Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 .Исторический обзор проблемы 12
1.1. Зарождение и формирование института цессии в Римском частном праве 12
1.2. Момент перехода обязательственных прав в Германии 22
1.3. Момент перехода обязательственных прав во Франции 27
1.4. Возникновение и развитие вопроса в истории законодательства и науки России 31
1.5. Основания для изменения концепции цессии в России 43
Глава 2. Порядок перехода обязательственных прав 52
2.1. Договор об уступке права 52
2.2. Особенности исполнения обязанности по передаче права путем передачи документа, удостоверяющего право 60
2.3. Требования закона о доказательствах перехода прав 72
2.4. Объект приобретения в цессионном правоотношении 76
2.5. Взаимодействие цедента (должника) и цессионария (кредитора) при передаче обязательственного права 92
2.6. Способы принятия права 96
2.6.1. Осуществление чужого права 96
2.6.2. Принятие права посредством письменного уведомления и его соотношение с другими способами принятия права. Момент перехода права 104
Глава 3. Практическое значение момента перехода права 116
3.1. Последовательная уступка прав 116
3.2. Определение объема прав на момент уведомления 123
Заключение 137
Библиографический список 144
- Зарождение и формирование института цессии в Римском частном праве
- Договор об уступке права
- Последовательная уступка прав
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вопросы перехода обязательственных прав имеют давнюю историю, и традиционно мыслятся через отношения по правопреемству. А оно, как известно, связано с преемством не только обязательственных, но и вещных прав.
Включение статьей 128 Гражданского кодекса РФ1 имущественного права в состав имуществ вообще, а также появляющиеся в последнее время в литературе попытки свести к общему знаменателю правовой режим вещей и имущественных прав, диктует необходимость подробного осмысления этих тенденций. В этой связи представляют особый интерес как сходство, так и отличия правового регулирования вещей и обязательственных прав.
Так, в нормах статей 223 и 224 ГК РФ детально регламентируется момент перехода права собственности, но момент перехода обязательственного права на основании сделки в Кодексе прямо не определен. Между тем, как справедливо указывает М.И. Брагинский, без норм ГК РФ о моменте исполнения договора между старым и новым кредиторами по передаче обязательственного права «остается открытым характер юридической связи между цессионарием и цедентом ».2
Нормы главы 24 ГК РФ 1994 года о перемене лиц в обязательстве, являясь относительно новыми по своему качественному содержанию, несут в себе лишь идею перехода обязательственных прав с момента совершения сделки об уступке прав и закрепляют ее при помощи лингвистических особенностей изложения. По всей видимости, такое формулирование норм о цессии направлено на привлечение помощи судебной практики, в определенной степени способствующей правильному представлению о моменте перехода обязательственных прав на основании сделки.
Вместе с тем, действующий Гражданский кодекс России содержит около 90 статей, включающих нормы, которые прямо или косвенно регулируют отношения, связанные с переходом обязательственных прав. Из них 39 содержатся в нормах первой части, и 51- в нормах второй части. Из них всего 4 статьи содержат отсылку к главе 24 ГК РФ, которая содержит общие правила перехода прав. Эти цифры с очевидной наглядностью подтверждают тот факт, что нормы, регулирующие переход прав равномерно «растворены» в акте, кодифицировавшем российское гражданское право. Это значит, что на все остальные гражданско - правовые институты цессионные нормы воздействуют таким образом, что не оставляют сомнения в их значении для регулирования практически любых обязательственно -правовых отношений. Так, почти половина (14) глав четвертого раздела ПС РФ содержит эти нормы. В отдельных случаях (глава 43) уступка права представляет собой необходимый элемент договорной конструкции.
Институт уступки права имеет и общеотраслевое значение. Ряд нормативных актов, направленных на регулирование отношений, не являющихся гражданско- правовыми, используют институт уступки, несколько деформируя его и подчиняя специальным отношениям.1 Ряд положений, закрепленных в этих актах, придают институту цессии инородный оттенок, приспосабливая его к решению оперативных вопросов общехозяйственного значения, что не способствует его правильному восприятию.
См. например: Положение о порядке уступке права доступа к системе магистральных нефтепроводов и терминалов в морских портах при вывозе нефти за пределы таможенной территории Российской Федерации. Утв. Минтопэнерго 4.08.95 г.; Схема по перечислению из федерального бюджета средств... Утв. приказом Минфина РФ № 336 от 10 июня 1997 г; Об организации работы по проведению расчетов в особом порядке... Утв. приказом Минфина РФ № 525 ,// Финансовая газета. 1997 № 46, и др.
Вопросы уступки права требования включаются в различные программы подготовки специалистов, работающих в сфере экономики.1 При отсутствии единого понимания данного института существует опасность формирования у специалистов мнения об уступке, неадекватного действующему законодательству.
Следует отметить, что и в программе по учебному курсу «Гражданское право» для студентов ВУЗов, обучающихся по юридическому профилю, институту перехода права требования уделяется недостаточно внимания. Имеющиеся учебные пособия практически не содержат тезисов о проблематике цессии, доступного объяснения сложных вопросов данного института, вследствие чего дипломированные специалисты вынуждены «добирать» соответствующие знания из судебной практики, весьма часто недостаточно юридически обоснованной. Видимо, отчасти это связано и с неподготовленностью рынка к «неожиданному» прогрессу законодательства в вопросах цессии, и с неразвитой доктриной, поскольку до недавнего времени планирование контрагентов в экономике, а значит и замкнутость обязательств, не давало науке повода для серьезных научных проработок.
Подобная ситуация существует и в судебной практике.
По данной категории споров велик процент отмен судебных решений. Предприниматели в последнее время стали избегать «явного» использования института уступки прав в своей деятельности. Так, например, несмотря на обширную законодательную базу, регулирующую переход прав, арбитражным судом Кировской области в 1999 году рассмотрено лишь 0,15 % дел, связанных с уступкой прав от общего объема рассмотренных дел.1
По всей видимости, ожидания, связанные с формированием практикой предпосылок для определения процедуры перехода обязательственных прав, не оправдываются.
Из изученной диссертантом обширной судебной практики за этот период не выявлено ни одного решения, в котором, например, момент перехода обязательственного права был бы достаточно четко использован для мотивировки решения. В решениях судов усматривается лишь «вяло текущее» осмысление отношений тяжущихся через призму таких же туманных норм главы 24 ГК РФ, Подобное обстоятельство справедливо отмечает судья Арбитражного суда г.Москвы О.М.Свириденко: «.. .настораживает использование в судебных актах неконкретных ссылок на нормы права, которым не соответствует заключенный договор уступки требования и применение общих указаний в нарушение параграфа 1 главы 24 ГК».
Смысл закона о переходе права с момента сделки об уступке права имеет свое негативное отражение и в иных сферах.
В предпринимательской практике уступка права стала частью различных схем, направленных на уклонение от уплаты налогов, сборов и иных обязательных платежей, а также на прикрытие незаконных сделок. Представители государственных (в том числе налоговых) органов трактуют уступку прав как правоотношения, не имеющее с ней ничего общего. Бывает и наоборот, когда органы ГНИ предъявляя верные, по существу, требования, не дают соответствующего обоснования своих требований. Отношения предпринимателей между собой оцениваются наблюдателем через искаженное восприятие действующего законодательства.
При этом деформированное представление субъектов хозяйствования об институте перехода обязательственных прав сводит их усилия к нулю в попытках защитить свои законные интересы в судах в силу невозможности верно объяснить фактические правоотношения, а значит и правовые основания своих требований.
И государственные органы, и предприниматели вступают в конфликт, ситуация усугубляется «пляшущей» судебной практикой, которая формирует противоречивое представление о действующем законодательстве.
Таким образом, для обширной сферы отношений вопрос о характере цессионного правоотношения, в настоящее время остается открытым.
В российской и советской литературе имеются работы ученых, способных послужить основой для разработки проблематики перехода прав. В разное время эту тему освещали такие авторы, как К.Н. Анненков, М.М. Агарков, М.\Л. Брагинский, Ю.С. Гамбаров, А.М Гуляев, Н.А. Дювернуа, О.С. Иоффе, Д.И. Мейер, М. Мыш, И.Б. Новицкий, К.П. Победоносцев, И.М.Тютрюмов, В.М. Хвостов, П.П. Цитович, Б.Б. Черепахин, Г.Ф. Шершеневич, М.А. Юртаева-Ривель, и ряд других авторов.
Зарубежная правовая литература также содержит обширный круг работ по проблемам цессии. Эти вопросы рассматривали Б. Виндшейд, Ф.Савиньи, К. Бернштейн, Р.Саватье, Л. Эннекцерус, и другие авторы.
Современные научные исследования, однако, в отличие от разработки положений о моменте перехода права собственности, практически не затрагивают вопросы о моменте перехода
1 См. например: А.Л. Пантелеев. Момент перехода права собственности по договору купли- продажи. Автореферат на соиск. уч. степ, к.ю.н.- М„ 1997. обязательственного права, что, в свою очередь, не позволяет определить и развить обоснованную концепцию цессии.
По этой причине, а также вследствие изменения законодательной базы, постоянного развития цивилистической мысли, возникновения вопросов применения норм современного права, изменения экономической ситуации в стране - теоретическая основа перехода прав требует корректировки.
Поэтому избранная для исследования тема представляет собой обоснованный научный и практический интерес.
Предметом исследования являются основные положения современной и дореволюционной доктрины, законодательства и судебной практики о переходе обязательственного права.
Цель исследования. Целью данной работы является выявление момента перехода обязательственного права к новому кредитору в цессионном правоотношении.
Одновременно диссертант стремится определить концепцию перехода обязательственных прав, проанализировать взгляды цивилистов и развитие законодательства по поводу смежных с моментом перехода прав вопросов, указать на искаженное восприятие природы цессии существующей доктриной и причины этих явлений, критически осмыслить основную позицию науки и норм Гражданского кодекса России о переходе прав, выработать предложения по совершенствованию действующего законодательства и практики его применения.
Методологической основой исследования является диалектический метод познания.
Диалектический метод познания применяется в совокупности с частно-правовыми методами: историческим, систематическим, технико-юридическим, лингвистическим, методом сравнительного правоведения.
В диссертации используются труды отечественных и зарубежных
9твенного права. При анализе используемых материалов автор стремится придерживаться системного подхода.
При этом вопрос об использовании определения обязательства как юридической связи является одним из ключевых.
Научная новизна исследования состоит в том, что в данной работе впервые в науке российского гражданского права предпринята попытка разработать концепцию цессии при помощи определения момента перехода обязательственных прав. Данная концепция раскрывается в положениях, выносимых на защиту.
На защиту выносятся следующие основные положения:
- особенности формирования института цессии в римском частном праве в том, что отношения по представительству были искусственно трансформированы в отношения по передаче обязательственных прав, в результате чего переход прав стал считаться законченным в момент совершения сделки об уступке, а уведомление должника стало формальным дополнением к этой сделке;
- конструкция цессии объясняется ее подчинением особенностям обязательственных институтов римского частного права;
- в настоящее время отсутствует устойчивая доктрина о цессии в российской цивилистической науке, институт перехода обязательственных прав не соответствует современному понятию обязательства, поэтому необходима разработка новой концепции перехода обязательственных прав;
- цессия не может считаться завершенной в момент совершения сделки об уступке, для передачи права на основании сделки необходимо установление специального правоотношения, при этом применима аналогия закона, регулирующего отношения по отчуждению вещи;
- переход обязательственного права не может считаться завершенным при передаче ценных бумаг и иных документов, удостоверяющих обязательственное право;
- российское законодательство о передаче прав имеет некоторые неточности в отношении требований о доказательствах перехода права;
- при предложении цедентом надлежащего исполнения объектом приобретения цессионария является право на правообразование;
- для завершения цессии необходимо принять обязательственное право путем осуществления правомочий прежнего кредитора или посредством направления должнику письменного уведомления об уступке;
- обязательственное право должно считаться перешедшим, а должник становится обязанным новому кредитору не ранее чем в момент, когда он узнал или должен был узнать об уступке права другому лицу;
- значение уведомления должника и цессионной сделки для последовательной уступки прав в том, что во - первых, при нескольких претендентах на уступленное право уведомление позволяет определить нового кредитора, во- вторых, позиция о моменте передачи обязательственных прав позволяет отграничить одновременную уступку со множественностью лиц на стороне цессионария от последовательной уступки;
- сделка об уступке и уведомление должника обуславливают друг друга в части объема передаваемых прав, без надлежащего уведомления должника об уступке невозможно определить действительный объем прав, переходящий к новому кредитору;
- в момент уведомления должника к новому кредитору переходит только имущественный актив прежнего кредитора.
Проведенные исследования позволили сформулировать предложения по внесению изменений и дополнений в действующий Гражданский кодекс России.
Практическое значение исследования. Теоретические выводы и практические рекомендации, изложенные в диссертации, могут быть использованы для совершенствования действующего законодательства и практики его применения, а также для преподавания курса гражданского права в высших учебных заведениях.
Материалы диссертации могут быть использованы для последующих исследований в данной сфере.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на кафедре гражданского и семейного права МГЮА.
Ряд теоретических положений диссертации нашли отражение в научных публикациях автора. Некоторые результаты исследования использованы в юридической практике диссертанта.
Структура работы определена ее содержанием. Диссертация состоит из введения, трех глав (включающих тринадцать параграфов), заключения и библиографического списка.
Зарождение и формирование института цессии в Римском частном праве
В римском частном праве «прародителем» цессии явилась так называемая делегация, которая сочетала в себе отношения по новации и перемене лиц в обязательстве, то есть эти отношения были связаны друг с другом. При делегации одно лицо (делегант) переносит выгоды от сделки с другим лицом - на третье (делегатария). Делегация происходила путем стипуляции, когда одно лицо А. указывало другому лицу В. на то, что если В заключит с должником лица А (назовем должника - С) стипуляцию, то С освободится от А как кредитора и станет обязанным новому кредитору -лицу В. Делегация была возможна , когда С действовал по приказу А. Предпосылкой для делегации была ситуация, когда лицо А выступало одновременно кредитором лица С и должником лица В.
Таким образом, если лицо А поручало своему должнику С заключить договор со своим кредитором В, и если обязательство между С и А носило денежный характер, то оба обязательства между С и А, с одной стороны, и, А и В, с другой стороны, прекращались исполнением. Действовала формула, что «тот, кто делегирует своего должника, дает деньги, в которых заключался долг», или «обещанием своим делегат уплачивает долг делеганту; принятием обещания делегатарий получает уплату долга от делеганта...», т.е. «предполагается, следовательно, что делегат отдал деньги делеганту, а делегант де легатарию».2 Однако возникают новые отношения - между лицами С и В, где С стал должником В. Таким образом происходит новация с заменой обоих лиц в обязательстве.
Отметим, что обязательство как строго личное взаимоотношение кредитора и должника существовало наряду с активным использованием делегации. Возникновение делегации не было случайным, ибо, как утверждал Келлер, поводом к делегации является случай, когда «делегант должен что-нибудь делегатарию и хочет удовлетворить его» путем «делегирования своего должника .. .например, в видах дарения или установления обязательства. Верно то, что делегация, по существу своему, есть акт отчуждения права требования по обязательству, а не акт выполнения обязательства».
Таким образом, экономической предпосылкой существования делегации была необходимость отчуждения обладателями своих имущественных прав, что по формальным основаниям, было невозможно, так как первоначально обязательство в римском праве было статично, а личность контрагента имела существенное значение для стороны по договору в силу замкнутости хозяйства римлян.
Однако, делегация не сохраняла первоначального обязательства. Кроме того, за счет новации прекращались обеспечивающие обязательства, а также требовалось участие должника, что придавало «вязкость» в отношениях. Как писал Виндшейд, «согласие признавалось действительным лишь в форме договора, которым прекращалось существующее обязательство и на его место устанавливалось новое».
Чем мощнее развивалась экономика римлян, тем острее была необходимость в мобильности обязательств, которые, опосредуя определенные экономические отношения, сами являли ценность для третьих лиц. «...Обходные пути» для перевода прав с использованием делегации и других «суррогатов передачи требования» не устраивали своим неудобством. Поэтому оборот искал новых средств.
Договор об уступке права
Статья 382 ГК РФ в качестве общего правила определила, что право, принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано другому лицу по сделке или перейти к другому лицу на основании закона. Закон употребляет термин «сделка», а не договор, подразумевая, что основанием передачи может послужить и односторонняя сделка, и договор. Об этом же свидетельствует и судебная практика. Российская цивилистика, в основном, традиционно придерживается мнения о том, что с момента достижения соглашения об уступке происходит переход права. Также и по смыслу российского закона, кредитор еще до уведомления должника об уступке считается совершившим действия, направленные на изменение субъектного состава правоотношения, в котором он был кредитором. С этого же момента уступка права считается произошедшей, а значит и перемена лица в обязательстве завершенной. Такое толкование основано на применении законодателем при формулировании пункта 3 ст. 382 и п.2 статьи 385 ГК РФ выражений «состоявшийся переход прав» и причастия прошедшего времени «уступивший». Здесь акт перехода права и соглашение о передаче права сливаются воедино. Таким образом, формируется мнение о переходе права с момента достижения соглашения, что неизбежно повлечет отрицательные последствия для имущественного оборота. Так, например, М.А. Юртаева -Ривель свидетельствует, что уступка требования совершается для вида, для того, чтобы исключить требование из актива имущества. При этом она приводит пример, когда один из супругов, при разделе супружеского имущества ссылается на то, что принадлежащее им право было уже уступлено другому лицу.1 Подобного рода сделки используются также предпринимателями с целью выведения имущества из- под удара кредиторов как при банкротстве, так и при добровольной ликвидации. В последнем случае ликвидатор представляет в регистрирующий орган в обоснование отсутствия долгов договор об уступке прав, о котором ни должники, ни кредиторы не осведомлены. На основании этого договора вносится запись о ликвидации юридического лица в реестр юридических лиц.2 В свою очередь, закон о банкротстве, как отметил В.Ф. Яковлев, «.. .был на наших глазах приспособлен для нового передела собственности, в том числе с использованием таких отработанных способов, как скупка за бесценок долгов с целью сосредоточения в одних руках прав кредиторов...». Сделки об уступке права стали применяться предпринимателями как способ «растаскивания бюджета». Уступка права на практике является одной из форм злоупотребления правом в сфере гражданско-правовых сделок. Кроме того, она используется «исключительно с целью обойти установленный законом порядок расчетов и уплаты налогов...». Предприниматели, полагая, что с момента заключения соглашения об уступке переходит право, путем заключения договоров об уступке производят расчеты с кредиторами. Современная литература в ряде случаев даже рекомендует такие соглашения специально с целью создания задолженности, если необходимо провести зачетные операции. При этом предлагается следующая схема. Предприятие А, имеющее задолженность перед предприятием Б, уступает ему право требования со своего должника- предприятия В. Поскольку уступка производится возмездно, то за уступку между А и Б производится зачет требований по денежным отношениям между ними. Кроме того, что устраняется публичный интерес (налогообложение), такая схема, если считать соглашение об уступке моментом перехода прав, имеет следующие последствия.
Последовательная уступка прав
Один из вопросов, возникающих при цессии обязательственных прав - это вопрос о коллизии прав цессионариев, последовательно вступающих в отношения с цедентом, а значит и вопросе о лице, действительно приобретающем право и вступающем в правоотношение с должником.
Действительно, цедент заинтересован в быстрейшем движении капитала, и поэтому «проблемные» права, которые он имеет, но не может осуществить по разным причинам (неплатежеспособность должника, длительный срок исполнения, мораторий на исполнение обязательств, удаленное местонахождение должника, и прочее) фактически он может отчуждать. При этом отчуждение этих прав последовательно нескольким цессионариям не исключено на практике.
Для подобных случаев, как утверждал И.Б. Новицкий, при повторной уступке цедент распоряжается уже не принадлежащим ему правом, так как по его мнению, право переходит с момента заключения договора.
Однако, с подобным объяснением трудно согласиться, поскольку право с момента заключения договора об уступке еще не переходит к приобретателю, а применяя аналогию ст. 191 ГК РСФСР 1922 г., И.Б. Новицкий, как уже отмечалось в главе I настоящей работы, вступает в противоречие с собственной позицией, утверждая, что при невозможности установить последовательность передач, предпочтение отдается лицу, в отношении которого уведомление сделано раньше.
Описывая возможность коллизии прав по одному и тому же требованию, уступленному одновременно нескольким лицам, М.Ю. Юртаева-Ривель подразделяет требования на денежные и требования передачи вещи. Для первых требований она не делает четкого вывода о преимуществе, так как «ГК не знает старшинства по однородным требованиям», а по второму высказывается о том, что все зависит от того, кому исполнил обязательство должник. Если передана индивидуально-определенная вещь, то ее передача прекращает обязательство фактом исполнения требования лицу, имеющему однородное право. Поэтому, считает она, первый цессионарий оказывается обладателем «прекратившегося требования, обозначенного в документах, но лишенного юридической силы».2 Автор использовала положения ГК РСФСР 1964 г. В таком случае, однако, возникает вопрос, на который трудно найти ответ с точки зрения действующего законодательства: почему исполнение производится одному лицу, а обязательство (а значит и право) фактически прекращается у двух цессионариев?
Представляется, что и здесь существует правило о том, что с момента заключения договора об уступке каждый цессионарий приобретает лишь возможность приобрести право, а не само право. Именно поэтому фактически возможно последовательно уступить право нескольким лицам. Самим правом станет обладать только тот цессионарий, который совершил действия, которыми он поставит должника в соответствующее с собой отношение (примет право путем уведомления должника). Поэтому нельзя говорить о преимуществе с момента заключения договора об уступке, а тем более о «коллизии прав». Как справедливо отмечал Д.И. Мейер, «нет столкновения между правами, когда одно право недействительно именно по силе и действительности другого».
Другое дело, что может возникнуть спор между претендентами на удовлетворение, которые одновременно направили уведомление должнику, независимо от времени заключения договора об уступке. Б. Виндшейд, обозревая точки зрения немецких правоведов для такого случая, свидетельствовал о позициях, по которым должник исполняет обязательство тому, кто во-первых, докажет свое преимущественное право, во-вторых, тому, кому отдаст предпочтение должник. Кроме того, спор между претендентами может быть решен в судебном порядке о признании права по требованию одного из них.
Для случая, когда несколько претендентов одновременно уведомили должника, но в разное время заключили договор об уступке права, видимо, с точки зрения разумности и справедливости, предпочтение следует отдавать тому кредитору, которому право было уступлено раньше (ст. 6 ГК РФ).
Более сложная ситуация возникает, если невозможно установить, когда несколько претендентов, одновременно уведомившие должника об уступке, заключили договор об уступке с цедентом.
Здесь следует выделять несколько случаев.
Во- первых, от кого или по поводу кого должник впервые получил уведомление. Во-вторых, об уступке в пользу кого должник впервые узнал.
