Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения проблемы 10
1.1. Исследование неолитических памятников региона 10
1.2. Историография проблем периодизации, хронологии и культурно-хозяйственного развития степного Поволжья и Подонья в неолите и переходное к энеолиту время 33
Глава 2. Неолитические и неолито-энеолитические поселения степной зоны Волго-Донского междуречья 48
Глава 3. Периодизация и абсолютная хронология неолитических памятников региона 83
3.1. Стратиграфия и характеристика материалов многослойных поселений Поволжско-Донских степей 83
3.2. Абсолютная хронология исследованных поселений 94
Глава 4. Развитие хозяйства населения Поволжско-Донских степей в неолите и переходный неолито-энеолитический период 107
4.1. Фаунистические материалы памятников региона 107
4.2. Сложение поздненеолитической волго-донской культурно-хозяйственной области 117
Заключение 140
Список сокращений 142
Источники и литература 145
Иллюстрации 208
Таблицы 240
- Историография проблем периодизации, хронологии и культурно-хозяйственного развития степного Поволжья и Подонья в неолите и переходное к энеолиту время
- Стратиграфия и характеристика материалов многослойных поселений Поволжско-Донских степей
- Абсолютная хронология исследованных поселений
- Сложение поздненеолитической волго-донской культурно-хозяйственной области
Введение к работе
Многолетними исследованиями, имеющими уже более чем вековую историю, в Волго-Донских и Заволжских степях, охватывающих территории современных Ростовской, Волгоградской, Саратовской, Астраханской областей и Калмыкии, и являющихся, в целом, регионом с единой экосистемой или при-родно-хозяйственной областью (т.е. участком биосферы, в пределах которого сохраняется один тип микроклимата, почвы, растительного покрова, населения животных и микроорганизмов и совершается однотипный биологический круговорот веществ)1, было выявлено более ста неолитических памятников и собран значительный археологический материал, позволяющий составить представление об эпохе неолита и переходном к энеолиту периоде этого региона.
Сейчас на Нижнем Дону и в Нижнем Поволжье исследовано не менее двух десятков хорошо стратиграфированных, в том числе многослойных эталонных неолитических и неолито-энеолитических поселений (Ракушечный Яр, Самсо-новское, Раздорское I, Джангар, Варфоломеевская и др.), дающих хронологические и культурно-исторические ориентиры для изучения архаичных эпох степного региона. Однако, не все материалы памятников, исследованных в степном Поволжье и Подонье, введены в научный оборот. Часть из них была лишь кратко упомянута, а в некоторых случаях в отдельных публикациях неполно описана. До сих пор не было сделано анализа, систематизации и обобщения материалов неолитических и неолито-энеолитических стоянок рассматриваемого региона. Без изучения же неолитической эпохи и периода сосуществования неолито-энеолитических памятников в этом регионе, находящемся в контактной зоне -на стыке южных степных и полупустынных и более северных лесостепных культур, совершенно невозможно сколько-нибудь достоверное разрешение проблем древней истории степной и лесостепной зон Восточной Европы.
' Долуханов П.М. География каменного века. - М.: Наука, 1979. - С. 17-18; Мордкович В.Г. Степные экосистемы. - Новосибирск: Наука, 1982. - С. 48-54, 200; Чибилёв А.А. Лик степи. - Л.: Гидрометеоиздат, 1990. - С. 48-53.
Существующие представления о неолите и энеолите степного Поволжья и Подонья в последние десятилетия претерпевают значительные изменения. Это было обусловлено получением новых фактических данных, которые позволяют не только уточнить общую картину развития региона в то время, но и по новому подойти к решению проблем неолитической эпохи и неолито-энеолита восточно-европейской степи и сопредельных территорий. К настоящему времени накоплен ряд противоречий в трактовке хронологических и культурно-хозяйственных аспектов материалов исследованных памятников, что является следствием сложившихся ранее стереотипов, возникших в период, когда источниковедческая база исследований была ещё не столь значительной, как сегодня.
Актуальность работы определяется, прежде всего, необходимостью включения в исследовательский процесс всех имеющихся на сегодняшний день источников и на более широкой основе разработки проблем хронологии, периодизации и культурно-хозяйственного развития населения Волго-Донских степей и сопредельных территорий в эпоху неолита и переходное неолито-энеолитическое время. Важным аспектом исследования является анализ существующих хронологических построений на основе палинологических данных и использования накопленных абсолютных дат, а также результатов архео-зоологических исследований с целью реконструирования древних этнокультурных процессов.
Изучение археологических памятников степного Поволжья и Подонья, относящихся к неолитической эпохе и неолито-энеолитическому времени, началась ещё в последней четверти XIX века. Материалы исследований по мере пополнения источниковедческой базы и её качественного изменения с открытием и исследованием стратиграфированных памятников подвергались разными авторами неоднозначной, иногда прямо противоположной хронологической и культурно-исторической интерпретации, в связи с чем многие проблемы (в частности, вопросы периодизации и хронологии, направлений культурного и хозяйственного развития степного региона в неолито-энеолитическую эпоху) всё
5 ещё ждут своего разрешения. Учитывая самостоятельную значимость этой темы и в виду довольно большого объёма информации, она вынесена в отдельный раздел диссертационной работы (см.: Глава 1).
Целью этой работы является обобщение материалов неолитических памятников Поволжско-Донских степей в связи с постановкой проблемы сложения на исследуемой территории поздненеолитической культурно-хозяйственной области.
Основными задачами исследования являются:
Систематизация известных и вводимых в научный оборот новых материалов неолитических памятников степного Поволжско-Донского региона;
Определение абсолютных хронологических рамок развития неолитических поселений степного Поволжья и Подонья, их периодизации и времени сосуществования с энеолитическими памятниками;
Выяснение места рассматриваемых памятников среди культур с прочерченной, накольчатой, прочерченно-накольчатой, накольчато-прочерченной и гребенчатой керамикой, определение их культурной принадлежности и исторических связей;
Интерпретация данных археоозоологии, основанная на результатах остеологического определения фаунистических материалов памятников, исследованных в рассматриваемом регионе и на соседних территориях;
5. Воссоздание общей картины культурно-хозяйственного развития
степного Поволжско-Донского региона в эпоху неолита и переходное к
энеолиту время во взаимосвязи с воздействием природно-климатических
кризисов и определёнными этнокультурными процессами, происходившими
на восточно-европейской территории в атлантический период голоцена.
Хронологические рамки диссертационного исследования относятся к VI -середине IV тыс. до н.э., соответствуя эпохе становления и развития в регионе неолитических культур и времени переходного периода их сосуществования с энеолитическими памятниками, т.е. охватывают примерно 2,5 тысячелетия, что практически совпадает с 2400-летним циклом периодичности глобальных
экологических кризисов, или интервалом между вторым и четвёртым палеоэкокризисами2.
Методологической основой диссертации являются: общенаучный системный подход, в основе которого лежит целостное отображение исследуемой системы; междисциплинарный синтез; использование различных методов анализа, каждый из которых помогает раскрытию определённых сторон изучаемых объектов. При проведении предметно-исторического анализа материалов рассматриваемых памятников используются традиционные в историко-археологических исследованиях методы сравнительно-исторической типологии, аналогии, корреляции, стратиграфии, картографии и методы точных и естественных наук (радиоуглеродных (по С14), палинологических (споро-пыльцевых), палеомагнитных, почвенных (микроморфологических и химических) анализов, фаунистических (остеологических) определений археозоологов, а также краниологии).
Источниковедческой базой диссертационной работы являются более двадцати хорошо стратиграфированных, в том числе наиболее информативных многослойных нижнедонских и нижневолжских неолитических и неолито-энеолитических поселений (Ракушечный Яр, Раздорское I, Самсоновское, Орловка, Варфоломеевская, Джангар, Каменка I, Царица I и II, Латошинка I и И, Качалино, Староаннинское, Козлиновское, Лагутинская) и стоянок с нарушенным или разрушенным культурным слоем (островные некогда многослойные поселения зоны затопления Цимлянского водохранилища - Пятиморская I-V, Приморская I-VII, Донская I, II и памятники его береговой полосы Колпачки, Ляпичево, Донская III, Ложки, а также местонахождение Задоно-Авиловское и стоянка Каменка И), расширяющие представления о границах их распространения и дополняющие материалы стратиграфированных памятников, часть которых обследовалась при участии автора. Важными источниками стали также данные результатов исследований, проведённых с помощью естественнонауч-
2 Матюшин Г-Н. Экологические кризисы, производящее хозяйство и цивилизации // Древности / Тр., изд. РАО. -М., 1992. - Вып. 3. - С. 33. табл. I; Дергачёв В.А., Чистяков В.Ф. 210- и 2400-летние солнечные циклы и колебания климата // Солнечный цикл: Сб. науч. статей ФТИ РАН. - СПб, 1993.
7 ных методов, которые были получены в последние десятилетия для целого ряда неолитических памятников рассматриваемого степного региона и сопредельных территорий в специализированных лабораториях России и зарубежья3.
В ходе подготовки представляемой работы изучались архивные материалы и археологические коллекции исследованных памятников, хранящиеся в Институте Археологии РАН, фондах областных и районных краеведческих музеев Волгограда, Волжского, Саратова, Ростова-на-Дону, Таганрога и ст. Раздорской, а также археологических лабораторий и кабинетов Ростовского и Саратовского госуниверситетов, Волгоградского и Воронежского гос. пед. университетов. Автор выражает благодарность В.И. Ерёмину, В.И. Мамонтову, В.Я. Кияшко, А.И. Юдину, А.Т. Синюку и С.Н. Гапочке за помощь в работе, сборе материалов и возможность ознакомиться с неопубликованными коллекциями исследованных ими памятников.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые предпринимается системно-аналитическое исследование поселенческих памятников степного
Лаборатория Института археологии РАН, Москва; Лаборатория Института истории материальной культуры РАН, С.-Петербург; Радиоуглеродная лаборатория Геологического института РАН, Москва (лабораторный индекс - ГИН); Радиоуглеродная лаборатория Института географии РАН, Москва (ИГАН); Радиоуглеродная лаборатория Института истории материальной культуры РАН, С.-Петербург (Ле); Радиоуглеродная лаборатория НИИ географии при СПбГУ, С.-Петербург (Лу); Радиоуглеродная лаборатория Уральского пединститута, Екатеринбург (УПИ); Радиоуглеродная лаборатория Института геохимии и физики минералов АН Украины, Киев (Ки); Zentral Institut fur Geschichte und Arcaologie, Deutsche Akademie der Wissenschaften, Berlin (Bin) и др. (см., в частности: Зайцева Г.И., Тимофеев В.И., Дергачёв В.А., Семенцов А.А. Распределение радиоуглеродных дат археологических памятников мезолита и неолита Европейской России и корреляция их изменениями природных процессов // Радиоуглерод и археология. Ежегодник радиоуглеродной лаборатории ИИМК РАН. - Вып. I. -СПб, 1996. - С. 18-23; Тимофеев В.И., Зайцева Г.И. Некоторые аспекты радиоуглеродной хронологии неолитических культур лесной зоны Европейской России // Там же. - С. 49-55; Их же. К проблеме радиоуглеродной хронологии неолита степей и юга лесной зоны Европейской части России и Сибири // Там же. - Вып. 2. - СПб, 1998; Спиридонова Е.А., Алёшинская А.С. Периодизация неолита-энеолита Европейской России по данным палинологического анализа // РА. 1999. № 1. - С. 23-29; Зайцева Г.И., Тимофеев В.И., Семенцов А.А. Радиоуглеродное датирование в ИИМК РАН: история, состояние, результаты, перспективы // РА. 1999. № 3. - С. 5-21; Черных E.H., Авилова Л.И., Орловская Л.Б. Металлургические провинции и радиоуглеродная хронология. - М., 2000. - С. 59-60; Кузьмин Я.В. |4С et Archeology ( 4С and Archaeology). Acted du Зёте Congress International I Evin J., Oberlin C, Daugas J.-P., Salles J.-F. Memoires de la Societe Prehistorique Francaise. T. XXVI (Supplement 1999 de la Revue d' Archeometrie). Rennes, 1999 II PA. 2001. № 4. - С 172; Timofeev V.I., Zaitseva G.I. The Chronology of the Neolithisation of Eastern Europe and the position of the South Russian area in this process II Radiocarbon and Archaeology. 2000. № 1; Telegin D.Ja., Kovaliukh N.N., Potekhina I.D., Littlie M. Chronology of Mariupol type cemeteries and subdivision of the Neolithic-Copper Age Cultures into periods for Ukraine II Там же; Манько В.A., Телиженко С.А. Мезолит, неолит и энеолит Подонечья: Каталог радиокарбонных дат. - Луганск, 2002; Котова H.C., Ковалюх H.H. Каталог радиоуглеродных дат неолитических памятников Украины // В кн.: Котова Н.С. Неолитизация Украины. - Луганск, 2002. - С. 85-105; К статистике радиоуглеродной хронологии раннего неолита Юга Восточной и Центральной Европы / Долуханов П.М., Шукуров A.M., Гроненборн Д. и др. // Проблемы археологии и этнической истории Дона и Северного Кавказа: Программа проведения VIII Донской международной археол. конф. - Ростов н/Д, 2002. - С. 5-6; Их же. Неолит Восточно-европейской равнины в европейском контексте // Чтения, посвящ. 100-летию деятельности в ГИМ B.A. Городцова: Тез. конф. - М., 2003. - С. 26-28.).
8 Поволжско-Донского региона эпохи неолита и переходного к энеолиту периода, в котором: (1) в научный оборот вводятся новые данные и ряд материалов ранее исследованных стоянок региона, в полной мере до сих пор не получивших освещения в литературе; (2) на основе стратиграфированных материалов многослойных эталонных поселений региона и С14 определений дат, полученных для целого ряда исследованных здесь памятников, даётся не только относительная (послойная и типологическая), но и абсолютная хронология неолитических поселенческих памятников степного Подонья и Поволжья, а также примыкающего к региону Северного Прикаспия; (3) опираясь на данные определений ряда ведущих археозоологов и сделанную на их основе сводку фаунистических материалов, полученных при исследовании рассматриваемых памятников, определён характер хозяйственного развития региона в неолитическое и переходное к энеолиту время.
Всё это дало возможность автору пересмотреть ранее принятую относительную и предложить новую более достоверную хронологическую схему развития неолитических памятников рассматриваемого региона, основанную на данных стратиграфии многослойных поселений и абсолютных датах. Значительным коррективам подвергнуты сложившиеся ранее представления о происхождении, культурной принадлежности, времени и этапах существования, а также характере хозяйственного развития и направлениях этнокультурных связей неолитического населения поволжско-донских степей, и, в плане постановки проблемы, рассмотрен вопрос о сложении к позднему неолиту ВОЛГОДОНСКОЙ культурно-хозяйственной общности (ВДКХО), характеризовавшейся освоением её населения навыков животноводства.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих работ, монографий и научных статей, составлении Свода археологических источников, учебных программ и пособий по археологии и древней истории юга России и юго-восточной Европы в целом. Работа может быть полезна при разработке общих и специальных курсов по археологии и региональной истории на исторических факультетах ВУЗов, в научно-
9 исследовательской и лекционной работе по истории края со студентами, в работе археологических клубов и краеведческих кружков школьников, а также в музейной практике.
Структура работы определяется основными целями и задачами предпринимаемого комплексно-аналитического исследования.
Диссертация содержит четыре главы, включающие по два параграфа, которые освещают отдельные рассматриваемые вопросы и раскрывают характер взаимосвязи проблем хронологии, периодизации и культурно-хозяйственного развития неолитических и неолито-энеолитических памятников степного Поволжско-Донского региона (за исключением одночастной второй главы, где даётся описание как известных, так и вводимых автором в научный оборот материалов ряда поселений, исследованных в степном междуречье Волги и Дона).
Историография проблем периодизации, хронологии и культурно-хозяйственного развития степного Поволжья и Подонья в неолите и переходное к энеолиту время
Материалы неолитических и энеолитических памятников Поволжско-Донских степей привлекались в работах многих авторов. Они подвергались различной, нередко противоречивой интерпретации, в частности предлагались их различные датировки и схемы периодизации.
В 1912 г. А.О. Кроткое отмечал, что А.А. Спицын, просмотрев коллекцию архаичных каменных орудий и керамики с дюнной стоянки близ села Рассказани Саратовской губернии, отнёс её к медному веку75. В.А. Городцов же, по свидетельству Ф.В. Баллода, ознакомившись в 1920 г. с фондами Саратовского археологического музея, отнёс к раннему неолиту микроорудия с Покровских дюн, а к его поздней поре орудия, найденные близ с. Даниловки, а также с Терновского городища и Камышинских дюн . Впервые развёрнутая схема периодизации и хронологии развития археологических культур Нижневолжского края была предложена в 1928 г. П.С. Рыковым. Известные тогда дюнные стоянки с находками неолитического облика первоначально были отнесены к X-IV тыс. до н.э. Следом за ними здесь развивалась ямная культура эпохи бронзы . Г.А. Бонч-Осмоловский и В.И. Громов придерживались мезолитической датировки нижневолжских памятников с микролитическим инвентарём78. Нужно отметить, что основанием для выделения наиболее ранних комплексов дюнных стоянок явились, в частности, данные исследований почв центральной части калмыцкой и низменной степи между Ергенями и Волгой почвоведом И.Л. Щегловым, который неоднократно находил различные микролитические кремневые орудия в песке, подстилающем шоколадную и бурую глины, являвшиеся, по его мнению, древнеречными отложениями, которые, очевидно, предшествовали последней каспийской трансгрессии, оставившей бурые и шоколадные глины хвалынского яруса79. В 1936 г. П.С. Рыков, подводя некоторые итоги изучения археологических памятников Нижнего Поволжья, отнёс часть дюнных стоянок с микролитическим инвентарём к эпипалеолиту или свидерской стадии (ХШ-Х тысячелетия до н.э.). Следующая группа стоянок, характеризующихся наличием геометрических микролитов, была отнесена к тарденуазской стадии (X-VIII тысячелетия до н.э.). Из общей массы древнеямных погребений было выделено несколько хронологических групп, наиболее ранние из которых были отнесены к X-VII тыс. до н.э. После них следовали древнеямные погребения "с возможным нахождением в них микролитов", бытовавшие здесь согласно предложенной схеме в период 6000 - 2500 лет до н.э.80.
Касаясь проблем происхождения и хронологии дюнных стоянок Калмыкии, И.В. Синицын отмечал, что они имеют южное происхождение, представляя здесь пережиточное явление в более позднее время. Он считал, что "полоса поселений Прикаспийский низменности входит в обширный комплекс единой, генетически связанной микролитоидной культуры охотничье-рыболовческих племён степей Приаралья и Прикаспия" . Памятники с микроинвентарём он связывал с ямной культурой, что, по его мнению, объясняло находки на дюнах вместе с микролитическими орудиями керамики эпохи бронзы. Дюнные стоянки и древнеямные погребения представляли собой, отмечал он, единый комплекс охотничье-рыболовческих племён, переходивших к приручению и одомашниванию животных82. Т.М. Минаева также считала, что, поскольку микролитические орудия нередко встречаются на поселениях эпохи бронзы, то некоторые формы этой культуры продолжали жить в Нижнем Поволжье и в эпоху развитой бронзы83.
К энеолиту относили микролитические памятники степного Поволжья Н.Я. Мерперт и К.Ф. Смирнов, которые первоначально также связывали их с ямной культурой84. Подтверждением этому стало как будто бы нахождение в трёх погребениях Бережновского курганного могильника нескольких кремневых орудий, и среди них одного (!) сегментовидной формы85. И этот "веский" аргумент, наряду с подъёмными находками с дюнных стоянок с перемешанными материалами, относящимися к различным эпохам, являлся основным доказательством принадлежности нижневолжских памятников с микролитическим инвентарём к древнеямной культуре.
На основании этого среди некоторых исследователей существовала тенденция к удревнению ямной культуры. Так, по мнению В.Н. Даниленко уже в неолитическое время и до заключительной поры медного века в Ниж-нем Поволжье развивалась древнеямная культура . Он считал, что эта культура складывается в прикаспийской части Поволжья уже в конце V -начале IV тыс. до н.э. (то есть ещё в неолито-энеолитическое время), распространяясь в первой половине IV тыс. до н.э. в Причерноморье87.
Н.Я. Мерперт и М. Гимбутас придерживались мнения о том, что непрерывное эволюционное развитие древнеямной культуры наблюдается лишь в Прикаспии . Памятники ямной культуры М. Гимбутас разделила на две фазы: раннюю, или неолитическую (pit-grave) и позднюю (hut-grave) .
Стратиграфия и характеристика материалов многослойных поселений Поволжско-Донских степей
Наиболее информативными памятниками, дающими хронологические и культурно-исторические ориентиры для воссоздания общей картины культурно-хозяйственного развития степного поволжско-нижнедонского региона в эпоху неолита и переходное неолито-энеолитическое время, несомненно, являются исследованные здесь многослойные поселения.
Опорным эталонным памятником на Нижнем Дону является поселение Ракушечный Яр, расположенное на противолежащем станице Раздорской острове Поречном (рис. 27). Исследовавшая его Т.Д. Бела-новская выделила здесь 23 культурных слоя, в основном, по её мнению, совпадающих с литологическими1.
Ранний, неолитический этап существования поселения (слои с XXIII по VI, характеризующиеся незначительной мощностью) исследователь считает возможным объединить в один культурный слой с горизонтами ХХІІІ-6. Эти горизонты содержали многочисленные находки разнообразных кремневых и сланцевых (рис. 28), а также костяных орудий. Керамика была представлена прямостенными, несколько сужающимися ко дну плоскодонными и остродонными сосудами, орнаментированными преимущественно в верхней части накольчатым (состоящим чаще всего из горизонтальных рядов изолированных подтреугольных вдавлений (рис. 29, 3,4), "отступающей лопаточки" (с XVI горизонта), "качалки" и скобкообразных отпечатков) и реже прочерченным орнаментом. Для неё наиболее характерна примесь выгоревшей растительности, а также толчёной ракушки и песка. Уже с ХХІ-ХХ горизонтов, помимо костей рыбы и диких животных, появляются и их домашние виды (овца, коза, крупный рогатый скот и свинья), к которым с XVII горизонта добавляется собака, с XV - лошадь, а с XII - кошка. 5-й и 4-й слои поселения дали уже финальнонеолитическо-энеолитические материалы, характеризующиеся увеличением доли керамики с ракушечной примесью и появлением плоскодонных сосудов, орнаментированных сплошными зонами гребенчатого штампа, а также гусеничными отпечатками. 3-2-й слои были представлены материалами позднеэнеолитическо-го облика с керамикой, орнаментированной преимущественно гребенчатым штампом (в том числе с наплывом с внутренней стороны и ворот-ничковым венчиком), изготовленной в основном из глиняного теста с обильной примесью толчёной ракушки, а 1-й слой содержал единичные фрагменты керамики эпохи бронзы. Во 2-м слое остеологические материалы представлены уже в основном домашними животными, из диких видов остаётся лишь благородный олень, а также кости рыбы. На Самсоновском поселении2, находящемся в 18 км к северо-востоку от Ракушечного Яра, было выделено 7 слоев.
Материалы 7-го, 6-го и части нижнего горизонта 5-го слоя А.Н. Гей, исследовавший памятник, выделил в I (поздненеолитический) этап функционирования поселения, сопоставив его с 5-4-м слоями Ракушечного Яра. Его кремневые орудия были выполнены в пластинчатой технике. Большая часть керамики характеризуется лощением, реже заглаживанием поверхности и преобладанием в тесте органической примеси (56,8 %). Ракушечная примесь присутствовала в 43,2 % керамики. Орнаментированные фрагменты принадлежали сосудам с примесью ракушки, иногда с добавлением растительных волокон. Типичен орнамент из прочерченно-проглаженных линий (рис. 29, 2), "отступающей лопаточки", "качалки". Встречены ямки неправильной формы, серповидные насечки (рис. 29, /) и оттиски гребёнки (табл. 4, А). Встречены также кости диких и домашних (коровы, овцы и лошади (?)) животных.
Материалы основной части 5-го слоя были выделены во II (энеоли-тический) этап и связаны с 3-2-м слоями Ракушечного Яра. Для изготовления орудий здесь наряду с кремнем использовался кварцит, сланец и кость. Характерным для керамики становится преобладание в глине примеси ракушки (59,5 %), реже встречается примесь органики (33 %), единичны находки с примесью песка. Преобладающим становится не лощение, а полосчатое заглаживание внутренней или обеих поверхностей сосудов, орнаментированных горизонтальными зонами или наклонными композициями из оттисков гребёнки, прочерченными линиями, насечками и личиночным штампом. Здесь же был найден фрагмент сосуда с воротничковым венчиком и примесью ракушки в глине, украшенный гребенчатым орнаментом. Остеологические материалы пополняются костями свиньи и собаки. А.Н. Гей отметил для этого слоя взаимодействие поздненеолитической (с пережитками "ракушечноярских элементов") и энеолитической традиций, свидетельствующее "об относительности границ между неолитической и энеолитической эпохами"3.
Стратиграфия поселения Раздорское I, расположенного на правом берегу Дона, напротив островного поселения Ракушечный Яр, представлена 15 культурными слоями (рис. 30, 2) и отражает последовательность развития материальной культуры региона, начиная с эпохи неолита4.
Абсолютная хронология исследованных поселений
На Нижнем Дону и примыкающем к нему северо-восточном Приазовье радиоуглеродные даты13 известны для неолитических слоев ряда многослойных эталонных поселений: Раздорское I - основание культурного слоя - 7520±310 (ИГАН-722) лет до н.э.; Ракушечный Яр -XX слой - 5980+140 (Ки-6476), 5910±130 (Ки-6477), 5740+110 (Ки-6475) лет до н.э.; XV-XIV слои - 5090±100 (Ки-6480), 4980±100 (Ки-6478), 4875±100 (Ки-6479) лет до н.э.; IX слой - 5230±250 (Ле-5344) лет до н.э.; VIII слой - 4120±100 (Bln-704) лет до н.э.; V слой - 3940±105 (Ки-955) лет до н.э. и др. (табл. I14); Самсоновское - 6 слой - 5510±200 (ИГАН-726) лет до н.э.; Кременная II - 5650+110 (Ле-6220), 5200±85 (Ле-6221), 5180+170 (Ле-6227), 4820±170 (Ле-6224), 4650±170 (Ле-6222), 4500±160 (Ле-6228), 4430±100 (Ки-9025), 4080±120 (Ле-6223), 3750±100 (Ки-9024); Матвеев Курган I - 5555±210 (GrN-7199), 5230+70 (Ле-1217) лет до н.э. (табл. Ъ,А).
Эти даты объективно свидетельствуют о развитии неолитической культуры региона с рубежа VII-VI вплоть до IV тыс. до н.э. С учётом же не имеющих С14 датировок материалов нижних (XXIII-XXI) слоев Ракушечного Яра, очевидно, относящихся ко времени не позднее конца VII тыс. до н.э., и спорной даты поселения Раздорское I, полученной по углю, возможно не связанному с культурным слоем памятника15, нижний рубеж ракушечноярской культуры можно с полным основанием опустить, по крайней мере, в конец VII тысячелетия до н.э.
В Нижневолжском регионе С14 даты известны для мезолитической стоянки Каиршак Va, неолитических стоянок Каиршак III, Джангар, Варфоломеевского поселения, пережиточно-неолитической стоянки Тентек-Сор (табл. 3, Б), Хвалынского энеолитического могильника и нескольких североприкаспийских стоянок энеолита - эпохи бронзы. Нижняя граница неолита региона, исходя из датировки мезолитической стоянки Каиршак Va - 5305+95 лет до н.э., может быть отнесена к последней четверти - концу VI тыс. до н.э.,6.
Радиоуглеродная дата из 1 (верхнего) горизонта Джангара относятся к началу IV тыс. до н.э. - 3940±70 (Ле) лет до н.э. Средний слой (2) датируется 4150±70 (Ле-2564) лет до н.э., т. е. последней четвертью V тыс. до н.э.17. Для 3 (нижнего) слоя памятника абсолютная дата не известна. Однако находки из него хорошо привязываются к нижним горизонтам Варфоломеевской стоянки (слой 3 - 50301200 (ГИН-6546) лет до н.э., низ слоя 2Б - 4450±230 (Лу-2642)18 и материалам стоянки Каиршак III, нижний культурный горизонт которой датируется в интервале от 5000±190 (ГИН-5905) до 4770±80 (ГИН-5927) лет до н.э.19.
Датировка нижнего горизонта среднего слоя (2Б) стоянки Варфоломеевской не выходит за пределы V тысячелетия до н.э.: 4140±160 (Лу-2620) лет до н.э.20.
Нижней для вышележащего горизонта 2А Варфоломеевской может быть принята С14 дата, полученная для пережиточно неолитической стоянки Тентек-Сор - 3550+150 (ГИН-6177) лет до н.э.21, о чём свидетельствует наличие в их материалах однотипной плоскодонной керамики, орнаментированной отступающими овальными наколами, и сходному облику каменного инвентаря, характеризующегося присутствием трапеций со струганой спинкой и каменными булавами22.
С14 даты из верхнего горизонта среднего слоя (2А) - основания верхнего слоя (1) Варфоломеевской стоянки относятся уже к середине -второй половине IV тыс. до н.э.: 3480±60 (Ки-3589), 3410±60 (Ки-3595), 3320+50 (Ки-3590), 3270±50 (Ки-3596) лет до н.э. (их калиброванные значения уходят во вторую половину V - начало IV тыс. до н.э.: 4351-4337, 4334-4047, 4226-4002. 4214-3991 лет до н.э.23). В то же время, некоторые энеолитические (хвалынские) и даже раннебронзовые (?) севе-ро-прикаспийские стоянки имеют следующие С14 датировки: Комбактэ -4050±150 (ГИН-6226) лет до н.э., Кзыл-Хак II - 4140±130 (УПИ-558) лет до н.э.24. Хвалынский энеолитический могильник в лесостепном Поволжье также датируется с конца V - рубежа V-IV тыс. до н.э.: 4135±193 (УПИ-132), 3953±72 (УПИ-119), 3858±79 (УПИ-120) лет до н.э.25.
Таким образом, перед нами предстаёт несколько иная, чем предполагалась ранее некоторыми исследователями26, картина абсолютной хронологии неолитических и неолито-энеолитических памятников рассматриваемого региона. Обращает на себя внимание, в частности, то, что радиоуглеродные даты поздненеолитических горизонтов Ракушечного Яра (VIII, V), Джангара и Варфоломеевской почти синхронны таким энеолитическим памятникам, как Хвалынский могильник, а также некоторым северо-каспийским стоянкам хвалынской культуры. Кроме того, получается, что поздненеолитическая североприкаспийская стоянка Тентек-Сор хронологически гораздо моложе упомянутых энеолитических памятников. При этом совершенно очевидно несоответствие дат по С14, полученных авторами исследований, предложенной ими периодизации неолитических и энеолитических памятников Нижнего Поволжья, на что уже обращал внимание Г.Н. Матюшин27.
Согласно С14 датам хронологически к неолитическим памятникам региона, предшествовавшим энеолитическим, относятся стоянка Каир-шак III и нижние горизонты Варфоломеевского поселения, характеризующиеся прочерченным и прочерченно-редконакольчатым орнаментом керамики и архаичным микролитическим кремневым инвентарём. Эти памятники, нижние даты которых относятся к рубежу VI-V тысячелетий до н.э., являются достоверно наиболее древними неолитическими поселениями Нижневолжского региона.
Сопоставление С14 дат свидетельствует о сосуществовании в Нижнем Поволжье разнокультурных поздне- или, точнее, финально неолитических и энеолитических памятников с конца V - в первой половине IV тыс. до н.э., когда здесь уже бытуют хвалынские памятники (одноимённый м-к, Комбактэ и др.), но ещё сохраняются финально или пережиточно неолитические (Варфоломеевская (2А), Тентек-Сор), что, видимо, является отражением различий в укладе культурно-хозяйственной жизни обитателей аридного степного и полупустынного региона, основанной на развитии скотоводческо-коневодческого хозяйства и традиционной здесь охоте за копытными (сайгой и куланом) или на распространяющейся овцеводческой специализации в скотоводческой экономике .
Сложение поздненеолитической волго-донской культурно-хозяйственной области
С получением в последнее время серий новых радиоуглеродных дат для многослойных памятников степного и лесостепного Урало-Волго-Донья , содержащих фаунистические коллекции, относящиеся к неолитической эпохе, стало возможным получить наглядную картину распространения здесь навыков доместикации, в частности начальных этапов одомашнивания лошади.
Многочисленные остеологические материалы, включающие и кости, по определению таких палеозоологов как В.И. Цалкин, А.Г. Петренко, Е.Г. Андреева и В.П. Данильченко, домашней лошади39, были обнаружены на неолитических стоянках юга лесостепного -северной части степного Предуралья и средневолжского Приуралья40.
В связи с этим Г.Н. Матюшиным была поставлена проблема становления производящего хозяйства и доместикации лошади на Южном Урале (в Предуралье) в неолитическое время41.
В нижнем слое лесостепной предуральской стоянки Муллино кости лошади составляют 21,35 % из 28,1 % домашнего стада, или 67,6 % его особей42. В неолитическом слое поселения Давлеканово, находящегося в степной нише Предуралья, её доля составляет 25 % из 55 % костных остатков домашних животных, или 45,5 % их поголовья .
Для неолитического слоя поселения Берёзки, исследованного на восточном склоне Южного Урала, где кости лошади количественно преобладают среди всех фаунистических остатков44, известна следующая дата: 5650±200 (ИГАН-218) лет до н.э.45.
Ещё более архаичная дата, полученная по костным образцам из нижнего неолитического слоя ПА стоянки Муллино, - 6100±160 (ИГАН-383) лет до н.э.46, свидетельствует о том, что здесь "доместицированная лошадь отмечается уже с конца VII тысячелетия до н.э."47.
В фаунистических материалах Ивановской стоянки, исследованной на юге лесостепного Предуралья, среди 52,4 % остатков особей домашних животных из неолитического слоя, лошади принадлежало 23,8 %, что составляет 45,5 % домашних животных48 (табл. 9).
А.Г. Петренко отмечает, что по данным анализа костных остатков лошадей из неолитического слоя стоянки большинство их принадлежало особям не менее 3-х и главным образом 5-6 и около 9 лет. Большее же количество остатков не молодых особей, обычно забиваемых при охоте или специальном разведении для мясных целей, а лошадей более старшего возраста и отсутствие очень старых особей (старше 10 лет), говорит о хорошем породном и физическом состоянии табунов лошадей этого памятника49, характеризуя процесс довольно успешной целенаправленной селекции этих животных.
Это, как полагает исследовавшая стоянку Н.Л. Моргунова, свидетельствует о том, что ещё в "начальный период заимствования и освоения скотоводства, т.е. в эпоху неолита, местное население постепенно доместицировало дикую лошадь, которая продолжала являться и объектом охоты"50.
А.Г. Петренко отметила также, что "остатки домашних лошадей из неолитического слоя памятника представляют собой сегодня древнейшие находки этого вида"51. Она считает, что возможным потенциальным местом одомашнивания диких лошадей являлись Оренбургские степи, близкие к районам Южного Предуралья, где были зафиксированы "самые ранние находки" домашних животных52. Теперь это наглядно подтверждается и датой 6070±90 лет до н.э. (Ле-2343), полученной по образцу кости для неолитического слоя Ивановской стоянки53.
Интересно, что более архаичная стоянка ранненеолитической елшанской культуры Чекалино IV, расположенная в более северной части лесостепного Волго-Уральского междуречья, при сходном керамическом и кремневом инвентаре, но абсолютном отсутствии следов производящего хозяйства, сосуществует с Ивановской стоянкой на рубеже VII-VI тыс. до н.э. Об этом свидетельствуют данные её радиоуглеродного датирования (7040±100 (Ле-4781), 6730±120 (ГИН-7085), 6100±120 (Ле-4783), 6050±120 (Ле-4782), 6000±130 (ГИН-7086), 5990±140 (Ле-4784) лет до н.э.)54, фиксируя отсутствие здесь домашних животных до рубежа VII-VI тысячелетий до н.э., и подтверждая достоверность нижней даты Ивановской стоянки.
Близкие материалы были найдены и на Виловатовской стоянке, исследованной в приграничной со степью южно-приуральской части лесостепного Заволжья. Среди её фаунистических остатков, встречавшихся во всех горизонтах, кости лошади, в целом, составляют 18,46 % из 46,15 % особей домашних животных, или 40 % стада55.
