего хозяйства, разработанной Дж. М. Кейнсом. Именно так должен вести себя индивид, который каждый раз приспосабливает структуру потребления и сбережения к новому уровню доходов. Отсюда и по-нятие предельной склонности к сбережению, которая изменяется всякий раз в ответ на изменение дохода. Но, строго говоря, к краткосрочной рациональности правильнее относить все решения индивида, когда одним из ограничений вы-ступает текущая норма процента. Третий тип рациональности, длительная рациональность, стал предметом рассмотрения со стороны М. Фридмена (теория перманентного дохода) и Ф. Модильяни (теория жизненного цикла сбережений и потребления). Эти гипоте-зы, естественно, сформировались значительно позже кейнсианской, поскольку были ответом на расхождения между гипотезой о взаимосвязи между уровнем богатства и предельной склонностью к сбережению Кейнса и эмпирическими наблюдениями С. Кузнеца [105, с.122-128]. В этих моделях предполагается, что, принимая решение о потреблении и сбережении, домашнее хозяйство рас-сматривает в качестве периода действия бюджетного ограничения всю жизнь. Помимо нормы процента домашнее хозяйство считается с такими внешними ограничениями как изменение уровня дохода домашнего хозяйства или изме-нение уровня налогообложение и проч., и проч.
Независимо от того каков временной горизонт планирования, индивид стремится к оптимальным решениям, то есть ведёт себя рационально. Но выбор тех альтернатив, которые он считает оптимальными, продиктован его дально-видностью – склонностью игнорировать, либо, напротив, принимать в расчёт более отдалённые последствия тех решений, которые должны быть приняты немедленно. Очевидно, что отношения доверия не могут возникнуть в том слу-чае, если агент, принимая решения, рассматривает себя исключительно в рам-ках мгновенного периода. Если индивид действует в рамках мгновенного пе-риода (как мы его определили), то фактически он предполагает, что у его контрагентов нет памяти, и каждую новую сделку они начинают с «чистого листа». Хотя это предположение выглядит абсурдным, манера поведения, соот-ветствующая модели мгновенного периода, остаётся довольно распространён-ным явлением в современной российской хозяйственной практике. Существо-вание значительного числа контрагентов, преследующих сиюминутные интере-сы, не позволяет доверию стать всеобщей атмосферой делового мира. Это за-ставляет индивидов поддерживать сделку путём создания ресурсоемких зало-гов. Таким образом, атмосфера доверия может распространяться только в слу-чае, если рациональные экономические агенты планируют свою деятельность на краткосрочную или долгосрочную перспективу.
Рассмотрим третий фактор, способствующий формированию отношений доверия между контрагентами, заключающими сделку. Как было сказано выше, отношения доверия неотделимы от отношений контроля. Если одна из сторон не может контролировать соблюдение контракта другой стороной или отсутст-вуют методы принуждения другой стороны к соблюдению контракта, то отно-шения доверия становятся невозможными. Под контролем здесь имеется в ви-ду наличие у субъекта прав (возможностей) эффективно воздействовать на по-ведение контрагента в рамках отношений, предусмотренных контрактом. Особо подчеркнём, что речь идёт только о возможности контроля, но не об осуществ-лении контроля как такового. Как раз установление непосредственного контро-ля над действиями контрагента есть мера, непосредственно свидетельствующая о недоверии, существующем между участниками сделки. Фактически непо-средственный контроль является своеобразной мягкой формой принуждения. Косвенно о наличии неполного доверия в этом случае сигнализирует наличие довольно высоких трансакционных издержек, связанных с осуществлением контролирующих функций. Напротив, сохранение возможности [курсив мой – М.Б.] контроля не сопряжено с трансакционными издержками, что опять же свидетельствует о наличии доверия между партнёрами.
Об исключительной роли контроля в формировании нормальных деловых отношений свидетельствует история развития корпоративного сектора в Анг-лии. Исследуя историю развития корпораций в Англии, Н. Розенберг и Л.Е.Бирдцелл-младший подчёркивают, что в XIX веке основная правовая про-блема корпораций заключалась в том, что «они небыли признаны как законные юридические лица», в связи с чем «у них возникали сложности с приобретени-ем собственности, с защитой своей собственности в суде и с заключением за-конно обязывающих контрактов»[8, с.240].
Любопытно, что новейшая история российской экономики так же даёт нам множество примеров, когда отказ от предоставления контрагенту прав на осуществление контроля самым пагубным образом сказывалось на деловой ак-тивности. Вопреки устоявшемуся мнению, сравнительно небольшой поток ино-странных инвестиций в российскую экономику в 90-х годах ХХ века был лишь отчасти спровоцирован политическими рисками. Гораздо более важную роль играли ментальные особенности российского бизнеса, противившегося всяким попыткам не то чтобы получить права контроля над фирмой, но даже хотя бы какую-то информацию о состоянии дел в ней. Эти формы противодействия но-сили самый разнообразный и порой даже наивный характер. Так, можно вспом-нить, что руководители российских корпораций упорно отказывались обмени-вать финансовые ресурсы, предоставляемые иностранными партнёрами, на до-лю собственности в фирме. Хотя ещё Дж. Стиглиц доказал, что только такая форма участия кредиторов может создать у них заинтересованность в реализа-ции проекта.
Другой пример характеризует склонность россиян к утаиванию информа-ции, пусть даже эта информация имеет ничтожное значение. Когда в начале нынешнего века российские рынки получили доступ к дешёвым финансовым ресурсам на зарубежных рынках, то они с удивлением обнаружили, что платой за доступ является полное раскрытие информации о физических лицах – собст-венниках корпорации. В течение некоторого времени российские предпринима-тели пытались обойти это правило, пока не убедились, что западные партнёры не понимают причин их поведения. В частности, только тогда было официаль-но объявлено о том, что собственником компании «Русал» является О. Дерипа-ска, хотя фактически это обстоятельство ни у кого не вызывало сомнения. Трудно представить себе манеру поведения, которая разрушала бы доверитель-ные отношения сильнее, чем эта.
Преимущества, даруемые доверием, очевидны: возникновение отноше-ний доверия означает, что трансакционные издержки устремляются к нулевому уровню и общество получает возможность перераспределить имеющийся у не-го ограниченный запас ресурсов в область производства благ, изъяв их из об-ласти обеспечения процесса обмена. Анализ практики заключения сделок в современной российской экономи-ке, включает в себя три пункта. Во-первых, оценку степени распространенности отношений доверия при взаимодействии автономных экономических агентов. Во-вторых, выявление обстоятельств, предопределивших именно такой уровень развития доверительных отношений. В-третьих, определение эффективности работы институтов, созданных для обеспечения бесперебойности отношений обмена в условиях дефицита доверия.
Представляется целесообразным рассматривать доверие как экономиче-ский ресурс в более широком контексте распространенности доверительных отношений в обществе. Тогда можно сказать, что отношения доверия не полу-чили широкого распространения не только в российской экономике, но и во всём российском обществе. Свидетельством тому является не только огромное количество залогов, сопровождающих сделки между сторонами, но также и практика вытеснения договорных отношений, предполагающих независимость сторон, отношениями подчинения, когда одна из сторон эффективно принужда-ется к выполнению обязательств, составляющих содержание сделки. Для под-тверждения тезиса о неразвитости доверительных отношений в России обра-тимся к рис. 7. Матрица призвана проиллюстрировать потенциальное многооб-разие форм и направлений проявления доверительных отношений. Нами выде-лено три субъекта взаимоотношений – домашние хозяйства, фирмы и государ-ство. Соответственно возникает девять типов взаимоотношений, включая взаи-моотношения внутри субъектной группы
