Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Трансграничный лизинг: понятие, признаки, особенности 17
1.1. Сущность и основные признаки лизинга 17
1.1.1. Доктринальное понимание сущности лизинга 17
1.1.2. Признаки лизинга в нормативно-правовых актах 30
1.1.3. Лизинг и смежные гражданско-правовые институты 37
1.2. Трансграничный лизинг как сделка и договор: понятие, разграничение категорий 43
1.3. Квалифицирующие признаки трансграничного лизинга: особенности иностранного элемента 49
Глава 2: Проблемы определения права, применимого к трансграничной лизинговой сделке 69
2.1. Международное материально-правовое регулирование трансграничной лизинговой сделки 69
2.2. Проблемы коллизионно-правового регулирования трансграничной лизинговой сделки 88
2.2.1. Источники коллизионно-правового регулирования 88
2.2.2. Проблемы выбора сторонами трансграничной лизинговой сделки применимого права 91
2.2.3. Проблемы выбора права в отсутствие указания сторон трансграничной лизинговой сделки 103
2.3. Применение к трансграничной лизинговой сделке источников негосударственного регулирования 107
Глава 3: Проблемы квалификации договора трансграничного лизинга 114
3.1. Правовая квалификация договора трансграничного лизинга: понятие, стадии, методы 114
3.2. Проблемы предварительной квалификации договора трансграничного лизинга 125
3.3. Проблемы первичной квалификации договора трансграничного лизингапри определении применимого права 127
3.4. Проблемы вторичной квалификации договора трансграничного лизинга в ходе применения избранного права 141
3.4.1. Проблемы квалификациидоговора трансграничного лизинга при применении российского права 141
3.4.2. Проблемы квалификации договора трансграничного лизинга при применении зарубежного законодательства 148
Заключение 158
Список источников и литературы 167
- Доктринальное понимание сущности лизинга
- Трансграничный лизинг как сделка и договор: понятие, разграничение категорий
- Проблемы коллизионно-правового регулирования трансграничной лизинговой сделки
- Проблемы первичной квалификации договора трансграничного лизингапри определении применимого права
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современная система трансграничной
торговли в значительной степени восприимчива к различным кризисным
воздействиям, в ходе которых появляются новые договорные формы,
актуализируются существующие, в рамках которых снимаются проблемы поиска
недостающих оборотных средств, финансирования, рисков неплатежа,
технического обслуживания объектов договоров и прочие. Этим обусловлен рост интереса к трансграничному лизингу, как относительно новому эффективному финансовому инструменту, со стороны предпринимателей, малых, средних и крупных хозяйствующих субъектов, с каждым годом все в большей степени использующих данный инструмент для реализации инвестиционных проектов. Привлекательность трансграничного лизинга обусловлена также тем, что этот вид финансирования позволяет удовлетворить спрос на высокотехнологичное и дорогостоящее оборудование зарубежных производителей, импортируемое в Россию. По оценке многих зарубежных специалистов, трансграничный финансовый лизинг является одним из наиболее сложных и интересных видов финансовых операций, поскольку объединяет систему большого количества взаимосвязанных и взаимообусловленных договоров и позволяет использовать различные комбинации при разработке инвестиционных проектов1. Структурная сложность данного механизма порождает много спорных вопросов, требующих подробного изучения.
Несмотря на значительный объем международно-правовых и национально-правовых источников, многие вопросы относительно понимания правовой сущности, особенностей, содержания трансграничного лизинга остаются открытыми. Исследование сущности лизинга ведется, как правило, посредством отождествления или разграничения элементов лизинга и элементов традиционных гражданско-правовых институтов, таких как аренда, купля-продажа в рассрочку,
1 См.: Газман В.Д. Курс лекций по финансовому лизингу. Учебник для вузов. М.: ГУ ВШЭ, 2002. 228 с.
кредит, поручение и других. Это приводит к тому, что рассматривается не комплекс взаимосвязанных признаков, определяющих лизинг, как целостную конструкцию, но выбираются отдельные его признаки, которые сопоставляются с признаками схожих гражданско-правовых институтов. В результате лизингу искусственно придаются черты, которыми он не обладает, а признаки, квалифицирующие лизинг как автономный институт, наоборот, игнорируются, что в конечном итоге приводит к неправильной квалификации данного института, не соответствующей содержанию лизинга.
Как в российской, так и в иностранной доктринах отсутствует
единообразное понимание природы трансграничного лизинга, которая
преимущественно исследуется через призму национального законодательства о лизинге, что приводит к проекции пробелов и противоречий национальных правопорядков на трансграничный договорный институт.
Отсутствует устоявшаяся судебная и арбитражная практика,
свидетельствующая об активном и надлежащем применении к трансграничным лизинговым спорам норм международных договоров, в первую очередь, Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. (далее – Конвенции УНИДРУА). Нет единообразия в вопросах сферы действия Конвенции УНИДРУА, в частности, применительно к регулированию отношений по поставке объекта лизинга, осуществляемых в рамках единой трансграничной лизинговой сделки. В ряде случаев правоприменительные органы также применяют Конвенцию ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г. к трансграничному лизингу. Представляется также открытым вопрос о соотношении пределов действия Кейптаунской Конвенции «О международных гарантиях в отношении подвижного оборудования» 2001 г. и Конвенции СНГ «О межгосударственном лизинге» 1998 г. в соотношении с Конвенцией УНИДРУА.
Определенная роль в системе нормативного регулирования
трансграничного лизинга принадлежит источникам негосударственного
регулирования (источникам lex mercatoria), таким как, например, Модельный закон УНИДРУА «О лизинге» 2008 г., исследование которых также представляет
научный и практический интерес.
Структурная сложность трансграничной лизинговой сделки, обусловленная
участием в ней наряду с лизингодателем и лизингополучателем поставщика
объекта лизинга, а также заключением взаимосвязанных договоров поставки и
лизинга, осложняет вопрос выбора права, применимого к отношениям сторон
лизинговой сделки. Выбор применимого права оказывается зачастую сопряжен с
проблемами квалификации договора, расщепления договорного статута,
конкуренции статутов и другими. При этом весьма ощутимые различия в нормах
национальных правопорядков, касающиеся как материального, так и
коллизионного регулирования трансграничных лизинговых отношений,
существенно осложняют разрешение трансграничных лизинговых споров, приводят в ряде случаев к необходимости переквалификации договорных отношений, не способствуют развитию трансграничного лизинга в целом.
Степень разработанности темы. Несмотря на то, что научный анализ
экономической и юридической сущности лизинга осуществлялся многими
учеными и теоретиками отечественной правовой цивилистической доктрины
(Е.В. Кабатовой, В.Д. Газманом, В.А. Горемыкиным, М.И. Лещенко,
М.Ю. Савранским, А.А. Стукало, В. Медниковым, А.В. Егоровым,
С.А. Громовым, Ю.С. Харитоновой, И.Е. Кабановой), вопросы трансграничного
лизинга до настоящего момента детально не исследовались. В российской
доктрине также отсутствуют комплексные исследования, посвященные
особенностям материально-правового и коллизионного регулирования
трансграничной лизинговой сделки, а также проблемам юридической квалификации договора трансграничного лизинга.
Научные исследования в сфере лизинга ограничиваются сравнением доктринальных взглядов российских и зарубежных ученых на природу и сущность преимущественно внутреннего лизинга посредством анализа норм национального законодательства разных стран, а также изучением отдельных положений Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. Наиболее глубоким исследовательским подходом к трансграничному лизингу
отличаются работы: Е.В. Кабатовой «Лизинг: правовое регулирование, практика», Ю.С. Харитоновой «Договор лизинга», курс лекций В.Д. Газмана «Курс лекций по финансовому лизингу».
Особый научный интерес по проблемам квалификации лизинга представляют статьи А.В. Егорова «Лизинг: аренда или финансирование?» и С.А. Громова «Коренной поворот в практике применения законодательства о лизинговой деятельности», «Определение финансового результата лизинговой операции при досрочном расторжении договора лизинга».
Однако, указанные научные работы не формируют целостной концепции понимания сущности, квалифицирующих признаков трансграничного лизинга, системы нормативно-правового регулирования трансграничной лизинговой сделки, выбора применимого права, осуществления процесса квалификации договора трансграничного лизинга.
Объектом исследования выступают трансграничные частноправовые отношения, складывающиеся в связи с заключением и исполнением трансграничной лизинговой сделки и сопутствующих ей договоров.
Предметом исследования являются нормы международных договоров, актов гражданского законодательства России и зарубежных стран, актов Европейского Союза, торговые обычаи и обыкновения, а также отечественная и иностранная судебно-арбитражная практика, российская и зарубежная доктрины.
Целью работы является разработка теоретических и практических положений по трансграничному лизингу, в том числе} определение категорий «трансграничная лизинговая сделка» и «договор трансграничного лизинга», анализ и оценка системы нормативно-правового регулирования трансграничного лизинга, формирование концептуальных основ квалификации договора трансграничного лизинга.
Основные задачи, способствующие достижению поставленной цели, состоят в следующем:
- выявить квалифицирующие признаки лизинга, в том числе определить критерии трансграничности лизинга;
дать определение и продемонстрировать соотношение категорий «трансграничная лизинговая сделка» и «договор трансграничного лизинга»;
проанализировать источники правового регулирования трансграничной лизинговой сделки, определить основания и условия применения международных конвенций, пределы их действия;
выявить особенности коллизионно-правового регулирования трансграничной лизинговой сделки, механизмов определения применимого права;
рассмотреть основания применения источников негосударственного регулирования к трансграничной лизинговой сделке;
определить содержание процесса квалификации договора трансграничного лизинга, выявить стадии, исследовать проблемы каждой из стадий.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют общенаучные методы: анализ, синтез, индукция и дедукция, моделирование, диалектический, системный, логический методы, а также частно-научные: формально-юридический, метод сравнительного правоведения, исторически-ретроспективный, лингвистический.
Теоретическую основу настоящего исследования составляют работы известных российских ученых в области теории права: С.С. Алексеева, А.Б. Венгерова, А.Н. Головистиковой, Ю.А. Дмитриевой, В.В. Лазарева, А.В. Малько, Л.А. Морозовой, Н.И. Матузова, О.А. Мартышина, О.В. Мальцева, И.Б. Новицкого, Т.Н. Радько; труды ученых-цивилистов: М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, СИ. Вильнянского, В.В. Долинского, А.Г. Карапетова, С.Н. Лебедева, А.И. Масляева, В.П. Мозолина, А.И. Каминка, В.М. Корецкого, В.В. Пиляевой; а также труды специалистов в области международного частного права: А.В. Асоскова, Л.П. Ануфриевой, М.М. Богуславского, Г.К. Дмитриевой, Н.Ю. Ерпылевой, В.П. Звекова, А.С. Комарова, В.А. Канашевского, Л.А. Лунца, М.Г. Розенберга, Г.Ю. Федосеевой и других.
Особое значение для проведенного исследования имеют специальные труды отечественных и зарубежных авторов, посвященные лизингу: В.Д. Газмана,
В.А. Горемыкина, С.А. Громова, А.В. Егорова, А.А. Иванова, Е.В. Кабатовой,
И.Е. Кабановой, М.И. Лещенко, В.В. Медникова, А.А. Стукало,
М.Ю. Савранского, Ю.С. Харитоновой; Х. Бук (Book H.), Р.М. Контино
(Richard M. Contino), Дж. Эссера (Esser J.), Ф. Дж. Фабоцци (Frank J. Fabozzi),
М. Джованьоли (Giovanoli M.), С. Халстеда (Stewart Halstead), К. Ларенца
(Larenz K.), Дж. Монтгомери (James A. Montgomery), Ж. де ла Морандьер,
П.К. Невитта (Peter K. Nevitt), Ф. Плате (Plathe F.), Петера В. Шрота
(Peter W. Schroth), Ф. фон Вестфалена (F. Graf v Westphalen), Дж. Дж. Вонга (Jeffery J. Wong) и других.
Нормативную основу исследования составляют международно-правовые, российские, зарубежные акты, а также отдельные источники lex mercatoria, в частности: Конвенция УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г., Конвенция «О международных гарантиях в отношении подвижного оборудования» 2001 г., Конвенция ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г., Конвенция СНГ «О межгосударственном лизинге» 1998 г., Конституция Российской Федерации 1993 г., Гражданский кодекс Российской Федерации с учетом изменений, вступивших в силу в 2014 г., Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации 2002 г., Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации 2002 г., Таможенный кодекс Таможенного союза 2009 г., ФЗ «О международных договорах РФ» 1995 г., ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» 1998 г., Модельный закон УНИДРУА «О лизинге» 2008 г., Принципы международных коммерческих контрактов УНИДРУА 2010 г., Международные правила унификации торговых терминов ИНКОТЕРМС 2010. В работе также анализируются иностранные акты: Закон о предприятиях, практикующих кредит-аренду (credit bail) 1966 г. (Франция), Королевское постановление о предприятиях, практикующих финансовую аренду 1966 г. (Бельгия), Французский гражданский кодекс 1804 г., Закон «О сделках международной купли-продажи» 1987 г. (Швеция), Гражданский кодекс Японии 1898 г., Торговый кодекс Японии, Единообразный Торговый Кодекс (ЕТК) 1952 г. (США) и другие законы.
Автором настоящего исследования также были изучены решения отечественных и зарубежных государственных судов, и решения международных коммерческих арбитражей в сфере регулирования трансграничных и внутригосударственных лизинговых споров.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем разработаны теоретические и практические положения по трансграничному лизингу, сформированы концептуальные основы понимания трансграничной лизинговой сделки и составляющих ее договоров, выбора применимого права и квалификации договора трансграничного лизинга.
Основные выводы, конкретизирующие научную новизну исследования, отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. В качестве иностранных элементов, обусловливающих
трансграничный характер лизинга, рассматриваются:
- субъекты лизинга, имеющие разную «национальность»
(государственную принадлежность) или коммерческие предприятия на
территории разных государств, с учетом связи коммерческих предприятий с
соответствующим договором;
объект лизинга (в том числе недвижимость), находящийся на территории иностранного государства, вещные права на который определяются по закону места нахождения вещи (lex rei sitae);
- факт исполнения лизинговой сделки в иностранном государстве.
-
Под трансграничной лизинговой сделкой понимается трехстороннее отношение, осложненное иностранным элементом, возникающее между лизингодателем, лизингополучателем и поставщиком объекта лизинга в связи с приобретением объекта лизинга для передачи его во временное владение и пользование в обмен на периодические лизинговые платежи. Содержание трансграничной лизинговой сделки отрицает её двусторонний характер, что обусловлено наличием у субъектов сделки взаимных, корреспондирующих прав и обязанностей.
-
Договор трансграничного лизинга - двустороннее соглашение,
регулирующее трансграничные отношения между лизингодателем, обязанным приобрести в собственность объект лизинга для передачи его во временное владение и пользование, и лизингополучателем, обязанным осуществлять периодические платежи за пользование переданным объектом лизинга. Договор трансграничного лизинга является составной и взаимосвязанной частью трансграничной лизинговой сделки, наряду с договором поставки (купли-продажи). Возможное участие поставщика объекта лизинга в заключении договора трансграничного лизинга порождает множественность лиц на стороне лизингодателя и не меняет двустороннего характера регулируемых договором лизинга отношений.
4. Конвенционное регулирование трансграничной лизинговой сделки предполагает следующее соотношение международных договоров в части предмета регулирования:
Конвенция УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. распространяет свое действие на всю трансграничную лизинговую сделку в целом, в том числе на договор поставки, заключенный в рамках сделки, по вопросам, непосредственно затрагивающим обязательства поставщика;
Конвенция ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г. распространяет свое действие на трансграничную лизинговую сделку в части регулирования отношений, возникающих из договора поставки, не урегулированных Конвенцией УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. Применение Конвенции ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г. к трансграничным лизинговым сделкам также возможно в случае, если в соответствии с избранным национальным правом договор лизинга квалифицируется как разновидность договора купли-продажи, и к соответствующим отношениям применима Конвенция ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г., как часть правовой системы соответствующего государства;
- Кейптаунская конвенция «О международных гарантиях в отношении подвижного оборудования» 2001 г. применима только в отношении договора
трансграничного лизинга и только в отношении определенных объектов и при соблюдении правил о ее соотношении с Конвенцией УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г.;
- Конвенция СНГ «О межгосударственном лизинге» 1998 г. при
совпадении ее сферы действия с Конвенцией УНИДРУА «О международном
финансовом лизинге» 1988 г. подлежит применению кумулятивно.
5. Сложная структура трансграничной лизинговой сделки, обусловленная взаимосвязанными договорами лизинга и поставки (купли-продажи), влечет особенности её коллизионно-правового регулирования, проявляющиеся в следующем:
а) обязательственный статут трансграничной лизинговой сделки
определяется на основе коллизионного принципа автономии воли сторон (lex
voluntatis). Стороны трансграничной лизинговой сделки могут избрать разное
право к отделимым и, в ряде случаев, договорно-автономным частям сделки,
например, право страны местонахождения поставщика (lex venditoris) - для
договора поставки; право страны местонахождения лизингодателя - для договора
лизинга;
б) определение применимого права к трансграничной лизинговой сделке
в отсутствие соглашения сторон о выборе права обусловлено следующими
факторами: юридической квалификацией трансграничных лизинговых
отношений, осуществляемой правоприменительным органом; определением
стороны сделки, чье характерное исполнение может быть признано имеющим
решающее значение для спорного правоотношения. В качестве права,
субсидиарно применимого к трансграничной лизинговой сделке, могут,
соответственно, выступать:
право страны государственной принадлежности или основного места коммерческой деятельности (place of business) лизингодателя, как стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания всей сделки в целом (принцип характерного исполнения);
право страны места осуществления должником действий по
исполнению обязательства, или право места нахождения должника, принявшего на себя соответствующее обязательство.
Конкуренция статутов при определении права, применимого к трансграничной лизинговой сделке, разрешается исходя из характера спорного правоотношения, его «центра тяжести» в сложной трехсторонней структуре лизинговой сделки, а также с учетом баланса интересов сторон сделки и практической возможности устранения неблагоприятных последствий с наименьшими рисками;
в) при отсутствии соглашения сторон трансграничной лизинговой
сделки о праве, применимом к договорам поставки и лизинга отдельно,
обязательственный статут определяется для сделки в целом и применим, как к
договору поставки, так и к договору лизинга. Однако, это не препятствует
правоприменительному органу при необходимости прибегнуть к расщеплению
договорного статута, переподчинив отделимую часть сделки иному правопорядку
с учетом баланса интересов сторон сделки;
г) обязательственный статут трансграничной лизинговой сделки не
охватывает вопросы вещных прав на объект лизинга, которые определяются по
закону места нахождения объекта лизинга (lex rei sitae).
-
Квалификация договора трансграничного лизинга - это процесс сопоставления юридически значимых признаков трансграничного лизингового отношения, закрепленных в договоре, с юридическими понятиями правовой нормы с целью непосредственного применения к договору трансграничного лизинга норм международных договоров или определения на основе коллизионной нормы компетентного правопорядка и его применения.
-
Процесс квалификации договора трансграничного лизинга складывается из трех взаимосвязанных стадий:
- предварительная квалификация - означает анализ спорного отношения на предмет выявления в нем следующих юридически значимых признаков: договорная природа, трансграничный характер, квалифицирующие признаки лизинга;
первичная квалификация - есть процесс сопоставления юридически значимых признаков отношения, закрепленного в договоре трансграничного лизинга, выявленных на предварительной стадии, с понятиями правовой нормы с целью выбора применимого права путем непосредственного применения к договору унифицированных норм международных конвенций или определения на основе коллизионной нормы компетентного правопорядка;
вторичная квалификация - есть процесс сопоставления юридически значимых признаков отношения, закрепленного в договоре трансграничного лизинга, с юридическими понятиями материально-правовых норм российского или иностранного права с целью применения избранного права.
8. Квалификацию договора трансграничного лизинга следует
осуществлять путем:
применения внутреннего права страны суда (lex fori) - при осуществлении предварительной и первичной квалификации;
применения избранного материального права - на стадии вторичной квалификации;
одновременного учета на каждой стадии квалификации, наряду с указанным методом, унифицированных материально-правовых норм международных договоров, как актов, направленных на унификацию и гармонизацию права в области регулирования трансграничных лизинговых отношений.
9. При квалификации договора трансграничного лизинга по
российскому праву необходимо принимать во внимание нормы Конвенции
УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г., как части
российской правовой системы, независимо от применения последней для
регулирования спорных отношений по существу.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и выводы могут служить базой для дальнейшего исследования вопросов, возникающих при анализе проблем квалификации трансграничного лизинга, особенностей правового регулирования данного
института, выявления и детализации его квалифицирующих признаков.
Предложенные автором результаты исследования могут быть применены для совершенствования действующих норм международного частного права, а также для разработки и принятия новых правовых норм. Положения данной работы могут быть полезны для судебных органов, арбитражных институтов и практикующих юристов в процессе определения ими применимого права при рассмотрении споров, связанных с трансграничным лизингом.
Основные выводы и предложения диссертации могут найти применение в учебно-педагогической практике, в частности в процессе преподавания международного частного права, гражданского права, предпринимательского права в юридических ВУЗах.
Кроме того, сформулированные в результате настоящего диссертационного исследования выводы и предложения могут быть востребованы и при разработке учебно-методической литературы по курсам «Международное частное право», «Право международной торговли», «Международные коммерческие контракты», а также в последующих теоретических исследованиях проблем международного частного права, права международной торговли.
Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование выполнено и обсуждено на кафедре международного частного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Положения диссертации применялись при чтении лекций и проведении семинарских занятий в Университете имени О.Е. Кутафина (МГЮА), а также освещались в выступлениях автора на научно-практических конференциях по вопросам международного частного права. Положения диссертации отражены в публикациях автора, затрагивающих основы исследуемой проблематики.
Структура диссертации построена в соответствии с целями, задачами и логикой исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих десять параграфов, заключения и библиографического перечня источников и литературы, использованных при написании диссертации.
Доктринальное понимание сущности лизинга
Сущность лизинга определяется зарубежными и российскими учеными преимущественно через призму понимания лизинга как гражданско-правового института, имеющего в первую очередь внутренний характер. Однако эти исследования применимы и актуальны и в отношении трансграничного лизинга, характеризующегося осложнением фактического состава иностранным элементом. В зарубежной цивилистике существует множество научных подходовк определению сущности лизинга, связанных, прежде всего, с его анализом через традиционные институты гражданского права: аренды, купли-продажи, займа, поручения и других. При этом, «каждая из теорий ставит во главу угла какой-либо один аспект лизинга: либо необычные взаимоотношения изготовителя и пользователя, либо объем прав и обязанностей пользователя, практически приближающийся к объему прав и обязанностей собственника, и др., … что приводит к тому, что какая-то часть отношений его участников остается за пределами этого института»17.
Изобилие доктринальных позиций ученых разных стран относительно сущности лизинга усложняет процесс квалификации трансграничного лизинга, порождая проблему конфликта квалификации и необходимости переквалификации договора. Доктрина оказывает существенное влияние на российские и зарубежныесуды, анализирующие при рассмотрении лизинговых споров не только договор, породивший спор, но и научные положения, раскрывающие его суть. Несмотря на множество научных подходов, разработанных европейскими теоретиками лизинга, Европейская федерация лизинговых компаний (EuropeanFederationofEquipmentLeasingCompanyAssociation–Leaseurope) вынуждена была признать, что «никто не может точно определить, что же такое лизинг»18. Для преодоления проблемы квалификации, определения сущности и выделения квалифицирующих признаков лизинга как самостоятельного института, представляется целесообразным рассмотреть основные доктринальные направления в исследуемой сфере.
Сходство элементов лизинга с элементамиаренды привело к появлению концепции, согласно которой договор лизинга рассматривается как договор аренды со специфическими чертами. Эту точку зрения, в частности, разделяют немецкие специалисты Х. Бук и К. Ларенц19. Западноевропейский цивилист Дж. Эссер 20 утверждает, что наличие в договоре финансового лизинга опциона на покупку дает возможность квалифицировать его как договор купли-продажи в рассрочку особого типа. Данный подход особенно актуален для стран, не имеющих специального лизингового регулирования и применяющих к отношениям сторон Конвенцию о договорах международной купли-продажи 1980 г., как например, Швеция. Данная позиция разделяется и швейцарской доктриной21. Ученые Франции и Германии22 утверждают, что лизинг несет в себе черты института поручения, то есть сделки, «в силу которой одно лицо дает другому полномочие сделать что-либо для доверителя и от его имени» (статья 1984 ФГК) 23 . При этом лизингодатель, выступая в качестве поверенного, обязан исполнить поручение о приобретении объекта лизинга, а лизингополучатель в качестве доверителя обязан возместить поверенному суммы, израсходованные последним из своих средств для исполнения поручения, уплатить поверенному вознаграждение и возместить возникшие убытки (ст. ст. 1991 и 1998 ФГК). Также во французской доктрине получила развитие теория, согласно которой лизинг рассматривается как договор в пользу третьего лица, по которому «одна из сторон, называемая «выговаривающая право», получает от другой стороны, называемой «обещающая», обещание дать или сделать что-либо для третьего лица, выгодоприобретателя, который, не участвуя в совершении договора, становится, однако, кредитором исполнения»24 . Сторонники данной теориисчитают, что поставщик и лизинговая компания заключаютдоговор в интересах лизингополучателя25. Немецкий ученый Ф. Плате26 создал теорию, так называемой, «покупки права» (Rechtskauf). Он утверждает, что пользователь покупает у лизингодателя право на использование оборудования, ограниченное во времени. М. Джованьоли в исследовании «Лизинг в Европе – развитие и юридическая природа»27 сравнивает лизинг с институтом доверительной собственности (trust). По его мнению, и тот, и другой институты имеют общие черты, главной из которых выступаетрасщеплениеправа собственности между тремя участниками: учредитель отчуждает определенное имущество другому лицу – доверительному собственнику, который использует это имущество только в целях, указанных учредителем, и в интересах лиц – выгодоприобретателей, также указанных учредителем. Доктринальные поиски ученых Англии и США,в отличие от подходов европейских теоретиков,направлены на разработку критериев, разграничивающих лизинг и смежныегражданско-правовые институты. В США основнымявляется вопрос о разграничении договора лизинга и договора условной купли-продажи, то есть договора, по которому право собственности переходит к покупателю после выполнения им необходимых условий (как правило, условия о выплате покупной цены). Служба внутренних доходов США (Internal Revenue Service) периодически публикует Правила (Rulings)28, в которых изложены основные критерии, разграничивающие договор лизинга и договор условной купли-продажи. Завышенные периодические платежи, условие об обязательном переходе права собственности к лизингополучателю, если цена покупки ниже периодических платежей или носит символический характер – признаки купли-продажи. Сделка считается лизинговой, если цена, за которую лизингополучатель может приобрести объект лизинга, будет «справедливой рыночной ценой» на момент реализации им своего права, то есть ценой, по которой лизингодатель продал бы этотобъект любому лицу. Кроме того,период лизинга не может совпадать с максимальным сроком эксплуатации объекта лизинга.
Суды разграничивают договор лизинга и договор условной купли-продажи, рассматриваемый правомв качестве обеспечительной сделки, обеспечивающей оплату или исполнение обязательства (ст. 9-102 ЕТК США), такой как залог, ипотека, условная продажа и т.д. С этой целью суды определяют в каждом конкретном случае, «предназначен ли лизинг служить обеспечением». При этом включение в договор опциона на покупку не свидетельствует о заключении обеспечительной сделки. Однако, условие о том, что лизингополучательможет стать собственником по окончании срока договора без дополнительного встречного удовлетворения или за номинальное встречное удовлетворение, свидетельствует о том, что договор является обеспечительной сделкой, к оформлению которой предъявляются особые требования, несоблюдение которых влечет для лизингодателя лишение определенных средств защиты от нарушений и налоговых льгот. В российской доктрине в настоящее время наблюдается повышение научного интереса к проблемам лизинга. Примечательно, что для целей определения особенностей лизинга российские юристы зачастую обращаются к нормам унифицированных международно-правовых актов, исследованиям представителей зарубежной доктрины по лизингу, а также к правоприменительной практике. Разрозненность и неоднородность научных подходов к вопросам сущности лизинга обусловлены целым рядом причин: относительной новизной данного правового института, значительными проблемами в сфере правового регулирования лизинга и крайне разнообразной судебной практикой по вопросам разрешения лизинговых споров.
Трансграничный лизинг как сделка и договор: понятие, разграничение категорий
В российской и в зарубежной правовых доктринах не существует единого мнения о соотношении таких категорий лизинга, как «лизинговая сделка» и «договор лизинга», и, следовательно - «трансграничная лизинговая сделка», и «договор трансграничного лизинга». Российское законодательство признает двух- и многостороннюю сделку договором (п. 1 ст. 154 ГК РФ), тем самым отождествляя данные категории. Помимо этого, п. 3 статьи 154 ГК РФ устанавливает, что выражение согласованной воли двух либо трех и более сторон формирует двустороннюю или многостороннюю сделку, а п. 2 статьи 154 ГК РФ закрепляет, что двух- и многосторонняя сделка – это договор. Одновременно, статья 153 ГК РФ определяет «сделку» как «действие», а статья 420 ГК РФ понимает «договор» как «соглашение», предполагая тем самым разграничение данных понятий. Вместе с тем, по мнению М.И. Брагинского, «термин «соглашение» означает основание для возникновения, изменения или прекращения правоотношения, принимая форму сделки. Для определения сущности этого понятия следует иметь в виду, что ст. 154 ГК РФ проводит двучленное деление сделок: они могут быть либо односторонними либо двух(много)сторонними, т.е. договорами. Следовательно, сделка, совершенная в виде соглашения, тем самым может быть только договором»64.
Вместе с тем, цивилистическая доктрина исходит из множественности значений категории «договор». Так, «существовавший в римском праве взгляд на договоры (contractus) позволял рассматривать их с трех точек зрения: как основание возникновения правоотношения, как само правоотношение, возникшее из этого основания, и, наконец, как форму, которую соответствующее правоотношение принимает»65. Последовательный сторонник множественности значений «договор» О.С. Иоффе, признавая договор соглашением двух или нескольких лиц о возникновении, изменении или прекращении гражданских правоотношений, вместе с тем отмечал: «Иногда под договором понимается самое обязательство, возникающее из такого соглашения, а в некоторых случаях этот термин обозначает документ, фиксирующий акт возникновения обязательства по воле всех его участников» 66 . Для всестороннего ознакомления с его сущностью «договор должен быть изучен и как юридических факт, и как правоотношение»67. «В терминологии российской доктрины гражданского права договор существует в трех сферах: договор как документ, договор как сделка и договор как правоотношение»68, то есть, как подчеркивает Н.Д. Егоров, «под договором понимается и юридический факт, лежащий в основе обязательства, и само договорное обязательство, и документ, в котором закреплен факт установления обязательственного правоотношения»69. Вместе с тем, в научной литературе отмечается, что «договор обычно трактуется как двух- или многосторонняя сделка. Но сведение договора только к сделке едва ли верно. Сделка представляет собой действие, направленное на установление, изменение, прекращение прав или обязанностей. Договор не только устанавливает права и обязанности, но и предусматривает совершение субъектами предметных действий, содержание которых закрепляется в соглашении. Договор определяет, что конкретно должно быть сделано и какие юридические требования предъявляются сторонами к совершению действий»70. При этом, как отмечает М.И. Брагинский, речь в данном случае идет «не о разных функциях одного явления, а о разных явлениях. Они объединены единым термином – «договор», но отличаются содержанием» 71 . Ученый разделяет «договоры-сделки» и «договоры-правоотношения»,понимая первые как юридический факт, а вторые – как правоотношение, содержание которого составляют взаимные права и обязанности контрагентов72. Разные определения договора даются и в зарубежном законодательстве. Так, Единообразный Торговый кодекс США считает договором «правовое обязательство в целом, вытекающее из соглашения сторон в соответствии с настоящим Законом и иными подлежащими применению нормами права». Здесь же (ст. ст. 1-201) приводится определение «соглашения»: «…фактически совершенная сделка сторон, наличие которой вытекает из их заявлений или иных обстоятельств…»73. Гражданский кодекс Нидерландов признает, что договором является «многосторонняя сделка, в которой одна или несколько сторон принимают на себя обязательства по отношению одной или нескольких других сторон» (ст. 213 Книги 6)74. Таким образом, следует признать, что при изучении трансграничного лизинга через призму российского законодательства и доктрины, разделение категорий «трансграничная лизинговая сделка» и «договор трансграничного лизинга» является не во всем корректным ввиду отождествления понятий «сделка» и «договор» российским законодателем и учеными и невозможности включения в структуру одной сделки двух самостоятельных договоров. Вместе с тем, анализ положений Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. и Кейптаунской конвенции «О международных гарантиях в отношении подвижного оборудования» 2001 г. позволяет сделать вывод об особом категориальном аппарате международных конвенций, во многом не совпадающем с терминологией российского национального законодательства.
Проблемы коллизионно-правового регулирования трансграничной лизинговой сделки
Коллизионное регулирование трансграничной лизинговой сделки осуществляется на основании общих, единых для всех трансграничных сделок коллизионных норм и правил. При этом коллизионно-правовое регулирование осуществляется на международном уровне посредством конвенций, унифицирующих коллизионные нормы, и на национальном уровне – посредством национальных коллизионных норм. До 2009 года коллизионное регулирование договорных обязательств в странах Европейского Союза (далее – ЕС), в том числе договоров трансграничного лизинга, осуществлялось Римской конвенцией о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 года146, действовавшей с 1991 года (далее – Римская конвенция). Нормы Римской конвенции имели приоритет над национальными нормами государств – участников, определявшими выбор применимого права к трансграничным лизинговым договорам. При этом право, определяемое в соответствии с Конвенцией, должно было применяться независимо от того, являлось ли оно правом Договаривающегося государства, то есть, для применения Конвенции не было необходимости в том, чтобы сторона – участник спора была зарегистрирована или проживала в государстве – участнике Конвенции. Единственное условие для применения Конвенции – спор должен рассматриваться в государстве-участнике.
С 17 декабря 2009 года в силу вступил Регламент ЕС № 593/2008 о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам 147 (далее - «Рим I»), заменивший Римскую конвенцию. Следуя за Римской конвенцией, в Регламенте Рим I в статье 2 закреплен универсальный характер права, установленного на основании Регламента, и подчеркнуто применение этого права «даже в том случае, если оно не является правом одного из государств-членов». Так, если трансграничный лизинговый спор, возникший, например, между российской и шведской компаниями, по соглашению сторон будет передан на рассмотрение французского или немецкого суда, то применимое право будет определяться на основе принципов, закрепленных в Регламенте Рим I. В этом случае ни французские, ни немецкие суды не будут применять национальные коллизионные нормы в области регулирования договорных обязательств. Документом, унифицирующим коллизионно-правовые нормы в латиноамериканских странах, является Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам148, 1994 г. Подобно Регламенту Рим I, Конвенция устанавливает, что «избранное в соответствии с Конвенцией право подлежит применению, даже если указанное право не является правом одного из Договаривающихся государств». Согласно Конвенции, трансграничными являются контракты, стороны которых имеют обычное место жительства или коммерческие предприятия в разных Договаривающихся государствах, или контракты, имеющие объективную связь более чем с одним Договаривающимся государством.
Вышеуказанные международные акты закрепили первостепенные коллизионные принципы, лежащие в основе коллизионного регулирования договорных обязательств в целом и, соответственно, трансграничных лизинговых отношений, в частности. Основу национального коллизионно-правового регулирования трансграничных сделок в России составляют нормы разд. VI части третьей ГК РФ «Международное частное право»149 , вступившей в силу 1 марта 2002 года, с учетом изменений, внесенных в часть третью Гражданского кодекса РФ Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского Кодекса Российской Федерации»150.
Выбор коллизионной нормы, подлежащей применению для определения права, осуществляется по закону того государства, в котором рассматривается дело, то есть в соответствии с законом страны суда (lex fori) правоприменительным органом, разрешающим спор. Преодоление коллизионной проблемы, обусловленной иностранным элементом, осложняющим частноправовое отношение, непосредственно связано с выявлением особой правовой связи отношения с иностранным правопорядком, формирующей основание для постановки коллизионного вопроса и определения в качестве применимого иностранного права 151 . Иными словами, на этапе выбора коллизионной нормы, орган, к которому обратились за исковой защитой, должен решить, насколько он обладает эффективной властью рассматривать заявленное требование. Суд с учетом обстоятельств дела должен определить страну или правовую систему, которая имеет наиболее существенный интерес применить к транснациональной ситуации свои нормы152. При этом, при выборе применимого права должны учитываться: существо правоотношения, интересы сторон, связь этого правоотношения с различными странами и интересы, «преследуемые» теми или иными нормами правовых систем этих стран153.
Проблемы первичной квалификации договора трансграничного лизингапри определении применимого права
Процесс первичной квалификации может осложниться проблемой конфликта квалификаций. Подобный конфликт возможен, как в связи с коллизией норм правовых актов, регулирующих однородные отношения внутри страны, так и в связи с коллизией норм актов российского и иностранного права. Так, например, согласно российскому праву, к отношениям, возникшим из договора лизинга, могут быть применены как положения Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г., так и, согласно статье 625 ГК РФ, общие положения об аренде, нормы Кодекса о «финансовой аренде», а также положения ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)». Данные акты по-разному определяют сущность лизинга и его признаки. Так, Конвенция УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» рассматривает финансовый лизинг в качестве самостоятельного института, имеющего автономное регулирование; российское же законодательство рассматривает лизинг в качестве разновидности аренды. На предварительной стадии квалификации различия в понимании лизинга между разноуровневыми актами российского права, и применение к трансграничному договору национального российского законодательства может привести к тому, что договор трансграничного лизинга будет истолкован, как аренда, а не как самостоятельный договорный институт, что повлияет на вопрос выбора применимого права.
Право Швеции рассматривает договор трансграничного лизинга в качестве договора купли-продажи в рассрочку и определяет в качестве применимой к отношениям, возникшим из договора трансграничного лизинга, Конвенцию ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г. Коллизия норм российского и шведского права, например, в случае, если отношения из договора трансграничного лизинга изначально толковались по российскому праву, а затем в качестве применимого было избраноправо Швеции, может привести к ситуации, когда отношения, изначально квалифицированные как автономные лизинговые отношения, или арендные отношения, будут переквалифицированы в отношения по купле-продаже в рассрочку, что повлечет для сторон различные последствия и не будет соответствовать их изначальным договоренностям, то есть тому смыслу, который стороны придавали своим отношениям при заключении договора трансграничного лизинга.
При избрании права, применимого к договору трансграничного лизинга, теоретически возможно возникновение проблемы обратной отсылки. Например, в случае, если «в результате толкования объема коллизионной нормы было определено применимое право (в широком смысле – включая и его коллизионные нормы), а в применимом праве к отношениям, фактически составляющим объем коллизионной нормы закона суда, применяется иная привязка»216. Возможными причинами этого могут стать: 1) другая квалификация фактического отношения, к которому применяется объем данной коллизионной нормы в применимом праве, что влечет применение к этому фактическому отношению абсолютно иной нормы; либо 2) та же квалификация данного объема, но в силу исторических или иных причин к данному общественному отношению в другом государстве применяется другая привязка; либо 3) та же правовая квалификация данного объема и даже применение такой же привязки, но в соответствии с иностранным правом такая привязка квалифицируется иначе и отсылает регулирование к другому правопорядку»217. Все это происходит при квалификации отношения одним правоприменителем. В ходе осуществления первичной квалификации договора трансграничного лизинга важное значение будет иметь оценка правовой сущности договора лизинга: в качестве самостоятельного договора (договора sui generis); смешанного договора, содержащего элементы договоров купли-продажи и аренды или иные комбинации; разновидности договора аренды и прочее. Первичная квалификация договора трансграничного лизинга будет также обусловлена тем, какую позицию в отношении субъектного состава договора займет суд, квалифицируя сделку в качестве трех- или двусторонней. Различная квалификация договора трансграничного лизинга и, соответственно, спорных отношений, может привести к различным правовым последствиям относительно выбора применимого права, в частности к расщеплению договорного статута судом, к коллизии статутов и прочим. Так, например, следствием квалификации договора трансграничного лизинга в качестве смешанного договора может стать расщепление коллизионного регулирования, связанное с применением права разных государств к выделенным частям одного и того же договора. То есть в ситуации, когда из группы однородных отношений с общей коллизионной привязкой выделяется их «часть», подчиняемая особой коллизионной привязке, или когда группа однородных отношений может быть разграничена на «части», каждой из которой соответствует своя коллизионная привязка218. Договор трансграничного лизинга имеет сложную структуру, включающую, помимо отношений по лизингу, также и отношения по поставке объекта лизинга лизингополучателю, предъявления лизингополучателем требований поставщику за поставку некачественного товара или его непоставку, порядок расчета взыскиваемых с поставщика убытков. Споры, возникшие из отношений, связанных с поставкой, могут быть квалифицированы судом как отношения по купле-продаже. В этом случае, суд может избрать право стороны, осуществляющей характерное исполнение по договору купли-продажи, то есть закон страны продавца (lex venditoris) в качестве применимого для регулирования соответствующей (спорной) части отношений по договору трансграничного лизинга, независимо от результата решения вопроса о выборе права, применимого к договору трансграничного лизинга в целом. Договор трансграничного лизинга может включать нормы международных торговых обычаев или сводов таковых, которые, в случае их закрепления в договоре, становятся его частью, то есть могут квалифицироваться в качестве контрактных условий. Например, поставка оборудования от иностранного производителя может осуществляться в соответствии с правилами Инкотермс 2010. Положения Инкотермс 2010 становятся непосредственными условиями договора трансграничного лизинга, и российский суд должен будет квалифицировать отношения, возникшие на основании данных условий, исходя из общепризнанного понимания данных правил международной торговли.
Равным образом отношения, связанные со страхованием объекта лизинга, составляющие предмет лизинговой сделки, могут быть квалифицированы судом как ее самостоятельная часть в рамках смешанного договора, что приведет к выбору права страны страховщика в отношении обязанностей лизингополучателя застраховать объект лизинга, закрепленных в договоре трансграничного лизинга. Помимо этого, договором трансграничного лизинга может быть предусмотрено право лизингополучателя осуществить выкуп объекта лизинга по окончании срока лизинга или досрочно по согласованной сторонами и установленной в договоре цене. Если спорные отношения будут касаться именно этой части лизинговой сделки, суд, осуществив их квалификацию, может применить правила, установленные для договоров купли-продажи. В случае если стороны трансграничного договора лизинга не определили в нем право, применимое к выкупу, можно предположить, что суд будет применять к отношениям сторон право стороны, осуществляющей характерное исполнение, то есть право страны продавца, которое может отличаться от права, применимого к договору трансграничного лизинга в целом. Проблемы квалификации договора трансграничного лизинга могут также возникать в случае, если в процессе эксплуатации объект лизинга образует тесную связь с землей и будет квалифицирован в качестве недвижимого имущества. Так, п. 2 ст. 4 Конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» 1988 г. устанавливает, что в случае, когда «оборудование стало принадлежностью земельного участка или было присоединено к земельному участку … возникающие в связи с этим обоюдные правовые последствия для арендодателя и обладателя вещных прав на данный земельный участок регулируются законом государства местонахождения этого земельного участка». Следует учитывать, что споры в отношении недвижимого имущества, находящегося на территории иностранного государства, в большинстве иностранных государств рассматриваются по праву места нахождения недвижимого имущества. Статья 1205 ГК РФ закрепляет: «Право собственности и иные вещные права на недвижимое и движимое имущество определяются по праву страны, где это имущество находится». При этом, пункт 2 статьи 1213 ГК РФ устанавливает императивное правило, в соответствии с которым: «К договорам в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр и иного недвижимого имущества применяется российское право». Таким образом, квалификация объекта договора трансграничного лизинга в качестве недвижимого имущества или приравненного к нему, может повлечь за собой выбор в качестве применимого к договору или к его части - права страны места нахождения недвижимого объекта лизинга, даже в случае, когда договор трансграничного лизинга в целом подчинен праву иной страны, однако, спор касается объекта договора лизинга.
