Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Издательства, выпускающие литературу для детей и юношества 7
1.1 Ранний этап книгоиздания литературы на иврите 7
1.2 «Оманут» - издательство классики 17
1.3 Три общественных издательства: «Ха-кибуц ха-меухад», «Сифрият поалим», «Ам овед» 1.3.1 «Ха-кибуц ха-меухад» 30
1.3.2 «Сифрият поалим» - рупор идей движения «Кибуц арци» 39
1.3.3 «Ам овед» 49
1.4 «Змора - Бейтан - Модан - Двир» - история издательской династии 68
1.5 «Кетер» - издательство без идеологии 84
1.6 Концерн «Дани - сфарим» 90
Глава 2 : Тематико - типологический анализ изданий литературы для детей и юношества 99
2.1 Издания детской художественной литературы 99
2.1.1 Историческая тематика в детской художественной литературе 102
2.1.1.1 Танах и мифология 103
2.1.1.2 Всемирная история 105
2.1.1.3 История Израиля 107
2.1.1.4 Катастрофа европейского еврейства 116
2.1.1.5 Алии (волны эмиграции) в Эрец - Исраэль - Израиль 119
2.1.2 Ребенок и мир вокруг него в произведениях детской художественной литературы 125
2.1.2.1 Противоречия израильского общества в зеркале детской литературы: подход и разработка темы в течение полувека 126
2.1.2.2 Ребенок и семья на страницах израильской детской литературы 136
2.2 Издания справочной и познавательной литературы для детей 153
2.3 Издание переводной детской литературы в Израиле - история и современное состояние 169
2.4 Специфические черты развития изданий для религиозных детей за пятидесятилетнюю историю Израиля 196
Заключение 215
Список литературы 231
Примечания 257
Анализ статистического материала и комментарии 278
Приложения 296
Именной указатель деятелей национальной культуры Израиля 300
- «Оманут» - издательство классики
- «Змора - Бейтан - Модан - Двир» - история издательской династии
- История Израиля
- Специфические черты развития изданий для религиозных детей за пятидесятилетнюю историю Израиля
«Оманут» - издательство классики
В начале июля 1917 г. в Москве было основано издательство «Оманут» (Искусство), сыгравшее, без преувеличения, основополагающую роль в воспитании и образовании нескольких поколений еврейских детей ишува первой половины XX века. В плеяде издательств, о которых говорилось выше - Штыбе ля, Шокена, «Изреель», «Мицпе» - «Оманут» выделялось тем, что сконцентрировало в своей деятельности все те принципы работы с литераторами и текстами, на которых в дальнейшем, в той или иной степени, будет базироваться развивающееся книгоиздание Израиля.
Его основала семья Златопольских - Персиц. Хилель Златопольский (21) - типичный представитель того поколения евреев черты оседлости, что обильно вырывались на мировой простор в конце 80-х гг. прошлого столетия. Выходец из богатой хасидской (22) семьи, удачливый, как и Штыбель, промышленник и торговец, образованный, знавший языки, он, в отличие от многих «горячих» еврейских голов не кинулся в революционную деятельность, а занялся более созидательным - организацией системы сионистского воспитания и образования. Обосновавшись с 1909 г. в Москве, он развернул широкую благотворительную деятельность и первым делом основал там сеть учебных заведений для еврейских детей с преподаванием на иврите и общество «Тарбут» (Культура). И - вложил средства в осуществление мечты своей дочери Шошаны - в издательство «Оманут», которое она возглавила вместе с мужем Иосифом. Как и отец, Шошана была незаурядной личностью: получив сионистское воспитание, она не ограничила круг своих интересов, а была европейски образованным человеком, великолепным знатоком мировой детской ( или ставшей детской) литературы, большинство из произведений которой читала в подлинниках. Целью своей жизни она определила дать еврейским детям, живущим в России, лучшие детские книги в переводе на иврит. Основывая «Оманут», они с мужем готовились идти к этой цели. Но посмотрев на дату основания издательства, мы понимаем, что произошло это не в «правильном» месте и не в «нужное» время. Революция 1917 г. разрушила все, пришлось срочно сворачивать не начавшуюся по-настоящему деятельность и бежать из Москвы сначала в Киев, а затем в Одессу .В Москве, несмотря на то, что уже существовал редакционный совет с главным редактором Арье - Лейбом Семиатицким, и были заказаны переводы, ни одна книга не успела выйти в свет.
В Одессе пытались наладить работу, привлекли к сотрудничеству X. Н. Бялика, тоже с трудом выбравшегося из Москвы и принявшего участие в издании библиотечки «Гамлиэль» (названной так в память о маленьком сыне Персицев, умершем в скитаниях) — брошюрок объемом 8-14 страниц с цветными картинками. Это были сборнички басен, переводы нравоучительных рассказов Льва Толстого, его же пересказов индийских сказок, рассказы Ахад ха-Ама и Яакова Фихмана (23).
Продуктивно начавшаяся, наконец, деятельность издательства снова прервалась в первые месяцы 1919 г. в связи с чересполосицей власти на Украине. Персицы и X. Златопольский перебрались в Париж, где Шошана завершила образование в Сорбонне. В начале 20-х гг. в Гамбурге, а немного погодя во Франкфурте-на- Майне, издательство «Оманут» восстановило свою деятельность. Задачи несколько видоизменились: читателями продукции «Оманут» должны были стать теперь еврейские дети всей Европы. Во Франкфурте продолжалось все, и не с нуля - во-первых, сохранились матрицы, и были готовы к повторному изданию книги, уже издававшиеся в Одессе. Во-вторых, когда А.-Л. Семиатицкий выбирался из России, то единственное и главное, что он спасал - это чемодан с рукописями 60 переводов классических книг. Все издания того периода имели в выходных данных местом выпуска три города Франкфурт-на-Майне - Москва - Одесса. Первым стал сборник стихов Я. Фихмана «Арава» (Степь) (1922). Далее были выпущены книга стихов и игр Левина-Кипниса, тогда еще совсем молодого будущего патриарха ивритской литературы и сборник легенд о царях Давиде и Соломоне X. Н. Бялика, увидевший свет в его 50-летний юбилей.
Главное же то, что Шошана Персиц начала издавать серию классических детских и юношеских книг в качественных переводах и достойно оформленных. Первым оказался знаменитый в свое время роман «Сердце» (24) итальянца Эдмондо де Амициса в переводе И. Халмана. В течение последующих четырех франкфуртских лет «Оманут» выпустило около 40 переводов, с интервалом в месяц между ними. Все это издания среднего формата, на хорошей бумаге и с иллюстрациями из первоисточника (если они там были). Среди изданных - роман А. Т. Зонлитнера «Дети из пещеры» о приключениях подростков, очутившихся среди доисторических людей (перевод А. Франка) , «Приключения капитана Гитераса» Жюль Верна (перевод И. Спибека), прочие его романы, книги Майн Рида и Фенимора Купера. Были выпущены «Рассказы о животных» Э. Сетона-Томпсона с его оригинальными рисунками и фотографиями животных на природе на мелованных вклейках. Из «чувствительных» романов, кроме «Сердца», были переведены «Без семьи» Г. Мало - И. Равницким, «Босоножка» Б. Авербаха - И. Шафом и «Малышка» А. Доде - М. Бен-Элиэзером. Кроме того, были выпущены еще два перевода из А. Доде, в том числе и «Тартарен из Тараскона». Юмористическую линию продолжил «Мюнхгаузен» и «Трое в одной лодке...», переведенные А. Эпштейном. Не были забыты ни Диккенс, ни Виктор Гюго, ни Марк Твен.Обозревая этот перечень, мы видим, что детям, читающим на иврите, предлагался обширный круг мировой классики, в том числе и те произведения, которые пришли к русскому подростковому читателю много позже. Как уже говорилось, во главе редакции стоял педантичный А.-Л. Семиатицкий, знаток языков и хранитель стиля, эрудит, обладавший безупречным вкусом. По его решению все переводные издания были снабжены своеобразными словарями: в конце книг давались переводы понятий, еще не ставших безусловно-используемыми в возрождающемся иврите, в основном, названия растений, животных, рыб, минералов. Это были соотносительные таблицы на пяти языках - русском, немецком, французском, польском, английском (в такой последовательности) и иврите. Случалось, что словарь занимал несколько страниц, а количество слов доходило до 150. Это давало возможность первым поколениям читателей на иврите, который не был их родным языком, углублять свои знания. Все же, многие слова так и не прижились в иврите и остались, в лучшем случае, примерами в академическом словаре. Но в то время он бурно развивался, разумеется, заимствуя и из других языков. Известно, что Семиатицкий правил переводы, и это была не только техническая, но и литературная правка. Трудно установить степень его авторства в каждом отдельном случае. Для себя он придерживался незыблемого правила: собственные переводы выпускал анонимно.
Во Франкфурте «Оманут» успело выпустить еще и 10 книжек серии «Ле коль» (Для всех), что означало - для любого возраста. Все эти издания уже снабжены становящейся узнаваемой эмблемой издательства: в фигурной рамке - на первом плане красавец павлин на фоне трех колючих цветков-бутонов и в глубине - восходящее солнце. От книг большой серии они отличались меньшим объемом и форматом, все в пределах 100 страниц. Почти все перевел М. Бен-Элиэзер (25): «Сказки» О. Уайлда, «Зов предков» Д. Лондона, «Жизнь Вамбери», «Антологию рассказов о войне». В переводе И. Баруха был выпущен «Шильонский узник» Байрона.
Книги издательства завоевывали авторитет и пользовались спросом во все расширяющемся еврейском читающем мире. Персицы приобрели собственную типографию и пригласили молодых учащихся фракфуртской иешивы овладеть профессией печатников. Но тут, в конце 1925 г., не дожив до 40 лет, скоропостижно скончался Иосиф Персиц. В течение короткого времени Шошана свернула все дела в Германии, арендовала корабль, на который было погружено все оборудование, включая мебель из редакции, уговорила на переезд почти всех сотрудников, и сошла на берег в Яффо. Практически ничего не надо было начинать сначала, только обосноваться на новом месте, в самом центре тогда еще маленького Тель-Авива и продолжать дело.
Элита еврейского ишува приветствовала прибытие Шошаны Персиц и ее коллектива. Бялик, старый добрый знакомый, написал приветственный адрес, зачитанный на одном из обедов. Редакция открыла годовую подписку на серию из 12 книг, по одной в месяц. Это были уже изданные в Европе классические произведения. Первым был выпущен «Капитан Гитерас».
И вот тут, в еврейском ишуве, благородная миссия редакции - сделать доступными для еврейских детей сокровища мировой литературы - была поставлена под сомнение. А. Шленский, в статье, опубликованной в журнале «Ктувим», обращаясь к руководству редакции, обосновывал тезис о том, что на своей земле юные читатели не столько нуждаются в мировой классике, сколько в качественной литературе о родной стране и ее истории. Редколлегия ничего не имела против того, что необходима и такая литература, и что точка зрения Шленского правомерна, но не вместо, а вместе. Вопрос состоял лишь в том, где ее взять, эту, столь актуально-нужную литературу? Нашли для перевода несколько произведений на немецком: «Исход евреев из Египта» Ш. Бен-Циона (вольный пересказ библейской книги Иисуса Навина), роман «Дочь фараона» Георга Аберса и роман «Давид-Лейб из Ґетеборга» Шломо Когана. На этом иссякли. Нужен был совершенно новый подход, новые принципы в подаче материала, и обязательно - создание новых серий, потому что они имели гарантированный читательский успех.
«Змора - Бейтан - Модан - Двир» - история издательской династии
Одним из самых ярких, профессионально-успешных издательств, представляющих, в исторической перспективе, историю и сегодняшний день израильской книгоиндустрии, является «Змора - Бейтан-Двир».
Исраэль Змора, его основатель, был личностью неординарной, яркой, каких во множестве породило время на скрещении столетий. Родившийся в Бессарабии, начинавший, как тысячи мальчишек «местечек» - хедер, иешива, в возрасте 13 лет, как раз после бар-мицвы, он с головой окунулся в чтение беллетристики на идише и русском, а уже в 15 лет стал сотрудничать в детском журнале «Прахим» (Цветы), еженедельнике, выпускавшемся в Луганске в 1908-1904 годах И. Б. Левнером (48). Потом были годы учебы в Петербурге и Одессе, пришедшееся на «смутное время» 1914-1925 годов.
В 1925 году Исраэль Змора с семьей переехал в Палестину в составе третьей алии. Тут он застал интенсивно развивающуюся культурную жизнь ишува, многочисленные литературные объединения, интеллектуальные противоборства и напряженную работу по развитию иврита.
Уже погиб под ножами арабских погромщиков Иосеф Хаим Бренер, но ходил по тель-авивским улочкам пока что полный сил и творческих планов Хаим Нахман Бялик; работал доктором в гимназии «Герцлия» и писал стихи и поэмы Ш. Черняховский. Симха Бен-Цион, автор исторических романов, отец знаменитого в будущем детского писателя и художника Нахума Гутмана, преподавал в гимназии для девочек.
Эпоха генерировала талантливых людей, принимая их извне, в основном из стран Восточной Европы и вдохновляя на служение важному: развитию культуры европейского государства, потенциально возможное существование которого уже было заложено лордом А. Бальфуром в декларации 1917 года (49), но до возникновения которого де-юре должно было пройти еще почти четверть века.
Исраэль Змора вошел в компанию, группировавшуюся вокруг «Ктувим» (Писания), журнала писательской организации, уже сформировавшейся к тому времени.
Членами ее состояли Элиэзер Штейман, Авраам Шленский, Исраэль Тальпер, Ицхак Ламдан, Якуб Горовиц, и Ицхак Норман. Позже присоединились Леа Гольдберг и Натан Альтерман. Первые - писатели, оставившие в истории развития литературы не очень яркий след, но двое последних стали ее классиками.
Редактором журнала во все время его существования в 1926-1933 годах был Э. Штейнман, и непродолжительное время (с зимы 1930 по 1932 г.) -соредактором А. Шленский.
Членство в литературных группировках не было чем-то незыблемым. Середина - вторая половина XX века в ишуве - время серьезных идеологических разногласий, противостояние амбиций и самолюбий, борьба за лидерство в литературном процессе, еще совершенно не устоявшемся, не определившем магистральных путей развития.
В первую очередь литература воссоздавалась в литературных журналах, появлявшихся и исчезавших большей частью бесследно, или реже - оставив яркую вспышку.
Когда в 1929 году И. Змора вместе с Н. Альтерманом, А. Шленским и Л. Гольдберг вышли из группы «Ктувим» и основали новый литературный журнал «Мознаим» (Весы), они, конечно, не знали, что вот этому-то изданию суждена долгая жизнь и в XXI веке.
А тогда, на грани 30-х гг., продолжалась литературная борьба, этакая болезнь роста вкупе с борьбой поколений. Литераторы, родившиеся на исходе первого десятилетия 20 века такие, как Н. Альтерман (1910-1970) и Леа Годьдберг (1911-1970) чувствовали и декларировали духовный разрыв с «отцами», чье детство пришлось на последнее десятилетие века девятнадцатого: Э. Штейманом (1892-1970), Я. Фихманом (1881-1958), даже с X. Н. Бяликом (1873-1934). И. Змора, по возрасту находившийся посередине, редко участвовал в окололитературных спорах и дебатах. Его интересовал конкретный литературный процесс.
Превосходный знаток классической европейской и русской литературы, он вел литературную колонку в еженедельной газете «Давар» (Слово) (50), переводил, и во многих своих статьях выстраивал теорию перевода на иврит, которая в отличие от подобных теорий, применимых к другим языкам, имела существенный нюанс: в первой трети нашего века в иврите, возрождаемом волей нынешних его носителей, просто - напросто отсутствовал целый пласт понятий и определений, без которых неосуществимы были переводы литературных сокровищ прошлого.
Эта проблема, стоявшая перед лингвистами и гуманитариями, учителями, которым иногда прямо в классе приходилось конструировать слово, а потом уже обсуждать правомерность его возникновения с коллегами, заставляла и И. Змору биться над ее приемлемым разрешением, декларируя, убеждая, полемизируя в ряде своих статей по теории и практике перевода.
Позже они были систематизированы и изданы в трехтомнике «Литература об истории поколений» (Махберот ле сифрут, 1950) и сборнике «Нужды литературы в наше время» (. Махберот ле сифрут, 1953 ).
В «Мознаим» И. Змора опубликовал в течение полувека 72 статьи, среди которых критические материалы, литературные обзоры, биографические очерки.
С 1940 года он стал издавать свой журнал «Махберот ле сифрут» (Литературные тетради), в котором публиковал новые произведения друзей по писательскому цеху. Название придумал Натан Альтерман, и оно осталось красивым памятником некогда закадычной дружбе; потому что вскоре случилась ссора, и пути друзей разошлись, так же, как ранее и со Шленским.
Здесь не место судить, на чьей стороне правда, литературный, как и любой другой интеллектуальный процесс, заполнен примерами подобного рода. Важно отметить, что И. Змора не остался один: вокруг сгруппировалась плеяда молодых литераторов, первого поколения «литературных сабр», которые, хотя и не все родились на земле Эрец-Исраэль. но воспитывались именно в духе «сабр», для которых он был и учителем, и другом. Среди них: Уриэль Офек, Беньямин Тамуз, Йонатан Ратош, Беньямин Гилай.
Журнал выходил ежеквартально в течение 14 лет. В каждом номере Змора публиковал свои теоретические и критические материалы.
Он был своеобразным издателем, редакторское давление которого было сведено к минимуму. Он любил говорить, что «если писатель нуждается в редакторе - то это плохо». Соответственно, при таком теоретическом переложении «ответственности» за публикуемое на плечи самих авторов, ему не нужны были дополнительные редакторы и корректоры. Редакция журнала располагалась в доме семейства Змора, на улице Гнесин 5, куда знали дорогу все тель-авивские литераторы и в садике которого было сделано немало фотографий, используемых ныне для иллюстрирования той эпохи.
Дом вела жена Ада (1899-1965), смерть которой И. Змора пережил тяжело. В ее память он издал литературный сборник «Единственное имя» (Махберот ле сифрут, 1968), где, среди рассказов, стихов и поэм поместил и ее письма к себе: живые картины литературного быта ишува 30-х гг.
Именно в тогда Исраэль Змора решил основать свое издательство и выпускать то, что ему хочется. С одной стороны, генеральная линия издательства, которое получило то же название, что и журнал, не расходилась с путями давно уже существовавших «Оманут», «Штыбель» и «Изреель».
Но с другой - и Змора обосновал это в своих работах и «Манифесте» об открытии издательства (Нужды литературы...), он учреждал универсальное, а точнее - безадресное издательство. Его основной тезис - то, что важно и интересно для ребенка, должно быть важно и интересно для взрослого - и наоборот. Даже сказки, легенды, басни, - это не специфически возрастная литература, а - для всех. Взрослые, как и дети, нуждаются и в стихах, в погружении в воображаемый мир. Итак: выпускать надо то, что способно заинтересовать все категории читателей.
Поэтому среди сокровищ классики следует находить подобные произведения и выпускать их, как чтение для всей семьи, т.е., надо составить перспективный план издательства и заниматься удовлетворением интересов всех читателей, а если точнее, выпускать то, что хочется самому издателю.
Среди первых книг, изданных новым издательством «Махберот ле сифрут» - сборник из двух рассказов Я.Горовица и X. Хазаза (62 с), сборник стихов И. Шмуэля (49с.) и «Охотничьи рассказы» М. Пришвина в собственном Зморы переводе (84 с.) (все - 1940 г.). Далее в 1941 году -последовали сборники стихов Н. Альтермана «Радость во взгляде» и Йонатана Ратоша «Черная хупа».
В дальнейшем, на протяжении 27 лет, И. Змора выпустил около 380 книг. Это была средневековая классика еврейских мудрецов, современная ивритская литература, в основном произведения близких издателю авторов, философская и историческая литература, переводная. С русского, за исключением «Женитьбы» Гоголя, переведенной А. Шленским, переводил сам: того же Гоголя - «Старосветских помещиков», Л. Толстого, А. Чехова, Н. Лескова.
И. Змора был совершенно не коммерческим, не деловым человеком и потому его интересовала в первую очередь духовная сторона процесса издания той книги, которая ему понравилась, привлекла его внимание, и которую он может представить на суд читателей.
История Израиля
О своей собственной новой и новейшей истории израильские юные читатели могут прочитать гораздо больше. Уже в начале века перед литературными деятелями ишува был поставлен вопрос о приоритетном выпуске литературы обо всех этапах еврейской истории (57). Появился социальный заказ - были написаны книги, многие из которых неоднократно переиздавались в первую четверть существования государства. Буквально все периоды, все яркие события древней еврейской истории ожили под пером писателей, которые в своих работах неизменно опираются на материалы археологических изысканий, на сохранившиеся памятники материальной и духовной культуры. Наиболее популярны сюжеты о героической борьбе древних евреев против захватчиков. История обороны крепости Масада: «Конец Масады» М. Браславского (1949), «Масада»Я. Хургина (Среберк, 1960), «Легенды Масады» Э. Цорефа (Ясод, 1967). Маккавеи - как символ независимости и героизма лучших сынов еврейского народа: «Маленький герой: рассказ из эпохи Маккавеев» Ш. Ницана (М. Ньюман, 1940?), « В дни макавеев» Д. Лодлау ( Среберк, 1966), «Восстание мстителей» Ш. Гафни ( Амихай, 1967). Бесстрашные патриоты, отдающие свои и близких жизни в неравной борьбе за независимость Иудеи - прямые и бескомпромиссные - таковы, как правило, герои этих произведений. В начальные годы становления государства, когда сиюминутные события еще не рассматривались через призму истории, именно извлечение ярких примеров героизма и верного служения родине из недр веков было насущно для духовного воспитания подростков посредством военно-патриотической литературы. Обращаясь к библиографии, мы видим, что это направление практически полностью исчерпало себя к середине 70-х гг., периоду после окончания войны Судного дня (1973), в частности и потому, что XX век дал много более говорящих, близких юному читателю волнующих событий, о которых следовало ему рассказать.
Первая половина XX века в Палестине, которая находилась с 1917 года под британским протекторатом (58) и куда, начиная с 80:х гг. XIX века волнами (алиями) (59) прибывали евреи, в основном из Европы, была эпохой драматичной и героической. Она выдвинула множество ярких личностей, преданных сионистской идее, благородных, решительных и смелых. Вместе с тем, эти легендарные люди, ставшие персонажами книг, были современниками читателей, которым нетрудно было понять мотивировки развития сюжета и характеров героев. Стремление систематизировать материал, дать детям понятие о хронологии недавних событий сквозь призму художественной литературы, выразилось в составлении нескольких серий для читателей разного возраста. К тому же подоспела круглая дата: в конце 80-х гг. отмечалось 100-летие сионистского движения. Появились серии о замечательных людях, стоявших у истоков государства и способствовавших его становлению. Одна из них -«Первые...», начальная книжка которой была выпущена в 1989 г. и посвящена Йошуа Коэну , подпольщику, одному из сподвижников Д.Бен-Гуриона: «Любовь во фруктовых садах» Г. Рон-Федер. С тех пор, за десятилетие, издательский коллектив «Яд Ицхак Бен-Цви» издал 15 фундаментальных книг, где историзм сочетается с авантюрностью, документализм (каждый выпуск снабжен тетрадками редких фотографий) с художественностью изложения. Читатели получают исключительную по своим многочисленным достоинствам серию, заполняющую белые пятна, которыми изобилует история зарождения Израиля.
В 1987 г. Уриэль Офек выпустил серию книжек для 8-9-летних «100 лет сионизма». В нее вошли шесть им написанных рассказов о первой алие в Палестину. Название одного из них весьма значительно: «Если захотеть, то сказка станет былью...» (Сифрей Цабар). Спустя 10 лет, навстречу очередной знаменательной дате, на сей раз 50-летию образования государства, Г. Рон-Федер начала работу над серией «Туннель времени». Каждый раз ее герои, оказываясь в случайно обнаруженной ими пещере, выбираются из нее в различные места в драматичное время при драматичных обстоятельствах. Это или Иерусалим периода блокады 1948 г. - «Иерусалим в осаде», освоение земель, выкупленных у арабов - «Операция Стена и башня» и «Героизм Тель-Хая», или спасение нелегальных эмигрантов, уцелевших европейских евреев, которым и после окончания Второй мировой войны английские власти не давали разрешений на въезд в Палестину - «Маапилим прибыли», спасение заложников, захваченных террористами, когда десантники Цахаля совершили беспримерный перелет и в аэропорту столицы Уганды уничтожили бандитов и освободили похищенных ими пассажиров - «Операция Энтеббе» (Модан, 1997- продолжается). Каждый раз попадая из пещеры на место очередного приключения, ребятишки начинают смутно припоминать, что кое-что им известно по школьным урокам, но как же убоги и отрывочны эти сведения о прошлом собственной страны, таком еще недавнем ! Писательница-подвижница, творчество которой далеко не равноценно, именно своими историческими популяризациями вносит неоценимый вклад в патриотическое и культурное воспитание сегодняшних читателей. В уже вышедших 12-ти выпусках этой серии она стремится осовременить и оценить личности и ситуации, казалось бы, совсем недалекие в исторической перспективе, но уже нуждающиеся в ином осмыслении, в ревизии (60).
В детской литературе Израиля отражены многие ключевые моменты его короткой, но насыщенной истории. Пожалуй, самой романтичной в передаче чувств и переживаний детей и подростков, остается эпоха ингува (61), т.е., вся первая половина XX века. Важно отметить, что с начала прошлого века на этой земле стали рождаться и вырастать необычные еврейские дети: свободные от тысячелетнего клейма вечно преследуемых и третируемых, будто бы изначально отмеченных печатью суровой вины. Дети, рожденные тут, наследовали сметливость и любознательность предков, но не их приниженность. Писатели поколения, родившегося на скрещении веков, чье детство прошло уже на земле Эрец-Исраэль, создали запоминающиеся произведения о своем детстве, пришедшемся на годы становления ишува.
Среди них - признанные классики еврейской детской литературы, для которых иврит был уже родным языком, Нахум Гутман, Моше Бен-Шауль, Ямима Чернович, Исраэль Лерман, Элиэзер Смали, Тамар Бурнштейн-Лазар, Уриэль Офек.
Нахум Гутман (1898 - 1980) - сын писателя и историка Симхи Бен-Циона, одного из основателей в Одессе издательства «Мория», был малышом привезен в Палестину в 1905 г. В середине 20-х гг. он уехал в Париж, где серьезно и успешно обучался живописи. Вернувшись, создал ряд замечательных повестей для подростков: «Летние каникулы, или приключения с ящиками» (первоначально печатавшуюся в детском журнале «Давар», 1946), «Дорожка из апельсиновых корочек» (1947), «Маленький городок и жителей в нем немного» (1959), «Два камня, ставшие одним» (1968). Эти повести выдержали по нескольку переизданий и любимы уже не одним поколением. Гутман стал уникальным в своем роде воспевателем и историографом Тель-Авива, сначала малюсенького городка среди песков, притулившегося к большому по тем меркам Яффо, но стремительно разраставшегося в мегаполис.
В своих тель-авивских повестях Н. Гутман описывает будничную жизнь 30-40-х гг., ту действительность, когда дети уже говорили на иврите, учились в еврейских школах, но хорошо понимали, что живут в иллюзорной стране, где постоянно надо идти в обход обстоятельств. Отсюда - обилие приключений, критических ситуаций, в которых оказываются "его герои. В общем-то, судьбы подростков той эпохи во многом идентичны: достаточно аскетичный быт семей, достаточно оптимистичное видение будущего, базировавшееся на сионистской идее собирания евреев на земле Палестины, достаточно четкое ощущение враждебности большого мира по отношению к своему маленькому кругу.
Это с предельной достоверностью отражено так же в произведениях Уриэля Офека и Исраэля Лермана.
Уриэль Офек ( 1926-1987) - один из первых израильских писателей, родившихся в Тель-Авиве (вернее, в его тогдашнем пригороде - районе Ворохов), написал несколько повестей, где провел уже следующие поколения юных израильтян по дорогам своего детства и отрочества, по столь же ностальгическим для него, как и для Гутмана, местам пыльного, малоэтажного приморского городка, в котором, однако, кипела жизнь, в школах преподавали не хуже, а в некоторых, как, например, в знаменитой гимназии «Герцлия», заметно лучше, чем сейчас, где много и тяжело работали и весело отдыхали, где, конечно же, торговали, издавали книги и журналы и - всеми доступными или недозволенными средствами пытались приблизить наступление независимости. «Пять минут страха» ( 1974), « В нашем квартале нет секретов» (1975), «По дороге в гимназию» (1980), (все -Сифрият поалим ), «Границей был овраг» (Кетер, 1986) - этот декалог У. Офека, написанный в лучших традициях реалистической прозы, удостоенный литературных премий, и по сей день читается с неослабевающим интересом к подробностям видимой уже в исторической перспективе эпохи.
Специфические черты развития изданий для религиозных детей за пятидесятилетнюю историю Израиля
В начале нового тысячелетия, оглядываясь на полувековой путь, пройденный молодой израильской детской литературой, следует обратить внимание и на развитие столь специфической ее отрасли, как книжная индустрия для детей религиозных слоев населения (111).
В обособленном мире религиозной части израильтян книга подчас является если не единственным, то по крайней мере, традиционным и легитимным средством познания для значительного числа детей верующих.
Как и израильское общество в целом, так и его религиозный сектор разветвлен и идеологически неоднороден. В среде религиозного населения нет единомыслия, противоречия и различия между партиями и общинами наглядны, что выражается и в наличии двух течений в системе образования. Одно государственно-религиозное, которое государство (что явствует уже из названия) имеет возможность контролировать, и второе -ультрарелигиозное, полностью выведенное из-под его влияния (112).
Дети в этой среде ограждены от внешнего мира комплексом запретов, в том числе для них ограничен доступ к средствам масс-медиа: телевизору, компьютеру. Многие религиозные семьи в силу бедности просто не могут их приобрести. В этих условиях книга была и остается информативным источником, инструментом эстетического воспитания и этического влияния.
Однако, если история израильской детской литературы берет свое начало еще в ишуве 20-30 гг., то целенаправленный подход и выработка принципов издания книг для религиозных детей прослеживаются только с семидесятых годов. Это непосредственно связано с изменением статуса, идеологии, самоощущения евреев-израильтян в различные периоды становления и развития государства. В 40-50 годы идеологическая платформа базировалась на проблеме идентификации после ответов на вопрос « кто такой еврей?» . Разрешение этого вопроса, или хотя бы приближение к ответу на него, способствовало бы сближению различных общин и формированию единой народности. В такой ситуации идейно-воспитательные цели, которым следовала детская литература, направления, по которым она двигалась, были схожи для различных групп, общин, течений внутри молодой страны. Общность задач, стоящих перед ее гражданами в период становления страны, создавала иллюзию какого-то совмещения. Страшный опыт Катастрофы, в которой сгорали и светские, и религиозные евреи, казалось бы, доказывал, что и те и другие должны быть готовы к сближению хотя бы для единения народа в противоборстве с враждебным окружением. Кроме того, светское население ничего не имело против соблюдения внешних традиций, главным образом из ностальгических воспоминаний о безвозвратно утерянных родительских домах, что выражалось во встрече субботы и проведении еврейских праздников. Прибытие в 50-е годы сотен тысяч евреев из Африки и Азии, в большинстве своем следовавших традиции или религиозных, еще более насущно подвигло литературу обратиться к истокам еврейской истории.
Многотомный «Мир Танаха для детей» Шраги Гафни, выпускавшийся издательством «Мизрахи» на протяжении четверти века до середины 70-х годов, десять книг « Воспоминаний о доме Давидовом» А.Л. Якубовича (Акабии), историческая эпопея, начатая « Изреелем» в 1939 году и завершенная в 1971, сборники обработанных Шломо Скульски легенд о Иосифе и его братьях ( 1957 ), царе Соломоне ( 1957, 1964, царе Давиде (1964 ), восстании Бар-Кохбы ( 1964 ), Раби Акиве (1969 ), о Моисее ( 1972 ), - продукция издательства « Шмуэль Зимзун» - все одинаково предназначалось для всех детей. Выходило множество книг, посвященных еврейским праздникам, сборников сказок и легенд еврейских мудрецов и жизнеописаний реально существовавших праведников.
В 40-50-е, еще и в начале 60-х годов, в местной детской литературе были сильны воспитательно-назидательные мотивы, что устраивало верующих, особенно, в отсутствие книг, непосредственно адресованных их подопечным. Как вспоминает Юхевет Сакс (113): « Не было книжек для религиозных детей. Воспитательницы и учительницы брали обычные книжки и рисовали кипы на головах детей. И я решила, что дам религиозным детям недостающую им литературу !» . Действительно, идеологи религиозного сектора почувствовали в определенный момент, что наступает необходимость оградить своих юных чад от возможности чтения светской литературы, потому что, хотя идеология государства формировалась на корнях, среди которых значительно было место танахической истории и производных от нее легенд и сказаний, однако воспитание светского поколения, чье детство пришлось на 60-е годы, базировалось уже на совершенно иных идеалах.
В антологии Рафаэля Сапорты «Это не сказка» (Амихай, 1959 ) умелой рукой составителя перебрасывается мост между далеким прошлым и настоящим. Танахические корни как бы прорастают в современность, и исход из Египта ассоциируется с послевоенным исходом евреев из Европы, древние могучие герои - со смелыми охранниками еврейских поселений начала века и бесстрашными подпольщиками 40-х годов. А в рассказе « Терновый куст и менора» проводится параллель между терновым кустом Моисея и менорой, ставшей символом независимого Израиля. Для детского читателя наглядно устанавливается связь между легендарной древностью и той действительностью, которую преобразовывают пока что его родители, близкие, а в недалеком будущем предстоит и ему самому.
Фотокнижка «Приключения двух сабр», выпущенная издательством «Ясод» в том же 1959 году, имеет подзаголовок «Рассказы об Израиле в картинках». Где только ни побывали, с кем ни повстречались Илан и Ривка, маленькие сабры, которые вместе с автором М.Гариным и фотографом П. Гольдманом помогали мошавникам, « служили» в армии, гостили у бедуинов, ловили рыбу в Эйлате. Белокурый паренек и черноволосая девочка, пытливые, трудолюбивые, приветливые стали символом тех новых читателей, для которых создавалась своя, израильская литература силами писателей двух поколений: родившихся в начале XX века, среди которых Н. Гутман, И. Смали, Я. Чернович и только занимавших предназначенные им места У.Офека, И. Лермана, Т. Бурнштейн-Лазар, Д. Омер. Разной степени таланта, они, однако, точно чувствовали, что именно требуется в данный момент читателю - маленькому уроженцу страны. Повесть Я. Чернович «Восемь по следам одного» (1945) о детективном преследовании маленькими кибуцниками подозрительного чужака, сразу же стала классикой жанра и выдержала множество переизданий. Приключениями двух смышленных харизматических обезьян Куфико и Чипопо, выдуманных Т. Бурштейн-Лазар и впервые выпущенных в книжный мир в 1958 и 1960 годах, зачитывалось не одно поколение. Все это были книги, уже однозначно не годившиеся для использования в религиозной среде. И Илан с Ривкой, и маленькие кибуцники-сыщики представляли собой тип детей, которым уже не пририсуешь кипы. А что уж говорить про лукавую обезьянку Куфико, которая в зависимости от сюжета очередной истории оказывалась то мужского, то женского рода !
Те положения, которые сохранялись, как постулаты, для религиозного ребенка, не срабатывали в светской среде. К этому времени страна окрепла, взрастила легендарную армию, чьи победы в войнах принесли ей заслуженное признание во всем мире. Из малонаселенного провинциального осколочка, созданного по прихоти великих держав, она превращалась, благодаря военным и экономическим успехам, в развитое и самостоятельное государство.
К началу семидесятых годов многое изменилось не только в социальной, но и в духовной жизни израильского общества. Продолжался расцвет собственной детской литературы, характеры маленьких героев которой калькировали реальных детишек: смелых, независимых, решительных, и - что уж тут скрывать, упрямых, ершистых и нагловатых. Лучшим воспитательным методом, способствующим вытравливанию «галутного» духа из генетической памяти людей считалась вседозволенность. Как всегда, при отрицании, палка перегибалась. И израильтяне той популяции, и литературные персонажи оказывались чужды какой бы то ни было обрядности, они тяготели к общемировым, всечеловеческим ценностям и резко отдалялись от ценностей сугубо-еврейских. В это время из детской литературы уходит назидательность, практически исчезает тема коллективизма и общей ответственности, теперь во главе угла детской литературы - ребенок - неповторимый и единственный, его желания, его воля (114) . Молодая израильская детская литература из хоть какого-то, пусть и сомнительного, но помощника, превращалась в неприемлемое для религиозного общества явление. Казалось даже, что переводная литература является наименьшим злом в данной ситуации. Этот сорт литературы дозволялось читать и питомцам религиозного сектора.
Несмотря на естественную тягу ребенка и подростка к приключениям, поискам сокровищ, детективным погоням, к иллюзорному уходу в мир, далекий от повседневности, чему способствовало приобщение к классике, естественно было желание юного читателя открыть и книгу «про себя», т.е. сделать то, что так успешно осуществлял маленький светский израильтянин, литературная нива для которого произрастала год от году.
