Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Середина XX века как период возрождения в журналистике публицистической деятельности 22
1.1. К вопросу о некоторых онтологических основаниях российской журналистики 22
1.2. Объективные предпосылки стремительного развития публицистики в период хрущевской «оттепели» (1953-1964 г.г.) 43
1.3. Субъективные факторы возрождения публицистики в 1953-1964 г.г 64
Глава II. Публицистика периода «оттепели» как интеграция социокультурных и духовных прорывов новой эпохи 82
2.1 .Актуализация теоретико-методологического осмысления феномена «публицистики» периода хрущевской «оттепели» 82
2.2. Исследование человека в «пограничной ситуации» как родовое свойство и основной метод публицистики периода «оттепели» 93
2.3. Особенности публицистических, смысловыявляющих текстов...
2.3.1. Предмет (темы материалов), жанровая палитра и методы исследования действительности ПО
2.3.2. Соотношение документализма и вымысла в очерках хрущевского периода 117
2.3.3. Особенности авторского «я» в публицистике периода «оттепели» 120
2.3.4. Виды композиции публицистических текстов 124
2.4. Средства художественной выразительности и образности в
публицистике периода «оттепели» 129
2.4.1. «Образ героя» в публицистике 1953-1964 г.г 130
2.4.2. Способы реализации трансцендентных смыслов в публицистических текстах 138
2.4.3. Специфика лексических средств выразительности в публицистике периода «оттепели» 144
Заключение 151
Библиографический список 157
- Объективные предпосылки стремительного развития публицистики в период хрущевской «оттепели» (1953-1964 г.г.)
- Исследование человека в «пограничной ситуации» как родовое свойство и основной метод публицистики периода «оттепели»
- Особенности авторского «я» в публицистике периода «оттепели»
- Способы реализации трансцендентных смыслов в публицистических текстах
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Обращение к исследованию публицистики периода «оттепели» актуализировано современным состоянием отечественной журналистики. Как особый вид информационной деятельности, журналистика постепенно уступает место «фактуальным» медиатекстам, отказываясь от «завоеваний» прошлых столетий. В результате из отечественных средств массовой информации уходят традиции «человековедческого» анализа общественной жизни, трансформируется предметная область исследования (доминируют «искусственные заменители человека... имидж, корпоративный стиль, бренд - некие фантомные образования, которые затеняют личность, с ее неповторимостью и уникальностью»1), отмечается отсутствие жанрового разнообразия и как следствие - падение качественного уровня журналистских текстов.
Поэтому неудивительно, что «сегодня художественный материал удовлетворяет лишь поверхностные потребности - развлечение, возбуждение, а не переживания, он ориентирован на гедонистически-потребительский тип аудитории. Следствием этих процессов стало вытеснение публицистики на периферию художественного опыта»2, -констатируют исследователи.
Однако, как показывает весь предшествующий опыт, и как неоднократно подтверждено отечественными практиками и теоретиками журналистики, в судьбоносные, кризисные периоды развития общества (каким и является эпоха российских реформ конца двадцатого - начала двадцать первого века) именно творческие ресурсы публицистики оказываются действенным и эффективным средством активизации его духовного потенциала. Так было на рубеже XIX-XX веков, во время революций 1905 и 1917 годов, в период Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.), в годы правления Н.С. Хрущева (1953-1964 г.г.), получившие образное определение как период «оттепели». Он стал определяющим в коренном повороте развития общественной мысли, культуры, экономики, духовной жизни страны в последующие десятилетия.
В годы «оттепели» происходит качественная трансформация форм и методов публицистической деятельности. В условиях идейного диктата и политического единомыслия публицистика обращается к анализу «предельных» состояний и возможностей человеческой личности, ее поступков, продиктованных духовным самоопределением в выборе
1 Мельник Г.С. Современная публицистика: смена духовных приоритетов //
Акценты +. 2002. №3-4. С.25.
2 Там же, с. 26.
своего общественного статуса. Отвечая на «трудные вопросы современности», публицистика периода «оттепели» сконцентрировала весь арсенал документальных и художественных методов воссоздания жизни человека в социуме и по законам социума, что привело к консолидации населения многонациональной страны.
Ломка общественных устоев, социальное расслоение и маргинализация населения современной России, вступившей в период кардинальных реформ, актуализируют потребность в научном исследовании феномена публицистического «прочтения» духовных и социальных вопросов современности силами журналистики, ориентированной на массовую аудиторию.
Анализ форм, методов, выразительных средств, продемонстрированных публицистикой, возрожденной в годы «оттепели», исследование ее воздействия на общественную, социальную и культурную жизнь страны в судьбоносный для нее период, представляют интерес не только для развития теории журналистики и сферы массмедиа. Детальное изучение и обобщение опыта публицистики периода «оттепели» позволит предложить практике современных средств массовой информации наглядную методологию социально-значимого отражения проблем личности и общества, альтернативную современным коммуникативным стратегиям.
Степень научной разработанности проблемы
В объективе отечественных научных исследований находится, в основном, хронология самого периода «оттепели». Это десятилетие исследовано и изучено историками, политологами, социологами (Ю.В. Ак-сютиным, А.В. Пыжиковым, Р.Н. Медведевым и др.). Но, присвоив «романтичное» название очередному отрезку в жизни страны, исследователи оставили без внимания саму причину появления символа «оттепель» - публицистику, в недрах которой он зародился. Как один из «двигателей» преобразований и реформ 1953-1964 г.г. - публицистика - до сих пор остается за рамками научного интереса.
В работах, изучающих феномен публицистики, отмечена незаурядность этого явления. Но в целом, труды ученых Е.П. Прохорова, В.В. Ученовой, М.С. Черепахова и др. носят фундаментально-обобщающий характер, и в них лишь упоминается публицистика середины двадцатого века. Другие научные работы посвящены изучению конкретных аспектов и видов публицистики:
аграрной публицистике 50-80-х г.г.3;
творчеству отдельных публицистов А.А. Аграновского, В.В. Овеч-кина, И.Г. Эренбурга и т.д.4;
3 Вильчек Л.Ш. Советская публицистика 50-80-х годов. (От В.Овечкина до Ю.Черниченко). -М.: Издательство МГУ, 1996. - 144с.
организационным аспектам функционирования СМИ в годы «оттепели» («Комсомольская правда» и «Известия» под руководством А.И. Аджубея5 и журнал «Новый мир» под редакцией А.Т. Твардовского6);
в целом советскому периоду развития журналистики, где хрущевской «оттепели» отводится одна глава7.
Существует целый ряд произведений мемуарного характера, в том числе воспоминания журналистов той эпохи8, однако они, в основном, делают акцент на личности Н.С. Хрущева или на своей работе в редакции.
Таким образом, публицистика как явление, организовавшее движение общественной мысли и создавшее новый предметно-тематический пласт в освещении социальных процессов в годы «оттепели», до сих пор мало изучено. Поэтому с научной точки зрения особый интерес представляет роль публицистики, ее воздействие на общественно-политическую ситуацию в судьбоносный период развития страны.
4 Аграновский В.А. Ради единого слова (Журналист о журналистике). -М.: Мысль, 1978. - 168с; Атаров Н.С. Дальняя дорога. Литературный портрет В. Овечкина. - М.: «Советский писатель», 1977. - 168с; Бианки Н. К. Симонов, А. Твардовский в «Новом мире» (Воспоминания). - М.: ВИОЛАНТА, 1999. - 192с, с илл.; Вильчек Л.Ш. Валентин Овечкин. Жизнь и творчество. -М.: «Художественная литература», 1977. - 183с; Рубинштейн Дж. Верность сердцу и верность судьбе. Жизнь и время Ильи Эренбурга / Пер. с англ. М.А. Ше-решевской; Ред. Б.Я. Фрезинский. - СПб.: Академический проект, 2002 - 512с (современная западная русистика, т.44) и др.
Алексей Аджубей в коридорах четвертой власти. - М.: Известия, 2003. -527с, илл.
6 Снигирева Т.А. А.Т. Твардовский. Поэт и его эпоха. - Екатеринбург: Из
дательство Уральского университета, 1997. - 384с; Кулинич А.В. Александр
Твардовский: очерк жизни и творчества. - К.: Выща школа. Издательство Ки
евского университета, 1988. - 176с; Лакшин В.Я. «Новый мир» во времена
Хрущева: Дневник и попутное (1953-1964). - М.: Книжная палата, 1991. -
269с - (Дневники. Мемуары. Свидетельства) и др.
7 Волковский Н.Л. Отечественная журналистика. 1950-2000: Учебное по
собие. В 2 ч. 4.1 / Под ред. М.А. Шишкиной. - СПб: Издательство Санкт-
Петербургского университета, 2006. - 432с; Стровский Д.Л. Отечественные
политические традиции в журналистике советского периода. - Екатеринбург:
Издательство Уральского университета, 2001. - 246с и др.
8 Аджубей А.И. Те десять лет. - М.: Советская Россия, 1989. - 336с; Арба
тов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985гг.). Свидетельство совре
менника. - М.: Международные отношения, 1991. - 400с; Бурлацкий Ф.М.
Русские государи. Эпоха реформации. Никита Смелый, Михаил Блаженный,
Борис Крутой. - М.: Фирма «ШАРК», 1996. - 511с, илл.; Лакшин В.Я. Пути
журнальные: Из литературной полемики 60-х гг. - М.: Советский писатель,
1990.-432с
Источниковедческая база и хронологические рамки исследования
К исследованию привлечены официальные документы и материалы директивного характера, как публиковавшиеся для широкого доступа, так и предназначенные для ограниченного круга лиц: законы, постановления, решения пленумов, съездов и конференций, позволяющие воссоздать идейно-политический контекст эпохи с 1953 по 1964 годы.
1953-1956 годы связаны с изменениями во всех сферах общественной жизни, произошедшими после смерти И.В. Сталина. Они обозначились некоторой демократизацией и получили символическое название «оттепель». Как отмечал И.Г. Эренбург: «в моей личной жизни то время отнюдь не было тусклым; сердце оттаивало, я как бы начинал заново жить. Названные годы не были очередными и в жизни нашей страны. Начало справедливой оценки несправедливостей прошлого не было случайностью... Просыпалась критическая мысль... »9.
Вторая половина 50-х и начала 60-х годов прошла под знаком борьбы демократической и консервативной тенденций в развитии общественной жизни после XX съезда КПСС. 1964 год, согласно официальной точке зрения, считается окончанием периода «оттепели». (Тогда же с поста главного редактора газеты «Известия» - ее материалы в данном исследовании являются эмпирической базой -был снят А.И. Аджубей).
Объект исследования - отечественная публицистика как тип общественно-политической, творческой информационной деятельности. Предмет исследования - выразительные средства и методы публицистического исследования и отражения социальной действительности, их качественная трансформация в деятельности массовой журналистики середины XX века.
Цель исследования - выявить социально-историческую и профессионально-творческую обусловленность возрождения и обогащения традиций отечественной журналистики во времена «оттепели» (1953-1964 г.г.), выразившихся в новом качестве публицистики.
Данная цель реализуется в процессе решения следующих задач:
проследить процесс актуализации публицистики как вида общественно-политической, творческой информационной деятельности, способной организовать граждан на реальные социальные действия в созидательных целях в переломные, кризисные периоды отечественной истории;
выявить значение периода хрущевской «оттепели» для общественной, литературной и политической жизни России и обосновать
9 Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь: том третий. - М.: Советский писатель, 1990.-С.266.
особенности функционирования журналистики во времена относительной либерализации общества и наличие предпосылок для возрождения публицистики на качественно новом уровне;
определить значимость творческого, созидательного участия советских журналистов в возрождении и развитии публицистики в середине прошлого века. Доказать, что публицистика «оттепели» стала своеобразным «ответом» на проблемы и концепции поиска смысла жизни, бытия в «пограничных ситуациях», в которые было погружено европейское общество середины XX века;
обосновать необходимость качественно нового подхода (в рамках герменевтической методологии) к осмыслению публицистической деятельности середины XX века в связи с недостаточной изученностью этого феномена;
доказать, что в период хрущевской «оттепели» в публицистических текстах произошло преломление идей европейского экзистенциализма в условиях советской действительности с ее специфическими идеологическими концепциями. Это проявлялось в насыщенности текстов экзистенциальными идеями, категориями, принципами;
проанализировать средства художественной выразительности и образности публицистики периода «оттепели», продемонстрировать способы реализации трансцендентных смыслов в публицистических текстах, выявить их поэтику и отличие от других видов публицистики, доминирующих в предшествовавшие и последующие периоды.
Гипотезы исследования
Изучение публицистики периода «оттепели» даёт основания полагать:
Публицистика является одним из самых действенных средств самоорганизации общества в кризисные периоды его развития. Она консолидирует лучшие традиции журналистики и лучшие умы современности в созидательных целях, четко определяя специфику интереса публицистов в тот или иной период истории.
Период «оттепели» (1953-1964 г.г.) оказался «точкой бифуркации» в развитии общественной, культурной жизни России, что и вызвало возрождение публицистики в середине XX века, придало ей новое звучание с учетом как мировых исторических и социокультурных, так и внутренних политических и экономических реалий.
Публицистика периода «оттепели» являлась «ответом» советской интеллигенции на концепции поиска смысла жизни, цели своего существования в мире, которыми были заняты деятели литературы и искусства после Второй мировой войны как на Западе, так и в России.
Журналистика, сосредоточившая в себе лучшие интеллектуальные силы страны, смогла выразить в текстах глобальные сдвиги в духовных и социокультурных процессах, переживаемых обществом по
разные стороны «железного занавеса» в середине XX века. Формой выражения этого «прорыва» стал особый специфический подход к отражению состояний, которые осмысливались в европейской журналистике как «упадок», «распад», «уход». В противовес этому, в публицистике периода «оттепели» была показана консолидация нравственных сил общества при помощи идей, категорий и принципов экзистенциализма, переосмысленных советскими журналистами в позитивном ключе.
В середине XX века появляется новая форма журналисткой деятельности, в которой нравственная проблематика была включена в социально-политическую. Такие тексты можно назвать смысловыявляю-щими, они присутствовали даже в ежедневных газетах «Правда» и «Известия», особенно подверженных идейным ограничениям, что доказывает типичность этого явления в исследуемый период.
Публицистика «оттепели» была насыщена «скрытыми» транс-цензусами, «трансцендентными смыслами» и «ключевыми словами» -концептами, и с помощью специфических средств художественной выразительности и образности она отвечала на вечные вопросы бытия человека в мире, о его духовных и нравственных ориентирах.
Методология исследования
Общенаучной методологической базой исследования является диалектико-материалистическая методология, которая позволяет выявлять причинно-следственные связи процессов в изучаемой действительности. В работе использовались основные принципы диалектического подхода: конкретно-исторический, хронологический, генетический, аналитический, системный и структурно-функциональный.
Для выявления и понимания обусловленности всплеска публицистики в середине XX века была использована синергетическая парадигма. Период «оттепели» стал «точкой бифуркации». Флуктуацией (то есть «возмущением, которое выводит систему из свойственного ей "типа порядка"»10), изменившей режим существования самоорганизующейся системы (советского государства середины века), стал закрытый доклад Н.С. Хрущева «О культе личности И.В. Сталина». Публицистика же выступила аттрактором («притягивающим центром, к которому тяготеют элементы»11), консолидирующим лучшие умы современности в созидательных целях.
Теоретической основой осмысления публицистики середины XX века выступила этическая концепция оптимистического мировоз-
Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). Серия: «Мир культуры, истории и философии» / Оформление обложки С. Шапиро, А. Олексенко. - СПб.: Издательство «Лань», 1999. -С.18. 11 Там же, с. 19.
зрения Альберта Швейцера. Она оперативно вошла в мировоззренческий оборот мышления лучших представителей эпохи и нашла отклик (что доказывается в настоящей работе) в публицистике советских журналистов середины века.
Для понимания и объяснения истоков и специфических проявлений публицистики периода хрущевской «оттепели» используется герменевтическая методология, в частности семиотико-герменевтический метод анализа текстов, контекстный метод (учитьшающий смысл слов в контексте и внеязыковой контекст), а также психолингвистическая методика интерпретации текстов, предложенная профессором МГУ Е.Е. Прониной. В итоге, эта методология в совокупности методов позволяет интерпретировать тексты, постигая их «глубинный», «скрытый» смысл.
В диссертационной работе использовались также методы социально-гуманитарных исследований: идеографический и биографический методы, ретроспективный анализ, количественный и качественный контент-анализ, сравнительный контекстологический анализ, которые позволили всесторонне проанализировать публицистику периода «оттепели» и выделить особенности ее форм и методов отражения действительности.
Таким образом, вышеизложенная методология в совокупности принципов и методов позволяет последовательно решить поставленные в исследовании задачи.
Эмпирическая база исследования определена его целью и задачами. Материалом исследования явились публикации двух разнотипных газет: «Известия советов депутатов трудящихся СССР» и «Правда» - орган ЦК КПСС - за 1953-1964 годы. Рупор ЦК КПСС газета «Правда» являлась самым «заидеологизированным» изданием того периода. А «Известия», хоть и была «флагманом» публицистики периода «оттепели», но существовала в обстановке того же идеологического диктата.
Выбор эмпирической базы был обусловлен также и гипотезой исследования, заключающейся в предположении, что даже в ежедневных газетах, особо подверженных идейным штампам, публиковались смы-словыявляющие, публицистические тексты с экзистенциальными идеями. Это была самая массовая трибуна (в отличие от журналов, которые читались в основном представителями интеллигенции), что и обусловило их популярность в массах и тотальное «принятие» ими экзистенциальной тематики. К тому же в середине XX века в «Известиях» работали лучшие публицисты эпохи, зачинатели публицистики «оттепели»: Алексей Аджубей, Анатолий Аграновский, Татьяна Тэсс, Анатолий Друзенко, Анатолий Иващенко, Юрий Феофанов, Борис Галич, Евгений Кригер, Сергей Гарбузов и др.
Исследование репрезентативной выборки публикаций разнотипных изданий дает возможность экстраполировать полученные результаты на другие виды отечественных СМИ середины XX века, что доказывает типичность этого явления и говорит в пользу достоверности выводов диссертационной работы.
В общей сложности было проанализировано (методами качественного анализа и контент-анализа) 240 номеров газеты «Правда» и 240 номеров «Известий», вышедших в свет в течение 12 лет хрущевской «оттепели» (с 1953 по 1964 г.г.).
Новизна научного исследования
Впервые изучены субъективные и объективные предпосылки развития и сформулированы концептуальные представления об уникальном явлении в истории советской журналистики: возрождении в период хрущевской «оттепели» публицистики качественно нового уровня, которую можно назвать «публицистикой нравственных исканий». Исследуются социокультурные, психологические корни и творческий потенциал этого явления. Описаны и охарактеризованы основные типологические характеристики этого феномена.
Впервые осуществлено изучение деятельности отечественной журналистики в контексте глобальных духовных, социокультурных проблем, переживаемых европейским обществом в середине XX века.
Впервые выявлена гуманистическая специфика публицистики «оттепели» в осмыслении экзистенциальных состояний человека, оказавшегося в «пограничной ситуации» морального выбора (жизнь - смерть, добро - зло, любовь - ненависть, благородство - подлость и т.д.). Доказано, что в противовес западноевропейской тенденции упадка и пессимизма, экзистенциальные ценности были осмыслены советскими журналистами в позитивном ключе, что выразилось в глубинном психологическом прочтении высших проявлений духовных, идейно-нравственных состояний человека. Это и стало основной характеристикой публицистики периода «оттепели».
Впервые исследована эволюция традиций отечественной публицистики (форм и методов творчества) в деятельности журналистов-газетчиков, обязанных в режиме ежедневной газеты анализировать сложные социально-нравственные проблемы. Выявлена эвристическая роль видных публицистов, работавших в газетах «Правда» и «Известия» в возрождении публицистических методов осмысления действительности.
Обоснован прогноз, согласно которому публицистика вступает в свои права, участвует в общественной, культурной, нравственной жизни общества в его кризисные периоды развития, являющиеся, своего рода, «точками бифуркации».
Положения, выносимые на защиту
Публицистика как особый вид общественно-политической преобразующей, творческой информационной деятельности, как правило, актуализируется в переломные моменты развития общества (времена реформ, революций, войн), являющиеся «точками бифуркации». В каждый кризисный период появляется свое направление (течение) в рамках публицистики, которое максимально отвечает на вызов эпохи и удовлетворяет насущные потребности аудитории.
Период «оттепели» (1953-1964 г.г.), являющийся очередной «точкой бифуркации» в процессах духовного, социально-политического развития России, «спровоцировал» возрождение публицистики и придал ей новое звучание с учетом мировых исторических и социокультурных, внутренних политических и экономических реалий.
Публицистика периода хрущевской «оттепели» стала формой национального выражения смены парадигмы мышления (от идеологической - к гуманитарной), результирующим эффектом раскрытия творческого потенциала выдающихся российских журналистов (тех, кого потом назовут «властителями дум» и «патриархами прессы» за их вклад в духовное и культурное наследие страны) и их «ответом» на идеи европейского экзистенциализма середины XX века (концепции поиска смысла жизни).
В период хрущевской «оттепели» в публицистических текстах произошло преломление идей европейского экзистенциализма в условиях советской действительности с ее специфическими идеологическими концепциями. В основу отечественной публицистики середины XX века легли переосмысленные в оптимистическом ключе идеи: «бытие с Другими», «человек в пограничной ситуации»; главные категории экзистенциализма: «выбор», «ответственность» и «свобода»; экзистенциальные состояния человека: «страх», «смерть», «одиночество», «героизм», «подвиг», «самопожертвование».
В советской прессе 1950-60-х г.г. появились публицистические, «смысловыявляющие» тексты, которые стали типичными для газет тех лет. Публицистика «оттепели», с помощью средств художественной выразительности и образности, «скрытых» трансцензусов, «трансцендентных смыслов» и «ключевых слов» - концептов, попыталась ответить на вопросы: в чем же смысл существования человека, какие духовные и нравственные ориентиры отныне становятся главными и определяют его жизнь.
Теоретическая значимость исследования заключаются в том, что оно выявляет процессы самоорганизации новых типов публицистической деятельности в периоды судьбоносных кризисов развития
общества; вносит вклад в изучение истории отечественных СМИ, закономерностей журналистского творчества, реализующихся в специфических публицистических текстах.
Результаты исследования публицистики периода «оттепели» значимы для анализа теоретических проблем изучения особенностей отечественной журналистики, становления ее форм и методов деятельности.
Практическая значимость исследования заключаются в экстраполяции его результатов на область практической деятельности современных журналистов, отражающих бытие экзистенциальных ценностей человека XXI века. Репрезентативность полученных результатов позволяет использовать методы исследования, реализованные в данной работе, в научных изысканиях, посвященных теоретическому осмыслению важнейших вех в истории развития журналистики.
Полученная в ходе диссертационного исследования информация может быть использована в лекциях по истории отечественной журналистики и литературы XX века, спецкурсах по теории и практике публицистики, для написания дипломных и курсовых работ, а также в качестве исходного материала для исследования процессов эволюции публицистики.
Апробация исследования осуществлялась на Всероссийской (Новосибирск, 2008г.), Межвузовской (Санкт-Петербург, 2008 г.), городских (Барнаул, 2007г., 2008г.) научно-практических конференциях, а также на научных конференциях молодых ученых Алтайского госуниверситета (Барнаул 2005, 2007, 2008, 2009 г.г.).
Основные положения диссертации изложены в восьми публикациях, в том числе в научном издании, рецензируемом ВАК, «Филология и человек» - 2009 - №1.
Структура работы
Диссертационное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения и Библиографического списка. Общий объем работы составляет 175 страниц, библиография включает 209 наименований.
Объективные предпосылки стремительного развития публицистики в период хрущевской «оттепели» (1953-1964 г.г.)
Отечественная журналистика всегда была выразителем духовного содержания общественной жизни. Наряду с литературой и философией она утверждала себя «проводником» морально-этических установок общества. На протяжении всей своей истории журналистика предпринимала активные попытки дойти до истоков происходящего, исследовать мысли и чувства своих героев. Это особый плацдарм для становления уникальных явлений в мировой журналистике. Одним из них стала публицистика, занимающая особое место в духовной жизни русских людей.
Истоки публицистического творчества уходят вглубь тысячелетий, в пору, когда формировалось универсальное средство социального общения -речь, слово. «Уже в античности можно найти прообраз публицистической деятельности — это ораторское мастерство», - считает исследователь В.В. Ученова [153; с.65]. На протяжении столетий публицистика вбирает в себя полемику и сатиру, стилевое многообразие речевого общения, ораторского искусства, эпистолярного творчества, взаимодействует с народной речью, фольклором, изменениями общественной жизни.
В России формирование публицистики шло на фоне стремления к объединению и защите русских земель от внешних врагов. На Руси функция самосохранения и выживания была господствующей на протяжении многих веков, поэтому «патриотическая целеустремленность формирует публицистический накал большинства произведений, сохраненных поколениями переписчиков» [154; с.160] и дошедших до нас из глубины отечественной истории. Исследователь А.Н. Робинсон считает, что «оригинальная русская литература возникает как литература общественно-политическая» [цит. по: 154; с.161]. Борьба за русскую государственность, за национальное единство определила проблематику древнерусской публицистики. Этот вид литературы возникает как грозное оружие, сопоставимое по силе воздействия с военным оружием, а в некоторых ситуациях и превосходит его.
Очевидно, что до XIX века можно говорить лишь о прото-публицистике, о произведениях, которые отвечали тем или иным признакам публицистического творчества. Объяснялось это объективной причиной -низким уровнем грамотности русского народа, слабым развитием прессы в Российской империи. Лишь в начале XIX века начинают появляться первые материалы, написанные в собственно публицистическом стиле и рассчитанные не только на столичную интеллигенцию, но и на провинциальных дворян-помещиков.
Публицистика органично вырастает из традиций народного самосознания и менталитета. Прежде чем, выделить основные периоды расцвета публицистического вида творчества в истории России, остановимся подробнее на онтологических основаниях, являющихся ее базисом.
«Онтологически значимая традиция русского понимания внешнего мира — панэтизм — выдвижение на первый план нравственной оценки людей, их деяний, событий, в том числе социальных и политических. Именно в нравственной парадигме выстраивались все сущностные принципы журналистики» [101; с.222].
Таким образом, в русском народном самосознании ключевым понятием для миропонимания является нравственная истина. В нем заключена сокровенная тайна бытия для русского человека. Это нравственные основания жизни, духовная сущность бытия. Сердце духовности в понимании русского человека - это представления о правде и справедливости.
Правда, как категория нравственная, важнее отвлеченной истины как категории знания. Истина, не связанная с добром, справедливостью не расценивается как правда. «У правды-истины в русском варианте - две ипостаси знания: знать для ума и ведать для души» [101; с. 224]. Не разум толкает человека к истине, а то, что синкретично обозначается как «душа». А на уровне «души» - на уровне эмоционально-чувственного восприятия — мы инстинктивно стремимся к добру и красоте. Поэтому правда в представлении русского журналиста (и мыслителя) не может быть злой, несправедливой.
Кроме этого, как отличительную особенность восточнославянского менталитета исследователи отмечают то, что «в процессе познания человеку важна не сама информация, а раскрытие (откровение) сути знания» [101; с.224]. Важнее не знать, а ведать, понимать. Отсюда - как бы генетически обусловленная потребность русского человека в толковании, интерпретации, комментарии и оценке, в результате которых становится возможным раскрытие «всей правды».
Правда - это истина в ее публицистическом выражении — не есть сгусток информации о мире, она — раскрытие представления о нем. При этом правда - не рассудком и не экспериментальным путем добытая истина. Ее ищут не ради познания жизни. Без нее невозможно преобразить мир, очиститься и спастись.
Публика, всерьез воспринимающая прочитанное и услышанное, ждет откровения, особой доверительности и понимания, которые русские критики XIX столетия называли проницательностью («Мой проницательный читатель»). Именно это живое соучастие в раскрытии «всей правды в целом» характерно для русской школы журналистики [101; с. 231-232]. И дело здесь как раз в особом менталитете и склонности к рефлексии российского народа.
Русская журналистика антропоцентрична. Даже «русские моральные оценки определяются по отношению к человеку, а не к отвлеченным началам собственности, государства» [22; с.247]. В своих нравственных исканиях она представила портретную галерею героев, ставших идеалами для многих поколений. «Характер и судьба героев - это как бы окна, через которые автор и читатель вместе с ним смотрят в мир, эпоху... Публицистика немыслима, по-моему, без ощущения бесконечной сложности человека, человеческих
Исследование человека в «пограничной ситуации» как родовое свойство и основной метод публицистики периода «оттепели»
Происходило постепенное освобождение человека из-под опеки государства. Указом «Об отмене запрещения абортов» от 25 ноября 1955 года женщине снова было позволено сознательно решать вопрос о деторождении и материнстве. В 1956 году новый закон о пенсиях установил самый низкий в мире возрастной порог ухода на пенсию (60 лет для мужчин и 55 для женщин) и в 5 раз увеличил размер пенсий по сравнению с довоенным 1940 годом [29; с.73]. С 1959 года колхозникам начали выдавать паспорта, и их переезд в город приобрел массовый характер [124; с.264].
Н.С. Хрущевым была инициирована и реализована крупномасштабная программа жилищного строительства. Началось массовое переселение горожан из коммунальных квартир, бараков и сараев в индивидуальные квартиры со всеми удобствами. Теперь же эти дома презрительно называют «хрущевками». Но следует отметить, что срок их службы был рассчитан на 25 лет, и, предполагалось, что к 70-м годам они будут заменены новыми [6; с. 117]. Дома эти даже не ремонтировались толком. Следовательно, они ветшали и рушились.
Таким образом, социальная сфера отличалась своей динамичностью. Н.С. Хрущев выступил за радикальные решения целого ряда социальных проблем, затрагивающих коренные интересы широких масс советского народа. Однако большинство его реформ носило верхушечный характер, и являлись непосредственной реакцией на ту или иную критическую ситуацию.
Изменения затронули, в том числе и духовное пространство советских граждан. Импульс к обновлению, который был дан в середине 1950-х г.г., находил свое отражение в искусстве и литературе. В силу специфики своей профессии литераторы отчетливее других улавливали и выражали то, что витало в воздухе.
«После смерти И.В. Сталина в марте 1953 года понемногу началась рассеиваться атмосфера страха, в том числе за произнесенное и даже «подуманное» слово... Так шаг за шагом складывались предпосылки духовного пробуждения страны. И оно вскоре началось. Началось так, как нередко случалось и раньше, и позже - с литературы и публицистики. Именно они быстрее и решительней реагировали на перемены и, в свою очередь, эти перемены их подталкивали» [13; с.20].
С 1953 года в литературной жизни России начинают появляться новые писательские имена. Валентин Овечкин, Георгий Троепольский, Владимир Тендряков. Они, каждый в своей манере, стремились говорить правду о трудностях колхозного строительства на новом этапе. До этого времени именно эта область жизни особенно тщательно приукрашивалась. А появившиеся новаторские произведения поэтов, такие как начальные главы поэмы Александра Твардовского «За далью - даль» (1952-1953), трагедия Ольги Берггольц «Верность» (1954), а также стихи Евгения Винокурова, Константина Ваншенкина, Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, были свидетельством приближения новых, больших и глубоких перемен в поэзии.
Это было время, которое Илья Эренбург назвал «оттепелью». В эти годы в печати стали обсуждаться закрытые прежде темы: стиль руководства на местах, межличностные отношения в трудовых коллективах и многие другие. Начала издаваться запрещенная прежде литература, велись открытие дискуссии, в том числе и в СМИ, о запрещенных прежде генетике, кибернетике и других направлениях науки [145; с.95]. «Оттепель» привела к иному, чем прежде духовному состоянию общества, в котором более активно находили себя инициатива и дискуссионность в различных сферах жизни. Исследователи отмечают, что именно «развитие общественно-политической и культурной жизни в 1953-1955 г.г. как раз и подтолкнуло страну к XX съезду и развенчанию мифа культа личности. Перед страной встала дилемма: либо общество само выйдет на эту проблему, либо это произойдет свыше. Развитие страны привело к 1956 году к раскрепощению сознания советских людей» [75; с.ЗЗ].
Поэтому центральной темой осмысления происходивших перемен стало развенчание «культа личности» И.В. Сталина. Концепция знаменитого доклада на XX съезде партии сводилась к следующему: «цели у И.В. Сталина были правые, а методы — ложные, вредные» [191]. При этом в речи Н.С.Хрущева прозвучало утверждение, что «члены Президиума ЦК не знали подлинных масштабов репрессий, методов следствия, подлинной роли И.В.Сталина в организации массовых репрессий» [191; с. 409]. Эта позиция помогла отогнать большинству членов партии тревожные мысли о возможности расплаты за соучастие в преступлениях. Текст доклада стал известен партии (более 7 миллионов человек) и комсомолу (18 миллионов человек) [9; с. 67], однако в СССР он так и не был опубликован до периода перестройки. Противоречивость, отличающая постановку вопроса о «культе личности» на XX съезде, естественно, не перечеркивает значения этого события, прямым следствием которого стала массовая реабилитация жертв политических репрессий.
Ослабление репрессивного пресса стало одной из первоочередных задач, требующих безотлагательного решения. В течение короткого времени (1953-1958 г.г.) сотни тысяч заключенных в лагерях как политические преступники были освобождены и вернулись к родным очагам [180; с. 205]. В прессе стали публиковаться статьи — некрологи, посвященные памяти погибших в 1930-1940-е годы партийных, государственных, хозяйственных, военных работников и деятелей культуры. Эти статьи заканчивались обычно словами: «...стал жертвой необоснованных репрессий в годы культа Сталина; ...был оклеветан и погиб» [107; с.247] и т.д.
Особенности авторского «я» в публицистике периода «оттепели»
С.К. Шайхитдинова выделила типоформирующие признаки публицистических текстов, среди которых личностиость (заинтересованное, последовательное отношение «автор — читатель») и обращение к художественно-изобразительным средствам, а «предмет отображения характеризуется социально-культурной синкретичностыо» [164; с. 130].
В современной текущей периодике относительно небольшое количество статей по исследуемой теме — публицистике периода хрущевской «оттепели». Так, В.А. Козлов доказывает, что произошла вспышка полярных точек зрения на развенчание культа личности И.В. Сталина, как в среде интеллигенции, так и среди простого населения. Приведенный в статье материал предоставляет возможность для размышлений: почему власть предпочитала говорить с народом с помощью судебной системы, а не системы СМИ, например? Вероятно, потому, отвечает автор, что «не очень-то доверяла журналистам, «гнилой интеллигенции» [72; с. 88].
В статье Е.Н. Басовской приводятся результаты проведенного ею анализа литературно-критических публикаций журнала «Новый мир». Она использовала два метода: 1) статистический анализ словоупотребления (частотность слов с основой «народ»); 2) семантический анализ микроконтекстов. В заключение по 1962 году (расцвет хрущевской «оттепели») автор отмечает следующую тенденцию: «идеологические установки хрущевской эпохи - протест против отношения к человеку как к незначительному «винтику» огромного государственного механизма» [18; с.43]. Статья В.Л. Шейнса посвящена XX съезду КПСС, его значению в отечественной и всемирной истории. Автор попытался ответить на вопрос: можно ли считать развенчание культа личности И.В. Сталина в феврале 1956 года «началом конца» власти КПСС и не дал на него однозначного ответа. Так же им рассматривалась роль интеллигенции (в первую очередь журналистов) в критике сталинского режима [168].
Г.Я. Солганик анализирует категории «автора» и «пространства» в публицистическом тексте, указывая на особую важность присутствия авторского мнения, эмоций и оценок в публикации [137, 138]. Г.С. Мельник изучает современное состояние публицистики, доказывая, что в настоящее время этот вид деятельности «меняет свое лицо», приспосабливаясь под новые условия существования в эпоху постмодерна [108].
При этом стоит отметить, что хрущевская «оттепель» (1953-1964 г.г.) постоянно находится в поле зрения историков, политологов и социологов, занимающихся исследованием различных аспектов функционирования советского общества в середине прошлого века. Интерес к нему во многом обуславливается многообразием процессов того периода, приведших к качественным изменениям повседневной жизни. Анализу подвергаются преобразования, начавшиеся тогда в различных сферах — промышленности, сельском хозяйстве, духовной жизни, получившие неоднозначное, подчас противоречивое отображение в научных трудах, публицистике, литературе и искусстве.
Центральный вопрос, которому посвящена книга А.В. Пыжикова [124], формулируется так: почему «великое десятилетие» не стало великим в жизни советского народа? Отвечая на него, автор оценивает предпосылки реформ 50-60-х годов прошлого века, анализирует административно — правоохранительную политику Н.С. Хрущева, амплитуду экономического развития и другие существенные стороны жизни советского общества в условиях десталинизации. Ю.В. Аксютин [10] акцентирует свое внимание на социальной сфере советского государства, на оценке самим обществом тех преобразований, которые предпринял Н.С. Хрущев для улучшения их материального и правового положения. Автор описывает основные реформы в этой сфере, показывая их достоинства, недостатки и конечные результаты после их реализации.
Самостоятельную группу источников образует мемуарная литература. Применительно к советской политической истории 1950 - 1960-х годов существует целый ряд воспоминаний, принадлежащих бывшим лидерам партии и государства, ответственным работникам аппарата. В первую очередь среди них выделяются воспоминания самого Н.С. Хрущева [158], продиктованные им после отставки на магнитофон и обработанные затем его сыном. В них Никита Сергеевич обосновывает принятый им ряд важнейших политических решений. Можно проследить образ мыслей автора, а также то, чем руководствовался Первый секретарь ЦК КПСС, претворяя в жизнь свои инициативы.
Кроме этого, Н.С. Хрущев в 1960 году посещал США. В рамках визита проходили многочисленные пресс-конференции и интервью советского лидера с иностранными журналистами, общественно-политическими деятелями, где, среди прочих обсуждались проблемы литературы, искусства и культуры в СССР [177, 179].
Немало фактического материала, различных «неформальных обстоятельств» содержится в воспоминаниях журналистов Г.А. Арбатова, А.И. Аджубея, Ф.М. Бурлацкого, В.Я. Лакшина и других. Так Г.А. Арбатов [13] в своих мемуарах описывает постепенный процесс пробуждения духовных сил общества, в первую очередь возрождения публицистики, в годы хрущевской оттепели и анализирует причины, из-за которых «оттепель» осталась «оттепелью», а «перестройка» началась лишь в 1985 году.
Способы реализации трансцендентных смыслов в публицистических текстах
Текст публицистики нравственных исканий, как правило, своим «глубинным» содержанием предлагает человеку варианты поведения, способствующие «высвобождению» - морального, духовного и социального.
Учитывая один из тезисов философии существования, «продукт умственного труда — это своего рода намек» 131; с.67], для выражения экзистенциального, трансцендентного смысла в тексте публицисты считали необходимым использовать образные ресурсы и средства выразительности. «Подлинное произведение искусства всегда скроено по мерке человеческой. По существу, в нем высказывается меньше, чем подразумевается», -утверждал А. Камю [65; с. 12]. А Ж.П. Сартром в эссе «Что такое литература?» было подмечено: «Люди одной эпохи и одной страны, которые пережили одни и те же события, имеют общие вкусы, ставят перед собой одни и те же вопросы (или, наоборот, избегают их ставить). Вот почему о многом нет нужды распространяться: есть своего рода ключевые слова» [131; с. 67].
Поэтому журналисты активно применяли в смысловыявляющих текстах художественные вербальные средства. Использовали концепты, семиотические коды, знаковые символы такие как «труд», «сердце», «душа», «руки», «человек, люди», «творчество». Хоть эти слова и не являются основными, базовыми для философии экзистенциализма, примечателен сам факт их постановки, упоминания в заголовках и текстах. В данном случае был заимствован и переосмыслен принцип «ключевых слов». Советские публицисты наполнили его совсем иным содержанием — смыслом, актуальным для нашей действительности, ценностями, важными для советских людей.
Именно эти слова чаще всего и ставились авторами в заголовки своих публикаций (в 73,4% случаев). Например, «Сердце, отданное людям» («Известия» 4.11.59), «Почему у нас опустились руки?» («Известия» 6.02.60), «Теплота большой души» (11.01.60), «Творческих труд» (материал о работниках Магнитогорского металлургического комбината «Правда» 13.10.54), «Человек смотрит вперед» («Правда» 30.11.62), «Своими руками» («Правда» 27.08.54) и др.
«Ключевые слова» встречались не только в заголовках и рубриках, ими пестрели сами материалы. Для сравнительного лексического анализа было отобрано 70 публикаций газеты «Известия» (28 материалов за 1951 год, 17 публикаций за 1956 год (до прихода Алексея Аджубся на должность главного редактора, но уже после XX съезда партии), 25 публикаций за 1964 год). Таким образом, была прослежена динамика словоупотребления: какие слова и с какой частотой употреблялись в изучаемых текстах в разные годы.
1951 год был выбран, как год, когда доминировал культ личности И.В. Сталина, как год, предшествовавший появлению «Районных будней» Валентина Овечкина (конец 1952г.). К тому же, к этому времени военная тематика в газете практически исчезла, уступив место экономическим темам развития народного хозяйства страны (не его восстановления после Великой Отечественной войны, а именно развития для построения в СССР «социализма»). В этом плане публикации 1951г. и конца 50-х — начала 60-х гг. по цели весьма схожи (пропаганда строительства «социализма» -пропаганда строительства «коммунизма»). Но лексика как показал анализ, существенно изменяется.
В 1951 году по частоте употребления доминировали следующие конструкты: - местоимение «мы» («мы находимся в одном из цехов», «мы учились», «мы решили»); «народ» («советский народ», «парод-победитель», «народ-машинотворец», «богатырь мирного груда», «парод-преобразователь», «народ-творец»), - «страна», «государство» («могущество советского государства» и др.), «стройка» («строительство», «великая стройка коммунизма», «великий план преобразования природы», «здесь па берегах Дуная, стройка Братиславы воспринимается как вызов старому, насквозь прогнившему миру капитализма» (10.10.51)) - «техника», «машина», «механизм» («неслыханная в мире техника», «любит машину советский человек», описание экскаватора: «как будто живые, вращаются на своих многотонных поворотных платформах железные «вагоны», и, словно бы рука великана со стальным кулаком-ковшом, то вздымается, то опускается...» (9.10.51), «ты напиши в письме друзьям о наших механизмах, о бетононасосах, о бульдозерах, которые горы ворочают, об экскаваторах, ну и о людях стройки» (11.10.51), «людей почти нет, людей заменила грандиозная техника» (04.08.51)).
Действительно, «людей заменила грандиозная техника», более того, машины, механизмы одушевляются «в недрах шахты с новой энергией застрекотали электросверла» (26.12.51), а людей, наоборот показывают как винтиков машин: «экскаваторщики работают как виртуозы, как единый механизм» (9.10.51). Эти пять выделенных конструктов в разных контекстах, приведенных в скобках, занимали на страницах прессы (в том числе в очерках, посвященных людям!) доминирующее положение и являлись семиотическими кодами сталинской эпохи.
«Ключевые слова», характерные для журналистики периода хрущевской «оттепели» — «человек», «люди», «труд», «руки» — встречались в предшествующий период, но совершенно в другом контексте: - «мы рядовые советские люди-практики своими руками двигаем вперед марксистско-ленинскую науку о природе и обществе, открываем ее новый раздел: о преобразовании природы и интересах человека» (4.10.51); - «люди разных специальностей и профессий действуют слаженно, соразмерно с общим ритмом, как музыканты в хорошем оркестре» (7.10.51); - «упорно совершенствуя технику, они [люди] участвуют в великих стройках коммунизма, в грандиозных работах парода-преобразователя» (7.10.51); - «страстное желание трудиться па стройке помогло Евгению Игнатьевичу быстро освоить машины и механизмы, с которыми ему приходится иметь дело» (14.05.51); - «Что главное в нашем коллективе? Смело могу говорить - высокое социалистическое сознание рабочих. Это уж заслуга парторганизации» (21.10.51); - «любит машину советский человек» (хотя в виду имеется парод) и др. Таким образом, лексический анализ публикаций 1951 года показывает, что в журналистике сталинского периода доминировало механистическое восприятие действительности, что ясно из словоупотребления. Кроме этого, нельзя не заметить пафоса публицистики тех лет, что выражалось, в том числе и такими эпитетами и метафорами, как «великий», «могущественный», «грандиозный», «неслыханный», «стальной кулак», «стройка коммунизма» и т.д.
