Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРИНЦИПА НЕДОПУСТИМОСТИ ПРОИЗВОЛЬНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА КОГО-ЛИБО В ЧАСТНЫЕ ДЕЛА 12
1. Значение принципов в гражданском праве 12
2. Содержание принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела 37
3. Понятие частных дел 60
ГЛАВА II. НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ ГРАЖДАН 85
1. Понятие частной жизни граждан 85
2. Нормативное закрепление идеи неприкосновенности частной жизни граждан 115
ГЛАВА III. НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ АВТОНОМНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧАСТНЫХ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ 140
1. Определение сферы автономной деятельности частных юридических лиц 140
2. Нормативное закрепление идеи неприкосновенности автономной деятельности частных юридических лиц 162
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 184
БИБЛИОГРАФИЯ 190
- Значение принципов в гражданском праве
- Понятие частной жизни граждан
- Определение сферы автономной деятельности частных юридических лиц
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В условиях формирования в России гражданского общества и правового государства, а также развития рыночных отношений особую важность приобретают вопросы, связанные, во-первых, с обеспечением неприкосновенности частной жизни граждан, а, во-вторых, с обеспечением автономии и самостоятельности участников экономической деятельности, в первую очередь предпринимательской.
Гражданский кодекс Российской Федерации впервые в истории российских кодификаций закрепляет в тексте закона (ст. 1) принципы гражданского законодательства (неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты). В числе этих принципов принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела занимает первостепенное место, поскольку именно он в наибольшей степени характеризует российское гражданское право как право частное, защищающее частные интересы участников гражданско-правовых отношений.
Однако такое значение данного принципа признается далеко не всеми цивилистами. Некоторые авторы, несмотря на прямое указание законодателя, даже не упоминают его в числе принципов гражданского права (О. Н. Садиков), другие упоминают, но предлагают из числа принципов гражданского права исключить (Е. Г. Комиссарова), третьи значительно сужают сферу его действия (М. М. Рассолов), четвертые заменяют иными принципами, близкими по звучанию, но не совпадающими по содержанию (Т. И. Илларионова). Такое положение дел обусловлено не только дискус-сионностью вопроса об унификации принципов гражданского права, но и
отсутствием монографических разработок, посвященных принципу недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.
Несмотря на достаточно длительный период времени, прошедший с момента принятия Гражданского кодекса РФ, а, следовательно, и появления нормы, закрепляющей принципы гражданского законодательства, в доктрине не выработан единый подход к определению принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела; его содержание характеризуется крайне противоречиво; отсутствует единообразие в понимании составляющих его словосочетаний «частные дела» и «произвольное вмешательство»; неоднозначно трактуется круг субъектов, которым адресован данный принцип. Все это свидетельствует об актуальности темы, избранной для настоящего диссертационного исследования.
Степень разработанности темы. Несмотря на то, что принципам гражданского права в последнее время уделялось внимание цивилистов, в их число принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела не вошел. Сегодня указанный принцип освещается, главным образом, в учебной литературе по гражданскому праву. В некоторой мере ему уделено внимание в работах О. А. Потаповой «Принципы гражданского права» (2002 г.), Е. Г. Комиссаровой «Принципы в праве и основные начала гражданского законодательства» (2002 г.), О. А. Кузнецовой «Нормы-принципы российского гражданского права» (2006 г.).
Специальные исследования монографического характера по проблеме отсутствуют.
Теоретическая база исследования. Теоретическую базу исследования составили работы таких ученых-правоведов, как М. М. Агарков, С. С. Алексеев, Н. П. Асланян, В. А. Белов, В. И. Бородянский, М. И. Брагинский, С. Н. Братусь, Б. М. Гонгало, В. П. Грибанов, Т. И. Илларионова, О. С. Иоффе, Ю. X. Калмыков, Н. В. Козлова, Е. Г. Комиссарова, Л. О. Кра-савчикова, О. А. Кузнецова, Н. С. Малеин, М. Н. Малеина, А. В. Малько,
М. Л. Нохрина, В. П. Павлов, И. А. Покровский, А. В. Поляков, О. А. Потапова, О. Н. Садиков, Г. А. Свердлык, В. И. Синайский, Е. А. Суханов, В. А. Тархов, В. С. Толстой, Ю. К. Толстой, Е. А. Флейшиц, А. Ф. Чердан-цев, А. Е. Шерстобитов, Г. Ф. Шершеневич, Л. В. Щенникова, Л. С. Явич, В. Ф. Яковлев и др.
Эмпирической базой диссертационного исследования является Конституция Российской Федерации, действующее гражданское законодательство, постановления высших судебных органов и научные источники.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, входящие в сферу частных дел субъектов гражданского права.
Предметом диссертационного исследования является принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.
Цель и задачи диссертационного исследования. Цель диссертационного исследования составляет определение содержания принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и установление его правового значения.
Поставленная цель обусловила выдвижение следующих задач:
раскрыть значение принципов в гражданском праве и определить место принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела в их системе;
дать характеристику принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела;
дать определение понятия «частные дела»;
дать определение понятия «произвольное вмешательство»;
определить круг субъектов, которым адресован принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела;
определить понятие частной жизни граждан;
определить в структуре принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела место и существо идеи неприкосновенности частной жизни граждан;
определить сферу автономной деятельности частных юридических лиц;
определить в структуре принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела место и существо идеи невмешательства в автономную деятельность частных юридических лиц.
Методология исследования. Методологическую основу исследования составляют общенаучные диалектические методы познания и частно-научные методы: описательный, формально-логический, лингвистический, сравнительно-правовой, аксиологический, догматический.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в отечественной цивилистике осуществлена монографическая разработка принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, результатом которой явилось решение задачи, имеющей существенное значение для цивилистической науки, а именно - раскрыто содержание и определено значение указанного принципа.
Конкретное проявление научной новизны диссертационного исследования выражается в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Обосновано, что принцип недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, закрепляя признание человека высшей правовой ценностью, обеспеченной своей «неприкосновенной территорией», а также установленную законом определенную «независимость» участников экономической деятельности, определяет основу взаимодействия между государством и частными лицами в области гражданско-правовых отношений и отражает идеологию гражданского общества и правовую политику госу-
дарства. В связи с этим предложено признать за данным принципом наибольшее политико-правовое значение.
Установлено, что принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, зародившись, как идея поставить государству преграду на беспрепятственное вмешательство в частные дела субъектов гражданского права, получил воплощение в законе как требование обеспечить в государстве недопустимость произвольного вмешательства в эти дела на всех уровнях. Доказано, что принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела адресован: 1) законодателю при издании нормативных актов; 2) органам исполнительной власти; 3) органам судебной власти; 4) всем третьим лицам - участникам гражданского оборота.
Обосновано, что «произвольное вмешательство» представляет собой самовольное участие одного субъекта в делах другого субъекта, не основанное на принципах и нормах права. Предложено выделять следующие критерии произвольности вмешательства: 1) отсутствие согласия субъекта на вмешательство в его дела; 2) отсутствие признаков признаваемого законом действия в чужом интересе без поручения; 3) несоответствие вмешательства нормам права; 4) несоответствие вмешательства принципам права; 4) несоответствие вмешательства требованиям разумности, добросовестности и справедливости; 5) несоответствие требованиям адекватности, соразмерности и пропорциональности публичным интересам ограничений, вводимых при осуществлении публично-правового вмешательства в частноправовые отношения.
Предложена дефиниция, в соответствии с которой частные дела представляют собой правомерную деятельность граждан и частных юридических лиц, основанную на частном интересе, собственном усмотрении и автономии воли в сфере отношений, входящих в предмет граждан-
ско-правового регулирования. Субъектами частных дел являются граждане и частные юридические лица.
Доказано, что в идее недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела следует выделять две составляющие ее идеи: неприкосновенности частной жизни граждан и неприкосновенности сферы автономной деятельности частных юридических лиц. Эти идеи конкретизируют принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и в совокупности раскрывают его содержание.
Под частной жизнью следует понимать совокупность форм духовной и физической деятельности человека во всех ее правомерных индивидуальных проявлениях, а также сведения об этой деятельности. Поэтому в понятии «частная жизнь» необходимо выделять фактическую составляющую и информационную составляющую. Фактическая составляющая - это сама духовная и физическая деятельность человека в ее правомерных индивидуальных проявлениях, т. е. фактические явления и отношения частной жизни. Информационная составляющая - это сведения о духовной и физической деятельности человека в ее правомерных индивидуальных проявлениях, т. е. сведения о фактических явлениях и отношениях частной жизни. Сведения о духовной и физической деятельности человека распадаются на две группы: 1) информация с ограниченным доступом, охраняемая ее обладателями вследствие ее ценности и возможности возникновения ущерба от ее несанкционированного разглашения (тайна гражданина) и 2) персональные данные - любая информация, относящаяся к определенному или определяемому на основании такой информации физическому лицу.
Предложено различать понятие «неприкосновенность частной жизни» в широком смысле и «неприкосновенность частной жизни» в узком смысле слова. Первое понятие отражает неприкосновенность всех сторон индивидуального существования человека, не связанных с его публич-
ными, общественными делами. Второе понятие отражает неприкосновенность тех сторон индивидуального существования человека, относительно которых установлено право «на неприкосновенность частной жизни» в том виде, как оно сформулировано в ст. 150 ГК РФ.
Обосновано, что формулировка ст. 150 ГК РФ некорректна, т. к. неприкосновенность является свойством любого субъективного права и в отрыве от последнего существовать не может. Предложено внести коррективы в ст. 150 ГК РФ и «право на неприкосновенность частной жизни» заменить словами «право на частную жизнь». Данное право является самостоятельным субъективным гражданским правом и не перекрывается иными субъективными правами. О нарушении права на частную жизнь и, соответственно, о его защите можно вести речь в тех случаях, когда законом не предусмотрена в качестве самостоятельных институтов защита каких-либо составляющих частной жизни гражданина.
Субъективное гражданское право на частную жизнь включает в себя правомочия, обеспечивающие обе составляющие частной жизни-фактическую и информационную. Фактическая составляющая обеспечивается: 1) правомочиями на собственные действия- на анонимность, на уединение, на самостоятельное определение круга общения, на определение режима в своем жилище, на свободное определение своего образа жизни и т. д.; 2) правомочием требования ко всем третьим лицам и публичной власти не препятствовать осуществлению фактической составляющей частной жизни; 3) правомочием на защиту - возможностью применять меры самозащиты и возможностью обратиться за защитой в соответствующие органы. Информационная составляющая обеспечивается: 1) правомочием на собственные действия - возможностью самостоятельно определять режим информации о своей частной жизни (т. е. возможностью установления закрытого режима, при котором те или иные сведения хранятся в тайне, либо открытого, когда осуществляется оглашение этих сведений); 2) правомо-
чием требования ко всем третьим лицам не нарушать закрытый режим информации (не разглашать сведения, сохраняемые в тайне); 3) правомочием на защиту - возможностью обратиться за защитой в соответствующие органы в случае нарушения закрытого режима информации (т. е. разглашения сведений, хранящихся в тайне). Правомочие на собственные действия включает в себя также возможность принимать решение о предоставлении своих персональных данных на обработку лицам, организующим и (или) осуществляющим в соответствии с законом такую обработку.
10. Обосновано, что сфера автономной деятельности частного юридического лица - это область деятельности, в которой оно вправе принимать решения и осуществлять те или иные правомерные действия в своих интересах и по своему усмотрению. Автономию воли и, соответственно, сферу автономной деятельности на основе своей воли юридическим лицам обеспечивают нормы о правоспособности юридических лиц и принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, что дает им гарантию осуществления такой деятельности и позволяет устанавливать режим ее неприкосновенности. Эта сфера не ограничивается предпринимательской деятельностью, а охватывает любую экономическую деятельность, а также неэкономическую деятельность, направленную на достижение социальных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих и иных общественно-полезных целей. На сферу автономной деятельности юридических лиц, не являющихся частными, принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела распространяется по аналогии.
Практическая значимость исследования состоит в том, что содержащийся в ней анализ принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела может способствовать его дальнейшей цивилистической разработке, а выводы исследования могут быть учтены в законотворческой и правоприменительной деятельности. Результаты ис-
следования могут быть использованы в практике преподавания дисциплин гражданско-правового цикла.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре гражданского права Кубанского государственного университета, где проведено ее рецензирование и обсуждение. Основные положения, выводы и рекомендации изложены в публикациях автора.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и отражает его логику. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и библиографии.
Значение принципов в гражданском праве
В гражданском праве действует большое число принципов, как общеотраслевых, так и действующих в тех или иных подотраслях, институтах, или субинститутах. Выделяются также межотраслевые принципы и межинституциональные. Необходимо указать в связи с этим, что в правовой науке, как советского периода, так и в современной, принципам права традиционно уделяется существенное внимание; им посвящено большое число как работ монографического характера, так и научных статей.
Важность и значение серьезного изучения принципов права хорошо выражают слова выдающегося российского цивилиста И. А. Покровского, который подчеркивал, что «всякий образованный человек, а тем более юрист, должен иметь всегда ясное представление о краеугольных принципах своего права»1.
Под принципом права в цивилистике понимают общую мысль, «направление, вложенное законодателем, сознательно или бессознательно, в целый ряд созданных им норм»2, т. е., идею. Прообраз принципов гражданского права следует искать в идеях, сформулированных в сентенциях римских юристов в виде общих положений. Так, Л. В. Щенникова называет следующие идеи, выработанные в римский период: «когда отсутствует четкое правовое предписание, желательно дела решать по справедливости» (Павел. Д. 39.3.2), «когда право противоречит справедливости, должно предпочесть последнее» (Ульпиан. Д. 15.1.32), «доказательства представляет не тот, кто отрицает, а тот, кто утверждает», «каждый считается честным, если не доказано обратное», «если существует сомнение в истинном статусе раба, следует признать его свободным». Приведя эти положения, Л. В. Щенникова заключает: «Таким образом, несмотря на практическую направленность сентенций римских юристов, в них также содержались и общие положения»3. Следует признать такой подход правильным: если какое-либо положение содержит в себе общую мысль и может применяться к целому ряду жизненных ситуаций, то мы имеем перед собой идею, т. е. принцип.
Значение принципов права трудно переоценить, недаром в общей теории права их определяют как основные идеи, исходные фундаментальные положения, характеризующие сущность и содержание права, «отражающие не только его внутреннее строение, статику, но и весь процесс его применения, его динамику»1.
Аналогичные характеристики принципов присущи и отраслевой науке, в том числе и гражданско-правовой. Причем в ряде случаев авторы не дают развернутой дефиниции принципов, а ограничиваются указанием на то, что принципы гражданского права - это его основные начала. К такому приему прибегает, например, Н. Д. Егоров, указывающий, что принципы гражданского права - это основные начала гражданско-правового регулирования общественных отношений. При этом автор добавляет: «Принципы гражданского права пронизывают все гражданское законодательство, отражая его наиболее существенные свойства»2, но развернутой дефиниции не дает. Такой подход можно объяснить, скорее всего, тем, что определение принципов гражданского права на данном этапе развития цивилисти-ческой мысли кажется понятным, доступным и не требующим расшифровки. Представляется, что этот прием нельзя признать удачным, поскольку все правовые понятия, в том числе и гражданско-правовые, требуют своего научного определения.
В советское время, когда принципы права не были прямо закреплены в специальной статье Гражданского кодекса и их «выводили» из правовых норм, в литературе существовали самые разнообразные их перечни. Н. П. Асланян отмечает, что учение о принципах советского права обращает на себя внимание как «феномен, воплотивший парадоксальность несоответствия объема научных усилий, приложенных к разработке категории, и полученных результатов. Единообразие исходных установок приводило к практически совпадающим дефинициям принципов права, весьма сходным общим характеристикам. Но когда дело доходило до конкретного перечня искомых принципов, жестко заданные исходные установки не срабатывали и мнения расходились. Вопрос о принципах рассматривался практически во всех учебниках; но трудно было найти хотя бы два из них, в которых принципы совпадали бы и по числу, и по названию. Такое положение было характерным как для общей теории права, так и для отраслевых дисциплин, включая цивилистику»1. По этому поводу Ю. X. Калмыков отмечает, что было время, «когда не было ясности ни в том, что представляют собою принципы права, ни в том, какие из них у нас действуют. Диапазон высказанных на этот счет суждений оказался широким. Некоторые исследователи решали проблему просто: ограничивались указанием на то, что принципы советского гражданского права - это принципы социализма. В многочисленных учебниках гражданского права фигурировали разные (обычно в пределах 5-7) принципы, а в посвященной им специальной докторской диссертации уже насчитывалось около двух десятков отраслевых, подот-раслевых и прочих принципов советского гражданского права».
Понятие частной жизни граждан
Анализ понятия «частная жизнь» позволяет утверждать, что данный термин определяет нечто сугубо индивидуальное, личное, не принадлежащее никому иному, кроме субъекта. Как было показано, слово «частный» означает «личный, не общественный, не государственный; принадлежащий отдельному лицу, не обществу, не государству; относящийся к личному, индивидуальному владению, деятельности, хозяйству и вытекающим отсюда отношениям».
Индивидуум вышел из вида, он является частью вида, но личность представляет собой целостность и единство, обладающие безусловной и вечной ценностью, поэтому Н. А. Бердяев предостерегал от сведения личности к индивидууму и указывал, что «личность не есть часть чего-то, функция рода или общества, она есть целое, сопоставимое с целым мира, она не есть продукт биологического процесса и общественной организации. Личность нельзя мыслить ни биологически, ни психологически, ни социологически», поскольку личность духовна и предполагает существование духовного мира1. Точно также и частная жизнь не может быть поглощена иными категориями - общественной жизнью, жизнью коллектива и т. д. и главным в определении частной жизни является именно эта ее «частность», «прикрепленность» к отдельной личности. Эти положения являются весьма существенными для исследования понятия частной жизни, поскольку в российском общественном сознании укоренилось негативное отношение ко всему частному, индивидуальному, а наше недавнее советское прошлое не располагало к изучению частной жизни гражданина. После Октябрьской революции В. И. Лениным и Л. Б. Троцким были введены в общепринятый словооборот словосочетания «народные массы», «революционные массы», которым противопоставлялись понятия «личность», «индивид», «частное лицо». Исследуя социальные корни правового нигилизма начала XX в., Э. Ю. Соловьев обращает внимание на тот факт, что правовой нигилизм существенно деформировал язык. Важнейшее в правовом лексиконе слово «личность» получило значение классового чуждого термина (так же как и понятия «юридическое лицо», «формальное равенство», «парламентаризм» и т. д.) и в бытовой речи «личностью» называли исключительно в иронически-осудительном смысле, в то время как слово «массы» неразрывно срослось с выражениями «трудящиеся», «народные», «революционные» и приобрело позитивный характер1. В советское время признавалась и исследовалась только личная жизнь граждан, а известная ленинская фраза «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества» давала обоснование утверждению об обусловленности личной жизни общественной жизнью, о производности личной жизни2. Такие установки не могли не отразиться и на правовых исследованиях. С. С. Алексеев указывает, что за годы советской власти сформировалась правовая наука, исходящая из антииндивидуалистических установок, а научные разработки были сориентированы, главным образом, на публично-правовую культуру. Эти разработки зачастую не принимали во внимание «данные и ценности частноправовой культуры, которые по многим фундаментальным проблемам правовой теории... призваны служить отправным пунктом научного анализа»1. Отход от коммунистических идеологических установок, признание в Конституции РФ человека высшей из ценностей, закрепление в ней основных прав и свобод человека и гражданина в соответствии с международными стандартами, в том числе и права на неприкосновенность частной жизни (ст. 23), возродили в современной правовой науке интерес к личности, ее частной жизни, ее неотъемлемым правам и свободам.
Гражданский кодекс РФ отнес неприкосновенность частной жизни к нематериальным благам, защищаемым гражданско-правовыми средствами (ст. 150). В связи с этим важным и актуальным становится определение понятия «частная жизнь».
Стремление к научному определению понятия «частная жизнь» исторически всегда было связано с традицией, делавшей упор на автономии и свободе личности. Так, основоположник и главный теоретик французского персонализма Э. Мунье понимал под частной жизнью внутреннюю жизнь личности. Он писал: «Не существует ценности, стоящей над личностью, как не существует жизненно важных забот вне внутренней жизни»2. Н. О. Лосский также считал личность высшей субстанцией, а проблему частной жизни видел в проблеме бытия. Он указывал: «Первозданные существа суть конкретные, индивидуальные, сверхвременные субстанциальные деятели. Первозданные отвлеченные моменты бытия, напр. формы отвлеченного логоса, подчинены этим целостным началам, как господствующим над ними, использующим или реализующим их. Все дальнейшие вступающие в состав мира отвлеченные идеи, общие и единичные, а также все временные и пространственно-временные процессы реализации идей суть продукт творчества этих индивидуальных конкретных деятелей. Таким образом, субстанциальные деятели, как конкретные индивидуальные сущест ва, как личности, потенциальные или актуальные, занимают господствующее в составе мира положение» и «от индивидуальных существ, от субстанциальных деятелей зависит родовой, видовой и т. п. тип бытия: идеи видов суть нормы, осуществляемые индивидуальными деятелями, способными свободно видоизменять их»1.
Приведенные взгляды позволяют утверждать, что категория «частная жизнь» играет важную роль в философии человека. Они помогают проникнуться этой философской значимостью, но не дают оснований в силу высокой абстрактности понимания частной жизни для их практического применения в правоведении. Правоведы должны иметь собственное понимание частной жизни, в связи с чем задачей цивилистического исследования частной жизни является, в первую очередь, определение составляющих данного понятия, выявление признаков, его характеризующих, с целью установления границ частной жизни, подлежащей правовой защите.
Определение сферы автономной деятельности частных юридических лиц
О неприкосновенности жизни гражданина можно было говорить и в советское время, хотя и с известной долей условности. Разумеется, словосочетание «частная жизнь» не употреблялось; вместо него говорили «личная жизнь». Но о защите и охране личной жизни, как было показано, советские цивилисты писали. В отличие от этого о невмешательстве в частные дела юридических лиц речь не шла, поскольку отсутствовали сами частные юридические лица. В условиях, когда собственником и, соответственно, «хозяином» практически всех юридических лиц было государство, когда экономическая жизнь страны строилась на основе директивного планирования, когда любые серьезные решения за юридическое лицо принимали вышестоящие органы, было бы весьма странным декларировать рассматриваемый нами принцип.
Поэтому можно констатировать, что до принятия ГК РФ принципа невмешательства в частные дела юридических лиц не существовало не только в законодательстве, но и в доктрине. В то же время данный принцип должен присутствовать в законодательстве страны, избравшей путь к рыночной экономике. Он является непременным атрибутом рыночной экономики и гражданского общества, поскольку ни первая, ни второе не могут состояться, если не будет достаточно большого социального слоя свободных товаропроизводителей, имеющих возможность участвовать в экономической деятельности, руководствуясь только законом и собственным усмотрением.
Название рассматриваемого нами принципа применительно к юридическим лицам- «неприкосновенность автономной деятельности частных юридических лиц» - и замена слова «дела» словом «деятельность», как было показано ранее, обоснованы лингвистически. В литературе можно встретить утверждение о том, что деятельность - это понятие, тождественное понятию «общественные отношения»1. В то же время деятельность включает в себя не только общественные отношения, но и более «мелкие» элементы: действия, операции, поступки. Как пишет В. Н. Кудрявцев, общественные отношения являются наиболее общей категорией, а «кирпичиками» общественных отношений являются поступок и деятельность; «мы говорим о производственной, общественно-политической, культурно-просветительной деятельности как о соответствующей области общественных отношений, имея в виду всю совокупность различных общественных мероприятий, коллективных действий, поступков отдельных людей»2.
Как известно, в деятельность включается цель, средства достижения цели, результат деятельности и ее процесс. Если говорить о процессе, то деятельность такого субъекта гражданского права, как юридическое лицо, включает в себя не только общественные отношения (процесс взаимодействия с другими людьми), но и различного рода действия, носящие технологический характер: по производству и продаже товаров, выполнению работ, оказанию услуг. Однако, очевидно, что участие субъекта в технологическом процессе интересует право не всегда, а только в тех случаях, когда такая деятельность причиняет вред (правам и охраняемым законом интересам других субъектов, экологической или национальной безопасности и т. д.). Так, ст. 1065 ГК РФ устанавливает, что опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность. В этом случае удовлетворение иска будет безусловным вмешательством в деятельность субъекта, хотя и не будет произвольным. В то же время деятельность, как взаимодействие между субъектами в процессе удовлетворения их потребностей, в процессе приобретения и осуществления их субъективных гражданских прав, поведение субъектов, направленное на достижение той или иной цели, право интересуют непосредственно. В этой связи представляет интерес разделение деятельности на два типа: свободную (частную) и несвободную (публичную). Свободная деятельность основана на собственном интересе лица, свободе его воли, возможности выбора цели своей деятельности, средств достижения этих целей и процесса их осуществления. Несвободная деятельность -это деятельность, которая является публичной, она основана на публичном интересе, а не на собственном интересе публичных органов и свободе их выбора. Как пишет В. Ф. Попондопуло, «публичная деятельность базируется на функциональной заданности цели (организация общества), средств ее достижения (наличие законом предусмотренных полномочий), результатов (обеспечение правопорядка) и процесса ее осуществления (предусмотренные законом процедуры)»1. Таким образом, исходя из данной классификации деятельности на типы, можно выделять две группы субъектов, осуществляющих либо свободную, либо несвободную деятельность. К первой группе следует относить свободных частных лиц (как физических, так и юридических), ко второй публичные органы.
Порядок деятельности публичных органов гражданским правом не регламентируется. Не входит данная деятельность и в предмет проводимого нами исследования, поскольку по определению у публичных органов нет частных, основанных на собственном интересе и собственной воле, дел. Следовательно, в сферу нашего внимания попадают, в первую очередь, частные юридические лица.
