Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен медиатизации политики 19
1. Политика как коммуникационная структура 19
2. Новая информационная культура как условие процесса медиатизации политики 31
2.1, Время 38
2.2. Пространство 41
2.3. Язык 42
2.4. Информация 47
2.5. Масс-медиа 57
3. Медийное измерение политики 71
Глава 2. Модели медиатизации политики в современной России 91
1. Особенности российского медийного поля 92
2. Односторонняя коммуникация в политике и технологии медийного искажения 118
2.1. Повестка дня 119
2.2. Общественное мнение 138
2.3. Конструирование 147
2.4. Экспертное мнение 168
3. Двусторонняя коммуникация в политике: новая форма организации дискурса 173
Заключение 189
Литература 194
Приложения 220
- Политика как коммуникационная структура
- Новая информационная культура как условие процесса медиатизации политики
- Особенности российского медийного поля
- Односторонняя коммуникация в политике и технологии медийного искажения
Введение к работе
С явлением медиатизированной политики российское общество столкнулось в середине 90-х годов XX века. Президентские выборы 1996 года, поменяв местами политику и ее медийное представление, свели к минимуму публичное политическое действие, предложив взамен созданную однородно-статичную конструкцию заранее заданного результата.
Однако данная «замена» не была случайной. Она изначально обусловливалась двумя факторами: общественно-политическими изменениями в стране и, следовательно, в публичной сфере - «пресса всегда принимает форму и окраску тех социальных и политических структур, в рамках которых она функционирует»1, а также информационно-технологическими изменениями в глобальном масштабе, вследствие которых медийное представление постепенно вытесняет реальную политику из публичной сферы.
Как известно, политика - это многозначное явление, исследуемое в разных областях знания с разных сторон. Она понимается и как властные отношения, и как сфера управления, и как системное коммуникационное устройство. В рамках этой системы и развивается процесс медиатизации политики.
К концу XX века сложилась политика, которая настолько тесно переплетается с информационными и коммуникационными технологиями, что становится возможным говорить о феномене медиатизации политики. Медиатизация политики - сложный и неоднозначный процесс, связанный, прежде всего, с представлением политики в информационной сфере вследствие «сверхпроникновения» массовой коммуникации и средств массовой информации в политику.
ШраммУ., СибертФ., Питерсон Т. Четыре теории прессы.-М., 1998. С. 16.
Публичная политика невозможна без массового общественного участия. Соответственно необходимы массовые каналы, активизирующие это участие, - медиа. Однако именно масс-медиа, а также развитие информационных и коммуникационных технологий изменили понимание «массы». Прежние представления Густава Ле Бона или Габриэля Тарда нуждаются в некоторой корректировке. «Восстание масс» больше не требует огромных площадных пространств, достаточно лишь пространства от кресла до телевизора. Общество все больше рассредоточивается и индивидуализируется, предпочитая частное медийное бытие - общественному. Следует говорить о переходе от «демократии масс к демократии публик»1, или к демократии аудиторий. Аудиторий, которые, включая телевизор, потенциально присоединяются таким образом к общей коммуникации: «Оставаясь каждый у себя дома, они существуют все вместе»2 при помощи масс-медиа.
Развитие коммуникационных и информационных технологий открыло новые формы взаимодействия политики со средствами массовой информации, а также взаимовлияния политического и медийного полей друг на друга. Политическое поле представляет собой место, где идет непрерывная борьба за власть создания реальности при помощи слов, за власть акцентировать внимание общества на определенных вопросах, за власть изъятия из повестки дня неудобных тем - то есть за символическую власть. Иными словами, политическое иоле -относительно автономное пространство, представленное обществу лишь вследствие взаимодействия с медийным полем, вся абстрактная архитектура которого основана на средствах массовой информации.
Именно в рамках медиа происходит символическая борьба при помощи слов и символов, запущенных политическими субъектами и циркулирующих в информационном пространстве. Поэтому очевидно,
1 См.: Московичи С. Век толп. - М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.
2 Московичи С. Век толп. С. 238.
что средства массовой информации, на сегодняшний момент ставшие «активно вовлеченным фактором», являются важным актором политического процесса.
Медиа в политике - основной массовый канал распространения информации. Современная эпоха характеризуется тем, что средства массовой информации, представляющие политику, являются определяющим и подчас единственным способом репрезентации политической реальности, причем независимо от времени и места происходящих событий. Глобальное медийное пространство -свершившийся факт, а средства массовой информации - неотъемлемая часть этого пространства. Более того, средства массовой информации оказываются теми фильтрами, которые отбирают для (и за) аудитории информацию относительно недоступных проблем, с которыми общество не имеет возможности иметь дело в повседневной жизни (к примеру, внешняя политика). Медиа очерчивают пространство репрезентации позиций, смыслов, образов и представлений, выстраивая виртуальную реальность политики.
Медиатизированная политика и есть виртуальная реальность, представляемая и создаваемая средствами массовой информации, а медиатизация политики - процесс установления этой реальности. Этот процесс представляет собой совокупность массовых явлений информационного воздействия и взаимодействия как внутри политической сферы (с помощью формальных или неформальных управленческих технологий), так и при ее переплетении со сферой средств массовой информации - то есть через публичные презентации политических смыслов. Иными словами, медиатизация политики - не что иное, как процесс проникновения политического поля в медийное, в
McCombs М. The Agenda Setting Role of the Mass Media in the Shaping of Public Opinion.-New York, 1998.
результате которого и наблюдается перемещение политических смыслов из реальной области в область виртуальную, медийную.
Это перемещение может основываться на двух типах коммуникации, впервые представленных Говардом Рейнгольдом1 и получивших дальнейшее развитие в западных исследованиях коммуникаций2: «один-ко-многим» (one-to-many communication) и «многие-ко-многим» (many-to-many communication). Соответственно медиатизированная политика выступает в двух ипостасях: как борьба за символическую власть, которая разворачивается между элитами и результаты которой представляются обществу в законченном виде, и как общение между субъектами публичного процесса.
Возможно выделить две модели коммуникации, присущие медиатизированной политике, а именно:
1. модель односторонней коммуникации, которая в очерченный период времени предполагает трансляцию только одного мнения по одной определенной теме. На практике это выглядит следующим образом: когда внутри политического поля ничего не происходит или происходит то, что пытаются скрыть, в публичном пространстве разворачиваются декорации для организации какого-либо политического спектакля, не имеющего никакого отношения к реальной политике. Информация подменяется мнением. Происходит установление с помощью масс-медиа «нужной» повестки дня, моделирование общественного мнения, конструирование образов и навязывание мнения «публичных интеллектуалов».
Rheingold II. The Virtual Community: Homcsteading on the Electronic Frontier. - New York: HarperCollins, 1993.
2 Hagen M. A Typology of Electronic Democracy. httrr// dc/fh03/vinci/lahore/nctz,/hag en him, Saward M. The Terms of Democracy. -Cambridge, 1998.
2. модель двусторонней коммуникации, для которой характерна
открытость публичной сферы, взаимодействие всех субъектов
коммуникации, артикуляция интересов и общественная
экспертиза. Томас Джефферсон утверждал, что прямое участие
граждан в осуществлении публичной власти возможно только
тогда, когда они хорошо информированы, а информация
свободна. В последнее время возможности подлинной
публичной сферы связывают с альтернативным
информационным пространством - Интернетом.
Следует отметить, что технологический критерий - один из
основных при определении феномена медиатизации политики. Обе
модели медиатизированной политики невозможны без определенных
массовых информационных и коммуникационных технологий,
характерных для современного общества - «информационного
общества». Медиатизация политики является частью «информационного
общества» с его новой информационной культурой1.
Это обстоятельство выдвигает на передний план вопрос о методологических аспектах анализа медиатизированной политики в условиях подключения российской информационной среды, переживающей динамичный период развития, к глобальной информационной культуре. Востребованы как объяснительные модели на основе теоретического и эмпирического материала, так и прогнозы возможного развития ситуации. Особенно с учетом того, что субъекты российского политического поля активно выходят в глобальное информационное пространство, разъясняя свои цели и задачи на мировом
Сразу следует установил., что под информационной культурой мы понимаем условия и принципы существования так называемого «информационного общества».
уровне, а не внутри российской публичной сферы1. Для «внутреннего употребления» субъекты российского политического поля используют другие «правила игры». В частности, Владимир Путин, комментируя во время пресс-конференции2 замечание журналиста о том, что независимую прессу в регионах душат чиновники, а «одного редактора по голове стукнули», ответил, что это и есть «политическая борьба». Довольно любопытным фактом являются и публичные признания первого зампреда Государственной Думы РФ и одной из ведущих фигур во фракции «Единая Россия» Олега Морозова о том, что сама партия «Единая Россия» - всего лишь политический «проект»3.
Анализируя российскую медиатизированную политику, не следует забывать о явлении, называемом многими исследователями российских коммуникаций «информационной вертикалью». Данное явление основывается на построении односторонней коммуникации, которая выстраивается «сверху-вниз» и изначально основана на заранее предложенных темах, проблемах и мнениях. Можно констатировать, что публичный политический дискурс оказывается выведенным из традиционной информационной среды в глобальное пространство Интернета. В этой связи весьма любопытным представляется факт двойной зависимости российского процесса медиатизации политики как от политической системы и «административного ресурса», так и от влияния новой глобальной информационной культуры.
Из всего вышесказанного следует, что необходимость анализа процесса медиатизации политики в целом и российского процесса
Примером могут служить статья министра обороны Сергея Иванова в The Wall Street Journal или «веерное появление» в таких зарубежных СМИ как Le Figaro или The Wall Street Journal программной статьи президента Владимира Путина, в которой он описывал, что намерен делать и обсуждать, находясь во і лаве G8.
2 Пресс-конференция президента РФ В. Путина 31 января 2006 гола.
3 «Вечер с Владимиром Соловьевым».//НТВ.-2006. 1 октября.
медиатизации политики в частности представляется чрезвычайно актуальной на сегодняшний день.
Степень разработанности темы. Проблема проникновения медийного поля в политическое (а политического поля - в медийное) в той или иной степени поднимается и исследуется в работах многих исследователей начиная с первой половины XX века. В частности, Уолтер Липпман в 1922 году писал, что общество вынуждено взаимодействовать с «псевдосредой», которую он называл «общественным мнением с большой буквы»1. В 1940-х годах началось систематическое изучение процессов взаимодействия политики со средствами массовой коммуникации. Так, в 1944 году Пауль Лазарсфельд отмечал, что средства массовой информации влияют на электоральное поведение общества, его установки . В 1946 году Гарольд Лассуэлл посвятил свою работу изучению переплетения пропаганды с коммуникацией и общественным мнением3. В 1960-х годах - вследствие активного развития телевидения - появились работы, которые соотносили частое освещение деятельности политических персон на телевидении с созданием более благоприятного мнения о них4. В этой связи Курт и Глэдис Лэнг отметили, что «масс-медиа привлекают особое внимание к определенным вопросам. Они формируют публичные имиджи политических фигур- Они постоянно и настойчиво представляют избирателям что-либо и кого-либо и подсказывают то, что люди в своей массе должны знать об этом, что думать и что чувствовать»5. Однако
1 Липшап У. Общественное мнение. - М.: Институт Фонда «Общественное мнение»,
2004.
2 Lazarsfeld P.F., Berelson В., Gauclet Н. The People's Choice. -New York: Free Press,
1944.
3 Lassvvell II. Propaganda, Communication, and Public Opinion: A Comprehensive
Reference Guide. - Princeton, Princeton University Press, 1946.
4 Blumler J.G., McQuail D. Television in Politics: Its Uses and Influence, - Chicago:
University of Chicago Press, 1969.
5 Lang K,, Lang G. 'The Mass Media and Voting'. II Reader in Public Opinion and
Communication. I Eds. Berelson В., Janowitz M. - New York: Free Press, 1966.
большая часть работ касается лишь того или иного аспекта исследуемого феномена медиатизации политики: установления повестки дня (М. МакКомбс и Д. Шоу, К. и Г. Лэнг, Б. Коэн), формирования общественного мнения (Р. Ла Пьер, У. Липпман, П. Лазарсфельд, Б. Берельсон, Э. Ноэль-Нойман) или конструирования реальности (Т. Гитлин, Н. Габлер, Дж. Эдварде и С. Уэйн, Н. Гудмен, И. Сэмпсон, Ж. Сегела). Лишь в конце XX века исследователи постулировали, что «существуют четкие структурные сопряжения между медийной системой и системой политической» (Н. Луман1), что «заставить воспринимать себя в политическом поле агенты могут только с помощью медиа» (П. Бурдье2), что «большая политика пропадает» (3. Бауман3) и что «изменилось само содержание того, что медиа и, в частности, телевидение, называют «политикой» (П. Шампань4). Появилось понятие «медиатизация политики», под которым понимается не только «развитие политических передач на радио и особенно на телевидении», где оказываемое на аудиторию воздействие воспринимается как нечто более важное, чем реальная политика, но также оформление «политико-журналистского поля» и «последовательное перемещение тяжести политического пространства»5 в сторону привлечения своим тщательно выстроенным, вычищенным и «смотрибельным» содержанием максимально широкой аудитории.
Исследователи фиксируют, что политика подверглась переопределению. По до сих пор в западных источниках описываются признаки и свойства нового понятия, однако нет ни единого, четкого его
Луман Н. Реальность массмедиа. - М: Праксис, 2005.
2 Бурдье П. Социология социального пространства. - М.: Институт
экспериментальной социологии, Спб.; «Алетейя», 2005.
3 Бауман 3, Индивид)ализировашюе общество. - М.: Логос, 2003.
4 Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. - М.: Socio-Logos, J 997.
5 Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. С. 154-155.
определения, ни строгой систематизации (даже в работах последнего времени1).
Однако необходимо отметить исследователей, которые внесли значительный вклад в разработку вопросов, связанных с коммуникацией и медиа: X. Арендт, Д. Бурстин, Г. Дебор, К. Джемисон, И. Кац, К. Кэмпбелл, Д. МакКуэйл, Р. МакЧесни, Т. Парсонс, Т. Розак, Э. Росс, М. Скаммел, Э. Фромм, Ю. Хабермас, П.-И. Шерель. В этой сфере особо значимыми представляются работы таких исследователей российской медийной сферы, как: М. Вершинин, М. Грачев, Б. Грушин, Е. Дьякова, Я. Засурский, Ф. Ильясов, В. Куренной, Ю. Левада, Л. Панарин, Е. Прохоров, С. Пшизова, Л. Реснянская, В. Руденко, А. Соловьев, А. Трахтенберг, Л. Федотова, И, Фомичева, В. Якимец.
В целом же в российской науке эту область исследований можно считать зарождающейся. И хотя ряд трудов российских авторов так или иначе исследует феномен медиатизированиой политики2, большая часть опубликованных работ основывается на западных источниках.
Проблематика медиатизации политики является предметом междисциплинарного исследования, основывающегося как на теориях СМИ, так и на социологии, политологии, культурологии, в частности - на теории глобализации и установления так называемого «информационного общества». Классическими исследованиями в данном направлении считаются труды оценивавших данное явление положительно Д. Белла, Н. Негропонте, М. Кастельса, А. Турена, К.
1 Mediated Politics: Communication in the Future of Democracy. /Ed. Bennett W.L.,
Entman R. - Cambridge University Press, 2001; Kerbel M.R. Remote & controlled: Media
Politics in a Cynical Age. - Boulder: Westview Press, 1995; McChesney R. Rich Media,
Poor Democracy: communication politics in dubious times. - New York: The New Press,
2000.
2 Засурский И. Ре-конструкция России. Масс-медиа и политика в России девяностых.
wwwmssru/nolitics/2000in4 0.html: Дубин Б. Посторонние: власть, масса и
массмедиа в сегодняшней России. // «Отечественные записки». - 2005. №6; Зверева В.
Репрезентация и реальность. // «Отечественные записки». - 2003. №4; Задорин И.,
Бурова Ю., Сюткина Л. СМИ и массовой политическое сознание: взаимовлияние и
взаимозависимость. М., 2002.
Боулдинга, Э. Тоффлера, И. Массуды, М. Маклюэна, а также рассматривавших происходящие изменения с отрицательной стороны Г. Маркузе, Т. Адорно, Э. Фромма, Г. Шиллера, М. Постера, 3. Баумана, Н. Постмэна, Ж. Бодрийяра и др.
Кроме того, следует отметить работу создателей «математической теории коммуникации» К. Шеннона и У. Уивера1 и исследования в области семиологии Ф. Соссюра, Ж. Дерриды, Р. Барта, С. Лема, М. Фуко, Н. Хомского.
Научная новизна диссертации. Проблемы медиатизированной политики в условиях новой информационной культуры в России на современном этапе недостаточно решены и требуют активного внимания. Отсутствие полноценного исследования относительно проблематики медиатизации политики, порождающих ее факторов и существующих моделей позволяет утверждать, что данная диссертационная работа является первым полномасштабным отечественным исследованием на эту тему.
Объект исследования - процесс взаимовлияния политического и медийного полей в условиях новой информационной культуры.
Предмет исследования - модели и формы представления медиатизированной политики в средствах массовой информации.
Цель и задачи исследования. В современных условиях политический процесс презентируется через медийное поле. Представления о поле политики формируются исключительно через масс-медиа. Это означает, что медиатизированная политика может существовать в двух ипостасях: 1) в виде закрытой структуры, подчиненной заданности политического поля; 2) в виде открытых и доступных коммуникационных потоков, с помощью которых общество получает доступ к управлению и выработке политических решений. Цель
1 Shannon С, Weaver W. The Mathematical Theory of Communication. - Urbana, Illinois: The University of Illinois Press, 1949.
данной работы - проанализировать процесс медиатизации политики в целом и описать состояние и особенности российской медиатизированной политики. Следует оценить состояние публичного политического пространства, представленного российскими средствами информации, и того, что в нем происходит по отношению к реальности.
Эта цель предопределила основные задачи, которые были поставлены и решались в ходе исследования:
установить объем понятия «медиатизация политики» применительно к современной действительности;
проанализировать категориальный аппарат, использующийся для характеристики «информационного общества»;
выявить и описать структурно-функциональные особенности медиатизированной политики;
определить значимость новой информационной культуры «информационного общества» как условия медиатизации политики;
проанализировать взаимодействие российской политики и медийного поля, а также механизмы взаимного влияния;
рассмотреть модели медиатизированной политики в России.
Теоретико-методологическая основа исследования. Работа основывается на теоретических положениях, сформулированных в исследованиях зарубежных и российских ученых, а также теоретико-методологическом анализе концепций «медиатизации политики» и «информационной культуры» и на результатах исследований, проведенных автором диссертации.
Междисциплинарный характер работы диктует особую теоретико-методологическую основу: использование совокупности количественных и качественных приемов и методов.
Основным методом диссертационного исследования стал метод первичного стратегического анализа - SWOT-анализ медийного российского поля. SWOT-анализ, адаптированный к поставленным в диссертации задачам, позволил оценить общее состояние российского медийного поля в контексте медиатизации политики, разграничить вероятные угрозы и возможности, определить внутренние силы и слабости.
Также использовался метод критического реализма, разработанный в трудах теоретиков Франкфуртской школы Т. Адорно и Г. Маркузе. Данный метод философского исследования действительности обычно применяется для того, чтобы исследовать и понять не только повседневную реальность, но и влияющие на нее более широкие социальные и культурные контексты, формирующие ее через «средства, каноны и ресурсы»1, а также взаимное влияние реальности на эти контексты. Поэтому именно метод критического реализма позволил наиболее адекватно определить системообразующие элементы новой глобальной информационной культуры и основные факторы и модели существования медиатизированной политики.
Среди применяемых в диссертационном исследовании методов также можно выделить метод контент-анализа публикаций в средствах массовой информации, традиционно использующийся для исследования содержания текстов в средствах массовой информации.
При изучении социальных представлений российского общества использовался метод вторичного анализа статистических данных, позволивший более четко очертить границы поля политики и дать характеристику российскому медийному полю.
В исследовании применялись методы формализованных интервью и включенного наблюдения, позволившие автору описать состояние
Roberts Е. Creating Knowledge and Knowing Creation. - Buckingham, 1999.
российской альтернативной медийной среды, представленной в Интернете, - блогосферы.
Эмпирическая база исследования. Для исследования моделей и механизмов процесса медиатизации политики методом вторичного анализа были проанализированы данные исследовательской группы Циркон (исследование представлений об идеальной власти - август-сентябрь 2005 года); Левада-центра (оценка политической ситуации в стране - 2006 года; исследование процесса усиления государственного контроля над СМИ - декабрь 2005 года; оценка итогов президентских выборов - март 2004 года; исследование мотивации голосований за партию - декабрь 2003 года; мониторинг электоральных предпочтений в голосовании за «преемника» - сентябрь 2005 года); ВЦИОМа (отношение россиян к цензуре - июль 2006 года; исследование возможностей беспрепятственного доступа партий к СМИ - июль 2006 года; одобрение институтов власти и общества - май 2006 года); Ассоциагщи коммуникационных агентств России (исследование состояния российского медиарекламного рынка в 2005 году); Gullup Media (исследование доступности различных средств массовой информации и предпочтений аудитории - март-октябрь 2002 года); ROMlR-monitonng (исследование предпочтений аудитории - лето 2005 года; оценка уровня доверия к СМИ - сентябрь 2005 года) и Центра экстремальной журналистики (исследование российской политической ситуации в СМИ - март 2006 года, апрель-май 2006 года).
Для исследования механизмов установления российской повестки дня и конструирования образов методом контент-анализа были проанализированы: 1) материалы парламентской предвыборной кампании, опубликованные в изданиях: «Аргументы и факты», «Коммерсантъ», «Комсомольская правда)), «Московские новости», «Еженедельный журнал», «Русский журнал», «Эксперт» (ноябрь-декабрь
2003 года1; всего 906 публикаций); 2) публикации, связанные с темой «приоритетных национальных проектов» в изданиях: «Аргументы и факты», «Коммерсантъ», «Комсомольская правда», «Новая газета», «Эксперт» (март-май 2006 года; всего 79 публикаций); 3) материалы по теме «возможного преемника» В. Путина на посту президента РФ в изданиях: «Аргументы и факты», «Коммерсантъ», «Комсомольская правда», «Новая газета», «Эксперт» (март-май 2006 года; всего 124 публикации).
Таким образом, научная достоверность диссертации обеспечивается:
использованием различных источников;
применением научно-теоретической методологии;
обширной эмпирической базой;
Основные положения, выносимые на защиту. На основании результатов исследования на защиту выносятся следующие положения:
Сопряжение (взаимодействие и взаимовлияние) медийного и политического полей есть процесс медиатизации политики, в результате которого средства массовой информации проникают в политику;
Проникая в политику, средства массовой информации конструируют в информационной сфере новую политическую реальность - виртуальную реальность медиатизированной политики;
Медиатизация политики - результат технологических изменений в информационной и коммуникационной сферах;
1 Исследование думской выборной кампании. Проект выполнен на кафедре периодической печати факультета журналистики МГУ. Руководитель -Л. Реснянская; исполнители исследовательских процедур - Е. Воинова, Т. Волкова, И. Дунаева, И. Луценко, Я. Малышева, Н. Плиева, И. Руденко, Е. Рудочеткина, 3. Симонова, В. Тищенко, О. Хвосту нова.
Медиатизированная политика существует в рамках современной информационной культуры;
Процесс медиатизации политики имеет две модели своего представления в медийном поле, выраженные в виде односторонней и двусторонней коммуникации;
Российская медиатизированная политика имеет уклон в сторону односторонней модели коммуникации;
Двусторонняя модель коммуникации в российском медийном поле в большей степени представлена в сетевом пространстве Интернета.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что в ней разработаны принципы, механизмы и модели существования медиатизированной политики, представлен актуальный категориальный аппарат, позволяющие осмыслить процесс медиатизации политики в условиях меняющейся современной информационной культуры. Предложенные в работе система и схемы анализа медиатизированной политики могут быть эффективно использованы при разработке прогнозов дальнейшего развития медийного поля при взаимодействии с полем политики. Кроме того, результаты диссертационного исследования могут найти применение при разработке учебных курсов, лекций и спецсеминаров, связанных с проблематикой участия СМИ в политическом процессе.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых состоит из трех параграфов, списка используемой литературы, и приложения.
Апробация исследования. Материалы диссертации излагались автором и обсуждались на научных конференциях, проходивших на факультете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова.
В рамках темы диссертационной работы автор также участвует в совместном российско-финском исследовательском проекте «СМИ в
меняющейся России» (грант Российского гуманитарно-научного фонда -Академии Финляндии №06-04-91992 a/F).
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Воинова Е.А. СМИ и публичность реализации политики // Периодическая печать России: особенности типологии и функционирования. Тезисы выступления на международной конференции «Ломоносов-2002». - М.: Факультет журналистики МГУ, 2002. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А. Виртуализация политического пространства в условиях информационного общества // День научного творчества студентов. Материалы конференции. - М.: Факультет журналистики МГУ, 2003. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А. Политическая коммуникация cum grano salis // «Ломоносов-2004». Материалы международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Часть I. - М.: Факультет журналистики МГУ, 2004. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А Мнимость политической реальности, или Расширение пространства информационного подражания // Журналистика в 2003 году: обретения и потери, стратегии развития. Сборник материалов научно-практической конференции. Часть II. - М.: Факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2004. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А. Стилистика информационной культуры // Журналистика в 2004 году. СМИ в многополярном мире. Сборник материалов научно-практической конференции. Часть I. - М.: Факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2005. (0,2 п.л.)
6. Воинова Е.А. К вопросу о типологии информационной культуры
// «Ломоносов-2005». Материалы международной научной конференции
студентов, аспирантов и молодых ученых. - М.: Факультет журналистики
МГУ, 2005. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А. Блог: новый медийный формат информационной культуры // Медиа@льманах. - 2005. №4. (0,6 п.л.)
Воинова Е.А. Однонаправленность политической коммуникации: слово без ответа // Журналистика в 2005 году: трансформация моделей СМИ. Сборник материалов научно-практической конференции. - М.: Факультет журналистики МГУ, 2006. (0,2 п.л.)
Воинова Е.А. Медиатизированная политическая коммуникация: способ медийного искажения политики или способ организации дискурса? // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. - 2006. № 6. (0,5 п.л.)
Общий объем публикаций - 2,5 п.л.
Политика как коммуникационная структура
Исторически термин «политика» соотносится с греческим словом polls (город-государство) и его производными politico (государственные или общественные дела) npolitike (искусство управления государством).
Но политика представляет собой многозначное явление, исследуемое с разных сторон: ее связывают со сферой управления, с властными отношениями и, что особенно важно для нашего исследования, с системой общения.
Политика всегда связана с функционированием власти, властными отношениями, борьбой за власть и ее удержанием. Начиная с XVI века многие исследователи - Николо Макиавелли, Бенедикт Спиноза, Джон Локк, Карл Маркс, Макс Вебер, Карл Шмитт и др. - признавали категорию «власти» центральным началом политики. В XX веке Гарольд Лассуэлл, вводя для определения властных отношений формулу «who gels what, when, and how»1, позднее применяемую и для описания массовых коммуникаций, подчеркивал, что политика напрямую зависит от власти и ее объемов, полученных конкретным субъектом. Энтони Гидценс считал, что обладание властью предоставляет возможность менять порядок вещей2. Или, как определил Роберт Даль, позволяет одному субъекту заставить другого делать то, что он по своей воле не сделал бы3.
В век информационного общества накопление объема власти, возможность перемены порядка или осуществление «легитимного насилия» смещаются из области физического давления в область давления символического. Таким образом, политика соотносится с деятельностью, которая предоставляет возможности для распределения, сосредоточения и использования власти: не только физической - в виде физического принуждения, но и символической. В контексте диссертационного исследования первостепенное значение имеет власть символическая.
В политике усиливается коммуникационная составляющая. Посредством коммуникации (в том числе и политической коммуникации) осуществляется передача смыслов, значимых для функционирования политической системы1. Более того, коммуникация - это не только ретранслируемая информация, но также и всевозможные символические акты (к примеру, участие в выборах или в манифестациях, политическое убийство или сожжение государственного флага).
К середине XX века в политической науке все активнее развивается направление, основывающееся на коммуникативном подходе к изучению политики. Так, Карл Дойч подчеркивает, что коммуникация - «нервная система политического процесса государственного управления»2. Питер Бахрах и Мортон Баратц соединяют власть с той или иной степенью коммуникации3. Никлас Луман прямо говорит о том, что власть - всего лишь «управляемая кодом коммуникация»4. А Ролан Барт во время одной из своих лекций отмечает, что власть (libido dominandi) «гнездится в любом дискурсе, даже если он рождается в сфере безвластия» .
Пионерским исследованием политической власти в рамках коммуникативного подхода стали работы 1963 года6 одного из самых крупных социальных философов XX века Толкотта Парсонса, в которых он обозначил власть как «медийное средство». Парсонс видел политику как социальный механизм выбора коллективных целей, принятия решений и привлечения необходимых для достижения целей ресурсов . Функционирование этого механизма обеспечивается институциональной структурой с тремя объединенными компонентами: институты лидерства, органы власти, нормы и правила, определяющие порядок соответствующей активности. Очевидно, что взгляды Парсонса позволяют говорить о политике как процессе переговоров, коммуникации, «торга», достижения соглашений и компромисса между политическими субъектами, имеющими свои специфические интересы и преследующие различные политические цели.
Вслед за Толкоттом Парсонсом, французский социолог Морис Дюверже, интерпретируя идеи Макса Вебера, рассматривал политику, с одной стороны, как борьбу за власть, по результатам которой победители получают контроль над обществом, а с другой - как «возможность осуществления правления порядка и справедливости» - попытку интеграции всех граждан в сообщество1.
Исходя из рассмотренных трактовок, политика является властной сферой, внутри которой происходит принятие решений, побуждение к действию и распределение ресурсов. Но также она является и сферой символической, коммуникационной, призванной накапливать и обрабатывать информацию, согласовывать интересы и допускать «всех» или «немногих» к участию в коммуникационных процессах. Необходимо учитывать, что политическая власть оценивается обществом путем голосований и выбора, а также путем публичного одобрения или неодобрения политических решений. А для того, чтобы сделать выбор -произвести «специфическое политическое различение друга и врага»2- и иметь возможность оценить позиции сторон и качество политических решений, необходима коммуникация, вынесенная в публичное пространство.
В этом отношении политика является «исключительно благодатным местом для эффективной символической деятельности, понимаемой как действия, осуществляемые с помощью знаков, способных производить социальные результаты» .
Как известно, любая коммуникация, предполагает наличие коммуникатора, сообщения, канала или средства передачи (медиа) и получателя (адресата). Данная формула используется для описания массовых коммуникаций, а также применяется и в исследованиях политической коммуникации. В этом случае политические субъекты (коммуникаторы) направляют обществу (получатель) определенные сообщения, транслируемые с помощью массовых каналов передачи, или средств массовой информации (средства передачи - медиа).
Однако в формуле фиксируется движение сообщений лишь в одну сторону - к получателю. Возможность ответной коммуникации не учитывается. Мы имеем дело с однонаправленными коммуникациями. «Власть отнюдь не мешает знанию: она его производит» и транслирует обществу. Очевидно, что политика просто физически не может существовать без информации и последующей коммуникации, ретранслирующей необходимые смыслы.
Новая информационная культура как условие процесса медиатизации политики
Символическая среда, коммуникация и информация существовали и в любом предшествующем обществе. Однако только со второй половины XX века символическое пространство приобрело такие дополнительные черты1, которые позволяют говорить о возникновении новой информационной культуры.
В первую очередь, исследователи связывают появление новой информационной культуры с новыми коммуникационными и информационными технологиями: «Компьютерные технологии стали для информационного века тем же, чем была механизация для промышленной революции».
Современные технологические изменения привели к тому, что весь мир оказался в пределах видимости. Открытия в области электропроводимости позволили доказать Сэмюэлю Морзе, что он может передавать сообщения по электрическим проводам. И эти самые электрические провода постепенно связывали между собой два-три-четыре адресата, превращаясь в локальные сети. Связанными оказались не только отдельные улицы, города, но и целые континенты. Телеграф уступил место оптоволоконной связи. И уже миллионы компьютеров, видеокамер, телефонных аппаратов подключены к кабельным и спутниковым сетям. Каждый имеет возможность взаимодействия с жителем global village1, подключенным к единой Сети2.
Современное общество не может быть описано или понято без его технологических инструментов: «технология не определяет общество, она воплощает его». Это означает, что движение человечества к сверхиндустриальной и информационно насыщенной цивилизации стало решающим фактором, спровоцировавшим необратимые изменения во всех формах как индивидуального, так и социального бытия. Наверное, подобным же образом изобретение часов повлияло на представление человека о времени. Революцию в коммуникационных и информационных технологиях многие исследователи считают отправной точкой в анализе становления существующей информационной культуры, так как технологии, по их мнению, a priori являются определяющими силами социальных перемен.
Так, в теориях постиндустриализма и информационализма, начиная с классических работ Алена Турена4 и Дэниэла Белла5, существует прочно установившаяся традиция рассматривать все различия между эпохами (доиндустриальной, индустриальной и постиндустриальной -постмодернистской, информационной) через призму технологий.
Инновации конца 1960-х начала 1970-х годов спровоцировали рост числа оптимистичных ожиданий, связанных с технологиями. Уже упомянутые выше Дэниэл Белл и Ален Турен, а также Огюст Копт, Збигнев Бжезинский, Николас Иегропонте6, Станислав Лем, Кристофер\ Эванс1, Джеймс Мартин2, Кристофер Фриман3, Элвин Тоффлер, Роберт Райх4, Кеннет Боулдинг, Говард Рейнгольд5, Питер Дракер6, Мануэль Кастельс, Дуглас Рашкофф, Маршалл Маклюэн и др. видели основу информационного общества в технологиях, способных коренным образом перевернуть привычный уклад жизни.
В частности, Элвин Тоффлер писал о трех технологических (сельскохозяйственная, промышленная и информационная) волнах, которые изменили мир. Последняя - информационная - несет с собой глобальность, мобильность и интерактивность информации. А Мануэль Кастельс размышлял об «информационном суперхарвее», который способен обеспечить диалектическое взаимодействие внутри общества.
В технологической революции с ее информационными технологиями видят силу, заново формирующую материальную и духовную основы общества. С этим согласны даже те исследователи, которые увидели в технологических возможностях не только положительные, но и отрицательные стороны (Герберт Маркузе, Пьер Бурдье, Зигмунт Бауман, Эрих Фромм, Герберт Шиллер, Юрген Хабермас и Жан Бодрийяр).
Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер в работе «Диалектика Просвещения» напрямую говорят, что созданная технологией культура создает единообразные и примитивные ценности, подменяя личностное сознание массовым и общенеопределенным. «То, что стало популярным, редко называется искусством, а то, что было названо искусством, редко становилось популярным»1. По мнению Нила Габлера, «это то общество, в котором такие неудобные вещи, как серьезная литература, серьезный политический дискурс, серьезные идеи - что угодно серьезное - должны быть или более компромиссными, или же более маргинализированными, чем когда-либо ранее»2. Также Герберт Маркузе в «Одномерном человеке» показывает общество без оппозиции, в котором критика парализована технологией. А Пол Мэннинг, рассуждая о медианасьшденном обществе, считает, что «появление новых коммуникационных технологий и глобальных коммуникационных систем означает, что случился огромный рост информации для тех, кто обладает необходимыми ресурсами для обеспечения доступа к ней»3. Если же по тем или иным причинам доступ к информации отсутствует - вследствие отсутствия необходимых инструментов (средств коммуникации) или же ограничения извне, - то нет и самой информации.
Несмотря на то, что технологии - действительно, один из самых заметных признаков перемен, только описания технологических инноваций недостаточно для характеристики информационного общества с его информационной культурой. Технологии лишь формируют основу этого общества. Коммуникационные и информационные инновации, «смешивая доисторические культуры с горстками индустриальных торговцев, бесписьменные культуры - с полуписьменными и послеписьменными»4, лишь подготавливают почву для дальнейших социальных изменений.
Коммуникационные сети - если не рассматривать привязку информации к физическим возможностям человека как посланника - существуют со времени изобретения телеграфа и телефона. Почему же только с 1970-х годов исследователи заговорили об информационном перевороте и установлении новой информационной культуры?
Причин здесь несколько. Первая - коренным образом изменились объемы информации и скорость, с которой эти объемы передаются. Распространению информации больше не препятствуют ни границы, ни время. То, что доходило за недсли-месяцы-годы, теперь мгновенно передается через любые расстояния. Мобильность, глобальность взаимосвязи и распространения, интерактивность и обратимость - вот идеальные черты новой информационной культуры.
Особенности российского медийного поля
Для того, чтобы оценить состояние российского медийного ПОЛЯ при взаимодействии с полем политики в современных условиях, был использован и адаптирован к решению задач диссертационного исследования метод первичного стратегического анализа, обычно применяющийся в маркетинговой сфере, - метод SWOT-анализа . Именно SWOT-анализ позволяет выявить и проинтегрировать различные факторы внешней (external) и внутренней (internal) среды с целью изучения и оценки сильных (strengths) и слабых (weaknesses) сторон деятельности предприятия, потенциальных угроз (threats) и благоприятных возможностей (opportunities), а также общей среды и комплексного взаимовлияния рассматриваемых факторов. Достигается это за счет сравнения внутренних сильных и слабых сторон (т.е. преимуществ и недостатков) с возможностями и угрозами (т.е. противодействиями), которые предоставляет внешняя среда. Сравнение происходит по определенным правилам. Элементы построенной матрицы образуют основные дихотомические пары: «возможности - сильные стороны» (Op.-Str.), «угрозы - слабые стороны» (Th.-W.). Первая комбинация демонстрирует ориентиры стратегического развития. Вторая - офаничения стратегического развития. Также стоит обратить внимание и на дополнительные пары: «возможности - слабые стороны» (Op.-W.), которая служит ориентиром для внутренних преобразований, и «угрозы - сильные стороны» (Th.-Str.), определяющая потенциальные стратегические преимущества. По данные пары, как правило, используются для прогнозов дальнейшего развития предприятия. В нашем случае мы будем оценивать состояние медийного поля в контексте медиатизации политики, глобальной информационной культуры и особенностей российского политического поля. При этом схема нашего анализа будет выглядеть следующим образом: Внутренней средой (internal) является медийное поле, а внешней (external) - факторы, влияющие на данное поле: возможности технологий и информационной культуры и конструкция политического ПОЛЯ. С учетом влияния, оказываемого внешней средой на внутреннюю, прежде всего, следует определить: благоприятные возможности (opportunities), существующие во внешней (external) среде и обеспечивающие максимально комфортные условия развития; угрозы (threats) внешней среды, вызывающие наибольшую обеспокоенность. Говоря о возможностях (opportunities), в нервую очередь необходимо отметить, что демократический режим является основным фактором, благодаря которому возможно говорить о других параметрах. Именно условия демократического режима создают для информационной культуры, особенности которой рассматривались во втором параграфе главы 1, импульсы для дальнейшего своего развития в целом и развития медийного поля в частности. Каковы бы ни были технологические инновации или возможности информационной культуры, установить открытую и интерактивную модель коммуникации в условиях закрытого режима (к примеру, Северной Кореи) не удастся. Закрытость политического поля блокирует такие «установления». Следовательно, к основным угрозам (threats), вызывающим наибольшую обеспокоенность, отнесем не массовый аспект информационной культуры (потребительскую универсализацию и доминирование развлекательности), а закрытость политического поля, которая приводит к установлению «информационной вертикали» и общественному абсентизму. Основной слабостью (weakness), проявляющейся в медийном поле при закрытых режимах, является установление односторонней модели коммуникации. В то время как основной силой (strength) подлинно демократического режима с открытой публичной сферой является двусторонняя модель коммуникации. Резюмируя, подчеркнем, что пара «возможности — сильные стороны» (Op.-Str.) привносит в медийное поле принципы интерактивности, открытости публичной сферы и равноправного взаимодействия всех субъектов коммуникации. В этой ситуации медийное поле становится сродни агоре, где и происходит двустороннее общение между всеми субъектами публичного политического процесса. Именно данная комбинация предопределила в свое время появление теории электронной демократии (eDemocracy) и ее разновидностей - «теледемократии» (teledemocracy) и «кибердемократии» (cyberdemocracy) . Пара «уірозьі - слабые стороны» (Tk-W.) устанавливает жесткие рамки медийного поля, которое с помощью определенных технологий однонаправлено транслирует обществу тщательно отобранные смыслы. Российское медийное поле подключено к глобальной информационной культуре, поэтому нет необходимости акцентировать внимание на возможностях (opportunities) внешней среды. Стоит обратить внимание на внешние угрозы (threats), так как особенности российского политического поля не позволяют делать однозначные выводы.
Односторонняя коммуникация в политике и технологии медийного искажения
В условиях медиатизации политики возможность доминирования в медийном пространстве односторонней коммуникации является основной несомненной слабостью (weakness) медийного поля. Как мы уже указывали ранее, модель односторонней коммуникации основана на коммуникации «один-ко-многим» (oneo-many communication), которая потенциально рассчитывает на невозможность ответа, иногда даже блокируя его изнутри. В этом случае коммуникация транслирует заранее подготовленные смыслы, которые подразумевают заранее просчитываемые реакции. Подлинного общественного ответа нет и не может быть, так как информация подменяется мнением. Эта подмена происходит с помощью определенных технологий, вполне естественных для медийного пространства, а именно: установления средствами массовой информации «нужной» повестки дня, моделирования общественного мнения, конструирования образов и навязывания мнения «публичных интеллектуалов». Выделение тем/отдельных проблем - необходимое условие коммуникации. «Они репрезентируют инореференцию коммуникации и организуют ее память»1. Поэтому всякий процесс публичной политической коммуникации начинается с формирования повестки дня - определения списка тем и проблем, которые медиа, а за ними и общество считают наиболее значимыми. В идеале повестка дня инициирует организацию общественного дискурса вокруг той или иной проблемы, в результате чего политические акторы вынуждены на нее реагировать. Но понятие «повестки дня» сложнее, чем кажется на первый взгляд. Максвелл МакКомбс и Дональд Шоу определили, что повестка дня является условным индикатором выделения важности той или иной проблемы для медиа, для власти и для общества . Поэтому традиционно различают три уровня формирования повестки дня: 1. политический - повестка дня задается политическими субъектами; 2. медийный - повестка устанавливается средствами массовой информации, отбирающими, анализирующими, интерпретирующими и комментирующими информационные темы; 3. общественный - в повестку дня включаются вопросы, которые общество считает значимыми и которые выявляются с помощью опросов общественного мнения. Несмотря на то, что средства массовой информации должны учитывать все три уровня, на практике повестка дня часто выстраивается в соответствии с первыми двумя: политическим и медийным. В большинстве вопросов именно политические субъекты и сами средства массовой информации выступают инициаторами ее формирования. В первую очередь потому, что осведомленность общества связывается с механизмом узнавания: сталкиваясь с проблемой, оно воспринимает ее как знакомую, хотя и не в состоянии самостоятельно определить, в чем она состоит. Это означает, что построение повестки дня - один из способов влияния на общество, в соответствии с которым оно осведомлено и задумывается лишь о тех вопросах и проблемах, которым придается значение в медийном поле. И хотя считается, что медиа свободно определяют политическую повестку дня, только исходя из того, что реально происходит в мире, -любое отражение должно быть аналогичным отражаемой действительности - часто в силу политических причин они игнорируют одни темы, заменяя их другими, которые бы и не состоялись без медийной репрезентации. Соответственно в современной информационной культуре средствам массовой информации нет необходимости напрямую транслировать обществу, что есть черное, а что есть белое. У них есть возможность более тонкого воздействия на общество путем установления повестки дня и привлечения внимания аудитории к конкретным аспектам определенных вопросов: «Пока масс-медиа могут обладать хотя бы незначительным влиянием на установки людей, чисто теоретически будет считаться, что они формируют повестку дня, ... оказывая влияние на отношение людей к политическим вопросам». Курт и Глэдис Лэнг считают, что масс-медиа, «постоянно и настойчиво представляя избирателям что-либо и кого-либо, подсказывают то, что люди в своей массе должны знать об этом, что думать и что чувствовать» . И хотя средства массовой информации не могут на протяжении долгого времени успешно говорить аудитории, о чем следует думать, они успешно транслируют массовой аудитории, на что следует обратить внимание. Если медиа, к примеру, уделяют большое внимание вопросам, связанным с атомной энергией Ирана и использованием ее в военных целях, значительная часть массовой аудитории может обнаружить, что она думает о вопросе мировой безопасности, начинает верить в то, что он вызывает у нее серьезную обеспокоенность и одобряет необходимость применения экономических или даже военных санкций против Ирана. Ведь пропаганда является как раз стремлением изменить картину мира, исходя из gag rules, и соответственно выстраиванием информационной репрезентации нужным образом.
Похожие диссертации на Медиатизация политики как феномен новой информационной культуры
