Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы решения третейского суда 13
1. Общая характеристика современных форм третейского разбирательства 13
2. Понятие и правовая природа решения третейского суда 35
Глава II. Виды решений третейского суда 56
1. Классификация решений третейского суда 56
2. Характеристика отдельных видов решений третейского суда 62
3. Требования, предъявляемые к форме, содержанию и порядку принятия решения третейского суда 81
Глава III. Законная сила решения третейского суда 107
1. Теоретические основы законной силы решения третейского суда 107
2. Теоретические и прикладные проблемы определения момента вступления решения третейского суда в законную силу 115
3. Свойства вступившего в законную силу решения третейского суда 137
Заключение 158
Приложение 160
Список использованных нормативных актов,
судебной практики и литературы
- Понятие и правовая природа решения третейского суда
- Характеристика отдельных видов решений третейского суда
- Требования, предъявляемые к форме, содержанию и порядку принятия решения третейского суда
- Теоретические и прикладные проблемы определения момента вступления решения третейского суда в законную силу
Введение к работе
з
Актуальность темы исследования. Третейское разбирательство, являясь одним из наиболее давних способов разрешения споров, успешно развивается на протяжении уже многих веков. Значительная и, что самое главное, качественная нормативная основа позволяет третейским судам (арбитражам) и на современном этапе оставаться эффективной формой защиты гражданских прав, а также одним из ключевых инструментов саморегулирования в юрисдикционной сфере. Третейское разбирательство является, по сути, идеальной моделью ныне так популярной контрактуализации цивилистического процесса, позволяющей сторонам самостоятельно определять порядок разрешения спора, исходя из его специфики и взаимоотношений сторон .
На международном уровне статистика крупных арбитражных центров демонстрирует постоянный рост количества предъявленных исков. При этом неминуемо растет и цена заявленных требований. Налицо тенденция повышения роли международного коммерческого арбитража в экономической сфере, что проявляется в расширении перечня споров, которые стороны вправе передать на разрешение арбитража, развитии новых форм третейского разбирательства, а также в постепенной делокализации арбитража, которая, в числе прочего, позволяет привести в исполнение решение, ранее отмененное национальным судом по месту его вынесения.
Однако во внутригосударственном аспекте не все так однозначно. Прошедшие несколько лет ознаменовались во многом противоречивыми тенденциями в отношении развития третейского разбирательства в России.
С одной стороны, наблюдается расширение сферы использования третейского разбирательства, выражающееся в принятии законодательных
О контрактуализации цивилистического процесса см. подробнее: Курочкин С.А. Частные и публичные начала в цивилистическом процессе. М: Инфотропик Медиа, 2012. С. 395-408; Кадье Л. Соглашения относительно процесса во французском праве (о контрактуализации разрешения споров) // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2007. № 6, СПб., 2008. С. 167 - 182.
актов, обязывающих в той или иной сфере деятельности обеспечить возможность разрешения споров посредством третейского разбирательства , принятие постановления Конституционного Суда Российской Федерации № 10-П от 26.05.2011, разрешившего в пользу третейских судов проблему о подведомственности споров, связанных с недвижимым имуществом.
С другой стороны, наметились тенденции к исключению из компетенции
3 ~
третейских судов корпоративных споров , расширению полномочии прокурора при оспаривании арбитражных решений , судебной практикой сформулирован запрет на разрешение споров с участием организации, при которой создан данный третейский суд .
Все названные тенденции, хоть и опосредованно, обусловлены особенностями принимаемых третейским судом решений , теми последствиями, которые имеют арбитражные решения в российском правопорядке. Эти обстоятельства предопределяют необходимость комплексного изучения решения третейского суда в целях выработки единых непротиворечивых подходов к регулированию данной сферы деятельности, обеспечивающих нормальных ход гражданского оборота.
Решение третейского суда, являясь венцом процедуры разрешения спора, объективирует в себе весь ход разбирательства и все его особенности. Оно является центральным институтом третейского разбирательства, отличающим его от всех иных способов разрешения споров.
При всей актуальности тематики альтернативных способов урегулирования споров, отечественная наука не уделяет должного внимания указанному виду правоприменительных актов. Все это обуславливает актуальность избранной темы исследования.
2 Федеральный закон от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» // Российская газета, №
139,30.06.2011.
3 Определение ВАС РФ от 30.01.2012 № ВАС-15384/11.
4 Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 марта 2012 № 15 «О некоторых вопросах
участия прокурора в арбитражном процессе» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации. - 2012. - № 5.
5 Постановление Президиума ВАС РФ № 16541/11 от 22.05.2012.
6 В настоящей работе термины «решение третейского суда» и «арбитражное решение» употребляются в
качестве синонимов, если иное прямо не следует из контекста.
Степень разработанности темы диссертационного исследования. В
последнее время в юридической науке наблюдается значительный интерес к исследованию проблематики альтернативных способов разрешения споров, в том числе и третейского разбирательства. На сегодняшний день не потеряли своей актуальности классические работы по этой теме (С.Н. Лебедев «Международный торговый арбитраж», Л.А. Лунц, Н.И. Марышев «Курс международного частного права», А.Д. Кейлина «Судоустройство и гражданский процесс капиталистических государств. Часть 3. Арбитраж» и др.). Однако на современном этапе под влиянием произошедших изменений общественной жизни и законодательства происходит переосмысление ряда ключевых аспектов данного направления. Научному исследованию за прошедшие годы было подвергнуто как третейское разбирательство в целом, так и его отдельные институты. К числу наиболее комплексных работ по данной теме следует отнести диссертацию на соискание ученой степени доктора юридических наук О.Ю. Скворцова «Проблемы третейского разбирательства предпринимательских споров в России» (2006г.). Значительную роль в развитии представлений о третейском разбирательстве сыграли диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Е.А. Виноградовой «Правовые основы организации и деятельности третейского суда» (1994г.); М.А. Попова «Теоретические и практические проблемы российской модели регулирования деятельности третейских судов» (2002г.); С.А. Курочкина «Теоретико-правовые основы третейского разбирательства в Российской Федерации» (2004г.) и две его последующие монографии; А.И. Зайцева «Третейское судопроизводство России: Проблемные аспекты» (2004г.) и ряд других.
Немаловажное значение имеют разработки в области международного частного права. Так, на сегодняшний день защищен ряд диссертаций на соискание ученой степени кандидата юридических наук в контексте сравнительного правоведения по проблематике международного
6 коммерческого арбитража (М.А. Дубровина, Д.И. Зенькович, В.Р. Илизиров, Е.П. Русакова, Чан Хоанг Хай и другие).
Указанные исследования обогатили отечественную доктрину большим количеством оригинальных идей и авторских концепций относительно общих аспектов третейской формы разрешения споров, что позволяет перейти к наиболее глубокому изучению отдельных институтов третейского разбирательства.
Во всех названных работах институт решения третейского суда, безусловно, рассматривается, но наряду со всеми иными особенностями третейского разбирательства, а также сквозь призму целей и задач каждой работы. Комплексных диссертационных исследований по проблематике решения третейского суда, его правовой природы, классификации видов арбитражных решений, а также особенностей их законной силы до настоящего времени в России не проводилось. Кроме того, настоящая работа учитывает последние изменения законодательства, а также современную судебную практику.
Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в связи с принятием решения третейского суда и его действием как акта правоприменения.
Предметом исследования являются теоретические, нормативно-правовые и иные источники, характеризующие правовую природу решения третейского суда, его значение в системе правоприменительных актов, а также роль в системе правового регулирования.
Цели и задачи исследования. Цель настоящей работы состоит в комплексном анализе правовой природы решения третейского суда, его видов, а также особенностей законной силы данного правоприменительного акта.
Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:
1) анализ существующих форм третейского разбирательства и их влияние на форму и содержание решения третейского суда;
-
выявление правовой природы решения третейского суда и определение его понятия;
-
анализ видов решений, принимаемых в рамках третейского разбирательства, их систематизация; изучение требований, предъявляемых к форме, содержанию и порядку принятия решения третейского суда;
-
анализ теоретических основ законной силы решения третейского суда;
-
исследование теоретических и прикладных проблем определения момента вступления арбитражного решения в законную силу;
-
анализ свойств вступившего в законную силу решения третейского суда;
-
разработка предложений по совершенствованию действующего законодательства, направленных на оптимизацию третейского разбирательства и дальнейшее его развитие.
Методологическую основу исследования составили используемые в юридической науке такие общенаучные методы, как: анализ, синтез, сравнение и исторический метод, а также специально-юридические методы, к которым относятся формально - юридический метод и сравнительно -правовой.
Теоретическую основу исследования составили труды таких ученых, как Абушенко Д.Б., Авдюков М.Г., Алексеев С.С, Ануфриева Л.П., Базилевич А.И., Безруков A.M., Боннер А.Т., Борисов М.С, Виноградова Е.А., Воложанин В.П., Гавриленко В.А., Гимазов Р.Н., Гребенцов A.M., Гурвич М.А., Елисеев Н.Г., Жилин Г.А., Жильцов А.Н., Зейдер Н.Б., Зенькович Д.И., Загайнова С.К., Дубровина М.А., Илизиров В.Р., Карабельников Б.Р., Котельников А.Г., Кейлин А.Д., Комиссаров К.И., Крохалев СВ., Кудрявцева Е.В., Кузбагаров А.Н., Кузнецов В.Ф., Лазарев СВ., Лебедев С.Н., Лунц Л.А., Марышев Н.И., Малюшин К.А., Миловидов Н.А., Минаков А.И., Морозов М.Э., Невский И.А., Николюкин СВ., Носырева Е.И., Пономаренко В.А., Лебедь К.А., Наринян В.В., Курочкин
С.А., Поляков Ю.В., Попов М.А., Пушкар Е.Г., Решетникова И.В., Рожкова М.А., Сахнова Т.В., Слепченко Е.В., Скворцов О.Ю., Ситкарева Е.В., Тарасов В.Н., Терехова Л.А, Ткачев Н.И., Русакова Е.П., Федоров А.Г., Фурсов Д.А., Хегер С, Хлестова И.О., Щеглов В.Н., Цихоцкий А.В., Чечина Н.А., Шварц М.З., Яблочков Т.М., Ярков В.В. и др.
Кроме того, при написании работы использовались труды таких зарубежных исследователей, как Г. Борн, Е. Гейлард, Б. Голдман, С. Дюссан, Г. Кауфман-Кохлер, М. Рубино-Саммартано, П. Сандерс, П. Фушар, Т. Шульц и др.
Нормативную базу исследования составили международно-правовые акты, российское законодательство, а также законодательство ряда зарубежных стран (Англии, Дании, Франции, Нидерландов, Германии, Швеции, Украины, Белоруссии, Казахстана и др.); законопроекты, находящиеся на рассмотрении Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации; модельные акты, принятые Комиссией Организации Объединенных Наций по праву международной торговли. Кроме того, в связи с тем, что деятельность третейских судов во многом урегулирована локальными нормативными актами, при написании работы использовались регламенты крупных международных арбитражных центров и «внутренних» постоянно действующих третейских судов.
Эмпирическую основу исследования составили материалы судебной практики Конституционного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, нижестоящих государственных арбитражных судов, разъяснения высших судебных инстанций по вопросам обобщения правоприменительной практики, а также практика ряда постоянно действующих третейских судов.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что на основе изучения современных форм третейского разбирательства (упрощенные (ускоренные) процедуры, медиация - арбитраж (med-arb), «онлайн - арбитраж» и др) впервые в отечественной науке гражданского
процессуального права и арбитражного процессуального права проведено комплексное монографическое исследование теоретических и прикладных проблем решения третейского суда, его правовой природы и действия как акта правоприменения.
Новизна диссертационного исследования отражается в следующих положениях, выносимых на защиту.
-
На основе концессуальной теории правовой природы арбитража, анализ которой впервые в отечественной доктрине был предпринят А.Г. Котельниковым, определяется сущность решения третейского суда. Исходя из положения концессуальной теории, заключающегося в том, что для современного существования третейского разбирательства государства должны были сделать ряд концессий (уступок) в пользу сторон, арбитров и арбитражного механизма в целом, обосновывается вывод о том, что арбитражные решения являются актами применения права, существование и действие которых обусловлено концессией (уступкой) со стороны государственной власти.
-
В целях дальнейшего развития научных представлений о решении третейского суда, а также с учетом различных форм третейского разбирательства предлагаются новые классификации решений третейских судов. Исходя из объема разрешенных требований, арбитражные решения подразделяются на 1) полные решения, в которых находят свое отражение все заявленные требования, 2) решения по части заявленных требований (частичные и промежуточные решения).
По объему дискреционных полномочий состава третейского суда арбитражные решения подразделяются на 1) решения, вынесенные составом арбитража в ординарной форме третейского разбирательства, 2) решения, вынесенные составом арбитража в качестве дружественных посредников (amiable compositeur) или по справедливости (ex aequo et bono).
По степени влияния волеизъявления сторон на содержание решения 1) решения, содержание которых не зависит от воли сторон, 2) решения на согласованных условиях (consent award; award on agreed terms).
3. В целях обоснования самостоятельного характера частичных решений
установлены критерии разграничения частичного и дополнительного
решений: 1) обусловленность принятия решения волеизъявлением сторон;. 2)
срок, в течение которого может быть принято решение; 3) степень связи с
первичным (основным) решением.
-
Обосновывается вывод о том, что в качестве основания законной силы решения третейского суда необходимо рассматривать окончательность (res judicata) принятого акта, которая обуславливает возникновение свойств вступившего в законную силу арбитражного решения, обеспечивающих его последующее действие, а не саму совокупность свойств вступившего в законную силу решения третейского суда.
-
Исходя из позиции о том, что решение третейского суда вступает в законную силу и к ее характеристике применимы положения о субъективных и объективных пределах действия законной силы, обосновывается вывод о том, что источниками формирования объективных пределов законной силы решения третейского суда является иск, который был предметом третейского разбирательства, содержание третейского соглашения, а также положения законодательства, определяющие круг правоотношений, споры из которых уполномочен разрешать избранный сторонами третейский суд.
-
Автором аргументируется вывод о том, что применительно к решениям третейских судов свойство исполнимости необходимо рассматривать шире, подобно тому, как в доктрине рассматривается исполнимость решений о признании (М.Г. Авдюков, И.В. Решетникова, В.В. Яр ков). И в этой связи, свойство исполнимости присуще решению третейского суда с момента его принятия и независимо от прохождения процедуры экзекватуры.
7. Обосновывается целесообразность предоставить право на оспаривание решений «внутренних» третейских судов только лицам, не участвовавшим в третейском разбирательстве, исключив тем самым из перечня субъектов оспаривания стороны третейского разбирательства, которые все имеющиеся возражения относительно вынесенного арбитражного решения могут озвучить в процедуре приведения его в исполнение. Но в то же время, предлагается оставить за всеми заинтересованными лицами (в том числе и сторонами третейского разбирательства) право на оспаривание решений третейского суда, которые принудительному исполнению не подлежат.
Автором отстаивается тезис о том, что внедрение указанного подхода позволит соблюсти баланс между оптимизацией процедуры разрешения спора в третейском суде, гарантией реализации права на судебную защиту, а также разумной степенью контроля за арбитражными решениями со стороны государственных судов.
Научно - теоретическая значимость результатов исследования заключается в том, что содержащиеся в нем выводы, предложения, авторские классификации могут быть использованы в дальнейших теоретических исследованиях и доктринальных разработках, а также в педагогической деятельности в рамках преподавания курсов гражданского и арбитражного процессуального права и специализированных курсах, посвященных третейскому разбирательству.
Практическая значимость работы состоит в том, что сформулированные в работе выводы и предложения автора могут быть использованы в правотворческой и правоприменительной деятельности как государственных, так и третейских судов. Практические рекомендации позволят усовершенствовать действующее законодательство, регулирующее деятельность третейских судов, а также локальные акты, определяющие порядок разрешения споров посредством третейского разбирательства, что позволит повысить эффективность деятельности третейских судов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре гражданского процесса Уральской государственной юридической академии. Основные ее положения отражены в научных публикациях автора и в докладах на научно-практических конференциях: VIII Всероссийская научная конференция молодых ученых и студентов «Эволюция российского права» (г. Екатеринбург, 23-24 апреля 2010г.); Общероссийская научно-практическая конференция «Тенденции развития гражданского процессуального права в России: вопросы теории и практики» (г. Уфа, 18 апреля 2012г.).
Положения диссертации использовались при чтении лекций и проведении практических занятий в Уральской государственной юридической академии, а также при подготовке материалов для обсуждения на Научно - консультативном совете при Федеральном арбитражном суде Уральского округа (9-11 ноября 2011г., г. Екатеринбург).
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих восемь параграфов, заключения, приложения и библиографического списка.
Понятие и правовая природа решения третейского суда
Помимо изучения современных форм третейского разбирательства и их влияния на итоговые акты необходимо определиться с сущностью самого арбитражного решения. Вопрос о правовой природе решения третейского суда традиционно рассматривается в качестве одного из наиболее дискуссионных в теории цивилистического процесса. От его решения во многом зависит определение сущности третейского разбирательства в целом. Разработанные в доктрине подходы к определению его правовой природы неизбежно сталкиваются с необходимостью определения генезиса принимаемых третейским судом актов.
В науке гражданского процессуального и арбитражного процессуального права выделяются пять классических концепций (теорий) правовой природы третейского разбирательства, которые, так или иначе, затрагивают особенности принимаемых третейским судом решений: договорная, процессуальная (юрисдикционная), смешанная, автономная и концессуальная. При этом только договорная, процессуальная (юрисдикционная) и смешанная концепции используют в качестве своего обоснования правовую природу решения третейского суда.
Последователи договорной теории арбитража, возникновение которой во многом связано с именем прокурора кассационного суда Франции наполеоновских времен Ф. Мерлена87, исходят из того, что арбитраж является институтом договорно-правовым и что арбитрами являются лица, выполняющие возложенные на них поручения сторон, заключающиеся в разрешении их споров путем арбитражного производства . Арбитражное решение, по их мнению, как и арбитражное соглашение носит договорный характер, оно является лишь выполнением поручения, данного сторонами арбитрам и, собственно, признается не чем иным, как соглашением, которое подписывается руками арбитров89.
Сторонники договорной теории арбитража рассматривают арбитражное соглашение и решение как две части единого договора - договора об арбитраже . Другими словами в результате рассмотрения дела и вынесения решения третейским судом происходит новация основного правоотношения, ставшего предметом третейского разбирательства, в новое правоотношение, права и интересы сторон которого защищаются государством в упрощенном порядке (принудительное исполнение решения третейского суда)91. И в силу того, что в арбитражном решении выражена исключительно воля сторон, оно так же, как и арбитражное соглашение, имеет договорный характер92. При этом обязательность принятого решения, по мнению сторонников рассматриваемой концепции, также обусловлена волей сторон . Далее последователи договорной теории расходятся во мнении, к какой категории договоров относится решение третейского суда. Согласно одной из высказанных точек зрения, арбитражное решение представляет собой мировую сделку . Указанный вывод обусловлен общностью целей этих двух правовых институтов, а именно урегулирование спора без обращения к государственному суду. Критикуя данную позицию, С.Н. Лебедев вполне обоснованно отмечает, что при мировой сделке спор разрешается непосредственно самими сторонами и неминуемо путем взаимных уступок, а при арбитраже - при посредстве третьих лиц и без взаимных уступок, когда обе стороны добиваются осуществления своих притязаний полностью95.
Оппонентами рассмотренной точки зрения было высказано предположение, что договор об арбитраже представляет собой особый вид договора, акт sui generis. Сторонники этого взгляда, признавая специфику арбитража, относили его, однако, к договорам, не умещающимся в известные юридические категории, но тем не менее к договорам .
Элементы договорной теории правовой природы арбитража можно найти в законодательстве ряда зарубежных стран. Что же касается России, то реализация в отечественном законодательстве несколько иного подхода к определению правовой природы решения третейского суда и третейского разбирательства в целом, предопределило отрицательное отношение к ней представителей российского научного сообщества. Единственным исключением можно считать работу профессора А.В. Цихоцкого, в которой утверждается, что третейское разбирательство - это не правосудие, а посредничество, основанное на гражданско-правовом договоре об установлении прав 7.
Критика договорной теории в отечественной доктрине строилась во многом аналогично дискуссии, протекающей за пределами России. Как отмечает М.Э. Морозов, «компетенция третейского суда ограничена только гражданско-правовыми спорами и формируется волей сторон. Тем не менее, решение третейского суда не выступает как продолжение воли сторон, поскольку третейский суд в установлении и оценке обстоятельств по делу, формировании своей позиции только учитывает волю сторон, но не руководствуется ей. В силу такой правовой конструкции правовое значение не может приравниваться по своим последствиям к обычной гражданско-правовой сделке» . Абсолютно справедлив также довод о том, что «способ защиты прав из договора и из решения третейского суда различен. В первом случае - это исковая защита, во втором - сразу приведение решения третейского суда в исполнение» . Предусмотренная законодательством ряда зарубежных стран возможность обжалования решения третейского суда в вышестоящую инстанцию подобно решениям государственных судов также приводит к выводу о невозможности принятия данной позиции100.
Договорная теория правовой природы третейского суда стала основой для обоснования института разрешения спора сторон арбитрами в качестве «дружественных посредников» (amiable compositeurs) и института разрешения спора по справедливости (ex aequo et bono)101.
С иных позиций к определению правовой природы решения третейского суда походят представители процессуальной или, как ее называют в ряде работ, юрисдикционной теории правовой природы арбитража. Основной их тезис заключается в том, что арбитраж является особой формой отправления правосудия . И, соответственно, принимаемые третейским судом акты являются судебными решениями и имеют то же юридическое значение, какое имеют решения, выносимые государственными судьями103.
Обосновывая названные доводы, последователи процессуальной концепции указывают на то, что арбитры, подобно судьям, разрешают споры и устанавливают обоснованность соответствующих утверждений сторон, придерживаясь при этом правил процедуры, основывающихся на порядке рассмотрения дел в судебных учреждениях104. Принимая решения, арбитры судят так же, как и судьи, на основе вопросов факта и вопросов права и являются совершенно независимыми и не подчиняются ни в чем контролю сторон105. Критикуя исходное положение концепции договорно-правовой, согласно которому арбитражное решение, будучи следствием арбитражного соглашения, заимствует у него свою договорную природу, указывают на то, что в действительности такая тесная связь между арбитражным соглашением и решением не имеет места106. Конечно, отмечают процессуалисты, непременной предпосылкой всякого арбитражного решения является арбитражное соглашение. Однако каждое из них преследует различные цели, а именно: в то время как в арбитражном соглашении проявляется намерение сторон передать спор между ними на разрешение арбитров, арбитражное решение самостоятельно выносится арбитрами и при полной независимости арбитров и вне всякого вмешательства сторон .
Характеристика отдельных видов решений третейского суда
Как было указано выше, процедура разрешения споров в третейском суде является наиболее гибкой в сравнении с правилами судопроизводства. Более широкое проявление принципа диспозитивности предопределило не только особенности процедуры разрешения спора посредством третейского разбирательства, но и отразилось на специфических чертах принимаемых третейским судом правоприменительных актов, одним из наиболее ярких примеров которых, без сомнения, являются отдельные решения.
Выражение «отдельное решение» является довольно условным и представляет собой не что иное как буквальный перевод термина separate award, в недавнем прошлом появившегося в регламентах крупных арбитражных центров, в том числе и в Арбитражном регламенте ЮНСИТРАЛ.
Введение данного термина было вызвано потребностями арбитражной практики, с целью приведения всего многообразия актов, принимаемых арбитражными судами, к общей терминологии. В ранее действовавшей редакции Арбитражного регламента ЮНСИТРАЛ содержалась норма, согласно которой арбитражный суд помимо окончательного арбитражного решения (final award) вправе был выносить промежуточные (interim award), предварительные (interlocutory award) или частичные арбитражные решения (partial award) . Столь обширный перечень возможных вариантов без определения содержания каждого из используемых терминов и конкретизации ситуаций, при которых может быть вынесено одно из названных решений, неизбежно привело к терминологической путанице, ближайшим следствием которой мог бы стать отказ в приведении в исполнение арбитражного решения определенного вида. На данную проблему абсолютно справедливо обратил внимание профессор А.Я. ван ден Берг. По его свидетельству квалификация арбитражного решения в качестве arbitral award, подлежащего принудительному исполнению по правилам Нью-Йоркской конвенции 1958г., будет зависеть от арбитражного законодательства, которому подчинено данное решение163. Ситуация осложняется тем, что арбитражное законодательство по-разному регулирует возможность применения тех или иных категорий решений164. А.Я. ван ден Берг отмечает, что в различных законодательных актах одному и тому же термину придается различное значение. Например, то, что в странах гражданского права называется partial award, в некоторых странах общего права именуется interim award 5.
Решить указанную проблему было призвано введение более широкой по содержанию категории - отдельные решения (separate award). Однако следует признать, что подобный подход не способен снять все поставленные практикой вопросы. Ведь очевидно, что компетентный суд при рассмотрении заявления о приведении в исполнение отдельного решения будет его квалифицировать в зависимости от видов решений, существующих в данном конкретном правопорядке, ориентируясь исключительно на содержание данного акта и без учета того, что в заглавии данного решения будет указано separate award.
В форме отдельных решений принимаются как решения по части из заявленных требований (частичные и промежуточные решения), так и решения, выносимые по ряду процессуальных вопросов, например, решения о наличии у состава арбитража компетенции на разрешения спора (award on jurisdiction), решения о возмещении судебных расходов (award on costs) и некоторые другие.
Названный тезис позволяет нам говорить о том, что отдельные решения не являются самостоятельным видом решений, поскольку понятие «отдельное решение» по своей сути является собирательным, объединяющем в своем содержании различные виды актов, принимаемых как по существу спора, так и по процессуальным вопросам. И каждый из них обладает уникальными чертами, которые позволяют выделить его в самостоятельный вид.
Отдельные решения известны и российским арбитражам. Так, согласно п. 1 ст. 40 Регламента МКАС при ТПП РФ состав арбитража может выносить отдельные арбитражные решения по отдельным вопросам или части требований. При этом, как отмечается в литературе, положение Регламента МКАС при ТПП РФ о том, что к отдельному арбитражному решению применяются соответствующие статьи Регламента, которые установлены для окончательного решения МКАС, указывает на то, что возможность принятия отдельного решения должна затрагивать случаи принятия решения по вопросам, касающимся не процессуальных аспектов, а существа спора166. Хотя буквальное прочтение указанной нормы приводит к иным выводам.
В связи с этим можно сделать вывод о том, что понимание института отдельных решений в России несколько отличается от международной арбитражной практики. Подобное различие обусловлено тем, что в отечественной правовой традиции акты, принимаемые по процессуальным вопросам, принято именовать определениями или если речь идет о международных коммерческих арбитражах, находящихся на территории Российской Федерации, - постановлениями. Однако подобное различие не может сказаться на эффективности принимаемых актов, поскольку, как было показано выше, компетентный суд при рассмотрении вопроса о приведении в исполнение решения арбитража будет оценивать его с точки зрения содержания данного акта.
Требования, предъявляемые к форме, содержанию и порядку принятия решения третейского суда
Развитие различных форм третейского разбирательства, особенности которых оказывают влияние на форму и содержание арбитражных решений, вынесенных в рамках подобных процедур, обуславливают необходимость их пристального изучения и сопоставления с требованиями, установленными по отношению к арбитражному решению, принятому в рамках ординарного разбирательства.
Особые требования, которые предъявляются к форме и содержанию решения третейского суда, а также подробная их правовая регламентация обусловлена значением данных правоприменительных актов для участников гражданского оборота. Помимо этого, от правильности оформления итогов третейского разбирательства отчасти зависят перспективы производства по оспариванию решения третейского суда, а также его принудительной реализации.
Действующее российское законодательство, регулирующее форму решения как «внутреннего» третейского суда, так и международного коммерческого арбитража, закрепляет правило, согласно которому решение должно быть вынесено в письменной форме и подписано составом арбитража (п. 1 ст. 33 Закона о третейских судах; п. 1 ст. 31 Закона о МКА). Закон о третейских судах, допуская принятие особого мнения третейским судьей, предписывает, чтобы решение третейского суда было подписано также и судьей, имеющим особое мнение.
Требование письменной формы арбитражного решения закрепляется в законодательстве преобладающего большинства стран. Однако она не всегда является единственно возможной. Примером тому может служить ст. 52 Арбитражного акта Англии 1996г. , которым форма арбитражного решения поставлена в зависимость от усмотрения сторон и только если стороны отдельно об этом не договорились, решение принимается в письменной форме. С точки зрения профессора П. Сандерса, «подобная свобода позволяет сторонам договориться о вынесении арбитражного решения даже в устной форме, хотя представляется маловероятным, что в современных условиях кто-то воспользуется предоставленным правом»211.
Возвращаясь к российским реалиям, отметим, что несмотря на всю лаконичность и, казалось бы, простоту описанных правоположений, практика третейского разбирательства показывает, что их применение в ряде случаев вызывает затруднения. По свидетельству С.А. Курочкина «подписи арбитров в решении и указание на место его вынесения являются настолько существенными элементами самого решения и, как следствие, всей арбитражной процедуры, что их отсутствие вполне может стать причиной для отмены либо отказа в принудительном исполнении»212. Указанный тезис отчасти подтверждается и материалами российской правоприменительной деятельности.
Так, по одному из дел, рассмотренных Федеральным арбитражным судом Северо - Кавказского округа , сторона третейского разбирательства ходатайствовала об отмене решения третейского суда на том основании, что оно было подписано только двумя из трех судей, входящих в состав третейского суда, а причины отсутствия подписи третьего арбитра в решении отражены не были. По результатам рассмотрения дела судом было установлено, что отсутствие подписи арбитра было обусловлено наличием у него особого мнения по существу спора, однако, которое он отказался изложить в письменном виде. В связи с чем суд отметит, что действующим законодательством не предусмотрена возможность принуждения арбитра к подписанию решения и поэтому в рассматриваемой ситуации подлежит применению п. 1 ст. 33 Закона о третейских судах, предусматривающий возможность подписания арбитражного решения большинством судей, входящих в состав третейского суда, при условии указания уважительной причины отсутствия подписей других третейских судей. Причины отсутствия подписи арбитра были изложены в представленном информационном письме.
Требования письменной формы решения третейского суда являются своего рода юридической гарантией, обеспечивающей сохранение содержания решения в неизменном виде, то есть в том виде, в котором оно было изначально принято составом арбитража. В этой связи представляется особенно актуальным рассмотреть влияние на форму решения третейского суда такого явления как «онлайн арбитраж». Особенности существующих форм «онлайн арбитража» были подробно рассмотрены в параграфе 1 главы 1 настоящей работы. В настоящем параграфе мы коснемся лишь тех особенностей, которые отражаются на арбитражном решении.
Итак, завершающим этапом третейского разбирательства, в том числе проводимого в форме «онлайн арбитража», является принятие окончательного арбитражного решения. Как было отмечено ранее, именно значительное количество участников Нью-Йоркской конвенции 1958г. предопределяет одно из основных преимуществ третейского разбирательства в сравнении с государственным судопроизводством, а именно возможность приведения в исполнение вынесенного решение в большом количестве государств. Но так ли все однозначно применительно к решениям, вынесенным «онлайн арбитражем»?
Казалось бы, что требования ст. IV Нью-Йоркской конвенции 1958г., предусматривающей обязанность по предоставлению должным образом заверенного подлинного арбитражного решения или должным образом заверенной копии такового, несовместимы с особенностями арбитражного разбирательства в режиме онлайн. Однако в литературе отмечается, что ст. IV Нью-Йоркской конвенции 1958г. должна применяться во взаимосвязи со ст. III указанной конвенции, согласно которой каждое договаривающееся государство признает арбитражные решения как обязательные и приводит их в исполнение в соответствии с процессуальными нормами той территории, где испрашивается признание и приведение в исполнение этих решений214. И на этом основании делается вывод о том, что если национальным законодательством того государства, на территории которого испрашивается признание и приведение в исполнение, электронная форма арбитражного решения будет рассматриваться в качестве равнозначной письменной, то, соответственно, какие-либо препятствия для исполнения подобного решения по правилам Нью-Йоркской конвенции 1958г. отсутствуют .
Теоретические и прикладные проблемы определения момента вступления решения третейского суда в законную силу
Важность выяснения момента вступления решения третейского суда в законную силу обусловлена не только необходимостью его теоретического осмысления, но и с сугубо практической точки зрения, так как именно с этим моментом ряд нормативных актов связывают наступление определенных юридически значимых последствий. Одним из примеров этого является ст. 7 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» , согласно которой право на обращение в арбитражный суд возникает у конкурсного кредитора, уполномоченного органа по денежным обязательствам с даты вступления в законную силу решения суда, арбитражного суда или третейского суда о взыскании с должника денежных средств (выделено нами - И.Ч.).
В юридической литературе сформировалось многочисленное количество точек зрения по этому вопросу. Почвой для возникновения указанной дискуссии послужило отсутствие в действующем законодательстве четких критериев, определяющих момент вступления решения третейского суда в законную силу. Существующие точки зрения по рассматриваемому вопросу можно условно сгруппировать по трем концепциям. 1. Концепция, которая уходит своими корнями в дореволюционную доктрину, заключается в том, что решение третейского суда вступает в законную силу с момента его принятия. Подобный подход в основном обусловлен отсутствием механизмов пересмотра решений третейского суда по существу. Дореволюционный и затем советский ученый Т.М. Яблочков, рассматривая момент вступления различных видов решений в законную силу, писал: «... решения третейских судов обжалованию не подлежат, а потому также получают неопровержимость, исключительность и исполнимость с момента их постановления» . В советский период указанный тезис отстаивал Е.Г. Пушкар .
У рассматриваемой концепции есть сторонники и в современной науке. Так, например, О.Ю. Скворцов, анализируя содержание ч. 2 ст. 44 Закона о третейский судах, которая предусматривает, что если в решении третейского суда срок не установлен, то оно подлежит немедленному исполнению, приходит к выводу, что решение третейского суда в отличие от решения государственного суда, принимаемого по первой инстанции, вступает в законную силу немедленно . При этом автор отмечает, что с истечением срока добровольного исполнения решения третейского суда связано лишь возникновение права у заинтересованной стороны обратиться в компетентный государственный суд с заявлением об оспаривании решения третейского суда . М.Э. Морозов, соглашаясь с указанной позицией, указывает, что решение третейского суда обладает свойством окончательности, а потому после его принятия не может быть пересмотрено по существу. Более того, если в решении третейского суда не указан срок его добровольного исполнения, то в силу ст. 44 Закона о третейских судах оно подлежит немедленному исполнению. Соответственно, обязанность для сторон исполнить решение третейского суда возникает с момента его принятия, что также свидетельствует о том, что оно приобрело все свои свойства . М.Э. Морозов также отмечает, что истечение срока для оспаривания решения не стоит связывать со сроком вступления решения третейского суда в законную силу. Течение срока для оспаривания решения не затрагивает обязанность сторон по добровольному исполнению решения третейского суда и имеет своим последствием лишь возможность отмены решения третейского суда компетентным государственным судом290. Близка к рассматриваемой концепции позиция А.Н. Балашова, который в целом не оспаривая, что решение третейского суда вступает в силу немедленно после его вынесения, делает оговорку: если иной порядок вступления в силу не установлен в самом решении291. 2. Суть второй концепции сводится к тому, что момент вступления арбитражного решения в законную силу поставлен в зависимость от наличия в третейском соглашении указания об окончательности решения третейского суда. С.А. Курочкин, отстаивая названный тезис, отмечает, что если стороны договорились о том, что решение является окончательным и не может быть оспорено, то оно, очевидно, вступает в законную силу немедленно после принятия, т.е. тогда, когда оно было подписано судьями, входящими в состав третейского суда (п. 4 ст. 32, ст. 40 Закона о третейских судах). Если же в третейском соглашении не предусмотрено, что решение является окончательным, то оно может быть оспорено заинтересованной стороной и, соответственно, вступает в силу по истечении трехмесячного срока на оспаривание, а если оно было оспорено - то в момент принятия компетентным судом решения (определения) об отказе в удовлетворении заявления об отмене решения третейского суда292. Аналогичной позиции придерживается и С.Ж. Соловых .
