Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие гражданских процессуальных правоотношений 10
1. Содержание и форма гражданских процессуальных правоотношений 10
2. Процессуальные действия, субъективные права и обязанности в составе гражданских процессуальных правоотношений 28
Глава 2. Гражданское процессуальное отношение как единое сложное правоотношение, существующее в виде системы 70
Глава 3. Субъекты и объекты гражданских судопроизводственных отношений 100
1 Субъекты гражданских процессуальных правоотношений 100
2 Объекты гражданских процессуальных правоотношений 134
Список использованной литературы. 143
- Содержание и форма гражданских процессуальных правоотношений
- Процессуальные действия, субъективные права и обязанности в составе гражданских процессуальных правоотношений
- Гражданское процессуальное отношение как единое сложное правоотношение, существующее в виде системы
- Субъекты и объекты гражданских судопроизводственных отношений
Введение к работе
Актуальность и степень научной разработанности темы диссертации.
Концепция гражданских процессуальных отношений многие годы привлекает к себе самое пристальное внимание ученых-процессуалистов. Причиной тому служит, несомненно, высокая степень сложности вопросов, рассматриваемых в рамках данной темы, а также тот уровень влияния, какое теория гражданских процессуальных правоотношений оказывает на развитие всей науки гражданского судопроизводства. В процессуальной литературе проблема правоотношений неизменно признается центральной1.
И с этим трудно спорить. Проблематика гражданских процессуальных отношений весьма обширна и включает в себя целый ряд важных направлений (блоков): процессуальную деятельность; субъективные гражданские процессуальные права и обязанности; структуру правоотношений, складывающихся в судопроизводстве по гражданскому делу; субъектно-объектную характеристику, а также роль рассматриваемых отношений в механизме правового регулирования.
Анализ гражданских процессуальных правоотношений позволяет составить картину судопроизводства по гражданскому делу, уяснить его суть, характерные черты и перспективы совершенствования. Изучение означенной проблемы требует от исследователя умения абстрагироваться от единичных актов реализации процессуальных прав и обязанностей с целью выработки единого для всех них понятия. Однако это не означает, что теория правоотношения не имеет выходов на практику. По справедливому замечанию P.O. Халфиной, правоотношение - это та форма, в которой абстрактная норма права приобретает свое реальное бытие, воплощаясь в реальном, конкретном общественном от-
1 См., например: Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. Изд. ЛГУ, 1962. С. 3; Елисейкин П.Ф. Гражданские процессуальные правоотношения. Ярославль, 1975. С. 5
ношении. "Правоотношение выражает...особый вид связи права с регулируемыми им общественными отношениями, в которой диалектически сочетается абстрактность нормы с конкретностью данного жизненного отношения"2.
Выводы, полученные в ходе разработки концепции гражданских процессуальных отношений, могут и должны использоваться при установлении требований к процессуальной деятельности участников правоотношений, при определении оптимального соотношения прав и обязанностей суда и других субъектов, при выявлении предпосылок возникновения гражданских процессуальных отношений, а также круга его возможных участников, наконец, при анализе характера воздействия результатов гражданского судопроизводства на соответствующие материально-правовые отношения.
К настоящему времени в литературе обстоятельно исследованы понятие, структура и отличительные черты гражданских процессуальных отношений. Однако все эти вопросы по-прежнему не имеют своего однозначного разрешения и вызывают множество споров в правовой науке, что и обусловило выбор темы диссертации.
Цель и задачи исследования. Цель работы заключается в комплексном, системном анализе проблемы гражданских процессуальных отношений, в изучении их юридической природы и назначения. В рамках данной цели выдвигались следующие основные задачи:
обобщение существующих научных и практических материалов по теме;
исследование содержания и формы гражданских процессуальных отношений;
определение их субъектного и объектного состава;
установление необходимых предпосылок и условий возникновения процессуальных отношений;
2 Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 6
определение понятий и категорий, отражающих существо гражданских процессуальных отношений;
выработка предложений и рекомендаций по дальнейшему совершенствованию гражданского процессуального законодательства.
Методологическая основа исследования.
Методологическую основу работы составили концептуальные положения диалектико-материалистического метода познания, а также частно-правовые методы, такие как системный, функциональный, сравнительно-правовой, сравнительно-исторический, формально-логический, метод комплексного анализа и
др.
Теоретическая основа диссертации.
Теоретической основой диссертации стали труды российских ученых, представляющих различные отрасли правовой науки: С.Н. Абрамова, Н.И. Ав-деенко, А.В.Аверина, Н.Г. Александрова, С.С. Алексеева, В.Д. Ардашкина, Т.Ю. Баришпольской, Е.В. Благова, В.П. Божьева, С.Н. Братуся, В.В. Бутнева, Л.А. Ванеевой, П.А. Варул, А.В. Бенедиктова, М.А. Викут, В.М. Горшенева, Ю.И. Гревцова, Р.Г. Губенко, Р.Е. Гукасяна, М.А. Гурвича, П.П. Гуреева, В.Г. Гусева, Д.Р. Джалилова, А.А. Добровольского, А.П. Дудина, П.Ф. Елисейкина, И.А. Жеруолиса, И.М. Зайцева, В.Н. Захарова, Н.Б. Зейдера, А.И. Зинченко, В.Н. Ивакина, И.М. Ильинской, О.С. Иоффе, О.В. Исаенковой, В.Н. Карташова, С.Ф. Кечекьяна, А.Ф. Клейнмана, А.Ф. Козлова, К.И. Комиссарова, И.П. Коржакова, Е.А. Крашенинникова, Н.В. Кузнецова, СВ. Курылева, О.Э. Лейста, Л.Ф. Лесницкой, Н.П. Ломановой, Н.И. Матузова, А.А. Мельникова, А.В. Мицкевича, В.П. Мозолина, Е.Я. Мотовиловкера, Г. Осокиной, СМ. Пелевина, Е.Г. Пушкар, М.П. Ринга, Я.А. Розенберга, Т.А. Савельевой, Б.М. Семенеко, А.К. Сергун, В.А. Тархова, Ю.Г. Ткаченко, Ю.К. Толстого, П.М. Филиппова, Е.А. Флейшиц, P.O. Халфиной, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота, М.С Шакарян, М.Д. Шаргородского, В.Н. Щеглова, П.С Элькинд, К.С Юдельсона, М.К. Юкова, Л.С Явича, СА. Якубова, Ц.А. Ямпольской, В.В. Яркова и других.
При написании диссертации автор использовал нормативный акты, материалы судебной практики.
Научная новизна работы обусловлена комплексным, системным подходами к исследованию проблем диссертации, которые позволили автору придти к новым решениям наиболее сложных теоретических и практических вопросов. Новизна работы нашла отражение в следующих положениях, выносимых на защиту:
при исследовании проблемы субъективных гражданских процессуальных прав автором обосновывается самостоятельность следующих видов субъективных гражданских процессуальных прав: права на удовлетворение интереса собственными действиями управомо-ченного лица, права требовать определенного поведения от обязанного лица и права прибегнуть в необходимых случаях к принудительной силе государства;
отстаивается положение о том, что право на удовлетворение интереса собственными действиями управомоченного лица и право -требование могут носить как регулятивный, так и охранительный характер, а право - притязание всегда является охранительным субъективным правом;
показывается необоснованность выделения в качестве самостоятельного вида субъективных гражданских процессуальных прав правомочия на одностороннее волеизъявление;
к видам субъективных гражданских процессуальных обязанностей автор относит обязанность воздерживаться от каких-либо действий по отношению к управомоченному лицу и обязанность совершить активные действия по требованию правообладателя;
доказывается тезис, согласно которому субъективные гражданские процессуальные права возникают и существуют вне правоотношения до начала их реализации; гражданские процессуальные обя-
занности, напротив, являются всегда элементами правоотношений и появляются у обязанных лиц с началом реализации субъективного права его носителем. В правоотношении субъективные гражданские процессуальные права и обязанности образуют единство, которое позволяет им выступать формой правоотношения, организующей и упорядочивающей процессуальную деятельность субъектов (содержание правоотношения);
право на обращение в суд и право требовать возбуждения гражданского дела универсальны и принадлежат всем гражданам, а также организациям, пользующимся правами юридического лица. Юридическая заинтересованность не может рассматриваться в качестве условия их приобретения;
при исследовании строения комплекса процессуально-правовых связей, складывающегося по каждому гражданскому делу, автором выявляются функции отдельных групп процессуальных отношений, входящих в систему;
приводятся новые аргументы в подтверждение тезиса о том, что в систему гражданских процессуальных отношений не входят отношения по принудительному исполнению актов юрисдикционных органов. Автором отстаивается мнение, согласно которому отношения по обеспечению иска и обеспечению исполнения решения суда также находятся за пределами системы гражданских процессуальных отношений;
обосновывается положение, согласно которому единое сложное гражданское процессуальное правоотношение (существующее в виде системы элементарных правоотношений) находится в постоянном развитии под воздействием внутренних и внешних факторов. Желательным направлением реформирования системы является создание
необходимых правовых условий для активизации процессуального сотрудничества суда и других участников процесса;
анализируя проблему субъектного состава гражданских процессуальных отношений, автор приходит к выводу о том, что обязательными предпосылками вступления лица в правоотношения наряду с нормами гражданского процессуального права и юридическими фактами является наличие у субъекта гражданского процессуального права или обязанности, для реализации которых он намерен участвовать в правоотношении, а также гражданская процессуальная дееспособность лица. Правоспособность, по мнению автора, не может считаться самостоятельным правовым явлением и предпосылкой гражданских процессуальных правоотношений;
автором проводится классификация гражданских процессуальных прав и обязанностей по критерию последовательности возникновения на первичные и вторичные; показывается механизм их взаимосвязи;
отстаивается идея о том, что судебные представители не являются субъектами гражданских процессуальных правоотношений, поскольку они допускаются в процесс лишь для восполнения, замены или дополнения дееспособности представляемых ими лиц;
доказывается, что объектом гражданских процессуальных отношений является предмет, на который направлена деятельность субъектов правоотношения, и правоотношение в целом. Объектом элементарных процессуальных правоотношений автор считает сознание и волю участников правоотношения; объектом единого сложного гражданского процессуального правоотношения - систему материально-правовых отношений истца и ответчика (заявителя и заинтересованных лиц), развитие которой было приостановлено в связи с обращением в суд.
Практическая значимость результатов исследования состоит в возможности использования полученных автором выводов в научных изысканиях по проблеме гражданских процессуальных отношений; при написании дипломных и курсовых работ; при преподавании соответствующих учебных курсов, а также в ходе законотворческой деятельности.
Апробация результатов исследования.
Диссертация выполнена на кафедре гражданского процесса Саратовской государственной академии права. Основные теоретические положения работы изложены в опубликованных научных статьях, обсуждались на конференциях, проводимых на базе Саратовского государственного социально-экономического университета (Саратов, апрель 2000; февраль 2001). Материалы диссертационного исследования используются автором при подготовке лекций и проведении практических занятий со студентами Саратовского государственного социально-экономического университета.
Структура работы состоит из введения, трех глав, объединяющих четыре параграфа, и списка использованной литературы. В диссертации отсутствует заключение ввиду того, что основные теоретические выводы и предложения сформулированы в конце каждого параграфа работы.
Содержание и форма гражданских процессуальных правоотношений
Исследование любого явления, несомненно, должно быть начато с определения сущности этого явления, его содержания и формы. Проблема содержания и формы гражданских процессуальных отношений относится к наиболее сложным и фундаментальным в науке гражданского процессуального права. Содержание гражданских процессуальных отношений было предметом исследования В.П. Мозолина, М.А. Гурвича, А.Ф. Клейнмана, М.П. Ринга, И.А. Же-руолиса, Д.Р. Джалилова, К.С. Юдельсона, Н.Б. Зейдера, Н.А. Чечиной, В.Н. Щеглова, П.Ф. Елисейкина, П.П. Гуреева, А.А. Мельникова и других ученых. Однако указанная проблема до сих пор не получила своего однозначного разрешения. В общей теории права также не сложилось единого суждения по данному вопросу.
Мнения разделились: одни ученые рассматривают в качестве содержания правоотношений права и обязанности их участников3, вторые предлагают считать таковым юридически значимое поведение субъектов4, третьи выступают за объединение двух первых точек зрения и относят к содержанию правоотношения права, обязанности и действия5.
Следует отметить, что позиция того или иного автора в обозначенной выше дискуссии в значительной мере определяется его подходом к пониманию правоотношений, их связи с фактическими общественными отношениями. Традиционно существует два направления в решении данного вопроса. Согласно первому, наиболее распространенному, правоотношения - это реальные общественные отношения, получившие правовую форму в результате урегулирования их правом6. Сторонники второго подхода утверждают, что правоотношения являются средством регулирующего воздействия норм права на фактические общественные отношения и представляют собой идеологические отношения, существующие в виде связи прав и обязанностей их участников7. На первый взгляд, указанные позиции представляются диалектически противоположными (такое впечатление усиливает полемика, которую в свое время вели в литературе ее авторы8). Однако при более тщательном анализе нетрудно заме- тить, что суть разногласий сводится к определению аспекта рассмотрения правоотношения: исследовать ли правовое отношение как единое общественное отношение, включающее правовую форму и фактическое (материальное) содержание или необходимо изучать правовую форму (правоотношение) как самостоятельное юридическое явление, имеющее собственную форму и содержание. Поэтому приверженцы широкого взгляда на правоотношение выделяют два, а иногда и три содержания: материальное, юридическое9 и волевое10. Материальное или фактическое содержание составляют те общественные отношения, которые опосредуются правом, волевое - государственная воля, воплощенная в правовой норме и в возникшем на ее основе правоотношении; юридическое содержание образуют субъективные права и обязанности сторон правоотношения. Ученые, ограничивающие сферу своего исследования рамками правовой формы, относят к содержанию правоотношения права и обязанности его субъектов. Однако и те, и другие считают правоотношение формой опосредуемого им общественного отношения11. С последним положением вряд ли можно согласиться, т. к., по верному замечанию В. П. Божьева, "правоотношение не может быть формой того, что, будучи его содержанием, составляет лишь один элемент явления... целое не может быть формой части"12. На наш взгляд, обе изложенные позиции не свободны от противоречий. Ю.К. Толстой настаивает на выделении правоотношений в качестве особого вида идеологических отношений, т. к. это позволяет показать служебную роль правоотношений по регулированию общественных отношений13. Однако, изучение правоотношения в качестве только средства воздействия права на общественные отношения оставляет без внимания результат этого регулирования, т. е. то, ради чего, собственно, и возникает, по мысли Ю.К. Толстого, правоотношение. Полагаем, нетрудно выявить служебную роль правоотношений и в том случае, если считать таковыми реальные общественные отношения, урегулированные правом: посредством правоотношений реализуются права и обязанности их участников, совершаются юридически значимые действия, наконец, наступают определенные правовые последствия, обеспечивающие удовлетворение интересов сторон.
Развивая идею Ю.К. Толстого, С.С. Алексеев считает, что если рассматривать механизм правового регулирования и его звено - правовые связи в чистом виде, в ракурсе лишь юридических явлений, то неизбежен вывод о том, что правоотношение и отношение, которое регулируется юридическими нормами, представляют собой различные социальные явления. "В этом случае, - пишет он, - правоотношение - средство правового воздействия, а фактическое отношение-предмет регулирования"14. При этом правоотношения и действия, реализующие права и обязанности, составляют содержание разных этапов правового регулирования. Вначале появляются правоотношения, "т. е. субъективные права и юридические обязанности, переводящие правовую энергию юридических норм на уровень конкретных субъектов- носителей прав и обязанностей", и лишь затем - реальное поведение, представляющее собой акты реализации прав и обязанностей15. В другом месте своей работы С.С. Алексеев отмечает условность указанного выше подхода, т. к. "в действительности столь резкого водораздела между правовыми и фактическими отношениями не существует"16 и указывает на неразрывную связь юридической формы и фактического содержания правоотношений. Здесь автор предлагает различать "двойное" - материальное и юридическое содержание правоотношения. Однако и в рамках указанного широкого подхода ученый не может в полной мере отказаться от условностей: "...во всяком случае, - отмечает он, - нужно учитывать, что с философских позиций выделение в правоотношении материального и юридического содержаний условно...содержание каждого явления едино."17 Как представляется, подобные условности вряд ли могут способствовать уяснению сущности явлений вообще и правоотношений в частности.
Нельзя согласиться и с авторами, предлагающими рассматривать в качестве единого содержания правоотношений права, обязанности и действия их участников, т. к. очевидна разнокачественность указанных элементов18. Права и обязанности определяют направленность поведения их носителей, являются основой, предпосылкой соответствующей деятельности, которая в свою очередь служит средством реализации субъективных прав и обязанностей.
Более убедительна, на наш взгляд, позиция тех ученых, которые, полагая правоотношение урегулированным правом общественным отношением, рассматривают его в единстве формы и содержания. Вызывает возражения высказанное С. С. Алексеевым сомнение по поводу необходимости постановки вопроса о форме правоотношения, поскольку он не продиктован практикой и логикой познания в рамках правоведения19. Однако, категория содержания также относится к философским и рассматривается не иначе как в связи с другой категорией - формой явления. Непонятна поэтому такая избирательность автора в использовании категорийного аппарата.
Процессуальные действия, субъективные права и обязанности в составе гражданских процессуальных правоотношений
Процессуальные действия - это действия, совершаемые субъектами гражданских процессуальных отношений в ходе реализации принадлежащих им прав и обязанностей. Возможность или необходимость совершения таких действий, а также конкретное их содержание закрепляются нормами гражданского процессуального права и индивидуализируются в правах и обязанностях сторон.
В науке гражданского процессуального права высказывалось мнение о том, что процессуальная деятельность осуществляется только узким кругом субъектов: судом, судебным исполнителем и лицами, участвующими в деле; действия же свидетелей, экспертов, переводчиков к таковой не относится53. Мы присоединяемся к тем авторам, которые считают субъектами процессуальной деятельности всех участников гражданского процесса, наделенных гражданскими процессуальными правами и обязанностями54. Полагаем, такое действие как, например, дача показаний свидетелем, никак нельзя признать фактическим, так как оно предусмотрено нормами гражданского процессуального права и является юридически значимым, носит процессуальный характер.
Встречается также неоправданно широкий подход к определению процессуальной деятельности. В.П. Мозолин, в частности, относит к процессуальной деятельность суда по решению стоящих перед ним вопросов (например, вопрос о назначении экспертизы)55. Однако, как верно было замечено в литературе, мыслительный процесс, происходящий в сознании судей и других участников процесса, процессуальной деятельностью не является; к процессуальной деятельности относится только его результат - совершаемый поступок, действие56.
Представляет интерес позиция В.Н. Щеглова, который считает, что понятие процессуальной деятельности шире понятия содержания гражданского процесса, т. к. она включает юридические факты, вызывающие возникновение гражданского процессуального отношения, поскольку только с момента их совершения и возникает гражданский процесс по конкретному делу57. Говоря о взаимодействии субъективных прав, обязанностей и действий, он отмечает, что процессуальные действия, являющиеся юридическими фактами, первичны по отношению к правам и обязанностям, однако, в составе правоотношения, напротив, первична правовая основа в виде субъективных прав и обязанностей, а действия вторичны58. Выводы автора в этой части были подвергнуты справедливой критике. Нельзя не согласиться с И.А. Жеруолисом в том, что действия, вызывающие возникновение гражданских процессуальных отношений, в то же время являются и действиями по осуществлению процессуальных прав59. Действительно, процессуальные действия могут быть совершены только в том случае, если законом установлена такая возможность. Возможность же совершения процессуальных действий есть ничто иное как субъективное право. Так, например, предъявление иска в суд - процессуальное действие, традиционно признаваемое юридическим фактом, обусловливающим возникновение гражданского процесса по делу. Однако нельзя не видеть, что предъявление искового заявления есть акт реализации субъективного гражданского процессуального права на обращение в суд; и осуществление этого права происходит в рам- ках процессуального правоотношения между истцом и судом, обязанным рассмотреть заявленное требование. Таким образом, процессуальное действие, относящееся к содержанию одного гражданского процессуального правоотношения, является в то же время необходимой предпосылкой для другого гражданского процессуального правоотношения (в частности, подача искового заявления с соблюдением установленного законом порядка влечет возникновение у истца права требовать возбуждения гражданского дела и соответствующую обязанность суда. Мнение В.Н. Щеглова о вторичности, производности действий от правовой основы также трудно признать верным, поскольку права и обязанности не могут породить действий, они служат стимулом для их совершения, но само совершение этих действий зависит от воли субъекта60.
Широкое распространение в литературе получила классификация процессуальных действий на два вида: а) процессуальные действия, влекущие возникновение, изменение, пре кращение правоотношений, являющиеся в силу этого юридическими фактами; б) процессуальные действия, не носящие характер юридических фактов61.
Встречаются, однако, и критические замечания в адрес указанной классификации. Некоторые авторы полагают, что поскольку процессуальные действия носят строго правовой характер и осуществляются не иначе как путем использования субъектами своих процессуальных прав (обязанностей), все они являются юридическими фактами, вызывающими возникновение новых, изменение или прекращение ранее возникших отношений62. Думается, такой вывод нельзя признать обоснованным. То обстоятельство, что процессуальные действия совершаются участниками на основе и в рамках принадлежащих им субъективных прав и обязанностей, еще не свидетельствует о появлении нового или изменении существующего правоотношения, а говорит лишь о юридической значимости подобной деятельности, что не подвергается сомнению.
Не представляется возможным согласиться также с существующим в процессуальной науке мнением, согласно которому к процессуальной деятельности относятся и гражданские процессуальные правонарушения, т. к. последствия их совершения предусмотрены законом63. Автор приведенного высказывания Н.И. Авдеенко вступила в полемику с П.С. Элькинд, полагающей, что "такие действия хотя и являются процессуально-правовыми по своему формальному соответствию (они носят характер юридического факта), но не могут рассматриваться как таковые по своей направленности в силу противоречия их целям и задачам процесса". Процессуальную деятельность, продолжает она, составляют лишь те действия, которые дозволены законом и совершаются в соответствии с целями и задачами процесса, а все прочие действия, хотя и будут являться проявлением субъективных прав и обязанностей, в процессуальную деятельность не войдут64. Поддерживая в целом позицию П.С. Элькинд, считаем необходимым внести некоторые уточнения. Правонарушения не могут быть признаны соответствующими, даже формально, процессуальному закону, ибо закон не разрешает осуществлять подобные действия, не регламентирует порядок их совершения, а лишь предусматривает их правовые последствия. Тем более нельзя назвать такие действия проявлением прав и обязанностей, так как субъективными правами и обязанностями охватывается только правомерное поведение участников.
Гражданское процессуальное отношение как единое сложное правоотношение, существующее в виде системы
Существование гражданского процесса в виде единой процедуры рассмотрения и разрешения гражданских (в широком смысле) дел обусловило возникновение и широкое обсуждение в науке проблемы конструкции гражданских процессуальных правоотношений. Среди ученых имеют место серьезные разногласия по вопросу о том, как следует характеризовать весь комплекс процессуально-правовых связей, складывающихся в судопроизводстве по каж-дому гражданскому делу. Одни авторы считают, что процесс по каждому кон\ кретному делу образует единое гражданско-процессуальное правоотношение, отдельными сторонами которого являются отношения суда с истцом, ответчиком, третьими лицами, прокурором и т.д., причем последние лишены какой бы то ни было самостоятельности143. Другие также придерживаются идеи единого сложного гражданского процессуального правоотношения, однако выделяют в его составе элементарные правоотношения, отличающиеся друг от друга своим субъектным составом, содержанием, объектом, а также основаниями возникновения и прекращения144. Большое распространение получила точка зрения, согласно которой в рамках конкретного дела складывается система гражданских процессуальных отношений, каждое из которых является составной частью всей системы в целом145. Следующая концепция объединяет две предыдущие: ее сторонники склонны рассматривать гражданский процесс в качестве единого гражданского процессуального отношения, представляющего собой систему элементарных правоотношений между судом и отдельными участниками судопроизводства146. Правда, некоторые представители данного направления не всегда положительно оценивают значение термина "система" в определении гражданского процессуального правоотношения. Так, например, М.А. Гурвич писал: "Если понятие "система" предполагает сохранение отдельных правомочий и обязанностей как самостоятельных правоотношений, то такое воззрение лишено собирательной силы единого сложного правоотношения, не объясняет процессуального правопреемства...не отражает развития и тождества процессуального правоотношения в целом, а значит, конструктивно бесполезно"147. В.Н. Щеглов также отмечает, что недостаточно указать на наличие системы процессуальных отношений, образующих единое сложное гражданское процессуальное правоотношение, необходимо подчеркнуть такое его важнейшее качество как единство148.
Как видим, при всем многообразии высказываемых суждений есть некое объединяющее их начало, а именно, утверждение о сложности и единстве рассматриваемого явления. Вместе с тем, следует отметить, что не все исследователи разделяют мнение о единстве процессуальных отношений. Как полагает А.Ф. Козлов, правоотношения, возникающие в гражданском судопроизводстве, связаны между собой конкретным гражданским делом, но не образуют при этом единого целого149. На наш взгляд, позиция А.Ф. Козлова недостаточно убедительна. Прежде всего, нуждается в уточнении использованная автором категория связи. Очевидно, А.Ф. Козлов подразумевает здесь такой тип связанности, который возможен между вполне самостоятельными вещами, явлениями или процессами. Тогда логично будет предположить, что такие правоотношения как, например, отношения по предоставлению доказательств, несению расходов по госпошлине и т.д., не являясь составными частями одного целого, могут возникать и развиваться и вне связи друг с другом, что на самом деле невозможно. Наиболее последовательно в этом вопросе высказалась Н.А. Чечина: "Связь гражданских процессуальных правоотношений, возникающих в процессе разбирательства дела, весьма органическая, а самостоятельность этих отношений существует только в рамках этой связи, только при условии ее наличия, только в силу движения правоотношений, их взаимоопределяемости и развития от одного к другому".150 Поэтому каждое правоотношение, будучи клеточкой, элементом системы, продолжает Н.А. Чечина, независимо от других правоотношений существовать не может151.
Таким образом, гипотезу об отсутствии единства между гражданскими процессуальными правоотношениями нужно признать несостоятельной. Однако, вопрос о том, какая форма свойственна подобному единству - сложное ли правоотношение либо система отношений - остается открытым. Попытаемся найти решение означенной проблемы. В первом приближении представляется, что именно теория сложного комплексного правоотношения способна объяснить и обосновать единство судопроизводственных отношений. Суть этой теории в том, что гражданское процессуальное отношение, как и всякое сложное явление, включает в себя в качестве составных частей более простые (элементарные) правоотношения типа суд - истец, суд - ответчик, суд - прокурор и т.д. Впрочем, некоторые исследователи, как уже отмечалось, предлагают отказаться от идеи о множественности процессуальных отношений, заменив ее понятием многостороннего правоотношения. При этом не совсем ясно, какова в данном случае смысловая нагрузка слова "многосторонний", и как с его помощью можно описать структуру гражданского процессуального отношения. Д.Р. Джалилов, в частности, считает, что каждая из сторон гражданского процессуального отношения отличается своим специфическим объектом, содержанием, юридическими фактами возникновения и прекращения152. По нашему мнению, правильнее будет назвать указанные "стороны" самостоятельными правоотношениями, т.к. общепризнанно, что состав любого правоотношения образуют его субъекты, содержание и объект, следовательно, речь здесь идет не о какой-то части или стороне правоотношения, а о самом правоотношении в целом.
Субъекты и объекты гражданских судопроизводственных отношений
Переходя к изучению круга участников гражданских процессуальных правоотношений, отметим, что проблематика субъектного состава гражданских судопроизводственных отношений достаточно обширна и включает в себя целый ряд дискуссионных вопросов - об определении содержания и соотношении категорий «субъект гражданского процессуального права» и «субъект гражданского процессуального правоотношения», о правосубъектности, правоспособности, дееспособности, компетенции и их назначении, о классификации субъектов и некоторые другие.
Первоочередного рассмотрения требуют, на наш взгляд, институты гражданской процессуальной правосубъектности, правоспособности и дееспособности, поскольку они являются необходимыми элементами понятия субъекта гражданских процессуальных отношений и должны составить основу для дальнейших исследований в этой области.
Концепция гражданской процессуальной правоспособности прошла несколько этапов в своем формировании. На первом этапе целью большинства ученых было обосновать самостоятельность гражданской процессуальной правоспособности, независимость ее от гражданской правоспособности, которая (независимость) отдельными авторами отрицалась. Так, например, высказанное Е.А. Флейшиц суждение о том, что гражданская процессуальная правоспособность есть ничто иное, как гражданская правоспособность194, вызвало обстоятельную критику в литературе. Участники полемики, опровергая данную идею, указывали в качестве аргументов на различия в содержании, последствиях осуществления, а также в составе лиц, обладающих гражданской и гражданской процессуальной правоспособностью195. Влияние цивилистической теории проявилось также и в том, что первоначально только стороны наделялись гражданской процессуальной правоспособностью196, и лишь позднее третьи лица и остальные участники процесса197. Н.А. Чечина предложила вовсе отказаться от понятия гражданской процессуальной правоспособности, заменив ее категорией гражданской процессуальной правосубъектности, объединяющей свойства правоспособности и дееспособности; причем участвовать в процессе, - считает она, - могут только лица процессуально дееспособные198. Заметим, что идея правосубъектности как единой предпосылки участия в гражданском судопроизводстве не встретила широкой поддержки в процессуальной науке. А.Ф. Козлов, в частности, возражая Н.А. Чечиной, пишет: "...категория правосубъектности неприменима, поскольку...она не может всегда объединять в себе возможность иметь права и обязанности со способностью совершать действия по их осуществлению, т.к. можно иметь одно и не иметь другого"199.
В настоящее время среди ученых по-прежнему существуют разногласия по поводу установления круга субъектов-носителей гражданской процессуальной правоспособности. Одни авторы выступают за распространение ее на всех субъектов гражданского процессуального права200, другие полагают, что органы, наделенные властными полномочиями - суд, органы государственного управления, прокурор - вступают в процесс при условии наличия у них соответствующей компетенции и в правоспособности не нуждаются201. Наконец, некоторыми исследователями гражданская процессуальная правоспособность трактуется в качестве свойства, присущего только сторонам и третьим лицам202. Решение указанной проблемы во многом зависит от того, какое содержание вкладывается в понятие гражданской процессуальной правоспособности.
Правоспособность традиционно определяется в гражданском процессе как абстрактная способность (возможность) быть участником гражданского судопроизводства, как предпосылка обладания всеми допускаемыми гражданским процессуальным правом правами и обязанностями, признаваемая в равной мере за всеми гражданами, юридическими лицами и иными организациями203. Однако, изложенная концепция не свободна от противоречий, главное из которых лаконично обозначила А.К. Сергун: "...такой правоспособности нет ни у кого"204. Действительно, ни один субъект гражданского процессуального права, реализуя свою правоспособность, не вправе занимать в процессе по конкретному делу несколько процессуальных положений одновременно (положение истца, ответчика, свидетеля, прокурора и т.д.), а значит, не может и пользоваться всеми допускаемыми законом процессуальными правами и обязанностями. Условия и момент возникновения способности участвовать в процессе также различны для каждого из участников. Попыткой устранить названные противоречия можно считать следующее определение гражданской процессуальной правоспособности, даваемое в литературе: "...правоспособность - это неизменное по своему содержанию явление, показывающее возможность граждан или организаций стать конкретным субъектом конкретных правоотношений, носителем всей суммы гражданских процессуальных прав и обязанностей, закрепленных законом за этим субъектом"205. Иначе говоря, из общей предпосылки правообладания правоспособность превращается в предпосылку участия в процессе в одном, строго определенном качестве - в качестве истца либо переводчика, свидетеля и т.д., то есть, по выражению А.К. Сергун, "...конструируется не одна, а множество гражданских процессуальных право-способностей"206. Н.Б. Зейдер полагал, что в гражданском процессуальном праве правоспособность всегда имеет специальный, конкретный характер, т.к. все субъекты занимают различное положение и каждый из них совершает свои, только лишь ему присущие действия. Общее же понятие процессуальной правоспособности, по мнению автора, не может иметь ни научного, ни практического значения.
