Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Публицистика в творческой биографии Андрея Белого. Проблемно-тематический и жанровый аспекты 18
1. Начало века: начало публицистической деятельности 21
2. «Весы» и годы полемики 36
3. «Начало подъема» 85
Глава П. Своеобразие поэтики публицистики Андрея Белого 93
1. Воздействие историко-культурного контекста на поэтику публицистики А. Белого 93
2. Философская мысль и ее влияние на поэтику публицистики А. Белого 134
3. Особенности поэтики культурософской публицистики А. Белого 157
Заключение 166
Список использованной литературы 172
- Начало века: начало публицистической деятельности
- «Начало подъема»
- Воздействие историко-культурного контекста на поэтику публицистики А. Белого
- Особенности поэтики культурософской публицистики А. Белого
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Андрей Белый (1880-1934) вошел в историю культуры как одна из ключевых фигур эпохи серебряного века, как один из реформаторов литературы XX столетия и как вочеловеченный символ русского миросозерцания - во всех его крайностях и попытках соединения этих крайностей в единое целое. Поэт-символист и писатель, с новаторской прозой («симфонии» начала века и романы «Петербург», «Серебряный голубь» и др.) которого связывают становление русского литературного модернизма, оставил после себя, помимо солидного художественного наследия и публицистические сборники. Публицистика Белого привлекает не только литературоведов, традиционно рассматривающих статьи Белого как часть теории русского символизма, но и культурологов и философов: в последнее время историки философии рассматривают публицистику писателя как философские произведения, повторные публикации которых «способствуют пониманию того, что русская философия - это не какой-то архаический феномен, не имеющий отношения к современности, а сокровищница идей, глубоко укорененных в прошлом и устремленных в будущее»1. Большая часть разнообразных по жанрам (от статей и очерков до фельетонов) выступлений писателя впервые была представлена на страницах периодических изданий начала XX века, поэтому материалы сборников «Символизм», «Арабески» и «Луг зеленый»2, признанные как значительные философские, культурологические и эстетические труды писателя, предстают и достойным объектом для исследования в той области истории журналистики, которая связана с журналистикой и публицистикой русского модернизма.
Многообразие творчества Белого, определившее востребованность его наследия и в наши дни, обусловлено его принадлежностью к сложнейшему явлению начала XX столетия - русскому символизму, которому в контексте истории модернизма по праву принадлежит «первое место (не только
1 Маслин М.А. Андрей Белый как философ / М.А. Маслин // А. Белый. Душа самосознающая. - М.: Канон +,
ОИ «Реабилитация», 1999.-С. 5.
2 Все эти сборники вышли из печати в 1910 году и состояли, наряду со специально подготовленными для
них материалами, из газетно-журнальных выступлений предшествующих лет.
4 хронологически, но и по сыгранной им роли в искусстве и культуре)»3. Символизм, всю жизнь исповедуемый писателем как религия, является и основной темой всех его выступлений, поэтому и стиль, и проблематика публикаций А. Белого, на первый взгляд, не выходят за рамки литературоцентризма. Но, по мнению А. Белого (и многих его современников - Вяч. Иванова, С. Соловьева, Эллиса и др.), понятие символизма имеет отношение не только к сфере литературы: это - не только литературное течение, но и универсальное миропонимание. Такой взгляд обусловил как новаторство художественного метода писателя, так и своеобразие его публицистики, которая является сложным сплавом философии, литературоведения, культурологии, что и делает ее столь многомерным объектом исследования. Уже на уровне мотивов выступлений писателя, который и в литературу пришел создать «нечто космическое», проявляется грандиозность его замыслов; повседневная эмпирика если и интересует Белого, то лишь в соотнесении с проблемами «вневременного» и «надмирного» масштаба. Журналистика писателя становится своего рода хроникой происходящего в высших сферах, «проникая» в которые писатель-символист становится пророком4, опережающим время и поднимающим проблемы, еще не обострившиеся тогда настолько, чтобы стать предметом обсуждения широкой публики, но уже вполне реальные, что и подтвердили события XX века.
Журналистское наследие А. Белого интересно в связи с проблемой личности как силы, направляющей общественно-эстетическое движение рубежа веков. В рамках этой проблемы вырисовывается целая галерея лиц, начиная с Вл. Соловьева и четы Мережковских и заканчивая представителями младосимволизма. Эти личности, каждая из которых - отдельный феномен, были одновременно и отцами, и детьми эпохи, кратковременность которой не помешала ей во многом определить направление и суть идейных и художественных поисков всего XX века.
3 Хализев В.Е. Теория литературы: учебник / В.Е. Хализев - М.: Высшая школа, 2002. - С. 403.
4 В этом отношении творчество А. Белого «родственно» творчеству Д.С. Мережковского и А.А. Блока.
5 Личность - это исходная точка всех размышлений А. Белого, что свойственно представителям эпохи, для которой характерен особый антропоцентризм. Это обусловило созвучность творчества А. Белого не только всему XX веку, но и нашим дням. Согласно концепции личности А. Белого, внутренний мир человека - это не только центр всех явлений, мировых и надмирных, но и многоуровневый феномен, антагонистичный по отношению к самому себе. Душа человека - поле боя между высшим «я» и косным «я»; первое призвано совершить акт жизнестроительства, второе же препятствует этому, а потому не просто делает возможное жизнетворчество невозможным, но и порождает разлад внутри личности. В этом отношении А. Белый предвидит тип человека последующего столетия и предвосхищает современных нам ученых, констатирующих, что человек в искусстве XX века «оказался трагически распятым своей эпохой, подобно христианскому Богу, распятым на кресте парадоксов его возможностей и его деяний, недостижимого идеала-абсолюта, с одной стороны, и безнадежности абсурдного существования, с другой»5.
Существует проблема «недовоплощенности» символизма, которому так и не удалось стать направлением: не было ни каноничных образцов творчества, ни единой его программы. Поэтому символизм - это не некая цельность, а множество разнообразных, разнородных и уникальных явлений6. Это относится и к представляемому А. Белым младосимволизму: при всей его изначальной ориентированности на «единство», в нем можно увидеть лишь «соответствия». Отдельные «единства», являющиеся отражением редких мо-
5 Шабловская И.В. История зарубежной литературы XX века (первая половина): учеб. пособие для студ.
вузов / И.В. Шабловская. - Минск: Экономпресс, 1998. - С. 32-33.
6 Хотя и как направление символизм не сложился, возник целый ряд стереотипов, связанных с символизмом
и его представителями; так, каждый, имеющий отношение к этому явлению, автоматически получал стан
дартный «букет» обвинений в агаостицизме, релятивизме и т.д. Проблема недостаточной дифференциации
из общего фона, которая возникает при изучении творчества какого-либо конкретного деятеля, была постав
лена еще первыми исследователями символизма, и этот вопрос по-прежнему открыт, в том числе и в связи с
изучением творчества А. Белого.
ментов поистине гениальных прозрений7, можно найти лишь в разрозненных фрагментах деятельности символистов, в том числе - и в публицистических материалах А. Белого. Здесь мы видим не только результаты попыток внера-ционального постижения мира, но и искомую систему символизма, так и не воплощенную в жизнь. Именно в творчестве виднейших представителей русского «нового» искусства можно рассмотреть динамику развития этого культурного феномена. В динамике необходимо рассматривать и творчество А. Белого. Между начальными посылками и символизма, и творчества А. Белого и их воплощением (текстами) - сама жизнь во всем ее многообразии; это вносило коррективы в планы писателей (Так, это обстоятельство определило, например, поворот А. Белого от теоретической работы к полемике). Тем более что речь идет о жизни России рубежа веков.
Этапы становления и расцвета творчества А. Белого пришлись на «испепеляющие годы» - период между двух революций, когда стремительно менялась жизнь. Творчество А. Белого развивалось в сложных условиях идейной, философской и эстетической борьбы начала века, когда общая духовная атмосфера была словно накалена в предчувствии взрыва. Белый хорошо понимал ситуацию смятения умов и чувств в России8; не менее хорошо он понимал и причины этого смятения, и даже если социально-политическая подоплека не всегда отражается в его текстах, в подтексте она ощущается. Символизм как миропонимание не препятствовал автору «Золота в лазури» видеть действительность не только сквозь «призму дали». При всей внешней эклектичности символизма, его неоценимая заслуга - в предпринятой попытке одновременного осмысления всех событий настоящего и ожидаемого будущего, в результате чего диагностировалось существование многочисленных и противоречивых явлений и тенденций того времени, признавалось их «равноправие» и обдумывались их последствия. Символизм, соединяя несо-
7 Продуктивность этого способа творчества доказана модернистами первой половины XX века, в частности
- творчеством T.C. Элиота, получившего Нобелевскую премию «За приоритетное новаторство в области
художественного языка».
8 О чем свидетельствует, в частности, его роман «Петербург».
7 единимое - Соловьева с Ницше, материализм с идеализмом, христианство с язычеством9, открыл разнообразие путей мысли. Многие из них оказались тупиковыми, но, обдумывая не только существующие явления, но и пути их преодоления, русские символисты приобрели опыт, который может оказаться полезным и при обдумывании насущных для нашего времени проблем.
Актуальная ныне проблема интеллекта, который вне духовности обречен на саморазрушение, поднимается А. Белым уже в начале XX века, равно как и проблема общества, построенного с ориентацией на примат разума. Это общество предстает перед своими создателями как «машина, поедающая человечество, - паровоз, безумно ревущий и затопленный человеческими телами»10. Писатель обдумывает возможности выхода из кризиса, который обусловлен, по его представлению, тупиковостью развития истории, движущейся по замкнутому кругу11. В своих выступлениях, будь то художественные произведения, или публицистика, Белый констатирует катастрофичность общественного и частного бытия, причина которой - неверно выбранные ориентиры. Видя, как Россия вслед за Западом становится на путь капиталистического развития, он с тревогой пишет о «бреде капиталистической культуры»: по мнению писателя, капитализм «пожирает» культуру.
Художественное осмысление событий бурного XX столетия представляет собой отдельную проблему. Параллельно линии истории XX века развивалась линия эстетического отражения происходящего, начиная с «нового» искусства рубежа XIX-XX вв. и заканчивая современным нам постмодернизмом. Философия постмодернизма и пришедшие вместе с ней новые способы и правила интеллектуальной деятельности, отправной точкой которых стал отказ от прежде незыблемых ориентиров, начиная с истины, являются вполне адекватной реакцией на перемены в мировоззрении и мироощущении людей. Но, при всем своем декларируемом отрыве от корней, от
9 В. Брюсов, желая прославить «и Господа, и дьявола», в этой крайней форме выразил идейную суть симво
лизма.
10 Белый А. Символизм как миропонимание / А. Белый. - М.: Республика, 1994. - С. 328.
11 Приблизительно полтора десятилетия спустя подобные мысли изложит T.C. Элиот, автор «Бесплодной
земли».
8 традиции, постмодернизм является продолжением той цепи, которая проходит сквозь весь XX век, вошедший в историю как «экзистенциальная» эпоха. Начало его лежит в тех концепциях рубежа XIX-XX вв., которые определили ход эстетической и художественной мысли прошедшего столетия: «свобода воли», интуитивизм, космизм, экзистенциализм... Это обстоятельство также актуализирует наследие русского символизма: во-первых, его «отцы», декларируя единство во всем, включая достижения мысли, испытали воздействие всех вышеперечисленных концепций; во-вторых, эстетические поиски символистов способствовали в конечном счете эволюции модернизма в постмодернизм. Однако, в отличие от символизма, который, ориентируясь на создание нового искусства, отнюдь не отрицал и авторитета «старого», постмодернизм начинается там, где декларируется полный отказ отчего-либо, прежде всего - от традиционных норм12.
Между тем, представители «нового» искусства предвидят перемены в формах и методах творчества. Так, А.Белый констатировал: в сфере искусства происходит коренной перелом; «наивный реализм» не в состоянии отобразить действительность во всей ее полноте, что доказывает даже наука. По сути, писатель предвидит появление нового вида литературы, которая в это время только зарождается (модернизм). При этом не отрицается и жизнеспособность истинного реализма, которому отнюдь не противоречит и символизм, ассимилирующий реализм как метод (наряду с романтизмом и классицизмом), приобретая способность отражать мир во всей полноте.
История все расставила по своим местам, и реализм до сих пор остается реализмом. Но то, что определялось А. Белым как «наивный реализм», действительно кануло в Лету: уже в первой половине XX века мы можем наблюдать своего рода диффузию направлений, когда реализм начинает использовать приемы модернизма («поток сознания», абсурд и т.д.). Писатель
12 Начало этой тенденции лежит еще во второй половине XIX в., прежде всего в трудах С. Кьеркегора и Ф. Ницше; главный ее пафос - новизна до крайности, при которой происходит полный отказ от иерархии ценностей, оценок и сравнения с прошлым. Но, если во времена Ницше эти идеи были оттеснены от основной магистрали мысли на периферию, то XX век востребовал их сполна.
9 предчувствует и постмодернизм с его новыми правилами интеллектуальной деятельности, среди которых - отказ от понятия научной истины. Констатируя появление в художественной жизни новых тенденций, А. Белый тревожится, что эти новые правила творчества приведут к нивелированию личности, а для него как для создателя концепции жизнетворчества, подчиненной поискам нового человека - Чела века, не было более серьезной угрозы для культуры, чем утрата личностного начала (ст. «Пророк безличия»).
Изучение публицистики русского символизма представляется актуальным и в связи с положением, сложившимся в современных нам СМИ. Именно ситуация в СМИ подтверждает, что пророчества о пришествии и господстве массового человека, которыми наполнены труды мыслителей рубежа XIX-XX вв. и первой половины XX века (Н. Федоров, Ф. Ницше, Х.Ортега-и-Гассет, К. Ясперс и т.д.), сбылись. Подлинным клиентом, холимым и лелеемым коммерческими СМИ (которых абсолютное большинство), является «средний» потребитель информации во всей посредственности и усредненности его вкусов и интересов. При этом обращенность к этому типу аудитории отнюдь не декларируется, поскольку речь вообще идет вовсе не о типе читателя: произведения журналистики рассматриваются как медиа-продукция, а сама журналистика - как сфера обслуживания определенного сегмента рынка13. В этой ситуации отдельной проблемой предстают литературно-художественные издания, история которых развивается параллельно истории интеллигенции и интеллектуальной элиты. Являясь одной из наиболее консервативных групп, они в своем содержании менее всех подвержены воздействию издержек «новых веяний». Тем не менее, эти «новые веяния» по разрушительности подчас подобны урагану: падение интереса к интеллектуальной проблематике совпало с резким падением тиража большинства литературно-художественных изданий, и все меньше журналов могут претендовать на роль идеологического лидера отечественной интеллигенции. Литера-
13 В этом - главное отличие коммерческой журналистики от других ее социокультурных моделей, которые декларируют свою обращенность к гражданину, общественному мнению или личности читателя.
10 турно-художественные журналы вынуждены искать новую нишу в изменившимся культурном пространстве14. При том, что эти издания изначально не были массовыми, происходит потеря аудитории в связи со сменой круга занятий и интересов читающей публики, озабоченной финансовыми и социальными проблемами. Между тем, история СМИ свидетельствует о том, что узкий круг читателей еще не обрекает издание на безвестность: существует немало примеров, когда журнал, имея незначительный тираж, но, подчиняясь продуманной концепции, в основе которой - четко поставленные цели, даже при незначительной «продолжительности жизни» оставался навсегда в истории. В качестве примера можно назвать журнал «Весы», имеющий самое прямое отношение к настоящему исследованию: будучи боевым органом «московской» школы символистов, к которым относился и А. Белый, этот журнал, принципиально невозможный как многотиражное издание, оказал решающее влияние на развитие символизма в России, а значит - и на весь литературный процесс. Поэтому опыт «Весов» ценен именно в связи с ситуацией с современными литературно-художественными изданиями.
Еще одна причина актуальности изучения публицистического наследия символизма заключается в связи с проблемой потери национальной самобытности в эпоху глобализации. В течение последних десятилетий стали повседневностью прогрессирующие деформации моделей поведения - как отдельного индивида, так и целых социальных групп, и современный человек стоит перед проблемой формирования «новой идентичности»: процесс самоопределения затруднен, в том числе - и на национальном уровне. Проблема национальной самоидентификации приобретает остроту именно в эпоху глобализации, когда обостряется конфликт между национальным и интернациональным. Заслон же от унификации всегда один - знание собственных кор-
14 Подробнее об этом: Шеина И. Литературно-художественные журналы в современной социокультурной конъюнктуре / И. Шеина // Проблемы массовой коммуникации на рубеже тысячелетий: тезисы всероссийской научн.-практ. конференции «Коммуникации в современном мире», Воронеж, 12-14 мая 2003 г. - Воронеж, 2003. - С. 84.
ней и понимание значимости собственного культурного наследия, значительной частью которого является культура серебряного века.
Проблема национального волновала и Белого, в центре размышлений которого всегда стоял и вопрос о России и ее роли в мировой истории15. Россия неизменно представляется писателю как нечто надмирное и пограничное - между Востоком и Западом, между миром идей и миром вещей. Россия для Белого - носительница Мировой души и единственный источник обновления для всего мира. Внутри России борются две силы - мистически светлая и лжемистически темная; первая призвана спасти не только Россию, но и весь мир; вторая заводит в тупик и «губит без возврата».
Обдумывая проблему Востока и Запада, Белый в целом продолжает традицию, начатую с западников и славянофилов и всесторонне разработанную русской религиозной философией рубежа XIX-XX вв. Для писателя Восток и Запад - не столько географические понятия, сколько определенные модели человеческого поведения, и верность направления его мысли подтвердилась наукой XX века16.
Особое пророческое начало А. Белого (как и других символистов) обусловлено характерным для него «двоемирием» сознания и творчества, присущим и его публицистике. Это помогало ему воспринимать и отражать действительность с некоторой долей отстраненности (хотя и особенности личности были тому помехой). Отсюда - его своеобразная «вневремен-ность», которая делает творчество актуальным всегда, поскольку он затрагивает «вечные» вопросы. Публицистика А. Белого, который был прежде всего
15 Так, в пору написания «Петербурга» - в один из наиболее значительных по насыщенности творчества
периодов - писателя интересовали три проблемы, так или иначе связанные с историей России и ее положе
нием в мире: I) взаимоотношения-противостояние Востока и Запада; 2) судьба России послепетровской
эпохи, когда начался процесс того, что сейчас называют интеграцией в Западную Европу; 3) проблема рево
люции 1905 года. По сути, они являются модификациями проблем, которые интересуют писателя на всех
этапах его творчества: место России в мировом сообществе и мировом пространстве культуры; переходные
эпохи как периоды, в которых определяются магистрали путей развития цивилизации; революционные пре
образования как свидетельства актов «борьбы мировой».
16 Если еще два-три десятилетия назад связь «монгольского дела» с современностью определялась критикой
как «мнимая» (вспомним: герои Белого слышат и видят азиатско-африканские нашествия), то теперь, когда
вполне серьезно обсуждается проблема «желтой угрозы», Белый выглядит скорее пророком, когда, опираясь
на идеи Вл. Соловьева, дает собственную трактовку проблемы Востока и Запада.
12 писателем, была «обречена» на многоплановость, поскольку напрямую соприкасалась с художественно-эстетической реальностью. Кроме того, это обстоятельство усиливается и характером самого художественного творчества, новаторство которого позволило современникам назвать Белого «русским Джойсом».
Степень разработанности темы и новизна. В силу известных обстоятельств отечественное «беловедение» имеет не слишком длительную историю. Получив сразу же после смерти в 1934 году клеймо «человека старо-го, гибнущего мира» , творчество которого «противоречит всем основным установкам теории советской литературы, исходящей из принципов социалистического реализма»18 (ведь «в вопросах общего мировоззрения он заканчивал линию Гоголя и Достоевского, а не зачинал новое»19), Белый на долгие годы оставался для соотечественников «неизведанным материком» (Л. Дол-гополов). «Реабилитацией» А. Белого и его творчества ознаменовались лишь последние два десятилетия XX века (в это время начинается пересмотр взглядов на проблемы серебряного века и происходит преодоление своеобразного «блокоцентризма»: сам круг этих проблем становится значительно шире традиционных рамок проблемы «Блок и его окружение»). После долгих лет, в течение которых имя А. Белого почти никому, кроме специалистов, не было известно, на рубеже 70-80-х гг. наметился поворот в отношении к его наследию и произошло своего рода второе открытие творчества писателя. Идея написания первой коллективной монографии, посвященной творчеству А. Белого, возникшая в декабре 1980 г. на литературном вечере памяти А. Белого, реализовалась лишь к 1988 году, когда вышел сборник «Андрей Белый: Проблемы творчества»; в том же году появляется книга первого советского «беловеда» Л.К. Долгополова «Андрей Белый и его роман «Петербург» (практически одновременно издается первый систематизированный труд, посвященный русскому символизму - монография Е.В. Ермиловой «Теория и
17 «Известия». - 1934. - № 9, 10 янв.
18 «Литературная газета»,- 1934. -16 янв.
19 «Известия». - 1934. - № 9, 10 янв.
13 образный мир русского символизма»); спустя два года выходит «Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого» Л.А. Новикова - первая попытка выявления своеобразия творческой манеры писателя-символиста. И лишь в 1995 году появляется работа А.В.Лаврова («Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность» - монография по докторской диссертации) - крупнейшего исследователя творчества Белого.
Между тем, за рубежом Андрей Белый много десятилетий признан как один из ценимых писателей-новаторов первой половины XX века. И интерес к творчеству личности, которая стала своего рода олицетворением символизма как культурного феномена, признанному теперь уже и на родине, не утихает, свидетельством чему стала, например, состоявшаяся в Москве международная научная конференция, приуроченная к 125-летию со дня рождения А. Белого, на которой собралось около 60 ученых из США, Японии, Франции, Польши, Нидерландов, Венгрии и т.д. Таким образом, творчество А. Белого по-прежнему остается во многом «неизведанным материком», еще ждущим своих исследователей. Расширяется круг вопросов, связанных со значением наследия писателя. Последние события показывают, что Андрей Белый интересует ученых (в том числе и зарубежных) не только как представитель литературы, но и как носитель определенных общественно-политических взглядов. Так, Вакана Коно, преподаватель университета ТИ-БА (Япония), обосновывает свой интерес к русскому писателю так: «Сначала я интересовалась пространством в творчестве Андрея Белого, а сейчас мне очень интересно отношение Белого к обществу и еще к власти»20.
Наследие А. Белого, начиная с последней трети XX века, остается объектом исследований широкого спектра гуманитарных наук: от истории литературы и литературоведения до теории и истории культуры. Поэтике и проблематике произведений А. Белого посвящены работы Л. Долгополова,
20 К 125-летию со дня рождения Андрея Белого // Литература на телеканале «Культура».- (http: // ).
Ю. Лотмана, Т. Хмельницкой, М. Пьяных, Л. Силард, Н. Скатова ; творчество А. Белого как часть русского символизма и в связи с проблемами модернизма рассматривалось в трудах А. Лаврова, Е. Ермиловой, Л. Долгополова,
В. Сарычева ; личностный аспект проработан в биографических работах К. Мочульского, В. Орлова, Д. Максимова и др., особенно же - в трудах А. Лаврова, по мнению которого А. Белый «как личность крупнее и универсальнее отражает символизм как культурный феномен»24. Попытки рассмотрения наследия А. Белого в контексте русской философской мысли предпри-нимались Э. Чистяковой, М. Маслиным . Что же касается исследования журналистской деятельности А. Белого, то по этой проблеме отдельных работ нет, хотя и этой сфере его творчества всегда уделялось достаточно внимания, поскольку именно Белый-журналист и Белый-критик оказал существенное влияние на развитие русского символизма: достаточно вспомнить о его участии в знаменитой полемике «Весов» и «Золотого руна». Однако в
Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман «Петербург» / Л. К. Долгополов. - Л.: Сов. писатель, 1988. -с. 413.; Лотман Ю.Л. Об искусстве / Ю.М. Лотман. - СПб.: Искусство-СПБ, 2005. - 702 с. Лотман Ю.Л. Поэтическое косноязычие Андрея Белого / Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: сб./ Наровчатов С. [и др.] - М.: Сов. писатель, 1988. - С. 437- 443; Хмельницкая Т. Литературное рождение Андрея Белого. Вторая Драматическая Симфония / Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: сб./ Наровчатов С. [и др.] - М.: Сов., 1988. - С. 103 - 130.; Пьяных М.Ф. Россия и революция в поэзии А. Блока и А. Белого / М.Ф. Пьяных // Александр Блок, Андрей Белый: Диалог поэтсз о России и революции. - М.: Высш. шк., 1990. - С. 5 - 30; Силард Л. Поэтика символистского романа конца XIX - начала XX в.: В. Брюсов, Ф. Сологуб, А. Белый // Проблемы поэтики русского реализма XIX века: сб. науч. тр. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та.'- С. 265 - 284; Скатов Н.Н. «Некрасовская» книга Андрея Белого / Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: сб./ Наровчатов С. [и др.] - М.: Сов. писатель, 1988.-С. 151-192.
22 Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность / А.В. Лавров. - M.: Новое
Литературное Обозрение, 1995. - 339 с; Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма / Е.В.
Ермилова, - М.: Наука, 1989. - 174 с; Долгополов Л.К. Начало знакомства. О личной и литературной судьбе
А. Белого / Л.К. Долгополов // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации.
Сборник. - М.: Сов. писатель. 1988. - С. 25-102; Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма. Проблема
«жизнетворчества» / В.А. Сарычев. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1991. -318 с.
23 Мочульский К. Александр Блок. Андрей Белый. Валерий Брюсов / К.В. Мочульский. - М.: Республика,
1997. - 479 с; Орлов Вл. История одной «дружбы-вражды» / В. Орлов // Пути и судьбы: Литературные
очерки. - М.-Л.: Сов. писатель, 1963. - С. 446-578; Максимов Д. О том, как я видел и слышал Андрея Белого
/ Д. Максимов // Русские поэты начала века. - Л..: Сов. писатель, 1986. - С. 350-376.
24 К 125-летию со дня рождения Андрея Белого //Литература на телеканале «Культура».- (http: //
).
25 Чистякова Э.И. Эстетико-философские взгляды Андрея Белого: автореф.дис.... канд. филос. наук / Э.И.
Чистякова. - М., 1979. - 25 с; Маслин M.A. Андрей Белый как философ / М.А. Маслин // А. Белый. Душа
самосознающая. - M.: Канон +, ОИ «Реабилитация», 1999.- С. 5-6.
15 русле филологической мысли публицистика А. Белого в основном рассматривается как своеобразное дополнение к его художественному творчеству, в то время как статьи Белого - наиболее адекватное отражение переживаемого духовного состояния, потому что для Белого текст жизни первичен по отношению к тексту искусства. Можно констатировать, что тема, связанная со своеобразием его публицистического мастерства, остается малоизученной. Между тем, учитывая все реалии нашего времени, именно эта часть его наследия представляется остроактуальной, поскольку подчинена универсалистской задаче написать о человеке вообще, о мире вообще.
В настоящем исследовании впервые предпринята попытка на материале статей А. Белого («Символизм как миропонимание», «Символизм», «Пророк безличия», «Искусство» и т.д.) обобщить идеи Белого-публициста, а также дифференцировать этапы творческой эволюции стиля и жанровых особенностей публицистики писателя во взаимосвязи с этапами его духовных метаморфоз и периодами развития русского символизма, становление которого происходило при прямом участии писателя. Впервые статьи А. Белого проанализированы в их соотнесении с опытом западных символистов. Уточнена характеристика функционирования глобально-обобщающих концептов («символизм», «культура», «жизнетворчество» и т.д.) публицистики А. Белого в контексте философско-эстетических исканий, как самого автора, так и мыслителей того времени.
Теоретико-методологичекая база исследования. Основным подходом в настоящем исследовании является историко-культурный подход (А.Лосев, М.М. Бахтин26). Использованы труды по теории и истории симво-лизма (Е. Ермилова, В. Сарычев, 3. Минц, В. Хорольский, Н. Тишунина и
26 Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: труды по языкознанию / А.Ф. Лосев. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 479
с; Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет/ М.М. Бахтин. - M.: Худож.
лит., 1975.- 502 с.
27 Минц З.Г. Блок и русский символизм. Александр Блок и русские писатели / З.Г. Минц. - СПб.: Искусство
- СПб, 2000. - Тишунина Н.В. Западноевропеймкий символизм и проблема взаимодействия искусств: опыт
интермедиального анализа /Н.В. Тишунина. -СПб: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998. - 160 с; Хороль
ский В.В. Эстетизм и символизм в поэзии Англии и Ирландии рубежа XIX-XX веков: монография / В.В.
Хорольский. - Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун- та, 1995. - 144 с.
др.), философские и литературоведческие работы, посвященные специфике художественного сознания и творчества в России рубежа XIX-XX вв. (Вл. Соловьев, Н. Бердяев, Г. Стернин, Л. Долгополов и др.). Методологической и теоретической основой изучения публицистического текста послужили труг ды М. И. Стюфляевой, В. В. Хорольского, Б.Я. Мисонжникова и др.
В основу методологии анализа публицистического текста положены историко-культурный и культурологический методы.
Объектом исследования являются статьи А. Белого, написанные в первом десятилетии XX века - в период эволюции символизма.
В качестве предмета исследования выступают проблематика и идейно-художественные особенности публицистических текстов писателя.
Цель исследования - выявить основные закономерности эволюции публицистики Андрея Белого, чтобы показать глобальные устремления автора; рассмотреть публицистическое творчество А. Белого как культурософ-ское явление, в котором отразилось стремление автора соединить «сиюминутное» и «вечное», «гармоничное» и «дисгармоничное», «бытовое» и «бытийное».
Исследование подчинено решению следующих задач:
Проследить, как преломлялись в публицистике А. Белого реалии исторической, политической, социальной жизни межреволюционной эпохи.
Определить соотношение национального и
интернационального в творчестве писателя, выявив точки соприкосновения его публицистики с мировоззренческими основами европейских мыслителей.
28 Стюфляева М.И. Образные средства публицистики / М.И. Стгафляева. - М.: Мысль, 1982. - С. 176; Ми-сонжников Б.Я. Отражение действительности в тексте / Б.Я. Мисонжников // Основы творческой деятельности журналиста: учеб. для студ.вузов / [ред.-сост. С.Г. Корконосенко]. - СПб.: Знание, СПбИВЭСЭП, 2000.-С. 95-124.
17 Уточнить специфику символистского кредо А. Белого как особого миропонимания.
Определить специфику жанрово-стилевого разнообразия поэтики публицистики А. Белого. На защиту выносятся следующие положения:
Публицистичность творчества А. Белого проявляется уже в «симфониях», жанр которых не только граничит с музыкой, но и сплавляет в своеобразное единство художественные и публицистические тексты.
Эволюция Белого-публициста определялась в первую очередь его духовно-теоретическими поисками в области «околохудожественных» (литературные портреты, лирические эссе и т.д.) жанров и характеризовалась постоянством мировоззренческого «ядра», при всей внешней разноречивости высказываний автора.
Тексты А. Белого отражают осознание писателем одного из самых трагических для него конфликтов - несоответствие косной действительности вечным и идеальным началам. Отражением осознания этой дисгармонии стала и своеобразная «дисгармония» текстов, и свойственный публицистике А. Белого трагический пафос.
Текстам А. Белого присуще «репортажное» начало: он анализирует события и факты, исходя из идеи первичности самой действительности. Статьи Белого отражают переживаемое автором духовное состояние, в них осмысляются наиболее актуальные культурные течения его современности. Но, поскольку начало этому было положено в художественном творчестве, постольку многие мотивы, темы, образы из художественных текстов закономерно перетекают в публицистические тексты. Отсюда - ярко выраженный автобиографизм и самоцитация в статьях.
Подчинив свое творчество универсальной задаче рассказать о человеке вообще, о мире, поймать время на перекрестке вечного и обыденного, быта и бытия, А. Белый не только опережает поиски общепризнанных
18 основателей модернизма (М. Пруст, Дж. Джойс, Т.С. Элиот), но и предвосхищает в своей публицистике концепцию «мира абсурдного» и «человека абсурдного» до появления понятия экзистенциализма, а также вносит лепту в развитие литературы, в частности - в теорию модернизма.
Теоретическая значимость: рассмотрение известных культурософ-ских статей А. Белого как явления публицистики позволило рассмотреть их особенности в контексте эволюции культуры серебряного века; уточнение философского смысла ключевых статей писателя («Символизм как миропонимание», «Символизм», «Эмблематика смысла» и т.д.) позволило подвергнуть переоценке известные тексты.
Практическая значимость: результаты работы могут быть использованы в преподавании истории отечественной литературы и отечественной журналистики, при создании специальных курсов, а также при проведении дальнейших исследований в данной области.
Апробация диссертации. Результаты исследования были изложены в докладах автора на научно-практических конференциях в Воронежском государственном университете и Воронежском государственном педагогическом университете. Основные положения диссертации опубликованы в сборниках тезисов и научных работ (8 публикаций).
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и списка используемой литературы
Начало века: начало публицистической деятельности
Одно из первых философско-публицистических выступлений Белого появляется (при содействии Э.К. Метнера) в газете «Приднепровский край». Это была статья «Интеллигенция и церковь», которая, будучи опубликованной в провинциальной газете, прошла незамеченной и до недавнего времени была неизвестной34. Поэтому принято считать точкой отсчета творческой биографии Белого-публициста его публикации в столичных модернистских журналах. Это статьи «Певица» и «Формы искусства» («Мир искусства», 1902, № 11 и 12), «отрывок из письма», помещенный в отделе «Из частной переписки» религиозно-философского журнала «Новый путь» (1903, № 1) под заглавием «По поводу книги Д.С. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский» за подписью «Студент-естественник», статья «О теургии» (Новый путь», 1903, № 9) - «манифест символического движения»35.
Между тем, «Интеллигенция и церковь» близка по содержанию более известным публикациям А. Белого этого времени. Откликаясь на доклад литератора-богослова В.А. Тернавцева, прочитанный на первом, учредительном собрании совета Религиозно-философских собраний в Петербурге (29 ноября 1902 г.), Б. Бугаев (уже около года как нареченный Андреем Белым) впервые говорит о грядущем переломе: «Настоящая эпоха весьма знаменательна. Мы присутствуем при великом перевале сознания. В этом сходятся все сколько-нибудь выдающиеся мыслители и поэты, независимо от характера своих убеждений. Сознание всей грандиозности переживаемой эпохи не могло не отразиться на современном человечестве, не могло не повысить напряжения и без того напряженной нервной системы. Перевал в созерцании для многих является кризисом созерцания. Не все приготовлены к переживанию такого кризиса. Отсюда само собой вытекает ряд болезненных явлений в области мысли, чувства и воли, которыми так изобилует наша переходная эпоха»36. Одно из таких «болезненных явлений» для Белого - духовно-нравственный кризис, поэтому он как бы солидаризируется здесь с позицией Тернавцева, тревожащегося из-за «отпадения» интеллигенции от церкви и выступающего за религиозно-общественное возрождение. Однако круг вопросов (пусть еще не до конца проясненных автором для самого себя), которые поднимает молодой писатель, гораздо шире проблем, затронутых чиновником Синода.
Уже в этой статье обозначилась основная для А. Белого тема поисков выхода из тупика, в котором оказалась и страна, и вся мировая история. Эта тема поднималась не только Белым-публицистом, но и Белым-писателем - в «симфониях» (прежде всего - во «Второй, драматической» и в «Кубке метелей») и в романах (в «Серебряном голубе» и «Петербурге»), И если его герои, живущие одновременно в нескольких сферах («бытовой и бытийной, житейской и служебной, деревенской и городской» ), ищут некие новые пути решения своей судьбы, то это лишь отражение поисков самого автора.
«Затерянная» статья содержит и свойственную размышлениям Белого тему угрозы утраты личностного начала. Писатель видит в этом самую серьезную опасность для человечества; наличие же этой опасности, по Белому, таится там, где многие «отцы» «нового» искусства находили источник обновления - в идеях индивидуализма, который вполне может пониматься как абсолютный нигилизм, а значит эволюционировать в анархизм и демонизм. Личностное начало жизнеспособно лишь в подчинении религиозному принципу.
Белый здесь продолжает темы своей неоконченной юношеской мистерии «Антихрист» (сочинялась в 1898-1900 гг., вызвала одобрение М.С. Соловьева). Очевидна и связь с «Краткой повестью об антихристе» Вл. Соловьева, знакомство с которой произошло в процессе личного общения с философом. Избранный автором вид аргументации выдает характерную для «студента-естественника» привычку мыслить, опираясь на принципы логики: «Социализм - протест против капитализма. Но если регулирование человеческих отношений в церкви, как организме любви и истины, вызвало протест против роли ее, как примирителя противоречий, то тем понятней протест против социализма, превращающего организм любви в механизм обязанностей. Отсюда переход к анархии. ... Анархизм в борьбе с социализмом в состоянии развить громадную силу взрыва. Человечество, деморализованное социализмом, может и не устоять против всесокрушающей силы анархии, ведущей к деспотизму. Подчинение же человечества, потерявшего веру в себя, и в Бога, одному лицу, утверждающему себя вне Бога, неминуемо ведет к обожествлению такого деспота. Бога нет. Он - сильнейший. Он - бог. Здесь идея индивидуализма вырастает во все своем мрачном всемирно-историческом величии... И уже раздаются голоса, призывающие неведомого» .
«Начало подъема»
1909 год, завершивший «годы полемики», в творческой биографии Белого оказался началом итога его десятилетней литературно-критической и филососфско-эстетической деятельности. Этот итог выглядит весьма внушительно: выходит в свет сборник «Урна», написан «Серебряный голубь», идет подготовка трех сборников статей и исследований («Символизм» выпущен в апреле 1910 г., «Луг зеленый» - в июле 1910 г.; «Арабески» выходят в свет в марте 1911 г.). Потерпев ряд поражений в ходе журнальной войны, Белый укрепился в идее символизма как предначертанной миссии; статьи этого периода свидетельствуют о таком качестве Белого, как верность идеалам: «дальние» цели символизма остались для него неприкосновенными с тех пор, как они были сформулированы в эпоху «зорь». 1909 год стал временем, когда Белый пишет самые значительные статьи о символизме, в которых подводится итог его многолетним напряженным размышлениям о «новом» искусстве и делается последняя попытка философского обоснования теории символизма.
Начиная с 1909 г. идет на убыль сотрудничество с В. Брюсовым и со «Скорпионом»: Брюсов начинает сотрудничать с «Русской мыслью», Белый вместе с Э. Метнером приступает к основанию издательства «Мусагет» (с мая 1909 г.). В это время налаживаются старые связи - с А. Блоком («но эта связь - не связь жизней: идейная (неприятие интеллигенции и одинаковое отношение к предчувствию революции)»)220 и Вяч. Ивановым (на почве мистических переживаний).
Перелом наступает в ходе пяти недель, которые А. Белый провел в с. Бобровка Тверской губ., куда в конце февраля Белого увез А. Петровский после знаменитого инцидента с писателем Ф. Тищенко. Эти пять недель в памяти Белого стоят как некая перевальная точка, после которой «линия жизни» писателя «начинает медленно подниматься на протяжении целого семилетия; равновесие медленно восстанавливалось из самопознания и связанной с ним работы; я стал терять вкус и к литполемике, и к «клубному отдыху» в виде беседы с философами: о Когене и Наторпе» . В Бобровке, помимо чтения книг по оккультизму и астрологии, писатель занялся изучением особенностей русского четырехстопного ямба, начиная от поэзии М.В. Ломоносова: в библиотеке старого имения «были полно представлены поэты XVIII и XIX века» . Белый вслепую, не владея никакой методикой анализа, принимается методически заниматься стиховедением: «начав с Ломоносова, я скрупулезно описывал строчку за строчкой четырехстопный ямб по мной изобретенному способу, не имея при этом никаких предвзятых суждений, кроме уверенности, что в данном участке работы меня ожидает богатый улов; я, бывший ес 87 тественник, - знал: всякий участок природы, взятый в обстрел описанием, ведет к обобщениям; и далее: к формулам; и я знал: до меня не разглядывалась природа русского стиха в его строчках (таких, а не этих); руководились традициями, слагавшимися немецкими профессорами; традиции античной метрики, условные и для немецкого языка, для русского были сугубо условны. Не удивился я, что из материалов разгляда рос вывод за выводом; я удивлялся тому, что такой плодотворной и легкой работе никто до меня не отдался»223. Белого поражало, что для изучения материалов в виде собрания сочинений русских поэтов практиковались «правило средневековой схоластики иль субъективные домыслы». Справедливо назвав себя «первоположником русского стиха», Белый занялся работой, итоги которой были обобщены в статьях «Лирика и эксперимент», «Опыт характеристики русского четырехстопного ямба», «Сравнительная морфология ритма русских лириков в ямбическом димитре», «Не пой, красавица, при мне...» А.С. Пушкина (опыт описания)», «Магия слов». С этими статьями связывают возникновение целой школы так называемых «формалистов» (С. Бобров, Брик, Шкловский), шумно выступивших и быстро исчезнувших. Однако на смену им пришла школа серьезных ученых, разрабатывающих вопросы русской поэтики (В. Жирмунский, Ю. Тынянов, В. Виноградов, Б. Томашевский, Л. Якобинский, А. Слонимский и др.).
Статьи по ритмике вошли, наряду с другими, в сборник «Символизм», который Белый начал подготавливать для печати осенью 1909 года. Писатель поместил сюда и статьи, опубликованные ранее на страницах журналов и газет. Таким образом, результаты «газетной» деятельности обрели более долгую жизнь, чем это обычно бывает у публикаций, живущих столько, сколько существует газетный номер.
Подготовка «Символизма» и «Арабесок» к печати шла параллельно организационной работе, связанной с основанием издательства «Мусагет»224, у которого были собственные планы относительно этих сборников: «Символизм» как программное издание должен был стать началом деятельности «Мусагета». Это определило разницу между «Символизмом» и «Арабесками», о чем писатель сетует: «все конкретное, образное, афористическое отбиралось мною для «Арабесок»; и выбор был легок.
Воздействие историко-культурного контекста на поэтику публицистики А. Белого
Как известно, годы становления и расцвета таланта Андрея Белого -поэта-символиста, писателя и публициста - пришлись на один из самых драматичных периодов общемировой истории и истории России. Обстановка накануне первой русской революции, события межреволюционных лет определили и специфику феномена, известного под названием серебряного века, и своеобразие тематики и поэтики одного из виднейших его представителей.
Основы мировоззрения Белого - выходца из естественнонаучной среды и в тоже время мистика, восприемника наследия Вл. Соловьева и почитателя Ф. Ницше - закладывались начиная от рубежа XIX-XX вв. и в течение первого десятилетия XX в. Определялся круг вопросов, который будет интересовать автора на протяжении всей его творческой биографии. Формировалась художественная система Белого-писателя и принципы Белого-критика, статьи которого, наряду с работами Вяч. Иванова, во многом направляли развитие русского символизма.
Творческая индивидуальность Белого, как и любого писателя, определялась не только его творческой волей (а Белый в качестве главного условия творчества рассматривал наличие творца-демиурга, который в творчестве не просто желает, но «волит»), но и воздействием внехудожественных факторов - его, весьма неординарного, житейско-биографического и психологического опыта, а также историко-культурного контекста. На рубеже XIX-XX вв. определялся облик мира последующего столетия, и русские символисты, созерцая действительность сквозь призму своих духовно-нравственных, социальных и эстетических идеалов, искали правду о русской жизни не менее ревностно, чем реалисты. Если символизм «следует рассматривать не только в единстве с общим направлением идеалистической философии начала века, но и в широком контексте всей культуры начала XX в.: живописи, музыки, архитектуры, театра, фольклора и т.д.»229, то творчество его виднейших представителей целесообразно рассматривать в самом широком «жизненном» ракурсе, хотя и нельзя забывать о неразрывности связи автора-символиста с символизмом230.
До сих пор ощутимы последствия «традиции», характерной для отечественного доперестроечного литературоведения, когда было принято, невзирая на всю признаваемую пестроту художественной жизни, считать главным критерием конкретного явления «отношение к назревающей революции»231. В настоящее время узость такого подхода в целом преодолена, но его «наследие» до сих пор часто вызывает искаженную трактовку творчества представителей многих явлений русской литературы, в частности - русского символизма. Например, символистов, вместе с остальными «декадентами» (а в эту группу зачастую объединены не только «старшие» символисты, но и представители младосимволизма, а также постсимволизма - акмеисты и футуристы), обвиняют в отсутствии интереса к подлинному историческому моменту, к проблемам общественной и политической жизни; так, В. А. Сары-чев, солидаризируясь с Е.В. Ермиловой, пишет, что любая национальная разновидность модернизма, включая русский модернизм, характеризуется «снижением интереса к социальным проблемам бытия» . Но события того времени имели такой масштаб, что остаться в уединении, предаваясь лишь размышлениям «о Боге, о смерти, о любви, о природе» (Д. Мережковский), было просто невозможно. Другое дело, что в среде отечественных модернистов вырабатывались разные, подчас диаметрально противоположные, взгляды «на злобу дня», особенно после 1905 года, и это стало одной из причин их «внутреннего» раскола. Даже если представители «нового искусства» предпочитали подчас интересоваться событиями, хронологически весьма отделенными от действительного исторического момента, то это отнюдь не означало отсутствия интереса к нему. Устремляясь в глубину веков, они искали ответы на вопросы, имеющие прямое отношение к настоящему .
Поэтому творчество символиста А. Белого, как и любое явление того времени, рассматривать вне контекста истории невозможно. При изучении наследия Белого всегда велик соблазн свести все условия эволюции его взглядов к проблеме самосознающего «я» - центральной для писателя, но ні единственной. Любое «я» формируется в окружении других «я», объединенных реальным историческим моментом. Анализируя поздние автобиографические записи писателя, в которых тот осмысляет этапы собственного становления, Л. Долгополов отмечает: «там у Белого, где самосознающее «я» соприкасается с исторической жизнью, где есть приметы среды и истории, там Белый по-настоящему талантлив, глубок и интересен, там, где оно невольно выключается из потока истории, лишается почвы, там Белый наименее значителен, там он во власти чистого эксперимента»234. В целом же для символистов был характерен особый, «мистический», историзм (так, А. Блок ощущал органическую связь с Россией и со всем миром, а себя - «нервом» этого целого).
Исследователи, стремясь защитить Белого от звания обитателя башни из слоновой кости, отмечают, что писатель «достаточно широко смотрит на искусство, он вовсе не пытается замкнуться, отгородиться от жизни при посредстве символизма»235. Но Белый не только не желал «отгородиться от жизни при посредстве символизма», но и не смог бы, потому что ощущал себя не внутри какой-то системы, построенной вокруг некого явления («я» в символизме), а, напротив, живым носителем этого явления. В качестве стержня своей личности он ощущал «тему символизма в себе», которая осознается писателем как причина его «многосоставности» («я жил внутри многогранника, в ряде линий-личин» ): «я ощущаю в себе становление темы символизма так, как она пела в душе моей с раннего детства; и я осознаю эту тему в усилиях ее идейно выгранить - уже позднее: при встречах с людьми; здесь вступают: идеологический момент и момент социальный; появляется «мы», коллектив и мечты о партии; и в этом втором моменте я отличаю два, так сказать, подмомента: совместное вынашивание символизма в целом интимном идейного быта «символистов» и идеологическую фиксацию его как культурного течения русской действительности (курсив мой - Ю. Л.); в этой фиксации я отличаю: во-первых, то, что привнесено мной; во-вторых, то, на чем мы, символисты, пересекались согласно»237. Чтобы «фиксировать» некое культурное течение в русской действительности, надо в этой действительности ориентироваться. Поэтому все творчество А. Белого, включая публицистику, отражает не только мировоззрение человека той эпохи, но и саму эту эпоху. Белого как публициста нужно рассматривать в разных аспектах, связанных со всеми гранями современной ему действительности: сам он именно так и воспринимал культуру того времени - во всей ее цельности.
Особенности поэтики культурософской публицистики А. Белого
Три этапа творчества А. Белого интересны с позиций эволюции поэтики его публицистики. В первом периоде Белый пишет лирические эссе, часто посвященные событиям культурной жизни того времени. Особенно показательны в этом отношении циклы 1904 года «Маска» и «Окно в будущее», посвященные эстетическим событиям, в которых писатель видел знамение близких преобразований. Тогда же он начинает писать и первые теоретические статьи («Формы искусства», «О теургии», «Символизм как миропонимание»), еще не особо заботясь ни о «строгой» форме, ни о доступности его выступлений для понимания. Этот «грех от юности» будет преодолен во второй период творчества А. Белого, когда на смену лирике «зари» придет проза жизни. В это время, в период внутрилитературной борьбы, возникает необходимость более четкого позиционирования целей и задач «его» символизма - так в творчестве писателя появляется манифест («Символизм и современное русское искусство», «Настоящее и будущее русской литературы» и т.д.). Тогда же поистине грозным оружием в руках Белого-символиста становится фельетон («Символический театр», «Люди с левыми устремлениями» и т.д.). Скорее как оружие выглядит в это время у него и рецензия («Нечаянная радость», «Обломки миров»). На третьем же этапе, когда воевать стало незачем и не с кем, эссеизм возвращается в его публицистику.
С позиции личной и творческой биографии писателя эта своеобразная эволюция особенностей его публицистики понятна: на первом и третьем этапах его творчества он углублен в самопознание. Второй этап - это время вы 158 хода из недостроенной «башни в небо» в мир, время осознания необходимости решения не только теургических, но и более близких задач, время проверки на жизнеспособность его чисто теоретических изысканий в столкнове-нии с жизнью. В итоге именно по окончании этого периода были написаны лучшие статьи А. Белого о символизме, собранные в книге «Символизм» (1910), а сам он достиг того уровня мастерства, который обеспечил ему достойное место в ряду классиков XX в.
Публицистика А. Белого была «обречена» на эссеистскую направленность. Во-первых, склонность к эссеистике была обусловлена самим временем жизни и творчества А. Белого: осознание факта своего существования в начале XX века, когда ощущалось приближение эпохальных перемен, и, судя по творчеству писателей тех лет, просто существовать было одновременно и увлекательно, и страшно, порождало весьма своеобразное мировоззрение. Это придавало ценность внутреннему опыту каждого мыслящего субъекта (вспомним утверждение Блока о необходимости всем писать дневники). «Ис-поведальность» была отличительной чертой творчества деятелей той эпохи; эссеизм - качество, в котором Белый был отнюдь не одинок, его влиянии ощутимо в сборниках статей Вяч. Иванова, в прозе A.M. Ремизова, в творчестве В.В. Розанова и т.д.
Во-вторых, в эссеизме публицистики А. Белого «повинна» его уже упоминаемая склонность к бесконечному самопознанию. Изначальная антро-поцентричность его теории (Белый видел не просто человека, а Чело века) актуализировала древний завет «Познай самого себя...». Поэтому, размышляя о «символизме как миропонимании» на разных этапах своей идейно-художественной эволюции - от соловьевства до антропософии, писатель, по сути, ведет летопись познания мира сквозь призму самопознания. Таковы его первые публикации - от «Форм искусства» и «Певицы», опубликованных в «Мире искусства», до автобиографического очерка «Почему я стал символистом...» (1928 г.), яркого образца эссеистики, в котором А. Белый в концен 159 трированной форме описывает путь своей жизни - «внешней» и «внутренней».
В-третьих, именно свободная форма эссе, для которого характерен синкретизм (соединение художественных, публицистических, философских начал), была единственно приемлемой для автора, стремящегося к единству во всем, мыслящего символизм как органичный сплав искусства, науки, философии, религии... Тексты А. Белого как продукт познания через самопознание отличаются многосоставностью компонентов, и это обусловлено его мировоззрением, которое есть точка пересечения разных путей познания. Здесь и художественное освоение действительности, особенности которого накладывают отпечаток на публицистику первого периода его творчества: Белый входит в литературу как автор «Симфоний», стиль которых определил и стилистику его ранних лирических эссе («Певица», «Маска», «Окно » и т.д.). Здесь и опыт научного познания: символист Андрей Белый появляется позже, чем «студент-естественник» Борис Бугаев, для которого научная среда была поистине родной; в одну весну дописывалось кандидатское сочинение «Об оврагах» и велась работа над 3-й «симфонией»; одновременно проводились опыты его выступлений в химической лаборатории и обдумывалась проблема «форм искусства», что отразилось в ранней одноименной статье (журнал «Мир искусства», № 12, 1902), которая отличается от других выступлений той поры наукообразностью. Это качество характерно для более поздних выступлений А. Белого, в которых он предпринимает попытку рассмотрения символизма с т. зр. науки («Эмблематика смысла»). Здесь и обоснование взгляда на символизм с позиций философии, подкрепленное солидной базой: от Канта и неокантианцев (Г. Риккерт) до феноменологии (Э. Гуссерль); от Шопенгауэра до Ницше; от Платона до Вл.Соловьева. Таковы «первоисточники» идейных позиций, вдохновивших писателя на создание таких шедевров философии и культурологии, как «Критицизм и символизм» (1903), «Символизм как миропонимание» (1904), «Проблема культуры» (1909) и т.д.
Примат творчества, которое для А. Белого всегда было «прежде познания», не означал полного отказа от познания; специфика его в том, что это - познание через эстетику. «Искусство есть гениальное познание»374, поскольку именно оно ориентирует на созерцание мира в его цельности. Признание первенства художественного творчества над всеми остальными видами деятельности обусловило наибольшее раскрытие публицистического таланта А. Белого именно в жанрах образной публицистики. Это и определило «долголетие» его журналистских текстов.
В критике А. Белого отразилась и его мысль о «единстве времен»: анализируя некоторые явления искусства настоящего, писатель связывает прошлое и будущее. Примером тому является статья «Пророк безличия» («Киевская мысль», 1909, 15 мая), посвященная творчеству Ст. Пшибышев-ского.
В этой статье А. Белый четко формулирует критерии отличия литературы «золотого века» от некоторых явлений литературы современности (в частности, романов Пшибышевского), констатация которых позволяет yi-верждать действительную новизну современного ему искусства. Прежде всего, Пшибышевский первой же фразой своего романа обезличивает героя и тем самым проводит «водораздел двух стихий, определяющий творчество великих писателей середины XIX столетия от писателей конца века» . Новизна Пшибышевского - в отсутствии в его произведениях описания героя, фабулы, места и времени действия; «между тем эта канва у писателей доброго старого времени выдвигалась на первый план, а потом уже после долгих пояснений автора появлялся герой со всеми своими поступками, встреченный нами как старый знакомый»376. У Пшибышевского же герои выскакивают «прямо из мрака неизвестности»377 и туда же отправляются. Теряется и связь между движениями и внутренними побуждениями героя, «мотивы от дельных поступков, даже более того - связь фабулы разлагается у Пшибышевского на хаос движений душевных и на механику движений внешних. Движение внешнее лишь накладывается на движение внутреннее: связь - выпадает» . Отсутствие постепенности в развитии фабулы, свойственное новым произведениям, Белый определяет как «кинематографические скачки».
В произведениях Пшибышевского, по мнению критика, происходит смещение фокуса внимания с привычных для читателя подробностей быта (они просто отсутствуют) на внутренний мир героя. При этом он оказывается тождественным внутреннему миру автора: Пшибышевский наполняет ткань произведения «бытом своей души - лирикой, молитвенными отступлениями, воплями ужаса и горячечными видениями»379. Так Белый улавливает в современной литературе зарождающуюся тенденцию нового психологизма, наделенного особыми чертами. И творчество Пшибышевского - свидетельство новой тенденции, а не случайное явление; Пшибышевский - «первый из многих», т.е., представитель совершенно нового вида литературы.
Главное отличие Пшибышевского в том, что его герои своими «немыми жестами» заставляют читателя прислушаться «к потоку бессознательной жизни, через который перекинуты здесь и там мостки от отдельных партий»380, т.е. чтение такого рода литературы поворачивает читателя вглубь себя. Известно, что это свойственно модернизму, который в это время только начинает формироваться, и отклик Белого на текущие культурные события поражает оперативностью.
