Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История и историография изучения сросткинской культуры 12
1.1. Открытие и археологическое изучение памятников 13
1.2. Историографические аспекты изучения сросткинской культуры 37
1.3. Проблемы изучения социальной организации и мировоззрения 67
Глава II. Погребальный обряд сросткинской культуры 76
2.1. Организация сакрального пространства 76
2.2. Классификация и типология погребальных сооружений 101
2.3. Виды погребального ритуала в сросткинской культуре 119
Глава III. Социальная организация носителей сросткинской культуры 144
3.1. Изучение отдельных аспектов при проведении социального анализа 144
3.2. Социодиагностирующие признаки инвентаря 158
3.3. Половозрастная структура 162
3.4. Социальная структура и организация 182
Заключение 202
Список источников и литературы 208
Список сокращений 255
- Историографические аспекты изучения сросткинской культуры
- Классификация и типология погребальных сооружений
- Виды погребального ритуала в сросткинской культуре
- Социодиагностирующие признаки инвентаря
Введение к работе
Проблемность - естественное состояние науки, характеризующее противоречия между потребностью знать что-либо и отсутствием этого знания (Ге-нинг, 1983). С момента появления на исторической арене тюркских этносов Южная и, частично, Западная Сибирь стали ареалом расселения родственных этнических общностей, хотя на их облик и повлияли контакты с самодийскими и угорскими этносами, придавшими определенное своеобразие этногенезу тюркских народов. Упрощая картину, можно сказать, что формирование культуры тюрков Юга Западной Сибири происходило в результате сложного синтеза двух миров и укладов: охотников и рыболовов тайги и лесостепи и скотоводов-кочевников.
Результатом такого смешения на территории юга Западной Сибири стала сросткинская культура раннего средневековья. Сложение цельного представления о ней позволит нам определить роль и место занимаемое «сросткинцами» среди других раннесредневековых культур Евразии, и поможет решить проблемы, связанные с распространением отдельных элементов погребальной обрядности и развитием социальной организации раннесредневековых обществ в условиях взаимных контактов.
Актуальность темы исследования. Феномен кочевничества привлекает неординарностью экономического, культурного, этнического и общественного развития. Всвязи с этим огромное значение в последнее время приобрел его отдельный аспект, за которым закрепилось название «социальная» археология. Сросткинская культура становится известна значительному кругу исследователей лишь с 1956 г., но в её изучении основной упор делался первоначально на материальную культуру (Неверов, 1988; Адамов, 1995) и отчасти на погребальную обрядность (Григоров, 1999). Это можно связать с первым этапом в изучении археологической культуры, при котором как следствие акцентировалось внимание на её культурную и этническую интерпретацию. Поэтому можно констатировать, что значительное число вопросов и проблем в её изучении остаются открытыми и по настоящее время.
На данный момент исследовано значительное число новых археологических объектов сросткинской культуры (cep.VIII-XII в. н.э.), но отсутствуют обобщающие работы, в которых в рамках единой культурно-исторической концепции, методологии и междисциплинарного подхода был бы представлен анализ погребального обряда, реконструкция социальной структуры, особенностей некоторых элементов мировоззрения. Современное состояние источников позволяет систематизировать материал сросткинской культуры и подвергнуть его научному анализу для решения качественно новых, ранее не поднимавшихся вопросов.
Большинство теоретических проблем, касающихся общественного строя номадов, до сих пор не получили однозначного решения. Множество теорий по-разному интерпретирует типичные черты обществ кочевых скотоводов: предклас-совое общество, раннее государство, различные варианты «кочевого феодализма», теории «номадного способа производства», особой системы «экзополитарной» эксплуатации и прочие. Нет однозначного решения и как следует оценивать природу этих обществ, какую роль играла экономическая основа номадизма, как соотносятся реалии кочевых обществ с такими понятиями, как «государство», «класс», «собственность» и т.д. При изучении археологического материала появляется возможность реконструировать социальную организацию и различные элементы погребальной обрядности номадов раннего средневековья, в частности, на примере сросткинской культуры cep.VIII-XII вв., выявить отдельные тенденции и закономерности в развитии социально-политической организации и мировоззрения, которые носили универсальных характер в ту эпоху.
Объект и предмет исследования. Объектом нашего исследования выступает культура носителей сросткинской археологической культуры cep.VIII-XII в. н.э., сложившейся в результате миграции части тюркских племен из Горного Алтая в алтайскую лесостепь после «гибели» II Восточно-тюркского каганата в 744 г. (Неверов, Горбунов, 2001, с. 176-178). Это переселение носило характер завоевания, приведшего к подчинению местного самодийского населения (одинцовская археологическая культура). Сложение новой общности шло по пути синтеза пришлого (тюркского) и местного (самодийского) компонентов первоначально на территории Лесостепного Алтая. Сложившееся сросткинское объединение, по нашему мнению, играло заметную роль в политических отношениях между кимаками, кыпчаками и кыргызами, мало уступая им по уровню развития культуры, хотя его письменная история и название пока достоверно не выявлены.
В качестве предмета исследования мы рассматривали:
- историю и историографию сросткинской культуры (это открытие и археологическое изучение памятников, позволившее рассмотреть четыре взаимосвязанных хронологических периода; историографические аспекты изучения сросткинской культуры, такие, как выделение культуры, сложение периодизаци-онной и хронологической схем, проблему выделения локальных вариантов, изучение этнокультурной ситуации; формирование взглядов на социальную организацию и изучение мировоззрения);
-различные аспекты погребальной обрядности (такие как планиграфия могильника, организация сакрального пространства кургана, околомогильные сооружения, внутримогильные сооружения, классификация и типология погребальных сооружений, ориентация погребенных, погребения по обряду ингума-ции, положение погребенных, погребения по обряду кремации, кенотафы, место лошади в погребальном обряде, захоронения собак, поминальная тризна) и семантику отдельных элементов, выраженную в планиграфии, сооружении деревянных столбиков, роли животных в погребальном обряде (лошади, собаки), и значении поминальной тризны); -социальную организацию (изучение вспомогательных элементов для проведения социоанализа - изучение общественного устройства средневековых номадов в археологической литературе, выделение принципов социоанализа, подбор антропологических данных по сросткинским погребениям, изучение природно-климатических характеристик региона в рассматриваемую эпоху, предварительный анализ хозяйственной деятельности; выделение социодиагно-стирующих признаков инвентаря на основании метода «сопряженных групп»; анализ половозрастной структуры по шести смысловым блокам - обряд погребе ния, вооружение, снаряжение верхового коня, предметы быта и орудия труда, украшения костюма; выделение социальной структуры по детской, женской и мужской сериям, анализ социальной и этносоциальной организации).
В качестве основной цели работы выступает изучение феномена ранне-средневекового сосуществования нескольких этнических массивов вместе в рамках одной культуры, на основании данных погребально-поминальной обрядности, что дает нам возможность выделить отдельные погребальные комплексы, характеризующие археологическую культуру в целом, и смоделировать развитие их социальной организации в хронологических рамках всей культуры и по отдельным этапам В соответствии с основной целью для её достижения были поставлены следующие задачи:
-охарактеризовать историю изучения сросткинской культуры;
-провести обзор работ, посвященных анализу и интерпретации сросткин-ских памятников, чтобы оценить степень изученности обозначенной проблематики;
-выделить характерные признаки погребального обряда сросткинской культуры, провести классификационный и типологический анализ сооружений, выявить хронологические рамки существования отдельных видов объектов, их происхождение и развитие, определить культурные традиции «сросткинского» населения;
-проанализировать основные аспекты погребального ритуала;
-рассмотреть семантическую интерпретацию отдельных элементов погребального обряда;
-систематизировать материалы по хронологическому принципу в рамках сросткинской культуры;
-провести половозрастной анализ по данным сросткинских погребений;
-рассмотреть социальную и этносоциальную структуру «сросткинцев» и особенности их политической организации;
-проследить внутреннее развитие сросткинской культуры в исследуемом регионе.
Территориальные рамки работы. В диссертации использованы материалы из памятников, расположенных в основном в Лесостепном Алтае (Алтайский край, Россия), частично, в Восточном Казахстане (Восточно-казахстанская область, Казахстан), в Новосибирском Приобье (Новосибирская область, Россия) и Кузнецкой котловине (Кемеровская область, Россия). Под Лесостепным Алтаем понимается территория, примыкающая с севера к алтайской горной системе и включающая в себя несколько географических провинций, разделенных широкой долиной р. Обь. На её левобережье выделяются Предалтайская равнина, Приобское плато и Кулундинская равнина, на правобережье - Предсалаирская равнина и Бийско-Чумышская возвышенность. Территория Восточно-Казахстанской области частично попадает в исторически сложившийся регион, за которым закрепилось название Рудный Алтай, основная часть которого приходится на область северо-западных предгорий Горного Алтая. В Новосибирской области рассматривала по преимуществу пойменная часть и правобережье р. Оби, которые в природно-климатическом отношении могут быть соотнесены с алтайской лесостепью, и представляют единую «экологическую нишу». В Кемеровской области учитывался регион, который можно очертить в рамках долины р. Касьмы до Салаирского хребта, пограничный по отношению к Лесостепному Алтаю и близкий по природно-климатическим характеристикам.
Хронологические рамки работы отражают период существования на указанных территориях сросткинской культуры, начиная с середины VIII и по XII вв. н.э. включительно. На современном уровне изучения все памятники сросткинской культуры можно разделить на четыре хронологические группы, соответствующие определенным этапам в её развитии:
І.Инской этап (2-я пол. VIII - 1-я пол. IX вв.) - время формирования культуры в границах Лесостепного Алтая.
2. Грязновский этап (2-я пол. IX - 1-я пол. X вв.) - период значительного демографического роста населения в рамках культуры и завершение консолидации сросткинского общества.
3. Шадринцевский этап (2-я пол. X - 1-я пол. XI вв.) - время активного расширения ареала культуры в северном и северо-восточном направлениях.
4. Змеевский этап (2-я пол XI - XII вв.) - период сокращения культурного ареала до прежних границ и распада культурного единства сросткинского объединения (Неверов, Горбунов, 2001, с. 176; Тишкин, Горбунов, 2002, с.84).
Сросткинской культуре предшествовал акутихинский этап одинцовской культуры - 2-я пол. VII - 1-я пол. VIII вв., характеризующийся преобладанием самодийских элементов в культуре (Казаков, 1996; Тишкин, Горбунов, 2002, с.84). В развитом средневековье её сменяет джучидскии этап кармацкои культуры - 1-я пол. XIII века (1207-1243 гг.), отражающий время завоевания монголами Южной Сибири в 1207 г. и вхождения Лесостепного Алтая в состав Улуса Джучи сразу после его выделения в 1209 г. (Тишкин, Горбунов, Казаков, 2002, с. 141).
Источниковая база исследования охватывает 25 грунтовых и 486 курганных объектов на 125 могильниках. При разработке темы учитывались научные отчеты и полевая документация, хранящаяся в учреждениях г. Барнаула (Музей археологии и этнографии Алтая АлтГУ, Историко-краеведческий музей БГПУ, Алтайский государственный краеведческий музей) и г. Москвы (Архив Института археологии РАН). Помимо научных отчетов о результатах полевых работ, анализировались опубликованные материалы археологических раскопок, представляющие самую многочисленную группу имеющихся данных (статьи и монографии по теме).
Кроме того, использовались письменные источники, взятые из тюркских, китайских и западноевропейских нарративных памятников и систематизированных переводов исследователей (Н.Я. Бичурина, С.Г. Кляшторного, Лю Маоцая, СЕ. Малова, И.В. Стеблевой); а также данные об этнографических исследованиях культур Западной и Южной Сибири и Казахстана (СИ Вайнштейна, В.М. Кулемзина, Э.Л. Львовой, Г.Е. Маркова, Э.Л. Октябрьской, Л.П. Потапова, В.В. Радлова, A.M. Сагалаева, СЕ. Толыбекова, и др.).
Методология и основные методы исследования. В процессе исследования мы придерживались системного подхода, основываясь на принципах диалектической взаимосвязи части и целого, а также частей в целом, при изучении объектов как динамичных эволюционирующих систем. Указанный подход направлен на раскрытие целостности исследуемого объекта и образующих его элементов, выявления многообразия внутренних (межэлементарных) и внешних связей, сведения их в единую теоретическую модель. Предметный аспект системного подхода предполагает проведение структурно-компонентного анализа посредством корреляции результатов использования различных методов (Юдин, 1973; Синельников, Горшков, Свечников, 1999).
При проведении социологического анализа использовались положения классической социологии о многоуровневости социальной организации общества в различные исторические периоды (П. Сорокин, М. Вебер). Это позволяет нам выявлять социальные закономерности исходя из возможностей систематизации различных групп источников, рассматривая последние как фрагменты открытых социальных систем прошлого.
В работе учитывались общетеоретические разработки, предложенные в отечественной и зарубежной археологической и исторической науке (Р. Бишони, В.В. Генинг, В.Ф. Генинг, Б. Дженито, Н.Н. Крадин, Л.Р. Кызласов, B.C. Ольховский, Ю.А. Смирнов и др.). В классификационных построениях и реконструкции социальных отношений были задействованы базовые принципы и категориальный аппарат, апробированные исследователями в отдельных практических разработках (Федоров-Давыдов, 1966; Клейн, 1991; Кызласов, 1983; Неверов, 1985; Бунятян, 1985; Ольховский, 1991; Кирюшин, Тишкин, 1997; Васютин, 1998; Матвеева, 2000; Тишкин, Дашковский, 2003; и др.).
Для извлечения и интерпретации информации, заключенной в погребальном обряде, в ходе поставленных задач применялись традиционные археологические методы: картирование и изучение планиграфии погребальных комплексов, классификационный и типологический анализ, сравнительно-исторический метод, метод определения древних традиций ориентации погребенных по сторонам горизонта; социомоделирование, элементы и приемы статистической обработки.
Методика изучения источников определялась задачами исследования. На этапе анализа применялись традиционные методы археологического изучения, а на этапе реконструкции был задействован комплексный подход, основанный на статистической обработке, сопоставлении археологических источников между собой (сравнительный анализ) с использованием принципа «сопряженных групп», который предполагает рассмотрение сочетания и возможных взаимосвязей различных комплексов предметов между собой (вооружение, снаряжение верхового коня, орудия труда и предметы быта, украшения и предметы костюма), а также имеющихся письменных данных и сведений из этнографических наблюдений по тюркским и самодийским народам.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней представлена наиболее полная на сегодняшний день систематизация данных погребального обряда из могильников Лесостепного Алтая, частично Новосибирского Приобья и Кузнецкой котловины сросткинской культуры (cep.VIII-XII в. н.э.), в том числе материалы из новых или малоизвестных и неопубликованных памятников. В исследовании отражен детальный анализ основных элементов погребального обряда.
Кроме того, нами была проведена отдельная работа по историографии сросткинской культуры, которая помимо общепринятого раздела полевого изучения памятников, включает в себя рассмотрение отдельных историографических аспектов.
Данная диссертация является первой обобщающей работой, в которой дается многосторонняя характеристика социальной и этносоциальной организации населения сросткинской археологической культуры, в ней моделируется её сложная многоуровневая структура на основании выделенного комплекса со-циодиагностирующих признаков погребального обряда и изучения половозрастного, социального и этносоциального анализа.
Научно-теоретическая и практическая значимость, заключается в том, что материалы данного исследования могут быть использованы:
-для написания работ по археологии Евразии эпохи раннего средневековья;
-при создании обобщающих трудов по древней истории Западной и Южной Сибири;
-при разработке спецкурса по истории раннего средневековья Сибири;
-для создания учебно-методического комплекса по археологии и краеведению Алтая;
-при выработке методологии и методики социальных реконструкций (использование принципа «сопряженных групп»);
-для написания работ по «социальной археологии» Евразии эпохи раннего средневековья;
-для проведения этнокультурных, этногенетических и этносоциальных исследований и написания работ в хронологических рамках раннего и развитого средневековья.
Апробация исследования. Ряд положений диссертационной работы был отражен автором на различных стадиях изучения поднятой темы в 9 публикациях. Полученные материалы докладывались и обсуждались на различных внутривузовских, региональных, всероссийских и международных конференциях в г. Барнауле (2001, 2001а, 20016), Новосибирске (2000, 2000а, 2003), Омске (2002), Тобольске (2000) и Томске (2003).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка источников, списка литературы, а также приложения, в котором объединен описательный, табличный и иллюстративный материал.
Историографические аспекты изучения сросткинской культуры
Понятие «археологическая культура» до сих пор не нашло единого выражения в среде исследователей не столько в силу его определения, сколько в силу выделения критериев её определяющих. Однако, большинство исследователей сходятся в том, что археологическая культура это определенная историческая общность прошлого, представленная в группе археологических памятников и выраженная в хронологическом, территориальном и типологическом единстве элементов материальной культуры и погребального обряда (Мон-гайт, 1970, с.282; Каменецкий, 1970, с.18-36; Клейн, 1970, с.37-51; 1991, с.391; Ге-нинг, 1983, с.31, 52-53, 215; Ганжа, 1985, с.74-84; Кудрявцева, 1985, с.84-91). В советской археологической школе на практике закрепилось рассмотрение археологической культуры не столько как некого отдельного культурного единства, а скорее как генетическое развитие совокупности традиций или стадиальное явление, отмеченное различными хронологическими отрезками.
Выделение сросткинской археологической культуры следует связывать, прежде всего, с деятельностью М.П. Грязнова. В 1930 г. вышла его работа «Древние культуры Алтая» (Грязнов, 1930), в которой впервые был выделен «сросткинский этап» по материалам из курганов у с. Сростки. Исследователь отмечал, что «это культура кочевников, очень сходная с культурой предшествующей эпохи. Различия наблюдаются лишь в ином стиле предметов украшений и в некоторых особенностях погребального ритуала» (Там же, с.9). Кроме того, в работе были обобщены все известные к тому времени материалы, подобные срост-кинскому могильнику (раскопки И.А. Амстронга, В.И. Каменского, М.Д. Копытова, М.Н. Комаровой, А.Т. Кузнецовой). Он писал, что в данном случае мы имеем дело с культурой кочевников, для которой характерны бляшки простых форм, украшенные различными орнаментами, появляются новые своеобразные формы бляшек и подвесок с изображением человеческих голов, всадников и пр., характерна форма костяных и роговых пряжек с острым носиком. В итоге была выделена третья стадия железной культуры на Алтае, датирующаяся VII-X вв., что подтверждали, по мнению М.П. Грязнова (1930, с.9), находки в курганах китайских монет династии Тан.
В 1949 г. СВ. Киселевым (1949, с.550-551) в обобщающей работе «Древняя история Южной Сибири» было предложено объединить территории Горного и Лесостепного Алтая IX-X вв. в единое целое, так как там проживали единые «алтайские племена» и «алтайское население». В то же время отмечалось, что «погребения в сросткинских курганах отличаются от горноалтайских новыми особенностями ритуала» (Там же, с.552), а описанию памятников с территории Горного Алтая и сросткинским могильникам посвящены отдельные параграфы. Кроме того, выделение «сросткинских курганов» и «позднейших погребений горного Алтая» является свидетельством вывода о самостоятельности археологических культур Лесостепного и Горного Алтая. Отмечалась разница в погребальном обряде и в наборе вещевого инвентаря. Несмотря на это исследователь объединил их этнически в единое целое. Памятники сросткинской культуры характеризуются тем, что в погребениях часто встречаются трупосожжения, а конь отсутствует, заменяясь седлом или уздечкой. Именно это и отличает их от синхронных памятников Горного Алтая, где широко бытовал обряд погребения человека с конем.
При предварительной публикации новых материалов, полученных в результате работ на комплексе памятников на Ближних Елбанах, М.П. Грязновым была предпринята дальнейшая интерпретация новых и имеющихся данных. В работе «Из далекого прошлого Алтайского края», опубликованной в 1949 и 1950 гг., ранее использовавшиеся материалы начинают фигурировать сперва под названием «памятники сростинского типа», а потом и «сростинская культура» (Грязнов, 1949; 1950, с.14-15). Критерием выделения этих памятников послужил обряд погребения: а) подкурганные захоронения; б) рядом с умершим помещали седло и узду, реже с конем; в) присутствует много оружия; г) отмечается наличие курдючной части барана; д) отсутствие глиняной посуды; е) вещевой инвентарь в целом характерен «для памятников тюркских племен».
В 1949 г. были разграничены поздние сросткинские и ранние монгольские могильники и отмечено, что в «памятниках монгольского времени непосредственной преемственности с предшествующими сросткинскими не улавливается (Грязнов, 1951, с.112; Тишкин, Горбунов, Казаков, 2000, с.13-14).
В 1956 г. вышла монография М.П. Грязнова «История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ села Большая Речка», где исследователь вновь вернулся к памятникам IX-X вв. на Верхней Оби. В ней им полностью приводится материал, полученный в результате исследований на Ближних Елбанах. На основании чего вновь констатируется выделение сросткинской культуры, сделанное ранее в 1949-1950 гг. Начало последней относится к VII—VIII вв., а сам период в целом называется «сросткинским» (Грязнов, 1956, с. 145). Вновь сложившаяся культура занимает Верхнее и Новосибирское Приобье, а также Кузнецкую котловину. В то же время памятники, изученные В.И. Каменским и И. А. Амстронгом, были исключены из сросткинской культуры на том основании, что они относятся к другой, хотя и родственной им, культуре восточно-казахстанских племен.
Однако, предложенная выше позиция не осталась единственной. Уже в 1965 г. А.А. Гаврилова, соглашаясь с пришлым характером формирования культуры на Алтае, отметила, что для выделения её в самостоятельную культуру нет оснований, и она в целом выражает «традиции алтайских племен, начиная с бе-рельских», но «воспринявших культуру племен-завоевателей - уйгурскую, а затем кыргызскую» (Гаврилова, 1965, с.71-72).
Последующие исследователи (Д.Г. Савинов, Т.Н. Троицкая, В.А. Могильников, СВ. Неверов, А.А. Адамов) с этими доводами не только не согласились, но в той или иной мере стали отстаивать точку зрения М.П. Грязнова. Следствием этого стали защиты пяти диссертационных работ, касающихся полностью или частично истории развития сросткинской археологической культуры (Савинов, 1987; Неверов, 1988; Адамов, 1995, Григоров, 1999, Горбунов, 2000). Единственным исследователем, который не принял эту позицию, стал A.M. Илюшин, который предложил отказаться от термина археологическая культура для эпохи раннего средневековья и использовать этнические названия, тем более что, по его мнению, это сделать довольно легко. Первоначально им было отмечено, что сросткинскои культуры не существует, а есть лишь верхнеобская культурно-историческая общность, в которую входят и территория сросткинскои культуры, её самоназванием служит этноним «бома», а для некоторых памятников Кемеровской котловины использован этноним «теленгуты» (Илюшин, 1992, 1994, 1996, 1999). В целом позиция исследователя довольно неоднозначна и существенно претерпела изменения во времени. В одной из своих последних работ он признал существование сросткинскои культуры, но ограничил территорию её распространения только Лесостепным Алтаем (Илюшин, 2001).
В 1988 г. по сросткинскои культуре была защищена диссертация СВ. Неверова (1988) «История племен сросткинскои культуры VIII—XII вв.н.э.», в которой была представлена эволюция основных категорий инвентаря из памятников VIII-XII вв. н.э. Верхнего Приобья. Это позволило, во-первых, выделить как во времени, так и в пространстве исходные формы тех или иных предметов, последовательность их изменений, и, по возможности определить хронологические и этнические признаки деталей оформления; во-вторых, классифицировать основные категории погребального инвентаря и определить их типологические особенности.
Классификация и типология погребальных сооружений
Археологические объекты выступают важнейшими источниками, на основании которых реконструируется большинство элементов погребального обряда. Создание сооружений при реализации захоронения - это, по преимуществу, линейный процесс, состоящий из ряда последовательно осуществляемых действий. Поэтому логично выделять таксономические уровни по фиксируемым конструктивным признакам погребального памятника, под которыми понимаются сохранившиеся к моменту раскопок результаты осуществленного в древности процесса погребения. «Практическая сфера погребального обряда есть система стереотипно-символических действий, которые, будучи реальными, целесообразными и нормированными, воплощают предписания процессуального уровня идеологической сферы погребального обряда» (Ольховский, 1993, с.86). На практике, как это уже отмечалось ранее, под ними подразумеваются конкретные результаты действий, включающие в себя определенный набор элементов. В то же время само погребальное сооружение в археологическом значении термина можно рассматривать как взаимосвязь признаков, характеризующих его конструкцию (насыпь, грунтовая могила, перекрытие, погребальная камера и т.д.).
Вид погребального сооружения во многом определяется господствующей религиозно-мифологической концепцией и влиянием природной среды (Ольховский, 1991, с. 16). На него непосредственно оказывали влияние такие факторы как хозяйственно-культурный тип, социальная структура общества и особенности его мировоззрения. Кроме того, необходимо учитывать и практическое владение навыками и приемами техники строительства, в особенности, возведения жилищ, и умение использовать и обрабатывать необходимые для этого материалы населением, оставившим погребальные конструкции (Кирюшин, Тишкин, 1997, с.43).
В процессе выявления традиций создания погребальных сооружений необходима: во-первых, систематизация имеющихся источников, во-вторых, выделение в комплексе характерных конструктивных признаков и, в-третьих, рассмотрение их изменения в пространстве и времени. В данном случае под конструктивным признаком понимается зафиксированный момент сходства и различия сравниваемых предметов. Первая и вторая операции отражают использование классификации, третья типологического метода. Под классификацией подразумевается группирование предметов, учитывая их сходство и различия, которые соответствуют логическим правилам выделения на едином основании, соблюдают единую иерархию и исключают возможность попадания объекта сразу в две однопорядковые ячейки (Клейн, 1991, с. 367-369).
Для более правильного отражения действительной группировки объектов следует предварительно сформулировать совокупность показателей, наиболее адекватно отражающих реальность. Особенностью такого анализа выступает стремление выявить внутреннее единство составляющих конструкцию компонентов при относительном различии, выраженном более или менее ярко между следующими друг за другом периодами, этапами, фазами и т.д. При невыразительном, на первый взгляд, изменении ряда показателей мы имеем возможность очертить границы каждого этапа. Изучаемые объекты сравниваются между собой по определенным признакам и на основании этого объединяются в группы. Предельным проявлением сходства является полное тождество между объектами.
Основной для предполагаемой классификации погребальных сооружений может служить шестичленная система деления признаков, в которой каждая таксономическая единица включает в себя признаки в зависимости от степени их всеобщности для данной категории (Кирюшин, Тишкин, 1997, с.44). Использование данного подхода было предложено в 1991 г. B.C. Ольховским (1991) и уже отражено в ряде работ (Тишкин А.А., 1996; Кирюшин, Тишкин, 1997; Тишкин, Дашковский, 1997, 2003; Соенов, 1997; Кожомбердиева, 1997; Матренин, 2001; Кондратов, 2001). При делении имеющихся данных необходимо выдерживать два положения: 1) по степени важности - от наиболее к наименее значимым признакам; 2) по степени изменчивости признаков - от наименее к наиболее изменчивым признакам. В своем исследовании мы использовали таксономическую древовидную схему классифицирования материала, описанную Л.С. Клейном и предполагающую распределение материала на группы, основанную на четком разграничении признаков по уровням иерархии. Такая классификация представляет собой, как правило, «группирование сверху», где на каждом нижележащем уровне образуется большее число ячеек (Клейн, 1991, с.369).
При систематизации всего комплекса полученных данных использовались следующие таксономические уровни. Категория - отражает группу объектов одного или предположительно одного функционального назначения (Клейн, 1991, с.379). Под категорией подразумевается недвижимый сложный по конструкции объект неотделимый от среды без разрушений (Там же, с.373). Нами в его качестве рассматриваются погребальные сооружения сросткинской культуры cep.VTII-XII вв. н.э. Группа — эта любая совокупность объектов, объединенных некой общей им всем присущей характеристикой (одночленной или составной), выделенной по некоторому единому для этой совокупности принципу (Там же, с.359). Организация сакрального пространства была различной и соответствовала определенной экологической среде. Группа в такой схеме определяется по наличию или отсутствию такого надмогильного сооружения как насыпь. Исходя из этого нами выделяются две группы - грунтовая могила (Приложение I. Рис.10) и курган (Приложение I. Рис.9). Такой элемент как материал, из которого сооружалась насыпь (каменная, каменно-земляная, земляная), как критерий нами относится к формальным признакам и в данной работе не учитывается: в предгорьях будет доминировать камень, а лесостепи использоваться грунт, поэтому стремление определить территорию и материал, который использовался для сооружения, видится нам малоинформативным. Разряд — это таксон, который отражает наличие или отсутствие такого конструктивного элемента как земляной ровик (округлый или подпрямоугольный, с перемычкой-входом или без него) (Приложение I. Рис.11), каменная (кольцевая или подпрямоугольная) (Приложение I. Рис.12) или деревянная оградка (Приложение I. Рис. 13), либо отсутствие этих околомогильных сооружений вообще. И хотя земляной ровик и оградка понятия не однопорядковые логичнее всего их было бы объединить вместе. Они традиционно определяются как компоненты архитектурного комплекса и на семантическом уровне рассматриваются в качестве границы, разделяющей мир живых и мир мертвых (Кондратов, 2002, с.412-415). Нами выделяются два разряда - оградка и земляной ровик. Раздел — определяет наличие и систему расположения такого конструктивного элемента околомогильных сооружений как деревянные столбики, а именно расположение столбиков: а) одного или нескольких у могильной ямы в северо-восточном - восточном секторе по длинной оси могилы (Приложение I. Рис.14); б) одного или нескольких у могильной ямы в северо-восточном - восточном секторе по длинной оси могилы и вокруг неё (Приложение I. Рис. 15). Необходимо отметить, что значительное время им не уделялось специального внимания. Нами зафиксировано, что в раннем средневековье столбики выступали маркером сросткинской культуры (Кондратов, 2000, с.39). Отдел характеризуется наличием или отсутствием надмогильного или внут-римогильного перекрытия. Выделяются два уровня: 1) надмогильные (на уровне древнего горизонта) (Приложение I. Рис.16); 2) внутримогильные (Приложение I. Рис.17). Этот элемент определяется как самостоятельная единица в силу отмеченной вариативности в его сооружении.
Виды погребального ритуала в сросткинской культуре
Ритуал — это определенный порядок действий, отражающий те или иные формы погребальной обрядности. Рассматривая погребальный ритуал, мы подразумеваем, что останавливаемся на анализе отдельных аспектов погребальной обрядности: а) ориентация погребенных, б) способ погребения (ингумация, кремация, кенотаф), в) традиция сопроводительного захоронения животных (лошади, собаки), г) поминальной тризны.
Ориентация погребенных. Данный признак используется исследователями как один из важнейших культурно-хронологических показателей. В археологической науке принято вести учет ориентации относительно сторон горизонта, исходя из расположения скелета в целом и регистрируя его положение при помощи компаса. В древности ориентации погребаемых людей многие народы придавали огромное значение и это, прежде всего, было связано с представлениями о смерти, как о переходе человека из одного состояния в другое, из земного в потусторонний мир. Носители мифологического сознания воспринимали мир единым, и его модель строилась с использованием набора двоичных оппозиций (Традиционное мировоззрение..., 1989, с.99-100). Существовало деление плоскости на 4(8) частей. Для древних тюрков было характерно восприятие четырех сторон света - как четырех углов, а обозначение стран света основывалось на ориентации лицом: 1) вперед, т.е. на восток или на восход солнца; 2) направо, т.е. на юг или «на полдень»; 3) назад, т.е. на запад или на «закат»; 4) налево, т.е. на север или в «полночь» (Поэзия древних...., 1993, с.150,163).
Согласно этой традиции образом земли являлся квадрат, образованный четырьмя линиями, каждая из которых была ограничена двумя углами, что вместе отражало идею ограниченности и множественности земли в отличие от неба. Небо соотносилось с кругом, очерченным одной линией, что выражало идею бесконечности и его единства. Земля напротив была конечна, а её центр находился там, где помещались родовые святыни и жил человек. Для тюрков было характерно связывать представления о жизни и смерти человека с движением солнца. Для общества скотоводов-кочевников характерен календарь, связанный с сезонами хозяйственного года - выгоном скота на пастбище с наступлением лета и пригоном скота с наступлением зимы. Цикличный по структуре он состоял из двух сезонов — весенне-летнего (теплого) и осенне-зимнего (холодного). Они воспринимались как два самостоятельных года - год зимний и год летний (Сим-ченко, Смоляк, Соколова, 1993, с.201-203; Жуковская, 1993, с.189-191). Дважды в году отмечали начало года алтайцы (на весну в марте и осенью в октябре-ноябре), то же прослеживается и у самодийских народностей (Симченко, Смоляк, Соколова, 1993, с.203). По замечанию В.М. Кулемзина у хантов «требуется хоронить умерших головой в ту сторону, откуда с лучом солнца Праматерь Всего посылает души, т.е. имеется возврат (восток)» (Кулемзин, 1997, с. 113). В «Хронике Таншу» приводится погребальный обряд тюрков -тюгю: «...зарывают в определенное время года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начинает желтеть и опадать, умершего осенью или зимой хоронят, когда цветы начинают развертываться...» (Бичурин, 1950, с.230).
Важной деталью является то, что для предшествующей одинцовской культуры в Лесостепном Алтае была характерна та же традиция ориентации погребенных - головой на северо-восток (Грязнов, 1956; Казаков, 1996).
В процессе изучения археологических данных о погребальном обряде населения сросткинской культуры, не была прослежена закономерная зависимость ориентации умерших людей в погребальной камере от каких-либо характерных объектов: реки, поселения, святилища и т.д. Это можно связать с традицией ориентации умерших людей по сторонам горизонта. Данное положение дает нам возможность узнать, как с учетом сезонных отклонений и географической широты, древние люди определяли стороны горизонта (по восходу или по закату) и, соответственно, время года, когда совершалось захоронение. Для этой работы была использована методика, разработанная В.В. и В.Ф. Генингами (Генинг, Генинг, 1985, с.136-152; Кирюшин, Тишкин, 1997, с.49-54; Тишкин, Дашковский, 2003).
Зафиксировать стороны горизонта по солнцу достаточно просто по замеченным точкам его восхода и захода, но положение этих точек варьируется в зависимости от времен года и географической широты места наблюдений. Для носителей сросткинской культуры были зафиксированы следующие традиции ориентации: на С - (1), 0,21%; на ССВ - (21), 4,57%; на СВВ - (26), 5,66%; на СВ - (194), 42,26%; на ВСВ - (69), 15,03%; на В - (119), 25,92%; на ВЮВ - (9), 1,96%; на ЮВВ - (3), 0,65%; на ЮВ - (8), 1,74%; на ЮЮВ - (2), 0,43%; на Ю - (2), 0,43%; на ЮЗ -(2), 0,43%; на ЗЮЗ - (1), 0,21%; на 3 - (1), 0,21%; на СЗ - (1), 0,21%, в сумме (459) -100% (Приложение I. Диаграмма 1; Табл. 3),
Схема изменений направлений восхода и захода солнца в зависимости от времени года учитывает то, что территория расположения могильников сросткинской культуры (в дано случае это, по преимуществу Приобское плато) располагается на 52-54 градусе северной широты. Если исходить из того, что определение стороны горизонта определялось по восходу солнца, тогда получается что: 1) в начале лета погребенных должны были ориентировать на СВ, а в его конце на - ВСВ, 2) в начале осени на - В, а в конце на - ВЮВ, 3) в начале зимы на — ЮВ, а в конце зимы на В-ЮВ, 4) в начале весны на - В, а в конце на - ВСВ (Приложение I. Табл. 3).
Необходимо принимать во внимание то, что наибольшая смертность, как правило, должна была приходиться на зиму и весну, как наиболее тяжелый период в жизни древнего общества. Кроме того, следует помнить, момент захоронения и момент смерти не всегда совпадали.
Ориентация на ССВ, СВВ, ВСВ, ВЮВ приходилась на конец лета и осень, конец зимы или раннюю весну и составляет 125 погребений (27,5%), 313 погребений (68,19%о) было совершено по преимуществу в начале весны и до лета (СВ, В), в меньшей степени в начале — середине осени. Положение погребенных на ЮВВ, ЮВ, Ю можно связать с погребениями совершенными в разных фазах зимы - 13 захоронений (2,83%), видимо этим фактором определяется их малочисленность. Семь погребений (1,52%) выбиваются из общего числа, и им ещё следует найти объяснение (С,СЗ,3,ЗЮЗ,ЮЗ). Преобладающей ориентацией является СВ сектор, составляющий 438 погребений (94,2%).
Возникает вопрос о необходимости учитывать ориентацию могил там, где костяки не сохранились, либо разрушены, так как в них также заложен значительный объем информации, который можно учитывать при изучении традиции ориентации погребенных людей в определенных направлениях. В частности для анализа погребений можно использовать линию ориентации могильной ямы.
При выделении определенной традиции в ориентировке умерших людей использованная методика дает возможность относительно точно проследить время и сезон совершения погребения. Несомненно, явной необходимостью является определение основной традиции. Наблюдается преобладание одного варианта на ССВ-В (все промежуточные ориентировки, по нашему мнению, являются лишь сезонными отклонениями), что отражало процедуру сооружения погребений преимущественно ранней весной - в начале лета или осенью. Подобная цикличность была продиктована: а) особенностями хозяйства - это связано с кочевым образом жизни и хозяйственным укладом (с тем, что покойников хоронили, лишь возвращаясь на родовые кладбища, как правило, в указанные выше периоды); б) практическими соображениями (зимой проще было тело сохранить до весны).
Социодиагностирующие признаки инвентаря
Происхождение социальной структуры носителей сросткинской культуры было связано с взаимодействием двух этнокультурных компонентов: местного, представленного одинцовской культурой (самодийцы), и пришлого, представленного тюркской культурой (Неверов, Горбунов, 2001, с.176-117; Горбунов, 2003, с.40-43). Тюркские могилы (погребения в сопровождении захоронения коня), как правило, содержат «богатый» инвентарь и занимают в сросткинских курганах центральное доминирующее положение. Самодийские погребения напротив более бедны и, скорее всего, захороненные в них люди, играли роль рядового или зависимого населения в рассматриваемом объединении. Однако, известны и центральные погребения без сопроводительного захоронения коня, отличающиеся малочисленностью и свидетельствующие о более сложных социальных связях в социуме (Прудской, Яровское-V и др.). Общественная система была открытой и обладала высоким потенциалом социальной мобильности. В частности можно отметить, включение в социальную систему самодийских воинов-дружинников (Неверов, Горбунов, 2001, с. 177; Кондрашов, 2001, с.70), погребенных по обряду кремации. Военная доблесть и богатство давали возможность продвижения по социальной лестнице. Даже смена кочевой элиты (фактически возникновение нового государства) не всегда вела к разрушению сложившегося объединения, а лишь к изменению в положении отдельных родов и племен в обществе. Для того чтобы эти наблюдения не были поверхностными и интуитивными, требуется специальный анализ, включающий в себя изучение таких элементов, как погребальная конструкция, погребение человека, сопроводительное захоронение животного, вещевой комплекс. Наиболее трудоемок анализ погребального инвентаря, но без него невозможно создать достаточно определенные модели социальных групп (Кондрашов, 2003а, с.281-282).
Роль инвентаря в отражении социальной картины прошлого фрагментарна - это только та совокупность вещей (предметов), которые были помещены рядом с умершим и сохранились до наших дней. На лицо очевидна его пригодность только к ряду определенных функций. Мы можем изучить его качественно (по назначению) и количественно. В исследовательской практике нередки также случае, когда в силу ряда причин антропологические определения становятся невозможными (плохая сохранность костей, их потеря в результате ограбления или спорность полученных данных). В подобных ситуациях половая принадлежность захоронения определяется, как правило, по составу вещевых комплексов.
В основу проведения социоанализа нами был положен принцип «сопряженных групп», предполагающий, что предметы существуют только в комплексной системно-функциональной взаимосвязи единиц, отражающих их смысловое единство. Результатом проведения такого анализа будет выделение ряда социально-типологических групп.
Помимо этого, рассматривая погребальный инвентарь, можно выделить два комплекса - «власти» и «богатства», которые в совокупности отражали социальное положение людей в зависимости от их причастности к ним. В кочевых обществах, учитывая материалы письменных источников, политическая организация напрямую переплеталась с военной, поэтому отражением «комплекса власти» были предметы вооружения. В зависимости от их качества и количества последние маркировали структуру военной организации, а также занимаемое «при жизни» место и роль погребенных или напротив их непричастность к ней.
В комплексе предметов вооружения нами выделены (в скобках даны археологические находки их маркирующие): I. Оружие дальнего боя: 1) стрелы (костяные и железные наконечники стрел, реже с остатками древков, хотя, возможно, существовало разделение на боевые наконечники - металлические и охотничьи - костяные); 2) лук (костяные накладки на лук); 3) колчан (берестяной или деревянный футляр). II. Оружие таранного удара: 1) копья (железные наконечники). III. Оружие ближнего боя: 1)мечи, сабли; 2) кистени (железные и бронзовые); 3) кинжалы (железные и в отличие от ножа двулезвийные; большие ножи, которые можно отнести по размерам к боевым, в данной категории не учитывались). IV. Доспех (панцирные пластины).
Со времени освоения верховой езды, вооруженный всадник стал играть ключевую роль в расстановке общественно-политических сил, но равную социальную нагрузку для обществ с ярко выраженной культурой «всадничества» несло и снаряжение верхового коня. Конь рассматривается как символ и знак престижа, маркер дополнительных привилегий и прерогатива господствующих слоев. В результате отражением «комплекса богатства» становится конский убор, богатство и пышность которого должна была служить целям социального престижа владельца.
В комплексе снаряжения верхового коня нами выделены две группы вещей: I. Узда: 1) удила с псалиями (железные удила и деревянные, костяные, железные псалии). 2) уздечная гарнитура: а) функциональная гарнитура -наконечники ремней, тренчики, пряжки, распределители ремней; и б) декоративная гарнитура - султанчики и бляхи. II. Седло: 1) седельная гарнитура - накладки на луки седла, пряжки, тренчики, бляхи, распределители от седельных ремней; 2) стремена (костяные, железные); 3) подпружные пряжки (костяные, бронзовые, железные).
Опосредовано к «комплексу богатства» также можно отнести украшения костюма. В данном случае важно остановится на том, что если «снаряжение верхового коня» - это привнесенный социальный признак, маркирующий этнос-завоеватель (тюрков Горного Алтая), то украшения костюма являлись доминирующим признаком в предшествующее время (одинцовская культура Лесостепного Алтая) и не утратили свое значение в формирующейся сросткинской культуре, однако приобрели второстепенное значение.
Нами выделены следующие украшения костюма: 1) серьги, 2) перстни, 3) бусы, бисер, 4) подвески (в том числе колокольчики и монеты), 5) пояса: а) пряжки, б) бляхи и в) наконечники. Помимо этого были разграничены ещё два блока вещей, отражающих, по нашему мнению, половозрастную и профессиональную дифференциацию в обществе: I. Предметы быта: 1) посуда: а) керамика (неметаллическая посуда) и б) железные котлы (металлическая посуда); 2) гребни, 3) зеркала, 4) игольники (футляры), 5) заколки (иногда с навершиями). П. Орудия труда (по преимущест ву - железные предметы): 1) тесла, 2) ножи, 3) шилья, 4) кузнечный инструмент. Для половозрастного анализа использовалось принятое в антропологии деление на шесть возрастных групп: 1) Infantilis I - дети, до 6-7 лет; 2) Infantilis II -дети, до 14 лет; 3) Juvenis — юношеская группа, до 18-20 лет; 4) Adultus — возмужалая группа, до 30-35 лет; 5) Maturus - зрелая группа, до 50-55 лет; 6) Senilis -старческая группа, старше 50-55 лет (Мамонова, Романова, Харитонов, 1989, с.83). При разграничении погребенных по предложенным группам мы использовали отнесение их по верхней возрастной границе.
Учитывая предложенные признаки, следует принять во внимание, что доминирующими в определении статуса погребенных должны быть: 1) оценка количества предметов вооружения и видов оружия - комплекс «власти» (Приложение III. База данных №1), 2) количественный и качественный состав предметов снаряжения верхового коня - комплекс «богатства» (Приложение III. База данных №2), 3) наличие престижных вещей и драгметаллов. Уникальные изделия, как правило, призваны маркировать престижно-знаковую сферу и составляют характерную особенность погребений лиц высокого ранга. В качестве престижных вещей в «сросткинском обществе», помимо «комплекса власти» и «комплекса богатства» можно рассматривать, также металлическую посуду и зеркала.
