Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Становление государственной печати в регионах российской империи 25
Раздел 1. Социально-исторические предпосылки формирования государственной печати в Сибирском регионе 25
Раздел 2. Типология региональных сенатских изданий 36
Глава II. Эволюция неофициальной части губернских ведомостей: от краеведческого альманаха к общественно-политической и литературной газете 49
Раздел 1. Структура регионального сенатского издания 49
Раздел 2. Неофициальная часть губернских ведомостей как предтеча частной газеты 113
Раздел 3. Особенности оформления неофициальной части «Тобольских губернских ведомостей» 126
Заключение 133
Библиография 137
Приложения 1-294
- Социально-исторические предпосылки формирования государственной печати в Сибирском регионе
- Типология региональных сенатских изданий
- Структура регионального сенатского издания
- Неофициальная часть губернских ведомостей как предтеча частной газеты
Введение к работе
В последние десять-пятнадцать лет произошли кардинальные изменения в структуре газетно-журнальной периодики, обусловленные коренными преобразованиями как в экономической, так ив социальной жизни России. Установка общества на рыночные отношения, усиление роли регионов способствовали тому, что на едином информационном пространстве возникло множество изданий, которые явились зеркальным отражением процессов, происходящих в стране. Массовое появление еженедельников журнального типа, образование медиа-холдингов, приложений к ежедневным газетам, региональных вкладышей в общероссийские издания и т.д. — все это расширяет информационное пространство России и диктует различные подходы к анализу сложных процессов в коммуникативистике.
Построение новой вертикали власти неизбежно приведет к качественным изменениям в региональной прессе. Почти полное отсутствие государственной поддержки СМИ определяет развитие нового сценария масс-медийного развития российской провинции. А значит, провоцирует и новое ее типологическое строительство.
Функционирование того или иного типа издания имеет свои закономерности. Обращение к периодике XIX века, по мнению известного ученого Б.И. Есина, «нацелено не только на получение определенных культурно-исторических знаний, но и на реализацию их в практической деятельности»1. Опыт прошлого нередко позволяет определить стратегию в развитии современной прессы, истоки которой надо искать в генезисе неоднородной структуры губернских ведомостей.
В этой связи представляется актуальным обращение к истории губернских ведомостей, призванных укрепить единое государственное пространство России.
Губернские ведомости, представлявшие собою продолжение сенатского издания, начали выходить в России в 1831 г. (массово — в 1838 г.) и по замыслу законодателей предназначались для ускорения обнародования распоряжений губернского начальства. Высочайше утвержденное положение «О порядке производства дел в губернских правлениях» (1837) предусматривало наличие в губернских ведомостях как минимум двух типов издания, которые печатаются отдельно одно от другого2, имеют разные цели и задачи и каждое из них — своего читателя (отдельная подписка. на официальную и неофициальную части, а также рассылка). Но законом предусматривались еще и прибавления, каждый выпуск которых имел свою географию, отличную от других..Т.е. уже в период законотворчества ведомостей предполагалось, что издание будет иметь сложную структуру, зародыш которой просматривается и в сегодняшних моделях функционирования некоторых медиа-холдингов, издающих периодику на бумажных носителях.
Тобольск был тем плацдармом, на котором начиналась сибирская печать. «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» издавался при Тобольском главном народном училище в течение двух лет (1789-1791 гг.). Издание распространялось не только на своей территории, но ив Колыванском, Пермском, Вятском, Ярославском и Владимирском наместничествах.
Две части «Журнала исторического, выбранного из разных книг» были отпечатаны в той же типографии Корнильева в 1790 г. И наконец, с 1793 г. под редакцией П.П. Сумарокова издавалась «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная, в пользу и удовольствие всякого звания читателей» (за два года вышло 12 томов).
Изменения, внесенные в раздел об управлении Сибирью «Учреждения губернских правлений», позволили начать в 1857 г. в Тобольске издание первой сибирской газеты. Практически в течение тридцати лет «Тобольские губернские ведомости» (далее — «ТобГВ») были единственным периодическим изданием в губернии. И хотя, по мнению крупнейшего представителя сибирского областничества Г.Н. Потанина, «настоящая сибирская печать начинается только с Ядринцева»3, сибирская журналистика начиналась с ведомостей Тобольска, в которых дебютировал и сам Григорий: Потанин. С «ТобГВ» связаны имена историков церкви Николая Абрамова (1812-1870) и Александра Сулоцкого (1812-1884), члена статистического комитета Виктора Ильина и известного по публикациям в журналах «Искра» и «Маляр» тобольского художника и писателя Михаила Знаменского (1833-1892), автора книги «Мои воспоминания» Николая Чукмалдина (1836-1901) и автора воспоминаний «Декабристы. Государственные и политические преступники в Ялуторовске и Кургане», опубликованных в «Историческом вестнике», Капитона Голодникова (1824-1906). В «ТобГВ» зарождались традиции сибирской журналистики, а шире — журналистики российской провинции.
Специфика газеты продиктована ее статусом провинциальной газеты. Напомним, «провинция» — это территория, удаленная от центра. С этой точки зрения Тобольск эпохи первых лет издания губернских ведомостей — глубокая провинция. Губернский город конца XIX в. не имел железной дороги (кстати, строительство ее завершилось лишь в 70-е годы XX в.), был отрезан рекой Иртыш от многих населенных мест своей же губернии, имел недостаточное количество учебных заведений, телеграфная связь с Самарово (ныне г. Ханты-Мансийск) еще не стала реальностью.. В губернии превалировало сельское население. Ежегодно сюда прибывали тысячи уголовных преступников (время политической ссылки прошло). Масштабно проводимая колонизация Сибири — освоение территории в рамках существующего законодательства — порождала массу переселенческих проблем. Все это становилось не только темой для губернских ведомостей, но и косвенно влияло на направленность газеты через ее авторов и их отношение к событиям.
Актуальность данного научного исследования еще ив том, что сегодняшний социокультурный фон того, что называют «глубинкой России», имеет много общих черт с провинцией второй половины XIX века. Сегодня в общественном сознании популярен тезис о том, что Россия — это, в большей степени, регионы, а не только общественно-политическая жизнь. Именно особый уклад и общественно-политическая и культурная атмосфера российской провинции определяют во многом общий духовный и нравственный потенциал всей страны. Поэтому анализ процессов, происходивших ранее в регионах, позволяет извлечь полезные и необходимые уроки для понимания и прогнозирования общественной жизни.
В то время в непростых условиях Западной Сибири неофициальная часть губернских ведомостей как тип провинциального издания была подвержена постоянным структурным и функциональным трансформациям, определявшим повседневное лицо газеты. Необходимость понимания природы этих процессов и определила объект настоящего исследования, которым является неофициальная часть «Тобольских губернских ведомостей». Веским аргументом в пользу выбора объекта исследования стало завершение к моменту выхода первого номера ведомостей в Западной Сибири законодательного творчества вокруг региональной сенатской периодики.
Нынешняя ситуация на рынке журнально-газетной периодики, когда государство пытается с помощью закона запретить финансовую поддержку прессы бюджетными деньгами, в чем-то напоминает период развития русской журналистики конца XIX в.: частная провинциальная печать начала теснить государственную. Уменьшение доли последней в системе периодики сильно сказалось на развитии типа издания и дало все основания некоторым исследователям газеты уже того времени утверждать, что неофициальная часть губернских ведомостей все более напоминает по структуре частную газету4. Характерные типологические изменения, происходившие с неофициальной частью губернских ведомостей во второй половине XIX в., стали предметом данного исследования.
Цель диссертационной работы — выявить закономерности эволюции провинциального типа издания в системе быстро развивающейся газетно-журнальной периодики конца XIX века.
Цель диссертации и предмет ее исследования предполагают в ходе данной научной работы решение следующих задач:
1. Определить специфику неофициальной части губернских ведомостей как типа издания.
2. Выявить типообразующие признаки провинциального издания в условиях экономических, социальных и культурных преобразований в Западно- Сибирском регионе во второй половине XIX века.
3. Изучить предпосылки трансформации неофициальной части губернских, ведомостей и проследить эволюцию данного типа издания.
4. Провести контент-анализ всех публикаций неофициальной части «ТобГВ» за рассматриваемый в данной работе период.
5. Установить общность и различие в тенденциях развития «Тобольских губернских ведомостей» и сибирской провинциальной прессы в целом на рубеже XIX-XX вв.
Изучение неофициальной части «ТобГВ» как типа провинциального издания предполагает определенные географические рамки. Автор настоящего исследования предлагает типологическую матрицу, созданную для выявления типологических изменений, происходивших с неофициальной частью губернских ведомостей. Для понимания места изучаемого издания в системе сибирской периодики привлекается пресса Тобольской губернии, Урала, Западной Сибири. Схожесть условий, в которых происходило управление данными территориями в 60-90-е годы XIX в., относительная однородность социального состава населения и уровня его грамотности позволяют предполагать примерное «равнофункционирование» каждого из соотносимых с неофициальной частью «ТобГВ» провинциального издания.
Хронологические рамки диссертационной работы охватывают период с начала издания губернских ведомостей в Сибири (1857 г.) до конца 90-х годов XIX в. Этот период характеризуется значительными изменениями в обществе: отмена крепостного права; изменение законодательства о цензуре; капитализация газет и как следствие — массовое появление частных газет и журналов. Изменения на рынке периодики, последовавшие за возникновением практически ранее не известных региону изданий — частных, способствовали «перегруппированию» читательских симпатий. Новая ситуация обнажила проблемы сенатских изданий до такой степени, что неофициальная часть стала представлять «собою чуть ли только не листок объявлений»5. В конце 1897 г. в обращении к подписчикам «ТобГВ» признавались, что в связи с появлением в губернии двух частных периодических изданий существующий объем неофициальной части в следующем году нецелесообразен. Местные представители власти (издатель) признали свое поражение в сражении за читателя с частной прессой — газетами «Сибирский листок» (Тобольск) и «Сибирская торговая газета» (Тюмень). Неофициальная часть к концу 90-х годов XIX в. постепенно превратилась в «полицейскую ведомость о происшествиях», в бюллетень, по структуре очень напоминающий общую и местную официальную части губернских ведомостей. Именно это обстоятельство и определяет верхнюю границу данного исследования — 1897 г.
Степень разработанности научной проблемы. В современной отечественной науке практически нет исследований, в которых бы комплексно освещались процессы эволюции, происходившие с региональной сенатской прессой. Поскольку в том аспекте, который предполагает исследование, работы велись в нескольких смежных областях — в культурологии, истории, журналистике и литературе, то необходим целостный подход к описанию историографии по данной теме.
С 30-х до начала 60-х годов печать российской провинции была представлена лишь губернскими ведомостями, «этими мертворожденными детищами разных губернских правлений»6. Противопоставление печати «государственная—частная» имело основание. Программы последней строго регламентировались, частная пресса подвергалась более тщательной цензуре. Так, в конфиденциальной инструкции цензорам столичных цензурных комитетов (1865), подписанной министром МВД ПА. Валуевым, значилось: «Относительно повременных изданий... они могут сообщать свои взгляды и стремиться к своим целям, не формулируя категорически этих взглядов и целей, но выражая их рядом намеков, недоговорок, повторений и других редакторских и издательских приемов. ...Цензоры обязаны изучить господствующие в них виды и оттенки направления и усвоив себе таким образом ключ к ближайшему уразумению содержания» . Т.е. у сотрудников газет было за что не любить губернскую печать, находящуюся в том же ведомстве, в котором находилось и Главное управление по делам печати. В.Г. Короленко, хорошо знавший провинциальную прессу XIX века, писал: «Высшая администрация того времени смотрела на провинциальную печать, как на праздную затею, совершенно излишнюю и, пожалуй, вредную... Поэтому добиться права на издание частной газеты в провинции в то время было невозможно»8.
Т.е. писатель видел, что только частная пресса может быть провинциальной, отказывая «ведомостям» даже называться таковой. В XIX в. уделялось много внимания разговорам о провинциальной прессе. Но, пожалуй, лишь ее идеолог Н.М. Ядринцев попробовал сформулировать сущность этого противопоставления «центр—провинция». В письме к своему другу Г.Н. Потанину он писал, формулируя задачи провинциальной прессы: «Первое — быть для указания направления провинциальной интеллигенции и второе — быть посредницей между обществом и высшей литературой. Сознавши эти цели, она должна отрешиться от рутины — копировать столичные издания и газеты буквально. У нас каждая провинциальная газета силится подражать столичной, но того материала нет, и выходит ворона в павлиньих перьях». Н.М. Ядринцев считал, что трудности провинциального издания — недостаток сил, талантов, внешние условия, мешающие развитию литературного дела: «Провинциальная газета должна понять, что со столичной она конкурировать не может, у ней нет того материала и задачи другие. У первой — громаднейший объем мировых и государственных новостей, избыток литературных сил, ее свойство — высший интеллигентный закал и недосягаемая высота над народом. Соответственно своему материалу у столичной газеты свои рубрики, у провинциальной должны быть свои. ...Я давно называл, еще в «Томских ведомостях», нашу литературу «фонарной», т.е. местный вопрос разумелся в фонарях, лужах на улице, тротуарах, мостах и т.п. Отчего это? Да потому, что наша местная жизнь, общественная провинциальная деятельность, право провинции и не достигало дальше права строить фонари, мосты и бить собак» .
Публицист считал, что самая главная вещь — выяснить цель издания; что хочет провинциальная печать; о чем прежде всего она должна себя спросить: «Провинция — вечный лакей, копирующий своего барина, лакей ив литературе, смешной в своей важности, жалкий, потому что никогда не достигнет образца — столицы. Чем он более отдаляется от «провинциального», тем провинциальное более воняет от него».
Столь резкое суждение о провинциальной прессе, особенно в последней трети XIX в., вряд ли даже тогда могло кого-то удивить. Аналогичных по тону публикаций о губернской прессе в разного рода изданиях было бесчисленное множество. Н.М. Ядринцев был убежден в том, что газета должна писать об интересах основной массы народа. - И, пожалуй, никто более точно, нежели идеолог сибирского областничества,. не сформулировал отличие столичной прессы от провинциальной: последняя; менее готова представлять собой общественную трибуну из-за отсутствия литературных сил, а зачастую и из-за того, что не смогла себе сформулировать цели и задачи. Хотя еще в бытность
«Камско-Волжской газеты», начавшей издаваться в 1872 г., вопросы на эту тему появлялись на ее страницах: «Может ли общественная жизнь в провинции дать материал, достойный печатного слова, —ставила газета вопрос перед читателем. — Обладает ли провинция запасом литературных сил?..» (1872. №2). Н.М. Ядринцев, писавший обзоры провинциальной печати для «Камско-Волжской газеты», находясь в ссылке в Архангельской губернии, писал и о «фонарных вопросах», и о «благовонном запахе». Но уже в первом номере газета декларировала: «Провинциальная периодическая печать составляет необходимейшее условие более успешного развития общественной жизни в провинции» (1872. №1).
Противопоставление «центр—провинция» в некоторых публикациях принимало причудливо-упрощенную трактовку. Столичные газеты, по мнению таких исследователей, имеют распространение во всей России: «Мы имеем эти газеты всегда перед глазами, мы следим за всем, что появляется в них нового и выдающегося из их взаимной полемики; из разных обмолвок и случайно, как бы вскользь, брошенных замечаний мы узнаем, чему они на самом деле служат, какие цели преследуют» . Одним словом, мир столичной ежедневной печати, его внутренние дрязги и его внешняя деятельность нам прекрасно известны.
Автор публикации в «Русском обозрении» противопоставляет вышесказанному провинциальную печать, даже не по территории распространения, а исключительно по наличию—отсутствию в продаже: «Столичные газеты всегда можно найти в любом провинциальном городе; в столице невозможно отыскать не только какие-нибудь «Уфимские губернские ведомости», но даже и такие крупные газеты, как «Новороссийский телеграф» или «Киевское слово».
Современные исследователи сегодня нередко возвращаются к исследованию природы провинциальной печати XIX века. Х.С. Буланцев в работе «Пионеры провинциальной печати» описал дискуссию, в которой участвовали представители «Дела» (С.С. Шашков и Д.Л. Мордовцев) и «Камско-Волжской газеты» (Н.М. Ядринцев и К.В. Лаврский). Первые считали, что «ни зачатков развития, ни будущего провинциальная пресса не имеет и иметь не может, ибо в провинции нет и не будет никогда сил, которые могли бы обеспечить издание серьезных органов местной печати» . На что К.В. Лаврский возразил, воспринимая мнение Мордовцева как «своеобразный способ прикрыть и оправдать факт игнорирования столичной печатью общественных нужд провинции», а также попытку обезоружить деятелей самой провинции.
Существует немало исследований, посвященных губернским ведомостям. Это, прежде всего, работы Н.Н. Александровой, Л.П. Бурмистровой, В.В. Дементьевой, Л.С. Любимова, В.А. Павлова12. В них рассматриваются губернские ведомости лишь как источник сведений о жизни русской провинции. Такой подход наблюдался в изучении губернских ведомостей еще в период их существования. А.И. Герцен в «Былом и думах» писал, что идея «приучить к гласности в стране молчания и немоты» созрела в голове министра внутренних дел Д.Н. Блудова. «Правительство, презирая всякую грамотность, имеет большие притязания на литературу... Подряды статей делаются в министерствах так, как подряды на дрова и свечи, только без переторжки... Взявши все монополи, правительство взяло и монополь болтовни, оно велело всем молчать и стало говорить без умолку»1. Ироничный взгляд классика русской литературы, выпускающего где-то там в Лондоне «Колокол», не лишен точности по отношению к власти, начавшей издавать провинциальное сенатское издание.
Но к факту издания губернских ведомостей очень по-разному относились в столице и провинции. Об этом свидетельствуют многие публикации того времени. В.В. Соловский, ознакомившись в Тамбовском архиве с деятельностью губернского правления, понял: «Правительство наше как во всех других начинаниях, так и в насаждении по губернским городам книгопечатания, и в создании провинциальных органов шло впереди общества и будило в нем потребности и стремления просвещенного европейца»1 . В.А. Скрипицын, редактировавший с 1893 г. «Саратовские губернские ведомости», писал в очерке, посвященном празднованию столетия губернской типографии: «И вот с тою же целью, — сеять среди народа добрые семена,— воздействуя на него и в просветительно-религиозном духе и знакомя его с лучшими порядками в жизни, рассказывая ему обо всем, чем можно содействовать к улучшению его быта, хозяйства и благосостояния, могла бы действовать в каждой губернии «Неофициальная часть губернских ведомостей»15. Автор вышеприведенных строк, как и многие его современники, верил в то, что воздействие печатного слова на народные массы огромно. При этом следовала оговорка: «Поспешно было бы сделать отсюда слишком быстрое и утешительное заключение о благотворительном влиянии газеты на народное сознание в массе: влияние это замечается на отдельных пока личностях из народа, отражается в различной степени — на одном больше, на другом меньше; ход же влияния на массу постепенный, медленный, но важно то, что влияние все-таки есть, что оно дает себя чувствовать и знать, что его можно констатировать, и что, опираясь на такого рода явления, можешь верить в прогресс этого влияния для будущего, можешь рассчитывать на успех его в будущем. Важно то именно, что положенная в основу издания газеты добрая цель способствовать развитию народа представляется рано или поздно достижимою, и что, продолжая работать в том же направлении, ты трудишься
не только с верою в силу света, правды, добра и истины, но и с радостною надеждою, что наступит наконец тот светлый день, когда лучезарное сияние яркого светоча правды озарит все, что пока стоит еще в тени от него, озарит и согреет своим всеоживляющим светом и теплом дорогую родину и великого труженика земли русской — русский народ»16. Сознание своей полезности поддерживал редакторский корпус губернских ведомостей, который указывал на необходимость издания местной газеты, работающей в интересах края. Более того, каждый руководитель такой газеты понимал, что нужно для населения территории, на которой распространяется его газета. И это последнее обстоятельство, по мнению В.А. Скрипицына, делало губернские ведомости более народной газетой «для чтения жителям деревни», нежели любое столичное издание, пусть и более популярное, и более дешевое по цене.
Более категоричен в своем мнении о необходимости губернских ведомостей И.И. Василев, считавший, что издание может быть единственным и надежным источником материалов «для родиноведения»17.
В работах современных исследователей губернских ведомостей встречаются различные точки зрения на место сенатского издания в системе провинциальной периодики XIX в. Х.С. Буланцев в уже цитированной автором этой работы книге высказал свое мнение о губернских ведомостях с оговоркой, что эти издания «в известном смысле сыграли и положительную роль: ...они впервые стали приучать местное население к самому понятию «газета» как к источнику новостей и сообщений... так или иначе привлекали к себе деятелей, проявивших склонность и способность к литературному 1 я творчеству» . Отчасти это мнение звучало еще в очерках В.А. Скрипицына и Н.В.. Воскресенского, которые не только сравнивали ее в чем-то с частной газетой, но даже видели в неофициальной части губернских ведомостей преимущества перед последней.
Н. Воскресенский писал: «Губернские ведомости и при существовании частных изданий могут занимать солидное положение благодаря именно строго выдержанной программе, не допускающей на столбцы ведомостей ни произведений легкого фельетонного жанра, ни анекдотов, ни известий непроверенных в виде слухов и новостей и т.п. Даже в обсуждении вопросов местной жизни редакции находятся в более выгодном положении сравнительно с редакторами и собственниками частных изданий, которые часто бывают лично связаны с тем или другим решением затрагиваемых вопросов...»19.
Из губернских ведомостей, как из гоголевской «Шинели», выросло много прогрессивных журналистов XIX века. Д.Л. Мордовцев (Саратов) и А.С. Гациский (Нижний Новгород), Д.Д. Смышляев (Пермь) и А.И. Герцен (Вятка и Владимир), К.Д. Ушинский (Ярославль) и М.Е. Салтыков-Щедрин (Вятка и Рязань). И отрицать роль провинциального сенатского издания в жизни того общества нельзя. Анализируя провинциальную прессу конца века, один из публицистов в «Пермских губернских ведомостях» писал: «Нужно слишком предвзято и недобросовестно рассуждать, чтобы не видеть в целой обширной группе русских губернских ведомостей честных, посильно работающих на пользу общества органов печати, чтобы не признавать самый принцип учреждения этих органов чрезвычайно желательным и симпатичным; выделять, изгонять, говорят они, губернские ведомости из общей семьи русской печати просто бесчестно. Помнить нужно, что губернские ведомости, говоря вообще, родоначальники, предтечи нашей печати, ими культивируется для нее почва... Целой корпорации работающих в них людей успехи честной мысли и прогресса очень и очень дороги»20.
Современные исследователи накопили достаточно большой эмпирический материал по губернским ведомостям. Правда, он разрознен, не обобщен, некоторые издания до сих пор незаслуженно забыты. Но уже по выполненным исследованиям можно отчасти моделировать систему государственной печати в провинции, ее содержание, место, которое она занимала в обществе того времени, значение для потомков.
Л.П. Бурмистрова в своей работе, сделав основательный обзор работ XIX в., в которых шла речь о губернских ведомостях Поволжья и Урала 1840— 1850 гг.21, в конце исследования пришла к выводу; «Материалы Губернских ведомостей являются ценным источником для изучения различных сторон жизни российских губерний, а также открывают богатые возможности для исследования: просветительских взглядов и деятельности провинциальной интеллигенции»22.
В.В. Дементьева в диссертационном исследовании губернских ведомостей Верхнего Поволжья (1831-1861 гг.) в своих выводах более осторожна. Признавая ведомости содержательным источником, она считает, что «ценность отдельных групп публикаций различна»23. И с таким выводом нельзя не согласиться.
Работа Н.Н, Александровой, посвященная истории Западной Сибири с 1857 по 1861 г., охватывает незначительный временной период в жизни «Тобольских губернских ведомостей». Ее взгляд на издание как маркирующий признак «культурного гнезда»24 — продолжение направления в отечественной исторической науке, основоположником которого можно считать Н.К. Пиксанова25. Исследователем основательно изучен сравнительно короткий период времени: выявлено влияние статистического комитета на содержательную сторону ведомостей, рассмотрено в историческом аспекте творчество авторов, обозначены социокультурные закономерности общественной жизни, помогавшие формированию провинциального издания. Все это позволило Н.Н. Александровой сделать принципиальный вывод: «Малоизученная... провинциальная печать России XIX в. дает богатейший материал для истоков формирования общественных настроений в отдельных регионах, которые в дальнейшем и определили общий курс развития российской общественной мысли, ее политическую направленность»26. Такой вывод исследователя обозначает ряд перспективных направлений в науке.
В мнении авторитетного исследователя русской периодики первой половины XIX в. А.И. Станько, на наш взгляд, отсутствует диалектический подход к явлению: «Ведомости, выходившие одновременно в 42 губерниях и областях, стали своего рода преградой на пути периферийных частных газет как более сильные конкуренты, поддерживаемые правительством» . В качестве доказательства исследователь приводит факт: с 1838 года и до конца 40-х годов в провинции не появилась ни одна частная газета. Оказывается, конкуренции-то и не было, во-первых. Во-вторых, чтобы появилась возможность разграничения газет, должно было появиться хотя бы какое-то издание. В данном случае государство в правовом поле своих гражданских устремлений оказалось расторопней частника, не знающего такого понятия, как «газетный бизнес».
Поиск научной литературы, посвященной изучению практической типологии губернских ведомостей, практически не дал результата. Публикации, в которых заметны попытки авторов определить место ведомостей в газетно-журнальной периодике того времени, к сожалению, единичны.
В XIX в. были попытки типологии данного вида издания. Д. Мордовцев, возглавлявший одно время «Саратовские губернские ведомости», выделял из системы провинциальной сенатской прессы нижегородско-поволжскую, северную, сибирскую, «средне-азийскую», кавказскую, северо-западную и юго-западную фракции . Автор обосновывал свой подход исключительно наличием регионального центра, вокруг которого группировались литературные силы, способные издавать ведомости. Несколько иной подход к матрицированию губернских ведомостей можно обнаружить в публикации конца XIX в. Автор ее разделил издания на три группы: «находящиеся в состоянии спячки», «в переходном к лучшему состоянию» и «отрешились от всякой узости, односторонности и ходульной тенденции»29. Такое суждение скорее говорит о способности автора оценить качественный уровень издания, нежели о классификации ведомостей. Однако приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что всегда существовало желание у исследователей понять такое явление, как «губернские ведомости».
Типологический метод изучения периодических изданий начал активно использоваться в журналистской науке со второй половины XX века. Несмотря на обилие работ по типологии, русская газетно-журнальная периодика дореволюционного (1917 г.) периода недостаточно описана, в особенности издания МВД (государственные), к которому относились и губернские ведомости. Даже в ряде крупных работ по истории журналистики XIX в. такая обширная группа периодики не удостоена должным вниманием. В научной литературе отсутствует взгляд на губернские ведомости как систему изданий, состоящую минимум из двух бюллетеней и издания краеведческого характера. Более того, при анализе губернских ведомостей в работах большинства исследователей, как правило, рассматривался незначительный период функционирования издания. Делался срез, на материалах которого решались те или иные задачи, связанные, как правило, с определением исторической: ценности источника. Теоретиками журналистики типология губернских ведомостей второй половины XIX века комплексно не изучалась.
Данная диссертация основана на методе историко-типологического анализа, ставшего в настоящее время инструментарием, помогающим исследовать систему СМИ, рассмотреть процесс становления типа издания и его эволюции. При анализе характерных типологических изменений, присущих неофициальной части губернских ведомостей, автором диссертации использовались научные принципы историзма и системности, которые предполагают всестороннее рассмотрение изучаемого объекта, а также исследование широкого спектра его связей.
Системный подход — направление методологии научного познания, в основе которого лежит исследование объектов как систем. Системный подход в различных областях научного знания ориентирован на изучение сложных объектов. Несомненно, вся журналистика в целом может рассматриваться как множество социальных объектов со сложной внутренней организацией. В соответствии с системным подходом исследование ориентируется на раскрытие целостности прессы, сведение всех многообразных связей различных элементов системы в единую теоретическую картину. Вне системного подхода объект, процесс, явление распадаются на серии моментов, эпизодов, не связанных единой логикой, общей направленностью. Вне системного подхода в его историческом аспекте любой процесс представляется как простая сумма состояний. Разумеется, воспроизведение системы невозможно без знания ее отдельных элементов, «моментов», «эпизодов» в их различных состояниях. Данная работа и есть изучение таких моментов, по которым автор исследования пытается смоделировать систему неофициальной части губернских ведомостей независимо от их территории распространения.
Теоретической и методологической базой исследования всей работы стали труды теоретиков журналистики, занимающихся исследованием проблем типологии периодических изданий: А.И. Акопова, В.В. Бакшина, А.Г. Бочарова, Б.И. Есина, Е.А.. Корнилова, Э.А. Лазаревич, Р.П. Овсепяна, В.В. Тулупова, М.В. Шкондина30. При изучении проблемы, поставленной в данной работе, автор также опирался на целый ряд монографий и статей, рассматривающих вопросы функционирования прессы в историко-культурном плане: А.Н. Алексеева, А.А. Грабельникова, СМ. Гуревича, Я.Н. Засурского, Л.Л. Реснянской, И.Д. Фомичевой, М.И. Шостак31. Необходимо отметить, что в данных работах обстоятельно рассматриваются основные этапы становления советской и постсоветской систем отечественных СМИ. Авторы не только выявляют тенденции их развития, но и выделяют новые типы периодических изданий, появившихся в России в конце XX века.
Группа трудов, посвященных изучению современной журналистики, лишь частично касается развития региональной прессы, хотя и отмечает ее возросшую значимость.. Учитывая, что данная диссертация посвящена провинциальной печати, в качестве теоретической базы для нее служили работы по истории регионов , в частности труды А.И. Дмитриева-Мамонова «Печать в Тобольском наместничестве в конце XVIII столетия», Тоболяка «Столетие Сибирской печати», Н.М. Ядринцева «Начало печати в Сибири» и «Прошлое и будущее сибирской печати: Думы к юбилею сибирской прессы». Использовались также материалы изданных указателей неофициальной части губернских ведомостей, изданных в 80-90-е гг. XIX в.33 Работы представляют интерес скорее всего как документ, фиксирующий становление нашего знания о сибирской периодике. Исключение составляют работы идейного вдохновителя сибирского областничества Н.М. Ядринцева. Его оценки более интересны как факт служения человека, преданного делу развития провинциальной печати. Для воссоздания состояния системы газетно-журнальной периодики второй половины XIX в. в Сибирском регионе используются материалы местных газет, таких, как «Степной листок», «Екатеринбургская неделя», «Сибирская жизнь» и др.
Эмпирическая база диссертационной работы. Рассматривая неофициальную часть губернских ведомостей как тип издания на примере «Тобольских губернских ведомостей», автор привлекает региональный материал (и не только его) — уральскую и сибирскую периодику, издававшуюся в конце XIX—начале XX в. (около 20 наименований). Это не только губернские ведомости (Томские, Иркутские, Акмолинские, Пермские, Саратовские, Воронежские, Пензенские и др.), но и частные газеты «Сибирский вестник», «Деловой корреспондент», «Сибирский листок объявлений» и др., влиявшие на становление объекта исследования данной работы.
Для решения поставленных в диссертации задач использовались также законодательные акты Российской империи, касающиеся издания губернских ведомостей, и архивные документы из хранилищ Тобольска, Омска, Казани, Томска, Барнаула, Москвы, Санкт-Петербурга, позволяющие изучать формирование типологической группы провинциальных изданий.
Научная достоверность диссертации обеспечивается обширным эмпирическим материалом, изученным с применением научной методологии, историко-типологического анализа и использованием различных информационных источников (газетно-журнальная периодика, монографии, рукописи, интернет-сайты).
Научная новизна диссертационной работы
— впервые предпринимается попытка рассмотрения губернских ведомостей как системы сенатской периодики, в которой неофициальная часть
имеет все типологические признаки провинциального периодического издания, главный из которых — динамичность структуры;
— изучено формирование типологической группы изданий в рамках закона, действие которого формирует два разнонаправленных вектора: государственная регламентация, в соответствии с которой организуется функционирование губернских ведомостей, и эволюция их, происходящая одновременно с изменением правовой базы сенатского издания;
— в рамках исследования были выявлены социально-экономические и социокультурные факторы, способствующие становлению рассматриваемого типа издания;
— определена совокупность признаков, характерных для неофициальной части ведомостей;
— введены в научный оборот неизвестные ранее материалы, связанные с историей «Тобольских губернских ведомостей» и других провинциальных изданий.
Теоретическая и практическая ценность работы. Учитывая, что работа выполнена на стыке нескольких дисциплин — филологии, истории, журналистики, библиографии, культурологии, ценность работы важно определить по каждой из них:
собранная, обобщенная и систематизированная в данной работе
информация позволяет уточнить наши представления о процессе формирования системы газетно-журнальной периодики и выявить типологические признаки неофициальной части губернских ведомостей;
— тем самым уточнены закономерности функционирования прессы в условиях провинции, возникновение информативного компонента и зарождение публицистичности на страницах провинциального сибирского издания;
— результаты работы могут использоваться в учебном процессе на факультетах журналистики — в рамках спецкурсов, посвященных эволюции региональной периодики;
— полученные при исследовании данные можно использовать при конструировании новых региональных изданий, а также прогнозировании их развития;
— составленное библиографическое описание всех публикаций неофициальной части «ТобГВ» с 1857 по 1897 год позволяет использовать его в информационно-поисковых библиографических системах;
— результатом подготовки диссертационного исследования явилась публикация антологии тобольской журналистики конца XIX—начала XX в.: массовому читателю возвращен целый культурный пласт, т.к. периодика XIX в. сохранилась, как правило, лишь в главных хранилищах страны.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Губернские ведомости правомерно рассматривать как группу газетно- журнальных изданий, каждое из которых имеет свои, характерные лишь для него — в этой группе — типологические признаки, меняющиеся в зависимости не только от объективных, но часто и субъективных факторов (смена редактора, состав авторского коллектива, изменение законодательства, приезд нового влиятельного чиновника в губернское правление и т.д.).
2. В процессе социокультурных изменений в регионе еженедельник «неофициальная часть губернских ведомостей» претерпевает трансформацию от альманаха до издания журнального типа.
3. Из неофициальной части губернских ведомостей выросла российская частная провинциальная газета.
Апробация; диссертации. Промежуточные результаты данной работы были изложены в докладах на Всероссийских научно-практических конференциях «Культура Тюменской области: история, современное состояние, проблемы и перспективы» и «Региональные культурные ландшафты: история и современность» (Тюмень), а также на Всероссийской научно-практической конференции исследователей журналистики, рекламы и паблик рилейшнз «Проблемы массовой коммуникации на рубеже тысячелетий» (Воронеж). Результаты диссертационного исследования были зафиксированы в 7 научных публикациях, а также в ряде статей, посвященных краеведческим и дизайнерским проблемам:
1. Мандрика Ю.Л. Его биография — сплошное «белое пятно» / Ю.Л. Мандрика II Литературные фантомы [Словцов И.Я., Милькеев Е.Л., Кузнецов Е.В.]. — Тюмень: СофтДизайн, 1977. — С. 272-276.
2. Мандрика Ю.Л. Евгений Кузнецов считал себя пионером / Ю.Л. Мандрика II Кузнецов Е.В. Сибирский летописец. — Тюмень: Мандрика, 1999. — С. 6-8.
3. Мандрика Ю.Л. Н.М. Чукмалдин и «Ирбитский ярмарочный листок» / ЮЛ. Мандрика II Лукич. — 2003. — Ч. 3. — С. 35-48.
4. Мандрика Ю.Л. Неофициальная часть «Тобольских губернских ведомостей»: Поиск жанра / Ю.Л. Мандрика II Коммуникация в современном мире: Материалы Всерос. научно-практ. конф. — Воронеж, 2004. — С. 40—45.
5. Мандрика Ю.Л. Государственная и частная печать: опыт чернильных войн / Ю.Л. Мандрика II Российская провинциальная частная газета. — Тюмень: Мандр и Ка, 2004. — С. 236-250.
6. Мандрика Ю.Л. Она начиналась с рецепта чернил: К 150-летию первой сибирской газеты / Ю.Л. Мандрика II Тобольские губернские ведомости: Редакторский корпус. — Тюмень: Мандр и Ка, 2004. — С. 4-16.
7. Мандрика Ю.Л. «Голодниковский период» созвучен с «ледниковым»... / Ю.Л. Мандрика II Тобольские губернские ведомости: Сотрудники и авторы. — Тюмень: Мандр и Ка, 2004. — С. 4-16.
Социально-исторические предпосылки формирования государственной печати в Сибирском регионе
Высочайше утвержденным положением об их издании (27.10.1830) предписывалось, что в каждой из губерний «по мере удобства и местной надобности» учреждается издание с целью облегчения канцеляриям производства дел и переписки. Губернские ведомости относились к «предметам, входящим в состав Министерства внутренних дел». Для подготовки издания определялся «особый редактор и писец, или два». Первоначально предполагалось, что губернские ведомости будут иметь четыре отдела: 1) постановления и предписания губернского начальства; 2) объявления казенные; 3) известия, способствующие торговле, промышленности, хозяйству и могущие быть достойными любопытства, и 4) объявления частные. Постановление до мелочей расписывало содержание каждого из них, вплоть до стиля казенных объявлений, помещаемых во втором отделении. Предполагалось еженедельное издание (можно было и два раза в неделю) на. листе в «четвертушку» и объемом «сколько каждый раз потребно». При этом первый и второй отделы имели «в своей губернии официальную силу». Издание губернских ведомостей вводилось постепенно. Реализацию программы предполагалось начать в шести губерниях: Астраханской, Казанской, Киевской, Нижегородской, Слободско-Украинской и Ярославской. Но лишь «Ярославские губернские ведомости» начали издаваться в 1831 г. по указанной выше программе34.
Первое время в начавших издаваться в Ярославле столбцах не было деления на 1-й и 2-й отделы. После рубрик «Высочайшие указы», «Высочайшие повеления», «Мнения Государственного совета» и «Указы Правительствующего сената» шли объявления. Они помещались в отдельной тетрадке, имевшей название «К№ Ярославских губернских ведомостей», под различными подзаголовками: — о продаже имений; — о вызове желающих; — о прекращении сыска; — об отыскании имений и капиталов; — об отыскании имений; — об отыскании лиц; — об отыскании беглецов и преступников; — о неопределении к должностям. Это так называемое прибавление.
В сохранившемся в Российской государственной библиотеке комплекте «Ярославских губернских ведомостей» за 1832 г. в № 11 (С. 256) помещено объявление «В губернской типографии отпечатан Хронологический реестр на напечатанные в течение 2-й половины 1831 года; в губернских ведомостях узаконений. ... желающие приобресть покупкою реестр сей, составляющий 25 печатных страниц, благоволят относиться в редакцию губернских ведомостей, прилагая по 80 коп. за экземпляр. Желающие иметь такой же реестр и за 1-ю половину 1831 года прилагают за весь Хронологический реестр, составляющий 50 печатных страниц, по 1 руб. 20 коп.». Эта публикация — подтверждение, что ведомости начали издаваться в 1831 г. Объем каждого номера был различным. Тот, в котором помещено вышеприведенное объявление, имел 30 страниц формата 190 х 210 мм (запечатанная площадь).
Но уже с №11 начинается то, что по положению 1830 года именовалось третьим отделом. Публикация «О старинном приказном акте» рассказывает об обнаруженном коллежским асессором Ф.И. Москвиным в своих бумагах акте, которому 125 лет. В нем — «список Ярославского уезду Рыбленских конских записных книг».
Следующая публикация «Свадебные обряды в Ярославской губернии» была помещена в №12, 13, 15, 16. Начинал выстраиваться прообраз будущей неофициальной части. А в №13 есть уже и частные известия — четвертый отдел. В 1932 г. вышло в свет пятьдесят два номера.
Со следующего года в газете четко прослеживается условное деление на два отдела, которые согласно утвержденному положению «О порядке производства дел в губернских правлениях» (1837) станут называться официальной и неофициальной частями. Значительно увеличилось число рубрик в отделе объявлений: — о продаже имений; — о вызове желающих на подряды, поставки и пр.; — об отыскании имений; — об отыскании лиц; — об отыскании беглецов и преступников; — об отыскании документов; — о неопределении к должности; — о лишении доброго имени; — о непринимании в подданство России; — о приехавших в город Ярославль и выехавших из него.
Подпись редактора ведомостей отсутствует еще и в 1834 году. В №45 (9 нояб.) сразу после С. 887 помещено объявление: «Издание«Ярославских губернских ведомостей» будет продолжаться и в 1835 году; цена за годовое издание в Ярославле 10 руб., с пересылкою во все прочие города 12 руб. ассигнациями.
Цель издания губернских ведомостей, сказано в высочайше утвержденном об оном положении, состоит между прочим в том, чтобы доставить средство как присутственным местам, так и частным людям получать сведения, к исполнению и соображению их относящиеся.
Сие учреждение введено в состав законных способов, которым Правительство действуется, и обязываясь иногда сообщать жителям распоряжения к исполнению как токмо через губернские ведомости, которые во всяком случае имеют в своей губернии официальную силу (полож. Пар. 56). Посему получение губернских ведомостей для всех равно полезно и необходимо».
Типология региональных сенатских изданий
Рассматривая тип издания как образец, модель для группы периодики41, имеющей одинаковые признаки, теоретики журналистики единодушно считают типологию продуктивным методом изучения печати. Однако при построении самой типологической матрицы газетно-журнальной периодики применяются разные подходы. Введенное в широкий научный оборот Е.А. Корниловым понятие «исторический тип» вытекает из историко-типологического анализа периодических изданий Б.И. Есина, который предполагает исследование всех условий (социально-исторических, культурных, экономических), предшествующих появлению первого издания. Следующим шагом в изучении «беспрестанных типологических эволюции и исканий» и является «историческая типология» Е.А, Корнилова. Означенные выше подходы опираются на систему причинно-следственных отношений: общество — издание. Общество, формируя предпосылки для создания и функционирования общественных институтов, каковым, несомненно, является пресса, получает в виде обратной связи стремление издателя (члена общества) влиять на это самое общество (его какую-то часть). Т.е. основными типоформирующими факторами являются издатель с его целями и задачами и читатель, готовый получать предлагаемый ему информационный товар.. Такая точка зрения не только не противоречит мнению большинства теоретиков (А.И. Акопов, А.Г. Бочаров, Э.А. Лазаревич, М.В. Шкондин), но и предполагает, что каждый издатель, продуцируя программу печатного органа, стремится занять свою нишу в системе средств массовой информации. А значит, и вариантов ячеек в матрицах различных изданий может быть бесчисленное множество.
Типологическая схема А.Иі Акопова, вычленяющего вторичные и формальные типологические признаки, дополняется у М.В. Шкондина42 великим множеством типоформирующих факторов. Несомненно, последний исследователь прав, но, как уже было сказано выше, условия формирования признаков зачастую программируются издателем. В то же время любое издание имеет хотя бы одну точку соприкосновения с каждым из существующих в системе газетно-журнальной периодики. Отсутствие парадигматических отношений между различными изданиями привело бы к тому, что читатель перестанет узнавать объект своего внимания. И очень важно при типологическом методе изучения средств массовой информации понять, что первично, что вторично среди признаков издания. Степень важности признаков всегда диктует контекст каждого исследования. Поэтому в одном случае они — основные, в другом — второстепенные.
Синхронный срез при изучении газетно-журнальной периодики позволяет выявить наиболее общие признаки типологической; матрицы изучаемого периода, рассмотреть тенденции в развитии СМИ. А.Иі Акопов полагает, что исследование типа на материале одного издания возможно, но лишь при условии использования ранее созданной классификационной схемы или предложенной автором работы своей .
В настоящей работе сделана попытка установления типологических признаков издания; через диахроническое исследование особенностей «Тобольских губернских ведомостей» за длительный период — 40 лет. Рассматривая с философской точки зрения особенности изучаемого объекта как категорию единичного и индивидуального, мы предполагаем рассмотреть «Тобольские губернские ведомости» как совокупность уникальных качеств и особенностей, повторяющихся в том или ином наборе в каждом из рассматриваемых в ряду изданий неофициальной части различных губерний. Всеобщее, являясь принципом бытия всех единичных явлений и процессов, формирует «закон существования и развития всех единичных форм бытия материальных и духовных явлений»44. Т.е., исследуя типологию неофициальной части единственного издания, являющейся частью общего, мы предполагаем моделировать всю систему в рамках губернских ведомостей. В процессе изучения типологическая сетка каждого последующего периода будет проецироваться на. предыдущий, демонстрируя «беспрестанные типологические эволюции» (по Е.А. Корнилову).
В данной работе сделана попытка понять, к какому классу периодики относятся ведомости. А.И. Станько вслед за В.Г. Березиной45 ставит вопрос о наполнении семантического поля понятия «ведомости». Предлагаемая исследователем данной работы сетка — бюллетень, газета, журнал, журнал-газета, альманах — несомненно, очерчивает диапазон функционирования ведомостей. У каждой из вышеопределенных точек данного типа издания существуют функциональные поля — общественно-политическое, рекламное, просветительское и др. Они — поля — по мнению автора данного исследования, являются определяющим фактором для читателя.
Рассматривая структуру каждой из частей отдельно, можно сделать вывод, что общий отдел и официальная часть местного отдела, помещавшие на своих столбцах сведения о перемещениях по службе, циркуляры, регламентировавшие жизнь губернии, попадают под определение — бюллетень в классическом его значении: «периодическое... издание, рассчитанное на информацию читателей о законодательных, нормативных или других официальных документальных материалах, входящих в компетенцию издающего органа» .
Содержание первого и официальной части второго отделов губернских, ведомостей всегда вызывали саркастическую улыбку у представителей частных изданий. Степановско-курочкинская «Искра» писала: «Многие жалуются и даже негодуют на пустоту и бессодержательность наших провинциальных газет. Губернские ведомости, — так выражаются эти ничем не довольные люди, положительно невозможно читать. В иных, — говорят, —ровно ничего нет, кроме производства в чины, а другие — уж если зарядят сообщать статистические сведения о лицах, взятых в полицию за воровство и пьянство, — то уж на одном том и стоят и ни до чего другого дела им нет, точно будто в городе одни только воры да пьяные и живут! Другие интересуются только удавившимися и утопившимися, а живыми людьми пренебрегают, так что в хронику общественной жизни входят только личности с веревками на шее и с ядом в кишках»47.
Структура регионального сенатского издания
«Жизнь общественная была слабо развита, — говорил в конце XIX века Н.М. Ядринцев,— нравы были грубы, удовольствия низменны. В городах господствовала апатичная, бесцветная и ленивая жизнь. Недаром сибирское общество характеризовалось как общество, погруженное в грубые материальные интересы, как общество, помешанное на наживе и спекуляции. Открытие золота в 40-х годах не дало благоденствия и счастья; напротив, породило алчность, мотовство, разгул. Самодурство сибирских купцов вошло в пословицу. Ссылка деморализовала Сибирь, наезжие спекуляторы и аферисты растлевали ее.- В такое же время не было признаков высших духовных интересов, создания гражданской правды, честности, как проявления общественных стремлений и самосознания. Всего этого не могли не сознавать люди, получившие образование и обреченные на жизнь в сибирском обществе. Несмотря же на недостаток образовательных учреждений (гимназий всего было три и промежуток между их учреждением достигал иногда 30 лет), умственный уровень общества не мог не подняться под влиянием просвещения в Европейской России; в самом сибирском обществе появились образованные люди, влияние декабристов, петрашевцев, образованных ссыльных из поляков, рассеивавшихся в разных городах, также не осталось без следа. Время брало свое. О Сибири, между тем, часто говорили как о могущественной окраине, как о славе России, твердили о ее богатстве, о ее государственном значении» .
Территория Тобольской губернии в середине XIX века была поистине необозрима. На севере она простиралась до Ледовитого океана, на юге — до Казахстанских степей, на западе была ограничена Уралом, на востоке — Томской губернией. Административно этот регион входил вместе с Томской губернией в генерал-губернаторство, учрежденное в 1822 г. Генерал губернаторство было системой управления, введенной согласно «Сибирскому учреждению» М.М. Сперанским и просуществовавшей до 80-х годов XIX в. Генерал-губернаторства существовали только на окраинах России, в том числе и в Сибири. Подобная система управления была обусловлена большими расстояниями, удаленностью населенных пунктов друг от друга, а также их относительной малочисленностью по сравнению с российскими губернскими городами.
Вначале столицей западносибирского губернатора был Тобольск. Но в 1838 г. его резиденцию переместили в Омск, туда же были переведены и церковные власти. Генерал-губернатор осуществлял свои указания через административный орган — Главное управление Западной Сибири.
Размеры пространства Тобольской губернии поражали воображение европейских жителей. Я.С. Скропышев, чиновник Тобольского губернского правления, писал, что Тобольская губерния почти вдвое обширнее Франции...
На территории Тобольской губернии располагалось около десятка городов. Крупнейшими из них были Омск, Тобольск, Курган, Тюмень, Петропавловск, Туринск, Ялуторовск, Тара и Березов.
Западная Сибирь этого периода была аграрным краем. Крестьяне составляли абсолютное большинство населения, и были, в основном, государственные крестьяне, занимающиеся хлебопашеством. Земельные просторы позволяли использовать переложную систему земледелия; крестьяне эксплуатировали пашни не более 8 лет, затем разрабатывали новые, а к старым возвращались лет через 15. Такая система облегчала крестьянский труд, т.к. позволяла не заниматься удобрением полей. В первой половине XIX в. в Западной Сибири земли были плодородными, но из-за климатических условий, а также наводнений, случались иногда неурожайные годы. В остальное время из-за избытка зерна цены на хлеб по сравнению с Восточной Сибирью и с центральными районами России были значительно ниже.
Наряду с земледелием в Западной Сибири культивировалось животноводство. В каждом крестьянском хозяйстве держали лошадей, крупный рогатый скот, свиней, овец и даже коз. Лошади использовались для обработки полей и перевозки грузов, а продукция скотоводства — мясо, молоко, шерсть, кожа, сало — перерабатывалась для продажи на рынках. Было широко развито пчеловодство. Крестьяне поставляли продукцию, получаемую при деревообработке, чаще в виде различных стройматериалов, в город. Для северных районов губернии были характерны охота, добыча ценной пушнины и І рыбная ловля.
Развитие промышленности в Западной Сибири значительно отставало от темпов развития промышленности в европейской части страны. На всей территории не было прецедента массового превращения: мануфактур в машинно-фабричную промышленность, как это происходило в центральных районах России. Основными здесь были домашние, кустарные промыслы: рыбопромышленность, бумажные фабрики, выделка кож и щетины, стекольные заводы, винокурение, солеварение. В 1860 г. в Тобольской губернии насчитывалось всего 590 фабрик, 364 из них были расположены в городах, 226 — в округах губернии. В целом в середине XIX в. капитализм в Западной Сибири был в «зачаточном состоянии», в структуре производственных сил превалировали промыслы, основанные на ручном труде .
Вот в такой атмосфере и начиналась сибирская печать. Вначале в Тобольске, затем в Томске и Иркутске появились в свет губернские ведомости.
Неофициальная часть губернских ведомостей как предтеча частной газеты
Во всех газетно-журнальных обзорах губернской прессы в XIX веке качественный уровень ведомостей подчеркивался исключительно через сравнение с частной газетой. В.А. Скрипицин пишет: «Неофициальная часть выходит наподобие частной газеты со свойственными ей атрибутами: передовыми статьями, корреспонденциями и фельетонами»204.
Государственная печать была первой среди появившейся газетно-журнальной периодики в сибирской провинции. В процессе становления для ее редакторов ориентиром качественности была частная газета. И чем больше неофициальная часть напоминала частную прессу, тем сильнее она не вписывалась в существующую законодательную матрицу государственного издания.
«Никто не обратит внимания на то, что существующие в каждом губернском городе губернские ведомости и статистический комитет могли бы оказать громадные услуги по изучению страны, если б они были реформированы и выведены из того нелепого положения, в которое поставлены с самого своего основания, — писал обозреватель «Восточного обозрения». — Мы остановимся на рассмотрении той роли, какую играют оба эти органа — и губернские ведомости, и статистический комитет в действительности, ив каких условиях находятся, и попытаемся выяснить возможность более целесообразного их существования. В Сибири издаются ведомости: Акмолинские (в Омске), Семипалатинские, Тобольские, Томские, Енисейские (в Красноярске), Иркутские и Забайкальские (в Чите), да, кроме того, епархиальные в Тобольске (с 1882 г.), Томске и Иркутске. При всех перечисленных газетах, кроме официальной части, состоящей из приказов местной администрации, циркуляров, распоряжений и статей по полицейской части, есть еще неофициальный отдел, предназначенный специально для литературных работ,_исследований, корреспонденции и проч., словом, своего рода маленькая газетка с особой программой, с известными тенденциями и взглядами, какие проводит ее редактор. На этом-то отделе губернских ведомостей мы и остановимся. Для одной предполагавшейся,.. но не осуществленной вполне работы нам пришлось пересмотреть все сибирские ведомости от номера до номера с самого начала их существования и до последнего времени; из этого пересмотра, собственно, неофициальной части мы пришли к заключению, что ведомости в прошлое время, когда не было, конечно, ни «Сибири», ни «Сибирской газеты», служили иногда краю хорошую службу...»205.
Автор, сам того не замечая, предполагает, что читательская аудитория у неофициальной части и частной газеты одна. И если раньше у провинциального читателя не было выбора, то с появлением негосударственных изданий на одной и той же территории распространения усложняет жизнь обеих газет. Вспомним начальный период «ТобГВ», когда ведомости в рубрике «Местные новости» признавались, что последних-то и нет. Хотя, из разного рода; законодательных документов ясно, программа губернских и областных ведомостей точно определена законом и потому от них нельзя требовать более того, что предписано законом.. Однако некоторые повременные издания, без сомнения, по незнанию узаконений и по непониманию официального характера издания постоянно предъявляли к губернским и областным ведомостям требования, выходящие за пределы программы, положительно предписанной законом. Для устранения всяких по этому предмету недоразумений будет уместно разъяснять цель изданий губернских и областных ведомостей, определенную им при самом их основании и неизмененную впоследствии.
Со времени учреждения министерств и вследствие самого учреждения их официальная переписка и делопроизводство по всему ведомству Министерства внутренних дел усложнялись и увеличивались с году на год. Первый министр внутренних дел граф (впоследствии князь) В .П. Кочубей положил в 1802 г. начало порядку министерского делопроизводства, издав для этого правила. Уже в 1807 г., т.е. через пять лет, по министерству было 24976 входящих и 15668 исходящих номеров бумаг. Такое множество бумаг составляло, по объяснению второго министра внутренних дел князя; А.Б. Куракина, столь многотрудное занятие, что экспедиции (тогдашние департаменты министерства) едва успевали «обрабатывать часть скоротекущую», надзор же за исполнением министерских распоряжений и ревизия представляемых от подчиненных мест ведомостей и отчетов, производившиеся в первой экспедиции, обязаны были своим успешным течением большому числу чиновников, положенных в ней по штату, а в прочих экспедициях при недостатке чинов течение дел оказалось не вполне удовлетворительным, особенно в третьей экспедиции, где хотя и была учреждена бухгалтерия, но занятия ее по той, счетной, части состояли только в простом ведении прихода и расхода, не заключавшем в себе строго пересмотра книг и счетов денежных и материальных. Такое усложнение и; увеличение делопроизводства и переписки возникли по всем учреждениям ведомства Министерства внутренних дел, в особенности в городских и земских полициях и губернских правлениях. Для них постоянно в течение 23 лет (1803—1825 гг.) издавались увеличенные штаты, прибавлялось число полицейских чиновников, а в губернских правлениях — советников, асессоров и секретарей, учреждались временные экспедиции для разбора и решения старых дел, предпринимались попытки ко введению в них упрощенного делопроизводства и т.п.
