Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. История и историография 11
Проблемы изучения остеологических материалов на археологических объектах Сибири и Забайкалья 22
Отражение проблемы изучения остеологических материалов в исследованиях палеолитического поселения Толбага 26
Резюме 28
ГЛАВА 2. Методология и методика исследования 30
Мотивация исследования 30
Методы полевых исследований 31
Методы камеральных исследований 34
Методы описания остеологических коллекций 43
Измерения костей 50
Статистические методы 52
Тафономический метод 53
Археологическая тафономия 55
ГЛАВА 3. Кость как материал 61
Структура и композиция длинной кости 62
Биомеханика кости 63
Динамика перелома кости 65
Изменение кости биологическими и геологическими агентами 69
Воздействие на кость со стороны хищников 70
Воздействие на кость со стороны грызунов 74
Воздействие на кость со стороны растений 76
Кислотное воздействие 77
4.9. Разложение 78
4.10. Естественное расщепление по линейным трещинам 79
4.11. Расслоение 80
4.12. Воздействие на кость со стороны гидрологической системы 81
4.13. Возрастные особенности животных и сохранность их костных остатков 82
4.14. Антропогенное воздействие на кость 84
ГЛАВА 4. Толбагинская остеологическая коллекция как археологический источник 88
5.1. Исторический фон 88
5.2. Толбагинский биоценоз 93
5.3. Толбагинский тафоценоз 99
5.4. Технология обработки кости 112
5.5. Костяные артефакты 121
5.6. Тафономия и планиграфия 132
5.7. Остеологические остатки и адаптация человека 145
6. Заключение 148
7. Список литературы 152
9. Приложения 170
- Проблемы изучения остеологических материалов на археологических объектах Сибири и Забайкалья
- Воздействие на кость со стороны хищников
- Возрастные особенности животных и сохранность их костных остатков
- Остеологические остатки и адаптация человека
Введение к работе
Повышение информативности археологических изысканий - задача актуальная на всем их протяжении - от полевых исследований до теоретических обобщений. Дефицит информации об археологических объектах связан не только с общеизвестной трудностью выявления фактов из глубин палеолитической эпохи. Разнообразие полученных в ходе раскопок материалов предполагает их многопрофильную обработку с привлечением данных различных научных дисциплин. Необходимость интеграции различных методик предполагает возникновение проблем организации подобных исследований.
Примером, подтверждающим данные рассуждения, является диспропорция между степенью изученности каменных артефактов и остеологических материалов, обнаруженных в одном культурном слое. Связанные единым археологическим контекстом, эти материалы существенно разнятся в физических характеристиках, что затрудняет разработку универсального подхода не только в методике раскопок и консервации, но и в аналитических процедурах. Несмотря на то, что полезное сочетание археологических и палеонтологических методов давно вошло в практику исследований палеолитических памятников, указанная диспропорция наблюдается в большинстве археологических построений. Описание костей на древних поселениях чаще всего ограничивается видовым определением и анализом на предмет использования. Между тем, более углубленное изучение остеологичекого материала значительно повышает информативность раскопок. Это соответствует тенденциям современного палеолитоведения, в котором "... на смену описательному (дескриптивному) приходит реконструктивный (интерпретационный) анализ. При этом важнейшее значение приобретает извлечение как можно большего объема информации из памятника" [Деревянко, Маркин, Васильев, 1994, с. 15].
Объектом данного исследования являются материалы палеолитического поселения Толбага, расположенного на окраине одноименной железнодорожной станции в Петровск-Забайкальском районе Читинской области (Западное Забайкалье). В 1971 году, во время разведки, проводимой Читинским археологическим отрядом под руководством М.В. Константинова, обследовалась удаленная от поймы р. Хилок (более 200 метров) часть делювиального шлейфа, расположенная выше уровня реки на 30-60 метров. В одном из оврагов, прорезающих склон, В.Ф. Немеровым были обнаружены древние кости и артефакты.
Раскопки поселения производились читинскими археологами в 1972, 1973, 1975, 1979, 1985 гг. под руководством IVLB. Константинова и продолжались в 1986, 1993, 1996 годах по Открытым листам ОПИ ИА РАН, выданным С.Г. Васильеву.
Материал поселения относится к начальному этапу позднего палеолита. Возраст устанавливается радиуглеродными датами по кости, взятой из слоя 4 (34860 ±2100 СОАН-1522 и 27210 ± 300 СОАН-1523) [Константинов М.В., 1994, с. 56]. Вскрытая площадь поселения составляет 1100 квадратных метров. Здесь, в хозяйственных комплексах и вне их, обнаружено свыше 7500 каменных артефактов и 4800 экземпляров костей (целых и обломков) животных. Непосредственная связь остеологических остатков с хозяйственной деятельностью древнего населения представляется очевидной. С костью связано происхождение уникального произведения древнего искусства -скульптура головы медведя [Константинов и др., 1983]. Обнаружена серия костяных орудий, костяных нуклеусов и продуктов их расщепления. Устанавливается большой процент намеренно разбитых костей. В остеологической коллекции Толбаги определено минимум 17 видов плейстоценовых млекопитающих. Имеется достаточный набор частей скелетов и явные следы искусственного разрушения костей древним человеком, а также погрызов хищными млекопитающими.
Предметом данного исследования является остеологический материал, обнаруженный на поселении Толбага.
Исходя из данных предпосылок, сформулируем цель исследования. Нам предстояло на основе изучения остеологической коллекции палеолитического поселения Толбага отразить основные характеристики памятника, пополнить имеющиеся сведения о состоянии культурного слоя, планигра-фии, природной среде, материальной культуре и степени адаптации древнего населения.
В связи с этим определяются конкретные задачи исследования:
1. Изучить возможность применения методов смежных наук к толба-гинской коллекции костей.
2. Проанализировать остеологическую коллекцию памятника как совокупность археологических образцов.
3. Представить остеологическую коллекцию памятника как основной источник для определения биоценоза данной территории.
4. Характеризовать остеологическую коллекцию памятника по признакам её залегания в пространстве, в связи со стратиграфией и планиграфией; установить зависимость пространственных и анатомических характеристик.
5. Установить процессы, влияющие на изменение костей, обнаруженных на поселении; выяснить чем кости, видоизмененные человеком, отличаются от костей, видоизмененных биологическими и геологическими агентами.
6. Разработать шкалу признаков, позволяющую определить различия между костями, видоизмененными различными агентами.
7. Изучить технологию обработки кости на толбагинском поселении, распознавая технологические приемы на основе следов расщепления и экспериментальных данных.
8. Разработать типологию и морфологию костяных орудий Толбаги.
Работа над этими задачами включает также разработку новых аналитических процедур, через которые устанавливается новизна исследования. За рубежом подобные исследования проводятся с 40-х годов XX века и имеют развитие к сегодняшнему дню в виде исследований на стыке различных научных направлений (зооархеологических, палеонтологических, археоботанических, археопедологических и др.).
В Российской науке также наблюдается тенденция к развитию подобных изысканий, имеются отдельные примеры исследований остеологических материалов с параллельным применением археологических и палеонтологических методов.
Однако детальные аналитические разработки фаунистических остатков в контексте памятников археологии единичны. В Забайкалье, к примеру, их практически не производилось.
В связи с этим, обозначим практическую значимость темы. Лабораторные работы, сопутствующие ее разработке, принесли определенную пользу для оценки состояния и сохранности толбагинской фаунистической коллекции. Она должным образом препарирована, систематизирована и описана.
Изучение выбранной темы предусматривает разработку методик изучения палеолитических памятников, связанных со склоновыми отложениями. В ходе работы накоплены факты, позволяющие определять признаки воздействия различных агентов разрушения на костяные остатки. Система тика этих фактов в дальнейшем позволит маркировать по образцам кости процессы, происходившие на археологических объектах.
Методологическая значимость работы заключается в возможности использования результатов исследования при подготовке публикаций, в учебном процессе, различных исследовательских программах.
Помимо сугубо археологических методов в работе используются составные части сравнительно-исторического метода. Так, применение палеонтологического метода позволяет произвести видовое и анатомическое описание фаунистической коллекции Толбаги. Тафономический метод позволяет определить некоторые закономерности существования остеологических материалов памятника. Морфологический метод сфокусирован на понимании процессов, изменяющих кость в условиях склоновых отложений. Также применены специфические методы, известные по зарубежным исследованиям. Это, к примеру, метод подсчета элементов, сформулированный Р. Дар-том, или экспериментальный метод по расщеплению кости, разрабатываемый рядом авторов [см. например, R. Bonnichsen, 1979]. Для демонстрации аналитических выводов применяются статистический и когнитивный методы.
Работа построена на анализе остеологических остатков, обнаруженных на поселение Толбага. В раскопках этого поселения и поселений Студеное, Санный мыс, Приисковое, Усть-Менза III, автор принимал участие в составе экспедиции Читинского педагогического института под руководством М.В. Константинова, а с 1986 г. вел самостоятельные раскопки толбагинского поселения. Материалы раскопок опубликованы в ряде научных статей. В их числе - статьи, посвященные остеологическим находкам, костяным орудиям, перимортальной тафономии костей млекопитающих [Васильев, 1992; 2001; 2003; Васильев, Кузнецов, Мещерин, 1986; 1987; Васильев, Макагон, 1988; Васильев и др., 1999]. Научная значимость данных работ заключается в по вышении информативности археологических изысканий и представлении новых данных по палеолиту Забайкалья. Апробация данной информации была осуществлена автором в докладах:
на Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири" в 1986 году (Улан-Удэ - Чита);
на Всемирном археологическом конгрессе, посвященном 100-летию гуннской археологии в 1996 году (Улан-Удэ - Чита);
на Международном симпозиуме "Древние культуры Азии и Америки" 26 августа - 1 сентября 2003 г. (Чита).
на региональных студенческих и областных научных конференциях (1980, 1984, 1986, 1987, 1988, 1996, 1999, 2000).
Структура диссертации, помимо введения, включает анализ проблемы, заключение, библиографию и приложений. Аналитическая часть разделяется на четыре главы. В главе 1 представлен собой общий очерк истории проблемы изучения остеологических материалов на археологических объектах. В ней рассматривается история изучения темы в Сибири и Забайкалье.
Мотивация исследования и специфические методы препарирования и изучения остеологических материалов рассмотрены в главе 2.
Третья глава посвящена костным останкам животных, как особому материалу. Здесь рассмотрены физическая структура кости, эффекты в динамике перелома, сообщено о биологических и геологических процессах, которые могут изменить морфологию кости.
В главе 4 излагаются сведения, которые получены при анализе остеологической коллекции Толбаги как археологического источника.
Автор выражает благодарность за неоценимую помощь в определении видового и анатомического состава коллекции к.б.н. Н. Д. Оводову. Автор признателен ему также за первые уроки палеонтологии и многие полезные советы по обработке коллекций.
Особый вклад в формирование взглядов автора внесли читинские ар-хеологи-палеолитчики, коллеги по полевым и камеральным исследованиям забайкальских памятников В.К. Колосов, М.Н. Мещерин, О.В. Кузнецов.
Также автор благодарен В.В. Маркову за помощь в обработке и препарировании толбагинской коллекции костей, сотруднику ЗабГПУ Л.В. Екимо-вой за представление отдельных рисунков, сотруднику Читинского областного краеведческого музея М.А. Григорьеву за помощь в компьютерной обработке материалов диссертации.
Проблемы изучения остеологических материалов на археологических объектах Сибири и Забайкалья
В целом, в вопросах привлечения остеологического материала для археологических исследований, для Сибири характерны такие же проблемы, как для других территорий.
В работах П.С. Палласа, И.Ф. Брандта, И.Я. Словцова, И.Д. Черского, М.В. Павловой, В.И. Громовой можно встретить сведения о находках костных остатков в Сибири. Так, "П.С. Паллас приводит сообщение местных жителей о находках большого количества костей древних, на то время неизвестных животных, в том числе мамонта, в болотистых и песчаных почвах в районах, близких к Северному полярному кругу" [Борисенко, 2000, с. 10]. Характерно, что первые сообщения о находках древних костей в Сибири, так или иначе, связаны с археологическими объектами. Открытие в 1871 г. И. Д. Черским и А.Л. Чекановским первого в России палеолитического поселения у Военного госпиталя в Иркутске [История Сибири, 1968, с. 20] ознаменовалось так же находками костей животных. "Обладая солидными познаниями в области палеонтологии, Черский приходит к выводу, о том, что древняя фауна включала в себя первобытного быка и лошадь" [Константинов, 1992, с. 17]. Интересны так же сообщения Черского о находке костей косули и костяного гребня в Итанцинской пещере. Этот факт отмечен М.В. Константиновым как "... фактически первая попытка приобщения забайкальской археологии к палеолиту" [там же, с. 18].
В 1920-1950 гг. исследование археологических памятников Сибири внесло немалый вклад в советскую археологию. Для этого периода отмечается: - значительное расширение территориальных масштабов исследований; - обоснование своеобразия признаков сибирской археологии [История Сибири, 1968, с. 26]; - создание академических научных центров, постановка археологических исследований на планомерную систематическую основу [Цыбиктаров, 1999, с.24].
Естественно, это привело к накоплению и анализу сведений о древней кости, "костяной индустрии" и косторезном производстве. В 1940 - е годы на основе сибирского археологического материала М.М. Герасимов закладывает основные принципы комплексного исследования обработки кости [см. Бо-родовский, 1997, с. 11]. М.П. Грязнов, публикуя костяные находки с археологических объектов Сибири "... вплотную подошел к исследованию многих сторон косторезного производства древности" [там же, с. 17]. В начале 1950-х годов Г.М. Хабаевой и А.С. Фетисовым были выполнены на уровне своего времени обобщения данных о древних млекопитающих Забайкалья [Ванген-гейм, 1977, с. 8].
Накопление фактологического материала по остеологическим находкам на продолжается практически на каждом этапе изучения этих объектов. Некоторые исследователи прямо связывают факты обнаружения костного материала с прогнозированием в разведке культурных слоев. Так, Алексеева и Матющенко, исследуя палеолит Западно-Сибирской равнины, выделяют ряд признаков в тафономии остеологического материала, которые "... косвенно указывают на присутствие палеолитических памятников" [см. Петрин, 1986, с.9].
Достаточно выразительный пример представляет ситуация с материалами стоянки Волчья Грива, расположенной примерно 300 км к юго-западу от Новосибирска. Здесь в 1968 году найдено всего 6 каменных изделий и свыше 1300 костных остатков, среди которых очень много костей, разбитых человеком. Это позволило исследователям утверждать, что люди, обитавшие в то время на территории современной Барабы, вынуждены были из-за недостатка каменного сырья широко использовать в качестве орудий кости. Был сделан вывод, что Волчья Грива представляет собой памятник палеолита особого рода - "костяной палеолит", т.е. палеолит практически без кремня [Окладников и др., 1971]. Этот оригинальный вывод как нельзя лучше сопрягается с темой исследования. Вместе с тем он несколько тенденциозен в отношении палеолита Западно-Сибирской равнины - огромной территории с резко выраженными экстремальными условиями. Проблема первоначального освоения этой территории заставила археологов более внимательно относится к остеологическому материалу, как могущему подтвердить выводы о существовании здесь человека в палеолите.
Подобные исследования заложили основу современного изучения остеологических материалов на археологических памятниках Сибири. Большой вклад в это внесли палеонтологи, участвующие в археологических полевых и кабинетных исследованиях. Так, в раскопках поселений Забайкалья в разные годы участвовали палеонтологи Н.Д. Оводов (Новосибирск), Н.П. Калмыков и Ф.И. Хензыхенова (Улан-Удэ), А.К. Каспаров (Санкт-Петербург). В определении костных остатков, кроме указанных исследователей, принимали участие Н.М. Ермолова, Н.К. Верещагин, А.А. Хамзина.
В настоящее время во многих археологических публикациях сохраняется тенденция второстепенного подхода к остеологическим источникам. "Костный материал, как правило, остается "за кадром" в исследовании памятников палеолита, за исключением уникальных предметов" [Касаткина, Лбова, Штейникова, 1997, с. 24]. Однако в этом отношении наблюдаются позитивные сдвиги. В 1997 году вышла книга А.П. Бородовского "Древнее косторезное дело юга Западной Сибири" - первое в Сибири обобщение археоло-го-остеологического материала, опубликованное на монографическом уровне. В сборниках научных статей значительно повысился процент публикаций, посвященных кости, более разнообразной стала их тематика. Помимо изучения отдельных костяных изделий [Бобров, Зинченко, 1977, с. 6; Малар-дырова, 2000, с. 79; Васильев и др., 1979, с. 57], исследуются их комплексы [Акимова, Кокорин, Ковбаса, 1997, с. 13; Ахмедзянова, 2000, с. 40]. Предприняты попытки проанализировать обработку кости на конкретных памятниках - поселениях Толбага и Усть-Менза - 2 [Васильев, 1992; Разгильдеева, 1997, с. 25]. Всестороннее изучение остеологического материала признается важнейшим аспектом в палеоэкономике [Гололобов, 1996, с. 19]. П.В. Волков, проводя трасологическии анализ орудий палеолитического памятника Усть-Каракол-1, выделяет зоны первичной подготовки и разделки мяса [Волков, 1997, с. 27]. Несмотря на то, что эти данные не соотнесены с местоположением остеологических остатков, работа имеет важную методологическую основу для подобных изысканий. В изучении памятников на территории Бурятии кость признается одним из источников в планиграфическом анализе [Касаткина, Лбова, Штейникова, 1997, с. 24]. Появляются первые зооархеологические исследования [Лбова, Жермонтре, 1995, с. 135]. В 2001 году для оценки местонахождений остеологического материала плейстоцена и голоцена Сибири и Приморья было применено определение «перимор-тальная тафономия» [Turner, Ovodov и др., 2000, р.70]. Термин «перимортальный», введённый в научный оборот К.Дж. Тернером в 1983 году, позволил наиболее удачно дефинировать совокупность процессов, влияющих на кости животных после их смерти. При этом были выделены и сгруппированы признаки, используемые для оценки перимортальной тафономии костей [Тернер, Оводов, Мартынович, Попов, 2001, с.21].
Работа Л.В. Лбовой [2000], посвященная проблемам технического формообразования изделий из кости, является первым обобщением особенностей костяных индустрии начальной стадии верхнего палеолита Забайкалья.
Для разработки методологических основ тафономического подхода в Сибири важны труды Н.Е. Бердниковой Г.А. Воробьевой, Леоновой Н.Б., Г.И. Медведева, С.А. Несмеянова [Воробьева, Медведев, 1984; Медведев, Несмеянов, 1988; Леонова, Несмеянов, 1991; Медведев, Воробьева, 1998; Воробьева, Бердникова, 1999].
Появление подобных исследований, их активизация в 1990 -х годах является признанием актуальности тафономического подхода к изучению археологических объектов. Показательно, что это направление достаточно интенсивно развивается в забайкальской археологии.
Воздействие на кость со стороны хищников
Брейль [Breuil, 1939] был первым, кто начал распознавать, что различные отряды млекопитающих грызут кости различными способами, производя уникальную морфологию образцов, которая отличается от морфологии костей, разбитых человеком.
Экспериментальная работа не проводилась до Раймонда Дарта и Алана Хугеза [Raymond Dart и Alan Hughes 1954, с.85], которые попытались опровергнуть мнение, что на нижнеплейстоценовой стоянке Макапансгат в Южной Африке кости животных разрушали не гиены, а человек.
Плотоядные животные были важным компонентом в сообществе плейстоценовой фауны байкальского бассейна, к которому относится Хилок. Здесь известны плейстоценовые остатки, принадлежащие семействам псовых, медвежьих, енотовых, гиеновых - большинства семейств отряда хищников [Каталог млекопитающих ..., 1981].
Вышеупомянутые животные иногда ломают кость, но они делают это иначе, чем человек. Животные жуют и грызут окончания эпифизов, где компактная кость более тонкая, а питательная губчатая ткань ближе всего к поверхности. При ряде условий они могут получить доступ к внутренним полостям и костному мозгу. К этим условиям относятся фактор силы, расположение зубов животного, размер челюсти по отношению к размерам и прочности кости.
Наиболее диагностическими являются морфологические особенности, созданные хищниками на костях при обгладывании. Это круговые вмятины или перфорированные отметки. Отверстия обычно создаются клыками и находятся там, где компактная кость относительно тонкая - на эпифизных концах длинных костей, вокруг мягкого края лопаток, на концах ребер. Отверстия могут проникать через кость полностью, находиться с обоих сторон или только с одной стороны кости.
Для получения доступа к костномозговой полости, хищники могли грызть кости с уже разрушенной надкостницей. При этом зубы перемещаются поперек поверхности кости, в результате чего возникают короткие, беспорядочные, линейные царапины на одной или обеих сторонах образца.
A. Sutcliffe [1970, с.112] сообщает о действиях хищников, обозначенном им как "выборка ячеистой кости". После проникновения в компактные стенки выгрызается более мягкая и более удобоперевариваемая ячеистая кость. При этом стенки компактной кости остаются неповрежденными, представляя кость "выбранной снаружи". После подобной выборки тонкие стенки кости могут полностью разрушаться голодными хищниками.
J.W. Kitching [1963, с. 26] представил понятие "рубцы вращения" (англ. слова). Кости, измененные этим способом, характеризуются небольшими по сравнению с глубокой линейной абразией, царапинами и рядом мелких негативов, сконцентрированных на концах. Рубцы вращения находятся на диа-физе длинной кости, эпифизы которой удалены. Действие зубов хищника может происходить по диагонали или параллельно продольной оси фрагмента длинной кости.
Вероятно, что возникающие при этом линейные следы и мелкие сколы производились скорее при грызении, чем при действиях человека. Хищники, удалив эпифизиальные концы кости, получали доступ к костномозговой полости. Затем возможно размещение зубов в противоположных точках на внутренней и внешней поверхностях конца диафиза. При определенном усилии, возможно с рычагом, инициируется перелом. Этот процесс может объяснить удаление мелких отщепов и появление " рубцов вращения". Большинство мелких отщепов, вероятно поедались вместе с мозговым компонентом в качестве грубой пищи.
"Разгрызание и расщепление" является другим общим видом деформации кости [Sutcliffe, 1970, с. 112]. Степень расщепления длинных костей зависит от силы, которую может применять каждое животное и от прочности кости, выбранной для употребления. К примеру, большое мощное животное типа тигра может разгрызть маленькую длинную кость в промежутке между ножнице-подобными верхними хищническими зубами (Р ) и нижним первым маляром (Mi).
Наблюдения автора за действиями десятикилограммовой собаки при разгрызании является образцом того, как хищники способны разрушить стенки диафиза длинных костей. Сначала грызутся один или оба эпифиза, что значительно ослабляет структуру кости. Затем, челюсти, подобно тискам, раздавливают диафиз. Если кость, не слишком крепкая, ее стенки разрушаются. Диафиз раскалывается на ряд фрагментов, параллельных продольный оси кости. Отдельные фрагменты затем могут разрушаться далее, по той же стратегии.
Частичное переваривание так же может производить видоизменение кости или фрагментов. A. Sutcliffe [1970, с. 112] указывает на то, что кости, переваренные гиенами могут иметь острые зубцеобразные грани. Округлые впадины на теле компактных фрагментов кости могут образовываться под воздействием желудочного сока.
Таким образом, животные, не разбивая, серьезно изменяют кости. G.J. Miller [1975] в своем исследовании по итогам полевых работ, сообщает об алгоритме поедания хищниками трупа большого травоядного животного. Он обращает внимание на то, что существует значительное разнообразие в пищевых привычках многих хищников. Так, койоты удивительно неприхотливы в выборе, и одна из их первоначальных целей - внутренние органы. Miller [1975, с.213] пишет: " ... первые части скелета, которые обычно идут в дело - отростки локтевой, пяточной костей, ребра, и отростки спинных позвонков - все относительно мягкая, решетчатая ткань. "
Тигры обычно начинают с задней четверти туши, переходя к носовой четверти. Они грызут или глотают кости в любой момент процесса питания. Кости молодых животных съедаются хищниками полностью. У костей взрослых животных они поедают только тонкие или мягкие части типа края лопатки, концов ребер, конца грудины и носовой кости [Miller, 1975, с.213].
Возрастные особенности животных и сохранность их костных остатков
В разделах "Структура и композиция длинной кости", "Биомеханика кости" и "Динамика перелома кости" был рассмотрен один из главных признаков воздействия человека на кость - перелом.
Обычно антропогенное воздействие на кость рассматривается в сравнении с указанными выше модифицирующими кость процессами.
В исследовании контекста и содержания фаунистических коллекций нужно быть особенно осторожным. Если для материалов сравнительно недавнего времени вопросы антропогенного воздействия на кость не являются проблематичными, то для палеолита эти вопросы являются определяющими.
В настоящее время разработан ряд методов для доказательства эксплуатации человеком палеолитических животных ресурсов. Для идентификации следов каменных инструментов непосредственно на костях определены соответствующие диагностирующие признаки. Имеется ряд работ, нацеленных на доказательство существования отметок резания и на дифференциацию их от других следов типа затиров и проколов от зубов животных, гравировки корнями растений, следов от трения осадочных частиц или от постдепозитарной эрозии, а также от повреждения инструментами археологов в ходе раскопок.
Эти работы также имеют цель поиска надежных доказательств в актуальных дебатах, происходящих среди палеолитчиков относительно того, были ли ранние люди подлинными охотниками, или просто собирали остатки мяса из туш животных, уничтоженных другими хищниками, как утверждает, например Левис Бинфорд.
Много внимания было уделено костям из известных нижнепалеолитических местонахождений Олдувайское ущелье и Кооби Фора на Востоке Африки, возраст которых около 1,5 миллиона лет. Американский археолог Генри Банн утверждает, что возможно идентифицировать следы, оставленные на некоторых костях каменными инструментами, такие, как отметки от резания и переломы отбойником. Отметки от резания имеют V - образную форму с прямыми сторонами, в то время как зубы плотоядных имеют тенденцию оставлять широкие, U-образные углубления; корни оставляют неправильные метки; абразивные же частицы оставляют слабые, мелкие углубления. Банн является приверженцем сравнения результатов археологических исследований с материалом, полученным на современных скотобойнях. [Renfrew, Bahn, 2000, с. 284].
Пет Шипмен и Ричард Поте, с другой стороны, находят, что в тех же самых случаях необходимо использовать световые микроскопы и даже при этом для идентификации меток резания, необходимо рассмотреть множество аналогов с другими очевидными следами. Они также утверждают, что возможно отличить варианты следов орудий при выполнение различных операций типа резания, скобления рубки. Их метод представляет создание каучукового оттиска с высокоточным отпечатком поверхности кости, который затем используется, чтобы произвести из эпоксидной смолы точную копию, которая исследуется затем под микроскопом. Это избавляет от потребности многократной обработки хрупких костей, так как смоляные копии проще транспортировать и исследовать под микроскопом [там же].
Подобно Банну, Шипмен и Поте сравнили результаты своих исследований с метками, произведенными известными процессами на современных костях. Они находят, что много костей из Олдувея имеют и следы резания, и загрызы плотоядных животных, предполагая даже соревнование за туши. В некоторых случаях, метки от зубов хищников явно наложены на следы резания, но в большинстве случаев они появились на поверхностях костей раньше. Следы зубов плотоядных имеются обычно на костях, несущих мясо, в то время как следы резания имеются и на "не существенно мясистых костях", типа нижних частей конечностей лошади, что является возможным индикатором использования сухожилий и кож.
Шипмен и Поте выделяют диагностическую особенность следов резания каменными орудиями - V- образные углубления с рядом продольных параллельных линий в нижней части [там же, с. 284].
Однако некоторые археологи предполагают, что очень похожие следы могут возникать по другим причинам. Джеймс Оливер, работающий в пещере Шиелд Треп в штате Монтана, обозначил эти "следы резания" как результат трения частиц о поверхность кости при определенном давлении [там же]. Таким образом, исследования под микроскопом не являются достаточным доказательством человеческого воздействия.
Должны также изучаться контекст и позиция следов. Имеются другие типы доказательств обработки костей человеком. Это анализ искусственного скопления костей в специфических местах, например, использование костей мамонта для конструкции хижин в палеолите Центральной и Восточной Европы и др. Чистым индикатором деятельности человека считается сжигание костей.
Показав, если это возможно, что остатки животных действительно результат человеческого действия, мы можем попробовать ответить на важные вопросы - как люди готовили, чем они питались в различные сезоны, как охотились и т.п.
Остеологические остатки и адаптация человека
На основе высказанных суждений сделаем следующее заключение. Культурный горизонт - это геологический (литологический) слой, подвергшийся антропогенному воздействию, который может сохранять внутри себя поверхность обитания, т.е. освоенную человеком дневную поверхность.
С позиций логики это широкое, т.е. не соразмерное определение. В нем объем определяющего понятия (геологический слой) превышает объем определяемого понятия (культурный горизонт). Понятие слой в геологии объединяет "отложения, имеющие общие литологические или палеонтологические признаки" [Геологический словарь, 1978, с. 242]. Геологический слой может включать в себя несколько культурных горизонтов. Особенно это показательно для многослойных поселений. Например, литологический слой 4 поселения Студеное - 1 включает в себя культурные горизонты 8-12 [Константинов, 1994, с. 84].
Еще более низшая таксономическая единица указанной триады - поверхность обитания в данном определении употребляется в единственном числе. При этом очевидно, что определения "культурный горизонт" и "поверхность обитания" также несоразмерны. Культурный горизонт может включать в себя не одну поверхность обитания. Очевидно, что их количество кратно количеству посещений данного места людьми. Этот вывод делается на основе определения дневной поверхности в геологии. Это "... условное обозначение поверхности современного рельефа. Термин жаргонный. Правильно - поверхность земли" [там же, с. 103]. Итак, поверхность земли, нестабильная в условиях формирования делювиальных отложений, не может быть признана одной и той же на протяжении длительного промежутка лет.
Особенно этот вывод важен в отношении Толбагинского поселения, период формирования 4 слоя которого мог занимать около десятка тысяч лет.
Напротив, постулирование единичной поверхности обитания на Толба-гинском склоне может привести к ошибочным выводам.
Таким образом, мы приходим к выводу о необходимости разработки в целях организации данного исследования несколько иной от традиционно сложившейся концепции культуросодержащих отложений Толбаги.
В методиках описания археологического объекта преобладает вертикально - плоскостное отражение сложных пространственных объектов. Построение плоскостных моделей по вертикали выражено в понятиях профиль, разрез, стратиграфическая колонка. Плоскостные модели по горизонтали отражаются в фиксации планов слоев, т.е. планиграфическом анализе. Эти модели, исходящие от необходимости картирования изучаемого объекта не позволяют в полной мере отразить ситуацию. Поэтому в плане методологии мы ставим, прежде всего, задачу перехода анализа от двухмерной модели объекта к трехмерной - объемной. Исследование памятника как объемного объекта объясняется существующими границами с геологическими отложениями, а также единством системы план-профиль.
Объемная модель археологического памятника позволяет рассматривать его, либо его структурные составные как математические фигуры, обладающие топологическими свойствами. При этом отдельные элементы, например, поверхности обитания, могут быть формализованы и представляться как гладкое многообразие.
Подобный методологический прием может стать важным в анализе планиграфии толбагинского тафоценоза и связанного с ним культурного компонента.
Однако, учитывая сложности подобных математических построений, оставим его в качестве предложения к дальнейшему изучению памятника.
Приведем простой пример формализации объекта. Некоторые крупные кости животных в отложениях Толбаги занимают местоположение на стыке слоев. Так, кость, верхняя часть которой обнаружена в основании слоя 3, пересекает границу слоев и залегает нижней частью на уровне 3 горизонта слоя 4. Формально расстояние между верхним и нижним концом задает первую координату объемной модели. Две другие координаты связаны с определением местонахождения других костей данного вида. Таким образом, образуется пространственная модель для анализа местоположения костей животных одного вида. Она может быть вынута из окружающего пространства. Также в нее может быть вписана двухмерная плоскость, представляющая поверхность обитания.
В данной модели налицо предпосылки создания гладкого многообразия, как одного из базовых понятий современной математики [Гликлих, 1998, с. 155]. Создание гладкого многообразия археологического объекта -несомненно, перспективная область его дальнейшего изучения. Таким образом, освещение второго этапа толбагинского тафономиче-ского цикла важно в методологическом плане. Изучение перераспределения исходного комплекса остеологических остатков в пространстве является важным для понимания процессов, сформировавших археологический объект в целом. На втором этапе тафономического цикла "... доминирующую роль начинают играть физические, особенно механические факторы, обуславливающие перенос и переработку исходных остатков. Продолжают действовать биохимический и химический факторы. Вступают в цикл также и геологические факторы..." [Янин, 1983, с. 17]. Третий и четвертый этапы тафономического цикла связаны с фоссили-зацией исходных остатков, разрушением местонахождений в литосфере и переотложением окаменел остей в зоне выветривания. "Под фоссилизацией мы понимаем процесс изменения остатков микроорганизмов и превращения их в окаменелости ... окаменелостями или фос-силиями можно назвать только такие остатки организмов, которые находились в земной коре длительное время ... Остатки, не прошедшие весь тафо-номический цикл ... могут быть названы лишь субфоссильными ..." [там же, с. 78]. В отношении толбагинского поселения говорить о полной фоссилиза-ции исходных остатков не представляется возможным, так как они не прошли весь тафономический цикл.
Похожие диссертации на Археологическое изучение остеологических материалов на примере палеолитического поселения Толбага
