"Приговорное" движение крестьян в 1905-1907 гг. (методы изучения по материалам Самарской и Воронежской губерний). Том 2. Приложения Буховец Олег Григорьевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Источники и методі анализа 33

I . Основные моменты истории "приговорного" движения 1905-1907 гг 34

2. Документы "приговорного" движения - массовый исторический источник по общественному сознанию крестьянства в период революции 1905 —1907 гг 61

3. Хроники, как аккумулированный массовый источ- ник по истории крестьянского движения 1905 -1907 гг 89

4. Источники о населении и социально-экономичес-ком положении крестьян 101

5. Методы анализа 104

ГЛАВА II . Кошшексный сравнительно-статистический анализ "приговорного" движения в самарской и воронежской губерниях' 120

I . Социально-экономическая и социально-политическая программа "приговорного" движения Самарской и Воронежской губерний: соотношение общего и осо бенного І2І

2 . Сравнительный анализ "приговорного" движения в Самарской губернии 142

3. Сравнительный анализ "приговорного" движения в

Воронежской губернии 168

Заключение 183

Приложения

• . Основные моменты истории "приговорного" движения 1905-1907 гг
• Документы "приговорного" движения - массовый исторический источник по общественному сознанию крестьянства в период революции 1905 —1907 гг
• . Социально-экономическая и социально-политическая программа "приговорного" движения Самарской и Воронежской губерний: соотношение общего и осо бенного
• . Сравнительный анализ "приговорного" движения в Самарской губернии

Введение к работе

Три четверти столетия отделяют нас от буржуазно-демократической революции 1905 - 1907 гг. в России.

Говоря о характере революции 1905 - 1907 гг. В.И.Ленин подчеркивал, что "...это была крестьянская буржуазная революция, ибо объективные условия выдвинули на первую очередь вопрос об изменении коренных условий жизни крестьянства, о ломке старого средневекового землевладения, о "расчистке земли" для капитализма, объективные условия выдвинули на арену более или менее самостоятельного исторического действия крестьянские массы"¹. Основным вопросом революции был аграрный вопрос, сущность которого составляла "... борьба крестьянства за уничтожение помещичьего землевладения и остатков крепостничества в земледельческом строе России, а, следовательно, и во всех социальных и политических учреждениях ее"².

Революция выявила новые, действовавшие до начала ее в той или иной степени подспудно, процессы, имевшие огромное значение для дальнейших судеб страны. "Эта революция,— писал В.И.Ленин,~ впервые создала в России из толпы мужиков, придавленных проклятой памяти крепостным рабством, народ, начинающий понимать свои

права, начинающий чувствовать свою силу"⁰. Наиболее замечательным проявлением такого понимания значительной частью крестьянства своих коренных прав и интересов явилось "пробуждение первого крупного не только экономического, но и политического крестьянского движения в России"⁴. Это пробуждение было раеценено В.И. Лениным как "поворотный для истории факт" .

Как и в целом крестьянское движение 1905 - 1907 гг., полити-

- 4 -ческое движение крестьян было проявлением вызванных всем ходом развития страны принципиальных изменений в самом крестьянстве, в общественном сознании значительной его части.

На рубеже двух веков сознание этого самого многочисленного класса-сословия России находилось под влиянием нескольких разнонаправленных по своему воздействию групп факторов социально-экономического, социально-политического и политико-идеологического характера.

Первая группа, факторов, воздействовавших на сознание крестьянства в этот период (как и вообще на протяжении всей пореформенной эпохи) связана с попытками самодержавного государства по консервации векового патриархального уклада крестьянской жизни, темноты и забитости крестьян, их равнодушия ко всем вопросам, выходящим за узкие пределы общины или волости. Меры эти в конечном итоге были направлены на дальнейшее обеспечение условий для сохранения дворянского господства. В социально-экономическом плане — это характер земельных отношений, позволявший в той или иной степени — в зависимости от региональных особенностей и разрядной принадлежности крестьян до реформ 60-х годов, — удерживать крестьянство в "поле тяготения" дворянского землевладения. В социально-политическом — это и сословное неравноправие крестьян, и "сельское общество", призванное связывать их по рукам и ногам, и регламентация всех сторон крестьянской жизни, вплоть до семейных отношений. В политико-идеологическом — правительственная и церковная пропаганда, главным направлением которой являлось культивирование наивного монархизма и религиозности у крестьян.

Вторая группа факторов, оказывавших воздействие на сознание

крестьянства, связана с дальнейшим развитием капиталистических отношений в стране в целом и в деревне, в частности. Б социально-экономическом отношении — это дальнейшее развитие товарного хозяйства, превращение крестьянина в товаропроизводителя, бурное развитие отхожих промыслов. Следствием этих процессов явилась подвижность значительной части сельского населения, чему очень большое значение придавал Б.И.Ленин*. Б социально-политическом — это продолжавшаяся трансформация крестьянства из класса-сословия в классы капиталистического общества. Б политико-идеологическом — медленное, но неуклонное распространение в деревне об-разования¹^, следствием чего было ускорение процесса "эрозии" патриархальной идеологии. Результатом совокупного воздействия факторов этой группы на сознание крестьянства был процесс постепенного повышения сознательности и активности крестьян.

Третья группа факторов связана с вызреванием в стране предпосылок буржуазно-демократической революции. Б социально-экономическом плане — это дальнейшее обострение аграрного вопроса, особенно заметно проявившееся в период русско-японской войны. Б социально-политическом — это крестьянское движение и появление на политической арене партий и организаций, представлявших основные классово-политические силы в стране. В политико-идеологичес-

х "Без подвижности населения, — писал он, — немыслимо развитие его сознательности и самодеятельности".— Ленин В.И. Поли. собр.соч., т.З, с.314.

за Следствием процесса распространения образования было, как отмечал В.И.Ленин, пробуждение у крестьян чувства собственного достоинства.— Ленин В.И. Поли.собр. соч., т.4, с.228.

ком — небывалые до русско-японской войны масштабы пропаганды
и агитации, которая в печатной и в устной форме велась в дерев
не политическими партиями и демократической сельской интеллиген
цией, !

Если говорить о степени воздействия перечисленных выше факторов на сознание крестьянства, то следует отметить, что на протяжении всего пореформенного периода действует постоянная и неуклонная тенденция к снижению силы воздействия факторов первой группы в пользу второй. Б период же, предшествовавший революции, "перераспределение" воздействия от факторов первой группы в пользу второй и третьей резко ускоряется*.

Конкретным выражением такого "перераспределения" и явилось то обстоятельство, что крестьянское движение 1905—1907 гг. впервые в истории пореформенной России поднялось до уровня движения политического.

х В это время уже начинается и вынужденный частичный "демонтаж" некоторых из факторов, составлявших первую группу (упомянем в этой связи царский манифест от 26 февраля 1903 г., разрешавший выход из общины и расширявший сферу деятельности Крестьянского банка; закон от II августа 1904 г. о ликвидации телесных наказаний и другие мероприятия подобного рода). Кроме того, во время революции ярко проявился двойственный характер воздействия на сознание крестьянства некоторых других факторов данной группы. Например, упоминавшийся уже "мир", призванный всячески консервировать крестьянство, был в то же время первичной политической школой для крестьян, способствовавшей в немалой степени их сплочению.

Формы проявления политического крестьянского движения в указанный период были очень разнообразными. Некоторые из них были традиционными для крестьянского движения*. Другие же —принципиально новыми, впервые появившимися лишь в период революции. Из последних формой наиболее массовой и хронологически первой было так называемое "приговорное" движение, которому и посвящена данная работа. Что же подразумевается под этим понятием? Термином "притворное" движение в нашей исторической литературе традиционно обозначается принятие в период революции 1905 - 1907 гг. сельскими и волостными сходами, собраниями крестьян прошений, приговоров, наказов, обращений с широкой программой политических и экономических требований. Именно эта программа требований привлекала и продолжает привлекать внимание исследователей к указанным документам.

В изучении "приговорного" движения явственно выделяется ряд этапов. Первый — с 1906 г., когда появились первые значительные работы о "приговорвом" движении,по 1917 г.; второй — с 20-х гг. по середину 50-х гг.; третий — с середины 50-х гг. и по настоящее время.

На первом этапе наиболее значительны работы А.А.Васильева, Б.Беселовского, В.А.Кудрявцева, П.Марева, К.Сивкова, П.Маслова, и Л.М.Брамсона⁶.

В поле зрения вышеупомянутых авторов находился довольно шизе Например, отказ от уплаты податей или выступления против

представителей власти. Разумеется, эти,— равно как и другие,-

формы к числу политических можно относить лишь с оговорками,

на чем ниже мы еще остановимся специально.

- 8 -рокий круг вопросов, связанных с "приговорным" движением. Это такие, например, как оценка той роли, которую сыграло составление приговоров с политическими требованиями для повышения уровня сознания крестьянства и анализ их программы, попытки выяснения географии "приговорного" движения и др.

Б работах всех перечисленных выше авторов присутствует прямая или косвенная полемика с утверждениями правой печати об апокрифичности политических приговоров и петиций, о їнесоответ-ствии их (приговоров и петиций - О.Б.) языка и содержания уровню не только умственного развития крестьян, но их простому уме-нию, точнее неумению писать"'. Поэтому особое значение имеет освещение указанными исследователями проблемы авторства и происхождения документов "приговорного" движения. Так, К.Сивков в этой связи считал, что в одних случаях и инициаторами, и исполнителями идеи принятия документов "передового направления" (периода весны - лета 1905 г.) были сами крестьяне, в других — инициатива, а "иногда и авторство (выделено нами — О.Б.) принадлежали местным интеллигентам", в-третьих,— составление документов являлось результатом партийной пропаганде. Отмечаются К.Сивковым и "случаи участия в составлении приговоров либеральных земств"⁹. Б.Веселовский же полагал, что инициаторами данных документов являлись "большей частью культурные одиночки-учителя, более развитые крестьяне — односельчане и ... в редких случаях... либеральные землевладельцы" . Большую инициативную роль в составлении приговоров он отводит также БКС¹¹. По мнению )П.Марева,, за этими документами стояли социал-демократы и эсеры¹ . 0 "невозможности" отрицать влияние партий на происхождение приговоров и наказов (в I Думу) писал Л.М.Брамсон¹³. П.Маслов также считал,

- 9 -что "некоторые приговоры (1905 — 1906 гг. — О.Б.) ... несомненно составлены и продиктованы агитаторами ..." . А что же касается приговоров и наказов во П Думу, то их из-за трудностей агитационной работы в деревне в данный период, по мнению автора, крестьянам пришлось писать сам¹⁵.

Как видим, лишь у К.Сивкова сравнительно полно определен авторский "контингент" документов "приговорного" движения. Выводы же остальных исследователей охватывают лишь отдельные его звенья. Характерно также, что почти все упомянутые исследователи с явной неохотой признавали факт авторского участия в "при- ^ говорном"движении некрестьян, а в тех случаях, когда все же признавали, то недостаточно*. Это обстоятельство объясняется как стремлением показать "почвенный", "крестьянский" характер политических приговоров и петиций — и таким образом опровергнуть утверждения правых об апокрифичности — так и недостаточной изученностью самого явления.

В центре внимания всех авторов была естественно программа требований петиций, приговоров и наказов. Понятно, что выводы, к которым пришли они при этом, отражали их различные идейно-политические взгляды. Порой ложные идейные установки приводили некоторых авторов даже к элементарной научной недобросовестности. Так, например, В.А.^удрявцев, рассматривая требования наказов Самарской губернии исключительно через призму кадетской апологии Думы, утверждал, что требование: "Государство должно управ-

8 Ведь не "иногда", как писал К.Сивков, а очень часто авторство принадлежало местным интеллигентам и отнюдь не "некоторые", по П.Маслову, а очень многие приговоры составлялись агитаторами.

- 10 -ляться государем и Государственной думой" является, по мнению крестьян, единственно возможной формой правления страной" . Стремясь доказать это утверждение, он писал: "Перелистайте всю книжку (Крестьянские наказы Самарской губернии — О.Б.) и вы ни разу не увидите, чтобы где-нибудь самарская деревня мыслила иначе. Думаем, что это явление, общее для всей страны. (Выделено \ Т7

нами — О.Б./" . Б действительности же указанное требование содержится лишь менее чем в 4% данных документов, в то время как требование созыва Учредительного собрания — почти в 17$.

Значительно больший интерес представляет работа К.Сивкова. Рассматривая, в частности, такой сложный вопрос, как партийное воздействие на программу политических приговоров, автор отмечал v — хотя и чересчур осторожно — что документы эти "носят на себе печать давления как "справа", так и "слева" . А по вопросу еще более деликатному — о степени осознанности крестьянами содержания принимаемых ими политических приговоров — К.Сивков писал: "Может быть, в отдельных случаях (выделено нами — О.Б.) крестьяне даже не вполне ясно понимали значение каких-либо слов или выражений, предложенного для подписи приговора, но они в то же время ясно видели, что он выражает действительные чаяния русского крестьянства и потому ставили свои подписи. Не "их" была только внешняя форма приговора, но существо его принадлежало

им" . Вывод, безусловно, правомерный, но нуждающийся в следующей поправке: применительно к весне 1905 г. говорить о том, что крестьяне только лишь "может быть" и "в отдельных случаях" не вполне понимали значение каких-либо слов и выражений приговоров -явно недостаточно. Довольно детально рассматриваются К.Сивковым и сами требования отобранных им для изучения 47 приговоров. Ито-

- II -

гом этого рассмотрения стал вывод о том, что крестьяне, принявшие данные приговоры, явно осознали необходимость полного изме-нения государственного строя России.

Ряд интересных, но вместе с тем спорных выводов, и наблюдений относительно программы приговоров содержится в работе Б.Ве-селовского. Так, например, он утверждал, что, если в области политических требований и требований, касающихся налоговой реформы, между приговорами различных губерний не было заметных различий, то в отношении аграрных требований, различия, напротив,

были резкими^-¹-. Последнее обстоятельство автор вполне справедливо объяснял большим несходством в условиях крестьянского землевладения и землепользования между различными губерниями России . Но в то же время совершенно бесспорно и то, что если бы он прибегнул наряду с описательным и к количественному анализу, различия между губерниями в части политических требований и требований налоговой реформы также стали бы весьма заметными.

Основное внимание Б.Веселовский уделил программе требований приговоров и наказов в I Думу, По его мнению, большинство требований приговоров и наказов начального периода деятельности Думы представляет собой различные вариации лозунга "земли и воли". В документах этого периода в большей степени выразились иллюзии крестьян относительно того, что "Дума сможет быстро разрешить их наболевшие нужды и освободить, наконец, от крепостнических пут . Однако, после правительственной декларации 13 мая и отказа амнистировать участников революционного движения надежды эти, как отмечает Б.Веселовский, поубавились. В приговорах и наказах этого периода значительное место занимали указания на министров как на врагов народа и заметно начало проявляться понимание того, что

- 12 -крестьянам "за осуществление своих интересов придется еще немало бороться". Содержание приговоров и наказов свидетельствует, по мнению автора, о том, что обсуждение в Думе аграрного вопроса и конфликт ее с правительством, с одной стороны, еще в большей степени склоняли симпатии крестьян к Думе, а с другой -способствовали уяснению ими бессилия Думы и причин этого бессилия. Народ, таким образом,— писал он,— стал понимать, что не

Дума даст ему землю и волю, "а лишь сам он может добиться их.

Значительное внимание Б.Веселовский уделил анализу аграрных требований приговоров и наказов. Им, в частности, отмечалось, что лишь в немногих документах зафиксированы положения кадетского аграрного проекта, "туманно" говорящего о наделении крестьян землей в "потребных размерах", с выкупом по "справедливой оцен-_ке«26_в пц_е б_{0ЛЬШЄ) чем} кадетская,— писал он далее,— встретила сочувствия эсеровская программа в чистом ее виде.Из нее было усвоено лишь 2 пункта: I) конфискация помещичьих земель ... 2) передача этих земель трудящимся сообразно трудовой силе семьи, в дополнение к надельным землям... Ни о какой социализации всех земель, — подчеркивал Б.Веселовский, — не поднималось (за немногими исключениями) и речи"²⁷. Интерес представляет и его критический разбор таких требований как "земля для трудящихся" и

др. .

Значительное внимание анализу программы приговоров и наказов уделил П.Марев. Как заслугу следует считать то, что он первым из исследователей наряду с описательным применил к изучению приговоров и наказов также — пусть даже в самом общем виде — и статистический метод²⁹.

Интерес представляет отмеченная П.Маревым зависимость про-

- ІЗ -граммы приговоров от того, представителям какой партии в Думе адресованы эти приговоры. Так, "кадетские" приговоры были "составлены в более общих выражениях, умереннее- и более выдержаны

в партийном духе, чем приговоры, направленные на имя Государственно ной думы вообще или к трудовикам" . Б то же время некоторые немаловажные выводы П.Марева сделаны им практически на основе требований одного единственного документа³¹. Обобщающие же выводы этого автора грешат схематизмом. На них лежит явная печать мелкобуржуазных представлений о процессах, происходивших в крестьянстве в период революции 1905 — 1907 гг.

Большое значение изучению программы приговоров и наказов придавал П.П.Маслов. Им был собран самый большой комплекс этих документов и проведен их первичный статистический анализ, на чем мы еще остановимся. При этом сделан ряд ценных наблюдений и выводов. Так, в частности, он был единственным из исследователей того времени, отметившим наличие противоречий в текстах "некоторых приговоров" между требованиями, продиктованными или предложенны-і ми агитаторами, и требованиями, которые добавили сами крестьяне³³.

Далее, он единственный в то время обратился не только к анализу содержания приговоров и наказов, но и к оценке того воздействия, которое оказывал на крестьянство сам процесс выработки и у принятия этих документов. Он отмечал, что петиции и приговоры вовлекали в крестьянское движение "широкие слои населения и отчасти содействовали организации крестьянства. Крестьяне приучались формулировать свои требования, разбираться в программах и

объединяться вокруг выработанных решений и требований" .

Касаясь экономических требований, П.Маслов справедливо отмечал, что в приговорах и наказах в I Думу они значительно ради-

- 14 -кальнее, чем в документах, принятых до осени 1905 г. При этом он специально оговорил, что требования экспроприации помещичьих земель содержались и в приговорах крестьян, которые находились под влиянием правых .

Работа Л.М.Брамсона посвящена анализу приговоров и наказов, поступивших в Трудовую группу I Думы. Небезынтересны его замечания об особенностях авторства приговоров и наказов, об их форме и стиле . Заслуживают внимания и наблюдения за особенностями программы требований отдельных документов, о воздействии революционной пропаганды, с одной стороны, и местных нужд — с дру-гой, на содержание приговоров и наказов⁰'. Однако в целом работа Л.М.Брамсона в большой степени обесценивается ее чисто иллюстративным характером. Обладая внушительным комплексом из 400 документов, автор не попытался произвести даже самые необходимые и элементарные статистические подсчеты.

Итак, исследователями первого из выделенных нами периодов историографии проблемы определен прежде всего сам объект изучения — петиции, приговоры и наказы крестьян, главным образом, с точки зрения содержащихся в них требований, ходатайств и заявлений. Б этом аспекте ими проанализированы значительные группы документов и реконструирована в основных чертах их программа. Несмотря на ошибки в оценке и понимании более общих вопросов революционного движения в стране, данные авторы в целом верно оценили то большое значение, которое имел уже сам факт появления исходящих от крестьян документов с политическими и общеэкономическими требованиями.

Вместе с тем, работам данного периода присущ ряд серьезных недостатков. Так, только в трудах П.Маслова и П.Марева в опре-

- 15 -деленной степени использовался первичный статистический анализ, когда как другие авторы прибегали лишь к описательно-иллюстративному методу, что для массового источника совершенно недостаточно.

Всеми перечисленными выше исследователями понятия "приговор-ное" и "петиционное" движение употреблялись как синонимы, хотя в действительности это качественно разнопорядковые явления.

Из всех авторов лишь П.Маслов попытался определить — да и то чисто умозрительно — роль и место "приговорного" движения как 'составной части крестьянского движения.

В период с 20-х по 50-е годы интерес к "приговорному" движению в целом резко снизился. Из работ, в которых данная проблема так или иначе рассматривалась, исследовательский подход можно отметить (не считая переизданной без изменений в 1924 г. работы П.П.Маслова) лишь у Н.Н.Сперанского, П.Н.Першина и — в какой-то степени — у А.И.Потылицына . В остальных же содержатся только априорные оценки "приговорного" движения . Причем оценки эти были прямо-таки полярно противоположными. Так, если С.Ма-зуренко придавал "приговорному" движению "историческое" значение, то А.В.Шестаков считал его ярким проявлением "большой политической отсталости" и "политической слепоты" крестьян, которые принимали приговоры "вместо того, чтобы ... творить дело революции*^,4. С А.В.Шестаковым были солидарны П.К.Редышн и В.Н.Фирстова, как и он считавшие, что "составление приговоров уводило крестьян на мирный путь борьбы, порождало у них веру в царя, в Государственную думу" . Отрицательно — хотя и более умеренно — оценивал "приговорное" движение и Н.Н.Сперанский, посвятивший ему отдельную главу своего исследования. В целом для его работы характерно

сочетание ряда интересных и верных аналитических наблюдений с выводами, которые явно грешат прямолинейностью и схематизмом. В частности, рассматривая приговоры Самарской губернии, он отмечал, что почти все они составлены "ораторами" из числа приезжих из города или из местных интеллигентов"⁴². Из этого следовал вывод, что "для уяснения деревенских настроений политические приговоры дают немного, являясь в данном отношении как бы своего тэода кривым зеркалом (выделено нами - О.Б.)" . Однако, отзываясь столь пренебрежительно об "ораторских" приговорах, указанный автор вместе с тем вынужден был признать, что явное влияние революционной пропаганды чувствуется и в неграмотно написанных, проникнутых наивной непосредственностью "крестьянских" документах . Б большинстве же случаев, заключал он, крестьяне "по малограмотности, в общем доверялись формулировкам,-" прелагавшимся ораторами"⁴⁵.

Н.Н.Сперанский был единственным исследователем рассматриваемого периода, применившим к изучению приговоров статистический метод. Однако, при этом его общая негативная установка предопределила и выводы. Вот так он расценивал, в частности, наличие в анализируемых документах политических требований: "Уже один голый перечень этих требований ... ясно говорит за то, что действительно "крестьянское" в них в значительной степени заслонено и замаскировано, так сказать, образованиями чисто внешнего, наносного порядка"⁴⁶. И далее: "Как ни плохо отражено здесь настоящее лицо крестьянства, однако это лицо все-таки явственно проглядывает в подавляющем преобладании земельных требований"⁴ . Как видим, "крестьянский" характер за программой приговоров признается лишь постольку, поскольку в ней представлены земельные

- 17 -требования.

Весьма невысоко Н.Н.Сперанский оценивал "приговорное" движение и как Форму борьбы, противопоставляя его в этом смысле "боевым формам" крестьянского движения⁴⁸.

Несомненной заслугой Н.Н.Сперанского следует признать его попытку выяснения землеобеспеченности и разрядной принадлежности крестьян селений, охваченных "приговорным" движением. К сожалению, и в первом, и во втором случае полученные им данные практического значения не имеют, так как, во-первых, они касаются только лишь селений, а не дворов (или населения), во-вторых, даже по отношению к селениям они не полны, и, в-третьих, приводятся иногда только в виде процентов, без абсолютных цифр .

Б статье П.Н.Першина прямые оценки "приговорного" движения отсутствуют. Однако довольно широкое использование — к сожалению, только лишь в иллюстративном плане — приговоров и петиций свидетельствует о том, что он считал программу их требований вполне "крестьянской". Б частности, на основе этих требований П.Н.Перший отвергает мнение С.Прокоповича о том, что крестьянское движение 1905—1907 гг. было лишь бунтом "людей, решившихся прибегнуть к насилию, чтобы достать хлеба и дров" . В то же время им отмечаются и запечатлевшиеся в приговорах монархинеско-конституционные иллюзии крестьян.

П.Н.Першин попытался выделить и региональные особенности в программах требований приговоров . Однако отсутствие хотя бы самых элементарных подсчетов делает его выводы по этому вопросу сугубо предположительными.

Б работе А.И.Штылицына содержится интересный материал о той борьбе, которую крестьянам Архангельской губернии приходилось

-Ів-вести с полицией и местными властями в связи с принятием нака-зов в I Думу .

Б качестве иллюстративного материала документы "приговорного"

движения использовались иногда в рассматриваемый период в рЄГИ-cq

ональных работах по крестьянскому движению⁰⁰.

Таким образом, в условиях общего снижения интереса к "приго-ворному" движению на втором этапе изучения данной проблемы преобладающим стало негативное отношение к нему. Что же касается разработки конкретных проблем данного движения, то, за исключением работы Н.Н.Сперанского, трудно говорить о каких-либо заметных достижениях в этот период.

Начавшийся с середины 50-х гг. следующий этап изучения "приговорного" движения характеризуется целым рядом новых черт, заметно отличающих его от предыдущих этапов.

Во-первых, резко возрастает интерес к проблеме. С середины 50-х гг. до наших дней вышло уже более 50-ти работ, в которых затрагиваются в той или иной степени различные ее аспекты. Во-вторых, вовлечение в научный оборот многих сотен ранее не использовавшихся приговоров, петиций и наказов значительно расширило источниковую базу исследований. В-третьих, при изучении программы приговоров метод иллюстративно-описательный стал постепенно вытесняться статистическим методом.

Вся литература рассматриваемого периода четко подразделяется на три большие группы. Первая группа включает в себя общие работы по истории страны, крестьянства и крестьянского движения (в том числе историографические и источниковедческие)⁵⁴. В центре внимания всех их находится оценка характера программы приговоров, а иногда и оценка того значения, которое имел для крестьян-

- 19 -ских масс сам факт обсуждения и принятия их на сходах. С этой целью были привлечены небольшие, как правило, группы приговоров и наказов. Метод анализа — иллюстративно-описательный*. Б итоге его происходит общий пересмотр негативного отношения к "приговорному" движению, характерного для предыдущего периода историографии вопроса. Теперь исследователи отмечают, что в приговорах проявилось "пробуждение политического сознания широких масс крестьянства", а "громадное количество приговоров ... СО-держат революционно-демократические требования" . Вместе с тем отмечается и то, что приговоры "показательны для характеристики противоречивости крестьянского сознания"⁵⁶.

К сожалению, в основном из-за иллюстративно-описательного подхода выводы этих исследователей также нередко страдают умозрительностью и противоречивостью. У некоторых, в частности, наблюдается явное несоответствие между выводами относительно характера требований приговоров и роли в революционном движении крестьян, принимавших эти приговоры, на чем ниже мы остановимся более подробно.

Камнем преткновения для многих авторов продолжает оставаться отмечавшееся уже воздействие на "приговорное" движение раз- * личных непролетарских партий. Так, Б.Г.Литвак, отмечая, что приговоры и наказы — "первоклассный материал для изучения политической активности крестьянства в революции 1905 —1907 гг., силь-

х Исключением являются работы Е.И.Кирюхиной и СМ.дубровского, проанализировавших с помощью статистического метода большую группу приговоров местных организаций ВКС. (См.: Кирюхина Е.И. Указ.соч., с. 134-135; дубровский СМ. Указ.соч., с.Ш-114).

- 20 -ных демократических и слабых утопических сторон его сознания...", вместе с тем предостерегает, что они (приговоры) ... "иногда оказывались продуктом эсеровских или околоэсеровских авторов..."⁰ Но приговоры данного периода не "иногда", а весьма часто 0Ka3H-^v вались продуктом эсеровских или других народнических авторов (и не только их!) . Да и могло ли быть иначе? Ведь крестьянство в силу своего места в производстве и социально-политической структуре общества было в политическом и идеологическом отношении классом ведомым. Политическое крестьянское движение, родившееся в начальный период революции, естественно, не могло не стать ареной борьбы за влияние на крестьянство между пролетарской и мелкобуржуазными, буржуазными и даже черносотенными партиями. Ход и результаты этой борьбы нашли отражение и в приговорах. Поэтому документы, в которых, как отмечает Б.Г.Литвак, "здоровые импульсы крестьянского движения" затемнены "эсеровс- " кой (а порой и левокадетской) фразеологией "представляют, как нам кажется, не меньший исследовательский интерес, нежели те, в которых эти "здоровые импульсы" не "затемнены" .

Вторую группу работ, касающихся истории "приговорного" движения, составляют локальные исследования крестьянского движения

1905—1907 гг. Во всех перечисленных ниже работах значительное внимание уделялось использованию приговоров, петиций, наказов, как важного источника, свидетельствующего, с одной стороны, о "растущей сознательности", а с другой — о "неизжитых монархических иллюзиях" крестьян . При этом метод изучения документов для всех без исключения авторов — только иллюстративно-описательный.

По сравнению с общими исследованиями, в локальных вопрос об

- 21 -оценке "приговорного" движения занимает значительно меньше места. Почти во всех работах содержатся также некоторые сведения о времени, обстоятельствах, и поводах принятия приговоров, о столкновениях с властями при этом и т.д.

И, наконец, третью группу работ образуют специальные исследования — как общие, так и локальные — посвященные изучению

программы требований документов "приговорного" движения . Основной особенностью, заметно отличающей их от работ остальных двух групп, является тенденция к использованию статистического метода как основного инструмента анализа. Так, разработка А.И. Нильве системы таблиц-анкет и последующее применение их для изучения требований наказов во П Думу позволили наглядно показать, насколько приблизительны, а, порой и вообще имеют мало общего с действительностью выводы по этому вопросу, полученные посредством иллюстративно-описательного метода. Например, Е.Г.Василевский, изучая с помощью указанного метода социально-экономическое содержание приговоров и наказов во її Государственную думу, пришел, в частности, к безоговорочному выводу о том, что "в массе ... своей крестьяне ... высказывались за национализацию зем-ли" . А.И.Нильве же, проанализировав данные приговоры и наказы посредством таблиц-анкет, выяснила, что требование национализации земли содержится только в 3,9$ документов .

В качестве основного инструмента анализа таблицы-анкеты выступают и в исследованиях В.И.Михайловой, А.А.Кузнецова, Б.А.Трех-братова. Например, в работе В.И.Михайловой на основе 245 приговоров и наказов украинских губерний I Думе с помощью таблиц-анкет предпринята плодотворная попытка реконструкции программы политических требований крестьян во всей ее противоречивости^, д^

- 22 -Кузнецову полученные им в ходе анализа количественные показатели позволили предпринять весьма, на наш взгляд, перспективную попытку сравнения распространенности требования национализации земли в Европейской России и в Сибири⁶⁷. Новые и интересные методические приемы характерны и для работ Б.А.Трехбратова⁸.

Разумеется, таблицами-анкетами возможности статистического метода изучения приговоров не исчерпываются. Это, скорее - начало. А путем дальнейшего же продвижения нам мыслится применение методов контент-анализа, разрабатываемых в настоящее время для анализа содержания больших массивов текстов⁶⁸. Значительная работа в этом направлении ведется и за рубежом³⁸⁶.

Таким образом, как мы могли убедиться, в центре внимания и дореволюционной, и советской историографии "приговорного" движения находится содержание приговоров как исторического источника, позволяющего показать те сдвиги в общественном сознании крестьянства, которые произошли в период революции 1905 — 1907 гг. И сделано в этом направлении уже немало. Так, количество документов, вовлеченных в исследовательский оборот как посредством описательного, так и статистического метода достигло уже нескольких тысяч. Шагом вперед в методическом плане являет-

х Особый интерес в этом плане представляет его работа о приговорах и наказах крестьян степного Предкавказья. См.: Трехбра-тов Б.А. 0 статистическом изучении приговоров и наказов ...

хзе Б частности, большой интерес представляет применение контент-анализа для изучения петиций во Франкфуртский парламент. См.: Бородкин І.Й., Соколов А.К. Историк и изучение социальных процессов,— История СССР, 1983, $ I.

- 23 -ся переход в последние годы от описательного к статистическому методу изучения программы приговоров. Иначе говоря, в изучении требований приговоров есть уже немало достижений.

Не так обстоит дело с разработкой ряда источниковедческо-методических аспектов анализа документов "приговорного" движения. Например, лишь в статье А.И.Нильве наказы во П Думу подраз-_х' деляются на типы по содержательному критерию. Общая же типология или классификация комплекса данных документов по формальным и содержательным критериям до сих пор еще не произведена. Не описан формуляр документов, его эволюция и отличительные особенности в разных типах документов. Очень малоизученными остаются вопросы авторства и происхождения приговоров. Не произведено также отграничение документации, входящей в комплекс документов "приговорного" движения, от документации, по формальным критериям идентичной последним, но по критерию качественно-содержательному находящейся за его пределами.

Не определен объем понятия "приговорное" движение, следствием чего широко распространенным в историографии вопроса продолжает оставаться отождествление таких качественно разнопорядковых явлений, как "приговорное" и "петиционное" движение . Качественно-содержательная разнопорядковость последних заключается в том, что "приговорное" движение было, как уже отмечалось,формой,проявле- ^ ния первого в пореформенной России массового политического движения, в то время как "петиционное" движение представляло собой массовую подачу прошений и жалоб, в которых содержались ходатайства и просьбы конкретно-местного характера. Качественную историческую специфику "приговорного" движения составляет наличие в приговорах и наказах требований, суждений, призывов политического и обще, -

- 24 -экономического характера, тогда как жалобы и прошения рассматриваемого периода принципиально в основе своей ничем не отличались от аналогичных документов дореволюционного периода.

Во всех без исключения работах о "приговорном" движении исследуется, строго говоря, не "движение". а только сами приговоры как источник, позволяющий получить представление о политических и социально-экономических требованиях крестьян. Это,безусловно, важный аспект данной проблемы, но отнюдь не единственный. Ведь приговоры являются продуктом политического общероссийского движения, которым были охвачены сотни тысяч крестьян. Необходимо поэтому получить реальное представление о роли в революции этих крестьян. Тем более, что, как мы могли уже убедиться, исследователями крестьянского движения высказывались диаметрально противоположные точки зрения по данному вопросу. Как помним, вплоть до середины 50-х гг. преобладало мнение о том, что "составление приговоров уводило крестьян на мирный путь борьбы, порождало у них веру в царя, в Государственную думу" . В последующий период это мнение было отвергнуто как чисто умозрительное, и в настоящее время большинство исследователей придерживается точки зрения, согласно которой принятие приговоров,напротив, мобилизовало крестьян в той или иной степени на дальнейшую борь-

бу . Однако, нельзя не отметить, что умозрительностью страдает и последний вывод, так как основан он лишь на изучении содержания приговоров, в то время как необходимо также изучение поведения в революции крестьян, принявших эти приговоры. Вследствие такого умозрительного подхода даже авторы, высоко оценивающие революционный демократизм содержания приговоров, занимают очень непоследовательную позицию, когда речь заходит о роли в

- 25 -революционном движении крестьян, охваченных "приговорным" движением. Например, П.Н.Перший, подчеркивая, с одной стороны, что принятие приговоров (в I Думу) явилось фактором политического роста деревенских масс, мобилизующим их на дальнейшую политическую борьбу, с другой стороны, утверждал, что в районах со слабым крестьянским движением было принято больше приговоров в I Думу, чем в районах острого и бурного крестьянского движения. Нетрудно заметить, что выводы эти явно противоречат друг другу⁷².

Интересной в этой связи представляется оценка Б.И.Лениным значения приговоров рабочих. Б статье "По поводу обращения депутатов-рабочих", написанной в качестве послесловия к воззванию рабочих-депутатов Думы Б.И.Ленин писал, что в деле организации рабочего класса для борьбы "очень полезны приговоры и постанов- ^ ления рабочих собраний (выделено наїли — О.Б.)" . Вместе с тем, он тут же разъяснял, что не в приговорах "можно найти действительную опору против врага, который приготовился уже самым зверским насилием ответить на требования народа (разрядка наша — О.Б.)" .

Логично предположить, что если даже для организации пролетариата (а это класс с высоким уровнем организованности) очень полезны приговоры, то тем более полезны они в этом смысле для крестьянства как класса с невысоким уровнем классовой солидарности, раздробленного и разобщенного. А раздробленность, разобщенность, невысокий уровень классовой солидарности и классового сознания и делает крестьян особенно восприимчивыми ко всякого рода иллюзиям — будь то монархические, будь то конституционные. Конкретным проявлением этой склонности к иллюзиям была вера крестьян

- 26 -как в то, что Дума вообще сможет решить аграрный вопрос, так и в то, что приговоры и наказы, направленные шли в .адрес Думы, помогут решить его (аграрный вопрос) лучшим для крестьян образом. Поэтому, отмечал Б.И.Ленин, рабочий класс должен разъяснять крестьянам, "что они ошибаются, возлагая надежды в простоте душевной, на просьбы, приговоры, ходатайства и жалобы"*. Таким образом, субъективные устремления крестьян, принимавших при-говоры, были одни, а объективные результаты — совершенно другие: политизация крестьянского движения и повышение его организованности и сплоченности³⁸*.

Выяснение роли в революции крестьян, принимавших политические приговоры, кроме того, создало бы более прочный фундамент и для наших представлений о достоверности программы требований документов "приговорного" движения. Как уже ранее отмечалось, вплоть до середины 50-х гг. преобладала негативная оценка "призе Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.13, с.121. Почти дословно то же В.И.Ленин писал и в статье "Кадеты, трудовики и рабочая партия".—Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.13, с.145. зве В статье "Из дневника публициста. Крестьяне и рабочие", посвященной наказам кануна Великого Октября, В.И.Ленин писал о большой важности научного изучения "необыкновенно ценного материала крестьянских наказов" (Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.34, с.109). Следует, на наш взгляд, согласиться с Б.А.Трехбрато-вым в том, что положения этой статьи имеют общеметодологическое значение и для изучения аналогичных документов периода революции 1905—1907 гг. См.: Трехбратов Б.А. 0 статистическом изучении..., с.131-132.

- 27 -говорного" движения. Соответственно оценивались в этот период и сами приговоры как исторический источник. Исследователи, констатируя факт сильного воздействия на процесс составления приговоров и наказов политических партий и организации, утверждали, как помним, что содержащиеся в приговорах те или иные общеполитические требования мало говорят о действительном уровне политического сознания крестьян, и что-де в этом отношении данные

документы можно даже назвать "кривым зеркалом" . Иначе говоря, эти авторы считали, что реальному сознанию крестьянства содер- ^v' жание приговоров не соответствует, и, следовательно, программа этих документов недостоверна. После того, как негативное отношение к "приговорному" движению было преодолено, приговоры, как уже отмечалось, стали довольно часто привлекаться в качестве иллюстративного материала в исследованиях по крестьянскому движению. Однако вопрос о достоверности при этом, к сожалению, до сих пор либо вовсе обходится молчанием, либо решается априори^. Но правомерно ли априорное решение данного вопроса? Нам представляется, что нет, ибо при таком подходе игнорируются специфические исторические условия, в которых появились документы "приго- _v ворного" движения. Ну, во-первых, достоверность программы этих документов нельзя считать самоочевидной по той причине, что в ней (программе)зафиксировано принципиально; новое для крестьянского

ЗЕ См., напр.: Михайлова Б.И. Советская историческая литература о крестьянских наказах и приговорах ..., с.22; она же. Социально-политические требования крестьянства..., с.128. Из работы же А.А.Кузнецова явствует, что он под достоверностью требований приговоров понимает в сущности подлинность этих документов.— См: Кузнецов А.А. Указ.соч., с.83.

- 28 -движения явление — общеполитические требования, суждения и т.д. Во-вторых, сами документы появились в условиях, когда крестьяне под влиянием революции начали делать лишь первые шаги в направ- J лении сколько-нибудь сознательной политической борьбы³⁵. В-третьих, общеизвестно, что политические партии и организации оказывали мощное воздействие на формирование документации , "приговор-ного" движения посредством распространения различного рода типовых приговоров . Думается, что в силу столь очевидной специфики исторических условий возникновения этой документации, в равной степени неправомерна ни презумпция достоверности, ни презумпция недостоверности, ибо и в том, и в другом случае это именно презумпция.

Таким образом, для решения вопроса о достоверности необходимы некоторые специальные исследования, причем наибольшие nepc-_v пективы, на наш взгляд, имеет комплексное изучение программы приговоров, с одной стороны, и роли в революции крестьян, принимавших эти документы, с другой. Исходим мы при этом из той посылки, что достоверность революционных требований можно выверить ^

поведением в революции тех, кто поддерживал данные требования. Если допустить, что содержащаяся в приговорах программа революционно-демократических требований действительно отражала коренные сдвиги в сознании крестьян, то эти сдвиги на протяжении 2,5 лет революции должны были стать мотивом непосредственной практи-

» Даже в начале 1905 г. В.И.Ленин писал, что "В крестьянском движении масса темноты, бессознательности... Темнота мужика выражается прежде всего в непонимании политической стороны движения".х- Ленин В.И. Поли.собр.соч., т.9, с.357.

- 29 -ческой деятельности, то есть не могли не выразиться в каких-либо конкретных революционных выступлениях. Обнаружение соответствия между содержанием приговоров и поведением в революции крестьян, их принявших, позволило бы сделать вывод о том, что содержание приговоров является "крестьянским" даже несмотря на то, что подавляющее большинство этих приговоров было составлено не самими крестьянами. То есть программа приговоров была бы в данном случае вполне достоверной.

X X

Итак, объектом исследовательского внимания в данной работе является сложный феномен "приговорного" движения. Проблема эта, как мы могли убедиться, является комплексной. Соответственно, наиболее адекватным путем ее решения был бы и комплексный анализ данного феномена. Но для проведения такого анализа необходима разработка соответствующих методологических и методико-тех-нических принципов: как вообще следует организовать исследование?; на какой базе?; какую систему показателей следует выбрать? и т.д. Поэтому цель нашего исследования мы видим именно в разработке методов, которые позволили бы подойти к проблеме более комплексно, нежели это имело место до сих пор. Разумеется, возможности предлагаемых нами методов должны быть и будут продемонстрированы на конкретном историческом материале.

Для достижения цели исследования предполагается выполнение ряда задач. Во-первых, предпринимается попытка классификации и «/ описания документов "приговорного" движения, оцениваются их возможности как массового исторического источника, предлагаются пу-

- ЗО -ти повышения их информативной отдачи.

Во-вторых, будет сделана попытка показать перспективы предлагаемого автором комплексного сравнительно-статистического анализа как метода изучения массового крестьянского движения. Этот анализ включает 2 основных компонента: а) сравнительно-статистический анализ программы приговоров; б) сравнительно- _v статистический анализ собственно движения, имеющий целью определить роль и значение этого движения в общем потоке борьбы крестьянства в 1905—1907 гг. Для выполнения этой задачи обосновывается и вводится новая единица анализа крестьянского движения, предлагаются некоторые виды классификации форм крестьянского движения и программных положений приговоров и наказов. Проводится сравнение по нескольким направлениям: между "приговорным" движением и остальной частью крестьянского движения; между "приговорным" движением в различных районах и губерниях; между характерными особенностями требований и характерными особенностями движения. Анализ движения осуществляется по таким важнейшим признакам как размах, содержание, формы движения, землеобеспеченность крестьян, охваченных им и др. Б соответствии с целью исследования хронологическим срезом анализа является весь период революции.

В-третьих, очень серьезной задачей является оценка степени достоверности и репрезентативности, необходимых для комплексного анализа данных, содержащихся в "Хрониках" крестьянского движения и "Списках" населенных мест.

В-четвертых, весьма важным представляется практическое рассмотрение вопроса о возможности применения математико-статисти-ческих методов для нужд комплексного анализа крестьянского дви-

- ЗІ -

жения.

Теперь о тех административно-территориальных подразделениях, "приговорное" движение которых будет "полигоном" для апробации предлагаемых методов. Б качестве таковых нами взяты Самарская и Воронежская губернии. Чем обусловлен такой выбор? Главным образом состоянием источников. Дело в том, что основой, на которой будет разворачиваться сравнительно-статистический анализ "собственно -движения являются упоминавшиеся уже "Хроники" крестьянского движения. А наиболее совершенные из всех изданных к настоящему времени — это как раз хроники по Воронежской и Самарской губерниям. Но даже если бы не последнее обстоятельство, то все равно выбор именно этих двух губернии был бы, на наш взгляд, достаточно оправданным в свете поставленных исследовательских задач. И вот почему. Одной из трудоемких, но, как представляется, очень необходимых задач данного исследования является изучение особенностей проявления феномена "лриговорного" движения в зависимости от различий в социально-эконоглических и социально-политических условиях. Само собой разумеется, что и регионы для анализа следует по этой причине отбирать по признаку такой "непохожести". И хотя Самарская и Воронежская губернии в качестве таких "непохожих" и не являлись полярно противоположными, все же различия между ними очень велики. Они принадлежали к различ-

ным типам общей и социальной аграрной структуры , значительно отличались друг от друга уровнем аграрного развития⁷⁸. Очень существенны различия между ними и в характере крестьянского движения в целом и "приговорного" в частности. По численности же крестьянского населения обе они принадлежали к числу круп-

нейших в России и, таким образом, в рамках поставленных задач каждая из них, даже взятая по отдельности, является значительным объектом для исследования. С целью наиболее полного использования возможностей сравнительно-статистического анализа мы проводим районирование каждой из губерний.

Г І А Б A I ИСТОЧНИКИ И МЕТОДЫ АНАЛИЗА

Предмет данной главы заключается, с одной стороны, в обзоре источников, на которых основывается исследование, и, с другой,— в обосновании предлагаемых нами методов исследования. В этих целях будут разбираться следующие вопросы.

Бо-первых, анализируется источник, представляющий собой продукт "приговорного" движения - приговоры, наказы, петиции, телеграммы, письма, заявления и т.д. Материалы при этом используются как по Самарской и Воронежской губерниям, так и по стране в целом*. Б соответствии с исследовательской задачей нас интересует политическая и социально-экономическая программа этих документов. Предлагается общая классификация документов "приговорного" и "петиционного" движения. Делается попытка дипломатического анализа документации "приговорного" движения и оцениваются ее возможности как массового источника по общественному сознанию крестьянства.

Во-вторых, будут рассмотрены источники, характеризующие "приговорное" движение Самарской и Воронежской губерний как составную часть общего крестьянского движения в этих губерниях. Это - хроники крестьянского движения, содержащие необходимые для исследования данные как о степени охваченности крестьян "ггриго-ворным" и общим движением, так и о самом содержании движения, то есть о крестьянских выступлениях во всем многообразии их форм.

ж В последнем случае мы, по понятным причинам, опираемся часто на результаты исследований других авторов.

В-третьих, будут охарактеризованы источники, содержащие социально-экономическую и демографическую информацию, необходимую для решения поставленных задач. Это материалы "Статистики землевладения", "Военно-конской переписи", "Списков населенных мест".

В-четвертых, будет дано — вместе с необходимыми историографическими экскурсами — обоснование и изложение предлагаемых нами методов исследования. Конкретно здесь речь пойдет об исходных принципах и единицах комплексного сравнительно-статистического анализа, о путях повышения информативной отдачи документов "приговорного" движения, о подключении к решению задач исследования математико-статистических методов, о методических основаниях для районирования губерний, отобранных для анализа и др.

И, наконец, в-пятых, будет дан — в качестве своего рода введения к главе — общий очерк истории "приговорного движения. В нем будут освещены вопросы, связанные с происхождением движения, его этапами, географией и др. Необходимость рассмотрения этих вопросов очевидна — ведь во всей обширной историографии проблемы они освещались и освещаются пока только локально - и хронологически, и географически.

I. Основные моменты истории "приговорного" движения 1905—1907 гг.

Начало "приговорного" движения связывается как в дореволюционной, так и в советской историографии с царским указом Сенату 18 февраля 1905 г., предоставлявшим право всем "верноподданным, радеющим об общей пользе и нуждах государства", подавать пети-

- 35 -іщи на "высочайшее" шля "по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния" . Явившийся вынужденной уступкой самодержавия и имевший целью подогреть в обстановке начавшейся революции царистские иллюзии крестьян, указ должен был создать видимость "разрушения" того "средостения", которое отделяло верховную власть от народа.

В действительности, однако, обращения крестьян к царю по вопросам "усовершенствования государственного благоустройства" имели место и до упомянутого указа. Так, в частности, обращения волостных сходов Щученской, Матренской и Александровской

волостей Бобровского уезда Воронежской губ. были приняты, coon ответственно, 15 и 29 января и I февраля 1905 г.

Зарождение "приговорного" движения происходило в социально-политической обстановке, кардинально отличавшейся от условий дореволюционного периода. Невиданных масштабов, в частности, достигло распространение революционными партиями в деревне листовок и другой подпольной литературы. Очень действенной формой внесения политического сознания в крестьянские массы явились митинги и демонстрации. Тяготы русско-японской войны побудили крестьян пристально следить за ходом военных действий. В результате, резко вырос спрос на газеты. Важным фактором политического просвещения крестьян была агитационная деятельность посещавших деревню сознательных рабочих. Видную роль в политическом пробуждении деревни сыграла демократически настроенная сельская интеллигенция — учителя, врачи, мелкие земские служащие и др. Неоценшлое значение имела также деятельность грамотных крестьян, которые в силу понятных причин были более восприимчивыми к по-

- 36 -литической пропаганде и агитации и, в свою очередь, сами воздействовали на остальную часть деревни. Не следует, разумеется, забывать и о правительственно-черносотенной агитации в деревне. Таким образом, к началу "приговорного" движения в деревне активно действовали уже все политические силы от большевиков до правомонархических группировок черносотенного типа. Понятно, что и "приговорное" движение не могло остаться вне поля деятельности упомянутых политических и классовых сил. Более того, в самом начале этого движения политические партии, имевшие влияние в деревне, а также демократическая сельская интеллигенция, развернули деятельность по вовлечению в него как можно более широких масс крестьянства. Целью подобной деятельности было объединение крестьян вокруг партийных платформ.

Поначалу, крестьянство в силу присущих ему монархических иллюзий увидело в праве подачи петиций прежде всего возможность рассказать царю о своих нуждах, главной из которых была, конечно, земля. Однако, как только стало очевидным, что многие крестьяне в вырабатываемых на сельских сходах приговорах и петициях не ограничиваются лишь "местными нуждами", а осмеливаются при этом высказывать и свои предложения, действительно касающиеся "усовершенствования государственного благоустройства",— министр внутренних дел Булыгин уже в середине марта 1905 г. выпускает циркуляр, призванный свести на нет действие упомянутого ука-

за . Б результате местные власти стали чинить препятствия подобным "беспорядкам" или же добиваться составления таких петиций, девизом которых было бы: "всем премного довольны" . Данное обстоятельство — наряду с тем, что деревня далеко не сразу узна-

- 37 -ла о своем новом праве³⁵, — и обусловило то, что весной и летом 1905 г. "приговорное" движение не достигло большого размаха.

Приговоры и петиции этого периода, имеющиеся в нашем распоряжении, а также аналогичные документы, проанализированные К. Сивковым, ясно показывают, что содержательно, главным,"сквозным" их элементом является вопрос о земле. Решением же этого вопроса, по мнению крестьян, должен был стать переход государственных, удельных, церковных, а также в той или иной мере частновладельческих земель в руки тех, кто обрабатывает землю своим собственным трудом, то есть в руки крестьян⁸³. Большое место в текстах приговоров и петиций занимает описание нищеты, разорения, . темноты, бесправия и забитости крестьян⁸⁴. Часто встречаются требования об отмене выкупных платежей и косвенных налогов, о

наделении лесом и сенокосами, об удовлетворении прочих крестьянин ских нужд . Немало также и требований политического характера.

Среди них фигурируют такие, например, как созыв народных представителей, сословное равноправие, демократические свободы, все-общее бесплатное обучение и др.

'Вместе с тем нельзя не отметить и тот факт, что для многих петиций и приговоров этого периода характерным пока оставался сравнительно скромный удельный вес политических вопросов . Причины этого довольно очевидны. Во-первых, крестьяне на данном

ЗЕ Некоторые делегаты Учредительного съезда Крестьянского союза в своих выступлениях на съезде говорили, что даже летом 1905 г. многие крестьяне не знали об указе 18 февраля. См.: Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза. СПб., 1905, с.7,9.

- 38 -(начальном) этапе революции просто не смогли еще получить достаточное представление о неразрывной связи между землей и "волей". Во-вторых, из-за "тяжести" крестьянства " на подъем", не успела в нужной мере принести свои плоды и революционная агитация в деревне-.

Однако, наряду с петициями и приговорами, тексты которых еще не были достаточно политически насыщенными, появляются в рассматриваемый период и документы ярко выраженного политического характера. В первых крестьяне гораздо больше описывают свое приниженное положение, темноту, забитость и меньше выдвигают конкретных требований о коренном изменении существующего положения⁸⁸. В последних же — они меньше описывают и больше требуют, причем требуют исключительно от имени либо всего крестьянства, либо всего народа⁸⁹. Сами требования при этом затрагивают, как правило, основные звенья производственных отношений и политической системы страны. Нельзя, конечно, отрицать, что и в этих документах имеется немало в политическом отношении расплывчатого, непоследовательного, противоречивого. Но иначе и быть не могло — ведь крестьянство к этому времени только начало становиться восприимчивым к революционной агитации и втягиваться в политическую борьбу. Важнее, на наш взгляд, то обстоятельство, что несмотря на все имеющиеся в приговорах иллюзии и непоследовательность, часть крестьянства впервые выступает с социально-экономической и политической программой, претворение в жизнь которой было возможно только путем буржуазно-демократической революции.

Какие организационные формы использовались для принятия документов "приговорного" движения?

В работе "Аграрная программа социал-демократии в первой рус-

- 39 -ской революции 1905—1907 гг." Б.И.Лениным приводится образное определение крестьянской общины, которая, будучи "пережитком старины" выступала вместе с тем и в роли своеобразного "аппарата для воздействия на помещичьи усадьбы"³⁶ Надо сказать, что роль такого "аппарата" община ("мир") выполняла в годы революции не только по отношению к помещичьим усадьбам, но и в гораздо более широком смысле: по отношению к самодержавно-помещичьей власти и ее экономической основе в целом. Использованию крестьянством "мира", а также в значительной степени и "волости", именно в таком качестве очень способствовало то, что они представляли собой готовые Фошы организации. А поскольку входящие в компетенцию "мира" и "волости" административно-хозяйственные вопросы решались, в той или иной мере, на сельских и волостных сходах, то различные разновидности письменной фиксации данных решений и были применены в крестьянском движении 1905—1907 гг. Так, в частности, крестьяне использовали самую количественно распространенную и наиболее по применению универсальную разновидность такой фиксации — приговоры. Сельские сходы, например, принимали приговоры об отказе от выборов в Думу и в землеустроительные комиссии, о присоединении к ЖС, об отказе платить подати и т.

д. Приговоры были также в силу своего обязательного для членов сельских обществ и волостей характера сильным "цементирующим" средством в экономической борьбе крестьян. Очень широкое распространение получило, к примеру, установление в приговорах сходов фиксированной арендной и заработной платы, условий аренды и т.

х См. Ленин Б.И. Поли.собр.соч., т.16, с.398. Определение принадлежит социал-демократическому депутату П Думы Г.А.Аяек-синскому.

д. Б тех же районах, где крестьянское движение поднялось до упразднения местных властей, сходы принимали приговоры о поддер-жании порядка, которым подчинялись все крестьяне . Что же касается изучаемого нами движения, то оно, как видим, приговорам обязано даже своим названием. Приговоры были, бесспорно, основной разновидностью письменной фиксации решений сельских и волостных сходов по политическим и социально-экономическим вопросам, а, следовательно, и основной разновидностью документов " приго-ворного" движения. Среди других таких разновидностей — наказы, петиции, письма, телеграммы, заявления и др.

Понятно, что коль приговоры сельских и волостных сходов были основной разновидностью документации "приговорного" движения, то эти сходы являлись и основным ее субъектом. А если учесть при этом, что почти все петиции, подавляющее большинство наказов и большая часть телеграмм также исходили от сельских и волостных сходов — исключительное преобладание последних в роли главного субъекта рассматриваемой нами документации становится еще более очевидным.

Весьма интересным своей качественной спецификой, но куда менее заметным в количественном отношении субъектом документов "приговорного" движения были различного рода собрания, а также съезды крестьян .

Каким же образом, и при каких внешних обстоятельствах происходил сам процесс принятия интересующих нас документов?

Условия, при которых вырабатывались и принимались политические приговоры, петиции и т.д., разумеется, очень различались. Отметим прежде всего, что несмотря на все старания правительства ^,у ни в коем случае не допускать принятия этих документов, большая

- 41 -часть их, тем не менее, принималась прежде, чем власти могли помешать этому. Б качестве примера, который вполне можно считать типичным, приведем принятие еще в середине января 1905 г. волостным сходом Щученской волости Бобровского уезда Воронежской губернии телеграммы на имя царя. Как. следует из донесения начальника Воронежского губернского жандармского управления полковника Тархова министру внутренних дел, писарь указанной волости В.Княжев подготовил проект телеграммы и представил его на обсуждение волостного схода. Сход обсудил и одобрил представленный проект, после чего телеграмма, в которой содержались, в частности, "домогательства" к царю об обязательном увеличении крестьянских наделов и о необходимости "выслушать голос народа при раз-

работке реформ" была 15 января 1905 г. отправлена адресату . Примерно при таких же обстоятельствах принимались и многие другие

интересующие нас документы . Подобная процедура принятия могла иметь место, разумеется, только лишь благодаря тому, что в условиях массового революционного движения у правительства просто не хватало сил и средств для эффективного одновременного контроля за десятками тысяч селений страны. Поэтому чаще всего репрессивные акции властей против тех, кто был причастен к такому виду "преступной агитации" как принятие политических приговоров следовали hvbi Quotum , когда документы были уже приняты⁹⁶. В архивных фондах, например, немало содержится материалов о таких "мерах", как арест и заключение в тюрьмы лиц, составлявших или

предлагавших для принятия указанные документы . Мало того, аресты и заключение применялись порой даже к тем, кто всего лишь подозревался в составлении приговоров. Так, в частности, власти арестовали и отправили в уездную тюрьму крестьянина слободы Мака-

- 42 -шевки Новохоперского уезда Воронежской ryd. Перелицина, подозреваемого в том, что он явился инициатором принятия сельским схо-дом указанной слободы политического приговора .

Рассматривая вопросы, связанные с историей происхождения документации "прнговорного" движения, нельзя упускать из виду одно обстоятельство, весьма затрудняющее воссоздание этой истории во всех ее существенных звеньях. Обстоятельство это заключается в том, что источники, отражающие процесс рождения указанных документов, содержат инйормацию только о "вхождении" проекта в процедуру принятия (то есть кто и при каких обстоятельствах предло-жил проект) и о "выходе"документа (то есть сообщение о том, что документ принят)^х. Сведения же о том, как проходило собственно обсуждение (какие высказывались участниками схода мнения, какие вносились дополнения и т.д.) чаще всего отсутствуют, а в тех редких случаях, когда все же и встречаются — они очень скупы. Примером последнего может служить описание выработки наказа крестьян слободы Покровской Новоузенского уезда Самарской губ. в I Думу. Так вот, ход работы специальной комиссии по составлению проекта наказа описывается на восьми (!) страницах, в то время, как о рассмотрении выработанного комиссией проекта на волостном сходе говорится буквально только то, что он (проект) сходом обсужден и одобрен".

Как мы уже отмечали, крестьянам довольно часто удавалось, благодаря неведению властей, неоперативности или же отсутствию у них в нужный момент достаточных военно-полицейских сил провозе Но по большей части документов мы не располагаем даже и такой информацией.

- 43 -дать сам процесе принятия приговоров, петиций и т.д. в сравнительно "мирной" обстановке. Однако нередкими были и случаи, когда эти документы принимались при всякого рода чрезвычайных обстоятельствах. Так, например, в донесении Самарского губернатора Якунина министру внутренних дел говорится, что 28 марта 1907 г. в д. Ътвель Бугульминского уезда Самарской губ. состоялся тайный сход крестьян восемнадцати (!) соседних селений, на котором "обсуждались аграрный и рабочий вопросы" и был принят наказ во П Думу . В других же случаях крестьяне, угрожая властям и полиции применением силы, проводили сходы и принимали приговоры совершенно открыто¹⁰¹. Некоторые документы принимались при совершенно необычных и удивительных обстоятельствах. Примером такого документа может быть наказ во П Думу, принятый (подписанный) в Воронежской губернской ... тюрьме находившимися там в заключении крестьянами "аграрниками" (то есть активными участниками крестьянского движения)¹⁰². Порой приговоры выносились на обсуждение или же принимались на митингах. Так, II июня 1906 г., на митинге крестьян слобод Алексеевки, Дмитриевки и Николаевки Бирючин-ского уезда Воронежской губ. учителями Е.Федоровой и И.Ковалевым был прочитан проект политического приговора, который крестьяне одобрили и решили рассмотреть на ближайшем волостном сходе . Были обсуждены и приняты приговоры и на митингах в слободах Ки-нель-Черкассы Бугурусланского уезда Самарской губ. и Уразовой Валуйского уезда Воронежской губ. ⁴

Так же, как и в целом в крестьянском движении рассматриваемого периода — при обсуждении и принятии документов " приговор-ного" движения происходили порой вспышки второй социальной войны. Не приходится, конечно, говорить о том, что вспышки эти были час-

- 44 -тыми, но они все же были. Так, например, кулаки д.Кульмановки Самарского уезда Самарской губ. уничтожили после схода уже принятый приговор* . Кулаки д. Канаевки Николаевского уезда Самарской губ. в попытке сорвать принятие приговора сумели разогнать сход, что однако не помешало инициаторам принятия собрать несколько позднее под текстом около 300 подписей и направить его затем в I Думу* . Б слободе же Репьевке Коротоякского уезда Воронежской губ. приговор был уничтожен кулаками, когда под ним поставили подписи уже более 50 крестьян .

Новый, то есть второй этап развития "приговорного" движения приходится на период октября-декабря 1905 г. Общая обстановка крайнего обострения в стране революционного кризиса, небывалые доселе масштабы крестьянского движения, многократно возросшая активность в деревне политических партий непосредственно отразились как на количественных, так и на качественных характеристиках "приговорного" движения в данный период. Количественные изменения проявились прежде всего в том, что оно, получив большой размах, превратилось в движение всероссийское. Качественные же -выразились в значительном изменении самой программы документов.

Развертыванию "приговорного" движения в указанный период очень способствовала деятельность Всероссийского крестьянского союза (ЖС). Учредительный съезд ВКС (проходил с 31 июля по I августа 1905 г.) рекомендовал, в частности, "настойчиво добиваться составления общественных приговоров о крестьянских нуждах на сельских, волостных сходах и частных собраниях ..." .

Очень интересны своей программой приговоры сельских и волостных сходов о присоединении к ВКС и по другим вопросам, связанным с его деятельностью. Общее количество этих приговоров было весь-

- 45 -ма значительным. Например, по утверждению С.Мазуренко (одного из руководителей БКС), ко П съезду Союза 6—10 ноября 1905 г., в главный комитет и непосредственно на съезд было прислано несколько тысяч приговоров . Значительная группа таких приговоров за ноябрь-декабрь 1905 г., проанализированная Е.И.Кирюхиной и СМ.дубровским, показывает революционно-демократический характер требований крестьян, примкнувших к Крестьянскому союззг- . Так, из 182 приговоров, рассмотренных Е.И.Кирюхиной, требование Учредительного Собрания содержится в 50 приговорах; в 123 документах крестьяне требовали созыва Государственной думы, обладающей всеми законодательными правами; в 106 — содержится требование выборности всех властей снизу доверху; в 83 — выборности земства и расширения его прав; в 101 приговоре говорится о демократических свободах; в 127 — об амнистии политическим заключенным; в 146 — крестьяне требовали введения всеобщего бесплатного образования. Однако, с другой стороны, в приговорах не указывалось, какая форма государственного правления должна быть установлена в России: республика или монархия. А это говорит о том, что даже этой передовой части крестьян еще необходим был политический опыт, для того, чтобы она "доросла" до требования республики¹ . Б 146 приговорах заявлено о необходимости уничтожения частной собственности на землю и передачи всех земель крестьянству. Только в 2-х приговорах из 182 допускается частичный выкуп помещичьих и крестьянских надельных земель; в 3-х приговорах заявлялось, что все земли должны быть переданы без выкупа; в 63 приговорах крестьян этого вопроса не касаются, очевидно, предполагая, как само собой разумеющуюся, национализацию земли без выкупа; в 114-решение этого вопроса оставлялось за Учредительным собранием или

г - 46 -

Государственной думой, Б 86 приговорах говорилось о необходимости уничтожения батрацкого труда, в 4 — об уравнительном землепользовании, в 115 — о необходимости уничтожения выкупных платежей и в 123 — о необходимости отмены косвенных налогов и вве-дения прогрессивного налога^ . Особый интерес в приведенном перечне требований представляет, с одной стороны, высокий процент приговоров с требованием национализации земли, с другой — очень низкий процент приговоров, допускающих выкуп. Очень примечательны надежды на решение вопроса о земле Думой. Большое значение для понимания особенностей сознания передовой части крестьянства в рассматриваемое время имеет представление о возможности "отмены" батрацкого труда, отраженное в значительной части документов.

Как мы уже отмечали, программе документов второго этапа "при-гоЕорного" движения свойственны весьма существенные отличия от программы документов января-сентября 1905 г. И отличия эти отнюдь не локализованы приговорами низовых организаций БКС Для документов октября-декабря 1905 г. в целом характерно резкое увеличение удельного веса приговоров с широкими политическими и экономическими требованиями, как то: национализация земли, созыв Учредительного Собрания, четырехчленная формула избирательного

права, демократические свободы, амнистия борцам за народное де-

ло и др. Бместе с тем содержание приговоров не исчерпываются этими общими требованиями. Довольно широко представлены здесь и различные вопросы конкретно-местного характера. Такие, например, как требования о выделении крестьянам продовольственной помощи, сена, дров, о сложении выкупных платежей, об увеличении числа фельдшерских пунктов, школ и ряд других . Б целом прог-

- 47 -рамма этих документов весьма близка к программе рассмотренных выше приговоров низовых организаций ВКС^Х .

Существенные различия между документацией первого и второго этапов "приговорного" движения заключаются также в том, что очень заметно изменился состав ее адресатов. Если на первом этапе большинство документов адресовано царю, либо правительству, то на втором — удельный вес документов с такими адресатами резко падает. С другой стороны, на втором этапе большое количество документов либо адресовалось революционным партиям и организациям — особенно БКС — либо вообще не имело определенного адресата * .

Несмотря на то, что министр внутренних дел П.Дурново в циркуляре № 41 от 31 декабря 1905 г. предписал всем губернаторам прекратить принятие сельскими сходами приговоров, а лиц, участвовавших в их составлении, отдавать под суд , составление приговоров продолжалось, и в конце 1905— начале 1906 г. "приговорное" движение вступает в новую стадию — составление приговоров и наказов будущим депутатам I Государственной думы³⁵. Наивно полагая, что Дума даст им землю и уничтожит полицейско-бюрократический гнет над деревней, крестьяне в наказах, приговорах, письмах, тезе Правда, в конце 1905 г. было принято совершенно незначительное количество таких документов. Например, по Самарской и Воронежской губерниям из имеющихся у нас 137 "думских" документов в указанный период принят только I. Поэтому в соответствии с обшей периодизацией революции было бы, как нам представляется, вполне правомерным начинать данный, то есть третий этап "приговорного" движения не концом 1905 г., а началом 1906 г.

леграммах рисовали картину своего бедственного положения и тре-

бовали — с различными вариациями — земли и воли .

Следует отметить, что с принятием и отправкой в Думу наказов, приговоров и т.д. правительство вело еще более решительную борьбу, чем в свое время с составлением петиций "противоправительственного" содержания. Департамент полиции указывал, что "составление наказов не может быть иначе рассматриваемо как преступная агитация", и что сельские сходы, собравшиеся для их принятия, необходимо "разгонять ... не останавливаясь перед при-

менением силы"^х . Б попытках прекратить принятие приговоров и

наказов местные власти прибегали к весьма разнообразным мерам,

от таких, например, как недопущение участников сходов в здание

волостных правлений, до таких,— довольно "обычных", — как

арест "зачинщиков" и захват уже принятых документов¹²⁰. Однако

все эти"меры", как правило, ни к чему не приводили и вплоть до

роспуска Думы туда ежедневно поступало по несколько десятков

документов, написанных к тому же большей частью на основе притру мерных наказов революционных партий и организаций .

Общее количество наказов в I Думу довольно значительно. Только в Трудовую группу, по' подсчетам Л.М.Брамсона, к 8 июля 1906 г. поступило свыше 400 крестьянских наказов и приговоров из 50 губерний с общим числом подписей под ними 44826 . Но документы эти присылались и в другие фракции, а также в адрес Думы вообще. П.Маслов, например, сделал краткий обзор 536 наказов и пригово-

ров, заметив, что это далеко "не полный комплект" . По данным П.Н.Першина, только в ЩМА СССР хранится более I тысячи таких документов . На самом же деле их намного больше. Б частности, Б.И.Михайлова только по украинским губерниям выявила 245 приго-

- 49 -воров и наказов, Д.Г.Семочкин по трем средневолжским губерниям -250, А.А.Кузнецов по сибирским — 47, а Б.А.^эехбратов по степ-ному Предкавказью — 86 .

Последовавший в ночь с 8-го на 9-е июля разгон царизмом I Думы означал, кроме всего прочего, и "уничтожение" основного для первой половины 1906 г. адресата документации "приговорного," движения. Действительно, роль Думы как центра "притяжения" приговоров, наказов, телеграмм и т.д. на данном этапе "приговорно-го" движения была очень велика. Вместе с тем не следует ее преувеличивать, ибо на протяжении 1906 г. немало было принято и политических документов для Думы не предназначавшихся. Спектр их целевого назначения довольно широк. Здесь мы найдем и приговоры — декларации, запечатлевшие отношение крестьян к широкому кругу политических и общеэкономических вопросов, и документы, в которых наряду с резолюциями общего характера зафиксированы также постановления о захвате помещичьих земель, о смещении местных властей, об отказе платить подати и ряд других решений и требований конкретно-практического свойства .

Для документации "перводумского", условно говоря, этапа "приговорного" движения, также как и для приговоров предыдущих этапов, характерна тенденция к постепенному изменению соотношения в их текстах между вопросами конкретно-местными и вопросами политического и общеэкономического характера в пользу последних. Разница заключается лишь в том, что исходный уровень программы документов данного периода заметно выше. Иначе говоря, программа первых наказов, к примеру, представляет собой более высокую ступень сравнительно с программой петиций и приговоров зимы - ле-та 1905 г. Это и понятно — ведь на содержании документации

- 50 -"перводумского" периода уже в значительно большей степени сказались и деятельность в деревне революционных партий, и собственный опыт крестьян, приобретенный к этому времени.

Особенно явственно отмеченная тенденция проявляется в документах, принятых сходами и собраниями крестьян после ответа Думы на тронную речь царя¹²⁸. В них широко представлены, с одной стороны, такие основные лозунги буржуазно-демократической революции, как созыв Учредительного собрания, национализация земли, четырехчленная формула избирательного права, а с другой - требования более частного порядка, такие, например, как отмена сословных привилегий, реформа земского и волостного управления на основе независимости от администрации, выборности и ряд других. Особенно много внимания в приговорах, наказах, телеграммах и т. д. было уделено вопросу об ответственности должностных лиц перед народом. Нередко выдвигалось требование привлечь к суду деятелей царской администрации. Новым моментом было появление в программе значительного числа документов требований об удовлет-ворении нужд рабочих . Министерская декларация 13 мая, нанесшая тяжелый удар думским иллюзиям крестьян, вызвала целый поток приговоров и телеграмм. В них ясно указывалось на министров как на врагов народа и выражалась полная поддержка Думе вообще или Трудовой группе в частности^хои* Декларация, а затем и отказ правительства амнистировать участников революционного движения привели к тому, что крестьянство вынуждено было еще яснее осознать неразрывную связь "земли" и "воли". В приговорах этого времени во все большей степени начинает фигурировать на первом плане требование "свободы" и подчеркивается, что без свободы не видеть крестьянам и земли¹³¹. Например, если в мае "Известия кресть-

- 51 -янских депутатов" отмечали, что в Трудовую группу поступает поток наказов и телеграмм с большим количеством жалоб на беззакония властей, то в июне эта газета из номера в номер сообщала о приговорах, в которых выдвигалось требование созыва Учредительного собрания. Так, 25 - 26 июня в Трудовую группу поступило 38 приговоров, причем в каждом из них крестьяне настаивали на созыве Учредительного собрания, 27 июня - 23 приговора с подобным же требованием, а 28 - 29 июня — 32 приговора, в том числе 13 - с требованием Учредительного собрания¹³².

Нельзя не отметить тот факт, что в наказах по сравнению с приговорами программного характера весны - лета 1905 г. формулы политических требований более осмыслены и увязаны с местными нуждами крестьян. Наряду с общеполитическими и общеэкономическими требованиями содержатся и такие требования более частного характера как, например: "уничтожить волостные суды", "убрать стражников", "положить жалование от казны духовенству" и т.д. ^ Бо многих документах крестьяне обещают депутатам свою поддержку и даже настаивают на том, чтобы те, в случае невозможности добиться осуществления народных требований.через Думу обратились бы с призывом к народу подняться на борьбу^ .

И в заключение обзора "перводумской" документации приведем итоги предварительного статистического анализа большой группы приговоров и наказов, проведенного П.Масловым. Из общего числа имевшихся у него 458 документов требование земли отмечено в 297, разного рода политические требования - в 283, требование амнистии - в 132 и обещание поддержки депутатам - в 133 наказах¹³⁵.

Следующий, четвертый этап "приговорного" движения приходится на первую половину 1907 г. Как и на предыдущем — его документа-

- 52 -ция связана прежде всего с деятельностью Государственной думы. Качественная же специфика данного этапа определяется прежде всего тем, что он начался и проходил в условиях усилившегося общего наступления реакции. Ввиду того, что из-за репрессий властей политико-агитационную работу в деревне стало сложно вести даже кадетам — не говоря уже о большевиках или эсерах — наказы и приговоры этого периода в большей степени, сравнительно с "пер-водумскими", вырабатывались непосредственно самими крестьянами¹³⁶. Таким образом, ценность этих документов состоит в том, что крестьяне при составлении их использовали опыт, накопленный ими на предыдущих этапах "приговорного" движения. Всего, согласно данным А.И.Нильве, во П Думу было послано 711 приговоров, наказов, заявлений⁴-⁰ .

Из текстов приговоров и наказов видно, что крестьяне сумели разобраться, что им нужно. Исходя из своих местных нужд, они предъявляли общедемократические требования, наиболее, на их взгляд, важные для крестьянства и для страны в целом. В этом проявилось понимание крестьянами связи между их собственным положением и существующим социальным устройством¹³⁸. "Нам не одна земля нужна, - писали в своем наказе крестьяне с.Грабово Пензенского у. той же губернии,- мы также со всем трудовым народом требуем полной свободы совести, союзов и собраний, для того, чтобы во всякое время могли открыто собираться и обсуждать свои

нужды"^А . Однако в целом в документах "втородумского" периода уже реже,по сравнению с "перводумскими, встречаются радикальные общие требования вроде национализации земли или четырехчленной формулы избирательного права и, соответственно, увеличивается удельный вес политических вопросов более частного характера (рав-

- 53 -но как и конкретно-местных) . Как видно из работы А.И.Нильве, содержательно главным для наказов во Л Думу оставался, как и ранее, вопрос о земле. Из 330 документов, содержащих требование разрешить этот вопрос, в 30 конкретные условия его разрешения не оговорены, а в 239 крестьяне требовали дополнительного наделения их землей "в потребном количестве". Из них: в 24 — за выкуп, в 70 - без выкупа, в 2 — на условиях, определяемых Думой, и в 142 — без указания условий. Требование отмены частной собственности на землю и передачи народу частновладельческих, удельных, церковных, монастырских и других земель есть в 13 из 330 документов, а требование отчуждения частновладельческих, казенных, удельных, церковных и прочих земель и раздача их в собственность крестьянству - в 40 наказах . Как видим, довольно умеренное требование дополнительного наделения землей содержится более чем в 12% наказов. Исследователи вопроса объясняют это тем, что, с одной стороны, во П Думу меньше поступило наказов от последовательно революционной части крестьянства и, с другой стороны, тем, что многие из крестьян, попав под влияние либеральной буржуазии, уже не очень верили в возможность перехода всей земли в свои руки и решили поэтому добиваться более "осуществимого"¹⁴².

Как выше уже отмечалось, в целом, для "втородумской" документации характерно некоторое снижение — сравнительно с "перводумской" - удельного веса наиболее радикальных политических требований общего порядка. Такое, например, достаточно характерное для приговоров и наказов в I Думу требование, как созыв Учредительного собрания, во "втородумских" встречается уже очень редко^З^ С другой стороны, радикальные требования более частного харак-

Г" - 54 -

тера, вроде амнистии, отмены смертной казни, упразднения полиции представлены широко^ . Во многих приговорах крестьяне предупреждали, что в случае, если их наказы не будут осуществлены, они поднимутся на вооруженную борьбу¹ . Весьма частые выражения солидарности с Думой и требования, чтобы она стала "полновластной" свидетельствуют о том, что большая часть крестьян продолжала верить в Думу . Более того, ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении "втородумских" документов не встречаются прямые выражения недоверия Думе или предупреждения депутатам о том, что в случае уступок правительству, они будут наказаны народом¹⁴⁷. В "перводумских" же и то, и другое, хотя и редко, но встречается. С другой стороны, интересен приведенный А.И.Нильве факт посылки во П Думу зажиточными крестьянами нескольких приговоров, в которых содержится критика Думы "справа" .

Все эти особенности программы "втородумских" документов отражают, несоїлненно, факт прямого на нее воздействия общей обстановки в стране в условиях надвигавшейся реакции.

И в заключение данного очерка обратимся к географии "приго-ворного" движения. Вопрос этот, надо сказать, изучен весьма слабо (особенно, что касается первого и второго этапов движения), и поэтому мы заранее оговариваем сугубую приблизительность приводимых ниже данных.

На первом этапе более заметным "приговорное" движение было в Саратовской, Херсонской, Тверской, Владимирской губерниях, в области Войска Донского, а также в Курской и Нижегородской губерниях . В период с октября по декабрь 1905 г. движение раз-

- 55 -ливается вширь и охватывает практически всю страну⁵. Однако, в настоящее время невозможно сказать что-либо определенное о том, какие именно губернии выделялись на данном этапе из общей массы.

О территориальном распределении документов, присланных в I и П Думы, некоторое представление дает таблица, составленная

нами на основе данных П.Л.Маслова и А.И.Нильве

1. Астраханская

2. Архангельская

3. Бессарабская

4. Виленская

5. Витебская

6. Владимирская

7. Вологодская

8. Волынская

9. Воронежская

10. Вятская

11. Гродненская

12. Екатеринославская

13. Елисаветдольская

14. Калужская

ж См., например, географию документов "приговорного" движения в упоминавшихся выше сборниках документов "Всероссийская политическая стачка..." и "Высший подъем революции...".

Продолжение таблицы

_U.

40. Симбирская 25 5

41. Смоленская 6 II

42. Ставропольская 5

43. Таврическая 8

44. Тамбовская 7 5

45. Тверская 7 II

46. Томская - 4

47. Тульская 4 4

48. Уфимская 6 9

49. Харьковская 9 6

50. Херсонская 7 4

51. Черниговская 17

52. Эриванская - 4

53. Ярославская I 6

Итого: 450 330

Относительность этих сведении хорошо видна при сопоставлении их с результатами отдельных региональных исследований последних лет. Так, если у П.П.Маслова приводятся сведения лишь о 64 приговорах от украинских губерний, то у Б.И.Михайловой - уже о 245 (Б I Думу); по Воронежской губернии П.П.Маслов дает цифру 7 документов, а по нашим сведениям количество их равно 23; по данным А.А.Кузнецова число документов от сибирских губерний составляет

47, а у П.П.Маслова сведения о них вообще отсутствуют^-1- . По Ярое-

- 58 -лавской губернии в таблице П.П.Маолова числится только I документ, в то время как лишь в одной единице хранения фонда Госу-дарственной думы их содержится около 40^х . Неполны и сведения А.И.Нильве. Например, по тем же сибирским губерниям А.И.Нильве приводит цифру 4 документа, в то время, как А.А.Кузнецов -

тс:о

56 , по Самарской губ. у А.И.Нильве числится 8 приговоров и наказов, а согласно нашим данным их было 23.

Итак, рассмотрение феномена "приговорного" движения по таким признакам, как размах, география, программа и адресаты документов позволяет выделить в его истории четыре этапа. Первый этап - январь-сентябрь 1905 г., второй - октябрь - декабрь 1905 г., третий — 1906 г. и четвертый - первая половина 1907 г. (до начала июня).

Таким образом, первый этап приходится на период начала революции и нарастания ее весной и летом 1905 г. На этом этапе движение еще не стало общероссийским,,в программе петиций и приговоров пока невелик удельный вес политических вопросов и адресаваны они в большинстве своем царю или правительству.

Второй этап приходится на период высшего подъема революции

тс/

в целом и крестьянского движения в частности-¹- . "Приговорное" движение приобретает в это время большой размах и становится общероссийским. Б программе документов резко повышается удельный вес широких политических требований и намного реже встречаются всякого рода проявления патриархальной идеологии*. Многие документы адресуются революционным партиям и организациям, или же

^ж Центральное место среди последних принадлежало, конечно, царистским иллюзиям.

- 59 -вообще никому конкретно не адресуются, играя роль своего рода политических деклараций.

Третий и четвертый этапы выпадают на период, когда в целом революция вступила в полосу спада, но крестьянское движение при этом сумело еще достичь в весенне-летние месяцы 1906 г. второй за период революции высшей своей точки, а затем пережило и значительный подъем в те же месяцы 1907 г. 5 д_{аже по} приведенным выше приблизительным сведениям о географии и количестве документов видно, что на данных этапах — особенно на третьем — сохранялся массовый общероссийский характер "приговорного" движения. Б программе документов самое видное место принадлежало политическим и социально-экономическим требованиям революционно-демократического характера. Основные же адресаты документации — I и П Думы, что было следствием широко распространенных в деревне в 1906—1907 гг. "думских" иллюзий.

Б качестве главного субъекта документации " приговорного" движения на всех этапах выступали сельские и волостные сходы, явившиеся своего рода первой политической школой для крестьян*. Основной же разновидностью данной документации были приговоры сходов сельских обществ и волостей.

Самодержавие по"достоинству"оценило принятие политических приговоров, наказов и т.д. как весьма опасный для себя вид революционного движения и обрушило на его участников всевозможные

к Об этой специфической роли схода см.: Зырянов П.Н. Некоторые черты эволюции крестьянского "мира" в пореформенную эпоху.— В кн.: Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1971 г. Вильнюс, 1974, с.385.

- 60 -репрессии. Конкретно опасность данного движения для "устоев" имела, на наш взгляд, два аспекта — политический и идеологический. Политически оно было опасным по той причине, что в процессе составления, обсуждения и принятия документов крестьяне организовывались, сплачивались и, таким образом, неизбежно вступали в конфронтацию с властью. Б идеологическом же отношении эта опасность заключалась в том, что принятие крестьянами документов с революционно-демократической программой свидетельствовало о сокращении сферы влияния старой, патриархальной идеологии, и соответственно, о расширении "ареала" идеологии революционно-демократической.

Обстоятельства принятия документов "приговорного" движения V были весьма разнообразными и малопохожими, что, естественно, отражало многообразие условий, в которых находилось крестьянство в период революции. Документы принимались и на сходах, проходивших в сравнительно "мирных" условиях, и на сходах, проводившихся под угрозой вооруженных столкновении с властями, и на сходах подпольных, и на митингах, собраниях, съездах крестьян, и, даже, — в тюрьмах.

Б процессе принятия документов крестьяне селений, охваченных "приговорным" движением в подавляющем большинстве случаев выступали пока еще как единое целое. Однако, иногда сходы, на которых обсуждались и принимались приговоры, наказы и т.д. превращались уже в арену второй социальной войны. Б этом отношении картина в "приговорном" движение была примерно той же, что и в крестьянском движении 1905—1907 гг. в целом, где также основным фронтом революционного натиска оставался фронт первой социальной вой-

ны.

2. Документы "приговорного" движения — массовый исторический источник по общественному сознанию крестьянства в период революции 1905—1907 гг.

Б предыдущем параграфе, при рассмотрении проблем, связанных с происхождением движения, его периодизацией, географией, нам неизбежно приходилось затрагивать и некоторые источниковедческие вопросы, такие, например, как основные разновидности документации, особенности ее программы и др.

Задачей данного параграфа является собственно источниковедческий анализ документального комплекса "приговорного" движения. Анализ этот включает вопросы археографии, эвристики, дипломатики, текстологии и имеет целью оценить те возможности и перспективы, которые открывает использование данной документации для изучения общественного сознания российского крестьянства в эпоху первой буржуазно-демократической революции.

Начнем с очень малоизученного и непростого по причине скудости источников вопроса об авторстве документов " приговорного" движения.

Как выше уже отмечалось, правительство всеми средствами стремилось помешать деревне высказаться по наболевшим социально-экономическим и политическим проблемам, стоявшим перед страной. В этом стремлении власти доходили даже до того, что скрывали от крестьян правовой нормативный акт — указ 18 февраля, о существовании которого в результате многие из них не знали даже спустя тя несколько месяцев после его выхода-^ . Однако значение этих

- 62 -обстоятельств было несущественным, так как в условиях нараставшей революции наиболее активная часть деревни разъяснения о целесообразности письменного изложения крестьянских нужд и требований получала и от демократической местной интеллигенции, и от агитаторов политических партий, и, через посредство грамотных крестьян-односельчан, — из газет^х .

Что же касается непосредственно самой идеи выработки приговоров и петиций, то в одних случаях и инициаторами, и исполнителями ее были сами крестьяне; в других — инициатива, а часто и

авторство принадлежало местным интеллигентам; в-третьих — составление этих документов являлось результатом деятельности в

TCJO

деревне агитаторов различных партий . Иногда проекты приговоров и петиций, выносимых на обсуждение сходов, представляли собой полные или частичные заимствования документов уже принятых другими селениями-¹- . Порой в текстах приговоров, петиций и т.п., принятых сходами определенных селений, мы можем найти специальные приписки о том, что с их содержанием солидарны также крестьяне других селений . Бывали и такие случаи, когда крестьяне давали полномочия кому-либо из своей среды, или же со "стороны" написать от имени "общества" приговор, петицию и т.п. -^

Понятно, что для самостоятельной выработки текстов документов большими возможностями располагали крестьяне тех немногочисленных зел и деревень, которые в силу ряда причин резко выделялись из эбщей массы уровнем образования³⁵. Б тех же селениях, где не ока-

6 Таких, например, как.с.Ивановки 2-й Саратовской губ., с.Маркова Московской губ., с. Царевщины и ел.Покровской Самарской губ. См.: Тан Б.Г. (Богораз). Новое крестьянство. Очерки деревенских настроений. М., 1905, с.65-66; Марково. Сельский сход, М., 1905.

- 63 -зывалось в нужный момент достаточно грамотных составителей приговоров или петиций, крестьяне формулировали свои политические и экономические требования так, как умели. Насколько это у них получалось мы можем судить на примере очень своеобразного по стилю приговора схода с. Тростянки Самарского уезда Самарской губ. (см. приложение 2). Однако, подавляющее большинство документов составлялось все же по инициативе и при содействии демократически настроенной сельской интеллигенции, агитаторов политических партий, а также сознательных рабочих . Об этом достаточно красноречиво говорят и соответствующие материалы карательных органов, и сохранившиеся описания хода выработки приговоров, и сам язык, которым последние написаны¹⁶³. Наглядным примером в этом отношении может служить выше уже упоминавшаяся история выработки наказа крестьян слободы Покровской Новоузенского уезда Самарской губ. в I Думу. Для составления наказа здесь еще 30 октября 1905 г. была избрана на волостном сходе специальная комиссия из двадцати человек. Комиссия работала в течение месяца и провела за это время десять публичных заседаний. Выработанный в итоге проект наказа был даже напечатан и разослан участникам волостного схода, специально созванного для его рассмотрения^- .

К концу лета 1905 г. в процедуре составления петиций и приговоров появляются новые моменты, а именно - образцовые приговоры, _ь которые предлагались сельским сходам для принятия за основу¹⁶⁵. В этом факте отразилось стремление различных политических сил к сплочению крестьянства вокруг своих программ.

Осенью и зимой 1905 г. такие примерные приговоры составлялись и распространялись в большом количестве уже всеми основными политическими партиями¹⁶⁶. Большевики также принимали участие

в составлении и распространении таких приговоров^ . Особенно же активную деятельность в этом направлении развернул БКС. Осенью Главным комитетом БКС был даже издан в виде листовки "Образцовый крестьянский приговор" тиражом в 8000 экз. Типовые приговоры издавались также местными организациями БКС (см. приложение 3). Материалы обысков и арестов, проводившихся полицией в целях борьбы с революционным движением в деревне, свидетельствуют, что образцовым приговорам Крестьянского союза принадлежало видное место в наборе агитационно-пропагандистской литературы, распространявшейся среди крестьян в конце 1905 — начале 1906 г.¹⁶⁹

Некоторые либеральные земства, например, в Херсонской и

Тверской губ., также пытались воздействовать на "приговорное"

гро с ,171

-170 -г, движение, предлагая сходам свои проекты петиции^х . Распростра-

няли свои типовые приговоры и организации партии кадетов Нельзя также не отметить, что власти тоже "не дремали" и рассылали по волостям свои "образцовые" приговоры, принуждая сельские сходы к принятию их. Но после "принятия", эти документы оказывались настолько похожими друг на друга (как это было, например, в Ставропольской губернии) что их оказалось даже "стыдно" по-сылать в Петербург^4, . Отмечались и случаи составления и публикации затем в правых газетах подложных приговоров верноподдани-

173 ческого толка^х .

Понятно, что столь активное массовое воздействие на процесс составления приговоров вело к определенной унификации этих документов по форме и ко все большему отражению в их содержании влияния агитации политических партий.

Третий этап "приговорного" движения начинался, как уже от-

- 65 -мечалось, в условиях отступления революции и наступления реакции. Осенне-зимнее 1905 г. движение в деревне было подавлено и факторы, активно воздействовавшие до этого на "приговорное" движение, в обстановке репрессий, разумеется, существенно ослабли, вновь усилившись только в период нового революционного подъема весной-летом 1906 г. Понятно, что в силу этих причин, зимой и в начале весны 1906 г. крестьянам значительно чаще, чем осенью-зимой 1905 г., приходилось составлять документы собственными силами, без "посторонней" помощи. Прямым подтверждением этому МО- и-гут служить отмеченные исследователями факты малограмотности приговоров и наказов в Думу¹⁷⁴. Б этих документах крестьяне уже использовали запас услышанных от агитаторов и усвоенных в довольно своеобразной форме политических требований. Например, требование "четыреххвостки", т.е. всеобщих, равных, прямых и тайных выборов, или же требование "7 свобод" и т.д. ⁷⁵

Большая часть всех документов в I Государственную думу была принята уже во время ее работы, а особенно много наказов, приговоров и телеграмм поступило после министерской декларации 13 мая. В это время все революционные и оппозиционные политические силы вновь начали активно воздействовать на "приговорное" движение, не исключая также и придерживавшихся тактики бойкота большевиков, социалистов-революционеров и ЕКС. Правда, влияние ВКС в деревне к этому времени резко упало, и место, принадлежавшее ему в "приго-ворном" движении осенью-зимой 1905 г., заняла теперь Трудовая группа.

Рассматривая приговоры как одну из форм организации крестьян вокруг своей программы, трудовики прилагали особые усилия для расширения "приговорного" движения. С этой целью они посылали

своим выборщикам образцовые приговоры, в которых содержалась широкая программа революционно-демократических требований и выражалась поддержка Трудовой грутшьг . Ну а массовое использование крестьянами типовых приговоров при составлении своих собственных имело опять-таки результатом четко прослеживающуюся тен-денцию к стандартизации формуляра последних .

Четвертый этап движения начался, как мы уже подчеркивали, в обстановке усиливавшейся реакции. Б результате этого крестьянам было нелегко воспользоваться чьей-либо помощью при составлении приговоров и наказов. Конечно, в обстановке последовавшего весной 1907 г. подъема революционного движения, условия в этом отношении улучшились, но все же не настолько, как весной-летом 1906 г. Поэтому-то в общей массе приговоров и наказов "втородумского" этапа движения выше доля документов, написанных непосредственно самими крестьянами. Однако поскольку прямые данные об авторстве документов встречаются очень редко, то трудно сказать более определенно — и применительно к этому этапу, и ^v к другим — какой именно была эта доля. Правда, скудость прямых данных можно восполнить, используя косвенные. Например, характер- ные особенности стиля и орфографии документов. Такой метод хотя носит и вероятностный характер, но все же представляется достаточно надежным по той причине, что во-первых, грамотное меньшинство крестьянства грамотным было лишь постольку, поскольку. Нет, видимо, особенной надобности доказывать, что уровень его грамотности не мог идти в сравнение с соответствующим уровнем интеллигенции (даже сельской). Во-вторых, нашедшие отражение в текстах приговоров политические вопросы в основе своей были принципиально новыми для деревни и поэтому самостоятельная письменная фик-

- 67 -сация их крестьянами могла осуществляться лишь с весьма определенными стилевыми и орографическими особенностями и нюансами. Эти языковые особенности сравнительно легко различимы в текстах и вполне возможно поэтому отграничить — разумеется, приблизительно — документы, написанные крестьянами, от документов, составленных интеллигентами. Так вот, язык имеющихся у нас "вто-родумских" документов вполне однозначно говорит о том, что явное большинство их составлено — полностью или частично — некрестья-нами^х . Так обстоит дело и с документами предыдущих этапов движения. Думается, что принципиально не отличающейся в этом отношении была картина и по стране в целом. Вывод же А.И.Нильве о том, что составителями большей части документов во П Думу были

сами крестьяне, представляется необоснованным, бездоказатель-

ным .

Однако, факт составления большинства документов некрестьянами вовсе не ставит под сомнение крестьянское авторство последних. Ведь крестьяне обсуждали, дополняли, и, наконец, утверждали, — а иногда и отвергали — предлагаемые составителями проекты. То есть в данном случае авторство, в отличие от непосредствен- *' ного, полного — когда документы составляли сами крестьяне — было опосредованным, частичным, но, тем не менее, крестьянским.

X X

Как мы могли уже убедиться, документация "приговорного" движения неоднородна по своему составу. Поэтому адекватное выполнение задачи упорядоченного источниковедческого их описания и выде-

- 68 -ления в итоге системы достоверных фактов вряд ли возможно без v/ проведения классификации (типологии) этих документов.

Под типологией (классификацией) в современной науке понимается, с одной стороны, метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка посредством обобщенной идеализированной модели, или типа, и, с другой-результат такого расчленения и группировки¹⁸⁰.

В современном источниковедении в качестве наиболее распространенной классификационной категории письменных источников

выступает "вид"^х . Однако в вопросе о критериях выделения видов разные исследователи весьма далеки от единства¹⁸². Впрочем, обилие возможных основании для выделения видов делает практически неосуществимой единую универсальную классификацию. Поэтому мы вполне разделяем точку зрения некоторых исследователей о том, что видовая классификация "как и всякая другая, относительна"¹⁸³.

Поскольку классификация имеет значение не сама по себе, а как важное средство для решения поставленных исследовательских задач — возможны и неизбежны в соответствии с целью исследования и различные ее варианты. Обратимся к конкретному рассмотрению этого вопроса.

Вначале в качестве классификационных критериев возьмем спе- „ цифику происхождения, целевого назначения и внутреннюю форму

источника. Критерии эти кладутся в основу классификации большин-

184 ством современных источниковедов .

Эмпирический материал, имеющийся в нашем распоряжении, до-

- 69 -вольно значителен — всего ок. 400 документов*. По специфике происхождения и внутренней форме весь этот комплекс можно подразделить на следующие группы: а) приговоры; б) наказы; в) петиции; г) телеграммы; д) обращения, постановления, заявления, письма. Бот так, в частности, распределяются по выделенным группам 147 документов, приведенные в сборниках "Революция 1905 — 1907 гг. в России": приговоры — 71 (48,3$), наказы - 29 (19,7$), телеграммы — II (7,5$), петиции 18 (12,2$), обращения, постановления, заявления, письма - 18 (12,2$). Несколько иначе выглядят эти соотношения по 200 документам Самарской и Воронежской губерний: приговоры — 76 (38$), наказы — 32 (16$), телеграммы - 68 (34$), петиции — 5 (2,5$), обращения, заявления и т.д. - 19 (9,5$).

Какое же понятие следует считать общим для всех выделенных выше групп? Видимо, такое, которое способно своим содержанием _v объять все разнообразие документов этих групп. Данному условию,

х 200 из них приводятся в приложении I данной работы, около 150 - в привлекавшихся уже неоднократно нами документальных сборниках- 18-томной серии "Революция 1905—1907 гг. в России"; остальные — в следующих изданиях: "Чего требует народ от Государственной душі. Наказы и обращения к депутатам Трудовой группы". Вып. I. СПб.,1906; Ольгович. Что сказала деревня первой Государственной Думе (27 апреля - 9 июля 1906 г.). СПб., 1906; Чего хотел народ? Наказы избирателей социал-демократическим депутатам второй Государственной думы. Париж,1914; Вологодский архив. Сб. док-тов и мат-лов. Вып. П. Вологда,1963, с. 30-40; Северный Кавказ в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1981, с.144-158.

- 70 -на наш взгляд, отвечает понятие "решение". которое в современном русском языке наделяется следующими значениями (признаками): I) постановление; 2) распоряжение; 3) намерение сделать что-либо; 4) заключение; 5) вывод; б) мнение³⁶. Как видим, содержа- J ниє указанного понятия позволяет нам утверждать вполне определенно, что все рассматриваемые нами документы — суть коллективные тзешения крестьян, письменно зафиксированные в таких разновидностях, как приговоры, наказы, телеграммы и т.д. и, что, следо-вательно, "решение" является для всех их понятием видовым.

Как было отмечено в предыдущем параграфе, подавляющая часть рассматриваемого здесь документального комплекса исходила от сельских и волостных сходов. По отдельным же разновидностям положение было следующим. Субъектами почти всех приговоров и ПЄТИ-v ций, а также подавляющего большинства наказов и большей части телеграмм были сельские и волостные сходы. Обращения же, постановления, заявления, письма исходили в основном от всякого рода собраний, митингов, съездов и просто отдельных групп крестьян.^v

Диапазон целевого назначения документов всех указанных разновидностей был весьма широким. В предыдущем параграфе мы уже отмечали, что интересующий нас комплекс документов коллективного

х Сравнение значений данного понятия с другими близкими ему понятиями, такими, например, как "постановление" или "резолюция" — показывает, что первое в большей степени способно охватить многообразие рассматриваемой нами документации. См.: Словарь современного русского литературного языка, т.10. М.-Л., I960, стб. II62-II63; 1534-1535; там же, т.12. М.-Л., 1961, стб. 1290-1292; Словарь русского языка, т.Ш. М., 1983, с.322, 700, 714.

- 71 -крестьянского происхождения связан генетически с делопроизводственной документацией низовых органов власти и крестьянского самоуправления. Безусловно, революция внесла много нового в це-левое назначение принимаемых крестьянами приговоров, петиций и т. д. Бот как можно разделить по этому критерию 200 документов Самарской и Еоронежской губерний: а) для выражения отношения к проблемам, стоящим перед крестьянством (народом) и выдвижения в этой связи различных требований, ходатайств и т.д. Б эту группу попадают 163 документа из 200 или 81,1$. Из них 39 - приговоры, 32 - наказы, 68 - телеграммы, 19 - обращения, письма, заявления, 5 - петиции; б) для объявления о присоединении к ВКС и другим политическим организациям - 10 документов (приговоры); в) для решений о начале революционных выступлений (разгромов, захватов земли и угодий и др.) - 6(приговоры); г) для объявления об отказе от несения различного рода повинностей (уплаты податей, рекрутской повинности и др.) — 5 (приговоры); д) для объявления о бойкоте выборов в Думу и в землеустроительные комиссии - 4 (приговоры); е) для акций по подрыву деятельности административно-полицейского аппарата — 4 (приговоры); ж) для организации сельскохозяйственных забастовок, установления фиксированной арендной и заработной платы, условий аренды и т.д. - 6 (приговоры); 3) для организации самоуправления в случае упразднения существующих местных властей — 2 документа (приговоры)*.

Как видим, у приговоров диапазон целевого назначения намного шире, нежели у документов прочих разновидностей.

ЗЕ Понятно, что в действительности в одном документе присутствует нередко два и даже более типов целевого назначения.

- 72 -Что же собственно дает классификация, основанная на критериях происхождения, внутренней формы и целевого назначения документов.

-п- _тт v

Дает она, на наш взгляд, немало. Ну, во-первых, для документов каждой из выделенных групп характерны совершенно определенные особенности формы выражения содержащейся в них информации, на чем ниже мы еще остановимся. Во-вторых, зная принадлежность документов к какой-либо из указанных разновидностей мы, можно сказать, автоматически получаем информацию о том, от какой примерно части крестьян селений, принявших документы, исходят последние. Например, если имеется некоторое количество приговоров, петиций или наказов от ряда селений, то мы с достаточным на то основанием можем утверждать, что в среднем для всей группы селений документы приняты как минимум, двумя третями общего числа участников сходов*. Последнее обстоятельство представляется весьма немаловажным. Особенно если учесть, что "камнем преткновения" статистики крестьянского движения является скудость данных именно о степени охваченности крестьян движением.

Но при всей ее несомненной полезности, классификация, основывающаяся на специфике происхождения, внутренней формы и целево-го назначения все же явно недостаточна. И недостаточна прежде всего потому, что она не позволяет учесть политическое содержание приговоров , и, следовательно, отграничить таковые от документов

я Число участников сходов, как правило, не отличалось заметно от числа дворов в селениях.

кк Что, как мы. уже отмечали, и было принципиально новым явлением и для крестьянского движения, и для документации крестьянского происхождения.

с традиционным содержанием. В самом деле, не во всех же петициях, приговорах, письмах и т.д. наличествуют политические суждения и, тем более, политические, требования. Напротив, во многих из них нет ни того, ни другого¹⁸⁵.

Попытаемся определить в этой связи, какие вообще документы можно считать политическими? К политическим следует, очевидно, ' относить такие из них, в которых наряду с вопросами конкретно-местного характера зафиксированы и всякого рода требования постановления, суждения, лозунги, призывы, имевшие целью изменение существующих производственных отношений и политической системы страны*. Поскольку примеры таких требований, суждений и т. д. уже неоднократно приводились в предыдущем параграфе, то нет, видимо, надобности здесь их вновь перечислять. Отметим только, что применение указанного классификационного критерия на практике серьезных затруднений не вызывает даже в тех случаях, когда в документах наряду с требованиями или постановлениями конкретно-местными присутствует всего лишь одно, пусть даже самое "скромное" требование или суждение политического характера. Имеется, например, в тексте требование о введении в стране мелкой земской единицы или суждение о том, что "успокоение" в стране невозможно без решения земельного вопроса — документ сразу же заносится в разряд политических³³*.

х То есть системы государственных и негосударственных социальных институтов, осуществляющих определенные политические функции. (См.: Чехарин Е.М. Политическая система общества.- Философский энциклопедический словарь, с.510; Юридический энциклопедический словарь. М., 1984, с.40-41).

зве Б действительности, однако, политические требования, суждения и т.д. присутствуют в каждом документе, как правило, не в един ственном числе, а в определенном наборе.

- 74 -Таким образом, выдвижение в качестве классификационного основания специфики содержания документов дает возможность увидеть, что критерии происхождения, внутренней формы, а также в значительной степени и целевого назначения затушевывают факт существования в рамках одних и тех же разновидностей двух: принципиально отличающихся друг от друга групп документов. Поэтому

именно содержание следует, на наш взгляд, считать главным классу

сификационным критерием, по отношению к которому остальные являются вспомогательными.

Проведя такую классификацию по сущностно-содержательному критерию мы получаем два больших источниковых комплекса, в один из которых входят документы, заключающие в себе вопросы только конкретно-местного свойства, а в другой — документы, содержащие требования, суждения, постановления как конкретно-местного, так и политического характера. Поскольку среди первых количественно преобладающими были петиции³*' — их можно условно назвать доку-

ментами "петиционного" движения . Во втором же случае мы имеем дело с документацией "приговорного" движения.

Как уже отмечалось, документы "приговорного" движения генетически связаны с делопроизводственной документацией таких низовых органов власти и самоуправления как "мир" и волость. Эта генетическая зависимость от делопроизводственной документации особенно прямой и непосредственной является для приговоров и пети-

х Сколь впечатляющшл было их число утке на начало 1906 г. можно судить по сообщению Комиссии прошений, "на Высочайшее имя приносимых" о том, что "за последнее время" в нее поступило до 60 тысяч крестьянских прошений о наделении землей. См.: Петербургская газета, 17 января 1906 г.

- 75 -цшй³⁵ и более опосредованной — для наказов, обращений, писем, телеграмм.

Б неменьшей степени, чем делопроизводственной документации, документам "приговорного" движения присущи основные характерные черты массовых исторических источников, как они понимаются в сов-'

ременном источниковедение . Прежде всего, данные документы обладают потенцией отражать сущность, строение, состояние и взаимодействие массовых объектов, составляющих такие сложноструктурированные общественные системы, как крестьянское движение и сознание крестьянства. С точки зрения исторической ретроспективы обстоятельства происхождения этого источника были, конечно, неординарными, однако применительно к массовому крестьянскому движению периода буржуазно-демократической революции их можно считать вполне ординарными. Содержание документов в основе своей одно- _v родно и повторяемо, форма — однотипна и явно тяготеет к стандартизации.

Изучение порядка фиксации содержания или, иначе говоря, формуляра документов "приговорного" движения позволяет сделать вывод о применимости к ним методики дипломатического описания³⁰*.

g Мы считаем вполне оправданным отнесение некоторыми исследователями крестьянских прошений к делопроизводственной документации (Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979, с.277).

т Эта методика уже неоднократно использовалась для изучения приговоров и жалоб ХУШ—XIX вв. См. последние работы: Литвак Б.Г. Указ.соч., с.259-283; Алексейченко Г.А. Приговоры сельских сходов как источник по истории крестьянской общины в России второй половины XIX в. (по материалам Тверской губернии).- История СССР, 1981, J& 6, СІІ6-ІІ8.

- 76 -Дипломатическую характеристику начнем с основной разновидности документации - приговоров. Приговоры сельских и волостных сходов имели довольно устойчивую начальную и конечную клаузулы.^v Первая начинается, как правило, с указания года, месяца и дня, когда состоялся сход. Затем после вводной формулы "мы, нижеподписавшиеся. .." или же "мы, крестьяне..." и т.д. указывается принадлежность данного сельского общества или волости к определенной губернии и уезду. После этого следует указание на то, сколько домохозяев из имеющих право голоса присутствуют на сходе. А заканчивается начальная клаузула обычно фразой о том, что участники схода в присутствии сельского старосты или членов волостного правления — "имели суждение о своих нуждах"¹⁸⁸. Встречаются, безусловно, и несколько отличающиеся от этого варианты началь-ной клаузулы . Например, вместо количества домохозяев, имеющих право голоса, указывается иногда общее количество присутствующих и т.д. Конечная клаузула состоит обычно из формулы "в том (в чем) и подписуемся", после чего следуют подписи грамотных, а далее — указание на количество неграмотных и, либо кресты неграмотных, либо подписи за них. Завершается конечная клаузула подписью и печатью сельского старосты или волостного правления (хотя иногда печать и отсутствует). Таким образом, начальная и ., конечная клаузулы политических приговоров ничем в сущности не отличаются от клаузул обычных приговоров по местным хозяйственным и административным вопросам. Заметные различия между политичєс-j кими и конкретно-местными документами проявляются лишь в характере изложения их содержания. Б содержательной части подавляющего большинства политических приговоров четко выделяются две клаузулы. Первая — начинающаяся после заключительной формулы

начальной клаузулы "имели суждение о своих нуждах" — содержит описание бедственного положения крестьян (крестьянства, народа) и констатацию причин такого положения. Эту клаузулу можно назвать описательно-констатирующей. Вторая содержит требования, хо-датайства и резолюции. Назовем ее резолютивной . Изредко наблюдается и обратный порядок расположения содержательных клаузул: сразу после начальной идет резолютивная, а затем — описательно-констатирующая^ . Иногда содержательная часть четко не подразделена на указанные клаузулы. В этих случаях описательно-констатирующие и резолютивные элементы содержания идут вперемежку^ . Ну и, наконец, встречаются — также достаточно редко— и такие документы, в которых имеется только резолютивная часть, а описательно-констатирующая отсутствует полностью .

По имеющимся в нашем распоряжении приговорам видно, что объемы описательно-констатирующей и резолютивной клаузул в одних

194 случаях примерно равны , в других — соотношение в пользу ре-

тос:

золгативной , а в третьих — в пользу описательно-констатирующей¹⁹⁶.

Из сопоставления описательно-констатирующей и резолютивной клаузул явствует, что вторая значительно более формализована, нежели первая. С одной стороны, это является следствием различий в их природе, с другой — результатом, как уже выше отмечалось, "нормативного" партийно-политического воздействия прежде всего на резолютивную клаузулу.

Политические петиции, входящие в документацию "приговорного"

движения очень схожи с приговорами-^1, . Они также состоят из четырех клаузул, причем начальные клаузулы петиций и приговоров отличаются только вследствие особенностей назначения, а конеч-

ные же — идентичны. Близки и содержательные клаузулы. Первая, равно как и в приговорах, является описательно-констатирующей, а вторую — содержащую требования, заявления и ходатайства — также по ее характеру можно называть резолютивной. Правда, среди петиций несколько чаще встречаются документы, в которых описательно-констатирующие, и резолютивные элементы перемежаются. Другой заметной особенностью петиций является также то, что среди них чаще попадаются документы, в чьих текстах соотношение объемов описательно-констатирующей и резолютивной клаузул в пользу первой.

Очень мало по своему строению отличались от приговоров и наказы крестьян в первую и вторую Душг . Однако наказы были все v же новой разновидностью документов, и их формуляр поэтому в целом был менее устойчивым. Заметно чаще перемежались в них содержательные клаузулы¹ . Некоторая разница наблюдается также в соотношении объемов описательно-констатирующей и резолютивной клаузул. Б наказах объем резолютивной клаузулы по отношению к объему описательно-констатирующей — несколько больше, чем в приговорах.

Телеграммы массовой разновидностью документации "приговорного" движения становятся лишь весной — летом 1906 г. Как известно, само собой разумеющимся условием при фиксации и передаче информации посредством телеграфа является краткость текста. При телеграфной передаче рассматриваемых в данной работе крестьянских решений краткость достигалась сокращением объема всех выделенных нами выше клаузул: как начальной и конечной, так и содержательных . Наибольшим сокращениям подвергалась обычно описательно-констатирующая часть. Б результате этого во многих документах

- 79 -она либо сводилась к самому общему виду, либо для нее вообще

не находилось места в тексте* . Начальная и конечная клаузулы — как это видно по приведенным выше документам, — в одних случаях ничем по существу не отличаются от соответствующих клаузул приговоров, в других случаях их объединяли в одну и помещали либо в начале, либо (чаще) в конце текста, в третьих же — полностью опускались и та, и другая. Неизбежные при телеграфной передаче сокращения затрагивали, конечно, и резолютивную клаузулу. Однако происходило это, главным образом, за счет вопросов более частного характера, отчего общеполитические и общеэкономические требования, лозунги, суждения в телеграммах выр'ажены даже более выпукло, чем в приговорах и наказах.

Относительное увеличение в текстах телеграмм удельного веса резолютивной части, — в сочетании с тем, что они (телеграммы) сами по себе являются очень стандартизированным типом публикаций — имело результатом и более высокий сравнительно с приговорами уровень формализованности содержания.

Заметно менее устойчивым, по сравнению со всеми разобранны- v ми выше разновидностями документов, является формуляр обращений, постановлений, писем²⁰². Среди них гораздо чаще встречаются, к примеру, документы, в которых резолютивная клаузула содержит также вкрапления описательно-констатирующей (или же наоборот) . Это и понятно. Ведь поскольку собрания, принимавшие заявления, обращения, письма не конституировались, как правило, в качестве сельских или волостных сходов, то и формуляр этих документов в меньшей степени испытал на себе влияние традиционного "приговора" или "прошения". Характерно, однако, что сравнительно меньшая устойчивость формуляра заявлений, писем, обраще-

- 80 -ний определяется, в первую очередь, меньшей жесткостью их начальной, конечной и описательно-констатирующей клаузул. Резолютивная же сравнительно с ними выкристаллизовывалась в большей степени. Б большей степени сказалось на ней и "нормативное" партийно-политическое влияние.

X X

Что же собственно, могут дать документы "приговорного" движения для изучения общественного сознания крестьянства в эпоху буржуазно-демократической революции? Для ответа на этот вопрос необходимо иметь представление о том, какими способами выражено v многообразие их содержания. Использовались ли при письменной фиксации данных решений более или менее инвариантные выразительные средства? Изучение текстов имеющейся у нас совокупности документов позволяет ответить на этот вопрос утвердительно. Набор выразительных средств, использовавшихся при записи крестьянских решений достаточно четко подразделяется, как минимум, на шесть групп: I. Суждения. К примеру: "Крестьяне и земля неразлучны" или: "Рабочий класс находится во главе борьбы трудового народа". 2. Требования: национализировать землю, созвать Учредительное собрание и т.д. 3. Запросы и просьбы. Например, просьбы о наделении землей, запросы о том, покупать ли крестьянам землю или же подождать до решения аграрного вопроса. 4. Призывы. лозунги, приветствия (призыв к армии: "не проливать народной крови", приветствия Трудовой группе, лозунг "Земля и воля" и др.), 5. Предупреждения, обещания, заверения (предупреждения депута-

- 81 -там Думы о том, что в случае уступок правительству они будут народом наказаны; обещание оказать Думе поддержку в ее конфликте с правительством и т.д.). 6. Постановления о конкретных мерах (об изгнании полиции, об отказе давать новобранцев и др.).

Степень присутствия каждого из этих выразительных средств в документах различных разновидностей заметно колебалась. Так, в частности, удельный вес требований был наибольшим в телеграммах и наименьшим — в петициях. Б свою очередь доля просьб и запросов в текстах петиций была заметно больше, чем в документах остальных разновидностей. Удельный вес призывов, лозунгов, приветствий самым большим был опять-таки в телеграммах. С другой стороны, суждения в пооледних представлены не так заметно, как в документах остальных разновидностей. Постановления о конкретных мерах содержатся главным образом в приговорах.

Итак, о каких же сторонах общественного сознания крестьянства содержатся данные в документах "приговорного" движения?

Бозьмем прежде всего такие базисные характеристики обществен-' ной психологии и идеологии, как потребности, интересы, идеалы^ . Информация об этих характеристиках содержится во всех выделенных нами структурных элементах. Если говорить конкретно, то о социально-экономических и политических потребностях больше всего сведений имеется, конечно, в требованиях. Однако немало таких данных содержится также в суждениях, в просьбах, в постановлениях о конкретных мерах. Для характеристики экономических, политических и культурных интересов больше всего дают суждения, требования, просьбы. Социальные идеалы наиболее непосредственно выражены в суждениях.

Б требованиях, суждениях, просьбах и конкретных постановле-

- 82 -ниях отчетливо проглядывают социальные стремления крестьян. Для характеристики таких важных элементов общественной психологии, ^1/ как отношение крестьян к различным вопросам, их настроения и социальные чувства хороший материал дают суждения, предупреждения, обещания, призывы и приветствия. Достаточно отчетливо в этих же структурных элементах выражены также иллюзии и предрассудки крестьян.

Взятое в целом содержание рассматриваемых документов представляет собой относительно систематизированное и упорядоченное изложение коренных интересов и целей крестьян. Б этом своем качестве ' документация "приговорного" движения способна дать, как никакой другой источник, наглядное представление об идеологии крестьянства в эпоху буржуазно-демократической революции.

И в заключение обратимся к вопросу об отложении документации, о местах ее хранения и публикациях.

Процесс отложения рассматриваемых документов определялся прежде всего, естественно, тем, куда они в соответствии с адресами назначения должны были поступать. Основными адресатами документации были I и П Думы, правительство и царь. К примеру, из 200 документов Самарской и Воронежской губерний 13? адресовались в первую Думу, 19 — во вторую, 12 — царю и в различные правительственные ведомства. По этим адресам — преодолевая нередко, как мы уже отмечали, всякого рода препятствия, чинимые властями — и поступало большинство принимавшихся крестьянами документов. Результатом последовательного их отложения в архивах Думы и правительственных учреждений было образование большого комплекса документации, находящегося ныне в составе ЦГИА СССР. При этом подавляющее большинство документов (свыше двух тысяч) сосредоточено в

- 83 -фондах Государственной думы и Совета министров. Б несравненно меньшем количестве иглеются они в фондах Комитета министров, Земского отдела МВД и Канцелярии по принятию прошений на "высочайшее имя приносимых". Встречаются эти документы иногда и в фондах Комитета по землеустроительным делам, Главного управления уделов и даже в фонде Вольного экономического общества.

Разумеется, карательная практика правительства по отношению к "приговорному" движению также оказывала немалое воздействие на процесс отложения документации. В ходе борьбы властей с ним сложились даже настоящие коллекции документов, состоящие, с одной стороны, из приговоров, наказов и т.д., перехваченных полицией в процессе их принятия или отправления по адресам назначения и, с другой — из конфискованных "безадресатных" документов. В целом данные коллекции насчитывают многие сотни документов. Одни из них при этом сложились на губернском уровне и хранятся ныне в областных и республиканских архивах — главным образом в фондах канцелярий губернаторов и губернских жандармских управлений. Другие сосредоточены в ЦТАОР СССР и ЦГЙА СССР. Что касается ЩЖ, то там коллекции такого рода находятся в фондах Министерства юстиции и Коллекции вещественных доказательств. Количественно они очень невелики. В ЦТАОР аналогичных документов намного больше. Главная их коллекция здесь находится в фонде Особого отдела Департамента полиции (ДП). Значительно скромнее коллекция, находящаяся в фонде 4-го делопроизводства ДП. Кроме того, эти документы встречаются иногда в фондах 7-го делопроизводства и коллекции нелегальных изданий, равно как и в фондах некоторых политических партий (например, партии кадетов).

Что касается публикации документов "приговорного" движения,

- 84 -то еще во время революции 1905—1907 гг. сотни их появились на страницах как центральной, так и местной революционной и либерально-оппозиционной прессы. Особенно много их было опубликовано в таких центральных и местных газетах как "Известия крестьянских депутатов", "Крестьянский депутат", "Трудовой народ", "Трудовая Россия", ^Право", "Воронежское слово", "Самарский курьер" и др. Приговоры публиковались также и в революционной агитационной

one;

литературе . Б это же время появляется и первая специальная публикация приговоров — "Крестьянские наказы Самарской губернии". Эта публикация, задачей которой, по словам ее составителей А.А. Кудрявцева и Б.Б.Васильева, было подать пример "собирания документов истории русской революции", представляла собой сборник приговоров, наказов, телеграмм и обращений в I Думу крестьян Самарской губернии, составленный из опубликованных ранее в местных и центральных газетах 78 документов. К сожалению, примеру Б.Кудрявцева и А.Васильева в других губерниях не последовали, и их зборник, таким образом, остался единственной крупной специальной г/бликацией документов "приговорного" движения.

Б советское время документы эти неоднократно публиковались з незначительных количествах в сборниках материалов о революции [905—1907 гг. Исключением в этом отношении является лишь фундаментальное 18-томное издание "Революция 1905—1907 гг. в России", юдготовленное в связи с полувековым юбилеем первой русской рево-гоции. В нем опубликовано около 150 документов, относящихся ко зсем четырем этапам "приговорного" движения и представляющих большинство губерний России. Материал для публикации был отобран солоритный, представляющий все разновидности документации. Он мо-сет служить весьма ценным иллюстративным пособием при описатель-

- 85 -ном анализе данной проблемы.

Б последующий период значительных публикаций документов "приговорного" движения не было. Лишь время от времени они появляются в ограниченном количестве на страницах региональных сборников³⁶.

Разбросанность документации "приговорного" движения по многим архивным фондам и публикациям делает, разумеется, очень затруднительным процесс ее поиска. Проследим это на конкретных примерах поиска документов по Самарской и Воронежской губерниям (см. приложение I).

Начинался поиск взятием на учет документов, опубликованных в 18-томной серии "Революция 1905—1907 гг", в местных сборниках документов и материалов, а также в "Крестьянских наказах Самарской губернии". Всего в центральных и местных сборниках учтено 9 документов, а в "Крестьянских наказах..." — 66^ий. Затем были взяты на учет II документов в регестной передаче из хроники крестьянского движения Самарской губернии и 4 документа, приведенные

ЗЕ Наиболее значительной из них является публикация Б.А.Трехбрато-вым приговоров и прошений Ставропольской губернии в I и П Думы. См.: "Северный Кавказ в период революции 1905—1907 гг.". Краснодар, 1981, с.144-158.

зек Остальные 12 документов, приведенные в "Крестьянских наказах..." не учтены нами по той причине, что они либо исходили от рабочих (с. 33, 37), либо не касались политических вопросов (с.51— 52), либо, являясь регестами (с. 55, 61, 66, 69) — т.е. сокращенной передачей текстов, — были заменены обнаруженными в архивах полными их текстами.

- 86 -в литературе по истории крестьянского движения указанных губерний.

После этого мы перешли к поиску документов, опубликованных в прессе. С этой целью вначале были определены органы печати, занимавшиеся систематической публикацией документов "приговор-ного" движения. Из местных органов таковыми были газеты "Воронежское слово", "Самарский курьер" и "Самарская газета". Центральные же представлены,главным образом, изданиями трудовиков, придававших публикации данных документов, как известно, очень большое значение. В итоге сплошного просмотра комплектов этих газет за период революции выявлено в общей сложности 36 документов. Из них ЗСГ - в "Воронежском слове" и "Самарском курьере" и 6 — в "Крестьянском депутате", "Известиях крестьянских депутатов" и "Трудовой России".

Сплошной же просмотр таких систематически публиковавших документацию "приговорного" движения центральных газет, как "Право", "Речь", "Страна", "Вестник партии народной свободы" не дал нам ни одного документа, которого не было бы в перечисленных выше местных и центральных изданиях.

Заключительный, "архивный" этап процедуры выявления документов является, безусловно, наиболее трудоемким. Базой поисков здесь должны, очевидно, служить материалы тех фондов, в которых, как уже отмечалось, сосредоточено подавляющее большинство всей "архивной" части документации "приговорного" движения. Это, как мы помним, фонды Государственной думы и Совета Министров ЦГИА СССР, Особого отдела и 4-го делопроизводства Департамента полиции ЦГАОР СССР, канцелярий губернаторов и губернских жандармских управлений областных архивов.

Техника выявления документов включала два этапа. На первом оно носило опосредованный характер: по описям фондов отбирались те единицы хранения, в которых можно было предполагать так или иначе наличие интересующих нас документов. На втором этапе отобранные единицы хранения (см. приложение 5) всплошную просматривались и обнаруженные таким образом документы брались на учет.

В результате поиска выявлено в фонде Государственной думы — 59 документов (41 — по описи первого созыва и 18 — второго), Совета министров - 3, Особого отдела ДП — 7. Б фондах канцелярии воронежского губернатора и воронежского губернского жандармского управления БОГА учтено, соответственно, 4 и I документ⁸.

Б итоге выполнения изложенных выше поисковых процедур и было взято на учет с целью последующего привлечения к анализу в общей сложности 200 приговоров, наказов и т.д., принятых крестьянами Самарской и Еоронежской губерний. Данная цифра более чем в два раза птзевышает число выявленных до этой поры документов "при-говорного" движения указанных губерний, что, очевидно, говорит об эффективности примененных принципов поиска.

Подведем некоторые итоги. Период революции 1905—1907 гг. дал огромное количество документов коллективного крестьянского происхождения, по своим внутренним параметрам являющихся массовым историческим источником.

х Аналогичную работу в Куйбышевском областном архиве проводить не понадобилось, так как в нем документы "приговорного" движения учтены сотрудниками истпартотдела Самарского губкома РКП(б), что нашло отражение в упоминавшейся хронике крестьянского движения (1905 г. в Самарском крае... Приложения, с.101, 105, 106, 107, 149 и др.).

Классификация этой разнообразной документации по специфике происхождения, внутренней форме и целевому назначению дает возможность решить весьма важные эвристические задачи. Однако при" всей их полезности эти критерии не позволяют решить основную классификационную проблему — вычленить из общей, формально однородной массы приговоров, петиций и т.д. комплекс документов, сущностно отличающийся от традиционной крестьянской делопроизводственной документации. Эта задача успешно решается использованием в качестве классификационного критерия содержания документов. Классификация по сущностно-содержательному критерию дает нам два больших источниковых комплекса, один из которых происходит от "приговорного" движения, другой — от "петиционного".

Наличие устойчивого, тяготеющего к стандартизации формуляра, позволяет применить по отношению к интересующей нас документации "приговорного" движения методику дипломатического описания. Итогом такого описания является выделение в текстах подавляющего большинства документов четырех клаузул: начальной, конечной и двух содержательных — описательно-констатирующей и резолютивной. Формуляр документов "приговорного" движения складывался под воздействием как формуляра традиционных крестьянских делопроизводственных документов, так и под влиянием партийно-политической агитации в виде различного рода типовых приговоров, „наказов и т.д. Влияние последней особенно сильно сказалось на резолютивной клаузуле. По сравнению с описательно-констатирующей она в значительно большей степени формализована.

Содержание документов "приговорного" движения довольно легко поддается расчленению на инвариантные составляющие: суждения, требования, запросы, лозунги, предупреждения и постановления.

Взятые в целом и по отдельности эти составляющие содержат большое количество массовых данных об идеологии и общественной психологии крестьянства в эпоху буржуазно-демократической революции 1905 —1907 гг.

Таким образом, документация "приговорного" движения - это массовый исторический источник, обладающий большими и разносторонними информативными ресурсами.

3. Хроники как аккумулированный массовый источник по истории крестьянского движения 1905-1907 гг.

Бо введении к коллективной монографии "Вопросы источниковедения истории первой русской революции", авторы, подчеркивая необходимость разработки методики научного анализа документов "приговорного" движения, отмечают, что пока "такой методики еще нет, но она должна быть создана, если мы хотим не допустить положения, которое сложилось в области статистики крестьянского движения, не дающего возможности свести воедино эмпирический материал" (выделено мной — О.Б.)² . Не менее удручающим состояние статистики крестьянского движения представляется и другим авторам^ .

Предлагаются и пути решения этой проблемы. Так, за последние годы неоднократно поднимался вопрос как об использовании уже существующих, так и о создании новых хроник крестьянского движения²⁰⁹. Нельзя не согласиться с М.С.Симоновой в том, что вовлечение в научный оборот таких хроник позволило бы покончить с существующей ныне "зшифрованностью" статистики крестьянского движения — исключающей возможность проверки и дополнения данных-

и создало бы условия для усовершенствования и унификации мето-

дики количественного анализа крестьянского движения в целом* .

Мнение о том, что материал хроник может стать основой статистики крестьянского движения, высказывают также В.П.Желтова и И.М.Бушкарева, посвятившие источниковедческому обзору хроник

революции 1905—1907 гг. специальные исследования'⁰-¹"¹-. Разумеется, не всякие хроники могут служить в качестве основы для количественного анализа. Например, хроники-приложения к различным сборникам или монографическим исследованиям, содержащие материал, который использовался только в самой работе, в роли такой основы выступить, естественно, не могут.

Эту роль могут выполнять только хроники, составленные на основе всех выявленных составителями исторических источников. Хроники этого типа являются в сущности аккумулированным вторичным историческим источником, который по предмету и характеру отражения им действительности следует отнести к источникам массовым*. Авторы-составители таких хроник, производя первичный учет информации и в некоторой степени обобщая ее, стремятся, как правило, к строгой документальности и четкости записей. Б каждой их статье указывается место, объект и субъект выступления, затем в форме аннотации описывается само выступление. Записи о каждом выступлении в подавляющем большинстве приведенных ниже хроник со-

х Всего в указателе хроник, составленном В.П.Желтовой, содержатся сведения более, чем о 100 хрониках различных типов. В большинстве из них хроники крестьянского движения являются составной частью общих хроник революционного движения в 1905-- 1907 гг.

провождаются ссылками на источники^ .

Конечно, было бы неправильным обойти молчанием тот факт, что хроники являются все-таки дважды субъективизированным от- > радением крестьянского движения, поскольку к субъективному фиксированию информации в исходных источниках прибавляется субъективность ее извлечения и переработки составителями хроник. Однако, как справедливо отмечает И.Д.Ковальченко, подобное расширение сферы субъективных воздействий на информацию само по себе еще не ведет к снижению степени объективности (выделено мной — О.Б.) этого отражения"²¹³. Тем более, что не вся информация в этом случае в равной мере испытывает и "воздействие" субъективности. Так, в соответствии с задачей количественного анализа крестьянского движения нас в хрониках интересует именно та часть их информации, в которой зафиксированы, с одной стороны, собственно сами Факты выступлений и, с другой — селения, крестьянами которых последние были совершены (к примеру, факты разгрома крестьянами определенных.:сел и деревень, имений, потрав помещичьих угодий, отказа платить подати и т.д.). А эта информация как раз в минимальной степени может подвергаться субъективным воздействиям "хронистов". В отличие, например, от сведений относительно причин, поводов, мотивов и мотивировок выступлений, которые в значительно большей мере "предрасположены" к воздействию субъективности при их восприятии и последующей переработке составителями.

Такие черты хроник, как исследовательский подход к первоисточнику, специфический метод обработки материала (отбор, критика, сопоставление и т.д.) сближают их с историческими исследованиями. Однако, в отличие от исследований, их задачей является

- 92 -только показ территориального размаха, временной продолжительности и последовательности исторических событий "без раскрытия закономерностей их развития .

для исследования крестьянского движения Самарской и Воронежской губерний в определенных нами аспектах мы выбрали упомянутые выше "Список сел и деревень Самарской губернии, участвовавших в движении 1905—1907 гг." составленный истпартотделом Самарского губкома РКП(б) и "Хронику революционных событий в деревне Воронежской губернии", составленную В.А.Степыниным³*.

"Список..." является хроникой крестьянского движения, расписанной по селениям. Составлен он, главным образом, на основе документов и материалов, выявленных в ходе фронтального обследования фондов канцелярии губернатора, губернского жандармского управления, окружного суда и прокуратуры губернского архива. В немалой степени использованы были также и материалы периодической печати²¹⁵. Конкретно это, во-первых, материалы официального делопроизводства (различные докладные записки, донесения, информации, сообщения самарских губернаторов и начальников губернского жандармского управления, документы суда и прокуратуры, рапорты уездных исправников и становых приставов, донесения земских начальников). Во-вторых, ~ разного рода корреспонденции о крестьянском движении революционных и либерально-оппозиционных орга-

к Выбор именно этих хроник обусловлен тем, что по сравнению с ними вышеупомянутые "Календарь революционных событий в Воронежской губ." и "Летопись революционных событий в Самарской губ." Ф.Г.Попова в отношении крестьянского движения значительно менее полны.

- 93 -нов печати. В-третьих, — документы крестьянского происхождения (приговоры, наказы, постановления и т.д.).

Насколько же достоверными можно считать данные первичных v источников, на основе которых составлен "Список..."? Для ответа на этот центральный в источниковедении вопрос нужно иметь представление о целевом назначении сведений, содержащихся в рассматриваемых источниках, о методах их получения и, что особенно важно, — необходимо сравнить эти сведения с аналогичными данными

216 других источников .

Вначале обратимся к материалам официального делопроизводства, которые в количественном отношении составляют большинство как среди источников, использованных составителями "Списка...", так и среди источников по истории крестьянского движения рассматри-ваемого периода вообще* . Целевое назначение этой разнообразной документации было весьма определенным и четким: обеспечение условий для подавления (предотвращения) революционного движения в деревне. А достижение этой цели было возможным только при условии достоверной и точной информации о крестьянском движении (особенно, что касается данных о самих фактах крестьянских выступлений). do этой причине, сведения, содержащиеся в той части документации официального делопроизводства, функцией которой было обеспечение условий для массового подавления народного протеста, отличались, хак известно, наиболее высокой степенью достоверности²¹⁸. Более зысокая, сравнительно с другими группами делопроизводственной документации, адекватность информации, содержащейся в материалах депрессивно-карательного аппарата объясняется и тем, что для сбо-)а ее последний привлекал практически все звенья разветвленной шстемы власти и полицейского надзора на местах, которые при

- 94 -этом несли прямую ответственность и за достоверность сообщаемых ими сведений.

Теперь о достоверности материалов периодической печати, ис- _v пользованных при составлении "Списка...". Целевым назначением корреспонденции революционной прессы по аграрному вопросу — она представлена прежде всего близкой к социал-демократам "Самарской газетой" — был показ объективных и субъективных причин крестьянского движения, его форм, размаха и перспектив. Ну, а выполнение задач идейно-политического воспитания масс в условиях конфронтации с правительственно-черносотенным пропагандистским аппаратом и идейной борьбы с либеральной печатью требовало, безусловно, достоверной информации. Революционная пресса рассматриваемого периода обладала в этом отношении немалыми возможностями: сведения о крестьянском движении ей поставляли и собственные корреспонденты, и различные агитаторы, и находившаяся в деревне социал-демократическая и леворадикальная интеллигенция, и сознательные крестьяне.

Немало места освещению крестьянского движения отводила либерально-оппозиционная печать (в "Списке..." она представлена прежде всего органом кадетов "Самарский курьер"). Цель при этом либералы преследовали двоякую. Во-первых, широкий показ движения в деревне они считали очень важным козырем в борьбе с правительственно-черносотенным лагерем. Во-вторых, и это главное, таким путем либералы пытались увести из-под влияния революционной демократии крестьянские массы. Все это требовало от либеральных публицистов адекватного отображения хода крестьянского движения, особенно в том, что касается собственно (Фактической его стороны. Данное обстоятельство и позволило составителям "Списка..." актив-

- 95 -но использовать, в частности, богатый фактический материал о крестьянском движении, собранный "Самарским курьером": из 193 ссылок "Списка..." на периодическую печать 156 приходится именно на эту газету.

другое дело — изображение причин, мотивов и целей поднявшегося на борьбу крестьянства. В этом вопросе либеральная печать сплошь и рядом отходила от требования достоверности.

Возможности либеральной прессы по сбору информации на местах были значительно шире, нежели у революционных изданий. К ее ус- ^v лугам была широкая сеть штатных, и, особенно, внештатных корреспондентов из земской и околоземской либеральной среды.

Обратимся теперь к выяснению вопроса о том, какие существуют различия между количественными данными, полученными, с одной стороны, в итоге анализа "Слиска..." и, с другой стороны,— на основе источников вообще не использовавшихся при его составлении. В качестве примера возьмем проблему, имеющую особо важное значение для достижения цели данного исследования — степень охваченности селений Самарской губ. "приговорным" движением. Для этого вначале нами был составлен перечень всех селений "приговорного" движения, входящих в "Список...". В результате взято на учет всего 159 селений (см. приложение б). Затем к этому перечню мы добавили отсутствующие в нем селения, выявленные нами в тех сборниках документов, органах печати и архивных фондах, которые не исполь-зовались составителями "Списка.,."* . Всего их оказалось 29. Таким образом, прибавляя к 159 селениям, имеющимся в "Списке...", 29 отсутствующих в нем, мы получаем в общей сложности 188 селений. Эти цифры, на наш взгляд, являются прямым подтверждением весьма высокой степени полноты "Списка...". Ведь для его соста-

- 96 -вителей "приговорное" движение отнюдь не являлось объектом предпочтительного внимания*. И тем не менее в него оказались включенными более пяти шестых (84,6$) селений этого движения, выявленных нами в ходе специальных поисков на куда более широкой источ-никовой основе, чем та, которой располагали его составители. Не попало же в него лишь менее шестой части (15,4%) таких селений.

Общий вывод, вытекающий из результатов проведенного эксперимента, должен быть, на наш взгляд, следующим: сведения "Списка..." об уровне охваченности селений Самарской губернии "приго-ворным" движением можно считать вполне адекватными.Иначе говоря, они достоверны. Ну, а то обстоятельство, что "приговорное" движение не было для составителей "Списка..." объектом предпочтительного внимания позволяет с достаточной степенью надежности распространить этот вывод и на прочие формы крестьянского движения, нашедшие отражение в "Списке...".

Тщательная разработка всех выявленных архивных и опубликованных материалов позволила коллективу составителей ввести в "Список..." сведения о почти 700 крестьянских выступлениях более чем 500 селений губернии.

Все селения "Списка..." сгруппированы поуездно. Каждая страница оформлена в виде таблицы с шестью графами. Б первой и пятой графах даются названия селений и волостей. В шестой — содержатся сведения о самих выступлениях. Каждая запись этой графы начи-

х Это достаточно хорошо видно по разбиравшейся выше работе Н.Н. Сперанского (см. историографический обзор). В ней, как мы помним, "приговорное" движение противопоставлялось "боевым" формам борьбы крестьянства.

- 97 -нается с указания формы выступления и — если известно — количества участвовавших в нем. Затем следует сжатое, в виде аннотации, описание выступления и указание даты его совершения (если предположительно, то после нее ставится знак вопроса). Заканчивается каждая запись ссылкой на источник. В том случае, если несколько селений принимали участие в совместном выступлении —описание его дается только для одного из селений. Дяя остальных же даются отсылки к первому.

Составители хроники не ограничились только сведениями о выступлениях. Во второй - четвертой графах приведены данные по каждому селению о дореформенной разрядной принадлежности крестьян, о количестве дворов и надельной земли. Двойственная природа данного типа хроники хорошо видна: являясь вторичным источником, она обладает и некоторыми первичными признаками научного исследования.

Полнота "Списка...", его обстоятельность, уровень научной обработки и изложения материала неоднократно получали весьма высокую — (как и весь сборник "1905 г. в Самарском крае") — оценку

220 специалистов*"^.

Конечно, "Список..." не лишен и некоторых недостатков. К ним следует отнести, например, недостаточно конкретное описание разного рода столкновений на почве аренды, в результате чего трудно определить какова направленность (антипомещичья или антикулацкая) этих выступлений. Затем, в сведениях по нескольким выступлениям не указывается, какие селения из них участвовали.

Кроме того, признавая в предисловии к "Списку...", что было бы правильным, в случаях, когда субъектами выступлений являлись волостные сходы,вносить в него все селения данных волостей, сое-

- 98 -гавители тем не менее решили учитывать эти селения только тогда, когда они находили "прямые" свидетельства относительно их участия² . Подобная "сверхосторожность" могла бы привести — в том злучае, если бы не удалось исправить эту ошибку — к заметному занижению степени охваченности крестьян движением. И вот по какой причине. Когда субъектом какого-либо выступления являлся определенный волостной сход, то авторы различных рапортов, донесе-зий и тому подобных официальных и неофициальных документов, все зеленил данной волости, как правило, не перечисляли, ибо в подавившем большинстве те, естественно, были на таком сходе представ-іенн. То есть, само указание на волостной сход было бы правомерно з таких случаях считать как раз "прямым" свидетельством, вполне іостаточннм для того, чтобы все селения волости учесть при подсчетах. Исключить в данном случае из подсчетов следовало бы, пожалуй, даль те очень мелкие селения — хутора, выселки, сельца и т.д. —, j которых было менее 10 дворов (на волостном сходе , как извест-ю, каждые десять дворов должны были представляться одним дворо-:озяином — участником схода). Конечно, следует признать, что читывал все селения волости (за исключением, как мы оговорили, меющих менее 10-ти дворов) мы все-таки допускаем определенную 'словность: в действительности некоторое их количество (незначи-ельное, как правило) в силу разных причин могло остаться и не редставленным на сходе. Однако такая погрешность (в сторону за-іншения) по своим размерам все же явно менее значительна, нежели ервая. По этой причине мы и сочли необходимым взять на учет по сем приведенным в "Списке..." выступлениям, субъектами которых ыли волостные сходы, все (кроме имеющих менее 10 дворов) селения тих волостей.

Отмеченные недостатки, конечно, создают некоторые трудности при работе со "Списком...". Однако, будучи в той или иной мере преодолимыми, они ни в коей мере не могут быть определяющими при общей его оценке.

Вторичным историческим источником с первичными атрибутами

исследования является и "Хроника революционных событий в деревне

Воронежской губернии" В.А.Степынина'⁰ . При составлении "Хроники..." автор придерживался методики, использованной в многотомном издании документов о крестьянском движении в России XIX - нач.

XX в. под ред. академика Н.М.дружинина*' .

Данная "Хроника..." является итогом многолетней кропотливой работы автора. Составлена она на основе, во-первых, документов, выявленных автором в архивах Воронежа, Ленинграда и Москвы (БОГА, ЦГЙА, ЦТАОР, ЦТБИА) и, во-вторых, всех опубликованных до этого

материалов . В результате — резко возрос объем информации о размахе крестьянского движения в губернии. Так, до выхода "Хроники..." во всех опубликованных документах содержались сведения только о 92 селениях, охваченных движением в 1905—1907 гг., а В.А.Степынин выявил и включил в "Хронику..." данные еще о 272 селениях . Всего же по интересующему нас периоду в ней содержатся сведения о 457 выступлениях 364 селений.

Конкретная проверка полноты сведений "Хроники...", аналогичная той, которой выше был подвергнут "Список...", дала следующие результаты: из выявленных нами в архивах, периодической печати и сборниках документов²²⁶ 87 селений "приговорного" движения 59

представлены в "Хронике...", а 28 — отсутствуют в ней*⁶'. Таким эбразом, в отличие от Самарской губернии, по Еоронежской отсутствующие в хронике селения составляют уже около трети всех выявлен-

- 100 -ных в ходе специального поиска (32,2$). Однако и здесь подавляющее большинство последних — свыше двух третей (67,8$) — в хронике представлено, что дает нам основание считать достаточно высокой степень полноты ее данных. Тем более, что из 28 отсутствующих селений II — это, как видим, совершенно незначительные в отношении численности крестьянского населения хутора, выселки и сельца^ .

Б отличие от рассмотренного выше "Списка...", материал которого организован географически-хронологически, "Хроника..." составлена по хронологическому принципу.

Записи сведении о выступлениях строятся примерно так же, как и в "Списке...": указывается дата выступления, уезд, селение, разрядная принадлежность крестьян, форма выступления, описание его, количество участвовавших (если известно) и ссылка на источник. Однако есть и заметные отличия. Так, сама структура записей в "Хронике..." более подвижна, нежели в "Списке...", где они, как помнтл, даются по строго выдержанному формуляру. Б среднем, более подробными в "Хронике..." являются описания самих выступлений (их можно назвать развернутыми аннотациями).

Как мы уже отмечали, "Хроника..." представляет собой вторичный исторический источник с первичными атрибутами научного исследования. В этом своем качестве она в последнее время стала довольно активно.использоваться и в специальных работах по истории революции 1905—1907 гг.²²⁹.

Ценность проделанной В.А.Степыниным исследовательской работы хорошо иллюстрируется приложенными к "Хронике..." таблицами, географическим указателем, перечнем архивных фондов, использованных зля составления "Хроники..." и списком литературьг .

- 101 -Следует отметить также и некоторые недостатки. Так, в записях о примерно четырех десятках выступлений не указываются селения, принимавшие в них участие. Мало также содержится сведений о принятии политических приговоров. Разумеется, эти недостатки носят второстепенный характер и не влияют на общую высокую оцен-ку_? данную "Хронике..." специалистами*' . Нельзя, в частности, не согласиться с Б.Г.Литваком в том, что последняя представляет собой "важный материал для глубокого исследования крестьянского

движения¹"⁰ .

Таким образом, рассмотренные нами хроники крестьянского движения Самарской и Воронежской губерний представляют собой массовый аккумулированный исторический источник с первичными атрибутами научного исследования. Данные этих хроник об основных характеристиках крестьянского движения обладают необходимой степенью полноты, достоверности, и представительности, что делает вполне возможным раскрытие на их основе внутренней сути этого сложного общественного феномена.

4. Источники о населении и социально-экономическом

положении крестьян

Задачи комплексного сравнительно-статистического анализа обусловили и необходимость довольно значительного использования источников по социально-экономической истории и исторической демографии.

Так, внутреннее районирование губерний проведено на основе материалов земельной переписи 1905 г. и военно-конской переписи

1905 г. . Использованы, в частности, данные о количестве кресть-

- 102 -янских дворов, о надельном и частном землевладении крестьян,об обеспеченности их рабочим скотом, о дворянском землевладении, об удельном весе крестьян различных разрядов.

Что касается точности сведений этих источников, то она уже неоднократно рассматривалась исследователями. Б новейшей коллективной монографии о массовых источниках по социально-экономической истории России достоверность сведений этих источников в целом высоко (с некоторыми оговорками) оценена И.Д.Ковальченко и Н.А. Проскуряковой²³⁴.

Упомянутые статистические сборники "опускаются" только до уровня уезда. Поэтому для получения всех указанных выше сведений о крестьянах, охваченных движением, необходимо привлечение других источников.

Для этой цели нами использованы издававшиеся губернскими статистическими комитетами и земствами "Списки населенных мест"^к. Данные "Списки..." (или "Сведения ...") содержат поселенные данные о количестве дворов, численности населения, землеобеспеченности,

дореформенной разрядной принадлежности крестьян* . Кроме того, в них содержатся сведения историко-этнографического, географического и чисто справочно-практического характера.

"Списки..." практически не вовлечены в научный оборот и поэтому остановимся несколько подробнее на вопросе о достоверности их данных.

"Списки...", подготовка и издание которых проходили под руко-

к По нашим предварительным данным,с'1904 по 1913 гг. такие "Списки..." были изданы по 20 с липшим губерниям Европейской России.

- 103 -водством видных статистиков — таких, например, как Ф.А.Щерби-на или И.К.Воронов — имели несколько задач. Сами составители исходили из необходимости иметь надежный справочный материал и для всякого рода земских оценочных исследований, и для деятельности земства в области страхования, здравоохранения и просвещения и, что особенно важно, для нужд налогообложения²³⁶. Последняя задача, как нам представляется, в особенности требовала удовлетворительной, как минимум, точности данных о количестве дворов, численности населения, землеобеспеченности. Надо сказать, что практика сбора сведений по вышеобозначенным вопросам вполне подтверждает наши соображения, іубернский статистический комитет рассылал в волостные правления ведомости для внесения данных. Затем эти сведения сверялись с дополненными данными переписи 1897 г., с ежегодными данными о движении населения, со сведениями "о.о.благочинных", а также проверялись полицией²³". В случае обнаружения недочетов ведомости либо возвращались в волостные правления для дополнений, либо их данные исправлялись статистиками непосредственно на местах . 0 серьезности проверки интересующих нас данных можно судить и по замечанию составителей о том, что "основательно не проверены только данные о расстояниях между населенными местами"² .

Таким образом, интересующие нас данные "Списков населенных мест" о количестве дворов, численности населения, землеобеспеченности крестьян обладают необходимой мерой достоверности и могут быть использованы для целей сравнительно-статистического

- 104 -анализа*.

5. Методы анализа

Перейдем теперь к изложению предлагаемых нами методов анализа "приговорного" движения.

Как выше уже отмечалось, в изучении этого сложного феномена можно выделить, по крайней мере, два основных аспекта: воссоз-

дание по текстам приговоров сдвигов в сознании крестьянства и анализ собственно движения. Ввиду качественной специфики изучаемого вопроса изолированный анализ движения в каком-либо одном из этих аспектов представляется малоэффективным, поскольку воссоздавая принципиальные сдвиги в сознании крестьян, мы должны также иметь представление о том, отразились ли — а если отразились, то каким образом — эти сдвиги на поведении крестьян в v революции. Действовал ли, иначе говоря, в последнем случае механизм известного принципа единства сознания и деятельности?²⁴⁰ Поэтому наибольшие исследовательские результаты могут, на наш взгляд, быть получены только при комплексном изучении, под которым мы понимаем изучение как программы приговоров, так и собст-

s К сожалению, для Самарской губернии наиболее близким по времени является только упоминавшийся выше "Список населенных мест" 1910 г. Однако, сбор данных для "Списка..." начался еще в 1908 г. и это обстоятельство позволяет опираться на сведения "Списка..." без особых опасений, т.к. вряд ли в течение этого первого послереволюционного года могла существенно измениться, например, землеобеспеченность или количество дворов в селениях губернии.

- 105 -венно движения. Однако в аспекте "собственно движение" конкретно оценить изучаемый нами феномен невозможно, не сравнивая его с другими составными частями крестьянского движения. Бот почему ^v в качестве метода изучения данного массового явления мы избрали сравнительно-статистический анализ. Для его проведения необходимо "отделить" те селения, крестьяне которых участвовали в "приго-ворном" движении, от селений, участвовавших в период революции во всех других формах движения, кроме приговорной. После чего и следует произвести сравнительно-статистический анализ поведения в революции первых и вторых.

Построив в ходе такого анализа эмпирически-сравнительные модели обеих составных частей крестьянского движения, мы, в итоге, сможем дать конкретные оценки и выводы относительно их роли и места в общем потоке борьбы крестьянства в рассматриваемый период.

Какими могут и должны быть основные направления сравнительного анализа? Ну, во-первых, это собственно «содержательная сто-'⁷ рона движения — крестьянские выступления во всем многообразии их форм. Во-вторых, — это степень вовлеченности крестьян в движение, его масштаб, его "ареал". Третьим таким направлением должно стать изучение круга вопросов о том, что же представляла собой вовлеченная в движение часть крестьянства? В этом отношении наиболее необходимым, первостепенным по важности, должно стать конкретное изучение экономического положения крестьян селений, охваченных движением. Немалое познавательное значение имело бы изучение и таких более частных вопросов, как дореформенная разрядная принадлежность крестьян, участвовавших в движении и др.

Рассмотрим теперь более конкретно проблемы, возникающие, при проведении анализа по обозначенным выше направлениям и возможные пути их решения.

Сравнительно-статистический анализ, основанный на принципах системного подхода, требует как можно более элементарных единиц анализа. Между тем до сих пор еще, к сожалению, остается реальностью разнобой в трактовке этих единиц. Есть необходимость поэтому изложить нашу точку зрения по некоторым из этих дискуссионных вопросов.

Прежде всего остановимся на основной единице анализа крестьянского движения, именуемой крестьянским выступлением. Под терми-

ном "крестьянское выступление" нашими исследователями подразумевается сам факт того или иного проявления классовой борьбьг . Революция 1905—1907 гг. дала очень большое разнообразие форм выступлений, их целевой направленности и, так сказать, организационных рамок, в которых они проходили. Следовательно, понятие "выступление⁰ обладает большим объемом. Ну, а большой объем понятия "выступление" имеет в данном случае как свои преимущества, так и недостатки. К числу преимуществ следует прежде всего отнести возможность изучения движения в общих аспектах. Например, при получении абсолютных цифр крестьянских выступлений и т.д. Недостатком же является то обстоятельство, что при более углубленном количественном изучении, в частности, при сравнительно-статистическом анализе особо необходимой, напротив, становится как можно большая однородность единицы анализа, ее элементарность. И единица "выступление" не может служить в качестве такой элементарной единицы, прежде всего потому, что выступления слишком неоднородны как структурно-организационно, так и структурно-содержательно.

В чем заключается организационная неоднородность? В том, что хотя в целом в период революции 1905—1907 гг. организационными рамками большинства выступлений по-прежнему оставались отдельные селения, резко вместе с тем возросло количество выступлений, субъектами которых были уже целые группы селений. В результате, по сравнению с предшествовавшим периодом удельный вес последних намного увеличился. Структурно-содержательная же неоднородность единицы "выступление" заключается прежде всего в том, что наряду с выступлениями, в которых зафиксирована одна форма борьбы, имеется и значительное количество выступлений, в которых зафиксировано две и более форм борьбы. Таким образом, "выступление", на наш взгляд, не может служить достаточно надежной основой сравнительно-статистического анализа крестьянского движения. Для подобного анализа необходима такая единица, которая, будучи более элементарной по сравнению с "выступлением", позволила бы в определенной степени нивелировать различия между выступлениями в отдельных селениях, выступлениями в группах селений и выступлениями со сложной структурой. Требованию элементарности в большей степени отвечают выступления крестьян в отдельных селениях, и поэтому для создания общей единицы для всех вышеперечисленных видов выступлений необходима "элементаризация" выступлений в группах селений и сложных выступлений, которая сделала бы их более сопоставимыми с выступлениями в отдельных селениях. В отношении "групповых" выступлений такая элементаризация предполагает разложение каждого из них на случаи участия в нем селений. Обратимся к конкретному примеру. В ночь на 4 ноября 1905 г. крестьяне хут. Постоялого и ел. Харьковской Марьевской вол. Острогожского у. Воронежской губ. захватили хлеб на хут. Лободин имения кн.Щербато-

- 108 -вой² . Перед наїли налицо два случая участия, которые при статистическом анализе движения вполне сопоставимы с двумя выступлениями этой же формы в отдельных селениях.

Что касается выступлении со сложной структурой, то каждое из них "расщепляется" на зафиксированные в нем формы борьбы и, таким образом, мы получаем возможность включить все эти формы в общие подсчеты случаев участия в выступлениях, избегая при этом искусственного увеличения количества выступлений. Б этой связи мы не можем не выразить несогласие с Н.Н.Лещенко, по мнению которого выступления со сложной структурой нельзя включать в общие подсчеты, так как если учитывать в таких выступлениях только по одной форме борьбы — обедняется содержание форм, если же учитывать все формы — происходит дробление одного выступления на несколько²⁴³. Представляется, что применение единицы "случай выступления" снимает эту проблему. Например, при разгроме 29 августа 1906 г. крестьянами с.Ромашкина той же вол. Бузулукского у. Самарской губ. хутора купца Аржанова произошло кровопролитное столкновение с казаками. "Выступление", как видим, перед нами действительно одно, но "случаев выступления" два: разгром и вооруженное столкновение. Противоречия здесь, на наш взгляд, нет.

Таким образом, предлагаемая нами элементарная единица сравнительно-статистического анализа крестьянского движения основывается на структурно простых выступлениях в отдельных селениях и включает в себя кроме того, во-первых, случаи участия селений в групповых выступлениях, и, во-вторых, все формы борьбы, зафиксированные в выступлениях со сложной структурой. Назовем эту единицу "случаем выступления".

До сих пор мы вели речь только о выступлениях вообще. Но вые-

- 109 -тупления вообще - это абстракция, необходимая для того, чтобы выделить общее для данного множества свойства. Последнее, как мы уже отмечали, заключалось в том, что все выступления были, в той или иной мере, проявлением классовой борьбы крестьянства. Каждое же конкретное такое проявление имело свой способ выражения, т.е. свою конкретную Форму (разгромы, например, порубки, потравы и т.д.).

Предметное рассмотрение различных форм выступлений будет проведено на конкретных материалах крестьянского движения Самарской и Воронежской губерний в следующей части работы. Здесь же отметим, что выяснение соотношений различных форм выступле-v ний, являясь важным направлением изучения крестьянского движения вообще, еще большее значение приобретает при сравнительно-статистическом анализе. Причем, наряду с сопоставлением средних значений удельного веса этих форм очень было бы полезно прибегнуть и к помощи математико-статистических методов. Возможен, к примеру, такой путь их применения. Выступления различных форм являются по своей природе качественными или атрибутивными признаками, показывающими наличие определенных свойств, характеризуем я ющих классовую борьбу крестьянства^ . Количество случаев выступлений данных форм отражает степень проявления этих свойств, их сравнительную интенсивность. Поэтому совокупность случаев выступлений можно упорядочить по данному признаку или, иначе говоря, ранжировать ее. После чего при помощи коэффициентов ранговой корреляции мы можем рассчитать меру взаимосвязи или соответствия между ранжированными таким способом рядами^ , что, разумеется, весьма немаловажно для эффективного проведения сравнительно-статистического анализа.

- no -

единица "выступление" или же сконструированная на ее основе единица' "случай выступления" дают представление прежде всего о содержательной стороне крестьянского движения. Не менее важной характеристикой массового крестьянского движения является также размах движения. Б этом аспекте единицей анализа длительное время был "уезд", а затем "волость". Поскольку и при волостном, и особенно, при уездном учете размах движения завышается, в настоящее время значительное число исследователей придерживается той точки зрения, что более адекватную картину размаха крестьянского движения дает применение единицы "селение"²⁴⁷. Некоторые исследователи при этом от подсчета селений переходят к подсчету населения в них . Уместно поставить вопрос: есть ли объективные пределы воссоздания масштабов размаха крестьянского движения в исследуемый период?

Выше мы уже отмечали, что основной организационной ячейкой большинства крестьянских выступлений в период революции 1905—

1907 гг. оставались отдельно взятые селения. Поэтому вполне ло-. гично, что при воссоздании степени охвата крестьянства движением "селение" является основной структурной единицей. Конечно, картина размаха крестьянского движения наиболее адекватна была бы в том случае, если бы было возможно установление еще ж численности участвовавших в движении крестьян. Однако изучение архивных и опубликованных материалов о крестьянском движении показывает, что только по относительно небольшому количеству выступлений имеются сведения о количестве участвовав-

- Ill -

ших*. В большинстве же случаев мы вынуждены довольствоваться лишь сведениями о селениях, без указаний о количестве крестьян, участвовавших в том или ином выступлении. Поэтому вряд ли можно согласиться с теми исследователями, которые, подсчитав численность населения в охваченных движением селениях, говорят о нем без каких-либо оговорок или ограничений как о "вовлеченном в движение"²⁴⁹. Таким образом, приходится, к сожалению, констатировать, что для исследуемого периода именно "селение" является тем объективным пределом, до которого возможно наиболее точное выяснение степени вовлеченности крестьянства в массовое движение. Однако, в силу несопоставимости различных селении по численности в них населенім, единила "селение" нуждается, безусловно, в дополнении единицей "двор" (или численность населения).

й Б этой связи считаем нужным отметить, что предлагаемая Н.Н.Ле-щенко градация выступлений на групповые и массовые представляется нам довольно-таки условной. Во-первых, неясно, почему критерием массовости выступления считается участие в нем группы именно не менее 15 человек, а не 20,25 и т.д. Во-вторых, даже если принять предлагаемый критерий, то нельзя не видеть, насколько относительна эта цифра вообще. В самом деле, можно ли считать массовым выступление с 15 участвующими в селении с 10 тыс. жителей или, хотя бы, с I тыс.? В-третьих, как выше уже отмечалось, прямые указания о числе участвовавших имеются лишь по относительно небольшой части выступлений и поэтому попытка введения таких критериев с жестко фиксированными .количественными границами — что предлагает Н.Н.Лешенко - ничего кроме дополнительных проблем, по нашему мнению, не принесет. (См.: Лещенко Н.Н. Источники по изучению крестьянского движения периода первой русской революции и методика их обработки_гс. 273-275).

Последняя единица наглядно показывает, какая именно часть крестьянского населения сосредоточена в охваченных движением селениях, то есть, какая часть его в той или иной степени охвачена движением.

Что можно сказать об изучении экономического положения крестьян, охваченных движением? Б соответствующих исследованиях до сих пор еще, к сожалению, эта проблема решается не на основе конкретных подсчетов, а лишь исходя из общих построений. Между тем возможности для таких подсчетов есть и они, следует сказать, немалые. Совершенно определенно, в частности, можно говорить о возможности воссоздания по многим губерниям России структуры надельного землевладения крестьян селений, вовлеченных в движение. Это уже само по себе дало бы значительный материал для проведения сравнительно-статистического анализа. Кроме того, было бы полезным и оценить на основе корреляционного анализа тесноту связи между структурами надельного землевладения различных составных частей крестьянского движения, а также степень воздействия одних признаков на другие. ^и

Интересные соотношения и тенденции можно выявить и сравнивая степень охваченности крестьян различных дореформенных разрядов "приговорным" и остальными формами движения.

Таковы основные возможные направления комплексного анализа в аспекте "движение".

Как выше уже неоднократно подчеркивалось, строиться сравнительно-статистический анализ должен на основе хроник крестьянского " движения. Б пользу хроник, как вторичного массового источника, научная общественность выступает по совершенно определенным причинам. Хроники, являясь сводом массовых данных о крестьянском движении, извлеченных в итоге "просеивания" огромного количества ар-

- из -

хивных и прочих материалов, обладают, в отличие от последних, свойством доступности для широкого круга исследователей и позволяют в значительной мере преодолеть "зашифрованность" статистики движения. Использование материалов хроник создает, благодаря их открытости для проверки и многократного использования их данных, благоприятные перспективы совершенствования методов количественного анализа крестьянского движения. Этими соображениями и продиктовано привлечение нами в качестве основы для проведения сравнительно-статистического анализа хроник крестьянского движения Самарской и Воронежской губ. Однако не делает ли проблематичным іроведение такого анализа отмечавшаяся уже выше сравнительная не-юлнота их данных? Ведь, как мы помним, из выявленных нами в ито-се специальных поисков 275 селений "приговорного" движения Самарс-жой и Воронежской губерний в хрониках представлены 218, а остальное 57 в них отсутствуют (см. приложение б). Понятно, что сади по себе эти расхождения можно сказать даже неизбежны, посколь-су хроники отражают движение в делом, в то время как мы предпри-іяли специальные изыскания относительно его части. Однако, совер-іенно понятно и то, что абсолютные цифры о "приговорном" движении, юлученные на основе анализа хроник, заведомо будут несколько "от-[осительными".

В свете таких обстоятельств может следовало бы просто дополнить :роники этими отсутствующими в них селениями? Но тогда нам пришлось >ы предпринять специальные поиски новых данных и по другим составил частям движения, с тем, чтобы внести затем в хроники и их только в этом случае мы сможем сохранить чистоту условий для пред-ринимаемого на базе хроник экспериментального сравнительного ис-ледования). Иначе говоря, мы должны были бы составить — ни мно-о, ни мало.— новые хроники, что, во-первых, далеко выходит за

- 114 -рамки задач данной работы и, во-вторых, увело бы нас от решения принципиального вопроса о том, можно ли проводить углубленный сравнительный анализ крестьянского-движения на основе существующих хроник?

Но в этом нет надобности и по другой причине. Ведь абсолютные данные нам нужны не сами по себе, а, прежде всего, как основа для надежных сравнительных относительных показателей, которые

V-^-

позволят обнаружить некоторые тенденции и установить определенные пропорции. Ну, а могут ли такие относительные показатели считаться действительно надежными в условиях, когда значения абсолютных показателей, полученных на базе хроник, составляют, как об этом можно судить на примере селений "приговорного" движения, четыре пятых значений абсолютных данных, добытых в итоге специальных изысканий? Вполне могут, поскольку при единой практике сбора и включения сведении в рассматриваемые нами хроники степень их неполноты — сравнительно незначительная сама по себе — является примерно одинаковой для обеих сопоставляемых в нашем исследовании составных частей крестьянского движения.

Таким образом, на основе неполных абсолютных данных.хроник ш можем получить для нужд сравнительно-статистического анализа зполне надежные относительные показатели^ .

Теперь о тех проблемах, которые возникают при анализе "приго-зорного" движения в аспекте "сознание".

Документация "приговорного" движения, как мы уже подчеркивали, )бладает очень большими информативными потенциями. Насколько эти ютенции реализуются исследователями вопроса? К сожалению, дале-со не полно. Так, если взять выше уже рассматривавшиеся специаль-ше работы А.Й.Нильве, В.И.Михайловой, А.А.Кузнецова, Б.А.Трех-уратова и ряда других авторов (см. историографический очерк),

- 115 -то нельзя не отметить, что в них отражены в основном только содержащиеся в резолютивной клузуле приговоров и наказов требования³*. Суждениям же, запросам и просьбам, призывам и приветствиям, предупреждениям и заверениям, постановлениям о конкретных мерах внимания уделяется крайне мало. Следует ли говорить, насколько это занижает информативные возможности источника! Кроме того, и в части требований многое этими исследователями как бы выносится "за скобки". Взять хотя бы то количество требований (два — три десятка), которое вне зависимости от пространственно-временных рамок анализа и количества документов остается неизменным во зсех работах. Оно отнюдь не отражает реального их разнообразия. 3 действительности, как мы сможем впоследствии убедиться, "палитра" требований намного богаче.

То есть набор из двух- трех десятков показателей указанные авторы получали благодаря весьма значительному усреднению массы _u требований. Само по себе это усреднение, или генерализация — зполне правомерный и необходимый метод изучения массовых явлений, юзволяющий выделить в них наиболее общее и типичное. Однако, по-сазывая таким образом меру общности в этих явлениях мы должны в ю же время не забывать и о мере разнообразия в них. К сожалению, юследнее условие исследователями как раз и не учитывается. Как, «прочем, не учитывалось оно и на предыдущих этапах историографии юпроса.

Результатом отмеченных недостатков является совершенно очевидце занижение уровня отражательной способности документов "приго-

: Опыт А.И.Нильве в этом плане был использован нами при первичной статистической обработке группы приговоров и наказов Самарской губернии. См.: История СССР, 1979, В 3, с.97-98.

ворного" движения. Б силу этих обстоятельств мы считаем весьма актуальной задачей заострить внимание прежде всего на раскрытии соотношения меры общности и меры разнообразия в программе этих ^ документов. Сделать это можно лишь путем учета, при помощи методических приемов контент-анализа, всех инвариантных компонентов содержания документации — суждений, требований, запросов и просьб, призывов и приветствий, предупреждений и заверений, постановлений о конкретных мерах.

Контент-анализ, как метод, формализации и количественного анализа содержания массовых совокупностей текстов особенно хорошо демонстрирует свои преимущества при обработке больших по объ-ему источников* . Однако достаточно наглядно проявляются его достоинства и при анализе текстов даже совершенно незначительного объема. В качестве примера, подтверждающего сказанное, возьмем предельно краткую телеграмму в I Думу крестьян с.Верхняя Хава Воронежской губ.: "Крестьяне Берхне-Хавского сельского общества Воронежского уезда на сходе 22 мая постановили приветствовать Думу; боритесь... пока не добудете обездоленному народу землю и

QVZO

права. Ничем не смущайтесь, за вас 100 миллионов" . На основе этих всего нескольких строчек можно выделить шесть, как минимум, признаков (показателей), выраженных в тексте в прямой (Тхшме и отражающих потребности, интересы, настроение, отношение к ряду вопросов, и, наконец, иллюзии крестьян - авторов данного текста: [) общее суждение об "обездоленности" народа; 2) приветствие Ду-ю; 3) призыв к Думе бороться за интересы народа: 4) требование (неконкретизированное) земли: 5) требование (неконкретизирован-юе) политических прав: б) заверение в поддержке.

Формализовав посредством учета всех выделенных смысловых еди-шц содержание документов, мы, таким образом, создадим систему

- 117 -качественных (атрибутивных) признаков, отражающих определенные состояния и свойства сознания крестьян, принявших эти документы. Проведя затем всякого рода подсчеты количества документов, обладающих этими признаками, мы можем получить очень интересный материал для сравнительного анализа по целому ряду направлений. Можно ли, например, отметить какие-либо региональные особенности в самом наборе признаков, а если да, то соответствует ли хоть в какой-то степени их региональная специфика региональной специфике движения?

Как выше уже отмечалось, выбранные нами для сравнительного анализа Самарская и Воронежская губернии по численности крестьянского населения принадлежали к числу крупнейших в Европейской России. Б общей сложности в них проживало более 5 млн. крестьян. Административно-территориально Самарская губерния подразделялась на 7 уездов, Воронежская — на 12.

Безусловно, для комплексного сравнительно-статистического исследования каждая из этих губерний представляет собой слишком внушительньйі объект_} , чтобы ограничиться анализом только на губернском уровне. Но, в то же время, повторение процедуры анализа для каждого из 19 уездов привело бы к фрагментарности эбщей картины, затрудняющей улавливание устойчивых тенденций и соотношений. Результаты предварительного анализа привели нас к убеждению, что количественные параметры феномена "приговорного" щвижения требуют для анализа наряду с губернией территориально-хространственных рамок более узких, чем последняя, но более широких, чем уезд. С этой целью в рамках каждой губернии проведе-т пространственная типизация всех 19 уездов, то есть их объеди-

нение в районы*.

Б основу типизации мы положили признаки социально-экономического порядка, поскольку именно они в конечном счете предопределяли масштабы, направленность и формы классовой борьбы крестьян³.

х Большое методологическое и методическое значение для разработки проблем типизации явлений социально-экономического характера имеет работа Й.Д.Ковальченко и Л.И.Бородкина по аграрной типологии губерний Европейской России методами многомерного количественного анализа. (Ковальченко И.Д., Бородкин Л.И. Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX —XX веков. Опыт многомерного количественного анализа,- История СССР, 1979, № I, с.59-95.

3S Мы полностью согласны с Ю.Ю.Кахком и Х.М.Лиги в вопросе о том, что прямых связей между борьбой крестьян и их экономическим положением нет. (Кахк Ю.Ю., Лиги Х.М. О связи между антифеодальными выступлениями крестьян и их положением.- История СССР, 1976, $2, с.92). Однако, констатируя отсутствие таких связей, мы должны проявлять сдержанность, дабы не допустить абсолютизации их отсутствия. Ведь именно специфика исторических условий определяет то. насколько непрямыми они были.Так, совершенно очевидно, на наш взгляд, что в периоды революционных ситуаций, или - тем более революций - эти связи имеют тенденцию к спрямлению. Правда, это спрямление выражается, видимо, скорее всего в том, какую направленность и формы получит борьба вовлеченных в движение крестьян, нежели в том, какие слои крестьянства вообще будут вовлечены в движение.

- 119 -Во-первых, это такой признак, как доля дворянских земель в общем количестве земли³⁵. Во-вторых, отношение дворянских земель к крестьянским надельным и купчим. В-третьих, удельный вес дворов мало- и высокообеспеченных надельной землей. В-четвертых, доля хозяйств безлошадных и однолошадных, с одной стороны, и многолошадных (с 4 и более) - с друтой. В-пятых, доля крестьян различных разрядов⁸*.

Таковы некоторые наши соображения о методических принципах комплексного сравнительно-статистического анализа. Методы эти нуждаются, безусловно, в дальнейшей разработке.

s Дворянское землевладение представляло собой постоянный фактор давления на сознание крестьянства, было одной из главнейших причин и постоянно действующим поводом для крестьянского движения.

кя Большие различия между крестьянами разных разрядов сохранялись на протяжении всей пореформенной эпохи и сказались также на характере и формах борьбы в период революции.

. Основные моменты истории "приговорного" движения 1905-1907 гг

Начало "приговорного" движения связывается как в дореволюционной, так и в советской историографии с царским указом Сенату 18 февраля 1905 г., предоставлявшим право всем "верноподданным, радеющим об общей пользе и нуждах государства", подавать пети - 35 -іщи на "высочайшее" шля "по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния" . Явившийся вынужденной уступкой самодержавия и имевший целью подогреть в обстановке начавшейся революции царистские иллюзии крестьян, указ должен был создать видимость "разрушения" того "средостения", которое отделяло верховную власть от народа.

В действительности, однако, обращения крестьян к царю по вопросам "усовершенствования государственного благоустройства" имели место и до упомянутого указа. Так, в частности, обращения волостных сходов Щученской, Матренской и Александровскойволостей Бобровского уезда Воронежской губ. были приняты, coon ответственно, 15 и 29 января и I февраля 1905 г.

Зарождение "приговорного" движения происходило в социально-политической обстановке, кардинально отличавшейся от условий дореволюционного периода. Невиданных масштабов, в частности, достигло распространение революционными партиями в деревне листовок и другой подпольной литературы. Очень действенной формой внесения политического сознания в крестьянские массы явились митинги и демонстрации. Тяготы русско-японской войны побудили крестьян пристально следить за ходом военных действий. В результате, резко вырос спрос на газеты. Важным фактором политического просвещения крестьян была агитационная деятельность посещавших деревню сознательных рабочих. Видную роль в политическом пробуждении деревни сыграла демократически настроенная сельская интеллигенция — учителя, врачи, мелкие земские служащие и др. Неоценшлое значение имела также деятельность грамотных крестьян, которые в силу понятных причин были более восприимчивыми к по - 36 -литической пропаганде и агитации и, в свою очередь, сами воздействовали на остальную часть деревни. Не следует, разумеется, забывать и о правительственно-черносотенной агитации в деревне. Таким образом, к началу "приговорного" движения в деревне активно действовали уже все политические силы от большевиков до правомонархических группировок черносотенного типа. Понятно, что и "приговорное" движение не могло остаться вне поля деятельности упомянутых политических и классовых сил. Более того, в самом начале этого движения политические партии, имевшие влияние в деревне, а также демократическая сельская интеллигенция, развернули деятельность по вовлечению в него как можно более широких масс крестьянства. Целью подобной деятельности было объединение крестьян вокруг партийных платформ.

Поначалу, крестьянство в силу присущих ему монархических иллюзий увидело в праве подачи петиций прежде всего возможность рассказать царю о своих нуждах, главной из которых была, конечно, земля. Однако, как только стало очевидным, что многие крестьяне в вырабатываемых на сельских сходах приговорах и петициях не ограничиваются лишь "местными нуждами", а осмеливаются при этом высказывать и свои предложения, действительно касающиеся "усовершенствования государственного благоустройства",— министр внутренних дел Булыгин уже в середине марта 1905 г. выпускает циркуляр, призванный свести на нет действие упомянутого ука отза . Б результате местные власти стали чинить препятствия подобным "беспорядкам" или же добиваться составления таких петиций, девизом которых было бы: "всем премного довольны" . Данное обстоятельство — наряду с тем, что деревня далеко не сразу узна - 37 -ла о своем новом праве35, — и обусловило то, что весной и летом 1905 г. "приговорное" движение не достигло большого размаха.

Приговоры и петиции этого периода, имеющиеся в нашем распоряжении, а также аналогичные документы, проанализированные К. Сивковым, ясно показывают, что содержательно, главным,"сквозным" их элементом является вопрос о земле. Решением же этого вопроса, по мнению крестьян, должен был стать переход государственных, удельных, церковных, а также в той или иной мере частновладельческих земель в руки тех, кто обрабатывает землю своим собственным трудом, то есть в руки крестьян83. Большое место в текстах приговоров и петиций занимает описание нищеты, разорения, . темноты, бесправия и забитости крестьян84. Часто встречаются требования об отмене выкупных платежей и косвенных налогов, онаделении лесом и сенокосами, об удовлетворении прочих крестьянин ских нужд . Немало также и требований политического характера.Среди них фигурируют такие, например, как созыв народных представителей, сословное равноправие, демократические свободы, все-общее бесплатное обучение и др.

Документы "приговорного" движения - массовый исторический источник по общественному сознанию крестьянства в период революции 1905 —1907 гг

Б предыдущем параграфе, при рассмотрении проблем, связанных с происхождением движения, его периодизацией, географией, нам неизбежно приходилось затрагивать и некоторые источниковедческие вопросы, такие, например, как основные разновидности документации, особенности ее программы и др.

Задачей данного параграфа является собственно источниковедческий анализ документального комплекса "приговорного" движения. Анализ этот включает вопросы археографии, эвристики, дипломатики, текстологии и имеет целью оценить те возможности и перспективы, которые открывает использование данной документации для изучения общественного сознания российского крестьянства в эпоху первой буржуазно-демократической революции.

Начнем с очень малоизученного и непростого по причине скудости источников вопроса об авторстве документов " приговорного" движения. Как выше уже отмечалось, правительство всеми средствами стремилось помешать деревне высказаться по наболевшим социально-экономическим и политическим проблемам, стоявшим перед страной. В этом стремлении власти доходили даже до того, что скрывали от крестьян правовой нормативный акт — указ 18 февраля, о существовании которого в результате многие из них не знали даже спустя тя несколько месяцев после его выхода- . Однако значение этих-обстоятельств было несущественным, так как в условиях нараставшей революции наиболее активная часть деревни разъяснения о целесообразности письменного изложения крестьянских нужд и требований получала и от демократической местной интеллигенции, и от агитаторов политических партий, и, через посредство грамотных крестьян-односельчан, — из газетх .

Что же касается непосредственно самой идеи выработки приговоров и петиций, то в одних случаях и инициаторами, и исполнителями ее были сами крестьяне; в других — инициатива, а часто иавторство принадлежало местным интеллигентам; в-третьих — составление этих документов являлось результатом деятельности в TCJO деревне агитаторов различных партий . Иногда проекты приговоров и петиций, выносимых на обсуждение сходов, представляли собой полные или частичные заимствования документов уже принятых другими селениями-1- . Порой в текстах приговоров, петиций и т.п., принятых сходами определенных селений, мы можем найти специальные приписки о том, что с их содержанием солидарны также крестьяне других селений . Бывали и такие случаи, когда крестьяне давали полномочия кому-либо из своей среды, или же со "стороны" написать от имени "общества" приговор, петицию и т.п. - Понятно, что для самостоятельной выработки текстов документов большими возможностями располагали крестьяне тех немногочисленных зел и деревень, которые в силу ряда причин резко выделялись из эбщей массы уровнем образования35. Б тех же селениях, где не ока 6 Таких, например, как.с.Ивановки 2-й Саратовской губ., с.Маркова Московской губ., с. Царевщины и ел.Покровской Самарской губ. См.: Тан Б.Г. (Богораз). Новое крестьянство. Очерки деревенских настроений. М., 1905, с.65-66; Марково. Сельский сход, М., 1905.-зывалось в нужный момент достаточно грамотных составителей приговоров или петиций, крестьяне формулировали свои политические и экономические требования так, как умели. Насколько это у них получалось мы можем судить на примере очень своеобразного по стилю приговора схода с. Тростянки Самарского уезда Самарской губ. (см. приложение 2). Однако, подавляющее большинство документов составлялось все же по инициативе и при содействии демократически настроенной сельской интеллигенции, агитаторов политических партий, а также сознательных рабочих . Об этом достаточно красноречиво говорят и соответствующие материалы карательных органов, и сохранившиеся описания хода выработки приговоров, и сам язык, которым последние написаны163. Наглядным примером в этом отношении может служить выше уже упоминавшаяся история выработки наказа крестьян слободы Покровской Новоузенского уезда Самарской губ. в I Думу. Для составления наказа здесь еще 30 октября 1905 г. была избрана на волостном сходе специальная комиссия из двадцати человек. Комиссия работала в течение месяца и провела за это время десять публичных заседаний. Выработанный в итоге проект наказа был даже напечатан и разослан участникам волостного схода, специально созванного для его рассмотрения - .

. Социально-экономическая и социально-политическая программа "приговорного" движения Самарской и Воронежской губерний: соотношение общего и осо бенного

Прежде чем начать анализ, обратимся к районированию обеих губерний. В итоге проведенного нами сравнения по всем выделенным выше цля типизации признакам (см. с. 119 ) Самарская губерния распадается на два четко отграниченных района: северный (Бугульминский, і ггурусланский, Самарский и Ставропольский уезды) и южный (Бу-зулукский, Николаевский и Новоузенский). В южных уездах, по сравнению с северными, существовал значительно более благоприятный для крестьян характер земельных отно-іений: доля дворянских земель незначительна, отношение дворянской с надельной земле невелико, более двух пятых крестьянских дворов-«ногоземельные. Крестьяне северных же уездов находились в значительно худшем положении: доля дворянской земли и ее отношение : надельной здесь намного выше, а более половины крестьянских :озяйств — малоземельные. Более конкретно положение выглядит так: (оля дворянских земель в северном районе составляет II,8$, в юж-[ом — 4,3$ ; отношение дворянской земли к надельной : на севе- е — 23,3$, на юге — 8,2$ ; доля дворов, наименее обеспечен-:ых надельной землей (от 0 до 15 десятин): на севере -58,7$, а на ге — всего 17,6$ , доля наиболее многоземельных дворов (бо - 122 лее 25 десятин): на севере - 4,8$, на юге - 42,3$Х.

По обеспеченности рабочим скотом картина также отличается, хотя и не столь разительно. Если доля безлошадных и однолошадных на севере лишь незначительно выше, чем на юге - 37,7$ про-тив 35,7% — то доля многолошадных дворов заметно выше уже на юге — 33,8$ против 26,2$258. Очень резко отличается в обоих районах удельный вес крестьян различных разрядов. Если на юге бывшие государственные крестьяне составляли подавляющее большинство (70,6$), то на севере — уже только относительное (44,4$) . Бывшие помещичьи: на севере — 15,3$, на юге — только 8,6$. Бывшие удельные - соответственно 28,5$ и 6,1$. Башкиры и тептяри — 11,7$, и 1,8$. Немцы-колонисты — 0,1$ и 12,9$. По сравнению с Самарской в Воронежской губернии между различными ее частями не было столь резких контрастов социально-экономического плана. Поэтому здесь в условиях большей однородности при типизации необходимы более дробные доли для некоторых из используемых нами признаков. В итоге сравнения по выделенным для районирования показателям все 12 уездов губернии оказываются сгрузшированными в три района. В первый из них попадают 5 уездов, расположенных в центре губернии: Бобровский, Острогожский, Павловский, Бирючинский и Ва s Подсчитано по: Статистика землевладения... Самарская губ., с. 22-28. Привлечение к сравнению наряду с надельной и купчей земли сделало бы разницу в землеобеспеченности еще более резкой, так как подавляющее ее большинство (86,7$) было сосредоточено опять-таки на юге. См.: Статистика землевладения..., с.II. -луйский.

Во второй — 5 уездов северо-запада губернии: Воронежский, Коротоякский, Нежнедевицкий, Землянский и Задонский. И в третьей — 2 уезда юго-востока губернии — Богучарский и Новохоперский. Проследим в чем количественно выражались различия между ними. По такому показателю как доля дворянского землевладения картина выглядит так: в центральном районе эта доля составляла 23,5$, в северо-западном — 14,1$ и в юго-восточном — 11,3$ . Отношение дворянской земли к крестьянской надельной составляло в центральном районе — 39,9$, в северо-западном — 19,6$ и в ого-восточном — 15,1$х. Доля дворов наименее обеспеченных надельной землей (от 0 до 5 цес.)305 в центре составляла 23,2$, на северо-западе - 8,4$ и на Е Подсчитано по: Статистика землевладения... Вып. 5. Воронежская губерния, с.10. Прибавка к крестьянской надельной еще и купчей земли (до 50 дес. на двор) — почти не влияет на эти пропорции. В центральном районе, в этом случае соотношение составляет 36,7$; в северо-западном — 18,4$, в юго-восточном — 14,7$ (Подсчитано по: Там же, с.10, 14-25.). ЭЕ В Самарской губернии к наименее обеспеченным мы отнесли всю группу от 0 до 15 дес. в связи с тем, что там крестьянство в целом было значительно более землеобеспеченным (средний надел по губернии - 19,9 дес. на двор). В Воронежской же землеобеспе-ченность намного ниже ( в среднем — 9,6 дес. на двор). юго-востоке - 4,9$ . Доля сравнительно более обеспеченных (от 10 до 20 две), соответственно - 30,1$, 38,9$ и 68,9$262. Удельный вес же наиболее многоземельного крестьянства (20— 50 дес.) составлял, соответственно - 1,6$, 0,4$ и 6,2$ . По обеспеченности рабочим скотом различия между районами выражались таким образом: доля безлошадных и однолошадных в центре достигала 68$, на северо-западе — 49,3$, на юго-востоке — 64,3$х. Удельный вес же многолошадных (4 и более) составлял, соответственно, 5$, 14,1$ и 8,7$,

. Сравнительный анализ "приговорного" движения в Самарской губернии

Перейдем теперь к изучению чрезвычайно важного вопроса о том, іто же представляли собой в революции крестьяне, поддерживавшие з своих приговорах ее программу? Иначе говоря, как соотноси-шсь рассмотренные выше революционные требования, суждения и т.д. Ї конкретным поведением крестьян в период революции?Статистическое изучение крестьянского движения в Самарской губернии начнем с выяснения вопроса о том, насколько оно было массовым.

движением 1905—1907 гг. были затронуты все 7 уездов губернии. 1о подсчетам Н.Н.Сперанского движение наблюдалось в 190 волостях убернии, что составляло 62,1$ от общего их количества (306Я . )днако если перейти к подсчету по селениям, в которых наблюдалось рзижение, то картина резко изменяется. В "Списке..." сел и дере-юнь..." есть сведения об участии в движении 569 селений губер - 143 -ний, что составляет только 23% от общего их количества (2477)х. Но можно ли считать, что данные 23% селений представляют примерно такой же процент крестьянского населения губернии? Для выяснения этого вопроса был произведен подсчет количества дворов всех 569 селений. Общее количество этих дворов составляет 151.651 или 39,2% от 386.500 крестьянских хозяйств губернии.

Таким образом, если при волостном учете степень охваченности крестьян движением завышается, то при учете по селениям игнорируется то обстоятельство, что в движении принимали участие, главным образом, крестьяне наиболее крупных селений. Б то время, как на каждое из 2477 селений губернии приходилось в среднем 156 хозяйств, на каждое из 569 селений, участвовавших в движении, их приходилось уже 266ий.

Из 569 селений губернии, затронутых движением, 291 или 51,1% относилось к северным уездам и 278 (48,9%) — к южными Общее количество хозяйств 291 северного селения составляет 60 587 в то время, как общее количество хозяйств 278 южных селений составля х- Б это число мы включаем все села, деревни, поселки, выселки, сельца и слободы губернии. См. "Список населенных мест Самарской губернии...", с.385. Следует также отметить, что в "Списке сел и деревень Самарской губернии, участвовавших в движении 1905-7 гг.", приводятся сведения об участии в движении селений всех типов, а не только сел и деревень.

ЗЭБ У П.Н.Абрамова картина охваченности крестьянским движением, по всей вероятности, также существенно бы изменилась, если бы был осуществлен переход от поселенного к подворному учету. См.: Абрамов П.Н. Указ.соч., с.300.кхж Всего в северных уездах было 1440 селений, а в южных 1037.См.: Список населенных мест Самарской губернии...",-ет уже 91064. Дело в том, что селения южных уездов, участвовав-тих в движении, гораздо крупнее, чем селения северных уездов. Если на каждом из участвовавших в движении северных селений в среднем приходилось 208 хозяйств, то на каждое южное — 327 хозяйств.

Из 60587 хозяйств северных селений, затронутых движением, яадельная земля была у 56987 дворов . Всего же в северных уез-цах насчитывалось 174449 дворов с надельной землей2 , т.е. дви-кением были охвачены селения, в которых находилось 32,6$ всех оворов данного района, имевших надельную землю. Из 91064 хозяйств ожных уездов надельная земля была у 89263 дворов. Всего в южном районе насчитывалось 162662 двора с надельной землей , и, та-шм образом, здесь в движении участвовали селения, в которых было їосредоточено уже 54,8$ дворов с надельной землей.

Итак, сравнительное исследование охваченности движением крес-?ьян районов с различными социально-экономическими условиями подзывает, что крестьяне южного района губернии, т.е. района наибольшего развития капиталистических отношений, были охвачены дви-:ением в значительно большей степени, нежели крестьяне северного айона — района наибольшего сохранения остатков крепостничества. Переходим к освещению вопросов охваченности движением селений, частвовавших в "приговорномпдвикении, и селений, участвовавших о всех остальных формах движения, кроме его "приговорной" формы. Из-за отсутствия у нас данных о распределении по уездам безземельных хозяйств и хозяйств, имеющих только собственную землю, мы, к сожалению, не можем вычислить процент охваченности движением всех хозяйств обоих районов и ограничиваемся поэтому вычислением процента охваченности движением дворов, имеющих надельную землю.

Всего в "Списке сел и деревень..." имеются сведения о 159 селениях, крестьяне которых приняли участие в "приговорном" движении. Это составляет 27,9$ от 569 селений, охваченных крестьянским движением. Б этих 159 селениях насчитывалось 58.516 крестьянских хозяйств, что составляет уже 38,6$ от общего количества хозяйств 569 селений. Б остальных же формах движения приняли участие 410 селений (72,1$ от 569) с общим числом хозяйств 93.135 (61,4$ от общего количества хозяйств 569 селений). Таким образом, селения, участвовавшие в: "приговорном" движении, были значительно крупнее селений, охваченных остальными формами движения. Если на каждое из последних в среднем приходилось 227 хозяйств, то на каждое из участвовавших в "приговорном" движении -368 хозяйств.Проследим, как изменяется картина охваченности "приговорным" движением в северном и южном районах губернии (см. прил. 16).

Как видно, из таблицы, удельный вес дворов южных селений в остальных формах движения лишь ненамного выше, чем удельный вес дворов северных селений. Но что касается "приговорного" движения, то здесь дворы южных селений составляют уже более двух третей общего их количества в 159 селениях. Степень охваченности крестьян "приговорным" движением на юге была значительно больше, чем на севере. Если дворы северных селений, участвовавших в "приговорном" движении составляли только 9,6$ (16.731) от общего количества имевшее надельную землю дворов этого района, то дворы южных селений -ще 24,2$ (39.425). Таким образом, в южных уездах "приговорное" пвижение развивалось на гораздо более широкой базе, нежели в се-зерных.

Как видим, поселенно-подворный принцип подсчета обладает немалыми возможностями. Особенно велики они при изучении крестьян - 146 -ского движения в сравнительном аспекте. Вместе с тем его все же нельзя считать средством, позволяющим дать абсолютно адекватную количественную характеристику крестьянского движения. Мы вполне согласны с неоднократно уже высказывавшимся мнением о том, что получить такую совершенно адекватную характеристику вообще невозможно, ибо, во-первых, не все выступления крестьян могли быть зафиксированы, и, во-вторых, не все 100$ крестьян участвовали в рот выступлениях . Однако, если поселенный и поволостной принципы цают количественную характеристику, далекую от реальной действительности — особенно последний, — то при поселенно-подворном принципе эта характеристика получается куда более адекватной.

Похожие диссертации на "Приговорное" движение крестьян в 1905-1907 гг. (методы изучения по материалам Самарской и Воронежской губерний). Том 2. Приложения

Методы изучения массовых данных материалов археологических съездов, 1864-1914Петрова Ольга Сергеевна

Методы изучения состава выборщиков во II Государственную Думу по материалам выборного делопроизводства Филиппов Юрий Михайлович

Частные архивы XVII века. Приложения Морозов Борис Николаевич

Летописание северо-восточной Руси конца XIII - начала XV века. Приложение Муравьева Людмила Леонидовна

Этноконфессиональное взаимодействие в Кемеровской области в конце XIX - XX вв. : Источники и методы изученияШиллер Вадим Викторович

Банковские деятели России 1864-1914 гг.: источники и методы изучения биографических данных Рудюк Наталия Владимировна

Беженцы на юге Западной Сибири 1914 - 1923 гг. : источники и методы изученияЩетинина Анна Сергеевна

Советские иррегулярные монеты (1921-1991): История, источники и методы изученияМоисеенко, Никита Сергеевич

История населенных пунктов Алтайского края : источники и методы изученияКолдаков, Дмитрий Валерьевич

Проблемы и методы изучения демографических процессов в Испании раннего Нового времени : конец ХV - ХVII вв.Прокопенко, Сергей Алексеевич