Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Памятники среднетарского археологического микрорайона: характеристика источника 27
1.1. История изучения и критика источника 27
1.2. Поселенческие комплексы 30
1.2.1. Памятники, расположенные на р. Верхняя Тунгуска 30
1.2.2. Памятники, расположенные в междуречье Тара-Верхняя Тунгуска 47
1.2.3. Памятники, расположенные в междуречье Тара — Чека 50
1.2.4. Памятники, расположенные вблизи оз. Крючное (старичное озеро правобережья р. Тара) 56
1.3. Погребальные комплексы 69
ГЛАВА 2. Культурно-хронологическая шкала среднетарского археологического микрорайона 84
2.1. Хронология западносибирских памятников и культур в эпоху неолита и бронзы: история вопроса,,критерии периодизации и хронологии 84
2.1.1. История выделения неолитических комплексов в Западной Сибири 85
2.1.2. Критерии периодизации исторических событий эпохи неолита и бронзы в Западной Сибири 88
2.1.3. Неолитические культуры и комплексы в Среднем Прииртышье, Обь-Иртышье, Приобье и их хронология 91
2.1.4. Культуры эпохи бронзы в Верхнем Приобье, Обь-Иртышье, Среднем Прииртышье и основы их хронологии 101
2.2. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи неолита 107
2.2.1. Гребенчато-ямочные комплексы 109
2.3. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи раннего металла 115
2.3.1. Гребенчато-ямочные комплексы 115
2.3.2. Комплексы с ямочной орнаментальной керамической традицией 120
2.3.3. Комплекс усть-тартасской культуры 121
2.4. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи доандроновской бронзы 125
2.4.1. Гребенчато-ямочные комплексы 125
2.4.2. Комплексы печатно-гребенчатой керамической традиции 130
2.4.3. Прочерченная керамическая традиция 138
2.4.4. Накольчатая керамическая традиция 139
2.5. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи андроновскойбронзы 140
2.5.1. Гребенчато-ямочные комплексы 140
2.5.2. Кротовско-андроновский (черноозерский) — гребенчато-ямочный комплекс 143
2.5.3. Гребенчато-ямочный - черноозерско - пахомовский комплекс 149
2.6. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи поздней бронзы 154
2.6.1. Ирменский комплекс 154
2.6.2. Гребенчато-ямочный — пахомовско - ирменский комплекс 156
2.6.3. Сузгунский комплекс 162
2.7. Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи переходного от бронзы к железу времени 164
2.7.1. Красноозерский комплекс 164
169
Список сокращений 176
Список использованных источников и литературы
- Памятники, расположенные на р. Верхняя Тунгуска
- Памятники, расположенные в междуречье Тара — Чека
- История выделения неолитических комплексов в Западной Сибири
- Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи андроновскойбронзы
Введение к работе
Построение региональных культурно-хронологических шкал было одной из приоритетных задач отечественной сибирской археологии (например: [Теплоухов, 1927, Грязнов, 1956]). Стратиграфические наблюдения и сравнительный анализ ряда близко расположенных памятников позволяли не только определить относительную хронологию объекта, но и представить культурную динамику в районе. Кроме того, микрорегиональные культурно-хронологические шкалы становились базой для реконструкций культурно-исторических процессов в макрорегионе [Косарев, 1987]. Традиционным основным археологическим методом установления последовательности событий в отсутствии письменных источников и предметов с узкими датами (например, нумизматических
данных) для Западной Сибири эпохи неолита и бронзы является сравнительно-типологический анализ [Чернецов, 1953; Грязнов, 1956; Черных, 1970; Генинг, Гуснецова, Кондратьев и др., 1970; Старков, 1980; Молодин, 1985; Кирюшин, 2002, 2004 и др.].
С накоплением новых данных появляется возможность пересмотреть и уточнить ранее выдвинутые положения. Это касается и культурной атрибуции памятников, и их хронологии. Сложно переоценить важность дробных региональных культурно-хронологических шкал, которые являются надежной основой для более широких обобщений, а также для реконструкции исторических процессов: возникновение, становление, угасание археологических культур, определение ареалов их распространения, реконструкция моделей взаимодействия населения (определение степени взаимовлияния, ассимиляции) и путей их миграций.
Чрезвычайная важность установления надежной хронологической последовательности событий на археологическом памятнике (или ряде
памятников) и культур обусловлена еще и развитием комплексных археологических исследований (палеоантропологических.
палеогенетических) (например: [Пилипенко, Куликов, Ромащенко, и др., 2006]). В случае неправильно заданного вектора для сравнительного анализа, выводы могут стать ошибочными. Кроме того', необходимость использования абсолютной радиоуглеродной хронологии для памятников эпохи неолита и бронзы диктуется комплексными исследованиями человека и окружающей среды: практически все существующие реконструкции по палеоландшафтам и палеоклимату опираются на абсолютную радиоуглеродную хронологию (например: [Орлова, 1990; Орлова, Панычев, 1987; Левина, Орлова, Панычев, 1987]). Культурные и палеогеографические сопоставления представляются невозможными без перехода на единую хронологическую систему.
Палеогеографические реконструкции без соответствующей привязки к ним исторического события в комплексных работах подобного рода остаются «немыми».
На сегодняшний день уровень изученности древностей лесостепной полосы Обь-Иртышья значительно выше, чем памятников таежной полосы.
Так, в лесостепной зоне исследованы не только отдельные крупные объекты (Сопка-2, Чича-1 (Новосибирская область) [Молодин, 1985, 2001; Молодин, Парцингер, Гаркуша и др., 2001, 2004]), но также охарактеризован ряд культур (усть-тарстасская, кротовская, андроновская (федоровская),
ирменская) и дана аргументация в пользу их хронологического положения [Молодин, 1977, 1985, 2001]. Комплексы таежной зоны в гораздо меньшей степени имеют основания для сравнительного анализа с датированными комплексами, удаленными на значительные расстояния (например, по аньянской или балканской хронологии [Черных, 1970]). В связи с этим чрезвычайно важной задачей является установление хронологии памятников таежной зоны, а также синхронизация таежных и лесостепных комплексов, что в дальнейшем, возможно, даст основания рассматривать их в рамках одних культурных процессов. Вместе с тем сегодня значительные успехи достигнуты в комплексном изучении (в т.ч. датировании) и систематизации древностей севера Западной Сибири [Археологическое наследие Югры, Перспективным районом для решения проблем хронологии западносибирских памятников таежной зоны, на наш взгляд, является район Притарья, расположенный в южно-таежной зоне Обь-Иртышского междуречья. Пограничное положение района между лесом и лесостепью создавало KOHTaKTiiyra ситуацию для населения • двух ландшафтных зон.
Сравнительный анализ предметов из комплексов Притарья даст возможность сделать культурные и хронологические привязки с памятниками сопредельных территорий. Это создает возможность синхронизации таежных комплексов с памятниками и культурами лесостепной) полосы Обь-Иртышья, изученными на данный момент лучше. Кроме того, для некоторых комплексов ^ Притарья известны абсолютные даты, что позволяет устанавливать хронологию памятников на качественно новом уровне.
Тарский бассейн находится в южной-части Западносибирской равнины в пограничье лесной и лесостепной природно-географических зон, по существу, очерчивая в Обь-Иртышском междуречье южно-таежную зону (рис. 1). Тарский бассейн охватывает северо-западную и северную части Барабинской низменности [Панадиади, 1953, с. 43].
Река Тара является крупным правым притоком р. Иртыш и берет начало в Васюганских болотах. Она протекает «в хорошо выраженной долине, ширина которой в нижней части достигает 10-12 км. Высота долины (над уровнем моря) 90-100 м, а водоразделов - 120-140 м. Правый, более крутой, склон долины... примерно на половине своей высоты опоясан слабо наклонной древней террасой шириной 2-3 км, левый, более пологий, склон...
постепенно поднимается к водоразделу» [Там же, с. 71].
Тарский водный бассейн (Притарье) включает многочисленные притоки. Наиболее крупными являются р. Чека, Майзас, Верхняя и Нижняя Тунгуска, Куприянка, Бергамак, Инцисс, Зимовная, Березовка.
«Междуречные пространства, разделяющие притоки, разделяющие эти притоки, представляют собой широкие и плоские равнины, занятые преимущественно обширными массивами моховых болот» [Там же].
По районированию Барабинской низменности бассейн реки Тара относится к северной зоне, образуя «Тарский повышенный лесоболотный район» и примыкает к громадным заболоченным пространствам Васюганья, занимая 12,1% площади Барабы [Там же, с. 190-192]. «Район приподнят над уровнем моря, имеет слабый уклон с севера на юг...поверхность...представляет собой чередование плоских междуречий, испещренных западинами, и речных долин. Наиболее пересечено правобережье Тары, где максимально развита овражно-балочная сеть» [Там же, с 192].
Ландшафтное своеобразие района определяется сочетанием лесной (сосновой- и березовой) и поименно-луговой и болотной растительности, В почвенном покрове преобладают почвы болотного ряда. Облесенность района составляет 80%. На заболоченных территориях доминирует береза; на суходолах - «ель, кедр, сосна, пихта, береза, и осина; в подлеске - древовидная ива, рябина, шиповник...В травяном покрове преобладают таежно-лесные формы» [Там же].
Берега рек высокие, поросшие черемухой и ивой. Старичные озера и притоки в основном тяготеют к правому берегу р. Тара. Кроме рек и озер внутренние воды Тарского бассейна представлены болотами, которые являются юго-западной окраиной Большого Васюганского болота.
Появление болот в Западной Сибири специалисты относят к 12-9 тыс.
до н.э., а широкое их распространение — к суббореальным и атлантическим периодам (последние 4500 лет). Болота создают особый микроклимат.
Благодаря своим физическим свойствам, они в летний период прогреваются' медленно, поглощая большое количество тепла, зато также медленно охлаждаются в-зимний период, замерзая в конце ее или вообще не замерзая.
В связи с этим в районах расположения болот смягчаются как летние, так и зимние температуры континентального западносибирского климата [Львов, 1979, с. 12- 13].
Современный рельеф территории Притарья включает останцы, первые и вторые надпойменные террасы, низкие поймы и высокие пойменные поверхности. На территории первых надпойменных террас часты образования озер старичного типа, болот, соответствующих местам бывших пойменных водотоков и водоемов. Высокие пойменные поверхности характеризуются большой закустаренностью, часто встречаются леса, озера.
Образование высокой поймы происходило в период раннего голоцена (9-10 тыс. до н.э.). Древняя пойма р. Тара выше современной на 6—8 м и заполняется водой в период исключительно высоких весенних паводков.
Останцы являются неразмытыми остатками древнего берега, обычно первой надпойменной террасы [Большаник, 1996, с. 38]. К числу таковых в среднем течении р. Тара относится останец Корчуган, речь о котором пойдет ниже.
По климату в системе ландшафтных типов район исследования относится к зоне подтайги. Период с комфортными условиями проживания Холодные массы воздуха с севера вызывают резкое изменение суточных температур, что влечет за собой поздние весенние и ранние осенние заморозки. Средняя дата последних весенних заморозков приходится на 18 мая, первых осенних - в среднем на 15 сентября. На территории района преобладают ветра южных направлений. Однако, число дней с сильными ветрами невелико - 1 8 - 2 2 . Количество выпадения атмосферных осадков превышает суммарное испарение [Нижнетарский...., 2001, с. 53-54].
Общими чертами современного теплового режима являются: суровая зима, теплое, но не продолжительное лето, короткие весна и осень, непродолжительный вегетационный период, резкие колебания температур не только по временам года, но и в течение суток [Там же]. .Зимой устанавливается преимущественно маловетреная сухая погода. Весной реки Обь-Иртышского бассейна сильно разливаются и имеют продолжительное половодье. Это обстоятельство во многом затрудняет занятия производящими формами хозяйства, но способствует размножению и увеличению , численности разнообразной ихтиофауны . района, и соответственно повышает значимость рыболовной отрасли в экономике.
Синхронизируя материалы радиоуглеродного датирования с палинологическими данными, Л.А. Орлова реконструирует следующую природно-климатическую картину Барабы в период неолита и бронзы.
«Неолитическая эпоха вполне сопоставляется с X палинозоной биостратиграфической шкалы голоцена, хронологический диапазон которой оценивается в интервале от 6650 ДО5450 л. назад. Вэто время в Барабе были широко распространены степные ландшафты, занятые злаково-полынными ассоциациями. Древесная растительность,' среди которой? господствующее место занимает, сосна, произрастает только по долинам рек. Значительную регрессию испытывают озера.. Эти данные свидетельствуют о некотором увеличении; сухости климата, на фоне которого; развивается хозяйственная: деятельность человека» [Орлова; 1990j с. 101];, По аналоги с гипотезой? Г. Чайлда о становлении производящего хозяйства; в Передней Азии; Л^А. Орлова допускает возможность существования похожей экономической модели в неолитическую эпоху для Барабы, причиной чего могло стать увеличение сухости климата. К описываемому периоду, по ее мнению, относятся ранние погребения могильника Протока.
На рубеже атлантического и суббореального периодов происходит заметное облесение территории, связанное с изменением относительно теплых и засушливых климатических условий на прохладные и влажные.
Смена степных ландшафтов на лесостепные происходит в интервале 5450:- 4100 л.н. [Орлова, 1990, с. 103].
На протяжении второй половины XX в. специалисты по-разному оценивали ландшафтное своеобразие Тарского приречного района, относя его то к лесостепной [Абрамович, Крылов, Николаев и др., 1963, с. 163], то к южно-таежной зоне [Булатов, Белошенко, Маркеев и др., 1981, с. 78; Большаник, 1996, с. 37]. На наш взгляд, такая ситуация отражает пограничное положение района между двумя'зонами и «чувствительность» флоры и фауны, в первую очередь, к климатическим изменениям, а также к интенсивным антропогенным воздействиям в XX в. в этом районе [Там же, с.
Пограничное положение Тарского бассейна на рубежах разных природно-географических зон позволяет рассматривать его в качестве «контактной» культурной территории. Как оказалось, в Притарском районе имеют место материальные следы населения Среднего Прииртышья, Васюганья и Барабинской лесостепи [Молодик, Новиков, Марченко, 2002].
Чрезвычайно важным и стратегически значимым представляется данный район для установления относительной хронологии бытования отдельных предметов, комплексов и культур Среднего Прииртышья, Бабарбинской лесостепи и Васюганья. Именно в пограничных областях велика вероятность нахождения «смешанных» культурных комплексов, содержащих предметы разных культур. Не исключена вероятность нахождения здесь импортных: изделий не только «ближнего» круга, но из удаленных центров (например, из Средней или Восточной Азии).
Кроме того, подвижность ландшафтных границ в разные исторические периоды [например, Хотинский, 1977, с. 100-106; Орлова, Левина, 1991] давала возможность переселения сюда коллективов из других ландшафтных зон (из лесостепи), где они находили схожие природные условия, что позволяло им проживать, не меняя традиционного типа хозяйства. Таким образом, открывается возможность датирования памятников Среднего Притарья на основании сравнительного анализа комплекса вещей из сопредельных территорий.
Появление в Западносибирском регионе новых технологий изготовления орудий определяло в разные исторические периоды направленность культурных, товарообменных или производственных связей И включало население Притарья во взаимодействие с группами людей, проживавших на сопредельных территориях. Постепенное освоение местным населением (особенно удаленного от сырьевых ресурсов) новых технологий или потребление технологически новых продуктов, лишь укрепляло эти связи (т.е. ставило в зависимость от импорта сырья). Таким образом, наличие в районе «смешанных» культурных комплексов обеспечивает возможность синхронизации некоторых культур и комплексов, основанных на THnojiornn.
С другой стороны, природно-географические и климатические особенности Притарья (богатые пищевые и строительные ресурсы, болота, обеспечивающие более мягкий климат) обеспечивали стабильность и относительную консервативность материальной культуры самого автохтонного населения. В таком ракурсе история населения южно-таежной* зоны в отсутствии ярких материалов для сравнительного датирования традиционно представлялась «растянутой» во времени. «Гребенчато-ямочная орнаментальная схема очень консервативна. Мы зачастую не в состоянии судить, является столь огромная гребенчато-ямочная область территорией одновременного существования родственных групп населения или она свидетельствует лишь о разновременных миграциях в пределах ЗападноСибирской равнины носителей гребенчато-ямочного орнаментального комплекса» [Косарев, 1987, с. 262]. В связи с этим актуальной задачей является поиск «признаков-реперов» для установления относительной хронологии памятников автохтонного населения. Одним из перспективных направлений для определения хронологии памятников таежной зоны является их абсолютное датирование. Именно такой метод в последнее время наиболее часто используется исследователями для решения вопросов хронологии комплексов, типов керамики эпохи неолита в лесной зоне Зауралья [Крижевская, Гаджиева, 1991; Стефанова, 1991; Морозов, Стефанов, 1993 и пр.] и севера Западной Сибири [Косинская, Чемякин, Зайцева, 2002; Косинцев, Бобковская, Беспрозванный, 2004; Косинская, в настоящее время археологическая наука накопила обширную источниковедческую базу по Среднему Прииртышью и Обь-Иртышью. В результате, многие традиционные вопросы, связанные с историческим процессом в определенной степени оказались решенными. Однако, объективные трудности, связанные, в первую очередь, со спецификой самого источника, далеко не всегда позволяют однозначно интерпретировать полученные результаты. Поэтому насущной задачей современного этапа исследований является поиск новых приемов, методик анализа опубликованных источников с целью выхода на иные уровни интерпретации.
Таким образом, актуальность данной работы заключается:
• во-первых, в необходимости систематизации и обобщения материала по Среднетарскому археологическому микрорайону, который позволит сформировать культурно-хронологическую колонку памятников;
• во-вторых, в определении культурных традиций в Среднетарском археологическом'микрорайоне и их динамики на протяжении исследуемого хронологического периода. Сопоставление с материалами сопредельных территорий позволит установить их место и возможную роль в историческом процессе;
• в-третьих, в определенной корректировке культурнохронологических шкал, намеченных в Барабе, Васюганье, Приобье и Прииртышье в силу использованР1я новых материалов по району, а также, источников, полученных в последние десятилетия по Западной Сибири (в т.ч.
данных абсолютного датирования);
• в-четвертых, в необходимости критического анализа ранее опубликованных источников в свете нового фактического материала и ' существующей научной парадигмы, которая включает современные представления о западносибирских культурах и их хронологии [Матющенко, 1973а, б, в, 1974; Косарев, 1974, 1981, 1984, 1987; Молодин, 1985, 2001; Матющенко, Полеводов, 1994; Кирюшин, Малолетко, 1979; Кирюшин, 2002 и др.].
Объект исследования - хронология археологических памятников и культур Западной Сибири. Предмет исследования — памятники (культурнохронологические комплексы) эпохи неолита и бронзы Среднетарского археологического микрорайона.
Территориальные рамки.
Среденетарский археологический микрорайон представлен комплексом археологических памятников, расположенных в среднем течении р. Тара и на ее притоках. Он фактически совпадает с современными административными границами Кыштовского района Новосибирской области, точнее - район расположен к западу от с. Кыштовка вниз по течению р. Тара до реки Верхняя Тунгуска. Соответственно, сюда же входит ряд памятников, расположенных в Муромцевском районе Омской области (Льнозавод, Нижняя' Тунуска-1, II, III). Нижнее течение р. Тара относится к иной географической провинции — Тарскому Прииртышью [Нижнетарский..., 2001, с. 51], поэтому археологические памятники этого района в работе не рассматриваются. Верхнее течение р. Тары было исключено из рассмотрения, поскольку исследований на этой территории не проводилось.
Таким образом, восточная граница проходит по р. Чека, а западная - по р.
Верхняя Тунгуска.
Мы признаем некоторую условность обособления нижнетарских памятников от среднетарских, поскольку материалы обоих микрорайонов в целом похожи, что во многом обусловлено их единым происхождением и развитием.
Кроме того, опыт обособления памятников, расположенных в нижнем течении р. Тара, в самостоятельный археологический микрорайон был получен омскими исследователями [Нижнетарский..., 2001]. Они ограничили его восточную границу по поселку Муромцево Омской области.
Хронологические рамки темы определяются периодом неолита, бронзы и переходного к железу времени. Нижняя граница обусловлена известными на данной территории древнейшими памятниками. Верхняя граница определяется началом появлением новых технологических приемов, в металлообработке у коренного населения — навыков железоделательного производства. Этот период в Среднетарском археологическом микрорайоне маркируют находки красноозерской культуры переходного от бронзы к железу времени.
Источники, Всего в результате полевых стационарных работ в Среднетарском микрорайоне было изучено 13 памятников (исследования В.И. Молодина, Н.В. Полосьмак, И.Г. Глушкова), по материалам которых нами было выделено 28 культурно-хронологических комплексов. Из них 23 комплекса являются поселенческими, и 5 - погребальными. Основной материал представлен керамикой. Всего проанализировано 3262 фрагмента не менее чем от 200 сосудов, и 21 целый сосуд. Кроме того, источниковую базу сочинения составляют неопубликованные (отчеты, полевая документация) и опубликованные источники, а также археологические коллекции памятников Среднетарского микрорайона. Автор принимал участие в полевом исследовании следующих археологических памятников — Крючное-6, -7, Корчуган-1, -2 (под руководством В.И. Молодина).
Источниками для установления абсолютной хронологии комплексов явились опубликованные [Орлова, 1995; Молодин, 2001; Кирюшин, Грушин, Орлова и др., 2007; Молодин, Парцингер, Марченко и др., 2008] и неопубликованные радиоуглеродные данные по памятникам Среднетарского археологического микрорайона, а также по аналогичным культурам и типологически схожим комплексам сопредельных территорий (Приложение
4). В настоящее время банк данных по абсолютным датам памятников Западной Сибири эпохи неолита и бронзы весьма скромен [Неолит..., 1996, с. 343-344; Тимофеев, Зайцева, 1997, с. 103]. Среди археологических культур эпохи бронзы только одна, елунинская, имеет радиоуглеродное обоснование [Кирюшин, 1991; Кирюшин, Грушин, Тишкин, 2003, с. 105-107]. Поэтому для решения своих задач мы считаем возможным, использовать даты по типологически сходным (или единокультурным) комплексам сопредельных территорий.
Целью диссертации является разработка культурно-хронологической шкалы в масштабах археологического микрорайона Средней Тары.
Для осуществления цели предполагается решить ряд задач:
1) на основе известных реконструкций, комплексных исследований оценить ландшафтно-климатические условия формирования культурных комплексов и горизонтов;
2) проанализировать литературу по проблеме истории установления периодизации и хронологии памятников, комплексов и культур в Западной Сибири периода неолита и бронзы; определить региональные критерии периодизации и хронологии;
3) выделить культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции из разновременных памятников Среднетарского микрорайона;
4) сравнить выделенные культурно-хронологические комплексы с аналогичными комплексами сопредельных территорий и сопоставить с археологическими культурами;
5) проанализировать радиоуглеродные даты по комплексам Среднетарского археологического микрорайона, а также по памятникам Среднего Прииртышья, Обь-Иртышья, Верхнего Приобья периода неолитабронзы; сопоставить даты комплексов Среднетарского археологического микрорайона и сопредельных территорий;
6) определить хронологическое положение комплексов Среднетарского микрорайона эпохи неолита и бронзы (по данным абсолютного и относительного датирования) на шкале древностей ОбьИртышья.
Методами работы с источником являются: картографический, планиграфический, стратиграфический, сравнительно-типологический; метод описательной и математической статистики, метод аналогий, радиоуглеродный метод.
Под археологическим микрорайоном (AMP) понимается «комплекс одновременных или разновременных археологических памятников, размещенных на небольшой площади или достаточно большой территории; и в том и в другом случае пространство с археологическими памятниками в природно-экономическом отношении едино и образует экологическую нишу соответствующих размеров» [Нижнетарский..., 2001, с. 22] (определение остальных понятий и сокращений дано в приложение 1).
В ходе дискуссий конца Х1Х-начала XX вв. в отечественной археологической науке сложилось два. подхода к пониманию сути археологического микрорайона. Археологический микрорайон рассматривается в двух плоскостях - как объект исследования и как метод познания [Там же, с. 4-20]. При первом подходе памятники AMP рассматриваются, в первую очередь, через призму экологической ниши - через специфику природного окружения, в котором нашли отражения археологизированные объекты. Такое направление представляется возможной моделью реконструкции древней истории, «моделью взаимоотношения социума и внешней среды» [Там же, с. 41]. В таком случае памятники изучаются исходя из специфики их природного окружения, «от среды обитания к памятникам» [Там же, с. 19]. При втором подходе AMP рассматривается как «методическое средство упорядочивания археологического материла» [Матющенко, Татауров, Татаурова и др., 1992, с.
104]. Цель такого подхода - «получить на материале микрорайона археологические культуры» [Нижнетарский...., 2001, с. 19]. Именно благодаря такому подходу к изучению древних памятников была в довольно короткие сроки создана культурно-хронологическая шкала по древностям Минусинской котловины [Теплоухов, 1927] и Верхнего Приобья [Грязнов, 1956]. В работе используется второй вариант подхода к AMP.
Картографический метод позволяет проанализировать локализацию памятников разных типов (поселения, стоянки, погребения).
• Хронологическая последовательность комплексов и преемственность культурных традиций устанавливалась на основе вычленения культурнохронологических комплексов на материалах полихронных памятников (погребальные и поселенческие комплексы): на анализе стратиграфии и планиграфии, группировке инвентаря, сравнительном анализе погребальных и жилых сооружений. При установлении хронологии комплексов учитываются данные традиционного, относительного, датирования памятников.
На основе планиграфии и стратиграфии, а также при помощи сравнительно-типологического анализа инвентаря вычленяются культурнохронологические комплексы на памятнике.' Типология декора посуды позволяет выделить разные орнаментальные традиции.
Метод описательной статистики применялся при учете количества массового, материала (керамики), а также при- вычислении доли каждой группы керамики на памятнике. Методы математической стат.истики использовались при структурном анализе керамики — определении структуры декора сосуда.
Поскольку в большинстве случаев наиболее выразительным хронологическим и культурным показателем является керамика, то культурно-хронологические построения основываются на ее типологическом анализе. Посуда Среднетарского микрорайона сопоставляется с керамикой культур сопредельных территорий. Остальной инвентарь (из камня, глины, кости, металла) на памятниках Среднетарского района немногочисленный, поэтому не поддается группировке и привлекается для анализа в .рамках сравнительной характеристики внутри культурной традиции или в широком, эпохальном контексте. Сравнительный анализ также используется при характеристике инвентаря поселенческих и погребальных сооружений одной культурной традиции Среднетарского района, а также при сравнении с аналогичными сооружениями и инвентарем комплексов сопредельных территорий. Таким образом, сравнительный анализ используется как в синхронном, так и в диахронном аспекте.
При решении вопросов хронологии памятников Среднетарского района учитывались, с одной стороны, данные относительной хронологии археологических культур, керамических традиций, а с другой - абсолютные
(радиоуглеродные) даты собственно среднетарских памятников. Также в работе были использованы абсолютные даты эпохи неолита и бронзы комплексов Обь-Иртышского междуречья, сходство материалов с которыми устанавливалось типологически. Для анализа абсолютных дат автором была проведена необходимая процедура калибровки дат (Приложение 4), а также (там, где имелись необходимые сведения) — проанализированы условия нахождения- образцов, по которым было выполнено определение возраста.
Последнее позволило объяснить некоторые причины «расхождения» дат внутри комплекса.
В конечном итоге хронология среднетарских комплексов базируется на данных абсолютного датирования, которые в целом не меняют традиционную концепцию культурогенеза (последовательность культур) в эпоху неолита и бронзы в южно-таежном и лесостепном междуречье ОбьИртышья и Среднего Прииртышья, но позволяют конкретизировать место отдельных памятников на культурно-хронологической шкале, а также значительно удревнить положение комплексов с гребенчато-ямочной керамикой в районе.
Алгоритм исследовательской про1}едуры.
Принципиальная исследовательская схема такова. Первоначально происходит группировка памятников по типу (погребальные и
поселенческие) и месту локализации (по притокам р. Тара). Затем проводится типологический анализ инвентаря на* каждом памятнике. Главным образом - это керамическая.посуда, которая является наиболее массовым материалом на памятнике (особенно поселенческом). Выделение групп керамики происходит по орнаментальным традициям (основным критерием которых является техника декорирования). На основе комплексного анализа, с одной стороны, стратиграфических и планиграфических данных, а с другой — инвентаря (главным образом, керамической посуды) вычленяются культурно-хронологические комплексы (КХК) - основная структурная единица памятника.
Для характеристики посуды гребенчато-ямочной орнаментальной традиции использованы приемы математической статистики - для характеристики элементов и мотивов орнамента керамики, а также для морфологического анализа верхней и нижней частей сосуда' (подробный анализ структуры декора сосуда по зонам дан в Приложении 3, в основной текст вынесены результаты декоративно-морфологической характеристики).
Далее был использован сравнительно-типологический метод для керамики и сравнительный анализ для остальных категорий инвентаря, остатков погребальной практики и жилых сооружений с аналогичными материалами памятников сопредельных территорий. Комплексный анализ культурнохронологических комплексов позволил разделить поселенческие памятники с гребенчато-ямочной керамикой на группы, а сравнительный анализ инвентаря позволил наметить их относительную хронологию.
Для радиоуглеродных дат из комплексов Среднетарского археологического микрорайона, а также из памятников сопредельных территорий был проведен необходимый анализ (калибровка в программе OxCal V.3.10). Комплекс радиоуглеродных дат, известных на сегодняшний момент по памятникам Среднетасркого археологического микрорайона, а также по типологически сходным памятникам, можно разделить на три группы. Эти группы соответствуют трем крупным периодам - эпохе неолита, андроновского времени и эпохе поздней бронзы, (по ирменской культуре).
Такая диспропорция дат по памятникам Западной Сибири обусловлена, с одной стороны, относительно хорошей степенью изученности памятников и анализ проведен на примере жилища 1 поселения Нижняя Тунуска-1 культур эпохи бронзы, а также повышенным исследовательским интересом к древностям андроновского и постандроновского круга. С другой стороны, напротив — единичность памятников периода неолита в Западной Сибири ориентирует исследователей на максимально широкий комплексный охват всего материала (в. т.ч. и на установление абсолютной хронологии).
Калибровка и сравнительный анализ радиоуглеродных дат помещен в Приложение 4. В основной текст диссертации вынесены только результаты абсолютного датирования и сравнительный анализ (корреляция) с данными относительного датирования. По результатам калибровки и сравнительного анализа радиоуглеродных дат по типологически сходным комплексам и с учетом данных относительной (сравнительно-типологической) хронологии производится корреляция хронологических данных. Итогом исследовательской процедуры является определение места культурнохронологических комплексов Среднетарского археологического микрорайона в хронологии:', и периодизации памятников и культур Среднего Прииртышья и Обь-Иртышья.
Научная новизна темы заключается в систематизации материала и разработке хронологической шкалы археологических памятников Среднетарского микрорайона, основанной на анализе данных абсолютного и относительного датирования, а таюке в конкретизации хронологии и культурной принадлежности некоторых памятников (или культурнохронологических комплексов).
В ходе исследования были проанализированы основные компоненты каждого комплекса, что в сравнении с аналогичным материалом памятников сопредельных территорий позволило выделить хронологические «реперы»- признаки для систематизации поселенческих памятников с гребенчатоямочной керамикой. Охарактеризована посуда с гребенчато-ямочной орнаментацией для Среднетарского археологического микрорайона: выделен «канон» и вариации орнаментальных мотивов. Произведено обоснование сосуществования трех керамических орнаментальных традиций (гребенчатоЯМОЧНОЙ, прочерченной, отступающе-накольчатой) в рамках одного культурно-хронологического комплекса в течение периода неолитадоандроновской бронзы. Анализ материалов (в т.ч. радиоуглеродных дат) погребальных памятников Протока и Кочуган-1 позволил удревнить комплексы с гребенчато-ямочной керамикой более чем на 2500 л.
(относительно хронологии екатерининской культуры). Таким обраэрм, на новом массиве данных установлено, что фебенчато-ямочная орнаментальная традиция является древнейшей для керамики Среднетарского микрорайона.
Анализ керамического инвентаря позволил синхронизировать поселенческие и погребальные памятники раннего периода.
Обращение к ранее опубликованным материалам Среднетарского микрорайона эпохи поздней бронзы (Новочекино-Зб) [Молодищ Чемякина, 1984, Молодин, 1985] в свете современных представлений о культурогенезе в Тоболо-Иртышском бассейне [например, Корочкова, Стефанов, Стефанова, 1991; Потемкина, Корочкова, Стефанов, 1995; Полеводов, 2003; Глушков, 2003] позволило уточнить историко-культурные процессы в южно-таежной зоне Западной Сибири. Среди материалов памятника Новочекино-Зб была выделена группа керамики пахомовского этапа сузгунской культуры, что позволило поставить вопрос о более раннем времени формирования памятника.
Новые материалы (по памятникам Корчуган-1, -2, Крючное-7) дали возможность проследить непрерывную линию развития гребенчато-ямочной общности, наметить типологические изменения в материальном облике культуры на протяжении неолита и бронзового века, а также определить периоды взаимодействия с соседним населением.
По инициативе автора были получены новые радиоуглеродные даты по среднетарским погребальным памятникам с гребенчато-ямочной керамикой (могильники Корчуган-1 а, 16).
^ Определение возраста выполнено Л.А. Орловой в ИГиМ СО РАН Результаты работы могут быть использованы ,при составлении археологической карты Новосибирской и Омской области, в обобщающих трудах по археологии Сибири. Также диссертация может стать частью большого исследования по археологическим микрорайонам реки Тара, активно проводимого в последнее время омскими археологами в нижнем ее течении [Нижнетарский..., 2001]. Отдельные положения диссертации могут найти применение в школьных учебниках или курсах как отражение регионально-национального компонента в школьном образовании, закрепленном на законодательном уровне в государственном образовательном стандарте или в спецкурсах вузов.
Некоторые предварительные результаты работы были представлены автором на студенческих (г. Новосибирск, 2000 г.) и научных (г.
Новосибирск, 2002, 2003 гг.), в т. ч. Всероссийских (г. Новосибирск, 2006 г.; г. Суздаль, 2008 г.) конференциях. Одна работа опубликована- в рецензируемом издании (2006 г.). По тематике диссертации издано 10 статей.
Одна работа является частью тематического^ сборника, посвященного истории и современному состоянию Большого Васюганского болота [Молодин, Новиков, Марченко, 2002].
Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, 'списка использованных источников и литературы и шести приложений. Логика структуры работы следующая.
Во введении дается обоснование актуальности выбранной темы исследования, формулируются цель и задачи диссертации, определяются территориально-хронологические рамки, формируется набор методов для анализа. Здесь же ставится задача оценить современную природногеографическую и климатическую обстановку в районе бассейна р. Тара, а также в эпоху неолита и бронзы.
Первая глава посвящена характеристике основного источника — анализу керамического инвентаря и его группировке. Здесь же дан обзор истории изучения памятников в этом районе, а также представлен краткий перечень остального инвентаря; краткая характеристика жилых сооружений и элементов: погребальной практики. Анализируемые археологические памятники группируются по типу (жилищные или погребальные) и локализации по микроучасткам (по притокам р. Тара). Особенное внимание уделяется характеристике новых, неопубликованных материалов.
Вторая^ глава состоит из семи разделов и посвящена разработке культурно-хронологической колонки памятников Среднетарского AMP.
Первый раздел включает анализ исторической традиции датирования первых памятников эпохи неолиташ бронзы Западной Сибири, выделению значимых аналитических работ и источников, которые оказали в дальнейшем влияние: на представления о периодизации, культурной принадлежности и хронологии ряда памятников. Здесь же дан краткий обзор схем периодизации- и хронологии- памятников' и культур в Среднем- Прииртышье, Верхнем Приобье, Обь-Иртышье и принципов их построений, которые являются основой современных представлений о культурогенезе.
В; последующих шести разделах на' основе наиболее ярко дифференцирующего признака — керамической посуды (кроме материалов могильника Крючное-6, где керамика отсутствует, а основной культурно- и хронодиагностирующей единицей является специфический погребальный
обряд) выделяются культурные традиции (в домостроительстве, инвентаре, погребальном обряде), зафиксированные в археологическом материале микрорайона. В соответствии с современными представлениями о периодизации и хронологии культур и памятников Западной Сибири, а также на основе полученных новых радиоуглеродных дат строится хронология: культурных комплексов Среднетарского археологического микрорайона периода неолита-бронзы. > Приложение 1 содержит определение понятий и сокращений, используемых в работе. Нумерация таблиц внутренняя и относится к приложению 1.
Приложение 2 включает информацию описательного характера об источнике, не вошедшую в основной текст (детальное описание каменной, костяной индустрии, сравнительная характеристика жилых сооружений). Эта информация является важной при сравнительном анализе среднетарских комплексов (эпохи неолита, раннего металла, доандроновского времени), с точки зрения изменения техники расщепления, вторичной обработки и типологического набора каменной индустрии.
Приложение 3 представляет процедуру обработки керамической коллекции (на примере жилища 1 памятника Нижняя Тунуска-1, как наиболее представительной выборки) с применением методов математической статистики и структурного анализа декора посуды. Полученные данные являются основой для выводов о «каноне» гребенчато-ямочной орнаментальной традиции и его «вариациях». Нумерация таблиц внутренняя и относится только к приложению 3.
Приложение 4 посвящено калибровке и анализу радиоуглеродных дат из комплексов Среднетарского археологического микрорайона и единокультурных памятников сопредельных территорий. Нумерация таблиц и рисунков внутренняя и относится только к приложению 4.
Приложение 5 составляют иллюстрации к тексту - планы памятников, раскопов, жилищ, погребений, рисунки инвентаря. Рисунки по материалам памятников Нижняя Тунуска-1, -II, -III, Льнозавод-П, -III, Корчуган-1,- 2, Крючное-6, -7, а также частично по материалам Новочекино-Зб - выполнены автором.
Приложение 6 включает таблицы к основному тексту диссертации, в которых отражены данные по количественному учету керамики и распределению ее по группам на каждом памятнике. Здесь же находится итоговая таблица по периодизации и хронологии культурно-хронологических комплексов и керамических орнаментальных традиций Средней Тары в период неолита и бронзы. В конце приложения приведена схема синхронизации археологических культур, памятников и типов керамики Прииртышья, Барабы, севера Западной Сибири, Тоболо-Ишимья Нижней и Средней Тары.
Памятники, расположенные на р. Верхняя Тунгуска
Первые сведения об археологических находках в Среднетарском археологическом микрорайоне связаны с разведками М.Ф. Косарева в 1969 г. Михаилом Федоровичем была обследована территория правого и левого берега р. Тара на участке от д. Кыштовка до устья р. Чека. В результате было выявлено: одно поселение и одно местонахождение периода средневековья, одно местонахождение эпохи раннего железного века и стоянка периода энеолита [Косарев, 1969, с. 14-15]. Стоянка находится на мысу, образованном правым берегом р. Тара и левым берегом р. Чека, в 18 км ниже по течению от д. Кыштовка. Материалы представлены фрагментами орнаментированной посуды: черепки с шагающим гладким штампом, насечками и гребенчатыми оттисками [Косарев, 1969, рис. 23]. Керамические находки периода неолита и бронзы также были обнаружены при обследовании средневекового поселения (на правом берегу р. Тара, в 5 км ниже д. Кыштовка). К эпохе неолита были отнесены фрагменты с прочерченным и «шагающим» орнаментом, а к периоду бронзы - с печатным гребенчатым штампом [Косарев, 1969, с. 14; рис. 18].
Таким образом, по размещению М.Ф. Косаревым керамического материала на периодизационной шкале следовало, что эпоха неолита знаменуется керамикой с прочерченной и «шагающей» техникой орнаментации. В период энеолита продолжает бытование керамика с «шагающим» орнаментом. В эпоху бронзы орнаментальная керамическая традиция сменяется на печатно-гребенчатую.
Следующим знаковым событием в изучении древних поселенческих материалов района на этом этапе стало исследование позднесредневековых могильников Кыштовка-1, -2, Льнозавод в 1970 - пер. пол. 1980-хх гг. [Молодин, Мыльникова, 1980]. В насыпях погребальных сооружений были собраны фрагменты керамики, которые типологически (по технике и орнаментальным элементам) соответствовали представлениям о гончарных традициях эпохи раннего металла Барабы, [Молодин, 1977, с. 43]. В это же время В.И. Молодиным были изучены поселенческие комплексы эпохи бронзы Новочекино-1,-3.
В 1986 г. вблизи оз. Крючное под руководством Н.В. Полосьмак проводилось исследование курганного комплекса Протока, выявившего погребальные и поселенческие культурные слои разных эпох. Основной курганный комплекс был связан с устройством захоронений в эпоху раннего железа [Полосьмак, 1987]. Помимо этого, под насыпью №5, сооружение которой также относится к скифскому времени, были обнаружены материальные остатки эпохи неолита (могильный комплекс), раннего металла (фрагменты керамики, в заполнении кургана), а в курганах №2, 3, 4 (помимо более позднего впущенного погребения эпохи раннего железа): —. захоронения эпохишоздней бронзы;[Полосьмак 1989] .
В середине 1990-хх гг. Западносибирским отрядом Северо-Азиатекой комплексной экспедиции, под руководством В.И. Молодина был предпринят планомерный поиск объектов эпохи неолита и бронзы в районе оз. Крючное. В" течение 1995-1997 гг. там были исследованы группы захоронений эпохи неолита, развитой бронзы (Корчуган-1), периода раннего металла (Крючное-6), тюркского времени (Корчуган-2), средневековья (Крючное-6), а также стоянки эпохи бронзы (Корчуган-1, -2, Крючное-6) [Молодин, 1995, 1996, 1997].
В это же время (1996-1997 гг.) Тарским отрядом (под руководством И.Г. Глушкова) в составе Западносибирского отряда (под руководством В.И. Молодина) в районе правого притока р. Тары на реке Верхняя Тунгуска также проходили целенаправленные работы, по поиску и изучению поселенческих объектов эпохи неолитаиранней бронзы — Нижняя Тунуска-1, -И, -III, Льнозавод-П, -III [Молодин, 1996]. Помимо объектов эпохи неолита здесь было исследовано сооружение андроновского периода (Нижняя Тунуска-3, жилище 1) [Глушков, 2003].
Таким образом, характер полевого изучения памятников эпохи неолита и бронзы в этом районе до середины 1990-х гг. следует охарактеризовать как нерегулярный, а после — систематический. Позднее полевых работ в этом районе не проводилось.
Введение в научный оборот этих источников также неравномерно. Наиболее полное отражение в литературе нашла публикация материалов могильника Протока в виде серии статей [Полосьмак, 1987, 1989] и монографии [Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989]. Также самое пристальное внимание было уделено неолитическому комплексу Корчуган-1 [Молодин, Чикишева, 1996, Молодин, Новиков, Чикишева, 2001]. При выделении усть-тартасской культуры подробное описание было дано для захоронения эпохи раннего металла на могильнике Крючное-6 [Молодин, 2001]. Полное описание материалов жилища Новочекино-1 было осуществлено в специальной статье [Молодин, Зах, 1985]. Результатам работ на поселении Новочекино-3 была посвящена статья [Молодин, Чемякина, 1984] и раздел в монографии «Бараба в эпоху бронзы», где этот комплекс стал основой для выделения барабинского варианта сузгунской культуры [Молодин, 1985, с. 143-155].
Отдельные материалы (в первую очередь технологические и декоративно-морфологические традиции керамической посуды) куста поселений Нижняя Ту ну ска активно привлекаются исследователями для построения культурно-хронологических концепций как в эпоху неолита -раннего металла [Глушков, 2004, Собольникова, 1996, 2003], тад и в андроновский период [Глушков, 2003]. Лишь сравнительно недавно состоялась публикация источника по памятнику Нижняя Тунуска-П [Глушков, Собольникова, 2005]. Остальные комплексы (Нижняя Тунуска-1 и III) остаются пока не введенными в научный оборот. Материалы же во многом уникального для данного района погребального комплекса периода развитой бронзы могильника Корчуган-1 также до сих пор остаются не опубликованными.
Памятники, расположенные в междуречье Тара — Чека
Выделение неолитической стадии в Западной Сибири стало возможным после изучения памятников неолитического времени в Прибайкалье, Средней Азии, в Зауралье и Восточной Европе. Неолит Восточной Сибири известен, главным образом, по захоронениям, содержащим универсальный для общей периодизации материал (шлифованные каменные орудия и керамику). Неолитические памятники Зауралья представлены многослойными стратифицированными стоянками и поселениями. Близость между памятниками Урала и Западной Сибири устанавливалась на основании сходства форм (полуяйцевидные и параболоидные) и орнаментации сосудов (прямые, наклонные зигзагообразные гребенчатые оттиски), наборов каменных орудий [Чернецов, 1953, с. 24].
Впервые вопрос о собственно неолитической культуре в Западной Сибири был поставлен М.Н. Комаровой в 1952 году. Проанализировав материалы Томского могильника, она разделила их на четыре хронологические группы, первая из которых относилась к неолитической эпохе (захоронения на Большом мысу) [Комарова, 1952, с. 7]. Основаниями выделения специфической культуры послужила керамика, не нашедшая аналогов в Восточной и Западной Сибири. Другим «репером» явился каменный инвентарь аналогичный для неолитических комлпексов соседних территорий, а также — отсутствие в погребениях металлических вещей [Комарова, 1952, с. 13]. Позже на материалах Верхнего Приобья она развивала идею существования здесь особой, отличной от Урала, культуры с тремя этапами [Комарова, 1956].
Исследование стратифицированных объектов в Зауралье позволило соотносить некоторые слои этих памятников со слоями неолита-энеолита Средней Азии. При этом основным критерием неолитической принадлежности зауральской керамики (а потом и западносибирской) считался волнистый орнамент, на: сосудах, распространенный на неолитической посуде Средней Азии:[Виноградов А.В., 1968, с. 139].
Существование неолита в Западной Сибири также обосновывалось единичными находками (вне комплексов) каменных предметов, известных в неолитическое время на сопредельных территориях. Например, прологом для выделения неолита В:Н. Чернецовым явились находки в Нижнем Приобье каменных шлифованных топоров с «ушками» (или «выступами», по терминологии В.Н. Чернецова) широко известные в культуре серовского времени Восточной Сибири [Чернецов, 1953, с. 10]. Кроме того, для В.Н. Чернецова основанием для выделения неолитической фазы в Западной Сибири послужили некоторые категории каменных предметов и орнамент на керамике, аналоги которым он видел среди древностей неолитической стоянки Джанбас-кала № 4 и в комплексах хиньского времени в Восточной Сибири [Чернецов, 1953., с. 54-55]. С кельтеминарскимиплеменами,: по его. мнению, сближала находка асимметричного наконечника стрелы, с боковой выемкой; а также гребенчатые елочные и волнистые узоры; на керамике [Чернецов, 1953, с. 31]; с восточносибирским населением — технология, (выбивка) и орнаментация (псевдоплетенка) некоторой части сосудов, лавролистные кинжалы и наконечники копий, характерные для серовской культуры [Чернецов, 1953, с. 55].
Эталоном для выделения переходного этапа между камнем и бронзой -эпохи энеолита, явились для В.Н. Чернецова материалы Липчинской стоянки. Под переходной эпохой ученый, в русле марксистской концепции истории, понимал «соотношение исчезающих архаических черт и наролсдающихся новых», которые «получают наибольшее развитие в эпоху бронзы» [Чернецов, 1953, с. 38-40]. «Новые черты», по его мнению, проявились, во-первых, в появлении плоскодонной керамики, а во-вторых, в применении иной вторичной обработки наконечников стрел и появлении их новых типов (полностью ретушированные широколистовидные и треугольные, удлиненно-треугольный с выемкой в основании и намечающимся перехватом, шлифованный сланцевый наконечник удлиненно-овальной формы, с продольными желобками, образующими шипы в основании) [Чернецов, 1953, с. 38]. Знание населением Липчинской стоянки металлообработки, по В.Н. Чернецову, гипотетическое, основанное на находке металлического ножа на Левшинской стоянке, керамика которой находит сходство с липчинской [Там же].
В последующее время были развиты высказанные в 50-е гг. XX в. идеи о существовании западносибирских культур в неолите: в Верхнем Приобье — верхнеобской [Матющенко, 1973, Молодин, 1977], в Среднем Приитрышье среднеиртышской [Генинг, Гуснецова, Кондратьев и др., 1970, с. 12-18] и екатерининской [Петров, 1980, 1985, 1986]. Материалы Верхней и Средней Томи позволили выделить особую культуру, отличную от верхнеобской [Матющенко, 1973а, с. 114-115]. По сходству каменного и керамического инвентаря с материалами верхнеобской культуры обосновывалась неолитическая принадлежность памятников Барабы [Молодин, 1977, с. 30 — 35]. В ряде случаев аналогии с неолитическими памятниками сопредельных территорий дополнялись характеристикой погребального обряда. В недавнее время по погребальным материалам была охарактеризована неолитическая культура на Алтае [Кунгурова, 2005].
История выделения неолитических комплексов в Западной Сибири
Основы хронологии памятников и культур эпохи бронзы Западной Сибири были заложены в работе М.П. Грязнова [1956]. В работе автор наметил культурно-хронологическую шкалу от эпохи развитой бронзы (андроновской культуры) до первой половины II тыс. н.э. Вопросы датировки решались им с помощью сравнительно-исторического метода: характеризуя поселенческие и погребальные комплексы, инвентарь и выделяя их отличительные признаки, Михаил Петрович проводил сопоставление с другими, уже датированными объектами и, таким образом, выявлял своеобразие группы памятников данного археологического микрорайона и определял их относительную хронологию. Культурная принадлежность памятников также определялась на основании сравнительно-исторического метода, а кроме того — методом предметно-конкретных и эпохальных аналогий - установление сходства по генеральным признакам единичных предметов или обнаружение общих черт, характерных для материальной или духовной культуры эпохи в целом. Главным критерием в периодизации М.П. Грязнова было изменение облика материальной культуры, погребального обряда, искусства.
На этой основе в последующие годы для разных районов Западной Сибири - Среднего Прииртышья [Генинг, Гуснецова, Кондратьев, 1970], для Томско-Нарымского Приобья [Косарев, 1974], Васюганья [Кирюшин, Малолетко, 1979, Кирюшин, 2004], Барабы [Молодин, 1985], лесного и лесостепного Приобья [Матющенко, 19736, в, 1974, Троицкая, 1974], Верхнего Приобья [Кирюшин, 2002] появились подобные систематизирующие и обобщающие работы. М.Ф. Косаревым была предпринята систематизация всех известных к середине 80-хх гг. культур эпохи бронзы Западной Сибири [Косарев, 1984, 1987]. С увеличением количества фактического материала происходила детализация культурно-хронологической шкалы самого Верхнего Приобья [Кирюшин, 2002; Шамшин, 1988; Папин, 2002]. При построении хронологии культур исследователи опирались, главным образом, на изменения, проявившиеся в инвентаре, погребальном обряде. Ш редких случаях хронологическую последовательность культурных напластований удавалось зафиксировать стратиграфическим методом [например, Молодин, 1985, с. 114-116].. Но определяющим, по-прежнему, являлась.типология материала.
Так, по материалам лесной и лесостепной полосы Верхнего Приобья В.И1 Матющенко вслед, за неолитической верхнеобской культурой.: были выделены самуськая, андроновская, еловско-ирменская культуры [Матющенко; 1973а,. 6, в; 1974]. Для: эпохи бронзы Васюганья. был выделен ряд этапов автохтонной культуры: с гребенчатой керамикой; [Кирюшин, Малолетко, 1978, Кирюшин, 2004];, .А- не так давношыделена энеолитическая? стадия в развитии культур Васюганья І [Кирюшин; 2004]! Культурьъ лесостепной Барабы были представлены байрыкским и одиновским этапами гребенчато-ямочной общности, автохтонно№кротовской и пришлой из степей Северного Казахстана андроновской культурой. В эпоху поздней бронзы последовательно сменяли друг друга культуры, образовавшиеся на основе андронов ского субстрата - ирменская, сузгунская [Молодин, 1985].
Важными исследованиями для установления относительной хронологии памятников и культур эпохи бронзы Урала, Зауралья:, Западной и Южной Сибири стали работы, посвященные типологии металлических изделий - сейминско-турбинского [Тихонов, 1960, Бадер, 1964, Сафронов, 1968, Черных, 1970], ерубно-андроновского [Аванесова, 1975, 1978, 1991;. Кузьмина, 1966, 1973, Черных, 1970];.карасукского [Членова:, 1 972] облика. Хронологические возможности синхронизации комплексов;, памятников и культур основанной на типологии металлических предметов определяются рядом априорных положений. Во-первых, о торгово-обменной ценности металлических изделий - «очерчивая круг культур, втянутых во взаимный металлургический обмен, мы получаем возможность их надежной синхронизации» [Черных, 1970, с. 86]. Во-вторых - схожесть типов орудий и украшений одного металлургического центра обеспечивает единую эволюционную типологическую цепочку для. изучаемого региона.
Перекрестное сравнение некоторых типов бронзовых орудий из дальневосточного и западносибирского регионов, с одной стороны, и западносибирского и уральского — с другой, дало возможность наметить линию синхронизации этих предметов. Первая (иньская) линия подкреплена письменными источниками [Черных, 1970; Кузьмина, 1973]. Материалом для сопоставления послужили ножи и копья. Вторая (балканская) линия основана на сопоставлении уральского металла (кельты, ножи, долота, серпы) с бронзовыми изделиями Причерноморья предскифского периода. Вместе с тем, эта китайско-балканская линия синхронизации позволяет говорить лишь о верхних границах бытования этих предметов, как для китайских, так идля, уральских комплексов некоторые сопоставляемые типы предметов остаются импортными. Местами возможного происхождения этих вещей является сибирский регион [Черных, 1970, с. 100]. Вопрос о том, как давно и как долго бытовали эти металлически изделия в регионе до момента широкого распространения по территории Евразии, остается открытым до сих пор. Восточносибирские и западносибирские памятники, которые, по мнению исследователей, являются наиболее ранними объектами [Черных, 1970, с. 101], в которых обнаружены вещи сейминско-турбинского типа, преимущественно остаются датированными только на основании сравнительно-типологического метода. Последний метод, конечно же, не может ответить на вопрос о реальном возрасте находки. Вместе с тем сегодня идет накопление абсолютных дат для памятников сейминско-турбинского типа.
Культурно-хронологические комплексы и керамические орнаментальные традиции эпохи андроновскойбронзы
Гребенчато-ямочные комплексы андроновского периода до сих пор были не известны. Кроме того, источниковая база по погребальным памятникам южно-таежной зоны Обь-Иртышского междуречья периода неолита-бронзы немногочисленна. Самым крупным некрополем района является могильник Окунево на Татарском Увале, который авторы датировали периодом неолита - ранней бронзы [Матющенко, Полеводов, 1994]. Могильники периода распространения андроновского металла в Обь-Иртышском междуречье известны по материалам культур сопредельных территорий — кротовской (Сопка-2 [Молодин, 1985, с. 35-88]), черноозерско-томского варианта андроновской культурно-исторической общности (Черноозерье-1 [Генинг, Стефанова, 1994], Боровянка-XVII [Полеводов, 2000; Погодин, Полеводов, 2003; Полеводов, Шерстобитова, 2006]), в позднекротовской и андроноидной частях могильника Тартас-1 [Молодин, Парцингер, Гришин и др., 2005]
В Среднетарском археологическом микрорайоне к этому периоду относится могильник Корчуган-1б.
Могильник Корчуган-1б представлен тремя захоронениями (рис. 107). Одно из них парное (женщина и ребенок), другое - с кремированными останками, третье - индивидуальное.
Причиной соотнесения могильника Корчуган-1б с гребенчато-ямочной общностью явилась находка керамического сосуда, орнаментированного в типичной для ГЯОТ манере (рис. 109, /). Кроме посуды, сходство с погребальными памятниками предшествующего периода Среднетарского района проявилось в погребальном обряде, более всего - с комплексом Корчуган-la, чем с комплексом Протока-1. Для обоих могильников характерны захоронения в ямах, в ряд, ориентация погребенных головой на С, СВ. Нехарактерными чертами являются надмогильные сооружения. Поза погребенных - вытянуто на спине. Парное погребение — женщины и младенца, скорое всего, отражает единовременность смерти и погребения обоих, чем является чертой погребального обряда характерного для усть-тартасской культуры и погребальной практики некрополя Протока — традиции совершения ярусных захоронений.
В погребальном инвентаре также прослеживается сходство. В керамической посуде, помимо характерной орнаментации, близость проявилась в традиции помещения сосуда за пределами ямы (как поминальный инвентарь). Другая, преемственная с эпохи неолита, черта проявилась в традиции захоронения женщин вместе с украшениями (которыми, видимо, пользовалась и при жизни). Новыми категориями украшений в этот период являются бронзовые височные кольца (рис. 108, 3, 4) и пронизки (рис. 108, 8), а к категории традиционных украшений относятся - костяные подвески (рис. 108, 7). В неолитическом захоронении памятника Корчуган-1 а - это ожерелье из фигур водоплавающих птиц (утки) (рис. 106, 2-11), в могильнике Корчуган-16 эпохи развитой бронзы - подвеска из головы другой водоплавающей птицы - гуся (рис. 108, 1). Еще одна костяная подвеска не орнитоморфная, треугольной формы. Видимо, для коренного населения водоплавающая птица была одним из основных объектов охоты и в эпоху неолита, и в период бронзы.
Бронзовые украшения в данном комплексе являются, несомненно, эпохальной категорией предметов, которая имеет широкое бытование в период развитой бронзы и встречается в окуневских памятниках Минусинской котловины [Вадецкая, Леонтьев, Максименков, 1980, с. ПО, табл. XIX, 1-6, 9], в самуських [Матющенко, 2004. с. 14, рис. 4, 3; с. 15, рис. 5, 2] и андроновских [Матющенко, 2004, с. 308-310] комплексах Приобья. В северо-лесостепной Барабе бронзовые височные кольца фигурируют среди погребального инвентаря позднекротовской культуры [Молодин, 1985, с. 66, рис. 32, 1, 24] и в андроноидных погребальных комплексах [Молодин, Парцингер, Гришин и др., 2004].
В целом, как отмечают исследователи, основываясь на данных типологического анализа, височные кольца все же более характерны для? андроновских памятников [Аванесова; 1975; Аванесова, 1991, рис. 44; Матющенко, 2004, с. 309]. Вместе с тем, пока нет специальных работ, посвященных спектральному анализу металла, а также технологии изготовления колец в разных культурах, которые бы могли определить региональные и культурные различия изготовления этих бронзовых предметов. Опираясь на собственную визуальную оценку и описание материала в литературе, . хочется отметить,. что кольца более раннего времени (самуськие, окуневские) в большинстве сделаны из тонкой проволоки без дополнительной подработки на наковальне (в разрезе изделие имеет круглую или овальную форму): Кольца из комплекса Корчуган-1б выполнены из довольно толстого прута (возможно, из того же, из которого сделаны шилья), и имеют с одной стороны проковку. Довольно: массивные кольца встречены. среди андроновских комплексов могильника Еловка-IIf. [например; Матющенко, 2004, с. 27, рис. 22, 3} 4; с: 40; рис. 41, 4, 5; с.71, рис: 93; 3;ш др.] : Поэтому, на наш взгляд, анализируемые изделия следует соотносить с андроновским метал окомплексом; хотя не исключено, что они могут относиться и к более раннему времени (первому этапу развитого бронзового века, по М.Ф. Косареву).
Традиция помещения в могильную яму кремированных останков имеет корни в регионе и восходит к погребальному обряду автохтонного населения Обь-Иртышья эпохи ранней бронзы [Очерки культурогенеза..., 1994, с. 98; Матющенко, Полеводов, 1994, с. 60]. На наш взгляд, в данном случае эта традиция не является заимствованной от андроновского населения, у которого кремация была обычной практикой [Молодин, 1985, с. 105; Молодин, Новиков; Жемерикин, 2002], а является местной особенностью проявления погребального культа.
